Конфуцианско-даосийский тип культуры

• Вид работы: Контрольная работа
• Предмет: Культурология
• Язык: Русский , Формат файла: MS Word 15,57 Кб

Конфуцианско-даосийский тип культуры

Контрольная работа

Конфуцианско-даосийский тип культуры

Введение

Китайский этнос создал особый тип культуры, отличающий его от культур других народов. Социальная этика и административная практика здесь всегда играли более значительную роль нежели мистика и индивидуалистические поиски спасения. Здравомыслящий китаец никогда не задумывался над таинствами бытия и проблемами жизни и смерти, зато он всегда видел перед собой эталон высшей добродетели и считал своим священным долгом ему подражать. Величайшими и общепризнанными пророками здесь считались те, кто учил жить достойно, в соответствии с принятой нормой, жить ради жизни, а не ради блаженства на том свете или спасения от страданий. Не религия как таковая, но прежде всего ритуализированная этика формировала облик традиционной китайской культуры.

Все это сказалось на характере эволюции представлений об образе мира. Так, например, заслуживает внимания то обстоятельство, что религиозной структуре Китая всегда была свойственна незначительная роль духовенства. Чаще всего ученые выполняли важнейшие функции жрецов в честь Неба – высшей всеобщности, абстрактной и холодной, безразличной к человеку. Именно они были уважаемым и привилегированным сословием в Китае. Однако они были не столько жрецами, сколько чиновниками.

Эти особенности религиозной структуры Китая были заложены в глубокой древности, начиная со II в. до н.э. Как и у других народов, у китайцев было множество богов и духов, которым они приносили жертвы, в том числе и кровавые. Но с течением времени на первый план среди этих богов и духов стал выходить Шанди, верховное божество и легендарный родоначальник, их предок-тотем. Великий бог и божественный первопредок в одном лице встречались и в других религиях, например, в Египте. Однако в Китае Шанди воспринимался прежде всего как первопредок, заботящийся о благосостоянии своего народа. Это проявилось в том, что именно к нему шли просьбы и мольбы народа, связанные и с проблемой урожая, и с военными успехами, и с благополучным разрешением от бремени супруги.

Смещение в культе Шанди акцента в сторону функций первопредка сыграло в истории китайской цивилизации огромную роль: оно привело к ослаблению религиозного начала и усилению начала прагматического, проявившегося в абсолютизации культа предков. В этом культе небольшой китайский этнос находил дополнительные силы и веру в свое предназначение выстоять в борьбе с враждебными племенами-варварами.

В дальнейшем, в эпоху династии Чжоу (XI в. до н.э.), распространившей власть на большую территорию бассейна Хуанхэ, культ Неба и Чжоу вытеснил Шанди. На Небо перешло представление о прямой генетической связи божественных сил с правителем. Чжоуский ван (правитель) стал считаться сыном Неба, а китайская империя – Поднебесной. Этот титул и название страны сохранились вплоть до XX в.

Начиная с эпохи Чжоу, Небо в его основной функции верховного контролирующего и регулирующего начала, стало главным всекитайским божеством, причем культу этого божества был придан не столько священно-божественный, сколько морально-этический акцент.

Считалось, что великое Небо карает недостойных и вознаграждает добродетельных.

Под добродетелью понималось соответствие правителя, олицетворяющего народ, внутренней божественно-космической силе Неба. Только имея добродетель, правитель имел право управлять. Теряя ее, он утрачивал это право. Для китайских правителей отождествление с Небом означало принятие на себя ответственности за весь мир, в который они включали собственно Китай и окружающую его варварскую периферию, явно тяготеющую, по их представлениям, к центру, т.е. к китайскому властителю Поднебесной, сыну Неба.

Человеческое и божественное по-прежнему находились в неразрывном единстве, разве что поменялись местами: боги словно спустились на землю, а человек, осознавший свою мировую ответственность, свою нравственную природу, вознесся над миром духов. Со временем Небо, в представлениях китайцев, все более теряло присущие ему когда-то личностные черты и превращалось во всеобщий порядок движения всего сущего, порядок одновременно и космический, и нравственный. Смысл жизни для древних китайцев заключался в поддержании правильных отношений человека с космосом, в умении всегда соответствовать движению мира.

Пожалуй, нигде в истории культура не была столь доверчива к миру природы, как в Китае. «Никогда человек не достигал таких небесных вершин нежности сердца и чистоты души, чистоты и совершенства восприятия мира… Нигде восприятие мира природы и души не было так пронизано светом, сочувствием и любовью, детски чистой доверчивостью и наивностью, беспредельной мудростью бытия в этом мире! Какая же внутренняя природная сила и гармония должны были наполнять тайным светом и души, и сердца этих людей, не сробевших, не постеснявшихся в те далекие и жестокие времена – открыться и земле, и небу, и людям…«1.

Интуитивная доверчивость людей к мудрости природы позволила китайцам создать оригинальную картину мира, где не было места ни враждебности, ни несовершенству, ни дисгармонии. Эта картина мира поражает своей цельностью и гармоничностью. Мир в представлении китайцев – это мир абсолютного тождества противоположностей, где многое и единое не отрицают друг друга, все различия относительны. В каждом явлении природы, будь то цветок, животное, или водопад, просвечивается богатство всей природы. Каждое воплощает в себе ее мудрость.

Мир изначально совершенен, гармония внутренне присуща ему, поэтому его не нужно переделывать. Напротив, нужно самоустраниться, уподобиться природе, чтобы не мешать осуществлению гармонии. Изначально природе присущи пять совершенств: человечность (жень), чувство долга (и), благопристойность (ли), искренность (синь) и мудрость (чжи).

Китайская культура не ориентирует на деятельное начало, а призывает к действию, сообразуемому с космическим ритмом. Творчество принадлежит Небу. Поэтому китайский мудрец говорил: «Я излагаю, а не говорю». С точки зрения Конфуция, личность получает свое содержание непосредственно от природы. Природа награждает ее талантом, и ее талант – следствие могучего творческого процесса в природе.

Таким образом, в основе гармонии общества и природы лежала идея социо-этико-политического порядка, санкционированного великим Небом. И эта идея поддерживалась и развивалась в учениях даосизма и конфуцианства.

1. Конфуцианство

На юго-востоке современной провинции Шань-дун расположен древний городок Цюйфу. Там в 551 г. до н.э., т.е. более 2500 лет назад, в небольшом княжестве Лу родился и жил выдающийся мыслитель древнего Китая, известный в европейской литературе под именем Конфуций. По-китайски его фамилия Кун, а имя – Цю, но чаще его зовут Кун-цзы (учитель Кун). Биография Конфуция дошла до нас в подробностях, хотя в ней трудно отделить выдумку от реальных фактов.

Конфуций родился в семье мелкого чиновника. Рано потеряв отца, он остался на попечении матери. Семилетнего мальчика отдали в школу, где он проучился десять лет с большим прилежанием, проявив совсем не детскую приверженность к ритуалу и обрядам, занявшим впоследствии такое видное место в конфуцианстве. Он охотно подражал взрослым в совершении домашних жертвоприношений в кумирнях. Как сообщают его биографы, в возрасте 19 лет Конфуций женился и был определен на должность хранителя амбаров с зерном.

Его проповеди пользовались популярностью в стране, особенно среди служилого чиновничества. Те, кто жаждал обогатиться знаниями, становились его учениками. Их, по преданию, насчитывалось три тысячи. Это были люди из различных княжеств, разных возрастов и занятий, навещавшие мудреца для назидательных бесед. Особенно близкими к Конфуцию, как сообщают источники, были 72 ученика, из которых 12 – находились при нем почти безотлучно.

До 66 лет Конфуций путешествовал по Китаю, проповедуя свое учение, а затем вернулся в родной удел Лу, из которого уже не выезжал до самой смерти. Умер Конфуций в возрасте 72 лет, в 479 г. до н.э. в Цюйфу. На месте его дома был построен храм, который затем неоднократно перестраивался и расширялся. Постепенно был создан целый храмовый ансамбль, а место погребения мудреца и его учеников превращено в пантеон. Пантеон Конфуция и его учеников, занимающий более 20 гектаров, представляет собой группу зданий, разделенных квадратными дворами и насаждениями. Там много каменных и деревянных ворот с поучительными надписями такого рода: «Ворота, ведущие к святости»; «Ворота высшего совершенства»; «Ворота добродетели, равно служащей Небу и Земле». У ворот установлены каменные статуи львов и мифических животных, охраняющих храмы от злых духов.

Конфуций жил в смутное и сложное время, когда Китай потрясали внутренние распри и войны. Династия Чжоу, основанная в XII в. до н.э., переживала период междоусобиц. Китай оказался разделенным на многочисленные княжества, которые лишь номинально объединялись центральной властью правителя династии. Убежденный, что владетельные князья забыли высокие принципы, которыми руководствовались древние правители, Конфуций поставил себе целью воскресить эти принципы. Конфуций считал себя хранителем и толкователем мудрости древних мифических правителей Яо, Шуня и Юя. О себе он говорил: «Я толкую, но не создаю. Я верю в древность и люблю ее». И еще: «Учение мое не что иное, как учение, которое преподали и оставили нам древние; к учению этому я ничего не прибавляю, ничего от него не отнимаю, но передаю его в первоначальной чистоте. Учение это неизменно – само Небо создатель его. Я сам уподобляюсь только земледельцу, который бросает зерно в землю и поливает ее, но который сам по себе не имеет силы заставить посеянное зерно пустить ростки и принять формы растений иного рода». Но каждый человек может и должен быть требовательным к себе, то есть соблюдать установленные издревле правила и каноны. Лишь тогда общество исцелится от недуга. Эта казалась бы простая в теории мысль, но трудно осуществимая увещеваниями на практике, легла в основу конфуцианской этико-социальной религиозной программы, задавшей вектор культурно-исторического развития Китая. Конфуций не оставил письменного изложения своего учения, но его учениками были записаны его высказывания, которые и составили книгу «Лунь-юй» («Суждения и беседы»). Высказывания обычно начинаются словами: «Учитель сказал…». Высоко оценив века минувшие, Конфуций на основе противопоставления смутному веку составил идеал совершенного человека, «цзюнь-цзы», и дал образец благородного мужа в противовес «низкому человеку», «сяо жень». Первый следует долгу и закону, второй думает, как бы получше устроиться и получить выгоду. Первый требователен к себе, второй – к людям. О первом нельзя судить по мелочам, и ему можно доверить большие дела; второму же нельзя доверить большие дела, и о нем можно судить по мелочам. Первый живет в согласии с людьми, но не следует за ними, второй же следует за другими, но не живет с ними в согласии. Первому легко услужить, но трудно доставить радость, ибо он радуется лишь должному; второму трудно услужить, но легко доставить радость. Первый идет на смерть ради человеколюбия и должного, второй кончает жизнь самоубийством в канаве. «Благородный муж» боится трех вещей: «Он боится веления Неба, великих людей и слов совершенно мудрых. Низкий человек не знает веления неба и не боится его; презирает высоких людей, занимающих высокое положение; оставляет без внимания слова мудрого человека». Конфуций сформулировал основной принцип социального порядка, который должен быть в Поднебесной: «Пусть отец будет отцом, сын – сыном, государь – государем, чиновник – чиновником». В мире все должно иметь свои места и делать все, что соответствует делать согласно своему положению. Идея примирения пронизывает все учение Конфуция: сын подчиняется отцу, жена – мужу, нижестоящий чиновник – вышестоящему, а все вместе – правителю. Эта идея нашла свое отражение в понятии «преданность» (чжун).

Итак, по этико-политическому религиозно освященному учению Конфуция, общество делилось на «благородных мужей» (цзюньцзы), обладающих высокими морально-этическими качествами, и «ничтожных людей» (сяожэнь), управляемых этой элитой.

Духовную основу всех качеств «благородного мужа» составляет учение о «великой морали» (да дэ), которая имеет «небесное происхождение». Небо в состоянии наградить человека совершенными качествами, которые и воплощены в «благородном муже» – он стоит на страже «небесного веления», чтобы его не могли нарушить остальные люди, не наделенные этими качествами. «Благородный муж» обладал пятью добродетелями: человеколюбием (жэнь), долгом (и), нормами поведения (ли), знанием (чжи), верностью (синь) и, кроме того, сыновней почтительностью (сяо). Русский перевод формулировок «пяти добродетелей» крайне условен: каждая из этих категорий конфуцианской этики имеет слишком емкое содержание, чтобы его можно было выразить одним русским словом. Сущность «пяти добродетелей» состоит в следующем.

Человеколюбие (жэнь). Китайский иероглиф жэнь состоит из двух смысловых элементов: «человек» и «два» (цифра). Конфуций считал, что человек обладает врожденным чувством человеколюбия, которое, однако, пробуждается и проявляется только в общении с другими. В широком смысле слово жэнь означает совокупность этических и социальных принципов взаимоотношений между людьми: милосердие, сдержанность, скромность, доброта, сострадание, любовь к людям, альтруизм и другие высокие нравственные качества. Человеколюбие недоступно низкому человеку. «Есть благородные мужи, – говорил философ, – которые не обладают человеколюбием, но нет низких людей, которые обладали бы человеколюбием». Жэнь синтезирует в себе идеальные качества, которыми были наделены мифические китайские правители Яо, Шунь и Юй. Конфуций призывал современников брать с них пример и руководствоваться жэнь, т.е. стремиться к нравственному совершенствованию. Все добродетели человека происходят от жень – основного принципа, на котором базируется здание общества.

Долг (и). Высший закон жэнъ объективируется и проявляет себя в жизни посредством долга (и). Само понятие «и» многозначно. Оно суммирует определенные моральные обязательства, которые добродетельный человек добровольно принимает на себя.

Нормы поведения (ли) составляют внешнюю сторону учения Конфуция. Они включают в себя такие понятия, как «церемонии», «благопристойность», «правила этикета», «обряды». Но и все эти понятия, вместе взятые, лишь приблизительно передают значение ли. «Внедрение в сознание китайца различных церемоний, – отмечал русский китаевед В.П. Васильев, – избавляло от столкновений, ссор, брани, преступлений, так что благодаря церемониалу, который существовал тысячелетия и усваивался каждым китайцем почти с рождения, трудно было вывести его из терпения». По представлениям конфуцианцев, человек в своих действиях не должен исходить из низменных чувств. Он обязан неизменно исходить из предписанных моральных норм, какие бы страдания это ему ни доставляло. Китайский этикет исходил из того, что извечно и неизменно существуют три вида отношений: правителя и подданных, старшего и младшего, отца и сына. Этот принципконфуцианства были призван сохранить на века патриархальную семейную и социальную систему во главе с «просвещенным и совершенным правителем».

Знание (чжи). Вопрос о знании и его источнике Конфуций сводил к изучению древних книг и заимствованию опыта предков. Основным методом получения знаний он считал обучение, а источником их – древние предания и летописи. Знания приобретались только посредством усвоения традиционных установлений, изречений и подражания авторитетам, т.е. древним свершенномудрым правителям. Всякое новое явление оценивалось с позиции старого опыта и соизмерялось с ним.

Верность (синь). Верность подданного, основанная на покорности и искренности по отношению к правителю, является неотъемлемым элементом этико-политического учения Конфуция.

Одна из важнейших заповедей в учении Конфуция – сыновнее благочестие (сяо), т.е. любовь сына к своим родителям, и прежде всего к отцу. Дети обязаны не только исполнять волю родителей и верно служить им, они должны любить их всем сердцем, должны быть преданы им всем своим существом.

Если человек не любит родителей, если не признает своих сыновних обязанностей, он – существо ненормальное. Не любить и не почитать родителей – это все равно что сознательно сократить или погубить свою жизнь.

В Китае в разные времена издавались на эту тему книги; вот цитаты из них: «Всем добродетелям угрожает опасность, когда сыновнее благочестие поколеблено»; «Недостоин имени сына тот, кто любит другого человека более, нежели своего отца»; «Когда сын спасает жизнь отца, теряя свою собственную, – это самая счастливая смерть»; «Любовь подданных к государю равносильна любви последнего к своим родителям»; «Всякий злодей начал с того, что стал дурным сыном» и т.д.

Принцип сыновнего благочестия распространялся не только на взаимоотношения между отцом и детьми, но и на общество в целом: на отношения между императором и министрами: между местным чиновником, которого называли «отцом и матерью» его подопечных, и населением данного района.

Конфуцианцы учили: «Человек по своей природе склонен к добру. Люди рождаются с добрыми наклонностями и по природе своей одинаковы. Различаются же они только вследствие своих привычек – если не учить человека, то его добрая природа извратится».

2. Даосизм

идеология конфуцианство даосизм религиозный

Даосизм призывал к органическому слиянию с природой. Ему китайцы обязаны художественно-эстетической практикой, которая и по сей день, поражает человечество своей близостью к природе.

Основателем даосизма считается Лао-цзы, живший в конце VIII – в начале VII в. до н.э., его жизнь окутана многочисленными легендами. Тем не менее, известно, что создатель этического учения Конфуций посетил Лао-цзы, дабы услышать его мнение о своей деятельности. Увы, встреча не принесла желаемого результата, так как «желтолицый» старик заявил, что Конфуций слишком шумит относительно своей персоны и совершенно напрасно тратит силы на социальные проекты и реформы. Ведь все, что он делает, по мнению мудреца-долгожителя – «суета сует». В исторических записках Сыма Цяня (II в. до н.э.) есть его краткая биография. Старый мудрец, как утверждает легенда, прожил 200 лет. Он якобы служил архивариусом при чжоуском дворе. Учение его изложено в трактате «Дао дэ цзин», название которого можно перевести как «Книга пути и добродетели» – совершенно особом памятнике древнекитайской литературы, который на протяжении веков считается непревзойденным по своим художественным достоинствам, правда, нашедшем свое продолжение в книге «Чжуан-цзы» другого классика даосистской мысли – Чжуан-Чжоу. В обеих книгах соединены поэтическая афористичность с традицией примера, притчи, поясняющей, часто в весьма необычных формах, идеи суетности и иллюзорности человеческого бытия и важности слияния человека с природой.

Главная категория философского даосизма – дао (путь, закон) – понимается как всеобщий закон природы, как первопричина всего сущего, как источник всех явлений, «делатель вещей». Все существующее произошло от дао, чтобы затем, совершив круговорот, снова в него вернуться. Дао не только первопричина, но и конечная цель и завершение бытия. Дао недоступно восприятию: то, что можно услышать, увидеть, ощутить, понять, – это не есть дао. Никто не создал дао, но все происходит от него и к нему возвращается. Однако все, что порождает дао, проявляется через дэ (добродетель, доблесть), поэтому если дао – это всеобщая сущность мира, то дэ – ее проявление в действительности. Задача человека – познать дао, то есть встать на путь естественности, следовать ему, ибо «человек следует Земле, Земля следует Небу, Небо следует дао, а дао следует естественности». Отшельники-даосы во все времена уединялись на лоно природы и стремились слиться с нею для постижения дао. Дао как всеобъемлющее заполняет собою все пространство, оно стоит надо всем и царит во всем. Оно соединяет человека и мир. Слушающий дао не имеет привычки слушать лишь одну сторону вещи, у него объемное, фиксирующее малейшие изменения, а не линейное, восприятие. Вещь временна, но процесс ее изменений постоянен, поэтому акцент в даосизме не только на том, что есть, на явленном, но и на не явленном, сокрытом, на том, что пребывает в покое но порождает изменения и жизнь. «Явленное дао не есть постоянное дао, тот, кто свободен от страстей, видит чудесную тайну дао, а кто имеет страсти, видит его только в конечной форме. Безымянное и обладающее именем – одного и того же происхождения, но с разными названиями. Вместе они называются глубочайшими. Переход от одного глубочайшего к другому – дверь ко всему чудесному» («Дао дэ цзин»). Итак, дао – основа всего сущего, источник всех вещей и явлений, «делатель вещей», «ответственный» за их переход из неявленного в явленное и обратно; медиатор, пребывающий между явленным и неявленным и обеспечивающий их единство; «искусство», овладение которым делает мудреца равным дао. Индивидуальная форма проявление дао – дэ, «доблесть» – качество, в равной мере присущее природным явлениям и мудрецу; дэ – проявление изначальной жизненной силы дао в вещах и явлениях, в мудреце – внутренняя сила; мастерство в дао-искусстве. В ней раскрывается нравственное совершенство личности, достигшей абсолютной гармонии с окружающим миром. Развитие даосистской мысли было осуществлено в книге «Чжуан-цзы» другого классика даосизма Чжуан-Чжоу. «Мир непознаваем обычным наблюдением, поскольку подвержен процессу бесконечных изменений, но в своей невидимой основе он покоен и доступен проницанию. Главное условие – не нарушить путь, не придти в противоречие с мировым ритмом, встроиться в мир, вслушаться в него.»

Итак, в китайской традиции религия обернулась этикой, индивид в ней как бы заслонил богов. Акцент на моральной и совершенно беспристрастной воле Неба потребовал и соответствующей трактовки народа. Народ был объявлен глашатаем воли Неба, и заботе о нем отдавалось даже большее предпочтение, чем заботе о духах. Всеобщее чувство народа воспринималось древними китайцами самым точным проявлением верховной справедливости небес. И в то же время космически санкционированный коллективизм, по мнению китайцев, начисто исключает из культуры индивидуализм и личностное начало, которые составляют в западноевропейской культуре краеугольный камень духовной жизни европейца.

С течением времени сложился подлинный культ Поднебесной, Срединного государства, оценивавшегося как центр Вселенной, сосредоточение мудрости, знания и искусства, реализация священной воли Неба. Многие соседи Китая – гунны, монголы, маньчжуры, периодически завоевывавшие империю и даже основывавшие свои династии, со временем «окитаивались», что укрепляло в китайцах сознание превосходства их культуры. Оказавшимся на императорском троне завоевателям всегда приходилось – за неимением иной – принимать конфуцианскую систему административного управления, и это тоже как бы подтверждало концепцию о вечности и совершенстве учения Конфуция и китайской цивилизации, регулировавшейся этим учением.

Не будучи религией в полном смысле слова, конфуцианство вобрало в себя и политику, и административную систему, и функцию верховного регулятора социальных и экономических процессов – словом, стало основой всего китайского образа жизни, концентрированной формой выражения китайской культуры.

Даосизм, как учение, тоже внёс свой немалый вклад. Изначально многомерность культуры предполагала наличие как минимум двух идеологий, систем взглядов на мир и положение человека в нём, что оказались взаимодополняющими друг друга и в то же время представляющими собой совершенно разные аспекты человеческой жизни. Синтез социально-этической, если так можно выразиться, концепции конфуцианства и философско-мистического духа даосизма способствовали формированию своеобразного типа духовной культуры Китая, в котором одно выкристаллизовывалось из другого, не противореча и не отменяя друг друга, а дополняя с разных сторон восприятия и образуя единую систему ценностей, систему вытекающих одна из другой идей, составляющих внутренний стержень китайской ментальности.

Список используемой литературы

1. Антология мировой философии: В 4 т. Т.1. – М., 1969.

. Гуревич П.С. Культурология. – М., 1996.

. Древнекитайская философия: Собр. текстов: в 2 т. Т.1. – М., 1972.

. Ерасов Б.С. Культура, религия и цивилизация на Востоке. – М., 1990.

5. Мамонтов С.П. Основы культурологии. – М., 1996.