Культура как предмет исследования В широком смысле культура – это совокупность проявлений жизни, достижений и творчества отдельных людей, народов и всего человечества. Однако такое определение не много могло бы дать, например, инопланетянину для понимания смысла этого слова. Ну и Бог с ними, с инопланетянами наша задача другая. Куда лучше другое определение, данное французским культурологом де Бенуа: "Культура это специфика человеческой деятельности, это то, что характеризует человека как вид. Напрасны поиски человека до культуры, само появление его на арене естественной истории надлежит рассматривать как культурный феномен". Рассматривая какую-либо культуру, нельзя вырвать ее из того контекста времени и пространства, в котором она существует. В прошлом веке культурологи считали, что можно говорить только об одной культуре, которая олицетворяет конкретные стадии единого духовного процесса, так сказать, "культурную лестницу". С этой точки зрения все патриархальные (а тем более матриархальные) культуры классифицировались в рамках единого первобытно-общинного строя и однозначно оценивались как примитивные, то есть подлежащие (по известному изящному термину) прогрессорской деятельности. Однако в том же столетии возникла противоположная мысль – что эти культуры на самом деле имеют принципиальные различия, они предельно самобытны, и не имеют друг с другом ничего общего. Тогда-то и родилась культурология как наука об уникальности и несхожести культур. Культурология рассматривает свой предмет внутри пространственно-временного континуума, обладающего культурно-историческим единством. Такой смысл культурологи вкладывают в слово "эон". Интересно первоначальное значение этого слова: греки именовали им очень длительный период в развитии мира. В течение этого периода точка равнодействия проходит через весь зодиак – это ровно двадцать шесть тысяч лет! Гностики называли этим словом божественные силы, исходящие от Абсолюта. Мистический шлейф смыслов окутывает это культурологическое понятие.
Возьмем, к примеру, понятие "Западная Европа". Один из самых интересных культурологов А. Дж. Тойнби присваивает Западной Европе статус цивилизации, что для него означает не просто целостность географическую, историческую, общий генезис и историю, но конечно же все это в нераздельной слитности – единый мир, в котором люди способны понять друг друга. Общая культура как раз и означает возможность взаимопонимания, когда в слова и поступки вкладывается понятный и общий для носителей этой культуры смысл, то есть присутствие культурной идентичности. Западная Европа, родившаяся из разрозненных колоний Римской империи первых веков нашей эры, утратившей свое былое могущество и доставшейся готтским завоевателям, ставшая единой благодаря Карлу Великому и Святой Матери Римской Церкви, впитала в себя наследие эллинской культуры и порожденную Востоком, но не привившуюся там христианскую религию. Родились совершенно новые нации и языки, а главное – люди с абсолютно новым самосознанием. По мнению Фридриха Ницше, которое поддерживает и Ясперс, Христианство явилось кризисом античной культуры. "Христианство погубило жатву античной культуры", говорит Ницше. Он полагает, что христианство разрушило всякую истину, которой человек жил ранее, и прежде всего трагическое мироощущение досократических греков. Вытеснение дионисийского начала аполлоническим, которое завершилось после Сократа и подготовило почву для насаждения нового христианского миропорядка, в основе которого лежат, по мнению Ницше, чистые фикции: моральный миропорядок, бессмертие, грех, милость, искупление… Мрак и скука, озаряемые кострами инквизиции, воцарились вплоть до эпохи Возрождения, когда была предпринята попытка эмансипации античного духа и его слияния с христианством. Результатом Ренессанса явился весьма значительный культурный подъем, который характеризуют хотя бы такие имена, как Леонардо Да Винчи, Караваджо, Рафаэль Санти, Микеланджело… Люди не просто возвращались к культуре античных предков, они смогли по-новому взглянуть на мир и на себя самих. В картинах эпохи Возрождения не просто античные аллегории, в них есть и свобода, и трагедия, и миф. И конечно же, большим завоеванием эпохи Ренессанса оказалось оттеснение с позиций абсолютного владычества умами и душами Римской Католической Церкви. Большую роль в развитии европейского самосознания сыграла, конечно же, Реформация. Хотя протестантизм не был воспринят повсеместно во всей Европе, и бушевавшие в связи с этим войны поставили ее на грань раскола, оказалось, тем не менее, что глубина внутреннего единства европейцев гораздо больше, чем религиозные противоречия между ними. Религиозный раскол Европе удалось пережить и остаться единой. Установилась новая иерархия ценностей, католицизм больше не являлся последней инстанцией среди прибежищ европейской души. Благодаря Локку, Юму и Декарту познание мира вышло на новый уровень – родилась наука. Несмотря на сопротивление Паскаля и некоторых других, развитие светской мысли и вообще светского образа жизни было уже не остановить. Усилия просветителей по эмансипации общественного сознания привели к окончательному отстранению церкви от управления общественным сознанием. В результате промышленного переворота, который вкупе со всеми вышеупомянутыми событиями XVII – XVIII веков оказался одним из аспектов революции в сознании европейца на первое место в иерархии его ценностей выходят экономический успех, идеи прогресса, и равенства возможностей для всех. Конечно же, эти ценности для человека Востока или хотя бы античности просто смешны, и появление гения Ницше, обличающего приземленность и мертвенную скуку буржуазного самосознания европейцев – явилось первой сколь великолепной, столь же и неудачной попыткой изменить пути развития европейской культуры. В полной мере нищету современного европейского духа демонстрирует XX век, когда, в результате двух мировых войн и последующей Холодной Европа покорно – 6 следует в русле той концепции жизни, которая навязана ей из-за океана. Удивительно, но, к примеру, философия экзистенциализма, как и ницшеанство, не находит отклика в сердцах европейцев и является лишь объектом культурологических и философских диссертаций. Эпохальной для культурологии как науки явилась работа О. Шпенглера "Закат Европы". Она интересна как идеологически, так и методологически. На примере западноевропейской цивилизации Шпенглер рассматривает феномен кризиса в культуре. Гибель Запада становится для него темой, которая заключает в себе все философские вопросы бытия. Кризис культуры представляет, по мнению Шпенглера, принципиальную проблему цивилизации. "Цивилизация есть завершение. Она следует за культурой, как ставшее за становлением, как смерть за жизнью, как окоченение за развитием, как духовная старость и каменный и окаменяющий мировой город за господством земли и детством души, получившими выражение, например, в дорическом и готическом стилях. Она неотвратимый конец: к ней приходят с необходимостью все культуры". В таком случае кризис культуры – это простое вхождение ее процветания в заключительную стадию. Пример – римское завершение культуры античного мира. "Бездушные, без всякой способности к философии или искусству, с животными инстинктами, с исключительной погоней за материальным успехом, римляне стоят на границе между эллинской культурой и ничем". Простой заменой в этом высказывании слов "римляне" и "эллинской" на "американцы" и "европейской" мы получаем описание сегодняшней ситуации. В таком положении дел нет ничего трагического, так как каждая культура достигает своего завершения и эпоха процветания сменяется закостенением. Сила культуры надламывается и она становится цивилизацией, причем в таком состоянии может прибывать очень долго. Помешать этому нельзя, ибо это спонтанный и естественный процесс, однако, как полагал Шпенглер, впервые в истории этот процесс может быть осознан. Осознание феномена культурного кризиса и критическое к нему отношение позволило бы, как предполагал Шпенглер, предвидеть, какой путь на этот раз изберет судьба для культуры. Иначе рассматривает культуру и цивилизацию А. Дж. Тойнби, для которого цивилизация – это не мертвая, но вполне развитая культура. Наиболее интересными аспектами его концепции развития цивилизаций является понятие "вызов-и-ответ" как основная движущая сила этого развития, а также то, как он сравнивает совершенно, казалось бы, различные и не имеющие исторического общего цивилизации, например Спарту и турок-мамлюков. Оказывается, развитие любой цивилизации происходит в условиях внешнего по отношению к культуре давления. Судьба же цивилизации зависит от того, будет ли найден адекватный ответ на такой вызов. Найденный ответ обеспечивает подъем, но если за ним не следует нового вызова или цивилизация оказывается к нему не готовой, то следует надлом и гибель. Так произошло в судьбе Спарты, которая, найдя ответ на военный вызов всей Греции и Персии, оказалась бессильной перед вызовом мирной жизни и была проглочена земледельческой и торговой культурой Афин. Аналогический случай он наблюдает и в военизированной Турции. Таким образом, Тойнби пытается нащупать общие закономерности исторического развития культур и, несмотря на критику, его концепция является одной из наиболее интересных. Во всяком случае, понимание истории как цепи вызовов и ответов, возможно, окажется для человечества ценнее, чем фатальный пессимизм О. Шпенглера. Гибель европейской цивилизации может и не наступить, если правильно понять настоящий исторический вызов и найти ему адекватный ответ. Таковой могла бы стать одна из задач современной культурологии как науки. Все это время мы говорили о западноевропейской культуре как о чем-то замкнутом в себе, что имеет свое начало и теперь уже близкий конец. Тот же Тойнби взаимодействие с другими культурами Востоком, Московией, Оттоманской империей и другими рассматривает как столкновение, противостояние чужеродному давлению в стремлении выжить, сохранить себя. Однако в наше время нарастающего взаимопроникновения культур и опасности силовых решений, чреватых планетарной катастрофой, имеет смысл опираться на поиск глубинных связей между самыми разными культурами. Если земляне пока еще не стали единой цивилизацией, (особенно большие сложности возникают здесь с Китаем и Африкой) , то в самом ближайшем будущем им предстоит ей стать – это вопрос выживания. Поэтому в современной культурологии широкое распространение получают всевозможные концепции мондиализма. Чего в наших культурах больше: общего или различий? Да, у каждой культуры своя история, но, с другой стороны, все мы люди, и, если учесть слова де Бенуа о том, что культура это то, что характеризует нас как вид, то правомерен подход, в котором каждой культуре нашлось бы место в общемировой. Такой подход в XX веке исповедовали культурные антропологи, структуралисты и культурологи-психоаналитики: Леви-Стросс, Мюнстербергер, К. Юнг и др. Они пытались выявить некие универсальные мотивы, сюжеты, штрихи, которые бы свидетельствовали о единой судьбе человечества. Ранние и "примитивные" культуры рассматривались ими, с одной стороны, как предвестие западной культуры, а с другой – как идущие по альтернативному маршруту человечества, опыт которого может оказаться небесполезным "и для нас" – то есть для Запада. Некоторые антропологи, как например Мирча Элиаде, усматривали в архаических культурах прообраз нового общества, которое могло бы реализоваться через метафорическую и символическую революцию. Они находили в западной культуре и особенно в зародившейся в XX веке контркультуре отголоски магического, показывая, что оно никуда не делось и является частью нашего мира. Теоретической основой таких концепций явился психоанализ, его понятие о бессознательном. Особенно для культурологии оказались важны идеи К. Г. Юнга о коллективном бессознательном, состоящем из архетипов, единых для каждого человека в силу его человеческой природы. Это та основа, на которой можно говорить об общности культурного космоса человечества. Партикуляризм как установка на культурную обособленность был свойственен, как указывал Н. А. Бердяев, всему древнему миру. Однако и в новое время эту мировоззренческую установку исповедовали многие крупные исследователи, например, О. Шпенглер. Однако XX веку, по выражению того же Бердяева, в гораздо большей степени свойственен универсализм. Сторонники этого взгляда ориентируются на постижение общей судьбы человечества, сокровенного смысла истории. Такова концепция "осевого времени" К. Ясперса. Ясперс полагает, что выделение в мировой истории той ее части, которая относится к генезису мира Запада не является по крайней мере окончательным. Почти одновременно в трех областях земного шара, по Ясперсу, возникает мощная культурная волна. Имеются в виду, во-первых, шумеро-вавилонский, египетский и эгейский мир; доарийская культура долины Инда, во вторых; и архаический мир Китая, в третьих. Датировки приблизительно сходны: IV-II тысячелетия до н.э. В противовес концепциям культурных циклов Шпенглера и Тойнби, Ясперс исходит из того, что человечество имеет единые истоки и некий общий путь развития. Он полагает, что между седьмым и вторым веками до нашей эры произошел некий культурный процесс, резкий поворот истории. В это время: в Китае усилиями Конфуция, Лао-Цзы, Чжуан-Цзы, Мо-Цзы и других возникают все направления китайской философии, в Индии возникают Упанишады и проповедует Будда, в Иране зороастризм учит о происходящей в мире борьбе со злом, в Палестине один за одним появляются пророки, в Греции – Гомер и вся греческая философия. Новое, возникшее в эту эпоху мироощущение сводится к следующему: "бытие в целом, самого себя и свои границы. Перед ним открывается ужас и собственная беспомощность. Стоя над пропастью, он ставит радикальные вопросы, требует освобождения и спасения. Осознавая свои границ, он обозначает перед собой высшие цели, познает абсолютность, в глубинах самосознания, и в ясности транцендентного мира". С этого момента древние культуры перестают существовать сами по себе, а в едином контексте истории человечества. Это время и называет К. Ясперс осевым временем человечества. В разных вариантах эта концепция получает поддержку у Н. А. Бердяева, В. С. Соловьева, и К. Поппера, Диогена Лаэртского, Данте, Вольтера и Монтескье… Осознание человечеством своей целостности – единственный идеал, который может спасти мир. Быть может, культурология откроет новые пути развития общепланетарной культуры, сумеет заставить людей прислушаться к себе, а может и нет. Тогда для осознания всех этих важных вещей нам потребуется убедиться в существовании инопланетян. ЛИТЕРАТУРА: 1. А. Дж. Тойнби "Постижение истории" (сборник) , Прогресс, 1991 2. О. Шпенглер "закат Европы", Искусство, 1993 3. К. Ясперс "Смысл и назначение истории", Республика, 1991 4. К. Леви-Стросс "Первобытное мышление" (сборник) , Республика, 1994 5. Н. А. Бердяев "Смысл истории", 1990 6. М. Элиаде "Аспекты мифа", Инвест ППП, 1995 7. К. Юнг "Подход к бессознательному" (В сб. "Человек и его символы", Б. С. К., 1996 |
