- Вид работы: Дипломная (ВКР)
- Предмет: Культурология
- Язык: Русский , Формат файла: MS Word 54,88 kb
Актуальные проблемы современного старообрядчества (на примере Красногорского района УР)
Актуальные проблемы современного старообрядчества (на примере Красногорского района УР)
Дипломная работа Ивановой Натальи Александровны студентки 6А группы исторического факультета
Глазовский государственный педагогический институт имени В. Г. Короленко
Глазов, 2007.
Введение
О старообрядчестве в наши дни услышишь не столь часто. А было время, когда о приверженцах этого христианского направления не смолкала молва. На них с опаской поглядывали русские самодержцы. Их предавали проклятиям православные священнослужители. О последователях «старой веры» складывались легенды, к их жизни и быту обращались писатели и художники. И не счесть, сколько самых невероятных слухов ходило о старообрядцах в народе…
Старообрядчество было крупнейшим в истории России религиозно-общественным движением. В нем отразился стихийный, неосознанный, облаченный в религиозную оболочку протест, порожденный социальными противоречиями самодержавно-крепостнического строя и идеологическим засильем господствующей православной церкви. В течение трехсотлетней эволюции общественно-политическое содержание этого протеста менялось в зависимости от изменения социального состава движения, конкретной исторической ситуации и расстановки классовых сил.
Старообрядчество возникло в XVII столетии, в новый для России период истории, который характеризовался слиянием областей, земель и княжеств в единое целое, вызванным «усиливающимся обменом между областями, постепенно растущим товарным обращением, концентрированием небольших местных рынков в один всероссийский рынок».[1] Это был период зарождения буржуазных отношений, которые, в свою очередь, требовали политической централизации.
Классовые противоречия того периода и явились наиболее глубокой причиной раскола русской православной церкви и возникновения старообрядчества.
Централизованное государство нуждалось в централизованной церкви, которая составила бы часть государственного аппарата и безоговорочно поддерживала царскую власть.
Решением всех вопросов, связанных с преобразованием церкви, занялся патриарх Никон. Осуществление церковной реформы в условиях сложных переплетений классовых интересов и столкновения классов повлекло за собой раскол русской православной церкви, распад ее на официальное православие и ту его ветвь, которая впоследствии составила старообрядчество.
Эволюция старообрядчества представляет большой интерес для специалистов, изучающих современное состояние религий в России. Кризис «старой веры» отличается рядом весьма интересных и характерных особенностей. Старообрядчество, как религиозное направление, оказалось менее устойчивым, чем православная церковь. Религиозные перегородки, воздвигнутые «старой верой» в далеком прошлом, не выдержали новой, социалистической действительности. Глубокий кризис старообрядчества, вызвавший значительное сокращение численности и отход молодежи, распад многих общин и почти полное исчезновение некоторых мелких толков и согласий привели к тому, что в послевоенное время многие специалисты в области научного атеизма высказывали ошибочное положение о полном исчезновении и распаде этого религиозного направления.
В популярной атеистической литературе долгое время преобладало мнение, что старообрядчество является разновидностью сектантства. Обрывочные и поверхностные сведения о старообрядцах нередко помещались в брошюрах или статьях, посвященных сектантству. Старообрядчество характеризовалось как исключительно консервативное религиозное направление, последователей, которых отличает невежество и фанатизм. К числу таких работ, достаточно типичных и характерных, можно отнести брошюры И.Н. Узкова «Что такое религиозное сектантство» (М.,1956) и Е.А. Тучкова «Сектантство и его идеология» (М.,1955), Е. Ефимова «Церковники и сектанты в Удмуртии» (Ижевск, 1960).
Общая характеристика современного состояния старообрядчества дается в книге А.Е. Катунского «Старообрядчество» (М., 1972). Автор приводит ценные сведения, относящиеся к характеристике религиозных пережитков в старообрядчестве. Однако Катунский склонен к чрезмерному обобщению своих личных наблюдений. Нельзя согласиться с мнением автора о том, что сложный процесс трансформации современного старообрядчества следует расценивать только как проявление приспособленческих тенденций.
В работе «Современное старообрядчество» (М.,1979) В.Ф. Миловидов показывает основные тенденции эволюции старообрядчества в послевоенный период. В приложении дан словарь основных старообрядческих течений, толков и согласий, что позволяет читателю получить необходимую справку по тем толкам и согласиям, характеристика которых отсутствует в тексте.
Труды Ю.М. Ивонина «Старообрядцы и старообрядчество в Удмуртии» (Ижевск, 1973) и «Христианство в Удмуртии» (Ижевск, 1987) дают краткую историю христианских церквей и сект на территории Удмуртии, определяют социальную сущность православия этого времени, автор пытается раскрыть причины появления старообрядчества в России, состояние религиозной деятельности их в Удмуртии.
В настоящее время процессы, происходящие в старообрядчестве, выявились более отчетливо, накопились новые факты, свидетельствующие о дальнейшем углублении кризиса этого религиозного направления.
В работе «Атеистическое воспитание трудящихся на материалах Удмуртской АССР» (Ижевск, 1981) Г.И Тронина указывает несколько действующих групп старообрядцев, беспоповцев и других сект на территории Удмуртии, тем самым автор старообрядчество причисляет к сектантству.
В историко-художественном повествовании В.И. Буганова и А.П. Богданова «Бунтари и правдоискатели русской православной церкви» (М.,1991) перед читателем открываются драматические страницы церковной истории. В работе А.П. Богданова «Перо и крест» (М., 1990) рассказывается о людях, которые искали пути духовного совершенствования, стремились признать и улучшить мир, и о тех, кто старался им в этом попрепятствовать.
В современных справочных и научных изданиях, таких, например, как «История религий в России» под редакцией О.Ю. Васильевой и Н.А. Трофимчука (М., 2004) рассматривают старообрядчество не как секту, а как самостоятельное направление в христианской религии. Описывают причины и обстоятельства возникновения раскола, политику властей по отношению к староверам, основные толки и согласия в современном старообрядчестве.
В последние годы произошли изменения, как в положении самих старообрядческих общин, так и в отношении к ним государства и общества при всем разнообразии догматических воззрений старообрядческих согласий. Все они сочетают обязательную для сохранности отеческой древней веры незыблемость культа и даже древнего быта. В воззрениях старообрядческих общин можно увидеть традиционализм, который явился залогом сохранения самобытной национальной культуры. Сегодня старообрядцы активно включились в диалог о выборе Россией национального исторического пути.[2]
Актуальность данной работы заключается в том, что Красногорский район считается районом старообрядческим. Но это практически все, что мы знаем об этом. Мы не знаем, где проживают старообрядцы, чем отличается их быт, богослужения, обряды, с какими проблемами они сталкиваются. Мало кто пытался изучать старообрядчество в районе, и поэтому эта тема остается до сих пор очень актуальной. месяцеслов, святцы, устав, повседневные молитвы. пояснения к месяцлову и т.д.,)з 224 страницытцев, пасхалий. лендарях – п
Поэтому цель данного исследования состоит в том, чтобы на примере Красногорского района определить актуальные проблемы современного старообрядчества.
Для достижения поставленной цели в работе поставлены следующие задачи:
– Проанализировать литературу, посвященную старообрядчеству;
– описать появление и распространение старообрядчества на территории Удмуртии и Красногорском районе;
– выделить актуальные проблемы современного старообрядчества и пути их решения.
Объектом исследования является старообрядчество как одна из конфессий православия.
Предметом исследования стали различные проблемы современного старообрядчества.
Так как тема дипломной работы «Актуальные проблемы современного старообрядчества», то хронологические рамки являются XX – XXI века, а для рассмотрения вопроса о распространении старообрядчества в Вятской губернии хронологические рамки XVII – XVIII века.
Территориальные рамки исследования – старообрядческие населенные пункты Красногорского района Удмуртской Республики. (см. Приложение 6)
Практическая часть работы посвящена выделению актуальных проблем современного старообрядчества, в частности в Красногорском районе. В связи с этим проведено интервью с местным исследователем старообрядчества Анатолием Николаевичем Гончаровым.
Основным источником для решения задач дипломной работы стали полевые материалы. Методом сбора полевого материала стал социологический опрос, в виде анкеты, который проводился в с. Красногорском с июля по август 2006 года среди староверов с. Красногорского и деревни Багыр Красногорского района. Опрошено было 25 человек, среди них 19 женщин и 6 мужчин. Анкета состоит из 10 вопросов, с предлагаемыми вариантами ответов.
Кроме того, неоценимую помощь в решении подготовленных задач оказали сведения, полученные из статей А.Н. Гончарова, опубликованные в местной печати.[3] Заслуженный журналист УР, местный краевед Анатолий Николаевич Гончаров всегда в поиске и на практике проверяет полученные знания. Он копит собранные материалы и делится ими с людьми. «Меня, наверное, можно назвать несостоявшимся историком,- говорит он о себе.- Но я изучаю не только историю, меня интересуют многие темы, некоторые из них другим могут показаться малоинтересными. Об этом можно так сказать: один видит лужу, а другой отражение луны в ней». Во всем дойти до самой сути, найти то, что не было исследовано до тебя – качества, присуще настоящему краеведу. Анатолий Николаевич – уникальный человек, в нем всегда живой интерес ко всему происходящему. К этому его обязывает и профессия корреспондента. Гончаров публиковал статьи о старообрядцах в газете «Победа», которые вызывала немала откликов читателей. Автору сообщали много интересных сведений о различных сторонах жизни старообрядцев, рассказывали о биографиях конкретных людей.
В своих статьях А.Н. Гончаров рассказывает читателям о начале раскола в русской православной церкви, раскрывает его истоки, описывает появление старообрядцев на территории Красногорского района, характеризует организации двух его толков – поповцев и беспоповцев. Подробно автор описывает жизнь и традиции некоторых староверов, например, Смольниковых, кстати, самой распространенной фамилии среди староверов. Анатолий Николаевич анализирует их внешность, характер, тем самым приходит к выводу, что эти люди очень статные, здоровые, «крепкие духом», инициативные. «Возможно, это не относится к молодому поколению, но прежних людей ничем нельзя было сломить…», – заключает А.Н. Гончаров.
В дипломной работе привлекались статьи А.О. Баркиной «О молодежном слете и лагере» и Т. Констатиновой «И.Ф. Каптерев о патриархе Никоне и царе Алексее Михайловиче», опубликованные в Древлеправославном Календаре 2004 года выпуска. Молодежный слет проходил с Санкт-Петербурге в 2003 году.
Первые старообрядческие церковные календари стали выпускать еще в начале XX века. В конце 1920-х гг. за издание календаря для староверов в Латвии взялся известный наставник из Даугавпилса (Двинск) Авдей Иосифович Екимов. Его календарь можно считать предшественником нынешнего и по формату и по построению месяцеслова, святцев, пасхалий. Календари насыщены материалом как богослужебного характера – уставы, заметки, ответы на канонические вопросы, так и полемической направленности, в основном, против протестантского сектантства. В нем также были помещены заметки сельскохозяйственного назначения – для крестьян, составлявших большинство христиан. Выходил Календарь и в военные годы. После ВОВ Московская Поморская Община (брачного согласия) и Московская Преображенская община (старопоморцев-федосеевцев) стали выпускать с 1954 г. Старообрядческий церковный Календарь, как совместное издание Древлеправославной Поморской церкви.
Современный базовый состав календаря, включает в себя: общее указание на год (посты, сплошные семидницы, дни поминовения усопших, пояснения к месяцлову и т.д.), месяцеслов, святцы, устав, повседневные молитвы. В качестве оформления обложки используется стиль традиционных поморских заставок. С каждым годом в календарь вносится дополнительный материал. Это и Святоотеческие творения (беседы святых), и церковная история и церковные события: новости, юбилеи, совещания, поздравления юбиляров; объявления.
В дипломной работе привлечены данные из отдела статистики и обработки статинформации администрации МО «Красногорский район» по делу «Численность населения по населенным пунктам Красногорского района на 01.01.06». Также использованы данные из энциклопедии Удмуртской Республики за 2000 год.
Вспомогательный материал для написания дипломной работы был почерпнут из статьи Э.Л. Нитобурга «Русские религиозные сектанты и староверы в США», в которой показана жизнь староверов за границей: их занятия, быт, богослужения. В статье В. Карпеца «Что такое единоверие» в наибольшей степени характеризует это согласие.
В работе будут приниматься следующие методы исследований:
1. Общенаучный метод: анализ литературы; синтез полученных результатов.
2. Эмпирический метод: наблюдение, социальный опрос, интервью.
Данная работа состоит из введения, двух глав, заключения, списка источников и литературы и приложения.
I глава посвящена распространению старообрядчества в Удмуртской Республике и дается сравнительный анализ и краткий обзор современного его положения в России и Удмуртии.
Во II-ой главе анализируются актуальные проблемы современного старообрядчества в Красногорском районе на основе социологического опроса.
ГЛАВА I
СТАРООБРЯДЧЕСТВО УДМУРТИИ
1.1. Распространение старообрядчества в Вятской губернии
В XVII веке закончился процесс централизации русского государства. Феодально-крепостнический строй продолжал укрепляться. Соборное уложение 1649 года завершило юридическое оформление крепостного права. Крепостной гнет возрос в невиданных прежде размерах. Наряду с этим развивались товарно-денежные отношения, складывался всероссийский рынок, возникли первые зачатки буржуазных отношений. Все это привело к небывалому обострению классовых противоречий, к взрывам народных восстаний и волнений.
Таким образом, в середине XVII века назрела острая необходимость в реформе русской церкви, в повышении ее авторитета, в усилении влияния на народные массы, в укреплении союза с государством. В период феодальной раздробленности (XVII век) нарушилось единство церковного обряда и содержания богослужебных книг. Установление религиозного единства должно было укрепить единство политическое. К церковной реформе вынуждали и внешнеполитические обстоятельства. Патриарх Никон стал вводить в русскую церковь новые обряды, новые богослужебные книги и другие новшества без одобрения собора, самовольно. Это и послужило причиной церковного раскола.
Все новшества, введенные патриархом Никоном, показались консервативно настроенной части русского духовенства полным отступлением от «старой веры», принципы которой были завещаны Стоглавым собором (1551 г.). Она объявила новые богослужебные книги и обряды еретическими и возражала против их принятия. Протесты выражались местами в очень резкой форме. Так, например, московский священник Иван Неронов позволял себе останавливать службу в Успенском соборе, когда там пели тройную аллилуйю. А когда в Ниловой пустыни стали служить на пяти просфорах вместо семи, прихожане возмутились этим. Пономарь ударил священника кадилом с горячими углями по голове так, что угли разлетелись, после чего последовала общая схватка в церкви.[4]
Протестовало против нововведений Никона и духовенство Вятского края. Глава епархии епископ Вятский и Великопермский Александр в 1663 году послал на патриарха царю Алексею Михайловичу челобитную, в которой осуждал исправление богослужебных книг и символа веры. В результате его вызвали в Москву для ответа на собор 1666 года, где он пытался отстаивать свою позицию по отношению к реформам Никона, но, в конечном счете, покаялся, был прощен собором и в 1669 году вернулся в свою епархию.[5]
Заметным противником церковных реформ на Вятской земле оказался игумен Феоктист, который в свое время приехал в Хлынов вместе с епископом Александром. Он был ярым сторонником протопопа Аввакума, этого признанного вожака защитников «старой веры». Игумен Феоктист поддерживал письменную связь из Хлынова с боярыней Ф.П. Морозовой, известной покровительницей старообрядцев. За горячую и открытую поддержку протопопа Аввакума игумена арестовали и отправили в Москву. Сам Феоктист пропал бесследно, но его проповеди о «старой вере» оказали существенное влияние на верующих.[6]
Таких недовольных в России и Вятской губернии того времени было очень много. К ним относились и провинциальное духовенство и представители старинных боярских фамилий, и часть купечества, связанная с внутренней торговлей, и городские низы. Но более других имели основания для недовольства крестьяне, ибо основная тяжесть последствий окончательного укрепления феодально-крепостнических отношений в стране падала на них. Они и стали той силой, которая расколола русское православие на так называемую «старую веру» и официальное православие.
Царь и его правительство чувствовали связь старообрядчества с народным недовольством феодальными порядками, а потому обрушили на сторонников «строй веры» репрессии.
Подобные меры приводили к тому, что сторонники «старой веры» должны были или отказаться от нее, или покидать насиженные места. И они уходили на север, в Сибирь, оседали на Алтае и на Дальнем Востоке.[7] Появились они и на территории Вятского края, селясь в самых глухих и труднодоступных районах.
Что касается местных старообрядцев, то они первое время скрывали свою приверженность к «старой вере» и кое-где даже по приказанию начальства соглашались строить православные храмы и содержать священников.[8] Но так не могло продолжаться долго. Рано или поздно старообрядцы должны были всплыть на поверхность общественной жизни Вятского края.
Открыто проявили они себя здесь в сентябре 1764 года при следующих обстоятельствах. Крестьяне Куменской, Ошетской, Курчумской, Сунской, Кырчанской вотчин, а также из Лудянской и Нолинской пятидесятен в числе 690 человек составили «доношение», которое доставил в вятскую провинциальную канцелярию крестьянин Ошетской вотчины Симон Лазарев Фефилатов. Они писали, что «имеют к расколу известное обстоятельство, то есть держатся «старой веры» тайно. Крестьяне просили далее, чтобы в силу указа Екатерины II от 3 марта 1764 года все они считались старообрядцами и были бы обложены двойным подушным окладом, так как желают придерживаться «старой веры» открыто.[9]
Провинциальная канцелярия потребовала от священников сделать этим крестьянам вразумление. Но никто не внял этим увещеваниям, а в деревне Онохинской даже избили местного священника. Больше того, в апреле 1765 года объявило о своем желании придерживаться «старой веры» еще 41 семейство (273 человека). Всего, таким образом, в течение восьми месяцев отказалось от официального вероисповедания 963 человека, из которых только восьмерых удалось вернуть в лоно государственной церкви. Главным центром этих старообрядцев стали приходы Сунский и Верхосунский (Нолинский уезд). Так впервые проявили себя старообрядцы на территории Вятской провинции.[10]
Крестьяне Вятского края выражали свое недовольство существующими общественными отношениями не только через отказ от официального православия, но и через открытую борьбу с дворянским государством. Особенно активно участвовали старообрядцы в Крестьянской войне под руководством Е. И. Пугачева. В частности, это касалось сторонников «старой веры», проживающих в юго-восточной части края, из которой несколько позднее сложились Елабужский, Малмыжский и Сарапульский уезды будущей Вятской губернии. Старообрядцы этой части края не только сражались в отрядах Е. И. Пугачева, но и стремились привлечь на свою сторону сельское духовенство, пытались создать из «старой веры» определенную идеологическую опору в массе людей вятской земли для обоснования действий повстанцев.
Крестьяне юго-восточной части Вятской земли, работные люди Ижевского и Воткинского заводов в целом активно поддерживали пугачевцев.
Таким образом, в первоначальном старообрядчестве, помимо чисто религиозного момента, можно видеть протест против окончательного превращения церкви в орудие феодального порабощения, а также протест, направленный против феодального гнета вообще.
Поражение в войне, которую вели крестьяне под руководством Е. И. Пугачева с дворянским государством, оказало существенное влияние на содержание старообрядческого движения. Оно вызвало настроение отчаяния и безысходности среди его сторонников, что повело к усилению их религиозности. И хотя они по-прежнему проклинали окружающую действительность и официальную церковь, но теперь уже не надеялись установить справедливые порядки собственными силами, а полагались в этом деле лишь на бога. Это привело к утрате старообрядчеством своего значения как формы народного протеста под религиозным флагом против усиления крепостнической политики правительства. С течением времени оно все больше становилось чисто религиозным явлением. Но в таком качестве «старая вера» получила новый простор для своего распространения в крае, ибо потребность в религиозном утешении у крестьян после поражения в открытой борьбе с дворянским государством усилилась, а утешаться в официальном православии они не желали.
Изменению содержания старообрядческого движения на территории Вятской губернии способствовали и другие причины. Дело в том, что в конце XVIII и начале XIX века здесь достаточно активно стал развиваться процесс расслоения крестьян.
Вышедшие из крестьянской среды купцы и лесопромышленники оказались в своем большинстве сторонниками «старой веры». Их постоянные разъезды с деловыми целями позволяли им заниматься пропагандой своего вероучения и критиковать православие в различных местах Вятской губернии. Они же занимались торговлей старообрядческими книгами и иконами. Подобная деятельность способствовала распространению «старой веры» по всему краю.
На основании сказанного можно утверждать, что в конце XVIII и в начале XIX века на территории Вятской губернии начала складываться сравнительно большая и влиятельная в силу своего материального положения группа людей, которая была заинтересована в распространении «старой веры» в этом крае именно в форме чисто религиозного явления.
Успеху старообрядческой миссии в православной среде Вятской губернии способствовало еще одно обстоятельство. Дело в том, что здесь государственные крестьяне испытывали все возрастающие страдания от усиливающегося малоземелья и постоянно увеличивающейся подушной подати. Они страдали также от дикого произвола и взяточничества государственных чиновников. Это толкало их на поиски религиозного утешения в «старой вере», создавало благоприятные условия для распространения старообрядчества в Вятском крае и, особенно, на территории современной Удмуртии. А защита православной церковью всех мероприятий дворянского государства лишь ускоряла распространение «старой веры» среди местного населения, особенно среди государственных крестьян. И совершенно не случайно в начале XIX века угрожающе для позиции официального православия усилилось влияние старообрядчества в Карсовайском, Кулигинском, Утинском, Святогорском приходах, в Воткинском и Ижевском заводах, а также в ряде других мест.
В первой трети XIX века старообрядчество на территории Вятской губернии усилилось настолько, что это вызвало беспокойство даже в столице России. Петербургский митрополит Серафим писал Вятскому преосвященному Иоанникию: «До сведения правительства дошло, что в вверенной вам епархии число раскольников умножается, особенно в Глазовском уезде, и вследствие сего предоставлено мне обратить на се обстоятельство особенное Вашего Преосвященства внимание с тем, чтобы вы употребили способнейших их духовных лиц к обращению на путь истины отпавших от церкви и об успехе сей меры доносили Святейшему Синоду».[11]
По указанию Иоанникия Вятская духовная консистория попыталась определить общую численность старообрядцев в епархии. Оказалось, по собранным ею сведениям, что в губернии на 1834 год проживало 28689 сторонников «старой веры», в том числе на территории, входящей в современную Удмуртию 16519 человек, или около 58 %.[12]
В дальнейшем численность старообрядцев в губернии возрастала быстрыми темпами. По сведениям губернского статистического комитета, к началу 60-х годов их насчитывалось уже 46020, в частности на территории уездов, из которых сложилась нынешняя Удмуртия, 28 231 человек, или 61 %.[13]
На дальнейшую судьбу вятского старообрядчества оказали существенное влияние крестьянская реформа 1861 года и последующие буржуазные преобразования, которые были осуществлены царским правительством.
Все эти явления в вятском старообрядчестве сопровождались численным ростом его приверженцев, ибо потребность в религиозном утешении в рамках «старой веры» у крестьян губернии сохранялась ввиду грабительского характера крестьянской реформы. По сведениям губернского статистического комитета численность старообрядцев к концу века возросла почти в три раза по сравнению с началом 60-х годов: на 1900 год их в губернии насчитывалось 104523 человека, а вместе с единоверцами – 113322, в том числе на территории уездов, их которых сложилась нынешняя Удмуртия, – соответственно 68422 человек и 74719.[14]
Из выше изложенного следует, что старообрядцы противостояли нетолько религиозным обновлениям, но и государственным устоям. Старая вера получила новый простор для своего распространения в крае, ибо потребность в религиозном утешении у крестьян после поражения в открытой борьбе с дворянским государством усилилась, а утешаться в официальном православии они не желали.
1.2. Сравнительный анализ старообрядчества России и Удмуртии
Между старообрядчеством России в целом и Удмуртии существуют сходства и различия.
Что касается сходств, то одним из первых можно указать то, что старообрядчество и в России и в Удмуртии появилось примерно в одно и то же время – в XVII веке.
Старообрядчество в Удмуртии никогда не представляло из себя единого целого. Как и во всей России, оно распадалось на ряд течений, «толков» и «согласий».
Как и у старообрядцев всей России, исходным пунктом вероучения у поповцев и беспоповцев Удмуртии являлось положение о том, что со времени церковных реформ Никона все иерархи и иереи, все христиане русской церкви переменили свою веру, согласившись с изменениями в обрядах и богослужебных книгах, предложенными патриархом. Это позволило многим поповцам и всем беспоповцам утверждать, что, начиная с того времени, в русской церкви «царствует антихрист», да и не только в церкви, но и по всему свету. Он-то, этот антихрист, и истребил благодать священства, которая, покинув церковь, взлетела на небо.[15]
Что касается богослужений, то они полностью схожи в России и Удмуртии. Богослужения представляли из себя индивидуальные и общественные молитвословия и разного рода службы, которые совершались по различным поводам. Общественные богослужения проводились редко, обычно в один из воскресных дней и по праздникам, которые отмечала и православная церковь.
Общественное богослужение совершалось в частных домах, которые по своему внешнему виду ничем не отличались от прочих.
Все новшества, введенные патриархом Никоном, показались большей части русского народа отступлением от «старой веры», принципы которой были завещаны Стоглавым собором (1551 г.). Народ начинал протестовать и местами эти протесты выражались в очень резкой форме. Протестовало против нововведений и население в Удмуртии. И выражали они свое недовольство не только через отказ от официального православия, но и через открытую борьбу с дворянским государством.
В России приверженцам «старой веры» просто не давали «поднять головы», на них были обрушены репрессии, в результате которых им приходилось либо мириться с нововведениями, либо покидать свои «насиженные места».[16] Если же говорит об Удмуртии, то здесь достаточно долгое время не обращали должного внимания на распространение «старой веры» и на то, что старообрядцев на территории современной Удмуртской Республики становится все больше и больше. В первой же трети XIX века старообрядчество на данной территории усилилось настолько, что это вызвало беспокойство даже в столице России. И только тогда, когда старообрядческое движение приняло достаточно большие размеры, правительство начало принимать меры по тому, чтобы вернуть «раскольников» в лоно православной церкви и этими мерами, как и в России были репрессии. Но не смотря на это, и в России и в Удмуртии численность старообрядцев продолжала расти быстрыми темпами.[17]
Таким образом, из всего выше изложенного можно сделать вывод, что между старообрядчеством России и Удмуртии существуют как сходства, так и различия. Сходства: время возникновения старообрядчества, вероучения, проведение богослужений, различных обрядов и праздников. Если же говорить о различиях, то выявляется одно важное различие: если в России на распространение приверженцев «старой веры» власти сразу обратили внимание и обрушили на них репрессии и гонения, то в Удмуртии достаточно долгое время на них просто не обращали внимание, что привело к резкому росту старообрядцев, которое со временем остановить было уже нельзя.
1.3. Старообрядческие толки распространенные в Удмуртии
По данным энциклопедии Удмуртской Республики (Иж. 2000) и издания Е.Ф.Шумилова Христианство в Удмуртии на территории Удмуртии, существовали в прошлом и сохранились поныне следующие толки:
Беглопоповщина. Первоначальная форма раскола. Приверженцы ее переманивали священников «никониан», которые оставались «беглыми попами». В 1846 году многие беглопоповцы подчинились белокриницкой иерархии. Главным центром беглопоповцев стала Камбарка, где в 1910 году ими был выстроен молельный дом. Оставшиеся в начале XX века жили в 29 селах Сарапульского уезда (2130 человек), а в 1946 году в 72 селах 6 районов УАССР (2200 человек). К 1972 году растворились среди других православных.[18]
Единоверие учреждено царским Указом 1800года по представлению Московского митрополита Платона. Это направление занимало середину между старообрядчеством и господствующей Церковью, которая стремилась вербовать из староверов «униатов». Еще в 1979 году казанский архиепископ Авросий предоставил старообрядцам церковь и определил туда иерея с дозволением свершать службу по старопечатным книгам. Казной были возведены храмы в Ижевске (1842 год), Сарапуле (1848 год), в с. Перевозное (1870 год), Воткинске (1895 год), с. Осипинцы (1904 год). С 1896 года в Сарапуле действовало особое благочиние единоверцев. После 1917 года они называли себя также «ревнителями древлего благочестия патриаршей церкви». Суть единоверия – в создании переходной ступени от старообрядчества к единой вере с новообрядцами, реформированной Церковью. Количество перешедших из «раскола» в единоверие показывало эффективность работы противораскольничьих миссионеров. За 1843 год таких перешедших по Вятской епархии было 138 человек.[19]
Белокриницкая иерархия зародилась в 1846 году. Имела строгую иерархию священства, в быту их называли «австрийцами» по монастырю на территории Австро-Венгрии, в Буковине, возле села Белая Криница. В 1850 году по всей Вятской губернии было 13234 последователей, а в 1870 году в Малмыжском, Сарапульском и Глазовском уездах – 9882. Больше, чем в любом другом городе губернии, их было в Сарапуле. Купцы построили там полулегальные часовни и молельные дома. С конца XIX века имелась казанско-вятская епископская кафедра, одна из 18 по Белокриницкой иерархии.
Весной 1905 года Святейший Синод узаконил права этих и всех других старообрядцев. На территории Удмуртии сформировалось 10 приходов, в 1920 году добавилось еще 7, но затем все были разогнаны, храмы разрушены, иереи репрессированы. Еще в 1950-е гг. приверженцы иерархии из Удмуртии по давней традиции подразделяли себя порой на окружников и противоокружников. Иерархия ныне существует под названием Русская Православная Старообрядческая Церковь, имея до 5000 активных прихожан в Удмуртской Республике. В 1998 году в Ижевске восстановлен на новом месте храм Покрова Богородицы, уничтоженный в 1937 году.[20]
Беспоповство – одно из основных направлений в старообрядчестве. Существует на территории Удмуртии с XVII века, главным образом в глухих местностях. На Ижевский и Воткинский заводы занесено в начале XIX века из Пермской губернии. Первым «расколоучителем» воткинцев стал мастер Я. Гайдуров. В 1844 году было 73 его последователя, а в 1890 – 155 человек. Среди ижевцев они известны как «рябинники», «рябиновцы» (название связано с пристрастием к нательным крестам из рябины). Вокруг села Кулига и Карсовай Глазовского уезда (ныне Кезский и Балезинский районы) пермские «расколоучители» с 1832 года активно вербовали нестойких прихожан «никонианских», «синодальных» храмов. Еще к XVII веку на территории Глазовского уезда действовали тайные скиты. Один их последних с 25 монахами – «расколоучителями» возник в 1850 году близ границы с Пермской губернией, разогнан в 1880 году. В 1870 году беспоповцами являлись 21100 жителей Елабужского, Сарапульского, Глазовского и Малмыжского уездов. Это старообрядческое направление было представлено в Удмуртии пятью толками: поморцы (даниловцы); филипповцы (рябиновцы); федосеевцы, часовенники (часовенные); бегуны (истино православные христиане – странствующие). Толки иногда распадались на согласия, например, поморцы делились еще на демовцев и максимовцев.[21]
Враждебным православию являлось «старое русское сектантство», в том числе духоборы, иоанниты, хлысты, скопцы и трезвенники в XIX – начале XX века имелись на уровне единичных малолюдных групп. К 1865 году в Сарапульском уезде действовали также немоляки и молокане. Обе группы относились к «духовным христианам», отвергавшим духовенство и многие обряды, а также утверждавшим о воплощении Святого Духа в живых людях. Часть последователей всех перечисленных выше толков и согласий к концу XX века растворились среди «австрийцев» и протестантов.
Таким образом, на территорию Удмуртии поток русских старообрядцев, укрывающихся от церковных гонений, пришел только в конце XVII – начале XVIII веков. И шел он в основном по Каме и Вятке, поэтому староверы селились в основном на севере Удмуртии и на юге – В Сарапульском уезде. Любопытно, что старообрядцами становились не только русские, но и удмурты – в 1911 году.[22]
1.4. Проблемы современного старообрядчества Удмуртии
В настоящее время старообрядчество переживает не самые лучшие годы. Это находит свое выражение в:
сокращении численности старообрядческих общин,
отходе от церкви молодежи,
ослаблении фанатизма и замкнутости,
нарушении традиционных запретов,
изменении некоторых религиозных представлений, характерных для старообрядцев в прошлом.
За последние годы стала наблюдаться тенденция к спаду религиозной активности старообрядчества. Этот спад нашел свое выражение в снижении посещаемости верующими молитвенных собраний, уменьшении числа совершаемых обрядов. Старообрядчество в целом переживает в настоящее время состояние глубокого кризиса.
В настоящее время уже с точностью можно сказать, что старообрядчество количественно уменьшилось. Хотя сейчас староверов по самым оптимистичным подсчетам насчитывается всего от миллиона до четырех.[23]
Заметно сократилось количество беспоповских согласий и толков. Под угрозой исчезновения даже такое некогда значительное беспоповское согласие, как филипповцы. В прошлом старообрядческие города Богородск (ныне Ногинск), Сухиничи, Ворсма, Василев (Ныне калов), Ковров вовсе не имеют действующих древлеправославных храмов. Немногочисленные оставшиеся верными «Старой Вере» старушки молятся по домам. Весьма сократилось древлеправославие в целых исторических областях – Поморье, Карелии, Боровской округе, на Дону и на Тереке. Нет действующих храмов и в Иванове и Туле, города с некогда значительным, хоть, возможно преобладающим, старообрядческим населением.[24]
По статистике каждый год исчезает один из малоизвестных толков какого-нибудь из старообрядческих согласий.
Ю.М. Ивонин в своем труде «Христианство в Удмуртии: история и современность» отмечает, что существенно сократилось староверие среди карел, коми-зырян, комипермяков и некоторых других, некогда склонных к «старой вере» народов.
Не обошел этот процесс и Удмуртов. Численность старообрядцев значительно сократилась. Но о начавшемся спаде религиозной активности старообрядческого населения в республике можно говорить лишь с конца 1950-х и начала 1960-х годов.
Исследования в Удмуртской республике показали, что в половом и возрастном отношении старообрядцы Удмуртии почти не отличаются от православных верующих. Их основную массу составляют пожилые люди, в своем абсолютном большинстве – женщины. Молодые люди в возрасте от 16 до 24 лет встречаются как исключение.
Следует заметить, что отход от «старой веры» молодежи осознают и сам руководители старообрядческих общин. Об этом заговорили давно, в конце 50-х годов.
Еще совсем недавно весьма показательным для характеристики старообрядцев в Удмуртии являлся тот факт, что среди них очень мало людей со средним и неполным средним образованием. Староверы в своей основной массе являются неграмотными и имели образование в объеме 1 – 4 классов. Но в последнее время данная характеристика отодвигается на второй план.
Одним из наиболее существенных признаков распада старообрядчества является отход от религии молодежи. Молодое поколение, выросшее и воспитанное в старообрядческих семьях, решительно порывает с религией. Нередко даже дети священников и наставников становятся неверующим. Религиозность среди юношей и молодых мужчин встречается лишь в качестве исключения. Среди девушек и молодых женщин считаю себя верующими лишь небольшая часть.
Характерно, что сами верующие не строят иллюзий относительно будущности старообрядчества. Они единодушно признают, что молодежь почти полностью отошла от религии и что на моления ходят одни старики и старухи.
Как и у православных верующих, религиозная активность проявляется главным образом во время крупных праздников – пасхи, рождества, крещения. В обычные дни богослужение посещает лишь небольшая часть членов религиозной общины.
Если в XIX веке староверы все еще славились своим «начетничеством», практически поголовной грамотностью, то нынешние успехи старообрядцев в духовном просвещении в общем-то невелики. Духовных учителей и вождей, подобных братьям Денисовым или Арсению Уральскому не видно вовсе. Хотя следует заметить, что некоторый недостаток христианского образования, учености, среди нынешних старообрядцев отчасти восполняется «внешними», так называемыми светскими учениями, такими как Б. Успенский, Е. Юхименко, Е. Агеева, А. Муравьев, Е. Данилко и других самоотверженно проповедывающими древнерусскую церковную старину и, по существу саму Старую Веру в академических кругах и вообще среди интеллигенции.[25]
Еще сравнительно недавно, в первые годы Советской власти характерной чертой старообрядчества являлось строгое соблюдение всех религиозных правил и обрядов. В настоящее время многие старообрядцы, считая себя верующими, не соблюдают элементарных религиозных предписаний. Среди современных верующих трудно найти людей, соблюдающих посты, разве только среди пожилых женщин. Многие верующие не посещают регулярно богослужения и даже не молятся.
Серьезные изменения претерпели и религиозные представления верующих. Как уже упоминалось выше, у части старообрядцев (преимущественно молодежи) от всего религиозного комплекса сохранилось только вера в бога.
Существует мнение, что старообрядчество представляет собой необычайно консервативное религиозное направление, которое мало изменилось со времени своего появления.
Возникновению подобного взгляда немало способствовали сами старообрядцы, которые всячески подчеркивали свою приверженность к «древнему благочестию», к русской старине, решительно выступая против всевозможных новшеств и нововведений, против западноевропейских (как, впрочем, и вообще любых) заимствований.[26]
Между тем трехсотлетняя история старообрядческого движения убедительно свидетельствует о том, что оно не оставалось неизменным в различные исторические эпохи, а изменялось в соответствии с основными требованиями духа времени.
Тщательный анализ истории старообрядческого движения убеждает в том, что консерватизм старообрядчества представляет собой скорее внешнюю оболочку, чем внутреннее свойство. Старообрядцы довольно чутко реагировали на различные изменения социально-экономического характера, происходившие в России. В самом деле, как объяснить, например, то факт, что старообрядцы, защищавшие старые обряды и обычаи, решительно осуждавшие всякие новшества, оказались между тем в самой гуще развития капиталистических отношений в России.[27]
Характерно, что протестантизм и сектантство также аппелировали к «старине», во времена раннего христианства. Все это заставляет более осторожно подходить к оценке старообрядческого движения, которое к тому же было весьма разношерстным по своему социальному составу, распадалось на множество всевозможных толков и согласий и со времени своего возникновения проделало довольно значительную эволюцию, в ходе которой некоторые течения полностью отошли от идейного знамени раскола, за которое в свое время фанатичные сторонники «старой веры» погибали на кострах или в ссылках.
Характерной чертой старообрядчества в прошлом было резкое противопоставление «истинно верующих христиан» (т.е. старообрядцев) «миру», в котором якобы воцарился антихрист. «Истинно верующие» следуя заветам протопопа Аввакума, воздерживались от какого бы то ни было общения с «мирским» – представителями «мира» антихриста – в еде, питье и молитве.
Современное старообрядчество делает главный упор на то, чтобы оградить верующих от влияния окружающей действительности, держать их в состоянии духовной, а отчасти и физической изоляции. Религиозный фанатизм старообрядчества за годы Советской власти сильно ослабел. В.Ф. Миловидов в своей работе «Старообрядчество в прошлом и настоящем» находит, что до сих пор продолжает еще существовать среди части старообрядческого населения такое уродливое явление, как запрещение верующему старообрядцу есть и пить из одной посуды с инаковерующими (даже если он старообрядец другого согласия), а тем более с неверующими. Этот обычай, подчеркивающий религиозную исключительность старообрядчества, представляет собой фанатичный пережиток прошлого, особенно нетерпимый в наши дни. Среди некоторой части старообрядчества все еще сохранились самые дикие нравы и обычаи, невежество, бескультурье, вера в заговоры и магические обряды. Руководители отдельных старообрядческих общин все ещё запрещают учиться, читать газеты и книги, слушать радио, смотреть кино, ходить в театр, обращаться за медицинской помощью к врачу. До сих пор в некоторых общинах подлежат запрету бритьё, ношение современного платья, употребление чая, кофе и т.п. До сих пор еще время от времени в отдельных уголках нашей страны обнаруживаются немногочисленные группы старообрядцев, живущих в полной изоляции от общества, схоронившие себя в глухих таежных дебрях от окружающего мира. И в нашей республике до сих пор встречаются факты, когда старообрядцы отказываются пользоваться водой из водопровода, беря ее из ключа, не проводят электрический свет и радио в свои дома, избегают пользоваться автотранспортом, предпочитая ездить на лошади или ходить пешком.
Подобные факты являются отзвуком «учения» о царствовании антихриста на земле, которое когда-то играло важную роль в идеологии старообрядчества.
По мнению краеведа А.Н. Гончарова, соблюдение строгих правил староверов на современном этапе практически уже не наблюдается.
Таким образом, можно сделать вывод, что в настоящее время старообрядчество переживает период кризиса, который является закономерным следствием наших грандиозных успехов в строительстве нового мира. Он находит свое выражение в сокращении численности старообрядческих общин, в отходе от церкви молодежи, в ослаблении фанатизма и замкнутости, в нарушении традиционных запретов и в изменении некоторых религиозных представлений.
ГЛАВА II
СТАРООБРЯДЦЫ КРАСНОГОРСКОГО РАЙОНА ДМУРТСКОЙ РЕСПУБЛИКИ
2.1. Появление и распространение старообрядчества
в Красногорском районе
Глазовский уезд был одним из центров старообрядчества, особенно движения «беспоповцев». Еще с конца XVII века здесь действовали тайные скиты старообрядцев. Один из последних был разогнан в 1880 году.[28]
Особенно много старообрядцев на севере Удмуртии, в районах, прилегающих к Пермской и Кировской областям. Красногорский район, в прошлом – Святогорскую волость, можно смело назвать «староверским». По статистическим данным на 01.01.2006 гг. в Красногорском районе проживало 11862 чел., среди них 7273 русских, а по исследованиям краеведа Анатолия Гончарова, старообрядцев приблизительно 80 % по рождению, а истинно верующих всего лишь 5 %.
Из беседы с местным исследователем старообрядчества Анатолием Николаевичем Гончаровым можно сказать, что первые старообрядцы появились на территории Красногорского района в конце XVIII века – начале XIX века.
Приписано было к приходу 50 селений, 360 дворов, 1390 человек мужского полу (женщин тогда особо не учитывали). В это время здесь проживали 1968 русских, 2512 удмуртов и 1714 старообрядцев – беспоповцев.[29]
Затем в Святогорской волости открыли еще несколько церквей. Характерно, что тут был и храм «единоверцев» – движения, призванного примирить господствующую православную церковь со старообрядцами. Его построили в 1904 году в деревне Осипинцы.
Революция ударила по представителям всех религиозных течений. Почти все храмы были закрыты, служители культа под разными предлогами репрессированы. Не стали исключением и старообрядцы. В 30-е годы в Красногорском состряпали громкое дело – арестовали более двадцати жителей различных деревень, в основном Багыра – служителей культа и «странствующих монахов». Нескольких 70 – летних стариков приговорили к расстрелу, остальных подсудимых – к длительным срокам заключения или ссылки.
И только в последние десятилетия старообрядчество постепенно начало возвращать утраченные позиции.
Интересно, что в Красногорском районе проживают староверы сразу двух самостоятельных направлений этой веры – «поповцы» и «беспоповцы». Сюда они заселились по двум направлениям – с Вятки пришли «поповцы» нынешней Белокриницкой митрополии, с Камы – «беспоповцы». И у каждого есть свои молельные дома.
Кстати, у красногорских старообрядцев есть и свое обособленное кладбище. Прежде оно находилось возле деревни Ново-Чурино, ныне исчезнувшей. Со временем это кладбище оказалось фактически в лесу и слишком далеко от проезжей дороги. Поэтому в 2003 году старообрядцы открыли новое кладбище, рядом с Красногорским, вблизи от асфальтовой дороги. Собрали субботник, очистили место, поставили плетеную ограду.
Интересно и то, что молельный дом Красногорские старообрядцы-беспоповцы получили благодаря существованию в селе православной церкви имени Покрова Богородицы. Когда ее в «перестроечные годы» вернули верующим, старообрядцы пошли к главе районной администрации – нам тоже помещение необходимо! Глава администрации Михаил Иванович Матушкин решил никого не обделять и выделил старообрядцам помещение под молельный дом, недалеко от своего. И вот уже свыше десяти лет тут собираются старообрядцы. Дом имеет центральное отопление, поэтому верующие оплачивают коммунальные услуги – более 800 рублей. Эту сумму собирают с красногорцев, а также жителей Кокмана, Валамаза, Коровкинцев, Артыка, по списку из 53 семей. Кроме того, каждый может пожертвовать на содержание молельного дома посильную для него сумму.
Председателем общины старообрядцев является бывший шофер РАЙПО Михаил Трофимович Сигов. На нем хозяйственные вопросы, общение с местными властями. В активе общины примерно 10 человек, все уже пенсионного возраста. Тех, кому лет под пятьдесят, называют молодыми.
В повседневной жизни главную роли играют «духовники» и «духовницы». Это благословение получают на общем сходе наиболее авторитетные мужчины или женщины.
Духовники сначала проходят своеобразный испытательный срок. За ними закрепляется кадило, они ведут службу на коллективных молениях.
Долгое время звание духовница имела Прасковья Васильевна Перминова, простая деревенская женщина, кстати, неграмотная.
После ее смерти (2000 г.) своего духовника в Красногорском не было, эту роль выполнял старик, приезжавший из Игринского района, что создавало немало проблем. Сейчас духовницей является Иллариона Смольникова, бывший повар детсада.
К Красногорским старообрядцам-беспоповцам относятся также жители деревень Багыр, Прохорово – настоящих староверческих мест (см. Приложение 6), а исчезнувшие деревни беспоповцев Бурово, Нов. Беляево, Нефедово (см. Приложение 5). Увидишь тут рослого, крепкого мужчину с окладистой бородой и сразу безошибочно скажешь – вот старовер! Да и женщины из старообрядцев тоже не мелкие, видна в этих людях особенная стать (см. Приложение 4).
Рассказ о красногорских старообрядцах будет неполным, если мы не упомянем местных «поповцев». Они живут в населенных пунктах, примыкающих к Кировской области: в селе Курья, деревне Мухино (см. Приложение 6), а прежде обосновывались в ныне исчезнувших поселениях: Осипинцы, Сухие, Заимки, Полянцы, Котляки, Самушенки, Севостьянцы, Рябиновцы, Герасимовцы (см. Приложение 5).
Самые распространенные фамилии старообрядцев-поповцев нашей местности – Фетисовы, Ожмеговы, Сухих, Брыляковы, Лысковы, и некоторые другие.
Несколько лет назад курьинские старообрядцы создали молельный дом, отремонтировав старую квартиру, принадлежащую школе. Один – два раза в год сюда приезжает священник из Ижевска. В последний приезд даже крестили пять глазовчан.
Церкви старообрядцев – самостоятельная интересная история. Как известно, в 1800 году часть раскольников подчинилась официальной православной церкви на условии сохранения своих традиций и обрядов. Так и возникли «единоверцы».
До революции «поповцы» имели на территории нынешнего Красногорского района минимум одну церковь. Та, что находилась в селе Осипинцы (Осипинском). Иоанно-предтечинская единоверческая церковь – деревянная, на два престола – построена в 1903 – 1904 годах на средства вятского купца
А. Я. Терешкина. Какое отношение имел купец к Осипинцам – неизвестно, такой фамилии сейчас в районе нет. Освятил начало строительства священник Иоанн Бармин. Можно предполагать, что он и трудился здесь в дальнейшем. Поначалу эта церковь подчинялась Курьинской, а с 1906 года стала самостоятельным единоверческим приходом, в который входили деревни Гаинская, Коробовская, Карпушатская, Комаровская, Луговская. Все, за исключением Гаинцев, уже не существуют. От церкви в Осипинцах остался большой парк, украшением которого являются могучие кедры. Их посадил служивший здесь священник. Его имя, увы, забылось, хотя в перечне документов из книги о храмах Удмуртии есть ведомости о зарплате служивших тут людей, дореволюционная переписка с епархией.[30] К сожалению, эти документы никто из красногорских краеведов не изучал.
В 1936 году церковь в Осипинцах была закрыта, ее здание передано под школу. Сейчас в бывшем селе нет ни одного строения, только парк с пустым местом от снесенной церкви.
В соседнем селе Курья церковь находилась на месте нынешнего дома культуры. Точнее – разобранная церковь стала домом культуры. Сейчас это добротное помещение, использовавшееся как спортзал школы, передано русской православной церкви.
Еще, как рассказал Анатолий Николаевич, церкви были в Заимках, Самушонках. Некоторые старики вспоминают, что их там крестили в детстве. Возможно, тут существовали молельные дома, но точных сведений об этом не находится.
2.2. Программа и анализ социологического опроса
В настоящее время перед старообрядчеством стоит не мало проблем и для того, чтобы выделить основные, самые острые проблемы было проведено социологическое исследование (см. Приложение 1). Оно направлено на выявление актуальных проблем современного старообрядчества, в частности, в Красногорском районе, и путей решения этих проблем.
Данное социологическое исследование проводилось среди старообрядцев различных толков, разного социального положения, пола и возраста.
Задачи исследования:
Выявление отношения к старообрядчеству, как к религиозной конфессии;
Выявление актуальных, острых проблем современного старообрядчества;
Выявление путей их решения.
Социологический опрос состоял из 10 вопросов, на которые ответили 25 человек, среди них 19 женщин и 6 мужчин.
Таблица
Актуальные проблемы старообрядчества.
Варианты ответов |
