- Вид работы: Реферат
- Предмет: Культурология
- Язык: Русский , Формат файла: MS Word 12,49 kb
Драгоценные свидетели
ДРАГОЦЕННЫЕ СВИДЕТЕЛИ
Историки русского языка горько сетуют: скуден материал. Письменные источники сохранили только малую часть всего богатства древнерусской речи. Еще хуже с историко-диалектными данными. Поэтому непростительно упустить каждый источник. А так редко привлекают имена собственные, которых не меньше, чем нарицальных. Они не возникали “из ничего”, основа каждого – употребительное живое слово. Топоним и фамилия Осташков указывают, бытовало имя Осташ в характерной для своего времени форме (из Евстафий).
Бесчисленны донесенные до нас фамилиями и топонимами утраченные и забытые слова. В названиях селений даже одной Тотемской волости (на р. Сухоне) по списку 1623 г. их десятки: Булахтино, Варлыгино, Доможирово, Запинкино, Засыскино, Колыгино, Копылово, Корепово, Кувакино, Лобаково, Лодыгинская, Обирково, Осовая, Пигилево, Скребехово, Слудка, Тарабукино, Унжалово, Хороброво, Цывилево, Черепаново, Чурилково… Они изобильны архаизмами и диалектизмами, многие из которых ускользнули от записи.
Таковы и фамилии. Взять наугад любой район, например, Пронский, Рязанской области: в с. Елшино – Балабошины, Дворниковы (значение противоположно современному – не ‘уборщик’, а ‘арендатор двора’), Колгановы, Хазовы, в Болотове – Алабины, Жамновы, в дер. Алютово – Бушевы, Веретенниковы, Евдокухины, Толстоушкины, в с. Красное – Жигалины, Камаевы, Шишеровы и т.д. Это не из архивов, это – сегодня, рядом с нами. Ясно, что вся масса существующих фамилий рождена не десятилетиями, а столетиями. Они сберегли слова и формы XVI – XVIII вв. Непосредственно вокруг нас разбросаны сокровища, которых мы не замечаем.
Следы множества старинных или диалектных слов уцелели только в фамилиях. Никем и нигде не записаны слова засора, жижики, а фамилии Засорин, Жижикин в Городищевском районе Пензенской обл. напоминают о них, как Шустановы, Буровкины в Вадинском районе той же области – о словах шустан, буровка. Лишь фамилии свидетельствуют о ряде исчезнувших профессий. Основы массы фамилий пока необъяснимы, например, северных – Бурмагины, Водынины, Лихотуровы, Односторонних, Пересторонины.
Абсолютному большинству русских неясна этимология фамилии Шаньгин, да и сама фамилия мало где известна, зато на Севере она распространена и основа ее всем понятна – шаньга (‘лепешка со сметаной’), любимое кушанье северян. Не единичны случаи, когда фамилия часта на одной территории, а слово, раскрывающее значение ее основы, – на другой: Голдобины записаны в Шенкурском и Онежском уездах прошлого столетия, а слово голдоба ‘беднота’ отмечено В. В. Палагиной в словаре старожильческих говоров по среднему течению р. Оби. И обратно: фамилия Пластинины бытует в Сибири, слово пластина – давний производственный термин разделки рыбы на Северной Двине и Белом море, откуда и пришло в Сибирь. Собственные имена – своего рода “меченые атомы”, указывающие на маршруты народных миграций.
Безгранично множество таких примеров, но еще чаще – архаизмы и диалектизмы не лексические, а фонетические (ведь, даже самое частое слово уступает по частоте самому редкому звуку языка). На русском Севере характерно превращение канонических имен Самуил, Эммануил в Самыл, Мамыл. Соответственно распространены там фамилии Самылов, Мамылов. Нередки вологодские и вятсйие топонимы Манылово, Маныловцы, Маныловский погост, Самылово, Самылково, Самылиха, южная граница их проходит через север Калининской области, Ярославскую и Костромскую. Но сама замена уи на ы произошла раньше прихода русских на Север: название с. Самылково в Дедовичском районе Псковской области не могло быть занесено с Севера.
На Севере топонимия сохранила и форму Патрак при повсеместном Патрикей (из лат. patricius).
Там же не единичны топонимы, удерживающие древнерусское е замененное вне ономастики на о: Елень, Езеро.
Прославленное еще былинами женское имя Олисава (каноническое – Елизавета) оставалось на Севере нередким еще и в XVIII в,; перепись 1717 г., содержащая рожденных на исходе XVII в., застала в дер. Дуброва (ныне Вельский район Архангельской обл.) даже четырех носительниц этого имени (одна записана в промежуточной форме Елисава). На Севере были распространены и фамилии Молоснов (из молосной ‘молочный’) и шире – Труфан (от Трифон – по древней колеблющейся передаче греческого ипсилона, как Кипр, но купорос).
Фамилии Евтипов, Евтишев (из канонических имен Евстигней, Евстафий) выдают свое происхождение – результат псковской утраты согласного с из сочетания ст, ср. в Тамбовской обл. – Евстюфейкины (Уметский р-н), на других территориях и Астаховы, Остаповы, Осташковы, Астаповы, Останкины, Остафьевы, Стахеевы и во множестве прочих метаморфоз. Не только не изучены, но и не собраны превращения Аким – Еким – Яким (из Иоаким).
Фамилии Востров, Вострецов, Востропятов обязаны говорам с протетическим согласным (для датировки можно напомнить помещика Вострая Сабля при Петре I: его потомки стали Востросаблины). Так и Гостроверховы (в с. Решетовка, Тамбовской области). Напротив, Стрекопытовы (от петровского же дворянина Острое копыто) утратили оба первых о – острое превращено в стре. И мелкие фонетические изменения, сплетаясь с переосмыслением, когда основа стала непонятна, превращают фамилию в неузнаваемую: Локтивонов (из Галактион), Ларьков (из Илларион), Политов (из Ипполит) и т.п. В терминах теории информации это помеха в каналах связи. Для изучения диалектов и истории языка это неоценимые свидетели!
Еще дороже помощь собственных имен для самого запущенного раздела истории русского языка и его диалектов – словообразования, самостоятельность которого (наравне с лексикой, грамматикой, фонетикой) признана очень поздно, лишь в конце 50-х гг. нашего столетия.
Достаточно обратиться к карте: как размещены формы названий населенных пунктов? Преобладающих форм – две: -ов (включая -ово, -ова, с их фонетическими вариантами -ев, -ево, -ева, присоединяемыми к основам на гласный или мягкий согласный), и -ка (включая -овка, -евка) – по данным середины прошлого века, в %:
Зона |
