Культурные инновации

• Вид работы: Реферат
• Предмет: Культурология
• Язык: Русский , Формат файла: MS Word 29,73 Кб

Культурные инновации

Введение

Иннова́ция, нововведение (англ. <#”justify”>Культурные инновации – такие явления культуры, которых не было на предыдущей стадии развития культуры этноса, но которые появились на данной стадии и нашли себе место в общей совокупности культуры. Инновации могут появляться либо в результате внутренних процессов развития культуры как изобретения и нововведения (культурные мутации), либо могут быть связаны с внешними воздействиями.

Инновационная культура – это знания, умения и опыт целенаправленной подготовки, комплексного внедрения и всестороннего освоения новшеств в различных областях человеческой жизнедеятельности при сохранении в инновационной системе динамического единства старого, современного и нового; иными словами, это свободное творение нового с соблюдением принципа преемственности.

Человек как субъект подлинной культуры преобразует (обновляет) окружающие его природный, вещный, духовный миры и самого себя таким образом, что эти миры и сам человек все более полно пронизываются собственно человеческим смыслом, гуманизируются, культивируются, т.е. все более полно обретают черты универсального триединства Истины, Добра и Красоты. Конечно, такая мировоззренческая установка в понимании культуры (в том числе, инновационной культуры) является отнюдь не единственной. В культурологии существуют, например, крайне релятивистские концепции, в которых отвергается сама правомерность дихотомии «примитивное – цивилизованное» как европоцентристского предрассудка. Однако, как представляется, излагаемое здесь понимание сущности, функций, предпосылок развития инновационной культуры позволяет раскрыть этот феномен наиболее целостно и логически последовательно.

Инноватика сегодня – это наука о том, какими должны быть технологии создания новых вещей (в широком смысле слова) и каковы те социальные, технические, экономические, психологические и иные предпосылки, которые обеспечивают повышение эффективности таких инновационных технологий.

Инновации

ИННОВАЦИЯ (позднелат. inovatio, англ. innovation – нововведение) – явления культуры, которых не было на предшествующих стадиях ее развития, но которые появились на данной стадии и получили в ней признание (»социализировались»); закрепившиеся (зафиксированные) в знаковой форме и (или) в деятельности посредством изменения способов, механизмов, результатов, содержаний самой этой деятельности. Во втором случае чаще используют понятие нововведение, выражая его сущность в терминах инновационной деятельности и инновационных процессов (если учитывается процесс сопряженных изменений в среде) и раскрывая его содержание как комплекный процесс создания, распространения и использования нового практического средства (новшества) для удовлетворения человеческих потребностей, меняющихся в ходе развития социокультурных систем и субъектов. Однако, это суждение и предметизация понятия И. под задачи конкретных сфер человеческой деятельности – менеджмент и теорию (социологию) управления. Второе понимание И. может быть рассмотрено в более широкой рамке культуры как технологизация первого понимания И. В этом общем случае исходным (базовым) выступает представление о культуре как сложноорганизованной целостности, формируемой двумя типами разнонаправленных процессов. Это вектор креативности (изменений, обновлений, творчества и т.д.) культуры и вектор структурирования (упорядочивания, нормативности, традиционализации и т.д.). Суть упорядочивающих интенций культуры – сте-реотипизация возможных внутри нее форм активности (деятельности, общения, мышления) и стандартизация и хаби-туализация (опривычивание) имеющихся в ней наличных содержаний, что закрепляется структурно-институционально. Ядерная структура здесь – культурная традиция как универсальный информационно-регуляционный механизм, осуществляющий селекцию, оформление, а тем самым и модификацию, и закрепление, т.е. интеграцию в культуре, попадающих в поле ее действия новшеств, как создаваемых внутри данной культуры (И. культуры, связанные с авторским или анонимным творчеством, «креационные» И.), так и заимствуемых из других культур. Конечная цель этих процессов и деятельностей – превращение и в норму, традицию. Креативные -же процессы и деятельности в культуре направлены на дестереотипизацию деятельности, общения, мышления, дестандартизацию уже имеющихся наличных содержаний, проблематизацию «очевидностей», деструктурацию и деинституционализацию (в известных пределах) сложившихся целостностей. Ядерной «структурой» в данном случае выступает процессуальность творчества, под которым понимается «создание нового качественно новым образом, по существенно новым правилам», т.е. продуцирование креацион-ных И., а также введение в качестве таковых в культуру И. – «заимствований». (Проблема культурных заимствовова-ний специально разрабатывалась в парадигме диффузионизма в антропологии; одна из последних версий роли инновационных заимствований предложена Г. Гачевым в концепции «ускоренного развития литератур»). Конечная цель этих процессов и деятельностей – изменение через И. существующих норм и традиций, или обеспечение возможности порождения иных традиций и норморегулирования. Кроме того, под воздействием И. и перестройки наличных нормативных систем и традиций в культурных системах могут порождаться резонирующие эффекты культурных мутаций (влияние прежде всего «креативных» И.) и культурных трансформаций (влияние прежде всего И. – «заимствований»). Вектора креативности и структурирования (при всей их разнонаправленно-сти) не только предполагают одновременное существование соответсвующих процессов и деятельностей, но и их реальную совмещенность в функционировании и развитии культурных феноменов. Любая И. становится достоянием культуры, лишь встраиваясь в наличные системы норм и традиций, т.е. стереотипизируясь и стандартизируясь. Но и всякий стереотип и стандарт генетически произведен от имевшей место в культуре И. Однако в конкретных исторических и социальных аспектах соотношение этих векторов позволяет различать культуры «инновационного» и «традиционного» типов (соответственно «культуры грамматик» и «культуры текстов», в терминологии Лотмана). В обоих случаях речь идет прежде всего о различном соотношении традиций и И. в культуре, а также о специфике способов введения И. в традицию, т.е. о разных технологиях нововведений.

В этом отношении различимы архаические, традиционные и современные социальные структуры и (в терминологии Петрова) разные типы культурного кодирования: лично-именной (модель – охотничье общество); профессионально-именной (модель – кастовая система); универсально-понятийный (основы заложены в античности, развит в христианстве, дооформлен в Новое время, модель – индустриальное общество). Социокультурный код задает различные механизмы дифференцирования (фрагментации) и интегрирования наличных массивов знания и культурного опыта, способы их доведения до потребителей, а главное – различные механизмы трансмутации – появления новых элементов или модификации наличных в социокоде, в каком-либо его фрагменте и в соответствующем канале трасляции знания и опыта, что меняет в том числе и механизмы преемственности наследуемых обстоятельств и закрепляющие их «интерьеры» деятельности. (Изменение в «интерьерах» деятельности по сути вторичны, и могут быть рассмотрены как «технологизация» «первичных», смысловых культурных И.). «В подавляющем большинстве случаев у индивида нет другого пути воздействовать на общесоциальную «сумму обстоятельств», кроме как изменить унаследованный им фрагмент знания…» (Петров). Наращивая свой фрагмент текста, субъект создает угрозу выхода его за собственные границы (проблема «вместимости» фрагмента) и ставит задачу на необходимость сжатия, редукции текста. Параллельно решается задача знакового оформления и внедрения И. (ее признания) в интеграционную целостность фрагментов знания. «Вместимость» фрагмента, тип редукции и механизмы знакового оформления и признания И. и различают социокоды между собой, делят культуры на «традиционные», «культуры текста» (у Петрова, скорее, «культуры имени»), с одной стороны, и «инновационные», «культуры грамматик» (универсально-понятийно закодированные у Петрова), – с другой. Жизненный цикл И. в последнем типе культур хорошо описывается по аналогии с изменением массива дисциплинарного (научного) знания под воздействием полученного нового результата и его публикации, с одной стороны, и по аналогии с механизмом появления новых символов в процессе речекоммуникации (за счет сдвига значений в диалоге) – с другой. При этом структура научной дисциплины может быть рассмотрена как универсальная грамматическая структура, обеспечивающая внутри себя связь нового (локализуется в будущем времени дисциплины, ограничиваемом ее парадигмально задаваемым предметом) с наличным (прошлое дисциплины, ограниченное временем последней публикации и локализуемое в ее настоящем времени как область решенных вопросов, подлежащих трансляции в учебном режиме). Опосредование наличным (прошлым и настоящим, т.е. общим) делает речь понятной для коммуницирующих и позволяет вводить новые (будущее) смыслы через попеременный сдвиг значений с переключением позиции слушающего (испытывающего воздействие) на позицию говорящего (производящего воздействне), меняя тем самым массив наличных результатов через введение в него новых значений (смыслов). Изменения в массиве должны быть закреплены через публикацию – инсти-туционализацию (будь то в форме научной статьи, мифа или какой-либо иной форме, например, танца в архаической культуре). Иной пласт и уровень работы с новыми содержаниями, анализ и рефлексию возможностей появления И. презенти-руют собой философские подходы, дисциплинарно закрепляемые и разрабатываемые в рамках психологии (в частности, в генетической эпистемологии Пиаже, в концепции работы со знаками Выготского и др.), а также в постпозитивистской методологии знания (Кун, Фейерабенд, Лакатос и др.). Кардинально переосмыслено понятие И. в различных вариантах постмодернистской ориентации в философии и в социологии знания.

ИННОВАЦИОННАЯ КУЛЬТУРА

Инновационная культура – это знания, умения и опыт целенаправленной подготовки, комплексного внедрения и всестороннего освоения новшеств в различных областях человеческой жизнедеятельности при сохранении в инновационной системе динамического единства старого, современного и нового; иными словами, это свободное творение нового с соблюдением принципа преемственности. Человек как субъект культуры преобразует (обновляет) окружающие его природный, вещный, духовный миры и самого себя таким образом, что эти миры и сам человек все более полно пронизываются собственно человеческим смыслом, гуманизируются, культивируются, т.е. все более полно обретают черты универсального культурного триединства Истины, Добра и Красоты.

Само понятие «инновация» впервые появилось в научных исследованиях культурологов (прежде всего немецких) ещё в середине XIX века и означало введение (инфильтрацию) некоторых элементов одной культуры в другую. При этом речь обычно шла о внедрении европейских способов организации производства и жизнедеятельности в традиционные (архаичные) азиатские и африканские общества. В 20-х годах прошлого века стали изучаться закономерности технических инноваций (нововведений). Позднее (в 60-70-х годах) начинает складываться специальная междисциплинарная область научного знания – инноватика.Специалисты по инноватике используют накопленные данные самых различных наук – инженерии, экономики, социологии, психологии, акмеологии, технической эстетики, культурологии и т.д. Одной из наиболее разработанных современных прикладных научных дисциплин является инновационный менеджмент, понимаемый как совокупность знаний и система действий, направленных на достижение конкурентоспособности создаваемых новшеств (Ф.,10).

Инноватика сегодня – это наука о том, какими должны быть технологии создания новых вещей (в широком смысле слова) и каковы те социальные, технические, экономические, психологические и иные предпосылки, которые обеспечивают повышение эффективности таких инновационных технологий.

Является общепризнанным фактом, что современная постиндустриальная цивилизация связана с коренным поворотом в системе отношений «человек – производство», а именно с тем, что современная экономика приобретает всё более инновационный характер.

Помимо прочего это означает, что материальные и вещественные факторы производства перестают быть главными, т.к. устаревают каждые 5-6 лет. Орудия труда, машины, станки, различного рода техника меняются прямо на глазах. Дополнительный импульс этому процессу придаёт широкомасштабная информатизация производства и всей жизнедеятельности общества. Главным фактором обновления производства и повышения его эффективности становится человек, его знания, умения, опыт, творческие способности.

В связи с этим весь общественный организм подвергается резким трансформациям, а на смену делению обществ по социально-экономическим, технологическим или социально-политическим критериям приходит классификация общественных систем с «быстрыми» или «медленными» экономиками. «Быстрые» экономики основаны на инновациях, на принципе уникальности, неповторимости. Имитация, повторы здесь, как правило, не имеют общественного признания, а часто просто осуждаются. «Медленные» экономики – устойчиво традиционны и инерционны. Здесь изменения обычно внедряются бессистемно и в рамках существующих традиций. На Востоке, например, если кому-то желали неблагополучия, говорили: «Чтоб тебе жить в эпоху перемен!».

Вместе с тем отметим, что инновативность и традиционность являются взаимосвязанными сторонами в развитии производства, науки, техники, экономики, искусства и т.д. В широком культурологическом контексте традиции можно (и нужно!) рассматривать как необходимое условие всякого развития. Общество, утратившее традиции, свою историческую память перестает развиваться, деградирует, поскольку прерывается связь между поколениями и происходят маргинализация (от франц. margo – край) больших социальных групп и иные деструктивные процессы. С другой стороны, общество не может существовать, не изменяясь.

Таким образом, единство инновативности и традиционности, которое фиксируется в общекультурном принципе преемственности, является важнейшей предпосылкой социального прогресса. Связующим звеном в таком динамически изменяющемся единстве являются те элементы культуры, которые мы привычно относим к современному – современная наука, современная техника, современная экономика и т.п. Именно в этом смысле можно говорить об основной задаче инновационной культуры как о задаче по достижению своеобразной инновационной «экодинамики», т.е. поиска оптимального (в конкретно-историческом плане) равновесия между старым (прошлым, «классикой»), современным (настоящим, «модерном») и новым (будущим, «футуромом»). А поскольку порог инновационной восприимчивости у старого, современного и нового неодинаков, постольку инновативное сечение этого многомерного пространства в заданных конкретно-исторических параметрах (социальных, экономических, политических, технических, религиозных, информационных и т.д.) приводит к неравномерному изменению энергетического потенциала каждого из взаимозависимых элементов этой триады. Иными словами, всякая инновация как разновидность нормативной (культурной) девиации провоцирует отторжение старого, мобилизацию современного и экспансию нового. При этом, однако, сохранение идентичности социокультурной системы в целом оказывается возможным именно как такой триединой интердепендеции, т.е. целостной взаимообусловленности. А вот архаика или, скажем, fantasy лишь корреспондируют, т.е. сосуществуют на периферии этой ойкумены.

Вместе с тем, очевидно, что в каждом конкретном случае инновация, связанная с необходимым отрицанием прежних норм и правил, начинается с проявления творчества, оригинальности, отхода от существующих общепринятых традиций. Естественно, что такими способностями обладают избранные члены общества, так называемое «меньшинство». Однако, с помощью различных средств подавления, жесткого социального контроля, цензуры, всяческих запретов, законодательной обструкции и т.д. консервативная (а подчас и агрессивная) часть общества может не допустить осознания или начального принятия инноваций более широким социальным сообществом. Здесь одним из основных вопросов является вопрос о принятых в данной культуре критериях отбора или селекторах, которые одним новациям не дают распространяться, а другим позволяют прорываться. Правомерно предположить, что важнейшим критерием отбора, действующим на больших временных интервалах, являются объективно выраженные интересы большинства членов общества. Но, как известно, большинство часто может заблуждаться, и даже весьма охотно. На исторически коротком отрезке времени, прежде чем конечный результат инновации утвердит себя, селекция происходит либо благодаря искаженным интересам большинства («ложное сознание», идеология), либо благодаря навязанным интересам тех, кто обладает властью и способен подавить любые притязания со стороны приверженцев альтернативных (инновационных) норм и ценностей. Хрестоматийным примером из истории науки в этом плане являются гонения на сторонников развития генетики и кибернетики в нашей стране в середине прошлого века. Академика Дубинина тогда обвиняли в том, что он «на народные деньги занимается какой-то мухой» (имелись в виду его эксперименты по изучению механизмов наследственности у мухи дрозофилы), вместо того, чтобы работать над проблемой повышения поголовья крупного рогатого скота. А кибернетику иначе как «буржуазной лженаукой» не называли.

По словам известного американского философа и социолога Р. Мертона, определенная степень отклонения от действующих норм является функциональной (в положительном смысле) для базовых целей всех основных социальных групп. Новаторство, достигшее некоторого критического уровня, может вылиться в формирование новых институциональных моделей поведения, которые окажутся более адаптивными, чем старые. Если инновации прорываются сквозь все фильтрующие механизмы и получают широкое общественное признание, начинается фаза их распространения. Здесь можно наблюдать несколько вариантов дальнейшего развития или, наоборот, регресса инновации:

а) может произойти так называемая «компенсация», когда начальные инновационные изменения вызывают отрицательные обратные связи, которые стремятся уменьшить значение инноваций, а то и вовсе уничтожить их средствами контрреформы;

б) может произойти и «чрезмерная компенсация», когда сопротивление внедряемой инновации столь велико, что компенсаторный механизм реагирует слишком сильно и как бы «переполняется», т.е. не только сохраняет существующее положение вещей (status quo), но и окончательно изменяет данную структуру в направлении, противоположном тому, что предполагалось инноваторами. Этот ответный удар именуется «эффектом бумеранга»;

в) изменения, вызванные внедрением инновации, могут ограничиться заданной локальной областью (производства, науки, техники и т.д.) без каких-либо последствий для других сфер общественной жизнедеятельности;

г) встречаются ситуации, когда некоторые начальные инновации в какой-либо области ведут к случайным трансформациям определенного ограниченного количества компонентов в других смежных социокультурных подсистемах; это придает существующему социальному (экономическому, политическому, духовному) пространству хаотический характер; происходят некоторые модификации в различных его фрагментах, но в конечном счете оно сохраняется в прежнем виде;

д) наконец, наиболее важный вариант развития инновации заключается в системном усилении изменений благодаря действию положительных обратных связей, или «второй кибернетики» («снежного кома»?); здесь начальные инновационные изменения влекут за собой цепь последовательных сдвигов в других компонентах уже мегасистемы и без непосредственного участия инициаторов нововведения вплоть до полной ее трансформации. Это часто случается в сфере технологии: например, с изобретением автомобиля, аэроплана, конвейерного производства, компьютера радикально изменяется сам образ жизни миллионов людей.

Ироничный Р. Музиль, автор сатирического романа Человек без свойств (1942), был убеждён, что гусиным пером писали по-немецки лучше, чем стальным, а стальным пером лучше, чем авторучкой. Когда же будет усовершенствован диктофон, полагал он, то по-немецки прекратят писать вообще. Полное инновативное смещение, по всей видимости, также трёхстадийно: стальное перо и даже авторучкаещё остаются адекватными средствами письма по-немецки, но диктофон оказывается уже абсолютно инородным новообразованием в органике немецкого письма, как, впрочем, и немецкого чтения: эпоха диктофона уже не может аутентично прочитать то, что написано гусиным пером.

Динамический импульс инновативного культургештальта («классика-модерн-футурум») реконструирует как институциональные, т.е. формализованные, так и внеинституциональные, т.е. ненормативные, сегменты социального пространства. Радикализм такой реконструкции определяется уровнями институциональной и внеинституциональной толерантности общества к инновативным отклонениям, а также степенью сопряжённости этих уровней. Очевидно, реставрация (как и сверхкомпенсация или эффект бумеранга) обнаруживается, в том числе, и как следствие резкого диссонанса различных социальных фрагментов. Нормальная же инновация предполагает наличие именно необходимых и достаточных сходств и различий между ними. В этом случае социокультурная окраина (напр., арго, сленги, андеграунд и т.д.) на крутых виражах исторической спирали либо погружается в архаику, либо прорывается в современный культурный фон некой экзотикой (новейший образец подобной «культурной инновации»: блатное Все путем! на майках молодых людей, митингующих в поддержку президента).

Сегодня является общепризнанным, что культурные девиации, пусть даже и совершаемые скрытно и умышленно как асоциальные, составляют необходимое функционально значимое звено в цепи инновативных изменений. Более того, может наступить момент, когда большинство начинает открыто принимать культурные девиации (особенно если нарушители преуспевают), и когда, по меткому замечанию Р. Мертона, эти удачливые жулики становятся образцом для подражания. Но если апология постмодернистского пастиша оказывается всепроникающей, а социальная структура и социальные институты становятся фрагментированными до россыпи несоединимых пазлов, тогда плотина модерна опрокидывается, классика как некогда Атлантида погружается в бездну (на внеинституциональное интеллектуальное дно), а весь инновативный культургештальт с его новизной как самостью превращается в некий инфантильно-нудистский (варварский, плебейский) праздник непослушания с воздушными шарами, видеоклипами, пальцами веером, гешефтами, мыльными операми и т.п.

Синдром новизны (новизны, во что бы то ни стало) и его бесчисленные квазисюрпризы (фальшпродукты) – это один из наиболее распространённых видов инновационной патологии, а его носитель – своего рода мутант постмодернистской аккультурации, трагифарс которого пронизан его невозможностью восшествия в традицию, чего он (как и респектабельный модернист) втайне от других и от самого себя вожделеет.

Эффективность инновационной деятельности социальных субъектов во многом определяется состоянием так называемого инновационного климата общества, который, в свою очередь, зависит от характера отношения к нововведениям со стороны основных социальных групп, со стороны различных поколений. Как правило, инновация ведет к возрастанию конфликтности в обществе, что, в свою очередь, тормозит внедрение нововведений. Это явление обозначается как инновационная инерция (недееспособность) общества.

При этом отмечается следующая тенденция в отношении общества к так называемым «эпохальным» инновациям: чем более короткой по времени является такая инновация, тем большее сопротивление она встречает. Поэтому инновационная культура здесь проявляется в том, что подобные изменения осуществляются эволюционно, постепенно.

Мир нововведений не сводится только к технологии и технике. Совершенствование управления, например, тоже осуществляется через введение новшеств. Все эти изменения объединяет то, что они представляют собой деятельность по обновлению, т.е. преобразованию чьей-то другой деятельности.

Основным конституирующим (движущим) противоречием этого мира является противоречие между «старым» и «новым», а отношение к этому противоречию, по справедливому замечанию Н.Ф. Фёдорова, высказанному почти сто лет назад, по существу есть отношение к самому прогрессу со всеми вытекающими отсюда философскими, политическими, моральными, экономическими и иными последствиями.

Хотя сами по себе, объективно, категории «старого» и «нового» не являются аксиологически нагруженными, в конкретном социокультурном контексте они воспринимаются именно со стороны своей ценности, формируя саму потребность либо в новом, либо в старом.

Признавая, что в общеисторическом плане противоречие между старым и новым фиксируется по преимуществу в Новое время, следует, вместе с тем, отметить уходящую в глубь веков традицию его философской рефлексии.

При этом отметим, что «новое» и «старое» рассматриваются исключительно как динамические (исторические) категории. В социально-историческом контексте противоречие между старым и новым раскрывается как соотношение прошлого, настоящего и будущего.

Новое часто претерпевает различные метаморфозы. Так, оно может мимикрировать под старое или использовать иные формы «конспирации», разновидности которых определяются теми функциями, которые несёт в себе новое. В новейшей истории России, например, безымянная ваучерная приватизация (очевидный элемент «шоковой терапии») мимикрировала под социальную программу, призванную обеспечить рост благосостояния большинства населения страны (известный экономист и политик ничтоже сумняшеся публично приравнял стоимость одного ваучера к стоимости двух автомобилей «Волга»).

Сама же потребность в новом как социокультурный феномен является сравнительно молодым образованием, которое характерно для новоевропейского рационалистического (сциентистского) сознания в его отличии от религиозного и мифологического сознания.

По проблеме соотношения нового и старого, их основных социальных функций существуют, по меньшей мере, две точки зрения.

Согласно одной из них, потребность в новом социально деструктивна и представляет собой случайную флуктуацию, тогда как основной закономерностью общественного развития является традиционалистская преемственность.

И наоборот, оппоненты этой точки зрения полагают, что именно потребность в новом является источником самодвижения социальных систем. С этим взглядом согласуются выводы современных системных исследований: системы, стратегически ориентированные на стабильность, гармонию и т.п., рано или поздно обречены на стагнацию.

В конкретно-научных исследованиях проблем инновационной культуры также обнаруживается весьма широкий разброс концепций, взглядов и интерпретаций.

Так, например, в теории культуры существует точка зрения, согласно которой инновация в искусстве представляет собой так называемую «вторичную обработку», т.е. обмен между сферой ценного и неценного. Примером может служить авангардное искусство именно как вторичная обработка архаичного и примитивного искусства, которое в эпоху Возрождения и Просвещения находилось в сфере неценного. Иными словами, инновация выступает как отказ от традиционных ответов и поиск нового ответа в неценном (см. Б. Гройс).

С такой трактовкой перекликается понимание инновативности, которое предлагает известный итальянский философ А. Менегетти. Он полагает, что подлинным («свободным») инноватором может быть лишь индивид, полностью «устранивший систему из самого себя» и тем самым получающий возможность использовать любую «систему» в качестве средства, как если бы она представляла собой просто-напросто пишущую машинку, т.е. такой индивид представлял бы собой человека так называемого «мефистофелевского» типа. И этот «инноватор» уже не просто новыми средствами, а новым применением старых средств может добиться совершенно новой социальной, экономической, политической или технической цели.

В инноватике в качестве системного объекта рассматривается именно инновационная система, включающая в себя: 1) материальные и интеллектуальные ресурсы инновации – вход; 2) создаваемое новшество – цель (выход); 3) рынок, являющийся внешней средой для инновативной системы и определяющий саму потребность и параметры создаваемого новшества (обратная связь).

Следует особо отметить, что при теоретическом анализе инновационных систем и рационализации их функционирования необходимо всячески избегать следующей логической подмены: использование системного подхода в изучении инновационной деятельности не означает, что эта деятельность являет собой во всех случаях собственно систему, тем более в каком-то ее завершённом виде. Системообразующей категорией, интегрирующей некоторое множество элементов в целостную инновационную систему, является понятие новое, понимаемое как отношение (вещь, свойство), которое знаменует переход меры, определявшей качественную специфику прежней (пра)системы. Поэтому, кстати, взаимосвязанными элементами инновационной системы в строгом смысле могут быть лишь те, которые несут в себе данную характеристику (обеспечение перехода меры) в качестве сущностной. Поэтому никакие иные элементы (вещи, свойства, отношения) не могут быть включены в структуру инновационной системы как таковой. Они могут лишь сосуществовать в ней наряду с собственно базовыми элементами, обеспечивающими ее системное качество (новизну).

Согласно фундаментальному системному принципу, в ту или иную инновационную систему входят лишь те элементы, связи между которыми внутри данной системы являются существенно необходимыми, а также принципиально более устойчивыми и более взаимозависимыми, чем связи между этими элементами и какими-либо внесистемными образованиями (вещами, свойствами, отношениями). Проще говоря, это должны быть такие элементы, которые обеспечивают необходимую целостность данной системы. Как уже говорилось, в нашем случае (в контексте повышения инновационной культуры) речь идет об обеспечении гармонической целостности старого, современного и нового.

Памятуя о том, что слишком большое стремление к точности не полезно, а часто бывает даже помехой в исследовании, тем не менее, определим всякую инновационную систему как открытую(получающую ресурсы извне, на входе) и дискретную (части которой связаны между собой и как бы нуждаются друг в друге). Классическим примером здесь (приводимым Л.Н. Гумилёвым в его книге «География этноса в исторический период»; см. Л.Г., 26) может быть семья. Она основана на том, что муж и жена любят друг друга (или это может быть односторонняя любовь). А дети, тёща, свекровь, другие родственники – все они, хотя и являются элементами этой системы, но и без них можно обойтись. Важна только связующая нить – любовь. Но как только кончается эта невидимая связь, система разваливается, а её элементы немедленно входят в какие-то другие системные целостности. По поводу самого примера можно, конечно, и поспорить. Но все-таки классическим (т.е. верным на все времена) его делает именно подчеркивание единственно необходимого, сущностного признака семьи – любви.

Повышению инновационной культуры при проектировании и реализации различного типа новшеств призвано способствовать строгое соблюдение принципов системности. Некоторые из основных принципов системного подхода применительно к инновационной деятельности модифицируются следующим образом:

а) важнейший принцип – первичность целого по отношению к составляющим его частям. Для инновационной системы как целостности (сущностная характеристика которой – новизна) такими её частями являются старое, современное и новое. Именно динамическое единство старого, современного и нового является первичным по отношению к каждому из этих элементов (в т.ч. новому!) и обеспечивает оптимальное функционирование инновационного комплекса в целом;

б) принцип неаддитивности (несводимости свойств системы к сумме свойств составляющих её элементов) применительно к инноватике проявляется в нетождественности характеристик старого, современного и нового(!), как частей инновационного объекта, его доминантным характеристикам как целостности. Так, либерализацию экономики нельзя сводить к свободной купле-продаже государственной собственности (новое), поскольку подлинная свобода – это та, которая способствует благу всех, что отнюдь не является следствием приватизации;

в) принцип синергичности (однонаправленность действий элементов системы усиливает эффективность функционирования всей системы) обусловливает необходимость поиска баланса целей старого, современного и нового в едином инновационном комплексе с сохранением сущностного отличия (новизны);

г) принцип эмерджентности (неполного совпадения целей системы с целями её компонентов) при осуществлении инновационного проекта требует построения именно дерева целей (иерархии параметров) для системы в целом и каждой её составной части;

д) при проектировании инновационных систем следует учитывать принцип мультипликативности, означающий, что эффекты функционирования компонентов в системе (положительные и отрицательные) обладают свойством умножения, а не сложения (например, вероятность безотказной работы компьютерной сети равна произведению вероятностей безотказной работы её компонентов);

е) принцип структурности предполагает, что оптимальная структура инновации должна иметь минимальное количество компонентов; вместе с тем эти компоненты в полной мере должны выполнять заданные функции и сохранять доминантные свойства инновационной системы, т.е. те, которые обеспечивают ее новизну;

ж) при этом структура системной инновации должна быть мобильной, т.е. легко адаптируемой к изменяющимся требованиям и целям, что вытекает из принципа адаптивности;

з) эффективное инновационное проектирование предполагает также в качестве обязательного условия реализацию принципа альтернативности, согласно которому необходима разработка нескольких взаимозаменяемых инновационных версий. Например, чем выше неопределённость ситуации на предполагаемом рынке сбыта или его сегментах, тем больше должно быть вариантов альтернативного развития (количества версий, форм внедрения, тиражирования и т.п.) проектируемой инновации;

и) наконец, принцип преемственности требует обеспечения возможностей для продуктивного существования старого в соответствующем инновационном пространстве и, наоборот, эффективного функционирования нового в условиях сохраняющегося старого. У культуры, как у всякого диалектически развивающегося процесса, имеются устойчивая и развивающаяся (новаторская) стороны.

Устойчивая сторона культуры – это культурная традиция, благодаря которой происходит накопление и трансляция человеческого опыта в истории, и каждое новое поколение людей может актуализировать этот опыт, опираясь в своей деятельности на созданное предшествующими поколениями.

В так называемых традиционных обществах, люди, усваивая культуру
,воспроизводят ее образцы, а если и вносят какие-либо изменения, то в рамках традиции. На ее основе происходит функционирование культуры.
Традиция превалирует над творчеством. Творчество в этом случае проявляется в том, что человек формирует себя как субъекта культуры, которая выступает как некий набор готовых, стереотипных программ (обычаев, ритуалов и т.п.) деятельности с материальными и идеальными объектами. Изменения же в самих программах происходят крайне медленно. Таковы в основном культура первобытного общества и более поздняя традиционная культура .
Такая устойчивая культурная традиция в определенных условиях необходима для выживания человеческих коллективов. Но если те или иные общества отказываются от гипертрофированной традиционности и развивают более динамические типы культуры, это не значит, что они могут отказаться от культурных традиций вообще. Не может культура существовать без традиций.
Культурные традиции как историческая память – непременное условие не только существование, но и развитие культуры даже в случае созидательных качеств новой культуры, диалектически отрицая, включает в себя преемственность, усвоение положительных результатов предшествующей деятельности – это общий закон развития, который действует и сфере культуры имея особо важное значение. На сколько этот вопрос практически важен показывает и опыт нашей страны. После Октябрьской революции и в обстоятельствах всеобщей революционной обстановки в обществе художественной культуры возникло течение, лидеры которого хотели построить новую, прогрессивную культуру на основе полного отрицания и разрушения предшествующей культуры. И это привело во многих случаях к потерям в культурной сфере и разрушение ее материальных памятников.

Поскольку в культуре отражаются различия мировоззрений в системе ценностей в идейных установках, поэтому правомерно говорить о реакционных и прогрессивных тенденциях в культуре. Но отсюда не следует, что можно отбрасывать предшествующую культуру – на пустом месте создать новую более высокую культуру невозможно.

Вопрос о традициях в культуре и об отношении к культурному наследию касается не только сохранения, но и развития культуры, т.е. созидание нового, приращение культурного богатства в процессе творчества. Хотя творческий процесс имеет объективные предпосылки и в самой реальности и в культурном наследии, непосредственно он осуществляется субъектом творческой деятельности. Сразу же следует оговориться, что не всякое новаторство – творчество культуры. Созидание нового становиться одновременно творчеством культурных ценностей тогда, когда оно не несет в себе всеобщее содержание, приобретая общую значимость, получает отзвук от других людей.

В творчестве культуры всеобщее органическое слито с уникальностью: каждая культурная ценность неповторима, идет ли речь о художественном произведении, изобретении и т.п. Тиражирование в той или иной форме уже известного, уже сотворенного ранее – это распространение, а не созидание культуры. Но и оно необходимо, поскольку вовлекает широкий круг людей в процесс функционирования культуры в обществе. А творчество культуры обязательно предполагает включение нового в процесс исторического развития культуросозидающей деятельности человека, следовательно, является источником инноваций. Но также как не всякое новаторство есть явление культуры, не все новое, включающееся в культурный процесс, является передовым, прогрессивным, отвечающим гуманистическим интенциям культуры. В культуре существует и прогрессивное, и реакционные тенденции. Развитие культуры – противоречивый процесс, в котором отражается широкий спектр подчас противоположных и противоборствующих социально классовых, национальных интересов данной исторической эпохи. За утверждение передового и прогрессивного в культуре надо бороться. Такова концепция культуры, получившая разработку в советско-философской литературе.

Социальная инноватика – современная отрасль научного знания, которое позволяет понять современные изменения, происходящие как в объекте, так и в субъекте управления. Сегодня процесс управления все в большей степени связан с созданием, освоением и распространением инноваций.

Слово «инновация» является синонимом нововведения или новшества и может использоваться наряду с ними.

Культура – все что создано или создается творческой человеческой деятельностью. Культура характеризует особенности сознания, поведения и деятельности людей в конкретных сферах общественной жизни.

Анализ различных определений инновации приводит к выводу, что специфическое содержание инновации составляют изменения, а главное функцией инновационной деятельности является функция изменения.

Инновация возникает в результате использования результатов научных исследований и разработок, направленных на совершенствование процесса производственной деятельности, экономических, правовых и социальных отношений в области науки, культуры, образования, в других сферах деятельности общества.

Комплексный характер инноваций, их многосторонность и разнообразие областей и способов использования требует разработки их классификации . Социальные инновации направлены на улучшение условий труда, решение проблем здравоохранения, образования, культуры.

Понятие традиции и инновации могут быть соотнесены с разными пластами человеческой культуры, человеческой истории. Традиция возникла и развивалась в первобытной культуре, где определенный набор символов и знаний передавался из поколения в поколение и осваивался всеми членами первобытного коллектива. В то время как для рождения цивилизаций как центров посреди первобытной периферии потребовалось нечто большее, а именно появление культурных инноваций. Цивилизация формируется на базе неолитической деревни, чей коллектив был сплочен традицией. Коллективная сплоченность носила характер консервации, удерживания на одном месте. Несмотря на это, неолитическая община обладала богатым культурным потенциалом, рост потребностей членов общины постепенно увеличивался, что приводило к возрастанию культурной вариативности, индивидуальности. Творческие силы начинают концентрироваться и локализоваться посреди первобытной периферии, что порождает процесс формирования цивилизаций как крупных культурных новообразований.

Для роста цивилизации было необходимо наличие постоянного инновационного процесса. Но для того, чтобы наладить постоянный процесс роста, требовалось наличие базы ядра, на которое мог бы опираться инновационный процесс. Именно традиция стала культурным ядром, на котором зиждется цивилизация. Потому что первые цивилизации возникают как результат творчества, выходящего за рамки традиций. Но сам процесс роста цивилизаций все же не мог происходить сам по себе. Несмотря на то, что цивилизация возникает стихийно и спонтанно, цивилизационные процессы есть результат человеческого мышления и человеческой деятельности. Цивилизацию можно определить как культурное единство, способ выживания представителей разных культур на одном ландшафте. Для дальнейшего культурного процесса, постоянного инновационного роста был необходим механизм, который преодолевал бы консервацию традиции, но при этом не разрушал бы сами основы традиционных представлений.

Надо отметить, что патриархальная семья начинает формироваться еще в неолитической деревне, для которой был характерен оседлый, размеренный образ жизни. Главой патриархальной семьи становится самый старший мужчина в роду, который своею властью объединяет несколько поколений ближайших родственников. В принципе, неолитическая деревня могла стать местом проживания одной или нескольких патриархальных семей. Развитие земледелия, скотоводства, ремесел потребовало привлечения мужской физической силы, в то время как за женщиной закрепилась функция хранительницы домашнего очага.

В патриархальном обществе складываются религиозные системы, где во главе пантеона богов стоит верховный бог – творец, чья грозная власть простиралась над богами и людьми. В религиозных системах особняком стоят патриархи, праотцы – люди, которые продолжают миротворение на уровне человеческой истории. Патриархи были призваны передавать сакральные знания о творце, начала этики и необходимых знаний о жизни и обществе. В религиозных системах особое место занимает образ дома как микрокосмоса в макрокосмосе, и принцип человеческой деятельности как обустройства первобытного, первозданного хаоса, претворения его в упорядоченный космос.

Патриархат предполагает патрилинейные отношения, где счет родства ведется по отцовской линии и жена уходит жить в семью мужа. Имущество же передается либо по принципу майората, либо распределяется только между сыновьями. Позднее имущество могло распределяться неравномерно между сыновьями и дочерьми в пользу сыновей.

Производительность в цивилизации резко отличается даже от производительности в неолитической общине. Цивилизация, чьей неотъемлемой чертой явилась социальная пирамида, представляет собой сложное взаимопереплетение традиций и инноваций. Те члены общества, кто был непосредственным производителем инноваций, относились к низам, хранителям традиций. А социальные верхи, которые были потребителями новшеств, чаще всего, выступали как новаторы в политике, в искусстве. Реформаторская деятельность долгое время была уделом представителей правящего меньшинства, которые порой призывали вернуться к традиционным ценностям.

В цивилизации патриархальная форма семьи закрепилась, приобретя более выпуклые черты. Взаимоотношения между членами общества в цивилизации получают форму социальной пирамиды, на первый план выступает принадлежность к социальному слою или социальной группе. Складывание социальных и государственных институтов, появление фигуры правителя приводит к проекции патрисемейных отношений на членов общества. Образ государства, правителя осмысляется как фигура отца. Главным требованием к социальным и государственным институтам становится отеческое отношение, отеческая забота к членам общества. Отношения между социальными слоями и группами представляют собой взаимопереплетение традиций и инноваций.

Следует отметить, что патриархальная семья выполняет ряд функций:

1.Патриархальная семья становится основной социальной единицей в цивилизации, патриархальные отношения являются прообразом и основой религиозных, экономических, политических, социальных и культурных отношений в обществе.

2.Патрисемейные отношения способствуют сохранению и поддержанию традиций, а также постоянному инновационному процессу в цивилизации. При этом инновационный процесс в цивилизации связан с разрушением старых традиций и созиданием новых традиций.

По мере развития цивилизации патрисемейные отношения трансформируются, модифицируются. Следует добавить, что цивилизация представляет собой множество центров и периферий. Внутрицивилизационная периферия имеет в основе своей окаменевшую неолитическую деревню, в которой возникла патриархальная семья. Внутрицивилизационная периферия есть то культурное ядро, на котором зиждется индивидуальность каждой цивилизации. А инновационные процессы связаны с цивилизационными центрами, где концентрируются большие притоки населения из периферии. Центры – это города, органы власти и институты, которые способствуют инновационным процессам в обществе. Социальным процессам в обществе свойственно темпоральное переживание происходящего. Поэтому ритм общественной жизни в центре подвержен количественным и качественным изменениям. Цивилизационные процессы в центрах модифицируются, инновационизируются.

В самом начале существования цивилизации патрисемейные отношения концентрировались в городах. Но по мере развития цивилизации в результате постоянного роста инноваций городская среда ослабляла жесткие патрисемейные отношения, делала человека более свободным от семьи в социальном плане. Наоборот, в деревне и провинции патриархальная форма семьи процветала, окостеневала, превращалась во вполне стабильную ячейку сельской общины. В городах патриархальность из внутрисемейной связи трансформировалась в одну из форм социальных отношений. В культурном пространстве цивилизации патриархальность связана с проблемой «отцов» и «детей». В связи с темой центра и периферии можно резюмировать, что периферия является средоточием патриархального быта, хранительницей традиций, а центр в плане патрисемейных отношений выступает в роли грозного отца-творца и правителя, вносящего изменения в жизнь общества. В современном обществе несмотря на отказ от традиционных ценностей патриархальные отношения в модифицированном виде сохраняются в семье и обществе и остаются основной формой цивилизационного образа жизни.

Традиция – это культурное ядро цивилизации, на котором покоится ее индивидуальность, но инновации необходимы для развития самой цивилизации. Культурные инновации задают необходимую динамику всех сфер деятельности человека внутри цивилизации.

традиция инновация патриархальный культурный

Заключение

Инновационная культура личности все больше и больше определяется сегодня (как, впрочем, и раньше) уровнем развития способностей того или иного человека к творческому (продуктивному) и критическому (оценивающему) мышлению.

Творческое мышление – это прежде всего такое мышление, результатом которого является открытие принципиально нового решения некой задачи.

Критическое же мышление представляет собой проверку предложенных решений с целью, допустим, определения области их возможного применения. Творческое мышление направлено на создание новых идей, а критическое выявляет их недостатки. Понятно, что для эффективного решения инновационных задач необходимы оба вида мышления, хотя используются они раздельно (как правило, эти функции внутри инновационной команды берут на себя разные ее участники), ибо критическое мышление часто является как бы помехой для творческого мышления, и наоборот. Если вы хотите мыслить творчески, то вы должны научиться предоставлять своим мыслям полную свободу и не пытаться направить их по заранее определённому руслу.

Такое мышление называется свободным ассоциированием. В этой ситуации любой участник инновационной команды говорит другим участникам (да и самому себе) всё, что приходит ему в голову, каким бы абсурдным это не казалось. Свободное ассоциирование первоначально использовалось (и теперь используется) в психотерапии, а сейчас все более широко применяется в таком методе группового решения инновационных задач, который в середине прошлого века получил название мозгового штурма (мозговой атаки).

В дальнейшем технология мозгового штурма успешно сочеталась с синектическим методом.

Суть синектики, как отмечалось, состоит в том, чтобы сделать незнакомое – знакомым, а привычное – чуждым. Этот эффект достигается с помощью четырёх типов операций:

) отождествления самого себя с каким-либо элементом проблемной ситуации, например, с какой-нибудь частью механизма, деталью машины;

) поиска сходных, похожих явлений и процессов в совершенно иных, часто весьма неожиданных областях знания и практики;

) использования поэтических образов и метафор для формулирования задач;

) фантастической аналогии, при которой проблема мысленно решается как в волшебной сказке: игнорируются фундаментальные законы природы.

Повышение инновационной культуры личности предполагает формирование умения и навыков преодоления всякого рода препятствий, которые могут возникнуть на пути продуктивного инновационного мышления. Среди таких препятствий нужно назвать следующие:

) конформизм – желание быть похожим на других людей; человек боится высказать необычные идеи из-за боязни показаться смешным или не очень умным;

) цензура (прежде всего, и в особенности – внутренняя, или чересчур высокая самокритичность); люди, которые боятся собственных идей, как правило, не бывают инноваторами; необходимо некое равновесие между одарённостью и самокритичностью, ибо слишком придирчивая самооценка может привести к творческому тупику;

) страх; боязнь неудачи также сковывает воображение и инициативу;

) ригидность; это затруднённость в изменении способов деятельности в нестандартных условиях;

) стремление найти решение новой задачи немедленно; но чрезмерно высокая мотивация часто способствует принятию неадекватных, ложных решений.

При формировании инновационной культуры личности следует также учитывать и препятствия критического мышления:

) опасение быть слишком агрессивным; известно, что некоторые из нас ещё с детства усваивают мысль о том, что критиковать – значит быть невежливым;

) боязнь возмездия; критикуя чужие идеи, мы можем вызвать ответную критику своих идей;

) переоценка собственных идей – мы неохотно делимся тем, что нам нравится;

) чрезмерная стимуляция творческой фантазии; это также снижает критичность.

Критическое мышление, для которого конечная цель носит конструктивный характер, следует отличать от критической установки (критицизма), которая деструктивна, разрушительна по самой своей сути. Стремление человека критиковать взгляды и поступки других людей единственно ради самой критики имеет скорее психоэмоциональный характер, чем собственно познавательный (эвристический). Но для большинства людей характерно рациональное гармоничное соединение преимуществ творческого (инновационного) мышления и критического мышления. Инновационное мышление, генерирующее новые знания, напрямую зависит от уровня профессионализма инноватора, его способности к систематическому получению новой информации, психологической и деятельной направленности не на адаптацию, а на развитие, на поиск нового.

Повышение инновационной культуры личности (в том числе через систему общего и специального профессионального образования) наряду с обязательным нравственным совершенствованием человека способствует становлению подлинно гуманного общества, раскрывающего для каждого человека путь к свободному созиданию Культуры.

Список литературы

1. Ахиезер А.С. От культурологического к социокультурному анализу инновации в обществе. – Вестник МГУ, сер.12, 1996, №2.

. Бердяев Н.А. Смысл творчества. / Философия свободы. Смысл творчества. М., 1989. (С. 325-399).

. Гройс Б. Инновация как вторичная обработка. / Сборник «Мысль изречённая…», М., 1991.

. Поскряков А.А. Инновационная команда и ее психотипы. / Научная сессия МИФИ-2003. Сборник научных трудов. Т.6. М., МИФИ, 2003.

. Поскряков А. А. Инноватика: наука и учебный предмет. / Научная сессия МИФИ-98. Сборник научных трудов. Ч.1. М., МИФИ, 1998.

. Поскряков А.А. Инновативная культура: поиск «экодинамики». / Научная сессия МИФИ-2000. Сборник научных трудов. Т.6. М., МИФИ, 2000.

. Фонотов А.Г. Россия: от мобилизационного общества к инновационному. М., 1993

. Яковлев В.А. Инновации в науке. М., ИНИОН, 1997.