- Вид работы: Статья
- Предмет: Культурология
- Язык: Русский , Формат файла: MS Word 44,76 kb
Миф и символ
Миф и символ
А. Голан
На протяжении от Пиренеев до Байкала обнаружено много женских изображений, выполненных в палеолитическую эпоху (точнее – в ориньяко-солютрейский период, т. е. около 35-15 тыс. лет до х. э.). В большинстве случаев это небольшие фигурки из камня, мамонтовой кости, оленьего рога, встречаются также барельефы и контурные рисунки, высеченные в камне.
Среди исследователей нет единого мнения о том, для чего выполнялись эти произведения первобытного искусства и кого они, собственно говоря, изображают. П. Ефименко утверждал, что в палеолите существовало почитание женщины-прародительницы [174]; С. Замятнин считал, что палеолитические изображения женщин выражают веру в магическую способность последних содействовать успеху охоты [185]; З. Абрамова высказала мнение, что у первобытных людей существовали оба этих понятия, что они совмещались [6]; по мнению Ф. Ганчара, эти женские изображения представляли мифическую покровительницу домашнего очага [723]; эту же точку зрения излагал С. Токарев [529]. А. Смоляр формулирует, что образ женщины в палеолитическом искусстве полисемантичен [516]. В. Зыбковец [191, с. 214-215] категорически утверждает, что палеолитические женские статуэтки вообще не свидетельствуют о каких-либо культовых предпосылках, но являются отражением общественного уважения к женщине.
В публикациях разных авторов преобладает взгляд о том, что женские изображения времен палеолита представляли материнских предков, являлись символом единства и родственной связи членов общины, служили фетишами идеи продолжения рода, были наглядным воплощением идеи деторождения и выражали заботу первобытного коллектива об увеличении числа людей в нем [174, с. 382, 403; 410, с. 76; 774, с. 112]. Но при всей правдоподобности такого предположения оно представляет собой не более чем предположение (хотя обычно высказывается в такой форме, будто является установленной истиной). Нет данных, которые подтверждали бы это суждение. Наоборот, некоторые факты побуждают усомниться в его достоверности. Например, в мадленский период (около 15-10 тыс. до х. э.), который отнюдь не характеризовался упадком материальной культуры и искусства, женские изображения почти исчезают. В свете упомянутой гипотезы это необъяснимо. С. Токарев, полемизируя с данной гипотезой, резонно замечает, что у этнографически исследованных отсталых племен, в том числе у таких, которые еще сохранили материнско-родовой строй, нет культа женских предков [529, с.13].
Более того, если не строить домыслы, исходя из своих субъективных представлений, а обратиться к фактам, то выясняется, что племена, живущие охотой и собирательством, а также практикующие примитивное земледелие, не заинтересованы в росте общины, а следовательно, и в повышении рождаемости [663, с. 43, 51]. В данном случае мы видим один из примеров того, что кажимость не всегда является истиной, а первая пришедшая в голову мысль, которая представляется само собой разумеющейся, не всегда оказывается верной.
На первый взгляд привлекательна и другая высказанная гипотеза. В палеолитическом искусстве изображения животных, являвшихся объектом охоты, нередко сопровождаются знаками женского пола. Эти рисунки даже более обычны, чем дротики и раны, сопутствующие лишь двум-трем процентам всех изображений животных в палеолитических памятниках Франции и Испании. Напрашивается вывод, что палеолитические изображения женщин выражали поверье о магическом влиянии женщин на исход охоты [185, с. 54; 351, с. 98]. Действительно, у многих народов в разных местах земли – в Африке, Америке, Сибири – зафиксированы убийства зверя с целью обеспечения успешной охоты, причем в них участвовали женщины, которым отводилась особая, магическая роль [209, с. 94-98]. Но при этом объяснении возникают вопросы: во-первых, чем было вызвано поверье о том, что женщины могут магически влиять на охотничий промысел мужчин; во-вторых, коль скоро женщины обладают некой способностью и выполняют обряды, направленные на реализацию этих способностей, для чего нужны женские фигурки, если есть натуральные женщины? При раскопка палеолитического поселения в Сибири оказалось, что женские статуэтки находились в женской половине жилища [144, с. 40]. Следовательно, они были принадлежностью женского быта. Странно, если женщины колдовали, пользуясь своими же собственными изображениями. Может быть, все же роль и женщин, и женских статуэток была вторичной, связываемой с мифическим существом женского пола?
Такое предположение подтверждается характером некоторых палеолитических изображений. Так, иногда на них женская фигура имеет хвост [174, с. 309]. Довольно красноречив рисунок, на котором изображена беременная женщина, лежащая под быком [717, табл. 85]. У нее некоторые нечеловеческие, звериные черты (например, лапы вместо рук и ног). Вспомним мифы о “матери зверей”, которая влияет на успех охоты [774, с. 36], и античные мифы о богине, покровительнице диких животных и охоты. Не восходят ли те и другие к палеолиту? Не возникло ли в эпоху палеолита представление о богине, способствующей, с одной стороны, умножению диких животных, с другой – успешной охоте на них, и отсюда о богине, олицетворяющей рождение и смерть?
Некоторые исследователи склоняются к мнению, что образ неолитической богини зародился в палеолите [667, с. 24; 723, с. 147; 777, с. 29]. Если считать, что женские изображения эпохи палеолита представляют не женщину-мать и не колдунью, обеспечивающую успех для охотников, а сверхъестественное всесильное существо, станет понятным, почему она почти всегда изображалась без лица: ее взгляда боялись. Обнаруженные в неолитических святилищах Малой Азии головы быков тоже не имеют глаз (см. рис. 67:4); наверное, потому, что, поскольку этот идол представлял грозное божество, его взгляда страшились.
Женский демон славянских сказок Баба Яга “не видит” в России и теперь еще есть детская игра, в которой фигурирует “слепая баба”. В греческой мифологии Ламиа – женское чудовище, пожирающее детей; Ламиа считалась безвредной, если была лишена глаз, в чем можно видеть реликт палеолитических представлений, выражавшихся в изготовлении женских статуэток без лица. В античное время на Ближнем Востоке богиня нередко представлялась имеющей повязку на глазах; в греческой мифологии Горгоны – женоподобные чудовища, взор которых умерщвляет все живое. В мифах североамериканских индейцев фигурирует некое существо с повязкой на глазах, причем если повязка удалялась, то человек, на которого падал его взгляд, тут же умирал [378а, с. 306]; в другом индейском мифе женщина испепеляла мужа своим взглядом. Откуда такое сходство мифов, если они не имеют общее происхождение? Поверье о том, что взгляд сверхъестественного существа может убить человека, имеет глобальный характер, следовательно, оно зародилось очень и очень давно, если посредством устной передачи от соседа к соседу обошло весь мир. Похоже на то, что дожившие до 20 века суеверное понятие “дурной глаз”, “сглазить” существует уже по меньшей мере двадцать пять тысячелетий.
Древние ближневосточные богини часто изображались в виде женской фигуры, голова которой закрыта покрывалом. Женщины закрывали лицо в ритуалах, связывавшихся с образом Великой богини. Например, лицо невесты закрывали вуалью или головной убор наряда невесты имел спереди бахрому (аналог дождя), закрывавшую лоб и глаза. В России фатой из полупрозрачной ткани закрывала свое лицо невеста, а также замужняя женщина вне дома. В Сардинии до сих пор сохраняется обычай, по которому женщины на похоронах закрывают платком лицо, а вдовы должны носить в знак траура вуаль всю жизнь. У адыгов был обряд, при котором назначенная девушка, приносившая в селение новый огонь, должна была при этом носить чадру. Есть данные о том, что в древности на Ближнем Востоке женщины закрывали лицо, помимо религиозных ритуалов, и в повседневном быту: так, в библейском рассказе о похождениях Авраама говорится, что Сара получила от Авимелаха, в числе прочих подарков, “покрывало для очей”. Можно не сомневаться в том, что от этих древних обычаев происходит мусульманское требование, по которому лицо женщины должно быть закрыть.
На Северном Кавказе найдено каменное женское изваяние 6-5 вв. до х. э., на лице которого не изображен рот [34к, с. 111]. На многих доисторических и древних рисунках изображения мифических существ не имеют рта [297, с. 407]. Видимо, люди опасались изображать рот существа, которое, по существовавшим верованиям пожирает людей. С безротым лицом изображалась богиня даже у австралийцев (см. рис. 390:10).
Женские статуэтки палеолита зачастую не имеют головы, если же есть голова, то без лица, а если есть лицо, то без рта. В период расцвета верхнего палеолита женские статуэтки исчезают: люди стали бояться не только глаз или рта, но и вообще образа свирепой богини. Это не значит, однако, что прекратилось поклонение ей. Как показала Э. Абрамова, в мадленский период выходят из употребления не вообще женские изображения, а их натурные представления, которые сменяются условной трактовкой, схематизацией, зачастую доходящей до неузнаваемости [4, с. 103]. Хотя несколько тысяч лет, в неолите, изображения богини появились снова, тем не менее в некоторых частях евразийской ойкумены сохранялось табу на ее изображение. Например, на Алтае, где обычным было изготовление идолов, никогда не делали идола “хозяйки горы” [442, с. 159], которая, судя по ее словесным описаниям, представлялась голой женщиной с большими грудями (т. е. так, как ее изображали 15-30 тысяч лет тому назад). Римляне, которые в обилии изготовляли статуи своих богов, воздерживались от того, чтобы делать статую Весты.
Есть и другие факты, свидетельствующие о том, что через тысячелетия проходило мнение о нежелательности изображения божества. Не отсюда ли запрет на изображения божества в иудаизме и исламе? Не в этом ли корни иконоборчества в Византии? Традиционное объяснение этого принципа в монотеистических религиях оперирует ссылкой на борьбу с идолопоклонством. Но идолопоклонство присуще христианству и буддизму, следовательно, оно не противоречит монотеизму или вере в духовность божества. С другой стороны, идолы, т. е. изображения богов, не были характерны для тех языческих верований, которые на пространстве от Западной Европы до Сибири пришли на смену раннеземледельческим. По сравнению с древними египтянами, вавилонянами, греками и римлянами, индоевропейские племена эпохи бронзы трудно назвать идолопоклонниками. Да и у римлян в архаическую эпоху не было изображений богов. У хеттов божество было представлено каменной стелой без изображений на ней. Судя по Ригведе, у индийских ариев тоже не было идолов. Древние персы не признавали изображений богов. Иудейская заповедь “не сотвори себе кумира” заключена в одной из ранних книг Ветхого завета, книге “Исход”, относящейся ко времени не позднее 2 тыс. до х. э…
После того как идолы в виде женских фигурок исчезли в конце палеолита, они вновь появились в начале неолита, около 8 тыс. до х. э., на этот раз в другом регионе: В Юго-Восточной Европе и Передней Азии – там, где возникло земледелие. Значит ли это, что женские статуэтки раннеземледельческих культур отражают религиозные представления, генетически не связанные с палеолитическими? Между палеолитом и неолитом – разрыв в несколько тысяч лет, причем в мезолите, для которого была характерна нестабильность населения, изменились прежние и возникли новые этнические общности. Кроме того, памятники палеолита, свидетельствующие о развитой духовной культуре, и памятники раннеземледельческого неолита локализуются на разных (хотя и смежных) территориях: первые – в полосе Евразии от Пиренеев до Байкала и Индостана, вторые – в Передней Азии и Южной Европе (причем европейская неолитическая культура предстает в качестве вторичной по отношению к переднеазиатской, следовательно, она не является непосредственным продолжением европейского палеолита). Таким образом, в силу значительного хронологического разрыва и некоторого несовпадения ареалов, возможность преемственности духовной жизни между палеолитом и раннеземледельческим неолитом представляется сомнительной. Но факты свидетельствуют, что она все же имела место. Хронологический разрыв – мезолит, от которого до нас дошло крайне мало материальных свидетельств духовной культуры, несомненно, имел устную традицию. Отсутствие же палеолитической предтечи переднеазиатскому неолиту не должно смущать, ибо тысяча километров – не такое уж большое расстояние для нескольких тысяч лет.
Можно сказать, что этого разрыва вообще не было, потому что, хотя в северной части Евразии палеолит и неолит разделены мезолитом, в Передней Азии неолит начал зарождаться в 12-11 тыс. до х. э., т. е. в то время, до которого просуществовал палеолит в Европе. При археологических исследованиях раннеземледельческой культуры Иерихона была найдена датируемая 12 тыс. до х. э. Скульптура головы, одна половина которой воспроизводит лицо бородатого мужчины, а другая – морду хищника. Вряд ли можно сомневаться в том, что это изображение Великого бога связано с культовой традицией, восходящей к палеолиту. Помимо реконструируемой мифологии, есть и другие данные о связях палеолитических культур с раннеземледельческими [200, с. 37].
Образ почитаемой богини глобален. И повсюду он носит сходные черты: она мать-родительница и в то же время злая, жестокая, кровожадная. Надо полагать, что когда женщины на дионисийских празднествах, доводя себя до исступления, разрывали на части животных и впивались зубами в их еще бившиеся в конвульсиях члены, они подражали образу богини. Пережитки представлений о неолитической богине сказались на образе Горгоны-Медузы, на таких персонажах древнеегипетской мифологии, как дочь Ра, истребляющая человечество, или чудовище Амамат, пожирающая душа грешников. Чтобы угодить богине, ей приносили человеческие жертвы, в ее честь убивали детей, совершали самоубийства, самоистязания, избивали друг друга [816, с. 28-32].
В свете этого не удивительно, если одним из существ, представлявших богиню, был скорпион. Женские фигуры или символы в окружении скорпионов видим на неолитической керамики из Ирана (см. рис. 221:7). В древнем Египте скорпион служил символом различных женских божеств – Исиды, Хатхор, Серкет [654, с. 337, 378; 780в, с. 69, 178]. В древности и в средние века скорпион служил символом похоти – потому, что богиня считалась похотливой; скорпион связывался с водой, и его условным знаком был зигзаг, хотя он обитает в сухих местах [744в, с. 1408] – потому, что богиня считалась подательницей влаги…
По-видимому, богиня считалась не целеустремленно злой, а просто не различающей добра и зла, неразумной, подобно животному или слепой стихии природы. По верованиям древних, кто попьет воды из ручья, проистекающего близ ее святилища, станет безумным [848, с. 267]. Наверное, поэтому в старину у всех народов (в том числе у американских индейцев) психически больных считали “отмеченных богом”. Обряды культа богини сопровождались буйством, неистовыми танцами, надрывными воплями. Ритуальные танцы выполнялись под грохот барабанов, шум тимпанов, цимбал, кастаньет…
…О женском чудище, обитающем на дне глубокого озера, рассказывают в Великобритании и старинные легенды, и “очевидцы” 20 века. К такого рода чудищам относится и древнегреческая Горгона-Медуза; в свое время А. Фротингэм, исследуя ее происхождение, установил, что она представляла собой гротескный образ почитаемого божества более ранней эпохи [698]. А. Фротингэм подметил, что предполагаемая им богиня представляла и производительные, и разрушительные силы природы, но он ошибался, считая, что она олицетворяла то ли плодородные земли, то ли солнце [689а, с. 349, 370]. Этот исследователь решил, что она иногда изображалась в диске (кстати, подобная композиция была известна и в доколумбовой Америке, см. рис. 370:6). Но этот диск, как мы теперь знаем, являлся символом не солнца, а неба. Поводом же для суждения о том, что Горгона-Медуза представляла силы земли, были ее изображения со змеями в руках или на голове. Но змеи атрибуты ее мужского партнера, бога земли; потому змеи изображались на животе, на голове, на ногах, в руках женских статуэток. Каким-то образом и американские индейцы в силу действия каких-то “сходных условий”, а может быть, в результате невероятного совпадения, пришли к тому же: у майя верховная богиня представлялась в виде женщины со звериными лапами и змеей на голове [378а, с. 520]; древнемексиканская богиня Чуакоатль, изображавшаяся с ребенком на руках, считалась “женой змея” [670, с. 29].
Коль скоро супругом богини был змей, то, казалось бы, и она должна иметь змеиный облик. Но, как правило, за редким исключением (характерным большей частью для территорий, куда доходило лишь отдаленное эхо раннеземледельческой религии – для Дальнего Востока, доколумбовой Америки), богиня не представлялась змеей. Для мифологического мышления половая связь существ, относящихся к разным видам, вполне возможна. Изображения Горгоны-Медузы имеют одну особенность, указывающую если не на ее змеиную природу, то на ее общение со змеем: высунутый язык (рис. 370:4-7). Вероятно, она этим то ли уподоблялась своему супругу, то ли призывала его. Люди, имитируя в культовых ритуалах действия богини, тоже, может быть, высовывали и убирали язык, причем производя эти движения быстро, подобно тому, как это делает змея. При этом возникали звуки, похожие на звук поцелуя или плевания. Отсюда, надо полагать, и сакральный смысл целования и плевания.
Сексуальная сторона поцелуя – случайное совпадение с его сакральным значением. Если бы поцелуй имел лишь сексуальное происхождение, то не было бы обычаев целовать крест, икону, мезузу, молитвенник, оружие, землю, детей, родственников, друзей, покойников. Плевание же (в частности, троекратное), судя по письменным свидетельствам античного времени, считалось средством усиления действия заклятия. В Риме существовал обычай, по которому мать троекратно плевала своему ребенку в лицо, чтобы обеспечить его благополучие [677, с. 11]. У монголов обряд конфирмации заключался в том, что жрец трижды плевал в лицо ребенку [457, с. 38]. В древности христианам было предписано плеваться, произнося отречение от прежней веры или проходя мимо языческого святилища. От такого рода представлений – и нынешнее “плевать через левое плечо”…
Недавно была сделана археологическая находка, которая подтверждает, что образ Великой богини восходит к древнейшим временам истории человечества. На юге Восточной Сибири было открыто палеолитическое поселение, возраст которого 34 тысячи лет, т. е. оно старше франко-испанской мадленской культуры и хронологически относится с началом ориньяка, когда в Западной Европе начало возникать изобразительное искусство. Здесь найдена каменная скульптура, изображающая рожающую женщину с птичьей головой и высунутым языком [2991, с. 15].
В Дагестане была обнаружена женская статуэтка эпохи бронзы с кубком в руке (рис. 370:1). Ее можно сопоставить с известным палеолитическим изображением женщины, которая держит рог в руке (рис. 370:2). Этот образ сохранялся в сознании людей на протяжении многих тысяч лет. Рог в руке держат античные богини, женские каменные идолы у древних германцев и тюрков [131, с. 281]. Рог имел значение символа изобилия в античные время. Можно предположить, что и в палеолите рог был символом изобилия, ибо является характерной частью животного, служившего вожделенной добычей для палеолитических охотников. Может быть, еще в палеолите бык считался символом земли и источником мужского плодородия, причем последнее ассоциировалось с плодородием земли, которое могли осознавать люди еще до возникновения земледелия. И женское божество, и бог в обличье быка существовали еще в палеолитических верованиях. В таком случае на рис. 370:2 изображена богиня с символом своего супруга, и вся композиция выражает идею единения женского и мужского начал природы, обеспечивающего продолжение жизни. Этот барельеф в свое время был окрашен в красный цвет – цвет бога земли, – что тоже, видимо, символизировало идею связи богини и бога.
На этом палеолитическом изображении женщина держит в руках рог таким образом, что он выглядит ритоном. По сообщению средневековых западноевропейских авторов, идол Свентовита у прибалтийских славян имел в руке рог, который наполнялся вином. Древнегреческие и древнеиндийские данные показывают, что хмельной напиток был атрибутом бога земли. До сих пор на Кавказе существует обычай в торжественных случаях пить вино из рога; видимо, подобный ритуал существовал еще в палеолите.
Нынешний обычай отмечать то или иное событие возлиянием имеет древнее религиозное происхождение. Северокавказские горцы (дагестанцы, чеченцы, ингуши, осетины) раньше не употребляли алкогольные напитки в быту, но при культовых обрядах у них пить считалось обязательным. Древние люди относили все непонятное за счет действия сверхъестественных сил. Поскольку при вкушении хмельного возникают необычные ощущения, в пьянящих напитках видели некую магическую субстанцию. Поэтому пили при культовых действах, откуда и произошел обычай отмечать праздники пьянством.
Эпоха неолита дает обилие женских статуэток. Они нередко изображают беременных или рожающих женщин. Кажется само собою разумеющимся, что перед нами – фетиш деторождения, образ матери-родительницы. Авторы публикаций на эту тему обычно не сомневаются в том, что неолитические женские статуэтки изображают богиню плодородия. Но почему в ряде случаев женские статуэтки неолита изображают демоническое, устрашающее существо? Почему женские идолы того времени имели хтонический характер (их находят в погребениях, они устанавливались на могилах)?
Древние изображения, а также дошедшие до нас мифы говорят и о других особенностях женского образа эпохи неолита. Вследствие этого исследователями предполагается специализация женских мифологических существ: одни якобы выражали идею плодородия, другие представлялись образами покровительницы охоты, третьи – гениями домашнего очага, четвертые – охранительницами покоя умерших и т.п. [351, с. 97-99], Было высказано мнение (как обычно бездоказательное, но уверенное), что эти женские божества синкретизировались в эпоху античности в образе Великой матери [26, с. 102]. Но античное время, наоборот, как раз характерно множеством богов и богинь, а образ Великой богини был уже тогда архаичным.
Может быть, русский автор книги, на которую сделана выше ссылка, почерпнул мысль о синкретизации божеств из заграничной литературы, а может быть, сыграла роль пресловутая общность психологии людей разных культур: эта мысль пришла в голову и другому автору, американцу, при рассмотрении образа шумерской Инанны [738, с. 135], которая считалась источником добра и зла, госпожой неба, подательницей деторождений и покровительницей битв. Однако это суждение умозрительно. Так только кажется. Исследование говорит о том, что процесс шел в противоположном направлении – от многогранных образов богини неба и бога земли к расщеплению их на специализированные мифологические персонажи…
В Дагестане встречаются изображения женских фигур, зачастую схематизированных до неузнаваемости (что было характерно также для изображений богини еще в эпоху верхнего палеолите [4, с. 103]). На многих из них есть знак женского пола (рис. 371:1-7). Другие снабжены боковыми вставками в виде шевронов (рис. 371:8,9), что напоминает одну из эмблем богини (см. рис. 213). В одном из рассматриваемых рисунков (рис. 371:5) фигурирует рука – символ богини; в другом (рис. 371:8) над головой фигурки проставлен кружок – знак неба, соответственно другим случаям, когда знак неба обозначался на голове или над головой богини (см. рис. 372:3,4; 390:5)…
Древние культы включали в себя ритуалы, направленные на обеспечение плодородия в соответствии с простым, прямым, бесхитростным взглядом на вещи человека прошлых эпох. Зачатия предшествует совокупление – это понятие находило отражение в культовых действиях. Думается, что одним из таких действ было качание женщин на качелях, что, судя по всему, должно было имитировать половой акт. Такой смысл проявляется в особенностях соответствующего ритуала. При раскопках на Крите был найден макет качелей с женщиной. Древние не делали игрушек для забавы, в данном изделии следует видеть культовый предмет. Качанию девушек на качелях придавалось религиозное значение в Древней Греции, Риме, в народных обрядах жителей позднейшей Европы, причем девушку должен качать молодой человек, ее нареченный [843в, с. 146-150], примечательно, что считалось неприличным качаться совместно девушке и парню [232в, с. 331]. На одном древнегреческом изображении женщину качает на качелях сатир [800, табл. 37]. В Греции и теперь принято ставить качели у дома молодоженов, причем песни распеваемые при качании, имеют эротический смысл…
Санскритское devi “богиня” и славянское deva “девственница”, по-видимому, этимологически взаимосвязаны (одни лингвисты эту связь признают, другие отрицают)…
Во всем мире у примитивных племен существовало мнение, что танцующего вдохновляет святой дух [833, с. 88]. Исторически в истоках танца – различные моменты, психофизиологические, культовые. В процессе развития древних культур танец стал религиозным ритуалом. Примечательно сообщение об обычае, по которому подле танцующих стояли старики с луками, грозя покарать смертью того, кто допустит ошибку [833, с. 219]. Согласно старому индийскому представлению, танцевание без предварительной молитвы считалось деянием вульгарным [833, с. 223]. Раннее христианство осуждало танцы не из аскетических соображений (ведь не все они выражали веселье, были танцы чисто ритуальные, в том числе и траурные), а потому, что рассматривало танцы как элемент языческой обрядности. Ряд данных свидетельствует, что ритуальные танцы были особенно характерны для неолитической религии и в особенно для обрядности, связанной с культом Великой богини. Шумливая (как выразился Гомер) Артемида считалась заядлой плясуньей; греческая поговорка гласит: “Где только не танцевала Артемида!” [801, с. 433]. Древнегреческая богиня часто изображена танцующей или в сопровождении танцующих. Исступленными танцами сопровождался культ Кибелы. По верованиям чеченцев, пляска – любимое занятие женских духов, от которых зависит успех или неуспех охоты [131, с. 115,116].
Неолитическая богиня представлялась не только экзальтированной плясуньей. У нее вообще буйный нрав. В частности, она воительница…
В памятниках древности известны и другие примеры вооруженной богини. Вспомним прежде всего об Афине; но она не одинока в своем роде. Афродита считалась богиней не только любви, но и войны, так же как и Иштар-Астарта-Анат, имя которой, зафиксированное в хурритских и угаритских текстах, Шаушка, этимологизируют от хуритского sauri “оружие”. У кельтов тоже была богиня войны; отсюда символ Великобритании – вооруженная женщина. Древнеегипетская богиня неба Нут изображалась с луком и стрелами в руках. Воительницами считались богиня-мать в дравидийской Индии, китайская “царица неба”, японская богиня солнца, богиня-мать в мифологиях доколумбовой Месоамерики [378в, 440]. Неолитическая Великая богиня, к которой восходят все эти позднейшие мифологические образы, представлялась воительницей, наверное, потому, что ее палеолитическая предшественница была покровительницей охоты, т. е. вооруженных действий, а также, вероятно, в связи с тем, что считалась существом свирепым…
Богине был посвящен пятый день недели в древней Месопотамии, в Европе, Передней Азии, на Кавказе. У германцев пятница считалась днем Фрейи (отсюда нынешнее название пятницы в германских языках), у русских и грузин – днем св. Параскевы, у осетин – днем св. Марии. Католики называют пятницу “днем рыбы” (одним из символов богини была рыба – см. рис. 335:1) и “днем Венеры” [737, с. 1].
В средневековой Западной Европе пятница считалась несчастливым днем. Это связывалось с легендой о том, что в пятницу был распят Христос; в дохристианские времена существовал обычай совершать казни в пятницу [744а, с. 611], что следует рассматривать как акт жертвоприношения богине.
У многих народов предпочитали не работать в пятницу, чтобы не навлечь на себя гнев богини (именно так объясняют этот обычай в России). В языческой Руси пятница была общепризнанным нерабочим днем, а женщины соблюдали пятницу еще в 19 в. В славянских представлениях о Параскеве-Пятнице сохранилась память о неолитической богине: к Пятнице обращались с молитвами о дожде, она считалась покровительницей деторождения и в то же время госпожой умерших [314, с. 72]. Поскольку богиня считалась злобной, у русских существовало поверье о том, что в пятницу нельзя смеяться, не то в старости будешь много плакать [315, с. 223]. Богиня была своенравной, непонятным образом меняла свое настроение, свои действия…
Искусство прядения и изготовления тканей было одним из приобретений человечества в эпоху неолита. Поскольку изготовляли пряжу и ткани женщины, эти занятия ассоциировались с богиней. На Руси Параскева-Пятница считалась покровительницей прядения. У таджиков Дэви Сафед , что значит “белая богиня – покровительница прях, которые почитали ее по пятницам, воздерживаясь в этот день от работы [378а, с. 417]. Согласно греческим преданиям, Афина научила людей ткацкому искусству. У некоторых народов сохранились свидетельства того, что паук считался существом, связанным с богиней; очевидно, это потому, что от “ткач”. В некоторых мифах говорится, что мир был соткан [816, с. 172]. В Македонии на языческое новогоднее празднество пекли в форме ткацкого чеснока; считалось, что оно влияет на деторождение [216, с. 254]. В Грузии при появлении в доме болезни женщины воздерживались от шитья, вязанья, прядения [12, с. 390]. По старорусскому поверью, кто во время Рождества увидит веретена, тому грозит летом частая встреча со змеями. Любимое занятие кикимор, родившихся от связи демонического змея и облачных дев, – прясть и шить [41с, с. 132,136].
Богине-пряхе приносили в дар кусок ткани. А одним из главных воплощений богини было дерево. Отсюда обычай (существующий на Кавказе до сих пор): во исполнение желаний или просто ради соблюдения традиции привязывать обрывок ткани к ветвям дерева, которое считается священным.
Кусок ткани стал одним из олицетворений богини, ее символом. В древности культовые символы прикрепляли к шесту, чтобы удобнее было при религиозных церемониях носить их и устанавливать в качестве почитаемых эмблем. Одной из таких эмблем был кусок ткани, прикрепленный к шесту. Так возник флаг, первоначально – эмблема богини. В Древнем Египте изображение флага стало иероглифом понятия “божество” [652, с. 137]. По свидетельству автора прошлого века, в Осетии человек, пришедший проститься с умершим, втыкал в щель между камнями стены возле него флажок – палочку с привязанной к ней тряпочкой. Древнегерманское flag – слово неясного происхождения, которое помимо значения “флаг” имеет и другие примечательные значения: птичье перо; оскорбительное название женщины. Надо полагать, что слово flag этимологически связано с именем злой феи скандинавских легенд Флага.
По-видимому, с образом богини ассоциировалась ткань в ее первичном состоянии, т. е. неокрашенная. В качестве посвящения божеству служил кусок именно такой, т.е. белой ткани. ..
В русских народных танцах женщина держит в руке белый платок (это не носовой платок, ибо такой принадлежности туалета в народе не было). У ингушей при отправлении языческого обряда носили белый флаг, а жрец облачался в белые одежды; такой обычай существовал и в Древнем Иране [869, с. 154]. Белую одежду носили кельтские друиды. У хеттов цветом ритуальной одежды был белый [29, с. 54, 56]. У евреев в древности священник совершал богослужения в белом облачении, а миряне носили белую одежду в дни религиозных празднеств; теперь мужчины одевают белые рубашки в Йом-Кипур и на Пасху. У западных славян женское чучело, называемое Смертью или Мореной, одевали в белое платье [204, с. 105]. В русских заговорах упоминается некая Белая баба [553, с. 142]. В кавказском эпосе о легендарном народе нарт белый цвет связан с образами женских персонажей. Уподобляясь богине, покровительнице брака, невесты и теперь облачаются в белое (а также надевают на голову венец, символ богини, к которому прикреплена ниспадающая фата, символизирующая дождь).
В связи с тем, что люди умирали, как считалось, по воле богини, белый цвет ассоциировался со смертью. Белый цвет – символ траура на Востоке (в Европе траурным стал черный, который, наряду с красным, представлял бога преисподней). В народных поверьях, персонифицированная смерть представляется в белом одеянии. Не только у евреев и мусульман, но и у европейцев заворачивали покойника в белую ткань. Даже американские индейцы хоронят в белом саване [682х, с. 11]. Н а Украине существовал обычай отвозить покойника на белых волах [28, с. 136]. В России было принято опускать гроб в могилу на неокрашенных холстах, которые уже не приносят домой, у могильному кресту прикрепляли кусок полотна или платок, а при кончине кого-либо из членов семьи вывешивали из окна избы полотенце, которое затем отдавали нищим [41с, с. 275-277]. В Дагестане и теперь принято устанавливать флаг, обычно белый, на могиле или на месте гибели близкого человека. В России до сих пор обивают женский гроб белой тканью (а мужской – красной)…
В ряде случаев с образом Великой богини связывался и красный цвет. В числе найденных неолитических женских статуэток встречаются окрашенные в красный цвет. У майя верховная богиня представлялась красного цвета. В Осетии богиня Аларды представлялась то белой, то красной. Отнесение к образу Великой богини красного цвета имеет, видимо, ту же причину, что и перенесение на нее змеиного облика ее супруга, бога земли. Могла быть и другая причина. На некоторых неолитических женских статуэтках нанесены красной краской пятна и полосы, что, как и сплошное их окрашивание в этот цвет, могло выражать пожелание связи бога и богини – связи, которая должна была обеспечить плодородие…
Памятники искусства эпохи неолита и бронзы изобилуют изображениями птиц. Судя по тому, что птица бывает помещена в овале [778в, с. 327] или в зубчатом диске (рис. 377:4), она представляла небо. В Дагестане птицы в геральдических композициях изображались с розетками (символами богини неба( на крыльях (см. рис. 348:4, 325:1). У народов всего мира, вплоть до аборигенов Австралии, птицы считались божественными существами. Исследователь древних культур Э. Тейлор по этому поводу замечает: “Бог неба обитает в небесной области, и поэтому какой же образ может более подходить к нему и его посланникам, как не образ птицы” [524, с. 239]. Символом греко-римского бога неба Зевса]Юпитера была птица [533, с. 129]. У литовцев апрель был посвящен богине Мильде, а у римлян май был посвящен Майе; в древнем литовском календаре апрель и май обозначались схематическим изображением птицы [134, с. 7, 8].
В Дагестане есть средневековое изображение птицы с женскими грудями (см. рис. 186:3). Неолит дает много изображений полуженщины-полуптицы; они были распространены от Европы [800, табл. 50] до Индии [690, с. 148]. М. Гимбутас, анализируя такие изображения (рис. 377:1,2), доказывает, что они представляли богиню [709, с. 136]. Богиня-птица, очевидно, была богиней неба; и действительно, у народов Древнего Востока женское божество часто характеризовалось эпитетом “госпожа неба”. Памятники палеолита свидетельствуют, что еще тогда существовало представление о связи образов женщины и птицы [518, с. 252]. Палеолитическое изображение птицы на верхушке шеста (рис. 378:2) может быть эмблемой богини неба в образе птицы – символом, идентичном диску на шесте (см. рис. 40:7). Шумерское божество Анзуд или Им-Дугуд, воплощавшее одновременно доброе и злое начала, представлялось птицей и изображалось средним элементом священной триады [378а, с. 83]; это тоже свидетельствует о том, что Великая богиня представлялась птицей…
Немецкая Перхта, богиня-пряха, представлялась имеющей гусиные лапы [41с, с. 188]. С крыльями и птичьими лапами изображалась Иштар [852, табл. 463], У ранних христиан богоматерь представлялась крылатой. Шумерская богиня неба Инанна представлялась крылатой [750, с. 33]. Древнеегипетская богиня неба Нут тоже представлялась крылатой (рис. 477:6) (обратим внимание на то, что на ее голове стоит сосуд; это та же хозяйка небесных вод, что и на рис. 379:1). Древнегреческие богини (Артемида, Ника, Афина, Афродита) нередко изображались с крыльями, хотя вообще греки не представляли себе своих богов крылатыми. Павсаний признается, что не понимает, почему Артемида должна иметь крылья [874, с. 286]: надо полагать, что она у догреческого населения страны была богиней-птицей. Среди найденных женских статуэток культуры Триполье-Кукутень есть крылатые [64, с. 132]. Если богиня – кормящая мать и в то же время птица, то понятно дошедшее до нашего времени странное выражение “птичье молоко”.
Иероглифом древнеегипетских богинь Мут и Нехебит было изображение грифа. В то же время этот иероглиф имел значение “мать”. Что может быть общего у грифа и матери? Только то, что, по представлениям неолитическое религии, Великая богиня была одновременно и всеобщей матерью, дающей жизнь, и демоном, поедающим умерших подобно грифу. На стенах неолитических святилищ Чатал-Гуюка имеются изображения грифов, терзающих людей (рис. 377:3). Гриф явно и стал олицетворением богини, что питается мертвечиной. Горгона]Медуза ассоциировалась с хищной птицей: ведь это чудовище античного мира есть не что иное, как более древняя Великая богиня, “госпожа неба”. В сказках орочи (дальневосточная народность) говорится о птице людоеде и огненном змее-людоеде; в этих образах видим воспоминание о неолитических “владыках мира” – богине неба и боге земли…
Одной из птиц соотносившихся с богиней, была кукушка. Поэтому в греческих поверьях кукушка – существо, предвещающее смерть, ведущее в загробный мир, а в Индии и Японии кукушка – символ любви. Польская Живье, она же Зива балтийских славян, почитавшаяся как “высочайшая владычица вселенной”, могла, согласно поверьям, принимать облик кукушки. В России в весеннем обряде похорон женского чучела последнее иногда называлось “кукушкой” [449, с. 89]. Этнографически засвидетельствован старинный русский обряд, называвшийся “кукушка”; он проводился в мае, и участвовали в нем только женщины. В России кукушку изображали на могильном кресте [244, с. 82]. Иудейские предписания отмечают кукушку в числе “нечистых” птиц, которых запрещается употреблять в пищу. Английское cuckoo “кукушка” имеет также значение “не в своем уме, сумасшедший”, объяснить это можно тем, что богиня, представлявшаяся в образе кукушки, считалась безумной. Любопытно, что на языке майя священная птица называется kukul [581, с. 94]…
Богиню представлял также лебедь – надо полагать, потому, что у него “змеиная” шея, а также вследствие его белого цвета. Русское слово лебедь родственно латинскому albens, albus “белый”. У русских были сказания о девах-лебедях и существовало поверье, что эта птица была прежде женщиной. Поскольку образ лебедя был связан с понятием религии, со временем отвергнутой, в народе смешалось его почитание с мнением о нем как о существе нечистом [531, с. 52]. У евреев лебедь считается существом нечистым, и его мясо не употребляют в пищу…
Одной из птиц, связывавшихся с образом богини, был голубь…
Русское слово голубь этимологически родственно слову голубой, которым обозначается цвет неба, и это является одним из показателей того, что данная птица представляла богиню неба. В персидском языке слова, обозначающие эти понятия, тоже родственны: kabud “голубой”, kabutar “голубь”. Правда, есть иная интерпретация происхождения голубого цвета якобы произошло от названия голубя “по синему отливу шейных перьев голубя” [555а, с. 432]. Но перья эти имеют цвет не голубой и даже не синий, а черно-фиолетовый с зеленым оттенком (не говоря уже о том, что сам голубь, от названия которого якобы происходит название цвета неба, обычно серый)…
С культом богини, как надо полагать, связано поверье о том, что души умерших вселяются в птиц., существовавшее в Западной Европе и России, в Древнем Египте и на Кавказе, в том числе в Дагестане. Это поверье, вероятно, восходит к временам палеолита. Среди палеолитических изображений на стенах пещер в Западной Европе есть рисунок, изображающий группу человеческих фигур в странных позах, с птичьими головами [717, табл. 295]; может быть, это души умерших, попавшие на небо. Другой рисунок изображает погибшего мужчину с птичьей головой (рис. 378;2). Но в той же Западной Европе встречается палеолитическое изображение фантастического существа с телом мужчины и головой птицы, которое трудно считать воспроизведением души умершего (рис. 378:3). Как видим, палеолитические человеко-птицы часто имеют мужской образ, а при раскопках палеолитического поселения в Сибири оказалось, что фигурки птиц были сосредоточены на мужской части жилища [114, с. 40]; истолковать эти факты не представляется возможным.
С Великой богиней ассоциировались не только птицы, но и летающие насекомые…
Как выяснили М. Гимбутас, в неолите Юго-Восточной Европы одним из воплощений считалась пчела [709, с. 182]. Этим древним поверьем можно объяснить некоторые странные выражения, сохранившиеся до 19-20 вв.: украинцы называли пчелу “святой” [531, с. 54], немцы давали названия “божья птица” и “птица Марии” [41с, с. 785]. Кабардинцам Пятница была известна как покровительница посевов и пчеловодства [594, с. 264]. Пчела было эмблемой Афродиты, а затем – Девы Марии. У древних балтов божество пчел и меда носило имя Бубилас (одним из имен Великой богини у славян было Баба). В ряде мифологических традиций пчела служит символом неба [744а, с. 193]. В поверьях жителей Европы пчела связывается с похоронами: у древних пчела ассоциировал с потусторонним миром; появление пчелиного роя считалось дурной приметой; пчеле приписывалась способность предвещания [244, с. 139-148]. ..
Как уже отмечалось, одним из насекомых, представлявших богиню, была бабочка (мотылек). Отсюда поверья о том, что ведьмы могут превращаться в бабочек, что бабочки способствуют зачатию и предвещают войну; римляне называли бабочку feralis “свирепая” [244, с. 130-138]. В Европе и даже в Бирме существовало поверье, что бабочки души умерших. Греческая Психея, имя которой Psyche значит “душа”, представлялась в виде девушки с крыльями бабочки…
В народных поверьях славян видное место занимали русалки или вилы – женские демонические существа с длинными волосами (характерный признак неолитической богини), обитающие в водах или в лесу, а также в поле, но преимущественно все же в воде. Они злы и капризны, любят прясть, качаться на ветвях (аналог качелей). Вилы южных славян могут и вершить благодеяния, и вредить людям; русалки восточных славян содействуют урожаю, но могут и погубить его. Примечательно относящееся к 13 в. русской изображение русалки, пьющей из рога [439, с. 77]. Все это – черты богини, образ которой рассматривается в данной главе…
Известны неолитические скульптурные изображения рыб с женскими половыми признаками. В графическое символике рыба соотносится с Великой богиней. Есть, однако, один существенный момент, который такую связь исключает. Великая богиня представляется источником зла, а рыба – добра; Великая богиня причиняет несчастья и по некоторым мифам даже намеривалась истребить человечество (может быть, посредством всемирного потопа? ведь она посылает дождь), а рыба выступает как спаситель…
Богиня-птица и богиня-рыба представляется двумя разными божествами неолитической религии. О разных божествах свидетельствуют также данные о богине-блуднице и богине-деве. Особым женским божеством была богиня солнца. Во многих мифах тот или иной бог или герой был вскормлен не тем женским существом, которое его породило. Таким образом, Великая богиня не была единственной богиней в неолитической религиозно-мифологической системе. Но определенно можно говорить преимущественно только о ней, потому что почти все данные о женских божествах эпохи неолита сливаются в один общий образ…
На первый взгляд, особый характер, не связываемый с комплексом раннеземледельческих верований, имеет женское божество огня и очага…
У греков Гестия считалась покровительницей очага, и ее имя означало “очаг”. Но Гестия приобрела это скромное положение уже в классическую эпоху. В архаическое время она считалась более значительным божеством. По свидетельствам античных авторов с упоминания Гестии начинались все молитвы, а жертвоприношения богам начинали и кончали воздаянием ей. В дальнейшем, при сужении ее функций, за ней была оставлена связь с огнем. Геродот называет Гестией скифскую верховную богиню Табити, имя которой сопоставляется с древнеиранским tapayati “пламенная”. Ксенофонт именует “гестией” священный огонь, которому поклонялись в Иране. Как видим, от Западной Европы до Сибири отмечаются женские божества, которые, с одной стороны, связаны по своему происхождению с образом неолитической Великой богини, а с другой стороны, представляют огонь…
Труднее выяснить происхождение женского божества земли… В древних и средневековых письменных источниках, а также в этнографических данных зафиксировано много имен, под которыми фигурируют позднейший фрагменты ее прежнего образа.
Одно из них – Кибела, имя фригийской богини, которая считалась родительницей и госпожой всего сущего – природы, людей, даже богов [848, с. 336]. Она обладала властью производить или губить плоды земли [569, с. 42]. Ее святилища располагались в горах, ее называли “богинею гор” и изображали с короной на голове, нередко в сопровождении львов. Кибела пользовалась почитание и в Риме, где она получала, через посредство сицилийских греков, титул Великой матери. Статую Кибелы с младенцем на руках даже еще в 5 веке возили по полям и виноградникам Франции в надежде на лучший урожай (обычай этот существовал и позднее, с той, однако, разницей, что изображение женщины с младенцем представляло св. Деву Марию).
Кибеле было посвящено празднество, которое отмечалось 1 мая. В этот день устанавливали “майское дерево” – столб, украшенный зелеными ветками, кусками тканей; иногда возили в повозке женщину, представлявшую “королеву мая”. Этот праздник с соответствующими обрядами был традиционным в станах Западной Европы до нашего времени. Возможно, он был воспринят жителями Европы у римлян, которые заимствовали его через греков из Малой Азии. Но популярность, распространенность и устойчивость этих обрядов говорят о том, что их вряд ли следует относить всецело за счет влияния Фригии; такое влияние трудно объяснить, если не допустить, что образ майской богини нашел благоприятную почву в архаических традициях греков, римлян и племен Центральной Европы.
Малоазийская Геката в представлении древних греков – мрачная богиня, ассоциировавшаяся со смертью. Ее называли “ведающей”. Она представлялась охотницей. Ее нередко изображали со змеями в волосах, трехликой или в виде тройной женской фигуры. Эсхил называет Гекату Великой богиней. Ей была посвящена собака – животное владыки преисподней. Поскольку Великая богиня имела с ним близкие отношения, у греков, которые лишь смутно представляли себе функции неолитических божеств, возникло мнение о Гекате как о хозяйке перекрестков.
Рея, дочь Геи, имеет ряд черт неолитической богини неба. Она считалась супругой Кроноса, матерью Зевса и других богов, изображалась, как и Кибела, с короной на голове. Ей были посвящены львы. Ее атрибутом был тимпан (наверное, не только потому, что под его звуки совершались ритуальные пляски, но главным образом потому, что этот предмет имеет форму диска). Рея особенно почиталась на Кипре и в Малой Азии, где отождествлялась с Кибелой. Греки называли Рею Великой матерью. Имя Реи не ограничивается греческой мифологией: у римлян Rhea – мать Ромула и Рема (т. е. мать близнецов). Выше высказывалось предположение о родстве имен Реи (Rea, Re) и египетского Ра (Ra, Re); генетически такое родство объяснимо, если считать, что Ра первоначально был богом преисподней, а Рея – богиней неба, т. е. его супругой.
Деметра, дочь Реи,- тоже один из вариантов образа, восходящего к архаической Великой богине. Согласно мифу, она состояла в супружеской связи с Посейдоном – трансформировавшимся доиндоевропейским богом преисподней. Могла принимать облик кобылы. Считалась покровительницей деторождений, браков и земледелия. Последнее не значит, что она являлась индоевропейской богиней земли, как определил ее Ф. М. Мюллер [792в, с. 536]. Ведь неолитическая богиня неба почиталась в свое время как “родительница растений”, а потому тоже была покровительницей земледелия. Примечателен следующий эпизод из мифа о Деметре: разгневавшись, она лишила землю плодородия; а Великая богиня именно такою – то даровала урожай, то уничтожала его. Деметра имела эпитет Эриния, что значит “гневная” [798в, с. 539]. Имя Деметры, однако, означает “мать-земля” (архаичная форма – Damater)…
Дочь Деметры Персефона (у римлян Прозерпина), как считают, олицетворяла плодородие земли. Но она обнаруживает ряд черт неолитической богини (хозяйка диких животных и покровительница охоты, супруга бога преисподней). На Пиренейском полуострове ее отождествляли с местной богиней, носившей имя Атегина. Это имя Х. Зикардом сопоставляется с Атана (верховное божество племен северо-западной Африки, богиня неба, владычица жизни и смерти [849, с. 235]. Западносредиземноморская Атана, в свою очередь, идентифицируется с восточносредиземноморской богиней по имени Атана (Athana), которая по мнению Х. Зикарда, превратилась в греческую Афину (Athena). Имя Афины действительно не объясняется из индоевропейских языков [801, с. 420]. Атрибуты Афины – змея и птица – те же, что и на изображениях древнекритской богини (имя которой неизвестно). Кроме того, в мифе об Афине участвует дерево, которое она посадила на Акрополе и этим установила здесь свое господство. Афина считалась матерью Феба, т. е. солнца. Одно из прозвищ Афины – Kranaos; видимо, это потому, что Великая богиня была женой бога, одним из имен которого было Kronos.
Гера – сестра и жена Зевса. Видимо, ей были приписаны эти функции в связи с тем, что с эпохи бронзы небесный престол был занят мужским богом и неолитическая богиня неба осталась не у дел. О происхождении Геры может свидетельствовать, например, то, что Гомер называет ее “коровьеликой” [801, с. 431] (богиня-корова это супруга бога-быка, т. е. неолитического бога земли). Как и Великая богиня, Гера считалась покровительницей браков и рождений. Ей посвящены ворона и кукушка. В мифах Гера живописуется властной, злобной и мстительной, что выдает ее происхождение от неолитической богини. Она постоянно ссорится с Зевсом; в этом можно увидеть параллель с подобным мотивом в сказаниях других народов, который свидетельствует о том, что в неолитическом мифе гроза представлялась дракой между богиней неба и ее супругом. Имя Геры, видимо, можно поставить в ряд с другими мифологическими именами, имеющими основу hr; в качестве фонетических аналогий, наверное, могут быть привлечены древнеегипетские hr, hrt “небо” и hrw “день”…
Особенности нрава Великой богини были персонифицированы греками в образе Немезиды. В мифах она выступает как могущественная богиня природы, но не имеет других конкретных характеристик, кроме как воплощения божеского генва, божьей кары. Ее образ сливается то с Фемидой, то с Афродитой – другими женскими божествами греков, отпочковавшимися от образа неолитической богини. Афинское празднование в честь умерших называлась nemezea. В Малой Азии существовал культ “двух Немезид” [618, с. 240], в которых следует видеть двоичную неолитическую богиню.
Фемида, греческая богиня правосудия, представляет карающую функцию неолитической богини в облагороженном виде. Фемида изображалась в виде женщины с завязанными глазами, что, по толкованию древних, олицетворяло беспристрастность правосудия. Но повязка на глазах женского божества первоначально имела то же значение, что и вуаль, накинутая на голову Кибелы, а именно – закрыть глаза богини, поскольку взгляд ее грозит бедой.
Фортуна – греко-римская богиня, предопределяющая удачу или неудачу, но первоначально она была покровительницей урожая и материнства. Она тоже изображалась с повязкой на глазах. Характерный атрибут Фортуны – колесо или шар; то и другое – символы неба. Но о семантике этих символов в античное время уже забыли. Поэтому возникла иная трактовка смысла “колеса Фортуны”: оно якобы символизировало повороты человеческой судьбы к благополучию или повороты человеческой судьбы к благополучию или неблагополучию. Имя Фортуны логично отнести к группе ведущих к образу бога земли имен и терминов, имеющих корнем f.r=b.r с суффиксом –t.
Афродита представляет собой персонификацию одной из функций Великой богини, будучи олицетворением женского секса. Афродита изображалась в одежде, усеянной звездами, что не объясняется тем, что она происходит от неолитической богини неба. Как сообщает Павсаний, архаическая статуя Афродиты изображает ее вооруженной. В одном из эпизодов у Гомера Афродита внушает ужас, что не вяжется с представлением о прелестной богине любви.
Неолитическая богиня послужила также прообразом Артемиды (об этом писали А. Эванс, А. Фротингэм). Греки считали ее хозяйкой диких животных и покровительницей охоты, а также охранительницей рожениц. Артемиды иногда называли Ликией, в чем следует видеть свидетельство ее связи с богом-волком (по-гречески lykos “волк”). Называли ее также медведицей. Один из эпитетов Артемиды – “небесная”. Страбон величает ее “Великой матерью земли” (несмотря на то, что она считалась девой). Символом Артемиды была ветка, которою хлестали скот и детей, чтобы они были здоровыми. Артемида иногда ассоциировалась с Гекатой. Ее имя (имеющее неиндоевропейское происхождение) значит “убивающая” [801, с. 438]. В архаическую эпоху Артемиде приносили человеческие жертвы. Артемида изображалась с палкой в руке, видимо, потому, что Великая богиня была супругой бога, одним из атрибутов которого была палка (аналог фалла).
Греческой Артемиде соответствовала у римлян Диана. Между прочим, она считалась покровительницей беглых рабов, аналогично тому, как и некоторые мужские римские боги, происходившие от доиндоевропейского божества земли, покровительствовали рабам и плебеям. Это можно понять: потомки индоевропейских племен составляли на правах завоевателей привилегированное сословие, а рабы и плебеи происходили от автохтонного населения, исповедовавшего культ богини неба и бога земли. Имя Дианы можно рассматривать как женский эквивалент имени бога неба Dios (происхождение которого мы рассмотрим в главе “Белый бог”); возможно, сходное имя имела и дочь богини неба, богиня солнца, судя по английскому dawn “рассвет”.
Греческой Деметре соответствовала у римлян Церера. Она считалась покровительницей урожая и брака, в то же время представительницей загробного мира и насылающей на людей безумие. Особенно почиталась плебеями. Ей приносили дары в начале сева и в начале жатвы. Цереру называли 12-ю различными именами. Любопытная параллель: у русских в годы было 12 главных пятниц, которые представлялись двенадцатью женскими существами. На празднестве Цереры женщины, одетые в белое, приносили богине венки, сплетенные из колосьев (белое – цветовой символ Великой богини; венок, т. е. кольцо – условное обозначение неба, и потому символ богини неба). У римлян была особая богиня рождения и смерти, носившая имя Генита, Мана или Кардеа; она нередко отождествлялась с Церерой [735, с. 27, 29]. Имя Цереры (Ceres) можно сопоставить с Цернунн (Cernunnos) (галльский трехглавый бог преисподней) и Цербер (Cerberus). По-видимому, Церера представляет собой дубликат архаической италийской богини Керрес, которой поклонялись в пещерах. Корневая основа этих имен, k. r, фигурирует во многих мифологических именах и терминах, связываемых с образом Черного бога…
Уверенно высказанное суждение о том, что слова, означающие “мать” в индоевропейских языках (латинское mater, санскритское mata, древнепрусское muti и т. п.) происходят от *ma “детской речи” [555в, с. 583], не может быть принято в качестве несомненного хотя бы потому, что при этом остается не объясненным суффикс –t. Слова, сходные с индоевропейскими, означающими “мать”, есть и в неиндоевропейских языках. Одно из дравидийских имен богини-матери – Mata или Uma. Поклонение этой богине специфично для дравидийской, неарийской Индии. У древних египтян богиня-родительница носила имя Mut (mw.t “мать”). Маа или Maat – древнеегипетская богиня правосудия, нередко отождествлявшаяся с Исидой и Хатор, имела хтонический характер, изображалась с пером на голове, ее эмблемой служили пять лучей; фараоны считались ее почетными жрецами. Mah – имя древнесемитской богини-матери [744в, с. 1042]; это слово содержится в имени шумерской богини-матери Ninmah и в одном из вариантов имени верховной богини племен дравидийской Индии Mahamai. В Аккаде одно из имен Великой богини было Mama. В мифологии маньчжуров Mama – покровительница деторождения; несмотря на столь благую функцию, представлялась обитающей в мире мертвых и имеющей страшный облик. В мифологии дагестанцев Mamov – название духов, ведающих рождением детей и в то же время злобных, насылающих на детей болезни. У дагестанцев и вайнахов слово mat означает “язык, народ”. В Вавилоне matu имело значение “земля”, что, видимо, связано с понятием “мать-земля”.В нанайском языке “мать” – mama, В Древнем Перу богиня-прародительница носила имя Mama. По-еврейски `em, `ima – “мать”, а `ema – “страх, ужас, террор”. У сербов слово мама означает не только “мать”, но и “ярость”, а в России словом матка (т. е. мать) иносказательно называли лихорадку [555в, с. 581]. Этим именам и терминам есть мужская параллель: Mutu, Mot (m.t “смерть”) – в западносемитской мифологии бог смерти и подземного мира мертвых…
У шумеров одним из имен первичной богини – матери мира было Mama или Ama. Происхождение второй из этих форм неясно. На первых взгляд она представляет собой усеченный вариант первой. Тем не менее многие данные свидетельствуют о ее самостоятельности; во всяком случае она довольно широко распространена. В тюркском языке, как и в шумерском, ama значит “мать”. Ama – имя праматери в ряде древних мифологий (греческой, сирийской, скандинавской) и мифологическое название неба в Японии. Имя древнеегипетского женского чудовища Amamat, очевидно, состоит из ama и mat. Ama входит в состав древнегреческого мифологического имени Amazon. Мужской параллелью имени Ama, видимо,является египетское и западносемитское Amon, Aman.
У греков Майя – горная нимфа. Mayanel – богиня плодородия у атцтеков. В древнеиндийских текстах Майя(Maya) – мать всего сущего, обитающая на небе. У римлян Майя (Maia) покровительница плодоносной земли (ее отождествление с богиней земли Теллус); она изображалась с младенцем на руках; в Древнем Риме обряды, посвященные ей, совершали 1 мая и ее именем был назван месяц май. Имена этих богинь древних римлян и индийцев сопоставляют с санскритским mahi, латинским major “великий” [792, с. 684, 685]. Наверное, уместно будет здесь отметить, что в индусской религиозной философии слово maya означает “обольщение, иллюзия”. Можно сделать и другое сопоставление: с ностратическим *mewn “вода, влага”, от которого происходят , в частности, такие слова, обозначающие воду, как арабское ma, may, древнесирийское maya [241в, с. 62]. В еврейском языке ma является корневой основой слов maim “вода” и samaim “небо”. ..
Mari – древнекритская богиня, по имени которой египтяне называли этот остров Ay-Mari [744в, с. 1066]. Mara – дух зла в буддизме. В латышской мифологии Mara – супруга громовержца. В Западной Европе Mara – злой дух, воплощение ночного кошмара. На Кавказе мифическая покровительница пчел носит имя Мерием. В еврейской легенде Мария – имя женщины, которая съела своего ребенка, чтобы он не попал в плен к врагам [744в, с. 1072]; эта легенда явно представляет собой перелицовку архаического мифа о богине, поедающей своих детей. В славянской мифологии Мара, Мора, Кикимора – женский злой демон с двумя душами, пьющий кровь людей, особенно детей. Марана, Марена – имя женского мифологического персонажа у славян, ритуальные похороны которого совершались в конце зимы. У славян на празднестве летнего солнцестояния иногда сжигали женский манекен, который называли Мариной или Мареной [449, с. 84]. В русской сказке некая Марина состоит в интимных отношениях с крылатым змеем [202, с. 192]. У славя при обрядах летнего солнцестояния упоминаются “Иван да Марья”. Иван – это Ян, Янус или же Иоанн Креститель, день которого был приурочен церковью к этому языческому празднеству; но причем тут Мария? Мифы, относящиеся к летнему солнцестоянию, упоминают некий женский персонаж, который указывает дорогу к солнцу; видимо это мать солнца, т. е. Великая богиня. У кавказских горцев празднество, посвященное мифическому женскому существу Аларды, совпадает с днем Иоанна Крестителя [594, с. 82]; но, как будет показано ниже, Аларды – это реликт образа Великой богини. Из всего этого следует, что Мария – одно из имен Великой богини.
Представляется возможным отметить этимологические связи имени Мара, Мария, Марина. Ностратическое *mara “дерево” [214в, с. 45]. У украинцев на празнестве летнего солнцестояния обрядовое дерево именовалось морана, марена, мара [502, с. 231], а у евреев название священного дерева – Тамар (Thamar), являющееся одновременно женским именем. С другой стороны, ностратическое *mara значит “влага, влажный” [214, с. 60] (откуда, в частности, санскритское mari “дождь”)…
По-грузински marg “звезда”; видимо, это слово происходит от имени богини, которая в посленеолитическое время соотносилась с вечерней звездой (т. е. с планетой Венерой). В некоторых иранских языках marg, marga означает “смерть”, на скифском mrga “птица”…
В древнем Египте, так же как у греков и римлян, было много женских божеств; все они носят черты происхождения от неолитической Великой богини. Одна из них – богиня неба Нут (nw.t). Звезды на небе – ее дети, которых она каждый вечер рождает, а к утру съедает. Ее эпитеты: “великая”, “владычица неба”, “госпожа земли”, “мать богов”, “богиня могилы”. Она изображалась в виде женской фигуры с крыльями и с поднятыми руками Нут считалась матерью Осириса, божества земной растительности. Она считалась также богиней воды [653, с. 163]; в древнеегипетском языке n.t означало “вода”. Возможно, имя Нут этимологически связано с латинскими natalis, natus “относящийся к рождению”, natura “рождение, природа”. Сходное с ними ностратическое *nato означало “родственная женщина” [214в, с. 81].
Древнеегипетская богиня Нейт (Neth, Neith) обладает характерными признаками раннеземледельческой Великой богини: соотносилась с небом, считалась девой-прародительницей богов и людей, патроном войны и охоты, представлялась ткачихой или пряхой. Ее символом был косой крест. Нейт отождествлялась с Хатор и Исидой [652, с. 59]. Греки отождествляли ее с Афиной.
Египетская богиня неба Хатор представлялась в виде коровы; считалась патроном любви и плясок; с ней было связано почитание деревьев. Как и Нут, ассоциировалась с загробным миром. Хатор занимала второстепенное место в египетском пантеоне, но, между тем, носила эпитет”мать богов” [352, с. 59]. В некоторый мифах Хатор предстает как свирепое существо, намеревавшееся истребить все человечество.
Исида, супруга Осириса, весьма почиталась в Древнем Египте. Она изображалась крылатой [693, с. 40]. Египтяне присвоили ей титул Великой богини. Культ Исиды, как известно, перешел в культ христианской Девы Марии. Египетское имя богини Ишт (Ist), греки называли ее Ist или Ists, персы Isid.
В семитских языках is, is и ist, ist означают “мужчина” и “женщина”…
Есть и другие женские и мужские мифологические имена, тоже восходящие к основе *asa “огонь”, но с форматом r, значение которого пока не ясно. Ассирийский Assur – творец и разрушитель, змееборец, воин, представлявшийся четырехликим; ему были посвящены бык, орел, лев, его эмблемы – копье (символ неолитического бога земли) и крылатый диск (символ неолитической богини неба). Assura – титул Варуны, имевший смысл “божество”; в послеведийской Индии это слово стало означать демонов, божьих врагов. Asera – древнееврейское мужское имя, которое трактуется как “счастливый, прямой, сильный”. Aserah – ханаанская богиня, супруга Баала; ее обычный атрибут – столб, символизировавший одновременно фалл и “древо жизни”; символом ее служил овал, который, как было показано выше, являлся знаком неба…
Возможно, имя Иштар (и соответствующие ему греческое Hestia, германское Eostre, Ostarta, литовское Austra) этимологически связано с такими словами, как хаттские ista “черный” и Estan “бог солнца”, венгерское isten “бог”…
К Иштар относились такие эпитеты, как: “мать родившая небо и землю”, “мать, дающая изобилие”, “госпожа вселенной”, “госпожа рождения”, “госпожа жизни” и т.д. [26, с. 64]. В частности, Иштар считалась матерью солнца и змееголовой [519, с. 298]…
В гимнах Ригведы воспевается Адити – “бесконечная”, “вечная”, “мать всех богов”, воплощение неба и света. Это образ, органически не присущий индоевропейской мифологии. Адити называется в Ригведе коровой [843а, с. 402]. Имя Адити можно рассматривать как женский дубликат имени бога преисподней Hades, Aides, Aita, Adda…
Германо-скандинавская Фрейя или Фригг – богиня плотской любви (ее культ, как и культ малоазийской Кибелы, западносемитской Астарты, носил эротический характер). Считалось, что ей известна судьба всех людей (т. е. она “ведающая”). Она представлялась покровительницей прядения и ткачества и, кстати, неутомимой охотницей. В ее честь уважаемых женщин стали называть Frau. Возможно, с ее именем этимологически связаны имя гальской богини войны Fea и название женских мистических существ фея. Отцом и матерью Фрейи (и Тора) считались в скандинавской мифологии Фьергюнн (Fjorgynn) и Фьергюн (Fjorgyn)…
У кельтов богиня-мать носила имя Бригит; она представлялась в облике птицы, а также изображалась в виде женщины с копьем и диском [378а, с. 187]. В ирландской мифологии Бригит (Brigit, Brighit) – богиня неба и хранительница очага (в христианстве канонизирована как Saint Briget, патронесса Ирландии). Ей (как и римской Весте) был посвящен негасимый огонь, поддерживаемый монахинями. От ее имени, очевидно, происходит этноним брит, которым назывались кельтские племена, населявшие Британские острова с 8 в. до х. э. до 5 в. х. э…
Русские средневековые источники сообщают о почитании женского идола по имени Мокошь или Макошь (западнославянские формы: Mokos, Mukes). Она, как и Берегиня, обычно интерпретируется в качестве богини земли [204, с. 19-25]. Но Мокошь имеет черты, указывающие на ее происхождение от богини неба. Она пряха, связывалась с пятницей [193, с. 50], у нее рыбий хвост и большая голова (неолитическая богиня иногда изображалась в виде женской фигуры с диском вместо головы, символизировавшим небо). В одном из средневековых источников Мокошь сопоставляется с Гекатой. Есть русская пословица: “Бог не Мокошь, чем-нибудь да потешит”. Смысл этого изречения состоит в том, что в отличие от христианского Бога, который считался благодетельным, от Мокоши ничего хорошего не следует ожидать. По мнению Б. Рыбникова, имя Мокошь представляет собой сочетание Ма-кошь, второй элемент которого (кошь) означает “жребий”; таким образом, Макошь это богиня судьбы [485, с. 383, 384]. Однако В. Иванов и В. Топоров иначе этимологизируют имя этого славянского божества, исходя из варианта Мокошь, которое они связывают с мокрый и праславянским *mokos “прядение” [378в, с. 169]…
В народных песнях славян называется некая Лада. В пражской рукописи 9 века чешская богиня Лада отождествляется с Венерой [499а, с. 132]. Б. Рыбаков возражает против утверждений сторонников антимифологической школы о том, что никакой богини Лады в пантеоне славян не было, и приводит ряд аргументов, подтверждающих, что женский мифологический образ с таким именем у славян был [485, с. 393-409]. В частности, он отмечает, что празднование Лады совершалось 1 мая, что в письменном источнике 17 века Лада упоминается как мать Леля и Полеля (наверное, это Близнецы), что в песнях славян есть выражения “Лада мать”, “Лада святое божество”, и приводит ряд названий языческих обрядов, в которых содержится имя Лады: ладовать – славить свадьбу, ладование – пение весенних песен и гадание под Новый год. Но суждение Рыбакова о том, что образ греческой Лады (и соответственно римской Латоны) был заимствован древними среднеземноморскими народами у праславян, вызывает возражение. Имя Лады, безусловно, восходит к раннеземледельческой среде. Его можно сопоставить с ностратическим *latn “влажный, увлажнять” [214в, с. 31], его можно узнать не только в старорусском лада “супруга”, но и в карийском lada, урартском Lutu “женщина”, ликийском lada “жена, мать”, аварском ladi “жена”…
Женскому имени Лада, Лета и т. п. Есть аналоги среди имен мужских мифологических персонажей. Ладон в Древней Греции – имя дракона, или мифического пса, или бога рек. Латинус – внук Сатурна, сын Фавна, эпоним латинян. Сюда же следует отнести название загробного мира у древних греков Latmos, старорусское ляд “черт”, русско-украинское лютый.
В осетинском язычестве значительное место занимает образ Аларды, которая по всем признакам является неолитической богиней, сохранившей свое влияние у кавказских горцев до конца 19 века. По верованиям осетин, это дух, насылающий болезни и другие несчастья. При этом она поступает так не со зла, а просто в силу своей такой натуры. Если в семье кто-нибудь тяжело заболел или умер, то следовало молиться Аларды, благодарить ее за то, что она почтила дом в качестве гостьи, называть ее “хорошей” и просить, чтобы она шла дальше по своим делам. В Осетии настолько боялись Аларды, что ее святилище устраивали без окон. А двери в нем располагали с противоположной от селения стороны [594, с. 150]. Аларды представлялась крылатой, ей было посвящено священное дерево…
Персонаж славянских сказок Баба Яга имеет черты, указывающие на ее происхождение от неолитической богини. У нее “избушка на курьих ножках” и “костяная (т. е. птичья) нога”, длинный (т. е. птичий) нос. У словаков зафиксировано поверье о том, что Баба Яга может насылать ненастье или ясную погоду, словацкая сказка изображает ее сыновей змеями, а имя Яга, как полагают, родственно санскритскому ahi “змей” [41с, с. 588, 589]; оно этимологически связано с греческим Эхидна [378а, с. 50] – именем змееподобного чудовища женского пола. В сказках Баба Яга нередко представляется невидящей (наверное, потому, что ее предшественница изображалась или мыслилась без глаз или с повязкой на глазах); к ее особенностям относятся подчеркнутые признаки женского пола; Баба Яга – мать и хозяйка диких животных; она злодейка, стремиться похитить и съесть детей, но может и вознаградить [448, с. 58-63]…
В конце 3 – начале 2 тыс. до х. э. , в связи с экспансией индоевропейских племен, а также, надо полагать, в связи с усилением патриархата, изменились принципиальные основы верований, свойственных неолитической эпохе. Возможно, фиксируемое в традиции, восходящей к 2-1 тысячелетиям до х. э. , отличие культово-мифологических представлений от раннеземледельческих является не только стадиальным, но и в определенной мере исконным, отражающим сущностно особый тип религиозной концепции…
Прежние боги приобрели значение отрицательных персонажей мифологии. Это явление имело место в верованиях не только индоевропейских народов. Так, бог земли превратился в презренного дьявола также у семитов. Но если семиты сохранили почитание богини (правда, лишив ее доминирующего положения в пантеоне), то у индоевропейцев она вообще перестала существовать, распавшись на многочисленные персонажи, в которых проявляются лишь отдельные фрагменты ее прежнего образа. Причем не всегда эти персонажи имели значение богов, они часто бывают низведенными до положения демонов. Богиня критян (возможно, и пеласгов) представлялась со змеями на голове, что дало пищу для фантазии греков, сочинивших предания о змееносной Медузе. У греков, кроме того, были сказки о злой великанше, которая на одной руке несет ребенка, а другой разрушает то, что сооружают люди. Неолитическая богиня иногда представлялась полуженщиной-полуптицей, отсюда, греческая Сирена, завлекающая мореплавателей на погибель.
Естественно, если культом богини ведали женщины. Отсюда древнейшее, восходящее к палеолиту представление о том, что женщине свойственны колдовские способности. Великая богиня – владычица судьбы, она все ведает. Поэтому ее жрицы назывались ведьмами. У индоевропейцев ведьмы обрели ту же участь, что и партнер их богини, превратившийся в презренного черта. Великая богиня считалась супругой бога земли, который представлялся змеем, потому ведьмам приписывалась способность укрощать змей; по другим поверьям, ведьмы превращаются в огненных змеев и в таком виде и вылетают у коров молоко; они проникают в дом и вылетают из него тем же способом, что и змей-деньгоносец – через печную трубу; кроме того, ведьмы причиняют людям бедствия с помощью пепла сожженного козла [41с, с. 464, 475, 487] (козел считался одним из олицетворений бога преисподней). Ведьмы совершали свои колдовские действия с помощью железных предметов (потому что железо считалось атрибутом бога земли – супруга Великой богини). Ведьма может превращаться в птицу, собаку, волка, лягушку [175, с. 381] – а это все существа, игравшие видную роль в культе эпохи неолита…
Список литературы
Для подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://mith.ru
