Костюм Нидерландов XVII века. Голландское барокко. Гармония черного и белого

• Вид работы:
  Реферат
• Предмет:
  Культурология
• Язык:
  Русский , Формат файла: MS Word 23,98 kb

Костюм Нидерландов XVII века. Голландское барокко. Гармония черного и белого

Министерство образования РФ

Московский Государственный Университет Дизайна И
Технологии

КАФЕДРА СПЕЦКОМПОЗИЦИИ

РЕФЕРАТ

КУРСОВОЙ РАБОТЫ

ПО ИСТОРИИ КОСТЮМА И МОДЫ

на тему: Голландское барокко.

Гармония черного и белого.

Москва 2003

Содержание

Мужской
костюм. 6

Женский
костюм. 9

Список
используемой литературы… 12

КОСТЮМ
НИДЕРЛАНДОВ XVII ВЕКА

В течение XIII — XVI веков Нидерланды
были одной из самых богатых стран Европы с развитой промышленностью и крупной
торговлей. Тон там задавали богатые бюргеры процветающих горо­дов, для которых
разумное, экономи­чески целесообразное устройство страны было важнее сословной
горды­ни дворян. Несмотря на длительную политическую зависимость от Испа­нии,
где господствовали совсем другие нравы, жители Нидерландов обладали
значительной свободой мышления и развитым кругозором деловых людей, привыкших
добиваться благосостоя­ния самостоятельно, а кроме того, по­лучали
разнообразную информацию об окружающем мире благодаря широ­кой международной
торговле и ожив­ленным морским портам,куда заходи­ли иностранные суда.

Нужно сказать, что развитие кораб­лестроения, рост
мануфактур и ремес­ленных мастерских в XVI веке в Ни­дерландах был настолько
бурным, что к XVII столетию — это единствен­ная страна в Европе, где городское
население преобладало над сельским. Природные условия — море, песчаные дюны,
островки зеленых лугов, кана­лы и реки — объективно способство­вали развитию не
земледелия, а горо­дов, где основным населением стано­вились коммерсанты и
ремесленники. Сначала Брюгге, а затем Антверпен и Амстердам были центрами
мировой торговли, местные же бюргеры явля­лись фактическими хозяевами Нидер­ландов,
мечтавшими, естественно, о ее политической самостоятельности и таком
государственном устройстве, которое отвечало бы прежде всего их интересам.

Нидерландские земли, долгое вре­мя входившие в состав
гергцогства Бургундского, перешли в 1477 году во владение Габсбургов при
заключении брака австрийского
эрцгерцога, а за­тем императора «Священной Римской империи» Максимилиана I с
дочерью Карла Смелого Марией Бургундской, получившей их в качестве приданого.
Их внук, Карл V (Карлос I) — король Испании и император «Священной Римской
империи» еще раз изменил судьбу Нидерландов, передав их земли в 1551 году
испанской ветви своей семьи.

В период царствования Карла V жители испанских
Нидерландов сво­бодно торговали с другими странами как в Европе, так и на вновь
открытых континентах в «чужих морях и океа­нах», что увеличивало богатство боль­шинства
населения этой страны. Тор­говали самыми разнообразными това­рами: дорогими
тканями, коврами, стеклом, производимыми широко раз­витой сетью мануфактур, и
простыми, но необходимыми всем продуктами — сыром, маслом, соленой рыбой, охот­но
покупавшимися за рубежом.

Калуга. Правобережье (Гамаюнщина)

Постепенно уровень жизни нидер­ландцев рос, но
процветанию страны положил конец испанский король Филипп II, получивший над ней
власть после отречения от престола Карла V. Деспот и фанатик, вознамерившийся
любыми средствами добиться полного торжества католицизма на «своих» землях, он
не счел возможным терпеть свободный образ жизни нидерланд­цев.

В первое же посещение страны но­вому монарху
показалось подозритель­ным, что дружелюбные подданные встретили его овацией. В
ней Филиппу II почудилось нечто опасное. Суровое и недовольное лицо его
заставило нидер­ландцев задуматься…

Тревожные предчувствия народа вскоре оправдались.
Недоброжела­тельность короля проявилась недвус­мысленно — он явно хотел сделать
из богатейшей и передовой части испан­ской монархии второстепенную про­винцию,
а поэтому увеличил налоги и всевозможными средствами разорял Нидерланды. Для
вполне сформиро­вавшегося буржуазного государства терпеть уничтожение своей, с
таким трудом созданной, отлаженной эконо­мики и разумных коммерческих отно­шений,
было делом немыслимым. Та­кое столкновение противоположных интересов неминуемо
вело к войне, и как это часто случалось в истории, она приобрела религиозную
форму.

Следует учесть, что религиозные противоречия в
Нидерландах давали о себе знать еще в первой половине XVI века, когда народ
поддержал Рефор­мацию, охватившую многие европей­ские государства. Нидерланды
приня­ли учение Кальвина об абсолютном Божьем предопределении, его пропо­ведь
«мирского аскетизма», идеи де­мократизации церковной жизни, что, конечно, не
могло не войти в проти­воречие с официальной католической религией, всемерно
поддерживаемой испанским королем. Но к середине XVI века при Филиппе II
ситуация обострилась до крайности — повсюду проникала инквизиция, искавшая
инакомыслящих, сжигались целые де­ревни, кругом стояли виселицы, кро­ме того,
страну охватила страшная эпидемия чумы. Посланный Филип­пом II в Нидерланды
герцог Альба установил здесь неслыханный террор. В результате
политико-религиозные распри перешли в войну, тянувшуюся с некоторыми перерывами
с 1568 по 1648 год.

Война была несказанно тяжелой, доводя нидерландцев до
такого состо­яния, что один из свидетелей результа­тов сражений флотилий в
своих мему­арах написал: «Трудно найти другой пример такого терпеливого
страдания, такого героического патриотизма и такой неумолимости к пленным вра­гам
во время осады…» Этот страшный период, когда у осажденных кончи­лось
продовольствие, и голод погубил многих, закончился победой корен­ных жителей,
заключивших с испанс­ким королем в 1609 году перемирие, на деле означавшее
государственную са­мостоятельность Северных Нидерлан-дов. С этого момента они
стали назы­ваться Республикой Соединенных провинций или Голландией (по на­именованию
самой могущественной провинции). Южные же земли (в том числе Фландрия) еще
длительное вре­мя оставались под протекторатом Ис­пании.

Буржуазная революция, которая в Нидерландах приняла
форму народно­го освободительного движения, была первой в Европе, одержавшей
такую блистательную победу. Она воодуше­вила всю страну. Свободные теперь голландцы
сумели достаточно быстро восстановить благосостояние.

Их трудолюбие проявлялось не только в создании
материальных цен­ностей, но и развитии культуры; они были любознательны, быстро
схваты­вали интересные идеи и на их основе создавали новые теории в различных
областях знаний. Веселые и общитель­ные, они умели дружить. Эти их качес­тва
способствовали развитию некото­рых видов науки и искусства.

Тесно связанные с морем, голланд­цы проявляли
изобретательность в со­здании новых систем кораблей, уве­личивавших их
прочность, скорость движения и возможность лавирова­ния во время тяжелых
морских бурь. Строительство таких кораблей служи­ло увеличению богатств
Голландии. Слава о высоком уровне ее судостро­ения была настолько велика, что
стра­ны, мечтавшие о завоевании неизвес­тных земель, спешили заказать кораб­ли
именно там. В то же время голлан­дцы имели талант и к ведению выгод­ных
торговых операций, выделявший их среди коммерсантов других евро­пейских
государств.

В становлении характера этого на­рода немалое место
занимали два фак­тора – долгая борьба с тяжелыми при­родными условиями и
продолжитель­ная война за свободу. Они сделали свою топкую землю плотной и
плодо­родной; тщательное изучение «поведе­ния» морской воды дало им возмож­ность
открыть законы взаимоотноше­ний воды и земли, и оказалось, что почва будет
изменяться, выходить из беспрерывных «объятий» воды, если люди изменят
направление ее течения. Нидерландцы сумели подчинить при-7 роду
себе, создать условия для разви­тия сельского хозяйства, извлекать из него
прибыль. Кроме того, они смогли максимально использовать свое поло­жение
морского государства, а глав­ное, отстоять независимость. Этот на­род познал
трудную победу, но она была заслуженной, и прекрасное ощу­щение сплоченности,
дружбы, радости будут проявляться во всей его жизни, даже в обычной домашней
обстановке, довольно длительное время!

Голландская республика добилась расцвета тогда, когда
Испания ослабе­ла, а Франция еще не достигла верши­ны завоеваний во второй
половине XVII века. В это время, несмотря на ряд разногласий религиозного харак­тера
(борьба между кальвинистами и арминианами), интенсивно развива­лись культура,
наука и, особенно, ис­кусство.

Искусство Голландии развивалось в двух областях —
музыки и живописи. Домашняя жизнь всех нидерландцев сложилась в некую систему
уже давно, и не было причин ее менять, тем более, что в тяжелые времена тоска о доме, столе, за которым
в тепле и уюте собиралась семья, никогда не покида­ла тех, кому пришлось
воевать. Ощу­щение вновь найденного счастья — очага, окруженного любимыми лица­ми
детей, близких, родных, а иногда и друзей, создавало радость общения и душевной
близости. И тогда возника­ло желание выразить эту радость в красоте звуков,
мелодий… Так возник обычай: в праздничный день, после окончания длительного
обеда, в сто­ловую приносили музыкальные ин­струменты, раскладывали их на обе­денном
столе, и хозяйка предлагала всем заняться музыкой. И эти занятия могли
продолжаться до позднего ве­чера.

Любовь к музыке была такой же национальной чертой нидерландцев,
как и трудолюбие. Уже в XVI веке они имели известных композиторов, а для тех,
кто пережил трудности многолет­ней войны, музыка стала священной частью жизни.
Эта привязанность от­ражена на многочисленных картинах нидерландских
художников, которы­ми украшались почти все дома и мно­гие из которых можно было
приобрес­ти на рынке за небольшую цену, до­ступную даже человеку, живущему на
скромные доходы. Реалисты по своей природе — Терборх, Метсю, Вермеер, де Хоох —
они больше всего интересо­вались повседневной жизнью, хотя, справедливости
ради, необходимо помнить, что их современниками были и великие Рембрандт,
Рубенс, ван Дейк и Хальс, творчество которых выходило далеко за эти рамки.

Женщины в жанровом искусстве, как и в жизни, занимали
большое мес­то. Они были хранительницами до­машнего очага, следили за чистотой
и порядком в доме, они, даже отдыхая, занимались рукоделием, которым украшали
дом и одежду. Француз де Сен-Эвримон писал в 1665 году маркизу де Реки: «
Здешние дамы очень вежливы, и мужчины не
обижаются на то, что общество их жен и дочерей предпочи­тают их собственному.
Голландки до­статочно приветливы для того, чтобы доставить нам развлечение, но
не на­столько оживлены, чтобы быть «опас­ными» для нашего спокойствия… Как бы
то ни было, можно сказать, что голландским женщинам свойственна некоторая
недоступность и воздержан­ность, и они передаются от матери к дочери по
наследству… Все женщины, без исключения, того мнения, что выйдя замуж, они
уже не смогут сво­бодно располагать собой. Для них су­ществует только долг…».

Это письмо полностью характери­зует голландских
женщин XVII века. Подтверждение мы находим и на мно­гочисленных картинах. Они
изображе­ны в уютной обстановке, одетые в теплые, отороченные белым пушис­тым
мехом короткие верхние одежды. Кстати, такие же теплые «кацавейки» носили наши
русские женщины во времена царствования Петра I, когда «немецкая слобода» в
Москве была заселена голландцами.

Изучая голландское искусство, мы невольно изучаем и
жизнь народа, ко­торый был способен не только с любо­вью изображать свои будни,
но и рас­крывал перед нами критическое отно­шение к недостойному поведению не­которых
своих соотечественников. В этой критике, как нам кажется, слы­шались отголоски
религиозного раз­двоения кальвинизма – на последова­телей учения Кальвина,
основанного на догмате об абсолютном Божьем предопределении, независимом от
поступков людей, и Арминия, считав­шего, что несмотря на предопределе­ние,
христианин может спастись верой, направляющей его поступки. В сущности, это было
продолжение дав­него богословского спора о свободе воли и границах личностного
начала в человеке. Поэтому на картинах Стена, Остаде, Бейтевега можно встретить
изображения пьяных крестьян в гряз­ных деревенских кабаках, богато оде­тых
молодых людей и женшин, осоло­вевших от неумеренного употребления дорогого вина
и занимающихся игрой на струнных инструментах. Зритель словно призывается в
свидетели этих «плодов» арминианской «свободы», увиденных с позиций
ортодоксальных кальвинистов. Кстати, не исключено, что они и были заказчиками
этих, по сути, карикатур.

Богатейшее живописное наследие нидерландских
художников дает нам обширный материал для изучения костюма XVII века, позволяя
просле­дить этапы его развития и степень влияния различных факторов на осо­бенности
стиля. Во второй половине XVI века, когда Нидерланды стали частью испанской
монархии, он скла­дывался под заметным давлением ис­панской моды, сказывавшейся
в одежде вплоть до 1630-х годов. Лишь в костюме 40 — 50-х годов появились черты
своеобразия, но, как и в Анг­лии, они сочетались со старыми фор­мами. Кроме
того, рассматривая кос­тюм Нидерландов XVII века, необхо­димо учесть и
важнейший для него фактор разделения страны на две час­ти, когда в северных
провинциях под влиянием кальвинистов и буржуазно­го уклада жизни возобладала
склон­ность к простоте и строгости, а в южных, «благодаря» католицизму и
феодальному устройству — тяга к пышной декоративности и красоч­ности. Эти две
основные тенденции и характеризуют нидерландский кос­тюм первой половины столетия.

Мужской костюм.

В начале XVII века лиф пурпуэна нидерландцы делают
менее жестким, чем у французов. Его носят с широкими, суженными книзу штанами.
Эта одежда традиционна и не вносит пока ничего нового в облик человека. В
консервативных южных Нидерландах сохраняется старый кос­тюм с широкими
эполетами в прой­мах, пурпуэном на жесткой подкладке и большой, туго
накрахмаленной гор-герой. Иногда ее заменяет во­ротник «голилья».

20 — 30-е годы — время распростра­нения французской
одежды в боль­шинстве стран Европы. Особенности художественных традиций южных
Ни­дерландов повлияли на ее восприятие. В отличие от англичан с их склон­ностью
к классицизму и изысканнос­ти, здесь увлеклись крупными живо­писными деталями —
большими бан­тами на подвязках, широкими лентами с эгийеттами на басках,
пышными штанами со сплошным рядом пуговиц по боковому шву и так далее. Следуя,
в основном, французской моде, фла­мандцы сумели сделать свой костюм более
динамичным и живописным. Однако он бытовал, главным образом, в богатых
буржуазных или дворянских семьях и у молодежи. Модный костюм дополнялся
широкополой «рубенсов-ской» шляпой и плащом с отложным прямоугольным воротником.
Кудря­вые французские парики всеобщего признания здесь не получили.

К концу 40-х годов старый костюм — жесткий пурпуэн с
горгерой носят лишь старики и лица, занимающие административные должности — чле­ны
магистрата, адвокаты, врачи, а так­же цеховые старшины. В этой стабильности
сказывалось уважение к устано­вившимся традициям, сформировав­шимся в период
расцвета корпораций и цеховых объединений. Особой стро­гостью отличались
профессиональные костюмы медиков и адвокатов. Чер­ные, отделанные небольшими
белыми прямоугольными воротниками, спус­кавшимися на грудь, они походили на
монашескую одежду. Шляпа с высо­кой конусообразной тульей и прямы­ми полями
сохранялась в костюмах представителей этих профессий вплоть до 70-х годов.

Фламандцы издавна славились сво­ими тканями, особенно
шерстяными, и в XVII веке сукно, главным образом темных тонов, было наиоболее
рас­пространенным материалом для одеж­ды. В торжественных случаях предпо­читали
бархат, реже — атлас. Белое тонкое прозрачное льняное полотно и знаменитые
кружева были гордостью Фландрии.

Традиции, сложившиеся еще в пе­риод зарождения
буржуазных отноше­ний, выработали устойчивый уклад жизни различных слоев
населения с небольшой разницей в костюмах крестьян и горожан. У фламандских
простолюдинов еще долго сохраняют­ся длинные суконные или холщовые чулки,
служившие одновременно частью разъемных шосс, штаны типа трико с брагеттом,
короткие куртки с баской, поверх которых надевались более широкие, до колен.
Продолжи­тельное время у крестьян сохранялись два головных убора — барет и
войлоч­ная шляпа с плоской или остроконеч­ной тульей.

Русские народные художественные промыслы

В начале 40-х годов костюм богатых людей теряет
своеобразие, свойствен­ное ему в 20 — 30-е годы. Во Фланд­рии, где родился, жил
и творил знаме­нитый Рубенс, католиков было боль­ше, чем в Голландии, и чем
сильнее становилась Франция,
которая была рядом, тем больше сказывалось ее вли­яние на жизненный уклад этой
части Нидерландов. Фламандцы увлекаются одеждой, повторяющей наряды фран­цузского
короля-подростка, создан­ные в период, когда кардинал Мазари-ни запрещал
Людовику XIV носить одежду из дорогих тканей с вышивкой золотом и драгоценными
камнями. Однако фантазия фламандцев весьма сильно отличалась от фантазии и
вкуса придворных и самого Людовика. Они создали костюмы, лишь грубо подра­жающие
стилю «барокко» — все части были увеличены, и это полностью изменило пропорции,
лишив их той легкости и пленительной неопреде­ленности в постоянном движении
ткани, как в оригинале. Это видно и в брасьере, и в поясе, слегка закрывав­шем
верхнюю часть шосс, и в других деталях. Надо сказать, что до конца столетия
мужской костюм Фландрии не отличался ни особой оригиналь­ностью, ни
национальным своеобра­зием. Иначе формировался костюм голландцев.

После перемирия 1609 года жизнь в северных провинциях
начинает бурно развиваться. И хотя основные богатст­ва страны создавались
внешней тор­говлей, рост мануфактур, особенно производящих ткани — плюша, барха­та,
шелка, льняного полотна — сказал­ся на экономике страны, и, естествен­но,
костюме.

В течение 20 — 30-х годов в Голлан­дии все еще
сохраняются старые виды одежды, хотя в это же время здесь появляются и
фламано-француз-ские варианты. Только в 40-х годах мужской костюм оконча­тельно
получает мягкую форму, и в нем появляются черты своеобразия. Характерной его
особенностью была простота. Это сказывалось в упрощенном покрое, который не
придавал фи­гуре изысканных линий французских и английских нарядов. Преобладали
ткани темных тонов, предпочтение отдавалось черному цвету, отделка была
скромной. Пурпуэн не имел фалд, высокая линия талии шла гори­зонтально, прямая
баска закрывала бедра. Простые, гладкие без разрезов рукава суживались к
запястью. Неширокие штаны закрывали колени. Обувь носили двух видов: туф­ли с
бантами из мягких петель на подъеме и сапоги с узкими мягкими голенищами и
небольшими раструба­ми. Верхние чулки (ба-де-ботт) были отделаны только узкой
кружевной полоской. Маленький белый отлож­ной воротник с завязками из шнура или
отложной воротник из прозрач­ной белой ткани, законченной круже­вом, и такие же
манжеты являлись единственным украшением этого строгого костюма. Плащ из темной
ткани и черная шляпа с полями закан­чивали его. Натуральные во­лосы до плеч и
усы сменили короткую стрижку и бороду. Исключение со­ставляли военные. Их
костюмы соеди­няли самые модные и самые старые детали, как это видно на
групповых портретах Франса Хальса. На протяжении всего XVII века новые веяния в
Голландии прежде всего про­являлись в этом костюме, например, широкие штаны и
рэйнграв* в 50-х годах первыми начали носить именно военные. Надо сказать, что
француз­ский военный костюм, которому подражали во многих европейских го­сударствах,
в Голландии тоже был по­пулярен, однако претерпел некоторые существенные
изменения — с него сняли многочисленные детали, что сделало его более удобным.

В течение 1653 — 54-х годов в голландском мужском
костюме появ­ляются новые формы, возникшие под влиянием одежд французских при­дворных
времен юности Людовика XIV, причем, как и во Фландрии, за­частую происходит их
искажение, на­рушаются пропорции, произвольно используются детали. В этом новом
костюме, распространившемся в 1660-х годах, сохраняются и старые формы,
говорящие о почтении гол­ландских буржуа к традициям. В сущ­ности, все элементы
получили типич­но национальное толкование — про­стые формы имели несколько
тяжело­весные пропорции, отделки было по-прежнему мало, в то время как во
французском костюме она доминиро­вала. Сохранялась и темная цветовая гамма,
особенно много носили черно­го. Уже в конце 50-х и начале 60-х годов в моду
вошли рэйнграв. В большинстве случаев они были очень скромны, в отличие от
кокетли­вых «юбочек» французских дворян. Главное, что голландский и француз­ский
костюмы имели различное сти­листическое решение. В то время как первый сохранял
конструктивность и простоту форм, выразительность вто­рого основывалась на
живописности.

Начиная с 70-х годов, мужской кос­тюм богатой
буржуазии почти пол­ностью подражает французскому. Средняя и особенно мелкая
сохраняет в одежде традиционное кальвинистс­кое представление о жизни по прави­лам
«мирского аскетизма», а именно, формы 40-х годов, простоту, темные (и,
особенно, черный) цвета, скромную, ослепительно белую отделку, ос­троконечные
шляпы. Причем, просто­та заключалась не в элементарности покроя, а в отсутствии
нагромождения деталей, пропорциональности их со­отношений. На фоне этого
сдержан­ного, но художественно цельного кос­тюма, одежда, подражающая француз­ской
— с обилием украшений, разно­образием цветовых сочетаний в мел­ком, но
ненавязчивом рисунке — про­изводит совсем другое впечатление, веселое,
радостное. Не исключено, что ее носили арминиане.

Крестьянский костюм в Голландии, как и во Фландрии,
менялся медленно. Но к середине XVII века уже перестали носить разъемные шоссы.
Вместо них появились широкие до колен (типа шаровар) или прямые штаны.

Все верхние одежды имели спереди застежку, воротник
рубашки выпуска­ли сверх узкой стойки куртки. Крестьянские шляпы чаще всего
были невысокими с широкими или малень­кими полями, кроме того, носили го­ловной
убор типа барета.

Женский костюм.

Непосредственное многолетнее общение с испанцами,
казалось бы, должно было привести нидерландских женщин к полному подражанию в
костюме испанским образцам, как это произошло в Ита­лии. В действительности же,
непри­язнь к иноземцам, иное положение женщины в обществе, обособленность жизни
отдельных провинций привели к тому, что в южных Нидерландах испанские моды
получили наиболее своеобразную, чем в других странах, трактовку.

Прежде всего следует отметить, что объемы женского
платья в начале XVII века здесь были значительно меньше, чем в других
государствах. Узкие пле­чи и рукава, тонкая талия способство­вали этому
впечатлению, хотя юбку, судя по рисункам того времени, носи­ли с подложенным
валиком, как во Франции.

Кроме своеобразных пропорций, фламандский женский
костюм. отли­чался большим разнообразием ворот­ников и головных уборов.

Французское влияние сказывалось и в южных, и в
северных провинциях уже в 10-х годах. Однако, в целом, женские платья этого
периода были ближе к английским. Их отличитель­ной особенностью была форма пере­дней
части лифа со шнипом (на метал­лическом каркасе), заставлявшим дер­жать корпус
несколько откинутым на­зад. Сходство нидерландского и ан­глийского женского
костюма было вызвано, скорее всего, влиянием ни­дерландского на английский, а
не на­оборот.

В 20-х годах в женском костюме Фландрии появляется
квадратное де­кольте со своеобразным стоячим воро­тником из прозрачной белой
ткани с кружевом. К чисто фла­мандскому типу можно отнести и вер­хнюю распашную
широкую, немного ниже колен, одежду с откидными ру­кавами и небольшим стоячим
вееро­образным воротником с отделкой уз­ким кружевом по краю.

Для парадных платьев широко ис­пользовали светлую
парчу с крупным цветным рисунком. Ее сочетали с тем­ным однотонным шелком или
барха­том верхней распашной одежды и светлыми пышными шелковыми рука­вами.
Повседневные костюмы делали из однотонных тканей, верхнее распашное платье в
этом варианте было короче, с небольшими драпиров­ками по бокам, заменявшими на
бед­рах валик.

Наряду с новыми живописными одеждами в южных
провинциях носили еше много
старых, сохранившихся с кониа XVI века.

Женский костюм городской бедно­ты и крестьянства в
первой половине XVII столетия состоял из полотняной рубашки, плотного корсажа с
рукава­ми (или без) и со шнуровкой спереди, двух или одной недлинных юбок, фар­тука
и небольшого чепчика, плотно облегавшего голову. Волосы заплетали в косу и
укладывали пучком на затыл­ке. Молодые женщины могли появ­ляться на улице и без
чепчика, пожи­лые носили его всегда. Верхней женс­кой одеждой была кофточка из
плот­ной ткани с довольно длинной баской, закрывавшей бедра. В основных чер­тах
этот костюм сохранился до конца XVII века.

Положение женшин в северных провинциях было иным, чем
в южных. Исторически сложилось так, что они пользовались большими правами, а
разветвленная экономика возлагала на них много хозяйственных забот. Под
воздействием этих факторов форми­ровались особенности внешнего обли­ка
голландок, в костюме которых было больше национального своеобразия, чем в
мужском. Он был глубже связан с традициями прошлого. Испанское и французское
влияние, не миновавшее север Нидерландов во второй полови­не XVI и первых
десятилетиях XVII века, на некоторое время придало праздничному буржуазному
костюму определенную тяжеловесность и неук­люжесть. Жесткая горгера достигала
громадных размеров и, хотя талия ос­тавалась на месте, юбку носили с
вер-тюгалями. В восприятии и воспроизведении форм чужого костю­ма чувствуется
провинциализм с при­сущим ему неумением создавать еди­ное художественное целое.
Отсюда и распространение двойных воротников — горгеру часто носили поверх отлож­ного.
Жакет с короткими рукавами из отдельных лент имел трубчатую баску, но голову
покрывал скромный чепчик и плоская шляпа.

К 40-м годам многие элементы го­родского костюма,
чуждые националь­ному духу, исчезают, в нем снова появ­ляется обаятельная
простота.

Чепчик был обязательным допол­нением женских платьев.
Классичес­кая форма голландского чепца, тесно связанная с общей композицией кос­тюма,
возникла в середине XVII века. Этот характерный национальный го­ловной убор
воплощал представление голландцев об аккуратности и красоте. Чепчик не только
покрывал голову, но и красиво обрамлял лицо.

Костюм голланских крестьянок был очень простым. Как и
в других странах Европы, он состоял из лифа-корсажа, облегающего фигуру, и юбки
в сборку. Особенностью его был очень коротенький маленький жакетик с рукавами
или без них, едва прикрывавший грудь.

Не следует, однако, считать, что Голландия в эпоху
своего расцвета была чужда иностранным влияниям. Некоторые богатые
амстердамские дамы в 30 — 60-х годах одевались по французской моде, но сочетали
ее с чисто голландскими деталями, на­пример, закрывали декольте косын­ками из
белой прозрачной ткани, вставками из кружев и так далее. Таким образом,
кальвинистское по­нятие о нравственности и скромнос­ти брало верх над
стремлением к под­ражанию.

Нужно сказать, что Голландия ста­ла в это время не
только центром мировой торговли, но и прибежищем для эмигрантов (французских
гугено­тов, португальских евреев и так да­лее). Поэтому разнообразие костю­мов,
особенно в крупных портовых городах, было очень велико. Однако голландки не
слишком обращали на них внимание и не стремились им подражать.

В 50 — 60-е годы происходит крис­таллизация внешнего
облика женщи­ны из буржуазной среды. Ее костюм, сохраняя сходство с
общеевропейс­ким, становится еще проще и строже. В нем сочетается
конструктивная яс­ность с очень умеренной декоратив­ностью. Линии покроя лифа,
проймы рукавов не просто подчеркиваются, а как бы прорисовываются узкой лентой
иного, чем платье, цвета, что зритель­но делает тоньше талию. Форма боль­шого
воротника образует вместе с оди­наковыми по всей длине рукавами, единую линию силуэта.
В то же время нижний край воротника ложится на лиф, создавая спокойную горизон­тальную
линию. Это урав­новешивает движение острых уг­лов внутри силуэта (треугольники
шнипа платья и абриса юбки).

Сопоставление французского и голландского женских костюмов
это­го времени показывает их различное композиционное и образное реше­ния,
несмотря на обшее типовое сход­ство. Дело в том, что во французском платье
значительную роль играло со­поставление одежды и обнаженного тела. Поэтому
декольте оттеняли кру­жевом, легкими буфами из прозрач­ной ткани. Замена
декольте большим воротником из плотной материи на повседневных одеждах или из
белой прозрачной на нарядных, как это де­лали в Голландии, создавала уже иной
внешний облик. Чувственность в кос­тюме голландки приглушалась, на первый план
выступали кальвинистс­кие добродетели, подчеркнутые про­стой прической и
головным убором, а также небольшим количеством укра­шений.

Национальным был не только па­радный костюм середины
XVII века;

повседневный наряд горожанок, мо­жет быть, еще глубже
и острее выразил индивидуальность голландских жен-шин, став впоследствии
основой на­родного костюма.

На протяжении всего XVII века платья на севере
Нидерландов шили преимущественно из однотонных тка­ней. В парадных туалетах с
большим вкусом сочетали разные фактуры, но особенно распространенным было со­поставление
бархата и атласа, иногда муара. Верхнее бархатное платье дела­ли обычно черным,
нижнее — светло-серым, светло-желтым, белым, голу­бым. Декоративной отделкой
служи­ли ряды галуна, вертикальные вдоль тела и горизонтальные по подолу.

В повседневных костюмах нижняя юбка не всегда была
светлой, но всегда из другой ткани, нежели верхняя.

Сословное и имущественное разли­чие в женском
голландском костюме сказывалось не только в качестве тка­ней, но и в фасоне — у
жен буржуа лиф платья имел рукава, крестьянки, слу­жанки, рыбачки, жены мелких
ремес­ленников чаще всего носили корсаж без рукавов.

Национальной частью женского костюма была верхняя
домашняя одежда, прикрывавшая бедра, мягкой формы, не стеснявшая движения. Она
существовала в нескольких вари­антах. Так же как и зна­менитое покрывало с
крошечной ша­почкой на лбу — «гойке» — эта одежда приобрела национальные черты,
своеобразную форму, отделку. В зажиточных кругах ее делали из бархата или
атласа светлых нежных цветов, зимой отделывали белым ме­хом, иногда и
горностаем. У женщин средних и бедных слоев такие жакеты шили из шерстяных
тканей. Они име­ли несколько покроев — с короткой или длинной баской, узкими
(по всей длине) или широкими вверху (уло­женными в мелкие складочки по пройме)
и суженными книзу рукава­ми, с манжетами или без.

В конце 50-х годов верхняя юбка парадных платьев не
имеет разреза спереди, она падает спокойными складками, рукава становятся более
узкими, хотя их верхняя часть остается почти без изменений. Это создает но­вые
пропорции костюма. Небольшая наколка, плотно облегавшая голову и пучок, все еще
остается в моде, но прическа меняется. Все боль­ше встречается слегка завитых
волос, а затем и локонов, как на портретах Терборха.

Этот женский костюм становится классическим в
Голландии. Но во вто­рой половине XVII века богатые жены буржуа все чаще и чаще
появляются в одежде, прямо подражавшей фран­цузской. Постепенно все националь­ное
забывается. Голландцам, разбога­тевшим на грабеже колоний, кажутся теперь
смешными идеалы простоты, бережливости и трудолюбия. Новое поколение стремится
к роскоши. Ста­новится модным все французское. Быстрый расцвет голландской куль­туры
сменяется деградацией, а наци­ональная самобытность — подража­нием. Хранителем
традиций остается народ.

Увлечение французской модой со­здавало большой разрыв
между кос­тюмами различных слоев. Он еще больше увеличился в XVIII веке, ког­да
на основе слияния старой городс­кой и крестьянской одежды в конце столетия
формируется народный кос­тюм со всеми его местными особен­ностями и отдельными
старинными деталями.

Список используемой литературы

1. Мерцалова М.Н.
   Костюм разных времен и народов. Т.2.: В 4 т. – 3 изд. с изм. и доп. – М:
   Академия моды; СПб.: Чарт Пилот, 2001. – 432 с.; ил., цв. ил.
2. Пармон Ф.М.
   Композиция костюма. Одежда, обувь аксессуары. Учебник для ВУЗов (3-е
   издание переработанное и дополненное). – М., «Триада Плюс», 2002. – 312
   с., 258 ил.
3. Современная
   энциклопедия АВАНТА+. Мода и стиль. М: Аванта Плюс, 2002 – 476 с.