История чина таинства Елеосвящения

• Вид работы: Дипломная (ВКР)
• Предмет: Культурология
• Язык: Русский , Формат файла: MS Word 71,12 Кб

История чина таинства Елеосвящения

Введение

История православного богослужения неоднократно привлекала к себе внимание исследователей. На протяжении всей истории христианской Церкви святые отцы и учителя неоднократно обращались в своих писаниях как к вопросам литургики, так и к сакраментологии – науке о церковных таинствах. Здесь достаточно упомянуть Бл. Августина, Оригена, Ефрема Сирина, Великих каппадокийцев св.Василия, св.Григория Богослова, св.Иоанна Златоуста, а также папу Григория Двоеслова, Николая Кавасилу (Хамаита) и многих других отцов, вложивших достойную лепту в формирование и осмысление богослужебной сферы Православной Церкви.

На рубеже XIX – XX веков вышли в свет труды, посвященные изучению источников православного богослужения – древних богослужебных сборников. Особенно здесь должны быть отмечены работы проф. А.А.Дмитриевского – видного, литургиста, собирателя древних богослужебных рукописей. Описание, исследование, а затем издание им греческих рукописных уставов и евхологиев, дало возможность успешного разрешения многих вопросов из области истории православного богослужения, которые до того момента разрешались лишь предположительно. Этой систематизацией греческих рукописных евхологиев, принятой за основу, пользовались все последующие исследователи в данной области вплоть до сегодняшнего дня: иером. Венедикт (Алентов), прот. М.Архангельский, Н.Успенский, М.Арранц и многие другие, ставшие авторами научных и богословских трудов, посвященных истории и значению уже отдельных последований православного богослужения, вопросам их внутреннего, богословского смысла.

Чин таинства Елеосвящения, история которого – предмет данной работы, по сложности своей схемы и состава, представляет большой интерес в цикле последований других священнодействий. Следует отметить, что чин этот – самый длинный из всех таинств. Последование Елеосвящения пережило длинную цепь событий, которая бала скорее прервана, чем получила естественное свое завершение в современном чине. Цель работы дать возможность увидеть в исторической перспективе формирование современного состава таинства св. Елея. Для этого используется исторический метод. С его помощью, можно, будет проследить, как с течением времени складывалась литургическая практика относительно особенностей совершения таинства, его совершителей, а также лиц, над которыми оно совершалось. Естественно, что, в силу определенного регламента, возможности данной работы сильно ограничены, и не предусматривают подробного и исчерпывающего исследования темы, поэтому многие моменты будут освещены кратко и схематично, заостряя внимание лишь на основных поворотных вехах истории формирования всего чина. Из всего значительного спектра древних рукописных евхологиев, по этой же причине, приведены наиболее уникальные и основополагающие, собственно, которые и дают наглядное представление об этапах развития таинства. Данная работа опирается на подробные и монументальные труды вышеперечисленных ученых, исследователей древних литургических памятников, но за основу и образец выбран систематизированный очерк иеромонаха Венедикта (Алентова).

В силу ориентации темы на область литургической практики Церкви, и историю этой практики, осмысление догматической и канонической стороны сведено к минимуму, исключение составляет лишь первая часть, традиционно посвященная основным понятиям предмета исследования, а также рассмотрение истории аналогичной практики в Римо-Католической церкви, где богословский комментарий не может быть опущен.

Соответственно характеру используемого литургического материала и задаче данной дипломной работы, дать обзор истории чинопоследования таинства Елеосвящения, определен и план сочинения. В первую часть, помимо основных понятий, выносятся те вопросы, рассмотрение которых в истории самого чина таинства св. Елея, повело бы к частым повторениям и отразилось бы на ясности изложения. В следующих частях работы предлагается история чина в Древней Церкви, как в западной, так и в восточной ее половине и в период греческих рукописных редакций, кончая XVI веком – временем появления современного последования.

1. Общие понятия

1.1 Истоки таинства Елеосвящения

Во время земной жизни Иисуса Христа апостолы возвещают близость Царствия Божия и в подтверждение своих слов, силой Божией совершают чудесные исцеления больных и немощных. И после Вознесения Спасителя ученики Его придают значимость и силу своей проповеди новыми чудесами и исцелениями ( ср. Деян. 3, 6-10; 8, 6-7). Именно эти действия, а также заверения воскресшего Господа в том, что благовестие Евангелия апостолами будет сопровождаться знамениями, например, возложением рук на болящих и их исцелением ( ср. Мк. 16, 16-20), имеют непосредственное отношение к тому месту Нового Завета, которое, начиная с V века, рассматривается как основание таинства Елеосвящения больных. Речь идет, как это хорошо известно, о том месте из Послания апостола Иакова, где он говорит: «Болен ли кто из вас? пусть призовет пресвитеров Церкви, и пусть помолятся над ним, помазавши его елеем во имя Господне. И молитва веры исцелит болящего, и восставит его Господь; и если он соделал грехи, простятся ему» ( Ик. 5, 13-15).

На языке богословском и вообще литературном в нашем понимании таинство это обыкновенно так и называется – Елеосвящением, по тому существенному признаку, что в нем веществом служит елей, освященный молитвами по установлению Св. Церкви. Однако существует еще термин Елеопомазания, который непосредственно объясняется уже приведенными словами Св. Писания ( Мк. 6, 13; Иак. 5, 14). Эти два названия означают две существенные богослужебные части таинства: освящение елея и помазание им, и потому они употребляются для обозначения всего целого. В богословских системах принято называть таинство преимущественно Елеосвящением, ибо слово это, как говорит в своем Богословии преосв. Феофан Прокопович, весьма соответствует как греческому наименованию, так и обряду освящения Елея ( здесь, очевидно, накладывает отпечаток различие традиций Востока и Запада ).

Итак, первые указания на Елеопомазание в контексте его сакраментальности мы находим в евангельском отрывке апостола Марка. Упомянув, что Иисус Христос, призвав двенадцать учеников, начал посылать их по два и дал им власть над нечистыми духами, евангелист говорит дальше, что ученики пошли и проповедовали покаяние, и непосредственно затем прибавляет : …и многих больных мазали маслом и исцеляли ( Мк.6, 13).

Разумеется, что употребление елея Спасителем и апостолами не являлось какой-то новой, невиданной формой в практической помощи больным и страждущим. Этой традиции предшествовало широкое применение его для тех же целей в языческом и иудейском мире. О целебном значении елея и составляемых из него натираний существует свидетельство у Филона. Оно касается восточных народов. Именно Филон говорит: Что может быть лучше для натираний чем плод, выжимаемый из маслины? Он смягчает и утомление тела и содействует здоровью и если окажется какая-нибудь язва, он плотностью затягивает и сообщает более всякого другого (плода) силу и бодрость. И далее Филон отмечает, что приятные натирания приготовляли великие страны – Сирия, Вавилон, Индия и Скифия.

У греков и римлян тоже употреблялись натирания, в которые входил елей и другие благовонные вещества. Упоминание об этом можно встретить у Цельса и Галена.

Широкое применение елей как врачебное, лекарственное средство имел и у иудейского народа. Еще пророк Исайя указывал на такое его значение, изображая состояние народа Божия в его время: От подошвы ноги до темени головы нет у него (Израиля) здорового места: язвы, пятна, гноящиеся раны, неочищенные и необвязанные и несмягченные елеем (Ис. 1,6). Подобное же говорит и пророк Иеремия: Разве нет бальзама в Галааде, разве нет там врача? Отчего же нет исцеления дщери народа моего? (Иерем. 8, 2 ). Правда, у того и другого пророка в приведенных местах применены фигуральные обороты речи, но несомненно, что образы для этого они взяли от действительного употребления елея в качестве врачебного средства у иудейского народа. И действительно, у иудеев елей употреблялся в лечении различных недугов: при головных болях, телесных ранениях, кожных болезнях и т. д. Использовался он как в чистом виде, так и будучи, смешанным с вином. Само помазание маслом совершалось в праздники и субботы. Оно соединялось с верованием, что в раю из древа жизни тек елей и обеспечивал людям вечную жизнь. В Апокалипсисе Моисея смертельно заболевший Адам обратился к Еве с просьбой, чтобы она вместе с Сифом пошла в рай и умоляла Бога о милосердии: Пусть Он пошлет ангела Своего в рай, говорил Адам, и даст мне от древа, в котором течет елей, сего елея принеси мне и я помажусь и успокоюсь. Но архангел Михаил им ответил по повелению Божию следующее: Сиф, человек Божий, не трудись более молясь просить от древа, в котором течет елей, дабы помазать отца своего Адама, не будет тебе теперь, но в последние времена. Помазание совершалось раввинами. В трактате Берахот ( Талмуд ) говорится о раввине Симеоне, сыне Елеазара, что он разрешил раввину Мейру смешивать вино с елеем и мазать больных в субботу. На такое применение у иудеев елея указывает и Спаситель. В притче о милосердном самарянине Он в качестве врачебного средства указывает елей, который вместе с вином самарянин возлил на израненного разбойниками путника ( Лк. 10, 34 ). Теперь, если принять во внимание, что образы для Своих притчей Спаситель брал из окружающей обстановки, то для нас станет очевидным и естественным употребление современными Ему иудеями елея, как лекарственного средства. Также и апостолы, когда говорится, мазали маслом многих недужных и исцеляли ( Мк. 6, 13 ), будучи сынами своего века, используют общеизвестные внешние формы в помощи больным во время своего первого выступления на проповедь еще при жизни на земле Спасителя.

Констатируя факт употребления иудеями елея в качестве лекарственного вещества, слова Христа и пример Его учеников оправдывали его применение и последующими поколениями в тех же целях. И действительно, у христиан уже в первые века елей получил широкое прикладное использование помимо его сакраментального назначения. Как замечает иеромонах Венедикт (Алентов), такое употребление елея для целительства представлялось настолько удобным и так оправдывалось многочисленными случаями исцеления от недугов, что значительно ослабляло употребление его в самом таинстве Елеосвящения и часто становилось объектом внимания верующих, церковных писателей и богословов. Хотя нужно заметить, что абсолютной панацеей от всех болезней для древних он тоже не был. Почему вскоре к этим традиционным, бытовым формам использования масла в качестве лекарственного вещества вскоре стали добавляться и некоторые моменты, имеющие под собой уже религиозную основу, возможно унаследованные от некоторых восточных, иудейских или античных обрядов. Так, например, в ранней христианской церкви имел широкое употребление елей, освященный мужами, известными своею святостью. Не менее широко применялся христианами и елей из лампад, прикрепленных перед изображениями святых, а так же у гробов мучеников. Иеромонах Венедикт приводит ссылку об окроплении (помазании) елеем от лампад, которые висели в Иерусалимском храме Воскресенья перед св. крестом. Перед маслом этого креста, – пишет он, – было такое благоговение, что его уносили в золотых, серебряных и иных сосудах…

Вполне понятно, что в виду такого широкого применения несакраментального елея для целей врачевания значительно сокращалось употребление его в таинстве Елеосвящения. И это, тем более, что и на несакраментальный елей христиане смотрели не как на обыкновенное лекарственное средство, имеющее исцеляющую силу само по себе, а как на вещество, получившее эту силу или от молитв над ним прославившихся угодников Божиих или от пребывания в храме перед изображениями святых и перед гробами мучеников, одним словом, придавали ему религиозный характер. При таком положении вещей этот елей имел перед сакраментальным преимущество применения, так как помазываться им мог каждый верующий. С другой стороны многочисленные случаи исцеления от него оправдывали его употребление и поддерживали за ним значение религиозного врачебного средства.

В значительной степени уже одна эта распространенность несакраментального употребления елея, привлекавшего к себе внимание верующих христиан и отцов церкви, послужила причиной скудости отеческих свидетельств об употреблении его в таинстве Елеосвящения. По мнению многих исследователей, это не было случайностью, а имело под собой глубокие объективные причины, которые были продиктованы как временем, так и особенностями уже сакраментального характера помазания.

1.2 Сакраментальное применение елея

Все вышеперечисленные случаи древнего использования елея в ряде традиций нельзя отождествлять с упоминаемым у евангелиста Марка (Мк. 6, 12). По словам священного автора, апостолы совершают елеопомазание по власти, данной им Иисусом Христом, согласно с Его волей, с Его посланничеством и благословением, хотя, как уже было отмечено, и используют традиционные и общеизвестные вещества. Больные и немощные воспринимают на себе, по мысли протоиерея Михаила Архангельского, начертание Его имени, как по образу, так и по форме, иначе говоря, имя Божие призывается и непосредственно запечатлевается на том, кто страждет. Справедливо утверждать, что с этого момента и полагается незыблемое основание будущего таинства и, следовательно, всего будущего его чина.

Более конкретное свидетельство о Елеопомазании, как это было уже отмечено, находится у ап. Иакова. В своем послании, в последней главе, апостол пишет: Болен ли кто из вас? пусть призовет пресвитеров Церкви, и пусть помолятся над ним, помазавши его елеем (alejfante~ el1w ) во имя Господне, – и молитва веры исцелит болящего, и восставит его Господь; и если он соделал грехи, простятся ему ( 5, 14 – 15 ). – Сопоставляя эти слова ап. Иакова c вышеприведенными словами евангелиста Марка, мы видим, что оба они говорят об одном и том же действии: евангелист Марк пишет, что апостолы мазали маслом – /leifon el1w – …больных мазали маслом и исцеляли, – ап. Иаков говорит: пусть пресвитеры церковные сотворят над больным молитву, помазавши его елеем – alejfante~ el1w – и молитва веры исцелит болящего… Но у ап. Иакова это действие обставляется такими подробностями, каких мы не находим у евангелиста Марка; так что само действие, которое у него является, по-видимому, внешним, целебным, хотя и по полномочию самого Иисуса Христа совершившимся, актом, у ап. Иакова приобретает статус сакраментального церковного действия, с особыми совершителями и с особыми обетованиями благодати, имеющими отношение к душе и телу больного.

Таким образом, Елеопомазание есть действие, несомненно, богоустановленное для Церкви, – и такое, которое совершали апостолы по ясному полномочию от самого Иисуса Христа, и которое хорошо известно было в христианских общинах с самого их основания. И не случайно, апостол Иаков, у которого мы встречаем вполне достаточно ясное свидетельство о Елеопомазании, говорит о нем, как о само собой разумеющемся факте, как о действии, которое каждому верующему настолько же хорошо было известно, насколько известны ему были молитва и пение, так как непосредственно перед словами о Елеопомазании апостол говорит: Злостраждет ли кто из вас? пусть молится. Весел ли кто? Пусть поет псалмы (Ик. 5, 13).

После апостолов, св. Елей постепенно приобретает в Церкви значение и достоинство таинства. Древнейшие указания на него в отеческой письменности мы встречаем у ряда прославленных мужей того времени. К примеру известно мнение Иринея Лионского относительно гностических извращений таинства Крещения, как в самом значении, так и в его обрядовой стороне ( гностики ставили на место Крещения так называемое у них «искупление», которое, как видно, сочетало в себе и элементы будущего «последнего елеопомазания» ): …иные, – пишет он, – искупляют умирающих и приближающихся к самой кончине; смешивая елей с водой, они возливают на голову умирающего, и к этому «бальзаму» присоединяют заклинания, чтобы внутренний их человек выходил невидимо для невидимых, оставляя тело в сотворенном мире, а душу представляя Демиургу. В этих словах Ириней порицает еретиков, очевидно, за их искажение Елеопомазания, за то неправильное понимание, которое они имели в отношении этого священнодействия. Но если существовало искажение, значит, существовало и то, что искажалось.

Яснее говорится о Елеопомазании у Оригена. Перечисляя упоминаемые в Евангелии способы, через которые можно получить прощение грехов, а именно: крещение, мученичество, милостыню, прощение грехов нашим ближним, обращение ближнего от заблуждений, обилие любви к Богу и прочее, Ориген говорит дальше: есть еще седьмое, впрочем, тяжкое и трудное, отпущение грехов через покаяние…, когда грешник не стыдится исповедать грех свой перед священником Божиим и просить врачевства… Тогда исполнится и то, что сказал апостол Иаков.

Подводя, таким образом, под один род и покаяние и помазание елеем, Ориген дает через это возможность смотреть на них, как на однородные действия не по покаянному только характеру, но по их значению и важности. Если он говорит, что Елеопомазание есть только как бы вид покаяния, то мы можем сделать вывод, что первое сообщает такуюже благодать, как и последнее; тем более, что в цитируемых им словах ап. Иакова, упоминается об исцелении не только тела, но и души, – очевидно, через сообщение благодати Божией.

Следующим упоминанием о помазании является сообщение св. Ипполита Римского ( +236 г. ), описавшего обряд освящения елея. В его время по завершении Евхаристической молитвы совершалось благословение принесенных плодов и продуктов, в том числе и масла. Освященный в благодарении елей, как считали, по молитве с благословением, подкреплял вкушающих от него и нес здравие помазующимся им.

Евхологий, приписываемый египетскому епископу Серапиону Тмуисскому ( +362 г.), содержит молитвы благословения над елеем и водой, равно как над елеем или хлебом иди водой, причем в текстах по имени упоминается только то масло, которое предназначалось для помазания и для которого испрашивалась исцеляющая сила; это масло имело совершенно точное название-έλοάον νοσαυνκον («елей больных»). Для объективности всеже необходимо уточнить, что для IV века еще характерно было многообразие в использовании верующими елея, и в данном случае о сакраментальности в нашем понимании однозначно что либо сказать трудно.

У позднейших церковных писателей мы находим еще более конкретные свидетельства о Елеосвящении, например, у Василия Великого, Иоанна Златоуста, Кирилла Александрийского и др. Примечательно, что от Василия Великого осталась молитва на священнодействие над недужным, вошедшая впоследствии в чин последования самого таинства. Точно также и от Иоанна Златоуста мы имеем молитву, вошедшую в чинопоследование св. Елея. А это свидетельствует, с одной стороны, о существовании в церковной практике IV века священнодействия Елеопомазания, а с другой – об общецерковной вере в это священнодействие, как таинство, предназначенное для сообщения больным благодати. От V-го же века мы имеем уже и само чинопоследование таинства св Елея в книге папы Геласия о таинствах. Наконец, в древнейших жизнеописаниях, начиная с IV-го века, встречаются прямые свидетельства о фактах совершения Елеосвящения над теми или другими больными, как например, в жизнеописании преподобного Ипатия, жившего в IV веке; св. Евтихия, патриарха Константинопольского ( VI в.); Евтихия, епископа Альдеперского и др.

Видимую сторону Елеосвящения, по изображению ап. Иакова составляют:

а) Елей, el1on, т. е. оливковое (деревянное) масло, освящаемое обыкновенно перед самим совершением таинства. (Западная литургическая традиция до VIII века статусом сакраментальности наделяла именно эту часть Елеосвящения, но об этом пойдет разговор ниже ).

б) Молитва веры, или слова, произносимые при самом Елеопомазании: Отче святый врачу душь и телесъ пославый единородного Сына Твоего Господа нашего Иисуса Христа всякий недугъ исцеляющаго и от смерти избавляющаго исцели и раба Твоего от обдержащия его телесныя и душевныя немощи и оживотвори его благодатию Христа Твоего ( подробнее об этой молитве также будет сказано ниже ).

Что касается невидимых, благодатных действий таинства Елеосвящения, то они, сообразно словам ап. Иакова, имеют отношение к телу и душе больного.

О действии Елеосвящения собственно на тело апостол говорит в словах: и молитва веры спасет болящего, и воздвигнет его Господь. Выражение славянского текста спасет ssei, в настоящем случае имеет буквальное свое значение: даст здоровье, сделает здоровым, т. е. исцелит, как в русском варианте. То же самое значит и дальнейшее выражение и воздвигнет egere, хотя, впрочем, egere усиливает значение первого выражения, распространяя действие таинства и на дух больного, волновавшийся ранее страхом близкой смерти и страданиями тела. Но главным образом то и другое выражение имеют отношение к телу; так что врачевание телесных болезней составляет самое первое благодатное действие св. Елея.

Св. Симеон Солунский говорит о действии святого Помазания как об освобождении от болезней, воздвижении немощного и отпущении ему грехов. Будучи всецелым исцелением человека, euchelaion («благотворное помазание»), – пишет он, – это в особой мере образ Божественного молосердия, ведущего ко всяческому восстановлению. Поэтому в византийской молитве Помазания Бог похваляется как «врач душ и телес наших», Единородного Сына пославший на исцеление от недугов и избавление от смерти. «В своей земной жизни Иисус исцелял больных; Он возвращал их к смертной жизни. И когда Св. Дух войдет в наше обреченное на смерть тело, то уведет его по ту сторону смерти: смерти нет больше, ибо воскрес Христос, Бог наш».

Однако, касаясь сакраменталогического аспекта, важно помнить, что таинство Елеосвящения, занимает чрезвычайно особое место в домостроительстве других таинств, можно даже сказать, что оно находится у их предела. Действительно, в то время как в других священнодействиях дары Святого Духа передаются, и исполнение таинства, несомненно, Елеосвящение только испрашивает благодать исцеления, ничего не говоря заранее о действии и результате. Невозможно представить себе постоянно совершающуюся службу исцеления: оно зависит от чудотворной силы Бога, Который посылает ее по Своему благоизволению. Таким образом, Церковь молится об исцелении, при этом, не провозглашая его.

Как справедливо замечает в своей работе по догматическому богословию архиеп. Макарий: Желать и требовать, чтобы всякий раз, как только человек примет таинство Елеосвящения, он исцелялся от болезни, значило бы требовать, чтобы он вовсе не умирал. Когда же каждому из нас выздороветь от болезни, или умереть, – это ведомо одному только Богу.

2. Совершители таинства Елеосвящения

2.1 Пресвитеры

Когда св. апостол Иаков заповедует всякому болящему призывать «пресвитеров» для совершения над ним таинства св. Елея, то этим подчеркивает, что это действие требует в первую очередь особенно усердной молитвы тех, кто является носителем священнического сана. При этом вопрос о количестве совершителей таинства решается произвольно и в силу возможности. В таком смысле, очевидно, и понималось это выражение ап. Иакова о пресвитерах христианской общины в первые века. Именно, считая более соответствовавшим завету апостола участие многих служителей в совершении таинства (так как речь идет о нескольких), без всяких строгих ограничений относительно их числа, древняя традиция допускала совершение таинства и одним пресвитером, когда этого требовали обстоятельства. А они то, как раз нередко и делали единственно возможным совершение таинства Елеосвящения одним священником. Первые столетия существования Церкви были временем, когда христианам приходилось искать безопасности в пещерах и катакомбах и вообще испытывать всевозможные гонения и стеснения в своей вере. Принимая во внимание этот фактор, справедливо можно полагать, что более свойственным тому времени было совершение таинства св. Елея одним пресвитером, на что указывают прямые исторические свидетельства: Пресвитер Руфин о преп. Макарии Египетском ( IVв. ) свидетельствует, что он единолично благословлял елей и помазывал им больных. О преп. Ипатии ( IV – V вв.) повествуется, что он ходил за больными и в случае нужды просил игумена пресвитера, чтобы тот помазал больного благословенным елеем; и часто случалось, что больной через несколько дней выздоравливал при помощи Божией. В другом случае и сам преп. Ипатий самостоятельно исцелил больного слугу Аетия своими молитвами и помазанием благословенным елеем. Исаак Антиохийский ( IV – V вв.) порицает ту женщину, которая в болезни не почитает священника, и пренебрегает знамением его ( т. е. помазанием елеем во образ креста) . Из этих примеров можно видеть, что даже в IV – VI веках, при изменившихся условиях существования христианской Церкви, вполне было допускаемо совершение таинства св. Елея одним пресвитером.

Однако, допуская совершение таинства Елеопомазания одним священником, христианская Церковь и в древности «не уклонялась от исполнения завета ап. Иакова о многих пресвитерах, как совершителях таинства. У Теодульфа, архиеп. Орлеанского (+821) для совершения Елеосвящения указываются три пресвитера. Число три, возможно, и было распространенным в христианской древности. Оно, во-первых, отвечало завету ап. Иакова призывать многих пресвитеров для совершения таинства, а затем, подобно и другим частностям в чине Елеосвящения древних греков ( например, трем помазаниям и трем крестам в каждом помазании ), имело для себя глубокую аналогию и оправдание в Троичности, и, наконец, представляло практические удобства, будучи доступным в этом отношении сравнительно для широкого применения.

Та и другая практика в отношении числа пресвитеров – совершителей таинства св. Елея, получив свое начало в первые века христианства, настолько прочно пустила свои корни, что удержалась и в последующее время, когда получило всеобщее признание на востоке участие семи пресвитеров в совершении таинства. Когда впервые было принято участие семи священников в Восточной Церкви, с точностью сказать трудно. С большей вероятностью можно полагать, что данное число получило свое распространение не ранее VIII века, так как в IX – X веках мы находим уже чины Елеосвящения, построенные на предполагаемом участии семи пресвитеров в их отправлении. Число семь было принято потому, что оно издавна в христианской Церкви почиталось числом священным. Особенно глубокое рассуждение по этому вопросу находится у блаж. Симеона, еп. Фессалоникийского. Думаю, – говорит он, – что это сделано «в соответствие седмеричному числу даров Духа, исчисляемых у Исайи ( 11, 2 ), или в соответствие тем семи священникам ветхого закона, которые, по повелению Божию, семь раз обходили с трубами Иерихон и разрушили стены его, так, как будто и эти (евреи) хотят низложить град лукавый и твердые стены высот греховных; или как бы по подражанию Пророку, простершемуся над детищем той жены Соманитянки, и иереи семь раз помолившись о мертвой душе, имели возбудить ее, как отрока Елисей, который семь раз простирался над ним и семь раз молился; или, как бы, подобно Илии, который седмикратно помолившись, снова отверз небо, которое заключил ради грехов и низвел дождь, – имели они (иереи) разрушить засуху греховную, и отверз, подобно Илии, небо, подавши ключ благодати, и, как дождь, низвести от Бога милость отпущения. Таков, по моему мнению, смысл седмеричного числа».

Объяснение блаж. Симеона заслуживает внимания, так как оно выясняет внутреннее, религиозное значение числа семь. Иеромонах Венедикт пишет, что столь же объективными для принятия седмеричного числа совершителей таинства были и исторические обстоятельства того времени. Христианская Церковь к VII – VIII векам, уже давно освободившись от стесненного положения, занимаемого ею в первые века, свободно реализовывала свои силы не только в вероучительной области, но и в богослужебной сфере. Завет ап. Иакова о многих пресвитерах, поэтому получает теперь полную силу. От древнего времени остался обычай призывать трех пресвитеров для совершения таинства, но теперь, в силу исторического контекста, это сохранение старой традиции представляется недостаточным и неактуальным. И при увеличении числа пресвитеров естественно уже распространенному ранее и имевшему глубокую аналогию в Троичности числу «три» противопоставить число со столь же глубоким значением, т. е. «семь». Таким образом, это число стало особенно применимо к таинству Елеосвящения, которое в греческой церкви считается седьмым по счету. С VII – VIII веков оно окончательно определяет количество пресвитеров для совершения таинства св.Елея, которое тогда же начинает приобретать новое наименование «Седмисвященства». Патриарх Иоанн Векк в 1277 году писал: Вместе с остальными таинствами принимаем и молитвомаслие, которое у нас по чину совершения называется «седмисвященством». Ранее этого императрица Ирина ( XII в.) в своем уставе таинство св. Елея также называет «седмисвященством». И во всех греческих рукописях, начиная с Барберинова евхология ( IX в. ) и др., неизменно указывается семь пресвитеров для чина св. Елея. Однако это вовсе не абсолютизировало в строгом смысле данный раздел таинства, и в жизни конкретных поместных церквей этот момент решался по принципу возможности. То есть как в первые века христианской общиной было допускаемо совершение таинства одним пресвитером, так и в дальнейшем практически дозволялось призывать и меньшее число священнослужителей. Прежде всего в последовании св. Елея в рукописи Синайской библиотеки № 973 – 1153 г., определенно отмечавшей «семь пресвитеров» для совершения таинства, в тоже время говориться, что «в случае нужды и по недостатку пресвитеров совершают последование двое или трое». В этом же контексте стоит и другое свидетельство, уже из XV века, принадлежащее блаж. Симеону Фессалоникийскому. Указывая на седмиричное число пресвитеров для совершения таинства, как на установленное еще древностью, святой все же отмечает, что «иные по недостатку (семи) иереев призывают только троих; и этого не должно порицать: потому что, во-первых, это – ради силы Троицы, а потом – и в воспоминание свидетельства и проповедания, бывшего некогда через Илию, когда воскресил умершего сына Сарептской жены, трижды помолившись и трижды простершись над ним…И должны быть по древнему обычаю семь пресвитеров, по нужде же и менее трех и они произносят все, что предано произносить»….

Относительно же совершения таинства «одним» священником существует вполне категоричное суждение блаж. Симеона, что …один пресвитер вовсе да не совершает Eлеосвящения. Это утверждение св. отца находится в согласии с рукописью Синайской библиотеки № 973, где предельным числом указываются два служителя. Однако вполне естественно, что та же действительность, в конечном счете все же допускала совершение таинства и одним пресвитером, но «в необходимых случаях». В таком виде разрешен данный вопрос и в «Исповедании» Митрофана Критопуло, писателя-догматиста XVI века. Считая необходимым призывать для данного таинства семь священников, в то же время Критопуло находит допустимым совершение его даже одним, под условием «недостатка в других пресвитерах». По той же причине допускают совершение таинства одним иереем и современные греческие писатели-богословы.

Но если в силу тех или иных обстоятельств от седмеричного числа пресвитеров делались уклонения к гораздо меньшему их числу, до одного совершителя таинства включительно, то и наоборот «во свидетельство большей веры и усердия» естественно было увеличивать их число, т. е. допускать то же явление отступления от седмеричного числа, но в сторону увеличения. И мы имеем прямое указание такого рода в словах блаж. Симеона. Отражая практику своего времени относительно числа совершителей таинства он говорит, что «иные во свидетельство большей веры и усердия созывают и больше семи (иереев)». Но каких-либо определенных числовых указаний об увеличенном количестве пресвитеров не сохранилось.

После всех приведенных материалов о количестве пресвитеров – совершителей таинства св. Елея с VII – VIII веков, можно установить следующее :

) общепринятым числом совершителей таинства с указанного времени является семь священнослужителей;

1. допускается увеличение и уменьшение данного числа: первое – во свидетельство большей веры и усердия, второе – по нужде;

3) в последнем обстоятельстве наиболее желательной заменой седмеричного числа становится троичное их число.

Что же касается наших славянских рукописей, то в них по отношению к числу пресвитеров, как совершителей таинства св. Елея, соблюдается верность их греческим оригиналам. Начиная от первых по времени рукописей от XIII – XIV веков, до позднейших, из XVII века, неизменно указывается семь совершителей таинства. Однако действительность и в Русской Церкви понуждала делать отступления от седмеричного числа, так строго оговариваемого в чинах Елеосвящения. В XVII веке наблюдаются опыты построения таинства на предполагаемом участии в совершении его одним иереем, или, как говорится в одном рукописном памятнике, для совершения «единому попу». Этим наглядно показывается, как действительность, делавшая иногда невозможным совершение таинства более чем одним священником, заставляла даже изменять сам чин Елеосвящения и приспосабливать его для совершения одним лицом. В требнике Петра Могилы содержится такое указание: Материя сиесть вещь Тайны святого Елеосвящения есть елей масличный от седми священников в обходе ея освященный в нужде же от триехъ или двухъ беде же смертной надлежащой и от единаго Нужде же несущей два или единъ священникъ никакоже съвершати Тайну сию да дерзнетъ подъ смертнымъ страхомъ»».

Для нас важно отметить это определение Требника Петра Могилы, как указание на существование практики совершения таинства и одним пресвитером в известных случаях. Но если нужда и отсутствие требуемого количества иереев фактически доводили их число до одного совершителя таинства, то формально признанным и в Русской Церкви оставалось все же число семь.

2.2 Епископы

Наряду с пресвитерами в христианской Церкви с древнейших времен ее существования совершителями таинства св. Елея выступали и епископы. Они были в этом отношении естественными приемниками полномочий апостолов – первых совершителей таинства. То обстоятельство, что ап. Иаков заповедует болящим призывать конкретно «пресвитеров» для совершения таинства, конечно не может являться поводом для разнотолков по части их действительных прав и обязанностей в Церкви, так как под пресвитерами в первые века христианства понимался как сан епископский так и священнический ( Ап. Павел в прощальной речи к пастырям Ефеской церкви называет епископов и пресвитеров одним общим словом «пресвитеры» ( Деян. 20, 17-18). Ап. Петр в обращении к пресвитерам и себя называет «сопресвитером» ( 1 Петр. 5, 1). Св. Иоанн Златоуст говорит: В древности и пресвитеры назывались епископами и диаконами Христовыми, и епископы – пресвитерами, а впоследствии времени каждому было усвоено свое имя: епископ или пресвитер) и потому на пресвитеров ап. Иакова было естественно древним христианам смотреть в таком широком смысле.

Однако, начиная с IV – V веков практика совершения таинства св. Елея епископами для Восточной и Западной церквей разрешается с индивидуальными особенностями.

К V веку в Римской Церкви стало обычным освящение елея, как для сакраментальных целей, так и для домашнего употребления исключительно одними епископами, в то время как само помазание елеем больных практически сосредоточилось в руках пресвитеров, и потому участие епископов в последнем представлялось уже как бы незаконным, и это тем более, что под «пресвитерами», призывать которых указал болящим ап. Иаков, к тому времени стали пониматься уже исключительно лица второй степени священства.

Относительно первого момента и того разительного отличия в традициях Востока и Запада уже к указанному периоду можно судить из работы «О таинствах Церкви» католического богослова Бенедетто Теста. Он пишет: Благословение, совершаемое епископом, считалось основой таинства. Именно его и называли таинством (Елеосвящением), а не само помазание елеем, которое могли исполнять не только пресвитеры, но и миряне. Благословение означает призывание Духа Святого на елей, дабы он исцелял болезни и восстанавливал здоровье. Молитва, которою совершалось благословение, несомненно, имела в то время большее значение, чем та, которая читалась над болящим и за болящего; об этом говорится и в Послании Иакова (ср. 5, 14).

Далее Теста приводит ссылку на послание папы Иннокентия I Деценцию Губбиоскому (416 г.) где, во-первых, Елеопомазание называется таинством, что для этого времени имеет определенную ценность, а во-вторых, в нем содержится два утверждения, которые также представляются важными. Прежде всего, в отношении, освящения елея одними епископами, папа говорит уже как об обычае, утвердившемся и для всех понятном, а во-вторых, что елей, «уготованный епископом может быть употребляем не только священниками (для сакраментального помазания), но и всеми христианами самостоятельно (в частной жизни)». Таким образом, согласно этому посланию, елей для всех без исключения целей освящался только епископом, исполнение же сакраментального помазания принадлежало только пресвитерам, а в остальных случаях освященное масло могло быть использовано любым христианином самостоятельно. Постоянные трудности заключались лишь в том, что в V веке еще не существовало четко обозначенного критерия, по которому можно было бы отделить сакраментальное помазание от простого, профанного. Здесь сказывались естественные обстоятельства времени, условий и конкретные результаты того и другого. Цезарий Арльский (+542 г.) упоминает о помазании, исполнявшемся мирянами; по его сообщению, помазание больных вызывает – в отличие от языческой врачебной магии – исцеление и отпущение грехов.

Примерно таковы же свидетельства Элигия Нойонского (+1660 г.). В своем комментарии на Послание ап. Иакова Беда Достопочтенный (+735 г.) упоминает о помазании, совершаемом мирянами.

В этом плане интересна информация современного западного литургиста Михаэля Кунцлера. В своей работе «Литургия Церкви» он приводит вывод исследователя Качинского: Первоначально верующие сами приносили елей во храм, и там он освящался епископом или священником…,…но начиная с V в. освящение елея стало производиться только в Великий Четверг. Верующие больше не приносили с собой масел в церковь, а получали освященный елей там, забирали с собой и употребляли сами по мере надобности. Ситуация развивалась так же, как в случае принесения свв. Даров домой для домашнего причащения. Миряне в принципе вплоть до VIII в. имели возможность сами распоряжаться освященным елеем, как для себя, так и для своих близких. Применение елея мирянами не исключало священнического помазания, как об этом однозначно засвидетельствовано в Риме V в…

Далее, об исключениях, касающихся прав совершения епископом самого помазания больного елеем, папа Инокентий I пишет: «Нет причин сомневаться в возможности для епископа того, что, несомненно, может совершать пресвитер. О пресвитерах у апостола потому сказано, что епископы, будучи удерживаемы другими занятиями, не могут ходить ко всем больным. Если же епископ или может, или считает, кого достойным своей визитации (посещения), то он может без колебания и благословить, и помазать его св. Елеем.». Помимо этого свидетельства в житиях святых Западной Церкви имеются сведения о совершении над некоторыми из них Елеопомазания самолично епископами. Григорий Турский (V в.) в своей «Истории» повествует, что епископ Непоциан преподал Елеосвящение некоему Артемию, и больной после этого получил исцеление. По чиноположению св. Григория Великого таинство Елеосвящения в VI веке совершалось епископом с пресвитерами.

Таким образом, и в более позднее время, обычай совершения освящения елея исключительно одними епископами, а помазания им – пресвитерами (с епископами), постепенно превратилось в правило. И согласно этому правилу в Западной Церкви освящение Елея больных, как это было отмечено выше, совершалось раз в году (в Великий Четверг) епископами, а Елеопомазание – во всякое время и епископами и пресвитерами (и мирянами).

В таком виде западная литургическая практика нашла себе выражение в ряде соборных определений Римской Церкви. Аналогично разрешается этот вопрос и знаменитыми западными схоластами – Фомой Аквинатом, Альбертом Великим, Ломбардом и др. Так Фома Аквинат пишет: «Во всех таинствах, в которых требуется освященная материя, освящение материи бывает от епископа, а употребление в свое время – от священника». Альберт Великий полагает, что материя для таинства св. Елея «должна быть освящена тем, в ком, согласно его степени, полнота благодати, т. е. епископом». Когда же святители совершали помазание елеем больного совместно с пресвитерами, то, по свидетельству западных последований, они в этом случае предстоятельствовали и давали соответствующие распоряжения.

Совсем в другом направлении с V века разрешилась литургическая практика относительно епископов, как совершителей таинства св. Елея, в Восточной Церкви. В Апостольских Постановлениях, в отличие от свидетельства папы Иннокентия I, право освящения елея предоставляется как епископу так и пресвитеру. Это свидетельствует о том, что Востоку была чужда мысль о предоставлении епископам исключительного права освящения елея. Не обнаруживалась такая тенденция и в позднейшее время. Поэтому в Православной церкви с первых времен епископы выступали совершителями таинства Елеосвящения наряду с пресвитерами, то есть у первых не отнималось право совершения данного таинства, но и не предоставлялось исключительных полномочий на совершение одной какой-либо части этого таинства.

И если епископы были совершителями таинства наравне с пресвитерами, то вполне понятно, что, когда с VII – VIII веков в Церкви постепенно вошло в силу и затем получило всеобщее признание седмеричное число совершителей Елеосвящения, то оно было применено и по отношению к епископам. По этому поводу существует конкретная точка зрения. Именно, патриарх Константинопольский Никифор II ( 1260 г. ), обличая совершавших данное таинство над умершими, ссылается на своего предшественника патриарха Арсения (1255 – 1260; 1261 – 1266), который «постановил, чтобы последование это совершали семь священнослужителей, епископы ли это, или митрополиты». Здесь ясно показывается, что, в силу утвердившейся в Восточной Церкви традиции седмеричного числа совершителей св. Елея, не допускалось отклонения и при совершении его высшими иерархическими лицами. Греческий историк Похимер описывает этот момент на вполне конкретных событиях.

Отсюда, естественно, что и Русская Церковь относительно епископов, как совершителей этого таинства, осталась верной обычаям церкви Греческой, предоставляя им одним и совместно с пресвитерами совершать данное священнодействие.

3. Лица, принимавшие таинство Елеосвящения

3.1 Болящие

Когда ап. Иаков в своих словах о Елеосвящении ( Иак.5,14-15) заповедует принимать данное таинство болящим и указывает в качестве его благих последствий – выздоровление от болезни и отпущение грехов, то этим определенно указывает, что таинство св. Елея предназначено: 1) именно для болящих, 2) для врачевания их болезней и отпущения их грехов. В таком смысле и понималось назначение данного таинства в древне-христианской церкви – как восточной так и западной. Прежде всего, на это указывают любые молитвы св. Елея из наиболее ранних литургических памятников.

Такой характер богослужебных текстов стоит в согласии со свидетельствами и Отцов Церкви, опять же как восточных, так и западных.

Св. Кирилл Александрийский (+444 г.) в послании к Палладию советует верующим христианам, вместо волхований, прежде всего, молиться за себя Богу, а затем напоминает, что от болезней в христианской Церкви есть таинство св. Елея, установленное еще ап. Иаковом. …cв. Кирилл пишет: «Хотя заклинание очень гнусно и дурно, но некоторые, не знаю почему, благоговеют перед ним, говоря, что упражняющиеся в таких делах, совершая заклинание над заболевшими, произносят имя Господа Саваофа и этим стремятся показать, что это занятие непредосудительно… Ты же, если имеешь недуг в какой-либо части тела и истинно веришь, что слова: Господь Саваоф и подобные названия, которые божественное Писание усвояет Богу по естеству, будут для тебя целительными от болезни, тогда молясь сам за себя, возглашай эти слова, и ты лучше, чем они, поступишь, воздавая славу Богу, а не нечистым духам. Напомню и божественное Писание, которое говорит: болит ли кто…». Прокопий Газский ( V в.) в своем толковании на книгу Левит (19, 31) тоже вооружается против прибегавших к волхованиям и призывавших имя Саваофа, так как они «воздают это наименование не Богу, а демонам»… «Если же ты, – обращается Прокопий к некоему христианину, – веришь этому имени, то приходя к Богу, называй Его этим именем и проси здравия. Всего достаточнее для тебя то, что ты будешь утверждаться на следующем совете: болит ли кто»…. Виктор, пресвитер Антиохийской церкви (V в.), в толковании на Евангелие от Марка говорит: Сказанное ап. Иаковом в его послании не различается от сказанного: многих больных мазали маслом и исцеляли ( Мк. 6, 13), ибо он говорит: болит ли кто…елей и болезни врачует и сообщает свет и радость. Поэтому елей при помазании означает милость Божию и исцеление болезни и просвещение сердца. И все это творит молитва, как каждый знает, елей же символ сего.

Примеры уврачевания болезней посредством таинства св. Елея мы имеем из жизни преподобного Макария Египетского (+390 г.), а также патриарха Константинопольского Евтихия (552 – 565, 557 – 582 ). В «Исповедании» Митрофана Критопуло читаем: «Называется же это молитвомаслие не последним помазанием; ибо мы ожидаем не смерти болящего и не ради этого приходим, но имея благие надежды на выздоровление его, пользуемся этим таинством и таинственным священнодействием, прося Бога об исцелении его и ради скорого отгнания болезни. И посему не однажды, но часто в жизни приходится пользоваться им: и сколь часто болеем, столь часто пользуемся им» ( данная цитата обращает на себя внимание в полемике о западной традиции «последнего помазания»).

Теперь, необходимо остановиться на развитии таинства в Римо-Католической Церкви. Как уже было упомянуто выше, на западе довольно таки продолжительное время (до VIII века) сохраняется нечеткость и размытость в определении сакрального и несакрального использования елея. Поскольку основной акцент делается на акте освящения епископом вещества таинства, всему остальному отводится второстепенный характер. Естественно, что смешавшись с профанным, таинство теряет свою целостность и постепенно вырождается. Кунцлер пишет, что к VIII веку оно почти выходит из употребления, остается лишь практика самодеятельного использования освященного масла. Попытки возрождения таинства св. Елея отмечены, в первую очередь, уже упомянутой соотнесенностью его с Покаянием и, как следствие – предписанием больным покаяться на смертном одре и принять «viaticum» – последнее Причастие, так как иначе к таинству вообще не приступали. Но, – как пишет Кунцлер, – тем самым была предопределена также тенденция «к ограниченной применимости помазания только в случаях тяжкой болезни и грозящей смерти, вследствие чего таинство для больных было переосмыслено как таинство для умирающих, тем более что его совершали только после преподания последнего Причастия (viaticum).

Схоластическое богословие средневековья закрепило эту тенденцию. Троица таинств инициации начала жизни (Крещение – Евхаристия – Конфирмация; в такой уже перемененной очередности) была поставлена в параллель троице таинств конца жизни (Покаяние – Евхаристия [viaticum] – Елеосвящение больных как «sacramentum exeuntium» [Альберт Великий]).

Однако нельзя сказать, что такая позиция имела всеобщий характер на Западе. Как пишет профессор А.Булгаков, богослужебные книги старокатоликов ярко свидетельствуют, что, по крайней мере, в их среде существовали исправления средневековых схоластических воззрений на многие вопросы, среди которых имело место и таинство Елеосвящения.

Существенное оздоровление традиции и в том числе взгляда Римо-Католической Церкви на таинство Елеосвящения произойдет лишь в 1972 году на Втором Ватиканском Соборе.

3.2 Здоровые

Корни традиции совершения таинства св. Елея над здоровыми лежат в практике совершения его, поначалу, лишь в ограниченных случаях и как исключение над кающимися, т. е. лицами, проходящими степени церковного покаяния, публичного или тайного. Основанием для такого, в тоже время нарушения известных правил и постановлений, являлось указание ап. Иакова на отпущение в Елеопомазании грехов, а также уже упоминаемое мнение Оригена относительно параллели его с покаянием. Таким образом, возникала некоторая коллизия.

Первоначально к Елеопомазанию стали допускаться кающиеся ввиду опасности смерти, чтобы очищением от грехов получить возможность достойно причаститься Святых Таин. Далее таинство могло применяться и вообще ко всем кающимся для примирения их с Церковью или даже просто для отпущения грехов. Таким образом, некоторое малое послабление, исключение из правил постепенно становилось нормой. От здоровых кающихся исключение коснулось лиц, собственно совершавших Елеопомазание т.е. священников, а затем уже «попутно» – домашних самого больного.

Святой Иоанн Дамаскин (VIII в.) в своем слове «О почивших в вере» советует совершителю таинства, прежде всего «помазать себя самого»

Начиная с X века обычай помазания елеем присутствующих при совершении таинства, довольно таки твердо засвидетельствован литургическими памятниками, которые говорят, что наряду с хозяином дома помазывались и все присные его. Переходя через ряд греческих литургических источников, указание на помазание елеем священнослужителей и вообще присутствующих при совершении таинства сохранилось в них до ХVII века.

Славянские рукописи имеют указание священникам помазывать «всех, требующих благословения сего», кого надлежало помазывать елеем при совершении таинства. В этом свидетельстве помазывать всех присутствующих в доме при совершении таинства, согласны все рукописные чины от XI до XVII века.

Помимо этого «попутного» помазания елеем здоровых, последнее совершалось в греческой церкви и нарочито над здоровыми. Иерусалимский устав предназначал чин Елеосвящения в одинаковой мере «здоровому и болящему». «Елеосвящение, – читаем у одного греческого писателя XX века, – представляется и для всякого верного, чувствующего, что он имеет нужду в благословении и укреплении Божием через это таинство, чтобы неосужденно причаститься божественной Евхаристии. Поэтому оно и повторяется в нашей Церкви столь часто, сколь верующий имеет в нем нужду»

Есть и другое объяснение происхождения общего Елеосвящения. В Греческой Церкви в некоторых случаях для отпущения грехов кающимся и примирения их с Богом совершалось таинство св. Елея. После упразднения особых разрядов кающихся в церкви остались одни ее члены, так же нуждающиеся в очищении от грехов и достойном причащении. Отсюда применение одновременно ко всем верующим того, что раньше совершалось над каждым в отдельности, должно было казаться естественным и целесообразным.

Как связанное с очищением от грехов и достойным причащением, в Церкви начинает фигурировать понятие общего Елеосвящения, совершавшегося в те дни, которые христианами избирались преимущественно для исповеди и приобщения Святых Христовых Таин. Такими днями являлись дни Великого Поста, в которые, по сути, было всего уместнее совершать общее таинство св. Елея для восполнения покаяния и тем самым более собранно принимать Святые Тайны.

В таком виде общее Елеосвящение совершалось над всеми, желавшими принять его.

4. Совершение таинства св. Елея в после апостольское время

4.1 Освящение елея

Указанные первоначально ап. Иаковом элементы чина Елеосвящения в последующее время осложняются уже вновь привнесенными в него чертами. Это дальнейшее развитие чина св. Елея определялось как общим развитием богослужения христианской Церкви и взаимным влиянием чинов, так и самим характером данного таинства. В силу этого в чине Елеосвящения появляются с одной стороны руковозложение, с другой – моление о больном стало соединяться с молением о самом елее для таинства. И так как моление над елеем должно было предшествовать помазанию им больного, то оно и заняло первое место в порядке следования отдельных элементов чина Елеосвящения. Поэтому Елеосвящение с литургической стороны само собой разбилось на две главные части: 1) – освящение елея и 2) – помазание им больного, иногда соединяемое с руковозложением. Этим разделением на две части и характеризуется чин св. Елея в после апостольское время.

Переходя сначала к рассмотрению вопроса об освящении елея в после апостольское время, необходимо отметить, что оно совершалось очень просто. В литургическом чине св. апостола Иакова сказано: «Да призовет болящий пресвитеров, и да молитву сотворят над ним, помазавше его елеем во имя Господне: и молитва веры спасет болящего…». Итак, в апостольском веке пресвитеры сперва читали молитву о болящем, и по окончании молитвы помазывали его елеем во имя Господне, т. е. с произнесением конкретной формулы помазания, о которой подробно пойдет речь ниже. Основная же молитва об исцелении названа определительно молитвою веры, значит, в свое время существовал текст этой молитвы, который не дошел до нас. Пресвитеры, призванные к больному, творили одну эту молитву. Разумеется, что ни апостольских, ни евангельских чтений, ни ектений, ни других молитв в апостольское время не было. Есть сведение из начала IV в. (310 г.), что священник перед совершением св. помазания произносил только молитву веры. Молитва веры, читаемая пресвитерами перед помазанием, послужила краеугольным камнем нынешнего устройства богослужебных чинов Елеопомазания.

В последующие века христианства на основании апостольского чина Елеопомазания св. Отцы Церкви по образцу молитвы веры стали составлять для Елеопомазания свои молитвы, вдохновленные духом веры Христовой. Молитвы эти вносились в чины таинства. Но по всей вероятности, на первых порах читались одна – две молитвы и только. С другой стороны, характерным свойством древнехристианской церкви было то, что одни и те же молитвы применялись, по возможности, во всех однородных случаях. В силу этого молитвы на освящение елея были в то же время и молитвами на освящение воды и даже хлеба. В значительной степени это обстоятельство вызывалось недостатком молитв для всех возможных случаев. Затем, это явление поддерживалось и тем, что древние христиане и воде и хлебу придавали сакраментальное значение и пользовались ими как религиозными средствами для исцеления болезней ( О врачевании благословенным хлебом примеры встречаются в жизнеописаниях святых ). Особенно это необходимо сказать о воде, употребление которой широко распространилось среди древних христиан в качестве врачевательного средства. Это, конечно, сближало назначение воды и елея и позволяло то и другое вещество освящать совместно одними и теми же молитвами.

Наиболее древним памятником, содержащим процесс освящения елея, является евхологий Серапиона, епископа Тмуитского (IV в.). «На его древность указывает уже сама простота и несложность обрядовых действий, место которым вполне прилично лишь в церкви самых первых веков христианства». В указанном памятнике на освящение елея приводятся две молитвы. Первая – молитва над принесенными елеем и водой: – «Благословляем именем единородного Иисуса Христа вещества эти, призываем имя страдавшего, распятого и воскресшего и сидящего одесную Нерожденного на воду и на елей сей: даруй исцелительную силу этим веществам, чтобы всякая трясавица, всякое демонское приражение и всякая болезнь через питие и помазание отражались и чтобы приобщение этими веществами было целительным врачевством, средством ко здравию во имя единородного Твоего Сына Иисуса Христа, через Которого Тебе слава и держава во Святом Духе во вся веки веков. Аминь».

Вторая молитва над елеем болящих, или над хлебом, или над водой: – «Призываем Тебя, имеющего всякую власть и силу, Спасителя всех людей, Отца Господа нашего и Спасителя Иисуса Христа и молимся ниспослать целительную силу Единородного с небес на этот елей, чтобы мажущимся или причащающимся сих Твоих веществ он был бы в отгнание всякой болезни и всякой слабости, противоядием всего демонского, средством удаления всякого нечистого духа, к освобождению от всякой огневицы и трясавицы и всякой болезни, чтобы он был благим даром в оставлении прегрешений, врачевством живительным и спасительным, на здравие и сохранение души и тела, духа в полной крепости; да боится их, Владыко, вся сила сатанинская, все демонское, всякая злокозненность противника, всякое поражение, всякий бич, всякое страдание, всякая болезнь или удар, или потрясение или лукавое затмение. Именем Твоим Святым, которое мы ныне призвали, и именем Единородного да отступит от рабов Твоих сих отвне и изнутри, чтобы славилось за нас имя Распятого и воскресшего и болезни и немощи наши восприявшего Иисуса Христа, грядущего судить живых и мертвых, потому что через Него слава и держава во Святом Духе и ныне и во вся веки веков. Аминь».

Из этих двух молитв на освящение елея евхология Серапиона сакраментальное назначение, видимо, придается в нем первой молитве. По крайней мере, помещение ее в числе последований других таинств в значительной степени указывает на именно такое ее назначение.

Подобной же молитвой освящался елей и в книге «Апостольские Постановления». В этом памятнике молитва над елеем и водой читается в следующем виде: «Господи Саваоф, Боже сил, Творец вод и податель елея, щедрый и человеколюбивый, давший пищу для пития и очищения, и елей, чтобы веселить лицо в радость веселья. Сам и ныне через Христа освяти эту воду и елей о имени принесшего или принесшей, и дай ему силу, содевающую здравие, отгоняющую болезни, прогоняющую бесов, удаляющую всякие наветы, через Христа, надежду нашу, с Которым Тебе слава, честь и почитание и Святому Духу во веки. Аминь».

Третий пример освящения елея для нас сохранился в «Египетских Церковных Постановлениях». Но здесь мы имеем дело уже с особенностью. Елей больных освящался в связи с Евхаристией. Кто при вечере приносил елей, тот должен был поступать с ним так же, как с приносимым хлебом и вином, так как благодарение возносилось точно таким же образом. Если же он не произносил таких речей, то он возносил благодарение по своим силам, говоря так: «Освятив этот елей, даруй его тем, которые им помазуются…и тем, которые принимают его… Как Ты помазал священников и пророков, так Ты укрепи их и всякого, который вкушает его, и освяти всех, которые принимают его».

Как видно из приведенного памятника, принесенный елей подлежал освящению, и именно принесший его должен был поступить с ним, как с хлебом и вином, воспользовавшись теми же благодарениями. В противном случае читалась особая молитва на освящение его. И можно думать, что освященный елей частично вкушался во время вечери. Этот же елей затем шел и для помазания нуждавшихся в этом, то есть больных, для которых опять-таки в молитве на освящение его испрашивались соответствующие блага.

Еще молитву на освящение елея мы имеем в довольно таки древнем литургическом памятнике – «Завещании Господа нашего Иисуса Христа» (Рамани, издавший текст этого памятника, находит бесспорным, что памятник написан ранее наступления мира для Церкви. Легко приемлемым он считает и то, что автор его жил ранее начала четвертого века. И даже возможно, по мнению Рамани, что Завещание по происхождению принадлежит первой половине третьего века. Местом происхождения, по утверждению Рамани, должно считать или Сирию, или Египет.). Молитва на освящение елея читается в нем так: Если священник освящает елей для уврачевания болящих, то, полагая сосуд ( с елеем ) перед алтарем, молится так: Господи Боже, пославший нам Духа Утешителя, Господа, имя спасения, (Духа) крепости, скрывающегося от неразумных и открывающегося мудрым; Христе, освятивший нас, сделавший по Своей милости мудрыми рабов Твоих, которых избрал Свой премудростью; пославший нам грешным познание Духа Твоего ради святыни Твоея, когда даровал нам силу Духа Твоего; Ты исцелитель всякого недуга и всякого страдания, давший дар исцеления тем, которые Тобою сделались достойными этого дара: ниспосли на елей сей, знак Твоего преизобилия, исполнение Твоего благодеющего милосердия, чтобы освободил он страдающих, исцелил болящих, освятил возвращающихся, когда приходят к вере Твоей ( здесь, вероятно, имеются в виду отступники и тяжкие грешники, принимавшиеся в Церковь и через таинство Елеосвящения и просто через помазание освященным елеем). Ибо Твоя есть сила и слава во веки веков. Аминь.

Приведенная молитва в «Завещании» помещается среди сакраментальных действий и может быть рассматриваема как по местоположению, так и по содержанию молитвой, предназначавшейся и для сакраментального освящения елея.

Все отмеченные выше примеры освящения елея служили выражением литургической практики восточной половины древне христианской Церкви. Что же касается ее западной половины, то и здесь мы можем отметить литургическую практику за V – VI века. Характерною особенностью здесь служит то, что освящение елея в это время на Западе приурочивается к определенным срокам, но по способу совершения сравнительно несложно. Служившие для освящения елея молитвы по своему содержанию тесно примыкают к молитвам восточной Церкви. Так, в сакраментарии папы Геласия ( 492 – 496 гг.) приводится такая молитва на освящение елея: «Молим Тебя, Господи, ниспосли Святаго Духа Утешителя с небес на этот плод елея, который удостоил извести от живоносного древа к восстановлению ума и тела. И это святое благословение да будет всякому помазующемуся, вкушающему, прикасающемуся к ограждению тела, души и духа, к удалению всех страданий, всякой немощи, всякой болезни ума и тела. Им помазал Ты священников, царей, пророков и мучеников: пусть же помазание Твое, исполненное Тобой, Господи, благословенное, пребывает во внутренностях наших во имя Господа нашего Иисуса Христа».

Обряд благословения елея ( ritus benedicendi oleum ) мы имеем так же в сакраментарии древней Галликанской церкви, состоящий из заклинания елея и его благословения.

4.2 Практика таинства

В первые века чинопоследование Елеосвящения по естественным причинам не могло быть сложным, и включало в себя возможно несколько псалмов и молитв при освящении елея и при помазании им болящего человека. Очевидно, все происходило по той незамысловатой схеме, которая содержится в послании апостола Иакова (5, 14). Обычай сакраментального помазания больных в частных домах, возникший в апостольский век, удержался в следующие века существования Церкви. Так было до VI столетия. Пресвитерам вменялось в обязанность посещать всех, нуждающихся в посещении, а диаконам сообщать своему епископу о всех, находящихся в болезненном угнетении духа. Узнав от диакона о таких людях, епископ или пресвитер шел к больному, молился о нем Богу и помазывал его освященным елеем.

Начиная с VI века предпочтение для совершения Елеосвящения стали отдавать местам общего собрания верующих, то есть храмам. Причиной же, повлиявшей на такую перемену места совершения таинства, стала его тесная связь с богослужебным суточным кругом. Традиция строительства больниц при храмах также оказала свое влияние на внедрение практики совершения св. Елея в местах общих богослужений.

4.2.1 Форма помазания

Сегодня трудно сказать, как совершалось в апостольское время само помазание елеем. Исходя из того, что Св. Писанием вообще предписывалось помазывать маслом недужного, т.е. все его тело без определения каких-либо отдельных органов, то, вероятно, и в первые века христианства пресвитеры, следуя буквальному его смыслу, при совершении таинства Елеосвящения помазывали не отдельные части, а все тело больного. Такая форма помазания практиковалась по установлению, отмеченному еще в Ветхом Завете. Считалось, что поскольку болезнь поражая отдельный какой-нибудь орган, делала немощным, слабым всего человека, то имело смысл подвергать процедуре помазания или натирания целиком все тело. Кроме того, известно, что перед Крещением с древних времен (IV – V вв.) помазание крещаемых св. Елеем совершалось именно по всему телу, от верхних власов главы – до ног, на что имеется указание не только в древних чинах VIII – XV вв., но и нынешнем «Последовании» Крещения, где сказано: «И егда помажется елеем все тело, крещает священник…». Когда же говорится о таинстве Елеосвящения, то нигде не упоминается о помазании частей тела болящего, а говорится вообще о всем человеке. Так Цезарий, писатель VI века, говорит: «Пусть больной помажет тело свое». Теондульф Орлеанский свидетельствует, что в его время у греков св. Елей изливался на все тело больного. Возлияние это совершалось повсюду на тело, облеченное в обычные чистые, большей частью белые полотняные одеяния, без совлечения их с больного. По всей вероятности этот способ помазания получил свое начало от апостолов и употреблялся в Восточной Церкви приблизительно до конца VIII века. В этом вопросе примечательно мнение Матфея Галена, который в своем катехизисе в отделе о таинстве Елеосвящения пишет: «Таинство св. Елея не совершалось кое как и поспешно, но где болящий не чувствовал себя лучше, туда приходили священники в течение семи дней для помазания, конечно, не повторяя столько раз таинства, но установленными молитвами и помазанием врачуя болящие члены и доставляя святейшую Евхаристию… Отсюда мы узнаем, что некогда не частично производилось помазание, как теперь, но все тело обливалось, и не только органы чувств, но все те части помазывались, в которых всего сильнее свирепствовала болезнь. И это иногда совершалось в течение семи дней и не только священниками, но также и самими болящими и даже их друзьями, если только оно не было таинством».

От возлияния Елея, не сразу был сделан переход к помазанию им в собственном смысле, и какое-то время, очевидно, сохранялась смешанная практика. В отношении же Западной Церкви, в VI – VIII вв. обряд помазания всего тела также постепенно был вытеснен традицией помазания определенных органов. В VI в. в некоторых местах помазывалась только грудь, как читается в «Житии» Евгенда. По древнему «Сакраментарию» св. Григория Великого предписано было помазывать пять чувств. Обращали на себя внимание, – как пишет протоиерей Михаил Архангельский, – такие особенности: чело пресвитерами не помазывалось из уважения к тому, что на голове совершалась конфермация епископом, и потому лишь епископам принадлежало право совершать помазание св. Елеем на челе болящего. Руки пресвитеров не помазывались внутри, а лишь снаружи, – по той причине, что при посвящении пресвитеров ладони их помазывались епископами елеем заклинания. Относительно монахинь сделано было в формуляре Елеопомазания такое изменение, чтобы на груди помазание совершать только около горла, а помазание гортани – на подбогодке. Вероятно, это положение применялось ко всем лицам женского пола.

В Восточной Церкви практика помазания отдельных членов тела первоначально установилась в IX веке. В зборнике чинов того времени, составленном Гоаром, говорится, что священники, совершавшие таинство, помазывали в порядке один за другим чело, уши, руки больного. Из «Канона» Арсения Корфского (IX в.) видно, что тогда помазывались на главах чела и чувствия, т.е. органы чувств. Окончательного определения, какие органы помазывать, долго не было. В XV веке по чину блаж. Симеона указано помазывать чело, чувственные органы на лице и руки. Замечательно, что в древних чинах и писаниях Восточной Церкви при перечислении отдельных органов тела ни разу не упоминается о помазании св. Елеем ног у больного. На основании же всей предшествующей практики при окончательном установлении формуляра Елеосвящения в «Последовании» нашей Русской Церкви принято помазывать у недужного в последовательном порядке: чело, ноздри, ланиты, уста, перси и руки на обеих сторонах. В греческом же чине нет объяснения того, какие члены помазывать, и пресвитеры совершают помазания по преданию и практическому научению.

4.2.2 Руковозложение

Вполне естественно, что по примеру Спасителя и апостолов в христианской Церкви с самого начала и в последующее время практиковался обычай исцеления больных и через возложение рук, наряду с врачеванием их в таинстве Елеосвящения. Вероятно, с такого рода практикой врачевания больных мы имеем дело в свидетельствах Поссидия, биографа бл. Августина, и св. Амвросия, еп. Медиоланского. О блаженном Августине он сообщает: «…если его, случалось, звали к какому-нибудь болящему помолиться за него Господу в его присутствии и возложить на него руки, святой Августин, не мешкая, приходил».

Но сохраняя свое применение в качестве самостоятельного, какое то время, действия над страждущими, возложение рук легко могло войти и в чин самого Елеосвящения и непосредственно соседствовать с помазанием больного елеем. Этому способствовала однородность их назначения и благоприятные условия применения в еще только формировавшихся чинах таинства. С течением же времени, именно, когда возложение рук стало индивидуальной особенностью чинов хиротонии, вопрос об уместности его в чине Елеосвящения повел к совершенному устранению его из последнего.

4.2.3 Словесная формула помазания

Теперь необходимо коснуться вопроса слов, с произнесением которых должно было сопровождаться действие священника. Апостол Иаков заповедует совершать помазание Елеем во имя Господне. Очевидно, уже изначально предполагалась определенная словесная формула помазания больных. Из первых веков христианства до нашего времени не дошло ни одной такой формулы. Но судя по выражению апостола и по тому, что такая практика существовала и в других таинствах, например, Миропомазания, молитвенные формулы употреблялись и при Елеопомазании. При простоте обрядов Древней Церкви формулы эти не могли быть сложными. В правилах Ипполита (III в.) сохранилась следующая формула Миропомазания: «Помазую тебя помазанием, св. Елеем во имя Иисуса Христа». Первоначальной формулой Елеопомазания могли быть, вероятно, слова «Помазуется…Елеем», или – « во имя Господне», или – «во имя Господа Иисуса Христа» и т. д.

При появлении же первых письменных чинов, оказалось, что формулы Елеопомазания употреблялись в разные времена и в разных церквах по-разному, и были нескольких типов. Одни изложены были в смысле совершаемого действия, например, «помазуется св. Елеем», «помазую тебя…». Другие – более в духе усердного моления к Богу о недужном – «исцели болезни», «прости прегрешения». Третьи – в смысле разрешения от недугов и грехов – «да разрешит тя», «да простит тебе…».

Содержание молитвенных формул и употребление их в различных чинах Западной и Восточной Церкви, отличались разнообразием до времени окончательного установления нынешних чинопоследований таинства.

В Западной Церкви в древнейших списках «Сакраментария» св. Григория Великого в Чине Елеосвящения формула помазания не фигурирует, а показаны только молитвы, читаемые в этот момент. По другому западно-христианскому чину положено было пятнадцать различного содержания формул, особая для каждой из пятнадцати помазуемых частей. По исследованию Поллиция, в чинах Западной Церкви не было в древние времена одной формулы, и они излагались большей частью в разрешительном смысле, а не в форме молитвы. Ныне принятая в Западной Церкви молитва Елеопомазания изложена в следующем виде: «Через сие св. помазание и по Своему любвеобильному милосердию, да отпустит тебе Бог все, в чем ты согрешил зрением ( помазуются глаза), слухом (уши), обонянием (ноздри), вкусом и речью (уста), осязанием (руки), хождением (подошвы ног), наконец услаждением чресл». Но помазание чресл у женщин и обычно у мужчин всегда опускалось.

Аналогичное разнообразие молитвенных формул и их употребления было в чинах Восточной и нашей Русской Церкви. По греческому чину у Теондульфа Орлеанского в VIII в. при помазании произносились следующие слова: «Помазую тебя во имя Отца и Сына и Св. Духа, чтобы молитва веры спасла тебя и воздвиг тебя Господь, и если грехи ты сотворил, чтобы отпустились тебе». Помазание совершалось тремя пресвитерами трижды, но эта молитва произносилась только один раз для всех трех помазаний. Формула эта замечательна тем, что в содержании ее буквально повторяются слова, взятые из чина св. апостола Иакова. В упомянутом зборнике чинов IX в. Гоара такой формулы не было, произносились только молитвы Елеопомазания. В XIV в. в чине таинства по Иерусалимскому уставу и в сербском «Требнике» Московской Синодальной Библиотеки № 373 (XV в.) положена была следующая формула: «Благословение Господа Бога Спаса нашего на исцеление души и телу рабу Божию (имя рек) всегда, ныне и присно». Но в других греческих и славянских чинах формулы этой не было. По чину блаж. Симеона XV в. при помазании произносились следующие слова: «Помощь наша о имени Господнем». Формула эта тем замечательна, что она заимствована из Св. Писания ( Пс. 129, 2) и содержит в себе слова апостольского чина «помазывать во имя Господне». Смысл же ее блаженный Симеон объяснял так: «Что помощь (приходит) не от кого-либо другого, но только от милостивого Бога». В других чинах этой формы слов не повторялось.

В то же время, – в XIV, XV и XVI веках, существовали в Православной Церкви такие последования св. Елея, в которых краткая формула не употреблялась совсем, а в качестве ее пресвитерами во время помазания произносилась пространная молитва «Отче святый…». Молитва эта положена в древних славянских рукописных потребниках и служебниках XIV и XVI веков, в рукописном списке Московской Синодальной типографии XIV века.

В нынешнем «Последовании» во время помазания св. Елеем в качестве формулы пресвитерами также читается молитва «Отче святый…», изложенная в духе усердного моления: «…исцели раба Твоего от обдержащия его, душевныя и телесныя немощи и оживотвори его благодатью Христа Твоего».

В богослужебных памятниках Восточной Церкви молитва «Отче святый» в первый раз встречается в зборнике Гоара. Затем она упоминается на разных местах во всех последованиях св. Елея. По чину блаж. Симеона в первый раз встречается чтение этой молитвы семь раз, (каждым из семи священников по разу, – начало нынешнего ее употребления), но тогда она произносилась не во время, а перед помазанием болящего. Редакция этой молитвы в историческое время не была одинакова. В требнике Гоара, в чине блаж. Симеона и других она заканчивалась словами: «предстательством Богоматери и всех святых Своих», т. е. в молитве не было нынешнего перечисления разных чинов и имен святых. По одному рукописному списку Московской Синодальной Библиотеки (№372) она изложена несколько пространнее нынешнего объема. Когда именно и кем придана этой молитве современная редакция, – неизвестно.

5. Историческое развитие последования св. Елея

Нынешнее последование есть результат, и окончательный вывод многовековых исторических трудов Церкви по устройству богослужебного чина таинства св. Елея. Через длинную цепь различных чинов оно преемственно и поэтапно образовалось, как пишет протоиерей Михаил Архангельский, из Елеопомазания двенадцати апостолов и литургического чина св. апостола Иакова.

Обращаясь теперь к общей исторической динамике этого многообразия древних моделей в направлении к образованию нынешнего последования, условно можно выделить три периода. Относительно первого, принято считать, что полагается главная основа всего таинства в целом, с перспективой относительно его богослужебной части. Во втором периоде, от II до VIII века, чин таинства св. Елея, сохраняя в основе апостольский устав и его содержание, в разных местах христианского мира, на Востоке и на Западе, развивается со своими особенностями. Например, что касается совершителей таинства, их числа, функций, или лиц, принимающих таинство и т. д. При этом уже появляются отрывочные письменные данные, краткие, часто неполные, и где-то в чем-то противоречивые.

В третьем периоде, от VIII до XVII века, составляются уже на Востоке и Западе разные церковно-богослужебные чины Елеосвящения. Из восточных – это чины Теодульфа, архиеп. Орлеанского, Гоара, Иерусалимский чин, Фессалоникийский чин блаж. Симеона, Сербский и многие другие, о которых частично уже упоминалось. В этом периоде, в связи с тесным взаимодействием таинства со службами суточного круга, развитие происходит уже во внутренней структуре самих чинов. Некоторые части их полностью отменяются, например, помазание присутствующих при Елеосвящении или помазание домов. Иные заменяются новыми, например, возлияние масла на все тело – помазанием отдельных органов. Производятся различные прибавления, например, новые молитвы, апостольские и евангельские чтения, переставляются одни части на место других и т. п. Собственно говоря, описанию всего этого непростого процесса посвящена последующая часть данной работы, вплоть до того момента, когда в XVI веке в Западной и в XVII в Восточной Церкви, применительно к общему типу богослужения с сохранением древних святоотеческих основ, происходит окончательное формирование и кристализация чина св. Елея ( индивидуального для Востока и Запада ).

Рассмотрев в предыдущих главах вопросы, касающиеся различных понятий, составляющих таинство Елеосвящения в целом, представленный раздел будет посвящен непосредственно самой богослужебной структуре, т. е. речь пойдет о сохранившихся древних чинах в рамках упомянутой хронологической направленности. В своем, уже не раз цитируемом научном труде, иеромонах Венедикт приводит ряд древних рукописных евхологиев, наглядно свидетельствующих о естественной исторической динамике как всего литургического, так и богословского характера таинства св. Елея. Мы же приведем те из них, которые в свою очередь явились поворотными в процессе формирования нынешнего последования.

таинство елеосвящение богослужение помазание

5.1 Данные о древнем чине

Некоторые данные о древнем чине Елеосвящения, близком к его первоначальному виду, дает нам интересный и не совсем понятный чин Эласамона в грузинской версии. Этот чин в свое время описан был прот. Кор. Кекелидзе и по своим схемам и содержанию представлял следующую картину:

Начало. Трисвятое по Отче наш. Приидите поклонимся. 50 псалом. Слава и ныне: Пресвятая Богородице, приими молитву нашу…

Опять Трисвятое и дал. 67 псалом и тропарь: Преславная…

Снова Трисвятое и дал. 37 псалом и тот же тропарь.

Трисвятое по Отче наш. Господи помилуй 40 раз. Хвалите… Помяни нас… Мирная ектения. – Три паремии: 1) Исайи (1, 16 – 21 );

) Михея ( 7, 18 – 19 );

) Иезекииля ( 36, 25 – 29 );

Затем – два апостола: 1) Иакова ( 5, 10 – 16 );

) 1 Кор. ( 10, 1 – 4 );

Два Евангелия: 1) Матфея ( 3, 1 – 12 );

) Марка ( 6, 7 – 13 );

Далее следуют молитвы святого архиепископа Василия над искусившимися и согрешившими, известные на греческом языке под именем «Эласамон» :

1. Господи Иисусе Христе, Сыне Бога живаго… ( Goar. 536);
2. Тебе кланяемся, Господи Боже наш, величаем и превозносим Тя…;

Преблагий Господи, Боже наш, Иисусе Христе, Боже истинный, не хотяй смерти грешника…

— Две молитвы св. Иоанна Златоуста. Молитва над искусившимися:

Благодарим Тя, Господи Боже спасения нашего, Иисусе Христе, единородный, непостижимый…

)Ты еси Господи Боже, сильный, страшный, дивный и славный…

— Молитва над сущими в запрещении епископа, или же самих себя связавшими: Боже Благодетелю, пославый в мир единородного Сына Твоего… ( Goar. 536 );

) Господи Боже наш, Петрови и блуднице слезами прощение грехов доровавый… ( Goar. 537 )

— Молитва над елеем: Господи Вседержителю, Боже сил, жизнодавче, благии промыслителю, Отче Спаса и избавителя Бога нашего Иисуса Христа, пославый единороднаго Сына Твоего, родившагося от Девы и пострадавшаго по плоти, да спасет ны от страстей и клятвы; молимся Тебе, Господи, посли Духа Твоего Святаго на елей сей и благослови его благословением Твоим и благодатию Духа Твоего Святаго; да будет он нам оружием во одоление всех диавольских напастей и попрание всех дел и козней вражиих. Да будет он рабом сим ( имя ) во исцеление души и тела, познание божества Твоего, утверждение веры и надежды и наследие царствия Христа Твоего. Яко Ты еси врачу душ и телес наших и Тебе подобает слава, честь, исповедание, хвала и поклонение Отцу и Сыну и Святому Духу…

— Молитва над елеем и водой: «Посетивый нас милостию Твоею и даровавый нам Духа Твоего спасительного, Боже благий, скрываяйся от неразумных и открываяйся мудрым; Христе Иисусе, очистивый нас и обновивый елеем святым Твоим; пославый нам, грешным рабом Твоим, духа разума и святости, даруй благословение Твое и силу Духа Святаго воде сей и елею, образу щедрот Твоих и источнику купели Твоея, во еже разрешитися нам, оскверненным и обремененным, исцелитися от немощей и очиститися обращением к вере Твоей и принесением Тебе славы. Яко Ты еси Бог милости и Твое есть царство»…

После этого помазывали елеем все члены их, подобно тому, как это делали с новокрещенными. Заканчивался чин святого Эласамона словами: Слава Богу нашему!

Протоиерей Кекелидзе справедливо предполагал, что этот чин представлял собой не самобытное явление в Грузинской церкви, но, скорее всего перевод с возможными вариациями того, что имело первоначальное существовуание. По крайней мере, происхождение приведенных молитв восходит к знаменитым греческим отцам – литургистам Василию Великому и Иоанну Златоусту. Однако в изданных в свое время профессором.

В действительности чин Эласамона представлял собой практику воссоединения с Церковью разного рода грешников, отпавших от общения и еретиков. С течением времени, с конца IV века, публичное покаяние постепенно стало сходить на нет, его заменила тайная исповедь и налагаемые епитимии. После предварительного искуса и тайной епитимии грешники, и отпавшие от Церкви стали присоединяться путем разного рода молитв. Рассматриваемый чин Эласамона и отражал собой такую практику воссоединения с Церковью лиц указанных категорий. В исключительных случаях, а затем все более чаще над кающимися и воссоединяющимися совершалось таинство св. Елея. Однако трудно сказать являлось ли это в действительности таинством Елеосвящения или оно носило лишь образ его? На положительное решение этого вопроса могут указывать, в более поздних чинах, чтения ( собственно первый апостол и второе евангелие ), которые своим содержанием больше относятся к таинству именно св. Елея чем Покаяния. Для примирения с Церковью всего действеннее могло быть Елеосвящение: оно, по заповеди ап. Иакова, давало совершенное очищение от грехов и этим самым делало воссоединяемого достойным принятия и приобщения. Поэтому, приведенное последование вполне можно считать отголоском, хотя далеко не исчерпывающим всей литургической практики древне христианской Церкви в отношении чина Елеосвящения. Обращает на себя внимание данный памятник еще одной особенностью, а именно, что для совершения таинства предполагает участие одного лишь пресвитера.

5.2 Западный древний чин Елеопомазания

Для характеристики литургической практики западной половины Древней Церкви до нашего времени сохранились интересные последования Елеопомазания. Одно из первых мест среди них принадлежит чину Елеопомазания папы Григория Великого. Чин этот имеет следующий вид:

Молитвы на посещение больного

Псалмы 69 и 37;

Прошения и потом молитвы

6 молитв. Помазание больного с произнесением 7-й молитвы о прощении его грехов.

В данном последовании, как мы видим, уже отсутствует само освящение елея, которое, в силу утвердившейся к тому времени в Западной Церкви практики, совершалось отдельно епископами раз в году ( Великий Четверг). Остальная же часть чина выделяется своей достаточной простотой и краткостью. В таком виде схема последования Елеопомазания вполне приемлема для характеристики литургической традиции вообще в Древней Церкви. С другой стороны данное последование обращает на себя внимание тем, что оно еще чуждо того отпечатка, какой был наложен на него в позднейшее время практикой Римо-Католической Церкви, совершать это таинство над больными, уже близкими к смерти.

Чин Елеопомазания, совершаемого у старокатоликов

Прежде всего надо отметить, что у старокатоликов опущена та часть молитвословий и обрядов, которая совершается римокатолическим священнослужителем при вступлении в дом больного (молитва на посещение больного), и которая в случае крайней нужды, даже по указанию римского требника, может быть пропущена. Таинство совершается по следующему чину:

После общего исповедания, произносимого одним из присутствующих и обычного разрешения произносимого священником, последний, возлагая правую руку на голову больного, возглашает молитву: О Господи Боже! Ты изрек через апостола своего Иакова: «Если кто либо между вами болен, то пусть призовет к себе пресвитеров Церкви и пусть они сотворят над ним молитву, помазывая его елеем во имя Господа; и молитва веры поможет больному, и Господь восстановит его, и если он имеет на себе грехи, они будут отпущены ему». Посему мы просим Тебя, Спаситель наш, утоли благодатью Святого Духа страдания сего болящего, исцели его раны, прости ему грехи, освободи его от всех болезней тела и души и возврати ему полное телесное и духовное здравие, чтобы он, восставленный милосердием Твоим, снова мог трудиться в служении Тебе, живущему и царствующему во веки Богу со Отцем и Святым Духом.

Ответ: Аминь.

Священник, погружая большой палец в елей больных, начинает крестообразно помазывать отдельные части тела больного, произнося слова:

А) – при помазании глаз: Через сие святое помазание и Свое величайшее милосердие да простит тебе Господь все, в чем ты согрешил очами. Аминь.) – ушей: Через сие святое помазание и Свое величайшее милосердие да простит тебе Господь все, в чем ты согрешил ушами. Аминь.

( Помазание ноздрей у старокатоликов отсутствует )

С)- при помазании уст: Через сие святое помазание и Свое величайшее милосердие да простит тебе Господь все, в чем ты согрешил устами. Аминь.

1. – при помазании рук: Через сие святое помазание и Свое величайшее милосердие да простит тебе Господь все, в чем ты согрешил руками. Аминь.
2. – при помазании ног: Через сие святое помазание и Свое величайшее милосердие да простит тебе Господь все, в чем ты согрешил через хождение твое. Аминь.

( Помазание чресл или поясницы у старокатоликов отсутствует )

( Старокатолики обыкновенно помазывают один глаз, одно ухо, одну руку…, а в случае крайней опасности можно ограничиться помазанием только чела со словами: Через сие святое помазание и Свое величайшее милосердие да простит тебе Господь все, в чем ты согрешил чувствами твоего тела, мыслями и пожеланиями твоего сердца. Аминь.

( Далее, помазанные части тела отираются хлопчатой бумагой, которая затем сжигается. )

Священник: Господи! Умилосердись над нами.

Отв: Христе! Умилосердись над нами.

Священник: Господи! Умилосердись над нами.

Отче наш…

Отв. Аминь.

Священник: О Боже! Сделай раба Твоего здравым.

Отв. Ибо он возлагает надежду на Тебя.

Священник: Пошли ему помощь Твою, о Господи, от святилища Твоего.

Отв. И от ( небесного ) Сиона защити его.

Священник: О Господи! Будь ему твердым градом ( защиты ).

Отв. Против врага.

Священник: Господи! Услышь молитву мою,

Отв. И вопль мой пусть дойдет до Тебя.

Священник: Господь да будет с вами.

Отв. И со духом твоим.

Священник: Помолимся! О Господи, призри с милосердием на сего раба Твоего, стенающего от тяжких, телесных страданий, и укрепи душу его, которую Ты создал, чтобы он, освободившись от болезни своей, воздал славу Тебе, как Спасителю своему. Через Христа Господа нашего. Аминь.

Всемогущий Отче, вечный Боже, поражающий и исцеляющий, посылающий болезнь и выздоровление, услышь нашу с верою приносимую молитву и снова восстанови сего болящего, чтобы он, воздвигнутый Тобою, возвратился к Твоим [служителям] и Твоей церкви и еще долго был здравым. Через Христа Господа нашего. Аминь.

( Вместо этих молитв, если нет надежды на выздоровление больного, произносится следующая молитва: Всемогущий Отче, вечный Боже, Господи жизни и смерти, согласно обетованию Твоему, выслушай нашу, произносимую с верой молитву, помоги болящему, прости ему грехи его, утиши его страдания и предстань перед ним в сей трудный час, укрепи его и нас благодатью Твоей, чтобы мы смиренно принимали от Твоей всеблагой десницы то, что Ты подаешь нам по неизреченному смотрению Твоему. Аминь.)

К отделу о таинстве последнего помазания у римских католиков присоединены довольно обширные чинопоследования: А) Visitatio et cura infirmorum ( Посещение и помощь больным ); B) Modus juvandi morientes ( Способ облегчать умирающих ); C) Ritus benedictionis Apostolicae…( Чин благословения апостольского, совершаемого священниками, которые специально для этого посланы ); D) Ordo commendationis animae ( Чин вручения души Богу ), Е) Молитвы при исходе души. У старокатоликов в приложении к ритуалу существуют еще три молитвы:

• умирающего
• за умирающего

которые по содержанию соответствуют названным чинопоследованиям. Но в старокатолическом ритуале нет указания, как и кем они должны быть совершаемы, если не считать краткого указания, сделанного в конце чина причащения больных.

По своей структуре данное последование Елеопомазания мало чем отличается от приведенного выше древнего чина папы Григория Великого. В нем точно так же нет момента освящения елея, так как прерогатива епископа старокатоликами не оспаривалась. Отсутствует какой либо намек на службы суточного круга, что говорит о совершении таинства исключительно вне храмовой обстановки.

С другой стороны старокатолические богослужебные книги показывают, что старокатолики исправили средневековые западные воззрения на таинство Елеосвящения. Из молитвословий чина не видно, чтобы они рассматривали его, как последнее ( в сей жизни ) помазание, как помазание умирающих или больных безнадежно, или как напутствие к переходу в будущую жизнь. Наоборот, старокатолики молятся об утолении страданий больного, об исцелении его ран, о прощении грехов, об освобождении от болезней тела и души и о подаянии больному душевного и телесного здравия.

5.3 История образования схемы и состава чина

Елеосвящения по греческим рукописям.

Переходя к изложению истории чина Елеосвящения по греческим рукописям, мы встречаемся с двумя характерными особенностями: 1) чин св. елея тесно связывается с литургией и с другими службами суточного круга; 2) отдельные его части повторяются по семь раз.

Относительно первой особенности – связи Елеосвящения со службами суточного круга можно сказать следующее. При историческом изложении литургической практики Церкви относительно лиц, принимавших это таинство, как это уже было отмечено в предыдущих главах, наравне с болящими свободно допускались кающиеся и вообще здоровые. Между тем особого чина для лиц последней категории не существовало. И здоровые должны были пользоваться той же формой таинства, какая предназначалась для больных. Следовательно, чин Елеосвящения в Греческой Церкви должен был разрабатываться применительно и к совершению его над здоровыми.

Так в рукописи № 213 Парижской Национальной библиотеки 1027 года с чином Елеосвящения, уже связанным с литургией, хотя последний и предназначался для больных, однако принимавший таинство в самом чине называется «празднующим», причем нигде не говорится ни слова о его болезни. В рукописи Софийской библиотеки № 1054 XIII века с Иерусалимским уставом чина Елеосвящения прямо указывается его совершать одинаково и над здоровыми как над больными и, следовательно, еще яснее подтверждается уже отмеченная ранее мысль. Затем, нередко отдельные элементы чина Елеосвящения предполагают участие в таинстве лиц физически здоровых или имеющих незначительные недуги. Например, встречающееся в XII – XIII веках указание о желательном пребывании в храме в течении семи дней лица, принимавшего таинство, по всей вероятности все же здорового или легко больного, для которого данное указание не являлось затруднительным. О том же говорит и другая деталь чина Елеосвящения, появившаяся в нем с XIII века: «И так входит хотящий творить св. елей посреди иереев и, сотворив на восток три поклона и один к иереям, говорит: Благословите и простите меня грешного, если согрешил словом, делом, в ведении, в неведении и помолитесь о мне. Если принять во внимание, что в деталях этого указания:

1. – субъект таинства называется «хотящим творить св. Елей»;

2) – его вход и поклоны;

) – испрошение им прощения грехов, – то станет очевидным, что все это предполагает человека здорового, ищущего в таинстве св. Елея духовного оздоровления.

Но если один и тот же чин св. Елея должен был служить и для больных и для здоровых, то это не могло не отразиться на самом последовании в указанном нами направлении, то есть, в смысле привлечения к нему суточных служб, и по следующим причинам. Для здоровых, принимавших таинство Елеосвящения в восполнение исповеди и для более достойного приобщения, естественно было выполнять долг покаяния в храмах непосредственно за богослужением. И так как причащение преподавалось на литургии, то для них и уместно было, исполнив правило покаяния, окончательное очищение грехов получить в таинстве Елеосвящения также на литургии, чтобы затем достойно принять св. Дары за той же службой. Такой порядок дела, естественно при принятии таинства св. Елея здоровыми, был уместен и для больных, тоже причащавшихся после помазания. В заключении следует добавить, что наряду с литургией, таинство Елеосвящения могло взаимодействовать и с другими службами суточного круга, так как здоровые могли посещать все богослужения.

Если первая характерная черта чина св. Елея стоит в зависимости от характера самого таинства и лиц, принимавших его, то вторая его особенность связана с его совершителями, то есть священством. Как уже известно, к VIII – IX векам утвердилось седмеричное число совершителей таинства Елеосвящения. Этот обычай участия многих пресвитеров способствовал тому явлению, что каждая из исторически увеличивающихся частей чина стала повторяться применительно числу его совершителей… В зборнике чинов Гоара (IX в.) сказано: «Каждый из семи пресвитеров произносит молитву и помазует чело, уши и руки больного». Из этих молитв две находятся в современном «Последовании»: положенная перед третьим помазанием «Владыко Вседержителю, Святый Царю..», и «Отче Святый…», поставленная у Гоара седьмой молитвой… Итак, в сравнении с апостольским веком, чины Елеопомазания в IX в. получили другой вид: вместо одной молитвы, положенной для всех помазаний было составлено семь особых молитв, которые одна за другой произносились перед совершением семи помазаний.

Ряд древних церковных писателей и богословов выступали с явной критикой этого явления, пытаясь оспорить его как с литургической стороны, так и с исторической и богословской. Вопрос сводился к сравнению его с чинами других таинств, почему в них на всем протяжении истории не прослеживалась тенденция к «повторению материи и формы»? Западный писатель догматист Петр Аркудий, утверждая несообразность многократности в восточном чине Елеосвящения, все же попытался объяснить ее происхождение. С этой целью он высказал предположение о возможном существовании такой практики еще в Древней Церкви, на почве которой, вероятно, мог появиться обычай повторения.. Так Аркудий пишет, что в древности, быть может, пресвитеры помазывали не одни и те же части тела поочередно, а каждый определенные. Кроме первого пресвитера, остальные, возможно, являлись просто соприсутствующими и возносили молитвы к Богу о болящем, чтобы успешнее доставить ему прощение грехов и здравие тела.

Тем не менее, – по мнению иеромонаха Венедикта, – едва ли можно признать непосредственную зависимость от древней практики семикратного «повторения материи и формы». В древности было обычным совершение таинства св. Елея одним пресвитером, который помазывал болящего, причем, как это уже было отмечено выше, помазывал все его тело. В силу этого и в тех случаях, когда помазание болящего выполнялось все же многими пресвитерами, оно, естественно, имело ту же самую форму. То есть остальные пресвитеры просто помогали первому в помазании и в произнесении соответствующих молитв над болящим.

С другой стороны, преемственное выполнение помазания многими пресвитерами подсказывалось другими обстоятельствами. К VIII – IX векам четко определилось в Восточной Церкви положение таинства св. Елея в ряду других именно седьмым. Для седьмого таинства было предусмотрено и семь совершителей. При дальнейшем развитии этой идеи седмеричного числа вытекало и семь помазаний. Для седьмого таинства – семь пресвитеров и семь помазаний. Осуществление же этих семи помазаний, конечно, достигалось преемственным совершением помазания каждым из семи совершителей таинства. Начавшись с процесса помазания, семикратное повторение стало захватывать и другие постепенно возникшие части чина Елеосвящения.

5.4 Подразделение греческих рукописей на две группы

Греческие рукописи, дающие нам сведения об истории образования современного чина Елеосвящения, можно классифицировать на две группы. Такое подразделение их оправдывается самой историей образования схемы и состава чина Елеосвящения и соответственным этой истории характером рукописей. Именно в рукописях первой группы передается тот момент истории чина Елеосвящения, когда таинство стало вступать в тесную связь с суточным богослужением. В этом отношении чин св. Елея пережил судьбу, аналогичную последованиям других таинств, для которых связь с суточным богослужением порвалась, оставшись чреватой последствиями для самого чина. Рукописи первой группы раскрывают перед нами историю образования схемы и состава его именно в связи с суточным богослужением. Они показывают, что чин св. Елея, пройдя длинную историю взаимодействия с суточным богослужением, настоящим своим видом в немалой мере обязан последнему.

С другой стороны естественно, что, приняв известный вид в связи с суточным богослужением, чин Елеосвящения по освобождении от него по своей схеме и составу, особенно в частных деталях, обнаруживал еще редкую неустойчивость, переходившую иногда в поразительное разнообразие. Об этом втором моменте в истории образования схемы и состава чина св. Елея, когда, после целого ряда вариаций в XVI веке, его последование вылилось в современную свою форму – свидетельствуют рукописи второй группы.

Рукописи первой группы

Чин Елеосвящения в Порфириевом евхологии

В то время, как в наиболее ранних списках чин св. Елея уже тесно переплетается с литургией и с другими службами суточного круга, в данном евхологии не замечается ничего подобного, что, собственно, и делает его уникальным. Здесь последование Елеосвящения излагается совсем независимо от других служб следующим образом:

«Молитва над елеем болящего: Господи, милостью и щедротами Твоими…;

Должно знать, что семь пресвитеров творят св. елей; наполняется чаша св. елеем, и каждый пресвитер зажигает светильню, произносит молитву, творит и ектению о болящем: Еще о рабе Божием, о совершении службы, о ослаблении болезни.

Первая молитва над болящим: Господи Вседержителю, святый царю, Боже, наказуяй и не умерщвляяй…;

вторая молитва: Господи Боже сил, посети брата нашего милостью и щедротами…;

третья молитва: Отче святый, врачу душ и телес…;

четвертая молитва: Боже, Боже, сильный и милостивый, вся строяй на спасение рода нашего…;

шестая молитва над болящими Иакова, брата Господня: Щедрый и славный Боже, скорбящих Спасителю…;

седьмая молитва: Щедрый Боже и милостивый, удали все болезни наши…».

Несложность составных элементов рассматриваемого чина обращает на себя внимание. Он разбивается только на две исторически образовавшиеся части: освящение елея и помазание им больного. При этом, только вторая часть – помазание больного елеем – приспосабливается к седмеричному числу совершителей таинства. Затем, само начало и конец этого чина слишком неожиданы и внезапны для целого последования. Чин св. Елея сразу же начинается молитвой на освящение елея и заканчивается молитвами на помазание им болящего, как бы внезапно обрывается. Это, по-видимому, опять говорит о сравнительной древности рассматриваемого памятника, и относит нас к тому времени, когда сам чин не был еще разработан. И с этой стороны он напоминает древние чины, ограничивавшиеся одними молитвами.

Приведенный чин Елеосвящения обращает на себя внимание с другой стороны тем, что он, как уже отмечено, не имеет связи с суточным богослужебным кругом. Для нас это важно в том отношении, что уже в IX – X веках мы застаем чины Елеосвящения объединенными с суточными службами, и данное последование представляет собой в таком случае исключение. По всей вероятности такая практика не была распространена, поскольку отсутствует какое бы то ни было влияние ее на последующую историю таинства. Чины Елеосвящения XIV – XV веков, обладавшие современной схемой и составом, тем и другим указывают на тесную связь с чинами предшествовавшего периода, сформированными однозначно в тесной связи со службами суточного цикла.

Чин Елеосвящения по рукописи Парижской Национальной библиотеки № 213 от 1027 года

Переходя к рассмотрению истории чина Елеосвящения, разрабатывавшегося в контексте служб суточного круга, необходимо отметить, что существуют два наиболее ранних списка этого периода, характерных во многих отношениях. Формально, в хронологическом аспекте первенство принадлежит последованию Елеосвящения Барберинова евхология, датированного IX веком. Чин же таинства св. Елея, содержащийся в рукописи Парижской Национальной библиотеки, датированной 1027 годом, по своему составу и характеру значительно более важен и ценен не смотря на свою позднейшую датировку.

Прежде всего, на древность основной его схемы указывает уже сам состав двух главных частей последования – освящения елея и помазания им больного. К одной и другой части здесь добавляется еще по одной молитве. Это обстоятельство свидетельствует о древнем характере всего последования, так как к IX веку ясно намечается тенденция к соответствию числа молитв числу совершителей таинства в каждой его части. Затем, на ранний характер приведенного чина указывает и то обстоятельство, что из повседневных служб здесь тесно связывается с совершением таинства одна лишь литургия. А это могло быть свойственно Елеосвящению только до IX века, так как, начиная с этого времени, к нему тесно примыкают и другие службы суточного круга. В силу этого вполне уместно считать основную схему и состав последования св. Елея по рукописи Парижской библиотеки одним из более древних опытов построения чина на основе седмеричной системы.

После того как семь иереев соберутся в храме, в котором должно было совершаться последование, один из них совершает проскомидию и затем предложение хлебов; проскомисуются семь просфор по числу пресвитеров. Перед началом литургии предстоятель произносил: «Благословен Бог наш» и во время пения 50го псалма иерей брал приготовленный сосуд с елеем и вливал немного елея в новую лампаду со словами: «Господу помолимся. Господи, милостью и щедротами…» Твое бо есть еже миловати…И,произнося этот возглас, зажигал свою светильню. И так по порядку поступали все семь пресвитеров.

Затем начиналась литургия.

Произносились антифоны и «на молом входе: Благодать приимше… И ныне: Прчастницы бывше божественного естества… Трисвятое. Прокимен: Аз рех… Стих: Блажен призираяй на нища…Апостол из послания Иакова 5, 10 – 16. Аллилуарий: Призри на мя и помилуй мя. Евангелие от Марка 6, 7 – 13. Причастный: Чашу спасения…». ( Если же последование совершается в празднуемый день великого святого, особенно же в день св. Феодора Тирона( 1я суббота ВП), или в Лазарево воскресенье, то в первую очередь совершается последование дня ).

По исполнении заамвонной молитвы раздробления хлебов не бывает, но сразу же иерей погружает заготовленные стручцы в сосуд, и во время пения стихиры «Источник исцелений», иереи, начиная с литургисающего, исполняют для хозяина дома и живущих с ним молитву «Отче святый, врачу душ и телес…» и после возгласа «Яко Твоя есть сила…» помазуют их лица, грудь и руки. И, помазав всех, иереи снова погружают свои стручцы в сосуд и помазуют весь дом, делая елеем кресты на отдельных его частях при пении стихир: Источник исцелений; Cвятии бессребренницы; Благодать исцелений.

Помазав дом, возвращаются и собираются в комнату, в которой по обыкновению находится больной, и поют: «Благодать приимше». Затем один иерей кадит, другой произносит: Премудрость, прости, услышим…И литургисающий читает Евангелие от Луки 19, 1 – 10. Ектения: Помилуй… О благочестивейших… О еже милостиву…О еже проститися нам всякому прегрешению…Еще молимся о рабех Божьих…Господи помилуй 40 раз и возглас: Яко милостив…» И происходит отпуст. «И возвращаясь в домовый храм читают 33 псалом. И бывает раздробление хлеба и раздаяние. Все берут по частице и отходят. Семь пресвитеров поочередно гасят каждый свою светильню. ( Если последование бывает в субботу четыредесятницы, то употребляются преждеосвященные дары; если же вне 40-цы, то каждый раз совершается проскомидия)»

Приведенное последование Елеосвящения показывает, как начиналось развитие чина в двух характерных для рассматриваемого периода аспектах: 1) в сближении освящения елея и помазания им больного; 2) в семикратном повторении этих действий под влиянием седмеричной системы.

Семикратное повторение одной и другой части способствовало появлению новых элементов в чине таинства – при освящении елея: 1) чтение 50-го псалма, при помазании им больного, 2) пение стихиры «Источник исцелений», во время исполнения которых и совершались процессы освящения елея и помазания. Таким образом, одно осложнение последовательно вызвало другое. Это, собственно, и можно считать одним из первоначальных видоизменений древнего состава Елеосвящения.

В разбираемом чине к помазанию больного елеем, присоединены еще два действия: 1) помазание елеем дома больного и 2) молебное служение в комнате последнего. Если больному помазание елеем служило для уврачевания его недугов, то для его дома оно являлось просто освящающим средством. Надо отметить, что в греческой церкви это было вполне естественным явлением, распространявшемся также и на освящения полей ( но уже не сакраментальным елеем ).

На вопрос об истоках молитв, входящих в чин Елеосвящения, можно ответить следующее: Поскольку использование елея было известно с глубокой христианской древности, то и молитвы на освящение его и молитвы над самим болящим Церковь сложила на самых первых этапах своей истории. Уже в Евхологионе Серапиона Тмуитского, из IV века, как ранее было отмечено, есть молитва над болящим и молитва руковозложения на болящих. В последующее время число врачевательных молитв значительно возросло вплоть до образования особых групп таких молитвословий, охватывавших собой даже отдельные виды болезней. Это можно видеть из уже упомянутого «Описания…» профессора Дмитриевского, который в разделе «Рукописи Синайской библиотеки» приводит два таких памятника относящихся к XIII веку.

О чине Елеосвящения в Барбериновом евхологии.

Приведенный чин Елеосвящения по рукописи Парижской Национальной библиотеки ясно показывает, что унаследованный с древних времен простой по своему составу процесс освящения елея и помазания им больного, сперва просто стал повторяться каждым пресвитером в отдельности, но начиная с X века, притерпевает дальнейшее осложнение. В отношении самого последования, увеличивается количество молитв, а в отношении же богослужебного цикла, увеличивается число повседневных служб, взаимодействующих с этим таинством. С такими, характерными для дальнейшего развития последования чертами зафиксирован чин св. Елея в, уже упоминавшемся Барбериновом евхологии. К сожалению, регламент данной работы не позволяет подробно отановиться на этом, тоже по-своему уникальном, литургическом памятнике, но вкратце охарактеризовать его можно следующим образом. Этот чин ясно показывает обнаружившееся в IX – X веках стремление к дальнейшему осложнению последования по седмеричной системе, что выражается появлением в его составе новых элементов, повторявшихся по семь раз. С другой стороны, как пишет иеромонах Венедикт, к этому времени и суточные службы, взаимодействующие с таинством Елеосвящения, увеличиваются в своем составе и достигают полного своего количества. В рукописи Синайской библиотеки за № 973 наглядно можно проследить процесс дальнейшего развития последования св. Елея в двух, характерных для Барберинова евхология направлениях: 1) относительно последования самого таинства и 2) в отношении круга суточных служб. По первому пункту: вместо повторения семи раз того, что делал и читал первый пресвитер, наблюдается стремление положить на каждого иерея по особой молитве в обеих частях таинства, т. е. при освящении елея и при помазании им больного. По второму же: наблюдается решительное приурочение этих двух частей к литургии. Процесс приготовления соединения вода – вино – елей начинается с возгласом начала литургии, причем это соединение повторяется каждым священником, участвующим в таинстве, т. е. имеет место тот же седмеричный характер. Приготовление и освящение елея с возжением светильников происходило в начальный момент службы, а вторая часть таинства, связанная с помазанием и гашением светильников совершалась в конце литургии, перед произнесением 33 псалма.

Другая характерная черта чина Елеосвящения, уже наметившаяся в Барбериновом евхологии, – привлечение помимо литургии и других служб суточного круга. Это подтверждается самим чином, в составе которого есть упоминание о вечерне, панихиде, каноне, в качестве отдельной службы, и утрене. А затем уже следовала литургия, за которой болящий, по совершении над ним таинства св. Елея, приобщался св. Таин. Литургия здесь, как и в рукописи Парижской Национальной библиотеки № 213, совершалась семь раз, но в отличие от названной рукописи она отправлялась перед совершением таинства, в один день…

На утрени, с которой, как это было отмечено, начался процесс соединения Елеосвящения с суточными службами, уже было в обычае освящение елея для верующих. В начале этой работы уже говорилось, о том, что Древняя Церковь хорошо знала традицию общего освящения елея как для сакраментального употребления, так и просто для нужд христиан. Елей больных был в то же время и елеем оглашенных, так как имел одно общее освящение ( на западе – епископом; на востоке как епископом так и пресвитером). Все это показывает, что различие здесь было не в способе освящения елея, а в способе его употребления. Освященное масло получило свое сакраментальное назначение в зависимости от употребления его в таинстве Елеосвящения. Когда же чин таинства св. Елея объединился со службами суточного круга, освящение масла на утрени для верующих, помазывавшихся им и вкушающих его, стало, очевидно, служить освящением и елея больных. В дальнейшем ситуация изменилась и сакраментальная часть отделилась от этого общего освящения и приняла самостоятельное значение. Вполне вероятно, что это явление и отмечается в Барбериновом евхологии.

Из рассмотренных предыдущих рукописей можно судить о дальнейшем осложнении, как самого последования таинства, так и суточных служб, взаимодействующих с ним. В вышеизложенном описании чина Барберинова евхология сообщалось о том, как в последовании Елеосвящения появляются новые части, имеющие седмеричный характер: 1) приготовление елея и 2) гашение светильников. Такие попытки применить седмеричную систему, по возможности, ко всем отдельным элементам чина, естественно, не могли иметь устойчивости. Создание целого церемониала из вливания елея в сосуд или из гашения светильников лишь нарушало впечатление стройности и утяжеляло чин, который существовал paнее при наличии только двух главных частей в последовании таинства. Следовательно, их исчезновение было неизбежно. Приготовление елея, и гашение светильников не могло иметь существенного значения для таинства как такового, а между тем резко возростала громоздкость чина. Поэтому существование их как особых частей, при развитии других, имевших большее значение для таинства, или же при введении новых элементов в последование, становилось излишним.

Этим, оказавшим большое влияние на последование таинства, элементом и было семикратное чтение Апостола и Евангелия. Появление его в чине, вероятно, находится в связи с перемещением помазания больного елеем к моменту чтения апостола и евангелия за литургией. В этом отношении чин Елеосвящения имеет для себя близкую параллель с чином Венчания. Как при совершении Венчания, так и при совершении Елеопомазания на литургии, апостол и евангелие читались не рядовые, а приспособленные в том и другом случае к характеру таинства. Отсюда, с течением времени, апостол и евангелие стали рассматриваться уже как составные части того и другого последования. Следствием этого было то, что, когда Венчание обособилось от литургии, то удержало в своем составе апостольские и евангельские чтения. Очевидно то же произошло и с последованием св. Елея. Как пишет иеромонах Венедикт: …Когда оно стало совершаться во второй своей половине после литургийных апостола и евангелия, то последние, по содержанию давно уже сходные с последованием таинства, и по времени совершения приблизились к Елеопомазанию и потому, естественно, стали рассматриваться уже как составная и притом начальная часть процесса Елеопомазания. Дальнейшим же следствием было то, что чтение апостола и евангелия вместе с помазанием больного елеем подверглось влиянию седмеричной системы, т.е. стало повторяться семь раз по числу пресвитеров, совершителей таинства.

Семикратное чтение апостола и евангелия, осложненное, несомненно, не сразу чтением семи молитв, по одной молитве на каждое чтение, сначала заняло посредствующее положение между освящением елея и помазанием больного и оказало существенное влияние на одну и другую часть. На состав помазания больного елеем этот новый элемент в чине таинства влиял в том отношении, что с появлением его в структуре всего последования и с приданием ему большей стройности, помазание больного елеем получило явную наклонность к соединению с семикратным чтением апостола и евангелия в одну часть. С другой стороны, вполне естественно, что и освящение елея при существовании семи чтений из апостола и евангелия с присоединением еще по одной молитве на каждое чтение, устойчиво стало совершаться простым способом с целью, не загромождать и так очень сложный чин св. Елея.

Наряду с апостольскими и евангельскими чтениями для последующей судьбы последования св. Елея имело значение и другое характерное обстоятельство,-это постепенное сужение круга суточных служб, привлекаемых к таинству. И так как первоначально чин Елеосвящения из всех суточных служб был связан с литуpгией, так и процесс обособления от них начался тоже с литургии. «И должен желающий творить св. Елей призвать сем пресвитеров вечером и (должно) петь следующее, где пожелает, в церкви или в доме своем». Из этой заметки можно видеть, что связь Елеосвящения с литургией, предполагавшая его совершение непременно в храме, делала затруднительным его более широкое применение. Стесненнось такого положения таинства окончательно привела его к полному отделению от суточной службы, что не могло не отразиться на последовании св. Елея.

О том, какой именно вид приняло это последование 1) по привнесении в него семикратного апостольского и евангельского чтения и 2) по освобождении его от литургии, наглядное представление дают нам рукописи: Лавры преп. Афанасия Афонского № 189; Синайской библ. № 960; Святогробской в Константинополе библиотеки № 8; Αфоно-Пандокр. библиотеки № 149; Синайской библиотеки № 985; в которых чин Елеосвящения предстает перед нами с обеими характерными чертами. В чине Елеосвящения указанных рукописей апостольские и евангельские чтения действительно сначала занимают среднее место между освящением елея и помазанием им больного и само выполнение их здесь предварялось седальнами и сопровождалось чтением соответствующих молитв, по молитве на каждое чтениe. В силу же ориентации основного внимания на изложение нового элемента-апостольских и евангельских чтений- другие части Елеосвящения отступают на второй план и излагаются просто. А второстепенные части, не имевшие существенного значения для последования, по возможности, объединяются с другими частями. Отсюда, вливание елея в сосуд, как особый седмиричный круг в них уже не имеет места. Теперь, каждый пресвитер, вливая елей в сосуд, читал молитву и на его освящение. А возжениe светильников лишь согласно рукописи Синайской библиотеки № 960 совершалось определенным образом. Но и здесь этот элемент отправлялся просто: пресвитеры по очереди зажигали свои светильники без произнесения каких-либо молитв. Во всех же других рукописях оно было объединено с апостольскими и евангельскими чтениями таким образом: каждый пресвитер по прочтении своего апостола, евангелия и молитвы зажигал свой светильник и отходил на свое место. В свою очередь гашение светильников, хотя в данных рукописях о нем и не упоминается, могло быть объединено с помазанием больного елеем, или же совершаться по окончании всего последования.

В силу объединения второстепенных частей последования таинства с главными схема главных частей получилась следующая: 1) освящение елея; 2) семь чтений из апостола и евангелия с положенными на них семью молитвами и 3) помазание больного елеем.

Но теперь к этой схеме присоединяются действия, вызванные освобождением последования таинства от литургии. Сюда относится появление особого начала и отпуста для последования. Когда Елеосвящение совершалось на литургии, то для него не требовалось в этом случае, ни особого начала, ни особого отпуста. Начало и отпуст на литургии могли служить тем же и для последования таинства. Но появление того и другого стало неизбежным, как скоро чин св. Елея отделился от литургии. Это с одной стороны.

С другой-наблюдается следующее явление. Первоначально, когда таинство св. Елея совершалось на литургии, то первая его часть-освящение елея-совершалась в начале литургии, а вторая- помазание больного елеем-в конце ее. Среднее место между тем и другим занимало чтение апостола и евангелия. Это чтение литургийных апостола и евангелия, по содержанию уже давно приспособленное к случаю совершения таинства св. Елея за литургией и ставшее седмеричным, в силу этого могло рассматриваться как входящее в состав и самого последования таинства. С другой стороны, начальная часть литургии до чтения апостола и евангелия тоже очень рано стала осложняться элементами, относящимися к таинству Елеосвящения. Это явление уже отмечалось при разговоре о рукописи Парижской Национальной библиотеки № 213 и о рукописи Синайской библиотеки № 973. Рукопись же Синайской библиотеки № 960 сообщает, что даже литурийные молитвы относились не к литургии, а к таинству. Вследствие этого произошло то, что когда чин св. Елея обособился от литургии, вместе с освящением елея и помазанием им больного вошла в состав последования таинства и начальная часть литургии, кончая чтением апостола и евангелия. Впоследствии она заняла среднее место между освящением елея с одной стороны и помазанием им больного-с другой.

Кроме этого, в рассматриваемых рукописях наблюдается и другая особенность, вызванная появлением больного для совершения над ним таинства не к самому началу последования, а после освящения елея, перед чтениями из апостола и евангелия. Церковная служба св. Елея в то время совершалась медленно и торжественно. Из рукописи Синайской библиотеки № 973 можно видеть, что после освящения елея в начале службы, литургия продолжалась обычным своим порядком и только в конце ее больной помазывался елеем. При таком характере таинства, принимавший его находился в храме, и когда наступал момент помазания елеем, священнослужители выходили на середину храма, при этом принимавший таинство подходил к ним и становился среди них для помазания. Согласно Барберинову евхологию так все и происходило. Перед наступлением момента помазания, в конце литургии, больной выходил к священникам и помазывался маслом. Такой же порядок указывает и рукопись Софийской библиотеки № 1054 с Иерусалимским уставом чина Елеосвящения. Когда же последование св. Елея обособилось от литургии и отдельные части его сблизились между собой, принимавший таинство стал появляться среди священнослужителей уже перед началом апостольских и евангельских чтений. Это появление больного в середине чина с одной стороны произвело перерыв между освящением елея и чтениями из апостола и евангелия, с другой стороны способствовало появлению новых элементов в чине 1) испрошения принимавшим таинство прощения грехов при появлении среди священнослужителей и 2) пения особых тропарей и кодаков, заполнявших промежуток времени при появлении его среди совершителей таинства.

После всех видоизменений, какие были произведены в чине Елеосвящения, при отделении его от литургии, последование этого таинства приняло такой вид:

Накануне по-прежнему служились вечерня и утреня, а сам чин св. Елея совершался на другой день.

Обычное начало: Приидите поклонимся; чтение одного или нескольких псалмов; Верую во единого Бога…( или же, как в рукописи Синайской библиотеки № 960, после начала сразу же следовали тропари: Помилуй нас Господи…)

Освящение елея.

Исполнение литургических антифонов.

Приход больного и испрашивание им прощения грехов и благословения у совершителей таинства и пение тропарей.

Чтение семи апостолов и евангелий, предваряемых седальнами и сопровождаемых молитвами.

Возложение евангелия и чтение молитвы над головою принимавшего таинство.

Помазание больного елеем поочередно всеми семью иереями.

Помазание присутствующих.

Произнесение ектении «Помилуй нас Боже» и отпуст.

Оглашение больного ( неустойчивое по местоположению )

Таким образом, из представленной в рассмотренных рукописях схемы Елеосвящения можно отчетливо видеть, что из служб суточного круга устойчивое положение сохранили вечерня и утреня, а в самом последовании св. Елея твердо заняли места следующие части: 1) освящение елея, 2) семь чтений из апостола и евангелия, 3) помазание больного, 4) оглашение его. К этим частям по освобождении таинства Елеосвящения от литургии присоединились теперь 1) особое начало и 2) отпуст для последования.

Взаимодействие таинства с утреней

Необходимо отметить, что в рукописи Синайской библиотеки № 960 находится еще одно немаловажное сообщение, необходимое для изучения поставленного в этой работе вопроса, а именно отношение таинства св. Елея с утреней. (В описании Барберинова евхология в общих чертах этот вопрос уже затрагивался). К сожалению упомянутая рукопись содержит давольно скудные данные относительно всего последования освящения елея на этой, впоследствии так же повлиявшей на чин, службе. В этом плане здесь можно отметить лишь характерные особенности. В данном Синайском памятнике XIII века, когда семикратное повторение всех частей последования Елеосвящения получило, помимо устойчивости, еще и давность, придавшую ему освященную временем традиционность, можно видеть всего лишь четыре молитвы, прочитывавшиеся не спешно на утрени в таком порядке: После шестопсалмия: Отче святый…; после третьей песни канона: Блаже, человеколюбче, благоутробне, многомилостиве Господи…; после шестой песни: Владыко вседержителю, душелюбче, раболюбче Спасителю всех…; после девятой песни: Царю исцелителю страждущих… Если мы теперь примем во внимание, что молитвы в рассматриваемой рукописи по своему содержанию были из числа молитв, прочитывавшихся над самим больным, то вероятно, что их первоначальное существование на утрене и в данной рукописи было независимо от совершения здесь освящения масла. При отправлении утрени в связи с таинством Елеосвящения естественно было и ее снабжать соответствующими случаю элементами и в том числе молитвами. И этих молитв уместно было читать столько, сколько позволяла утреня в обычном своем порядке. И так как на утрене после третьей, шестой и девятой песни канона произносилась ектения, то и было естественно к этим ектениям приурочить молитвы. Такое присоединение оправдывалось: 1) согласно сложившемуся обычаю, читать вообще молитвы за службами применительно к произнесению ектений, 2) согласно практическим выгодам, так как в нужных случаях их всегда можно было прочитать тайно во время произнесения ектении. И когда освящение елея совершалось на утрени, такими молитвами можно было воспользоваться и для освящения елея. В рукописи Синайской библиотеки № 960 мы и имеем дело с помощью рассматриваемых молитв. Единственная молитва, которая была к ним прибавлена, это уже известная молитва «Отче святый». В качестве же доказательства того, что еще не существует особых молитв, предназначенных сугубо для освящения елея, служит тот факт, что, из содержащихся в данном памятнике, ни одна из них не относится к этому предмету.

5.5 Отделение таинства св. Елея от суточных служб

С XIII века, как пишет протоиерей Геннадий Нефедов, практика совершения таинства Елеосвящения на Востоке существенно меняется. Этому явлению, по его мысли, способствовало исчезновение обычая устраивать при храмах церковные больницы. Так что подавляющее большинство больных было уже не в состоянии приходить для Помазания на общее богослужение. Правда, продолжало существовать в Церкви для больных, не способных передвигаться, краткое последование Елеосвящения, не связанное с дневными службами. Об этом говорят нам данные из Требника императора Иоанна Кантакузена.

Сам чин св. Елея с этого времени освобождается от ранее соединившихся с ним служб суточного круга: вечерни, утрени и от литургии. На приходах в это время данное таинство совершалось только в храмах. В «Новой скрижали» говорится об одном так: «Больные, которые могли подниматься и ходить, с помощью других были приводимы в храм, а кто не мог этого, тех привозили, чтобы в священном месте приобрести отраду для страждущей души и возвратить здравие телу посредством действия, сообщаемого этим таинством. И ногда они пребывали там дни и ночи, ожидая благодатной помощи от помазания освященным елеем…

XIV век профессор А.Дмитриевский называет веком, когда начался новый период в истории чина Елеосвящения. Для него было характерно обособление частей последования от храмового богослужения. Вечерня при этом совсем опускается, связь с утреней остается, обретая новый смысл. Этому способствовал, как говорилось, вновь возникший обычай совершать таинство св. Елея в частных домах.

Стремление сделать таинство Елеосвящения более доступным для его широкого применения предъявляло и более радикальные требования. Задача была такова, чтобы, – по словам иеромонаха Венедикта, – таинство в потребных случаях могло представлять вид одного цельного последования, притом не очень продолжительного по времени совершения. Отсюда естественное внимание устремлялось к вечерне и утрене. Даже при отправлении их накануне, совершение таинства Елеосвящения не могло быть удобным для широкого применения, и потребность его полного отторжения от этих служб возникала сама собой. Таким образом было произведено дальнейшее сокращение повседневных служб, примыкавших к таинству. Пение вечерни было упразднено совсем, а утреня, в качестве молебного пения, была присоединена к самому чину св. Елея. Возможно, что и отправление утрени было бы опущено при совершении таинства, если бы ранее в ее состав не вошел канон Арсения. Составленный сугубо для освящения елея, он занимал на утрене главное место. Исключить его из состава таинства не представлялось возможным без ущерба для внутреннего его содержания, а оставить в неприкосновенности, значило оставить и утреню, из которого она главным образом и состояла.

С другой стороны в самом чине св. Елея сами собой намечались дальнейшие видоизменения. Семь помазаний стали совершаться параллельно семи чтениям из апостола и евангелия. В силу этого вместо прежних трех главных частей ( освящение масла – чтения апостола и евангелия – помазание больного ) последования таинства стало только две: 1) освящение елея и 2) чтения, соединенные с помазанием больного. Но к этим двум частям примкнула утреня с одной стороны, и заключительная часть – с другой, в силу чего все последование подразделилось на четыре нынешние части. Таким образом утреня, или молебное пение, тесно примкнула к самому чину таинства и, вследствии этого, образовала в нем его теперешнюю первую часть, удержав обычный свой порядок: начало; чтение 142-го псалма; малая ектения; пение «Бог Господь или Аллилуия смотря по дню» и современных тропарей; чтение канона Арсения и пение современных стихир. После стихир сразу же следовало освящение елея, т. е. вторая часть последования таинства: каждый из иереев, вливая елей и вино в сосуд, читал молитву и на освящение его «Господи, милостию и щедротами», причем во время этого процесса исполнялся 50 псалом. Третью часть составили в нем апостольские и евангельские чтения, объединенные теперь с семикратным помазанием больного елеем в таком порядке: прокимен, апостол, аллилуарий, евангелие, сугубая ектения, молитва; после молитвы пресвитер дул трижды в сосуд с елеем, делая в то же время и знак честного креста; произносил тропарь «Господи, оружие на диавола крест Твой дал еси»; помазывал болящего елеем при произнесении стиха «Помощь наша во имя Господа» или молитвы «Отче святый», и, сделав поклон иереям, отходил на свое место; и таким образом поступали все семь священников.

В силу отнесения помазания больного елеем к чтениям из апостола и евангелия четвертая и вместе с этим заключительная часть последования таинства приняла такой вид: возложение евангелия и чтение молитвы «Благоутробне, неизменне, сокровенне, многомилостиве Господи Боже наш», к которой уже в виде пережитка присоединялось чтение молитвы «Отче святый», пение стихир: Источник исцелений…, Подаждь утешение…; ектения: Помилуй нас Боже… и отпуст: Христос истинный Бог наш… В заключение болящий трижды говорил: Благословите, владыки святые, и простите мне грешному.

В заключении этого параграфа можно привести мысль протоиерея Михаила Архангельского, который писал, что получив отдельное существование, нынешний чин св. Елея не утратил своего духовного сочетания с храмом Божиим и дневными церковными богослужениями…Историческим примером такого сочетания служит Елеосвящение, которое было совершено патриархом Никоном в Воскресенском монастыре, когда болящий принимал молитвенное участие в совершении вечерни и утрени, после утрени исповедовался, затем удостаивался св. помазания и за литургией причащался св. Таин.

5.6 История схемы и состава чина Елеосвящения второй группы

В рассмотренных выше рукописях первой группы образовался чин Елеосвящения, который условно можно разделить на четыре части:

• утреню
• освящение елея
• семь чтений из апостола и евангелия с семикратным помазанием больного елеем
• заключительную часть

Однако, в рамках такой схемы чина св. Елея однообразие устанавливается далеко не сразу. Греческие рукописи второй группы наглядно характеризуют этот момент. Отдельные части последования продолжают еще предваряться начальными возгласами, свидетельствующими о том периоде, когда они были разделены по времени своего совершения. Помимо этого, особенности сохранялись и в пределах каждой части, что напоминало о процессе освобождения чина от суточных служб, в частности от литургии.

Так, в силу стремления придать всему последованию св. Елея один цельный вид, утреня образовала его первую составную часть.

В конечном итоге, если в рукописях первой группы отображался чин Елеосвящения, состоящий из четырех частей, то во второй группе содержится последование таинства с подразделением уже на две главные части (т.е. освящение елея и помазание). Правда, в способе взаимного объединения и расположения в них тех или иных элементов, наблюдается значительная неустойчивость и неопределенность, свидетельствующая о том, что чин св. Елея здесь еще находился в стадии своего формирования. Проглядывала, – как пишет иеромонах Венедикт, – неуверенность композиции этих элементов в каждой части. Отсюда одни и те же из них в разных чинах распределялись по-разному. Такое разнообразие распределения элементов, служившее основной причиной неустойчивости всей схемы, было особенно заметно в освящении елея и в заключительной части. Наооборот, утреня и семь апостольских и евангельских чтений с семикратным помазанием больного елеем более стабильно сохраняли схему, почти совпадающую с современным видом этих частей. Возможно, что, если бы в свое время печатание богослужебных книг не положило предела всяким вариациям в схеме чина Елеосвящения, то современный вид его был бы совсем иным. На это предположение наводит тот факт, что в рукописях второй группы находится совсем немного чинов, близких по своему виду к современному последованию св. Елея. Поистине, это яркое свидетельство того, что настоящая схема таинства есть не только продукт, подготовленный всей историей литургического развития, но и результат выбора из всего разнообразия чинов Елеосвящения, еще не сведенного к единству своего совершения.

Заключение

Исторический метод исследования, который был изначально предложен в данной работе, позволил показать каким образом развивался процесс формирования современного чина Елеосвящения. Как исторически разрешалась литургическая практика о месте и времени совершения таинства, о его совершителях, о лицах, над которыми оно совершалось.

Рассмотрение этих вопросов в исторической перспективе позволило установить, что литургическая практика не всегда была одинаковой и в каждый период определялась общей совокупностью условий и факторов своего времени и оказывала свое влияние на каноническое и догматическое решение тех или иных аспектов чина.

В первом столетии Господь наш Иисус Христос, установив таинство св.Елея, положил через Своих апостолов все главные и существенные основы для его будущего богослужебного совершения. И не случайно в тот период чин таинства отличался своей естественной простотой. Как древо Церкви представляло тогда собой молодую отрасль, точно также и все составляющие его были тождественны этой основе. Таинство Елеосвящения совершалось тогда в домах верующих, непосредственно у постели больного. Помимо этого определялся статус назначения самого масла. Не сразу в жизни христиан обозначилась строго сакраментальная его цель. Относительно лица, совершавшего освящение елея и того кому оно предназначалось, как мы видим, не было единого мнения. Ряд факторов разделил традицию на обычаи поместных церквей того времени. Даже в отношении к таинству св. Елея очень рано Запад стал жить своей жизнью, а Восток – своей. Трудно понять насколько мирно и терпимо соседствовали эти обычаи, и какие причины стояли у истоков этого разномыслия.

На Востоке с VI – VII веков таинство св. Елея меняет место своего совершения. Отныне частным домам на смену приходит пространство храма, а индивидуальной обособленности – соборный принцип. С этого момента и чин Елеосвящения постепенно тяготеет к службам суточного круга, пока, наконец, полностью не соединяется с ними. Запад же замыкается в исключительности епископской прерогативы освящения елея, и всестороннего его использования, что вскоре приведет к профанации и кризису таинства.

С XIII века, как это было отражено, в Православной Церкви начинается процесс постепенного освобождения Елеосвящения от служб суточного круга. К этому времени, сложность и величина чина таинства достигает своих максимальных размеров, что естественно затрудняет его применение. XIV век полностью проходит в обновлении традиции св. Елея, когда вновь возвращается старый обычай совершения таинства в частных домах и формируется новый чин.

Подводя итог этого исследования и мысленно вновь останавливаясь на исторических этапах, можно видеть как непредсказуемо и многогранно отображалась практика Православной Церкви. Если какие-то временные исключения, побочные наслоения и вплетались с годами в структуру таинства, то оно от этого не теряло своей благодатной силы. Примером тому могут служить такие крайние явления, как заочное отправление чина или же совершение таинства над умершими, что в свое время имело не мало апологетов.

На протяжении веков христианской эры таинство св. Елея пережило те же этапы становления, какие наблюдались во всей богослужебной сфере Церкви. Можно, конечно задаваться вопросами причинности, пытаясь при этом скрупулезно исследовать историю, но необходимо согласиться, что изложенное в свое время апостолами Марком и Иаковом святоапостольское совершение чина Елеопомазания, его внутренние и внешние свойства и качества послужили прочной основой для дальнейшего развития и образования в итоге церковного последования таинства.

Список литературы

1. Библия, Книги Священного Писания Ветхого и Нового Завета, / М.: Изд. Московского Патриархата, 1989г.
2. ALPHA, Древнегреческо-русский словарь. Дворецкий И.Х. / под ред. Соболевского. 1958г. (электронная версия).
3. Постановления святых Апостолов чрез Климента епископа и гражданина римского преданные (в русском переводе с древне-греческ. о. Иннокентия Новгородова), // СПб, 2002г.
4. Полный православный богословский энциклопедический словарь, / М.: Изд. П.П.Сойкина./ репр. изд. концерн «Возрождение». 1992г.

5. Требник. // М.: Изд. Московской Патриархии, 2000г.

1. Требник (митрополита Петра Могилы). // Изд. Свято-Троице-Сергиевой Лавры, 1992г. Издано на средства Секретариата Т.Горичевой, Париж, СПб. / репринт воспр. издания Московской Синодальной типографии,1884г.

7. Энциклопедия «Кирилл и Мефодий». / электронная версия. 2CD.

. Алмазов А., проф., Врачевальные молитвы. // Одесса 1901г.

.Алмазов А., проф., История чинопоследования Крещения и Миропомазания. // Казань, 1884г.

. Арранц Михаил SJ., Исцеление Души и Тела. Таинство Елеосвящения и другие терапевтические и разрешительные молитвы и чины Византийской Традиции. Исторический опыт, / Самиздат Opere Religiose Russe. Рим, 2001г.

. Архангельский Михаил, прот., О тайне Святого Елея, // Москва. 2001г.

.Бернштам Т. А., Молодость в символизме переходных обрядов восточных славян. Учение и опыт Церкви в народном христианстве. // СПб. «Петербургское Востоковедение». 2000г.

.Булгаков А., проф., Старокатолическое богослужение, // Труды Киевской Духовной Академии. №3 1898г.

.Венедикт (Алентов), иером., Чин таинства Елеосвящения. Историко- литургический очерк, // Сергиев Посад, 1917г.

.Дмитриевский А., проф., Описание литургических рукописей,

хранящихся в библиотеках Православного Востока, // Петроград, 1917г.

. Евдокимов П., проф., Православие. // ББИ. Москва, 2002г.

. Катанский А., проф., Очерк истории обрядовой стороны таинства Елеосвящения. / ж. «Христианские Чтения». 1881г. Т.II.

. Кекелидзе К., прот., Литургические грузинские памятники. // Тифлис, 1908г.

. Красносельцев Н., проф., К истории православного богослужения. (по поводу некоторых церковных служб и обрядов ныне не употребляющихся). Материалы исследования по рукописям Соловецкой библиотеки. // Казань, 1889г.

. Кунцлер Михаэль., Литургия Церкви. т.II. // Москва. «Христианская Россия». 2001г.

. Нефедов Геннадий, прот., Таинства и обряды Православной Церкви. // Москва, 1999г.

.Петровский А., проф., К истории последования таинства Елеосвящения. // «Христ. Чт.». 1903г.

. Помазанский Михаил, протопресв., Догматическое богословие. / Фонд «Христианская жизнь», Клин, 2001г

. Соколов Дмитрий, прот., Учение о Богослужении Православной Церкви. / Изд. Приходского Совета Русской Церкви в Париже. / Репринт. изд. Белорусского экзархата Московской Патриархии. Минск, 1990г.

. Старец Ефрем Катунакский., EKDOSH I. HSUCASTHRIOU AGIOS EFRAIM KATOUNAKIA AGIOU OROUS // Москва, 2002г.