- Вид работы: Реферат
- Предмет: Культурология
- Язык: Русский , Формат файла: MS Word 33,47 kb
Кафедральный собор во имя Христа Спасителя в г. Самаре
Самарский Муниципальный Университет Наяновой
Собор во имя Христа Спасителя в г. Самаре
Гололобовой Ксении
2002 г. __________________________________________________________________
Содержание: Введение………………………………………………………………………стр. 2
Часть первая. Строительство храма……………………………………..стр. 3
Часть вторая. Разрушение храма……………………………….……….стр. 13
Стихотворение Волковой «Чёрным по белому»………………………стр. 19
Заключение…………………………………………………………………стр. 20
Cписок использованной литературы……………………………………стр.21
Введение
Я хочу рассказать об одном из прекраснейших храмов старой Самары. Мне кажется, что просто необходимо вспомнить всем нам собор, который был безвозвратно потерян в период борьбы советской власти с религией. Этот храм вселял надежду, греющую сердца верующих в Бога людей. Об этом храме горожане мечтали более двадцати пяти лет… Но он был разрушен, просуществовав чуть больше двенадцати лет. Многие жители Самары даже и не знают, что когда-то существовал такой храм – мало сохранилось фотографий и рисунков, немного написано о нем книг. Я расскажу вам, как долго и с какой любовью строили Храм Христа Спасителя, о радостном завершении его строительства, о том, как он исчез навсегда со многими другими соборами и храмами нашей страны. Моей семье этот собор особенно дорог, потому что он связан с именем моего прапрадедушки. Он служил там священником, осталось несколько реликвий в память о том времени: его печать, фотографии и несколько документов.
Этот храм все ученые называют по-разному: одни – Кафедральным Собором во имя Христа Спасителя, другие – Спасо – Вознесенским собором, а третьи – просто Кафедральным Собором. Никто точно не знает – было ли у него одно имя или несколько.
Первая часть реферата посвящена длительному процессу строительства уникального храма. Вторая часть повествует о судьбе Кафедрального собора.
Так как же строили этот прекрасный храм, как его разрушили и почему? Нужно ли людям знать об утерянных соборах или нет? Вот это нам и предстоит выяснить.
I
"Память- это ничем не заменимый хлеб насущный, сегодняшний, без коего дети вырастут слабыми, незнайками, неспособными достойно, мужественно встретить будущее". (В. А. Чивилихин)
В 1853 году по разработанному плану для губернского города Самара было решено начать строительство кафедрального собора во имя Христа Спасителя на огромной площади.
Мысль о возведении храма долгие годы зрела в сердцах самарских граждан, но отсутствие денежных средств города не позволяло осуществить эту заветную мечту горожан. В 1865 году Преосвященный Самарский Епископ Герасим призывал всех на помощь общему делу — сооружению кафедрального соборного храма.
4 Апреля 1866 года с таким ходатайством Преосвященный Герасим обратился к Самарскому Губернатору. Надо же было, так сложиться обстоятельствам, в тот самый день совершилось в С.-Петербурге злодейское покушение на жизнь Царя, Императора Александра II.
“Силою Вышнего,-пишет Алабин,- чудесное спасение от руки убийцы, произвело во всем нашем отечестве чрезвычайное впечатление. Затрепетали миллионы сердец русских людей, пораженных ужасной вестью о смертной опасности, грозившей возлюбленному Государю, все искали лучшего способа выражения своих чувств.”
Городское общество постановило: воздвигнуть в г. Самаре кафедральный Собор во имя Спасителя, с приделами: в честь Ангела, Св. Благоверного Великого Князя Александра Невского и в честь чтимых церковью Святых, 4 Апреля.
Этот храм веры, надежды и любви должен был быть вечным памятником несокрушимых уз, связывающих русский народ с его Государем, быть более прочным, чем жизнь целых поколений… 9 апреля 1866 года император дал согласие на строительство Соборного храма. 17 апреля, в свой день рождения он, при огромном количестве народа, прибыл к месту, выбранному для сооружения Соборного Храма, освятил его, и вслед за ним начали собирать пожертвования на его сооружение, причем начало пожертвований положило Городское Общество ассигнациями из своего запасного капитала- 15.000 руб. Затем была открыта подписка на сооружение храма по всей губернии. Дворянскими предводителями, а также представителями административных управлений — городских и сельских, вследствие чего к 1869 году на проектированное сооружение было уже собрано 39.000 руб., а между тем производилась очистка места под соборную площадь и составление плана храма. Уже в Мае 1866 года Начальник губернии распорядился об очистке от построек пространства, предназначенного утвержденным планом города под соборную площадь. При этом оказалось, что под эту площадь должны отойти четыре квартала города, на которых находилось 102 дворовых места, принадлежавших различным владельцам. Им было предписано отвести другие места или выдать денежное вознаграждение. Но, как оказалось, денежное вознаграждение уже было выдано за отходящие от них усадьбы, но так как многие из этих владельцев и за получением этой платы продолжали “сидеть на старине”, губернатор предложил местному Губернскому Правлению принять решительные меры, чтобы такие домовладельцы немедленно очистили занимаемые ими места. Преимущественное участие в очищении места под соборную площадь принял один из местных советников коммерции И. М. Плешанов, отдавший под площадь лично ему принадлежавшие дворовые места. По плану проектируемого сооружения первоначально предполагалось соорудить храм, такой же, как только что тогда сооруженный кафедральный собор, во имя Св. Благоверного Великого Князя Александра Невского, в Вятке. Этот храм был воздвигнут по плану известного академика Вит Берга и потому, для подробного изучения этого сооружения и для изображения его в деталях, был командирован в Вятку губернский архитектор М. Д. Муратов. Муратов предъявил Городскому Обществу выполненную им работу. Но было решено, что размеры Вятского храма не отвечают потребностям кафедрального собора в Самаре. Городское Общество признало необходимым выработать план на более величественное сооружение — вдвое больше, учитывая рост населения Самары.
Министр внутренних дел Б.Н.Обухов отверг этот план и было решено составить новый проект строительства. Исполнил эту волю петербургский профессор архитектуры Э. И. Жибер. 11 Апреля 1869 года им был выработан план храма (одноэтажного), вмещающего 2500 человек и утвержден 25 Мая 1869 года, в день годовщины нового, преступного покушения, в Париже, (в 1867) на жизнь Императора Александра Николаевича. После была торжественно совершена молебна в женском Иверском монастыре и закладка храма Преосвященным Герасимом Епископом Самарским и Ставропольским, в присутствии губернатора Аксакова, всех местных властей и большого количества народа.
Был организован особый Комитет под председательством Преосвященного Епископа Герасима, губернского архитектора М. Д. Муратова, которому было поручено наблюдение за постройкой, городского главы Буреева, Е. Н. Шихобалова и других деятелей города.
Городское Общество просило Комитет строить соборный храм хозяйственным способом, для возведения нужно было 163 224 руб., по первоначально составленной архитектором Муратовым смете, на возведение одноэтажного здания храма.
Просьба Общества с любовью и вниманием выполнялась Комитетом, находившимся с 20 Июля 1867 года под председательством нового Самарского Губернатора — Тайного Советника Аксакова. Комитет деятельно собирал пожертвования; делал кирпич, вывозил из городских каменоломен предоставленный городом бутовой камень, производил выемку земли под постройку храма и кладку его фундамента. Земли под здание было вынуто 1900 сажень. Такая деятельность Комитета продолжалась до введения в Самаре нового Городового Положения в феврале 1871 года. Тогда дело сооружения Соборного храма было возложено на вновь образованную Городскую Думу. Она избрала особую Комиссию, которой предоставили, заведуя самостоятельно постройкой Соборного храма, принимать все дозволенные законом меры к увеличению строительного капитала,— собирать добровольные пожертвования и тому подобное.
Строителем Соборного храма Дума назначила Е. Н. Шихобалова, вместе с Горбуновым, Плешановым, Журавлевым и А. Н. Шихобаловым. Но, в действительности, дальнейшее ведение дела сооружения храма лежало собственно на Е. Н. Шихобалове и, впоследствии также на избранном ему в помощники купце Колодине, а прочие выбранные лица содействовали делу лишь доставлением необходимых денежных средств на продолжение сооружения. Когда же 7 октября 1888 скончался Е Н. Шихобалов, Дума дальнейшее сооружение Собора и сбор пожертвований возложила на избранных ей 28 октября того же года А. Н. Шихобалова и приглашенных ему в помощники Журавлева, Курлина, Плешанова и Кирилова. Комитет этот продолжал действовать, состоя под председательством городского главы Алабина.
Постройку храма Дума поручила городскому архитектору Теплову, назначив ему за выполнение этого поручения, вдобавок к получавшемуся им жалованью по должности, 1000 руб. в год. Теплов наблюдал за постройкой храма до 5 Мая 1873 года. После того занимались этим делом Марфин, Бем, Леонард Адександрович Редер, Кривцов, многие другие архитекторы и ,наконец, художник Щербачев с успехом произвел внутреннюю отделку Собора.
При переходе дела сооружения храма в ведение новой Городской Думы, оставалось наличных денег на это сооружение 417 рублей. Фундамент под собор оказался выложенным сплошной массой, с устройством перекидных в нем арок, образовавших склеп (с подземной усыпальницей). Необходимость этих перекидных арок, непредусмотренных при составлении плана здания, была вызвана свойством грунта местности, для придания большей прочности, что дало возможность впоследствии устроить, в нижней части здания, особый храм, не предусмотренный планом.
Здание строилось медленно, и Самарские граждане нетерпеливо ожидали скорейшего окончания храма, хотя, с другой стороны, относительная медленность возведения стен здания имела благотворное влияние на их прочность, давая им время хорошо просохнуть и сделать надлежащую осадку. Таким образом, дальнейший рост Соборного храма был обеспечен и не останавливался, но рост этот не всегда был под тем ближайшим наблюдением и руководством опытного и добросовестно относящегося к делу архитектора, которое одно могло способствовать его безукоризненно правильному развитию. Губернский архитектор Муратов, положивший начало постройке Собора и выведший его фундамент, получил другое служебное назначение и уехал из Самары. Сооружение, некоторое время оставалось без архитекторского надзора. Потом за постройкой наблюдали техник Куроедов и городской архитектор Гордеев. Они еще с большим вниманием, чем их предшественники относились к делу постройки, но их вмешательство в это дело в значительной степени парализовалось тем авторитетом, какой успел приобрести у строителей храма подрядчик каменных работ Марков. Каменная кладка храма первоначально была поручена Макарову, но вскоре он был устранен, как не вполне искусный и работа была переложена 16 Июля 1869 на сызранского купца Макара Михайлова Маркова, оказавшимся мастером вполне знакомым с делом и доведшим кладку Собора до конца. Тот же перестал обращать какое либо внимание на указания архитекторов и действовал совершенно самостоятельно, и только в одном случае архитектор Гордеев успел настоять, чтобы одна из неправильно возведенных частей постройки была разобрана и возобновлена согласно утвержденному плану. К счастью, еще подрядчик Марков оказался мастером своего дела, вполне знакомым с ремеслом каменщика и потому кладка здания производилась, как высказался впоследствии профессор архитектуры Жибер—отлично.
Работа по сооружению храма шла безостановочно до 1882 года, когда Строительное Отделение Самарского Губернского Правления нашло необходимым осмотреть сооружение Собора, так как, по словам Строительного Отделения, „в таком монументальном деле необходима большая осторожность".
Результатом произведенного осмотра Строительным Отделением, совместно с городским главой, строителями собора и городским техником был акт, составленный 14 Июля 1882 года. Было признано, что работа произведена удовлетворительно, хотя и есть некоторая, небольшая неправильность в выступах и углах, что впрочем, не может повлиять на прочность здания. Но притом Отделением найдено, что вообще при постройке нет системы и ведется как бы ощупью, а потому признавалось необходимым, чтобы при постройке непременно находился постоянный архитектор, который бы выработал детальные чертежи сооружения и составил бы необходимые, математические расчеты степени устойчивости сооружения и пр. На основании этого осмотра Строительный Комитет признал возможным продолжать кладку только тех частей строения, которые не могут иметь существенного влияния на общую устойчивость здания. На этом основании Городское Управление решило продолжать кладку несущественно важных частей здания, поручив городскому архитектору Гордееву составить подробный, математический расчет степени устойчивости сооружения. Когда этот расчет был Гордеевым составлен, Городская Управа обратилась к директору института Гражданских Инженеров Тайному Советнику Борнгардт, с просьбой проверить эти расчеты и осмотреть сооружение в натуре, но Борнгардт, отказался от принятия этого поручения, потому что был болен. В это время постройка храма доведена была до основания барабана главного купола, и признавалось необходимым, прежде чем приступить к его возведению, подвергнуть расчету устойчивость уже возведенных частей храма и степень прочности сопротивления, в особенности пиллонов под главным куполом. Для этого и был приглашен в Самару профессор архитектуры Э. И. Жибер.
В конце мая 1885 года профессор Жибер, осмотрев сооружение собора, в заседании Городской Думы объяснил лично о результате своего исследования, заявив, что это грандиозное здание и его фундамент до сих пор строились правильно и прочно; кладка производилась с полной аккуратностью и как видно мастером вполне знакомым с подобными постройками, несмотря на то, что, производилась исключительно по утвержденному плану, без разработанных необходимых детальных чертежей. Во всяком случае, Профессор Жибер сказал, все “доселе сделанное” ни малейшего опасения за возможность разрушения каких либо частей возведенных построек — не представляет. Опасения Строительного отделения Губернского Правления относительно устойчивости и толщины столбов на юго-восточной и юго-западной сторонах храма, судя по наружному осмотру сооружения, оказываются напрасными; равным образом слухи о трещинах в здании не имеют основания. Если ж, однако, вся постройка, присовокупил Жибер, вполне правильна и не грозит опасностью, то ее продолжение, по особенной серьезности своей, требует более бдительного надзора со стороны архитектора, при непременном условии составления математических расчетов и детальных чертежей. По этому Профессор Жибер признавал, безусловно, необходимым иметь при сооружении храма постоянного архитектора. Затем он, считая возможным продолжать постройку храма при соблюдении некоторых специальных условий, предложил Городской Думе распорядиться доставлением к нему, в Петербург, подробных чертежей и разрезов сооружения по всем его направлениям, а также образцов строительных материалов, употребляемых при сооружении этого храма. Вследствие изложенного заключения, Городская Дума решила продолжать работы по сооружению, и 30 Мая 1885 года был отслужен в здании собора молебен по случаю открытия работ. Детальные чертежи сооружения, составленные с натуры по поручению Городской Думы, вольнопрактикующим архитектором Станек и Жибером, были высланы Управе в Марте 1886 г. с математическими расчетами по сооружению и с заключением Жибера, выраженным в особой записке, относительно мер, какие, по его мнению, надлежит принять для окончания постройки.
В заявлении, изложенном в записке профессора Жибера, осматривавшего Собор в 1885 году, было видно, что вся кирпичная кладка собора произведена отлично, что Техническо-Строительный Комитет отрицал возможность малейшей опасности для устойчивости Собора и признавал возможным продолжать кладку купольного барабана. Было решено разделить исполнение работы не менее как на два года, ограничиваясь в первом году возведением барабана до пятого купольного свода. Затем, дав этой части кладки в продолжение всей зимы возможность действовать своим грузом на арки, пилоны и проч. и несколько окрепнуть, в следующем году, если никаких признаков повреждения не окажется, приступить к купольному своду с окончанием верхней части барабана. Свод же свести на цементном растворе из пустотелого кирпича и дать ему окончательно, в течение 4-x месяцев, окрепнуть на кружалах, для медленной передачи его груза на барабан.
По получению настоящего заключения Технического Комитета, Городская Дума 20 Июня постановила: приступить немедленно к выполнению данных Комитетом указаний и к работе купольного барабана. Дело закипело; на работу было поставлено 50 рабочих и 5 лошадей, и 13 Августа 1886 года окончена Соборная колокольня и Городская Управа, замкнул их купол, вложением в него последнего камня, на высоте 35 сажен. А 30 Августа 1886 года, в день празднования 300-т летней годовщины г. Самары, по окончанию торжественного богослужения в Кафедральном Соборе, все собравшееся к Собору духовенство города, с крестами, иконами и хоругвями, направилось крестным ходом к строящемуся Собору. Там, на украшенной цветами, зеленью и флагами обширной эстраде, окруженной толпами народа, войском и всеми мужскими и женскими учебными заведениями города, был совершен с водосвятием, молебен Христу Спасителю и Св. Алексию Митрополиту Московскому, окроплена Св. водою только что оконченная Соборная колокольня и возглашено многолетие Императору, всему Царствующему Дому, властям и православным жителям Самары.
В 1887 году предположив приступить к возведению главного купола храма, Городская Управа обратилась к Губернатору с просьбой вновь поручить Строительному Отделению Губернского Правления освидетельствовать, совместно с Городским Управлением состояние соборных пилонов и степень их прочности. 29 Апреля исследование было произведено Строительным Отделением в полном его составе, вместе с городским архитектором Гордеевым и строителем Собора Е. Н. Шихобаловым. Был составлен акт, гласящий, что "после тщательного осмотра всех составных частей здания, арок, пилонов и пр., на которых предполагается возвести главный купольный барабан, оказалось, что в них никаких повреждений не произошло, кроме известных наружных трещин, в боковых пристройках, найденных прежде и которые нисколько с того времени не изменились и не увеличились. Ввиду вышесказанного Техникой Строительного Отделения к дальнейшему продолжению работы по постройке главного купола на соборе со своей стороны препятствий не имеют".
Для облегчения главного купола согласно указаниям комитета Городское Управление получило возможность изготовить на своем заводе до 35000 пустотелого кирпича, и затем, немедленно было преступлено к кладке купола, вполне оконченного к 6 Августа. В этот же день, по постановлению Думы, у строящегося Собора, быль отслужен благодарственный Господу Богу молебен, при многочисленном количестве народа, а затем 22 Октября 1887 года, на главном куполе быль водружен крест.
С этого времени Городское Управление стало заботиться о составлении полного плана внутренней отделки Собора, о его внутренней штукатурке, об устройстве в нем отопления, вентиляции, о вставке окон в главный купол и о некоторых других деталях.
Составление общего плана внутренней отделки храма, по просьбе Городской Управы, принял на себя Профессор Жибер, а составление проекта отопления и вентиляции храма предоставлено было Товариществу по устройству отопления и вентиляции зданий.
Что касается до последнего, то составленный Товариществом план, со всеми его расчетами и вычислениями, рассмотренный и поверенный Профессором Жибером, был признан Городской Думой вполне целесообразным и осуществимым.
Профессор Жибер составил и доставил Городской Думе два проекта внутренней отделки соборного храма с иконостасами, приложив к ним надлежащие пояснительные записки, сметы, расценки, живописные эскизы.
Оба проекта эти были по истине прекрасны — каждый в своем роде. Избрание того или другого способа внутренней отделки собора должно было представить не мало затруднения, так как каждый из этих проектов имел свои типичные особенности. Так, один из этих проектов был выработан в чисто византийском стиле и с его принятием предстояло покрыть внутреннее убранство храма изображениями священных событий, иконами, орнаментами, надписями, на золотом фоне, писанными в Византийском стиле, что придало бы храму поражающее величие, вполне бы отвечавшее идее вызвавшей создание этого храма.
Второй способ внутренней отделки храма, предложенный Профессором Жибером, прельщал своими светлыми тонами, производя впечатление чего-то свежего, живого. При этом способе отделки предполагалось внутри храма стены и прочие части сооружения покрыть лепными украшениями, а иконостас сделать майоликовым.
Вместе с этими планами профессором Жибером доставлены два проекта внутренней отделки и нижнего храма в тех же стилях, что и верхнего.
На всестороннем рассмотрении планов, Комиссия по постройке храма внесла, 28 Марта 1889 года, в Городскую Думу ходатайство об избрании одного из предложенных способов отделки верхнего и нижнего храмов, предполагая со своей стороны остановиться на первом из этих способов, т. е. на отделке храма в византийском стиле, со всем проектированным эскизом этого способа, роскошью, должны были быть устроены иконостасы и изображения четырех Евангелистов в парусах главного купола. С тем вместе Комиссия полагала при отделке храма допустить некоторое изменение в проекте профессора Жибера- иконостас поставить не проектированный деревянный, резной, золоченый, а майоликовый (написав для него иконы тоже в византийском стиле). Представляя Городской Думе соображения, изложенные Комиссией, Городской Глава Алабин доложил Собранию, что на двух западных пилонах храма появились трещины, как надо полагать, от чрезмерной нагрузки их верхними частями сооружения. О явлении этом, тотчас было сказано профессору Жиберу с просьбой об указании, какие должны быть немедленно приняты меры в предотвращении неблагоприятного последствия дальнейшего развития такого явления; но Профессор Жибер, телеграфировал, что без личного осмотра сооружения он определенного указания дать не может. На этом основании городской глава заявил, что Комитет постройки полагает пригласить Профессора Жибера в Самару, а до его осмотра Собора приостановиться с дальнейшими капитальными работами, с чем Дума и согласилась.
9 Апреля 1889 года профессор Жибер прибыл в Самару и после двухдневного, тщательного изучения с городским архитектором Щербачевым повреждений в строящемся здании, дал Щербачеву подробное указание мер, какие необходимо принять по случаю происшедших повреждений, и поручил сделать точные чертежи и снимки всех трещин в пилонах и подпружных арках, с тем, чтобы эти чертежи были немедленно доставлены в Петербург для выработки окончательного указания: что должно быть предпринято, как для радикального исправления происшедших повреждений, так и устранения подобных на будущее время? Рассматривая сообщение Жибера, в заседании 19 Апреля, Городская Дума нашла невозможным в столь важном деле, удовольствоваться заключением одного специалиста, хотя и вполне компетентного. Она постановила: пригласить для осмотра сооружения еще несколько специалистов, а именно: инженер-архитектора Кильвейна, исправлявшего важные повреждения в строившемся соборном храме в Нижнем Новгороде, и других специалистов по усмотрению Городской Управы; продолжать переписку с Жибером, для дальнейшей разработки вопроса и воздержаться от производства каких – либо работ в соборе.
Между тем, в начале апреля, еще до приезда профессора Жибера, самарский Губернатор поручил Строительному Отделению Губернского Правления осмотреть трещины. Составленный вследствие такого осмотра акт объяснил, что действительно обнаружены незначительные трещины в двух западных пилонах сооружаемого храма: под хоровыми арками, в самых этих арках и в некоторых местах под главными подпружинами тех же пилонов, а также на северной и южной сторонах наружных стен. Обнаруженные повреждения, как значилось в акте, серьезной опасности собой не представляли, но что касается до продолжения работ, то Строительное Отделение полагало, что надо подождать, пока не приедет профессор Жибер.
Приглашенный Городской Думой инженер-архитектор Кильвейн объявил, что появившиеся на пилонах трещины не угрожают опасностью зданию и что закладывать пролеты в пилонах или прибегать к другим капитальным мерам не следует, если после ослабления кружал, не окажется увеличения трещин. Затем Кильвейн нашел необходимым приступить к равномерному ослаблению всех кружал и вместе с тем к наблюдению за трещинами, посредством промазки раствором чистого цемента, загладив поверхность этих замазок. Но если на заглаженной поверхности окажется, что существующие трещины продолжают увеличиваться, то не только остановиться в этих местах с ослаблением кружал, но подпруживат такие места. "Я уверен, – писал к Городскому Главе Кильвейн,- что при ослаблении кружал не будет значительных изменений в трещинах, потому что вся постройка производилась медленно (25 лет), хорошо связана железом, собор построен на прочном грунте и прочном фундаменте, из доброкачественного материала.
Кроме этого исследования Городская Управа пользовалась всяким представлявшимся случаем исследовать происшедшие трещины в строящемся здании и определить их значение, через встречавшихся в Самаре специалистов строительного дела. Эти трещины осматривали Академик Шервуд, строитель Исторического музея в Москве Чичагов, архитектор, известный постройками многих театральных зданий, инженер Статский Советник Савримович— главный инженер Оренбургской железной дороги, с несколькими инженерами Путей Сообщения и все эти специально знакомые со строительным делом техники, никакого значения появившимся трещинам не придавали. Но чтобы положить конец возникшему недоразумению по поводу этих трещин, остановившему производство дальнейших работ в Соборе, Городской Глава Алабин, 26 Июня 1889 года, просил ходатайствовать перед Строительно-техническим комитетом Министерства Внутренних дел о разрешении продолжать работу собора. На возбужденное Губернатором ходатайство последовал 17 Июля ответ Комитета, что для решения этого вопроса. Министр Внутренних Дел согласился на командировку члена Строительно-технического комитета Тайного советника Маевского. Однако, имея в виду, что в 1889 году больше никаких работ в соборе производить не предполагалось и никаких сумм на этот предмет ассигновано не было, Городская Управа внесла в Думу предложение ходатайствовать, чтобы командировка Тайного советника Маевского была отложена на год, когда еще больше выяснится значение трещин, появившихся на здании. Такое ходатайство Думы состоялось и было принято Министерством.
С наступлением времени, возможного для начала работ по собору в 1890 году, Городская Управа обратилась с просьбой к Губернатору поручить местному Строительному отделению произвести новое освидетельствование положения строящегося храма и происшедших повреждений. Просьба эта была исполнена. Строительное Отделение освидетельствовало сооружение и нашло, что все бывшие в нем повреждения остаются и в настоящее время в прежнем положении, без всякого изменения, что наглядно подтверждается отсутствием каких-либо изменений на цементной промазке всех прежних трещин пилонов и арок, сделанной почти год назад. Кроме того кружала всех подпружных арок, больших и малых, в прошлом году еще державшихся относительно прочно, ко времени освидетельствования сооружения (14 марта), в некоторых пролетах совершенно вывалились, а в некоторых опустились и отстали от шелюг. На этом основании Строительное Отделение решило немедленно ходатайствовать перед Министерством о назначении лица для осмотра сооружения и окончательного определения степени возможности продолжения такого. С таким же ходатайством к начальству обратилось и городское Управление 13 апреля, вследствие чего и был командирован Министерством Тайный Советник Маевский.
Внимательно осмотрев сооружение собора, а также ознакомившись с ходом работ, произведенных с математическою точностью при помощи ватерпаса, положение стен, пилонов и главок храма, исследовав посредством частью просверления, частью обнажения внутренней кладки пилонов для определения степени окреплости, подробно осмотрев 162 маяка, сделанные на поврежденных местах, посредством промазки их тонким раствором цемента в 1889 году, Маевский не нашел никакой опасности продолжать работу в строющемся храме. Вслед за этим, был утвержден Министром Внутренних Дел журнал Строительно – Технического Комитета Министерства, которым разрешалось продолжение сооружения собора с исполнением условий, предложенных Маевским, а именно, чтобы дальнейшая постройка собора была поручена опытному и знающему дело архитектору; были составлены чертежи, рисунки и шаблоны исполнительных работ по чистой отделке собора; были окончены все работы по проведению каналов и труб отопления и вентиляции и чтобы указанным Маевским способом, были немедленно исправлены оказавшияся в сооружении повреждения.
Выслушав такое решение Министерства, Городская Дума, 21 июня 1890 года, постановила продолжать работы в строящемся соборе, пригласив для этого архитектора, художника А. А. Щербачева, за особое вознаграждение.
Дальнейшему, более быстрому развитию отделки соборного храма, много способствовало желание граждан иметь скорейшую возможность, совершать Божественную литургию над местом вечного упокоения Преосвященного Серафима, 13 лет стоявшего во главе Самарской церкви, скончавшегося 11 Января 1891 года и положенного, согласно его предсмертной воле, в усыпальнице под сооружаемым храмом. Городское Управление тоже стремилось как можно скорее окончить храм, пользуясь тем, что заключенное с подрядчиком Кремневым условие об устройстве в строящемся храме отопления и вентиляции, делало возможным первоначально устроить такое только в нижнем храме и решило немедленно приступить к отделке нижнего храма, с тем, чтобы в годовщину кончины Преосвященного Серафима, над его прахом была отслужена заупокойная литургия. Таким образом, еще в начале 1891 года Архитектор Щербачев составил проект иконостаса для нижнего храма и вслед за этим мастер Бычков быстро и хорошо, выполнил его из светлого и темного дуба, с золотом, местами резьбою; полы сделали из жигулевской плиты; стены храма выбелили, оставив их, до времени, нерасписанными, покрыв их значительную часть заказанными и принесенными щедрыми людьми иконами (их принесено было в жертву храму более 200, в том числе 12 больших); колокольный звон приобрели у местного заводчика Буслаева; церковная утварь также частью была приобретена у него, а частью пожертвована; иконы в иконостасе написаны на цинке в мастерской Сидорского, в Петербурге, а одна, именно икона Св. Алексия Митрополита Московского, написана по поручению, в то время бывшего Самарского Губернатора Свербеева, крестьянином села Утевки, Бузулукского уезда, Григорием Журавлевым, лишенным от рождения рук и ног, пишущим иконы, держа кисть в зубах. Словом, к задуманному сроку, нижний храм строящегося собора был окончен и 7 Января 1892 года, Преосвященным Владимиром, Епископом Самарским и Ставропольским был торжественно освящен, во имя Св. Алексия Митрополита Московского, покровителя города Самары и в годовой день кончины Преосвященного Серафима, над его могилой действительно возносилась бескровная жертва.
Однако отделка нижнего храма не повлекла за собой окончательную отделку верхнего храма сооружаемого собора, столь желанную обществу — на это не доставало у города, денежных средств! Потребная на отделку храма сумма, применительно к исчислению, Жиберу, была слишком велика!
По приблизительному исчислению на отделку храма, по одному из способов, предложенных Жибером, и на снабжение его всем необходимым для Богослужения, потребовалось бы в одном случае до 240.000 руб., а в другом до 325.000 рублей! Между тем, в это время городская касса пришла в совершенное истощение по случаю различных промышленно – торговых невзгод и борьбы с народными бедствиями, как, например, с голодовкой, холерной эпидемией и тому подобными несчастьями. При таких неблагоприятных условиях трудно было и расчитывать на скорое окончание верхнего храма, но Господу угодно было решить иначе. Вновь избранный, в 1891 году, городской глава Неклютин, в благодарность Подателю всех благ за избавление населения города от бедствий холерной эпидемии, а также в удовлетворение пламеннейшего желания населения видеть скорейшее окончание соборного храма, решился употребить все силы, чтобы дать согражданам это духовное удовлетворение. Открытая в конце февраля 1893 года подписка между торговыми лицами была весьма успешна. Она принесла около 100.000 руб., что дало возможность приступить немедленно к продолжению отделки собора.
7 августа 1894 года работа по внешней и внутренней отделке Кафедрального Собора была закончена. К трем позолочённым крестам было воздвигнуто на храм еще десять и, наконец, 28, 29 и 30 Августа весь город присутствовал при долгожданном освящении соборного храма.
II
Грянула Октябрьская революция, и закончилась размеренная и спокойная
жизнь кафедрального собора. На него обрушился каскад декретов, циркуляра
приказов и постановлений, которые в конце концов довели его до уничтожения.
Собор лишился права владеть собственностью. Здание и находящееся в нем имущество стало "народным достоянием". Кафедральный собор лишился своих уникальных метрических книг.
В 1921 году в Самарской губернии начался сильный голод. В связи с этим с 6 марта по июнь по всей губернии проходила кампания по изъятию церковного имущества, якобы для закупки продовольствия.
Кампания по изъятию церковных ценностей, приуроченная к голоду, потрясла не только вымирающую Россию, но и весь мир.
В августе 1922 года в Самарской епархии начался раскол.
Согласно директивам Москвы, разработка и внедрение плана внесения разлада продолжалась несколько лет. Политика Москвы стала приносить свои плоды. Самарская Епархия ослабла. Теперь ее можно было добивать.
Началось закрытие церквей и монастырей в Самарской губернии. Но перед этим инсценировались многочисленные просьбы трудящихся об их закрытии.
Вот как было с кафедральным собором, наиболее почитаемым верующими.
20 декабря 1929 года состоялось общее собрание рабочих и служащих строительного двора Промстроя. Присутствовало 110 человек. Часть рабочих выступила с требованием передать кафедральный собор под клуб строителей. Это предложение поддержали другие рабочие. Собрание постановило: "кафедральный собор передать под клуб строителей". Тут же были собраны подписи. Сохранились два листка с фамилиями рабочих, написанных карандашом и второпях.
21 декабря такое же собрание было организовано на Алебастровом заводе. Здесь сбор подписей был организован лучше, заранее подготовили маленькие квадратные листочки и раздали рабочим. Каждый из них под диктовку (так как текст у всех почти одинаковый) написал карандашом о том, что он дает" подписку об отобрании нового собора под клуб Союза строителей", в чем все и "подписуются".
И вот уже 2 января 1930 года пленум президиума Самарского горсовета постановил: "Кафедральный собор передать Союзу строительных рабочих для переоборудования под Дом культуры Союза строителей".
7 января 1930 года краевой отдел Союза строительных рабочих создал комиссию из семи человек для руководства работой по составлению проекта приспособления здания Кафедрального Собора под клуб. 15 января комиссия заключает соглашение между Крайотделом Союза строительных рабочих и группой инженеров и техников, возглавляемых архитектором П.А.Щербачевым. Группа Щербачева брала на себя составление эскизного проекта переоборудования "существующего собора на Коммунальной площади" (бывшей Соборной) под Клуб Союза строителей.
25 января 1930 года горкоммунотдел передал крайотделу Союза строительных рабочих в арендное пользование бывший кафедральный собор, находившийся ранее в пользовании религиозного общества. Арендатор был "обязан за свой счет переоборудовать и видоизменить колокольню, всякие церковные украшения и фигуры, отражающие религиозную обрядность и произвести внутреннее оборудование под передаваемую цель и закончить это к 1 октября 1930 года". Крайотдел Союза строительных рабочих 6 февраля создал группу № 1 из семи человек во главе с секретарем Серебряковым, которой поручили снимать колокола и кресты с кафедрального собора. В управлении пожарной охраны для них было отпущено 8 пожарных поясов для обеспечения мер безопасности. В это время собор именуется Дворцом культуры. На его украшение Союзстроителей получил 40 метров красной материи. Рабочие продолжали снимать с него колокола и кресты, которые долго валялись на земле. Крайотдел вынужден был писать в Госфонд, умоляя прислать своего представителя, который бы принимал кресты немедленно после их снятия. Колокольня собора являлась наиболее высокой точкой данного района города, и Трест коммунальных предприятий решил установить в колокольне бак расширитель для теплофицируемых участков города. Союз строителей категорически возражал помещать бак-расширитель на колокольне: "Мы имеем предписание ГОКХа о том, чтобы колокольня осталась без внутренних изменений как наивысший астрономический пункт города, и, кроме того, массив колокольни дал у главного купола разрыв – трещины под давлением висевших колоколов, что уже предостерегает от загрузки колокольни"
18 апреля 1930 года в Самаре во Дворце труда состоялось совещание комиссии по рассмотрению проекта переоборудования собора под клуб. У членов ко миссии появилось много вопросов по проекту. 9 мая П.А.Щербачев составил пояснительную записку к проекту, в которой он убеждал в целесообразности перестройки собора под клуб.
Но судьба собора была уже решена. Еще Крайотдел Союза строительных рабочих отбивался от Горкоммунхоза, который требовал к 15 мая видоизменить Собор и разобрать колокольню, иначе угрожал отдать здание другим учреждениям на разборку "под кирпич". А Самарский крайисполком уже поручил "Волжпромстрою" начинать разбирать Собор на кирпичи, необходимые для строительства новых объектов.
7 мая 1930 года горисполком принял решение. "Учитывая, что приспособление здания бывшего кафедрального собора под культурные постройки требует огромных средств, и что даже при больших затратах невозможно переоборудовать это здание под культурное учреждение, отвечающее всем требованиям, и исход из необходимости быстрого форсирования строительства нового Дома культуры Президиум Горсовета постановил:
1.Здание бывшего кафедрального собора разобрать. 2. На месте бывшего собора приступить к строительству нового Дома культуры. 3. 3.Объявить конкурс на составление проекта нового Дома культуры
Начался отсчет последним дням существования собора.
В конце мая 1930 года кафедральный собор, как объект №0917, начали ру-шить под предлогом разборки "на кирпичи".
Было запланировано израсходовать на его разборку 200.000 рублей. В действительности же было израсходовано свыше 260 тыс. рублей.
5 июня работа по разборке собора была поручена второму стройучастку "Волжпромстроя", где начальником был Капралов, а инженером – Лихтенфельд. Начальник Управления строительных контор (УСК) Вердиревский требовал принять все меры к механизации этой работы, отвозки мусора и кирпича. Во избежание несчастных случаев и для складывания полученных от разборки материалов место вокруг собора на 25-30 метров было огорожено. Разборка собора велась в спешном порядке. Разбирали вручную, кирками. При разборке все тяжести сбрасывались с большой высоты на крышу Собора и портили оцинкованное железо, которым была покрыта крыша. Портился дефицитный материал, а он был необходим для строительства новых зданий: Дома Красной Армии, Дома связи, Дома промышленности и т.д. Руководство приказало рабочим беречь железо.
Перед началом разборки собора все дубовые и сосновые дорогостоящие двери были сняты и увезены на склад, так как они представляли огромную ценность. Но четыре двери остались валяться на площади, так как считали, что они не представляли большой ценности (хотя они стоили тысячи рублей). Их били кирпичами, заваливали мусором. Газета "Средневолжская коммуна" в своей заметке "Нерадивые строители" рассказала об этом безобразии, и двери были спасены.
При разборке кафедрального собора имелось много половняка (полкирпича), который, при остром дефиците кирпича, использовался на "неответственные сооружения": на строительство погребов, на фундамент здания Дома связи, фундамент под печи жилых домов.
Ежедневно телефонограммами власти ставились в известность о количестве получаемого за день кирпича. Тем не менее работа шла плохо. Была большая текучесть рабочей силы. На разборке собора использовались подростки, которые также были недовольны беспорядками на работе. Подростки работали сдельно и должны были зарабатывать в день по 1 руб. 10 коп… Но им заявили, что как подростков их рассчитают по 70 коп. в день. Расчет задерживали по несколько дней. Десятники представляли в бухгалтерию для расчета безграмотные клочки бумаги, чем неизбежно задерживали расчет рабочих и создавали путаницу и неразбериху.
В 20-х числах июня 1930 года было решено собор взрывать, так как разборка вручную шла медленно. Для проведения взрывных работ нужны были чертежи собора. Они нашлись в крайотделе Союза строителей.
Были обсуждены два варианта взрыва собора, предложенные Взрывсельпромом. Первый – валка собора сразу и второй – по частям. Все пришли к заключению, что более рациональным в смысле получения большего количества кирпича, возможности своевременной уборки материала и мусора, а также большей безопасности прилегающих построек – Дома Красной Армии, здания радиостанции и
временных сооружений Дома промышленности – будет способ взрыва по частям.
Взрывы производились в ночное время. Вся площадь была завалена строительным мусором. На его разборке стали работать по ночам. Для этого были установлены электрические фонари.
Тем не менее, работа шла плохо и медленно. Это видно из письма помощника начальника 2-го стройучастка Промстроя Гартмана от 4 августа в ГПУ управляющему Промстроем: "Сообщаю, что взрыв кафедрального собора идет преступно слабо. Произведено несколько взрывов и все безрезультатно лишь лишнее дробление кирпича. Последний взрыв даже не производился, несмотря на то, что были вызваны 25 человек для оцепления, милиция, задержано трамвайное движение и другие мероприятия. В момент взрыва выяснилось, что ничего не готово. Техники Взрывсельпрома Петров и Беляев во время зарядки сами не присутствовали и рабочие готовились к взрыву без надзора. Петров пришел к моменту взрыва – в 2 часа утра и выяснилось, что все не подготовлено. Такое халатное отношение к работе привело к тому, что слухи по городу распространялись самые нелепые и к тому же срочные постройки, которые снабжаются кирпичами собора в данное время вынуждены приостановиться.
Из записки Гартмана от 12 августа видно, что вся площадь была завалена строительным мусором. Свалка мусора доходила до Некрасовского спуска и до других участков города. Было принято решение – сваливать мусор на Вилонов-ский спуск, куда предполагалось перенести пристань. Этот спуск необходимо было оборудовать путем насыпи строительного мусора до полной его осадки. Чтобы как-то ускорить работу, были устроены эстакады.
При применении взрывов добыча кирпича возросла. Например, в сентябре в среднем добывали кирпича по 25 тысяч в день. Причем в дни после взрыва добыча его поднималась до 46 тысяч штук, а перед взрывом снижалась до 10 тыс. штук. Каждый кирпич приходилось очищать от цемента.
Для ускорения работ по разборке собора необходимо было дать леса для устройства дополнительных двух эстакад.
В декабре 1930 года из-за наступивших морозов и отсутствия теплушек для рабочих работа по разборке кафедрального собора стала тормозиться. Строительный мусор вывозили на Красноармейскую площадь (бывшую Ильинскую) и засыпали там овраг. Вывозили мусор на свалку под откос западной стороны тубдиспансера. Использовали мусор на дамбу, а также на фундаментальную плиту под Дом культуры. Но не хватало транспорта для вывозки мусора. Мало было подвод и лошадей. Незначительное количество мусора вывозилось случайными организациями. Некому было производить рассортировку мусора. За недостатком рабочей силы все рабочие с кафедрального собора были переведены на другие стройки, так что работа на Коммунальной площади замерла.
В ведомости состояния строек 2 участка Волжпромстроя на 1 ноября 1930 года разборка мужского монастыря значилась завершенной. Исерский женский монастырь был разобран на 88 %, кафедральный собор – на 36.63 %. Эти же цифры значатся в акте Технической комиссии от 1 января 1931 года.
На производственной конференции строителей, состоявшейся 11 апреля 1931 года, в своем выступлении начальник 2 стройконторы "Волжпромстроя" Гартман сообщил: "В самое горячее время, в июле 1930г. мы совершенно ие имели кирпича, но нас в прошлом году спасали эти церкви, которые мы разбирали, заборы и так далее. Например, из старого кирпича мы процентов на 80 выполнили нашу производственную программу, из старого кирпича мы выстроили затон, педвуз, комвуз и ряд других зданий.
От разломки собора на кирпич на площади получилась громадная куча мусора. Этот мусор мешал дальнейшей разломке собора. Убрать же этот мусор в связи с недостатком транспорта не представлялось возможным. Поэтому заместитель управляющего трестом "Волжпромстрой" Прусаков 8 апреля 1931 года просил разрешить ему построить на площади рядом с кафедральным собором временный (на 1 или 2 года) завод по выработке из этого мусора теплобетонных камней и при нем 3 барака для заселения рабочих. 10 апреля тресту было дано распоряжение о постройке завода теплобетонных камней к 1 мая 1931 года. 11 апреля трест приступил к полному оборудованию сарая возле строящегося Дома промышленности под завод. Заведующим теплобетонного завода и над разборкой собора был назначен П.М. Переведенцев. Было разработано 6 рецептов изготовления теплобетона из лома и мусора, оставшегося после кафедрального собора. На заводе установили 9 камер: 8 камер должны были работать, а девятая находиться в резерве. Пропускная способность каждой камеры должна быть 4000 кирпича в сутки. Каждый кирпич был весом 22 кг., а размером 38х21,5х18,5 см. Но летом, из-за недостатка котлов, работали всего 2-3 камеры. Кирпича для новостроек не хватало. Поэтому многие церкви продолжали идти на разборку кирпича. Летом разборка кафедрального собора шла очень интенсивно. Сохранились сведения о ходе его разборки за май 1931г.
Лето 1931 года было жарким, и работать было тяжело и пыльно. Со 2 июня разборку собора стали начинать с 5 утра по утреннему холодку. На территории собора была установлена камнедробилка, которая перерабатывала крупный мусор в щебень для выработки теплобетонных камней. В июне завод уже работал, и его теплобетонные камни шли на постройку Дома промышленности и других зданий. Разборка собора шла в быстром темпе. В октябре начали разбирать уже подвальные помещения, где находились подземная церковь и усыпальницы епископов самарских. Поэтому камнедробилку перенесли с плит собора на территорию завода и там ее установили. При разборке подвалов пошел цокольный камень – плитняк. Предложено было его употреблять 1) на кладку нижних этажей внутренних стен взамен кирпича. 2) На кладку стен холодных построек в виде прокладных рядов. 3) На кладку цоколя 4) И только в крайнем случае при отсутствии бутового камня и задержки вследствие этого работ, пускать его в бутовую кладку. Кирпичный половняк шел на фундамент детских яслей, учебного комбината и т.д. Все шло в ход: использовались битые изразцы, осколки мрамора, железо – лом очень ценился, так как собор строился из наилучшего материала.
В конце декабря "Волжпромстрой" продал завод теплобетонных камней Самарской городской строительной конторе (Горстрою). С января 1932 года представитель Горстроя приступил к выработке теплобетонных камней и разборке кафедрального собора.
В I полугодии 1932 года кафедральный собор был окончательно разрушен. Шла очистка площади от строительного мусора и от лома.
11 марта 1932 года Горстрой принял на себя обязательство – "построить на площадях Коммунальной, Вокзальной и площади Революции три общественные уборные, каждая объемом в 352 куб. метра". На их постройку также шли обломки от кафедрального собора. В ноябре – декабре 1932 года и в начале 1933 года на складах новых построек имелись: камень теплобетонный, половняк, кирпичи – бывшие в употреблении, изразцы – бой, битый мрамор, железо – лом, двери – бывшие в употреблении – все, что осталось от огромного собора.
3 ноября 1931 года Средневолжский крайисполком принял постановление о строительстве Дворца культуры на Коммунальной площади, на месте кафедрального собора.
К ноябрю 1938 года строительство было завершено.
Куйбышевский Дворец культуры имел блестящую перспективу со всех сторон. Перед ним была распланирована большая квадратная площадь, по которой в дни революционных праздников проходили парады, демонстрации.
Академик В.А.Щуко и профессор В.Г.Гельфрейх в 1936 году писали:
"площадка для строительства Дворца культуры была избрана превосходно. Дворец сооружен в самой высокой части города. Высота площадки над рекой – 76 метров. При 45 метрах высоты самого здания Дворец будет виден издалека с Волги". Так, спустя 83 года советские архитекторы высоко оценили место, выбранное для постройки собора при губернаторе К.К.Гроте и утвержденное императором Николаем I на генеральном плане г. Самары.
Е.Волкова
Черным по белому
Самару двадцатых, Самару тридцатых
Без гроз и войны били взрывов раскаты.
В тревожные ночи, во сне, до сих пор
Звучит канонада: взрывают Собор.
Слетали могучие головы в шлемах,
А тело держалось, как мощи эмблема.
Мужчины, стонали, старухи рыдали:
Такого в Самаре еще не видали.
Взрывали ночами, взрывали не сразу…
Как варварство это выдерживал разум?
Обломки его разбирали годами,
Великое чудо убили мы сами!
Собор, тот, что строили 25 лет,
Как воин держался. И вот его нет!
В голодной Самаре без хана Батыя
Разрушили сами мы стены святые!
1988 год
Заключение
Вот мы и узнали судьбу одного из миллионов храмов России. Похожие храмы были построены в Ревеле(Таллине) и в Новочеркасске.Они заслужил долгую память о себе. Каждый собор заслуживает этого так же, как и любой из нас. Память даёт бессмертие. Помня об этом угаснувшем храме, мы возрождаем его, словно строим заново. Хотелось бы, чтоб этой чести удостоились и все остальные гордо погибшие храмы, соборы, монастыри.
Нужна фотография?
ks_gololobova@mail.ru
.
Список использованной литературы:
1).Ю.Зверева. Кафедральный собор. Самара.1997
2).К.И.Серебренитский. Вероисповедания русского населения Самарской области.
4). Н.В. Шелгунов. Очерки русской жизни.
5). А.Н. Жуков Н.В. Мельникова. Культовое зодчество Самары
6). В.С. Блок. А.А. Буданова. Кафедральный Собор.
7). Протоиерей Евгений Зеленцов. Из истории Самарской Епархии.
8).П.Алабин. Во имя Христа Спасителя
____________________________________________
Со всеми вопросами и благодарностями обращаться к Гололобовой Ксении: ks_gololobova@mail.ru
Нужны фотографии храма? Пишите.ks_gololobova@mail.ru
