Апостольская традиция Фомы

• Вид работы: Дипломная (ВКР)
• Предмет: Культурология
• Язык: Русский , Формат файла: MS Word 55,42 Кб

Апостольская традиция Фомы

Введение

апостол фома христианство

Постановка проблемы

Большинству апостол Фома известен лишь как один из двенадцати первых апостолов Христа, прославившийся своим легендарным неверием, в дни, последовавшие уже после кончины и легендарного воскрешения Иисуса. Между тем, многим совершенно незнакомо особое к нему отношение многих христианских групп, как в далеком прошлом, так, даже, и в настоящем. В связи с находками в последние век-два новых источников по бурной и противоречивой истории раннего христианства, возрос интерес ко всему этому периоду, а в том числе и к фигурам отдельных апостолов. Этому в значительной степени способствовали находки апокрифических сочинений, которые образуют целые «библиотеки» и отдельные жанры, вроде апостольских деяний или неканонических евангелий.

Термин «апостольская традиция» довольно широко употребляется рядом отечественных исследователей христианской культуры, в частности Е. Н. Мещерской. Я употребляю его именно в том значении, которое встретил в её работах. Под апостольской традицией понимается совокупность главных представлений, преданий, текстов, легенд связанных с конкретным апостолом. В данном случае – с Фомой. Если быть более точным, то речь идёт об апостольской традиции Иуды Фомы, более известном, как Фома Неверующий (особо об имени этого апостола я скажу ниже т.к. этот, быть может кому-то могущий показаться незначительным, момент стоит отдельного рассмотрения). Эта, посвящённая ему традиция, имеет определённую специфику. Указывая на характерные черты этой специфики можно сказать следующее;

) Локализация развитой традиции Фомы в рамках христианства на Ближнем Востоке и в Египте, а также в «христианском анклаве» на Юге Индии.

) Разобщённостью отдельных её частей, т.е. различием представлений о Фоме среди огромного большинства христиан (к которым можно отнести католиков, православных и многих представителей протестантских направлений) и среди многих представителей т.н. «восточных» церквей. При этом необходимо сказать о глубокой исторической укоренённости такого разного подхода к Фоме у христианского большинства и у восточного христианского меньшинства.

) Фактическое отсутствие в церковных традициях основных исторических групп христиан (среди католиков и православных) достаточно развёрнутого, развитого, даже хоть сколько-нибудь значительного образа этого апостола.

) Необходимо также сказать о древнем происхождении особого почитания Апостола Фомы (Святого Фомы, Мар Фомы) среди христиан на Ближнем Востоке и в ряде других восточных регионов.

Одной из основных проблем в ходе работы было практически полное отсутствие в источниках посвящённых Фоме или связанных с ним, достаточно чётких, полновесных сведений о реальных фактах биографии данного апостола, или о той личности, которая послужила основой для создания этого легендарного образа. Те, что задействованы в работе, указывают на некий мистический, подчеркнуто необычный образ Фомы, если в них вообще идёт речь о самой личности апостола. Впрочем, такое «пренебрежение» со стороны древних и средневековых авторов к фактам личной биографии, к самому внешнему содержанию жизни огромного большинства знаменитых людей широко известно. Конечно, и Фома не мог не стать легендарным примером духовного пути в сознании христиан, смысл которого затмевал какие либо, не относящиеся к его сути, по мнению составителей древних текстов, подробности реальной биографии. К образу Фомы это, даже, более применимо, чем к именам известных апостолов – Петра и Павла. Единственным, пожалуй, исключением являются сведения, какими бы они не были легендарными, о кончине апостола. Они содержаться и в объёмном апокрифе деяний Фомы и в относительно позднем сочинении Марко Поло, который вероятно опирался на местные, южно-индийские христианские легенды о Фоме. Я скажу подробней об этом интересном упоминании у Марко Поло в главе посвящённой представлениям о Фоме – апостоле Индии.

Таким образом, традиция Фомы является даже при первом, поверхностном рассмотрении, если можно так выразиться, литературно-мифологическим комплексом представлений. Однако, это вполне соответствует тем культурным, эпохально – историческим и идеологическим условиям, в которых она была сформирована. Такова специфика всего раннего и, по большей части, средневекового христианства, где реальные факты неотделимы в своей интерпретации от вкладываемого в них смысла, от неизменного мистического фона, наполняющего собой эти факты и придающего им особое значение.

Стоит так же упомянуть о том, что местом и временем формирования апостольской традиции Фомы (в своём наиболее содержательном виде) была Передняя Азия в период эллинизации. Это не могло не наложить свой отпечаток на эту традицию, придать этой её «местной» части определённый характер. На мой взгляд, эта специфика придаёт образу Фомы мистическую размытость, некую растворённость в придаваемом ему духовном смысле. При таком подходе, личность самого Иуды Фомы лишалась своей самоценности. Он был величайшим примером для коллектива поклонявшихся ему ранних христиан, образцом приблизившегося к Божеству человека. Он стал, даже, подобием самого Спасителя, становясь его выразителем. Наиболее ярко и выпукло такое отношение к апостолу зафиксировано в Деяниях Иуды Фомы и этому образу Фомы – Двойника посвящена одна из глав работы.

Если говорить, в целом, обо всём комплексе известных представлений о Фоме, имеющихся в источниках, то я осмелюсь предложить следующую их классификацию;

1)Представления о Фоме – Двойнике Христа, порождённые сирийским ранним христианством.

2)Образ апостола – составителя особо почитавшегося некоторыми ранними христианскими группами Евангелия от Фомы, записавшего слова «Иисуса Живого» и получившего от него уникальное духовное откровение.

)Традиция, приписывавшая Фоме апостольство над Индией, широко бытовавшая как на христианском Западе, так и на христианском Востоке.

)Образ Фомы Неверующего, «рядового» апостола, одного из двенадцати, известного своим легендарным неверием в воскрешение и проповедовавшего в разрез с «индийской» традицией в Парфии.

В целом, исследование, посвящённое Фоме, перекликается с сильно возросшим в последние годы интересом в широких общественных и научных кругах к проблемам раннего Христианства. Это выражается и в увеличении работ посвящённых циклу связанных с ним тем, и в появлении нашумевших книг и фильмов. Это подогревается всё новыми и новыми находками древних текстов, наибольший интерес среди которых возникает к апокрифическим. Большинство текстов связанных с новыми данными о ранних формах христианской мысли и образа жизни были впрочем, найдены не так уж недавно. Многие были обнаружены и переведены ещё в 19-ом веке. Однако, в связи с общим интересом, они публикуются вновь, как бы прочитываются заново, и становятся значительным достоянием общественной мысли. Думается этот интерес, порой переходящий в некоторых вопросах в ажиотаж, вызван стремлением преодолеть глубокий духовно-психологический кризис, бросить внимательный взгляд на то, что считается первоосновой христианской цивилизации (или, скорее, – целой группы цивилизаций). Этот взгляд не может пропустить что-то, что относиться к этому началу и, особенно, к тому, что позволяет по-новому посмотреть на него. Раннехристианские тексты дают основание для возможных интерпретаций целых пластов культуры, если не говорить о том, что для некоторых они способны в корне изменить их отношение и к Христианству и к жизни вообще. Однако, рассмотрение, в какой бы то ни было степени, данного очень широкого общественного явления текущей эпохи не входит в задачи работы. Я хочу лишь наметить в самых общих чертах социальный фон, на котором эта работа имеет место.

Историография

Основная проблема в историографии темы работы, а именно в освещении апостольской традиции Фомы заключается в том, что мне неизвестно ни одно исследование, специально посвящённое этой задаче на русском языке. Западная историография по различным темам христианства неимоверно обширнее отечественной, однако и в ней мне незнакомо такое исследование. Однако, необходимо сказать, что существует большое количество работ посвящённых различным аспектам тем связанных с данным апостолом. В основном они затрагивают проблемы Деяний Фомы и Евангелия Фомы как текстоведческого и датировочного, так и содержательного и идеологического плана. Круг этих работ и будет рассмотрен мной в историографии исследования. Я предлагаю следующую классификацию работ использовавшихся в ходе работы; 1) работы посвящённые Евангелию от Фомы из Наг-Хаммади, 2) работы об апокрифических Деяниях Иуды Фомы, 3) тексты общего плана, обращающиеся вокруг разных проблем связанных с темой диплома.

) К первой группе относятся книги следующих авторов; Дмитрий Бурба (Будьте Прохожими…Читаем Евангелие от Фомы. М., 2004), Стивена Дэвиса (Евангелие от Фомы. М., 2004), научный комментарий к переводу этого текста М.К. Трофимовой (Апокрифы древних христиан: Исследование, тексты, комментарии. М., 1989). Поговорим о данной группе подробнее. Все три работы являются комментарием, сам стиль источника подталкивал авторов к этому. Короткие, спорные, подчас очень сложные для понимания и интерпретации высказывания Иисуса в источнике требуют, как минимум, пояснений.

Книга Д. Бурбы, на первый взгляд, не кажется серьёзным научным исследованием. Однако, несмотря на свою оригинальную форму изложения, и ориентацию на широкую современную публику её нельзя назвать легкомысленной и недостойной упоминания в связи с темой работы. Формально она так же представляет собой комментарии к каждому изречению, как и работа С. Дэвиса. Автор говорит о новом слове в истории не только Христианства, но всех мировых религий в лице т.н. «пятого евангелия». Его комментарии, несмотря на подчас шутливую форму полны глубоких пояснительных экскурсов в историю иудаизма, самих христианских церквей. Но, пожалуй, самое интересное это сравнения речений Христа с цитатами из индуистских, буддистских и священных текстов других религий. Предлагаемые автором интерпретации Евангелия Фомы, как правило, основываются на широких сравнениях с различными философемами религий мира. Бурба, в предисловии к изданию, даёт следующую установку на исследование; «В современной эзотерической литературе упорно повторяются утверждения о хождении Иисуса (в тот период его жизни, о котором евангелисты умалчивают) на Восток – в Индию, Тибет и даже Японию. И хотя наука относится к документам, повествующим об этих его путешествиях, как к мистификации, обращение к восточным писаниям без сомнения позволяет полнее осознать «тайные слова» Сына Человеческого. Поэтому (а также из-за убеждённости автора в существовании общего Источника всех ветвей духовного знания) в комментариях помимо отрывков из Библии часто приводятся также фрагменты текстов индуизма, буддизма, даосизма, суфизма, манихейства и других духовных традиций и культур (всего в книге более 2500 цитат)». Впрочем, особую осведомлённость автор проявляет в том, что касается индуистских духовных реалий.

В целом, замечательным в книге Бурбы является то, что автор даёт современному читателю объяснение реалий, о которых говорит евангелие, даёт понятную и обоснованную интерпретацию речений и даже сам дополняет их по смыслу (с чем можно соглашаться или нет). Позицию автора исследования о Евангелии Фомы, по-моему, можно охарактеризовать как положительную по отношению к тексту. Он считает речения одним из древнейших, подвергшимся в наименьшей степени цензуре, памятников сохранившим слова исторического Иисуса Христа – основателя великой международной религии. Именно из этого оптимистического подхода вырастает его уверенность в незамутнённости слов этого духовного учителя или минимальной степени такой искажённости. Возможным недостатком работы Бурбы является его доверие окончательной форме данного текста, его уверенность в полной идентичности текста и слов Иисуса. Он также практически не рассматривает образ Фомы («Дидим Фомы» записавшего 118 речений), что, конечно, нельзя поставит ему в укор, так как задача его книги была намного шире и не затрагивала темы моей работы. Однако его комментарии к 14-му изречению (об уподоблении Иисуса учениками) очень и очень ценны и весьма углубляют образ данного апостола версией Бурбы.

Книга Стивена Дэвиса вышедшая в том же году, в том же издательском доме «София», также представляет собой приводимый текст евангелия с комментариями автора. Дэвис считает, что находка этого апокрифического евангелия была неким откровением для современного мира. Уникальность его в том, что оно, видимо, наиболее близко реальному учению Христа из всех известных христианских текстов и во многом представляет антитезу изложенному в канонических евангелиях мировоззрению. Как пишет автор книги в предисловии, текст является, по-видимому, выразителем точки зрения одного из двух самых ранних направлений Христианства, традиционные же четыре евангелия наоборот выражают мнение второй группы. Дэвис характеризует мировоззрение того направления, что представлено в Евангелии Фомы как мироутверждающее, придающее земной человеческой жизни действительное духовное значение, в отличии от ненавистнического по отношению к миру и пассивного мировоззрения канонических евангелий.

Автор настаивает на том, что это мировоззрение говорит о великих скрытых силах человека, и о Царствии Бога не как о некой далёкой трансцендентной сущности, а о реальном заложенном в жизни потенциале, только ждущем своего осуществления. Стивен Дэвис опровергает прямую связь данного документа с гностическими системами, так как не находит в нём ничего существенно роднящего его с ними. Он справедливо указывает на попытку ортодоксальных христиан связать евангелие с гностицизмом для того, что бы вывести его из круга относящихся к первооснове Христианства текстов. Немаловажно, думается и тот факт, что сами изречения были найдены вместе с целой библиотекой преимущественно гностических текстов. В целом, работа Дэвиса рассматривает Евангелие Фомы как новое откровение о словах Иисуса и, несмотря на нестандартно неканонический подход, ближе к христианским традициям толкования. Недостатком книги можно считать небольшой объём комментария и более узкий подход автора, стремящийся в работе именно к глубокому мировоззренческому толкованию.

Комментарий в сборнике статей «Апокрифы древних христиан» (М., 1989) принадлежащий М.К. Трофимовой представляет формально иное, нежели работы Бурбы и Дэвиса, а именно – вступительную статью, предваряющую перевод евангелия. В нём она даёт критический анализ текста и своё понимание его, подчас очень сложного и противоречивого смысла. Она внимательно анализирует содержание апокрифических изречений и составляет из них смысловые группы, в которых несколько из них порой связаны только по содержанию. Трофимова говорит о связи формы евангелия с сократическими диалогами, указывая при этом на то, что и этот и античные сократические тексты ориентируют читателя на собственные поиски. Исследовательница особо подчёркивает форму памятника как передачу устной речи Иисуса, его обращений к ученикам, прохожим. Множество отрывков этого евангелия начинается со слов «Иисус сказал». Вся статья Трофимовой разбита по-содержанию на отдельные темы, которые разбираются в связи с изречениями. Таковы, например, темы телесного и духовного, вечной жизни, единства и т.д. В целом, позицию данного автора нельзя назвать скептической, в начале своей статьи она даёт примерно туже характеристику Евангелию Фомы, что и Дэвис и Бурба, как замечательному, способному менять мировоззрение, памятнику раннехристианской словесности. Однако, её работу отличает очень структурированный, системный подход, что говорит в пользу её анализа. Впрочем, самому Фоме она уделяет мало внимания, что не удивительно.

) Вторая группа, к которой относятся исследования, посвящённые апокрифическим Деяниям Фомы, содержит работы только одного учёного – Е.Н. Мещерской. Она до сих пор является, видимо, единственным отечественным исследователем данного источника. Речь идёт о двух её работах; о ранее упоминавшейся книге «Деяния Иуды Фомы» и о вступительной статье в сборнике «Апокрифические деяния апостолов». Мещерская провела огромную работу по анализу языковой, культурно – исторической и идеологической среды возникновения Деяний Фомы.

Многолетняя работа над источником позволила Мещерской многое сказать не только об общекультурной, этнической, но и о литературной среде этого памятника. Так, например, она убедительно показывает сирийские бытовые реалии, отражённые в Деяниях Фомы. Это особенно опровергает попытки некоторых авторов, приводимых ей в историографическом обзоре, напрямую связать текст с индийской тематикой.

Несмотря на многоплановость своей работы, Мещерская мало рассматривает образ самого апостола Фомы, о котором и написана древняя книга. Её научный анализ также, несмотря на свою серьёзность, кажется мне далеко не исчерпывающим из-за малого внимания к идеологии памятника. И всё же, несмотря на некоторые указанные недостатки, работа, проведённая Мещерской, столь обширна и основательна, что кажется исчерпывающей.

Самой спорной проблемой связанной с Деяниями, в комментариях исследовательницы, мне кажется утверждение о политической востребованности данного произведения. Она связывает его появления с утверждением римской власти в сирийском царстве Осроэна и с веротерпимой политикой Александра Севера, который использовал культ апостола Фомы, для усиления своего влияния в стране.

Возникает вопрос – как могла смена почитания апостола Аддая (ставшего Фаддеем в «Церковной Истории» Евсевия Кесарийского) на Фому помочь контролю римской власти над первым в истории государством, сделавшим официальной религией христианство? Каким образом книга о деяниях Фомы в Индии и мученической его там смерти могла способствовать росту римского влияния в этом, спорном, пограничном с Парфией регионе? Для меня эти вопросы остались не решёнными.

) Эта группа исследований достаточно обширна и включает работы разных авторов. Ознакомление с ними было связано с разработкой разных проблем связанных с основной темой. Книга Н.В. Пигулевской общего плана и знакомит читателя с разными аспектами истории и культуры сирийцев. Она помогла мне в разработке темы о связях образа апостола Фомы и раннего сирийского христианства. Существенным недостатком этой книги является то, что Пигулевская не успела окончить её. Ученики исследовательницы обработали её рукописи и придали им вид систематического изложения, но недостаток авторской редакции чувствуется. Пигулевская также не уделяет особого внимания Фоме, лишь несколько раз упоминая о нём в книге. До сих пор вклад Н. В. Пигулевской в отечественную сирологию не превзойдён и на русском языке не создано ничего лучше обзорной работы этого автора о сирийской культуре.

Книга Панкратовой В.А. посвящена современным (т.н. «сирийским») христианам Южной Индии, которые проживают в основном в штате Керала. Это потомки древних переселенцев – христиан с Ближнего Востока и обращённых до прихода европейцев индусов. Их общая численность точно не установлена и варьируется от 3 до 5 миллионов человек. В работе Панкратовой содержатся, в основном, относительно современная статистическая информация об этих жителях Индии, которая не входит в рамки данного исследования, но в начале этой книги есть очень интересный очерк истории этих общин.

Я пользовался также работой Л.А. Беляева – «Христианские Древности» (М., 1998), которая содержит обильную информацию по истории христианской археологии. Книга Беляева рассказывает не только о внешней стороне темы, т.е. о самих фактах находок, экспедиций и исследований, но и о новых открытиях в истории Христианства. Такие открытия дают нам возможность шире и продуктивнее смотреть на историю великой религии. Одним из ярких примеров таких находок является обнаружение в 20-х годах 20-го века прекрасно сохранившихся руин города Дура-Европос. Среди развалин этой крепости на Евфрате был найден древнейший, из известных, христианский храм. В целом, можно сказать, что был обнаружен древний христианский город с сирийским, по преимуществу, населением.

Большая обзорная работа по новозаветным апокрифам немецкого учёного Хеннике использовалась мной для сведений о тех апокрифах, которые не были доступны в русском переводе. Я пользовался расширенным и дополненным изданием 1959 года.

Мне также были весьма полезны работы достаточно известной отечественной исследовательницы – И.С. Свенцицкой. Её исследования по раннему христианству весьма обширны и охватывают круг разных проблем. В работах Свенцицкой нет перегруженного научного языка, и они доступны для понимания практически любого читателя. В основном, я пользовался книгой «От общины к церкви» (М., 1985), в которой ёмко и чётко рассказывается о специфики жизни и веры первых христианских общин. Исследования этого автора по различным проблемам, связанным с ранним Христианством, полны интересных фактов и серьёзного анализа научных вопросов.

Цели и задачи работы

Исследовательской целью содержащийся в этой дипломной работе является рассмотрение, анализ и характеристика образа апостола Иуды Фомы (Дидима) в истории христианской мировой религии.

Данная работа посвящена образу апостола Фомы в многовековой христианской культуре. Его месту в истории христианской религии, которая, несмотря на развитие в нескольких различных исторических потоках, сохранила почти неизменной свою основу. Основой мы можем назвать особое отношение к личности Иисуса Христа, к событиям последнего периода его жизни, к его учению. При этом нужно не упоминать о догматах, которые, несмотря на свою древность, вызывали и вызывают противоречия, и явили собой особой этап в становлении Христианства. Они как бы являются менее глубоким, не истинно первоначальным слоем. К этой древней основе можно отнести и предание об апостолах, их деятельности и роли в распространении новой религии. Т.о. апостол Фома относиться к древнему и практически неизменному слою христианских культур – к периоду жизни Христа и апостольской проповеди его учеников.

В соответствии с различием наиболее, по моему мнению, значимых тем, связанных с традицией Фомы, и структурирована работа.

Первая глава – «Апостольство Фомы» имеет более общий характер и призвана бросить свет на тему апостольства – как феномена христианской религии и на само апостольство Фомы.

Вторая – «Евангелие от Фомы» посвящена анализу достаточно известного апокрифического евангелия из Наг-Хаммади, что в Верхнем Египте, а также тому особому отношению к данному апостолу, представленному в нём.

Глава – «Деяния Иуды Фомы», что третья по счёту, рассказывает об образе Фомы в данной, довольно пространной, апокрифической книге апостольских деяний. Данный апокриф имел в истории традиции этого апостола огромное значение, и именно он, по моему мнению, на веки связал имя Фомы с Индией.

Глава четвёртая – «Образ Фомы – апостола Индии» призван рассмотреть проблему ранней христианизации этого региона и возможность путешествия апостола в Индию. Так же она будет содержать анализ средневековых легенд о Фоме в передачи Марко Поло и сведений о широко известной среди христиан гробнице Фомы на Юге Индии.

Необходимо особо сказать о научной актуальности данной работы, посвящённой анализу апостольской традиции Фомы. Прежде всего, сообщу о том, что мне не знакомо ни одно отечественное исследование, специально посвящённое образу данного апостола. Это, конечно, ни сколько не удивительно, если учесть специфическое отношение к Фоме распространённое у подавляющего большинства христиан мира, не придающее ему никакого сколько-нибудь значительного духовного и исторического значения.

Апостол Фома, бывший некогда столь значительной фигурой среди относительно немногочисленных христианских групп, был почти что обойдён молчанием, став лишь «странным» апостолом, ни чем особо не примечательным кроме случая с его неверием в воскрешение Христа, рассказанном в Евангелии от Иоанна. Интересен тот факт, что в т.н. синоптических евангелиях о подобном случае с Фомой не сообщается.

В узком смысле, посвящённое Фоме исследование должно занять своё скромное место в кругу работ посвящённых апостолам, и их отражениям в многовековой христианской культурной традиции.

Хронологические и территориальные рамки исследования

Хронологические рамки данной работы заданы несколькими основополагающими для исследования событиями истории Христианства. Это, собственно, жизнь Христа как начало, т.к. я не затрагиваю в своём анализе истоков и корней Христианства и 13 век н.э., к которому относятся сообщения Марко Поло об общинах христиан в Южной Индии. В основном, источниковая база и интересующие исследовательский процесс культурные и исторические факты ограничиваются 1 – 4 веками. Они относятся к периоду раннего развития и становления христианских обществ. Гораздо более поздняя информация из книги Марко Поло интересна как сообщение о средневековых реалиях, касающихся индийских христиан, и составляет, в этом плане, исключение.

Территориальные рамки работы таковы: это – Восток Средиземноморья, Передняя Азия, Сирия, Индия и побережье Красного Моря. Именно в этих пространственных рамках происходили те социальные процессы, которые наиболее тесно связаны с образом апостола Иуды Фомы.

Методология

В данной работе посвящённой исследования образа апостола Фомы, использовались историко-генетический, описательный, историко-сравнительный и хронологический методы. Метод логического анализа позволяет подвергать достигнутый уровень развития исторической науки объективной научной оценке. Использовался также метод возвратного или ретроспективного анализа, который предполагает изучение элементов старого, сохранившегося в наши дни в культурном наследии, и реконструкцию на их основе событий и явлений, имевших место в истории, проверку выводов исторического исследования данными последующих процессов. Историко-ситуационный метод предполагает оценку событий и явлений, исходя из реалий конкретно-исторической ситуации, что в известной мере оберегает исследователя от модернизма, обусловленной современными социальными условиями предвзятости.

Использование всех выше указанных научных подходов и методик опирается на принципы историзма, объективности и системности, составляющие методологическую основу исследования. Данные принципы подразумевают объективность, всесторонность изучения научного объекта исследования в контексте исторической эпохи и взаимосвязи с соседствующими явлениями, событиями и процессами, свободы от идеологической или любой иной предвзятости и заданности.

Тема данной работы связана с раннехристианской тематикой и затрагивает вопросы изучения апокрифических источников, что вносит в работу определённую специфику. Основная особенность этой специфики в том, что источники по теме исследования обладают всегда определённым мировоззрением, без которого они вообще не имеют какой-либо самостоятельной ценности. В сущности, особенность работы с подобными темами заключается в изучении мировоззрения авторов, первых редакторов и читателей раннехристианских текстов. При этом необходимо отметить, что эта система взглядов, заложенная в любом из документов, почти всегда присутствует не явно, внутренне. Понять эту систему взглядов, твёрдых мировоззренческих убеждений часто не просто, однако, именно в этом, как правило, состоит главная работа исследователя ранних христианских текстов.

Необходимо сказать о том, что тема Христианства в любых исследованиях всегда была тесно связана с религией, философией и даже политикой. Практически любой вопрос, связанный с именем Иисуса, апостолов, учеников вызывает общественный резонанс, и исследование данного вопроса, при этих обстоятельствах, естественным образом усложняется.

Таким образом, можно с уверенностью сказать, что основными моментами специфики тем связанных с ранним христианством, теми, которые определяют принципиальное их отличие от общеисторической научной практики, являются 1) глубокая идеологическая тенденциозность присущая текстам и 2) социальная ангажированность практически любого исследования. Следовательно, исследователь должен пытаться внутренне понять (а не приписать) мировоззрение, идеологию раннехристианского памятника и дать ему наиболее адекватное толкование. Ярким примером нарушения такого методологического подхода является отношение и католической и православной церквей к апокрифическому Евангелию от Фомы. Обе эти великие конфессии стараются принизить значение текста его причислением к корпусу еретических гностических книг и т.о. вовсе снять вопрос о проблеме «пятого евангелия».

Характеристика источников

Источники, использовавшиеся в работе, можно условно разделить на первостепенные и второстепенные по своей значимости.

Первые являются первоначальными, ставшими в истории представлений об апостоле Фоме некой базой, источниками по данной традиции. Я просто перечислю их и ниже дам каждому из них характеристику; каноническое Четвероевангелие, апокрифическое Евангелие от Фомы из Наг-Хаммади, апокрифическая книга «Деяния Иуды Фомы», а так же апокрифические Псалмы Фомы, найденные среди других текстов манихейской «библиотеки» обнаруженной в Египте в 30-х годах 20 века.

Вторая группа источников имеет непосредственно для темы работы меньшее значение, меньше цитируется и в целом играет, по своей информативной функции, вспомогательное значение. Так же просто перечислю их для того, что бы потом вернуться к ним; «Церковная История» Евсевия Кесарийского (Памфила), «Церковная История» Руфина Аквилейского, раннехристианская книга-проповедь «Учение Аддая апостола», многотомный труд «География» Страбона, и т.н. «Книга о разнообразии мира» Марко Поло. Ко второй группе относятся так же использовавшиеся при написании работы канонические деяния апостолов и апостольские послания.

Каноническая четвёрка евангелий от Марка, Матфея, Луки и Иоанна, пожалуй, не требует особенной критической характеристики т.к. это само по себе представляет давнюю и отнюдь не решённую научную проблему. Я пользовался одним из бесчисленных изданий на русском языке, основанном на т.н. Синодальном издании 1876 года (Библия. Книги Священного Писания Ветхого и Нового Завета. Канонические. В русском переводе с параллельными местами. United Bible Societies, 1992.). В любом случае, сколь ни был бы сложен вопрос о древности или достоверности, этот канонический корпус евангелий оказывал и оказывает решающее влияние на жизнь Христианства, издавна считаясь его текстовой первоосновой.

Евангелие от Фомы является апокрифическим текстом, в более-менее полном варианте (существующие лакуны, относительно, не столь значительны) оно было найдено в 1945 году близ южно-египетского посёлка Наг-Хаммади, в древности называвшегося Хенобоскионом. Оно наиболее объёмное и значительное среди нескольких других апокрифических евангелий приписываемых Фоме. Ныне свиток этого текста храниться в Коптском музее Каира. Язык источника – саидский диалект коптского, исследователи говорят, однако о том, что известный текст – более поздний список с оригинала на греческом. Текст датируется IV веком н.э. на основе стиля письма и считается, что время написания евангелия относиться к более ранней эпохе. Интересно само происхождение комплекса книг, в который входит этот раннехристианский документ – т.н. «библиотека Наг-Хаммади». Считается, что во время гонений на христианскую общину, которой принадлежали свитки, некто поместил их в кожаный переплёт, затем в керамический сосуд и закопал в песок. Этим объясняется хорошая сохранность большинства папирусов, пролежавших в сухом грунте около полутора тысяч лет. Общепринята разбивка Евангелия Фомы на 118 «речений» предложенная одним из первых исследователей текста Ж. Дорессом. Я пользовался изданием данного евангелия в книге Дмитрия Бурбы (Д. Бурба. Будьте Прохожими… М., 2004), которое идентично переводу в научном сборнике – «Апокрифы древних христиан» (М., 1989). Стоит отметить, что я располагал переводом на русский в изданной книге Стивена Дэвиса, который несколько отличается от выше упомянутых, однако я скажу об этих аспектах в соответствующей главе основной части диплома. Содержательный анализ данного источника помещён в главе «Евангелие Фомы».

Книга «Деяния Иуды Фомы» полностью опубликована в русском переводе в 1990 году (Е.Н. Мещерская. Деяния Иуды Фомы. М.). Этот древний образец раннехристианской апокрифической литературы был более распространён в своей греческой версии, однако, Мещерская, на основе своей и проведённой многими учёными работы, показала, что оригинал или более ранняя версия написана на сирийском. Особо стоит сказать о том, что в данном издании наличествует перевод с сирийской рукописи, более полной и логически последовательной, нежели различные тексты деяний Фомы на греческом.

Сами Деяния были в средневековый период достаточно популярным текстом. В самом начале своего исследования Мещерская сообщает о том, что науке известны древние переводы книги о Фоме на латинский, коптский, армянский, на славянские и другие языки христианских культур. Работа Е. Н. Мещерской полностью называется так; «Деяния Иуды Фомы (культурно-историческая обусловленность раннесирийской легенды)» и снабжена значительным научным комментарием и аналитическим аппаратом. Впрочем, я вернусь к анализу данного источника в отдельной посвящённой ему главе.

Необходимо сказать о проблеме датировки памятника. Этот вопрос весьма затруднён существованием большого количества текстов памятника. Разные учёные по-своему утверждали время создания Деяний Фомы. Оценки варьируются от начала III до IV века н.э. и приводятся в первой главе исследования Мещерской. Сама Мещерская ограничивает период создания текста III веком и связывает его появление с присоединением Эдесского царства (Осроэны) к Римской Империей при Каракалле, и утверждением иноземной власти уже при Александре Севере.

«Псалмы Фомы» были обнаружены в Египте, близ населённого пункта Мединат-Мади и впервые опубликованы в 1938 году. Эти поэтические религиозные сочинения относятся к ряду других манихейских текстов и всегда связывались с ними. Они приписывались не Фоме – апостолу, а Фоме – ученику Мани, проповедовавшему на Западе. Впрочем, эти два образа; Фомы – апостола Христа и Фомы – апостола Мани могли пересекаться. Рассмотрению текстов о втором Фоме посвящена работа Е. В. Абдуллаева. Содержание псалмов выходит далеко за рамки чисто манихейской специфики и даёт возможность связать их с образом Фомы апостола – Двойника Иисуса Христа, зародившимся на Ближнем Востоке. По стилю, образному миру и идеологии они очень близки к поэтическим фрагментам в Деяниях Фомы и их, видимо, так же можно отнести к раннему сирийскому христианскому творчеству.

Я подошёл в своём кратком обзоре до источников второй группы. «Церковная История» Евсевия Кесарийского (Памфила) является одним из самых популярных текстов по истории мировой христианской общины. Автор – знаменитый епископ Кесарийский жил в переломный для церкви период истории, когда императорская власть в лице Константина Великого сделала одной из своих опор христианскую религию. Годы жизни Евсевия ок. 260 – 340, он был одним из образованнейших людей своего времени и, не обладая широкой эрудицией, не смог бы создать подобный труд. Вообще, необходимо сказать, что IV век н.э. был, как известно, эпохой унификации христианства, его внутреннего и внешнего упорядочивания, что не могло не привести в свою очередь к расколам, изоляции и даже уничтожению отдельных непокорных общин. Именно такая судьба, судя по всему, постигла большинство поклонников «великого апостола» Фомы. Группы, исповедовавшие его культ, были так или иначе связаны с гностическим влиянием в русле христианства, борьба с которым заняла целую эпоху. Сам Евсевий говорит о том, что гностицизм был более опасен для церкви чем «все гонения Диоклетиана». IV век н.э. был так же временем создания не одной церковной истории разных составителей. Евсевий много пользовался сочинениями авторов предыдущих времён – Иосифа Флавия, Тертуллиана, Иринея Лионского, Иустина Философа и др. Он часто цитирует целые отрывки, и, как правило, если науке известен оригинал и можно сравнить, всегда довольно точно, что делает его труд весьма авторитетным источником.

Другая «Церковная история», принадлежащая авторству Руфина Аквилейского, использовалась мной в качестве источника. Я пользовался первым изданием русского перевода его книги; В. М. Тюленев. Рождение латинской христианской историографии (с приложением перевода «Церковной истории» Руфина Аквилейского), СПб., 2005. Руфин родился в 345, умер в 410 году, пробыв большую часть жизни на христианском Востоке, хотя сам он был родом из Италии. Автор данной церковной истории был одним из самых значительных деятелей, участвовавших в становлении «западной» историографии. Он был отличным переводчиком, перевёл на латынь упомянутый труд Евсевия Кесарийского, работы Оригена и другое. Особо стоит отметить, что большая часть труда Руфина является переводом «Истории» Евсевия и как источник не содержит ничего в себе нового, но в его состав включены дополнительные две книги, принадлежащие собственному сочинительству Руфина. Они то и представляют собой интерес, и из них я брал некоторую информацию. Это дополнительные книги 10 (1) и 11 (2), именно их перевод издан в исследовании Тюленева.

Апокрифическая книга – проповедь «Учение Аддая» задействуется в работе в связи с почитанием апостола Фомы в Сирии и бросает некоторый свет на раннее сирийское христианство. Издание, которым я пользовался, является сборником под редакцией Е.Н. Мещерской; Апокрифические деяния апостолов (Новозаветные апокрифы в сирийской литературе), М., 1997. Собственно, само «Учение…» основывается на легенде о переписке с Иисусом Христом эдесского царя Авгара сына Ухамы. Тот же сюжет приводит в своём труде и Евсевий Памфил, сообщая при этом, что цитирует свой перевод с арамейского документов, взятых им из архива в Эдессе. Мещерская во вступительной статье сборника говорит о том, что такой документ на сирийском, хоть и не дошёл до наших дней, но, судя по всему, существовал в реальности.

Книга, являющаяся оригинальным образцом сирийской христианской словесности, сильно расширяет и углубляет этот сюжет с перепиской Авгара и Христа и чудесным исцелением и обращением царя Эдессы. Основной объём книги, однако, составляет проповедь апостола Аддая (одного из 70-ти) на главной площади города. Датируется памятник кон. IV – V веком н.э.

Огромный труд античного ученого Страбона интересовал меня, постольку, поскольку сообщал о ранних связях средиземноморского мира и Индии. Он так же является источником информации о знаниях людей эпохи раннего христианства о странах на Востоке. Автор разбил свой многотомный труд на главы, посвящённые отдельным странам. Их география обширна – от Ирландии на Западе до Индии на Востоке, как говорит Геродот, последней страны известной людям Средиземноморья. Сам труд Страбона представляет собой во многом критически обработанную компиляцию многих античных источников по географии и истории мира, именно отсюда широчайшая осведомлённость автора.

Глава I. Апостольство Фомы

.1 Апостольство как феномен Христианства

Прежде чем изложить содержание параграфа необходимо сказать о самом смысле слова «апостол». Это актуально и из-за того, что я постоянно буду использовать в работе этот культурный термин и из-за того специфического смысла, который вложила в это слово христианская традиция. Речь об идеологическом, культурном и, собственно, историческом наполнении слова.

Необходимо сразу оговориться о том, что первая, арамееязычная группа, собравшаяся вокруг Христа, не употребляла данное слово. Само слово «апостол» греческого происхождения и первоначально означало «вестника, посланника». Видимо, сначала так называли людей служивших для связи между первыми общинами. Впрочем, более вероятно, что смысл «вестник» стало означать посланника Иисуса некой группе людей, сколь она не была бы мала или обширна. Первые ученики ведь, в сущности, начинали с того, что сообщали людям о радостной вести о жизни, смерти, воскрешении и учении Богочеловека. И греческое слово «апостол» как нельзя лучше подходило для этой их роли.

Как можем мы сегодня достаточно точно сформулировать содержание данного специфического христианского термина? Прежде всего, нужно признать, что слово не идентично по-смыслу слову «ученик». Известно, что Христа окружали ученики, либо приближённые, некоторые из них не являлись апостолами, хотя бы потому, что являлись женщинами. Были также люди, которые не видели Христа при его жизни или не входили первоначально в круг избранных и стали апостолами. Достаточно вспомнить апостола Павла и, выбранного взамен Иуды – Предателя, Матфия. Т.о. апостольство связано с особой ролью вестничества, с широкой, первоначальной проповедью христианской религии. Обратимся к современным энциклопедиям в рассмотрении этой темы. Всего мне известно четыре аспекта значения этого слова, почерпнутых из такого рода изданий. Я пользовался «Католической Энциклопедией» и энциклопедическим изданием «Христианство».

) Посланник Бога, под это определение подпадают и Моисей, и иудейские пророки и сам Христос.

) 12 первых учеников Христа, круг избранных – основа Церкви, плюс, признаваемый большинством христиан, Павел.

) Проповедники среди язычников из первых христианских общин, собственно, сами «посланники» – апостолы в самом простом смысле греческого слова.

) Первые, особо почитаемые проповедники Христианства в странах – т.н. апостолы стран. Например, Бонифаций – апостол Германии, Патрик – Ирландии и другие.

Необходимо сразу сказать, что я буду ограничиваться только вторым пониманием слова «апостольство, апостол». Т.о. речь идёт о понимании апостольства как особого служения ближайших учеников Христа после его ухода из мира. Служения сочетавшего проповедничество, организационную деятельность по устройству новых общин, особенный образ жизни, призванный служить образцом для других, и, в отдельных случаях, фиксацию евангельских событий.

При этом необходимо упомянуть о тех изменениях, которые произошли в христианской Церкви в IV веке н.э. В результате сближения римской императорской власти с христианской религией был создан своеобразный «пантеон» (насколько это слово к ним применимо) 13-ти апостолов. Каждый апостол был связан с некоторой стороной света, и эта идея всемирности Христианства получила, помимо всего, своё выражение в легенде о жребии, по которому апостолы определяли страну для проповеди. Этот сюжет присутствует и в Церковной Истории Евсевия Кесарийского и в апокрифе Деяний Фомы. Т.о. эти «посланники» стали пастырями, в перспективе, всего человечества. Иудейская идея единого Бога в её христианской интерпретации как бы наложилась на универсальные претензии и политические потенции Рима. То, что начали апостолы, должна была продолжить уже церковь сообща с Империей. Идея жребия была как раз проекцией этой универсальной идеи-задачи.

Конечно, сильный дух прозелитизма был свойственен уже проповеди самого Христа, достаточно вспомнить его установочное; «Для того ли приносится свеча, что бы поставить её под сосуд или под кровать? Не для того ли что бы поставить её на подсвечнике?» или ещё более откровенное; «Итак, идите, научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святого Духа, уча их соблюдать всё, что я повелел вам…». Однако, первые ученики Иисуса, вероятно, имели в виду проповедь преимущественно среди евреев, традиции избранного народа, внутри которого появилось новое направление, были ещё очень сильны. Можно даже говорить о том, что исторические обстоятельства во многом подтолкнули Христианство к исходу из Палестины и более широкому распространению.

Гонения ортодоксальных иудеев и трагические события первого разгрома евреев римлянами оказали первостепенное влияние на историю Христианства. Эти события оторвали центр новой религии от сильной общины в Иерусалиме, которая была ближе всего к традициям иудаизма, и вывели множество христиан в рассеяние. Т.о. центры христианской жизни вышли из еврейского окружения и перенеслись в новые места на Средиземноморье, такие как Александрия, Антиохия, Эфес, Рим и другие. Вот что говорит об этом Евсевий Кесарийский; «После же Вознесения Спасителя нашего иудеи, осмелившиеся восстать на Него, стали всячески усердствовать в злоумышлениях против Его апостолов: сначала побили камнями Стефана, потом обезглавили Иакова, сына Зеведеева, брата Иоаннова, и, наконец, как мы уже рассказывали, умертвили Иакова, который первым по Вознесении Спасителя нашего был избран на епископское седалище в Иерусалиме. Так как тысячами способов покушались они на жизнь и остальных апостолов, то апостолы, изгоняемые из Иудейской земли, отправились с помощью Христовой на проповедь всем народам, ибо Он сказал им: «Идите, научите все народы во имя Моё». Более того, люди, принадлежавшие к Иерусалимской Церкви, повинуясь откровению, данному перед войной почтенным тамошним мужам, покинули Иерусалим и поселились в Перее, в городе Пеле; уверовавшие во Христа выселились из Иерусалима; вообще все святые оставили столицу Иудеи и всю Иудейскую землю. Божий суд постиг, наконец, иудеев, ибо велико было их беззаконие пред Христом и Его апостолами; стёрт был с лица земли род этих нечестивцев».

Однако, вернёмся к теме апостольства в истории христианской религии. Этот феномен является, на мой взгляд, уникальным и свойственен именно христианской культуре. В чём заключается такая исключительность апостольства в мировой истории? Думается, в том особом значении, которое придали апостолам и их проповеди сами христиане. Ведь апостолы были не только учениками и последователями основателя Христианства – Иисуса. Они были свидетелями уникального события, память о котором веками передаётся в русле этой мировой религии – воскрешения Христа, его короткой жизни в изменившемся теле и вознесении на небо. Они были также свидетелями чудес, озарений и самого образа жизни Христа, который навсегда стал для них примером. Именно о свидетельстве, как стороне апостольского служения, говорит Симон Пётр во Втором Соборном послании; «Ибо мы возвестили вам силу и пришествие Господа нашего Иисуса Христа, не хитросплетённым басням следуя, но бывши очевидцами Его величия. Ибо Он принял от Бога Отца честь и славу, когда от великолепной славы принёсся к Нему такой глас: «Сей есть Сын Мой Возлюбленный, в Котором Моё благоволение». И этот глас, принесшийся с небес, мы слышали, будучи с Ним на святой горе. И мы имеем вернейшее пророческое слово; и вы хорошо делаете, сто обращаетесь к нему, как к светильнику, сияющему в тёмном месте, доколе не начнёт рассветать день, и не взойдёт утренняя звезда в сердцах ваших, зная, прежде всего то, что никакого пророчества в Писании нельзя разрешить самому собою».

Конечно, само апостольское служение имеет несколько аспектов и так или иначе сами апостолы что-то считали более важным и в этом могли расходиться во мнениях. Собственно, акцент на свидетельстве о Христе и особо важных событиях его миссии среди человечества – особенность понимания именно Петра.

В самих канонических евангелиях не так много того, что относиться к роли апостолов, даже к тому, что конкретно подразумевал Учитель, собирая и выбирая своих учеников. Самое первое из евангельской традиции событие, относящееся к этому вопросу – известное призвание Христом первых апостолов на берегу Галилейского озера (Генисарета). Оно встречается во всех трёх синоптических евангелиях и в общих чертах очень схоже описано, если не считать эпизода с удивительным уловом рыбы в Евангелии Луки. Слова Христа о ловле человеков, столь характерные для образной и яркой манеры говорить присущей Христу, повторяются во всех трёх текстах и указывают на один аспект апостольского служения. А именно, речь, на мой взгляд, о спасении, об одном из самых важных вопросов, вообще, всего христианского учения.

Анализ Четвероевангелия показывает, что Иисус говорил об апостольстве достаточно образно и постепенно сформировал круг избранных. Судя по всему, эти избранные ученики стали ядром той общины, что сопутствовала их учителю. Помимо учения о 12-ти учениках – апостолах сохранились также свидетельства о 70-ти учениках Христа. Одно из таких упоминаний дошло до нас в Церковной Истории Евсевия. Вот этот крайне интересный фрагмент его труда; «Имена апостолов Спасителя известны из Евангелий каждому; списка же семидесяти учеников никакого нигде нет… Говорят, одним из них был и Фаддей; его историю, до нас дошедшую, я вскоре сообщу. Поразмыслив, ты увидишь, что у Христа было больше семидесяти учеников. Павел свидетельствует, что по Воскресении Христос явился сперва Кифе, затем двенадцати, а после них сразу более пятистам братьям, из которых иные, по его словам, умерли, но большинство в то время, когда он составлял своё Послание, были живы».

Т.о. 12 или 13 (вместе с Павлом) апостолов это некое символическое ограничение количества учеников, легендарное упрощение, последовавшее уже в ходе строительства христианской Церкви. Однако, мы можем выстроить линию событий, особо важных в духовном плане фактов, через которые прошли все апостолы, кроме Павла. Они следующие;

) Призвание к апостольству, наиболее подробное описание, которого относиться к первым по времени апостолам – Андрею и Петру.

) Ряд индивидуальных обращений Христа с глубоким духовным смыслом к отдельным ученикам, о которых повествует церковная традиция. Например, к Симону Кифе (достаточно известный эпизод, в котором Христос говорит о Симоне как о «камне» будущей церкви и этим даёт ему новое имя). Любопытно то, что одно изречение (№ 14) из апокрифического Евангелия Фомы напрямую перекликается с этим эпизодом. В нём Иисус также спрашивает учеников о том, с кем они могут его сравнить. И если в каноническом Евангелии от Матфея Пётр удостаивается похвалы и индивидуального обращения Христа, то в апокрифическом – Фома, не смогший высказать при других, кем он считает учителя (в соответствии с иудейским запретом вслух произносить истинное имя Бога) получает особое откровение Иисуса.

) Сама жизнь апостолов рядом с их учителем, в ходе которой они получали наставления и, если верить традиции, были свидетелями чудесных излечений и прочих феноменальных событий. Интересен в связи с этой жизнью первой общины эпизод, в котором Иисус говорит о ней как о своей истинной семье.

) Тайная Вечеря, имевшая особый мистический и даже культовый смысл, и как бы навсегда запечатлевшая в истории Христианства круг 12 апостолов вместе с Иудой – Предателем.

) Пребывание воскресшего Христа со своими учениками, его последние наставления, беседы с ними, которые должны были производить особое впечатление хотя бы уже из-за самого факта воскрешения их наставника.

) Снисхождение Святого Духа, в образе огня, на апостолов и других учеников, последовавшее уже после окончательного ухода Христа из мира, и якобы давшее им способности к проповеди на всех языках. В Евангелии от Луки есть интересное обещание этого мистического факта, данное апостолам Христом; «И я пошлю обетование Отца Моего на вас; вы же оставайтесь в городе Иерусалиме, доколе не облечётесь силою свыше».

Таким образом, можно сказать, что апостольство является уникальным духовно-идеологическим феноменом Христианства и основывается на той особой роли, которую передал им их учитель. Апостолы были не только учениками Христа, они являлись его приемниками в меру своих сил, свидетелями и продолжателями его миссии.

Особое место среди древних апостолов занимает Павел, человек, ставший ярчайшим в истории христианином после своего мистического озарения. Он, ни разу в живую не видевший Христа, стал крупнейшим организатором христианских общин. Соединяя пламенную веру иудея и почти римскую политическую хватку «тринадцатый апостол» сыграл уникальную роль в истории данной религии, сплотив конгломерат разобщённых по сути общин. Однако, апостол Павел требует отдельного рассмотрения, что выходит за рамки данной работы.

.2 Место апостола Фомы в Христианстве

В этой части работы я более подробно обращусь к самому апостолу Фоме. «Странным» его, на мой взгляд, можно назвать из-за некоторых противоречий, связанных с его образом. Я имею в виду и его неверие, и его неясные родственные отношения с самим Иисусом Христом, и, конечно, удивительную концепцию Фомы – Двойника Спасителя, представленную в апокрифических Деяниях Иуды Фомы.

Однако, для начала необходимо сказать несколько слов о другом Фоме, что бы избежать неясностей. Речь идёт о Фоме – ученике Мани и манихейском апостоле Запада. Вопрос о взаимосвязи образов этих двух религиозных деятелей остаётся до конца не выясненным.

В связи с этим интересно вспомнить поэтические фрагменты в составе Деяний Фомы на манихейский характер, которых указывали многие исследователи. Один из этих фрагментов особенно интересен. Это – «Песнь о жемчужине», в ней рассказывается о путешествии в Египет, некоего человека (автора песни) царских кровей родом из Майшана – области Персии, родины Мани. Эта песнь сына царской четы родом с Востока, совершившего путешествие в Египет, и доставшего мистическую жемчужину, странно соотносится с образом Фомы – христианского апостола.

Видимо, во внутренней связи с этой песнью состоит одно из изречений Евангелия Фомы о жемчужине. Я приведу это речение под номером 80; «Иисус сказал: Царствие Отца подобно торговцу, имеющему товары, который нашёл жемчужину. Этот торговец – мудрый: он продал товары и купил себе одну жемчужину. Вы также – ищите его сокровище, которое не гибнет, которое остаётся там, куда не проникает моль, чтобы съесть и где не губит червь».

В обоих текстах говорится о жемчужине как символе духовного блага, некой концентрации мистического знания равного спасению. Возможно, апокрифические Деяния Фомы подверглись обработке манихеев и помимо всего прочего в них были включены поэтические гимны. А может быть, при написании Деяний, автор использовал эту манихейскую тематику как элемент творческого замысла, оба варианта были бы вполне возможны.

Итак, был другой Фома, манихей, образ которого мог как-то наложиться на образ Иуды Фомы. Однако, анализ образа этого Фомы, изложенный в статье Абдуллаева, показывает, что, видимо, некоторые группы восточных манихеев использовали, по-своему интерпретируя, образ христианского апостола Фомы. Возможно, это связано с популярностью книги деяний Фомы, которая, как уже говорилось, могла быть дополнена и отредактирована манихеями. Тут возникает специфическая путаница с Фомой – манихеем и Фомой – апостолом. Впрочем, как сообщает Абдуллаев, нет никаких серьёзных свидетельств о существовании второго, манихейского, Фомы.

В связи с этим стоит отметить, что греческие церковные авторы (Тимофей Константинопольский, Кирилл Иерусалимский) считали Евангелие Фомы, подделкой сочинённой манихейским еретиком.

Сложным в отношении этого апостола является вопрос о его имени. Фома связан с апостолом Иудой Иаковлевым, есть, даже все основания полагать, что прообразом и того и другого был один человек. Иуда – автор соборного послания Иуды сам называет себя братом Иакова. Это послание имеет весьма традиционный иудео-христианский характер и указывает на отречение и осуждение неверных среди христиан.

В раннехристианской традиции существовало два Иакова, видимо, имеется в виду Праведный, а именно – брат Христа, т.о. и Иуда Фома оказывается братом (родным либо двоюродным) самого Учителя. Указание на братьев Иисуса – Иуду и Иакова есть в каноническом Евангелии Марка; «Не плотник ли Он, сын Марии, брат Иакова, Иосии, Иуды и Симона? Не здесь ли между нами Его сёстры?». Те же имена родных братьев Христа названы в Евангелии Матфея. Собственно, отделяется Иуда – брат Христа от Фомы только в Евангелии Иоанна и всё неприглядное (неверие, непонимание веры) приписывается Фоме именно в этом тексте. Можно вполне согласиться с Абдуллаевым в том, что автор Евангелия от Иоанна старался сознательно разделить образ, скорее всего, одного человека (Иуды – Фомы) и принизить образ этого очень популярного на Ближнем Востоке апостола. Кстати, в этом евангелии Фома назван близнецом («Дидим»), что отнюдь не случайно и прямо указывает на популярное прозвище Фомы. Апокрифическое Евангелие Фомы указывает в самом начале на то, что его записал Дидим Иуда Фома. Вот пример такого уточнения имени из Евангелия Иоанна; «Тогда Фома, называемый Близнец, сказал ученикам: пойдём и мы умрём с Ним».

Его собственным именем, приводимым в евангелиях Матфея и Марка, было популярное еврейское – Иуда. Он имел тоже имя, что и Иуда – Предатель. Со временем это имя стало среди христиан нарицательным, и стало совершенно не популярным, возможно, в этом причина забытья настоящего имени апостола. Итак, это основное имя имело дополнения, идентичные по смыслу, на греческом и арамейском и впоследствии заменившие основное для данной личности в человеческой памяти. Имена – прозвища эти; «Фома» и «Дидим». Первое означает двойник, близнец и брат (что, видимо, соответствовало истине) по-арамейски, на языке, который был для евреев в ту эпоху основным, разговорным. «Дидим» значит «близнец» по-гречески.

Об Иуде Фоме сказано в канонических евангелиях совсем немного, что неудивительно, ведь о некоторых других апостолах в них не сказано практически ничего. Возможно, большая популярность этого апостола на Ближнем Востоке уже в первые века Христианства связана с его родством с самим Иисусом. Это, вообще, очень характерно для данного региона, и для еврейства в частности. Собственно от этих представлений и пошла традиция, приписывать Иисусу царское иудейское происхождение «от рода Давидова». В канонических евангелиях она наиболее явно выражена в Евангелии Матфея, которое начинается родословной Христа.

Весьма почитаемым, возможно с начала, даже, наиболее почитаемым, авторитетным был апостол Иаков – брат Иисуса. В Новом Завете есть его послание. Считается, что Иаков был руководителем иерусалимской общины. Об этом сообщает Евсевий Кесарийский, ссылаясь на Климента Александрийского. Я приведу, в некотором сокращении, эту часть Церковной Истории; «Тогда же Иаков, называемый братом Господним… которому в древности дано было прозвище «Праведный» за исключительную его добродетель, первый, как рассказывают, получил епископский престол в Иерусалимской Церкви… Было же два Иакова: один – «праведный» – сброшен с крыши и забит до смерти скалкой валяльщика, другому отрубили голову».

Особое почтение к Иакову Праведному зафиксировано и в апокрифическом Евангелии Фомы; «Ученики сказали Иисусу: мы знаем, что ты уйдёшь от нас. Кто тот, который будет большим над нами? Иисус сказал им: в том месте, куда вы пришли, вы пойдёте к Иакову справедливому, из-за которого возникли небо и земля».

Евсевий сообщает о внуках Иуды, которых допросил император Домициан. Особо отмечу, что автор говорит об Иуде как о брате Христа «по плоти» – здесь и чёткое указание на его родство и традиционное для Христианства понимание роли этого родства как, если можно так сказать, второстепенного. Евсевий ссылается на Егезиппа и говорит о том, что потомки Иуды были обычными крестьянами, исповедовавшими при этом Христианство. Если верить древнему историку, Домициан отпустил их после допроса и прекратил гонения на Церковь.

Итак, подытожим то, что нам удалось установить об Иуде Фоме. Он был родным братом Иисуса Христа, стал одним из апостолов и прославился под своим вторым именем, он оставил после себя потомство, которое чтило христианские традиции.

Стоит также сказать об образе неверующего апостола, каким Фома предстаёт в Евангелии Иоанна. Собственно, прозвище пошло из-за неверия этого человека в воскрешение Иисуса из мёртвых. «…Если не увижу на руках Его ран от гвоздей, и не вложу перста моего в раны от гвоздей, и не вложу руки моей в ребра Его, не поверю». Кстати, интересно, что Евангелие Фомы делает особый акцент на том же моменте христианской системы взглядов – на бессмертие. «И он (Фома) сказал: Тот, кто обретает истолкование этих слов, не вкусит смерти». Быть может, Фому действительно потрясло чудо восстания Христа из мёртвых, в которое он не поверил со слов учеников. И если слова Иисуса, собранные в Евангелии Фомы, действительно были записаны его братом, они отразили это особое отношение к Воскресшему Иисусу. Слова «Иисуса живого», т.е. не испытавшего окончательной, обычной, человеческой смерти, должны были бы обладать особым авторитетом.

Остаётся, однако, интересным для исследователя вопросом значение имени Фома – Близнец. Почему брат Иисуса, так же, как и Иаков – епископ Иерусалима, удостоился именно такого прозвища? Не близнецом ли самого Христа могли считать Фому и потому дать ему такое имя?

Есть все основания предполагать, что имя Фома возникло именно из таких представлений. Собственно в ранний период Христианства Иуду не называли Фомой, это было более позднее прозвище. Например, во всех известных рукописях Деяний Фомы до 10 века, апостол назван только Иудой, и лишь в более поздних была проведена специальная правка редактора, который добавлял имя «Фома». Видимо, среди сирийских христиан бытовали легенды о двойнике, близнеце Христа, который, соответственно своим особым возможностям, мог общаться со Спасителем уже после его ухода на Небеса, принимать его облик, совершать подобные чудеса и т.д. Практически все Деяния Фомы построены на допущении такого отношения к Иуде-Близнецу, и на развитии этого образа.

Позже, независимо от отношения к «такому» Фоме ортодоксальной церкви, его имя, утратившее для всех не говорящих по-арамейски христиан (а таких становилось всё больше) свой первоначальный смысл, стало общеупотребительным. Этому, как уже говорилось, немало способствовало проклятия имени Иуда, иудаизма.

Глава II. Евангелие от Фомы

.1 Характер апокрифического Евангелия

Эта глава посвящена известному апокрифическому евангелию, найденному в 1945 году, в Египте. Ряд ранних его исследователей даже называли его «пятым евангелием». Действительно, множество речений этого текста перекликается с эпизодами из канонических евангелий. Часто они их интересно дополняют. Яркий пример, высказывание Христа в котором он говорит о необходимости отдавать кесарю – кесарево, Богу – богово, а ему (Христу) его.

По форме, этот текст, написанный на саидском диалекте коптского языка, не подчинён каким-то понятным, явным логическим правилам. Можно подумать, что перед нами хаотическое собрание отдельных, разрозненных высказываний Иисуса. Возможно, это свидетельствует об устной традиции передачи этого евангелия, которое несколько позже было записано. Поверхностный взгляд вряд ли найдёт в структуре книги речений какую-то логику. Действительно, в тексте часты повторы, смена ритмов повествования, хронологические и сюжетные привязки в построении.

Как известно, Евангелие Фомы было найдено вместе с целым комплексом текстов, преимущественно гностического характера, которые составляют так называемую «библиотеку Наг-Хаммади». Этот факт уже сам по себе отбрасывает некую тень на это евангелие.

В действительности, большая часть содержания текста нельзя напрямую связать с гностицизмом. В большинстве изречений нет основных моментов гностицизма, таких как злой демиург, архонты и т.п. Можно сравнить это евангелие с действительно гностическим христианским текстом – Пистис София. Разница между этими книгами окажется громадной. В этом тексте Иисус встаёт после своего воскрешения посреди мира и произносит огромную речь, переполненную гностическими образами, терминами и именами. Однако, несмотря на отсутствие этой прямой связи, о чём говорит и С. Дэвис, евангелие обладает некоторой идеологической спецификой, которая может быть в чём-то родственной гностическим представлениям. Этот вывод можно сделать, если обратить внимание на заострение во многих речениях на личном опыте познания божественного. На особом упоре Иисуса на необходимости для человека переживания его собственной божественной природы. Примером такого изречения может быть это; «Когда вы видите ваше подобие, вы радуетесь. Но когда вы видите ваши образы, которые произошли до вас, – они не умирают и не являются – сколь великое вы перенесёте?». Или другое; «…Есть свет внутри человека, и он освещает весь мир. Если он не освещает, то – тьма». Есть также ещё одно изречение по смыслу несколько отличное от канонических евангельских слов Иисуса и при этом очень глубокое; «Когда вы рождаете это в себе, то, что вы имеете, спасёт вас. Если не имеете этого в себе, то, чего вы не имеете в себе, умертвит вас».

Близкая к гностицизму тема разобщения, разделённости, которая должна быть преодолена, присутствует в тексте в высказываниях № 110 и № 65. Приведу их частично; № 110 – «Когда вы сделаете двух одним, вы станете Сыном человека, и, если вы скажете горе: Сдвинься, она переместится», № 65; «Когда он станет пустым, он наполнится светом, но, когда он станет разделённым, он наполнится тьмой». Конечно, эти темы не столь обширно развиваются в евангелии, что бы сам текст можно было назвать близким к гностицизму. Однако, сам акцент на глубоком, озаряющем знании, которое человек должен получить сам, и которое его просветит и спасёт, несколько роднит евангелие с гностиками.

Вообще, необходимо отметить, что и по форме и по содержанию данный текст оригинален среди других неканонических евангелий. Большая часть комплекса этих текстов была открыта в 19 – 20 веках и представляет собой книги другого плана. Это либо внешне очень похожие на канонические евангелия тексты, но содержащие новые сюжеты и изречения, либо самостоятельные тексты разного характера, привязанные авторами к авторитетным именам апостолов. Есть также своеобразный жанр апокрифов рассказывающих о детстве Христа, о его долгих путешествиях на Востоке, т.е. о том, о чём замалчивают канонические тексты о Христе.

Евангелие Фомы – уникальный пример якобы записи слов Иисуса Христа. Это роднит данный текст с логиями – ранними записями отдельных изречений Иисуса, но он намного обширнее и претендует на фиксацию слов «Иисуса живого», т.е. – воскресшего. Быть может, это евангелие – пример перехода раннехристианских текстов от разрозненных логий к продуманным, прошедшими редакции, евангелиям.

Вне сомнения, что и для тех древних христиан, которые почитали это евангелие от Фомы, и для некоторых современных, почитающих его за «пятое евангелие», оно обладает особым авторитетом. Что может быть более достоверным, божественным, важным в духовной жизни, чем настоящие слова Иисуса Христа, Сына Божьего якобы дошедшие до нас в этом тексте?

Свенцицкая говорит об общественном круге людей, которые почитали и хранили это евангелие, как о египетской секте состоящей из ущемлённых в собственной стране национальных низов.

В ходе анализа данного текста, действительно, нельзя уйти от вопроса – подделка ли это, претендующая на высочайший среди христиан авторитет или подлинная фиксация слов реально существовавшего человека – Иисуса из Назарета? Мне думается, что если откинуть вопрос о характере личности самого Иисуса, его божественности или отсутствии таковой, то данный вопрос станет намного проще. Мне кажется, есть мало причин не признавать эти изречения, в основной массе, словами исторического Иисуса – основателя Христианства. По своему ёмкому и образному стилю они очень близки к притчам и высказываниям Иисуса в Четвероевангелии. Часто они их своеобразно дополняют. В большинстве случаев, когда смысл этих высказываний в Евангелии Фомы непонятен, причина кроется не какой-то особой редакции или заумном гностическом смысле не ясном непосвящённым, а в том, что ничего не сказано о контексте изречения.

Вопрос о датировке апокрифического памятника достаточно сложен. На основе написания он относится к 4-му веку н.э., но сам характер текста, его упоминания у очень ранних христианских авторов (Евсевий, Ориген) дают основания отнести евангелие ко 2 или 3 векам. Само место находки, язык текста говорят о его египетской специфике, однако возможно языком оригинала был греческим, в рукописях из Наг-Хаммади много прямых переносов с этого языка.

Возможно, даже, что группа египтян исповедовавших христианство и хранившая этот текст была эллинско-египетской по своему происхождению. Как известно, первыми христианами в Египте были жители Александрии. В этом крупнейшем центре эллинистического мира существовала большая еврейская община, среди которой и возникли первые ростки Христианства в стране. Евсевий Кесарийский писал о том, что первым проповедником Христианства в Египте был евангелист Марк. Далее в книге Евсевия идёт достаточно подробное описание христианской общины «терапевтов» основанное на сочинениях христианского автора Филона Александрийского. Основным местом пребывания этой общины Евсевий называет местность за озером Мареотида, т.е. в непосредственной близости от Александрии. В описании данной общины интересен её аскетический характер и отсутствие церковной иерархии, что характерно в той или иной степени для всех ранних христианских общин. Возможно, община, сохранившая для истории уникальное Евангелие Фомы, вела своё происхождение от этой древней общины, ведь где как не среди небольших, независимых провинциальных общин мог долго сохраняться подобный апокрифический текст?

Подытоживая нужно сказать, что, судя по всему, изречения Евангелия были записью устной традиции. Считалось, что изречения принадлежат воскресшему Иисусу, и речь либо о том, что он сказал их после акта восстания из мёртвых, либо об особом акценте на факте воскрешения. Первоначально, община, создавшая этот текст была грекоязычной, это объясняет и отдалённую близость памятника к гностицизму и «сократическую» по выражению Трофимовой форму текста, направленную на поиск, на самостоятельное развитие идей текста. Это логично, если учесть установку на поиск истины, данную в начале текста. Читающий евангелие должен провести самостоятельную духовную работу и, если она будет успешной, обрести спасение и вечную жизнь.

.2 Образ Фомы в Евангелии

Необходимо пояснить название этой части работы. Речь идёт о словах Иисуса из Евангелия Фомы обращённых к этому апостолу. Приведу полностью текст изречения № 14, такого спорного и загадочного; «Иисус сказал ученикам своим: Уподобьте меня, скажите мне, на кого я похож. Симон Пётр сказал ему: Ты похож на ангела справедливого. Матфей сказал ему: Ты похож на философа мудрого. Фома сказал ему: Господи, мои уста никак не примут сказать, на кого ты похож. Иисус сказал: Я не твой господин, ибо ты выпил, ты напился из источника кипящего, который я измерил. И он взял его, отвёл его и сказал ему три слова. Когда же Фома пришёл к своим товарищам, они спросили его: Что сказал тебе Иисус? Фома ответил им: Если я скажу вам одно из слов, которые он сказал мне, вы возьмёте камни, бросите их в меня, огонь выйдет из камней и сожжёт вас». Это весьма сложное для понимания изречение можно достаточно логично истолковать, если принять версию Бурбы, предложенную для этого отрывка. Она сводится к тому, что Фома считал Иисуса Богом и в соответствии с законами иудаизма не мог произнести истинного имени Божества. Одно из трёх слов, сказанных Христом апостолу, было так же запретным настоящим именем Бога, и Фома не мог повторить его другим ученикам. За это богохульство среди еврейства было принято побивать камнями, о чём и говорит Фома, и в то же время убийство высокой в духовном плане личности было в иудаизме страшным грехом. Поэтому ясно, почему Иуда Фома говорит об огне, который выйдет из камней и погубит апостолов.

Эта часть исследования посвящена образу Фомы – автора апокрифического евангелия. Нельзя опровергнуть или подтвердить подлинность авторства этого апостола. Необходимо, однако, указать на ряд черт, характерных для данного текста. Прежде всего, бросается в глаза архаичная форма евангелия.

Оно не представляет собой цельного продуманного рассказа как канонические евангелия. Высказывания, собранные в Евангелии Фомы, словно составляют выжимку из всех проповедей Христа, собрание наиболее ёмких и глубоких его изречений. Трудно представить, что данный текст был создан в 4 или другом, более позднем, веке. Необходимо было бы подделать непосредственный стиль записанного изречения. Обычно все поздние тексты, претендующие на авторитет слов Христа или его учеников, представляют собой философские трактаты (гностические книги), либо поэтические произведения (фрагменты в Деяниях Фомы), либо обширные повествования. Одним словом это стилистически цельные авторские тексты, которые претендуют на истинность в отношении Иисуса, его слов и связанных с ним событий. Евангелие из Наг-Хаммади якобы записанное Иудой Фомой является просто фиксацией отдельных изречений и не претендует на завершённость и идеологическую стройность из-за своего характера собрания высказываний и структуры.

Апостол Фома назван в евангелии Дидим Иудой Фомой и может нами идентифицироваться как тот самый апостол, брат «по плоти» по выражению Евсевия Кесарийского, что стал легендарным Фомой Неверующим. Интересно заметить, что в апокрифическом евангелии нет ничего в принципе противного тому, что содержится в каноническом Четвероевангелии. Все разногласия, которые можно было бы найти, относятся не к конкретным словам Иисуса или описанным фактам, а к их интерпретации.

Итак, автор евангелия, апостол Фома говорит об особом откровении, которое сообщил ему Христос. Смысл слов Иисуса Фоме в четырнадцатом евангелии сводится к тому, что этот апостол лучше остальных понял сущность Богочеловека и поэтому в чём-то уже равен своему учителю. Евангелие не сообщает нам о том, когда произошла эта беседа, до или после воскрешения, ведь восстание из мёртвых могло способствовать тому, что бы Фома увидел в своём учителе божество.

Подытоживая, можно сказать, что помимо прочего значения и смысла, которое имеет Евангелие Фомы, оно утверждает образ апостола, наиболее приблизившегося в своём понимании к истине об Иисусе Христе, записавшего его слова. Возможно, большая популярность Фомы среди христиан Востока основывалась и на том, что его считали и евангелистом и братом – близнецом Христа.

Глава III. Деяния Иуды Фомы

Эта часть работы обращена в основном к тексту апокрифических деяний апостола Фомы, в котором помимо прочего содержится отношение к апостолу как к двойнику Иисуса.

И сама форма этого памятника, и идеологическая его составляющая говорят о наличии элементов разных культур в той среде, из которой он произошёл. Достаточно упомянуть о том, что имена действующих лиц характеризируются Мещерской как греческие, римские, сирийские, еврейские и персидские. Это неудивительно, если принять версию о том, что деяния были созданы в сирийской раннехристианской культурной среде. Сирийские города, в том числе и Эдесса где существовала гробница Фомы, лежали между центрами эллинистической культуры, такими как Антиохия и Александрия и центрами восточных обществ, вроде Ктесифона – перекрёстка Междуречья или городов Ирана. В этих городах давно возникли христианские общины, в них был высок уровень грамотности, развиты ремёсла и торговля. Видимо, в одном из таких городов, вроде Дура-Европос на Евфрате, и был создан этот апокрифический текст.

Необходимо сказать о том, что этнически сирийцы были очень близки евреям, в языковом же плане западные сирийцы вообще ни чем не отличались от иудеев. Известно, что в начале новой эры арамейский (т.е. сирийский) был среди евреев разговорным языком. Это близость происхождения, языка, чисто географическая близость сирийцев и евреев породила столь раннее проникновение Христианства в эту среду. В торговых городах, расположенных на караванных путях между Востоком и Западом, были также иудейские общины, что ускорило этот процесс. Видимо, сирийцы были первым, после самих евреев, народом, услышавшим проповедь Христа.

Если верить сирийской традиции это проникновение новой религии произошло ещё в самый ранний период, при жизни самого Христа. Речь идёт об уже упоминавшемся письме царя Авгара к Христу. Владетель Эдессы пишет о своей болезни и желании излечиться, приглашая Иисуса в свой «очень маленький, но почтенный» город. В приведённом фрагменте из Истории Евсевия кроме цитирования письма царя и ответа, который отправил ему Иисус, говориться о миссии апостола Фаддея (одного из 70-ти) к Авгару. Фаддей исцеляет царя и произносит речь о Христе и его жизни на главной площади Эдессы.

С этим сирийским фрагментом, переведённым Евсевием на греческий язык, соотноситься книга «Учение Аддая апостола» созданная в раннехристианский период на арамейском языке. Если идентифицировать апостолов Фаддея и Аддая, а это вполне можно сделать, т.к. вероятно имя Аддай переводил греческий историк и нашёл ему аналог – Фаддей, то в целом картина будет не противоречивой. И история о переписке Авгара с Христом и прибытие Фаддея и обширное повествование о деятельности Аддая – Фаддея в городе соотносятся друг с другом.

Таким образом, среди сирийских христиан существовала давняя традиция, связывающая их народ с Христом, при этом в своём сознании они могли ставить себя выше евреев, которые в основной массе не приняли Христианства. Собственно, если верить этому историческому преданию, первым христианским государством в истории стало царство Авгара. При этом в Учении Аддая говорится о том, что уже при сыне Авгара, местная церковь подверглась гонениям и приемник Аддая – Аггей был казнён.

Итак, само происхождение текста Деяний Фомы подразумевает влияние на их автора, помимо христианского мировоззрения, представлений гностических, манихейских, а так же греческой философии. Книга начинается тем, что апостолы делят страны мира по жребию для дальнейшей проповеди. Этот сюжет о жребии присутствует также в труде Евсевия Памфила, и свидетельствует о распространённости данного мотива среди христиан первых веков. Я приведу этот любопытный фрагмент; «Святые же апостолы и ученики Спасителя рассеялись по всей земле. Фоме, как повествует предание, выпала по жребию Парфия, Андрею – Скифия, Иоанну – Азия, там он жил, там и скончался; Пётр, по-видимому, благовествовал иудеям, рассеянным по Понту, Галатии, Вифинии, Каппадокии и Азии» .

Отмечу, что речь в данном фрагменте Церковной Истории идёт не об Индии, а о Парфии. Однако, если верить апокрифу Деяний и основываться на историчности царя Гундофара, в царство которого сначала прибывает апостол, это противоречие несколько сгладится. Дело в том, что это царское имя, которое возможно принадлежало нескольким правителям, относится к династии парфянских властителей правивших в 1-ом веке н.э. на Северо-Западе Индии. Т.о. в апокрифе Фома сначала отправляется в регион, политически относящийся к Парфии, что не противоречит информации у Евсевия.

С местом апостольской проповеди Иуды Фомы, вообще, есть некоторая путаница. Я выше упоминал о традиции приписывавшей ему Индию и Парфию, существует также предание о его проповеди в Сирии. Оно основано, видимо, на том представлении, что апостола Фаддея – Аддая послал в Эдессу Фома и на том факте, что в столице Осроэны существовала гробница апостола Фомы. Мощи апостола были вывезены, как сообщает уже апокриф, из Индии на Запад. Известно также, что часть останков Фомы появилась на Западе Римской Империи, в Руане и Милане, в ходе широкой практики переноса мощей отмеченной в 4 веке.

Итак, Фоме достаётся по жребию Индия и по началу он не хочет идти туда. Его продаёт купцу из Индии (с подозрительно семитическим именем – Хаббан) сам Христос, пришедший на время снова на землю для этой миссии. Этот сюжет о продаже в рабство будет несколько не ясен, если не провести параллели с библейской истории об Иосифе Прекрасном. Абдуллаев в своей статье очень удачно сравнил эти схожие моменты в Деяниях Фомы и ветхозаветной истории. Обширные описания апостольской деятельности Фомы в Индии занимают большую часть апокрифического текста. Среди них стоит выделить обращение царя Гундофара, обращение семьи царя Маздая, чудеса исцеления, проявленные им по всей земле, и саму мученическую кончину Фомы в конце книги. Стоит отметить тот факт, что в апокрифе практически нет ничего говорящего об индийских культурных и бытовых деталях. Мещерская в своей книге подробно проанализировала этот вопрос и сделала вывод, что многозначительные бытовые детали, описанные мимоходом и могущие сказать о стране, в которой происходит действие, говорят скорее о сирийском или другом эллинистическом городе Ближнего Востока. Это проявляется во множестве малозначительных деталей быта, поведения, упомянутых построек и помещений, характерных скорее не для индийских городов, а для сирийских городов, вроде прекрасно сохранившегося Дура-Европос.

Отличительной особенностью композиции этого текста является то, что повествования постоянно перемежаются песнями, проповедями и молитвами. Наиболее такая структура представлена в сирийских, видимо более близких к оригиналу, версиях памятника.

2.2 Поэтические фрагменты в составе Деяний

И все же, несмотря на обширные описания проповедей, и деяний апостола Иуды Фомы, наиболее интересным моментом в этих повествованиях является тема мистического двойничества Фомы по отношению к Иисусу. Этот мотив появляется то в одном, то в другом сюжете апокрифической книги.

Характерной чертой этого образа Фомы – Двойника является переживание близости ушедшего Спасителя. Это желание быть в контакте с великой мистической личностью Христа проявляет себя в апокрифе. Видимо, именно этой духовной потребностью и был порождён этот странный образ Фомы – Двойника Иисуса. Вероятно, среди некоторых ранних общин почитание такого двойника, легенды о нём были методом преодоления той дистанции, которая всё больше и больше отделяла христиан и самого Христа. Эта дистанция была, в том числе, и чисто хронологическая и, если первые христиане уповали на скорое второе пришествие, позже некоторые стали поклоняться близнецу Иисуса, который сближал их с Богочеловеком.

В целом, учение, которое приписывает Фоме автор Деяний, можно характеризовать как крайне аскетическое. Нет и намёка на те скромные вольности, которые позволял себе и своим ученикам Христос в Четвероевангелии. Эпизоды с новобрачными, которых обращает Фома и с женой военачальника Кариша поражают суровостью подхода к мирской жизни.

В книге также нигде не говорится о развитой церковной христианской иерархии. Упоминается лишь о сане епископа – самой первой известной христианской иерархии. Так или иначе, перед нами текст схожий в основных чертах с раннехристианской спецификой.

Литературная форма книги могла воспринять в себя многие мифические мотивы, которые стали тканью повествования. Например, история о девушке убитой змеем (драконом) и её воскрешении. В основе многих рассказов, содержащихся в апокрифе можно найти гностические мотивы о восхождении души на небо. Видимо, такова история об ослике, привёзшем Фому в один город, и внезапно заговорившем человеческим голосом. То, что он падает мёртвым – мистический пролог прибытия на небеса. Ездовое животное исполняет функцию тела, которое не может быть спасено и поэтому апостол не воскрешает животное.

История о сошествии в ад женщины, которая созерцает круги страданий грешников, также имеет глубокий мистический смысл. Возможно, внутреннее мистическое послание заключается и во сне Кариша, который видит орла спустившегося с небес.

Конечная цель жизни заключается, по отображённой в книге системе взглядов, в освобождении от пут земной жизни и соединении души с духовным светом. Это соединение могло изображаться в форме обряда священного брака. С этим связан сюжет о царской свадьбе, на которую был приглашён апостол Фома. Он поёт песнь о священном браке Христа и Церкви, содержание которой и составляет первый поэтический фрагмент в составе текста.

Возможно, первоначальная версия апокрифа выражала более чётко и выпукло идею двойничества Фомы с Иисусом Христом. В дошедшем до нас тексте об этом мистическом веровании говориться лишь в нескольких эпизодах. Это – 1) странное упоминание того, что Иуда Фома неузнаваемо изменился во время свадьбы царской дочери в начале книги, 2) открытые слова ослика о том, что Фома является близнецом Спасителя и 3) речь одного из диких ослов о равенстве этого апостола и Христа. На первый взгляд удивляет такой ослиный характер этого откровения о Фоме, с другой стороны интересно, что в самых фантастических эпизодах с заговорившими животными высказывается это поверье об Иуде Близнеце. Кстати, речь о равенстве апостола и Иисуса перекликается с упоминавшимся изречением из Евангелия Фомы об уподоблении Христа (№ 14).

В связи с книгой Деяний интересно рассмотреть апокрифические псалмы Фомы, найденные среди библиотеки манихейских текстов в Египте. Они сильно напоминают поэтические фрагменты в составе Деяний Фомы. Самым ярким и вызывающим наибольшие разногласия из этих фрагментов, «песен Фомы», является «Песнь о жемчужине».

Псалом «Об Отце и всех эонах его и о нашествии врага» начинается к воззвания к небесному отцу и видимо относится к Христу. В этой песне рассказывается о чистоте творения, на которое покусились силы зла. Говориться лагере злодеев и его краткие описания не могут не напоминать лагерь семитских кочевников. Один из сыновей света (некое сверхъестественное существо) вступает в битву и освобождает покорённое творение.

Другой псалом также ознаменован словами, которые должен был бы произнести Сын Божий, т.е. Христос. Это гимн озаглавленный «О пришествии души». Этот гимн направлен против не принявших Христианство и против его гонителей. В тексте также упоминается мистическая сущность – Час Света, которую поющий песнь (Иисус) называет своей сестрой. В сущности, этот текст рисует апоклептические картины и обещает приход и окончательную победу Спасителя.

Песнь «О первочеловеке» живописует интересный образ ладьи, в которой везётся некое величайшее мистическое сокровище. Силы зла нападают на судно и завладевают сокровищем. Великий (Бог) узнав об этом, посылает Посланца, который сокрушает силы разрушения – грабителей. Ладья была спасена, украшена и преподнесена в дар Великому. Я предлагаю следующее толкование этого поэтического произведения. Образ ладьи это – аллегория завета с Богом, в котором двигаются в историческом потоке праведники и пророки. Трагические события истории, вызванные злым началом (казнь Христа, гонения на христиан или евреев) нарушают это движение. Злые силы завладевают самим заветом, приобретают чужое богатство. Бог посылает избавителя, который побеждает грабителей Света и ещё больше возвеличивает этот завет с Богом. Возможно, под ладьёй следует понимать церковь.

Последний из четырёх псалмов Фомы – «О первочеловеке» также как и другие посвящён, на мой взгляд, теме победы над злом. «Младенцем», «Малым» в тексте может называться Иисус.

Во всех псалмах повторяется тема сражения сил Света и тьмы. Силы добра, божественного неизбежно побеждают в ходе борьбы. Интересно, что начинают конфликт, захватывая некие сущности, души всегда силы злого начала.

Итак, образ Иуды Фомы – Двойника представлен, хотя и не столь развёрнуто в Деяниях Фомы. Текст апокрифических деяний изобилуют поэтическими произведениями, молитвами, литургиями, которые, возможно, по своему воздействию на читателя должны были играть главную роль. Стилистически близки к ним и представляют собой произведения того же культурного круга и псалмы Фомы, которые обладают при этом своей специфической тематикой.

Глава IV. Образ Фомы – апостола Индии

.1 Связи Индии и Средиземноморья и Апостол Фома

Имя апостола Фомы издревле было связано с христианизацией Индии. Глубокая традиция приписывала ему самую раннюю миссию распространения Божьего Слова в этом регионе мира. Видимо, эта традиция в основном опирается на широко известный в средневековый период апокриф Деяний Иуды Фомы.

Это распространённое мнение об апостоле Фоме как бы заслонило собой даже письменное церковное наследие, приписывавшее ему Парфию. Я уже упоминал о том, что формально тот, предполагаемый, район Индии в который он прибыл по ходу сюжета Деяний формально – политически вполне можно было бы отнести к Парфии. Возможно, также, что этот северо-западный регион Индии был не случайно выбран для повествования книги деяний. Здесь, в районе Такшилы (совр. Сиялкот в пакистанской части Пенджаба) существовала древняя торговая колония выходцев с Леванта.

Тем временем в церковном предании существовала другая традиция, которая приписывала христианизацию Индии апостолу Варфоломею. О путешествии этого апостола в страну индийцев и о том, что обращённых индийцев обнаружил там философ Пантен из Александрии, писал Евсевий Кесарийский. Он упоминает Евангелие Матфея, которое якобы написал «еврейскими буквами» (видимо на местном языке) апостол и оставил местной общине.

Это даёт возможность предположить, что именно Варфоломей посещал как миссионер какие-то районы Индии. Однако, необходимо заметить, что в эти ранние эпохи становления Христианства «Индией» часто называли также и побережье Африканского Рога и Юг Аравии и Эфиопию. Вероятнее всего, история о путешествии Варфоломея относится не к исторической Индии, а к одному из указанных районов. Речь идёт в книге Евсевия о каком-то из районов «Ближней Индии» – тех местностей, которые лежали на пути в загадочную страну индов. Об этом необычном географическом термине нам становиться известно из Церковной Истории другого авторитетного историка древности – Руфина Аквилейского. Руфин сообщает о том, что Индия не была затронута апостольской проповедью из-за своего удаления. Апостолу же Варфоломею досталась «Ближняя Индия» по жребию, куда он и направился.

В главе «О пленении Фрументия и Эдесия, и об обращении индов» речь идёт о драматическом путешествии и жизни двух братьев – христиан на чужбине. Фрументий и Эдесий были родом из Тира, их взял с собой в путешествие в Индию философ Метродор. На обратном пути их корабль пристал в неком порту. Историк говорит о варварстве местных нравов, которые приписывали захват всех римлян в случаи войны или конфликта с Империей. Все участники экспедиции были убиты, кроме двух малолетних братьев. Их отвели к местному царю, который сделал Эдесия виночерпием. Мальчики пережили царя и жили при дворе при новом правителе – регентше-жене с малолетним сыном. Фрументий стал при этой женщине видным государственным деятелем и оказывал помощь купцам христианам из Средиземноморья. Он также помогал распространяться Христианству в стране среди язычников. После возмужания наследника братья вернулись на родину. При этом Фрументий вернулся в «Ближнюю Индию» уже как епископ.

Таким образом, по информации Руфина Аквилейского, Индия не затрагивалась христианской проповедью вплоть до 4-го века н.э. Нужно отметить, что в силу наличия развитых торговых связей и самого географического фактора горожане Александрии, Тира и других крупных портов Восточного Средиземноморья становились участниками продвижения христианства на Восток.

Думаю, необходимо немного сказать о том древнем торговом пути, который связывал Средиземноморье и Индию. Это был «Путь Ароматов» т.к. основным продуктом, интересовавшим западных купцов, были ароматические средства. В список вывозимых из Индии товаров обязательно входили также различные пряности. Основным поставщиком ароматизирующих средств были районы Южной Аравии, почти монопольным поставщиком специй была Южная Индия.

Торговые связи уже в первом веке н.э. достигли таких масштабов, что торговые корабли отправлялись из африканских и аравийских портов в определённые пункты Индии за конкретными товарами. Т.е. возникла специализация портов и обширный торговый флот, способный выполнять запросы широкого обмена. Страбон сообщает о том, что римские купцы доплывали в своих экспедициях до Ганга.

Возможно, невероятный спрос на пряности, который стимулировал развитие контактов, был вызван свинцовым отравлением. Трубопроводы, в которых использовался свинец, широко строившиеся римлянами, вели к отмиранию вкусовых и обонятельных рецепторов. Таким образом, многим римлянам требовались сильные пищевые добавки хотя бы для того, что бы почувствовать вкус пищи.

Как было упомянуто, основной поток товаров и путешественников направлялся по морю. И в Деяниях Фомы апостол и купивший его купец отправляются на корабле. При этом указывается интересная деталь – «когда установился ветер». Исследовательница этого текста – Мещерская пишет о сезонном пассатном ветре, который использовали путешественники. Вояжи обычно совершались вдоль побережья и занимали в один конец около четырёх месяцев (имеется в виду путь от Александрии через Нил и с заходом в красноморские порты).

Итак, наличие давних и прочных связей между основными регионами Христианства и Индией делают путешествие апостола Иуды Фомы не доказуемым, но вполне возможным. Мне ситуация с известной с давних времён легендой о Фоме – апостоле Индии видится следующим образом. Нет прочных свидетельств и доказательств подтверждающих, что такая миссия этого апостола имела место в действительности. Существовала, однако, реальная возможность, особенно для жителя Передней Азии, совершить путешествие в эту страну вместе с одним из многочисленных торговых судов. Существовали и сухопутные пути в Индию, но они были гораздо трудней и длительней. Вполне вероятно, что и до упомянутых у Руфина Аквилейского путешествий Меропия и Метродора, христиане совершали такие плавания и непонятно почему столь большая отдалённость Индии, преодолеваемая за четыре месяца, могла быть огромным препятствием. Быть может, эти ранние проникновения не шли дальше торговых римских колоний в Индии, расположенных на южном побережье полуострова.

Действительный размах, который имел какое-то серьёзное историческое значение, христианское движение в Индию приобрело в 4-ом веке н.э. Начиная с 345 года 72 христианские семьи из Месопотамии и Персии переселились в Индию, на Малабарское побережье и на Цейлон (Тапробан). Организовывал эту миграцию иерусалимский купец – Фома Кана. Эти христиане бежали от преследований Сасанидского правителя Шапура II-го. Эти христианские общины стали заложниками своеобразной исторической ситуации. С одной стороны, они стали подозреваемыми и гонимыми в Парфянской Империи из-за усиления Христианства в Римской Империи. С другой, они относились к боковым ветвям христианской общности и конфликтовали с главными, западными общинами. Эта ситуация, которая практически не менялась веками, была патовой для многих христиан Сирии, Междуречья и Персии и приводила к волнам переселения. Как указывалось, значительная часть ушла в Индию, далеко от вечной борьбы римской и иранской империй и антагонизма и борьбы внутри Церкви различных школ и направлений. Здесь, на новой земле, эти общины обрели прочный статус и занимались посреднической торговлей со Средиземноморьем. Сохранился один поздний документ (11-го века), который закреплял за местными христианами монопольную торговлю перцем в одном из княжеств Южной Индии.

После первой волны переселенцев бывшей в середине 4-го века последовали другие. Многие несториане бежали от гонений в Индию. Однако, наибольшим влиянием в данном регионе стала пользоваться яковитская церковь. Осуждённые на Халкидонском Соборе (451 г.) последователи эдесского епископа Якова Барадеи, вели здесь активную проповедническую деятельность. Образовавшийся в Южной Индии христианский анклав стал преимущественно яковитским. Богослужение до прибытия европейцев и позже велось на сирийском языке. Священники были местными, но епископов присылали из Персии и Месопотамии.

Итак, на Юге Индии образовалась устойчивая, существующая до сих пор, группа т.н. «сирийских» христиан. Она была результатом смешения пришлых, сирийских элементов и местных, дравидических. Устойчивая, мало подверженная влиянию извне, она почти растворилась в местном индийском населении. Примечательно, что именно в район их проживания прибыл много позже Васко да Гама. Он знал о существовании индийских христиан и даже принял изображение богини Кали в Калликуте за образ Богоматери.

Мне видится, что именно с многовековым существованием этой группы общин в Индии связана устойчивая традиция, приписывавшая апостолу Фоме христианизацию этих земель. Местные христиане были связаны с Ближним Востоком, где бытовал апокриф о деяниях апостола в Индии, и существовала гробница Фомы в Эдессе, прах в которую якобы привезли из Индии. Эти представления видимо создали и т.н. гробницу Фомы в Майлапуре на Юге Индии, в которой побывал и Марко Поло. Он пишет о целебной земле красного цвета из-под гроба Фома, а также о том, что тело было вывезено ещё в древности. Упоминание об этом же есть и в Деяниях Фомы. Марко Поло также рассказывает легенды о смерти апостола от стрелы одного пария, который охотился и случайно убил Фому. Этим он, в своём несколько легкомысленном стиле, объясняет отрицательное отношение к париям, в частности запрет на посещения святыни – гробницы Фомы.

В целом, нет ничего удивительного, что апокрифического произведения «хватило» для создания устойчивой традиции, говорящей об Иуде Фоме как апостоле Индии. Довольно заметная в истории Христианства традиция «Фома – апостол Индии» сыграла примерно ту же роль, что и легенды об Андрее – апостоле Руси (Скифии) или испанской миссии апостола Якова. Все значительные христианские группы желали видеть своими родоначальниками одного из первых апостолов и создавали местные культы этих апостолов. Это глубоко характерная для Христианства черта развития, особенно в средневековый период.

Заключение

Отвечая на поставленную во введении задачу, необходимо сказать следующее. Прежде всего, удалось дать общую характеристику апостольской традиции Фомы, разделит её на ряд элементов и дать им некоторое культурологическое и историческое описание.

Образ апостола Иуды Фомы не стал одним из ярчайших в истории христианской религии. Он был особо важен для относительно локальных христианских групп. Для общины египетских бедняков. Для сирийцев исповедующих несторианство и яковитство. Для самих христиан Южной Индии, которые прочно связали его имя со своим регионом мира.

В этой традиции нашлось место мистическому верованию в двойничество Фомы по отношению к Иисусу. Родной брат Христа – Иуда мог считаться некоторыми его близнецом. Это были идеи раннего сирийского христианства, у которого имелась своя ниточка связующая его с Христом. То было предание о письме поражённого болезнью царя Осроэны к Спасителю. Этот текст был достаточно популярен в первые века Христианства. Так, ответ Иисуса царю Авгару был найден в одном из частных домов Эфеса, его фрагменты нашли в нубийском городке – Фарасе. Вполне возможно, что основой для этого предания стали реальные события обращения царя и свиты ещё в первом веке и последовавшие гонения. Более подробно и пространно об этих событиях рассказывает книга «Учение Аддая».

Особенно на апостольскую традицию Фомы повлиял апокриф Деяний Фомы. Этот текст разошёлся далеко за пределы сирийской культуры, в которой был создан и связал Фому с Индией.

Стоит упомянуть и фрагментарный, вошедший в фольклор, образ Фомы Неверующего запечатлённый в Евангелии Иоанна. Как соотносится он с тем легендарным величественным образом, который существовал на Востоке? Скорее он был антитезой, ведь на Западе особенно не упоминали о его родстве с Христом и не считали его великим апостолом.

Итак, краткая характеристика образа апостола Иуды Фомы такова. Известно, что это был один из родных братьев Иисуса Христа. Он является автором соборного послания, выразившим иудео-христианскую традицию в раннем Христианстве. Иуда получил прозвище «близнец», которое в переводе на арамейский звучало как «Фома», а на греческий как «Дидим». Фома считался автором апокрифического евангелия из Наг-Хаммади. Был широко популярным апокриф Деяний Фомы, рассказывающий о миссии этого апостола в Индии. В этой книге, в некоторых её эпизодах сохранились проявления отношения к Фоме как к двойнику Христа. В Эдессе, что в Восточной Сирии с давних времён, ещё до 4-го века, существовала гробница апостола Фомы. Святыня, посвящённая Фоме, существовала и в Индии, в ней не было останков апостола, т.к. уже в Деяниях Фомы было сказано, что они были перенесены на Запад. Известно, что Иуда Фома оставил потомство, его внуков допрашивал император Домициан. Образ Фомы сильно различался среди западных и восточных христиан. На Западе, в будущих католическом и православном мирах Фомы был малозаметным апостолом, отмеченным своим неверием в возможность воскрешения Христа. На востоке, среди сирийских, индийских, возможно, части египетских христиан он считался великим апостолом, наиболее приблизившимся к образу Христа. Это понимание личности Фомы зафиксировано и в Евангелии Фомы и в Деяниях Фомы. Фома также считался апостолом Индии. Невозможно сказать, было ли это в действительности. Можно, однако, с уверенностью сказать, что традиция, связывающая Фому с Индией, была очень древней и устойчивой, и он стал небесным покровителем христиан Индии, о чём очень живописно писал Марко Поло.

В целом, можно сказать, что анализ апостольской традиции Фомы показал, как влияли на неё содержание исторических событий и духовные тексты, ставшие значительными явлениями христианской культуры. Речь, прежде всего, о Евангелии Фомы из Наг-Хаммади и Деяниях Иуды Фомы. Одновременно, можно наблюдать, сколь прочна христианская традиция связи с началом этой религии, с теми событиями и именами, которые имели место около двух тысяч лет назад.

Список литературы и источников

Источники

1. Деяния Иуды Фомы// Е.Н. Мещерская. Деяния Иуды Фомы (культурно-историческая обусловленность раннесирийской легенды). М., 1990.

. Евангелие Фомы// Апокрифы древних христиан. Исследования, тексты, комментарии. М., 1989.

. Евсевий Памфил. Церковная История. М., 1993.

. Марко Поло. Книга о разнообразии мира. СПб., 1999.

. Новый Завет // Библия. Книги Священного Писания Ветхого и Нового Завета. Канонические. United Bible Societies, 1992.

. Руфин Аквилейский. Церковная История // В. М. Тюленев. Рождение латинской христианской историографии. СПб., 2005.

. Псалмы Фомы // Восток. 1992, № 4. Сокровищница мысли востока. «Псалмы Фомы» (I-IV). Вступительная статья, перевод с коптского и комментарий Е.Б. Смагиной.

. Страбон. География. Кн. XV. М., 1993.

Литература

1. Абдуллаев Е.В.. Апостол Фома: генезис одной агиографической традиции среднеазиатских манихеев // Одиссей. 1999.

. Аверинцев С.С. Теология // Философская энциклопедия. М., 1970. Т. 5.

. Аннаньель Т. Христианство: догмы и ереси. СПб., 1997.

. Апокрифы древних христиан. Исследования, тексты, комментарии. М., 1989.

. Бедуелл Г. История Церкви. М.: Христианская Россия, 1996.

. Беляев Л.А. Христианские древности. М., 1998.

. Берзина С.Я. Древняя Индия и Африка // Древняя Индия. Истрико-культурные связи. М., 1982.

. Бурба Д. Будьте прохожими… Читаем Евангелие от Фомы. М., 2004.

. Васильев Л.С. История религий Востока. М., 1983.

. Дэвис С. Евангелие от Фомы. М., 2004.

. Дьяконов И.М. Языки древней Передней Азии. М., 1967.

. Евангельский словарь библейского богословия / Под ред. У. Элуэлла. СПб., 2000.

. Зеньковский В. Основы христианской философии. М., 1992.

. Карев А.В., Сомов К.В. История христианства. СПб., 1997.

. Кернс Э. Дорогами христианства. М., 1992.

. Норт Д. История Церкви. М., 1993.

. Нюстрем Э. Библейский словарь. Энциклопедический словарь. СПб., 1995.

. Мещерская Е.Н. Деяния Уды Фомы (культурно-историческая обусловленность раннесирийской легенды). М., 1990.

. Панкратова В.А. Христиане Кералы. М., 1982.

. Пигулевская Н.В. Культура сирийцев в Средние Века. М., 1979.

. Покровский Д. Словарь церковных терминов. М., 1995.

. Полный православный богословский энциклопедический словарь. М., 1992. Т. 1, 2.

. Поснов М.Э. История Христианской Церкви (до разделения Церквей – 1054 г.). Киев, 1991.

. Религиоведение. М., 1998.

. Свенцицкая И.С. От общины к церкви. М., 1985.

. Свенцицкая И.С. Тайные писания первых христиан // Раннее христианство: страницы истории. М., 1987.

. Тальберг Н. История христианской Церкви. М., 1991.

. Толковая Библия или Комментарий на все книги Св. Писания Ветхого и Нового Завета. Стокгольм, 1987. Т. 1-3.

. Философский словарь. М., 1991.

. Хегглунд Б. История теологии. СПб., 2001.

. Христианство. Энциклопедический словарь. М., 1993-1995. Т. 1-3.

. Экман У. Доктрины. Основы христианского вероучения. М., 2002.

. Яблоков И.Н. Основы теоретического религиоведения. М., 1994.

. Henneecke. Neutestamentliche Apokryphen., I. Evangelien, 1959., Tubingen.