Санкт-Петербургский институт Управления и Права. Факультет международного менеджмента и туризма. КУРСАВАЯ РАБОТА По дисциплине: Культуралогия. Тема: Афинский Акрополь. Выполнил: студент 4 курса очного отделения Гаспарян К. К.
Проверил: Земцова И. В. Санкт-Петербург 2009г. ОГЛАВЛЕНИЕ Введение……………………………………………………………………………3 1. Памятники Акрополя до классического периода…………………………….4 2. Строительство на Акрополе в V веке до н. э. Парфенон……………………..12 3. Скульптура Парфенона……………………………………………………….19 4. Пропилеи, храм Ники бескрылой, Эрехфейон………………………………..28 Заключение……………………………………………………………………….31 Список использованной литературы……………………………………………32 ВВЕДЕНИЕ Человек всегда создавал памятники, в которых он воплощал волновавшие его мысли и настроения. Около огромных египетских пирамид, у пышных колоннад римских форумов, близ храмов Московского Кремля возникает чувство общения с людьми, которые воздвигли эти сооружения, вошедшие в историю. Трудно понять искусство Египта, не ощутив давящей массы простых по форме пирамид; нельзя составить представление о древнем Риме, не зная его форумов, или о Москве, не видя Кремля. Так и Акрополь в Афинах, древнейшей столице Греции, с его прекрасными сооружениями до сих пор живо воплощает величие бессмертной культуры Эллады. Из любой точки Афин можно видеть вытянутый с востока на запад холм с плоской вершиной – Акрополь. Он возвышается над городом – над его площадями, сеткой улиц, низкими домами. Склоны Акрополя поросли мелким кустарником, из которого выступают мощные укрепления. Со всех сторон он обнесен крепостными стенами, высокими в тех местах, где склоны пологие, и низкими там, где скала Акрополя неприступна. Размеры верхней площади Акрополя невелики – 300 метров в длину и 130 метров в ширину. На этом пространстве и воздвигли свои прекрасные здания древние зодчие. Гордо возвышаются здесь колонны Парфенона – храма покровительницы города богини Афины. Рядом с ним расположен Эрехфейон – храм Афины, Посейдона и Эрехфея. Вход на Акрополь украшен величественными воротами – Пропилеями. Справа от них стоит небольшой храм богини победы Ники. Древние строители старались сделать не слишком резким переход от низких домов города к храмам Акрополя. Священный холм был окружен прославленными в древности сооружениями. Около него располагались театр Диониса, рыночная площадь – агора , храмы, святилища. И позднее, когда Греция стала римской провинцией, новые здания возникали в этом овеянном славой городе. Римский император Адриан много строил в Афинах. Место для музыкальных состязаний – Одеон был сооружен во II в. н. э. близ южных стен Акрополя. У подножия холма выросла колоннада рыночной площади и храм бога Гефеста. ПАМЯТНИКИ АКРОПОЛЯ ДО КЛАССИЧЕСКОГО ПЕРИОДА Акрополь II тысячелетия до н. э. Здания, руины которых можно сейчас видеть на Акрополе, воздвигнуты в середине V в. до н. э. Однако и до V в. афинский Акрополь не был пустынной скалой. Жизнь протекала здесь с конца III тысячелетия до н. э. Акрополь уже тогда был убежищем для жителей окрестных равнин при нападении врагов. Мощные крепостные стены высотой до 10 метров и шириной в 6 метров защищали Акрополь, делали его неприступной твердыней. Проникнуть на холм можно было с запада и севера. Вход с западной, менее надежной стороны был укреплен особенно тщательно. С северной стороны он, по-видимому, скрывался зарослями кустарника и к нему вели ступени узкой лестницы, вырубленной в скале. Впоследствии, когда на Акрополе остались лишь святилища богов, лестница на северном склоне стала не нужна и северный вход был заложен. Сохранен был лишь один основной вход на Акрополь – с западной стороны. В XVI-XII вв. до н. э. Афины не выделялись среди остальных городов Греции. Они уступали Микенам, Тиринфу, Пилосу и другим могущественным эллинским центрам. Выдвижение Афин началось после того, как пала критская держава. До сих пор живет поэтическая легенда о древнем герое Тезее, который принес Афинам победу. Сказание повествует о страшной дани, которую должны были ежегодно посылать афиняне на Крит. Семь юношей и семь девушек становились добычей страшного чудовища, получеловека-полубыка – минотавра, который жил в лабиринте на Крите. Однажды, рассказывается в мифе, в число юношей попал сын афинского царя Эгея смелый и красивый Тезей. С помощью полюбившей его дочери критского царя Ариадны он победил чудовище и вернулся в Афины, принеся им свободу и славу. Древнейший Акрополь Афин, возможно, был похож на акрополи Микен и Тиринфа. Постройки этого времени сохранились плохо, так как позднее на афинском Акрополе воздвигалось в различные эпохи много сооружений. Раскопки показали, что во II тысячелетии до н. э. здесь происходили совещания правителей, судебные процессы, религиозные празднества. В северной части Акрополя археологи нашли площадку, по-видимому, для священных церемоний афинян. Западнее царского дворца, у северных ворот, был обнаружен колодец, который давал хорошую питьевую воду людям, находившим за стенами защиту от врагов. Данные археологических раскопок говорят о том, что и в эти годы общественная, религиозная, культурная жизнь афинян была сосредоточена на Акрополе. Ордера греческих храмов . К VI в. до н. э. в греческой архитектуре уже полностью сложились основные типы храмов, самым распространенным из которых был периптер. Он представлял собой чаще всего прямоугольную в плане постройку, обнесенную со всех сторон колоннадой и перекрытую двускатной кровлей. В греческом храме в определенную систему были приведены архитектурные элементы здания. Существовал порядок их расположения в зависимости от характера сооружения. Этот порядок назывался ордер. Некоторые храмы строились в дорическом ордере, другие – в ионическом, третьи – позднее, начиная с IV в. до н. э., – в коринфском. Каждый ордер был по-своему выразителен. Дорический ордер – самый строгий, но формам; здания, выстроенные в нем, могут производить впечатление строгое, даже иногда суровое. Ионический ордер отличается изяществом форм и пропорций, легкостью элементов. Примечательно, что римский архитектор Витрувий видел в дорическом ордере выражение мужественной силы, формы ионического напоминали ему утонченную, дополненную украшениями женскую красоту. Коринфский ордер отличался от этих двух ордеров особенной нарядностью, роскошью. Все части ордера могут быть разделены на группы: несущие элементы – стилобат, колонны и несомые – антаблемент, кровля . Соотношение основных частей – мощность или слабость несущих, тяжесть или легкость несомых – и придает зданию характер суровый и напряженный, или естественно гармоничный, или легкий. Постройки на Акрополе в VI в. до н. э. В VI в. до н. э. на Акрополе стоял храм Афины, называвшийся Гекатомпедон. Он располагался прямо против Пропилеи и поражал своей красотой вошедшего на Акрополь человека. Этому эффекту способствовала размеренная постепенность подъема по склону холма и проход через небольшие, украшенные колоннами ворота – Пропилеи. В размещении Пропилеи и Гекатомпедона на древнем Акрополе господствовала симметрия, которой часто придерживались архаические мастера. Принцип симметрии считали важным и скульпторы, особенно создатели изваяний на фронтонах храмов. Симметрия лежала и в основе статуй, украшавших тогда Акрополь. Изображение спереди строго в фас, казавшееся особенно выразительным и красивым, выступало и в планировке зданий этого времени. Именно поэтому зодчие поставили храм Гекатомпедон прямо перед Пропилеями, чтобы человек, вошедший на Акрополь, увидел этот основной храм священного холма не сбоку, а спереди, с богато украшенного фасада. От сооружений VI в. до н. э. на Акрополе дошли лишь фундаменты, да и то далеко не все. Это объясняется тем, что большинство зданий было разрушено во время греко-персидских войн, и тем, что на Акрополе в V в. до н. э. воздвигались новые постройки. Архаические храмы лучше сохранились там, где в последующие эпохи не было такого бурного строительства и где не был, как на Акрополе, дорог каждый клочок земли. Именно поэтому храмы VI в. можно видеть не на Акрополе, а в других областях Греции: храм Аполлона в Коринфе, Геры в Олимпии, Деметры в Пестуме. На них, несомненно, были похожи и храмы Акрополя в VI в. до н. э. Архитектурные формы архаических храмов тяжеловесны и суровы. Колонны словно набухают под тяжестью давящей на них крыши. Суровость смягчалась лишь скульптурными украшениями. Некоторые фронтонные композиции архаических храмов Акрополя сохранились, хотя, к сожалению, не всегда точно определено, к какому храму относилась та или иная скульптурная группа, и не всегда бесспорны их реконструкции. Фронтон – борьба Геракла с гидрой. На Акрополе были найдены плиты с рельефами, на которых изображен подвиг Геракла – борьба с гидрой. Небольшие размеры плоского рельефа заставляют думать, что он принадлежал маленькому храму или сокровищнице. Материал рельефа – мягкий известняк (так называемый порос ). Изготовленные из него скульптуры ярко раскрашивали. Раскраска закрывала шероховатую поверхность камня. К сожалению, от фигуры Геракла сохранились лишь торс и ноги. Гидра была изображена со многими головами на извивающихся змеиных телах. В композиции еще нет четкости, которая появится позднее: не выделяется главное, частности не отводятся на второй план. Борьба насыщает как этот, так и другие памятники. Подвижность фигур типична для подобных композиций архаического искусства. В них все подчинено раскрытию темы победы героя-человека над злой силой. Фронтон – Афина с гигантом . Около 530 г. до н. э. Гекатомпедон был перестроен. На одном из фронтонов нового храма (его называют Гекатомпедон II в отличие от старого) изображалась схватка олимпийских богов с гигантами. Сохранилась статуя Афины, борющейся с гигантом. По всей вероятности, она помещалась в центре фронтона, а по бокам располагались другие фигуры. Афина-победительница показана в порывистом движении, гигант повержен у ее ног. Мастер подчеркивает победу богини, возвышая ее фигуру над теряющим силы гигантом. Торжество покровительницы города воспринимается уже с далекого подхода к храму. Тема борьбы звучит здесь без оттенка жестокости, не так, как в сцене схватки Геракла с Тритоном, где герой в пылу битвы напрягал все силы и прижимал чудовище к земле. Скульптор не показывает Афину напряженной, он скорее демонстрирует превосходство благородной богини. Эта сцена, представленная в монументальных формах, достойна большого храма Акрополя, достойна Афин. Примечательно, что в конце VI в. до н. э. для скульптур часто используется уже не известняк, а мрамор. Греки первыми стали применять для изображения человеческой фигуры этот красивый камень. Слегка просвечивающий с поверхности, он хорошо передавал нежность кожи и лучше, чем другие породы, отвечал стремлению эллинских ваятелей показать человека прекрасным и совершенным. Значение фронтонных композиций. Сюжеты фронтонных композиций архаических храмов никогда не были случайными. Скульпторы не делали их только для украшения. В них всегда заключался глубокий смысл, своеобразное метафорическое изображение воспринятого художником бытия. В представлении эллинов суровой архаической эпохи мир пребывал в непрестанной жестокой борьбе. В греческих сказаниях и мифах она принимала характер победы светлых, возвышенных сил над темными, низменными существами. Гиганты боролись с титанами, обитатели Олимпа – боги – с гигантами, мужественные люди-герои вступали в неравный бой со страшными чудовищами – тритонами, гидрами, горгонами. В образах архитектуры, в скульптурах, в рисунках на вазах прославлялась физическая сила человека, показывались его победы. В искусстве находила выражение всеобщая идея торжества совершенного и физически, и духовно героя-человека. Гончары VI в. до н. э. любили подчеркивать массивность форм и широкие тулова ваз, зодчие создавали мощные, набухающие в середине и узкие вверху колонны храмов, скульпторы показывали широкие плечи и узкие талии в статуях юношей – победителей на состязаниях. В архаических памятниках находило выражение огромное духовное напряжение человека. Подобная трактовка художественных форм и сюжетные изображения борьбы и победы светлых сил над темными появляются в период решительной ломки старого мировоззрения. В эти века рождалась новая, эллинская культура, противопоставившая догмам восточной цивилизации новые принципы. Значение перелома было огромным для дальнейшей судьбы европейских народов. Статуи кор. В 1886 г. на афинском Акрополе между Эрехфейоном и северной стеной холма обнаружили четырнадцать мраморных статуй афинских девушек. Впоследствии нашли еще несколько таких же изваяний. Во времена, когда Афинами правили сыновья тирана Писистрата, на Акрополе стояло много скульптур, в том числе статуи девушек, или, по-гречески, кор. Статуи эти имели высокие постаменты разных типов – круглые, квадратные, некоторые в виде колонн с дорическими или ионическими капителями. Сделаны они были большей частью из мрамора, привезенного с островов Эгейского моря. Лишь некоторые исполнены из местного аттического пентеллийского мрамора. Греческие скульпторы показали кор в длинных, праздничных одеждах. Девушки не похожи друг на друга, хотя стоят в одной позе – строго фронтально, держась прямо, сохраняя торжественность. До сих пор неизвестно точно, кого изображают эти изваяния. Одни хотят видеть в них богинь, другие – жриц, третьи – знатных девушек с дарами богине. Статуи кор убеждают в любви общества поздней архаики конца VI в. до н. э. к украшениям, узорам. Особенно красивы и разнообразны сложной укладкой волос, тщательно завитыми локонами прически кор. Скульпторы изображают их с большим мастерством. Близость стран Востока дает о себе знать в деталях этих памятников архаического искусства. Нарядны одежды кор. На большинстве из них рубахи-хитоны. Некоторые коры придерживают их левой рукой у бедра, и ткань красиво собирается в складки. Сверху наброшен плащ – гиматий, нередко роскошный, ниспадающий живописными складками. Лица мало раскрывают настроение кор. Лишь уголки рта чуть приподняты и губы сложены в сдержанную, пока еще далекую от живого чувства радости улыбку. О характере девушек больше говорит их одежда. У некоторых складки хитонов образуют сложные узоры, весело перебивают друг друга, у других – спокойно стекают вниз, у третьих – показаны сдержанными, редкими. Одежды как бы отвечают различным характерам и настроениям девушек – то веселых и оживленных, то спокойных, то строгих и сосредоточенных. В этом проявляется способность античной скульптуры архаической поры передавать чувства не мимикой лиц, но пластикой форм и выразительностью линий. До находки акропольских кор античную скульптуру представляли беломраморной, бесцветной. Коры удивили мир тем, что на них сохранилась краска, в то время как с большинства других греческих статуй она сошла. Краска лежит плотным слоем на мраморе, в некоторых местах даже закрывая его. Но статуи не проигрывают от этого в своей художественной выразительности. Предельное обобщение сочетается в них с конкретностью, подчеркнутой раскраской зрачков, алых губ, темных волос. Краска, приближая образ к реальности, еще с большей силой утверждает характер и идею произведения – прославление красоты. Значительно позже образы римских скульпторов III – IV вв. н. э. – индивидуальные, конкретные – уже не выдержали бы подобной раскраски. Она сделала бы их слишком близкими к реальности, натуралистическими, и произведение утратило бы способность выражать общую идею. Позднейшая монументальная скульптура, поэтому также отказывается от раскраски. Греки же в статуях кор и других своих произведениях этого не боялись, настолько сильным был в их пластических формах характер обобщения. Статуи девушек прекрасны. Созерцая их, человек получает большое наслаждение. Перед ним будто оживают чувства древних скульпторов, сумевших передать безмятежную красоту юности. Во время греко-персидских войн эти прекрасные изваяния были разбиты и лежали в груде так называемого персидского мусора, пока их не использовали как простые камни во время строительства новых храмов. Возможно, архаические статуи VI в. до н. э. утратили для греков V в. до н. э. очарование, которое чувствовали их отцы и деды. Не исключено также, что сильно поврежденные статуи уже потеряли свое религиозное значение. Ведь известно, что эллины нередко относились к изваяниям как к живым существам: иногда одевали их, смазывали благовонными маслами, приносили пищу, однажды даже связали некоторым статуям ноги и руки, так как боялись, что они могут, уйти. Архаические здания и скульптуры Акрополя полны большой своеобразной красоты. Их не заменят никакие рассказы о чувствах и настроениях людей этого времени. Произведения греческой архаики не теряют своей ценности, даже будучи поставленными, рядом с созданиями мастеров классической эпохи. Так, часто человек переживает глубоко чувства героев книг, написанных много десятилетий или столетий назад. Музыка прошлых веков волнует тоже не менее чем произведения современных композиторов. Так и архаические памятники афинского Акрополя, фронтонные композиции и скульптуры, проникнутые особенным, никогда уже более не повторившимся впоследствии очарованием, останавливают взгляд человека, хотя они и уступают по совершенству исполнения произведениям, созданным на Акрополе в середине V в. до н. э. Победа демократии в греческих городах . В конце VI в. до н. э. в Афинах аристократия утратила многие преимущества, которыми пользовалась раньше. Общественное устройство теперь основывалось на демократических началах. Формы жизни ряда греческих городов стали более прогрессивными; демократический строй способствовал развитию наук и искусств. В конце VI в. до н. э. свободным греческим городам противостояла огромная персидская держава Ахеменидов, переживавшая постоянную острую борьбу различных династий. Неограниченная власть царя, характерный для древневосточных государств сложный чиновничий аппарат с массой бесправных подданных казались эллинам проявлением варварства. Восстание Милета. Греческие города, расположенные в Малой Азии на побережье Эгейского моря, долгое время находились под властью персов. Непомерно большие налоги, произвол персидских правителей – сатрапов, их постоянное вмешательство в экономические дела греков ложились тяжелым бременем на плечи жителей малоазийских городов. Крупный город Милет поднял восстание и сверг персидского ставленника. Милетян поддержали другие малоазийские города, и восстание разгорелось. Персы подавили его, но поняли, что пример свободолюбия малоазийским грекам подают города Балканского полуострова, и решили уничтожить основы демократического строя в городах материковой Греции. Начало греко-персидских войн. В 492 г. до н. э. походом на Грецию отправился зять персидского царя Дария I Мардоний. Однако после гибели во время шторма трехсот кораблей он бесславно возвратился назад. Второй поход персов в 490 г. до н. э. был также неудачным. В исторической битве при Марафоне греки разбили персидскую армию. Более тяжкое испытание выпало на долю эллинов в 480 г. до н. э., когда армию персов возглавил новый царь – Ксеркс. Полчища варваров двинулись с севера и остановились у Фермопильского ущелья. Греческие воины показали пример мужества и стойкости. Лишь с помощью изменника персидским отрядам удалось одержать победу. 300 доблестных спартанцев, прикрывавших отход основных войск, пали вместе со своим предводителем – царем Леонидом. На месте их гибели был поставлен памятник – мраморное изваяние льва с надписью: "Путник! Пойди возвести нашим гражданам в Лакедемоне, что, их заветы, блюдя, здесь мы костьми полегли!" Персидская армия, прорвавшаяся сквозь ущелье Фермопилы, двинулась к Афинам и захватила их. Разрушение памятников Акрополя. Афины подверглись разгрому. Особенно сильно пострадал Акрополь. Храмы были разрушены и лежали в развалинах, их сокровища были разграблены, святилища осквернены. Многочисленные изваяния, в том числе статуи кор, были сброшены с постаментов и разбиты. Вот что пишет знаменитый греческий историк Геродот о захвате персами Акрополя: "Персы расположились на том холме, противолежащем Акрополю, который афиняне называют Ареопагом, и стали осаждать Акрополь следующим способом: стрелы обворачивали в паклю, зажигали и потом пускали из луков в укрепление. Осаждаемые афиняне, хотя доведены были до последней крайности и укрепление обрушилось, продолжали, однако, сопротивляться. Предложение писистратидов относительно сдачи было отвергнуто афинянами; с целью защиты они употребляли различные средства, между прочим, бросали в варваров громадными камнями каждый раз, когда те подступали к воротам. Вследствие этого Ксеркс, не будучи в состоянии взять афинян, долгое время не знал, что делать. Наконец, после таких затруднений, доступ в Акрополь открылся варварам: дело в том, что согласно изречению оракула всей Аттике суждено было подпасть под власть персов. Итак, перед Акрополем, но позади ворот и подъема, там, где не стояло никакой стражи и куда, как всем казалось, не мог взойти никто из людей, в этом же месте с крутым спуском подле святилища кекроновой дочери Аглавры взошло несколько человек, Когда афиняне увидели этих варваров, вошедших на Акрополь, одни из них кинулись со стены и погибли, а другие бежали внутрь святилища; вошедшие на стену варвары бросились, прежде всего, к воротам, отворили их и перебили молящих о защите; по умерщвлении всех их, варвары ограбили храм и предали огню весь Акрополь". Победа греков. Эллины, несмотря на захват персами Афин, с честью вышли из тяжелого испытания. В битве при Саламине было сломлено сопротивление персидского флота, в сражении при Платеях разбита сухопутная армия неприятеля. Одолев врагов, греки показали превосходство демократического строя над отживающей общественной системой персов. Греческие города одержали победу, значение которой было чрезвычайно велико. От исхода греко-персидских войн зависело не только благополучие собственно греческого государства. Трудно представить, какой была бы в случае победы персов эллинская культура. Вряд ли Акрополь был бы тогда увенчан величавым Парфеноном. Наверно, не было бы гения Фидия, Скопаса, Лисиппа. А без классической греческой культуры характер римской цивилизации, а вместе с тем и дальнейшей европейской был бы совершенно иным. Победа греков над персами означала торжество новых, прогрессивных принципов демократии и свободы в политическом и социальном строе. Победа привела к появлению новых плодотворных импульсов в греческом искусстве. Система архаического художественного мышления, имевшая некоторые общие черты с древневосточной, оказалась уже несостоятельной. Не случайно поэтому, что переход от искусства архаики к искусству классики совпадает по времени с благополучным для греков исходом этой войны. СТРОИТЕЛЬСТВО НА АКРОПОЛЕ В V ВЕКЕ ДО Н. Э. ПАРФЕНОН Восстановление стен Акрополя. После блестящей победы, одержанной в 479 г. до н. э. при Платеях, греки приступили к работам по восстановлению Акрополя, начав с ремонта сильно разрушенных крепостных стен. Особенно большое внимание уделяли строительству в годы, когда стратегом – выборным военным руководителем – был Фемистокл. "Фемистокл советовал, чтобы поголовно все афиняне, находившиеся в городе, занялись сооружением стен, не щадя при этом ни частных, ни общественных построек, которые могли бы быть полезны для дела, и не останавливаясь перед разрушением всего этого"1 , – пишет греческий историк Фукидид. Во времена Фемистокла была восстановлена западная часть северной стены. При постройке афиняне использовали фрагменты разбитых персами архаических памятников Акрополя. И сейчас видны вставленные между каменными плитами крупные барабаны колонн архаического храма. Употреблялись для строительства и другие части разрушенных зданий. В 60-е годы V в. до н. э. при стратеге Кимоне была восстановлена восточная и построена новая южная стена Акрополя. В этот период, когда война с персами только близилась к концу, в греческом искусстве преобладала некоторая жесткость форм, заставившая исследователей назвать стиль искусства первой половины V в. до н. э. строгим стилем. Искусство высокой классики. Со временем окончательной победы над персами в греческом искусстве совпадает начало периода так называемой высокой классики, когда архитекторы, скульпторы, вазописцы, отвечая настроениям народа-победителя, стремились воплотить в своих образах красоту гармонически развитого человека. В произведениях искусства звучат чувства величия, радости и торжества победы над полчищами персов. Жесткость форм ранней классики сменяется сочностью и пластической нежностью в передаче объемов, резкость графического исполнения рисунков на сосудах строгого стиля уступает место плавности и певучести линий в вазах прекрасного и свободного стиля. Художники высокой классики создают обобщенные, типические образы и старательно избегают индивидуальных особенностей. Строительство новых храмов. Греческие города-государства объединяются в Афинский морской союз, во главе которого стоят Афины. Казна его была в середине V в. до н. э. перенесена в Афины, и часть ежегодных взносов союзников откладывалась богине Афине. Появилась возможность восстановить Акрополь и создать новые храмы на священном холме. О многочисленных постройках этого времени пишет древний историк Плутарх: "Между тем росли здания, грандиозные по величине, неподражаемые по красоте. Все мастера старались друг перед другом отличиться изяществом работы; особенно же удивительна была быстрота исполнения". Он сообщает о произведениях, созданных в эпоху Перикла, подчеркивая, что "но блестящей сохранности они доныне свежи, как будто недавно окончены: до такой степени они всегда блещут каким-то цветом новизны и сохраняют свой вид не тронутым рукою времени, как будто эти произведения, проникнутые дыханием вечной юности, имеют нестареющую душу". Всю вторую половину V в. до н. э. на Акрополе шло строительство. В 447 г. начались работы над Парфеноном. Его окончили вчерне в 438 г. до н. э., а отделка шла до 434 г. до н. э. В 437 г. до н. э. заложили Пропилеи и завершили их лишь в 432 г. до н. э., а около 425 г. до н. э. создали храм Ники Бескрылой. До Пелопонесской войны был воздвигнут колосс Афины Воительницы перед Пропилеями на Акрополе. В 421 г. до н. э. начали строить Эрехфейон и окончили его в 407 г. до н. э. Почти полвека здесь кипело строительство, трудились архитекторы, скульпторы, художники, создавая произведения, которыми тысячелетия спустя гордится человечество. Новый художественный принцип расположения построек на Акрополе. Очевидно, план ансамбля Акрополя с Пропилеями, Парфеноном, Эрехфейоном и колоссом Афины сложился в общих чертах еще до постройки Парфенона. В процессе работ в него вносились изменения, но основа его сохранилась. В расположении храмов Акрополя времени Перикла зодчие отказываются от симметрии, которая была типична для эпохи архаики. Здания теперь постепенно вступают в поле зрения человека, идущего по Акрополю. Афинянин, пройдя Пропилеи, видел, прежде всего, не фасад храма, а огромную статую Афины Воительницы. Подойдя к ней ближе, он переставал воспринимать этот колосс. Все внимание его обращалось на Парфенон, который как бы вырастал постепенно справа. Расположенный слева храм Эрехфейон становился особенно хорошо виден от Парфенона. Таким образом, можно было рассмотреть либо детали находившегося рядом произведения, либо целиком другой, отдаленный памятник. Внимание человека, стоявшего у Пропилеи при входе на Акрополь, могла занимать отделка архитектурных деталей торжественных ворот Акрополя. Но он мог созерцать и огромную статую Афины, стоявшую перед Пропилеями. Эрехфейон и Парфенон еще не открывались во всей своей красоте. Приблизившись к колоссу Афины и находясь у постамента статуи, афинянин мог увлечься рассмотрением его рельефных украшений, но отсюда он уже видел с выгодной точки зрения и храм Афины – Парфенон. Эрехфейон же еще был заслонен для него постаментом колосса Афины и открывался лишь в полной мере от Парфенона, где подобным же образом можно было рассматривать либо детали Парфенона, либо весь Эрехфейон. Смена художественных впечатлений и постепенное включение их в сознание человека, использование разнообразных форм и контрастов, когда разглядывание деталей чередуется с восприятием целого сооружения, – этот принцип был новым по сравнению с простым сопоставлением памятников в архаических ансамблях. Изменился по сравнению с VI в. до н. э. и характер представления зодчим одного храма. Если в архаический период рассчитывали на восприятие храма преимущественно с фасада, как Гекатомпедона на Акрополе, то в классическое время сооружение ставится так, чтобы его можно было видеть с угла, во всем великолепии. Скульпторы этого времени – Мирон, Поликлет также отходят от изображения фигуры строго в фас и показывают человека в естественном движении, в свободной, непринужденной позе. Парфенон. Парфенон внутри разделен на восточную и западную части. В западной, называемой собственно Парфеноном, находилась казна афинян. В восточном, большем помещении стояла статуя Афины Парфенос. Двухэтажная колоннада придавала этому интерьеру торжественный вид. Парфенон – храм дорического ордера. Он прямоугольный в плане и со всех сторон окружен колоннами – классический образец периптера. Его строили зодчие Иктин и Калликрат. Огромную роль в сооружении храма сыграл также величайший греческий скульптор Фидий, на котором лежала обязанность общего наблюдения за строительством. Представить Парфенон таким, каким он был во времена Перикла, нелегко. Все, что осталось от него сейчас на Акрополе, может быть, к сожалению, названо лишь руинами. Постройка Парфенона совпадает с заключением победного для Греции мира после кровопролитной войны с персами, принесшей много горя Элладе. Греки победили варваров, и радостное сознание превосходства разума над дикими силами, олицетворенными в персидских полчищах, выразилось в греческом искусстве этого времени, и особенно полно в Парфеноне – в торжественном ритме его дорических колонн, в гордом вознесении их форм, в стройной гармонии пропорций. Больше двух тысячелетий, до конца XVII в., Парфенон простоял в сравнительно хорошей сохранности. В византийскую эпоху он служил церковью. Когда Греция подпала под власть турок, его превратили в мечеть, и рядом вырос высокий минарет. Несмотря на всевозможные перестройки, храм все же существовал. Но в 1687 г. во время войны турок с венецианцами случилось непоправимое. Турки устроили в Парфеноне пороховой склад. От попадания венецианского снаряда порох взорвался, и прекрасный греческий храм был почти полностью разрушен. После этого венецианцы неудачно пытались снять некоторые из скульптур с его фронтонов, но только разбили их. В конце XVIII в. английский лорд Эльджин довершил разрушение Парфенона: увез из Греции почти все его скульптуры – плиты метоп и фриза, а также статуи фронтонов. Скульптурные украшения Парфенона теперь разрознены: часть их находится в Лондоне, часть – в Париже, кое-что осталось в Афинах. Нужно мысленно свести эти элементы воедино, чтобы почувствовать всю силу первоначальной красоты великого памятника древности. Акрополь и Парфенон. Парфенон венчает Акрополь. Логически четкие архитектурные формы храма не только противопоставлены диким склонам скалы, но и связаны с ними в художественное единство. Исследователи древнегреческой архитектуры нередко обращали внимание на то, что в произведениях эллинских зодчих часто используется принцип, или правило, "золотого сечения". Отрезок считается разделенным по закону "золотого сечения", если длина его относится к большей его части, как большая часть к меньшей. Отрезок, величина которого равна 1, разделен в "золотом сечении", когда части равны примерно 0,618 и 0,382. Считалось гармоничным и красивым придавать сооружениям пропорции "золотого сечения". Соотношения величин Парфенона и холма Акрополя не случайны. Размеры храма определены размерами скалы. Древние зодчие, кроме того, поставили Парфенон на Акрополе в наиболее выгодном в художественном отношении месте, так что величины храма и скалы воспринимаются при взгляде издали согласованными. Действительно, протяженность холма перед Парфеноном, длина храма Афины и участка Акрополя за Парфеноном соотносятся как отрезки "золотого сечения". При взгляде на Парфенон от Пропилеи отношения массива скалы и храма также соответствуют пропорциям "золотого сечения". Это не случайное совпадение: для того чтобы поставить, Парфенон в этом месте, его строителям пришлось соорудить мощную насыпь, увеличившую холм в южной части. Найдя с помощью принципа "золотого сечения" нужные размеры Парфенона, который должен был стоять на холме, зодчий тем самым решил основную для него задачу. Создание творческого гения человека – Парфенон и часть самой природы – скалистый холм обрели глубокую органическую связь. Древнегреческие зодчие умело сочетали свои постройки с пейзажем, гармонично "вписывая" их в окружающую природу. Особенности архитектуры Парфенона. Связь Парфенона с природой выражалась не только в пропорциональном соотношении храма и холма. Греческие архитекторы и скульпторы видели, что удаленные предметы или части их кажутся меньше, и умели исправлять оптические искажения. Так, голова Аполлона с западного фронтона храма Зевса в Олимпии, предназначенная для созерцания снизу, кажется некрасивой и деформированной, если ее рассматривать непосредственно в фас. Исправлены оптические искажения и в вертикальной надписи на храме в малоазийском городе Приена. Буквы, расположенные выше, крупнее нижних букв, но при взгляде на надпись снизу кажется, что все они одной величины. Тщательные архитектурные измерения Парфенона показали, что в нем линии не прямые и поверхности не плоские, а слегка изогнутые. Древние зодчие знали, что строго горизонтальная линия и плоская поверхность издали, кажутся прогнувшимися в середине. Они стремились, как бы исправить, изменить это впечатление. Поэтому, например, поверхность ступеней Парфенона постепенно, почти незаметно, повышается от краев к центру. Колонны Парфенона также не строго вертикальны, но слегка наклонены внутрь здания. Оси угловых колонн при мысленном их продолжении должны пересечься друг с другом на большой высоте. Этим уничтожался эффект того оптического обмана, при котором ряд вертикальных линий кажется несколько расширяющимся кверху. Примечательно также, что колонны Парфенона не все одинаковой толщины. Угловые сделаны более толстыми, чем остальные, так как, вырисовываясь на светлом фоне, они должны казаться несколько тоньше. Позже древнеримский архитектор Витрувий говорил, что угловые колонны "поглощаются окружающим светом". В одном из греческих трактатов отмечается, что "цилиндр кажется сжатым посредине" и нужно слегка утолщать его, чтобы не было этого впечатления. Возможно, что этим объясняется и энтазис – утолщение греческих колонн. Вводя кривизну в поверхность ступеней, слегка наклоняя колонны, делая их разной толщины, создатели храма исправляли оптические искажения, которые нарушали гармоничность здания и мешали ощутить его пластичность. Именно поэтому строители сдвинули лестницу, ведущую к основным ступеням Парфенона, немного к северу, навстречу человеку, подходившему к храму от Пропилеи. Иначе от ворот она воспринималась бы смещенной к югу и казалась бы плохо связанной со зданием. При взгляде на Парфенон с угла кривизна стилобата, выпуклого в центре, хорошо сочетается с кривизной лестницы. Зная действие оптических искажений, греки пользовались им для достижения нужного эффекта. Так, колонны второго внутреннего ряда портика Парфенона меньше, чем колонны внешнего, и, кажется, что они стоят дальше и портик глубже, чем на самом деле. Отклонения от горизонталей и вертикалей почти незаметны. Тем не менее они важны, так как придают храму целостность и собранность. Все видимые глазом линии связаны друг с другом, нет таких, которые не пересекались бы и казались отчужденными друг от друга. Как в пластическом человеческом теле, в Парфеноне, вероятно, невозможно найти прямую линию. Сложнейшее по конструкции сооружение из огромного количества строительных блоков и деталей не воспринимается, поэтому как "построенное", составленное из отдельных элементов здание, но кажется "живым", пластическим организмом, подобно воплощенным в греческой скульптуре прекрасным атлетам. Мрамор Парфенона. Ко времени постройки Парфенона греки уже давно знали и ценили этот замечательный камень, понимая, как хорошо мрамор улавливает свет и, впитывая его, светится поверхностью, уподобляясь по нежности человеческому телу. До Парфенона храмы воздвигались преимущественно из грубого пористого камня – известняка, который после окончания строительства покрывали слоем мраморной штукатурки. Парфенон весь из мрамора. Естественно, некоторые детали его были деревянными, применялся и металл для скрепления мраморных блоков, но основным материалом был мрамор. Недалеко от Афин, в горах Пентеликона, были найдены залежи хорошего белого мрамора. Мельчайшие железистые частички, находящиеся в нем, оказывались после обработки на поверхности. При соприкосновении с влагой воздуха они постепенно окислялись и образовывали равномерный слой, а иногда пятна красивой, золотистой патины. Белоснежный холодноватый камень становился теплым, насыщенным солнцем, как бы впитавшим в себя влагу воздуха. Эта способность обработанного мрамора реагировать на свет, на окружающий воздух усиливала связь здания с природой. Окраска Парфенона. Мраморные плиты Парфенона имели не только красивую, покрытую патиной поверхность, но окрашивались в некоторых частях дополнительно яркими, звучными тонами. В эпоху архаики, когда храмы строили из грубого материала, их штукатурили и затем раскрашивали так, что краска закрывала поверхность материала. Краска выполняла, таким образом, двойную роль – маскировала шероховатую поверхность известняка и придавала красочность, яркость храму. Довольно толстым слоем покрывала краска и скульптурные произведения архаики. В классическую эпоху принципы и способы раскраски изменились. На мрамор тонким слоем накладывался раскрашенный воск, который постепенно под влиянием тепла пропитывал камень, окрашивая но, не скрывая, как в архаическую эпоху, его поверхность. Мрамор становился цветным, не теряя своих особенно ценных качеств – светоносности и нежности. Разумеется, не все мраморные плиты Парфенона раскрашивались. Цветом выделялись элементы здания, конструктивную роль которых нужно было подчеркнуть. Затененные карнизом триглифы покрывали синей краской, красной – плоскости метоп. Окрашивали и вертикальные плиты фронтона. Использовалась и позолота. Колонны Парфенона. Колонна Парфенона, как и в других храмах, разделена вертикальными желобками – каннелюрами. Они делают менее заметными горизонтальные швы между отдельными частями (барабанами) колонны. В их острых ребрах мрамор особенно светоносен и красив. Тени от ребер подчеркивают вертикальность колонн, их стройность. По сравнению с каннелированной колонной гладкий ствол воспринимается безжизненным и отчужденным, замкнутым в своем объеме. Желобки как бы лишают колонну замкнутости, связывают ее с воздухом, оживляют впечатление от нее. Как промежутки между колоннами храма пропускают внешнее пространство к храму, так углубления каннелюр вводят пространство в объем колонны, сливают здание с природой. Черты ионического ордера в дорическом Парфеноне. Дорический ордер в Парфеноне не так суров, как в храмах архаики Он смягчен введением в архитектуру некоторых элементов изящного ионического ордера. За внешней колоннадой, на верхней части стены храма можно видеть непрерывную рельефную полосу с изображением торжественной процессии афинян. Непрерывный фигурный фриз – зофор – принадлежность ионического ордера, и, тем не менее, он введен в архитектуру дорического Парфенона, где должен был бы быть фриз с триглифами и метопами. Примечательно, что под лентой этого рельефа видны небольшие полочки с выступами, какие обычно помещаются под триглифами дорического ордера. Строители Парфенона, очевидно, не решились еще полностью отказаться от трактовки фриза как элемента дорического и оставили полочки с выступами. Ионической чертой некоторые исследователи считают и восьмиколонные торцовые портики храма, указывая, что для дорических построек чаще применялись шестиколонные. Объясняют введение восьмиколонного портика и желанием добиться большей гармонии храма с огромным пространством, обступающим со всех сторон Парфенон, вознесенный на высоком холме. Шестиколонные портики были бы слишком узкими, и здание могло показаться маленьким, затерянным, сжатым. Восьмиколонные широкие портики лучше и органичнее связывали его с пространством, в котором оно должно было существовать. Введение ионизмов можно объяснить желанием смягчить суровость дорики. Парфенон выражал уже не напряженную собранность сил времени персидских войн, но ликующее чувство победы. Значение Парфенона. Пройдет семь столетий после сооружения Парфенона, и римский император Адриан в вилле Тиволи близ Рима создаст постройки намеренно небольшие, чтобы казаться самому себе высоким и сильным. И, тем не менее, он не ощутит величия, разочарование и скепсис не покинут его. Человек, намеревающийся подняться по ступеням Парфенона, видным издали, приблизившись к ним, обнаруживает, что они огромны по размеру и что против входа есть и ступени поменьше. Храм вырастает во всей своей высоте, но пропорции его настолько гармоничны и как бы подобны пропорциям человека, что он не умаляет человека, не делает его меньше, но, напротив, возвышает, пробуждает чувство высокого достоинства. Афинянин около Парфенона ощущал единство общины, полноправным гражданином который он являлся. В архитектурных формах храма нашло ясное и полное воплощение радостное осознание греками V в. до н. э. высокого значения и безграничных возможностей человека. СКУЛЬПТУРА ПАРФЕНОНА Парфенон богато украшен скульптурой. Боги-олимпийцы и герои, сражения греков с амазонками и кентаврами, битвы богов с гигантами, эпизоды Троянской войны и торжественные процессии изображены на его фронтонах, метопах, фризах. В пластических образах нашли воплощение чувства, и настроения греков времени расцвета Афин. Именно поэтому вымысел здесь воспринимается как реальность, а сюжеты, навеянные жизнью, приобретают характер особенной возвышенной идеальности. В скульптуре Парфенона заключен глубокий смысл. В наглядно зримых образах раскрывается величие человека – идея, которая выражена и в архитектуре храма. Метопы Парфенона. Над внешней колоннадой храма помещались метопы. Раньше рельефные метопы располагались обычно лишь на восточной и западной сторонах. Парфенон они украшали также с севера и с юга. На западной стороне в метопах изображалась битва греков с амазонками; на южной – греков с кентаврами; на северной – сцены из Троянской войны; на восточной – сражение богов и гигантов. Метопы западной стороны Парфенона сильно повреждены. Северные метопы тоже сохранились плохо (из тридцати двух лишь двенадцать): эта часть колоннады сильно пострадала от взрыва пороха. Это тем более прискорбно, что здесь, видимо, рельефы были особенно хорошо исполнены, так как они чаще всего находились на виду. Вдоль этой стороны Парфенона проходила торжественная процессия по Акрополю. Скульптор, украшавший рельефами метопы северной стороны, учитывал это, и направление общего движения и развитие действия на северных метопах он согласовал с движением человека вдоль храма. Действительно, на первой метопе северной стороны (если идти вдоль Парфенона от Пропилеи) был изображен как бы открывающий события бог солнца Гелиос, на одной из последних завершающих – богиня ночи Нюкс. Эти образы соответствовали началу и концу действия. На средних метопах показывались сборы в поход, прощание воинов, отъезд, сцены Троянской войны. Вход в храм был с востока, и в украшениях этой стороны скульпторы представляли самые значительные события. На восточных метопах была показана борьба и победа олимпийских богов над гигантами. Южные метопы. Битвы греков с кентаврами. Лучше других сохранились 18 метоп обращенной к обрыву южной стороны Парфенона. Близость обрыва, очевидно, мешала воспринять их человеку, стоящему на Акрополе у храма. Они хорошо были видны издали, из города снизу. Поэтому мастера сделали фигуры особенно объемными. Рельефы различаются между собой по характеру исполнения, несомненно, что над ними работали разные мастера. Многие не дошли до нас, но те, которые сохранились, поражают мастерским изображением боя. В этих метопах представлена битва греков с кентаврами. В квадратах обрамлений показаны сцены яростных схваток не на жизнь, а на смерть, различные ситуации борьбы, сложные положения тел. Здесь много трагических тем. Нередко кентавры торжествуют над побежденными людьми. В одной из метоп грек тщетно пытается защититься от наступающего противника, в другой показан распростертый на земле эллин и торжествующий над ним кентавр. В таких плитах в полный голос звучит глубокий драматизм события – гибель героя в схватке со страшной злой силой. Изображены и побеждающие греки: один – схвативший слабеющего врага за горло, другой – замахнувшийся на кентавра, собирается нанести ему решительный удар. Иногда невозможно предугадать, кто будет победителем. В одной метопе грек и кентавр уподоблены двум высоким волнам, столкнувшимся друг с другом. Мастера классики приводят к равновесию противодействующие в метопах силы и добиваются, в общем, гармонического впечатления от каждого памятника. Классические скульпторы всегда показывают внутреннее кипение страстей, сложные, порой трагические конфликты во внешне спокойной, сдержанной форме. Каждый отдельный образ взволнован и динамичен, но в целом вся сцена обычно приведена в состояние композиционной гармонии. В каждой метопе звучит своя, неповторимая тема – то трагическая, то победно-бравурная, порой исполненная напряжения нечеловеческой борьбы, иногда спокойная. Характер чувств выражен с кристальной ясностью и чистотой. Эти образы бесконечно далеки от театрального пафоса, неискренности, многозначительной недоговоренности, которые появятся в искусстве позднейших веков. Классика предельно правдива, когда изображает нечто ужасное и трагическое; она остается цельной и гармоничной даже в выражении великих страданий. Мастера высокой классики умеют сдержанно, с глубоким спокойствием показать то, о чем будут с дрожью в голосе повествовать художники более поздних эпох. Фриз Парфенона. Фриз (зофор) Парфенона общей длиной 160 метров и шириной около метра – произведение особенно цельное, гармоничное глубокой взаимосвязанностью всех своих образов. В третий год каждой олимпиады (четырехлетия), примерно в конце июля по нашему календарю, после гимнастических и музыкальных состязаний начиналось торжественное шествие на Акрополь. К этому дню девушки готовили ткань для деревянной древнейшей статуи Афины. Ткань укрепляли на мачте корабля, который несли на руках. За кораблем шли жрецы, правители города, знатные афиняне, послы. По улицам двигались колесницы, скакали на лошадях всадники. На фризе показано шествие афинян в день праздника Великих Панафиней. Движение на рельефах начинается от юго-западного угла храма и идет двумя потоками. Одна часть изображенных на фризе людей направляется по южной стороне Парфенона на восток, другая – сначала по западной, затем сворачивает и идет по северной стороне храма к восточному фризу, где показаны боги. Участники действительной процессии, проходя около Парфенона, видели эти рельефы – обобщенное, идеальное изображение, отзвук реальной жизни. Западная сторона фриза. На рельефных плитах видно, как всадники подготавливаются к процессии: беседуют друг с другом, завязывают сандалии, седлают и ведут не спеша своих лошадей, укрощают слишком горячих скакунов. Изображения полны жизненности, особенно сценка, где около двух разговаривающих юношей конь отгоняет с ноги слепня или муху. Далее всадники начинают свое движение, следуя друг за другом. Композиция западной части является началом всего фриза: движение процессии перейдет на северную сторону храма. В то же время она воспринимается вполне законченным рельефом, так как по краям, будто обрамляя его, стоят фигуры спокойных юношей. Изображенный около северо-западного угла как бы остановил на миг всадников, которые в следующий момент все же продолжат свой путь на рельефах северной стороны. Процессия идет справа налево. Примечательно, что по остаткам фигур на западных метопах можно говорить об общем движении на них, напротив, слева направо. Таким образом, действия на фризе и метопах как бы взаимно погашались. Такое равновесие соответствовало торцовой стороне храма, вдоль которой не шел путь торжественной процессии. Чтобы избежать однообразия в изображении скачущих всадников, мастер в двух местах прерывает движение. Так, он показывает на одной из плит спешившегося юношу, обращенного лицом против движения, поставившего ногу на камень. Скульптор как бы дает возможность отдохнуть глазу зрителя, и после некоторой паузы снова начинается движение. Распределение действий на метопах и фризе западного фасада, так же как и особенности композиции, убеждают в согласованности работы скульпторов и зодчих Парфенона, в глубоком единстве архитектуры и пластики этого прекрасного классического сооружения. Фриз северной стороны. Фриз северной стороны храма длиннее. На нем показаны не только всадники, но и колесницы, жрецы с жертвенными животными, музыканты, юноши со священными дарами. Движение в начале более быстрое, чем на западной части, и неравномерное. Лошади скачут то быстрее, то медленнее. Всадники иногда сближаются друг с другом, и кажется, что им тесно. Порой они помещены более свободно. Создается впечатление пульсирующего, напряженного ритма, будто слышится дробный цокот лошадиных копыт. Иногда процессию останавливает возникающая против потока фигура. И снова за ней скачут лошади. Красоту композиции северного фриза усиливают плавные, гибкие линии контуров и невысокие, будто дышащие рельефные формы. Перед всадниками, цветом афинской молодежи, представителями лучших семей города, показаны колесницы, мерно влекомые могучими, красивыми конями. Иногда упряжи не видно, так как она была нарисована краской, которая не сохранилась. В этой части фриза много плавных округлых контуров – колес, крупов лошадей, изгибов их тел, рук возничих. Настроение спокойное, движения размеренны. Постепенно замедляется и ход колесниц. Встречная фигура как бы останавливает их. От быстро скачущих всадников и медленного движения колесниц мастер переходит к спокойному шествию пожилых афинян, которые несут в руках оливковые ветви. Жесты их сдержанны. Некоторые беседуют друг с другом, другие оборачиваются назад, как бы окидывая взором следующую за ними процессию. Перед старейшинами четверо юношей несут на плечах гидрии – сосуды для воды. Справа один наклонился и поднимает кувшин с земли. Фигуры помещены свободно, рассредоточено. Ведут жертвенных баранов жрецы, разговаривающие друг с другом. Один из них ласково гладит барана по спине. Перед ними показаны музыканты в длинных одеждах, с флейтами и лирами, затем чужестранцы с дарами – корзинами, наполненными плодами и хлебами. В конце северного фриза можно видеть жрецов с жертвенными быками. Последняя, угловая фигура завершает фриз, как бы замыкает композицию и останавливает движение. Все приведено в стройную гармонию в картине праздничного панафинейского шествия. Вначале фигуры были исполнены напряжения. Ближе к восточной части фриза участники процессии идут торжественно. Мастера классики не любили оборванности действия, недоговоренности, предпочитали ясность, логическую законченность. Процессии на фризе продольной стороны храма отвечало и направление действий на северных метопах. Южный фриз. Южный фриз пострадал сильнее, но и на нем можно увидеть участников спокойной и величавой процессии. Всадники едут в три ряда в глубину, но нет тесноты или сутолоки. Мастер показывает юношей в нарядных кожаных сапожках с отворотами, в коротеньких панцирях, иногда в плащах. Они будто изумлены торжественным празднеством, очевидно, в первый раз участвуют в нем. Как и на северной стороне, здесь движутся колесницы и погонщики с жертвенными животными. Некоторые быки идут покорно, иных, жалобно мычащих, служители сдерживают. Безупречна по красоте композиции и ритмике группа, в которой показаны два жреца, идущие за быком. Один из жрецов на ходу обернулся и, слегка склонившись, смотрит назад. Восточный фриз. Движение на северном и южном фризах направлено к восточной части храма. На восточном фризе изображены восседающие боги. К ним справа и слева идут знатные афиняне. Олимпийцы встречают процессии двумя группами. Левые обращены к персонажам южного фриза. Правые – к подходящим с севера. Чем ближе к центру, тем фигуры показаны реже. Афиняне чинно беседуют друг с другом, будто все время, помня о близости своих покровителей. Здесь девушки с чашами и кувшинами в руках, величавые женщины. Фигуры их стройны. Ниспадающие складки плащей подобны желобкам колонн Парфенона. Возвышенные и значительные идеи, воплощенные в архитектурных формах храма, как бы повторены в его деталях, в декоре, в простом и обыденном – в красивых складках людских одежд. Восседающие на тронах боги значительно превосходят размерами смертных афинян. Если бы боги захотели встать, то не уместились бы на фризе. Слева сидят Зевс на троне со спинкой, Гера, повернувшая к нему лицо, Ирида и Эрот, Арей, Деметра, Дионис и Гермес. На правой стороне – Афина, Гефест, затем Посейдон, Аполлон, Пейфои далее Афродита. В центре фриза над входом в храм изображены жрец и жрица богини Афины. Примечательно, что размещение богов на восточном фризе согласовано, за некоторыми исключениями, с расположением богов на восточных метопах, где они боролись с гигантами. Не случайно и то, что движение в восточных метопах и в восточной части фриза направлено к центру от углов. Это придает скульптурному декору храма единство и глубокую связь с архитектурой. Фриз Парфенона – создание гения. Есть основания предполагать, что в его исполнении непосредственное участие принимал Фидий. Фронтоны. Фронтонные композиции Парфенона – вершина в развитии этого вида греческой скульптуры после изваяний храмов Артемиды на Корфу, Афины на острове Эгина и Зевса в Олимпии. Статуи, для прочности, прикреплявшиеся свинцом, находились на большой высоте и имели, поэтому легкий наклон верхней части вперед, чтобы при обозрении снизу их было лучше видно. За два с половиной тысячелетия они сильно пострадали, и то, что сейчас хранится в музеях, лишь остатки прекрасных скульптур. На многих статуях можно видеть следы дождевых потоков, веками ливших через отверстия карниза. Но даже и в таком состоянии эти древние изваяния производят неизгладимое впечатление. Западный фронтон Парфенона. Афина и Посейдон спорили, согласно мифу, за первенство в Аттике. Они должны были принести дары городу. Посейдон, ударив о землю трезубцем, высек источник. Афина, вонзив копье в землю, создала оливу, дерево, приносящее плоды – маслины. Греки отдали предпочтение богине, и она стала покровительницей их города. Этот спор изображался в центре западного фронтона Парфенона. Чтобы представить, как располагались в древности фигуры на фронтоне, исследователям пришлось проделать большую работу. Сохранившиеся описания древних авторов, случайные зарисовки путешественников – все принималось во внимание. До взрыва Парфенона западная сторона была в лучшей сохранности, чем восточная, если судить по известным рисункам художника Каррея, сопровождавшего в XVII в. французского посла в поездке по Греции. Оставили описания, статуй Парфенона также и древние авторы. На западном фронтоне располагались слева направо следующие изваяния: Кефис, Нимфа, Кекроп, три его дочери и сын, Ника, Гермес, Афина, Посейдон (часть этой статуи – в Афинах, часть – в Лондоне), Ирида, Амфитрита, три дочери и внук Эрехфея, Илис, Каллирое. По-видимому, были еще представлены младенцы Бореады, а также скульптурные изображения посаженного Афиной дерева – оливы, источника Посейдона, коней и колесниц, на которых приехали боги. Божества рек, текущих в Афинах, – Илис и Кефис, показанные в углах в виде юношей, обозначают место действия. Слева изображен бог реки Кефис. Абрис его фигуры напоминает упругий изгиб волны. Этому впечатлению помогают стекающие с его руки, подобно потокам воды, плавно струящиеся складки одежд. Изваяние реки Илиса в правом углу сохранилось значительно хуже. Речной бог также полон жизни и напряжения. Однако если у Кефиса выступало, открыто и ярко порывистое движение, то Илис сдержан и замкнут. Различная трактовка образов не случайна и вызвана местоположением фигур на фронтоне. Кефис своим динамичным порывом как бы указывал на развертывающуюся композицию. Илис, завершающий ее и находившийся вблизи обрыва акропольской скалы, останавливал внимание человека и возвращал его к центру фронтона. Перед Кефисом находился Кекроп – древнее аттическое божество земли, мифический основатель городов в Аттике, отчего Аттика иногда называется Кекропией, а афиняне – кекропами. По легенде, он был первым царем и при нем происходил спор Афины с Посейдоном. Изображавшийся обычно в виде человека со змеиным хвостом вместо ног, он сидит на его кольцах, опираясь на них рукой. К его плечу нежно прижалась дочь. Его дочерьми были богини росы и спасительницы от засухи, ближайшие спутницы Афины – Аглавра, Пандроса, Герса. Древнейший аттический герой Эрехфей, сын земли, воспитанник Афины, древнее божество земного плодородия, культ которого позднее слился с культом Посейдона, показан на правой стороне фронтона, недалеко от Илиса. Здесь и дочь Эрехфея Креуса с сыном Ионом, а также Левкофея с младенцем Полемоном. Изваяния божеств полны жизни. Даже плохо сохранившийся мраморный торс жены Посейдона Амфитриты убеждает в былом совершенстве ее скульптурного образа. Пластика форм свидетельствует о руке большого мастера. Движения богини морей уверенны, благородны и неторопливы. Богиня радуги Ирида, соединяющая небо и землю, посредница между олимпийцами и людьми, быстро устремляется вперед, навстречу сильному, порывистому ветру. Она в коротком и легком, будто влажном, хитоне, плотно прилипшем к телу и образующем множество мелких красивых складок. Особенность классической композиции, при которой отдельные фигуры динамичны, а общее действие уравновешено, проявляется и во фронтонах Парфенона. При сильном противопоставлении действий различных персонажей общее впечатление от всего ансамбля статуи остается гармоничным. Каждая фигура как бы существует в пространстве, живет самостоятельно, не касаясь других, но все же оказывает на них очень сильное действие. Восточный фронтон Парфенона. На восточном фронтоне, основном, так как вход в Парфенон был с востока, представлено великое для эллинов событие – рождение Афины. Это сюжет общеэллинский, более значительный, нежели спор Афины с Посейдоном. В центре изображены боги на Олимпе, в углах уже не афинские реки Кефис и Илис, но бог солнца Гелиос и богиня ночи Нюкс в водах Океана. Слева Гелиос выезжал на колеснице, справа ночь – Нюкс скрывалась в Океан вместе со своей лошадью. С рождением Афины для эллинов начинался солнечный день, и кончалась ночь. Центральные фигуры – Зевс на троне, вылетевшая из его головы Афина, Гефест, помогающая при рождении богиня Илифия, Ника, возлагающая венок на голову родившейся Афины,- не сохранились из-за позднейших переделок этой части храма. В скульптурах фронтона было показано, как реагирует на великое событие мир. Бурно устремляется вперед Ирида, сообщающая весть о рождении мудрой Афины. Ее встречают сидящие перед ней Горы – дочери Зевса, открывающие и закрывающие врата неба. Головы их не сохранились, и невозможно судить по лицам, как они воспринимают весть Ириды, но пластика движения раскрывает их чувства и отношение к услышанному. Расположенная ближе к Ириде всплеснула руками от радости и слегка отшатнулась, будто в изумлении от этой вести. Другая, сидящая дальше, подвинулась к вестнице богов. Она как бы еще всего не расслышала и хочет узнать, что говорит Ирида. Разной степенью реакции этих рядом сидящих персонажей мастер хочет подчеркнуть, что от центра фронтона до его углов так же далеко, как от Олимпа до вод Океана. Поэтому сидящий дальше от Гор юноша – Кефал, будто не слышит вести Ириды. Он обращен спиной к Олимпу и смотрит на выезжающего из Океана Гелиоса. Безупречна гармония форм в этой статуе. В трактовке крепкой, сильной шеи и компактного объема головы, в моделировке хорошо передающих движение тела мышц нет жесткости, свойственной раннеклассическим статуям; выражено спокойное состояние деятельного, сильного человека. Обычное изображение юношеской фигуры приобретает особенную возвышенность. Простое явление жизни древнегреческий мастер умеет увидеть и показать как прекрасное и значительное, не прибегая для этого к эффектным позам и жестам в своих композициях. Статуя Кефала захватывает внимание сложностью и в то же время ясностью представленного движения. Хотя юноша сидит спиной к Олимпу, мастеру удалось передать в его, казалось бы, спокойном, теле желание повернуться. Начало медленного движения заметно в положении его левой ноги. Фигура пластична и объемна, она скорее живет самостоятельно в пространстве, нежели связана с плоским фоном фронтона. Изваяние Кефала, как и другие образы Парфенона, не подчинено так сильно плоскости фронтона, как статуи на более ранних храмах. Левее показан выезжающий на колеснице Гелиос. Квадрига загромоздила бы угол, и скульптор ограничился изображением двух лошадиных морд, выступающих из вод Океана. В пластике мраморных изваяний, в красивых линиях гордого изгиба лошадиных шей, в величавом наклоне голов коней, как в поэтической метафоре, воплощены чувства от созерцания торжественно и плавно восходящего светила. Голове Гелиоса и его коням отвечают справа полуфигура богини ночи Нюкс и голова ее лошади, погружающиеся в воды Океана. Статуи Мойр. Изваяния богинь судьбы – Мойр расположены в правой стороне фронтона возле торса Нюкс. Несмотря на повреждения, они захватывают человека своей красотой. Мойры живут в сложном организме фронтона и подчинены его композиции. Связь их с треугольной формой обрамления выступает, в частности, в том, что фигуры помещаются на постепенно повышающихся к центральной части скамьях. Чем ближе к месту рождения Афины, тем подвижнее скульптурные массы изваяний, тем динамичнее, беспокойнее позы, напряженнее формы. Взволнованность образов нарастает от спокойных фигур в крайних углах к пафосу центральной сцены. Последовательное усиление эмоциональности заметно не в мимике лиц, ведь головы Мойр не сохранились, но в пластике их выразительных движений. Правая Мойра прилегла на низком ложе, покрытом складками ее широких одежд. Воплощение покоя и отдыха, она оперлась локтем о колени подруги и прижалась к ее груди плечом. Средняя, сидящая выше, сдержанна в движениях. Левая, возвышающаяся над ними Мойра, будто мгновение назад услышала о рождении Афины и отозвалась на него, устремившись верхней частью торса к Олимпу. Все ее существо пронизано трепетным волнением. От глубокого безмятежного покоя правой Мойры к сдержанным и размеренным движениям средней, далее к взволнованности и порывистости левой развивается динамическая, насыщенная богатой внутренней жизнью композиция группы. Пластическая реальность мраморных форм придает жизненность образам Мойр. Холодный камень приобретает в статуях прижавшихся друг к другу дев нежность и теплоту человеческого тела. В изваяниях античных богинь нашла свое выражение озарившая греческого мастера красота совершенного человека. В Мойрах чудесным образом соединены сложность и простота. Общечеловеческое и личное, возвышенное и интимное, общее и частное образуют здесь неразрывное единство. Трудно назвать в истории мирового искусства другое произведение, в котором более целостно были бы объединены эти вечно противоборствующие качества. Скульптурный декор восточной стороны Парфенона был тщательно продуман. Над метопами, изображавшими битву олимпийцев с гигантами, возвышался фронтон с рождением Афины. Расположенный глубже за внешней колоннадой, фриз настраивал человека на торжественный лад, как бы подготавливая его к созерцанию статуи Афины Парфенос. Мраморные изваяния Парфенона возвышенны и оптимистичны. Они вселяют глубокую веру в возможности человека, в красоту и гармонию мира. В единстве архитектурных форм и скульптурных украшений Парфенона воплощены великие идеи великой эпохи так цельно и ярко, что и спустя тысячелетия, со следами варварских разрушений, это произведение способно излучать импульсы благородных чувств, пережитых его создателями. Созерцание Парфенона доставляет человеку огромную радость, возвышает его и облагораживает. ПРОПИЛЕИ, ХРАМ НИКИ БЕСКРЫЛОЙ, ЭРЕХФЕЙОН Ворота на Акрополь. После того как был создан Парфенон, афиняне решили украсить Акрополь новыми воротами — Пропилеями. Предполагают, что в первоначальном плане левая и правая стороны Пропилеи должны были быть одинаковыми и вся постройка симметричной. Но около 425 г. до н. э. справа от ворот вырос храм богини победы Ники, и эту часть Пропилеи сделали несколько меньше, чем левую, так как стремились к общему равновесию архитектурных объемов. Пропилеи воздвигал архитектор Мнезикл. Они состояли из крытых глубоких ворот, образующих пять разделенных колоннами проходов, картинной галереи слева и небольшого помещения с правой стороны. К Пропилеям снизу вел широкий подъем без ступеней, по которому двигалась торжественная процессия в день праздника Великих Нанафиней. Не имела ступеней и широкая средняя часть ворот, служившая для проезда колесниц и всадников. Лестницы существовали лишь в боковых проходах. Мнезикл впервые смело совместил в своей постройке дорический и ионический ордера. Торжественность и внушительность внешних дорических колонн открывалась глазам подходящего к Пропилеям человека. Но, войдя под кровлю ворот, он оказывался среди изящных и легких ионических. Чтобы сгладить переход от одного ордера к другому, зодчий в основании дорических колонн сделал квадратные выступы, напоминающие базы. Введением ионического ордера он усложнил и обогатил впечатление от архитектурного образа Пропилеи. Разные размеры колонн дорического ордера — крупных в центре Пропилеи и небольших в боковых частях — также помогают разнообразию. Храм Ники Бескрылой. Справа от крупных и массивных Пропилеи виден небольшой храм богини победы, изображавшейся обычно в виде женщины с крыльями. Но на этот раз горожане создали храм Ники Бескрылой, желая, чтобы победа никогда не улетала от них и всегда оставалась в Афинах. Возвышаясь над мощной крепостной стеной, храм венчает ее своими легкими пропорциями. Выстроенный в ионическом ордере, он несет по четыре колонны на торцовых сторонах и имеет глухие боковые стены без колоннад. Поставленный под углом к Пропилеям, он будто слегка поворачивается в сторону ворот, как бы направляя к ним человека, подходящего к священному холму. Рядом с дорической колоннадой Пропилеи ионический храм Ники может показаться слишком легким. Поэтому в ордер храмика внесены некоторые черты дорики. Древнегреческие мастера не боялись отойти от правил ордера, и, если им казалось нужным, они смело вводили в один ордер элементы другого. Внутреннее помещение храма небольшое. Стены внутри, возможно, были покрыты росписями: поверхность мрамора стен не отполирована, шероховата. Храм этот был разрушен во время господства турок в Греции, и лишь позднее его вновь восстановили. Крушение идеалов рабовладельческой демократии. В последней четверти V в. до н. э. прежние идеалы греческого общества испытывают жестокий кризис. Нарастает имущественное расслоение. Древние авторы упоминают об огромном числе обездоленных и нищих. Появляются и очень богатые афиняне. Терпит крушение и демократическая общественная основа греческого города-государства. Философ Антисфен утверждает, что "высшее благо для человека — быть свободным от общества". В то же время Сократ углубляется в пристальное изучение отдельной личности. "Познай самого себя", — говорит он, хотя и высказывает скептически сомнение в способности человека что-либо понять в хаосе распада привычных представлений о мире: "Я знаю, что я ничего не знаю". Процветает не возвышенная драма, но комедия Аристофана, зло и цинично иронизирующего над слабостями современников. Мир кажется грекам уже не таким гармоничным и ясным, как несколько десятилетий назад. Рушатся старые представления, рождается новое отношение к миру. Положение Эрехфейона на Акрополе. За годы, пока строили Эрехфейон, Афины пережили тяжелые события. Шла война со Спартой. В осажденном спартанцами городе вспыхнула чума. Много жителей, в том числе Перикл, погибли во время эпидемии. Место постройки Эрехфейона выбрано не случайно. Оно было определено заранее. Считалось, что именно здесь Посейдон ударил трезубцем и высек ручей, а Афина посадила оливу. Перед зодчим встала трудная задача построить здание на участке с сильным склоном. Производить большие планировочные работы и выравнивать площадку для Эрехфейона не было возможности, так как в это время шла обременительная Пелопонесская война. Помещения Эрехфейона, поэтому имеют различные уровни. Расположение Эрехфейона, тем не менее, удачно в ансамбле Акрополя. Действительно, если в западной части Акрополя более тяжелая часть Пропилеи располагается слева, а легкий храм Ники — справа, то в восточной части холма тяжесть переносится на правую сторону, выступая в объеме Парфенона, а в левой оказывается изящный и более легкий ионический Эрехфейон. Гармоническое распределение масс, равновесие архитектурных объемов при общей асимметрии воспринимается не сразу, но постепенно, при движении по Акрополю. Человек, вступивший из Пропилеи на Акрополь, сначала не видел Эрехфейон, так как южный его портик был закрыт постаментом статуи Афины Воительницы, а западный — оливами, стоявшими перед храмом. Лишь на пути от статуи Афины можно было рассмотреть Эрехфейон и сравнить его с Парфеноном. Отличие Эрехфейона от Парфенона. Эрехфейон сильно отличается от Парфенона. Рядом с дорическим ордером храма Афины Девы ионический ордер Эрехфейона воспринимается небольшим, хотя это и довольно крупный по абсолютным размерам храм. Около строгих колонн Парфенона Эрехфейон с его богатой орнаментальной отделкой кажется особенно нарядным. Взгляд на Парфенон с одной точки, с угла, дает представление обо всем храме. В отличие от этого сложный и асимметричный Эрехфейон нужно обойти со всех сторон, чтобы воспринять богатство его архитектурных форм. Именно поэтому было, очевидно, нельзя пройти к северному входу в Эрехфейон непосредственно от Пропилеи. Зодчий как бы заставлял человека обойти храм кругом. В архитектуре Эрехфейона господствует принцип контраста. С гладкими стенами сопоставлены затененные портики. Белому мрамору храма противопоставлен фиолетовый мрамор фриза. Массивные основания сочетаются с легкими колоннами. Большие глади ступеней воспринимаются рядом со сложным узором на базах колонн.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ Афинские зодчие во все времена стремились, прежде всего, подчеркнуть великолепие Акрополя. Так, огромный храм Зевса Олимпийского, начатый еще в VI в. до н. э. и законченный при Адриане, был воздвигнут на почтительном расстоянии от священного холма. Между храмом Зевса Олимпийского и Акрополем Адриан поставил арку, как бы разделив Афины на две части – древний город и город римского времени. На стороне арки, обращенной к Акрополю, есть надпись: "Это город Тезея". На другой стороне: "Это город Адриана". Сквозь пролет римской арки виден с одной стороны храм Зевса Олимпийского, с другой – холм Акрополя, как будто заключенный в прекрасную раму. Акрополь не только украшал великий город. Прежде всего, он был святыней, около которой проходила вся общественная жизнь эллинов. Акрополь объединял горожан, защищал их от врагов. Но и высокую художественно-эстетическую значительность его памятников, бесспорно, понимали сами греки. Ведь недаром существовала у них поговорка: "Да, ты чурбан, когда Афин не видел, осел, коль видя их, не восторгался, когда ж охотно кинул их – верблюд". Афинский Акрополь по своему значению близок кремлям древнерусских городов. Кремли тоже были не только крепостями в тяжелые дни нашествий врагов и местом, где проводили особенно торжественные праздники, но в них воздвигались лучшие храмы, они украшались самыми выдающимися произведениями искусства. В Афинах запрещено сейчас строительство высоких домов, которые могли бы заслонить Акрополь. Эллинский кремль царит над современным городом как свидетельство величия древнегреческой культуры, как памятник становления европейской цивилизации. В наши дни здесь музей, произведения которого, пройдя через тысячелетия, не утратили своего значения и имеют огромную историческую ценность. Они молчаливые свидетели славных событий, которые разыгрывались на этом холме в века, когда человек, еще в условиях рабовладельческого строя, впервые познал основы демократических свобод. Однако еще более значительны они с точки зрения художественной. Мраморные храмы и скульптурные памятники древних Афин все ценители прекрасного признают недосягаемыми образцами искусства. СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ Блаватский В. Д. Греческая скульптура, М.Л., 1939. Брунов Н. И. Очерки по истории архитектуры, т. II, Греция, М., 1935. Брунов Н.И. Памятники Афинского Акрополя. Парфенон и Эрехтейон, М., 1972. Вальдгауер О. Ф. Античная скульптура, Иг., 1923. Кобылина М. М. Аттическая скульптура, М., 1953. Колобова К. М. Древний город Афины и его памятники, Л., 1961. Сидорова Н.А. Афины, М., 1984 Фармаковский Б. В. Художественный идеал демократических Афин, Пг., 1918. |
