Цветонаименование "серый" в контексте книги А.Н. Бенуа "История русской живописи в XIX веке" Г. В. Мурзо Денотативное значение слова "серый" – цвет, относящийся к группе ахроматических, или "бесцветных" тонов, различающихся лишь близостью к "черному" или "белому". "Черный" и "белый" выражают прежде всего не цветовую, а световую характеристику, т. е. обозначают максимальное проявление светлости или темности. Цветовое значение слова "серый" не имеет указания на степень проявления признака светлоты и темноты, поэтому (в отличие от "черного" и "белого" и подобно наименованиям цветов солнечного спектра) слово "серый" способно сочетаться с прилагательными света "темный" и "светлый", образовывать сложные цветообозначения типа "темно-серый" / "светло-серый". В современном русском языке "серый" является доминантой развитого синонимического ряда, члены которого ("дымчатый", "землистый", "мышиный", "оловянный", "пепельный", "стальной" и др. – всего 16 единиц) несут дополнительное значение оттенка цвета или тона (светотени). Анализ словарных статей в толковых словарях, вышедших в свет в 19-20 вв., дает представление о становлении семантической структуры лексемы "серый", наличии вариантов прямых и переносных значений, их стилистической окраске. Переносные значения ("пасмурный, облачный"; "ничем не примечательный, безликий, заурядный, неинтересный"; "необразованный, малокультурный, находящийся на низшей ступени развития") сопровождаются ярко выраженными оценочными и эмоциональными коннотациями. Призванный быть обозначением наблюдаемого, собственно эмпирического признака – цвета, "серый" может выступать в качестве оценочного слова, обозначать ненаблюдаемый признак. Оценочно-эмоциональные компоненты семантической структуры слова, наслаивающиеся на его денотативное значение, имеют прагматическую природу и отражают сложившуюся в социуме традицию использования слова. Однако восприятие слов даже на уровне их прямых значений всегда тесно связано с текстом или восстанавливаемой из него коммуникативной ситуацией. Тем более это относится к коннотациям разного рода, которые могут быть и индивидуально обусловленными: в оценочных или эмоционально – окрашенных образованиях эксплицируется субъект оценки. Речевая традиция не связывает "серый" ни с красотой, ни с праздничностью или радостным подъемом: "серые будни", "серое существование", "серенькое настроение", "серенькие людишки", "серый городишко"(1) – общепринятая оценочная коннотация отрицательная. Индивидуально выраженная оценка может вполне соответствовать общепринятой. Так, И.Н. Крамской в послании И.Е. Репину сетует: "Вам буду посылать серые, туманные и дождливые до нищенской бедности по содержанию письма…" [7. С.259]. "Серый" здесь, конкретизированный и обогащенный однородными определениями "туманные и дождливые", вносящими образный элемент в высказывание, значит не только "неинтересный", но и "неяркий", "неясный" и "грустный". Ведущим оказывается эмоционально-оценочное значение слова "серый", не связанное с признаком цвета, а выражающее сложное психологическое состояние субъекта и его отношение к объекту оценки. Эмоции являются базой оценочного суждения, в данном случае, с традиционно отрицательным знаком.
А.Н. Бенуа также не чуждо использование слова "серый" в привычном метафорическом смысле. Вот он пишет о К. Маковском в "Русской школе живописи": "…со временем отношение к нему может перемениться. Как-никак, а на тусклом, сером и, главное, скучном горизонте русского искусства К. Маковский все же является живой фигурой…" [3. С.52]. При этом у "серого" одновременно со значением "ничем не примечательный, безликий", усиленным эпитетом "тусклый" (неяркий), появляется смысловое приращение "застоявшийся, омертвевший", обусловленное близостью контекстуально противопоставленного ему определения "живой", т. е. "способный к развитию, затрагивающий воображение, в определенной степени интересный". Не исключая эмоционального момента (выражения чувств и ощущений говорящего, связанных с психической сферой), оценка носит интеллектуальный характер (ориентирована на когнитивную сферу говорящего, отражающую его компетенцию). Но не только. И эмоциональная, и интеллектуальная оценка относятся к числу оценок-когнитивов, которые в классификации, предложенной Н.Д. Арутюновой [1. С.12] и уточненной Т.И. Вендиной [5. С.46-47], следуют за оценками-аффективами (сенсорными), отражающими чувственное (например, зрительное, цветовое) восприятие субъектом предмета внешнего мира – объекта оценки. Над первыми и вторыми, гуманизируя их, возвышаются оценки-сублиматы, или абсолютные оценки, удовлетворяющие чувство прекрасного и нравственные чувства субъекта. К ним относятся эстетические и этические оценки. Именно такого рода оценки передаются в тексте "Истории…" А. Бенуа с помощью прилагательного "серый", коммуникативно взаимодействующего с другими выразительными средствами языка. Примечателен пример, где Бенуа говорит о выдающихся живописцах XIX века буквально следующее: "Отчего же эти силачи и храбрецы, в общем, не дали ничего яркого, решительного, окончательного и цельного, а вся их деятельность свелась к чему-то в конце концов недосказанному, серому и вялому, представляющему громадный интерес для нас, так как мы способны под непривлекательной корой открыть драгоценное для нас, затерянное, поломанное и загрязненное…" [2. С.18] А примечательным, на наш взгляд, является то, что очевидная отрицательная оценка (неодобрение, осуждение) и эмоция разочарования, заключенные в слове "серый", в зародыше имеют и свою противоположность: "серое" – "непривлекательное" и "загрязненное", – но "драгоценное для нас" – русских, представляющее "громадный интерес". Своеобразное двоение оценочного смысла определения "серый" уже указывает на сложную текстовую семантику слова и его особую значимость в лексиконе автора. Широко использованный в отрывке прием контекстуальной антонимии является излюбленным у А. Бенуа средством создания смысловой и языковой экспрессии. Подтверждением этому служит и такой пример: "Этого страстного, чрезмерно увлекающегося человека вовлекло в общий круговорот, он сбился с истинного художественного пути и оставил свой удивительный дар недоразвитым, "серым". [2. С.264] Последнее высказывание особенно показательно для осмысления индивидуального варьирования содержания слова "серый" в книге А.Н. Бенуа. Определение "серый" в первый и последний раз взято автором в кавычки, выполняющие роль маркера оценочного значения и помогающие избежать неточности понимания высказывания, поскольку в отличие от двух предыдущих примеров, где прилагательное "серый" не выступало в качестве собственно цветонаименования, в данном случае объектом оценки является "удивительный дар" художника-колориста и признак цвета становится релевантным. Надо подчеркнуть, что именно в той части книги, откуда была заимствована цитата, в главах, связанных с размышлениями автора о живописи реалистического направления и о новых веяниях в искусстве, "серый" особенно активен (22 из 27 словоупотреблений, отмеченных нами). Это обусловлено изображением на рассматриваемых Бенуа живописных полотнах северной (неброской) русской природы(2). Интересно, что слово "серый" больше нигде не утрачивает своего основного значения, всегда обозначает цветовое пятно – цвет и тон предмета или фона, изображенного на картине: "серые волны", "серая водица", "серые березы", "серое озеро" и "серое небо", "серые холодные облака и туманы", а также "серый осенний день", "серые бесцветные дни" и "серая летняя мга". Четыре последних словосочетания делают ясным, что это разный серый, но редко оттенок цвета обозначается Бенуа собственно лексическими ("свинцовый", "стальной") или словообразовательными средствами ("серенький", "сероватый"). Контекстуально близкие "серому" определения помогают конкретизировать его значения: "серый и светлый", "серый и тусклый", "серый грязный", "серый однотонный" и т.д. Думается, что неограниченная свобода ассоциативно домысливаемого не так важна для автора, по крайней мере, менее важна, чем аккумулируемые текстом оценочные и эмоциональные коннотации, присущие слову "серый": "… по своей дивной живописи, по прелести отношений, по одному уже бесподобному клочку серенького летнего дня, тускло сквозящего в окошко – весьма близко подходит, и весьма (о Нестерове – Г.М.), к чудеснейшему из голландцев, к Питеру де Хоху". Прилагательное "серенький", функционально связанное с выделенными в контексте оценочными словами, приобретает оценочное созначение "зыбкий", "тонкий", "изысканный". Эстетическое переживание автора формирует рациональное суждение о ценности предмета искусства, где средством выражения оценки является и цветонаименование "сероватый": "Уже в его непосредственных рисунках с натуры такая тонкость, такой аромат, что эти сероватые этюды можно причислить к самым удивительным классическим произведениям". Положительное (восторженное) отношение к предмету речи (объекту оценки) передается: – средствами лексического уровня (метафоры "аромат", "тонкость", употребленное в качестве оценочного терминологическое сочетание "классическое произведение", значащее "совершенное", "образцовое", но соотнесенное со словами-синонимами "рисунок с натуры", "этюд" (набросок, часть будущего произведения), изначально не предполагающими приписываемого оценочного признака, что, в результате, усиливает положительный эффект оценки); -средствами грамматического уровня (превосходная степень эмоционально-оценочного прилагательного и лексико-синтаксический повтор, играющий роль эмфазы). Интенции признания, одобрения, похвалы детерминируют, таким образом, объединение разноуровневых оценочных средств и у Бенуа чаще передаются через смежные определения, синтаксическую сочетаемость слова "серый", включение его в сопоставительно-противительные конструкции, чем через внутреннюю форму слова. Объектом оценки, причем всегда положительной, становится у Бенуа не только выдержанная в серой гамме картина (этюд, пейзаж), но и сам цвет (качество цветового тона): "красивый", "приятный", "колоритный", "удивительный", "дивный", "бесподобный", "сильный" серый. И это естественно в искусствоведческом тексте, где речь идет о совершенстве красочных сочетаний. Например, С. Маковский писал в статье о В. Серове: "Он создавал отличные серые гаммы – достаточно вспомнить замечательный портрет Г.Л. Гиршман у зеркала" [8. С.616]. И в одной из статей А. Бенуа находим: "…иногда простым слоем сероватой, остроумно подобранной краски он (Стейнлен – Г.М.) передает всю прелесть туманных сумерек…" [4. С.97] "Сероватый" (как и в представленных выше примерах) обозначает признак наблюдаемый, соотносимый с цветом / светом сумерек и тумана, "прелесть" которых сообщается и сочетанию "сероватая краска", а положительная оценка передается не только словообразовательными средствами, но и однородным определением "остроумно подобранная". Но вернемся к тексту "Истории…", где оценочным признаком может быть не только красота и прелесть тона, радующего глаз художника и аналитический ум исследователя А.Н. Бенуа: "…нас оскорбляют …их засаленные, грязные рясы, их жалкое, неудобное существование. Но пейзаж, развернутый позади них, дивный, весенний, хрупкий, серый, однотонный, слегка подернутый желтовато-бурыми догорающими лучами вечерней зари, всё объясняет, со всем примиряет". Именно однотонный "серый" воплощает проникновенную весеннюю хрупкость безыскусного русского пейзажа в тексте "Истории" и становится символом России, родной земли, природы: "…Семирадский и Репин уже в начале 70-х сумели дать несколько истинно блестящих и верных в красочном отношении картин, но Сорренто и Капри Семирадского не могли научить, как смотреть на серые краски России…" Если в первом из этих примеров слово "серый" обогащается эмоционально-оценочными значениями "нежный", "восхитительный", обусловленными смысловой близостью однородных определений, то во втором – лишенный конкретизирующих определений "серый" передает "внутренний смысл родной природы" [2. С.94], вбирая в себя следующие коннотативные значения: Краски России
Это поразительно совпадает с тем, что пишет В.Ф. Егоров, изучавший материальную культуру России и отмечавший её влияние на зрительскую эстетику народа: "Короткое лето и северная природа создавали даже при цветущих растениях своеобразную неброскость, скромность, приглушенность окраски. /…/ Не зеленые, синие, черные тона морей, озер, рек, а главным образом серые, серебристые. Зимой все окрашивалось, исключая хвойных лесов, в черно-белые тона, осенью и весной – в серые: серые поля, серый лес, пожухлая трава, серые деревянные постройки…" [6. С.352] "Серый" в книге Бенуа получает и дополнительное оценочное значение "правдивый", "истинный", обеспеченное в следующем фрагменте однородностью действий и их объектов: "передать серый воздух" – значит "подойти к правде": "Алексеев… желал передать серый, туманный воздух Петербурга, ближе подойти к правде, выразить скромно и отрешившись от чужеземного блеска, тоскливую прелесть северной столицы". Так, в тексте Бенуа "серый" символизирует и правду – красоту возникающей на полотне правды: речь идет о новом способе передачи жизненного образа, ясности художественных средств и силе эмоционального воздействия. Заключенная в слове "серый" оценка автора, являющаяся субъективным выражением значимости оцениваемого объекта действительности, может быть многоаспектной: "Святославский – поэт провинции, грязных серых, но милых, а в чисто красочном отношении, бесспорно, прекрасных уголков". Экспрессия оценки и чувства автора усиливается в результате соединения казалось бы несовместимого, что передается опять-таки противопоставлением определений "грязный серый", но "милый" и "прекрасный". "Серый", сополагаясь с оценочными словами, которые сообщают цветообозначению дополнительное оценочное значение, участвует в одновременной характеристике разных явлений. Определения "грязный" и "серый" имеют отношение к действительности, точно переданной на полотне; "серый" и "милый" – к сути изображаемого, поэтичности простеньких провинциальных пейзажей; "серый" и "прекрасный" – к качеству живописи. Особого выразительного эффекта добивается А.Н. Бенуа, сближая общепринятый и авторский смыслы в рамках минимального контекста: "приниженная прелесть", "тоскливая прелесть" "худосочного северного пейзажа". Эти ассоциативные значения вбирает в себя "серый", который становится в тексте выразителем волнующего настроения, "тончайшей поэзии" – состояния очарования одухотворенной красотой, высокого чувства эстетического наслаждения, делающего самого автора "поэтом": "Есть что-то очень тонко угаданное, очень верно найденное в стройной фигуре чернеца, точно от усталости прислонившегося к дереву и совершенно закрывшегося своей мрачной схимой. Но самое чудное в этой картине – пейзаж, донельзя простой, серый, даже тусклый и все же торжественно-праздничный. Кажется, точно воздух заволочен густым пасхальным благовестом, точно над этой долиной струится дивное пасхальное пение". Это уже не просто вербализация зрительного впечатления (в том числе и через указание на цвет), а поэтическая интерпретация – эстетически завершенная "картина" переживаемого, "замена видимого истинным" [9. С.54]. Всё в этом отрывке (лексика, грамматика, образный элемент) определяет и углубляет оценочное значение слова "серый". Лексически оно сближается со словами "простой" (скромный, безыскусный), "тусклый" (неяркий, неброский), но "торжественно-праздничный" (возвышенный) – "чудный" (удивительный по прелести и красоте, великолепный). На грамматическом уровне это использование привычной для автора конструкции противопоставления и формы превосходной степени эмоционально-оценочного прилагательного, выступающего в роли предиката. Образность обеспечивается двойным сравнением, содержащим метафоры: пасхальное пение "струится", как струится, наверное, мистический серый дымок и запах ладана. Такими простыми и убедительными средствами А.Н. Бенуа передает запечатленный в живописи "чарующий ужас сверхъестественного", благоговение – "чисто русское настроение". Слово "серый" неожиданно обретает значение "торжественный" и "праздничный", что не покажется случайным, если обратиться к другому фрагменту: "Декорация Вечевой площади в "Псковитянке" с её огромными темными куполами, вырисовывающимися на страшном холодном небе, декорация "Въезда Ивана Грозного" с её серой и светлой праздничной гаммой являются прямо откровением в театральном деле". Исходная семантика слова "серый" вступает в противоречие с тем его значением, которое обусловлено близостью определения "праздничный", обнаруживает эстетически значимый смысл. Обобщить наблюдения можно таким образом: Ряд оценочных значений слова "серый" в тексте А.Н. Бенуа
Так, "серый" в тексте А.Н. Бенуа передает не только видимый (объективный) признак – цвет, но и невидимые (субъективные) признаки (эмоциональные, оценочные) живописного произведения; становится цветовой и психологической доминантой, проводником образных ассоциаций, создающих сильный эффект "эмоционального заражения", свойственный скорее поэтической речи. Слова "поэтичный", "поэт", "поэзия", "поэма", "песнь" актуализируются в тексте "Истории", делая очевидной ассоциативную связь их переносных значений со словом "серый". Поэмой Севера назвал А.Бенуа одну из картин К.А. Коровина (о "Северной идиллии" – Г.М.). Отсутствие "серого" в текстовом фрагменте не делает мысль автора бесцветной, как не делает лишенным трогательности и серой поэтической вуали взятое из "Русской школы живописи" высказывание о творчестве М.В. Нестерова: "…В "Видении отроку Варфоломею" фигуры почти не портят чудесного чисто русского пейзажа, расстилающегося позади них, напротив того, даже подчеркивают невеселую праздничность его…" "Чисто русский пейзаж", "Поэма Севера", "невеселая праздничность" – знак "серого" в тексте Бенуа. Оксюморон расширяет границы понятия, усиливает выразительность оценочного суждения. Меняя аксиологический знак слова "серый" на противоположный, А. Бенуа намеренно подчеркивает, скажем, отрицательное значение "серого" для усиления положительного эффекта от сопоставления и противопоставления общепринятых и индивидуально-авторских смыслов: серый (грязный, убогий, чахлый, тоскливый), но милый и в живописном отношении прекрасный, потому что жизненно верный (правдивый) и родной (русский, северный). Обобщая и ещё раз осмысливая наблюдения, нужно констатировать, что "серый" является семантически "нагруженным" словом. Связанный с реалиями объективной действительности (живописными полотнами), "серый", безусловно, носитель фактуальной информации и входит в число тех языковых средств, с помощью которых А. Бенуа сообщает, что художники реалистического направления вели диалог со зрителем на своем языке, элементом которого был и колорит, о стиле живописи, близком этим художникам, его существенных признаках. Но гораздо большую роль играет "серый" как носитель концептуальной информации, связанной с замыслом автора: противопоставить живописные творения художников нового направления, включающих зрителя в реальную природную среду, условным обстановочным полотнам академистов [12. С.28]. Именно ассоциативные значения "серого" определяют позитивно-утверждающую тональность речи Бенуа. Наблюдения позволяют убедиться также и в том, что семантический потенциал слова всегда шире по сравнению с тем, как он представлен в словаре, где фиксируются регулярные значения, знакомые всем носителям языка. Текстовая семантика слова, обогащенная значениями эмоционально-оценочного характера, отражает мир автора: его живое, чувственное созерцание, симпатии и антипатии; его знания, сформированные отношением ментальной и социальной природы оцениваемой действительности. А это, в свою очередь, обогащает и наши представления о коммуникативных возможностях языковых единиц в тексте. Примечания (1) Для нас уже сейчас важно заметить, что, например, семантическая нагрузка последнего словосочетания может быть значительно увеличена и своеобразно изменена за счет одновременной реализации в контексте прямого и переносного значения. (2) Г.Ю. Стернин отмечает в своей работе, посвященной русской художественной культуре второй половины 19 века, что на исходе этого периода все больше дает себя знать "пейзажизация" искусства. [12. С.25] Список литературы Арутюнова Н.Д. Аксиология в механизмах жизни и языка//Проблемы структурной лингвистики. М., 1984. С.12-14 Бенуа А. История русской живописи в XIX веке. М., 1998. 448 с. Бенуа А. Русская школа живописи. М., 1997. 335 с. Бенуа А. Беседы художника // Мир искусства. 1899. №9. С. 95-98 Вендина Т.И. Семантика оценки и её манифестация средствами словообразования //Славяноведение. 1997. №4. С.41-48. Егоров Б.Ф. О материальной культуре. О народной нравственности // Из истории русской культуры. Т.V (XIX век). М., 1996. С. 351-383. Крамской И.Н. Письма, статьи: в 2 т. М., 1954. Т.2. С.259. Маковский С. Портреты современников. М., 1997. 768 с. Ортега-и-Гассет Х. Веласкес. Гойя. М., 1997. С.51-68. Словарь Академии Российской. Ч.6. СПб, 1822. С.648, 1068. Словарь современного русского литературного языка: В 17 т. М.-Л., 1961 (Т.12. С.1426 -27); 1962 (Т.13. С.714-715) Стернин Г.Ю. Изобразительное искусство// Русская художественная культура второй половины XIX века. Диалог с эпохой. М., 1996. С.13-39. Толковый словарь русского языка /Под ред. Д.Н. Ушакова. М., 1939. Т.3. С.1378; Т.4. С.162 |
