Анализ положения шиитской общины в условиях современного мира

• Вид работы: Дипломная (ВКР)
• Предмет: Культурология
• Язык: Русский , Формат файла: MS Word 58,59 Кб

Анализ положения шиитской общины в условиях современного мира

Введение

Актуальность выбранной тематики обусловлена современной геополитической ситуацией и повышенным интересом к Исламу. Действительно, на данный момент в общественности и СМИ наблюдается большой интерес к Востоку, особенно в религиозном контексте. Это связано с международной обстановкой и деятельностью религиозных радикальных структур, таких как Боко Харам (запрещена в РФ) или же иными словами говоря, Западноафриканская провинция Исламского государства, а также ИГИЛ (запрещена в РФ). Вопрос шиизма и суннизма поднимался неоднократно на уровне международной политики и являлся острой проблемой многих веков. Так, можно отметить периодическое обострение конфронтации между представителями данных религиозных течений в Ираке, Сирии, Йемене, Бахрейне, Саудовской Аравии, Ливане и Нигерии. С тех пор как конфликт между суннитами и шиитами вышел на международный уровень, интерес к данным духовно-культовым началам сильно возрос. Например, Ирано-Иракская война 1980-1988 гг. стала истоком нарастания конфронтационной ситуации в регионе Персидского залива. Иран хотел свергнуть режим Саддама и создать там шиитское государство, которое смогло бы создать цепь мощных шиитских государств Сирия-Ирак- Ливан. Данные события в дальнейшем превратились в обострение курдской проблемы в Ираке (а также противостояние между курдами-шиитами и курдами-суннитами). На данный момент особое внимание СМИ и общественности направлено на деятельность видной политической фигуры Ирака Нури-аль-Малик, который является также представителем шиитской общины. Жесткая конфронтация между суннитами и шиитами на данный момент является объектом интереса Запада, который в свою очередь использует противоборство двух течений в своих интересах. Так геополитическая ситуация является ключевой причиной повышенной актуальности выбранной тематики исследования.

Объектом исследования является шиитская община в условиях современного мира, где конфронтация имеет не только геополитический аспект, но и социально-экономический.

Предметом данной работы является особенность положения оппозиционного Ислама в контексте современности.

Хронологические рамки дипломной работы ограничены окончанием Исламской революции в Иране в 1979 году, так как именно после этого события мы можем наблюдать политизацию и интернационализацию суннито-шиитских взаимоотношений. Крайние рамки работы ограничены 2016 годом. Это обусловлено тем, что в данный период времени мы можем видеться последний виток повышенного интереса общественности и СМИ к шиитской общине. Важно отметить, что в работе присутствует попытка составления периодизации особенности положения оппозиционного Ислама в современном мире. То есть помимо хронологических рамок исследования от Исламской революции до 2016 года следует отдельно обратится к истокам раскола восточной религии.

Научная новизна исследования основывается на учете геополитических отношений и международного уровня проблемы шиитской общины. На сегодняшний день вопрос ортодоксального и оппозиционного Ислама является достаточной обширным именно в контексте межгосударственного диалога. Следует отметить, что дуализм восточной религии является объектом повышенного интереса Запада, что в свою очередь требует особого рассмотрения дихотомии шиизма и суннизма. Аспекты взаимоотношений оппозиционеров и ортодоксов, как правило, рассматриваются через религиозно-культурную парадигму. В данной работе применяется всесторонний анализ положения шиитской уммы в современном мире: с геополитической точки зрения, социально-экономической, культурно-интеграционной и религиозной.

Следует отметить, что вопрос особенности положения шиитов в современном мире действительно сильно связан с политикой Запада, а в особенности США, например, если рассматривать проблему ИГИЛа, то можно сказать, что политика западных держав, финансовая поддержка салафитов со стороны основного союзника США в регионе – Саудовской Аравии и суннитских монархий, открытый «коридор» для потока джихадистов в Ирак и Сирию через Турцию, суннитское сопротивление в Ираке и Сирии. Масштабное суннитское сопротивление в Ираке началось после вторжения Америки и установления там шиитского режима посредством ставленника Нури-аль-Малика, в результате в среде суннитов возникли повстанческие группы – предшественники Исламского Государства. Данное проблемное поле требует особого рассмотрения с точки зрения геополитической парадигмы. Следовательно, выявляя особенности положения шиитской общины в современном мире необходимо учитывать не просто международный уровень данной проблемы, но и вмешательство стран Запада в диалог между оппозиционным и ортодоксальным Исламом.

На данный момент научная степень разработанности проблемы именно в сфере особенностей положения шиитской общины в современном мире с учетом геополитической ситуации крайне мала. Это объясняется односторонностью подходов большинства авторов к той или иной проблеме, связанной с оппозиционным Исламом. Однако, присутствуют редкие работы, которые максимально всеобъемлюще рассматривают вопрос шиизма. Например, видный востоковед Алиев А.А. в своей работе Иран vs Ирак: история и современность рассматривает вопрос взаимоотношения персов и арабов, а так же шиитов и суннитов с истоков до современности. Основой данной работы служит не столько проблемный, сколько хронологический характер работы, что в свою очередь указывает на определённую логику изложения материала. С момента раскола восточной религии автор прослеживает причинно-следственную связь до начала Ирано-Иракской войны 1980 года.

Так же невозможно не отметить работы видного отечественного востоковеда Алаева А.Б. представленную в виде шеститомного труда История Востока. Автор рассматривает историческое проблемное поле различных регионов восточного мира с древности до современности. Вопрос шиитов рассмотрен в контексте общеисторической парадигме. Особый интерес представляет труд Прозорова С.М. Арабская историческая литература в Ираке, Иране и Средней Азии в VII – середине X в. Шиитская историография. Автор собрал в одной монографии сведения по обширному пласту шиитской историографии в период древних времен. Данная работа имеет углубленный историографический характер периода раскола восточной религии. Этому же автору принадлежит сборник Ислам: Историографические очерки.

Также невозможно не отметить весьма неоднозначную статью Базиленко И.В. Особенности эволюции религиозно-философской доктрины шиизма в историко-культурном пространстве мусульманского Востока. В статье приведены примеры шиитской государственности в истории ислама, описан шиизм как государственная религия Сафавидов и концепция шиизма как государственной верховной власти. Рассмотрена религиозная ситуация в период политико-экономического кризиса начала XVIII в. в Иране; проанализировано противостояние различных школ в иранском шиизме в XVIII-XIX вв.

Самый обширный пласт работ в отечественной историографии принадлежит проблематики Исламской революции в Иране. Здесь следует отметить таких теоретиков, как: Гибадуллин И., Дорошенко Е.А., Резников А.Б., Зотов В.К., Жданов М.В., Игнатенко А.А., Кляшторина В.Б., Ефремова Г.С. и др. Вполне логично, что идеология Советского Союза была особенно заинтересована данным событием, однако стоит отметить тот факт, что сама историография революции имеет достаточно идеализированный характер.

Одним из самых современных обобщающих трудов можно назвать статью Вагабова М.В. Раскол в Исламе: причины и социальные последствия. Особый интерес представляет тот аспект, что автор отходит от обыденной религиозно-идеологической парадигмы и включает социально- экономическое рассмотрение вопроса раскола шиитов и суннитов. К авторам аналогичной тематики можно отнести: Абдулаев А. А., Чиркизова О.С.

Поставленная актуальность дипломного исследования и анализ историографических лакун позволяет определить проблемное поле изучения и сформулировать цель исследования. Цель исследования – выявить особенности существования шиитской общины в современных условиях. Выбранная нами цель определила следующие задачи:

·раскрыть причины раскола Ислама на суннитов и шиитов, а также выявить специфику различия в религиозно-культурном контексте;

·рассмотреть положение шиитов в Иране, как в центре оппозиционного Ислама;

·проанализировать положение шиитской уммы, как представителей меньшинства в суннитских странах (Пакистан, Северный Курдистан, Ирак);

·определить место оппозиционного течения в Исламе в рамках современных геополитических процессов с учетом заинтересованности Запада.

В работе представлен проблемно-хронологический подход с использованием контент-анализа исламских религиозных текстов.

Практическое применение работы возможно в рамках высшего образования по специальности историческое образование, а также в контексте факультативных занятий на смежных направлениях. Следует учитывать, что работа не несете в себе идеологического или религиозного смысла и может быть использована для образовательных целей.

1. Раскол в течения исламской религии

1.1Предыстория взглядов о престолонаследии в мусульманской умме

Ислам, как целостная религиозная система был представлен только при Мухаммаде и при последующих двух халифах – Абу-Бакре и Умаре. В дальнейшем мы можем наблюдать так или иначе разрозненные религиозно- идеологические течения, которые формировались по различным причинам. Сам феномен распада или иными словами раскола достаточно часто встречается в истории Ислама. Стоит отметить, что факт большого количества общин или сект вполне нормальное явление для восточной религии. По данным некоторых мусульманских теологов, в Исламе таких течений насчитывается около 73.

В Исламе о расколах больше всего говорится в хадисоведческой и богословной литературе, особенно в известных на весь мусульманский мир классических сборниках хадисов ал-Бухари, Муслима, ат-Тирмизи. В частности, Ат-Тирмизи в своем сборнике "Ал-Кабир" по этому поводу приводит хадис: … Сыновья израилевы разделились на 72 общины, а моя умма (Мухаммада. – М.В.) разделится на 73 общины. Все они попадут в огонь, кроме одной общины, и это та, которая стоит на том, на чем Я и мои сподвижники".

И. Гольдциер указывает на то, что, как правило, мусульманские богословы сильно завышают число сект в рамках Ислама. Обосновывается это тем, что так или иначе расколы (схизма) характерны не только для восточной религии, но и для всех мировых религий. Также следует учитывать, что отходы от ортодоксии могут быть связаны с социально- экономическими или политическими процессами. Соответственно количество общин или сект не означает их прямое противопоставление друг другу.

В контексте нашего исследования особое внимание следует уделить главному расколу в Исламе на суннитов и шиитов. Если обратится к анализу расколов в рамках восточной религии важно понимать, что чаще всего они были связаны не только с религиозно-идеологической конфронтацией, но и с конкретно-историческими ситуациями, которые характеризуются социально- политическими разногласиями. Специфика Востока, как в древние века, так и в современности заключается в том, что политика может облекаться в религиозную форму. Соответственно Анализируя процессы расколов следует помнить, что противостояние шиитов и суннитов не столько конфликт ортодоксии и оппозиции, сколько двух различных группировок, преследующих свои интересы по факту появления проблемы наследственности должности имама.

В 632 году скончался Мухаммад или как называли его сами мусульмане – Пророк, он не оставил никаких указаний о формах и методах дальнейшего управления делами мусульманской общины, о наследовании власти и т. д. Но тем не менее, первым халифом мусульман после него стал Абу-Бакр (572-634). Кандидатура Абу-Бакра была выбрана не случайно.

Прежде всего, он был одним из самых близких и авторитетных сподвижников Пророка. Согласно мусульманским источникам, Абу-Бакр был в числе первых, принявших ислам, и его активным пропагандистом. Естественно, он был общепризнанным авторитетом среди мусульман после Пророка. Кроме того, Абу-Бакр – отец самой любимой Мухаммадом жены – Айши. Все это, в конечном итоге, обусловило то, что после смерти Мухаммада без всяких разногласий Абу-Бакр стал первым халифом в истории ислама.

После его смерти халифом стал Умар. Это сильная личность и полководец, с именем которого связаны завоевания ряда регионов Ближнего, Среднего Востока и Северной Африки. В 644 г. Умар был убит рабом из Ирана. При правлении этих халифов в мусульманской умме не было никаких противоречий или конфликтов ни на религиозной почве, ни на социально- политической. Это вполне очевидно с учетом того, что власть халифата находилась у непосредственно ближайших сподвижников Пророка, а так же вероятнее всего свою роль сыграла активная внешняя политика, которая приносила большие доходы, а так же отвлекала от внутренних проблем.

Перемены в Арабском халифате и исламе произошли при последующих халифах. Теперь на первый план в государстве выдвигаются внутренние социально-политические проблемы. Наиболее злободневным стал вопрос о верховной власти: кто после убитого Умара должен занять место халифа. В основном острейшая борьба по этому вопросу развернулась между представителями двух кланов: Омейядов и Хашимитов из племени курейшитов. Род Омейядов представлял Усман – зять Мухаммада, а Хашимитов – Али тоже зять Пророка. В этой борьбе победу одержал Усман и в 644 г. стал халифом мусульман. Противоречия внутри мусульманского мира так или иначе явно должны были усилиться, хотя бы на основании того, что Усман был представителем рода, который изначально не принял религию Мухаммада.

В 656 году Усман был убит и халифом провозгласили Али, зятя и двоюродного брата Пророка. Это указывает на большой авторитет в общине нового лидера. Однако, это не ослабит напряженную ситуацию вокруг проблемы должности халифа. Муавия, двоюродный брат убитого Усмана обвинит Али в причастности к убийству, что приведет к столкновению между ними. В рамках битвы при Сиффине в 657 году произойдет первый серьезный раскол в религии Ислама. По преданиям, войны Али, которые покинут его по причине разочарования в нем, как в вожде станут олицетворять течение хариджитов. Данное действие олицетворяет нежелание мусульман идти на компромисс с аристократической партией Омейядов.

Вопрос о престолонаследии не является центральным в проблематики раскола Ислама на шиитов, суннитов и хариджитов. Как видно, Петрушевский И.П. отмечает, что при халифе Османе (из рода Омейядов) наблюдался рост социального неравенства и сильное недовольство арабских масс. Тогда и складывается группировка, которая импонирует сторонникам зятя Мухаммада. Как отмечает российский востоковед А.А. Алиев, первыми зачинателями «аш-ши’ат Али» были Микдад ибн аль-Асвад, Салман аль- Фариси (первый перс, принявший ислам), Аммар ибн Ясир, а также Абу Зарр аль-Гифари, ставший подлинным организатором «партии Али» и возглавивший ее приверженцев – шиитов.

Сторонников Али стали называть шиатАли. Первоначально партию Сторонников Али возглавлял Абу Зарр, который в присутствии Муавий провоедовал против роскоши, жадности и социального неравенства и провозгласил право на имамат семьи пророка, т.е. Али, его сыновей от Фатимы Хасана и Хусейна.

Важно отметить, что действительно, изначально шииты были некой политической партией, которая была не согласна с аристократической политикой рода Омейядов. Лишь в дальнейшем это превратится в действующее религиозное течение. Близ Куфы трагедия случившеяся с Хусейном усилила именно религиозно-идеологический контекст шиизма. После смерти Муавий произошло восстание шиитов в Куфе в 680 году. Омар призывал сдаться Хусейна, внука Пророка и сына Али, но ему нанесли в итоге 34 рубленных раны и 33 колотых. Место где произошла трагедия с Хусейном – Кербела стала важной святыней для шиитов и является причиной культа третьего имама Хусейна, культ мученика. Именно становление идеологии культа мучеников Али и Хусейна стало сильным толчком для превращения политической идеи шиизма в религиозную. Важно отметить, что по логике событий и шииты и хариджиты это оппозиционное течение относительно ортодоксального направления – суннизма.

Вполне логично, что окончательно общая идеология, религия и культура шиизма не могла сформироваться при Али или его сыновьях и предстоял долгий путь развития для построения законченной модели оппозиционного Ислама. Ввиду того, что законность прихода к власти Аббасидов признало суннитское большинство Халифата, были предприняты шаги к постепенному превращению суннизма в официальное религиозное обрамление государства. И хотя по форме правления Халифат первых Аббасидов по инерции еще оставался таким же полусветским государством, как и Халифат Омейядов, новые властители сделали все, чтобы обрести атрибуты теократической власти. При этом суннизм стал как бы олицетворением правящих кругов, а шиизм – воплощением религиозной оппозиционности и нестабильности.

Так, формирование оппозиционного ислама связано не столько с религиозными расхождениями, хотя они уже в дальнейшем станут следствием раскола, сколько с социально-политической ситуацией в стране и кризисом власти. Вопрос престолонаследия был в центре конфронтации рода Омейядов и Сторонников Али, но также не следует забывать о социальном неравенстве, проблеме роскоши аристократии и т.д. Шииты и хариджиты представляют противоположность ортодоксальному суннизму, но только мы можем говорить о том, что и то и другое течение появилось в ходе не столько религиозных конфликтов, сколько социально-политических и экономических. Хариджиты были более близки к суннитам, нежели шииты. Да, и сам факт их появления объясняется простым преданием о том, что тысяч воинов покинули Али исходя из позиции судить вправе только Бог.

С приходом к власти Аббасидов положение суннитов олицетворяла классовую идеологи феодалов, а шиизм социальную оппозицию и так продолжалось до XV века, до образования так называемого Сефевидского государства.

1.2Религиозные представления у суннитов и шиитов

Шиизм, как практически и любая ветвь Ислама представляет собой сложную структуру отдельных ответвлений. Однако, изначально следует выделить главные отличительные черты шиизма в отличии от суннизма. Важно сразу отметить, что в контексте пяти столпов: признание единого Аллаха и посланнической миссии Мухаммеда (расула), молитва (салят), пост (саум), хадж (паломничество в Мекку и закят). По сути основные догматы Ислама так или иначе с незначительными оговорками в интерпретации признаются и той и другой стороной. Такие фундаментальные догматы, как представление о рае и аде, учение о Судном дне, представление бессмертия и предопределении и т.д.

Коран и для тех и для других является священной основой, так называемой небесной книгой. Естественно та часть сунны, где речь идет о Мухаммеде и членах его семьи считается священной и другие авторитеты не признаются. А. Массэ замечает, что в сборниках суннитских преданий (хадисов) и шиитских преданий (ахбар) большинство текстов одинаковые и различаются лишь по именам тех, кто передавал их. При этом термин «хадис» для последователей двух направлений также является общим. Расхождения между суннитским и шиитским направлениями по вышеуказанным вопросам вероучения в основном состоят в некоторых формальностях в подходе к их истолкованию и решению по образу шиитского мышления и т. д. Словом, все это свидетельствует о том, что между суннизмом и шиизмом по основным вопросам мусульманского вероучения существует единство и, естественно, последователи обоих направлений считают себя мусульманами.

Если говорить об отличия между оппозиционным и ортодоксальным Исламом, то прежде всего надо подчеркнуть разницу во взглядах на статус главы государства. Сунниты считают, что глава государства может быть халиф, а по мнению шиитов это имам. Главная разница заключается в том, что имам в отличии от халифа (по суннитской логике) не совмещает духовную и светскую власть. Но если углубиться в суть вопроса, то дело даже не столько в названии или в статусе, сколько в том, что шииты считают, что только один из прямых потомком Мухаммада может стать лидером государства. Главным таким правопреемником считается Али. Да и в том числе исходя из шиитской идеологии именно он знал тайные познания, которые мог ему передать Пророк и скрыть от других сподвижников. В свою очередь Али должен был передать эту мудрость своим сыновьям, т.е. внукам Мухаммада. В традиции шиизма таких имамов насчитывается 12, где последним был Мухаммад Абу-л-Касим, который исчез. Преданий о том, что с ним могло случиться много, но основным считается версия о том, что посланники аббасидских халифов его убили.

Культ скрытого имама – это одна из главнейших отличительных черт шиизма. Во всех его разветвлениях так или иначе есть предание о скрытом имаме Касиме, который не убит, а скрыт Аллахом и должен вернуться к мусульманам в качестве мессии (гайба). Идеи о скрытом имаме приняли форму махдизма, то есть некоего идеологическо-религиозного трактования о 12 праведном имаме. Махди, что означает – тот кого ведет Аллах по истинному пути, это как некий особый символ веры, ожидания пришествия мессии и установления царства справедливости. У суннитов тоже присутствует аспект махдизма, но совершенно в иной форме. Для суннитов – это предвестник (ахир замана). Он представлен как последний преемник Мухаммада, некий обновитель веры, но не имеет конкретного лица в отличии от шиизма. Следует так же учитывать, что у оппозиционного Ислама феномен скрытого имама формирует особую страдальческую, мученическую натуру. Данный обычай формирует некий темперамент пассивность, ожидания. Данный аспект подтверждается тем, что убийство сына Али было знамением мученичества, а сам Хусейн был признан величайшим мучеником. Место его гибели Кербала стало знаменательным и важным для паломничества именно шиитов.

В дни памяти имамов-мучеников совершаются траурные богослужения в шиитских мечетях, проводятся шествия верующих, организуются всевозможные театральные мистерии и т. д. Словом, в месяц муххарам значительно возрастает влияние шиитского культа и догматики на сознание и психологию народных масс, пробуждая у них фанатизм и религиозный экстремизм.

Одно из серьезных расхождений, существующих между суннитскими и шиитскими направлениями, состоит в том, что последние не признают иджму (от араб. аджмаа – решать что-либо) – общее мнение наиболее авторитетных богословов по вопросам религии, права и общественной жизни. Здесь прежде всего речь идет о таких вопросах, на решение которых нет указаний в Коране и Сунне. В таких ситуациях религиозные крупнейшие суннитские авторитеты принимают согласованное решение (иджма), которое затем приобретает законную силу. Принятием подобного согласованного решения они обосновали закономерность прихода к власти Омейядов на халифский престол.

Шииты же выступают против принятия иджмы как законного решения. При этом они заявляют, что ни один человек, даже самый известный знаток Корана и сунны (муджтахид), не имеет права заниматься вынесением каких- либо решений на основе иджмы. Но такое решение может принимать шиитский имам – наделенный божественным правом и тайнами познания. По учению шиитов, только непогрешимый имам имеет полномочия от Бога на решение подобных вопросов. Поэтому различие между этими двумя течениями можно описать следующим образом: у суннитов церковь основанная на иджме, у шиитов церковь основанная на авторитете имама.

Важным отличием является то, что шииты в отличие от суннитов, действительно, враждебно относятся к представителям других конфессий и стараются либо изолироваться от них, либо не признавать их вовсе. Так, немусульман шииты считают нечистыми и соприкосновение с ними крайне нежелательным. Представители оппозиционного Ислама относятся к инаковерующим исключительно враждебно и нетерпимо, и проявляется это в грубых и жестоких формах культовой практики. Между суннитами и шиитами существует расхождение по вопросам брачно-семейных отношений. У доисламских арабов был обычай заключения временных браков мут’а – что означает брак наслаждения. Он являлся одной из форм заключения брака, продиктованной, наверное, историческими обстоятельствами доисламского и племенного строя. При новых общественных условиях утверждения ислама данная форма брака была отменена или самим Мухаммадом, или халифом Умаром. Последний якобы назвал такой брак «сестрой разврата» и запретил мусульманам его заключение. Сунниты в основном строго соблюдают такой запрет и временные браки допускают в исключительных случаях, например, во время паломничества в Мекку и т. д. Но шииты, ссылаясь на Коран (IV, 28), считают мут’а вполне законным и не признают его отмены. В данном конкретном случае неважен факт, кто из мусульманских лидеров его запретил, шииты заключали и продолжают заключать временные браки до наших дней.

Рассматривая шиизм невозможно не упомянуть, что в свою очередь он распадается на множество течений, главными из которых являются: кайсаниты, зейдиты, имамиты, исмаилиты и гулат.

Шиитская доктрина, сформированная на протяжении нескольких веков, выработала собственное учение о верховной власти. От аналогичных представлений суннитского и хариджитского учения ее отличает следующее:

1.Общепринято положение о том, что в суннизме и в некоторых сектах хариджизма общественно-политическая власть воспринимается как существенная часть и основа, на которой возможно абсолютное действие шариата. В шиизме это положение одновременно дополняется наличием в мире Божественной эманации и постоянного Божественного присутствия. Следовательно, власть в шиизме воспринимается не как удел людей, а как проявления Божественной сущности, которая проблему власти на земле транслирует в мир сакрального. Бог определяет тех представителей власти на земле, которые в состоянии выражать Его волю и вести людей к спасению. Таким образом, исламское правление в шиизме, отождествляется с Божественным явлением, а эзотерические тенденции становятся все более ярко выраженными.

2.Большая часть шиитских теологов крайних направлений признает методы аллегорий и иносказаний. По их мнению, такие способы восприятия Священных Писаний становятся существенной частью вероучения многих шиитских движений. Они полагают, что сокровенное (батин) в принципе недоступно большинству людей. В то же время существуют особые люди, перед которыми Бог снял эту завесу. К таким людям в шиизме принято относить некоторых имамов, богословов – муджтахидов и других «посвященных».

3.Учение «крайних» шиитов – исмаилитов – весьма эклектично, оно вобрало в себя многое из древнегреческой философии и зороастризма. Центральным положением верования является ожидание Махди, который постепенно стал ассоциироваться со скрытым имамом умеренных шиитов. Сообразно сокровенной доктрине исмаилизма, единое есть всевышний Бог, который положил начало множественности явлений мира. Он воспринимается как неопределимый и непознаваемый для людей, у него отсутствуют какие-либо атрибуты, в связи с чем любые сравнения, которые пытается применить к нему человек, не отражают его сущности. В таком аспекте молитва, обращенная человеком к Богу, становится совершенно неэффективной. В данном положении исмаилитское учение расходится как с суфизмом, так и с неоплатонизмом, поскольку они отстаивают эвентуальность прямого эзотерического взаимодействия человека с Богом. Исмаилизм в космологическом аспекте отстаивает параллелизм, согласно которому существует соответствие между микрокосмом и макрокосмом, между миром чувственным и «горним миром». Совершенный Человек, т. е. Пророк, в терминологии исмаилитов воспринимается как отражение в чувственном мире Мирового Разума, а помощник Пророка является отражением Мировой Души в чувственном мире, основная задача которого направлена на объяснение верующим речи Пророка через раскрытие и истолкование внутреннего смысла речей и писаний Пророка.

4.Сект крайних шиитов много, но все они следуют учению о танасух и хулуль, о разделении верующих на причастных и не причастных к Божьему откровению, о неприятии формальной обрядовости в исламе, о несоблюдении его ритуальных запретов и непосещении мечетей. Вместо общепринятых в исламе ритуалов крайние шиитские секты предпочли сформировать собственные ритуалы, которые совершенно различны в разных направлениях. Ими также был принят принцип такта – утаивания веры, своеобразной религиозной завуалированности. Опасаясь всяческих преследований, они чаще всего выдавали себя за суннитов, реже за умеренных шиитов. В целях конспирации также использовалась внешняя форма дервишеских братств.

Если интерпретировать и систематизировать материал по различиям между суннитами и шиитами в рамках какой-либо страны, то оптимально было бы представить Иран, как классический оплат оппозиционного Ислама и Саудовскую Аравию, как модель ортодоксальной восточной религии (с учетом, что правительство отрицает Вахабизм, как главенствующую религию).

Для шиитов более характерна самодостаточность в международных отношениях, которая обусловлена именно непринятием людей немусульман, тем более отличной религии от шиизма. Важно отметить, что отсутствует бида и вектор очищения существующей системы от нововведений. Трудно сказать, какая система более гибкая и жизнеспособная, но все же у суннитов присутствует открытие к миру, которое так или иначе обновляет религиозно-идеологическую модель.

Так, в странах, где шииты представляют меньшинство они вынуждены находится в сокрытии от суннитов дабы не навлечь на себя беду. Как правило, помимо Ирана в большинстве восточных стран, в том числе и в Африке живет та или иная доля оппозиционных мусульман, который составляют меньшинство. Здесь следует вспомнить Северный Курдистан, Пакистан, Нигерию, Ирак и т.д. Конфликт между суннитами и шиитами в этих странах ни раз был связан именно с идеологической проблемой. Проблема положения шиитов тесно связана с геополитической ситуацией в различных регионах.

Так, мы видим, что раскол Ислама на различные идеологии, секты и направления связан не столько с религиозным контекстом сколько с политическим, экономическим и социальным. Важно отметить, что большинство характерных черт для того или иного направления (сунниты или шииты) сохранилось по сей день с древнейших времен. Если мы видим, что омейяды и аббасиды являются неким причинным звеном в появлении оппозиционного течения Ислама в лице аристократии, феодалов и т.д., то отчетливо видна аналогичная тенденция в современности. Соответственно, как правило по сей день шииты составляют некое социальное меньшинство, с ореолом мучеников и ожиданием пришествия скрытого имама.

Отличием Ислама на современном этапе развития человечества является абсолютная неоднородность. То есть сформировался такой феномен разрозненности, при котором появляются идеологические течения с совершенно разными целями и базисами. Помимо классического разделения на шиитов и суннитов на данный момент можно выделить достаточно радикальное течения: ваххабитов, современных фундаменталистов, движение братьев-мусульман. Помимо радикальных ветвей восточной религии существует огромное количество сект, которые являются олицетворением той или иной направленности Ислама, но цель так или иначе может разница. Иными словами, говоря проблема разрозненности восточной веры лежит в рамках проблемного поля поиска истинного первоначального Ислама. Так современный Ислам характеризуется, как один из рычагов геополитического давления, хотя следует понимать, что здесь уже нет никаких религиозных целей, а присутствуют именно политические. Раскол между суннитами и шиитами имел также политический и социальный контекст, а уже потом религиозный. Однако, часто об этом забывают современные аналитики при рассмотрении многих аспектов вопроса конфронтации суннитов и шиитов.

2. Оппозиционный Ислам в современных государствах

2.1Иран, как центр шиитского анклава

Иран – единственное государство, где подавляющее большинство населения исповедует Ислам шиитского толка. Соответственно шиизм является государственной религией. В остальных странах Востока так или иначе суннизм преобладает над оппозиционным Исламом. Достаточно сложный вопрос о том, как сложилась такая ситуация раскрывается в самой истории становления современной государственной религии в Иранской Республике. До XVI века большинство жителей территории Ирана были суннитами, но логика их мышления оставалась шиитская. То есть идеологическая база по-прежнему была оппозиционная. Это было связано с факторов крестьянства.

Еще академик В.В. Бартольд отметил, что шиитская форма ислама в Иране в средние века была распространена преимущественно в деревенской среде и нередко служила идеологической оболочкой народных движений. Это положение нуждается в определенной корректировке. Само по себе шиитское течение зародилось не в крестьянской среде и не было выражением интересов крестьянства. Но в шиитской идеологии были некоторые элементы, вызывавшие симпатии крестьянства. Прежде всего, во всех феодальных государствах Ирана господствующим исповеданием был суннизм, а шиизм был гонимым исповеданием. Далее, основная шиитская идея о том, что законным главою мусульманской общины может быть лишь потомок Алия, толковалась массами в духе непризнания законности династий, правивших в Иране, как и господствовавшего суннитского шариата. В шиизме большое место занимал культ мученичества (мученики Али, Хусейн и другие имамы). Этот культ пришелся по сердцу угнетенным крестьянам, жизнь которых нередко была сплошным мученичеством. Наконец, больше всего для народных масс казалось привлекательным ожидание пришествия мессии – Махди. Под Махди шииты имамитского толка, самого распространенного в Иране, понимали двенадцатого шиитского имама Мухаммеда Мунтазара, пропавшего без вести около 875 г. н. э. Шииты верили, что имам Махди жив и рано или поздно появится, сокрушит несправедливые порядки, установленные суннитами, и восстановит ислам в его первоначальном виде. Предполагалось, что пришествие имама Махди приведет к отмене податей и повинностей, не основанных на шариате, и к установлению справедливости и социального равенства всех мусульман. Таким образом, имам Махди мыслился как избавитель от нужды, тирании и горя. Поэтому ожидание второго пришествия имама Махди занимало видное место в народных движениях Ирана XIV – XV вв. Так, по свидетельству географа Якута Хамави, еще в начале XIII в. в шиитском городе Кашане городские старшины ежедневно на заре выезжали на конях за городские ворота, ведя на поводу разубранную и оседланную белую лошадь – для имама Махди, пришествия которого ждали каждый день. Иранская земля стала базой для развития шиитской традиции, однако следует все же подчеркнуть, что абсолютной власти оппозиционного Ислама там не было и это было связано с религиозно-мифологической трактовкой обрыва цепочки шиитских вакилей. После исчезновения последнего имама в течение 70 лет управление шиитской общиной осуществляли наместники (араб. вакиль) скрытого имама, служившие как бы передатчиками его воли. Этот период называется периодом малого сокрытия. Наместники заранее назначали себе преемников и таким образом сохраняли наследственный принцип власти, принимаемый шиитами. Однако четвертый вакиль отказался от этого, так как считал возвращение скрытого имама делом ближайшего времени. В результате цепочка наместников также прервалась. Наступил период великого сокрытия – община шиитов-имамитов осталась без явного законного и общепризнанного правителя.

Таким образом, шиизм остался без идеологического стержня, но остался в рамках мировоззренческой позиции самих иранцев. Однако, конфликтная ситуация между шиитами и суннитами стала буквально традиционной для Ближнего Востока. О конфликтной ситуации можно судить хотя бы из истории взаимоотношений Ирана и Туркестана. Восприятие шиитов Ирана в качестве государства «неверных» фактически закрепилось и в общественном мнении. В этом смысле показательным можно назвать исторический факт, приведенный в диссертации Б. Бабад-жанова. При осаде Бухары в 1540 году Барак-ханом и Абдулатиф-ханом (в Бухаре сидел Абд ал-Азиз хан (1533-1550)) вышедший для переговоров знаменитый лидер Накшбандийа Махдум-и Азам (ум. в 1542 году) заявил мятежникам: Чем воевать со своим братом (Абд ал-Азизом) и нападать на мусульман, лучше делайте газат и освободите земли мусульман в Хорасане [от шиитов]. Он добавил, что так думают все бухарцы и просят отойти, т.е. снять осаду. Особенно примечательна та часть фразы, по которой иранцы- шииты даже не воспринимались как мусульмане, а война против них считалась газатом. Известна также знаменитая фетва, приравнявшая шиитов Ирана к неверным.

Традиционно в историографии принято считать, что именно с времен правления Исмаила I в рамках Сефевидского государства шиизм принимает образ государственной религии. Он утвердил иснаашаритское (двунадесятники) направление шиитского ислама государственной религией в созданном им государстве. Соответственно везде, где была власть Сефевидов происходили гонения на сунитов. Двунадесятники – это течение шиитского ислама, где 12 имамом из рода Али ибн Абу Талиба признаются духовными руководителями. Также важно, что именно в рамках этого духовного течения зиждется вера в возращение 12 имама – Махди (скрытый имам). Сам Исмаил I являлся временным заместителем скрытого имама и должен был передать власть ему по факту его появления. То есть власть шаха была, как духовной, так и политической. Принципиально важным считалось происхождение правителя – он должен был вести родословную от одного из 12 безгрешных имамов. Представители такого направления шиизма, как правило, являются жителями Ирана, Азербайджана, Бахрейна, Ирака и Ливана.

В рамках нашего исследование особый интерес представляют события 1978-1979 гг., а именно Исламская революция в Иране, так как это событие стала новым витком в развитии шиитского Ислама. Ранее в начале XX века мы можем судить о падении религиозного фактора в регионе в целом. Это связано было с политикой Мохаммеда Реза Пехлеви, который проводил курс на деисламизацию и вестернизацию. Приток иностранного капитала и тесные взаимоотношения с странами Запада привели к падению значения религии в целом. Соответственно и шиизм не имел большой роли в жизни Ирана. Только после Исламской революции начинается реставрация исламского фактора. Данный процесс связан с именем аятоллы Хомейни (Сейид Рухолла Мостафави Мусави Хомейни).

Логика суверенитета и легитимности власти Исмаила I еще могла удерживаться на принципе заместителя скрытого имама и в силу ожидания еще виделась законной. К XX веку этот подход вполне логично теряет свое значение. Тут стоит обратится к учению – велайат-э факих, которое стало альтернативой логики Исмаила I. Если обратится к значению велайат-э факих, то велайат переводится, как власть, правление или попечительство, а факих – мусульманский правовед, мусульманский правовед-юрист или знаток ислмаского права, то есть велайат-э факих можно понимать, как власть мусульманского правоведа. Очень сложным остается по сей день вопрос о том, где же границы велайата (власти) у шаха. Здесь можно выделить два направления:

·сторонники ограниченного велайата; сторонники ограниченного видели свою задачу в том, чтобы изучать и совершенствовать фикх, издавать фетвы, распределять 204 Шиитский ислам и имамат в современном Иране хумс (религиозный налог) и покровительствовать вдовам и сиротам;

·сторонники полного велайата; любое светское лицо во главе государства является узурпатором, реально правом на власть обладает лишь духовенство. Его представитель должен быть в высшей степени квалифицированным, авторитетнейшим богословом-правоведом, объединяющим и законодательную, и судебную, и исполнительную власть. Авторитет и легитимность его правления исходят от скрытого имама, так как факих представляет его власть.

Трактовка полного велайата сформирована была шиитским богословом и правоведом Ахмадом бин Мухаммадом ал-Нараки (около 1828 г.). И по его трактовке абсолютного единения духовной и светской власти в одном лице быть не может. Конечно же, проблема ограниченного и полного велайата стала центральной в Иране в XIX-XX вв. Ярким примером стала деятельность Насреддина Шаха Каджара, который в 1891 году предоставил британкой концессии монопольное право ан скупку и переработку всего иранского табака. Возмущение духовенства по действиям Насреддина Карджара привели к тому, что великий аятолла Сейед Мухаммад Хасан Ширази издал фетву, которая запрещала курение в Иране в целом.25 В результате последовавшего бойкота табачных изделий концессия была отменена, а вслед за ней и фетва. Таким образом духовенство самым непосредственным и, надо сказать, успешным образом вмешалось в политику. Дальнейший диалог в рамках традиций полного или ограниченного велайата продолжалось до сегодняшних дней.

Весьма интересно, что аятолла Боруджерди, к мнению которого прислушивался будущий лидер исламской революции Хомейни, был сторонником невмешательства духовенства в политику.26 Диалог между полным и неполным велайатом стал частью шиизма и являлся вполне традиционным до современности. Однако, важно отметить, что несмотря на некоторые противоречия ни один из исламских правоведов так за 11 веков и не посягнул на легитимность власти шаха и не заявил о правах духовенства вмешиваться в светскую власть.

Аятолла Хомейни производить реставрацию и реформацию шиитской духовной базы в рамках Исламской революции. Это требует современность, в рамках которой уже логика классического велайат-э факих перестает иметь свою значимость. Лидер революции смог синтезировать исламскую традицию, западные политические учения и не отходя от классического оппозиционного течения совершенствовать принцип легитимности верховной власти в Иране. Если обратиться к речам самого аятоллы, то мы видим следующее: Ислам объявляет монархию и наследование власти неверными и необоснованными. Когда ислам появился в Иране, византийской империи, Египте и Йемене, абсолютная монархия там была отменена. В своих священных письмах Византийскому императору Гераклу и Шахиншаху Ирана Пророк призывал разрушить монархические формы правления, избавить слуг Господа от подчинения еще одной верховной власти, так как истинным монархом является только Аллах, и Он не нуждается в партнерстве. Великий Мученик (мир с Ним) восстал против монархии и пострадал, пытаясь предотвратить ее становление. Он отказался признать законность власти, унаследованной Йазидом. Здесь мы видим открытую критику главного принципа шиизма – принцип наследования власти, который противостоит логики выборности. Хомейни меняет взгляд на имамат и на наследственность власти шаха. На первое место он ставит нравственные качества и умения с навыками самого человека нежели его происхождение. Это было отхождение от классической шиитской традиции. Радикальная трансформация доктрины об имамате нацелена не на сам имамат или имамов, а на правителей после сокрытия. То есть Хомейни отличает правление имама от правления факиха. То есть факих – мусульманский правовед становится в центре шиитской традиции. Аятолла выделяет 2 главных качества, которые должны быть присущи истинному факиху:

1.Компетентностью, знанием божественных законов.

Эти два требования важнее всех остальных – важнее даже богословского знания. Аятолла пишет: «Среди мусульман знание закона и справедливости считается главным качеством для правителя. Все другое менее важно. Знание природы ангелов, например, или свойств Создателя, Великого и Всемогущего, не так даже важно. Те, кто преуспел в естественных науках или имеет познание в музыке, менее подходят на роль руководителя в исламском правительстве, чем сведущий в законах. То есть мы видим утверждение, что нет никого выше Пророка или же пречистых имамом и только потому, что они сами были знатоками справедливости, что ставиться в центр реформационного течения шиизма по логике Исламской революции. Хомейни выдвигает на первое место принцип справедливости, личных качеств, а не родословную правителя. Его логика сталкивается с одним из важнейших аятов в Коране, а именно 59 аят, где говориться: О те, которые уверовали! Повинуйтесь Аллаху, повинуйтесь Посланнику и обладающим влиянием среди вас. Если же вы станете препираться о чем- нибудь, то обратитесь с этим к Аллаху и Посланнику, если вы веруете в Аллаха и Последний день. Так будет лучше и прекраснее по значению [или по исходу, или по вознаграждению]. Хомейни ответил на критику следующим образом: Те обладатели власти, которые упомянуты тотчас после Бога и Его Посланника в Коране, должны быть близки к Богу и Его Посланнику в своей практике. Они должны быть тенью Бога и Его Посланника. Да, исламский правитель – тень Бога, но под этим подразумевается, что тень сама по себе не движется. Ваша тень не движется сама, она движется, когда вы совершаете движения. Ислам признает то лицо тенью Бога, которое отказывается от индивидуальной воли в том смысле, что оно действует только в соответствии с основами ислама, следовательно, его движение и зависимо, и независимо. Посланник Бога (да будет с ним мир и благословение) был действительно настоящей тенью Бога. Но можно ли сказать то же самое о дурном человеке, о шахе?.

Современные политические тенденции и ситуация в стране привели Аятоллу Хомейни к тому, что он был вынужден изменить традиционную доктрину шиизма о престолонаследии. На первое место выдвигается не богоизбранность, а нравственные качества. Линия имамов пресеклась на 13 и безгрешного имама быть не может. Шиитская доктрина после Исламской революции видоизменяется в Иране и отныне нравственные качества не предшествуют богоизбранности, а становятся ее следствием. Аятолла Хомейни, осознавая, сколь сильно видоизменятся шиитская доктрина в Иране решил ее укрепить верховенством закона. То есть Исламское правление – это правовое правление, где шариат стоит выше светского правосудия. Хотя сама логика провозглашения правового государства отражает Западные традиции. Сам Аятолла видел политическую систему Ирана несовершенной и причиной тому было отхождение от шариата. Сам лидер хотел возродить систему, которая была в Иране до революций 1905- 1911 гг., но при этом не предполагал возвращение к старым системам и не был консерватором в чистом виде. Он сформировал республиканскую Конституцию, где правовое государство описывается современным языком, но с учетом традиций и принципов шариата. Исламское правление – ни тираническое, ни неограниченное, а конституционное. Оно не конституционное в общепринятом смысле слова, то есть – основанное на одобрении законов в соответствии с мнением большинства. Оно конституционное в том смысле, что правители подчиняются установленным положениям в руководстве и управлении страной, положениям, которые были предписаны Благороднейшим Посланником в Благородном Коране и Сунне.

По сути Коран приравнивается к Конституции, но сама Конституция не приравнивается к Корану и священные писания выше, чем светский документ. Более того сам главный закон Исламской Республики Иран сформирован так, что в статьях отражены сугубо шиитские принципы. единобожие, страшный суд, имамат, шариат (статья 2); ислам джафаритского толка (статья 12); вера в скрытого имама (статья 5). Также в 5-й статье Конституции закреплен принцип велайат-э факих. Закрепление шиитских религиозных норм в юридическом нормативно-правовом акте явилось беспрецедентным решением в рамках шиитской традиции.

После Исламской революции 1979 года в Иране происходит тотальная исламизация всех сфер жизни. К власти приходит духовенство, а упоминание о старом Иране стали стало запрещено даже произносить. Например, Имя великого поэта Фирдоуси, писавшего о доисламском Иране, запрещено было упоминать в устной и письменной речи.34 Сегодня 98% всех граждан Ирана исповедуют ислам, из них 90% – шииты-двунодесятники (персы, азербайджанцы, мазендаранцы), 8% – сунниты (курды, белуджи, туркмены), зороастрийцы, иудеи и христиане. Три последних официально признаны конфессиональными меньшинствами и защищены конституцией. Интересно, что по сей день в исламской республике иранцы ежегодно празднуют Науруз – «персидский Новый год» – уходящий корнями в зороастрийские верования. Кроме того, наряду с исламским лунным календарем, персы используют традиционный иранский солнечный календарь, но также ведущий летоисчисление с хиджры. Так сформировался «самобытный» шиитский Ислам в качестве формы национального вероисповедания и стал частью народного самосознания и лицом иранцев. Шиизм в Иране, действительно не просто религия, а целая мировоззренческая база, которая претерпела серьезные изменения начиная от духовных ортодоксальных канонов заканчивая синтезом светских и религиозных концептов.

.2 Положение приверженцев Али ибн Абу Талиба, как единственного законного преемника Мухаммада в Пакистане, Северном Курдистане, Ираке, Азербайджане

Шиизм сейчас находится в значительном меньшинстве относительно суннитов. В Исламе существует множество ответвлений в плане религиозно- духовных течений, но как правило если речь идет о геополитике, то именно суннитов и шиитов противопоставляют друг другу. Действительно, Иран считается исконно родиной шиитского направления Ислама и именно вокруг данного государстве разворачивается построение так называемого шиитского анклава. В целом основная масса представителей данного религиозно-духовного течения проживает в странах Персидского залива. Точная статистика по численности и процентном соотношении шиитов и суннитов отсутствует, да и посчитать ее действительно сложно по многим причинам. Главной из них является то, что шииты в отличии от суннитов придерживаются политики сокрытия веры.

В современном мире политика и религия стали очень тесно взаимосвязаны. Например, шииты-имамиты составляют 60% населения Ирака, где исконно власть принадлежит суннитам. Безусловно, такая статистика сразу указывает на наличие проблем в данном государстве в виде конфликтной ситуации между суннитами и шиитами. Обострение конфликта приходится на правление Саддама Хусейна, который являлся представителем суннитов. Партия арабского-социалистического возрождения (БААС) подавило влияние всех духовных лидеров шиитского толка в регионе. Ситуация была очевидной, потому что сразу же после Исламской революции в Иране в 1979 году в 1980 году Ирак уже предусмотрел упреждающий удар по новому государству и началась длительная Ирано-Иракская война. Геополитика играла важную роль в связи с тем, что Аятолла Хомейни был сторонником экспорта революции на соседние страны, что видимо не нравилось суннитскому руководству в лице Саддама. В конфликт вмешивалось множество стран, в том числе Саудовская Аравия, США, страны Евросоюза.

Ситуация в корне меняется в 2003 году, когда Америка в рамках своих интересов вводит войска в Ирак и дестабилизирует ситуацию в стране. Созданная Хусейном суннитская система правления была разрушена, а постепенно к власти был приведен ставленник США шиит – Нури Камель Мохаммед Хасан аль-Малики. Однако, как указывает исторический опыт стабилизация даже с новым премьер-министром Ирака не наступила и конфликт между суннитами и шиитами по-прежнему являлся острой проблемой региона. Тут же следует упомянуть, что одной из причин вторжения коалиционных сил США в Ирак было притеснение шиитских Курдов Саддамом. В 2014 году ситуация имела достаточно пагубную окраску, т.к. представители радикальной организации ДАИШ (Исламское государство Ирака и Леванта) начали военные действия на западе Ирака. В состав данной организации входят сунниты, разделяющие радикальные меры борьбы с неверными.

Еще одной страной, где шииты являются подавляющим большинством населения, является Бахрейн. Здесь представители оппозиционного Ислама составляют около 65% процентов. Однако, история указывает на наличие дискриминации и притеснения со стороны суннитов. С 1999 года лидером Бахрейна является суннит шейх Хамад бен Иса Аль-Халиф. В данной стране шииты не могут получить достойное образование и работать на высококвалифицированных работах и вынуждены заниматься черной ручной работой. Так же по телевидению транслируются только суннитские религиозные передачи и шиитские покрыты прочнейшей абсолютной цензурой и о них умалчивают в стране. Проповеди так же транслируются по телевидению только из суннитских мечетей.

В 2011 году ситуация ухудшилась, когда шииты стали протестовать против своего дискриминационного положения и лидеры Бахрейна запросили помощь у ОАЭ и Саудовской Аравии для подавления мятежа на религиозной почве. Был введен военный контингент в страну в виде 1,6 тысяч военных из Саудовской Аравии, в результате были убиты 34 человека и около полутора тысяч арестованы по религиозному принципу. Куда менее сложная ситуация обстоит в Кувейте, где шииты составляют около 30% населения страны. Да, у власти их нет и по религиозному разделению их туда не допустят, также отсутствует возможность постройки мечетей за счет правительства, нет возможности открывать образовательные центры для шиитов. Кувейтские шииты – это, как правило представители Ирана или же приезжие из Бахрейна или Саудовской Аравии. В Кувейте шиитская диаспора представлена крупными предпринимателями, то есть возможность развиваться здесь у них больше чем в остальных странах, однако, например, в религиозном плане им разрешена только ашура (поминальные действия в честь Хусейна, внука пророка, остальные просто не позволяются.

Примерно аналогичная ситуация с шиитами обстоит в ОАЭ, где их численность составляет 16%, также есть частичное ограничение по религиозной обрядности и нет допуска к высшей власти. По поводу доступности власти у шиитов везде отсутствует возможность быть лидерами, если страна входит в ССАГПЗ (Совет сотрудничества арабских государств Персидского залива). То есть, как правило, если ты шиит то ты точно не сможешь стать государственным служащим в большинстве стран Персидского залива.

В Саудовской Аравии помимо шиитов-имамитов (те кто признают своими духовными руководителями 12 имамов из рода Али ибн Абу Талиба) представлены еще шииты-зейдиты (те кто выбрали своим духовным имамом внука третьего имама Хусейна). И к тем и к другим здесь относятся с особым подозрением. Однако в отличии от имамитов, зейдиты не придерживаются политики сокрытия вера (принципы такыйа), даже если находятся в враждебной обстановке. Суммарная численность их составляет около 10- 15% от общего населения. Прежде всего, к шиитам тут относятся, как к агентам разведки Ирана, видимо в силу того, что эта страна является центром анклава оппозиционной диаспоры. Соответственно им запрещено занимать государственные посты, служить в армии (но только в элитных частях), отсутствует допуск на большинство рабочих должностей, которые связаны с безопасностью и государственным управлением.

Самое лояльное отношение к шиитам в Катаре и Омане, здесь есть наиболее благоприятные условия для жизни и в той, и в другой стране. Хотя суммарная численность их весьма мала. В Катаре – 10%, в Омане – 0,3% от общего числа населения. В Катаре у шиитов есть свои мечети, джафаритские суды, у них есть полная религиозная свобода и они занимают видное положение и в государственном секторе и в промышленности. Многие видные предпрениматели данного государства по вероисповеданию шииты. В Омане в целом нет религиозных гонений и толерантно относятся к любому представителю различных течений Ислама, в том числе и к шиитам. Они здесь играют важную роль в международной торговле, а также отсутствуют репрессивные меры и есть полная религиозная свобода.

Так мы видим, что в большинстве стран Персидского залива, где на данный момент наблюдается преобладающее большинство представителей оппозиционного Ислама трудно говорить о позитивном отношении со стороны суннитов. Прежде всего, это Саудовская Аравия и Ирак, где присутствует явное давление на положение шиитов.

Отношение между суннитами и шиитами в современно мире скорее осложняется не столько на религиозной почве, сколько на политической. Эти два лагеря четко поделились в странах Востока и являются достаточно враждебными друг для друга. Ситуация явно обострилась после Исламской революции в силу опасения многих государств, что революционные настроения перейдут на их территорию. Часто в шиитах видят не религиозную диаспору, а агентов Ирана и даже контрразведчиков. Говоря о политике следует упомянуть ряд событий, а именно: Арабо-израильский конфликт и арабо-израильские войны 1967 и 1973 гг., Ирано-Иракскую войну 1980-1988 гг. Монархии Персидского залива также опасались проникновения фактора шиитского «революционаризма» в свои страны. И нельзя отрицать, что, воодушевившись успехами единоверцев в Иране, арабские шииты стали более активно участвовать в политике. В то же время следует отметить, что на отношение к шиитам сказывается соперничество Ирана и арабских стран

Персидского залива за политическое и экономическое влияние в регионе. Из всех стран ССАГПЗ наиболее дружественные отношения с Ираном установились у Омана. Это можно объяснить тем, что в Омане правящая верхушка и большинство населения являются не суннитами, а ибадитами (умеренное течение в хариджизме), и поэтому лояльно относятся к шиитам. Власти султаната не опасаются «иранской угрозы», у Омана и Ирана хорошие торговые, экономические связи, общие проекты по освоению месторождений углеводородов.

После событий арабской весны 2011 г. шииты вновь стали объектом подозрений со стороны суннитских властей. Одновременно усилились и опасения насчет Ирана. Как минимум правящие круги большинства арабских стран Персидского залива были убеждены в том, что после окончания войн в Афганистане и Ираке региональные амбиции Ирана усилились и он активнее, чем прежде, поддерживает арабские шиитские религиозные и идеологические организации, занимающие заметное положение в арабских обществах и действующие легально. Приведем в этой связи только один, но весьма показательный факт: в апреле 2011 г. министры иностранных дел ССАГПЗ обвинили Иран во вмешательстве во внутренние дела Кувейта. Обвинения прозвучали после высылки из страны трех иранских дипломатов, обвиненных в шпионаже. По этому поводу было принято специальное заявление; в нем министры иностранных дел ССАГПЗ осудили неприкрытое вмешательство Ирана во внутренние дела Кувейта, осуществляемое при помощи создания на его территории шпионских сетей. ССАГПЗ обещал содействовать спецслужбам Кувейта в принятии мер для обеспечения безопасности.

Зачастую шиитов обвиняют в политическом шпионаже, в религиозной розни, в активном участии в военных конфликтах и т.д. Ирано-Иракская война, которую Саддам начал сам по сугубо прагматическим геополитическим мотивам почему то, как правило, рассматривается представителями суннитов в Персидском заливе, как специализированная деятельность шиитской диаспоры. Даже в арабо-израильских конфликтах нашли место обвинению именно оппозиционного Ислама, хотя контингент имамитов даже в радикальных группировках, таких, как ИГИЛ (запрещена в РФ) в буквальном смысле слова минимальный. Скорее это связано не с религиозным фактором, и даже не с отношением к шиитам, как таковым. Такая конфронтация объясняется отношением к Ирану. Следует заметить это одно из немногих государств Персидского залива, где форма правления не сводиться к монархической власти. В целом политика Ирана, как представляется, носит характер скорее оборонительный и прагматичный, нежели экспансионистский. Иран в первую очередь ориентирован на формирование безопасной среды у своих границ, с одной стороны, и на создание экономических возможностей для достижения своих стратегических целей – с другой.

Таким образом, Иран является непосредственным центром шиитского анклава и главной и единственной страной, где шиитов так или иначе не притесняют, но и где они действительно находятся в самом настоящем почете. Более комфортной страны для жизни шиитов любого направления в буквальном смысле слова не найти. Иран стал базой для эволюции и видоизменения оппозиционного Ислама.

Здесь он прошел путь от глубокой ортодоксальной религиозно-мифологической традиции до синтеза светского и духовного начала в виде Исламской Республики Иран, где в конституции, главном законодательном документе государства прописаны не только светские прагматичные законы, но и сугубо шариат.

Деятельность Аятоллы Хомейни стала знаковой, как для ИРИ, так и для сторонников шариата. Именно он смог сохранить данное религиозное направление в рамках государства, а также модернизировать его и адаптировать под современные политические условия.

Как правило, взаимоотношение суннитов и шиитов в современном мире диктуется политикой, а не религией.

Это видно из главного принципа отношения к сторонникам оппозиционного Ислама – недопущение к государственной службе и высоким военным должностям.

В них видят не столько не верующих, сколько людей, являющихся контрполитичными действующему режиму.

Тут же следует упомянуть, что среди стран Персидского залива ИРИ остался единственным представителем, где власть представлена не в монархическом контексте.

3. Шиизм в контексте геополитических идей

.1Оппозиционный Ислам в процессах глобализации

Шиитский фактор в геополитике и международных отношениях сейчас на устах буквально у всех экспертов, аналитиков и политиков. Сам шиизм в Иране уже не имеет ярко монолитно выраженного вида и ему свойственны, как правые, так и левые взгляды. Ярким примером левого дискурса в ИРИ является Али Шариати (1933-1977 гг.), видный философ и политический деятель. Мы можем обозначит действующий активный международный блок, в котором религиозный конфликт приобрел новые формы – Иран, Ирак, Сирия, Саудовская Аравия. Ислам имеет два противоположных полиса – Саудовская Аравия и Иран. После проекта реформирования шиитской идеологии Аятоллой Хомейни и лозунгом защиты бедных и обездоленных – мостазеффин Саудовское руководство крайне негативно стало относится к потенциальному выходу проекта Аятоллы за пределы его государства. Как ранее упоминалось, именно Ирано-Иракская война 1980-1988 гг. стала первым витком непростых отношений между ортодоксальным и оппозиционным Исламом, особенно если учесть, что режим Саддама был сугубо суннитский и при нем жесткой критике подвергались шииты.

Саудовская Аравия поддерживала Ирак, в том числе его поддерживала Франция, Англия, США. То есть мы видим, что шиитский фактор стал интересен в рамках глобальных и интеграционных процессов развитых стран.

Иранская революция оказала глубокое воздействие на Ливан – страну, где шиитская община прозябала на самой нижней ступеньке социальной лестницы. БЧльшая часть этой самой нищей из ливанских общин жила на юге страны, на границе с Израилем. Именно в этом районе был образован «Фатхленд» – территория, на которой расположились боевики организации «Фатх» Ясира Арафата, изгнанные королем Хусейном из Иордании в 1970 году и ведшие на границе «малую войну» с израильтянами. Систематический обстрел Южного Ливана израильской артиллерией вынудил значительную часть шиитских крестьян покинуть свои земли и переместиться в Бейрут, вследствие чего численность уже проживавшего в беднейших кварталах столицы шиитского населения резко возросла.

Когда в середине 1970-х в Ливане вспыхнула гражданская война, ее участниками, не считая палестинцев, оказались христиане – приверженцы маронитской церкви, а также друзы и сунниты. Шииты же даже не имели своей вооруженной милиции и вообще не принимались в расчет. Они появились на политической арене Ливана в тот момент, когда в ход гражданской войны вмешались внешние силы – сначала израильтяне, ликвидировавшие Фатхленд и изгнавшие из страны отряды палестинского сопротивления, а затем прибывшие для наведения порядка американские и французские войска. Вот тут-то и подняли голос забитые и обездоленные шииты. Именно они самым энергичным образом выступили против интервентов, из среды шиитов вышли первые арабские камикадзе. В 1983 году шиитские смертники – шахиды – ворвались на автомашинах в здание посольства США, в казармы американских и французских войск.

Иран сыграл решающую роль в подъеме шиитского движения в Ливане. По некоторым данным, на юг страны по разрешению аятоллы Хомейни прибыли полторы тысячи бойцов из Корпуса стражей исламской революции. При их участии стали формироваться отряды шиитских боевиков, получавших из Ирана деньги и оружие. Вторым партнером (или патроном) ливанских шиитов стала Сирия, возникла ось Тегеран – Дамаск, несколько странная с точки зрения конфессиональных взаимоотношений, поскольку доминирующая в сирийском руководстве секта алавитов считается шиитами не вполне мусульманской. Но политика важнее, и Хомейни издал фетву (богословско-правовое заключение), в соответствии с которой алавиты находятся в лоне ислама.

С тех пор Иран и Сирия остаются двумя патронами Хезболла. Мощная поддержка со стороны таких сильных региональных держав позволила шиитским экстремистам превратить свою организацию фактически в самую влиятельную военно-политическую силу в Ливане. Хезболла стала единственной ливанской политической партией, имеющей в своем распоряжении хорошо подготовленные военные формирования в общенациональном масштабе – независимо от доли ее представительства в парламенте. Во время недавней поездки по Ливану автор этих строк видел членов Хезболла в их желтом камуфляже гораздо чаще, чем военных и полицейских, и складывалось впечатление, что они чувствуют себя хозяевами. После недавнего вынужденного ухода сирийских войск из Ливана Хезболла показала, что без нее стабильность в стране недостижима.

Дискриминация шиитов во многих государствах Персидского залива, а уж особенно в центре мусульманского мире (Мекка и Медина), в Саудовской Аравии оно очевидное. Например, саудовский меджлис, совещательный орган, который по сути даже не обладает особыми правами включается в себя четырех шиитов из 150 депутатов в целом. Более того конфликт в исламском мире стал более явный, когда в 1980 году правительство Ирана поставило под сомнение легальность власти короля в Саудовской Аравии, как хранителя святынь Мекки и Медины и предоставило ультиматум в форме запроса о том, что данная святыня не принадлежит кому-либо, она должна быть общей для всех мусульман.

Периодически между Ираном и Саудовской Аравией наступало сближение и конфликт утихал и обе стороны понимали, что отсутствие компромисса сильно обостряет международную ситуацию вокруг залива, где концентрируются далеко не малые запасы нефти. В 1991 и 1998 году центр мусульманского мира посетил министр иностранных дел Ирана – Али Акбар Велаяти и президент ИРИ Мохаммед Хатами. В 1997 году саудовский принц Сауд аль Фейсал так же посетил Тегеран. Подобные акты взаимодействия указывали на желание Ирана вступить в ССАГПЗ, так как оставаться изолированными в условиях глобализации было невозможно. Соответственно концепция сближения двух полисов стала рушиться с 2003 года, когда коалиционные силы во главе с США вторглись в Ирак. Причин для вторжения было много – предыдущий кризис и военная операция Буря в пустыне, агрессия Ирака по отношению к Кувейту, потенциальная угроза оружия массового поражения. По факт ввода американских войск в страну положение суннитского режима Саддама Хусейна был полностью дискредитирован в глазах иракских шиитов. Это стало глубокой предпосылкой для дальнейшей дестабилизации ситуации в регионе и осложнений отношений суннитов и шиитов на Ближнем Востоке. Хотя авторитет Саддама уже был крайне низок из-за его мер против шиитов. Например, подавление восстаний в южных районах страны, где погибло около 90 тыс. шиитов.50 Также в 1980 году без особых причин был казнен видный духовный шиитский деятель аятолла Муххамед Бакир ас-Садр, автор книг Фальсафатуна (Наша философия) и Иктисадуна (Наша экономика).

Пока у власти был Саддам ситуация была очень прагматичной и вполне очевидной. 20% суннитов, которые находились у власти, контролировали 80% шиитов, которые в основном не могли занимать государственные посты. С свержением режима Саддама и падением влияния баасисткой партии в стране появляется политический вакуум. Давление со стороны Запада сыграло объединяющий фактор в отношениях между суннитами и шиитами. С 2004 года формируются исламские группировки по борьбе с американской интервенцией и формировались они без учета религиозного принципа. Среди таких организаций можно отметить Исламский эмират Фаллуджа или же деятельность группировки с лидером – Муктадас ас-Садр.

На первых демократических парламентских выборах в Ираке в 2005 г. победу одержали связанные с Ираном шиитские религиозные партии. Представляется, что американцы недооценили возможности шиитских религиозных партий и их тесные связи с Ираном. Их фаворитом на выборах 2005 и 2010 гг. был лидер блока партий «Коалиция закона» Ийяд Аллауи, светский шиит, в прошлом являвшийся агентом спецслужб Саддама Хусейна, а в последнее время тесно связанный с ЦРУ США. Однако политические возможности клерикальных партий «Да’ава» («Партия исламского призыва») и Высший совет исламской революции в Ираке оказались сильнее.

Постепенно позиция шиитов явно улучшалась и формируется открытый доступ к власти у сторонников оппозиционного Ислама, однако напряженность ситуации явно не иссякает. С 2005 года на территории Ирака начинают формироваться ячейки радикальной организации Аль-Каиды во главе с Масубом аль-Заркауи. Их деятельность была ориентирована по официальной версии, как антиамериканская, хотя на деле это было открытое давление на улучшающиеся позиции шиитов в государстве. На них лежит ответственность за террорестический акт в 2005 году, когда 31 августа около миллиона паломников собрались около гробницы Каземийа, седьмого имама шиитов, в Багдаде. Они собрались туда по случаю религиозной памяти в честь данного имама. Огромное количество человек погибло в результате минометного обстрела и ответственность за теракт взяла на себя организация Аль-Каида в Месопотамии.

В Ираке на почве конфликта между суннитами и шиитами разразилась гражданская война с 2005 по 2008 год. После террористической акции со стороны Аль-Каиды группировка шиитов во главе с Муктадом ас-Садром проводила этнические чистки в Багдаде. Ирак превратился в военную зону, где происходил конфликт между шиитами и суннитами и с третей стороны с армией США. Постепенно к 2010 году мы можем видеть, что шиитская диаспора стала вытесняться суннитов из блока управления государством Ирака. Их положение поравнялось уже к 2006 году. Уже в первом правительстве постсаддамовского Ирака шииты имели 13 из 25 министерских портфелей. В избранном в январе 2005 года парламенте Объединенный иракский альянс (список клириков, как его называли), в котором доминировали две шиитские партии, получил около половины всех голосов. Его представители имеют 140 мест из 275, но депутаты-шииты есть и в насчитывающей 40 депутатских мест фракции Иракский список, возглавляемой бывшим премьером шиитом Айядом Алауи. В победивший альянс входят старейшая, традиционная шиитская партия Дауа и Высший совет исламской революции в Ираке – партия, потерявшая своего лидера Бакра аль-Хакима, но зато пользующаяся покровительством ас-Систани. Эта партия получила больше голосов избирателей, чем Дауа, но все же во главе правительства решили поставить не ее руководителя Аделя Абд аль-Махди, а Ибрахима Джаафари – главу более умеренной Дауа. Очевидно, это было сделано с целью избежать недовольства в светским крыле шиитского политического спектра, а также в среде суннитов, поскольку «Верховный совет», созданный и долгие годы базировавшийся в Иране, имеет репутацию партии, ориентированной на гипотетическое превращение Ирака в очередную теократическую исламскую республику.

К 2010 году в Ираке утвердилась власть шиитов в лице премьер министра Нури аль-Малики, хотя по общей версии экспертов он является ставленником США. При нем усиливается власть партии Даава (призыв). Ему противостоял соответственно – Иракский национальный альянс (ИНА), в состав которого входят Высший исламский совет Ирака, Садристское движение, Национал-реформистское движение, Партия центра. Высший исламский совет выражает мнение шиитского духовенства Ирака. Его негласным патроном является аятолла Систани, имеющий прочные связи с высшим духовенством Ирана. Возглавляет эту клерикальную партию Аммар аль-Хаким, племянник убитого в 2003 г. великого аятоллы Ирака Бакира аль- Хакима. Как Партия исламского призыва (Даава), так и Высший исламский совет (бывший Высший совет исламской революции в Ираке) с 1980-х гг. тесно связаны с высшим духовенством и правящей элитой ИРИ. Братья аль- Хакимы в годы правления Хусейна проживали в Тегеране и активно участвовали в оппозиционной деятельности против его режима, а Н. аль-Малики проживал в Дамаске у главного союзника исламского Ирана – Х. Асада.

Нури аль-Малики не сможет в дальнейшем стабилизировать ситуацию и лишь временно сгладит ее. Об этом свидетельствует множество фактов, например – бегство в Турцию в декабре 2012 г. вице-президента Ирака Тарика аль-Хашими, обвинённого в терроризме. Да и сам новый шиитский премьер министр находился под сильным давлением со стороны Тегерана и скорее продвигал шиитскую диаспору к власти, но не держал ситуацию в стране под контролем. Говоря, о взаимном влияние Ирака на Иран в момент американской иракской компании следует сразу подчеркнуть, что важнейшую роль тут играет уже политический фактор, но никак не религиозный. Тегеран хотел сотрудничества с Багдадом, что в свою очередь было продиктовано сугубо геополитическими целями. Здесь главной целью было продвижение общего союза, а не защита шиитской диаспоры на территории угнетения. У Дамаска также свои интересы на сотрудничество с Тегераном и Багдадом. Так и начинал формироваться так называемый шиитский полумесяц. У Сирии были свои интересы относительно Ливана, где центром силы является шиитская радикальная организация Хезболла. Причин на сотрудничество между Тегераном, Багдадом и Дамаском было три:

1.в условиях жёсткого противостояния режима Асада суннитским исламским фундаменталистам внутри страны для баасистов было необходимо заручиться поддержкой шиитского фундаменталистского режима в Тегеране, чтобы избежать обвинения в куфре и отступничестве;

2.шиитское движение Хесболла стало главным союзником Дамаска в деле приобретения господства над Ливаном;

3.оба государства сближали враждебные отношения с саддамовским Ираком. Иран с сентября 1980 г. находился с Ираком в условиях открытой ожесточённой войны. Дамаск и Багдад, несмотря на нахождение у власти региональных отделений партии Баас, находились начиная с 1979 г. в состоянии непримиримой конфронтации. Таким образом, сирийско-иранский союз с 1980 г. охватывал враждебный Ирак с двух флангов.

Именно так сформировался шиитский полумесяц, который актуален до сегодняшнего дня, где в центре анклава стоит Иран, а Сирия и Ирак играют вспомогательную роль в силу большой нестабильности ситуации. Первый раз термин шиитский полумесяц озвучил король Иордании Абдаллой в интревью в газете Вшаинтгон пост. Шия религиозная мысль далека от радикального фундаментализма. Крайне опасным считается только объединение Хезболла, но и то его действия продиктованы политикой и требованиями выживания. Сунниты куда чаще встречаются в военизированных радикальных группировках, таких как Аль- Каиды, ИГИл и т.д. Все эти организации спонсируются, безусловно, отчасти странами Запада, но главную роль тут занимает Саудовская Аравия.

Кризис шиитского полумесяца и доминирования Ирана в регионе начинается уже ближе к 2013 году по многим причинам. Главной из них является достижение положительных результатов в переговорах между США и Ираном о ядерной программе в Женеве. В свою очередь Саудовская Аравия идет на сближение с Египтом и его правителем во главе с генералом Абдель Фаттахом аль-Сисси. Иран вышел из политической изоляции Ближнего Востока, а главный противник в лице ваххабитской Саудовской Аравии стал терять контроль над ситуацией. В добавок конфликт внутри Сирии и кризис режима Асада стал привлекать много внимания, а деятельность шиитов и суннитов в регионе из религиозной конфронтации превратились в катастрофические военные действия на территории государства Сирии.

Конфликт шиитов и суннитов породил формирование третьих сторон, которые начинают играть важную роль в религиозном столкновении, и оно уже становится сугубо политическим, где речь идет только об интересах геополитических, но никак не религиозных. К таким сторонам относится квазигосударственное образование – ИГИЛ (запрещено в РФ) и США. Саудовская Аравия, как главный противовес для шиитской гегемонии в регионе сильно обеспокоено тем, что США по сути оказалось не тем союзником, который смог бы разрушить шиитский полумесяц и вытеснить Иран с политической арены. Ещё в апреле 2013 г. король Абдалла передал президенту США Б. Обаме послание, в котором заявлял, что доверие к США на Ближнем Востоке будет подорвано, если американцы позволят правительству Башара Асада и Ирану выиграть битву за Сирию.

Наблюдалась очень интересная тенденция, чем выше был статус Саудовской Аравии, тем больше нарастал конфликт в Сирии. Вполне очевидно, что Королевство Саудовская Аравия (далее КСА) было заинтересовано в дестабилизации положения алавитов (шиитов) в рамках режима Асада. И чем больше королевская семья спонсировала радикальных фундаменталистов, тем больше конфликт с ИГИЛ превращался в масштабные боевые действия. Напомним, что речь идет все о тех же суннитах и шиитах, просто к 2013 году их конфликт вышел на глобальный международный уровень и превратился в политический феномен, который интересен уже не только странам Ближнего Востока, но и России, Евросоюзу, США и даже Африке.

Так, мы можем говорить, что к 2013 году суннито-шиитский фактор стал главной проблемой геополитики. Это обусловлено тем, что Эр-Рияда настаивает на смещении шиитского влияния с ближневосточного региона, а Иран продолжает проводить прагматичный политический курс, который трудно назвать агрессивным. Треть стороны оказались не просто бессильны повлиять на религиозный котел Персидского залива, но и отчасти усугубили ситуацию. В свою очередь сунниты активизировали наиболее радикальную и террористическую деятельность, которой ранее никогда не наблюдалось, по отношению к шиитам буквально по всему миру. С 2013 года относятся активные попытки главарей ИГ подмять под себя другие экстремистские суннитские группировки. В Африке это было наиболее заметно на примерах событий в Ливии и Нигерии в деятельности террористической группировки Боко Харам, а на Ближнем и Среднем Востоке (помимо уже упомянутых Сирии и Ирака), в Афганистане – Талибан. Большинство суннитских радикальных организаций так или иначе сейчас взаимосвязаны в одну единую цепочку, несмотря на различность в политических взглядах, названиях и методе воздействия на международное сообщество и шиитов.

Деятельность ИГ (Исламского Государства – запрещенного в РФ) берет свое начало в 2006 году. Разрозненные отряды суннитских боевиков- фундаменталистов, выступивших против центрального иракского правительства, состоявшего из шиитов, объединились в Совет моджахедов шуры (полевых командиров). Организация быстро приобрела популярность среди иракских, но и не только, суннитов, к ней примкнули брошенные на произвол судьбы остатки офицерского корпуса и рядового состава – суннитов баасистской армии времен С.Хусейна. Основной зоной действия объединившихся отрядов суннитских джихадистов Ирака стала провинция Анбар (запад страны), население которой в основном сунниты. в начале 2013 года создание «Исламского государства Ирак» (ИГИ), позже – в связи с переносом своей экстремистско-террористической деятельности на территорию востока и севера Сирии – переименованного в «Исламское государство Ирака и Леванта» (ИГИЛ). Так конфронтация суннитов и шиитов превратилась в настоящую войну, которая сейчас ведется не только между странами Востока, но и так же с учетом третьих сторон, преследующих свои интересы.

Распространение и по времени, и в пространстве ведущих течений в исламе – шиизма и суннизма – происходило на Ближнем Востоке, в Северной Африке, Западной и Центральной Азии неравномерно. В силу этого адепты данных течений проживают не сплошным массивом с четко очерченными конфессиональными границами, а вперемешку: к примеру, в оплоте шиизма – Иране есть районы с компактно проживающими суннитами, такие как Хузестан (в арабской версии – Арабистан), и, наоборот, в Саудовской Аравии существуют территории, к примеру Восточная провинция, жители которой преимущественно шииты. Другой пример – Бахрейн, население которого часто рассматривается некоторыми политическими и религиозными деятелями в Тегеране как 29-я провинция Ирана из-за принадлежности большинства населения к шиизму. Можно также упомянуть о существенном преобладании шиитов над суннитами в Ираке (до сих пор ведутся споры, насколько их больше, чем суннитов, – в три или четыре раза).

Новый острый этап суннитско-шиитской междоусобицы на Ближнем и Среднем Востоке связан с геополитическими подвижками вследствие «арабской весны» – повышением роли Саудовской Аравии, других суннитских государств в арабском и мусульманском мире, с одной стороны, с другой – ослаблением позиции Ирана в результате санкционного давления Запада, подорвавшего иранский экономический, финансовый и военный потенциал, дезинтеграцией единого государства в Ираке.

Изменение баланса сил между суннитами и шиитами в пользу первых в результате этих подвижек породило в Саудовской Аравии, Катаре и некоторых других мусульманских странах суннитского толка иллюзию того, что можно без особых последствий воспользоваться конъюнктурой для дальнейшего наступления на интересы шиитов, прежде всего для уменьшения политического веса последних в странах традиционного расселения, и не только. К примерам такого рода можно отнести активизацию претензий суннитского руководства ОАЭ к Тегерану по поводу принадлежности трех островов в Персидском заливе (Абу-Муса, Большой и Малый Томб), находящихся сейчас под юрисдикцией Ирана, а также действия суннитского королевского режима Бахрейна по подавлению с помощью саудовской армии восстания шиитов в этом государстве, до сих пор отказывающегося уравнять в правах шиитов с суннитами.

В этой связи следует напомнить, что политика президентов Асадов (отца – Хафиза и его сына Башара) в религиозной сфере была и остается весьма мягкой, учитывает многоконфессиональный состав сирийского населения. Ей характерна толерантность, свобода деятельности различных конфессий и их бесконфликтное сосуществование. Основное требование Дамаска, чтобы религиозные общины не занимали радикальные позиции, угрожающие свободе вероисповедания, безопасности и стабильности в стране. Если же такое случалось со стороны отдельных религиозных авторитетов и их сторонников, то с ними велась безжалостная борьба (как во время события в Хаме в конце 1970-х – начале 1980-х годов при Президенте Х. Асаде). Кроме этого, Президент Сирии по статусу совмещает пост генсекретаря правящей сирийской партии Баас (Партии арабского социалистического возрождения), которая является светской, то есть соблюдает дистанцию в отношениях с религией. Такие действия еще более накаляют обстановку на Ближнем Востоке, прежде всего в зоне Персидского залива, ставшего в последние 10-15 лет объектом чрезвычайной военной активности внерегиональных игроков, главным образом Вашингтона. Тегеран в ответ стал активно поддерживать хуситов в Йемене (группу шиитских племен, проживающую на северо-востоке страны, получившую обобщенное название – хуситы в честь известного проповедника и теолога аль-Хуси, популярного среди племен). В Эр-Рияде посчитали, что хуситы представляют слишком большую угрозу национальным интересам страны, прежде всего в связи с возможным утверждением власти шиитов в Йемене и формированием шиитского окружения Саудовской Аравии: с востока – Иран и собственные шииты, с севера – Ирак с его шиитским большинством, а теперь еще и с юго-запада – хуситы. Поэтому реакция саудитов не заставила себя ждать: в марте 2015 года они сколотили при одобрении Вашингтона антихуситскую коалицию арабских суннитских стран. Оправданием для этого стала якобы необходимость восстановления в правах свергнутого Президента Йемена, суннита Абд Раббо Мансура аль-Хади.

Позиция России заключается в том, что неправомерно смотреть на события в регионе через призму взаимоотношений между суннитами и шиитами, что на деле означает не только упрощать ситуацию, но и провоцировать полномасштабное столкновение между ними. Безусловно, во всех этих событиях можно найти религиозную составляющую, но делать ее первопричиной всего происходящего в регионе, как бы этого ни хотелось саудитам и катарцам, нет оснований. Они являются стечением обстоятельств, возникших в результате эволюции каждой конкретной ситуации со своими чертами и особенностями. Позиция России в отношении событий на Ближнем Востоке, как это подтверждено в многочисленных выступлениях в последнее время Президента В.В. Путина и министра иностранных дел С.В. Лаврова, вполне определенна: решение всех спорных ситуаций в регионе следует искать на основе компромисса между конфликтующими сторонами, достичь которого можно лишь политико-дипломатическими методами, за столом переговоров, при активном содействии внерегиональных игроков, и Россия, учитывая наше близкое соседство и традиционные связи, – в числе самых деятельных и заинтересованных. Нашей страной неоднократно предлагались конкретные планы по урегулированию конфликтов в регионе, как на палестино-израильском треке, так и в зоне Персидского залива*. (*Еще в середине 2000-х годов наша страна выдвинула Концепцию обеспечения безопасности в зоне Персидского залива, которая в целом была положительно воспринята в ряде стран региона, но, к сожалению, не получила дальнейшего развития в связи с нежеланием других стран отказаться от опоры в вопросах безопасности на внешние силы.) Но главная роль – за региональными игроками, которые должны быть настроены на поиски мира и национального согласия на широкой этноконфессиональной основе, чтобы избежать масштабной ближневосточной катастрофы.

Таким образом, мы видим, что конфликт между суннитами и шиитами уже перешел из религиозной борьбы в политическую, в которой появляется новая угроза – радикальные фундоменталистские организации (ИГИЛ, Аль-Каида, Боко Харам и т.д.). Формирование суннитских военизированных группировок – это ответная реакция на усиление власти Ирана, Сирии, Ирака в контексте шиизма. Ирак – это настоящая платформа, где столкновение между шиитами и суннитами имели самый яркий характер. По сути именно в связи с дестабилизацией в 2003 году в данном регионе конфронтация между суннитами и шиитами стала критически опасной. Иными словами, Запад, в лице США, крайне сильно и нетактично вмешался в ту войну, в которую не должен был вмешиваться. С 1979 года по 2003 мы можем характеризовать столкновение двух направлений Ислама, как относительно спокойные и не имеющих такие большие масштабы как сегодня. На данный момент конфликт шиитов и суннитов на устах у большинства людей в мире, даже если они географически далеко от горячих точек. Глобализация столкнулась с тем, что охранительный и оппозиционный Ислам не захотели сотрудничать в рамках политического диалога и их религиозный конфликт уже перерос на новый уровень.

3.2Стратегическое значение яхудийского шиизма для Запада

Если говорить об интересах США или стран Евросоюза на Ближнем Востоке, то конечно же, следует упомянуть, что именно в данном регионе находятся огромные запасы нефти, в которой заинтересованы развитые страны. Политический интерес Америки не сразу возрос к Ираку, Ирану, Саудовской Аравии и другим странам Персидского залива. История формирования внешнеполитического курса США относительно Персидского залива берет свое начало с Ирано-Иракской войны 1980-1988г гг.

Важно обратить внимание, что именно Ирано-иракская война дала возможность нарастить свое влияние странам Запада в регионе. В 1970-х годах Ирак очень тесно поддерживал отношения с СССР. По своей направленности позиция Ирака была антиамериканской и антиимпериалистической. Интересы США относительно персидского залива подтвердились президентом Картером. В директиве №18 от 1977 года было сформировано положение о развертывании сил быстрого реагирования в некоторых регионах. Под силами быстрого реагирования понимался военный контингент, новейшие бомбардировщики Б-1, ракеты типа МХ и Трайдент. В тексте доктрины от 23 января 1980 года открытым текстом указывается, что регион Персидского залива является зоной стратегических интересов США. Пусть наша позиция будет абсолютно ясной: попытки каких-либо внешних сил получить контроль над регионом Персидского залива будут рассматриваться как посягательство на жизненно важные интересы Соединённых Штатов Америки, и такое нападение будет отражено любыми необходимыми средствами, в том числе военной силой…. Америка контролировала и внутренние дела Персидского залива. Падение шахского режима вызвало аналогичную реакцию. Картер заявил, что использование сложной ситуации и отсутствие силы в регионе не должно мешать поставкам нефти, а если же какое-либо государство будет пользоваться этим, то США прибегнут к военной силе. Важно заметить, что по доктрине Картера военная интервенция Америки подразумевается в случае агрессии извне, т.е. не в рамках стран Персидского залива. Как правило, речь шла в таких документах об СССР. Однако, после провозглашения доктрины регион Ближнего Востока уже был обречен на интервенцию при любых обстоятельствах.

Весьма странный и резкий поворот в геополитике Ирака и США. Еще в 1972 году Ирак имел антиамериканскую направленность и был просоветской державой. Большое количество противоречивых действий, как со стороны Ирака, так и США указывало на непрочность союза. Скептически американское руководство подошло и к палестинскому вопросу. Ирак понимал сложность ситуации, так же грамотно оценивал политику США и не доверял ей.

Иран не был изолирован в момент сближения США и Ирака. Именно с момента 1981 году, когда отношения стали нестабильные между Багдадом и Вашингтоном, Тегераном был произведен запрос на покупку оружия на сумму 550 млн. долларов. Иран так и не получил своего оружия, хотя деньги переданы были. Аятолла Хомейни вел не прагматичную политику, т.к. часто обвинял США в определенных локальных конфликтах. Например, на Америку он возложил ответственность за усложнение ситуации в Иранском Курдистане. Вероятнее всего отношения между США и Ираном были предрешены, после того как 5 ноября 1979 года американское посольство в Тегеране захватили студенты-мусульмане.

Уже исходя из действий США видно, как шла политическая игра на истощение Ирака и Ирана. Самым примечательным было то, что как только началась Ирано-иракская война, то сразу же в разы увеличилось военное присутствие США в регионе. На тот момент многую боевую технику покупали у Америки, хотя присутствовали и советские разработки. Саудовская Аравия закупила уже через 4 месяца после начала конфликта четыре самолета с системой радионаблюдения, под предлогом защита от потенциального нападения Ирака. Весьма интересно отметить, как тяжело давались закупки оружия у США мусульманским странам. Прагматичность вынуждала переступать через определенные нормы и традиции и идти на уступки Запада.

Ситуация сильно усугублялась, т.к. в ходе войны то со стороны Ирана, то со стороны Ирака шли заявления о закрытии Ормузского пролива и закрытие путей передачи нефти на Запад. Серьезность США можно определить по секретному меморандуму под номером 51, где излагается следующий взгляд на проблему Персидского залива: первым ограниченным испытанием новой военной политики, которую разработали США… По сути дела – это стратегия смелого, быстрого вмешательства, подкрепленного возможностью пригрозить противнику американским ядерным оружием69 (К сожалению, текст меморандума не был найден).

Смена руководства в США не повлияло на ситуацию. Как при Картере, так и при Рейгане Америка официально занимала позицию нейтралитета в Ирано-иракской войне. При этом надо отметить, что в рамках доктрины Иран маркируется, как террористическая страна. С приходом к власти Рейгана мы можем говорить о том, что США перешли от слов к делу. В Персидском заливе моментально стал наращиваться военный контингент стран Запада. Примерно в промежуток с 1982-1984 гг. в регионе было 60 военных кораблей, 2 авианосца, которые были снабжены 170 самолетами и несколько крейсеров с управляемыми ракетами. Это был объединенный контингент США, Франции, Англии и Австралии. Важно подчеркнуть, что в ходе Ирано-иракской войны контингент европейских войск уже был в заливе. Политика США и ЕС была очень сложная, т.к. официальные позиции либо озвучивались как нейтральный, либо защита от советской агрессии. При этом ни тот ни другой аргумент не казался странам залива правдивым. В Королевство Саудовская Аравия под предлогом защита от СССР прибыла самая крупная делегация от ЕС и США: госсекретарь А. Хейг (Америка), сенатор Г. Бейкер, премьер-министр Великобритании М. Тэтчер, канцлер ФРГ Г. Шмидт.

Ответная политика стран Персидского залива имела противоречивый характер исходя из неоднозначности положения вокруг Ирака и Ирана. Следует напомнить, что доминирующими центрами тогда являлись Египет и Саудовская Аравия. В дальнейшем базы НАТО были развернуты в Омане, Сомали, Кении, Египте. Была предоставлена акватория и воздушное пространство Королевства Саудовской Аравии, крупный аэродром был закреплен в Бахрейне. Таким образом, мы можем увидеть, как НАТО расставило определенные опорные пункты в раках Персидского залива. Важно остановится на том, что однозначного сотрудничества между странами залива и НАТО не было. На момент размещения военного контингента угроза существовала скорее со стороны Ирана или Ирака. Войска СЕНТКОМ (Центральное командование вооружённых сил США) базировались под предлогом защита от экспансии СССР.

Ответной реакцией на действия коалиционных сил стало создание Совета по сотрудничеству арабских государств Персидского залива (далее ССАГПЗ). Так ССАГПЗ, как и США были между выбором поддержки Ирана или Ирака. К 1983 году США и Ирак имели настолько дружеские отношения, что со стороны Америки шли крупные поставки оружия и кредиты на ведение войны и поддержки экономики страны. С поставками оружия было связано много громких скандалов. Один из них получил широкую огласку и имел название Ирангейт. США вели крупные поставки оружия в Багдад по официальным каналам. Ирак был официально исключен из списка стран, которые поддерживают международный терроризм. Соответственно вместе с кредитами в Багдад шли крупные поставки военной техники. Однако, параллельно по неофициальным каналом поступало оружие в Иран. Отдельно надо отметить, что существует несколько версий такого решения со стороны правительства Рейгана. Публичный политический скандал под названием Ирангейт связан с тем, что США в рамках деятельности НАТО поставляло оружие двум воющим странам одновременно. Уже этот факт вызвал бурную политическую дискуссию вокруг действий СЕНТКОМ в Персидском заливе. Второй фактор основывался на том, что в Иране у власти был аятолла Хомейни и, вероятнее всего, оружие было продано радикальному крылу террористических организаций. Несмотря на резкую реакцию Вашингтона Р. Рейган дал добро на прямые поставки оружия в Иран, который имел связи с деятельностью исламских террористов в Ливане. Это решение президента представляло собой резкий отход от официально объявленной политики США на запрет продажи оружия ИРИ и о недопустимости уступок террористам в деле освобождения американских заложников. Первоначально решение президента не было зафиксировано ни в одном документе, а государственный секретарь и министр обороны не получили никакой информации. К 1988 году ситуация на Ближнем Востоке с одной стороны была полностью дестабилизирована, с другой СБ ООН уже вмешалось в конфликт для полного урегулирования конфликта.

Действия в Персидском заливе показали несостоятельность ЛАГ, как влиятельной политической структуры. При этом сплочение стран залива в ССАГПЗ не стало решающим фактором в устранение острого конфликта. Международная обстановка показывала двойственность внешнеполитического курса арабских стран в Персидском заливе. Кувейт обращался к помощи СССР, в то же время Саудовская Аравия закупала американскую военную технику, а Ирак имел союзные отношения с СССР, но так же интересовался американским и французским вооружением. Франция помогала Багдаду в ведении войны крупными кредитными займами. Саддам Хусейн в целом не боялся вести двойственную политику и на время войны с Ираном устанавливал политические и торговые отношения с Италией, Западной Германией, Бельгией, Испанией, Югославией и Бразилией. Активно интересовался и проводил закупки французской техники: самолеты Мираж-3, Мираж-Ф-1, вертолеты Алуетт, ракеты типа земля-воздух типа Корталь-I.74 Весьма интересно, что менее заметно, нежели Франция или США, но Ирак спонсировала и Великобритания в размере 340 млн. долларов.

Двойственная и непростая политика со стороны США на Ближнем Востоке была обусловлена исключительно стратегическими целями. Правительство Америки понимало, что столкновение шиитов и суннитов – это отличная возможность закрепиться в регионе Персидского залива. Следует вспомнить американскую концепцию создания Большого Ближнего Востока» или, иными словами, демократизацией региона Ближнего Востока и Северной Африки (РБВСА) путем замены в арабском мире одряхлевших и коррумпированных режимов светского или полусветского плана на демократию западного типа. Именно это мы будем наблюдать в Ираке в 2003 году. Стратегическим партнером в РБВСА у Америки станет Королевство Саудовская Аравия, где у власти находятся ваххабиты и салафиты, который прямого отношения к конфликту суннитов и шиитов не имели. КСА стало партнёром не столько из-за религиозного контекста, сколько из-за того, что это богатейшая страна в регионе с большим уровне нефтедобычи. Однако, помимо реального стратегического партнера США должны были найти идеологический образ, на который будет ровняться Новый Ближний Восток. Таким образцом стала суннитская светская Турция. Еще Дж.Буш младший говорил, что Турция образцовая страна на Ближнем Востоке и ориентироваться надо исключительно на нее. Вступление Турции в Международные силы содействия безопасности (МССБ) на территории Афганистана позволило США представить мировому сообществу проводимые ими военные операции не в виде «крестового похода» против исламского мира, а как «борьбу с терроризмом» в целом.

Между тем Соединенные Штаты, сделавшие ставку на Турцию, не смогли добиться от нее должного содействия в военной кампании против Ирака. 1 марта 2003 г. Парламент Турции принял решение отказать администрации Дж. Буша-мл. в предоставлении турецкой территории для размещения американских войск. Отказавшись от содействия в иракской войне, Турция как стратегический партнер США лишилась возможности принять участие в формировании послевоенного Ирака. Именно с 2003 года станет формироваться отчетливая идея о том, что стратегия и оружие не смогут воздействовать на Ближний Восток так, как хотелось бы правительству Америки. Однако, манипуляция с религиозным фактором и игра на конфликте суннитов и шиитов, по мнению западных экспертов, будет куда более эффективнее, чем стрелять из автомата.

Турция стала проводником западной политики в Ближневосточный регион. Иран будучи в изоляции, как центр шиитского анклава не особо контактировал с США. В данной схеме Турция до 2010 года играла роль связующего звена. Эту роль она прекратила, как только подписала договор между Ираном, Турцией и Бразилией об обмене низкообогащенного иранского урана на высокообогащенное топливо для тегеранского научно- исследовательского реактора, но этот договор не предусматривал прекращения продолжавшейся иранской стороной ядерной программы.78 Проблема была в том, что Анкара не отказалась от программы обогащения урана в Иране, что крайне обеспокоило Вашингтон. Турция, будучи партнером арабской США ввязалась в арабо-израильский конфликт и соответственно придерживалось позиции арабской стороны. Однако, в Сирийском кризисе Анкара поддерживала оппозиционеров. Такая ситуация сложилась из-за манипуляций со стороны США. Важно понять одну причинно-следственную связь. Америка вводит войска в Ирак в 2003 году. В стране суннитский режим сменяется на шиитский, но при этом идет гражданская война с ярко выраженным антиамериканских характером. В это же время Иран, как центр шиитского анклава становится более влиятельным в силу того, что шииты, пришедшие к власти в Ираке тесно связаны с ИРИ. Вашингтон теряет влияние в стране, куда ввел войска и в целом авторитет на Ближнем Востоке. КСА на фоне политических движений между Ираном и Ираком начинает контрнаступательные меры, хотя прямого интереса у них нет, но они являются партнерами Вашингтона, который теряет влияние. Параллельно с эти активизируются радикальные суннитские группировки, такие как ИГ в Ираке с 2006 года и Аль-Каида, сюда же отнесем Талибан и Боко Харам. Параллельно с этим не утихает арабо-израильский конфликт, где значение играют уже не суннито-шиитские противоречия, но исламские страны (суннитского толка) поддерживают арабскую сторону. Турция играет роль связующего звена, так как старается быть светским государством, но религия там суннитский ислам, соответственно идет вектор на интеграцию в Европу, но и на повышение влияния на Ближнем Востоке. Йемен в этой сложной стратегической ситуации играет тоже важную роль и США заинтересовано в том, чтобы там у власти стояли не шииты, так как данное государство фактически контролирует Баб-эль-Мандебский пролив, который важен с стратегической точки зрения.

Ситуация с исламистами ИГИЛа привлекла внимание всей мировой общественности, так как их действия ведутся не только в рамках Ближнего Востока, но и в целом по миру. Да и сами методы их оставляют желать лучшего. Например, 8 августа 2014 года исламисты ИГИЛ захватили город Мосул (Ирак) и взял в заложники всех женщин до 35 лет и заставили принять суннитский ислам и пройти обряд обрезания. К слову говоря, США решили в данной борьбе занять интересную позицию. Дестабилизация и уничтожение порядка на Ближнем Востоке по большому счету тесно связана с их деятельностью. Однако, когда деятельно ИГИЛ активизировалась Б. Обама выводит почти все войска с Востока. Постепенно Вашингтон сократил военное присутствие в Ираке и Афганистане – со 180 тысяч солдат до почти 15 тысяч. Отдавая приоритеты целенаправленным контртеррористическим операциям и подавлению роста экстремизма и радикализма, США решили оказывать военную и материально-техническую поддержку союзникам в «борьбе против терроризма».

Американцы с начала активизации ИГИЛ стали поддерживать шиитов иракских курдов. Весьма интересная позиция, потому что именно после введения войск с 2003 года они старались прекратить дискриминацию курдов в Ираке, но эта политика оказалась провальной, так как их партнер Саудовская Аравия спонсировала боевиков из Аль-Каиды, которые продолжали истребление иракских курдов на севере страны.

Следует предположить, что активная политика суннитов на Ближнем Востоке может спровоцировать ассиметричное усиление радикальных исламистов со стороны шиитов. Также в скором времени можно заметит усиление позиций курдов, потому что они сейчас, действительно, поддерживаются США. Политика Вашингтона на Ближнем Востоке не является далеко уж честной и справедливой. С 1980 года мы можем наблюдать, что правительство Америки поддерживало Ирак, Иран, Кувейт, Саудовскую Аравию, Турцию и многие другие страны. При этом все эти страны не являются явными союзниками и их партнерство с Америкой не дает нужных результатов и достижение лидирующих позиций в регионе. Единственная страна, которая не особо контактирует с странами Запада – это Иран. Это связано с самобытностью внешнеполитического курса, а так же само положение государства ИРИ указывает на некоторую изоляцию. Политика современного ИРИ направленна на консолидацию шиитских государств, но не на стратегический захват всего Ближнего Востока. Политический курс Ирана скорее прагматично-оборонительный, нежели экс пансионный. Так религиозный конфликт суннитов и шиитов постепенно вылился в настоящий политический кризис. На данный момент их конфронтация не утихает, но уже трудно говорить о сугубо религиозной розни. Скорее речь идет о глубинных геополитических интересах, и каждая сторона преследует свои. Иран старается удержать позиции лидера на Ближнем Востоке, а КСА активно старается этому помешать и трудно говорить о том, что в религиозном контексте это главный противник. По факту в Саудовской Аравии, правительствующую верхушку обозначили ваххабиты и салафиты, которые не имеют прямого отношения к столкновению ортодоксального и оппозиционного Ислама.

Обострение конфронтации видно в рамках и интеграционных процессов: ЛАГ, ССАГПЗ и многие другие организации Ближнего Востока (в том числе ОПЕК) так или иначе коррелируют ситуацию между шиитами и суннитами. По определенным причинам, действительно, блокируется доступ Ирана к интеграционным процессам, а ОПЕК в свою очередь стараются стабилизировать цены на энергоресурсы, несмотря на военизированную деятельность в регионе радикальными группировками исламистов.

Заключение

ислам шиитский мухаммад

Если обращаться к истории развития шиизма, как определенного течения Ислама, то можно выделить следующие периоды (хотя вполне логично, что большинство из них связаны с историей Ирана):

1)до 1501 года, до появления царства Сефевидов и правления Исмаила:

Данный период характеризуется становлением религиозно- мифологической базы данного течения.

2)Сефевидское государство и государственная религия представленная иснаашаритским (двунадесятники) направлением шиитского ислам. Первое зарождение государства-шиитов, где государственной религией стал оппозиционный Ислам.

3)Начало XX века характеризуется более открытыми столкновениями между шиитами и суннитами: в 1910 Глава правительства Бухарского эмирата кушбеги Астанакула, мать которого происходила из Ирана, предоставил разрешение открыто справлять в городе Ашуру, допускавшееся до этого лишь в границах иранского квартала. Однако суннитская толпа начала издеваться над шиитскими обрядами и осыпала насмешками процессию шиитов, когда те проходили по главным улицам Бухары. Итогом стало нападения озлобленных иранцев на толпу, результатом чего стала гибель одного бухарца; В 1943 году мусульманская и христианская общины Ливана заключили устное соглашение, известное как Национальный пакт, заложивший основу Ливана как многоконфессионального государства. В соответствии с Национальным пактом за мусульманином-шиитом определяется один из трёх главных постов в государстве и т.д.

4)1979 год – Исламская революция в Иране и деятельность Аятоллы Хомейни, который смог реформировать классический шиизм под условия современности и синтезировать светский характер власти и религиозный аспект оппозиционного Ислама. Появляется четкое разграничение, что находится в компетенции духовенства, что доступно светской власти. Основной документ страны – Конституция отражает синтез духовного и светского. Результатом этой деятельности стало возвышение Ирана на политической арене и становление единственной республики в регионе. Это же спровоцировало дальнейшую агрессию со стороны суннитских монархий.

5)Ирано-Иракская война 1980-1988 гг., как первый факт столкновения суннитов и шиитов не столько на религиозной почве, сколько на политической. В добавок именно в этот период появляется Западный фактор в Персидском заливе и усиливается политическое давление со стороны США.

6)2003 год – новая веха в истории конфронтации шиитов и суннитов. После вторжения американских войск в Ирак происходит дестабилизация ситуации в регионе и конфликт шиитов и суннитов в рамках конкретного государства достаточно сильно обостряется. К власти приходит шиитская диаспора, которая тесно связана с Иранским правительством. Появляется формирование так называемого шиитского полумесяца, где кстати говоря иногда в центр ставят не Иран, а именно Ирак, хотя сложно согласиться с этим мнением в силу ого, что большинство шиитов все же проживает на территории ИРИ.

7)2006 год – формирование и усиление радикальных исламистов в лице суннитов (Аль-Каида, Боко Харам, ИГ или ИГИЛ, Талибан). Данный процесс являлся определенным результатом политики США, а также фактором влияния Саудовской Аравии, как партнера Запада.

8)к 2010 году ситуация на Ближнем Востоке характеризуется полной дестабилизацией и разрушением политических связей между государствами. Появляется религиозно-политический диаметрально противоположный шиитский и суннитский пояс, где контроль над территорией стал играть важнейшую роль.

В целом важно подчеркнуть, что религиозный конфликт перестал быть именно религиозным. Современный конфликт шиитов и суннитов имеет сугубо политический характер, а также сильно педальруется третьими сторонами: Россией, США и странами ЕС. Турция в свою очередь теряет роль связующего звена и об этом можно судить исходя из ослабления позиций нынешнего руководства в лице Эрдогана. Анкара оказалась на распутье споров шиитов и суннитов и вероятнее всего продолжит поддержку сепаратистов в Сирии для того что бы максимально ослабить позиции конкурента в регионе. США решили ослабить военное присутствие в регионе в силу того, что стало слишком явным давление Вашингтона на ситуацию, в которой они не должны были играть важную решающую роль, хотя так и получилось. Главное, важно понимать, что современный конфликт суннитов и шиитов уже совершенно не религиозный, а политический. И при этом есть огромная вероятность формирования радикальных исламистских организаций (по типу ИГИЛа) со стороны шиитов (хотя у них есть только Хезболла).

Литература

1. Абдулаев А. А. Расколы в шиизме и их причины. // Исламоведение. – 2010. – № 1. – С.18-29.

. Алиев А.А. Иран vs Ирак: история и современность. М. 2002. 768с.

. Алиев А.А. «Национальное» и «религиозное» в системе межгосударственных отношений Ирана и Ирака в XX веке. – М.: ИНИОН, 2006. – 50с.

. Гибадуллин И.Р. Советская историография Исламской революции в Иране: проблема изучения религиозно-идеологических аспектов. // Власть. – 2010. – № 10. – С. 51-55.

. Гусаева К.Г. Саркарова Н.А. Историко-философские особенности формирования идейных течений в шиизме. // Исламоведение. – 2014. – № 4. – С. 52-57.

. Гурбангельдиев А.И. Роль США в реструктуризации Ближнего Востока // Вестник Российского университета дружбы народов. Серия: Международные отношения. – 2015. – №3. – С.91-100.

. Дорошенко Е.А. Шиитское духовенство в двух революциях: 1905 – 1911 и 1978 – 1979 гг. – М.: ИВ РАН, 1998. – 240с.