- Вид работы: Дипломная (ВКР)
- Предмет: Культурология
- Язык: Русский , Формат файла: MS Word 37,71 Кб
Формирование синтоизма (основные культы)
Оглавление
Введение
Глава I. Культ Аматерасу
Глава II. Культ плодородия
Глава III. Военный культ
Глава ІV. Погребальный культ
Заключение
Список литературы
Введение
Актуальность темы. Япония является новой страной для российского исследователя. Открытой для иностранцев она стала только после Реставрации Мейдзи 1868 года, а изучение японской культуры вообще и ее истоков в частности ведётся, в большинстве своём, только с послевоенного времени. До сих пор культ синто в сознании наших соотечественников ассоциируется с империалистическим режимом военных годов. Своей задачей в данной работе я вижу выявление и анализ основных культов, легших в основу синто, взятом, преимущественно ещё в наиболее чистом, если подобное понятие вообще совместимо с феноменом синто, добуддийским синто, избежав, по мере сил, субъективного и оценочного суждения. В основу работы лягут археологические данные, а также тексты письменных источников, таких как "Кодзики", "Фудоки", "Энгисики".
Целью настоящей работы стало выявление и анализ особенностей ключевых культов древнего синто.
Эта цель предполагает решение следующих задач:
1.Выделить основные культы синто.
2.Обосновать их мифологическую и сакральную значимость для японской культуры.
3.Проследить процесс их возникновения и формирования.
4.Выявить проявление этих культов в современной культуре Японии.
Объектом исследования являются следы, оставленные культом древнейшего, ещё формирующегося синто в археологических и письменных памятниках.
Предметом исследования является процесс формирования основных культов синто. Хронологические рамки исследования: с Японского неолита, и так называемого периода Дзёмон (13 000 – 300 гг. до н.э.), к которому относят древнейшие археологические находки, и по Хвек новой эры, к которому уже были составлены основные тексты, относящееся к источникам синто.
Степень изученности темы. Данная тема разрабатывалась в Японии ещё с XV в., однако в отечественной и европейской среде данной темой занимаются, в основном, со времен окончания второй мировой войны и весьма небольшое количество исследователей.
Источниковедческая база. В работу вошли несколько различных категорий источников:
Археологические данные.
Тексты "Кодзики"
Тексты "Нихон Сёки"
Тексты "Фудоки", в частности используются тексты "Идзумо Фудоки"
Тексты "Энгисики", в которые входят и Тексты молитвословий "Норито"
Иноземные источники. В частности, Китайские.
Источники в данной работе представлены двумя основными направлениями: археологической и тексты письменных источников.
Археологическая историография имеет важную особенность отображать факты, не подлежащие фальсификации, однако она требует трактовки смысла своего материала. Современная японская внутренняя политика, касающаяся сохранения исторического наследия даёт нам широчайший и богатейший спектр археологических данных со всех уголков страны, что позволяет строить гипотезы, основанные на широком разнообразии фактов, что делает данные гипотезы весьма достоверными.
Письменные источники, в свою очередь, составлялись группами людей с чётко выраженными политическими мотивами и интересами, что делает их не самыми надёжными в плане установления действительного положения вещей, однако богатство археологических данных, в известной мере может компенсировать этот недостаток.
"Кодзики" – основной источник, на который я опираюсь в описании событий, восходящих, согласно традиции, к эре богов. "Кодзики" были составлены и написаны в 712 году нашей эры Хиэда-но Арэ по приказу императрицы Гэммэй с целью "изгнать ложь и утвердить истину", что сказано в авторском предисловии к самому тексту "Кодзики".
Старейшим и наиболее полным вариантом текста считается, так называемая, "Книга из Симпукудзи", получившая свое названия в честь одноименного храма в Нагоя, где она была переписана монахом Кэнъю в 13711372 гг
"Кодзики" состоят из трех свитков, включающих в себя записанные устные сказания об истории со времен появления первых богов и до правления императрицы Суйко (Ш1век). Текст "Кодзики" написан на Японском языке и является основным источником в тех случаях, когда речь идёт о мифах или истоках Синто.
Первый свиток делится явно делится на две части. Первая из которых описывает возникновение богов, сотворение мира, установление божественных законов и традиций. По идеалистической окраске исследователи практически единогласно относят возникновение мифов, легших в основу данного текста, к народам, входящим в страну Ямато. Вторая часть первого свитка "Кодзики" повествует о деяниях небесных богов в стране тростниковых равнин – то есть в мире людей. Сюда входит возникновение топонимов, установление традиций, возникновение поговорок и крылатых фраз. Среди исследователей считается что мифы, вошедшие во второй свиток более древние и присущи, в основном стране Идзумо – главному политическому сопернику страны Ямато на ранних этапах. Свиток оканчивается описанием покорения страны внуком богини Аматерасу Ниниги и подчинение страны Идзумо стране Ямато с заключением политического брака Ниниги с дочерью брата Аматерасу – Бога Сусаноо – бога покровителя страны Идзумо.
синто культ синтоизм япония
Второй свиток "Кодзики" посвящен деянием первых императоров от Дзимму до 15 императора Одзин (Увек) и включает в себя завоевательные походы императора Дзимму на восток (в регион Кинки), создание государства Ямато, установление родов-корпораций, наименование местностей и возникновение основных традиций. Характерной чертой этого свитка является богатый фольклорный материал – пестни и легенды.
Третий свиток посвящен жизнеописанию и правлению следующих шестнадцати императоров (V-VII века), в реальности которых сомневаться уже не приходится.
"Нихон Секи" или "Нихонги" – Текст составленный в 720 году на китайском языке и имеет структуру, характерную для китайских научных трудов того времени. "Нихон Секи" состоит из тридцати свитков и охватывает значительно большее временное пространство, нежели "Кодзики". Тексту "Нихон Секи" присуща вариативность, что особенно видно на примере первого свитка, который описывает времена первых богов. Часто текст "Нихон Сёки" ссылается на "Кодзики", как на наиболее достоверный источник, не называя его, прямо.
В своей работе, я опираюсь на текст "Кодзики", когда речь идет о событиях, описанных в его первом свитке, в остальном оставляя предпочтение "Нихон Сёки", как более подробному источнику.
"Фудоки" – собрание текстов описания всех провинций Японии. Указ о создании данного сборника был отдан в 713 году, а примерно к 740 году он был закончен. До настоящего времени сохранились только описания провинций Идзумо, Хитати, Харима, Бунго и Хидзэн, из которых только описание провинции Идзумо сохранилось полностью. Оригинальный текст памятника написан на Китайском языке, что позволяет сделать вывод о его официальном научном предназначении.
В "Фудоки" входят: фольклорный материал, географическое описание и описание природы, нравов и обычаев сначала общих для провинции. А затем и отдельно по уездам. Общее описание провинций содержит указание на местоположение, объясняет ее название, описывает административное деление, а также подробное описание положения, географии и объяснение названия каждой из административных единиц.
"Энгисики" – ритуальный процедурный кодекс годов Энги. Составлялись с восьмого месяца 905 года и по 26 день 12 месяца 927 года, о чем говорится непосредственно в тексте (дни и месяцы указаны согласно китайскому календарю).
Первые десять свитков "Энгисики" посвящаются синтоистским богам и храмам, сгруппированным согласно порядку проведения в них культовых действ. Кроме того, регламентируются сами церемонии и подношения богам. Составлен список праздников и правила их проведения, число и роль участников, реквизит, тексты, порядок частей сценария проведения праздников и сопутствующих им ритуалов. В тексте детально указываетса количество и тип жертвоприношений, число ответственных за них жрецов и чиновников. Кроме того, в тексте указывается даже необходимый инвентарь и приводится список продуктов питания, необходимых, если жрец для проведения ритуала пребывает из столицы.
"Норито" составляет восьмой свиток "Энгисики" и содержит тексты молитвословий, заклинаний и ритуальных песен, а также правила и условия их произнесения.
Из иноземных источников в данной работе особую роль играют китайские хроники, в частности те, в которых говорится о Японии. Особое внимание следует уделить эпохам Цинь и Хань, поскольку именно в эти эпохи происходил наиболее активный культурный обмен между Китаем и Японией, что повлекло за собой активное формирование культуры последней.
Практическая значимость исследования состоит в возможности использования материалов настоящей работы при чтении факультативных лекционных курсов и проведения практических занятий по истории древней Японии, курсу религиоведческих и этнографических дисциплин.
Глава I. Культ Аматерасу
Аматерасу – божество солнца, старшее из трёх последних богов, рождённых Идзанаги-но микото. Согласно кодзики, ей было поручено ведать Такама-но хара (Равнина Высокого Неба) – миром небесных богов, а ее внук стал первым императором, властвующим над земными богами и людьми.
Однако, следует различать солярный культ, археологические следы которого ведут ко второму тысячелетию до новой эры, и культ, непосредственно, Аматерасу, распространение которого можно отнести только к Швеку новой эры. Данная глава будет посвящена именно ему, так как культ Аматерасу стал центральным стержнем синто, положивший начало и культу императора, и летописным сводам "Кодзики" и "Нихонги" – самым ранним мифолого-религиозным сводам Японии.
Самые древние японские хроники – "Кодзики" и "Нихонги", записанные в VIIIвеке, свидетельствуют о древности поклонения солярному божеству. Вероятно, культ солнца восходит ко 2-му тысячелетию до нашей эры. Хотя основополагающие мотивы этого обычая не всегда понятны, однако, тем не менее, складывается впечатление, что эта практика существовала ещё до появления в Японии культуры Ямато, вокруг представителей которой и развиваются события, описываемые в хрониках. Поклонения духам камней, в частности камней необычных форм, – это тоже очень древний обычай. В связи с ним, на память сразу приходят мифы об Идзанаги и Идзанами. Этим двум богам приписывается основная роль в появлении страны на островах – они создали восемь островов, и, хотя в первый раз они и потерпели неудачу, что было связано с нарушением ритуала, они всё же смогли населить острова богами. На одном из островов, недалеко от нынешней Осаки, выбранных среди прочих во многом благодаря его географическому положению – он находится в центре страны, был установлен Столб неба, у которого проводились обряды бракосочетания, подобно тому, как был заключён первый брак между божественной парой Идзанами и Идзанаги. В соответствии с установленным этой парой ритуалом, брачующиеся должны были обойтиего – в этом случае брак должен был быть удачным.
От этой пары богов произошла, в числе прочих, и богиня Солнца, чьи потомки сначала поселились в южной части Японии, а затем перебрались на равнину Ямато (современные префектуры Нара и Осака). Хотя сам по себе миф о Солнце и лишен глубокого философского смысла, идеи, связанные с его происхождением, и исторические события, на которые он оказал влияние, в конце концов приобрели такую важность, что в УШвеке этот миф был записан. Следует ещё раз отметить, что все ритуалы, связанные с солярным культом, уходят своими корнями в глубокую древность.
Изучая Японию, не следует забывать о сильном влиянии Китая на ее культуру. Период наиболее активных контактов Японии с материком приходится на период среднего Яёя, который охватывает собой последнее столетие до нашей эры и первое столетие новой эры. В ходе этих контактов некоторым из наиболее влиятельных местных правителей присылали с континента различные дары, об отдельных из которых даже упоминается в хрониках. В захоронениях знати находят зеркала, монеты оружие, браслеты и бусы, что свидетельствует как о том, что богатство, главным образом, сосредотачивалось в руках ограниченной группы людей, так и о том, как сильно ценился импортный товар в стране. Вероятно, основная часть этих товаров попало в Японию из колонии Лоланг в Корее, где китайские товары представлены очень широко. Их корейские копии, в свою очередь, стали служить образцами для изготовления их аналогов в Японии.
Среди всех видов импортных товаров, в данной главе нас интересует прежде всего зеркала и мечи, поскольку именно эти два вида предметов являются наиболее священными в Японской культуре, являясь двумя из трех священных сокровищ, Принадлежащих Аматерасу. Третье из них – магатама имеет сугубо Японское происхождение, о чем я упомяну позже.
Самая большая группа первых из привозившихся в Японию зеркал принадлежит к так называемому типу TLV, который приобрёл наибольшую популярность в начале 1века новой эры. Лишь малая часть из этих зеркал датирована, а после 125 года новой эры зеркала династии Хань практически перестали привозить в Японию это произошло по причине трудностей, возникших из-за смерти Лю Ху (шестого императора китайской династии Восточная Хань), которая повлекла за собой ряд восстаний, отодвинувшими взаимоотношения с Японией на второй, если не на третий план. Возобновление импорта в периоды Троецарствия и Шести династий подтверждается тем, что на некоторых, из нескольких сотен китайских зеркал, обнаруженных в захоронениях на территории Японии, присутствуют даты, относящиеся как к государству Вэй (220-80 гг. н.э.), так и к государству У (222-80 гг. н.э.).
Зеркала китайского производства, а также зеркала, изготовленные по их образцу, наглядно демонстрируют, насколько сильным было влияние китайской культуры в разные периоды истории; изделия династии Хань находят практически исключительно в префектурах Сага, Фукуока и Нагасака на севере острова Кюсю – то есть там, где влияние китайской культуры было наиболее сильным. Эти зеркала чаще всего встречаются в захоронениях вместе с бронзовым оружием явно китайского производства. Зеркало было не только символом богатства и высокого происхождения, но и наделялось магической силой – в результате раскопок и тщательного исследования могильников на территории Японии эта гипотеза получила более солидное подтверждение, чем при аналогичных раскопках на родине зеркал – в Китае. В Японии зеркало имело и дополнительное значение – его считали воплощением солнечного диска, который является символом и олицетворением императорской власти. Не стоит забывать и о том, что по представлениям древних японцев зеркало было не только предметом обихода, но и талисманом, имеющим власть отгонять злых духов и запечатлевать истинный облик того, кто в это зеркало смотрится, что делало зеркало важным атрибутом большинства религиозных ритуалов, связанных с очищением. Способность запечатлевать истинный облик смотрящего важна ещё и тем, что святейшее из японских зеркал, данное Аматерасу ее внуку Ниниги, передаваемое по наследству в императорском роду несёт в себе облик самой Солнечной богини и, тем самым, обладает исключительными свойствами.
Зеркало, являющееся самой из священных реликвий, однако, в "Кодзики" упоминается лишь поверхностно: " [.] добыли небесную крепкую скалу с верхнего течения Амэ-но-ясу-но кава – Небесной Спокойной Реки, добыли железо из небесной рудной горы, нашли небесного кузнеца [по имени] Амацумара, Исикоридомэ-но микото – Богине-Литейщице наказали изготовить зеркало"
До середины Швека н.э. Китай полностью удовлетворял потребности Японии в зеркалах, однако, из-за усиления буддийского влияния в к указанному периоду производство зеркал в Китае снизился и Японцам пришлось взять производство этого важного религиозного атрибута в свои руки. Как раз в этот период племенной клан Ямато, проживающий на одноименной равнине, стал укреплять свои позиции по отношению к соседям, что послужило поводом для них освоить методику производства зеркал и компенсировать спад китайского экспорта. Здесь следует выделить род Кагамицукури, как главный род – корпорацию изготовителей священных зеркал. Вероятно, это стало решающим аргументом для полного слияния кланового покровителя клана Ямато – Аматерасу с функцией солярного божества, что послужило персонификацией последнего.
Прототипами изображений на подавляющем большинстве японских зеркал были традиционные, для китайских зеркал даосские (в данном случае имеется в виду не чистый даосизм, а та его форма, в которой он сливается с традиционной китайской религией) божества и священные животные, духи которых приобрели форму во времена правления династии Хань и сохранившееся, с некоторыми вариациями до времени государства Вэй. Однако, разумеется были и отличия, в основном они заключались в объединении трех или четырёх символов, что стало причиной утраты ими всех своих характерных признаков и становления ими аморфными и похожими на червей, что, однако, только придало им ещё большую таинственность.
Размеры японских зеркал были весьма внушительны и находились в захоронениях в больших количествах. Так, например, в одной из гробниц, вскрытой в 1881 году было найдено 36 разных зеркал. В захоронении Синъяма были найдены 23 зеркала, в том числе, три из них с знаменитым орнаментом тёккомон.
Меч – второй священный символ императора. Изначально, он находился в среднем хвосте Ямата-но ороти – змея, побеждённого Сусаноо в самом начале четырнадцатой главы первого свитка "Кодзики", где он выступает уже не как буйное и необузданное божество, а как божество – культурный герой. Сразу, после обретения этого меча, Сусаноо преподносит его Аматерасу-но оо-миками, которая позднее передаст его своему внуку – первому императору.
Меч, в частности, кусанаги-но цуруги, в представлениях японской традиции отождествляется молнией. Удар меча отождествляется с ударом молнии, а молнии, в свою очередь трактуются как удары божественных мечей по земле. Недаром божеств-громовики изображаются всегда со своими постоянными атрибутами – различного вида мечами. Однако, в данном случае важнее то, что божественный меч имеет родство с зеркалом, посредством света.
Меч из Зловонного Змея – символ и обитель ара-ми-тама – грозной или грубой души Аматерасу, в то время как зеркало – вместилище ниги-ми-тама – мягкой души. Мягкий солнечный свет, запечатленный в зеркале и резкий яркий свет молнии отображают и две черты, необходимых правителю и несут в себе отсылку к китайской концепции Инь-Ян, которая во многом повлияла на культурные и религиозные воззрения Японцев.
Важным я считаю и тот факт, что железо, после его проникновения в Японию с континента, считалось металлом простонародья, в то время как бронза использовалась для церемониальных целей, в том числе и религиозного характера.
Наиболее древние мечи из бронзы, найденные в Японии имеют явное сходство с китайским мечам династии Чжоу – обоюдоострый меч, иногда не превышающий по размеру кинжала, с нешироким лезвием и сужающейся рукоятью. Распространение бронзового оружия идет, как и во многих других случаях с юга на север.
Как и в случае с зеркалами, возникновение центров производства бронзового оружия в Японии связано с падением континентального экспорта. Весьма забавным, в данном случае, является то, что поток бронзового оружия иссяк, передав "эстафету" бронзовым зеркалам, отражение чему можно найти в "Кодзики" в мифе об Аматерасу и Сусаноо, сакральным символом которого являлся меч, однако, я считаю, что в данном мифе сокрыт другой смысл.
Японское оружейное производство базировалось на последних веяньях китайской традиции. Таким образом, первые японские стали длинными и острыми только с одной стороны, подражая континентальному оружию династии Хань.
Главным центром производства оружия стала страна Идзумо (сейчас префектура Симанэ), что, на мой взгляд и отражено в мифе об Сусаноо, так как именно в Идзумо отправляется этот бог, после своего изгнания из Такама-но хара.
Третий символ императорской власти является матагама. Немаловажным следует признать и то, что, только эта реликвия была, согласно легенде, описанной в "Кодзики", передана Аматерасу от ее отца Идзанаги: "Тут бог Идзанаги-но микото, сильно обрадовавшись, сказал: "Я детей рождал-рождал, и напоследок трех высоких детей получил", – так сказал и тут же снял с шеи ожерелье из жемчужин и, тряся его так, что звенели [они], передал [его] Великой Священной Богине Аматерасу оо-ми-ками и сказал: "Ты, богиня, ведай Равниной Высокого Неба", – так ей наказал. Поэтому ожерелье то из жемчужин зовётся Микуратанано-но ками – Бог Священного Хранилища.".4Как видно из данного отрывка – именно магатама является символом верховной власти и, передавая ее, Идзанаги перекладывает с себя полномочия верховного божества Равнины Высокого Неба и перекладывает их на Аматерасу. После чего цикл мифов об Идзанаги заканчивается и начинается цикл мифов об Аматерасу.
Магатама имеет, в отличие от двух остальных символов, непосредственно японское происхождение и встречается в качестве нательного украшения ещё в самом раннем Дземон. И с тех пор менялся только материал, из которого изготовлялись магатама, но не его форма.
С древнейших времен магатама имела форму, приближенную к запятой, с отверстием в верхней части. Вероятно, эта форма вошла в традицию ещё в тот период, когда магатама изготовлялась из когтей и зубов животных. Свой завершённый вид – запятая с насечками в верхней части и отверстием магатама приобрела уже в поздний Дзёмон, когда ее стали изготовлять уже исключительно из драгоценного камня (в понимании древних японцев).
Интересна гипотеза, высказанная известным японским историком и исследователем синтоизма Цубои Сёгоро, которая заключается в том, что магатама, хоть и повторяет собой форму клыков диких животных, ношение которых как амулетов характерно для практически всех народов раннего периода своего развития, однако, поставленные вертикально, магатамы больше похожи на месяц, что, вкупе со сказанным выше в настоящей работе наводит на мысль о связи трёх императорских регалий с тремя основными источниками света – солнцем, луной и молнией.
Богиня Аматерасу в мифе "Кодзики" выступает в роли богини – покровительницы ткачества. В цикле мифов об Аматерасу и Сусаноо этому отводится весьма значительная часть текста. Так, последним прегрешением Сусаноо стало то, что он осквернил прядильные покои Аматерасу, где небесные девы ткали одежды: "В то время, когда Священная Богиня Аматэрасу оо-ми – ками, находясь в священном ткацком покое, ткала одежду, что положена богам, [бог Суса-но-о] крышу тех ткацких покоев проломил и небесного пегого жеребчика, с хвоста ободрав, внутрь бросил.
Тут небесные ткачихи, увидев [это], испугались, укололи себя челноками в тайные места и умерли.
И вот тогда Великая Священная Богиня Аматэрасу оо-ми-ками, увидев [это], испугалась и, отворив дверь Амэ-но-ивая – Небесного Скалистого Грота, укрылась [в нем]. ". Как видно из данного отрывка, несмотря на все прегрешения Сусаноо, которые он совершил ранее, а это были весьма серьёзные преступления, названные восемью небесными прегрешениями, он был прощён своей сестрой и оправдан, но осквернение ткацких покоев, даже в отличии от покоев, в которых проводился ритуал вкушения первой пищи, которые Сусаноо также осквернил, стало тем, что вынудило Солнечную богиню укрыться, что привело к принесению Сусаноо искупительных жертв и его изгнанию.
Ценность ткачества в древней японской культуре сложно переоценить. К примеру, в мифе об выманивании Аматерасу из грота упоминаются пятнадцать божеств, шесть из которых так или иначе связаны с этим ремеслом. Кроме того, первое, из подаренного богами Аматерасу были именно ткани. Из этого можно сделать вывод о том, что ткани, в своём архаичном значении понимаются как заменитель оболочки человека и вместилище его души.
Процесс ткачества связан с таким количеством предписаний и запретов, что его вполне можно назвать ритуальным действом. Так, например, процесс ткачества не должны видеть посторонние люди, поэтому, ткани, использовавшиеся для подношений в храмы ткались в темноте, перед началом ткачества проводился обряд очищения пряжи, а сам процесс ткачества начинали строго первого числа того месяца, в котором должен был проводится ритуал, требовавший подношения ткани. Со временем менялись материалы жертвенных тканей и его окраска, однако, ритуал, связанный с их изготовлением остался чрезвычайно устойчивым.
Наиболее известным центром ткачества считается уезд Кудзи в провинции Хитати. При его описании фигурируют практически все виды тканей и красителей, которые были известны в Японии.
К Х веку, согласно "Энгисики", происходит кодификация ритуалов и определяются два рода, производящие жертвенные ткани. В из именах сохранились и описания их функций: Хатори-удзи – ткачи, работающие на станке и Ооми-удзи – ткачи, прядущие коноплю. Кроме того, в "Энгисики" четко определены и расписаны виды подношений к каждому празднику и храму. В этом перечне ткани занимают первое место. Так, к примеру, в праздник Тосигои-но мацури 198 святилищам делалось подношение из 21 наименования предметов, 8 из которых составляют ткани, различные по составу и назначению.
В Норито (молитвословиях) – из 27 текстов 12 говорит о подношении богам тканей и священных одеяний.
Следует упомянуть и о немаловажном значении симэнава – особой ритуальной веревки, которой огораживают наиболее священные или запретные для посещения места. Плетут симэнава из рисовой соломы нового урожая строго против часовой стрелки. Один конец симэнава толстый и имеет будто обрубленный вид. Другой – очень тонкий и имеет на конце кисточку из незаплетенных волокон. Часто в симэнава вплетают небольшие пучки соломы и белые полоски бумаги зигзагообразной формы а также вешают кусочки ткани, символизирующие подношение. Такой симэнава был огорожен и Амэ-но ивая – Небесный Скалистый Грот после того как оттуда вышла Аматерасу. Целью данного действа было наложение запрета для Аматерасу на дальнейшее сокрытие. Симэнава упоминается и во множестве других мифов и, что я считаю наиболее показательным, активно используется в религиозной практике Японцев и по сей день.
Глава II. Культ плодородия
Несомненно, что одним из центральных культов любого народа древности является культ плодородия, и Япония не исключение.
Одним из наиболее важных и сакральных религиозных праздников в Японии является праздник Нии-наме-но мацури – праздник нового урожая, который, видимо, является ещё и наиболее древним земледельческим ритуалом. В ходе этого ритуала изображаются все действия, связанные с рисосеянием, начиная с возделывания поля и его засеянием и заканчивая сбором урожая. Кульминацией праздника является ритуал вкушения риса нового урожая, проводимый самим императором. В это время остальные жители подносили плоды первого урожая своим домовым богам и предкам. Во время проведения этого ритуала нахождение в доме посторонних лиц считалось крайне нежелательным.
Согласно "Энгисики", во время праздника тосигои мацури молитвы об урожае следовало возносить к 3132 богам, при том, что культ 737 из них был официально представлен в крупных городах, в то время как остальные боги были провинциальными.
В праздник зимнего солнцестояния по всей стране было принято совершать благодарственные подношения за обильный урожай 304 божествам.
Бронзовые колокольчики, появившиеся и сразу нашедшие свое призвание в японском бронзовом веке можно рассматривать как важный ритуальный предмет рыболовов и охотников. Мнение о том, что именно японские колокольчики являются исконно японскими изделиями, аргументируя различными образами, разделяют практически все археологи. Аргументы включают и особенности распространения их по территории Японии, и то, что Японские мастера не сразу научились изготавливать колокольчики правильной и законченной формы, какими они были уже, к тому времени в Китае, хотя, разумеется, со временем, японские колокольчики по своей форме и оформлению приблизились к китайским и корейским, однако, прослеживается процесс именно сближения культур, а не заимствования.
Следует отметить, что колокольчики, относящиеся к более раннему времени были значительно более функциональными, в то время как более поздние были практически непригодны к извлечению звука. Высота колокольчиков варьируется от 10 до 130 сантиметров, а места их расположения указывают на из, несомненно, ритуальный характер. Колокольчики находят группами, как правило по 2-5 штук на глубине 15-20 сантиметров от поверхности земли, как правило на естественных возвышенностях, с которых открывается хороший обзор окрестностей, реже вдоль тропинок между полями. Расположены колокольчики в земле, как правило горизонтально, причем так, чтобы нижняя часть одного была обращена к верхней части другого. Узоры на колоколах часто изображают рыб, лодки, воду, а также сцены охоты. Так, например, лучше всего сохранившийся колокольчик, найденный в префектуре Кагава украшен 12 картинками, изображающими охотника с собаками, окружившими кабана, двумя журавлями, богомолом с поднятыми вверх передними лапами рядом с пауком, сухопутной черепахой, морской черепахой, заглатывающей рыбу, охотника с оленем, людьми, занятыми обработкой риса, танцующим мужчиной с палкой, ящерицей.
Таким образом можно предположить, что колокольчики служили даром охотника, рыболова или крестьянина божеству, и просьба даровать хороший урожай, добычу или улов. Возможно, что существовал целый ритуал подношения таких колокольчиков, в процессе которых они закапывались определенным образом на возвышенностях или близ полей, однако в письменных источниках упоминания о данном ритуале не сохранилось.
В молитвословиях норито приводится список "восьми прегрешений Небесных" и "восьми прегрешений Земных". Небесными прегрешениями называют разрушение межей на полях, засыпка ирригационных канав на полях, разрушение желобов для воды, повторный посев, вбивание кольев на поле, сдирание заживо шкур, сдирание шкур сзади к переду, оставление нечистот, в то время как прегрешения Земные это: резать кожу на живом, резать кожу на мертвом, проказа, опухоль, надругательство над собственной матерью, надругательство над собственным ребенком, надругательство над матерью и ее ребенком, соитие с животным, вред от насекомых, беда, насланная божеством Такацуками, вред от птиц с высоты, порча на скотину, грех ворожбы. Небесные прегрешения отличались от земных тем, что были непростительны и в архаичном обществе наказывались смертью или изгнанием, в то время как земные прегрешения требовали после себя лишь религиозного очищения от скверны.
Из списка небесных грехов видно, что из восьми только три прегрешения не имеют самого прямого отношения к сельскохозяйственному производству, из чего можно сделать вывод о сакральности данного вида деятельности японцев.
Наиболее сакральным из культур для японцев является рис. Процесс его высадки, возделывания и сбора также окружены различными ритуалами и табу.
Так, например, во время посадки риса земледельцу запрещено употреблять в пищу мясо, перед посадкой необходимо умилостивить бога земли, принеся на поле кровавую жертву, причём мясо и кровь быка для этого не подходят, а жертву следует подносить у водяного стока, чтобы сок-кровь мяса распространилась по всему полю.
О культовом значении рисовой культуры говорит ещё и то, что обязанностям императора вменялось три основные функции – управление ста родами (японская аристократия), распоряжаться храмами страны и рисовыми складами. Все эти функции прекрасно видно в форме отречения от престола Опо-сазаки-но микото, изложенной в "Нихон-секи": "Тот, кто, будучи владыкой Поднебесной, правит десятками тысяч подданных, должен покрывать все собою, подобно Небу, и принимать все в себя, подобно Земле. [Тот, кто] наверху, милосердно использует сто родов. Сто родов радуются, и Поднебесная пребывает в спокойствии. Я – младший брат. Мне ещё не хватает разума. Даже если я решусь унаследовать пост, смогу ли подняться до Небесных деяний? Ты же великий повелитель, прекрасен обликом и манерой. Далеко разошлась слава о твоем милосердии и сыновьем послушании, и долго ты уже жил на свете. Тебе всего хватает, чтобы стать властителем Поднебесной. Прежний государь провозгласил меня наследным принцем, но разве причиной тому – мои способности? Он это сделал лишь из привязанности ко мне. Ведь распоряжаться храмами страны и рисовыми складами – тяжкая ноша. Я же не красноречив и не справлюсь. [.] "
Кроме того, Император Японии был ещё и крупным землевладельцем. Так он был единоличным управителем рисовых полей страны Ямато, с которых и вкушал первый урожай, о чём написано в настоящей работе выше.
Амбары хокора (высоко поднятые над землёй строения для хранения зерна, войти в которые можно было только посредством специальной лестницы) также рассматривались как обиталище богов и служили объектом поклонения, не переставая, тем не менее, выполнять и свою мирскую функцию.
Божество – покровитель рисовых полей и помошник в получении богатого рисового урожая является богиня Инари, чьими посланцами считаются лисы. Поэтому, в храмах Инари, широко распространенных по всей стране в тех местах, где выращивают рис перед входом стоят статуи лисиц. На сегодняшний день храмы Инари составляют около трети от общего числа синтоистских святилищ.
Первое святилище Инари было основано в УШвеке в Фусими, располагающимся недалеко от Киото. Считается, что именно тогда здесь и поселились лисы – посланницы Инари.
Согласно легенде, на горе Фунаока, что расположена севернее императорского дворца в Киото, обитало семейство лисиц с пятью детёнышами. Видя нелёгкий труд богини Инари в помощи и каждодневном покровительстве крестьянам, лисицы также захотели стать полезными людям. С этой просьбой и мольбами сделать их своими слугами на земле они обратились к Инари. Богиня вняла их мольбам и самолично явилась к ним. С тех пор, как считается, изображения лис стало неотъемлемым элементом храмов Инари. Лис изображают парами – белый лис и коричневатая лисица. В некоторых вариантах лис держит в пасти ключ – символ богатого урожая, а лисица – драгоценный камень – символ обещанного богатства.
Традиционный ритуальный танец кагура обнаруживает теснейшую связь с обрядовым земледелием. Подмостки, на которых в настоящее время совершается кагура, своим происхождением обязана именно усложнению и сакрализации ритуала, которое сделало невозможным исполнение танца на заливном рисовом поле, хотя и требовало этого. Решением стало возведение на поле деревянных подмостков для исполнения ритуала. Кроме того, данное сооружение позволило сделать ритуал значительно более торжественным и зрелищным, что не маловажно для любой религии, в том числе и для синтоизма.
Параллель с земледельческим обрядом ясно видна и на примере священнодействия рисовой посадки – от-та-уэ-синдзи, танца, исполняющегося в храме Сумиёси в Осака, где также священнодействие происходит на подмостках, имитирующих рисовое поле и с хамэита (задником), изображающим восход солнца среди сосен.
Важно и то, что подмостки сооружаются из дерева, ритуально называемое хиноки, что переводится как солнечное дерево, а четыре столба, на которых стоят подмостки носят название четырёх сторон света. Сцена, на которой происходит действие называется – цуги – земля. Костюмы, использующиеся в кагура также носят ярко выраженный ритуальный смысл: поверх обычной одежды на танцорах всегда присутствует особая накидка – тихая, выглядящая как накидка с прямоугольной спиной, широкими прямыми рукавами, скрепленными с плечами только посредством узких полос, без боковых швов, что повторяет рабочую одежду древних земледельцев. Другие элементы одежды также показывают сродство кагура с земледельческой традицией – это и штаны, и нижняя рубашка, и нарукавники с наголенниками, и даже головной убор. Одежда носит окрас, состоящий из красного, желтого и белого цветов, что символизирует близость к свету, солнцу и огню – важными составляющими земледельческой практики.
Кроме того, среди атрибутов кагура часто используются, помимо традиционных меча, магатама и зеркала, ещё и мотыга, удочка, листья тутового дерева, кузнечный молот, молот для изготовления моти (пирожков из рисовой муки), что демонстрирует совершенно недвусмысленную связь с земледельческим обрядом.
Музыкальное сопровождение кагура также носит оттенок земледельческих работ. Традиционное сопровождение танца включает в себя флейту и барабаны, причём удары в барабан традиционно называют та-ути – обработка земли, воссоздавая таким образом процесс возделывания почвы.
Глава III. Военный культ
Невозможно говорить о Японии и не затронуть культы, связанные с войной или оружием.
Оружие в Японию изначально попадало из Китая, что и определило его форму, виды и, во многом, ритуалы, связанные с ним. Разумеется, были и различия, особенно с тех пор, когда Япония обрела самостоятельность в производстве оружия.
Практически по всей территории Японии археологи обнаруживают тесное соседство оружия из разнообразных материалов. Так, в одной области могут находиться наконечники копий и стрел, сделанные как из железа и бронзы, так и каменные образцы. Это можно объяснить и сильным классовым делением общества, и дефицитом и дороговизной металла. Следует заметить, что в захоронениях наиболее богатых и знатных представителей древнего японского народа превалирует оружие, сделанное из бронзы, что говорит о том, что именно этот материал был символом власти. Я думаю, что это связано главным образом с тем, что бронза, хотя и не столь практична как железо обладает свойствами благородного металла – не окисляется и обладает цветом, ассоциирующимся с цветом солнца, что, разумеется, при развитом солярном культе играет особую роль в умах древних народов.
Бронзовое оружие, распространённое на территории Японии можно поделить на четыре основных типа, три из которых имеют подтипы, отличающиеся размером и качеством металла. Бронзовое оружие японского производства отличается от импортного меньшим содержанием олова.
Первым типом оружия является обоюдоострый меч с нешироким лезвием и сужающийся к, как правило, богато декорированной рукояти. По размерам эти мечи иногда не превышали кинжалы. Такие мечи очень быстро исчезли, что связанно со сменой династий в Китае и последовавшей за этим сменой моды.
Вторым типом оружия является аналог китайской алебарды ко, от которой японские аналоги отличаются большим размером и более широким лезвием. Лезвие у таких алебард, как правило, расположены перпендикулярно древку и крепится к нему при помощи короткого хвостовика и специального крепежа, вставляемого в специальные пазухи.
Третьим и четвертым типом оружия являются наконечники копий – с хвостовиком и втулкой. Оба типа наконечников часто находят рядом друг с другом. Копья с хвостовиком являются наглядным примером переходного типа от кинжала к наконечнику копья. Оба типа наконечников больше и шире континентальных, что, вкупе с общей хрупкостью металла делает их малопригодными для практического применения. Из этого можно сделать вывод о их преимущественно ритуальном предназначении.
О ритуальном назначении данного оружия можно судить и по тому, что находят такое оружие группами по 10 и более штук, вне археологических комплексов и отдельно от каких-либо других артефактов. Как правило местом находок являются естественные возвышенности с хорошим обзором окрестностей, что можно трактовать либо как дар божествам местностей, либо как охранный талисман. Как правило, в таких подношениях содержатся преимущественно наконечники копий с хвостовиком, которые, взятые отдельно, можно рассматривать и как кинжалы. Укладывают их, как правило вплотную друг к другу с остриями, направленными на юг. В случаях, когда такие склады находятся рядом с гробницами, оружие укладывают крест – накрест.
О роли копья в военном культе Японии следует сказать особо. Согласно мифу, представленному в "Кодзики", земля возникла на поверхности моря посредством действий, совершаемых копьем богами-демиургами Идзанами и Идзанаги: "Тут все небесные боги своим повелением двум богам Идзанаги-но микото и Идзанами-но микото: "Закончите дело с этой носящейся [по морским волнам] землёй и превратите ее в твердь", – молвив, драгоценное копье им пожаловав, так поручили.
Поэтому оба бога, ступив на Небесный Плавучий Мост, то драгоценное копье погрузили, и, вращая его, хлюп-хлюп – месили [морскую] воду, и, когда вытащили [его], вода, капавшая с кончика копья, сгустившись, стала островом. Это Оногородзима – Сам Собой Сгустившийся остров. "11.
В дальнейшем копье множество раз фигурирует в "Кодзики" и "Нихон Сёки" в качестве основного оружия для ведения военных действий. Копье не является императорской регалией наравне с зеркалом, мечом или магатама, однако так же, как и они обладает крайне высоким значением в Японской религиозной культуре. Причиной, по которой Копье не стало одной из священных регалий я вижу в том, что оно слишком сильно значимо в своём профанном предназначении. Кроме того, усиление влияния китайского конфуцианства, дискредитирующего военную деятельность, тоже сильно повлияло на то, что официальный культ копья так и не был сформирован.
Роль железного оружия, как, впрочем, и железных орудий труда сильно недооценено древними японцами. В дошедшей до нас литературе железное оружие упоминаются редко и только как об военном снаряжении или подарков людям. Из железа производились в равной степени как военное снаряжение, так и сельскохозяйственный, рыболовный охотничий и другой инструмент.
Говоря о военном культе нельзя не упомянуть о таком понятии как симбу – божественное воинское искусство. Позднее, в эпоху Сэнгоку (1467 – 1568 гг.) возникнет множество разнообразных симба рю – школ божественных воинских искусств, посвященных различным божествам. Истоки свои, однако, они увидят в древности, в традициях, установленных ещё богами и первыми героями в "Кодзики" и "Нихон Сёки". Культовыми центрами для симба рю станут храмы Касима и Катори, посвященные богам Такэмикадзути-но ками и Фуцунуси-но ками.
Фуцунуси-но ками и Такэмикадзути-но ками – одни из наиболее почитаемых божеств синтоистского пантеона. Они неоднократно помогают разным древним представителям императорского рода в делах усмирения и подчинения страны. Так они усмиряют непокорных земных богов перед сошествием Ниниги-но микото, а затем передают страну тростниковых равнин ему во владение, затем помогают Императору Дзимму завоевать Ямато.
Вся воинская традиция симбу строится вокруг этих двух божеств, видя в них образ идеального война. В "Кодзики" описывается только Такэмикудзи-но ками. Нам сообщаются три его имени: Такэмикудзи-но-о-но ками, Такэфуцу-но ками и Тоёфуцу-но ками, которые известный переводчик Е. Пинус переводит как Доблестный Устрашающий Бог-Муж, Бог Доблестного Удара Мечом и Бог
Могучего Удара Мечом соответственно. Этот бог рождается из крови, оставшейся на гарде меча, которым Идзанаги убил бога огня Кагуцути. Бог Фуцунуси присутствует только в своде "Нихон Сёки", где говорится, что он является сыном бога, родившегося из крови бога огня, упавшей на землю. Согласно "Нихон Сёки", в процессе усмирения страны оба бога демонстрировали свою невероятную силу и неуязвимость для оружия, что выражалось в безвредном для них сидении на остриях мечей и состязании с земными божествами.
Из текстов видно, что рождение обоих богов связано с огнём и железом, в их именах присутствует элемент "фуцу" – использующийся для обозначения свиста меча. Кроме того, их синтай – тело божества в храмах, являются мечи. Ключевым для понимания сущностей этих богов является присущий им обоим теоним "масурао", которое можно перевести как "муж, чье свирепство приносит пользу". Следовательно, можно сделать вывод, что именно свирепость, боевая ярость, снимающая все естественные ограничители, дающая силу и неуязвимость для оружия положенные во благо являются отличительными чертами этих богов. Кроме того, элемент "таю", присутствующий в имени бога Такемикадзути, также означает "военный", "боевой", "воинственный" а глагол "такэру", образованный от этого слова – "буйствовать в безумии", "орать", "рычать". Это подтвердается ещё и тем, что элемент "таю присутствует в полном имени Сусаноо – Такэхея-суса-но-о-но микото – божества бури который, вначале своим плачем вынудил изгнать его в Нижнюю Страну, а затем в своей неистовой радости вынудил богиню Солнца укрыться в Небесном Гроте.
Ещё одним представителем идеального война в представлении симбу рюявляется Ямато-такэру-но микото, которого считают первым наследником истинного симбу. В "Нихон сёки" в самом начале седьмого свитка даётся его краткое описание: "С малых лет он замышлял ратные подвиги и, когда стал взрослым, то был громаден; рост его был в 1 дзё, силён он был необычайно и мог поднять трёхногий чан. ". В ходе истории, Отец-государь пугается силы своего сына и отсылает его на покорение соседних стран, где тот, завоевав множество народов, в конце концов погибает, отравленный враждебным богом, явившемся ему в виде белого кабана. Что интересно, в своих походах Ямато такэру использует Кусанаги-но цуруги – меч, добытый Сусаноо, сохраняя тем самым яростную и необузданную преемственность.
Если суммировать качества и характеристики этих представителей воинской традиции, то мы можем представить себе совершенного война в представлении древних Японцев: грозный воин исполинского роста и могучего телосложения, наделённый невероятной силой, легко впадающий в неистовство, делающее его нечувствительным к боли и неуязвимым для оружия. Данный образ война свойственен многим культурам, наиболее известной из которых будет, пожалуй, древнегерманская культура с их берсерками.
Японскими аналогами древнегерманских берсеркеров была, так называемая воинская корпорация Сапэки-бэ, упоминаемая в "Нихон Секи". Сапэки-бэ формировалась извоинов племен хаято и эмиси. Для этих воинов было характерно нарушение обычаев и буйство: "Тамошние эмиси, служившие при храме бога, днем и ночью затевали шумные ссоры, входили и выходили, совсем не соблюдая ритуальных правил. Сказала тогда Ямато-пимэ-но микото: "Эти эмиси не должны приближаться к храму", – так сказала, и тогда их собрали при дворе. Поселиться им было назначено у горы Миморо. И времени не прошло, а они стали срубать деревья на горе божества, шумели на всю округу, обижали народ. Государь, узнав об этом, дал повеление вельможам: "У этих эмиси, коих поселили у горы божества, сердца изначально грубы, и во внутренней стране и ними уживаться трудно. Поэтому переселите их, в согласии с их желанием, в удаленных [от столицы] землях".
[Эти эмиси] – предки нынешних Сапэки-бэ в пяти провинциях – Парима, Сануки, Исэ, Аги и Апа.".
Отмирание традиции Сапэки-бэ связано, судя по всему с усилением центральной власти, для которой, в мироне время община не поддающихся контролю воинов была угрозой. С другой стороны, распространение буддизма с его пропагандой ненасилия и конфуцианства, считающего войну варварством, также стали неблагоприятной средой для дальнейшего существования подобных общин, которые, однако, не исчезли совсем, а были вытеснены на периферию государства, в частности в Канто, где располагаются их главные культурные центры – храмы Касима-дзингу и Катори-дзингу.
Считается, что служители храмов Касима и Катори с древних времен хранили традиции воинского искусства, идущего непосредственно от богов Такэмикадзути-но ками и Фуцунуси-но ками. Основоположником традиции предание называет служителя з храма Касима по имени Кунинацу-но Махито, потомка бога Амэ-но коянэ-но микото – первопредка рода жрецов Накатоми. Согласно легенде, во время правления императора Нинтока (313-399гг н.э.) он воздвиг алтарь в Касима и молился богу Такэмикадзути, который откликнувшись, научил его приёмам боя мечом, которые позднее назвали "Касима-но тати" или "Касима-но синдэн".18
Эта легенда стала шаблоном для всех, возникших в дальнейшем школ симбу, где мастерство владения оружием обретается через мистический опыт, а тренировка становится формой поклонения божеству.
Самым насыщенным с точки зрения ритуальной символики является раздел симбу, посвященный искусству обнажения меча с мгновенным переходом к атакующим или оборонительным действиям. Этот раздел считается наиболее древним и восходит к искусству Касима-но тати.
Очень вероятно, что прообразом Касима-но тати служили ритуалы изгнания и умиротворения духов – хари тати, то есть очищения с помощью меча, совершаемые в святилище Касима. Считается, что движения хари-тати воспроизводят приемы боя мечом, использовавшиеся богом Такэмикадзути-но ками в процессе умиротворения богов земли. Начальным движением этого ритуала является извлечение меча из ножен горизонтально земле, совершается диагональный удар снизу-вверх, справа-налево; затем лезвие переворачивают и совершают диагональный удар сверху-вниз, слева-направо; медленно поднимают по той же траектории, что и в начале приема, медленно выполняют горизонтальный разрез на уровне плеч слева-направо и вкладывают меч в ножны. Принято считать, что диагональные рубящие удары символизируют наказание, в то время как горизонтальный разрез – их прощение и умиротворение. В настоящее время подобный ритуал также проводится, хотя и выполняется палочкой, обёрнутой бумагой. 19
Методы тренировок, использующихся в школах симбу, во многом схожи с шаманскими практиками общения с духами и богами. В них также присутствуют, и иступленная пляска со вхождением в транс и абсолютно схожие ритуальные жесты. Неудивительно, что школы симбу строятся по подобию синтоистских святилищ.
Глава ІV. Погребальный культ
Отношение к мертвецам и ритуалы погребения считаются отправной точкой религиозности человечества. По крайней мере – его наиболее яркая и видимая точка. Именно поэтому, говоря об основных культах какой-либо религии нельзя обойти вниманием культ, связанный с мертвыми, ритуалами погребения и представлениями о стране мертвых.
Синтоизм, несмотря на свою красочность и неординарность в том, что касается мира живых, крайне скромно, если не сказать бедно представляет в своем мифологии страну мертвых. Упоминание о ней содержится только в одном небольшом отрывке в "Кодзики", посвященном смерти богини Идзанами и сошествия к ней Идзанаги. Данный миф – единственное место в японской мифологии, по которому можно судить о представлениях древних японцев о смерти.
Первой важной особенностью является то, что страна смерти является страной нечистой, после посещения которой требуется ритуальное омовение, которое и совершает Идзанаги, после возвращения из Еми-но куни – страны желтых вод, или, как её ещё называют – страны подземных корней. "Потому-то Великий Бог Идзанаги-но оо-ками сказал: "Я в нечистой скверне-стране побывал. Совершу очищение", – так сказав, прибыл на равнину Авакихара, к устью реки Татибана, в Химука, что в Цукуси, и там совершил очищение."
Представление о смерти, как о явлении нечистом не является отличительной чертой японской культуры. Интересным является то, насколько детально они представляют свойство скверны. Считается, что дом, в котором умер человек считается нечистым и требует ритуального очищения, равно как и все родственники покойного. Гость, посетивший неочищенный дом, или соприкоснувшийся с неочищенными родственниками покойного сам становится нечистым и может принести скверну в свой дом, осквернив его, однако, посещение такого дома не делает стороннего человека ритуально нечистым. Для ритуала очищения требуется не так много: омыть свое тело проточной водой, или посыпать плечи солью, встав затем на эту соль ногами. Данные ритуалы совершаются и до сих пор.
Я считаю крайне любопытным тот факт, что боги грома, которые в других религиях считаются одними из первых в пантеоне подавляющего большинства политеистических религий, в японском мифе не только появляются в стране мертвых, но и оскверняют собой богиню Идзанами: " [.] в голове Громадина-гром сидел, в груди Огонь-гром сидел, в животе Тьма-гром сидел, в тайных местах Разрыв-гром сидел, в правой руке [в Землю]
Ударяющий гром сидел, в левой ноге Грохот-гром сидел, в правой ноге [Травы]
Пригибающий гром сидел, всего – восемь богов громя явилось-было.".
Для ранних этапов развития японского общества характерно сосуществование нескольких видов захоронений. Так в эпоху Яёй наиболее распространенными были захоронения в небольших каменных гробницах и кувшинные захоронения, однако существовали и захоронения в простой, вырытой в земле яме, прикрытой сверху камнем или деревом. По расположению каменных гробниц – цист, можно предположить, что данная традиция пришла в Японию из Кореи, о чем свидетельствует ещё и то, что в тот период в Корее широко использовался аналогичный тип погребения.
По расположению захоронений, а также по их содержимому можно сделать вывод, что захоронения в цистах несколько более древнее, чем кувшинные захоронения. Большинство кувшинных захоронений содержит в себе, помимо тела ещё и личные вещи покойного и некоторый погребальный ритуальный инвентарь, что характерно только для наиболее поздних захоронений в каменных цистах.
Мода на курганные захоронения пришла в Японию, а точнее на равнину Ямато, из Кореи в конце III, начале1Ув. Места для возведения курганов раннего этапа выбирались на высоких точках, откуда открывался хороший обзор окрестностей, если они уже не были заняты более ранними захоронениями. В противном случае курганы возводились на склонах гор или на равнинах. Это служило как демонстрацией почтения к умершему, следует заметить, что курганов удостаивались только весьма влиятельные и состоятельные представители древнеяпонского общества, в то время как остальные довольствовались цистовым или кувшинным захоронением, так и для защиты курганов от затоплений, в то время как низины, более удобные для ведения сельского хозяйства были заняты живыми.
Расцвет могильных курганов пришелся на V век, когда данные сооружения достигли пика своего величия. Наиболее показательными представителями захоронений данного периода являются курганы императоров Нинтоку и Ритю. Площадь могильного комплекса кургана Нинтоку составляет 3.2 гектара. Сам курган также имеет крайне внушительные размеры – его ширина составляет 305 метров, длинна – 486 метров, высота кургана превышает 33 метра. Курган имеет традиционную, для того периода форму замочной скважины.
Курганы, имеющие круглую форму с выступающей прямоугольной площадкой, что придает ему в проекции сходство с замочной скважиной, являются наиболее характерными для всего периода курганных захоронений. Такие курганы называют "дземпо-коэн", что означает квадратный спереди, круглый сзади. Ориентация входа в курган была различной, поскольку значительно большее внимание уделялось ориентации тела внутри, однако, как правило, и вход, и ориентация тела покойного имели южное направление.
Внутренние стены курганов почти всегда расписывались. Как правило, роспись представляла из себя геометрические узоры, волнистые линии или одиночные изображения. Жанровые сцены среди курганных изображений практически отсутствуют.
Среди настенных курганных изображений весьма значительное место занимали лодки, как правило – парусные. Люди на лодках, впрочем, практически всегда отсутствуют. Вероятно, в представлениях древних японцев именно таким образом душа покойного переправлялась в Еми-но куни.
В курганах и вокруг них часто присутствовали глиняные цилиндры – ханива. Происхождение этой традиции и этого термина прямо указываются в тексте "Нихон Сёки". Согласно тексту, во времена правления императора Суинина (вероятно, в Швеке н.э.) После смерти дяди императора были созваны все его ближайшие слуги и, согласно обычаю, погребены заживо, вместе с почившим, в стоячем состоянии, в котором и умирали, стеная, в течении десяти дней. Император, ужаснувшийся подобной традицией приказал придумать способ прекратить подобный обычай, что удалось реализовать только спустя пять лет, когда умерла императрица. Знаменитый Номино-сукунэ предложил заменить живых людей их глиняными изображениями, что и было сделано.
Несмотря на легенду, нет никаких подтверждений, что традиция умерщвления слуг вслед за их хозяином имела широкое распространение, однако, в защиту текста следует сказать и то, что наиболее ранние ханива найдены именно вокруг кургана, возведенном, согласно "Нихон Сёки", для супруги императора Суинина. А об японском происхождении ханива свидетельствует то, что они имеют слишком мало общего с аналогичным континентальным погребальным инвентарём и, в отличии от последних помещались, изначально, преимущественно вне кургана, а не внутрь.
Центром распространения ханива принято считать равнину Ямато, так как именно на ней было найдено самое значительное их количество. Интересным представляется тот факт, что ханива, изображающие неодушевлённые предметы появились как минимум на век раньше, чем ханива, изображающие людей.
Первые ханива датируются концом III века н.э. и представляют собой различного вида глиняные цилиндры. Эти цилиндры выстраивались рядами по краям кургана в шахматном порядке (зигзагом), образуя своего рода террасы, иногда даже в несколько ярусов. Расстояние между фигурками с течением времени сокращалось и если в наиболее ранних захоронениях расстояние меду ними составляло 1-2 метра, то к Увеку ханива стояли практически вплотную друг к другу.
Среди ханива, особенно ранних, большой процент составляют те, которые образованы путём добавления к простому цилиндру различных незначительных деталей, таких как схематичное лицо, орнамент и прочее. Более ранние ханива такого типа крайне просты и безыскусны в своем исполнении, однако более поздние, сохраняя простой цилиндр в своей основе, отличаются весьма искусным исполнением. Такие ханива часто изображают участников погребальной церемонии: людей, подносящих дары, танцоров, музыкантов, воинов, чтецов, комедиантов – как мужчин, так и женщин, сохраняя при этом крайнюю точность и скрупулёзность в деталях. В целом, ханива, изображающих мужчин больше, чем женщин. Особую услугу, в данном случае, оказывают нам фигурки воинов. Их изображают именно в боевом, а не церемониальном и ритуальном обмундировании – простом и надёжном, что означает, что они исполняют в погребении вполне конкретную роль – оберегать усопшего.
Изображения ханива представителей разных слоев общества также изображали по-разному: так изображение знати более детализированное и в полный рост, в то время как подданные изображаются по пояс и более схематично. Часто ханива покрывались краской, как частично – только в области лиц, так и полностью. Среди ханива также присутствуют и изображения животных, впрочем, значительно реже, чем людей. Изображаются следующие животные: лошади, за ними, в порядке убывания популярности и узнаваемости изображения – куры, олени, кабаны, собаки, обезьяны и кролики.
Курганы начинали возводить только после смерти того, кому этот курган предназначался. Из-за этого в древней Японии возникла традиция временного захоронения на период возведения кургана, траура и решения юридических вопросов, связанных с престолонаследием. Чем значимее был усопший, тем более долгим был срок его пребывания во временном захоронении. В своде "Нихон Сёки" говориться о периоде временного захоронения от нескольких месяцев до нескольких лет. Так император Анко был похоронен только через три года с момента смерти.
Саркофаги в курганах имели, как правило, одну из двух форм – в форме лодки, что может быть связано с представлением о перемещении души умершего в страну желтых вод, или в виде дома. Крышки таких саркофагов имели вид крыши дома и могли различаться, в зависимости от местности. Подобное разнообразие видов захоронений может свидетельствовать об отсутствии чётких представлений о посмертном существовании, что, на мой взгляд, и стало причиной стремительного захвата погребальных обрядов буддийским ритуалом.
Согласно "Нихон Сёки", указом императора Котоку в 646 году н.э. были ограничены курганные захоронения для всех слоёв населения, кроме императора. Так для принцев и обладателей более высоких титулов курганы не должны в своём производстве задействовать силы более тысячи человек и по времени строительство не должно превышать семи дней. Для остальных слоёв населения были упразднены все виды временного захоронения и был поставлен запрет на сопровождение умершего любыми видами ценностей. Подобный указ был продиктован соображениями экономии, о чём прямо говориться в тексте. Однако, несмотря на императорский указ, в провинциях традиция пышных курганных захоронений практиковалась ещё долго и была вытеснена только кремацией, распространившейся по территории Японии вместе с буддизмом.
Заключение
Основные культы синто – результат совокупности множества процессов, происходивших как на территории Японии, так и в Китае и Корее, сформировавших культуру современной Японии и мировоззрение современных Японцев.
Все культы, упомянутые мной в настоящей работе в той или иной мере сохранились и до настоящего дня в совершенно различных проявлениях – от государственного устройства и до языковых и повседневных бытовых тонкостей. Разумеется, данная работа не способна раскрыть многообразие и разносторонность проявления основных культов древней Японии, однако основные течения в формировании основ синто я представил.
Культ Аматерасу, ставший основой японской государственности и центральным столбом культурной самобытности, сформировался посредством спекуляции устным творчеством населения, легшего в основу "Кодзики" и "Нихон Секи". Образовав таким образом культ императора, который сохранился, хоть и в несколько видоизмененном виде, и по сей день.
Культ плодородия – важнейший культ у любого народа и в Японии играет значительную роль. Значительная часть праздников и обрядов, существующих в Японской культуре, так или иначе связаны с плодородием. Дошедшие до сегодняшнего дня танец кагура, легший в основу театров кабуки и но, храмы богине Инари, распространенные настолько, что стали, практически, символом Японии в глазах иностранцев, всё это – наследие культа плодородия, сформировавшегося ещё на заре японской цивилизации.
Военный культ стал родоначальником всех японских воинских искусств, став основой и хорошо известному каждому, кто хоть сколько-нибудь интересовался Японией, кодексу Бусидо.
Погребальный культ, хоть и уступил своё место буддийскому ритуалу, тем не менее оставил свой след в культурной и религиозной практике необходимого очищения после столкновения с болезнью или смертью, вплоть до необходимости очищения после посещения кладбищ. Кроме того, значительное число курганов, оставшихся неисследованными из-за запрета правительства говорит нам о значительном почтении Японцев к своим почившим предкам и нежелании нарушать их покой.
Дальнейшее развитие данной темы я вижу, прежде всего, в увеличении количества и качества археологических данных с увеличением их разнообразия. Вскрытие наиболее крупных и значимых могильных курганов может пролить свет на значительное число вопросов, оставшихся в настоящий момент и, возможно, даже перевернуть существующие ныне представления, касающегося истоков японской культуры вообще и синто в частности, приоткрыв нам ещё больше тонкости практически самостоятельного развития страны с минимумом разнообразия внешнего воздействия.
Список литературы
Источники:
1.Древние фудоки. /Перевод, предисловие, комментарии Попова К.А. Изд-во "Наука", главная редакция восточной литературы, Москва 1969
2.Идзумо фудоки /Переод, предисловие и комментарии Попова К.А. Изд-во "Наука", главная редакция восточной литературы, Москва 1966
.Мифы Древней Японии: Кодзики / Пер. со ст. – яп., предисл. И коммент.е.М. Пинус. – Екатеринбург: У-Фактория, 2005.
.Нихон Сёки. Анналы Японии. Перевод со старояпонского и комментарии А.М. Ермаковой и А.Н. Мещерякова. В двух томах. "Гиперион" Санкт-Петербург 1997
.Энгисики, 1977. – Энгисики, Токио, 1977 Библиография:
.Арутюнов С.А. Этническая история Японии на рубеже нашей эры. – Восточно – азиатский этнографический сборник. М., 1961
.Боги, святилища, обряды Японии. Энциклопедия синто. Российский государственный гуманитарный университет. Труды Института Восточных культур и античности. Выпуск XXVI Москва 2010
.Воробьев М.В. Древняя Япония. М., 1958
.Киддер Дж.Э. Япония до буддизма. Острова, заселенные богами. [Электронныйресурс] URL: #”justify”>10.reading. by/bookreader. php/32260/Kidder – Yaponiya do buddizma. Ostrova, zaselennye bogami.html (Дата обращения: 21.05.2016
.Конрад Н.И. Предисловие Ясумаро – Японская литература в образцах и очерках. Л., 1927
.Кузнецова Е.А. Появление и распространение бронзовых зеркал на территории японских островов. – Проблемы археологии, этнографии, антропологии Сибири и сопредельных территорий.Т. Ш, Новосибирск, 1997
.Курано Кэндзи. Нихон синва (Японские мифы).Т., 1952
.Магатама (Священная яшма). Мидзуно Ю хэн (Под ред. Мидзуно Ю).Т., 1992
.Мещеряков А.Н. Древняя Япония. – История Японии.М. Т.1, 1998
.Мидзутани Киёси. Сансю-но дзинги (Три императорских регалии).Т., 1927
.Мори Хидэхито. Когосюи то кодай ("Когосюи" и древняя история). Когосюи. Такахаси-удзи-буми. Токио: Гэндай ситёся. 1976
.Наоки Кодзиро. Нихон синва то кодай кокка. (Японские мифы и древнее государство).Т., 1990
.Синто бунка кэнкю-но сёсо (Изучение культуры синто с различных сторон). Като Такахиса хэн (Под ред. Като Такахиса).Т., 1997
.Синто дзитэн (Словарь синто). Андзу Мотохико, Умэда Ёсихико хэн (Под ред. Андзу Мотохико, Умэда Ёсихико).Т., 1968
.Синто: Память культуры и живая вера. "АИРО-XXI" Москва, 2012
.Синто-но ёго-но кисо тисики. (Синтоистское терминологическое сознание). Камата Тодзи хэн (Под ред Камата Тодзи).Т., 1999
.Такахаси Кэндзи. Кагами, цуруги, магатама. (Зерцало, яшма, меч).Т., 1911
24.Guth C. The Arts of Shinto. Ed. Haruki Kageyama. N-Y, 1973
.Friday K. F., Warfare and the State in Early Medieval Japan Routledge. Taylor & Francis Group. New York and London., 2004
.Мори Хидэхито. Когосюи то кодай ("Когосюи" и древняя история). Когосюи. Такахаси-удзи-буми. Токио: Гэндай ситёся. 1976. С.269.
.Мифы Древней Японии: Кодзики / Пер. со ст. – яп., предисл. И коммент. Е.М. Пинус. – Екатеринбург: У – Фактория, 2005. СС.56-57.
