Буддийская культура средних веков

• Вид работы: Реферат
• Предмет: Культурология
• Язык: Русский , Формат файла: MS Word 32,25 Кб

Буддийская культура средних веков

Федеральное агентство по образованию

Государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования

Московский Государственный Индустриальный Университет

Реферат по культурологии

Буддийская культура средних веков

Студентки группы Ир05Эу21

Лебедевой Натальи Анатольевны

Проверил

Бобровников Валерий Николаевич

г. Иркутск 2006.

Происхождение и учение буддизма

Прежде чем перейти к буддизму средних веков, я думаю, что следует отступить от главной темы и рассказать о его происхождении и судьбе на его родине.

Буддизм зародился в Индии примерно в 6в до нашей эры. Слово буддизм говорит нам, что основателем этого учения был Будда. Вместе с тем слово будда является производным от санскритского будх и обозначает переход от спящего сознания к пробуждению, к просветленному сознанию. Словом будда обозначается любое существо, чье сознание находится в активном состоянии. Под именем Будда чаще всего имеется в виду царевич Гаутама (Готама), который жил по официальным данным в 623/24 – 543/44 гг., по мнению большинства ученых, между 560 – 480гг. до н.э. в Северной Индии. Гаутама родился в аристократической семье рода Шакиев, который правил небольшим государством, расположенным на границе Непала и Индии. Мальчику дали имя Сидхартха, а Гаутама – это его фамильное имя. Отец построил для сына три дворца, чтобы оградить его от неприглядных картин окружающей жизни. Царевич возмужал, женился, у него появился сын – Рахула, и дальнейшая жизнь сулила одни радости. Однако наблюдательный и впечатлительный Гаутама во время своих редких переездов из одного дворца в другой отметил для себя, что люди болеют, стареют, умирают, задумываются о смысле жизни. Он решил помочь людям в поисках истины жизни и в 29 лет ушел из дома, став отшельником. 6 лет бродил Гаутама по долинам раки Ганг, беседовал с мудрецами и проповедниками, вел строгий образ жизни, но убедившись, что умерщвление плоти ведет к угасанию разума отказался от аскетизма. К 35 годам жизни у него созрело убеждение в близости открытия истины, и Гаутама погрузился в медитацию, в которой пребывал без еды и без питья по одной версии 4 недели, по другой – 7 недель. В процессе медитации Гаутама достиг просветления и стал Буддой, которому открыты все законы мироздания. После этого Будда в течение 45 лет ходил по стране и проповедовал свое учение. Умер он в возрасте 80 лет.

Согласно учению будды жизнь есть дар природы, а бесценны даром природы является сознание, поэтому жалко человека, который из-за своего незнания тратит жизнь на преодоление трудностей и обстоятельств, им же созданных, на погоню за излишними материальными благами. Будда учил, что в сансарическом бытии существует неудовлетворенность и страдание, порождаемые потоком вожделений и заблуждений, которые вовлекают человека в круговерть бытия, или в колесо жизни.

Колесо жизни, согласно объяснению Будды, приводится в движение неведением, которое затемняет истинный разум человека. Из-за неведения возникают моральные и аморальные действия, в результате которых формируется обыденное, ориентированное на традиционные ценности и установки сознания.

Сознание выделяет в окружающем мире наименования и формы, они становятся объектами для шести органов: глаз, ушей, носа, языка, тела, мысли; эти органы вступают в контакт с формами и наименованиями. В результате контакта появляются чувства, чувства порождают желания, желания становятся причиной жадности, жадность вызывает жажду вечного существования, жажда к жизни ведет к новому рождению. Неизбежным результатом рождения является старость и смерть. Иначе говоря, человек обречен на круговращение в колесе жизни до тех пор, пока не обратится к учению Будды.

Будда указал на существование восьмеричного (срединного) пути, выводящего человека из колеса жизни. Этот путь состоит из восьми стадий, или шагов: правильное понимание, правильная мысль, правильная речь, правильное действие, правильной образ жизни, правильное намерение, правильное усилие, правильное видение. В буддизме наиболее разработаны три концепции: концепция колеса жизни, приводимого в действие законом зависимого происхождения; концепция восьмеричного, или срединного, пути; концепция Нирваны, или вхождение в космическое тело Будды. Все три концепции непосредственно связаны с трансформацией сознания человека, с переходом от корпускулярного логического мышления к волновому образному мышлению, последнее развивается в процессе медитации.

Сансарическое бытие, как правило, отождествляется с мутным потоком, загрязненным страстями, вожделениями, тщеславием, ненавистью и другими чувствами и эгоистическими желаниями. В этом потоке существуют водовороты, втягивающие человека на самое дно сансарического бытия, где эгоизм достигает гиперболизированной концентрации, проявляющейся в том, что человек готов убивать, воровать, мошенничать ради накоплений богатств и достижения власти. Такой человек все делит на мое и не мое. В результате он постоянно утрачивает человеческие черты и превращается в безнравственное, аморальное, грубое животное.

Путь указанный Буддой, выводит человека из нечистот сансарического бытия в более светлые и чистые потоки и по мере продвижения вверх органы человека начинают видеть, чувствовать, ощущать, осмысливать необъятность природы, ее красоту и живительную силу. Они наполняют человека верой и энергией для продолжения своего движения к более высоким уровням просветления. Энергия просветленного сознания преисполняет человека благожелательностью ко всем формам существования, делает его спокойным, доброжелательным, независимым не только в мыслях и деяниях, но от кармического воздействия, последнее воздействие отождествляется с нирваной.

Буддизм относится к политеистическим религиям, в которых нет единого бога-творца. Согласно буддизму существует множество миров и пространств, в которых жизнь постоянно эволюционирует от зарождения до гибели и нового возрождения и так до бесконечности. На идее перерождения держится вся структура буддийского мировоззрения с ее космогоническими и космологическими представлениями.

Согласно космогоническим представлениям существует необозримое и безначальное состояние, в котором периодически возникают импульсы, порождающие активную природу, состоящую из психических и физических начал. Именно из этой активной природы формируются живые и неживые формы и конструкции. Некоторые из них могут существовать бесконечно долго, но они со временем исчезают, погружаясь в неправильную активную природу, а вместо них возникают новые формы и конструкции и так до бесконечности. Каждое пространство имеет область концентрации психической энергии, отождествляемую с каким-либо существом, которое может проявиться в различных образах и которое определяет судьбы всех существ, находящихся в его пространстве. Любое высшее существо и его пространство – это лишь часть активной природы.

Космология представляет собой следующее. В пространственной модели буддизма высшей психической субстанцией является так называемое тело Будды, для которого характерна космическая активность, порождаемая состраданием этого всюду существующего тела с живым существом, обреченным на страдания в сансарическом бытие. Эта невидимая космическая субстанция может проявляться и материализовываться в нашем мире, как в образах будд-созерцания, так и в форме любого существа. Будды приходят в этот мир для тог, чтобы помочь людям преодолеть свой эгоцентризм, истоками которого являются гордыня и тщеславие (символ – красный петух), невежество и всеядность (черная свинья), злоба и коварство (зеленая змея). Все существа в том числе люди и божества, пребывают на уровнях существования, соответствующих их сознанию. Так, самый нижний уровень, или ад, отведен существам, охваченным всепоглощающей страстью. Следующий, более высокий уровень заселен животными, птицами, рыбами насекомыми и др. существами. Чей разум подавлен инстинктами. На третьем уровне находятся духи-преты, имеющие огромные тела и очень маленькие рты и глотки, поэтому они никак не могут насытиться и напиться. Четвертый уровень существования занимают гневные существа – демоны. Пятый уровень – это место пребывания людей. Следующие пять или шесть уровней отведены небожителям, богам, божествам, мифическим существам. Таким образом, мы имеем дело с неким организованным пространством, представляющим иерархическую пирамиду уровней существования от обитателей ада до полупрозрачных существ Брахм. Такое пространство может рассматриваться верующими и как физическая реальность, и как шкала интеллектуального состояния разума, который подавлен у них страстями, инстинктами, желаниями и ненависть.

Существа более высоких уровней разумны в своих действиях. Но если продолжительность небожителей исчисляется тысячелетиями и они ни в чем не нуждаются, то человек, живущий менее века и борющийся за свое существование, вынужден постоянно задумываться о последствиях своих поступков, так как при неблаговидных деяниях его карма ухудшается и ему грозит возрождение на одном из низших уровней.

Уже к 4 в. до н.э. картина духовной жизни Индии становиться весьма разнообразной. Возникают и развиваются новые религиозные и философские учения – буддизм и джайнизм, направленные против кастовой системы. Постепенно буддизм институализируется и становиться государственной религией, а затем распространяется за пределы Индии, где остается живой религией до наших дней. В самой Индии судьба буддизма была сложной. Во многом она связана со становлением принципов государственности, которое происходило на фоне новых завоеваний, повлиявших на формирование культуры Северной Индии. Через северо-запад Индии прошли персидские войска, а Александр Македонский после победы над Персией также предпринял поход на Индию. Влияние культуры античной Греции прослеживался в индийском искусстве, в частности в так называемой греко-буддийской скульптуре. После отступления армий Александра начинается период объединения индийских земель под властью династии Мауриев – это было время великого расцвета индийской культуры и цивилизации. Особого расцвета достигла империя Мауриев при царе Ашоке, принявшим буддизм и придавшим ему статус государственной религии. Учение Будды о равенстве людей, добродетельного правления монарха, терпимость, культ этики – все это способствовало успеху нового учения и поддержке его правителями, особенно могущественным императором Ашокой. Важной частью проповедуемого Ашокой кредо была веротерпимость. Благодаря этому появились различные религиозные мессии, расширились связи с внешним миром. Многие положения буддизма, закрепленные в эдиктах Ашоки стали неотъемлемой частью всей индийской культуры в ее повседневном функционировании. Так одним из таких положений, основанном на вере в цепь перерождений, является святость жизни всех живых существ, что объясняет столь распространенное вегетарианство. Первыми последователями Будды были аскеты, которые небольшими группами (не менее 6 человек) собирались в каком-либо уединенном месте на период дождей и, пережидая этот период, образовывали что-то вроде микрообщины. Вступавшие в общину обычно отказывались от всякой собственности. Они обривали голову, облачались в лохмотья, преимущественно желтого цвета, и имели при себе лишь самое необходимое – кружку для сбора подаяний, миску для воды, бритву и посох. Большую часть времени они проводили в странствиях, собирая милостыню. Есть они имели право лишь до полудня, причем только вегетарианскую пищу, а затем до зари следующего дня нельзя было брать в рот ни крошки.

Центрами буддизма, очагами его распространения, своеобразными университетами и библиотеками стали монастыри. В монастырских стенах ученые буддийские монахи записывали на древнейших языках пали и санскрите первые сутры, священные тексты, которые на рубеже нашей эры составили весьма внушительный по объему писанный буддийский канон – Трипитаку.

Объединявшаяся в рамках того или иного монастыря буддийская монашеская община именовалась сангхой. В начале в сангху принимались все желающие, затем были введены некоторые ограничения: не принимались преступники, рабы, несовершеннолетние без согласия родителей. В послушники часто шли подростки: сочувствовавшие буддизму миряне посылали в монастырь сыновей. Вступавший в сангху должен был отказаться от всего, что связывало его с миром: он принимал на себя первые пять обетов (не убий, не укради, не лги, не прелюбодействуй, не пьянствуй) сбривал волосы и облачался в монашеские одежды. Членство в сангхе не было обязательным: в любой момент монах или послушник мог выйти из нее и отказаться от мирской жизни. Те же кто решался посвятить религии всю жизнь, готовился к обряду посвящения, к ординации. Обряд этот представлял довольно сложную процедуру. Послушника подвергали суровому экзамену, испытывали его дух и волю, вплоть до прижигания пальца пред алтарем Будды. После положительного решения молодого монаха принимали в число полноправных членов сангхи, что накладывало на него еще пять важных обетов-обязательств: не пой и не танцуй, не спи на удобных постелях, не ешь в неположенное время, не стяжай, не употребляй вещей, имеющих сильный запах или интенсивный цвет. С распространением монастырских общин в Индии появились и женские сангхи. Визиты монахов в женский монастырь были жестоко регламентированы: переступать порог кельи монахини строго воспрещалось.

Правила жизни монахов регулировались текстами Винапитаки, важной частью Трипитаки. Кроме нее в состав буддийского канона входили Сутрапитака, излагавшая суть доктрины, и Абихармапитака (религиозно-философские тексты). Все эти тексты высоко ценились буддистами, заботливо сохранялись и переписывались монахами, хранились в библиотеках-архивах при наиболее крупных известных монастырях.

Наряду с расцветом буддизма древнее учение брахманов продолжало существовать, расцветали основанные на нем школы философии, кастовая система доказала свою прочность, а буддийские учения были во многом инкорпорированы в более широкую картину мировосприятия. Сам Будда со свойственной брахманизму, а затем и индуизму инкорпоративностью стал одним из перевоплощений Вишну – одним из трех основных божеств индуизма.

Последователи Будды непрерывно и с различных точек зрения переосмысливали и развивали его идеи. Со временем происходит разделение буддизма на Махаяну и Хинаяну – на северную и южную ветви буддизма. Иногда между последователями этих направлений разгорались споры о том, кто лучше понимает учение Будды.

Последователи Хинаяны ( малой колесницы или узкого пути ) считали обязательным сохранение каждого слова, жеста, эпизода из жизни Гаутамы. Кроме того Хинаяна как раз многое и заимствовала из брахманизма. Хинаяна распространилась на Цейлоне, в Индокитае, Индонезии.

Последователи Махаяны считали истинным путем познание космической природы будд. Махаяна включила в себя представление об аде и рае, большое количество будд и бодисатв. Махаяна распространилась в Непале, Тибете, Китае, Корее, Японии.

К 11в н.э. буддизм практически утратил свое значение как живой религии в Индии, хотя некоторые положения его учения вошли в доктрину индуизма. Памятники почитаются как святыни, а лучшие произведения искусства (ступы – реликварии, столбы с высеченными на них проповедями, рельефные и скульптурные изображения самого Будды и сцен из его жизни, фресковая живопись в скальных храмах) вошли в сокровищницу индийской художественной культуры. До сих пор в Индии существуют действующие буддийские монастыри, центры по изучению буддийских священных текстов, а к месту рождения легендарного Будды совершаются паломничества.

брахманистский буддизм дзэн культура

Буддизм в Китае

Буддизм прошел в Китай из Индии преимущественно в форме Махаяны во 2 в. и постепенно укрепил свои позиции, чему немало способствовала и общая историческая ситуация эпохи Южных и Северных династий (3-6 вв.) с ее кризисами, междоусобицами и неустойчивостью бытия. В такой обстановке призывы буддистов отрешиться от земной суеты и укрыться за высокими стенами монастыря не могли не показаться привлекательными. В 3-4 вв. вокруг столичных центров, Лаояна и Чанани, действовало около 180 буддийских монастырей, храмов и кумирен, а к концу 5 в. в государстве Восточная Цзинь их было уже 1800 с 24 тысячами монахов.

Свободные от налогов и притеснений покровительствовавших им властей, буддийские монастыри притягивали к себе крестьян, или беглых горожан, изгнанных со своей земли кочевниками, и богатых аристократов, искавших покоя и уединения. Буддизм становился силой, и многие императоры как южных и особенно северных династий искали его поддержки, а некоторые признавали его официальной государственной идеологией.

Китайская конфуцианская цивилизация уникальна по степени устойчивости, приспособляемости, способности к регенерации и сопротивлению внешним воздействиям. Всякая иноземная идеология, проникавшая в Китай, неизбежно подвергалась такой сильной трансформации и китаизации, что в конце концов возникала достаточно оригинальная система идей и институтов, приспособившаяся к привычным китайским принципам, понятиям и нормам и лишь в самых общих чертах напоминавшая первоначальную идеологию.

Уже в 4 в. китайские буддисты пытались доказать, что будда – это воплощение Дао. Подчеркивая, что главным в их учении – высокие моральные стандарты, они весьма уважительно относились к конфуцианскому принципу сяо.

Показательно, что китайские буддисты, воздвигавшие на свои деньги в пещерных храмах ступы или статуи в честь будд и бодисатв, сопровождали свои дары надписями в типично китайско-конфуцианском духе.

Изменения коснулись и других сторон. На первое место в китайском буддизме вышли те идеи, принципы и будды, которые более всего соответствовали традиционным китайским нормам, идеалам и представлениям.

Трансформация буддизма на китайской почве заставила эту религию приспособиться к социальной структуре Китая, к нормам и запросам традиционного китайского общества, в частности это проявилось в том, что это учение, как и другие религиозные доктрины Китая, выступало в различных своих ипостасях по отношению к образованным верхам и к крестьянским низам.

Буддизм для низов быстро стал своего рода разновидностью китайского даосизма. Буддийский монах бок о бок с даосским исполнял несложные обряды, принимал участие в ритуалах и празднествах, охранял буддийские храмы и кумирни, служил культу многочисленных будд и бодисатв, все больше превращавшихся в обычных богов и святых. Кроме будд Майтрейш и Амитабы, особой популярностью пользовалась бодисатва Авалокитешвара, знаменитая китайская Гуань-инь, богиня милосердия и добродетели, покровительница страждущих и несчастных. Эту богиню по ее популярности и функциям можно сравнить с девой Марией. Примерно с 8 в., приобретая женское обличье ( раньше ее изображали в виде мужчины), Гуань-инь превратилась в богиню- покровительницу женщин и детей, материнства, богиню-подательницу детей. Это сыграло существенную роль в ее известности. Храмы в ее честь стали создаваться по всей стране, причем они никогда не путешествовали, а алтари в этих храмах были полны даров и приношений.

Зачислив в свой пантеон многочисленных будд, бодисатв и буддийских святых простой народ а Китае принял главное в буддизме – то, что было связано с облегчением страданий в этой жизни и спасением, вечным блаженством в жизни будущей.

Верхи же китайского общества, и прежде всего его интеллектуальная элита, черпали из буддизма значительно больше. Делая упор на философию этого учения, на его метафизику, они не редко пренебрегали его обрядовой стороной и магической практикой. На основе синтеза идей и представлений, извлеченных их философских глубин буддизма, с традиционной китайской мыслью, с конфуцианским прагматизмом и возникло в Китае одно из самых интересных и глубоких, интеллектуально насыщенных и пользующихся до сих пор не малой привлекательностью течением мировой религиозной мысли чань-буддизм (в Японии он называется Дзэн-буддизм).

Чань-буддизм возник в форме эзотерической секты. Название чань произошло от санскритского дхиана ( медитация, сосредоточение). Древнейшее буддийское направление – школа дхиана – призывала своих последователей чаще отрешаться от внешнего мира и, следуя древнеиндийским традициям, погружаться в себя, концентрировать свои мысли и чувства на чем-либо одном, сосредоточиваться и уходить в бескрайние глубины сущего и таинственного. Целью дхианы было достижение транса в процессе медитации, ибо считалось, что именно в состоянии транса человек может дойти до затаенных глубин и найти прозрение и истину, как это случилось с Гаутамой Шакьямуни.

Чань-буддизм ставил в центр своего внимания свободного от обязанностей и привязанностей человека, готового отрешиться от мирских забот и посвятить всего себя умению и искусству жить, но жить только для себя. Познать истины чань-буддизма и принять его принципы было непросто, для этого требовалась длительная подготовка. Подготовка и посвящение обычно начинались с парадоксов. Первым из них было решительное отрицание знаний, особенно книжных, канонических. Одна из основных доктрин гласила, что основанный на письменных догмах интеллектуальный анализ не проникает в сущность явления и не способствует успеху в постижении истины.

В практике чань- и дзэн-буддизма обычно использовались различные методы искусственного стимулирования внезапного прозрения – резкие оклики, толчки, даже удары, которые неожиданно обрушивались на погруженного в транс и задумавшегося, ушедшего в себя человека. Считалось, что в этот момент человек должен остро среагировать на внешнее раздражение и что именно в этот момент он может получить интуитивный толчок, на него может снизойти озарение, просветление.

В качестве средства стимулирования мысли, поиска, напряженной работы чань буддизм широко использовал практику загадок (коана). Постичь смысл коана посредством логического анализа невозможно. Абсурдность и нелепость таких коанов для чань-буддистов были лишь кажущимися, чисто внешними. За этим внешним следовало глубокий внутренний смысл, находить наиболее удачный, нередко парадоксальный ответ, на что у начинающих подчас уходили долгие годы, на протяжении которых оттачивалось мастерство ученика. Готовясь к посвящению в мастера. Он должен был уметь быстро раскрывать сложные логические хитросплетения.

Чань-буддизм оказал огромное влияние на развитие китайской, японской и всей дальневосточной культуры. Многие выдающиеся мастера литературы и искусства были воспитаны на парадоксах, коанах и идеях этой секты. Однако при всем своем огромном значении в жизни Китая чань-буддизм всегда оставался сравнительно эзотерической сектой, располагавшей лишь несколькими известными центрами-монастырями. Более того, с течением времени китайский чань-буддизм понемногу терял свою первоначальную оригинальность и экстравагантность. Подчиняясь общему стилю монашеской жизни, буддийские монастыри-школы чань в поздневековом Китае ужесточили дисциплинарные нормы и стремились более строго регламентировать образ жизни чаньских монахов, что в конечном счете заметно сближало чань с иными функционировавшими в Китае сектами-школами буддизма.

Буддизм в эпоху Тан. Упадок буддизма

В начале эпохи Тан Китай был покрыт густой сетью буддийских храмов, пагод и монастырей. Многие из них были известны и влиятельны. Часто это были целые монастырские городки с многочисленными храмовыми сооружениями, дворцами-павильонами, с большими залами для собраний и медитаций, помещениями для библиотек и переписки сутр, а также домами и кельями для монахов и послушников. Такой монастырь был и святым храмом, и культовым центром, и гостиницей для путников, и университетом для жаждущих знаний, и укрепленным убежищем, где в смутную пору можно было отсидеться за крепостными стенами.

Обширные земли, составлявшие основное богатство монастырей, сдавались в аренду монастырским крестьянам. Арендная плата, щедрые пожертвования крестьянам, торговля свечами и благовониями, а также освобождение от налогов – все это превращало монастыри в своеобразные государства в государстве с огромным экономическим потенциалом. Хотя монастырские богатства считались общими, принадлежавшие сангхе в целом, сами монахи почти не напоминали древних нищих бхикшу. Правда, они тоже были вегетарианцами, обривали головы и носили желтую одежду. Но время приема пищи регламентировалось не столь строго, одежда не напоминала лохмотья, а содержание одного монаха в большом монастыре стоило, по некоторым подсчетам, в 5 раз дороже, чем заработок наемного слуги. Кроме того, у монахов появилось личное имущество, деньги, порой даже собственность.

Эпоха Тан была золотым веком китайского буддизма, периодом его всестороннего расцвета. Однако она же стала и началом его упадка.

Дело в том, что в эпоху централизации империи, пришедшей на смену периоду Южной и Северной династий с его политической разрозненностью и междоусобицами, вновь обрело большую силу и заняло ведущие позиции конфуцианство.

Буддизм и китайская культура

Буддизм просуществовал в Китае почти два тысячелетия. За это время он сильно изменился в процессе приспособления к китайской цивилизации. Однако он оказал огромное воздействие на традиционную китайскую культуру, что наиболее наглядно проявилось в искусстве, литературе и особенно в архитектуре Китая. Многочисленные буддийские храмы и монастыри, величественные пещерные и скальные комплексы, изящные, порой даже ажурные и всегда великолепные по своей художественной цельности пагоды, многоярусные сооружения, символизирующие буддийские небеса, а также пещерные комплексы которые были созданы еще в 3-6 вв., и сейчас остаются ценнейшими памятниками китайской культуры, национальной гордостью Китая. В комплексах Лунмыня, Юньгана и Дуньхуана органической частью архитектуры являются фрески, барельефы и особенно круглая скульптура.

Искусство круглой скульптуры было известно в Китае задолго до буддизма. Но именно Махаянистская скульптура, генетически восходящая к эллинистическо-кушанскому прототипу, с характерными для будд, бодисатв и буддийских святых канонами изображений, поз и жестов завоевала популярность и получила наибольшее распространение в Китае. В каждом китайском храме можно встретить скульптурное изображение, техника изготовления и оформления которых так или иначе восходит к индийскому буддизму. Вместе с буддизмом пришла в Китай и практика скульптурного изображения льва – животного, которое в Китае до того не было известно.

Буддизм познакомил Китай с зачатками художественной прозы – жанра, до того почти неизвестного там. Новеллы, восходящие к буддийским прототипам, к жанру бянь вэнь и некоторым другим, со временем стали излюбленным видом художественной прозы и в свою очередь сыграли определенную роль в становлении более крупных жанров, в том числе классического китайского романа.

Буддизм, особенно чань-буддизм, сыграл немалую роль в расцвете классической китайской живописи, в том числе эпохи Сун (10-13 вв.). Тезис чань-буддизма о том, что Истина и Будда везде и во всем – это Великая Бескрайняя Пустота, оказал большое влияние на художников сунской школы. Для них, например, не существовало линейной перспективы, а горы, в обилии присутствующие на их свитках, воспринимались как символ, иллюстрировавший Великую Пустоту природы.

Буддийские монастыри долгими веками были одним из центров китайской культуры. Здесь проводили свое время искатели вдохновения и творили поколения поэтов, художников, ученых и философов. В архивах и библиотеках монастырей накоплены бесценные сокровища письменной культуры, регулярно копировавшиеся и умножавшиеся усилиями многих поколений монахов. Именно китайские буддийские монахи изобрели искусство ксилографии, т.е. книгопечатания, размножения текстов с помощью матриц. Немалое влияние оказали на китайский народ и его культуру буддийская и брахманистская философия и мифология. Многое из этой философии и мифологии, начиная от практики гимнастики йогов и кончая представлениями об аде и рае, было воспринято в Китае, причем рассказы и легенду из жизни будд, бодисатв и святых причудливо переплетались в рационалистическом китайском сознании с реальными историческими событиями, героями и деятелями прошлого. Буддийская метафизическая философия сыграла свою роль в становлении средневековой китайской натурфилософии. Еще большее воздействие на философскую мысль Китая оказали идеи чань-буддизма об интуитивном толчке, внезапном озарении и т.п.

Буддизм в Японии

Учение Будды проникло в Японию в 6 в. и оказалось оружием в острой политической борьбе знатных родов за власть. Уже к концу 6в. эта борьба была выиграна теми, кто сделал ставку на буддизм. Буддизм распространился по Японии в форме Махаяны и немало сделал для становления и упрочения там развитой культуры и государственности. Принеся с собой не только индийскую философскую мысль и буддийскую метафизику, но также традиции китайской цивилизации, учение Будды способствовало оформлению в Японии административно-бюрократической иерархии и некоторых принципиальных основ системы этики и права. Заслуживает внимания, что в этой сфере не было сделано акцента, как это было в Китае, на безусловный авторитет мудрости древних и на ничтожность отдельной личности перед мнением и традицией коллектива в целом. Напротив, уже в законе 17 статей содержалась статья десятая, из которой явствовало, что у каждого человека могут быть свои мнения и убеждения, представления о правильном и мудром, хотя при этом все-таки следует действовать, сообразуясь с волей большинства. В этой статье как бы в зародыше видны важные отличия, предопределившие – вместе с рядом других факторов – иную внутреннюю структуру и иные политические судьбы Японии по сравнению с Китаем, чьей цивилизации она многим обязана.

Иными словами, в рамках древнеяпонской цивилизации буддийские нормы, даже подвергшиеся китаизации и конфуцианизации, оказались более крепкими, и именно они сыграли существенную роль в сложении основ японской культуры. Уже с 8 в. влияние буддизма стало определяющим и в политической жизни страны, чему способствовал институт инке, согласно которому император еще при жизни обязан был отречься в пользу наследника и, став монахом, управлять страной в качестве регента.

В Японии быстро росло количество буддийских храмов: в 623 г. их стало 46. В конце 7 в. был издан специальный указ об установлении алтарей и изображений будд во всех официальных учреждениях. В середине 8 в. было принято решение о строительстве гигантского храма Тодайдзи в столице Нара, причем центральное место в храме заняла 16-метровая фигура будды Вайрочана, золото для покрытия которой собирали по всей Японии. Буддийские храмы стали исчисляться тысячами. В Японии нашли свою вторую родину многие школы-секты буддизма. В том числе и не уцелевшие либо пришедшие в упадок на материке.

Секта Кэгон, оформившая и набравшая силу в 8 в., превратила принадлежавший ей столичный храм Тодайдзи в центр, претендовавший на объединение всех религиозных направлений, в том числе и на сближение, синтез буддизма с синтоизмом. Опираясь на принцип хондзи суйдзяку, сущность которого сводилась к тому, что синтоистские божества – это все те же будды в их очередных перерождениях, школы-секты японского буддизма (Сингон, Тендай и др.) заложили основу так называемого ребу синто (двойной путь духов), в рамках которого буддизм и синтоизм, некогда враждовавшие, должны были слиться в единое целое. Это движение имело определенный успех. Японские императоры официально обращались к синтоистским божествам и храмам с просьбой оказать помощь в сооружении Тодайдзи и возведении статуи Вайрочана. Они заявляли также, что считают своим долгом поддерживать и буддизм, и синтоизм. Некоторые почитаемые ками (примерно так же, как и даосские божества в Китае) удостаивались статуса бодисатвы. Буддийские монахи нередко принимали участие в синтоистских празднествах и т.п.

Особый вклад в сближение буддизма и синтоизма внесла секта Сингон, распространившаяся в сравнительно позднее время из Индии и почти неизвестная в Китае. Основатель секты Кукай сделал основной акцент на культ будды Вайрочана, воспринимающегося в рамках этого учения как символ космической Вселенной. Через причастность к космосу и космической графической системе Вселенной (мандала) с изображением различных будд и бодисатв человек приобщался к буддийской символике и обретал надежду на просветление и спасение. Обилие будд и бодисатв и магическая связь с ними, многие мистические ритуалы секты Сингон позволили сблизить буддизм и синтоизм, отождествить синтоистские божества, олицетворяющие силы природы, с космическими силами и буддами буддизма.

Внеся важнейший вклад в ребу синто, секта Сингон объявила главных японских ками аватарами различных будд и бодисатв, в том числе Аматэрасу – аватарой будды Вайрочана. Синтоистские божества гор тоже стали рассматриваться как воплощения будд, и именно это учитывалось при строительстве там крупных буддийских монастырей. Даже во многих синтоистских храмах заправляли буддийские монахи. Только два важнейших, в Исэ и Идзумо, сохраняли свою независимость. С течением времени эту независимость стали активно поддерживать и японские императоры, видевшие в синтоизме опору своего влияния. Но это было уже связанно с общим ослаблением роли императоров в политической жизни страны.

Буддизм при регентах и сегунах

С 9 в. значение политической власти уходит в прошлое. Функции регента-правителя оказываются в руках представителей аристократического дома Фудзивара, при регентах Фудзивара значение буддизма становится еще большим. Он превращается в государственную религию. Не только императоры, как это бывало в прошлом, но и регенты, и все их виднейшие чиновники к концу жизни становились монахами, но не выпускали из своих рук бразды правления. Центр административного руководства переместился в буддийские монастыри, так что буддийское духовенство сосредоточило в своих руках огромную власть. Это вело к резкому возрастанию политических и экономических позиций монастырей, особенно принадлежавших к наиболее влиятельным и активным сектам, как например Тэндай с центральным монастырем на горе Хиэй, который порой не подчинялся приказам властей и требовал себе все новых привилегий.

Ослабление клана Фудзивара стало заметным уже с 10 в., а в 1192 г. военачальник из клана Минамото по имени Еримото взял власть в стране и объявил себя сегуном (полководцем-предводителем). Воины-дружинники нового правителя Японии получили свою долю земель и богатства и составили основу нового сословия, сыгравшего не малую роль в истории страны, – сословия самураев. Весь период сегуната, длившийся долгие века, буддизм продолжал быть опорой власти. Однако в нем происходили важные изменения. Ушли в прошлое власть императора и централизованно-административное правление из монастырей, характерное для периода регентства. На передний план вышли феодальные князья и их вассалы-самураи. Силы феодальной децентрализации с трудом сдерживались вооруженной мощью сегунов. В изменившейся ситуации изменился и буддизм. На смену старым сектам пришли новые, влияние которых сохранилось в стране и поныне.

Во-вторых, большую популярность в Японии приобрела секта Нитирэн, названная по имени ее основателя, который также как и Хонэн, стремился упростить и очистить буддизм. В центре поклонения Нитирэн оказался не Амитаба, а сам великий Будда. И не нужно стремиться к Западному раю и неведомой чистой земле: Будда был вокруг, во всем, в том числе и в тебе самом. Рано или поздно он в любом, даже самом обиженном или угнетенном, проявит себя. Нитирэн был нетерпим к другим сектам, обвиняя их в различных грехах и суля их приверженцам пребывание в аду, но его учение поддерживалось многими обездоленными. Правда это не придало ему революционности: в отличие от средневекового Китая буддизм в Японии редко становился знаменем восставшего крестьянства. Более того, Нитирэн твердо провозгласил, что религия должна служить государству, и это в последствии было высоко оценено японскими националистами.

Третьей и, пожалуй, наиболее известной новой сектой японского буддизма стало учение дзэн. Дзэн проник в Японию из Китая на рубеже 12-13 вв. в обеих его модификациях, северной и южной. Однако наибольшее развитие получила южная школа, страстный проповедник идей которой, Догэн, внес некоторые существенные изменения в ее принципы. Так, Догэн, в отличие от китайской традиции южной ветви чань, уважал авторитет Будды, сутр и своего учителя.

Это нововведение Догэна сыграло важную роль в дальнейших судьбах секты дзэн в Японии. Она осталась эзотерической, как и чань в Китае. Однако возможности и влияние ее в Японии оказались неизмеримо более широкими. Во-первых, признание авторитета учителя способствовало упрочению определенных традиций. Укрепился институт инка, означавший признание учителем-мастером того, что ученик достиг просветления, сатори. Тем самым мастер как бы санкционировал право ученика на наследование авторитета учителя, традиций его школы. Во-вторых, школы при дзэнских монастырях стали очень популярны. Суровость жестокость воспитания, палочная дисциплина, психотехника и самоконтроль, стремление приучить человека настойчиво добиваться цели и быть готовым ради нее на все – это в дзэнской системе воспитания импонировало сословию самураев с его культом меча и готовности умереть за господина. Естественно поэтому, дзэн-буддизму покровительствовали сегуны.

Дзэн-буддизм с его принципами и нормами во многом определил кодекс самурайской чести, путь воина (бусидо). Мужество и верность, обостренное чувство достоинства и чести, культ самоубийства во имя чести и долга (не только мальчики но и девочки из самурайских семей специально учились этому искусству: мальчики – делать харакири, девочки – закалываться кинжалом), философия фатализма в сочетании с фанатичной преданностью патрону, а также уверенность в том, что славное имя доблестно павшего будет светиться и почитаться поколениями в веках, – все это вместе взятое, вошедшее в понятие бусидо и оказавшее огромное влияние на японский национальный характер, во многом было воспитано японским дзэн-буддизмом.

Фанатизм и готовность к самопожертвованию, воспитывавшееся в самураях дзэн-буддизмом, отличались от фанатизма воинов ислама, которые шли на смерть во имя веры, ожидая вознаграждение за это на том свете. Ни в синтоизме, ни в буддизме концепции вечного блаженства на том свете не существовало. И вообще духовная ориентация японской культуры, как и китайской, оказавшей на нее в этом смысле немалое влияние, была посюсторонней. Не о загробном блаженстве и посмертной жизни, а о достойной смерти и высоком месте в памяти живых мечтали шедшие на смерть самураи. Это отношение к смерти как естественному концу, как закономерной судьбе каждого, к нормальной смене одного состояния другим (с перспективой возвращения в старое состояние жизни, но уже в новом рождении) в немалой степени было стимулировано буддизмом, в том числе дзэн-буддизмом.

Эстетика дзэн

Буддизм и особенно дзэн оказали огромное влияние на развитие различных сторон японской национальной культуры, и прежде всего воспитание чувства прекрасного. Специалисты не раз отмечали, что японский буддизм и буддисты склонны к гедонизму, к получению удовольствий, к внушению радостей жизни в гораздо большей степени, нежели то вообще свойственно этому учению и его последователям. Видимо, посюсторонняя ориентация японской культуры, заметная в глубокой древности и санкционированная нормами синтоизма оказала огромное влияние и на буддизм. Конечно, это влияние не следует преувеличивать. Тенденции к гедонизму сурово пресекались воспитанием, в первую очередь в дзэнских школах. Однако своеобразный синтез внутреннего – веками воспитываемого умения восхищаться и наслаждаться радостями жизни и красотой бытия и внешнего, стимулированного официальными нормами буддизма стремления к строгости и самоограничению создал крайне своеобразную эстетику. Суровая строгость и церемонность порождали умение найти скрытую красоту во всем, везде и всегда искусство интерьера, умение подчеркнуть линию в одежде, наконец, изысканное, годами воспитываемое умение расположить один-единственный цветок так, что от этого украситься и осветиться все помещение (икэбана), все это результат многовекового развития буддийской эстетики, главным образом эстетики дзэн.

Японская живопись и литература несут на себе отчетливое влияние принципов все той же эстетики дзэн: на свитках изображены бескрайние просторы, полные символики образы; стихи с их недосказанностью и многозначительными намеками отражают все те же принципы, нормы и парадоксы дзэн-буддизма. Еще более зримо влияние эстетики дзен на архитектуру Японии, на строгую красоту ее храмов и домов, на редкое умение, даже искусство возведения ландшафтных садов и небольших парков, домашних двориков.

Искусство разбивки таких дзэн-садов и дзэн-парков достигло в Японии виртуозности. Миниатюрные площадки умением мастера – садовника превращаются в наполненные глубокой символикой комплексы, свидетельствующие о величии и простоте природы: буквально на нескольких десятках квадратных метров мастер устроит и каменный грот, и нагромождение скал, и ручеек с мостом через него, и многое другое. Карликовые сосны, островки мха, разбросанные каменные глыбы, песок и ракушки дополнят пейзаж, который с трех сторон всегда будет закрыт от внешнего мира высокими глухими стенами. Четвертая стена – это дом, окна-двери которого широко и свободно раздвигаются, так что по желанию легко можно превратить сад в часть комнаты и тем самым в буквальном смысле слова слиться с природой в центре большого современного города.

Эстетика дзэн в Японии заметна во всем. Она и в принципах самурайских состязаний по фехтованию, и в технике дзюдо, и в изысканной чайной церемонии. Эта церемония представляет собой как бы высший символ эстетического воспитания, особенно для девушек из зажиточных домов. Умение в уединенном садике в специально для этого сооруженной миниатюрной беседке принять гостей, удобно усадить их, по всем правилам искусства приготовить ароматный зеленый или цветочный чай, взбить его специальным венчиком, разлить по крохотным чашечкам, с изящным поклоном подать. Все это является итогом чуть ли не университетского по своей емкости и длительности обучения (с раннего детства) курса японской дзэнской вежливости.

Вообще вежливость – одна из характерных черт японцев. Едва ли ее можно отнести только за счет дзэнской самокультивации, хотя сдержанность и достоинства, изящество вежливости японцев наталкивают на мысль о том, что и здесь дзэнская эстетика оказала свое воздействие. Даже в рамках бусидо беспощадный меч всегда уживался рядом с красотой, изысканностью и любовью. Любовь – хотя и не рыцарская, наподобие средневековой европейской, но в чем – то все-таки близкая ей, – играла в жизни японского народа немалую роль. Это любовь возвышенная, готовая к самопожертвованию, порой сводящая к себе чуть ли ни весь смысл жизни. Любовь в японской жизни и в японской поэзии обладает редкой для Востока силой и значимостью. Равноправием чувства и позиций обеих сторон, и что в этом, возможно, одна из причин, облегчивших японцам восприятие многих сторон западной культуры.

Немного о ламаизме

В 5 – 6 вв. важные перемен6ы отмечались в религиях Индии. Религиозно – философские идеи буддизма поглощались многочисленными религиозными системами, приспособленными к кастовой системе индийского общества и в совокупности известными как ортодоксальный индуизм.

Сложный сплав идей, связанных с культом Вишну, Шивы и его супруги Паравати, буддизма и бхакти, породил в Северной Индии новую религию – тантризм, который в последствии разделился на индийский и буддийский варианты тантризма, последний проник в Тибет и стал основой нового направления буддизма – ваджраяны, известного как ламаизм.

В ламаизме уделялось большое внимание более простым и быстрым методам достижения цели, т.е. той самой мистике и магии, которая расцвела в Тибете пышным цветом.

Уже в буддизме Махаяны вошла в обиход практика многократного произнесения имени того или иного из будд, в частности будды Амитабы: многотысячеразовое произношение служило у амидистов чем-то вроде магического заклинания, приближавшего верующего к желанной цели, к возрождению в Западном рае, в желанной Чистой земле Амитабы.

Примерно то же, но еще в большей степени стало нормой в ламаизме. Магия слова здесь тесно сплелась с магией ритуального действия, с изобразительной символикой мандалы ибо писаного текста.

Так, именно у ламаистов широкое применение приобрели так называемые молитвенные барабаны – цилиндрические емкости, вращавшиеся вокруг неподвижной оси. Барабаны заполнялись многими сотнями и тысячами бумажек с записанными на них заклинаниями, молитвами, священными текстами сутр. За недорогую плату, а то и вовсе бесплатно можно дернуть за веревку, и цилиндр начинает вращаться, причем каждый его оборот приравнивается к разовому зачтению всех тех священных текстов, которые были вложены в барабан. Кроме барабанов ламаисты использовали различные мандалы, магическая символика которых была не только необходимым графическим пояснением сложной буддийской космологии с ее небесами, раем и адом, многочисленными ниданами-звеньями перерождений и т.п. но и сакральным амулетом – талисманом, также в конечном счете способствовавшим быстрому и легкому достижению цели.

К этой же цели вело и постоянное повторение – а по возможности и начертание – знаменитой молитвы-заклинания тибетцев Ом мани падме хум!, ставшей своего рода символом веры в ламаизме.

Большое значение приобрела в ламаизме и магия цифр, чисел. Четки обычно были составлены из 108 зерен-звеньев. Магия этого числа, как полагают исследователи, связана с магическим треугольником, столбцом из одной единицы, двух двоек и трех троек, перемножение цифр которого равно 108. Магия чисел была известна и древней Индии, но именно в ламаизме она заметно вышла на передний план; причем это в определенной степени было связано с проникновением и развитием в средневековом Тибете идей Калачакры с ее 60-летним звериным циклом в качестве основы летоисчисления. Идеи Калачакры тесно связаны с представлением о легендарной стране Шамбале, в которой хранятся высшие магические тайны тантризма и буддизма. Овладение этими тайнами как раз и является страстным желанием ламаиста, в силу чего Шамбала воспринимается в Тибете как мир грядущего будды Майтрейи, как отправной пункт эсхатологических пророчеств.

Мир будд и бодисатв, святых и героев, ставший весьма многонаселенным уже в буддизме Махаяны, продолжал расти и упорядочиваться уже в ламаизме. Иерархия всех этих божественных персон сложна и запутанна. Возглавляют ее и выше всего почитаются некоторые будды и бодисатвы, среди которых на первом месте стоит даже не сам великий Будда и не мистическая фигура олицетворенной первосубстанции Адибуддой, – Амитаба. Амитаба воспринимается в качестве владыки Западного рая, продолжателя великого дела Шакьямуни и своего рода творца-покровителя нынешнего периода существования Вселенной. Не менее, а в некоторых аспектах и более высоко почитается эманация будды Амитабы бодисатва Авалокитешвара, воплощением которого, как говорится, считается далай-лама. Среди прочих будд и бодисатв ламаисты особо выделяют будду грядущего Майтрейю, а также бодисатву Маньчжурши, покровителя мудрости, носителя божественного откровения и чуть ли не устроителя Вселенной.

Наряду с буддами и бодисатвами высоко чтятся различные божества и духи, среди которых немалое место занимают хранители-докшиты, изображаемые в иконографии в виде страшных чудовищ с обезображенными от ярости лицами, с обнаженными клыками и прочими зримыми атрибутами злобы и гнева. Докшиты призваны своим страшным видом запугать всех врагов веры и тем самым дать понять, что она находиться под надежной защитой. Существует также культ женских богинь. Наиболее высокопоставленная среди них богиня Лхамо, покровительница Лхассы, также относящаяся к разряду докшитов.

Среди божеств и духов более низких категорий видное место занимают патроны – покровители различных местностей или профессий, включая персон, заимствованных из всекитайского пантеона религиозного синкретизма, как, например, белый старец Цаган убугун, тибетско-монгольский аналог китайского патрона долголетия Шоу-сина.

Наконец особой и высокочтимой категорией святых в ламаизме являются его основатели, особенно родоначальник Махаяны Нагарджуна и основоположники ламаизма Атиша и Цзонхава. Эти трое чаще всего встречаются среди изображений будд и божеств в храмах и кумирнях. Наряду с ними в тех же кумирнях помещено множество изображений священных животных и монстров, а также различные мандалы.

Храмы-кумирни, в которых помещены изображения будд, бодисатв святых ламаистского пантеона, а также различные аксессуары ламаистской магической практики, являют собой основу монастырских храмовых комплексов. В крупных монастырях обычно обитало множество лам, в средних и мелких их было меньше, причем далеко не во всех они жили постоянно. Здесь, особенно в крупных монастырях, ламы проходили многоступенчатый путь подготовки, включавший образование, обряд ординации, присвоение очередных званий, вступление на путь спасения и т.п.

Образ жизни лам был достаточно строг. Только самым низшим из их числа, занимавшимся преимущественно магической практикой, врачеванием и т.п., позволялось нарушать принципы безбрачия. Это рождало полупрезрительное отношение к ним как к ненастоящим ламам со стороны других категорий лам и мирян. Ламы должны были придерживаться буддийских принципов существования. Правда, живя в основном среди скотоводов, они вынуждены были несколько отходить от некоторых из этих принципов. В частности, им дозволялось есть мясо, но при условии, что животное убито не специально для них.

Среди лам существовала строгая иерархия – явление, не свойственное в такой степени даже Махаяне, не говоря уже и Хинаяне. Иерархия эта венчалась немногочисленной группой настоятелей крупных монастырей и ближайших помощников далай-ламы и панчен-ламы во главе во главе с ними самими. Эта группа высших лам отличалась от всех остальных тем, что они являли собой воплощенную иерархию , т.е. считались хубилганами тех или иных будд, бодисатв и святых ламаистского пантеона. Из числа остальных лам высшую ступень занимали полные ламы, гэлуны, ниже их стояли посвященные в первую степень ламства гэцулы, еще ниже – послушники и затем ламы занимавшиеся магией и врачеванием. Кроме того, в крупных монастырях была своя строгая внутренняя иерархия лам во главе с настоятелем. Эти крупные монастыри обычно были также и центрами обучения и подготовки лам, своеобразными ламаистскими университетами.

В монастырях и храмах-кумирнях посвященные ламы совершали обряды богослужений. Ежедневные богослужения, малые хуралы, иногда совершавшиеся трижды в день, заключались в чтении молитв с хвалой трем сокровищам буддизма, т.е. Будде, дхарме и сангхе, а также с пожеланиями достичь состояния будды для всех участвующих в обряде лам. В определенные дни и особенно торжественно в первую половину первого месяца года совершались великие хуралы. Это – торжественные и красочные ритуальные празднества, протекающие, особенно в крупных монастырях, при большом стечении верующих. Среди больших хуралов выделяются своей специфической окраской так называемые докшитские, суть которых сводиться к воспеванию хвалы докшитам с совершением магических обрядов, чтобы, приняв поклоны и жертвы, докшиты еще более рьяно защищали веру и выступали против ее врагов. Пышно и торжественно проходят также хуралы в честь Майтрейи, Цзонхавы, святых отшельников и т.д.

Как и все буддисты, ламы и многие миряне особо выделяют два дня в месяц, которые следует провести в посте и покаянии. У ламаистов это 15 и 30 числа, причем в эти дни служба в храме идет почти целый день. Миряне, которые внутрь кумирни обычно не допускаются, снаружи слушают пение, звуки молитв и храмовую музыку, произносят священную мантру Ом мани падме хум! и совершают поклонения с молитвами обетами.

С молитвами-хуралами, совершаемыми по их просьбе ламой, ламаисты-миряне обращаются в связи со значительными событиями в их жизни, при необходимости контакта с духами и в других случаях; при этом лама выступает чаще всего в качестве наследника прежнего шамана.

Заключение

Буддизм разных стран существенно отличается друг от друга. Но тем не менее в них проглядываются общебуддийские черты. К числу общебуддийских черт относится концепция мандала. Мандала – явление, которое не поддается однозначному определению. Это и философская концепция буддийской вселенной, и магическая диаграмма, используемая в практике созерцания и расположенный в виде иерархической пирамиды пантеон богов, и просто блюдо для сбора пожертвований, используемое в храмовых службах.

Геометрическая схема, лежащая в основе мандала, – круг, вписанный в квадрат, который в свою очередь вписан в круг, – представляет собой архитектическую форму освоения пространства человеком, построение универсальной модели вселенной. Именно потому так близки друг к другу храмовые комплексы буддизма, христианства, ислама, а также других религий, что в основу каждого храмового зодчества любой из них положена одна и та же общечеловеческая идея: храм – жилище бога и потому он должен выглядеть как уменьшенная модель вселенной. Которая есть истечение или творение этого бога. В буддизме наряду с храмами, функцию вертикальной модели вселенной несет на себе ступа. Мандала, чаще всего написанная в виде иконы, считается горизонтальной моделью вселенной, хотя ее можно изобразить и в скульптуре. Человек, совершающий медитацию, мысленно помещает себя в центр мандала и по мере прохождения разных стадий медитации приближается к слиянию с божеством, которое выступает как объект медитации, а через него – с космическим абсолютом.

В буддийской мифологии много священных растений и животных, почитаемых буддистами всех стран. Прежде всего это дерево бодхи из рода фикусов, под которым на Будду снизошло просветление. Отростки дерева этого вида развезены по всему миру, многие монастыри имеют особые павильоны, где в тепличных условиях выращивается из маленького отростка это священное дерево. Вторым по популярности растением можно назвать лотос. Он считается символом чистоты, духовного просветления, сострадания. Все высшие персонажи пантеона изображаются сидящими на цветке лотоса. Считается, что не только боги но и некоторые выдающиеся деятели буддийской истории родились из цветка лотоса.

Из животных особенно почитаются змеи (нага, наги). Они сыграли особую роль, в биографии Будды. Царь змей Нагараджа прикрыл Будду своим капюшоном в момент его пребывания в состоянии созерцания. Наги хранили у себя один из важнейших священных текстов буддизма до тех пор люди не созрели для ее понимания и лишь тогда отдали ее философу Нагараджуне. Изображение змей часто встречается в южных формах буддизма. Другие популярные животные – слон (особенно белый), бык, лев, конь, черепаха, павлин. Они часто выступают как спутники или ездовые животные или даже символы – заменители высших, средних и низших персонажей пантеона. Любимые буддийские персонажи буддизма – газели. В память о двух газелях, которые первыми вышли из леса и стали слушать первую проповедь Будды.

Буддизм – и как религия, и как мифология – вызвал к жизни замечательное искусство: храмовое зодчество, иконографию в виде живописи и скульптуры. Скульптуры из золота, серебра. Бронзы, дерева, камня, изображавшие всех персонажей пантеона от высших до низших, общебуддийские и местные. Например, статуя Дайнити (будды Вайрочана) в городе Нара в Японии высотой 16 метров, освященная в 752 г.

Список литературы

1. Л.С. Васильев История религий Востока 1988

. В.П. Андропов Буддизм: словарь 1992

. А.Н. Осипов Религии мира 1994

. И.В. Кондаков Культурология: история 2003