- Вид работы: Контрольная работа
- Предмет: Культурология
- Язык: Русский , Формат файла: MS Word 17,58 Кб
Возникновение концепций культурно-исторических типов
Возникновение концепций культурно-исторических типов
Содержание
Введение
История развития концепций типологии культуры
"Россия и Европа" в концепции Н.Я. Данилевского и его последователей
Литература
Введение
К концу XIX в. разнообразие культурных процессов достигло такой степени, что его просто невозможно было не заметить. Более того, становилось все очевиднее многообразие культур не только одного и того же времени, но и разных эпох. Их исследование окончательно убеждало, что историю культуры нельзя уподобить наращиванию колец в стволе дерева.
В данной работе рассмотрены этапы и направления формирования концепций типологии культуры и их основные положения.
История развития концепций типологии культуры
В числе первых, кто развивал концепции типологии культур, можно назвать немца Генриха Риккерта (1863-1936) и русского историка Н.Я. Данилевского (1822-1885). Позже типологические концепции культуры развивали О. Шпенглер, А. Тойнби, П. Сорокин. Мало было заметить различия в культурах, следовало их еще и объяснить. Не довольствуясь чисто описательной культурологией, Данилевский, Риккерт, Шпенглер сравнивали типологию культур с морфологией, а свои концепции расценивали как "морфологию культурной истории".
В труде с характерным названием "Учебник мировой истории в органическом изложении" Риккерт категорически возражал против идеи единой культуры человечества: в его истории обнаружено множество самостоятельных типов культур, многие из них сосуществуют одновременно, сохраняя тенденции к дальнейшему обособлению. Эти культуры представляют собой своеобразные исторические организмы, своеобразные на – столько, что не может быть и речи о единстве человечества как субъекте исторического процесса, о поступательном характере последнего. Важнейшая особенность организменного подхода к культуре состоит в том, что, будучи органической целостностью, каждый тип культуры, подобно живым организмам, не только появляется, но и исчезает в определенный исторический момент. Вовсе не обязательно, чтобы культуры исчезали бесследно, культурно-исторические организмы могут сливаться с другими, поглощаться ими, порождать новые. Риккерт заметил и опасность, которая уже в XX в. приобрела угрожающую и разрушительную степень – притязания той или иной культуры на абсолютный характер, попытки навязывать свои ценности другим культурам.
"Россия и Европа" в концепции Н.Я. Данилевского и его последователей
В острой форме эта проблема поднималась русским мыслителем Н.Я. Данилевским (1822-1885) в его книге "Россия и Европа" (1869). Европоцентризм отвергается в этой работе с "философских, этических, практических позиций". Данилевский отмечал неопределенность и неоднозначность идеи научного прогресса, связываемого обыкновенно с Европой. Еще серьезнее опасность европоцентризма обнаруживается "в экспансии на другие культуры – прямо заявляется о враждебности европоцентризма русской культуре. Не соглашаясь с тем, что прогресс – свойство именно европейской культуры, а застой – азиатской, Данилевский рассматривал и прогресс, и застой как "характеристические признаки того возраста, в котором находится народ". * "Народу одряхлевшему, отжившему, свое дело сделавшему и которому пришла пора со сцены долой, ничто не поможет, совершенно независимо от то – го, где он живет – на Востоке или Западе. Всему живущему. дается только известная сумма жизни, с истощением которой оно должно умереть". Данилевский отмечал и то, что "прогресс" и "застой" – весьма короткие периоды в жизнедеятельности любого организма. Подобно естественной систематике организмов, созданной ботаникой и зоологией в XVIII-XIX вв., Данилевский предлагал "естественную систему культур". Как и в случае живых организмов, планы или типы организации культур представляются принципиально несоизмеримыми. Выделяя культурно-исторические типы по характеру организации религиозной, социальной, бытовой, промышленной, политической, научной, художественной жизни, Данилевский насчитывал 13 "состоявшихся" типов культур:
) египетский;
) ассиро-вавилоно-финикийский;
) иранский;
) индийский;
) китайский;
) греческий;
) еврейский;
) новосемитический или аравийский;
) германо-романский. Кроме того, существовали два американских типа культуры: 11) мексиканский;
) перуанский, погибшие насильственно и не успевшие завершить свое развитие. И еще есть 13-й – славянский тип культуры, которому русский историк прочил большое будущее. Подобно живым организмам, культуры находятся в постоянной борьбе за место под солнцем – друг с другом и с внешней средой. При этом каждая культура может расти только на подходящей для нее почве.
Данилевский различал культуры "преемственные" и "уединенные". К первым он относит 5 типов, сменявших друг друга: египетский; ассиро-вавилонский; греко-римский; еврейский; германо-романский. К культурам, существовавшим изолированно и поэтому пришедшим к застою и упадку, Данилевский относил индийскую и китайскую. Продолжая биологические аналогии, Данилевский писал: "Ход развития культурно-исторических типов всего ближе уподобляется тем многолетним растениям, у которых период роста бывает неопределенно продолжителен, но период цветения и плодоношения – относительно короток, истощает раз и навсегда их жизненную силу".
В книге "Россия и Европа" проводится оригинальный взгляд на соотношение культуры и цивилизации. Цивилизация, по Данилевскому, связана с достижением политической независимости и целостности, расцветом культуры, развитием всех ее компонентов и рассматривается как раскрытие начал, лежащих в основе духовной природы народов, составляющих тот или иной культурно-исторический тип. Поскольку эти типы замкнуты, воздействие одного на другого еще не есть передача культурного наследия, хотя возможны "прививки", когда один культурно-исторический тип "приносится в жертву другому". Возможны также случаи, когда, сохраняя свою самостоятельность, определенный тип культуры служит материалом для органичного строения нового типа, служа "удобрением" для того.
Важное условие цивилизационного расцвета, полноты жизни и подлинного развития – в разнообразии состава народов, входящих в данный тип. Период "цивилизации" крайне короток, после чего наступает период застоя, иссякания творческой активности, "апатии самодовольства" (Китай, по Данилевскому) или "апатии отчаяния" (Рим). Любой тип культуры проходит четыре стадии:
) длинный (примерно тысяча лет) этнографический, или подготовительный период, когда происходит накопление сил для будущей сознательной деятельности, формирование языка, этноса, мифологии, быта, психологического строя народов;
) период цивилизации – полезной затраты творческой энергии, государственной организации и политической независимости (длится не более 400 лет);
- период плодоношения – в религии, философии, праве, науке, искусстве. Этот период особенно короток. Наконец,
- период застоя и крушения культурного типа.
Не всякие культуры проходят все четыре стадии. Были культуры, развитие которых насильственно прерывалось, что не позволяло им пройти весь жизненный цикл, были и такие, которые не достигли исторической индивидуальности и пригодились лишь как этнографический материал. Наконец, не могли пройти все фазы те культуры, которые носили разрушительный характер.
В XX в. на основе естественнонаучных данных, эти идеи получили своеобразное развитие в концепции Льва Гумилева, создателя учения о человечестве и этносах как биосоциальных категориях, исследователя биоэнергетической доминанты (пассионарности) этногенеза. Важным критерием для выделения культурных типов у Данилевского служил элемент культурной деятельности, преобладающий в той или иной культуре. В первичных, или автохтонных типах культур еще отсутствует такое доминирование, в них смешаны различные формы. Лишь на достаточно зрелых стадиях начинает выделяться какая-то сторона культурной деятельности: в древнеегипетской – религия, в древнеримской – "политическая, в европейской – научная деятельность. Это одноосновные типы. В двухосновных типах могут сочетаться различные компоненты культуры, например, наука и промышленность в Европе. Особенности культуры Данилевский прямо связывал с этнонациональной психологией. Так, в европейской культуре выражена "насильственность энергетического характера романо-германских народов". Как считал Данилевский, в современный ему период начал складываться славянский тип культуры, от которого этот исток ожидал синтеза всех видов культурной деятельности. За – лог этого Данилевский видел в особенностях русского национального характера, который "исполнен мягкости, покорности и почтительности, доверия и уважения к власти". Данилевский как бы отвечал тем самым П.Я. Чаадаеву, как раз очень скептически относившемуся к пути России, которая, "опираясь одним локтем на Китай, другим – на Германию", казалось бы, должна была указать путь человечеству. Вместо это – го, считал Чаадаев, мы "не принадлежим ни к Востоку, ни к Западу и не имеем традиций ни того, ни другого, прежние идеи выметаются новыми, так как последние не вырастают из первых. Словом, мы. живем лишь для того, чтобы преподать какой-то великий урок отдаленным потомкам". Впрочем, и Чаадаев разделял "глубокое убеждение, что мы призваны решить большую часть идей, возникших в старых обществах, ответить на важнейшие вопросы, какие занимают человечество".
Концепция Н.Я. Данилевского приобрела значительный резонанс в России, найдя различные продолжения. Так, К.Н. Леонтьев (1831-1891) усмотрел в ней способ апологии панславизма и идей исключительности русской культуры. Как крайнее выражение славянофильства расценивались идеи византизма (который прослеживается в русской истории еще со времени появления идеи "Третьего Рима"), противостоящего разлагающейся римской культуре. К. Леонтьев четко разделяет культуру и цивилизацию. "Бесцветной идее всемирного сознания" противопоставляется самобытность национальных культур. Леонтьева ужасает перспектива русской культуры как части однородной всемирной цивилизации. Он вовсе не разделял идеалы западной цивилизации, усматривая в требованиях равенства и демократии "губительное упрощение, господство среднего человека" – либерального буржуа, воспитанного потребляемой им массовой, обезличенной, денационализированной культурой. В освобождении от религии, происходящем в западной культуре, Леонтьев видел элементарное безбожие, утрату моральных принципов. "Человечество износилось", и чтобы "спасти от гниения" хотя бы Россию, Леонтьев предлагал "подморозить" ее – благодаря государственному деспотизму и религиозному аскетизму. Только в таком случае Россия сможет выполнить предписываемую ей мессианскую функцию в отношении всего мира.
Другой современник Н. Данилевского, Вл. Соловьев (1853 – 1900), также исходя из организмических представлений, I считал, что в истории действуют три силы. Первая из них стремится "подчинить человечество во всех сферах и ступенях одному верховному началу". Вторая "стремится разбить твердыню мертвого единства, дать везде свободу", но тогда общее превращается в нечто отвлеченное, пустое, что может обернуться всеобщим эгоизмом и анархизмом. И лишь третья сила примиряющая "единство высшего начала со свободной множественностью частных форм и элементов", созидательная, обеспечивает "целостность общественного организма". Доминирование той или иной из этих сил определяет лицо, сущность культур и цивилизаций. В мусульманской культуре преобладает первая из них, с вытекающими отсюда "гнетом одностороннего религиозного начала, бессилием и подавлением личности". В европейской цивилизации преобладает вторая сила, с "исключительным самоутверждением всех частных форм и индивидуальных элементов", раздроблением общего организма на атомы, разложением. И только славянская культура, по В. Соловьеву, соединяет человечество с вечным божественным началом, сводя все частные формы и элементы жизни и знания в единый организм. Именно России предстоит соединить Восток и Запад.
Еще один современник Н. Данилевского, П.Н. Милюков (1859-1943), также рассматривая культуру как организм, выдвигал идею ее эволюции. В отличие от Данилевского, который строил свою концепцию культуры на основании теории метаморфоз Гёте и даже теории катастроф Кювье, Милюков верил в последовательную поступь эволюции. Будучи сторонником европейской демократии и либерализма и отвергая идеи национальной исключительности, Милюков пытался объединить концепцию Данилевского и трехфазную схему мировой истории О. Конта, где каждая национальная культура проходит три стадии – теологическую, метафизическую и позитивно-научную. Жилюков напрямую связывал особенности культурной истории с условиями окружающей среды, "месторазвитием" (выражение П.Н. Савицкого) культуры. Высказывается идея "солидарности между различными сторонами исторической эволюции, сопряженности между различными рядами эволюции культуры". Останавливаясь на особо дискутируемой тогда роли личности в истории. Милюков писал, что "при стихийном характере, с которого начиналась всегда и везде эволюция общественности, действительно, только личности – официальные или моральные руководители масс – служили инициаторами и исполнителя – ми общественно-целесообразных поступков".
Концепции евразийства
Более реалистичную позицию в отношении места России и русской культуры занимают сторонники концепции евразийства. С одной стороны, они выделяют связанное с историческими и географическими особенностями место Рос – сии. Вместе с тем представители евразийства проводят идею принципиальной равноценности различных культур, включая сюда не только одновременно существующие, но и более ранние. Так, поэт-символист Вячеслав Иванович Иванов (1866 – 1949) обращался к эллинской культуре, с ее "мудростью формы и меры". В ее возрождении он видел путь к возрождению современной ему культуры.
Один из основателей евразийства, Н.С. Трубецкой (1890 – 1938), автор 10 статей в изданиях евразийцев, книги "Европа и человечество" (1920) делал упор на том, что евразийство расширяет понятие личности от частночеловеческой к многочеловеческой, "симфонической личности, когда таковой становится целый народ или даже группа народов". Всякая культура есть "исторически непрерывно меняющийся продукт коллективного творчества прошлых и современных поколений дан – ной социальной среды", причем каждая отдельная культура имеет целью удовлетворение материальных или духовных потребностей именно данного социального целого или входящих в его состав индивидов – общечеловеческая культура невозможна. Стремление же создать единую, унифицированную культуру характерно для Европы, насаждающей материально-утилитарную, рационалистическую культуру, подавляю – щей национальное своеобразие культур, развивающихся на ее территории. Трубецкой подчеркивал: "Для евразийства самым важным является изменение культуры: изменение же политического строя или политических идей без изменения культуры. отметается как несущественное и нецелесообразное".
Если Трубецкой основное внимание уделял таким элементам культуры, как религия и язык ("великие культуры всегда религиозны, безрелигиозные – упадочны"), то П.Н. Савицкий (1895-1965) и ПЛ. Сувчинский (1892-1982) фокусировали свое внимание на экономических и эколого-географических условиях жизни этносов и наций. В статье "Миграция культу – ры" (1921) Савицкий утверждал, что "эволюцию культуры можно. рассматривать с точки зрения географического перемещения ее центров". В свете этого преемницей западноевропейской культуры станет, с одной стороны, североамериканская, с другой – "евразийская".
Видным представителем евразийства был Л.П. Карсавин (1882-1952). В центре его внимания – понятие "души", характеризующей каждую культуру. Любая культура неповторима в своих проявлениях – языке, этнических признаках, психологии, географическом ландшафте)) Высшие – это религиозные культуры тем самым приобщающиеся ко Всеединому. Соответственно; культура любого народа – индивидуализация религиозно понятой самой идеи культуры. Допуская "коллективную индивидуальность", "симфоническую", "соборную" личность, высшей формой субъекта Савицкий считает государство (и церковь).
Наступившие вскоре трагические события русской истории заставили усомниться в идеях славянофильства, а тем более, евразийства. Более того, кризис русской культуры и государственности представал как звено общего кризиса, резко поднявшихся эсхатологических настроений.
Концепции "заката культуры" (О. Шпенглер, Ф. Ницше)
концепция типология культура данилевский
В 1918 г. вышел первый, а в 1922 г. – второй том книги Освальда Шпенглера (1880-1936), известной в русском переводе как "Закат Европы". Писалась она в годы Первой мировой войны и остро передает трагическое мироощущение конца целой эпохи, заката великой культуры. Нелишне будет отметить здесь, что в оригинале, на немецком языке, она называется "Закат вечерних (западных) стран" – тем самым речь идет о культуре, которая составляла основу не только западноевропейской, но и интенсивно развивавшейся американской цивилизации. Это – книга-пророчество, книга-диагноз, констатирующая смерть "души куль – туры", переход ее в состояние исчерпания, омертвения, "мумии", каковой является цивилизация.
Ни одна книга о культуре не вызвала столько противоречивых откликов, не взбудоражила умы в такой степени, как это удалось первому же законченному труду (до этого было лишь несколько статей) этого доселе безвестного учителя истории и математики мюнхенской гимназии. В оценке его соотечественника Г. Зиммеля – это наиболее значительная книга в области философии истории со времен Гегеля. Американский историк культуры Л. Мэмфорд назвал работу Шпенглера "дерзкой, глубокой, филигранной, абсурдной, провокационной, великолепной". Книга Шпенглера действительно и будоражила, и пугала – глубиной мрачных пророчеств, яркой образностью, далекой от строгих канонов научной литературы. Л. Нилсон откликнулся на нее книгой "Нечистая сила. Посвящение в тайну искусства ворожбы О. Шпенглера". Критики заметили и массу фактических неточностей, искажений, исторических и теоретических натяжек. В России вышел целый сборник критических статей крупных философов Н. Бердяева, Ф. Степуна, С. Франка и др. Англичанин Ф. Теннис, немец О. Нойрат, наш соотечественник П. Сорокин утверждали, что шпенглеровская типология культур неоригинальна и заимствована у Н.Я. Данилевского (книга которого вышла во французском переводе уже в 1880 г.). Шпенглер не отрицал знакомства с его работой "Россия и Европа". Опираясь на морфологию культур, разработанную Данилевским, на его организмический подход к культуре, Шпенглер дал свое развитие этих идей. Наиболее значительное расхождение с Данилевским было у Шпенглера в оценке цивилизации. С мрачной живописностью Шпенглер представлял мировую историю как протяженное во времени поле, в разных местах которого разгораются и гаснут костры культурных миров, оставляя после себя пепелища с затвердевшими в цивилизации останками созданных ими ценностей. Шпенглер отказался и от гегелевского логицизма, подчинения культурно-исторического процесса пронизывающей его логике, направляющей его к некой высшей точке. У Шпенглера нет единой мировой культуры, воплощающей какую бы то ни было идею. Вместо этого – различные культуры с собственной душой, собственной судьбой: "У человечества нет никакой идеи, никакого плана. Вместо безрадостной картины линеарной всемирной истории. я вижу настоящий спектакль мощных культур, с первозданной силой развивающихся из лона материнского ландшафта, к которому каждая из них строго привязана всем ходом своего существования, чеканя на своем материале – человечестве – собственную форму и имея каждая собственную идею, собственные страсти, собственную жизнь, воления, чувствования, собственную смерть". Шпенглер подчеркивал, что у каждой культуры есть своя собственная "душа", реализующаяся во множестве индивидуальных жизней. Душа каждой культуры уникальна и не может быть до конца выражена рациональными средствами. Поэтому так трудно вникнуть во внутренний мир людей иной культуры, понять природу их символов, чувств, верований: "Каждой вели – кой культуре присущ тайный язык мирочувствования, вполне понятный лишь тому, чья душа принадлежит этой культуре".
Чрезвычайно характерен такой образ: "Культуры живут бесцельно, подобно цветкам в поле". Каждая культура – это организм, на жизнь которого судьба отводит не более тысячи лет. На последней стадии культура становится цивилизацией, срок жизни которой – не более 200-300 лет: "Каждая культура проходит возрастные ступени отдельного человека, – пишет этот немецкий историк – у каждой есть свое детство, своя юность, своя возмужалость и старость". Рождение каждой культуры происходит "в тот миг, когда из прадушевного состояния вечно-младенческого человечества пробуждается и отслаивается великая душа. Она умирает, когда эта душа осуществила уже полную сумму своих возможностей в виде народов, языков, вероучений, искусств, государств, наук". Как уже позже писал нидерландский культуролог Й. Хёйзинга, зрелые культуры – одновременно и надламывающиеся.
Культура – "нечто, лежащее между жизнью и смертью", – писал Шпенглер, – "противостоящее им, но и объединяющее их". Со временем "жизнь" как источник творческой энергии омертвляется, и тогда инстинктивный импульс к действию превращается в разумно рассчитанное удовлетворение потребностей, творческое горение духа застывает в законченных, не – подвижных, приобретающих конкретную цену продуктах творчества. Это и есть цивилизация, окостеневшая мумия культуры, ее "самые крайние и самые искусственные состояния". Они – завершение, они "следуют за становлением как ставшее, за жизнью как смерть, за развитием как оцепенение". Произведения искусства, научные достижения, культурные символы, конечно, не погибают, они остаются, но жить они могут только в душах людей, наполненных смыслами и ценностями данной культуры. Закат Европы Шпенглер отсчитывал с 1800 г., предрекая конец европейской цивилизации в начале XXI в.
Весна культуры описывается как ландшафтно-интуитивная стихия, пробуждение души, окутанной снами, с чувствами мирового страха и тоски, как формирование мистико-метафорического мировоззрения. Лето культур связано с созреванием сознательности, возникновением гражданско-городского сословия, формированием философского мировоззрения. Осень культур связывается с кульминацией интеллектуального творчества, рассудочности. Наконец, зима – начало космополитической цивилизации, угасания душевной творческой силы, утверждения утилитаризма и прагматизма, сводящих все к практической пользе (выгоде), максимальному потреблению жизненных благ.
Указанные периоды могут приходиться у различных куль – тур на разные века и годы, и в этом смысле одновременными оказываются "Веды" и греческая мифология, Гомер и Евангелия ("весна"), философия Августина и Реформация ("лето"), Аристотель и Гегель ("осень"). Шпенглер даже строит таблицы "одновременных" эпох искусства и политики.
О. Шпенглер насчитывал восемь великих культур, каждая из которых равноправна и равнозначна. Более того, он считал их непроницаемыми друг для друга, несовместимыми. Так, даже в европейской культурной истории существуют три Аристотеля – античности, арабской философии и схоластики, точно так же существуют совершенно различные христианства – арабское, готическое, русское и т.д. Каждая культура имеет не только свое искусство, но и собственное естествознание, выражающее уникальность описываемой им природы. Так, усматривается глубокая взаимосвязь между дифференциальным исчислением и династическим принципом государства Людовика XIV, пространственной перспективой западно-европейской живописи и преодолением пространства посредством железных дорог и т.д. (Позже подобные исследования были продолжены, связав, скажем, волновую теорию света с французской культурой, а корпускулярную – с английской и т.д. )
"У каждой культуры есть собственный тип истории, в. стиле которой непосредственно созерцается, чувствуется и переживается общее и личное, внутреннее и внешнее, всемирно-историческое и биографическое становление", – писал Шпенглер.
"Великие культуры", выделенные Шпенглером:
) египетская;
) античная;
) индийская;
) вавилонская;
) китайская;
) арабская;
) западная;
) мексиканская. Не выпала из поля зрения и Россия – таинственный мир, в котором, вероятно, за – рождается душа еще одной великой культуры. Очень интересно проводится выделение "прасимволов" культур. У египетской – это дорога, у античной – материальное тело, у арабской – мир – пещера, у западной – бесконечное пространство (подробнее на этом мы остановимся далее в соответствующих главах). Каждая культура имеет свой стиль, своего рода образный язык. Египетская душа выражает себя посредством камня, фаустовская же душа, рассчитывающая на бессмертие после смерти телесной, выражает свой порыв вверх в шпилях готической архитектуры. Характерно, что концепцию Шпенглера часто сравнивают с романтической теорией музыки. Создание "биографии больших стилей" представляется автору "Заката Европы" одной из важнейших задач искусствоведения и культурологии.
При всей спорности многих положений "Заката Европы", эта книга дает обширнейший материал для размышлений. Прежде всего это относится к противоставлению культуры и цивилизации, что особенно актуально сейчас, почти век спустя после Шпенглера. Словно сегодня написаны строки о том, что в самой сущности цивилизации заложено стремление к экспансии на все человечество, к превращению мира в один громадный город, о том, что империализм, неизбежно порождаемый цивилизацией, насаждает гигантские машины и гигантские промышленные предприятия в гигантских, задыхающихся под собственной тяжестью городах, где умирающее искусство вырождается в массовые зрелища, арену сенсаций и скандалов. Людей привлекают насилие, власть, деньги.; "Хлеба и зрелищ" – это было сказано еще Цицероном о Риме, то же происходит в Европе, закат которой Шпенглер постоянно сравнивал с крушением Римской империи. Нельзя не обратить внимание и на то, что, описывая разные способы "душевного участия" культур на стадии цивилизации (римский стоицизм, ислам), Шпенглер зафиксировал "предсмертное убежище" западной души в социализме.
Выражением трагической эпохи, которая характеризуется взлетом искусства, в философии Ницше выступает сверхчеловек, освободившийся от общественного влияния и стадной морали, преступающий ее во имя создания подлинно моральных принципов, лишенных фальши. "Прекрасному противостоит не ужасное, а фальшивое", – утверждал этот "учитель недоверия к истине". Он же писал: "Враг истины – не заблуждения, а убеждения". Философия лишилась аристократизма, христианство навязало сострадание и милосердие к тем, кто ни на что не способен и ни к чему не стремится. Ницше протестовал против морали нищеты, обезличивания людей, превращения их в винтики бездушной машины. Большие надежды он связывал с "воспитанием гениев", которое по плечу гениям же. Упрекая гимназии в излишней специализации, узком прагматизме, Ницше видел далеко идущие последствия пренебрежения гуманитарной культурой. Оно приводит к снижению общей культуры, в плен обывательской психологии, к эгоизму и серости. Важной причиной падения нравов Ницше, филолог по образованию, считал недостаток изучения родного языка и литературы – ретрансляторов духовной культуры.,
Многие взгляды Ницше были истолкованы односторонне и предвзято, долгое время его даже числили во вдохновителях фашизма. Между тем философия Ницше – это призыв к преодолению "твари" в человеке – его же собственными усилиями, путем приобщения к культуре и культурному творчеству.
Литература
1. Торосян В.Г. Культурология: история мировой и отечественной культуры. М.: Гуманитарный центр ВЛАДОС, 2005. – 735с
. Кравченко А.И. Культурология. М.: Академический Проект, 2002. – 496с
