Православие и народная культура как базовые элементы духовной жизни восточнославянского населения Кубани. Теория и генезис

• Вид работы: Дипломная (ВКР)
• Предмет: Культурология
• Язык: Русский , Формат файла: MS Word 90,31 kb

Православие и народная культура как базовые элементы духовной жизни восточнославянского населения Кубани. Теория и генезис

ПРАВОСЛАВИЕ И НАРОДНАЯ КУЛЬТУРА КАК БАЗОВЫЕ ЭЛЕМЕНТЫ ДУХОВНОЙ ЖИЗНИ ВОСТОЧНОСЛАВЯНСКОГО НАСЕЛЕНИЯ КУБАНИ. ТЕОРИЯ И ГЕНЕЗИС

Содержание

. Православие как первооснова духовной культуры

2. Генезис духовной жизни и народная культура

3. Диалектика традиционного и современного в фольклоре

4. Эволюция этнокультурных традиций

5. Сценические формы народного искусства

Список литературы

православие духовный фольклор искусство

1. ПРАВОСЛАВИЕ КАК ПЕРВООСНОВА ДУХОВНОЙ КУЛЬТУРЫ

Казачество, как специфическая социальная группа дореволюционной России, отличалось особой религиозностью и приверженностью Православной вере. При записи в войско обязательным условием для иноверцев было принятие таинства Крещения. Именно в казачестве преемственно сохранялись патриотические идеи, воцерковленность, жертвенная готовность защищать исконные духовные традиции.

История отвела казакам главенствующую роль в обустройстве и охране окраинных рубежей России. Так было и на Кубани, куда в сентябре 1792 года прибыли первые переселенцы в составе Черноморской гребной флотилии под командованием Саввы Белого. По случаю благополучной высадки на Тамани отслужили благодарственный молебен, в котором принимало участие все войско. Собравшимся казакам зачитали текст жалованной грамоты Ее Императорского Величества Екатерины П. Церемония сопровождалась пушечной и ружейной пальбой. Хлеб-соль распределили по всем казачьим куреням. (1)

Там же на Тамани в 1794 году началось строительство первой приходской Свято-Покровской церкви. Исследователи полагают, что поднялась она на фундаменте древнего храма, построенного тмутараканским князем Мстиславом Удалым в 1022 году.(2) В церкви хранились памятники древности, найденные на Таманском полуострове, старинные книги – Библия и Литургион 1691 года, принадлежавшие первому священнику церкви Павлу Демешко. Особо почитаемой войсковой святыней был Св. Крест с частью древа от Святого Животворящего Креста.

В Екатеринодаре в 90-х годах XVIII века службы исправлялись иеромонахом Антонием в походной Свято-Троицкой церкви, подаренной Черноморскому казачьему войску князем Г.А. Потемкиным. (3) Церковь привезли в разобранном виде и поставили на Крепостной площади. Сшита она была из белой парусины и натягивалась на деревянные столбы. Иконостас расписали на холсте. Действовала церковь до постройки войскового Воскресенского собора, затем находилась в притворе нового храма.

Закладка екатеринодарского собора Вознесения Христова началась в 1800 году. Строили его по образцу существовавшего в Запорожском Коше храма, но большего размера. Строительство закончилось спустя семь лет. Остатки богатой утвари, ризницы, книги старинной печати, Евангелия дорогой отделки достались собору в наследство от Межигорского запорожского монастыря.(4) В храме находились и другие реликвии Запорожской Сечи, пожалованные войску Ее Императорским Величеством Екатериной II: грамота, серебряные с позолотой блюдо и солонка. В числе дарственных вещей значились также крест, приобретенный на средства кошевого атамана Захария Чепиги; пожертвованное войсковым судьей Антоном Головатым Евангелие, оправленное в серебро с позолотой, колокола, церковная утварь и многое другое.

В дни войсковых праздников казачьи регалии доставляли к месту парада. При несении памятных символов конвойный взвод и музыканты, обойдя церковь с восточной стороны, занимали указанные начальником парада места. Здесь же стояли снятые с седла литавры, созывавшие на казачий круг еще запорожских сечевиков. К войсковым знаменам присоединялись знамена частей. Вместе с грамотой их вносили в церковь.

Грамоту клали на специально приготовленный стол, а знамена устанавливали у правого клироса. После панихиды по почившей Императрице Екатерине II и усопшим атаманам Черноморского казачьего войска совершался благодарственный молебен о здравии и долгоденствии Государя, Государыни и Наследников Императора. Затем начальник войскового штаба зачитывал Высочайшую грамоту, пожалованную Черноморскому войску 30 июня 1792 года, после чего подразделения проходили церемониальным маршем. (5)

Строительство храмов на Кубани осуществлялось на средства, выделяемые из войсковой казны, однако их было недостаточно, поэтому охотно принимались и добровольные пожертвования. Так, на возведение екатеринодарской кладбищенской церкви во имя Всех Святых жертвовали практически все сословия Черноморского казачьего войска. По описи, датированной апрелем 1852 года, от войсковой "старшинши" П. Посполитакиной, поступили иконостас стоимость в 2300 рублей серебром, Евангелие в бархате с позолотой и серебром и церковная утварь, изготовленная из ценных пород дерева, драгоценных металлов и камней. Купцом 3-й гильдии А. Пономаревым были дарованы церковные сосуды из золота и серебра, кресты, книги, дарохранительницы, кадила, подсвечники, напрестольные одежды. Описи дарственных вещей составлялись по заданию Межевой комиссии войска.(6)

Самым крупным храмом в Кубанской области стал Екатерининский семипрестольный собор, вмещающий 4 тысячи человек одновременно. Его закладка началась в 1900 году. Освящение состоялось 23 марта1914 года. Собор сооружен по проекту архитектора И.К. Мальгерба в память о посещении 21-23 сентября 1888 года города Екатеринодара Государем Александром III и его Августейшей семьей. Один из пределов посвящен св. великомученице Екатерине, в честь которой и назван храм. Алтари посвящены членам царской семьи и святым: Александру, Марии, Николаю, Георгию, Михаилу, Ксении, Ольге. (7)

По традиции в первые годы колонизации края священников, диаконов и причетников выбирали из казачьей среды на общих сборах. С 1797 года по решению Святейшего Синода приходскими священниками стали назначать выпускников духовных учебных заведений. Систему выборов духовенства упразднили в 1841 году. Рядовые священники получали земельные наделы и обязаны были по мере сил трудиться. Материальное обеспечение их состояло также из натуральных подношений к праздникам и платы за выполнение церковных треб. Небольшие пенсии выплачивались из средств епархии. С 1887 года пенсионное содержание финансировалось из государственной казны.

Согласно указу Императора Александра I, принятому в 1805 году, священно- и церковнослужители должны были преподавать в сельских приходах Закон Божий. Большую роль в организации образовательных учреждений на Кубани сыграл войсковой протоиерей о. Кирилл Российский, прибывший в Черноморское войско в 1803 году. При его активном содействии в куренях Щербиновском, Брюховецком, Таманском, Гривенском, Темрюкском, Роговском, Медведовском, Кущевском, Леушковском, Пластуновском открылись приходские училища, а в Екатеринодаре духовное училище и войсковая гимназия. Содержались учебные заведения на общественные средства и пожертвования. Кубанским просветителем были созданы войсковой певческий хор и духовная певческая капелла. К. Российский – автор многочисленных научных статей, учебника правописания для народных школ, основатель первой на Кубани типографии, приютов для сирот и инвалидов, библиотек, библейского общества. ( 8)

В умножении церковного имущества, благоустройстве храмов и в других общественно полезных делах принимали активное участие не только пастыри, но и простые прихожане. Периодические издания XIX – начала XX в. пестрят такого рода материалами. Например, староста храма св. угодника Божия Святителя и Чудотворца Николая в селении Армавир Н.Г. Локтионов избирался приходской общиной на трехлетнее служение храму пять раз. Еще в начале 1880-х годов вместе с другими односельчанами принимал деятельное участие в финансировании строительства временного молитвенного дома. Когда постройка уже не вмещала всех богомольцев, решено было возвести капитальный храм. Его освящение состоялось в 1892 году. Будучи религиозным человеком, Н.Г. Локтионов "настолько посвятил свою жизнь заботам о храме и так увлекся благоустройством его, что буквально забыл…о своем громадном коммерческом деле".(9) Собрав вокруг себя энтузиастов, староста трудился над сооружением церковных киот, установкой иконостаса, приобретением дорогих икон, хоругвей и церковной утвари. Постепенно церковь, вмещавшая до 2000 богомольцев, приобрела завершенный вид. Службы совершались ежедневно, а в праздники проходило по две Литургии. По инициативе старосты в селе было образовано церковно-приходское попечительство, занимавшееся обустройством в бывшем молитвенном доме школы и квартиры для диакона, преподававшего Закон Божий. Заботами Локтионова завершилось строительство часовни в память Священного коронования Императора Николая Александровича и Императрицы Александры Федоровны. При его деятельном участии, на пожалованной местными армянами земле, армавирцы насадили сад, установили церковную ограду, расширили и благоустроили приходское кладбище.

Православные верующие добровольно и безкорыстно поддерживали в сохранности культурные памятники, находящиеся на территории Кубанской области. Так, в июне 1874 года епископ Кавказский и Екатеринодарский Герман докладывал начальнику Кубанской области Н.Н. Кармалину о том, что ставропольский мещанин А.Г. Литвиненко изъявил желание заняться очисткой старинных церквей неподалеку от станицы Зеленчукской Баталпашинского уезда. Древние христианские храмы, построенные еще в VI – 11 веках византийцами, были превращены горцами в стойбища для домашнего скота. "Видя попрание церквей Божиих, он решился, сколько возможно, очистить их от всяких нечистот,… поселившись в маленькой пещере…" (10) Будучи уже человеком немолодым и одиноким, Литвиненко просил разрешения охранять церкви, дав обещание не требовать помощи от местных жителей.

Первую монашескую обитель на Кубани, получившую название Екатерино-Лебяжской Свято-Николаевской общежительной мужской пустыни, основали в 1794 году по высочайшему повелению Императрицы Екатерины П. (11) В ней заканчивали свои дни наиболее религиозные представители казачества, принимая монашество и схиму. Монастырь служил также приютом для больных и увечных воинов. Население приходило сюда на богомолья, жертвовало деньги и имущество. Более всего народу бывало весной на Николаев день и летом на Спас. (12) Чуть не каждый черноморец считал своим долгом хотя бы раз в два-три года посетить пустынь и разговеться. Иногда на службе скапливалось до трех тысяч говельщиков одновременно. К числу наиболее чтимых святынь, находящихся в обители, относились иконы "Толгская Божия Матерь" и "Святитель Николай Мир-Ликийский Чудотворец", доставленные из упраздненного Межигорского Спасо-Преображенского монастыря, основанного еще запорожскими сечевиками. От него же пустынь получила в наследство ризницу и библиотеку. Обитель служила школой для подготовки лиц, желавших вступить в духовное звание. Здесь обучались церковной службе и церковным порядкам, чтению и пению на клиросе. В начале XX века на монастырской территории находилось три церкви: соборная каменная с тремя входами о девяти больших и четырех малых главах, церковь каменная при настоятельских покоях и церковь из кирпича во имя св. великомученицы Екатерины. Здесь же располагались три корпуса с кельями братии, гостиницы для богомольцев, школа, столярная мастерская. За оградой на расстоянии нескольких верст находились паровая мельница, кирпичный завод, пасека. При станице Переяславской действовали две водяных турбинных мельницы, на Долгой косе Азовского моря и на Бриньковском лимане два рыболовецких завода. Разведение лошадей и рогатого скота, использование сенокосных и пахотных земель, иконная и книжная лавки, проценты, получаемые от банковских билетов – все это позволило пустыни накопить за сто с небольшим лет своего существования солидный капитал. (13) В 40-х годах XIX века богобоязненные черноморские казачки обратились к Наказному Атаману, генерал-майору Г.А. Рашпилю с просьбой об устройстве женской обители. В ходатайстве командующему войсками Кавказской линии и Черномории от 22 июня 1846 года Рашпиль отмечал, что создание монастыря позволит поддерживать народное усердие к религии и послужит казачкам утешением от потери в боевых действиях детей и мужей. Ходатайство, в целом, было удовлетворено. В1848 году женская обитель, названная во имя святой Марии Магдалины, которое носила Великая княгиня Мария Александровна, была учреждена. Для устройства пустыни на полуострове реки Кирпили близ Тимашевского куреня отвели 171 десятину земли. Из войскового капитала выделили 20 тысяч серебром. Сооружение ее производилось также за счет приношений и пожертвований. Первой игуменьей пустыни стала монахиня Митрофания (в миру Матрона Степановна Золотаревская). Первая монастырская церковь во имя Пресвятой Богородицы была освящена архимандритом Дионисием – настоятелем Екатерино-Лебяжской пустыни в сентябре 1849 года в присутствии Наказного атамана и других важных войсковых чинов при огромном стечении жителей окрестных станиц. (14) Торжество открытия монастыря вылилось в большой религиозный праздник. Жителям войскового сословия разрешалось отдавать в женский монастырь своих дочерей на воспитание. В заведении находилось одновременно до двухсот девочек. В конце XIX века здесь же был открыт сиротский приют для 25 воспитанниц. Монахини много трудились в монастырском хозяйстве, не оставались в стороне во время боевых действий, ухаживая за больными и ранеными. Для удобства богомольцев отстроили два странноприимных дома. При пустыни находилось три ветрянные мельницы, маслобойня, кузница и свой свечной завод. Перед революцией в обители проживало более полутысячи монахинь.

Из женской общины, основанной в 1899 году в имении крестьянки Т. Кончаковой – жительницы станицы Динской, возник женский Покровский монастырь. Соборный храм освятили в 1909 году. При монастыре действовала школа и странноприимный дом. В 1910 году монастырь насчитывал 116 монахинь. (15)

Благодаря материальной и моральной помощи монахов со святой горы Афонской в 1877 году в сорока пяти километрах от Майкопа и восьми километрах от станицы Царской (ныне Новосвободная) была основана самая крупная на Кубани мужская Михаило-Афонская Закубанская пустынь. К 1910 году на монастырской территории располагалось пять храмов, школа грамотности, гостиница для странников, метеорологическая станция, больница с бесплатным лечением.(16) За обителью было закреплено подворье, разместившееся в Майкопе в пожертвованном мещанином Поповым полутораэтажном доме с надворными постройками, службами и дворовым местом.

В 1889 году в двадцати километрах от станицы Зеленчукской Баталпашинского отдела благодаря стараниям иеромонаха со святой горы Афонской Серафима и 50 человек братии открылся Свято-Александро-Афонский Зеленчукский монастырь. "Трудолюбивая жизнь иноков, строгое исполнение богослужебных уставов вскоре стали известны окрестному населению и упрочили за поселенцами-иноками добрую славу: обитель чаще и чаще стали посещать богомольцы, особенно в посты. Вскоре представилась возможность расширить храм за счет пристройки с западной стороны и, при деятельном участии православного населения, храм не только расширен, но и украшен благолепно. Устроены достаточно помещения для братии, пришельцев и мастерских…" (17) При обители открыли богадельню для престарелых воинов, иконописную школу для детей и миссионерский стан для воздействия на окрестных инородцев. В трапезной обители хранился "дикокаменный крест" с надписями на греческом языке, сооруженный в 1013 году. Месточтимой святыней считалась копия иконы Гребенской Богоматери. (18) К пустыни был приписан Покровский мужской скит, располагавшийся неподалеку от станции Гулькевичи Кубанской области.

В Баталпашинском отделе близ аула Сенты в конце XIX века местные энтузиасты восстановили древний храм, построенный в X веке византийцами с участием местных и аланских мастеров. В 1896 году его освятили и назвали Спасо-Преображенским Сентинским женским монастырем. При нем действовали церковно-приходская школа и больница для прокаженных. (19)

В 1894 году на берегу реки Кубани в трех километрах от станицы Кавказской на месте бывшего Никольского старообрядческого скита "Обвалы" стали возводить мужской Николаевский Кавказский миссионерский монастырь. В нем находилось два храма: во имя св. Николая Чудотворца и в честь "Живоносного источника". Одновременно на хуторе Романовском на земле, пожертвованной екатеринодарской мещанкой Е. Шульгиной, основали Романовское подворье с храмом в честь Казанской Богоматери. При подворье работала школа грамотности. В 1896 году открылось подворье в селе Армавир на земле, пожертвованной мелитопольским крестьянином О. Довжиком. На подворье располагалось два храма: во имя Александра Невского и домовая церковь в честь Покрова Пресвятой Богородицы. В 1910 году подворье Ставропольского архиерейского дома в одной из старейших кубанских станиц Васюринской преобразовали в Казанский мужской монастырь.

В Екатеринодаре между улицами Северной, Ярмарочной (Головатого), Котляревской (Седина) и Пластуновской (Янковского) целый квартал занимало подворье Балаклавского Георгиевского монастыря. Закладка храма во имя Живоначальныя Троицы с часовней в честь Св. Великомученика Георгия Победоносца началась в 1895 году. Он имел три предела: центральный – Георгиевский, северный – в честь преподобного Маркелла и Марии Египетской, южный – в честь Феодоровской иконы Божией Матери. В 1903 году храм был освящен. Монастырь просуществовал до 1932 года.(20)

На побережье Черного моря в двадцати километрах от Адлера действовал Свято-Троицкий мужской монастырь, в Новороссийске -Покровский мужской монастырь, в окрестностях города Туапсе-Иверско-Алексеевская женская община. (21)

Воспитанием младшей братии в монастырях занимались духовные наставники – настоятели и старцы, назидавшие словом и примером. Старчество предполагало подвижнический образ жизни. Молодые обитатели монастыря должны были открывать опытному в подвигах монастырской жизни монаху свое душевное состояние, говорить об искушениях и прегрешениях. Без ведома старца никто из братии не должен был, к примеру, поститься сверх положенного по уставу, "чтобы в дело своей воли не вкралось самоугодие или самомнение". (22) Старцы принимали на себя всю ответственность по спасению душ учеников. К ним приходили и богомольцы из разных концов края. Значительное время старцы проводили в уединенных молитвах и не ограничивались жизнью в монастырях. Многие подолгу жили в отдаленных и глухих местах предгорий Северного Кавказа.

В обязанности священнослужителей, называемых духовниками, входило наставлять мирян в истинах веры и правильной христианской жизни. С особым усердием, заботливостью и долготерпением назидали пастыри детей и молодежь. В личных контактах с прихожанами духовенство стремилось к установлению доверительных и сердечных отношений. В церковных проповедях звучали поучения, призывающие к добру, справедливости, добропорядочности.

К священнику, как к врачу, шли за помощью, чтоб укрепить дух. Существовало незыблемое правило: православный христианин не предпринимал ни одного жизненно важного решения, не получив благословения духовника. Иконы, церковные песни и музыка, обряды и архитектура храма – все было обращено в человеческой личности, просветляя, очищая и возвышая ее.

Приходские священники неустанно заботились о сохранении здоровья прихожан, требуя от станичных правлений исполнения закона о закрытии лавок и питейных заведений до окончания богослужений и крестных ходов. Во время всеобщего уныния и смятения от эпидемий и стихийных бедствий громко звучал голос пастырей, ободряющий и укрепляющий надеждой на Промысел Божий. В такие минуты народ с особенным усердием обращался к Богу. Храмы были переполны молящимися. Люди безропотно покорялись Божией каре в смиренном сознании виновности перед Господом и справедливости Его гнева. В благодарность за избавление от бед и другие благодеяния многие давали обеты: совершить паломничество, построить часовню или крест, пожертвовать деньги, продовольствие, вещи. Нарушение обета считалось тяжким грехом. Чтобы поклониться православным святыням и святым мощам, кубанцы отправлялись в Киев, Афон и даже Иерусалим. В неурожайные годы духовенство делилось с населением зерновым хлебом для сева и прокормления, помогало деньгами.

В ведении священников и церковнослужителей находились станичные и полковые школы грамоты. Основное место в учебных программах отводилось Закону Божиему, церковнославянскому чтению и церковному пению. Начальные истины веры, заповеди и молитвы знали все – и взрослые, и дети.

В отношении к церковным богослужениям и таинствам православный народ был очень усерден. Исповеди и Святое Причастие обыкновенно исполнялись в Великий пост. Во всех церквах в это время шли ежедневные службы. Говеющих было так много, что приходские священники едва успевали принимать исповеди и причащать всех желающих. Ни один простолюдин не позволял себе и своим детям нарушить святость поста употреблением мясной пищи. Постились телесно и духовно. Обязательно посещали храм в большие православные праздники и в воскресные дни.

Религиозные нужды служащих казаков удовлетворяло войсковое духовенство – полковые священники и иеромонахи. Все требы в воинских частях совершались бесплатно. В церквах, находящихся на попечении войск, было установлено обязательное хоровое пение молитв: утренней, перед обедом и ужином. В частях действовали церковные хоры, состоящие из ротных песенников. Преследовались брань и сквернословие. Особое внимание уделялось религиозно-нравственному воспитанию малолетних детей, чьи отцы находились на службе, а также юнкеров и кадетов, обучавшихся в военных учебных заведениях.

Свои пастырские обязанности военное духовенство нередко выполняло в тяжелых походных условиях. Многие из них были удостоены высоких наград за отличия в боевых действий. В 1916 году "Кубанский казачий вестник" сообщал: "Государь Император по всеподданейшему докладу г. Синодального Обер-Прокурора в 24-й день марта с.г., в Царском Селе, Всемилостивейше соизволил на утверждение пожалований Главнокомандующим армиями фронта и командующими армиями за отлично-усердную службу и труды во время военных действий, на сопричисление к орденам: Св. Владимира 4-й степени с мечами протоиерея 4-го Кубанского пластунского Его Императорского Высочества Великого Князя Георгия Михайловича баталиона Павла Бартенева; священника 1-го Екатеринодарского Кошевого Атамана Чепиги полка Димитрия Феденко; иеромонаха, исполняющего пастырские обязанности в Кубанском пластунском баталионе, Фотия (Герасименко)".(23)

В феврале 1917 года приказом главнокомандующего войсками Кавказского фронта был представлен к награде наперсным крестом на Георгиевской ленте священник 8-го пластунского батальона о. Сергий Тихомиров. В том же году за отличия в делах против неприятеля он получил и орден Св. Равноапостольного Князя Владимира 4-й степени с мечами. До прибытия на фронт о. Сергий служил священником в станице Медведовской и преподавал Закон Божий в станичном училище. (24)

Заметный след в истории Кубани оставил полковой священник К.Н. Образцов – сын дворянина из Тверской губернии, получивший сначала светское образование в Юрьевском университете, а после окончания Тифлисской духовной семинарии в 1904 году принявший сан священника. В 1912 году получил назначение в 1-й Кавказский полк Кубанского казачьего войска. В годы первой мировой войны принимал участие в военных действиях на Закавказском фронте и был удостоен ордена Анны 3-й степени без мечей. Его стихи "Ты Кубань, ты – наша Родина" были положены на музыку композитора Эспозито и стали гимном кубанского казачества.(25)

О достоинствах православного человека принято было судить по тому, как часто он посещал церковные службы и следовал христианским заповедям. Священник Симеон Кучеровский в докладной записке Екатеринодарскому духовному правлению о состоянии религиозности населения Черномории от 13 мая 1852 года сообщал, что "воровству немногие наклонны…двери дома вы можете оставить незапертыми, домашний скарб ваш будет в целости, хотя вы будете работать на поле несколько дней…Касательно страннолюбия, можно сказать в похвалу черноморцев, что странник проездом чрез этот край, не войдет в большие издержки…." (26) Принятие на ночлег паломников считалось богоугодным делом.

По понятиям народа, нищие, калеки, слепцы – божьи люди. В дни годовых христианских праздников у местных храмов собиралось много убогих и несчастных. Всякий православный верующий считал своим долгом подать милостыню. Не обходили и здоровых, не желавших работать и живших подаянием. "А почему и не дать, – говорил в таких случаях казак, – ведь не ему я подал, а Богу". Особой симпатией у сердобольных казачек пользовались те, кто умел жалобно причитать. (27)

Существовал на Кубани и обычай черничества. Черничками становились вдовы, не желавшие вступать в брак вторично, и девушки с несложившейся судьбой. Жили чернички своей общиной в мире и согласии, одна из них была старшей, все ее слушали. Время проводили в пении псалмов, чтении церковных книг и скромных беседах. Никому не отказывали в исполнении обрядов погребения. Друг друга называли сестрицами, со всеми были приветливы. Носили одежду темного цвета. Некоторые отправлялись в далекие странствия к святым местам. Питались чернички от мира, но сами о помощи никогда не просили.

Православное население с состраданием относилось к тем, кто совершил тяжкое преступление. Во время этапирования каторжников в Сибирь и другие места ссылки, простые люди протягивали им еду и деньги. Бывали случаи, когда люди становились добровольными попечителями отбывавших наказание в тюрьмах. В 1895 году в первое сентябрьское воскресенье в слободской церкви станицы Усть-Лабинской перед Литургией было совершено таинство Крещения над девятнадцатилетним арестантом-магометанином, жителем селения Хурзук Баталпашинского отдела Султаном-Беем Темирбулатовым. Новокрещенного назвали Александром. Восприемниками стали есаул третьего Урупского конного полка Кубанского казачьего войска П.П. Лагунов и жена судебного следователя Л. Г. Солнцева. Подготовил и совершил обряд директор Екатеринодарского отделения Кубанского областного попечительного о тюрьмах комитета, слободской священник о. Петр Георгиевич Соболев. В своей прочувственной речи, сказанной в заключении, он обратил внимание присутствующих на трудное положение новокрещенного, оказавшегося без родных и нуждающегося в поддержке. Присутствующие на службе прихожане сделали добровольные пожертвования в пользу новокрещенного.

Четыре дня спустя, в связи с окончанием срока заключения, Александр Петрович Темирбулатов был освобожден из тюрьмы и принят на попечение своим восприемником Лагуновым. (28)

Мир, по народным понятиям, явился от Господа Бога. Он – Всемогущ и все в Его святой воле. Всевышний любит правду, а потому люди должны руководствоваться во всем только правдой. Перед Богом все равны – и бедные, и богатые. Каждый получает за свои слова и поступки по заслугам.

Обязательной принадлежностью жилищ православных кубанцев были иконы, размещавшиеся в красном углу. Наиболее почитаемыми считались иконы Спасителя, Пресвятой Богородицы Девы Марии, Преподобного Сергия, Иоанна Воина, святого Пантелеймона. Большое значение придавалось ежедневным молитвам. За стол, не помолившись, не садились. Старики строго следили за тем, чтобы дети и молодежь не устраивали увеселений во время постов, супругов призывали к воздержанию от ссор и брани.

Начинали ли какое дело, терпели несчастье, испытывали скорбь, прежде всего, обращались с молитвою к Господу. Первейшей обязанностью считались поминание и молитвы о покойниках. В дни проводов и поминальных суббот служили панихиды, особо строго соблюдали в указанные церковью дни помин новопредставленных. При повальных болезнях (холере, оспе, малярии) участвовали в молебнах с водоосвящением, устраивали крестные ходы вокруг станиц, пили свяченую воду. Перед севом освящали в церкви семена. Перед первым выгоном домашнего скота на пастбище приглашали батюшку. Во время сельскохозяйственных работ испрашивали Божие благословение. В засуху священники, отслужив молебен, окропляли поля свяченой водой. На пожары являлись с иконами Пресвятой Богородицы "Неопалимыя купины" и с ними обходили загоревшиеся постройки.

Ежегодно всей общиной отмечали храмовые (престольные) праздники. После Литургии накрывали столы и устраивали общественный обед. На торжества сходилось все взрослое население, приглашали гостей из соседних станиц. Празднества с обходом родных и обильными угощениями продолжались несколько дней.

В учебных заведениях, где имелись православные церкви, на праздник собирались воспитанники, учителя, родители и даже посторонние богомольцы. Так, накануне 11 мая 1901 года в церкви при Екатеринодарском духовном училище было совершено всенощное бдение. По окончании Литургии храм огласился молебным пением святым Кириллу и Мефодию – небесным покровителям училища с возглашением многолетия Государю Императору и всему Августейшему дому, Святейшему Синоду и преосвященному епископу Агафодору, руководству училища, воспитателям, учащимся и всем православным христианам. На имя смотрителя училища пришло множество телеграмм от бывших учеников со словами благодарности педагогическому коллективу. (29)

Торжественно проходили празднества в честь особо чтимых православных икон. В станице Сенгалиевской таким святым образом была Казанская Божия Матерь, почитаемая как покровительница супружеских пар и влюбленных. Несмотря на то, что местная церковь была освящена в честь Крещения Господня, праздник отмечали каждый год 22 октября в день Казанской Богоматери. С раннего утра станичная площадь представляла собой шумную ярмарку. К празднику сенгалиевцы готовились как к чему-то великому. Ни одной свадьбы не играли до этого дня.

Почитали Казанскую Божию Матерь и армавирцы. В 1892 году во время эпидемии холеры, по желанию православных жителей было совершено торжественное богослужение с крестным ходом вокруг села и молебным пением. Мало-помалу эпидемия прекратилась. С того времени жители Армавира ежегодно 8 июля в день Казанской иконы Божией Матери совершали крестный ход по улицам и вокруг поселения. (30)

Проводы новобранцев на службу обязательно проходили с напутственным молебном. Отцы благославляли сыновей иконой, матери вручали ладанку и образок. Перед возвращением домой, казаки вскладчину покупали местному храму подарки. В станицу сразу не входили, посылали за батюшкой, чтобы встретил с крестом и отслужил благодарственный молебен за благополучное возвращение на родину.

На Кубани особо почитались священные источники. Один из таких родников находился в окрестностях станицы Новодеревянковской, другой, называемый "Чудотворной криницей", в семи километрах от Новомалороссийской. Местом паломничества была и "Девятая Пятница", расположенная между станицами Новолабинской и Некрасовской, где в прошлом стояла небольшая часовня и колодец. Круглый год каждую пятницу сюда стекалась масса странников со всей Кубанской и даже Терской областей, но больше всего молящихся бывало 1 июня в "Девятую Пятницу". (31)

В 1896 году одна из жительниц села Армавир заявила местному священнику о явлении иконы святого Пантелеймона вблизи ее дома на выгоне. По словам верующей, ей было сновидение. На указанном месте женщина обнаружила образ и горящую восковую свечу. Православная христианка попросила священника пожаловать туда и отслужить молебен. Просьба ее была удовлетворена. Вскоре армавирцы, узнав о чудесном явлении, стали ходить с иконой по домам. По просьбе селян на месте явления святого образа под колокольный перезвон прошел крестный ход. С этого момента началось массовое паломничество богомольцев к месту явления иконы. (32) В праздничные дни работы в поле и дома прекращались, но если кому-то требовалась срочная помощь, шли, не задумываясь, чтобы вызволить из беды. Никогда не отказывали в помощи вдовам и сиротам. Вера в Бога и его святых угодников являлась основой земного существования, силой и двигателем жизни православных кубанцев.

Еще в начале XVIII века, спасаясь от преследований и насилия, на Кубань переселились донские казаки-раскольники, получившие название "игнат-казаки" или "некрасовцы" по имени предводителя Игната Некрасова. Наиболее непримиримые покинули Кубань в конце того же столетия, перебравшись в Турцию.

Раскольникам, прибывшим в "первой волне" переселенцев с Дона в конце XVIII века, отвели правый фланг Кавказской линии. Другой путь массовой миграции поборников старых религиозных обрядов пролегал на Кубань с берегов Терека. Самая большая община их сформировалась в станице Прочноокопской, где по состоянию 1844 года, на 2249 староверов приходилось 256 православных. Но все же в общей массе населения Кубанской области удельный вес их был незначительным и составлял к началу XX века всего 1,5%. (33)

Как следует из отчетов духовенства, в начале XX столетия раскольники проживали в станицах Воздвиженской, Константиновской, Родниковской, Курганной, Михайловской, Некрасовской, Новолабинской, Темиргоевской, на хуторе Александровском. Среди жителей станицы Вознесенской, например, были "австрийцы" – последователи основной старообрядческой Церкви поповского направления, учрежденной в 1846 году в Белокриницком монастыре на Буковине, принадлежавшей Австрии. В станице Лабинской насчитывалось до 700 человек "беспоповцев", не имевших духовенства и отвергавших церковную иерархию, таинство священства и священников. Беспоповцы не признавали царя и царскую власть. Всех живущих за пределами своих общин считали принадлежащими к "миру Антихриста". Верили в скорый конец света и второе пришествие Христа. Раскольники поповского и беспоповского толка, считавшие себя верными последователями древнехристианской церкви, редко роднились с православными, вели замкнутый образ жизни и не проявляли попыток пропагандировать свою веру. (34)

Уединенно вели себя и другие группы духовных христиан. Так, отошедшие от Русской Православной Церкви и окончательно сформировавшиеся во второй половине XVIII века духоборы, не признавали Библии, отвергали православные обряды и таинства. Обособленную группу духовных христиан представляли скопцы, верившие в необходимость физического подавления плоти для спасения души. Хлысты верили в воплощение Христа, Святого Духа и Богородицы в наиболее праведных людей и отвергали церковный брак. Во время молений доводили себя до экстаза. В 80-х годах XIX века на Кубани появились секта новохлыстов, называющих себя "видимыми ангелами". Конец света считали невозможным в виду постоянно совершающегося круговорота -переселения душ. (35)

В 20-х годах XIX века из разных российских губерний переселяли на Северный Кавказ последователей иудаизма – субботников. В станицах Родниковской, например, проживало до 1 тысячи иудействующих сектантов, в Михайловской – более 3 тысяч. Наряду с Ветхим Заветом субботники признавали Талмуд и вели богослужения на древнееврейском языке. (36)

Чтобы оградить православных от влияния раскольников и сектантов, священники вели душеспасительные беседы, распространяли брошюры и листки противосектантского содержания, приглашали миссионеров-проповедников. В 1855 году духовенству Кавказского линейного казачьего войска была направлена инструкция об отношении законоучителей к детям раскольников. В ней говорилось о соблюдении мер кротости и внимания к учащимся. Запрещалось употреблять излишнюю строгость и насилие. В преподавании Закона Божия указывалось на необходимость изложения догматов Православной веры, повиновения власти, любви к Престолу и Отечеству. (37)

В 1885 году несколько старообрядеских семейств из станицы Ханской приобщились к Православной вере. В то время раскольники имели просторную и богатую моленную с алтарем, в которой служил попом крестьянин Екатеринославской губернии И. Зуев. Некоторые старообрядцы, усомнившись в правильности происхождения Белокриницкой церкви, обратились к нему за разъяснениями, но Зуев от беседы уклонился. Тогда эти люди пришли за помощью к местному приходскому священнику о. Е. Соколову, который "горячо принялся отвлекать сомневающихся… от заблуждения и, благодарение Богу, труды его увенчались успехом: несколько человек подали прошение… о желании своем присоединиться к Православию на правилах единоверия. Преосвященный Герман…выслал для присоединения их к Православной церкви единоверческого священника станицы Ессентукской Афанасия Карпова…". (38)

Созданное в 1873 году в Ставрополе Андреевское братство, спустя двадцать лет слилось с Владимирским братством под общим названием Андреевско-Владимирское религиозно-просветительское братство. Его деятельность распостранялась на всю Ставропольско-Екатеринодарскую епархию. Братство готовило тех, кто искал Православия, заботилось о трудоустройстве нуждающихся, давало приют, одежду, обувь и пропитание. (39)

В 1890-х годах такое же братство действовало при Александро-Невском соборе в Екатеринодаре, стремившееся оградить православное население от влияния других христианских течений. В принятом Уставе отмечалось, что для достижения своей цели братство открывает новые и поддерживает уже существующие церковно-приходские школы, особенно там, где гнездятся сектантство и раскол. В местах расселения духовных христиан, открывали читальни, укомплектованные книгами духовно-нравственного содержания, вели подготовку лиц, способных к миссионерской деятельности, в праздничные и выходные дни проводили чтения и собеседования. Деятельность братства направлялась епископом Ставропольским и Екатеринодарским и Наказным Атаманом Кубанского казачьего войска. Текущими делами организации управляло общее собрание и совет. В память о екатеринодарцах, умерших от холеры во время эпидемий в 1847 и 1892 годах, возле Александро-Невского собора на средства братства был возведен четырехгранной формы памятник с иконами Вознесения Господня, Преображения Господня, Исцеления расслабленного и Самаритянки, беседующей со Спасителем при колодце. За счет членских взносов и пожертвований для собора приобрели икону св. пророка Илии и вырыли колодец, названный Вознесенским братским колодцем. Ежегодно 20 июля из Александро-Невского собора совершался крестный ход на угол Пашковской и Посполитакинской (ныне Октябрьской) улиц для отпевания молебна св. пророку Илии и освящения воды. Позже здесь была построена Свято-Ильинская церковь.(40)

Свято-Осиевское религиозно-просветительное братство, организованное в Майкопе, служило прибежищем для круглых сирот, детей из бедных семей, престарелых и инвалидов. Перед началом полевых работ оно становилось яслями для тех подростков, кто хотел заработать. Детей обучали ремеслам: корзиночному, чулочному, сапожному, по отделке икон фольгой. День начинался обыкновенно с молитвы, для чего была создана специальная комната-молельня. В праздничные дни все без исключения бывали на службе в Александро-Невской церкви. (41)

Почти в каждой станице при местных храмах действали братства, заботившиеся о вдовах, сиротах, больных, калеках, бедных и пришлых богомольцах. Помощь братства была безвозвратной или заимообразной, что зависело от того, кому она предназначалась. В церковные братства входили священники, диаконы, старосты и прихожане обоего пола всех званий и состояний, попечителей и участвующие в сборе средств. Ежегодно члены братства вносили в кассу не менее 1 рубля.

Местным управлением Красного Креста в Екатеринодаре была создана община сестер милосердия, члены которой безвозмездно служили больным и раненым в госпиталях, гражданских больницах и частных домах. Во время эпидемий сестры командировались в помощь сельскому врачебному персоналу. В общину принимали по добровольному согласию лиц женского пола всех христианских исповеданий в возрасте от 18 до 35 лет, умеющих читать, писать по-русски и знающих четыре правила арифметики. Сестры выполняли свои обязанности самоотверженно, с христианским милосердием, смирением и любовью, не брезгуя никакой, даже самой черной работой. Уход за неимущими больными был бесплатным. (42)

После окончания русско-японской войны на Кубани было открыто благотворительное общество братской помощи раненым и искалеченным воинам, лишившимся возможности работать и обеспечивать собственое существование и существование своей семьи. Общество оказывало помощь всем, независимо от национальности и рода войск, будь то казак или горец.

Денежные средства образовывались из членских взносов, благотворительных вечеров, спектаклей и концертов.

Среди кубанских казаков был распространен обычай побратимства. Чтобы стать побратимами, нужно было поменяться нательными крестами. С этого момента побратимы всегда и во всем стояли друг за друга горой.(43) Соседство казаков с горцами породило своеобразную форму взаимопомощи и дружбы – куначество. Кунака встречали и провожали как самого дорого гостя, воздавая почести наравне с людьми самого высокого общественного положения. В случае нужды кунаки оказывали друг другу посильную помощь.

После Октябрьского переворота 1917 года, историческая связь с духовными ценностями прошлого стала рассматриваться как препятствие для строительства "светлого будущего". Искусственный отрыв от духовного опыта предыдущих поколений, воспитание вне влияния Русской

Православной Церкви и понимания религиозной сущности явлений вело к уничтожению первоосновы духовной культуры и обеднению человека.

. ГЕНЕЗИС ДУХОВНОЙ ЖИЗНИ И НАРОДНАЯ КУЛЬТУРА

Термин "фольклор", возникший на Западе в середине XIX века, в переводе на русский язык означает "народная мудрость". За рубежом и в России устоялось представление о фольклоре как культуре низших слоев общества, включающей в себя верования, предрассудки, философские воззрения народа.

Обращение ученых к природе традиционной культуры обусловлено стремлением сформулировать общие законы ее развития. Согласно концепции П.Сорокина, культура подобно живому организму зарождается, развивается и умирает. Циклическая теория позволяет взглянуть на идею эволюционирования мировой культуры как системы, состоящей из ряда культур, развивающихся в своем темпе. Ученый различал системы социокультурных феноменов разных уровней. Самый высокий их них образует социокультурные системы, сфера действия которых распространяется на многие общества (суперсистемы). (238, с. 132)

Иное понимание феномена культуры базируется на пульсирующем характере культурного процесса, где каждая эпоха, будучи неповторимой и своеобразной, включается в общий ход эволюции мирового культурного процесса. Развитие культуры неравномерно, в нем наблюдаются периодические ритмические колебания. Этапы культурной динамики рассматриваются не как последовательно сменяющие друг друга, а как одновременно существующие в культуре. В тот или иной момент ее развития реализуется лишь одна из потенциальных возможностей, остальные заложены в латентной форме. (27) Плюралистический образ культуры сводится к отрицанию завершенности эволюционного процесса. Течение процесса охватывает все культурные явления во все периоды истории на ограниченных участках пространства. В этом процессе взаимодействия каждый элемент воздействует на другие, а те, в свою очередь, действуют на него. Если возникает конфликт с другими частями культуры, то паттерн может быть отвергнут и устранен из общего потока, как не приобретший высокой культурной ценности. "Если же этого не случится, и другие паттерны культуры будут способствовать его росту…, то данный образец обычно кумулятивно развивается в том направлении, в каком он первоначально начал дифференцироваться благодаря… инерции."(126, с.468)

Постоянно образующиеся новые комбинации и синтезы культурных элементов представляют собой сложную конфигурацию развития культуры в тот или иной исторический отрезок времени. В дополнение к пространственному и временному параметрам возможно разложение культурного процесса на отдельные составляющие – диффузию, интеграцию, эволюцию.(108, с.423-424)

В формировании представлений об эволюции социокультурных процессов большую роль сыграли труды русских ученых В.И. Вернадского и А.Л.Чижевского, указавших на связь истории человечества с геологическими процессами, происходящими на земле. (272, с.31; 38, с. 19)

Сопоставляя психические функции посредством разделения биологического и социального, Л. С. Выготский пришел к выводу, что мышление своим становлением и развитием обязано культурным факторам. Социокультурная среда "формирует и складывает все высшие формы поведения, все то, что в развитии личности выстраивается над элементарными функциями". (48,с.377) Ученый первым разработал типологию когнитивных способностей и вербального мышления, которыми пользуются при изучении исторических изменений и межкультурных различий в мышлении. В работе "Педология подростка" Л.С. Выготский писал: "Было время, когда мышление в понятиях было не известной человечеству формой. И сейчас есть племена, не владеющие этой формой мышления…, у примитивного человека нет понятий". (45,с. 17) Овладение человеком мыслительными операциями потребовало перехода от развернутых вовне действий к действиям на вербальном уровне и постепенной интериоризации (редукции) предметного действия в когнитивную структуру. (49, с.99-120) Типы мышления соответствуют не просто отдельным культурам, а специфическим видам деятельности. (122, с. 28) Одно из направлений эволюционной эпистемологии определяет идею о непрерывном характере когнитивной эволюции от простейших рефлексов до высших достижений человека. В методологическом плане ей противостоит утверждение о поступенчатости эволюции в виде цепочки перерывов постепенности, новые когнитивные представления возникают на основе старых. Деструкция в эволюции когнитивности необходима, как и проявление новых форм. Изжившие представления, утрачивая функции и качество, распадаются. Разрушение есть необходимое условие для образования новых представлений. Началом любого развития служат случайные изменения, которые постепенно приводят к неустойчивости системы. Бифуркации могут быть глобальными и охватывать всю систему, а могут проявлять себя локально. Переход от приспособления к преобразованию культуры представляет собой культурную бифуркацию, разрушение одной традиции и возникновение новой. Напластования когнитивности возникают в результате работы многих поколений. Не существует "непрерывного усложнения когнитивных конструкций, происходящего бесконфликтно, без конкурентного вытеснения когнитивных содержаний одного рода когнитивности содержаниями другого рода. Только достаточно радикальное устранение малопродуктивных действий в состоянии подготовить сознание архаического человека к выходу на новый уровень когнитивности. Расчленение слитного образа предмета стало возможным благодаря идее перемещения качества с одного предмета на другой. Отрыв признака от носителя культивировал способность к абстракции". (208, с. 61) "Нельзя представить себе…процесс смены отдельных форм мышления и отдельных фаз его развития как чисто механический, где каждая новая фаза выступает тогда, когда предшествующая совершенно закончена и завершена. Картина развития оказывается много сложнее. Различные генетические формы сосуществуют, как в земной коре сосуществуют напластования самых различных геологических эпох". (47,с.204) Сдвиги когнитивности обусловлены коллизиями в сфере культуры.

В ходе мутаций и селекции происходит приспособление познавательных структур к реалиям жизни.(146, с. 19-37) Эволюция тела следует за типологическими сдвигами в формах культуры, а не наоборот. "Ножницы" между скоростью культурной эволюции и скоростью биологической эволюции явно указывают на решающий вклад в формирование когнитивных способностей сформированного культурой образа жизни. Биологическое наследование функций за крайне длительные сроки сменяется биологическим наследованием структуры. Гармония биологической, социальной и культурной природы человека складывается в точке их совместного развития. (208, с. 64)

Движение любого человеческого сообщества связано с перестройкой мышления и деятельности. Источником всего нового является творчество. П.А. Флоренский, опираясь на религиозное понимание Космоса и мира, подчеркивал, что критерием творчества является привнесение себя в мир, а мира в себя, когда сам процесс становится реальностью. В равновесии всеобщности и индивидуального начал – залог жизненности творчества.

Культура трактовалась им как творческое восхождение от конкретного явления к всеобщему. (254, с.с.63-164; 344)

Главной темой в понимании творчества М.М. Бахтиным стала роль личностного и исторического начал в культуре. По Бахтину, субъект культуры – единственно активная формирующая энергия, данная не в психологически концентрированном сознании, а в устойчиво значимом культурном продукте, и активная реакция его дана в обусловленной его структуре образа, ритме обнаружения, в выборе смысловых моментов. В творчестве субъект выступает как целое через форму отношения к событию, через форму его переживания. В концепции культуры М.М. Бахтина общение направлено на взаимное понимание субъектов культуры. Активное самораскрытие их происходит благодаря эстетической деятельности.(15, с. 8-11)

Социокультурное творчество обеспечивает коммуникацию и развитие традиционной культуры. Новизна и оригинальность проявляются не столько в результатах творческого акта, сколько в новых подходах к решению творческих задач, в возможности реализации собственных потенций. Продукты народного творчества имеют объективную и личностно значимую ценность. Познавательный интерес выступает в сочетании с какой-либо реальной человеческой потребностью. Традиции позволяют сохранять социокультурные образцы, особенно, когда дело касается жизненно важных событий. Совершенно очевидно, что всякое творчество есть отклонение от сущетвующих норм и его следует оценивать с точки зрения позитивности, общественной значимости.

В истории мирового фольклора выделяют два основных типа: "архаический" и "классический", соотношение которых представлено постадиально. (172,с.З-7) Разделением послужил факт изобретения письменности. Переход архаики к классической фольклорной традиции повлек за собой смену культурной парадигмы. Это вызвало отход от старых идей и способов социального действия, их обновление и повторное введение в социокультурное пространство. В процессе культурогенеза элементы культурных систем прошлого под влиянием определенных факторов востребовались, актуализировались и переводились в активное состояние. Бесписьменные формы продолжают и сегодня занимать свои ниши внутри письменных культур, тесно взаимодействуя друг с другом. В этнокультурной парадигме осуществляется преодоление разрыва между природой человека и социумом, процессами индивидуализации и социализации. Эти базовые процессы включают многообразные формы символического опосредования. Главным здесь выступают способы взаимоотношения с миром. Этнокультурный мир служит для человека средством развития этнической индивидуальности. Во все времена обыденное сознание служило питательной средой для мифов, которые являются одним из способов мировоззренческой адаптации к социальным реалиям. Проблема состояла в том, чтобы воспринять новые ценности, диктуемые временем. В архаическом обществе фольклор был неотделим от многообразных видов человеческой деятельности. Его связь с практикой обнаруживается в заклинаниях и заговорах, в календарных и семейных обрядах и праздниках. Танцы, песни, резьба по дереву, глиняная скульптура – все это имело для первобытного человека мистическое значение и лишь спустя время стало осознаваться как эстетическая ценность. "Возникновение самостоятельного словесного искусства знаменует собою, очевидно, завершение процесса становления эстетического сознания. Словесное искусство рождается как отражение эстетических эмоций и мысли, а значит, как первое их действительно самостоятельное и обобщенное выражение… На этой стадии развития искусство отделяется от материального производства в особый вид духовной деятельности. Именно в этих условиях начинает создаваться устно-поэтическое творчество как таковое, перерастающее из односложных восклицаний первобытной песни и отдельных магических заклинаний в определенную устойчивую поэтическую традицию. С этого момента только и можно говорить о фольклоре в собственном смысле этого слова".(68, с.38)

Со временем внутри фольклора стало выкристаллизовываться искусство профессиональных мастеров. Позже оно приобрело самостоятельные формы существования. Отпочковавшись от фольклора, профессиональное искусство всегда стремилось к оригинальности каждого творческого акта, в то время как фольклорные произведения развивались и совершенствовались в рамках установившихся традиций.

Возникновение промышленного производства, рост городов способствовали зарождению городского фольклора. Оба направления -крестьянский и городской фольклор – были и остаются художественным творчеством народа, народным искусством.

С распространением письменной культуры качественно изменились взаимоотношения фольклора и профессионального искусства. Возникнув намного раньше элитарного искусства, фольклор накопил огромный опыт, которым пользовались и пользуются профессиональные мастера. В свою очередь, профессиональное искусство существенным образом повлияло на традиционную культуру. Получили распространение фольклорные произведения литературного происхождения; процессы фольклоризапии коснулись театра, декоративно-прикладного искусства, хореографии.

В России в XIX столетии творчество народных масс именовали "народной словесностью", "устной словесностью", "народной поэзией". "Сознание всех младенчествующих народов, прежде всего, выражается в поэзии,… на какой бы низкой степени цивилизации и образования ни стояли". (16,с.85) "Они поэтически выражают и свою опытную мудрость (поговорки, пословицы, параболы, басни), и прошедшее их жизни (предание), и свои космогонические и религиозные понятия (мифы, гимны и т.п.). О таком народе, или племени, можно сказать, что они имеют словесность". (16, с.86) В песнях, былинах, частушках словесные элементы долгое время рассматривались вне связи с музыкой, хореографией и театральным действием.

В советской фольклористике в 20-х годах XX века широко утвердилась позиция, достаточно убедительно обоснованная Ю.М. Соколовым. Ученый утверждал, что фольклор нельзя сводить только к понятию словесной поэзии, так как оно не покрывает собою всего круга явлений, которыми приходится оперировать фольклористам. Невозможно разграничивать факты словесного творчества от других способов художественного выражения (жест, мимика, пляска, напев и т.д.) Народное творчество неразрывно связано с другими проявлениями психической деятельности.(234,с.21-28)

После прошедшего в 1930 году XVI съезда ВКП (б) развернулась широкомасштабная борьба с буржуазной идеологией и "пережитками прошлого", к которым отнесли и народную культуру. Разногласия проявились по поводу сути термина "фольклор". Следуя идеологическим установкам партии, ряд ученых стали трактовать фольклор как сумму реликтовых явлений в культуре.(88, с. 198)

Ю.М. Соколов резко выступил против этой точки зрения, однако, под давлением политики "сверху" вынужден был отказаться от своих взглядов. Все три последующие десятилетия в советской фольклористике господствовало определение фольклора как устного народного творчества. Название "устное" разграничивало фольклор и письменную литературу. В такой трактовке за рамками понятия оказались музыкальный фольклор, народная хореография, фольклорный театр, декоративно-прикладное искусство. Устность рассматривалась как единственный критерий фольклорности.

Вопрос о границах понятия и объективных признаках фольклора был пересмотрен лишь в 60-х годах. Весь комплекс практической и духовной деятельности народа В.Е. Гусев предложил называть фольклором, разделив его на две группы:

– эстетически оформленные предметы, выполненные из природных материалов в виде украшений, предметов домашнего обихода, резьбы, литья, вышивки, кружева;

– продукты деятельности, выраженные в форме верований, танца, игры на музыкальных инструментах, пения, рассказа и др.

В качестве основополагающего свойства народного искусства выступает синкретичность, означающая связь слова, музыки, танца и драматического действия в сложных фольклорных жанрах.(66, с.73)

Исследуя природу фольклора, необходимо обратить внимание на его связь с трудом. Образно воссоздавая эпизоды охоты, сбора растительной пищи, народные песни, пляски, пантомимы, игры содержали в себе сакрально-магический смысл, придавали ритмичность трудовым операциям. Существенную роль в становлении и развитии производственных праздников и обрядов играла импровизация, которая возникала как живой отклик на события, взволновавшие как все сообщество, так и отдельных его представителей. Импровизационный материал подвергался проверке временем. Некоторые элементы отбрасывались, другие закреплялись. Так постепенно фольклор совершенствовался, организуя и эмоционально обогащая процессы человеческой жизнедеятельности. Часть произведений фольклора, выйдя за рамки обрядовой культуры, со временем утратила магическое значение и стала жить самостоятельной жизнью.

Непосредственное отношение к трудовой деятельности имеют декоративно-прикладные виды народного творчества, выступающие "в наглядно – вещественной форме как результат и продукт самой трудовой деятельности". (66,с.77;34,с.7-10) Эстетическая значимость предметов культуры тесно связана с их материальной ценностью, но она вторична по отношению к утилитарному назначению вещей.

Фольклор является продуктом духовного творчества народа, отражением его мировоззрения. Важная его черта – творческое переосмысление, создание художественных образов, сюжетов, нередко далеких от реальной жизни.

Необходимо отметить такую особенность фольклора как его жизнеспособность. В трансформированном виде архаические верования, ритуалы, произведения народного искусства сохранились до наших дней. Там, где культурное наследие частично или полностью утрачено, воссоздание ранних форм фольклора возможно методом реконструкции. Являясь образно-художественным воспроизведением реальной действительности, фольклор содержит в себе ценнейшую информацию о социокультурных системах прошлого.

Важное свойство фольклора – персонификация традиции. Во все времена лучшие мастера, запевалы, танцоры, рассказчики, обладающие творческими качествами режиссеров, организаторов и воспитателей отбирают и включают в фольклорные произведения наиболее ценные импровизационные решения, благодаря чему фольклор несет на себе отпечаток личных представлений и переживаний.

Живя вне сцены и зрителей, фольклор создает равные условия для всех. Демократизм, активное творческое начало присуще практически всем фольклорным жанрам.

Сравнивая народное творчество с литературой и профессиональным искусством, можно обнаружить в них как общее, так и особенное. Например, эпические, лирические и драматические жанры есть и в фольклоре, и в литературе. В то же время обрядовая поэзия, заговоры, пословицы, поговорки, частушки, анекдоты, хороводные песни являются продуктом творчества только непрофессионалов. Специфичен поэтический язык, композиционный строй и художественный стиль фольклорных произведений. Такие средства как психологический параллелизм, ступенчатое строение и сужение образа, симметрия, двоичность и троичность частей встречаются только в фольклоре. Отличие состоит и в том, что художественные произведения литературы и искусства имеют авторов и их авторство охраняется законом, в то время как фольклор анонимен. "В области словесности нет знаменитых имен, потому что автор словесности – всегда народ. Никто не знает, кто сложил его простые и наивные песни, в которых безыскуственно и ярко отразилась внутренняя и внешняя жизнь юного народа или племени". "Литература образует собою отдельную и самостоятельную область умственной деятельности, существование и права которой признаются всем обществом. Литература всегда опирается на публичность, получает свое утверждение от общественного мнения". (16, с.89) В фольклоре всякий человек, исходя из собственных представлений и полагаясь на свой вкус, вправе изменить текст. Стимулом к развитию фольклорного произведения может быть неудовлетворенность сюжетом, ординарность напева или хореографического рисунка. Сотворчество непрофессионалов позволяет произведениям народного искусства постоянно изменяться. В отличие от литературных произведений в словесном фольклоре действие разворачивается последовательно, каждый эпизод подготавливается предыдущим. Пройдя путь от начала к высшей точке, сюжет подходит к логическому концу, герои достигают цели, конфликт исчерпывается. В ходе развертывающихся событий возможно неоднократное повторение ситуаций с различными вариациями. В центре фольклорного произведения непременно образ главного героя. Его отношения с другими действующими лицами определяют тон повествования: в историческом предании он героический, в балладе – трагический, в шуточной песне – комический. В народной лирике под образом главного героя подразумевается тот, кто исполняет песню. Среди фольклорных средств выражения следует выделить гиперболу – намеренное преувеличение в описании исторических событий и качеств людей. Для эпических жанров характерна идеализация положительных героев. Другим типом иносказания служит метафора, которая предстает в форме слитного сравнения и предусматривает употребление слов в переносном значении – перенесение на объект признаков другого в силу их сходства. В метафоре нет полного замещения одного предмета другим, скорее слияние их в одном с сохранением свойств обоих предметов. Метафора, как художественный прием, входит в состав символа. Символ не тождественен аллегории, в которой есть "идейная образность вещи, сама вещь или предмет, а также их взаимное отождествление".(147,с.380) А. Ф. Лосев отмечал, что в аллегории отнесение идейно-образной стороны к изображаемой предметности не есть отношение тождества, как в символе. Образная сторона ее представляет только художественную иллюстрацию к идее. Она может быть научной или общественно-литературной. Таким образом, аллегория в отличие от символа не есть замена, а только способ иллюстрации идеи. Вместе с тем, эти два понятия нельзя рассматривать в отдельности. Символическая ситуация в фольклоре может приобрести аллегорическое значение и служить пояснением идейного содержания произведения. Большую роль в трансформации фольклора играет временной фактор. Чем больше вглубь веков уходят корни фольклора, тем большие изменения происходят в нем. Так, некоторые свадебные и календарные песни со временем стали народной лирикой, полностью утратив связь с обрядами. Наиболее интенсивно изменения протекают при ломке жизненных укладов, под воздействием новой идеологии. Старое пересматривается, возникают новые представления. Преобразования в фольклоре приводят к появлению разновидностей внутри жанров и даже новых жанров. В одних случаях произведения отличаются лишь в деталях, в других новообразования столь существенны, что следует говорить об оригинальных продуктах художественного творчества. Исторический метод дает возможность лучше понять и объяснить хронологическую последовательность единичных, культурных событий и явлений.

Формальный процесс охватывает культурные явления во вневременном, структурном и функциональном аспектах. Формой культурного процесса выступает способ его осуществления. Исторический и формально-функциональный процессы имеют дело с одной фазой действительности. (249, с.561-568) Предпримем попытку охарактеризовать основные функции фольклора, как непрофессиональной, художественной деятельности народа.

Являясь ценнейшим источником знаний о национальной истории, человеческих чувствах и переживаниях, фольклор выполняет гносеологическую функцию. В произведениях народного искусства в художественной форме отразились чаяния о счастливой доле, повседневные радости и заботы народа. Большое значение в развитии познавательных интересов подрастающего поколения во все времена играл детский фольклор, сохранивший представления о национальном укладе жизни и системе народного мышления. Говоря о детских песенках, Н. И. Костомаров указывал на следы в них фольклора взрослых.(120,с.185-190) Напевая колыбельные, мать помогала ребенку накапливать чувственные впечатления, осмысленно воспринимать слова, знакомиться с предметами окружающего мира. Познавательная функция детского фольклора обусловлена несложной ритмикой напевов, красочностью и динамичностью поэтических текстов, образностью лексики. Роль старших заключалась в том, чтобы сохранять, поддерживать традиционный фольклор и передавать его молодым. Первичная социализация ребенка происходила в семье и имела цель приобщить его к культурному наследию, создать условия для овладения нравственными нормами и эстетическими оценками. Усвоив основы традиционной культуры, подрастающее поколение адаптировалось затем к культурной жизни в половозрастных группах вне дома. Детям и молодежи всегда были свойственны повышенная эмоциональность, физическая подвижность, эстетическая и интеллектуальная восприимчивость. Свободное время заполнялось забавами и развлечениями, совершенствованием духовных сил. На протяжении всей человеческой истории фольклор служил средством воспитания не только его создателей, но и зрителей, слушателей. Благодаря активной деятельности положительные моменты воспитательного воздействия закрепляются наиболее прочно. Художественная ценность исполнительского репертуара – необходимый фактор в формировании художественного вкуса, эстетических и нравственных воззрений. Огромным воспитательным потенциалом обладают народные праздники и обряды, оказывающие сильное эмоционально-образное воздействие на личность. Театрализация превращает их в воспитательный акт, который, говоря словами А.В. Луначарского, "действует не рассуждением, а живым показом жизни в образах".(151,с.230) Праздник обеспечивает широкую самодеятельность, способствует активному самовыражению, дает возможность опробовать себя в самых разных ролях в коллективных шествиях, плясках, игровых и церемониальных действиях.

В казачьих семьях мать почиталась наравне с отцом. В отсутствии мужа на службе она заменяла главу семьи. От выносливости казачки, от ее навыков и умения хозяйничать, зависели благополучие и порядок в семье. Для патриархальной семьи характерным было безропотное подчинение старшим по возрасту и социальному положению. Народная мораль порицала тех, кто не оказывал должного внимания и помощи престарелым родителям. В фольклоре зафиксированы нормы нравственности в отношении старших, готовность к любым невзгодам и испытаниям.(169,с.43) Семья создавалась для продолжения рода и расценивалась как нравственное достижение супругов.(168, с. 151) Строго соблюдался обычай целомудрия девушек. "Нечестность" невесты общественным мнением безоговорочно осуждалась.

Единство членов общины проявлялось в совместном выполнении хозяйственных и общественных работ. В казачьих семьях все обязаны были по мере сил трудиться. Народная мораль осуждала ленивых и восхваляла тех, кто своим трудом добивался достатка. Труд создавал условия для передачи жизненного опыта детям. Сложившаяся в ходе многовековой истории народная педагогика, нашла отражения в народных песнях, пословицах, поговорках, преданиях, сказках, обычаях и обрядах.

Одна из важнейших функций фольклора -гуманистическая. Общее понятие гуманизма включает систему идей, отстаивающих высшую ценность человеческой личности. Гуманизм исходит из того, что каждый человек имеет право на жизнь, свободу и счастье, на развитие и реализацию своих способностей. Нормами взаимоотношений между людьми являются принципы равенства, справедливости и человеколюбия.

Важнейшим этапом в культурном развитии человечества был переход от кровной мести к правилу: не делать того, чего не хочешь себе. Христианство обогатило и развило человеческую мораль, уравняв всех перед Богом, невзирая на национальность и общественное положение. Н.А. Бердяев писал, что человечность – одна из характерных русских черт. "Лучшие русские люди в верхнем культурном слое и в народе не выносят смертной казни и жестоких наказаний, жалеют преступника. У них нет западного культа холодной справедливости. Человек для них выше принципа собственности, и это определяет русскую социальную мораль". (17, с.76)

Сострадание к терпящим нужду, калекам, униженным и оскорбленным составляли основу культурного архетипа казачества. В среде простых кубанцев принято было оказывать "помочи" многодетным семьям и вдовам во время неурожая, при пожарах и наводнениях. Особо заботились о сиротах. Сельская община следила за тем, чтобы опекуны ни в чем не стесняли их. Помощь сироте расценивались выше, чем поклонение Богу: "Не строй храм, пристрой сироту", – говорили кубанцы. Нормативным образцом служили те, кто почитал ратный труд как высшую ценность. Стремление к материальному достатку не означало применения насилия. Наоборот, личный труд, бережливость, умение обеспечивать семью собственными усилиями – таковы были ценностные ориентиры казачества. В целом, с окружающими людьми старались поддерживать добрые отношения. Человеколюбием проникнуты духовные стихи, притчи, легенды о Божьем Суде, святых и грешниках.

Гуманизм не потерял своей актуальности и сейчас, поскольку существуют природные и социальные катаклизмы, потеря близких людей и одиночество. Развитие и укрепление практических форм гуманизма характеризует общий уровень культуры общества.

К гуманистической тесно примыкает функция трансляции социально-культурного опыта. В этом смысле фольклор является социальной и культурной памятью народа, обеспечивающей историческую и культурную преемственность.

Человек патриархального общества был тесно связан с сельской общиной. Дети проводили досуг не только со сверстниками, но и с взрослыми. Освоение песенного репертуара происходило сначала в семье, затем на улице. Матери обучали дочерей женским работам: вышивке, ткацкому ремеслу, вязанию. Мальчики перенимали от отцов навыки изготовления и орнаментовки предметов казачьего снаряжения, участвовали в мужских состязаниях. Главные события жизни: рождение ребенка, свадьба, похороны, календарные и храмовые праздники отмечались в родственных и общинных компаниях. В процессе совместного времяпровождения усваивались и совершенствовались культурные навыки.

Большинство фольклорных произведений имеют прямое отношение к коллективному досугу. Творческие и коммуникативные установки максимально реализовывались в коллективных песнях и плясках, в народном лицедействе, представлявших собой синтез различных знаковых систем: язык, жесты, мимика, пантомима, музыка, цвет.

Одна из эстетических функций фольклора – эпическая. Создавая "эстетическую реальность", фольклор пробуждает и формирует художественные задатки. Эпизация предполагает наличие фантазии, преувеличение "эпического героизма", хронологическую несовместимость, произвольное удаление и приближение событий. Эпизация исторической личности заключается в превращении исторического героя в эпический образ. Общеизвестное имя героя может перемещаться из одного повествования в другое с последовательным нарастанием тем вокруг постоянного ядра.(69,с.39-48) Исполнение народной музыки, танцев, кукольных представлений и инсценировок рассчитано на зрительное и слуховое восприятие. В равной мере это относится к народной прозе, когда говорят об искусстве сказителя. Именно по этой причине фольклор называют искусством народа, народным творчеством.

Семиотическая функция фольклора. Ч.Пирс писал: "Каждая мысль есть знак".(266,с.265) Это же свойство присуще и человеческим эмоциям. "Все, что представляет для нас хоть малейший интерес, вызывают особую, пусть даже незначительную эмоцию. Эта эмоция является знаком и предикатом вещи".(266,с.265) Художественное творчество неотделимо от человеческих мыслей и переживаний, а потому представляет собой знаковое явление. Эта идея получила развитие в трудах советского психолога СВ. Выготского. Он отмечал, что "основной и самой общей деятельностью человека, отличающей его от животного, с психологической стороны, является сигнификация, то есть создание и употребление знаков".(49,с.П1) Эстетический знак замещает явления и идеи.(266,с.266) В народном искусстве символы – это "образное выражение нравственных идей посредством некоторых предметов физической природы, причем этим предметам придается более или менее определенное духовное свойство".(121,с.65) В качестве онтологической основы культуры символы могут проектировать и организовывать жизнь человека, обеспечивать существование и воспроизводство культуры, согласие и социальный контроль. По мысли П.А. Флоренского, символ есть субстанциональное тождество метафизического и физического. (254, с.344) Сущность культуры раскрывается в нахождении, описании и типологизации символов, в воссоздании оптимальных условий их функцонирования.

Анализируя первобытные ритуалы, тотемы, мифы, как особого рода знаковые системы, К. Леви-Строс выявил общие схемы и множественность культурных форм.(138) Выдвинутая им идея "нового гуманизма", не знает ни сословных и расовых ограничений. Ключевое место в его творчестве занимает мифология. Неслучайно ученого называют основателем структурной типологии мифа как важнейшей части структурной антропологии.

Фольклор – сложная знаковая система, позволяющая накапливать, поддерживать и передавать культурный опыт. Знаками служат слова, мелодии, жесты, цветовая гамма, выразительные телодвижения, художественные образы, животные и растения. У каждого этноса своя символика. Знаки имеют лексическую, семантическую и прагматическую природу.(58;59) Всякий ритуал, орнамент или обрядовый атрибут можно рассматривать как текст, который поддается прочтению, переводу и интерпретации.

Механизмом обозначения культурно-смыслового значения выступает архетип (от греческого слова "первообраз"). Термин закрепился в культурологии благодаря исследованиям швейцарского ученого К.Г. Юнга. (296) "Коллективное бессознательное" проявляется в тяготении людей к массовым зрелищам, к определенным формам мышления и поведения, отражается в суевериях, магии, колдовстве. Представления об архетипах исходят из архаических мифов, которые служат источником информации о том, как обобщался практический и социальный опыт этноса, каким было художественное творчество. "При мифическом способе мышления образ считается объективным и потому целиком переносится в значение и служит основанием для дальнейших заключений о свойствах означаемого". (198,с.243) "Отсюда происходит старинное верование…, что одно произнесенное слово само по себе может произвести то явление, с которым оно связано".(198,с. 206)

Суть архетипических представлений составляют амбивалентные понятия, выступающие в качестве антиподов. К таковым относятся жизнь – смерть, любовь – ненависть, правый – левый, старый – новый и др. На каждом полюсе архетип приобретает положительное или отрицательное значение. В свете современных представлений, амбивалентные архетипы в условиях той или иной культурной среды поочередно трансмутируют в поляризованные символы.

Символическая образность особенно свойственна народной лирике, в других песенных жанрах: исторических, походных песнях, балладах не встречается. С помощью символов замещаются истинные герои фольклорных произведений. В любовных песнях душевное состояние раскрывается благодаря таким символическим предметам, как барвинок или цветы василька. Широкое распространение имеют символы, заменяющие качество. Сухое дерево, опавшие цветы, например, связаны со значением горестных переживаний об утраченной любви. Символы небесных светил содержатся в колядках, щедровках, свадебных величальных песнях. Земля -знак богатства, изобилия и местопребывание умерших предков. Ветер, имеющий эпитеты буйный или тихий, приносит известие о смерти, вызывает грусть, развеивает тоску. Символ девственности, строгости нравов, разлуки и одиночества служат растения мята, шалфей, фиалка. Им приписывается охранительная сила. Хмель – образ ветреного молодца, в свадебных песнях символ пиршества. Вишня, калина, тополь – женские символы. В величальных песнях знаком семейного счастья служит виноград.

В славянской мифологии образ кукушки (зозули) согласуется с древними представлениями о превращении языческого божества в птицу, убить которую считалось тяжким грехом. Кукушка – прорицательница добра и зла. В песенном фольклоре выступает символом матери, невесты или замужней женщины. Знак парной любви – голуби. Разговор влюбленных сопоставляется с голубиным воркованьем. Из домашних животных в кубанском фольклоре предпочтение отдают коню – верному другу и товарищу казака. Во множестве вариантов бытует песня о казаке, просящем коня известить о его смерти жену и родителей.

Гедонистическая функция. Отражая природу в произведениях фольклора, человек открывал для себя ее эстетическую ценность, учился понимать самого себя. Природа стала воспитательницей духовности человека. Ритм природы, ее красота, преломляясь в произведениях народного искусства, находили живой отклик в человеческих душах. Фольклор пробуждал чувства и эмоции, доставлял радость и эстетическое наслаждение. Художественное творчество вносило поэзию в обыденность, меняло умонастроения, заражало энергией, поощряло воображение.

Коммуникативная функция фольклора обеспечивает общение человека со всеми формами внешнего и внутреннего мира с помощью словесных, поведенческих, эмоциональных и интеллектуальных реакций. В общении усваиваются культурные стереотипы. Как когнитивые убеждения, стереотипы содержат в себе позитивные оценки.

Близким и вместе с тем отличным от стереотипа понятием является предрассудок, в котором выражена антипатия. Предрассудок предстает на вербальном уровне или на уровне ощущений. Предрассудки представляют собой отрицательную или даже враждебную оценку и трудно поддаются коррекции.

Как и стереотипы, предрассудки передаются от поколения к поколению, от человека к человеку, поддерживаются обычаями и традициями и имеют форму нормативных заповедей. Формирование предрассудков связывают с потребностью определить свое положение по отношению к другим людям, событиям, когда возникает необходимость подчеркнуть собственное превосходство. В основе такого отношения лежат культурные, этнические, социально-экономические, идеологические, этические факторы. Предрассудки оказывают существенное влияние на коммукативные процессы между представителями разных культур.

Большинство фольклорных произведений имеют прямое отношение к общению. Связь живых и мертвых четко прослеживается в сиротских песнях, погребальных и поминальных обрядах, в заговорной поэзии. Общение максимально реализуются в коллективном пении и плясках, в ролевых играх и народном лицедействе.

В той или иной форме межличностные контакты возникают между всеми членами человеческого сообщества, но не с одинаковой интенсивностью. Чаще всего они устанавливаются внутри возрастного слоя, сплачивая его. Парентальные связи объединяют родителей и детей. Межпоколенные коммуникации слабее горизонтальных по причине возрастного и социального неравенства членов организации. Восходящие и нисходящие связи между поколениями придают сообществу иерархичность.

Совокупность способов поведения, способствующих установлению процесса общения, есть культура общения. Она предполагает выбор слов, интонаций, особую жестикуляцию, мимику. В одних ситуациях способы общения принимаются людьми, в других отвергаются. Для поведения человека определенное значение имеет этикет – правила внешнего проявления отношения к людям. Смысл этикета в оказании благожелательного отношения к окружающим. Общение можно считать оптимальным лишь тогда, когда достижение цели сопровождается позитивными изменениями в психологическом облике людей.

Во взаимоотношениях личности и культурной среды можно выделить три аспекта: в первую очередь, индивид усваивает культуру, являясь объектом культурного воздействия; во-вторых, функционирует в культурной среде как носитель и передатчик культурных ценностей; в- третьих, создает культурные ценности, будучи субъектом культурного творчества.(90, с. 12-21)

Общение, включенное в игровую ситуацию, благотворно влияет на поведение и психологический облик индивидуумов. Замеченные другими качества расцветают, достигают блеска, которого никогда не достигли, если бы оставались неизвестными для окружающих. Неформальный характер общения, коллективное пение, игры, танцы помогают людям с болезненным и неустойчивым самосознанием преодолевать свои слабости, повышать активность. Люди, общение с которыми сопровождается положительными эмоциями, вызывают желание общаться вновь и вновь. Сенсорный "голод", эмоциональное напряжение создают предпосылки для возникновения неуверенности и дискомфорта.

На культуру общения воздействуют и такие факторы, как биологическая наследственная программа и индивидуальный опыт, усваиваемый на протяжении всей жизни.(141,с.50-56) Благодаря непосредственному контакту больших групп людей вступает в силу механизм заражения. В процессе неформального общения эмоциональное воздействие многократно увеличивается, что особенно ярко проявляется во время массовых гуляний и праздников. Заражение происходит посредством слова, музыки, мимики, движений (танец, театральное действие).

Своеобразным фактором социализации является подражание, представляющее собой попытку индивида воспроизвести в своих манерах и поступках такие черты, которые делают его похожим на образец, идеал. По народным представлениям образцом для подражания могут быть те, кого отличают душевная мягкость, деликатность, терпимость. Произведения фольклора оказывают неоценимую помощь в формировании умения понимать других людей и чутко относиться к окружающим. Фольклор выступает средством общения не только отдельных личностей, но и целых народов.

Рекреативная функция фольклора. При выборе досуга немаловажную роль во все времена играли пол и возраст. От них зависел способ включения в те или иные группы. Возможности досуга реализовывались сначала в детских компаниях. Усвоение культурных ценностей развивалось по линии интереса. Эмоциональные связи служили каналами, по которым поступала культурная информация. При этом активизировались психические механизмы: подражание, внушение, идентификация.

Отдыхом и развлечением служили хоровое пение, музицирование, ролевые игры, пляски. В долгие зимние вечера рассказывали сказки, предания, легенды, загадывали загадки. На святках колядовали, щедровали, разыгрывали сценки. На Масленицу джигитовали, соревнуясь в ловкости и удальстве. Весной и летом водили хороводы, осень была периодом свадеб. Чередование труда и отдыха придавало жизни размеренность, вносило разнообразие, создавало благоприятную эмоциональную атмосферу.

Фольклор выполняет организующую функцию. Под марши и пение легче печатать строевой шаг. Ритмически регулируемые звуки духовых и ударных инструментов создают эмоциональный настрой, поднимают боевой дух, усиливают коллективные чувства. Массовым исполнительством отличаются традиционные свадьбы, шествия, праздничные гулянья. Под пение в прошлом выполняли женские зимние работы. Ансамблевым исполнительством сопровождается домашний досуг. Одни жанры фольклора имеют узкую область применения, сферы распространения других достаточно обширны.

В условиях политической и экономической нестабильности фольклор способен осуществлять функцию социальной интеграции. Для успешной приспособляемости требуются образцы подражания. Общество стремится к формированию идеальных образов групп и личностей, которым следует подражать. Культивирование идеалов усиливает фольклор. В наилучшем виде такие образцы выполняют свою культурную функцию тогда, когда отвечают ожиданиям людей. Обычаи и традиции, преломляясь в конкретной микросреде, формируют представления о ценном и ненужном, о добре и зле. Представления закрепляются в поведении. Для возникновения новых позитивных форм поведения необходимо выйти за пределы установившихся стереотипов. Распространение идей, поведенческих актов делает их достоянием человеческого сообщества.

Процесс социализации в целом согласуется с известной моделью потребностей личности, качественно различающихся между собой и образующих иерархию. Низшие потребности обеспечивают физическое выживание человека – это потребность в пище, в крове, безопасности. К социальным потребностям относится принадлежность к социальной группе. Высший уровень потребностей составляют потребности в престиже, в признании и реализации способностей. Без удовлетворения потребностей низшего порядка невозможен переход на новую, более высокую ступень. Человек способен одновременно реализовать несколько потребностей. Потребности служат основой человеческого поведения и движущей силой в развитии индивида.

В истории бывало не раз, когда общество в силу слабой интеграции его членов, общественных групп и субкультур, оказывалось в критическом положении. Потребность в интеграции и организации, столь необходимая для выживания людей, относится к наиболее универсальным человеческим потребностям. Фольклор позволяет обеспечить порядок и равновесие, помогает обществу сохраниться. Он способен также снимать губительные для человека чувство страха, ощущение катастрофичности бытия и

Как справедливо отмечал В.Е. Гусев, ни одна из функций, взятая сама по себе, не может объяснить специфику фольклора. На разных этапах развития человеческого сообщества функции фольклора различны. Одни из них могут отмирать и появляться новые. В связи с этим, различают "прогрессирующие", "регрессирующие", "возвратные" (возобновление исчезнувшей функции в новых условиях), "мерцающие" функции (действие их переодически прерывается и вновь появляется). В зависимости от условий некоторые функции проявляются в качестве "ведущих", другие "подчиненных". В пределах социума, половозрастных групп следует учитывать "уровень функциональности" и "ареал функциональности". (64, с. 182)

Важное теоретическое и прикладное значение имеет классификация фольклора в целом и отдельых его жанров. Общепринятым считается разделение фольклора на три рода: эпос, лирику и драму. (16, с. 5-66) К эпическому роду относят произведение фольклора, где типизация культурных явлений и объектов реальности преобладает над отношением к ним. Лирика обращена к чувствам и переживаниям личности или группы лиц. Раскрытие внутреннего состояния людей на фоне разворачивающего игрового действия составляет основу драматических произведений. Деление на роды условно, так как в отдельных произведениях возможно наличие нескольких родовых признаков одновременно.

В отечественной фольклористике единицей классификации служит жанр. Существует множество формулировок этого понятия. Нам представляется наиболее полным следующее определение: жанр – это группа произведений, общность которых объективно определяется той областью действительности, на которую направлено художественное познание, сходным характером идейной проблематики, а также своим назначением. Эта общность выражается в большем или меньшем сходстве принципов и средств типизации, композиционного строения и стилистических средств.(65,с. 12) Фольклорный жанр содержит в себе совокупность еще более мелких частиц. В.Е. Гусев назвал такие частицы видом. К эпическим жанрам относятся сказки, былины, исторические песни, легенды, предания, духовные стихи, притчи. Каждый из них имеет свои разновидности. Былины, например, подразделяются на героические, сказочные и новеллистические, причитания – на похоронные, свадебные и лирические песни-плачи. В основу классификации фольклора может быть положен такой признак, как исторические границы явления. Истоки архаических форм народного творчества уходят в дохристианскую эпоху. Представления о мифических существах, наделенных сверхестественными способностями, запечатлены в рассказах о русалках, домовых, "заложных" покойниках, привидениях, заклятых кладах, ведьмах, оборотнях. Название "быличка" говорит о том, что в такие рассказы верили. К языческим временам восходят календарные обряды и обрядовый фольклор, погребальные обряды и плачи. Циклы новогодних, масленичных, троицких и купальских песен, обладающие идейной и поэтической общностью, имеют разное содержание, форму и исполняются в разные календарные периоды. Хореография скоморохов, вобравшая в себя антропоморфные и зооморфные представления первобытных людей, также имеет древнее происхождение. Упоминания о ряженых, выступавших певцами, музыкантами, сказителями, встречались уже в "Повести временных лет" и "Поучении о казнях Божиих". Архаичными являются свадебные песни и пляски с переодеванием. Сложный комплекс со следами ритуала представляли хороводы, состоявшие из "круговых" плясок (движение по кругу) и "ходовых" (в шеренгах навстречу друг другу). Заклинания, клятвы (божбы), мифы, гимны использовались во время шествий, на молебнах и поклонениях. Поэтическое слово и ритуал в бесписьменном обществе имели сакральный смысл.

Христианская культура породила специфический жанр фольклора -духовные стихи – эпические произведения на религиозные темы, исполнявшиеся бродячими певцами на ярмарках и у ворот монастырей, а также колядовщиками во время зимних святок. Пели духовные стихи и во время церковных постов. В основу стихов положены книжные повести. Все они обладали определенным историческим содержанием и художественными достоинствами. Православие породило христианские легенды об Адаме и Еве, Иисусе Христе, Иуде, о святом Николае Чудотворце. Христианские мифы и символы стали своеобразной знаковой системой, в которой оформились не только сложные богословские конструкции, но и обыденные элементы.(103,с. 103)

К XVI-XVIII векам относится зарождение эпических песен, испытавших на себе влияние былин. Исторические песни черноморских и донских казаков, переселившихся на Кубань, сохранили память о вождях казачьей вольницы П. Дорошенко, П. Сагайдачном, И. Некрасове, С. Разине, о русских полководцах А. Суворове, М.Платове. Уже в начале боевых действий на Северном Кавказе в казачьих подразделениях стали создаваться песни о событиях Кавказской войны. Среди эпических жанров важное место занимала баллада, раскрывающая мир человеческих страстей, окрашенных трагическими тонами. Наиболее развитый сюжет баллад – убийство невинной женщины близкими ей людьми.

XVII и XVIII века – время расцвета фольклорного театра.

Выступления кукольников, вожаков медведей, музыкантов и балагуров были непременной частью праздничных увеселений. Центром и душой сценического искусства стал балаган. В фольклорных спектаклях господствовала народная сатира: высмеивались помещики, чиновники, франты. Одновременно получила развитие сценическая хореография и музыкальное исполнительство, сложившиеся на подлинно народных традициях, идущих от древних скоморохов – первых интерпретаторов и исполнителей народной музыки и плясок.

На ранних ступенях человеческого общества исполнение фольклорных произведений было обусловлено верой в особую силу слова, действия и поэтического образа. По мере трансформации архаических представлений все более значимую роль стал играть бытовой уклад, сложившиеся нормы повседневной жизни. Из быта черпались фольклорные мотивы, сюжеты, образы и поэтический язык. Бытовой тематикой наполнены малые фольклорные жанры, народная проза, фольклорный театр, народная лирика. В обрядовом фольклоре на смену заклинательным формулам пришли бытовые мотивы.

На более поздней "классической" стадии развития художественного мышления в результате влияния книжной письменности и городского фольклора появились частушки и литературные "переделки" с характерным строфическим строением. В свое время Д.К. Зеленин отмечал, что в жанре частушки наблюдается начало дифференциации поэзии и музыки. До XIX века эти два искусства были слиты в народной песне.(92,с.2-3; 116)

На рубеже XIX-XX веков постепенно угасает жанр исторической песни, песни чумаков и ямщиков. Несколько позже стали исчезать из сферы активного бытования отдельные жанры детского фольклора и обрядовая поэзия.

Современный фольклор включает живую часть культурного наследия, которая "будучи основанной, актуализированной или связанной с устойчивыми элементами народной жизни, органически существует в повседневном быту народных масс, удовлетворяет их духовные запросы". Традиционный фольклор представляет собой открытую разножанровую и разновидовую систему и, одновременно, как подсистему бытия. В каждом его сегменте обнаруживаются общие и специфические признаки. Системное рассмотрение внутреннего устройства и функционирования фольклора имеет три измерения: человеческое, процессуальное и предметное. Это предполагает выявление необходимых составляющих каждого звена.

Народные песни, танцы, музыка, драматическое действо, ремесла несут на себе не только отпечаток архаической и христианской культуры, но и черты нового, современного. Аутентичный фольклор граничит сегодня с другими культурными пластами – профессиональным искусством, любительством, художественной самодеятельностью. На их стыке образуются новые социокультурные явления. Важной проблемой исторической культурологии оказывается исследование культурогенеза, процессов распространения культурных форм, что позволяет выявить периоды в соприкосновении и трансформации автономных субкультур. Проблема взаимовлияния культурных систем приобретает в современном мире особую актуальность. В связи с этим, попытаемся проследить логику становления и развития традиционного фольклора и его вторичных форм в среде восточнославянского населения Кубани, начиная с конца ХУ111 века и до сегодняшнего времени.

3. ДИАЛЕКТИКА ТРАДИЦИОННОГО И СОВРЕМЕННОГО В ФОЛЬКЛОРЕ

Знания, верования и культурно-исторический опыт, передающиеся от поколения к поколению путем устной коммуникации, обозначаются как традиция. Мнемонические возможности традиции позволяют фольклорным текстам сохраняться достаточно длительное время. Следует учитывать и то, что фольклорный текст в каждом конкретном случае создается исполнителем как бы заново и потому новый вариант не тождественен предшествующему варианту. Варьирование необходимо для постоянного обновления и продолжения фольклорной традиции. Каждое поколение, получая в наследство традиционные образцы в виде идей, обычаев, обрядов и т.д., не просто воспринимает и усваивает, а по-своему интерпретирует их. Те элементы социокультурного наследия, которые вызывают негативную реакцию общества, социальных групп или отдельных личностей, традиционно отвергаются.

Важная составляющая историко-культурологического анализа -выявление установки на традиционность. В фольклоре следование стандартам вполне осознаваемо. Оба качества фольклора – неизменность и вариативность – находятся в тесной взаимосвязи друг с другом.

С древнейших эпох фольклорные традиции устно передавались от одного поколения к другому; вне традиций фольклор не существует. По словам В. Г. Белинского "всякое отдельное народное произведение было обязано одному лицу, которое с горя или с радости, вдруг запело его; но, во-первых, это лицо, сочинивши, или, говоря его собственным языком, с л о ж и в ш и песню, само не знало, что оно поэт;… во-вторых, песня, переходя из уст в уста, претерпела много изменений, то прибавляясь, то убавляясь, то улучшаясь, то искажаясь, смотря по степени присутствия или отсутствия поэтического чувства у певших ее. Если у народа нет письмен – его поэтические произведения по необходимости хранятся в народной памяти и изустно передаются из поколения к поколению; если у народа есть письмена – его поэтические произведения опять – таки хранятся в памяти и живут в устах народа… Какие бы ни были причины этого явления, но автором русской народной поэзии является сам русский народ, а не отдельные лица". (16, с.331)

На устойчивость фольклорных традиций указывал и русский демократ Н.А. Добролюбов. "Разбирая внимательно наши песни, сказки и пр., -отмечал он, – нельзя не приметить, что в них народ создал себе некоторый особенный способ выражения, которого придерживается более или менее неизменно и постоянно. Здесь находим мы обороты и фразы как бы условные, всегда одинаково употребляющиеся в данном случае из рода в род, по всей обширной Руси переходят заветные формы, и в отношении к ним твердо держится русский народ пословицы, что "из песни слова не выкинешь".(75,с. 522)

Один из самых устойчивых в русской народной поэзии образ креста, перекрестка. Это знак судьбы, предначертаний, отчасти выбора жизненного пути. На распутье прощались с теми, кто отправлялся в дорогу, и дожидались возвращения домой. С перекрестком связаны надежды, размышления, опасения. В фольклорных произведениях образ пути – дороги символизирует судьбу героя. Мифологема судьбы выражена знаками триединой дороги и надписи на придорожном камне или столбе.(127,с.32-44) На перекрестках читались заговоры на исцеление больного. Образ креста присутствует в мифологических рассказах, балладах, песнях, частушках. Устойчивые словесные формулы почти дословно повторяются в сказках. В фольклоре в отличие от литературных произведений более устойчивы и способы композиции.

Сложившиеся фольклорные традиции рано или поздно претерпевают изменения. Старые видоизменяются или исчезают, их место занимают новые. Но старое не уходит бесследно, оно частично сохраняется в новых образованиях. Формирование, развитие, а затем разрушение традиций – процесс динамичный и нескончаемый. "Сущность феномена "современность" состоит, однако, не только в настоящей реализации прямых и обратных связей между прошлым, настоящим и будущим, не только в механическом перемещении, в количественном росте и убавлении, но всегда в качественных метаморфозах и эволюциях, в качественной трансформации явлений и (что особенно важно подчеркнуть) управляющих ими законов… Оказавшись прошедшим (сначала недавнем, потом далеким), настоящее постепенно или резко меняет свои функции, но не перестает функционировать, вступая в новые для себя отношения, обнаруживая новые свойства. Прошедшее… образует основу для существования и развития традиций, и эти традиции всегда активны по отношению к "новой современности".(93,с.28-29) Преломляясь сквозь призму современности, фольклор позволяет по-иному воспринимать и оценивать прошлое, настоящее и будущее. Развитие фольклора происходит по трем основным направлениям:

• наследование, живое бытование некоторых традиционных жанров;
• обновление, актуализация произведений фольклора;
• область новообразований.(63,с.317)

Творческое начало в народном искусстве органично связано с исполнительством. Большое значение для совершенствования традиций имеет импровизация. Бурная реакция зрителей и слушателей невольно заставляет исполнителей на ходу импровизировать. Подобные ситуации нередко возникают во время розыгрыша ряженых, в кукольных представлениях, в диалоге частушечников, импровизации присущи талантливым сказочникам. Менее всего творческой переработке поддается обрядовый фольклор.

Различают принудительную и преднамеренную импровизации.(20, с.398) В первом случае импровизация возникает тогда, когда певец, позабыв мелодию, создает свою или изменяет словесный текст. Исполнители сталкиваются с такой ситуацией при исполнении, например, величальных песен или похоронных причитаний. К принудительной импровизации прибегают во время пения трудовых песен или аккомпанемента. Для ансамблевого взаимодействия необходимо, чтобы музыкант подстраивался к исполнителю, определял нужный темп и ритмическую сетку наигрыша. В диалоге исполнителей решающая роль принадлежит танцору и певцу. Исполнитель может преднамеренно использовать собственный или заимствованный из другого произведения музыкальный напев, создать комбинацию из нескольких сюжетов. Неподготовленная импровизация часто возникает во время исполнения обрядов, однако и здесь участники его стремятся не выходить за рамки существующих традиций.

Одна из фундаментальных проблем в отечественной фольклористике -коллективность творческого процесса. Справедливо замечание В. Е. Гусева, который указывал на необходимость изучения явления исходя из психологии носителей и творцов художественных ценностей. Игнорирование специфических законов психологии коллективного творчества оказывается зачастую причиной отождествления фольклора, литературы и творчества композиторов.(66,с. 165-176)

Творчество того или иного человека всегда носит общественный характер, объективно отражая интересы, взгляды, вкусы, идеалы отдельных социальных групп, но в этой деятельности они преломляются через индивидуальное восприятие. В коллективном творчестве на первый план выступают коллективные эмоции. Традиция возникает благодаря приложению сил одаренных личностей, чья творческая индивидуальность подчинена ранее выработанным традициям.

В настоящее время в науке прочно утвердилась концепция о диалектическом единстве индивидуального и коллективного начал в фольклоре. Коллективность воспринимается не как авторство или способ первичного создания произведения, его первоосновы (словесного текста, игры персонажей, музыки), а как постоянный процесс совершенствования и приспособления. Понимание коллективности связывается и с характером отражения мироощущения человека как части этноса.(106,с.147)

Несмотря на многократную переработку, фольклорные произведения несут на себе отпечаток личности их создателей. Если окружающие усваивают фольклор, то постепенно он закрепляется традицией. Что касается новаций, то они могут быть незначительными, а могут привести к изменению структуры, идеи или жанра фольклорного произведения. В виду постоянной трансформации народного искусства его бытие в каждую историческую эпоху специфично. Творческий процесс в фольклоре бесконечен. Традиции есть результат и выражение коллективного созидания, способ сохранения культурного наследия.

Соотношение общего и индивидуального в отдельных фольклорных жанрах неодинаково. В массовых плясках и хоровых песнях, в некоторых обрядовых жанрах главным признаком выступает коллективная составляющая. В сольном пении велика роль личной импровизации. "Народный певец не просто исполняет песню, а, по существу, сиюминутно создает ее. Но при всей свободе творческого самовыражения и музыкальной фантазии он создает свой вариант лишь в рамках местной певческой традиции… Традиция для народного певца – закон, строгое ограничение, обязанность. Поэтому, научиться искусству народной певческой импровизации можно, лишь познав и глубоко почувствовав все особенности местной песенной традиции. А этого возможно добиться только в результате длительных, живых, творческих контактов с их носителями". (189,с. 8)

Наиболее устойчивы традиции в обрядовом фольклоре. Порядок исполнения, например, похоронно-поминальных обрядов сохраняется на протяжении длительного периода истории. Искусство импровизации присуще частушечникам, танцорам, участникам театрализованных представлений. Несмотря на огромное значение традиции в народном искусстве, творческое начало в нем превалирует. В литературе и профессиональном искусстве не допускается плагиат. В фольклоре наоборот предполагается заимствование и опора на традиции тех, кто созидал в этой области ранее.

Среди фольклористов нет единого мнения в отношении перспектив существования коллективности творчества в фольклоре. Одни утверждают, что это свойство характерно для древних форм творчества. В современном фольклоре возрастает роль личной позиции, собственного взгляда. Отсюда вывод, что с развитием общества коллективные формы художественного творчества исчезнут.(3,с.21-24)

Нам представляется весьма убедительной позиция В. Е. Гусева, который считал, что в бесписьменном обществе коллективность отражала общность мышления всех членов рода и была недифференцированной. Разделение труда привело к дифференциации мужского и женского репертуара. В результате смены матриархата патриархатом появились новые фольклорные жанры, подверглись переосмыслению укоренившиеся сюжеты и образы. Условия жизни первобытного человека наложили на коллективность творчества определенные ограничения: созидание осуществлялось в пределах рода, было локальным. По мере развития родственных и племенных коллективов локальные формы и традиции вступили во взаимодействие. Из этого следует, что в первобытном обществе коллективность проявлялась на уровне автономных форм, фольклор имел местный характер. В эпоху феодализма традиционное мировоззрение и художественные образы пересматривались с позиций классов и сословий. Каждая социальная группа в процессе коллективного творчества создавала свои традиции. С появлением классов зародилось профессиональное искусство. Но носителями и создателями фольклора по-прежнему оставались представители низших слоев общества, крестьянство. В феодальном обществе коллективность приобрела региональный характер. Сложились традиции трех восточнославянских народов – русских, украинцев и белорусов. (66,с. 195-213)

Специфика этносов наиболее полно отражена в народных праздниках обрядах, в художественных ремеслах, песнях, танцах, традиционном этикете, народной педагогике, в национальных развлечениях. Каждый народ в процессе своего исторического развития выработал свои самобытные культурные ценности. Совокупность культурных особенностей этноса получила название "этнической традиции". Традиции складывались в определенных исторических условиях и связаны были с конкретными социальными, экономическими и природными факторами. В известной мере они сохранялись и тогда, когда функции их изменялись.

На Кубани этнокультурные различия проявлялись достаточно отчетливо в первые десятилетия колонизации края. По мнению авторитетного ученого-этнографа Н.И. Бондаря, процесс межэтнической и культурной диффузии начался примерно полвек спустя после начала колонизации края и затронул, в первую очередь язык, песенный и танцевальный фольклор, и в меньшей степени обрядовую субкультуру. (23,с. 59)

Отдельные фольклорные явления не получили развития в новых условиях и со временем вышли из обихода. Современному поколению они известны благодаря записям фольклористов прошлого. К таковым следует отнести этиологические рассказы, хороводы, народные пляски, песни с былинными мотивами. Не последнюю роль в трансформации произведений народного искусства сыграли профессиональные мастера. Обработки специалистов заглушают скромность звучание фольклора. "Народ воспринимает его не как свое, близкое, а как явление большого искусства. Отдавая профессиональному искусству свои мелодии и песни, народное творчество далеко не всегда может получить их обратно и даже просто сохранить в прежнем виде. Изощренная разработка их художником разрушает ту "грузную, глубинную песнь-праматерь", которая робко замолкает перед мастерством профессионала".(276,с. 119-120)

Стремительной трансформации фольклора в XX веке способствовало внедрение городских стандартов в сельский быт и культуру. Благодаря моде на городские песни и танцы в среде сельской молодежи стали популярны кадрили, польки, жестокий романс. Из хоровода выкристаллизовалась импровизированная пляска. Живучими оказались те фольклорные жанры, которые не дублировали профессиональное искусство.

Важная составляющая традиции – историческая память народа, способная вызывать общие эмоциональные переживания. Не будучи статичным явлением, она непрерывно развивается, отражая сложный и противоречивый характер общественного прогресса. Л.Н. Гумилев отмечал, что в критические, переломные периоды истории динамичность и действенность этноса особенно велика.(60-61) В истории Кубани такими важными периодами были начало заселения края, Кавказская война, русско-турецкая война 1877- 1878 годов, походы в Закавказье, Персию, революция и гражданская война, годы борьбы с фашистскими захватчиками. Все эти события вызвали живой эмоциональный отклик и зафиксированы в традиционном фольклоре.

Изменение хозяйственно-бытового уклада сельских жителей за годы советской власти, влияние профессионального искусства и средств массовой информации привели к разрушению системы традиционного фольклора. Стремление вернуть в народный быт старые обычаи, песни, танцы, оказалось не всегда возможным. В XX веке усилилась тенденция к возникновению общенациональных форм языка, унификации народной культуры. Одна из причин этого явления – смена механизма передачи традиций. Прямые и живые контакты людей уступили место опосредованным: радио, телевидение, печатная продукция. Все большее влияние оказывает международный туризм, организация фестивалей международного уровня. В ситуациях межкультурного контакта меняется и восприятие. Н.К.Иконникова пишет: "Нулевой этап" связан с предварительным ознакомлением и формированием первых представлений о новой культуре. Начальная фаза получила название "медового месяца", когда знакомство с культурными достижениями рождает прилив оптимизма, приподнятое настроение, уверенность в успешном взаимодействии. Следующий этап контакта характеризуется как "культурный шок", возникающий в сфере эмоций. Важную роль здесь играют такие факторы, как неприятие обычаев, стиля поведения и духовных ценностей другого народа. Культурный шок носит временной характер. В третьей фазе формируется реалистическая оценка ситуации, возникает адекватное понимание культурного явления, однако не исключается возможность полного отторжения культурных феноменов. За годы советской власти традиционная основа фольклора была существенно подорвана. Процесс возрождения культурных традиций начался с народных ремесел. Очаги декоративно-прикладного творчества сохранились в Мостовском, Лабинском и Отрадненском районах. В станицах Надежной, Спокойной в прошлом бытовали гончарное производство и обработка дерева. У жителей Баговской, Попутной, Ахметовской, Каладжинской, Отрадной, города Лабинска сохранились прялки, ткацкие станки, резные блюда и ложки, иконы с деревянными окладами, орнаментованными объемными изображениями. Музыкальное наследие сохраняется благодаря самодеятельным и профессиональным коллективам, получая всестороннюю поддержку региональных и федеральных органов культуры. В современных условиях появились новые формы коллективного освоения культурного опыта: сценические варианты традиционной свадьбы, календарных обрядов и внеобрядового фольклора. В таком виде фольклорные произведения приобретают новую жизнь, но уже не в быту, а на сценических площадках. Реакция на прошлое вызвана возрождением кубанского казачества и его самобытной культуры. Это дает надежду на сохранение духовных традиций, сложившихся за более чем столетнюю историю. Постижение и осмысление прошлого является одним из решающих факторов приобщения человека к духовной жизни.

4. ЭВОЛЮЦИЯ ЭТНОКУЛЬТУРНЫХ ТРАДИЦИЙ

В результате победы в войне с Турцией (1768-1774 годов) возникла острая необходимость в защите южных рубежей России. В 1777 году между Азовом и Моздоком возводится Кавказская линия укреплений с размещенными вдоль нее регулярными войсками. Для обеспечения политического и экономического превосходства России на Северном Кавказе край решено было заселить. С 1792 года началась колонизация отвоеванных земель.

Обширные территории от Таманского полуострова и правому берегу реки Кубани до впадения в нее Лабы отвели Черноморскому казачьему войску, состоявшему из части Запорожского войска и представителей различных слоев населения Украины. Среди переселенцев были болгары, поляки, татары, греки, евреи, немцы, турки. Три года спустя их насчитывалось уже около 25 тыс. человек. Из них 30% составляли бывшие запорожцы, 40% – "охотникиё" из числа свободных людей, служивших с казаками в Турецкую войну, остальные – неорганизованные переселенцы.

Большая часть мигрантов прибыла из Екатеринославского, Киевского, Черниговского, Харьковского, Новгород-Северского и других наместничеств.(291,т.1,с.с.458;280;50-53;69-70;192;421;425) Восточная часть края заселялась донскими казаками и переселенцами из южнорусских губерний.

Государство, заинтересованное в увеличении численности казачьих войск на южных рубежах Российского государства, искусственно стимулировало этногенез казачества. Оказачивание представителей разных этносов осуществялось посредством приобщения их к военной организации, быту и традиционной культуре казачества.

В Черномории большую часть населения составляли этнические украинцы. В станицах и хуторах, расположенных на Старой линии в восточной части Кубанской области, национальный состав оказался неоднородным. Наряду с русскоязычным населением здесь проживали выходцы с Украины, но украинцев было значительно меньше, чем русских.

Там, где селились черноморские казаки, формировались диалекты с украинской основой, в линейных станицах, а позже и в Закубанье сложились южнорусские говоры. Любопытно, что в отдельных станицах первоначально складывались и мирно существовали разные диалекты.

Представители той или иной этнической группы, живя обособленно в "кутах", стремились к сохранению своих языковых традиций.

В процессе взаимовлияния и взаимопроникновения говоры со временем приобретали специфические местные черты.(213,с.37-48) Украинцы, жившие в непосредственной близости с русскими, осваивали русскую речь, русские овладевали украинскими диалектами.(5,с.237) В немалой степени этому способствовало армейская служба. Командование войсками, делопроизводство в армии и на местах велись на русском языке. В армейских подразделениях популярными были полковые песни, исполняемые на марше или во время отдыха. В такой обстановке музыкальный репертуар и разговорный язык усваивались быстрее. К началу XX века в предгорной зоне, например, значительную часть населения составляли украинцы, однако украинская речь сохранялась преимущественно среди женщин. Мужчины, прошедшие армейскую службу, говорили по-русски. Особенно интенсивное влияние русского языка испытывали украинцы, оказавшиеся оторванными от разговорного языкового массива и жившие вперемешку с русскими.(130,с.37-54)

Относительная обособленность черноморцев и линейных казаков в первой половине XIX века предопределила географические границы распространения традиционного фольклора. В правобережье реки Кубани бытовал украинский фольклор, в восточных станицах с русскоязычным населением сложились специфические традиции южнорусской культуры. Этнокультурные традиции черноморцев и линейцев составляли мировоззренческие установки и стереотипы поведения, унаследованные от предшественников – этнических субстратов. Географический ареал составляли два относительных самостоятельных региона – восточный и западный. Западную часть пространства занимало Черноморское, восточную – Линейное войска. В 1860 г. Черномория и Линейное войско слились воедино и стали называться Кубанским казачьим войском. Зародилось самосознание и самоназвание – кубанские казаки. (23, с. 59) Складывающийся казачий субэтнос в социальном и культурном отношении был разнороден. "Сирома" унаследовала идеологию запорожского рыцарства с его демократическим гуманизмом, безбрачным образом существования и военной доблестью. Прагматическая часть казачества ориентировалась на решение насущных проблем: обустройство новых территорий, налаживание хозяйства, воспитание детей, забота о стариках. Выделившаяся старшина – правящая элита – стремилась к успеху, общественному признанию и материальному благополучию.(136,с. 126) Несмотря на различия в мировоззренческих устремлениях и стереотипах поведения, для всех слоев субэтноса был характерен высокий уровень пассионарности. Обладая мощным культуротворческим зарядом, пассионарии внедряли новые ценности, идеалы, культурные ориентации.

Созидательная энергия находила применение в ломке и совершенствовании установившихся культурных канонов, в перемещении культурной доминанты на новые формы культурной жизни. В результате синтеза различных этнических культур сложился самобытный, не похожий на другие социокультурный регион, простиравшийся от границ войска Донского на севере до войска Терского на юге. Процессам ассимиляции и консолидации в среде восточнославянского населения Кубани способствовали Православие, военный уклад, общий ландшафт, положительная комплиментарность малороссов и великороссов, их духовная и культурная близость.(136,с. 124). Местные фольклорные традиции складывались под влиянием природных факторов – теплого климата и открытой местности. Хороводы на Кубани водили практически круглый год. Голоса певцов слышались с большого расстояния и рассчитаны были на максимальную звучность. Энергичная манера пения вызвана была в немалой степени полувоенным бытом казачьих станиц. Зимой во время святок молодежь, сбившись в "гурты", маршем ходила от дома к дому под оглушительные звуки самодельных оркестров. Неслучайно, многие лирические песни, бытующие на Кубани, звучат в походно-строевом ритме ("Роспрягайтэ, хлопцы, конэй", "В саду гуляла, квиткы збирала" и ДР)- Поначалу в виду боевых действий с горцами казаки занимались земледелием от случая к случаю. По этой причине календарный обрядовый фольклор занимал незначительное место в культурной жизни переселенцев. В репертуаре доминировали исторические и походные песни. Местное значение приобрели песенные сюжеты о боевых действиях во время Кавказской войны (1800-1865г.г.), в Отечественной войне 1812 года, в Крымской кампании, в многочисленных войнах с Турцией. Фольклорные традиции складывались также под воздействием культуры народов Северного Кавказа, живших по соседству с казаками.

После отмены крепостного на Кубань устремились разорившиеся крестьяне, мещане, ремесленники, торговцы. Продолжилась миграция из южнорусских губерний и восточной части Украины. К концу XIX века на территории Кубанской области проживало более всего уроженцев Воронежской, Харьковской, Полтавской, Курской, Екатеринославской, Черниговской, Орловской, Таврической, Тамбовской губерний и Донской области. Все вместе они составляют 77,5 % населения Кубани.(130,с.22)

Культурному общению местного населения и вновь прибывающих переселенцев во многом способствовал традиционный фольклор. В черноморских станицах в обиход вошли русские народные песни. В Абинской, например, А.Д.Бигдай записал от казака Лазарева "Уж ты служба царская", "Ты винтовка друг мой верный", "Ты береза моя береза кудрявая", в станице Пластуновской "Ой, во бору сосенка стоит зеленая", в Пашковской "Ой, по морю, морю синему".(187,с.с.115-116;127;311;323 ) Команда Псекупской больницы в Горячем Ключе, сформированная из черноморцев, исполняла песню во славу победы русской армии "Гей, а не тучи, не гром".(187,с. 124) В станице Канеловской собиратель-фольклорист А.Кошиц зафиксировал солдатскую песню о графе Суворове.(191,с. 44) В Крыловской любимой черноморцами была строевая песня "Полно вам снежочки на талой воде лежать", в Староминской – об Отечественной войне 1812 года и разорении Москвы.(191,с.с.42-43;150-151) О трансформации музыкального фольклора свидетельствуют записи сельского учителя Е.Передельского, сделанные им в Темижбекской в начале 80-х годов XIX столетия. Станица основана казаками Екатеринославского войска, прибывшего с Украины в начале века. Из 143 песенных текстов нет ни одного на украинском языке. Менее чем за восемь десятков лет украинцы приспособились к особенностям традиционной культуры окружающих их переселенцев из России и пели русские песни также легко, как и великороссы.(180,с.31-90) В линейных станицах, где преобладало русскоязычное население, бытовал украинский песенный фольклор, но не столь широко как в Черномории.

Русификации украинского населения во многом способствовало развитие системы школьного образования. Первая официальная школа открылась в Екатеринодаре десять лет спустя после начала заселения края. Через год она получила статус войскового училища, а затем гимназии. Вскоре было открыто еще три училища – на Тамани, в станицах Брюховецкой и Щербиновской. К концу 20-х годов XIX века в войске насчитывалось одиннадцать училищ, что было намного больше, чем в центральных губерниях России и даже в Донском войске. Войсковые стипендиаты учились в Новочеркасской и Харьковской гимназиях, в училищах и университетах Санкт-Петербурга и Харькова.(291, т.2,с.762) К середине XIX века на Кубани были уже свои представители интеллигенции. С развитием школьного образования все большее влияние на обыденную речь стал оказывать литературный русский язык. Фольклорный репертуар кубанцев обогатился песнями литературного происхождения. Большой популярностью пользовались народные песенные варианты на стихи Т.Г.Шевченко, А.С.Пушкина, М.Ю.Лермонтова, Л.И.Глебова, Е.Гребенка,( В.М. Забилы, Я.И. Щеголева.(250,т.2, с.с.383;336;35,с.255)) В народном песенном фольклоре просторечие заменялось русской литературной лексикой. Экспансия русского языка вела к неустойчивости исторически сложившейся лексической основы фольклора черноморцев. К концу XIX века на фольклор кубанских станиц все большее влияние стала оказывать культура города. Казачьи традиции усваивало и иногороднее население.

После революции казаки, объявленные большевиками реакционным сословием, подверглись кровавым репрессиям. "Монолитное по языку и этническому самосознанию население степной зоны в течение нескольких десятилетий вынуждено было переметнуться к русским. Трудно не согласиться с тем, что смена этнического самоопределения жителей бывшей Черномории во многом была искусственной. Подавляющее большинство кубанцев считают себя русскими, но это результат, не столько этнических, сколько политических процессов".(203,с.68-71)

Унификация языка достаточно отчетливо просматривается при сравнении записей песенных текстов, сделанных с интервалом в целое столетие. В современных текстах диалектные слова постепенно "вымываются", уступая место литературным: "ничка – ночка", "порад -порадуй", "мушкэты – ружья", "квитки – цветы". Нередко образование в одной и той же песне так называемых параллельных рядов, состоящих из слов разных говоров: "отец – батько", "дружина – симья", "плачуть – тужуть", "любять – кохають". Для украинских песен все более характерным становится сочетание местного говора и русского языка в форме близкой к литературной норме. Так, в песне "Як запоем с горя"(170,с.55), бытующей в одной из старейших кубанских станиц Васюринской, основанной черноморцами, украинские слова практически вытеснены литературным русским языком. В современном звучании песня почти не отличается от вариантов, известных в бывших линейных станицах Казанской, Некрасовской, Темиргоевской и Кирпильской. (187,с.с.22- 23,139,319) Процессы сближения диалектной лексики с литературным языком заметны и в словесных жанрах фольклора. Все реже в народной прозе встречаются слова: "гроши", "коваль", "хлопец", "нэнько", "пивень", "вэссиля" и др.

Несмотря на усиливающиеся процессы унификации фольклора, по-прежнему существуют относительно замкнутые, локальные культурные явления, бытующие в пределах одной станицы или хутора. Как справедливо отмечает Н.И. Бондарь, расхождения иногда "бывают настолько разительными, что в первый момент произведение невозможно узнать. А при более тщательном знакомстве с песенно-музыкальными и танцевальными традициями той или иной станицы оказывается, что "культурное поле"… внутри нее также неоднородно. Практически каждый край и даже каждая улица дают свою, особенную трактовку исполняемым произведениям." (307,с.2) Сложившиеся в XIX веке восточный и западный ареалы, сохраняются до сих пор, что легко обнаруживается при сравнении фольклорных записей последних лет. (189-191)

В последние два десятилетия XX века миграционные процессы на Кубани вновь усилились. Увеличилось число лиц, прибывших из республик СНГ, в первую очередь, из Грузии, Армении и Азербайджана. Серьезные этнические, экономические и социальные проблемы возникли в связи с переселением из Средней Азии курдов и турок-месхетинцев. Все это вызывает серьезную озабоченность у местных органов власти и специалистов-этнографов. И хотя славянская ветвь (восточная группа) по-прежнему наиболее многочисленна, ее культурная специфика размывается. Потомки кубанских казаков утратили ряд культурных и психологических признаков, присущих ранее их предкам и представляют, по сути, специфическую этнографическую группу русского этноса.(24, с. 8-11)

К настоящему времени сегмент, занимаемый традиционным восточнославянским фольклором, в общей системе художественной культуры Кубани, по сравнению с прошлым уменьшился. Причины кроются в изменении жизненного уклада сельских и городских жителей, в процессах урбанизации, распространении массовой культуры. В условиях нарастания культурной и этнической интеграции различия на уровне обычаев и традиций нивелируются. Как реакция на эти процессы – возрождение этнического самосознания потомков кубанского казачества, стремление к духовным истокам своих предшественников.

. СЦЕНИЧЕСКИЕ ФОРМЫ НАРОДНОГО ИСКУССТВА

В середине XIX века на Кубани стало зарождаться новое культурное явление – художественная любительская практика, ориентированная на академическое искусство. Инициатива по развитию любительства исходила от руководства войском и энтузиастов.

Первые любительские кружки свое начало взяли от традиций семейного музицирования в среде местной интеллигенции, офицерства, чиновничества, духовенства и представляли собой относительно устойчивые центры концертной жизни. В них нередко были талантливые, высокообразованные специалисты, для которых стимулом к общению с публикой явились не экономические, а просветительские и педагогические задачи. Со временем любительство стало наиболее динамичной движущей силой в формировании и развитии музыкальной среды.(25, с.6-7;26)

Хоровое любительство в сельской местности развивалось на базе церковно-приходских школ. Хорами руководили лица духовного звания -священники, дьяконы, псаломщики, иногда монахи и монахини, реже учителя пения и общеобразовательных дисциплин. В станичных любительских хорах участвовали не только дети, но и взрослые. Полученные от концертной деятельности средства шли на благотворительные нужды – помощь сиротам, раненым, калекам и малоимущим. Стремясь усилить интерес к хоровому искусству, певчие и регенты включали в церковные песни бытовые интонации, близкие и понятные простому народу. Священнослужители остерегались накладывать жесткие запреты на нововведения, чтобы не лишиться притока любителей. Нередко использовались и материальные стимулы.

В гимназиях, реальных и епархиальных училищах, учительских и духовных семинариях, где обучались дети войсковых офицеров, духовенства, купечества и местной буржуазии, учителя пения имели более высокую квалификацию и занимались по углубленной программе. В Кубанском Александровском реальном училище, например, занятия хора проводились два раза в неделю. В начальных классах наряду с пением гамм и детских песен изучалось нотная грамота. В третьем и четвертом классах ученики исполняли церковные песнопения и светские хоровые произведения. Все классы обязательно выступали с концертными программами на праздничных вечерах. Хор был одним из лучших в Екатеринодаре. По окончании учебного года учащиеся выступили с обширной программой, в которой звучали сложные музыкальные сочинения В.Беневского "Из-за леса, леса темного", "Интродукция" и "Славься" из оперы М.Глинки "Жизнь за царя".(82,с. 23-25)

В учительской семинарии и Мариинском женском училище программа была составлена таким образом, чтобы по окончании учебного заведения каждый выпускник мог преподавать пение в школе. Помимо игры на фортепиано учащиеся приобретали знания по церковной и светской хоровой музыке. В дни летних каникул в Кубанской учительской семинарии проводились съезды учителей, а с 1896 года – регентские курсы. Программа включала теорию, методику и практику работы со школьными хорами. Организиционное руководство осуществлял известный в России музыкальный педагог А. Карасев.

В 1906 году на базе отделения Русского музыкального общества в Екатеринодаре открылось музыкальное училище. Студенты осваивали полный курс гармонии, сольфеджио, чтение партитур, хоровой класс, игру на скрипке и фортепиано. Позже в других городах и станицах Кубанской области стали действовать музыкальные курсы. Высокую профессиональную подготовку получали регенты и учителя пения в Синодальном училище и Придворной певческой капелле Санкт-Петербурга.

В конце XIX – начале XX веков на территории Кубанской области действовало более 20 просветительских обществ и кружков любителей музыки. В городе Ейске выпускником Санкт-Петербургской консерватории И. Бланковым при войсковой гимназии был создан симфонический оркестр. В 1876 году музыканты вместе с хором давали благотворительные концерты в помощь народам Балканского полуострова в борьбе с Турцией за национальную независимость. В программу выступления входили произведения Ф. Мендельсона, Л. Бетховена, Ф. Шопена, В. Моцарта, Г. Генделя, А.Даргомыжского и др. Духовые оркестры действовали в воинских частях, расквартированных на черноморском побережье и в Екатеринодаре.

В их исполнении звучали самые разные по жанру и степени сложности музыкальные произведения.

Большая роль в развитии певческих традиций принадлежала Войсковому хору, созданному в 1811 году при штабе Черноморского казачьего войска. Хор исполнял духовную и народную музыку, выступая с концертами перед широкой зрительской аудиторией. Ежегодно 1 октября в Екатеринодаре проходил праздник любительских хоров, на который съезжались певцы и музыканты со всей области. Среди произведений, составлявших репертуар, были обработки народных песен и сочинения, написанные для академического хора.

В 1911 году на торжества по случаю 100-летнего юбилея Войскового хора прибыло 366 выпускников из 129 станиц области. В концерте прозвучали юбилейная кантата Е. Эспозито на слова Г. Концевича по мотивам украинских народных песен, хоры из оперы "Ночь перед Рождеством" Н. Римского-Корсакова, произведения для духового и симфонического оркестров. В этот же день состоялся спектакль по пьесе Г. Доброскока на музыку Е. Эспозито "Козацьки прадиды". В нем приняли участие любители кружка драматического искусства, любительский женский хор, симфонический оркестр и Войсковой певческий хор. За свое столетнее существование хор "выпустил не одну тысячу вполне обученных певчих и музыкантов, которые возвратясь домой не оставили своего любимого дела, а продолжили его в станицах, собирая вокруг себя любителей".(299,с. 72)

В середине 90-х годов XIX века Российским правительством было принято решение о создании "Попечительств о народной трезвости". Среди средств, способных оградить народ от злоупотребления спиртными напитками, наряду с устройством дешевых столовых и чайных, открытием библиотек-читален, проведением лекций о вреде алкоголя названы были и народные театры. В конце XIX века в городах и станицах Кубанской области открывались офицерские Собрания, в которых выступали местные любители и гастролирующие артисты. К участию в любительских спектаклях привлекались офицеры и низшие чины. Предпочтение отдавалось пьесам комедийного характера. С большим успехом шли спектакли по пьесе Дмитренко "Кум Мирошник или Сатана в бочке", Квитко-Основьяненко "Шельменко-денщик", Карпенко-Карого "Мартын Боруля", Кропивницкого "По ревизии". В 1898 году Екатеринодарским музыкально-драматическим кружком была поставлена музыкальная комедия по мотивам пьесы Я. Г. Кухаренко "Черноморский побыт на Кубани между 1794-1796 роками", изобиловавшая народными афоризмами и песенными произведениями. В организации любительских спектаклей для населения активное участие принимали Екатеринодарское женское благотворительное общество и местная интеллигенция, получившая образование в крупных городах России. (113,с. 106-107)

Проникновение в народный быт городской культуры ускорило процессы трансформации фольклора и превращение его в сценическое искусство. Свою новую жизнь фольклор обрел в концертном исполнении любителей и профессионалов. Изменился способ передачи фольклорных традиций: от непосредственного контакта (родители, дедушки, бабушки, улица) к опосредованной трансляции (письменные источники). Концертное исполнение фольклорных произведений, безусловно, обогатило художественную культуру Кубани, но вместе с тем, потеснило границы бытования аутентичного фольклора.

После революции, созданный на основе Войскового певческого хора Кубано-Черноморский государственный хор, был признан музыкальным культурно-просветительным учреждением. Программу концертов составили революционные и народные песни, а также оркестрово-хоровые сочинения профессиональных композиторов. Хор выступал в театральных помещениях областного центра и на рабочих окраинах – Дубинке, Покровке, Кожевенных заводах. Свое существование прекратил в 1921 году.

В самодеятельном творчестве 1920-х годов господствующее положение заняли пограничные формы, в которых совмещалось образное отражение действительности с внехудожественным, митинговым самовыражением, отвечающим социальному заказу времени. Синтетизм в самодеятельном искусстве определялся необходимостью объединения всех имеющихся сил для осуществления агитационнно-массовых акций.

Главными формами массового любительства стали пение революционных песен, инструментальное исполнительство и самодеятельный театр. В условиях дефицита культурного обслуживания художественная самодеятельность превратилась в средство пропаганды революционного искусства. Любительству последовательно придавался организованный характер. Рупором партии стали "синеблузники", выступления которых носили исключительно агитационный характер. Члены ячейки ВКП (б) и комсомольцы станицы Должанской Ейского района выпускали рукописный журнал "Октябрь" с частушками -агитками.(306,с.П)

Вместе с тем в быту продолжали сохраняться народное хоровое пение, традиционные обряды, игра на народных инструментах. Еще были живы исполнители, чье мастерство складывалось в пору активного бытования фольклора. Именно они создавали вокруг себя благоприятную культурную среду. Неофициальным фольклором оставались политические анекдоты, меткие изречения, частушки.(104,с.26) Острословы нашли применение своим талантам при расшифровке аббревиатур. Их общий лейтмотив -власть бесчеловечна и глупа, народ возвышается над нею и смеется над ее просчетами.

В середине 20-х годов Политбюро ЦК ВКП (б) приняло постановление "О мерах воздействия на книжный рынок" и потребовало ликвидировать литературу, направленную против строительства социализма. Активистам на местах указали на необходимость контролировать репертуар в деревне, особенно, куплетный жанр.(100,с.с.48;227) Цензурировались периодическая и историческая печать, репертуар театров, кино и художественной самодеятельности. (309)

С целью искоренения "вредных" для молодой республики старых обычаев и обрядов в начале 30-х годов началось планомерное наступление на фольклор. Полемика разгорелась вокруг крестьянского хора М.Е. Пятницкого. В Москве и Ленинграде прошли теоретические дискуссии на тему: "Значение фольклора и фольклористики в реконструктивный период".(257,с.256) Постановка проблемы связывалась с текущей политикой ВКП (б). XVI съезд партии (1930г.) признал политическое воздействие на народные массы недостаточным и потребовал развернуть непримиримую борьбу с буржуазной идеологией и порожденным ею неверием в социалистическое строительство. Съезд указал на необходимость оживить культурно-просветительную деятельность на селе.(123, с.469) 22 июня 1931 года в Москве на пленуме литературного сектора Государственной академии искусств выступил ученый-фольклорист Ю.М.Соколов. В своем докладе он признал фольклор как одну из важнейших частей марксистско-ленинского литературоведения, подчеркнув, что устное творчество масс, остается в состоянии стихийности и большей частью лишено планомерного идеологического и художественного руководства. Необходимо покончить с этим индифферентным отношением к фольклору и в противовес старым дворянско-романтическим и буржуазно-народническим теориям, отстаивающим неприкосновенность народного творчества, положить предел стихийности, активно вмешиваться в фольклорный процесс, заострить борьбу против всего враждебного социалистическому строительству, против кулацкого, блатного и мещанского характера, поддерживать ростки здоровой пролетарской и колхозной устной поэзии. Ативное вмешательство и руководство устным поэтическим творчеством может быть достигнуто мобилизацией всех современных средств идеологического воздействия. Идеологические и художественные требования, предъявляемые к литературе, должны быть применимы и к произведениям устной поэзии; все теоретические и методологические принципы марксистско-ленинского литературоведения обязательны и для советской фольклористики. Фольклор подобно художественной литературе является отражением и острым оружием классовой борьбы, агитации и пропаганды.(257, с.21-22) С этого времени литература и фольклор стали рассматриваться как идентичные понятия, имеющие единую цель – бороться со всем, что мешает строительству коммунизма.

Испирированные властями выступления в печати и на радио имели губительные последствия для традиционного фольклора. В стране развернулась широкомасштабная кампания по борьбе с "пережитками прошлого" и политизации народного искусства. Под лозунгом "воспитания трудящихся масс" подавлялась общественная инициатива, в массовом сознании насаждалась нетерпимость к фольклорному наследию. Эти меры неизбежно вели к эрозии бытового уклада и перерождению фольклора.

Все последующее десятилетие прошло под знаком усиленной идеологизации культуры. В 1935 году в Москве открылся Всесоюзный Дом народного творчества (ДНТ) имени Н.К. Крупской, одним из направлений, работы которого стало руководство устно-поэтическим, танцевальным и музыкальным фольклором. Аналогичные учреждения функционировали в областных и краевых центрах. В 1938 году ДНТ учредили в Краснодаре. Партийные органы настоятельно указывали на то, что фольклористы не должны следовать установкам старой фольклористики, не допускавшей вмешательства в творчество народных мастеров. "Сказителям необходимо повседневное руководство, деловая помощь, деловая критика людей, заинтересованных в процветании советской литературы, а не бесстрастная регистрация, не бесплодное смакование всего, чтобы ни сказал сказитель".(257,с. 158)

На проходившем в 1939 году в Москве слете мастеров советского фольклора было принято обращение, в котором говорилось: "Искореняйте пережитки старого времени, боритесь с поповской брехней…. В песнях, сказках славьте многострадальную жизнь нашего советского народа, восхваляйте всех знаменитых людей, тех, кто работает на заводах и колхозных полях не за страх, а за совесть – учеников великого русского богатыря Стаханова. Пойте о славе нашей родимой земли, о силе ее оружия, о храбрости ее воинов. Мы, сказители, должны еще выше нести свое песенное слово, слагать новые легенды, песни, сказки, побывальщины, – на службу и на радость всему народу". (257,с. 145) И далее: самостоятельное творчество следует осуществлять при непременном содействии собирателей, а литературные источники должны в дальнейшем перерабатываться профессионалами.

Одновременно с политическими и экономическими репрессиями развивалась мощная административная система управления культурой. Повсеместно создавались культурно – просветительные учреждения, ставшие опорными пунктами работы партии на селе. По состоянию на январь 1940 года на Кубани действовало 83 дома культуры, 598 изб -читален, 1739 колхозных клубов, 358 профсоюзных клубов, 695 библиотек наркомпроса, 1112 колхозных библиотек, 587 библиотек профсоюзов.(125,с.534) Очаги культуры размещали в экспроприированных домах ссыльных казаков, в церквах, на монастырских подворьях. В предвоенные годы в сельский быт целенаправленно внедрялись сценические формы, что неизбежно вело к имитации, измышлению и утрате народных традиций.

По заданию ЦК партии фольклористов командировали в колхозы для записи песен о счастливой советской действительности и героях нового времени. А поскольку таковых оказалось явно недостаточно, собиратели вынуждены были сами создавать произведения "под фольклор". В 30-х и 40-х годах профессиональные мастера сочинили немало "фольклорных" песен и частушек, воспевающих советский строй и счастливую жизнь при социализме. Псевдонародные творения не отвечали главному принципу фольклора – не входили в традицию. Начался планомерный процесс фальсификации народного искусства, который продолжался до середины 1960-х годов. Советская фольклористика громогласно отстаивала позицию, недопустимую в дореволюционной науке – о законности литературного сотрудничества собирателя и сказителя.

Чтобы решать свои политические задачи на селе, партия все же вынуждена была поддерживать фольклор. В 1938 году на Кубани прошла первая колхозно-совхозная олимпиада народного творчества, в которой участвовало 42 района. По окончании кампании Бюро крайкома партии указало на недостатки в работе отделов искусств и краевого дома народного творчества и обязало в последнем квартале того же года организовать постоянно действующие курсы с отрывом от производства по подготовке и переподготовке руководителей кружков из числа колхозников, рабочих МТС и совхозов. Для сбора и последующей переработки фольклора Бюро обязало оргкомитет Президиума Верховного Совета по Краснодарскому краю создать при крайисполкоме и Адыгоблисполкоме постоянно действующую фольклорную комиссию. Не допускались к постановке "идеологически не выдержанные" пьесы. (125,с.503) Советский режим полностью взял под свой контроль традиционный фольклор. Цензура строго определяла круг лояльных власти тем. Получали официальное признание лишь те произведения народного творчества, которые отвечали политике государства.

Переработка фольклора мастерами профессионального искусства производилась на Кубани до Великой Отечественной войны, но более всего активизировалась в послевоенный период. Из Москвы по заданию Союза композиторов РСФСР прибыл А.И. Мосолов, записавший в станицах и городах края 20 народных песен. Во вступительной части к сборнику композитор отметил, что мелодии он оставлял нетронутыми лишь в старинных народных песнях, шлифовавшихся народом в течение столетий и потому имеющих развитую линию и чеканную форму. Что же касается современных народных песен, то сплошь и рядом при отличном начале мелодия в дальнейшем как бы теряла четкость очертаний, напевность и иногда оказывалась до конца "не распетой". "Порой мелодия современной песни настолько явно требовала дальнейшего развития, что мне удавалось еще при записи, помочь исполнителю расширить мелодическое дыхание песни. Чаще, однако, приходилось долго вслушиваться в мелодию, изучать ее, привыкать к ней как по своему сочинению, прежде чем решиться сделать какие-либо изменения. В ряде случаев… я подвергал редакции также и хоровые припевы песен."(162,с.4) Практиковалось и редактирование стихов, о чем составитель сборника также указал в примечаниях. Например, старинная казачья песня "Ой, на горке, на горе крутой", известная и в других вариантах (187,с.361), изменилась настолько, что получила иное поэтическое звучание. Центральное место в сюжете занимает картина счастливой колхозной жизни.(ЗОбс.бЗ) Аналогичной работой занимались кубанский композитор Г. Плотниченко и поэт В. Подкопаев. Все без исключения песни, созданные ими, прославляли колхозный "рай".(306,с.54) Процесс идеологической обработки коснулся и обрядовых песен. Так, известная в станице Новопокровской троицкая песня после корректировки утратила свое ритуальное значение, став по сути песней социального звучания. (304, с.40)

Во времена тоталитарного режима настойчиво утверждалась идея, что "советское самодеятельное искусство, порожденное великой революцией и характерное для социалистического общества – явление качественно новое, отражающее эпоху народной жизни".(6,с. 123) Такой постулат был необходим идеологам социализма для того, чтобы противопоставить новое культурное явление традиционному фольклору. В качестве доказательства использовались факты участия любителей искусства в политической борьбе. "Соединение любительского творчества с политической борьбой обусловило формирование в нем важнейших черт, таких как жесткая организационная оформленность, служение идеологическим интересам определенного класса, институализация, подконтрольность вышестоящим организациям". (106,с.221) Последовательно разграничивались понятия "народное" и "самодеятельное". Самодеятельными считались только организованные формы творчества, ассоциировавшиеся с примитивным искусством. Поощрялись подражательство и копирование профессиональных образцов. Вульгаризация понятий, ориентация на профессионализм способствовали обеднению и искажению сути явления. В советскую эпоху художественная самодеятельность была не столько потребностью народных масс художественно осмыслить экономические, политические и культурные преобразования, сколько сферой целенаправленной политикой государства, формой специально организованного досуга, ориентированного на эстетические каноны профессионального искусства. Эта установка со временем вступила в противоречие с общественными потребностями. По мнению Е.И. Смирновой, начиная с 60-х годов темпы, роста числа кружков художественной самодеятельности и их участников замедлились. В зоне угасания оказалось большинство исполнительских жанров: народный хор, театральные коллективы, хореография, оркестры народных инструментов. В ситуации широкого распространения радио и телевидения самодеятельность не могла конкурировать с профессиональным искусством. Для того чтобы остаться "на плаву", руководители вынуждены были проводить отбор по способностям, а это сужало базу потенциальных участников. Ориентация любителей на профессионализм привела к утрате массовости. Не спасало положение и то, что для исполнительской самодеятельности говорили кадры в училищах и вузах культуры. Самодеятельные коллективы, добившиеся высокого уровня мастерства благодаря интенсивному тренингу, приобретали статус профессионалов. (Так случилось, например, с ансамблем "Кубань" города Усть-Лабинска.) Большинство культурологов склонялись к мысли, что сокращение исполнительских жанров художественной самодеятельности есть объективный процесс. Свое лидерское положение они получили на ранних этапах социализма, в условиях дефицита художественного обслуживания, когда художественная самодеятельность и профессиональное искусство сообща выполняли функцию культурного обслуживания. Слабые в исполнительском отношении самодеятельные коллективы все более вытеснялись коллективами высокого профессионального класса.(231,с.80-103) Возникшее еще в середине XIX века любительство, ориентированное на фольклор, доныне составляет часть художественной культуры региона. Живущее вне уклада его породившего и без непосредственной связи с исконным производственно-психологическим базисом, это явление есть фольклоризм. (67,с.7-13). Самодеятельные фольклорные коллективы отличаются друг от друга степенью следования фольклорным традициям.

Более всего связь с аутентичным фольклорам сохраняли те из них, которые объединяют людей старшего возраста. В детских и молодежных ансамблях участники обучаются навыкам ансамблевого пения, знакомятся с лексическими особенностями народных песен. Выбор того или иного произведения зависит от уровня исполнительского мастерства коллектива и специальной подготовки руководителей. Такая самодеятельность нацелена не на точное воспроизведение фольклора, а на его переработку и осовременивание. Обучение и сценическое воплощение фольклора происходит по законам академического искусства. Выступления на клубной сцене требует режиссуры, что существенно влияют на манеру исполнения и внешний облик артистов. Попадая в иные пространственные и временные рамки, фольклор неизбежно трансформируются, изменяется связь с традициями прошлого, утрачивается местная специфика. В последние годы на научно-практических конференциях регионального и федерального уровней нередко звучала мысль о падении престижности художественной самодеятельности, исчезновении художественных ремесел. Причины этих негативных процессов специалисты видят в отрыве самодеятельности от этнографической точности исценируемого фольклорного материала и ориентации на академическое искусство.

На профессиональной сцене фольклоризм представлен такими коллективами как Кубанский академический казачий хор, "Казачья вольница", оркестр народных инструментов "Виртуозы Кубани", "Крыныця", "Кубанцы". В профессиональной среде идут активные поиски соединения кубанского фольклора с различными музыкальными жанрами и стилями. Так, в ансамбле "Казачья вольница" исполняются джазовые композиции казачьих песен. По мнению главного хормейстера ансамбля Е.Г. Перминовой, "обращение к необычным гармониям, к технически сложному полифоническому развитию и виртуозным вокальным пассажам дает мощный импульс творческому росту артистов. А в результате – более глубокое и многомерное понимание фольклора в его аутентичных формах, причем как у артистов, так и у слушателей".(181,с.97) Над сценической эстрадной интерпретацией народных образцов искусства работает руководитель ансамбля "Криница" В.Н. Капаев. Приспосабливаются к вкусам современной зрительской аудитории сценические варианты народных танцев, исполняемых студенческим ансамблем Краснодарского государственного университета культуры и искусств "Калына".

Творческие поиски и новые решения обусловлены объективными факторами. Организаторы конкурсов исполнителей регионального и Всероссийского уровня в номинации "фольклорный ансамбль" требует от руководителей аранжировки и исполнения народных песен и танцев с применением современных средств выразительности, и включают такие произведения в обязательную программу. Если раньше руководители, обращаясь к фольклору, стремились сохранить в сценических формах максимум региональной специфики, то в последнее время этот тип фольклоризма уступает место более сложному, в котором присутствуют элементы национальных культур других народов. Обработки народных произведений приводят к неизбежному разрушению фольклора, делая его неузнаваемым и нежизненноспособным.

Фольклоризм в профессиональных формах коммерциализирован. Профессиональные коллективы гастролируют по странам ближнего и дальнего зарубежья, выступают в различных регионах России. Творчество их во многом определяется кассовыми сборами и это обстоятельство играет не последнюю роль в приспособлении концертных программ к зрительскому восприятию. Исполняется не все, а лишь то, что сценично, что нравится зрителям.

Коммерциализация в последние годы проникла и в самодеятельность. В силу недостаточности финансирования учреждений культуры, любители вынуждены сами зарабатывать средства на нужды коллектива. Практика самофинансирования превращает любительство в дополнительную работу.

Самостоятельное направление в фольклоризме – самодеятельность, ориентированная на художественно-прикладную деятельность – вышивку, лепку, ковку, резьбу и роспись по дереву, плетение из лозы и камыша. Одни предметы имеют эстетическое значение и рассматриваются как украшение, другие служат утилитарным целям. В настоящее время художественными ремеслами занимаются большей частью мастера, получившие специальную подготовку. Программа их обучения строится с учетом локальных особенностей и традиций других местностей. Заимствование обогащает творчество мастеров народного декоративно-прикладного искусства, но, вместе с тем, неминуемо ведет к утрате местного колорита.

Еще одна форма фольклоризма – музеи, сохраняющие образцы народного искусства. Богатейшие коллекции предметов, утративших связь с бытом и носителями культурных традиций, содержатся в Краснодарском государственном историко-археологическом музее-заповеднике имени Е.Д. Фелицына – преемнике Войскового этнографического и естественно-исторического музея, основанного в 1879 году. Хранилищами предметов старины (орудий труда, казачьей формы, оружия, фотографий, дневников) стали историко-краеведческие музеи в городах и районах края.

Трансформации фольклора способствует массовая репродукция в виде популярных изданий произведений народного искусства, музыкальных и текстовых обработок, рекламы, радио- и телепередач, фольклорно-этнографических документальных фильмов. Этноинтегрирующее воздействие оказывает туризм и паломничество к культурным памятникам.

Итак, подводя итог, заметим, что в первые десятилетия колонизации края переселенцы стремились к воссозданию привычной для них культурной среды со всеми присущими ей характеристиками. Замкнутость быта ограничивала адаптацию восточнославянского населения к новым условиям.

Возможности социокультурного развития расширились за счет смешанных браков, межличностного общения на службе и в быту. Толерантность в отношении людей других национальностей, проявлявшаяся в помощи и поддержке в трудных жизненных ситуациях и на службе позволяла стабилизировать и консолидировать процессы многоэтнического взаимодействия. Постепенно культурные отличия перестали восприниматься как чуждые и враждебные. Ассимиляция и интеграция происходили достаточно быстро, всего через 2-3 поколения. Заимствуемые элементы культуры, воспринимаемые первоначально как инновации, впоследствии становились органической частью традиционного комплекса. Решающими факторами явились общность территории, приемов хозяйственной деятельности, обычаев и традиций восточных славян.

Традиционный восточнославянский фольклор Кубани – специфическая форма художественного творчества казачества, представлявшего собой этносоциальную и культурную общность, преимущественно, русских и украинцев. Присущие казакам чувство товарищества и сплоченность, вера в Бога, демократизм, особые условия ратного труда предопределили самобытность народной культуры региона. Иногородние быстро усваивали местные традиции, в свою очередь, оказывая влияние на культурную среду. С конца ХУ111 и до последней трети XIX веков фольклор был практически единственным источником удовлетворения эстетических потребностей восточнославянского населения.

Становление традиционного фольклора казачьего населения совпало с коллизиями начального этапа колонизации края. Война с горцами, тяготы обустройства и освоения новых земель способствовали укоренению в народном сознании противоположно заряженных полюсов – тенденций к обретению самоидентичности, а с другой стороны, к преодолению самотождественности. Относительная специфичность западного и восточного историко-культурных ареалов со временем стиралась, что стало наглядно проявляться в трансформации локальных культурных различий. Интегрирующим фактором выступала конфессиальная общность.

Усилению межславянских связей способствовали процессы культурной диффузии и ассимиляции. Этноэволюционный процесс, сопровождавшийся нивелированием диалектов и культурно-бытовых различий, вел к утрате специфических этнических свойств, в первую очередь, украинцев. Обрусение их не было быстрым, одномоментным. Заметнее всего изменения коснулись языка. Культурная адаптация обеспечила переход традиционной культуры в новое состояние.

Последняя треть XIX и начало XX веков были отмечены все нарастающей культурной экспансией города, проникновением профессионального искусства в сельскую среду, что, с одной стороны, обогатило традиционный фольклор, наполнило его новым содержанием, а с другой, создало предпосылки для угасания отдельных видов и жанров народного искусства. Созидательная деятельность и стилевой плюрализм проявились в одежде, архитектуре, воинском снаряжении, зрелищно-игровой культуре. Это не могло не сказаться на смысловом богатстве фольклора, в котором органично сочеталось языческое и христианское, европейское и азиатское.

Новая культурно-историческая парадигма, возникшая на базе старых норм и ценностей, приобрела иную окраску. В ядре художественной культуры региона обозначилось два направления – собственно аутентичный фольклор и фольклоризм. Сосуществование разных по исходным творческим установкам явлений постепенно вело к секуляризации народной культуры, расчленению ее на отдельные сегменты, обеспечивало динамизм культурной жизни. Этот тип социокультурной организации и регуляции определялся не только этнической, но и цивилизационнои доминантой.

Произведения народного творчества являются продуктом работы многих поколений. Качественную природу фольклора определяют его относительная устойчивость, следование традиции, но под воздействием идеологических, экономических, социокультурных факторов она подвергается трансформации. Устойчивость и изменчивость в фольклоре находятся в диалектическом единстве.

Перемены, произошедшие в советские и постсоветские времена, серьезным образом сказались на эволюции культурного ландшафта Кубани. За это время еще более усилились процессы унификации фольклорных традиций, воспринимаемых ранее как исконно народные, казачьи. И хотя местные диалекты постепенно исчезают, до сих пор в домашнем обиходе употребляются слова своего родного языка. Современный этап характеризуется уменьшением удельного веса традиционного фольклора в системе художественной культуры. Но он не исчез и продолжает свое историческое развитие, удовлетворяя потребность в занятиях искусством не всех, а лишь отдельные группы населения. Устная традиция, как основной способ передачи фольклора сохраняется, вместе с тем, в условиях, когда художественное образование становится массовым и доступным, возрастает значение письменной коммуникации. В нынешних условиях эволюция традиционного фольклора протекает следующим образом: переосмысляется содержание, изменяются формы, возникают новые, не имевшие места ранее, культурные образования. Нетрадиционные формы воспроизводства народного искусства – художественная самодеятельность и творчество профессиональных мастеров, ориентированных на фольклор, есть явление фольклоризма. Возникнув в то время, когда фольклор был неотделим от быта сельского населения, фольклоризм создал условия для совершенствования исполнительского мастерства, стал средством отдыха и развлечения. Оба эти социокультурных явления существуют более чем полтора столетия, находясь в постоянном взаимодействии. Традиционный фольклор служит базисом фольклоризма, в то время как фольклоризм делает произведения народного искусства известными широкой зрительской аудитории.

Список литературы

1. Агеева, Е.А. Старые и новые сказания и писания староверов (по полевым исследованиям 80-90 годов XX века) /Е.А. Агеева //Вопросы казачьей истории и культуры: Вып.1. – Майкоп, 2002. – С.77-89.
2. Аксаков, А.С. Эстетика и литературная критика / А.С. Аксаков. – М., 1995.-526с.
3. Аникин, В.П. Русский фольклор / В.П. Аникин – М.: Высш. школа. 1987. – 285с.
4. Банников, К.Л. Смех и юмор в экстремальных группах /К.Л. Банников //Смех: истоки и функции. – СПб.; Наука, 2002. – С. 174-186.
5. Бахрушин, Ю.А. История русского балета / Ю.А. Бахрушин – М, 1977. -288с.
6. Бахтин, М.М. Эстетика словесного творчества / М.М. Бахтин – М, 1979.

– 432с.

1. Белинский, В.Г. Полн. Собр. соч. в 13-ти томах /В.Г. Белинский – М., 1954.-Т.5. -863с.
2. Бердяев, Н.А. Русская идея. Судьба России / Н.А. Бердяев – М, 1997. -541с.
3. Вакуленко, Е.Г. Традиционное декоративно-прикладное искусство в системе современного образования на Кубани /Е.Г. Вакуленко // Культурная жизнь юга России. – 2003.- № 1. – С.7-10.
4. Выготский, Л.С. Собр. соч.: В 6-ти т. /Л.С. Выготский //Педология подростка – М.: Педагогика, 1982.- Т.4. -С.6-242.
5. Гангур, Н.А. Орнамент народной вышивки славянского населения Кубани: XIX – начало XX в.в. / Н.А. Гангур – Краснодар, 1999. – 80с.
6. Горлова, И.И. Художественная культура и художественное образование /И.И. Горлова – Краснодар, 2001. – 256с.
7. Гриценко, В.П. Семиотическая реальность, семиотическая машина и семиосфера / В.П. Гриценко – Краснодар, 2000. – 258с.
8. Гриценко, В.П.Культурсемиотика: опыт семиотического изложения / В.П. Гриценко, И.А. Саяпина – Краснодар, 1999. – 372с.
9. Гумилев, Л.Н. Георафия этноса в исторический период /Л.Н. Гумилев-Л.: Наука, 1990.-278с.
10. Далгат, У.В. Этническое и эпическое в фольклорных памятниках

древности /У.В. Далгат //Фольклор в современном мире. Аспекты и пути исследования. -М, 1991.- С.39-48

1. Данилевский, Н.Я. Россия и Европа / Н.Я. Данилевский – СПб, 1995. -552с.
2. Еремеева, А.Н. "Под рокот гражданских бурь…"Художественная жизнь юга России в1917-1920г.г. Науч. ред. Н.А. Нарышкина.- СПб. : Нестор, 1998.-359с.
3. Зеленецкий, М.Н. Социально-культурные предпосылки

формирования личности /М.Н. Зеленецкий, Э.В. Соколов //Духовная культура развитого социализма. – Л., 1980. – С.9-21.

1. Зеленин, Д.К. Избранные труды. Очерки русской мифологии: умершие неестественной смертью и русалки – /Д.К. Зеленин – М, 1995.-430с.
2. Иконникова, С.Н. История культурологии: идеи и судьбы /С.Н. Иконникова – СПб, 1996. – 134с.
3. Иконникова, С.Н. Структура исторической культурологии /С.Н. Иконникова //Культура на пороге III тысячелетия: матералы IV международного семинара в Санкт-Петербурге 3 июня 1997 года -СПб, 1998.-С.7-13.
4. Каждан, А.А. Византийская культура / А.А. Каждан – М: Наука, 1968. -233с.
5. Казачий фольклор. // Каневчане. – 1996.- №1-2.- С.26.
6. Капышкина, С. Узоры подсказала природа / С. Капышкина, И. Бабенко //Народное творчество.-1998. – №2.-С. 13.
7. Коршунов, В. А. Образ прилетающей птицы в восточнославянском

детском фольклоре /В.А. Коршунов // Дети и народные традиции: 4.1. -Челябинск, 1991. – С. 2-23.

1. Костомаров, Н.И. Домашняя жизнь и нравы русского народа / Н.И. Костомаров – М, 1993. – 399с.
2. Лотман, Ю.М. Динамическая модель семиотической системы //Ю.М. Лотман // Статьи по семиотике и типологии культуры. – Таллинн, 1992
3. Народные песни Кубани. /Сост. В.Г. Захарченко – Краснодар, 1997.-589с.
4. Потебня, А.А. Из записок по теории словесности. Фрагменты /А.А. Потебня //Слово и миф. – М, 1989. – С.243-263.
5. Пропп, В.Я. Исторические корни волшебной сказки /В.Я. Пропп – М
6. Пшеничная, М.А. Цензурная политика в провинции в XIX веке (на примере Ставропольской губернии и Кубанской области). / М.А. Пшеничная //Из родников культуры Ставрополья. Очерки истории культуры Ставрополья. – Ставрополь, 2003. – С.55-72.
7. Радклиф-Браун, А.Р. Историческая и функциональная интерпретация культуры и практическое применение антропологии в управлении

туземными народами /А.Р.Радклиф-Браун // Антология

исследований культуры. – СПб, 1997.-Т.1. -С.633-665.

1. Сорокин, П. Человек. Цивилизация. Общество /П. Сорокин – М., 1992. -369с.
2. Спенсер, Г. Опыты научные, политические и философские /Г. Спенсер -Минск, 1998.-1408с.
3. Толстой, Н.И. Времени магический круг (по представлениям славян) /Н.И. Толстой //Логический анализ языка. Язык и время. – М., 1997. -С.17-27.
4. Традиционная культура и дети: Вып. 1. – Краснодар, 1994. – 272с.
5. Токарев, С.А. О жертвоприношениях /С.А. Токарев //Этнографическое обозрение. – 1999, № 5.- С.24-35.
6. Толстой, Н.И. Времени магический круг (по представлениям славян) /Н.И. Толстой //Логический анализ языка. Язык и время. – М., 1997.-С.17-27.
7. Трехбратов, Б.А. История Кубани с древнейших времен до начала XX века / Б. А. Трехбратов. – Краснодар, 2000. – 437с.
8. Уайт, Л.А. История, эволюционизм и функционализм как три типа интерпретации культуры / Л.А. Уайт // Антология исследований культуры. -СПб, 1997.- Т.1. -С.559-591.
9. Украинские народные песни. – Киев, 1955. – 445с.
10. Хейзинга, Й. Homo ludens. В тени завтрашнего дня / Й. Хейзинга – М, 1992.-459с.
11. Хомяков, А.С. Соч. в 2-х т. / А.С. Хомяков. – М, 1994. Т.1. – 590с; -М, 1994.-Т.2. – 478с.
12. Чурсина, В.И. Духовные стихи в фольклоре восточнославянского населения Кубани /В.И. Чурсина //Культурная жизнь юга России. -2004.- №1.-С. 54-55.
13. Шкуро, В.И. Антропонимия черноморских казаков /В.И. Шкуро // Кубанское казачество: три века исторического пути. Материалы междунар. науч.-практ. конф. -Краснодар, 1996. – С.284-288.
14. Шпенглер, О. Закат Европы. Очерки морфологии мировой истории /О. Шпенглер – М, 1998.-Т.1.- 667с.
15. Юнг, К.Г. Архетип и символ /К.Г. Юнг – М., 1991. – 341с.
16. Якоби, Л.А. Организация казаков-некрасовцев. /Л.А. Якоби //Из родников культуры Ставрополья. Очерки истории культуры Ставрополья. – Ставрополь, 2003. – С.5-18.
17. Янгиров, Р. Анекдоты "с бородой". Материалы к истории

неподцензурного советского фольклора (1918-1934г.г.) /Р. Янгиров // Новое литературное обозрение. – 1998.- №31. – С.155-174.

1. Яницкая, М.Д. Методика собирания и записи танцевального фольклора / М.Д. Яницкая – М., 1981. – 144с.