Процесс шутливо-серьезный или пособие для студентов: Дьявол как пример для студентов

• Вид работы: Контрольная работа
• Предмет: Культурология
• Язык: Русский , Формат файла: MS Word 17,23 Кб

Процесс шутливо-серьезный или пособие для студентов: Дьявол как пример для студентов

Контрольная работа

Процесс шутливо-серьезный или пособие для студентов: Дьявол как пример для студентов

Содержание

1. Богословские мотивы: Значение aequitas и justitia

. Показательное выступление: Дьявол как пример для студентов

Литература

1. Богословские мотивы: Значение aequitas и justitia

Справедливость по закону и справедливость более высокого, божественного порядка часто сталкиваются в богословских произведениях, многие мыслители делали попытки провести между ними чёткую границу, чтобы осознать, где заканчивается справедливый суд и начинается насилие власти. «Процесс сатаны» являет собой показательный пример данного спора, здесь проводится попытка разобраться в истинной сущности милосердия и справедливости. Сам трактат нельзя сравнить со сказкой, в которой добро всегда побеждает зло, ведь за проигрышем дьявола стоит не только его злобная природа, а Иисус Христос и Богородица не всегда ведут «честную» игру.

Нам стоит упомянуть разделение понятий правосудия и власти, которое подробно разбирает Аврелий Августин в трактате «О Троице». Прежде всего, говорит Августин, Бог-Отец и Бог-Сын оба любят человечество, так как без этой любви, связи человека с Господом, не случилось бы и самого акта искупления, ведь Творец ничем не обязан своему творению. Сама смерть Христа, его воплощение в человеческом теле могут быть объяснены лишь бесконечным милосердием Бога и его любовью к людям. По своему же попущению Бог передал право на обладание душами людей сатане до пришествия Христа, как бы даруя ему возможность распоряжаться человечеством: «И когда он попустил человеку быть во власти дьявола, Он не отпустил его [прочь] от закона Своего, ибо сам дьявол не отчужден от власти Всемогущего, как и от Его благости» (Августин Аврелий, 2004, 299). При таком иерархическом порядке, именно Бог может наделить дьявола правом, а затем и лишить его, ведь это происходит лишь по его воле. Дьявол становится лишь проводником воли Бога, в некотором смысле показательным примером того, как должно и не должно распоряжаться предоставленными кому-либо правами (Pasciuta, 2013, 428).

Но Бог не может быть дурным и не быть образцом благодати и справедливости, а потому право на обладание человеческим родом должно быть отнято у сатаны в соответствии с праведностью. В своей дальнейшей борьбе с сатаной человечество также должно ориентироваться на Бога, который победил своего противника по справедливости. Праведность, в теории Августина, стоит выше, чем власть, она наполняет её смыслом. В смертных руках власть, лишенная праведности, становится орудием угнетения, и потому смертные должны держаться справедливости, тогда как власть будет дана лишь бессмертным святым, которые не станут злоупотреблять ей (Августин Аврелий, 2004, 299). Возможность судить получают лишь те, кто может разумно сочетать власть с праведностью.

И справедливость, и власть в этом случае относятся лишь к Богу, только он может полностью владеть ими. При этом в момент искупления данные силы выполняют различные функции, так как с помощью справедливости Христос побеждает самого дьявола, а благодаря его безграничной власти становится возможен сам момент воскрешения и последующего вывода душ из Ада (Pasciuta, 2013, 425). Сам Августин утверждает, что Господь победил дьявола сначала праведностью и лишь затем своей властью (Августин Аврелий, 2004, 302).

Бартоло да Сассоферрато идёт дальше и разделяет не просто понятия справедливости и власти, но разводит различные типы самой справедливости. В тексте трактата мы встречаемся с различными ее наименованиями – это justitia и aequitas, или equitas. Чуть раньше мы уже говорили об этих понятиях: justitia означает правосудие, справедливость закона, установленного человеком, aequitas же является высшей справедливостью, исходящей напрямую от Бога. Христос является не только источником, но и воплощением aequitas, а также мерилом, по которому проходит разделение праведного и неправедного. Такая справедливость соотносится с естественным разумом человека – ratio naturalis, который дан ему от природы и который отвечает за чувство справедливости. Действия человека должны согласовываться с данным разумом и с высшей справедливостью, которая часто идёт в связке с христианским милосердием. Justitia является некой формой для aequitas, без последней она становится лишь пустым сводом законов, не имеющим реальной силы.

Христос-судия устанавливает справедливость в суде и следит за последовательным исполнением законов. Может показаться парадоксальным, что Христос изменяет собственные решения и сами правила прямо во время суда, на что указывает раздраженный демон. Но Господь отвечает ему, что именно он устанавливает закон и сам не подвластен его строгости, утверждая тем самым свой статус царя Небес. Сам судья должен разумно сочетать справедливость и правосудие, не пользуясь законами слишком строго или в корыстных целях:

«Отвечает Бог, который знал о сокровенном сердца: Ты знаешь, что судьи используют же и в соответствии с законами истинное правосудие, и строгость, и справедливость… Откуда имеем перед глазами справедливость…»«Respondet Dominus qui novit abfondita cordis: Tu scis quod iudices quinque secundum iura utuntur mera iustitia quinque rigore quinque equitate…Unde cum equitatem ante oculos habemus…»

Кроме того данная цитата позволяет понять, что правосудие связывается со строгостью, в то время как высшая справедливость соотносится с милосердием и равенством. Бог откладывает заседание суда ещё на один день именно согласно справедливости, так как человечество находится в самом невыгодном положении в силу своего угнетенного состояния, многочисленности и смертной природы, хотя по закону обязано присутствовать в суде.

Дьявол же строит свою аргументацию лишь на понятии правосудия:

«Воскликнул демон громким голосом: Ха-ха, Господь, где же Ваше правосудие? Я вижу, что вы уже дважды в одном и том же отступаете от исполнения правосудия. Сказал Господь: Убирайся вон. Разве не сказали мы тебе, что хотим соблюдать справедливость»«Exclamavit voce magna demon: Haha, Domine, ubi est iustitia Vestra? Iam enim bis pro ea que video in excercenda iustitia defecistis. Dixit Dominus: Eiitias eum foras. Nonne tibi diximus quod volumus equitatem servare».

Justitia и aequitas, таким образом, прямо противопоставляются друг другу. В то время как демон настаивает на исполнении Христом обязанностей беспристрастного судьи, сам Господь придерживается высшей справедливости, без которой земное правосудие не имеет силы. Интересно, что демон-прокуратор пытается настоять на равном подходе и к людям, и к дьяволу-истцу, ведь если он был осужден за свой поступок, то наказанию подлежат и сами люди, впавшие во грех. Слепой закон не делает различий между провинившимися лицами, важен сам проступок, но не причины, приведшие к нему, или субъекты, его совершившие.
И если Христос и Мария обращаются к силе правосудия лишь своевременно, то дьявол полностью полагается лишь на неё, даже не пытаясь взывать к справедливости.
В одном и том же предложении могут сталкиваться закон и справедливость, которые устанавливаются самим Богом:

«Мы желаем отложить день нынешний на следующий день, как велит нам сама справедливость, который мы назначаем тебе и человеческому роду, чтобы законно предстать перед нами».«Volumus ipsa equitate suadente presentem diem in diem crastinam prorogare quam tibi et humano generi assignamus ad comparendum legittime coram nobis».

В одном из ключевых моментов процесса, когда демон-представитель пытается настоять на необходимости наказания для человечества за проступок Адама и Евы, Христос напоминает ему, что человечество уже было один раз осуждено именно по этой «статье», а потому:

Сам судья обращается к конкретному закону Дигест Юстиниана, как он будет делать ещё не раз, разумно сочетая справедливость и правосудие, находя законный предлог для того, чтобы оправдать человечество, несправедливо притесняемое дьяволом. В редких случаях сами демоны преисподней могут ссылаться на высшую справедливость, но только с определенными оговорками. Когда демон в первый раз спускается обратно в Ад ни с чем, вынужденный ждать заседания суда ещё один день, его собратья говорят ему:

«Если говорить по справедливости, действуй Господь Иисус, Наш Судья, правильно и выслушай тебя, распорядителя адской злобы, полностью, то это не шло бы против правосудия, ведь из того, что кто-то поступает справедливо, никому не чинится несправедливости как в D.39.3.1».«Verumtamen dixerunt demones ad invicem: Si equitate pensata Dominus Hiesus iudex noster processisset certe действительно te procuratorem nequitie infernalis totaliter audivisset ex quo enim equo quis utitur nemini facit iniuriam ut Digestorum de aqua pluvia arcenda lex prima».

Здесь демоны мыслят «по справедливости», соотносясь с понятием aequitas, естественного высшего равенства, которое распространяется на всех подчиненных Господа. На этом примере ярко проявляется различие justitia и aequitas, первая из которых выражается лишь в последовательном и неукоснимом соблюдении предписаний, а вторая – в моральном решении, при котором во внимание принимаются все второстепенные обстоятельства.

При этом не Христос, но именно Дева Мария, является полной противоположностью сатане, будучи «матерью милосердия». Хотя она и пользуется сводом земных законов, мы можем чаще услышать ее призывы проявить милосердие и призреть несчастный человеческий род, направленные ее Сыну. Эмоциональность Марии, ее слезы и мольбы связаны с образом милосердной заступницы грешников, популярным и довольно рано сформировавшемся в Средние века (Махов, 2014, 82). Неудивительно, что демон-представитель всячески пытается заставить Христа не подчиняться велению плоти, крови и любви, связывающих его с матерью, а, следовательно, и со всем человеческим родом, ведь без со-страдания, со-переживания, со-причастности судьбе человеческого рода не может существовать и милосердия:

«Отвечает демон: Святой Отец, пусть не движет Вами ни плоть, ни кровь, ни даже любовь Вашей матери, как говорится в X.3.5.29, но вершите лишь правосудие, т.к. Вы являетесь правосудием, а также любовью, справедливостью и истиной, ибо (как) Вы говорите через вас идет путь истины и жизнь во всяком месте, и вы говорите: «Я есмь благодать»…»«Respondet demon: Sancte pater non moveat vos caro et sanguis utrum nec etiam amor matris vestris arguit extra de praebendis.c.Grave ibi carnalitatis sequentes affectum et cetera sed solam iustitiam fatiatis quia vos estis iustitia vos etiam estis caritas equitas et veritas ut per vos dicitis via veritatis et vita ubique locorum (est) ego sum gratia…»

Дьявол пытается использовать ошибочное логическое суждение, по которому сила божественной справедливости основывается на законах, а не наоборот. Он вольно цитирует строку из Евангелия от Иоанна: «Иисус сказал ему: Я есмь путь и истина и жизнь; никто не приходит к Отцу, как только через Меня» [Ин.14:6]. Дьявол хорошо знает, что последнее и единственное решение на данном суде остается за Христом-судией, и потому хитростью пытается заставить его играть в свою игру, постоянно наоминая ему то о его высоком статусе судьи, то об обязательствах перед законом.

Дева Мария же, напротив, постоянно указывает на немощь и страдания человечества, ставя его интересы на первое место:

«Слыша это, защитница отвечает: Послушайте, благословенный сын мой, Вы являетесь строгостью правосудия, но также высшей справедливостью, и Вы исполнены благости и милосердия. А [он] требует прежде строгости исполнить закон».«Quod audiens advocata respondet: Audite fili mi benedicte vos estis rigor iustitie necnon summa equitas et plenus dulcedine et misericordie. Et primo de rigore iuris petivit procedi».богословский дьявол студент

В последнем предложении Мария показывает, что в то время как демон требует лишь исполнения закона, Господь сам является и высшей справедливостью и правосудием, и потому в его власти проявить милосердие. Таким образом, истинная справедливость должна строиться не только на честном изложении событий, но и на более широкой картине происшедшего, справедливость предполагает понимание и сострадание, справедливый судья видит целостную картину события и не может ограничиваться лишь рамками установленного закона (Taylor, 2005b, 77).

Трактат венчается постановлением Христа, который полностью освобождает человеческий род от гнета сатаны: «Человеческий род этим окончательным решением освобождаем и, конечно, полностью избавляем от взыскания прокуратора адской злобы. Ведь так следует согласно священнейшим юридическим писаниям истины, которой мы хотим в этом следовать». Священные юридические писания истины – совокупность всей справедливости и правосудия в едином своде законов божественной Истины. Своё решение Христос-судия принимает, выслушав все аргументы сторон, полностью взвесив все доводы против и в пользу возвращения сатане права на обладание человечесвким родом, и как пишет С.Тэйлор, истина не является только лишь сухим знанием, но должна идти рука об руку с искренностью (Taylor, 2005b, 77). Таким образом, верное решение судьи принимается на основе целостной картины обстоятельств. С.Тейлор считает, что Христос соединяет правосудие и милосердие в акте таинства, mysterium, которое должно превосходить рациональное понимание человека, здесь мы переходим в сферу сверхчувственного и должны просто поверить Богу, ведь попытка следовать лишь одной из составляюших частей истинной справедливости, ведет к потере другой важной части (Taylor, 2005a, 18).

По мнению итальянской исследовательницы Беатриче Пашута, небесный процесс, показанный в трактате, является своеобразным мысленным упражнением или экспериментом (Pasciuta, 2013, 433). Здесь абсолютно добрая сторона встречается на суде с абсолютным злом, чтобы судить человечество. Сама сюжетная ситуация является парадоксальной – дьявол под видом своего представителя появляется в Раю, и если он выиграет дело, то последствия для человечества и всего мира будут ужасающими: все души перейдут во владение сатаны. Такой пугающий образ лежит в основе экспериментального религиозно-театрального представления, метафоры которого призваны произвести на читателя сильное впечатление (Pasciuta, 2013, 433).

Представленный в трактате процесс является собирательным образом всех земных судебных процессов, а также и высочайшим примером того, как должно вестись дело. Если мы взглянем глубже и опустим комические и гротескные моменты, встречающиеся на протяжении повествования, то сможем увидеть постепенное развитие хода дела, четко прописанные этапы формулярного процесса, а также ясные отсылки к различным сводам законов. Более того, С.Тейлор также отмечает, что образы Марии, Христа и дьявола в данном тексте перестают быть аллегоричными, в них появляется земная конкретика. Автор «Процесса сатаны» не призывает реальных адвокатов, судей и истцов походить на участников небесного суда, быть как они, но скорее показывает на их примере, как следует вести дело (Taylor, 2005a, 138). Таким образом, сюжет трактата соединяет в себе светскую юридическую тематику и религиозные богословские и литературные мотивы. Представленный образ небесного суда отражает отношение к судебному процессу в Средние века, любой процесс был предназначен не для поиска абстрактной истины, но давал Господу возможность установить справедливость (Taylor, 2005a, 184).

2. Показательное выступление: Дьявол как пример для студентов

Привлекательный драматический формат, необычный сюжет и богословская и юридическая тема – из этих разрозненных частей состоит трактат Бартоло да Сассоферрато. Для кого же предназначался данный текст, разошедшийся большим тиражом по всей Европе и печатавшийся вплоть до XVII века? Темы, поднимаемые в «Процессе сатаны», кажутся чересчур сложными для широкого круга малообразованных читателей, а по многочисленным ссылкам на своды римского и канонического права можно предположить, что текст предназначался для людей, достаточно образованных и желавших познакомиться с основами судопроизводства. Этими людьми могли быть многочисленные студенты богословских факультетов университетов Европы. Если обучение студентов факультетов права в основном велось на материале Великой Глоссы Аккурсия – сложного и обширного корпуса комментариев к Corpus iuris civilis, то богословы прибегали к более облегченному формату. XIII-XIV вв. являются периодом активного расширения и распространения ересей, в первую очередь катаризма, по территории Европейских стран. В 1215 году возникает доминиканский орден, созданный для контроля и пресечения деятельности еретиков, а вместе с ним возникает и институт инквизиции. Для участия на судах по делам еретиков богословам требовалась хотя бы минимальная юридическая подготовка, для восполнения пробелом в правовом знании они вполне могли обращаться к текстам Процесса сатаны.

К такому мнению относительно «Книги Велиала» Якопо Террамского, относящейся к текстам типа Mascaron-Fassung, пришли исследователи Франческо Мастроберти и Стефано Винчи (Mastroberti, Vinci, Pepe, 2012, 3). По всей видимости, трактат действительно использовался в учебных целях, чтобы ярко и доступно показать студентам основы ведения судебного процесса. «Процесс сатаны» является средневековым exemplum – красочным примером того, как следует аргументировать свою позицию на суде, что нужно знать об этапах формульного процесса. Многочисленные сокращения, умелое обращение к сводам римского и канонического права, постоянная система ссылок, небольшой печатный формат – вот отличительные черты исследуемого нами издания «Процесса сатаны», именно их отмечает в своей монографии «Интеллектуалы Средневековья» Жак Ле Гофф (Ле Гофф, 2003 [1957], 79-80). Таким образом, уже сам вид издания и его более ранних версий (включая написанные от руки) свидетельствует о функциях, которые выполнял этот текст в университетской среде.

Элементы сатиры и гротеска, которыми полнится трактат, являются показательными для дидактического произведения, направленного не только на обучение, но и на привлечение внимания студентов к проблемам морали и соблюдения законов и формальностей судопроизводства. Стоит упомянуть тягу студентов к написанию всяческих пасквилей и сатирических произведений, в которых могли фигурировать известные личности и авторитеты. М.М.Бахтин утверждает, что пародийные диспуты, бытовавшие в академической среде, также относятся к огромному корпусу смеховой латинской литературы, их корни находятся в карнавальных представлениях и театральных зрелищах (Бахтин, 2014 [1965], 25). Исследователь также приводит любопытную цитату из обращения к читателю в произведении «Христианской сатиры о папской кухне», где автор говорит о том, что изложение правды с помощью веселых историй так же эффективно, как и ссылка на авторитеты (Бахтин, 2014 [1965], 150).

Главная часть текста обрамлена зачином и окончанием, не связанными по содержанию с основной сюжетной линией. «Процесс сатаны» открывается следующими словами: «Начинается созерцательный процесс законов по разобранному Бартоло вопросу перед господом нашим Иисусом Христом в качестве судьи между адвокатом человека присноблаженной Девой Марией с одной стороны и дьяволом с другой о владении человеческим родом и о том, как Дева Мария выиграла, а демон проиграл в указанном деле. И этот процесс имеет в себе ссылки на наиболее известные и распространённые авторитеты права, долженствующие быть изящно применёнными к спорящим в суде так же, как и к судье». Разобранный созерцательный процесс (processus contemplativus ventilate) является показательной симуляцией реального процесса, доведенного до своего абсолюта. Именно в этом проявляется его идеальная сущность, на которую указала Б.Пашута, этот процесс должен был показать студентам каждый этап судебного процесса, причем преподнести его требовалось в интересной и краткой форме. Более того, данный трактат основан на формате quaestio de facto или disputata – воспроизведения хода судебного заседания в стенах университета. На таких студенческих процессах участники могли почувствовать атмосферу суда, внимание уделялось не тонкостям текста, но самому ходу тяжбы (Taylor, 2005b, 72). «Процесс сатаны» давал новичку возможность изучить последовательность этапов суда, но также, что более важно, помогал ему почувствовать, что в ходе процесса он обязан руководствоваться справедливостью и милосердием.

Трактат завершается следующим образом: «Завершился процесс и трактат судебного дела, разобранного перед Господом нашим Иисусом Христом между девой Марией, защитницей человеческого рода, с одной стороны и дьяволом против человеческого рода с другой стороны. Составлен и соединён воедино превосходным доктором цивильного права, сеньором Бартоло да Сассоферрато, гражданином Перуджи, чья душа да упокоится с миром. Аминь». Вместе с зачином концовка обрамляет трактат, заключает его в своеобразные скобки, по которым читатель узнает, что перед ним находится учебный текст. Здесь также ставится акцент на разборе последовательности этапов процесса, причем им занимаются не студенты, но Дева Мария, Христос и сатана. Начало и концовка упрощают функции данных персонажей, превращая их в обычных участников дела, близких к самим студентам, которые впоследствии должны будут воспроизвести то, о чем прочитали в трактате. Особый интерес в этом случае представляют фигуры демона-прокуратора и дьявола, так как они не являются положительными персонажами и, казалось бы, не должны рассматриваться в качестве примеров поведения на суде. Но в действительности они являются одновременно положительным и негативным примером поведения. В первом случае демон и дьявол представляются простыми участниками суда, которые находятся на том же правовом уровне, что и Мария-защитница и Христос-Судия. Они выполняют совершенно определенные роли истца и его представителя, при этом читающий трактат студент мог понять, каким образом они занимают свое место на суде и как ведут дело. Во втором же случае дьявол является отрицательным примером поведения в отношении морали. Демон, действующий лишь в корыстных интересах своего господина и использующий лишь собственную власть и сухую силу человеческого закона, не может выиграть дело, так как ни один из его аргументов не обращается к высшей справедливости. Он немилосерден по отношению к ответчику, хотя и знает, в каком угнетенном состоянии находится человечество. Автор трактата предостерегает своих учеников от такого поведения, предлагая им войти в положение обвиняемого, использовать не только доводы разума, но и сердца.

В более общем плане стоит отметить, что в переходе от формата lectio к quaestio Ле Гофф видел отличительную черту средневекового университетского интеллектуала, ведь простое слушание лекций авторитетных преподавателей не являлась творческим процессом, в отличие от диспутов, на которых под вопрос ставились как авторитеты, так и их тексты (Ле Гофф, 2003 [1957], 84). «Процесс сатаны» показывает нам такой критический подход к богословским вопросам – Дева Мария вынуждена бороться с демоном, чьи доводы в пользу дьявола порой кажутся неоспоримыми и абсолютно законными. Под вопрос ставится сам факт искупления человеческого греха, и Христу и Богородице приходится заново и с большим усилием доказывать, что дьявол не имеет право на согрешивших смертных.

Сатирический тон «Процесса сатаны» нельзя списывать лишь на попытку преподавателей создать привлекательный учебный текст для своих студентов. За сюжетом небесной тяжбы между добрыми и злыми силами Ф.Мастроберти увидел аллюзию на противостояние папы и антипапы, длившегося на протяжении к. XIV – н. XV вв. В ходе великой схизмы был избран антипапа, который должен был подчиняться воле короля, в то время как в Риме находился истинный преемник престола Святого Петра. Если антипапа получил свой престол лишь по земному постановлению, то папа римский был помазанником христианской церкви, обладал благословением Господа и являлся викарием первого понтицика апостола Петра. Как и дьявол в трактате, антипапа может прибегать лишь к аргументу власти, опираться на светский закон, сделавший его представителем интересов короля. Но все его действия не имеют силы, так как они не исполнены благословения Господа, и лишь папа римский может поступать в соответствии с высшей справедливостью. Столь радикальное высмеивание проблем церкви и светской власти не являлось чем-то вопиющим: сатирические тексты и пародии зачастую имели назидательные цели, а их авторы были искренне верующими людьми (Бахтин, 2014 [1965], 142).

Сюжет Процесса сатаны разворачивался вокруг этой дихотомии iustitia и aequitas, но также он имел вполне конкретное предназначение. Тексты традиции использовались для обучения студентов факультетов богословия основам судопроизводства. Красочная привлекательная форма, отсылки к знакомым богословским изысканиям помогали легче воспринимать обилие юридической информации. Текст Процесса сатаны выполнял две основные функции – дидактическую и морализаторскую. Этот нравоучительный сюжет показывало, что правосудие не имеет никакой силы без милосердия и искренности, а путь к истине идет лишь через высшую справедливость.

Также, по своему формату Процесс сатаны напоминает произведения народной драмы, в жарком споре-диалоге здесь встречаются абсолютно добрая и абсолютно злая стороны, и добро непременно выходит победителем. При этом сатирический элемент заимствован у площадных смеховых представлений, а также почерпнут из университетских пародий на авторитеты. С помощью этих деталей трактат становился занимательным, смягчалась серьёзность заложенного в нем нравоучения, процесс обучения нормам права шел легче. Гротескные образы сатаны и демона-представителя были также важны и для скрытой сатиры, отразившей противостояние папы римского и антипапы.

Литература

1. История религии. В 2 томах. Том 1; Высшая школа – Москва, 2013. – 464 c.

. Религиоведение. 100 экзаменационных ответов; МарТ, Феникс – Москва, 2010. – 240 c.

. Российское духовенство и свержение монархии в 1917 году. Материалы и архивные документы по истории Русской православной церкви; Индрик – Москва, 2012. – 680 c.

. Абачиев С. К. Православное введение в религиоведение. Курс лекций; РОХОС – Москва, 2010. – 472 c.

. Зеленков М. Ю. Мировые религии. История и современность; Феникс – Москва, 2012. – 368 c.

. Казьмина О. Е., Пучков П. И. Религиозные организации современного мира; Издательство МГУ – Москва, 2010. – 368 c.

. Павловский В. П. Основы религиоведения; Юнити-Дана – Москва, 2011. – 240 c.

. Павловский В. П., Эриашвили Н. Д., Щеглов А. В. Религиоведение; Юнити-Дана – Москва, 2010. – 320 c.

. Парамонова М. Ю. Культы святых и их социальные функции в средневековой латинской Европе. Методическое пособие к спецкурсу; Институт всеобщей истории РАН – Москва, 2010. – 609 c.

. Под редакцией Григоренко А. Ю. Религиоведение для студентов педагогических вузов; Питер – Моск