Согласно одной из версий, первоначально это была мужская профессия, которой зарабатывали на жизнь актеры театра. Однако несколько столетий назад они не выдержали конкуренции с женщинами, которым гораздо лучше удавалось развлекать самураев пением, танцами, поэзией и игрой на национальных музыкальных инструментах. И вовсе не случайно гейш называли и называют ханамати − женщинами-цветами, хотя исторически так когда-то называли улицы в Киото, на которых располагались их окии. Даже в первой половине XX века девочек в такие общины продавали их семьи, не имеющие возможности не только дать им хоть какую-то специальность, но даже не имеющие возможности их прокормить. Это достаточно традиционный путь для симпатичных и смышленых девочек из очень бедных или неблагополучных семей. Однако далеко не все такие горемыки попадали именно в окия, а не в публичный дом. Такое считалось за большую удачу: отбирали только миловидных, сообразительных и способных к обучению девочек. К тому же их учили, кормили, обеспечивали простой одеждой, и они могли видеть вблизи, как становятся настоящими гейшами. Дабы служба не казалась им медом, на них возлагали и всю работу по дому, начиная с самой черной и неблагодарной.
Между различными окия существовала довольно жесткая конкуренция за состоятельных клиентов, и потому хозяйки заведений всемерно экономили на всем, на чем это было возможно. И в первую очередь они экономили на малолетних девочках, которых держали в «черном теле». На ученицах гейш − майко, заканчивающих свое обучение, заметно сэкономить не получалось: их еще нужно было не только доучить, но и удачно вывести «в свет». Сами же гейши, с одной стороны, требовали больших затрат на одежду, украшения, духи, косметику, еду, напитки и тому подобные «производственные расходы», а с другой − именно они и были основными добытчиками денежных средств, которые благодаря их стараниям появлялись в окия. На деньги, зарабатываемые гейшами, существовала вся община и все домочадцы, включая отошедших от дел, состарившихся гейш, родственниц или подруг самой хозяйки, которые продолжали заниматься посильной для них работой, наблюдая за порядком в общине, распределяя текущую работу, помогая в обучении подрастающей смены и наказывая нерадивых или допустивших оплошность учениц. Не обходилось и без крайностей. Например, чтобы научить спать на спине, не меняя позы, ученицы подвергались весьма изощренным испытаниям: под подставку, на которой можно было спать, только опираясь на нее затылком или шеей, воспитательницы ставили поднос с рисовой мукой, а утром смотрели, в каком состоянии была эта своеобразная «контрольная полоса». Если во сне девочка всё же касалась головой подноса, то она подвергалась суровому наказанию. Эти навыки вырабатывались вовсе не из-за жестокости наставниц, а из чисто прагматичных соображений: прическа гейш стоила немалых денег, и потому было важно научиться сохранять ее во сне, обычно − в течение многих ночей. С этими же проблемами было связано и то, что, казалось бы, такие заурядные вещи, как шпильки для волос, являлись весьма интимными предметами, и потому никогда не только не одалживались, но даже не давались в руки кому-либо другому. Шпильки для гейш были такими же интимными предметами туалета, как, например, нижнее белье для женщин Запада. Первой заповедью майко было смирение. Кроме всего прочего, на них была возложена неблагодарная обязанность встречать гейш своего окия, возвращающихся за полночь, помогать им при раздевании, прислуживать за поздним ужином и выполнять любые их капризы. 2. ТРАДИЦИИ И ОБЫЧАИ. Общины имели устоявшиеся традиции и опытных наставниц, но это не гарантировало всем девочкам, что, пройдя долгий и изнурительный путь обучения, они в конечном итоге станут гейшами. Вовсе нет: нерадивые и неспособные к обучению могли навсегда остаться в служанках. Ибо по расчетам хозяйки окия выходило, что, взяв на содержание деревенских неумех, неспособных стать гейшами, они ввели общину в большие расходы и потому всю жизнь будут безропотно отрабатывать свой непомерный долг. Пока же все ученицы, если им случалось в своих простеньких школьных «кимонишках» оказаться поблизости от настоящих гейш, чувствовали себя примерно так же, как чувствует себя корюшка при встрече с серебристым лососем. Само обучение несло в себе не только неприятности. Малограмотные деревенские девчушки получали неплохое даже по городским меркам образование. Их учили грамоте, поэзии, литературе, каллиграфии, пению, танцам, этикету, игре на различных музыкальных инструментах, учили поддерживать светский разговор, умению грациозно владеть своим телом, неподражаемо носить национальную одежду и обувь, и еще тысяче вещей, которые сделают их неотразимыми и желанными для мужчин. Что касается пения и игре на музыкальных инструментах, то не лишне пояснить, что они умели аккомпанировать себе на нескольких национальных инструментах: на сямисэне (японская трехструнная лютня), на флейте фуэ и даже на барабане цуцумэ. И пусть они не были виртуозами, однако, чтобы сносно научиться играть на любом из таких инструментов, дети из благополучных семей годами посещали музыкальную школу. И это свидетельствует о том, что их подготовке уделяли весьма серьезное внимание. А вот другое свидетельство: «Я буду учить тебя пению до тех пор, пока ты будешь жива», − говорила преподавательница пения совсем еще юной девушке, если видела в ней хорошие вокальные задатки. И это не преувеличение: многие состоявшиеся и успешные гейши продолжали брать уроки пения или танцев до преклонного возраста. Следует также пояснить, что в корпорации гейш со временем сложилась специализация в обучении. Ведь сложных предметов было много, и потому некоторые окия, ставшие по сути школами профессиональной подготовки, специализировались исключительно на обучении девочек из окрестных общин. Например, в одних школах обучали игре на музыкальных инструментах, в других − учили национальным танцам, чайной церемонии и т. п. Такая специализация была экономически целесообразна, так как окия не могли себе позволить держать полный штат опытных учителей. Жизнь гейш не была так легка и беззаботна, как это представлялось наивным майко. За один вечер гейши успевали побывать на десятке всевозможных вечеринок, зарабатывая деньги для своих общин. И это был нелегкий труд: ведь выглядеть они должны свежо и неотразимо, хотя к концу своего рабочего дня едва не валились с ног. Но кроме добывания средств к существованию, была и заветная мечта: со временем стать хозяйкой окия. Опытные и успешные гейши могли претендовать на такую роль в своей общине, тем более, что они досконально знали всю эту «кухню» изнутри. Самых же успешных и талантливых из учениц ждала и вовсе сказочная судьба: они могли завести богатого и влиятельного покровителя – данну, который взамен эксклюзивного права на интимную близость будет оплачивать ее личные расходы, дарить ей кимоно, драгоценности, способствовать ее карьере и всячески заботиться о ней. Данна мог даже иметь от нее детей, о которых он тоже будет заботиться. Любопытно, но сами общины были заинтересованы в том, чтобы у гейш были такие покровители. Во-первых, потому, что данна вовсе не освобождался от обычных платежей и даже не пользовался скидками, когда приглашал свою чаровницу на вечеринки и рауты, а во-вторых, такой статус многократно повышал часовой тариф самой гейши, когда ее приглашали другие мужчины. Следует пояснить, что в Японии издавна не считается грехом забеременеть вне брака, и потому гейши могли заводить собственных детей. При этом дочерей ждала карьера гейши − это тоже являлось традицией, а сыновья были вправе выбирать себе профессию самостоятельно. Единственное, чего данна не мог сделать для своей прелестницы − так это жениться на ней. На это было по крайней мере две причины. Во-первых, в профессиональном цехе гейш действовало и действует непреложное правило: гейши не могут выходить замуж. Во-вторых, среди мужской элиты страны просто не бывает неженатых мужчин. Не иметь семьи означает для них признание собственной незрелости или неполноценности, что, естественно, вызывает настороженное отношение в высшем обществе. Поэтому браки в Японии прочны и устойчивы, количество же разводов невелико. В целом, это характерно и для других слоев общества. Отдельного упоминания, конечно, заслуживает национальная женская одежда. Кимоно это не просто красивая одежда, это баснословно дорогая одежда − настоящее шелкового кимоно стоило и стоит небольшого состояния. Конечно, ни одна молодая гейша не могла себе позволить иметь шелковое кимоно в личной собственности. Поэтому в роли собственника всегда выступала окия, и потому весь гардероб кимоно и множество сопутствующих, но совершенно необходимых аксессуаров тоже находился в ее владении. Соответственно, ни одно стихийное бедствие не было так опасно для общины, как пожар: утрата коллекции кимоно ставило на окия крест и обрекало почти всех ее обитателей на жалкое существование. 3. ДЕВЯТЬ ПРАВИЛ, КОТОРЫЕ ПОТРЯСЛИ МИР. Тысячу лет назад, еще в эпоху Хэйан, из Китая в Японию пришла необычная мода пользоваться белилами, делавшими лицо похожим на фарфоровую маску. С течением веков состав белил менялся, становился более безопасным для кожи, но и поныне это удовольствие не из дешевых. Мало того, что сама процедура трудоемка, так еще и включает весьма экзотические и исключительно дорогие виды кремов − например, на основе соловьиного помёта. Правда, сейчас есть и вполне доступные белила, однако, как и тысячу лет назад, смываются они не так просто, как хотелось бы. Эти составом покрывалось не только лицо, но и руки, шея и часть спины, не скрываемой задним отворотом кимоно… …Поверх «фарфоровой» маски создавалось лицо гейши: на щеки наносились довольно яркие румяна (обязательно с учетом цвета кимоно), выше обычного места очерчивались брови, тушью подводились глаза, на безжалостно «загрунтованных» белилами губах ярко-красной помадой рисовался небольшой «бантик». Много веков назад помада изготовлялась из шафрана, цветочных лепестков и растительных масел. Однако уже тогда помада обладала блеском − для этого в нее добавлялась карамель. И потому расхожая метафора из других культур − сладкие губы − в Японии вовсе не была метафорой: из-за карамели губы действительно были сладкими. А вот другая древняя традиция − выкрашивать зубы в черный цвет – не сохранилась. Хотя когда-то это почиталось за особый шик. С одной стороны, у гейш должны безукоризненно выглядеть руки, глаза, рот, голова и ступни, а с другой − они должны обладать прекрасной осанкой, приятным голосом, в полной мере отвечать духу (по-японски − хари) своей корпорации и что самое трудное − иметь соблазнительную ауру. Что касается первых семи условий, то им отвечали все гейши. А вот аурой и хари могли похвастать немногие: видимо, это не столько связано с обучением, сколько с личностью самой женщины. Но те, кто обладал этим «секретным оружием», становились самими притягательными, самыми желанными и, соответственно, самими дорогими гейшами. Для сравнения: даже просто хорошая гейша за один час зарабатывает больше, чем квалифицированная работница в других сферах за день. При этом надо помнить, что их основная задача не в соблазнении, а в создании для мужчин особенной атмосферы женской красоты и непередаваемого словами обаяния, которая притягательна не только внешне, но и внутренне. Ведь за годы обучения в специальной школе, в своём окия и во время длительной стажировки будущие гейши основательно изучали поэзию, литературу, танцы, пение, постигали искусство чайной церемонии и остроумной светской беседы, получали массу других навыков, которые подчеркивали и раскрывали их внутренний мир. Гейши же не только владели приемами чайной церемонии, но и превосходно освоили сложную науку жестов. И потому мужчины млели только от одного, внешне вполне невинного жеста, когда опытная гейша как бы ненароком обнажала узкую полоску своего запястья или вкладывала в поворот головы особый чувственный намек. А вот такой, чисто национальный элемент очарования японских женщин, как ступни, несомненно, нуждается в пояснении. Традиционная одежда японских женщин, кимоно, почти полностью скрывает ноги: взору мужчин доступны лишь ступни. Именно поэтому к ступням такое трепетное отношение: для японок это примерно то же, что для женщин Запада носить мини-юбку и тем самым демонстрировать стройность своих ног. И хотя сейчас в Японии можно увидеть мини-юбки, особенно у молодых девушек, однако традиции в стране Восходящего Солнца − вещь незыблемая. Поэтому и сегодня отношение японок к ступням такое же трепетное, как и тысячи лет назад. По этой причине даже зимой гейши не отказывают себе в удовольствии продемонстрировать обнаженные ступни с аккуратно подстриженными ногтями, покрытыми красным лаком. Это всегда считалось и считается особым шиком. Жертвы вполне оправданы: каждая гейша знает, что вслед ей смотрят и вздыхают многие мужчины… Этому же способствует и национальная женская обувь на весьма высокой деревянной «платформе»− окобо, и удивительная походка японок вообще, и гейш − в частности. И хотя иностранцам кажется, что способ передвижения японок чересчур манерен, однако это не так. Объективно это связано с самим типом несбалансированной обуви и с особенностями женского кимоно. Поэтому научиться правильно ходить в кимоно и в окобо непросто даже для японок. Сами гейши называют такую специфическую манеру «плывущей» или «походкой восьми шагов» и туманно поясняют: освоить все эти премудрости можно, если вообразить себя «волной, набегающей на песчаный берег». И не случайно майко когда-то носили высокую обувь, снабженную еще и колокольчиками, которые мелодично «аккомпанировали» их коротким шажкам. 4. СЕКРЕТНОЕ ОРУЖИЕ ГЕЙШ КИОТО. Как и обычный макияж, этот вид начинается с нанесения основы, которая, впрочем, сильно отличается от традиционной. Японские гейши много веков использовали едкие белила для лица, которые содержали свинец, и даже умирали от отравления. Таких жертв красота, к счастью, больше давно не требует. Гейша наших дней накладывает на кожу лица смесь рисовой пудры с водой, которая более безопасна. Нельзя сказать, что такой тон абсолютно безвреден, поэтому настоящие гейши много времени уделяют последующему восстановлению кожи. Макияж губ – «изюминка» образа. Майко, как называют начинающих гейш, закрашивает красным только центр губ, благодаря чему им придается особая притягательность. В день, когда майко принимается в «сестры», она отмечает алым только нижнюю губу. С ростом статуса гейши макияж ее становится все менее выразительным и более естественным. В отличие от традиций Запада, гейши никогда не красили ресниц. Эта традиция сохраняется и поныне. Однако глаза подводили тушью: это придавало выразительность взгляду, подчеркивало интеллигентность и искусность. Когда женщина-цветок грациозными шажками входила, если не сказать − вплывала в комнату, она не строила глазки, а всегда держала их опущенными. Чем опытнее была гейша, тем более скромным был ее макияж, и тем проще и естественнее было ее кимоно: обычно более спокойных тонов. Однако «естественнее и проще» вовсе не означает заурядность или тем более безвкусность. Как раз наоборот: такие кимоно были неяркими и неброскими, но потрясающе красивы по композиции вышитых серебром или золотом узоров и безупречны по сочетанию основных цветов. Безупречно изысканный стиль таких кимоно и сегодня вызывает неподдельное восхищение даже у самых прославленных европейских кутюрье. Брови были одной из отличительных особенностей облика гейши. Правда, в этом отношении не было единодушия: выпускницы некоторых школ осветляли брови, некоторые выщипывали. Выщипывание бровей и рисование их выше естественного положения на лице придавало им особую одухотворенность. Форма бровей была настолько важна, что в случае ошибки, приходилось смывать с лица весь макияж и всё начинать сначала. В общем и целом, традиционный макияж был достаточно дерзким и заметным даже на расстоянии. Не обходилось и без женских штучек: на задней части шеи вызывающе дерзкими и соблазнительными оставлялись две полоски кожи без белил, что символически повторяло естество женского лона и считалось очень эротичным. Для таких целей были специализированные парикмахерские, где волосы «лакировали» и доводили до нужной кондиции с помощью отваров, пчелиного воска и других компонентов, которые придавали не только специфический блеск, но и изысканный аромат. «Удовольствие» было хлопотным, дорогим и долгим, и потому сами гейши были вынуждены потом спать на жестком валике, чтобы не повредить во сне совершенное произведение искусства. Несмотря на всё разнообразие таких причесок, был и признак, который указывал на квалификацию самой гейши: чем больше в прическе было декоративных деревянных шпилек, костяных гребней, заколок, подвесок и прочих украшений, тем дороже стоили ее услуги. Современные гейши используют также и специальные парики. Однако следует пояснить, что они мало похожи на обычные: их вес доходит до пяти килограммов. Носить такие парики − удовольствие не из самых приятных, но зато они сохраняют изысканную прическу без пытки спать на жестком валике. Любой японец может определить по прическе, кто скрывается за «фарфоровым» личиком: гейша или ее ученица − майко. Некоторые особенности причесок недвусмысленно указывают именно на этот аспект. На то же указывают и особенности накрашенных губ. Но доступен такой «высший пилотаж» только тем, кто в полной мере научится владеть и управлять энергией собственной женственности, быть одновременно бескомпромиссной и уравновешенной, сдержанной и смелой, владеть искусством флирта со сдержанным эротизмом, не переходящим границ умеренности − своего рода очарование без распутства, а также обладать благородством и великодушием, быть утонченной натурой. Для тех, кто не понял, сами гейши поясняют: «идеальная красота должна быть сдержана, но совершенна, она должна осознавать себя и при этом обладать скромностью». 5. ДВЕ СЕСТРЫ. Главная задача ханамати − излучать радость, светиться счастьем и быть мечтой даже для самого высокопоставленного японца. Это очень трудно и удается не всем женщинам, прошедших через муки многолетнего обучения и долгую стажировку под присмотром состоявшихся опытных гейш. Не научившиеся решать такие сверхзадачи, особой популярностью и спросом пользоваться не будут. Впрочем, самостоятельно выйти «в свет» ни одна майко не могла. Опытная гейша представит ее мужчинам именно как майко − то есть с того вечера она начинала свою официальную карьеру. Это же будут подчеркивать и обязательная для майко прическа, и особенности ее кимоно: пояс повязан гораздо выше, чем у состоявшихся гейш, а само кимоно будет наиболее ярким из всей коллекции окия. Старшая сестра будет ее представлять всем своим клиентам, а майко, как примерная пай-девочка, скромно потупив взгляд, будет обязательно добавлять: «Меня зовут так-то… Я начинающая гейша и прошу проявить ко мне благосклонность». И майко, и гейши, и хозяйки общин − все были чрезвычайно суеверны и потому шагу не могли ступить, чтобы не свериться с восточным гороскопом. Их всегда интересовало, что сулит грядущий день: чему он будет или не будет благоприятствовать, в какую сторону от окия можно удаляться, а в какую − нет. Из-за суеверия высекали кресалом искру и за спиной молодой стажерки − на удачу, когда ее ждало очень трудное испытание − дебют в обществе мужчин, и за спиной любой опытной гейши. От того, как пройдет дебют, в значительной мере зависело то, как сложится карьера молодой гейши. Просто старательно прислуживать и угождать мужчинам, наливать им чай или подносить сакэ − майко не имела права. Она должна так изящно и умело продемонстрировать свою искусство, чтобы ее приметили, оценили ее старания и обязательно пригласили бы вновь. Только в этом случае ее карьера могла начаться успешно. Несмотря на очевидные трудности, дебютантка не имела права плакать, дрожать нервной дрожью и потеть от волнения. Всё это было строго запрещено: кукольная красота может потечь. А вместе с той красотой могли пойти прахом и те заветные мечты, которые помогали майко сносить лишения и терпеливо ждать своего «звездного часа». Велика в том испытании была и роль ее старшей сестры: от того, насколько умело она представит майко, насколько правильно выберет для этого место и время, насколько удачен окажется ее выбор в отношение тех или иных своих давних клиентов, зависел успех дебюта, и как правило − сама карьера молодой гейши. Опытная гейша могла умело затушевать допущенные стажеркой неловкости, вовремя подсказать, как ей себя вести, что надо или не надо делать в сложившихся обстоятельствах, вовремя предупредить или дать знак, могла перевести в шутку явные ошибки и т. п. − словом, всеми силами содействовать тому, чтобы дебют был удачным. Поэтому и заработок неопытной майко делился между тем заведением, где проводилась вечеринка, ассоциацией гейш, старшей сестрой и окия. Это был трудный и непростой выбор, и потому помощь старшей сестры была неоценима. К тому же если гейша не оказывает сексуальных услуг своим клиентам, это вовсе не значит, что она может обойтись без мужчины вообще. Между правилами корпорации гейш и физическими потребностями в мужчине у каждой молодой женщины было явное противоречие. Решалось оно традиционным способом: для души и тела гейша выбирала себе данну − солидного, состоятельного и заботливого любовника. Такие мужчины были женаты, однако настоящая гейша будет хранить ему верность, и потому не станет марать репутацию своей доступностью для других мужчин. В противном случае − ей придется подыскивать себе нового содержателя, что вовсе не просто и без такого конфуза, который любой данна воспримет как личное оскорбление. 6. ЯПОНСКИЙ ПАРАДОКС: ГЕЙШИ ЖЕНАМ НЕ ПОМЕХА . Иметь на содержании гейшу − уже на протяжении нескольких веков означает для мужской элиты значительное повышение собственного престижа. И не только из-за исключительной дороговизны такого «хобби», так как на содержание женщины может уходить до 300 тысяч долларов в год и даже больше. Гораздо важнее другое: статус данны будет указывать на то, что мужчина обладает безупречным вкусом и является тонким знатоком и подлинным ценителем японских идеалов красоты. И еще одно пояснение: содержать гейшу всегда считалось особым шиком, верхом престижа и благополучия, и по этим причинам не просто приветствовалось, но и почиталось. Любопытно и то, что гейша практически никогда не изменяет своему покровителю: такие неформальные союзы длятся долго, порой всю жизнь, отличаются нежностью чувств и теплотой отношений. В общем и целом, несколько похожие отношения были и есть в странах Европы, однако ни постоянством, ни однозначностью оценок со стороны высшего света они никогда не отличались. Скорее, наоборот: в глазах высшего общества иметь дорогую любовницу то порицалось, то поощрялось, то считалось пороком, то едва не добродетелью. Сами же блистательные куртизанки «комплексами целомудрия» не страдали и потому легко изменяли своему благодетелю, если могли перейти на содержание к еще более богатому или влиятельному аристократу. Впрочем, также легко они грешили и из неутолимой жажды к чувственным удовольствиям, если такой случай представлялся. В этом случае социальный статус случайного любовника роли не играл: будь он хоть истопником в княжеском дворце, хоть кучером графского экипажа… В Японии дела обстоят иначе и потому отношение законных жен к изменам своих высокопоставленных мужей не менее любопытно. Как правило, жены ничего не имеют против таких связей. Скорее, они испытывают чувство облегчения, когда муж оставляет ее в покое и отправляется в дом гейши. Они знают, что когда он вернется домой, то от накопившейся усталости и раздражения не останется и следа − и это несомненный «плюс». Не испытывают они и чувство ревности. Почему? Во-первых, потому, что статус жены в обществе чрезвычайно высок, и они не считают гейш реальными соперницами, способными разрушить семью. Во-вторых, у жен хватает и своих забот: именно на них лежат все заботы по дому и хлопоты с детьми. В-третьих, гейши привлекают их мужей не столько как женщины, а именно как носительницы подлинно японской культуры. Что ж теперь поделать? Самим заканчивать школу гейш, чтобы познать все тонкости, на которые так западают их мужья? Пусть уж этим занимаются гейши − у них это лучше получается. В конце концов, гейши это боготворимый мужчинами идеал женской красоты, а вовсе не уличные шлюхи «без комплексов»… По признанию самих «матрон», они даже рады, что мужья не требуют от них невозможного и время от времени развлекаются в обществе гейш, являющихся материализованной мечтой каждого японского мужчины. Парадоксально, но такая «толерантность» способствует укреплению семьи и сохранению в доме уютной и благожелательной атмосферы. Как утверждает японская поговорка, лучший муж − это тот, кто здоров и кого не видно поблизости. Так что пусть иногда развлекаются на стороне − в этом есть и свои плюсы. Во-первых, это благотворно отражается на здоровье и настроении мужей, которым приходится очень много работать. Во-вторых, это способствует в достижении ими новых успехов в бизнесе или политике. И в-третьих − для состоявшегося японского мужчины иметь гейшу всегда было и остается делом чести. Таковы многовековые японские традиции и ничего здесь не изменить. Сегодня, как и много веков назад, гейши с набеленными лицами и манящими алыми губами, в изысканных кимоно и с умопомрачительными прическами, остаются живыми произведениями искусства и воплощением женственности по-японски. Интеллигентные и остроумные, талантливые и завораживающие, чуткие и внимательные, грациозные и неотразимые, они несут в себе ту легендарную привлекательность, которую в соответствии с конфуцианской моралью не позволялось иметь целомудренным женам. Занимая исключительное и ни на что не похожее положение в японском обществе, они, тем не менее, дополняют семейный институт: гейши женам не соперницы. Этот парадокс сложно понять, но еще труднее признать его полезность. Для европейцев это нечто почти запредельное, однако сами японцы смотрят на такие вещи достаточно спокойно. Да и как-то не с руки им возмущаться: гейши давно стали не только национальной легендой, слава о которой разнеслась по всему миру, но и многовековой традицией. Ну а раз дело дошло до традиций, то японцы оспаривать их не будут. У них много удивительных и уникальных обычаев, но оспаривать сложившиеся традиции − этого японцы делать не станут. Наоборот: любую национальную традицию, какой бы спорной, странной и даже дикой она не казалось бы иностранцам, они будут беречь, гордиться ее и бережно передавать ее следующим поколениям. Именно об это говорит их богатейшая культура и именно поэтому они сохраняют традиции и обычаи, дошедшие из глубины тысячелетий. |
