Развитие идеи джихада в мусульманском вероучении

• Вид работы: Дипломная (ВКР)
• Предмет: Культурология
• Язык: Русский , Формат файла: MS Word 109,55 Кб

Развитие идеи джихада в мусульманском вероучении

Введение

Целью настоящей дипломной работы является исследование возникновения и развития идеи джихада в мусульманском вероучении. Для достижения поставленной цели выполнен ряд исследовательских задач.

Во-первых, предпринята попытка выяснить глубинную взаимосвязь «джихада» (священной войны) как одного из основополагающих принципов в вероучении ислама с имеющимися представлениями о «священной войне» в религиозной системе иудаизма.

Во-вторых, вследствие полученных объективных данных прослежено зарождение, развитие и последовательное изменение концепции джихада в исторических рамках.

В-третьих, изучена имеющаяся литературная база, в которой были представлены мнения, как мусульманских богословов, так и авторитетных исследователей в области исламоведения, после чего проведен сравнительный анализ имеющихся фактов, на основании которых сделан вывод.

Слово «джихад» стало регулярно появляться на страницах современной прессы и почти ежедневно звучать в выпусках телевизионных новостей. К сожалению, зачастую оно облечено рамками трагических событий не только в пределах Российской Федерации, но и за ее границами. Именно по этой причине необходимо проследить историю и понять сущность «джихада» – священной войны – одного из основных предписаний религиозной системы ислама. Осознание данного явления поможет пролить свет не только на социально – политическую историю стран Востока, но также станет ключом к пониманию многих проблем современности, связанных с исламским миром. К сожалению, в современной историографии отсутствует исследование, рассматривающее вероучительную сторону такого неординарного явления, как джихад. В большинстве случаев исследователи рассматривали джихад с политической точки зрения, не учитывая его основной и главный источник – веру. Именно с этих позиций следует рассматривать исламский джихад, и только тогда мы сможем понять его истинное значение. Эти обстоятельства учтены в дипломной работе, что обуславливает ее новизну и актуальность.

Структура данной дипломной работы состоит из введения, четырех глав и заключения. Каждая из глав содержит несколько параграфов. Во введении рассматривается цель и задача дипломной работы, степень изученности темы в научной литературе, структура работы и характеристика ее основных особенностей.

В начале исследования изучены историко-богословские предпосылки возникновения концепции джихада в мусульманском вероучении с тем, чтобы иметь сведения о причинах и целях обнародования данного принципа. После этого рассмотрено зарождение и последовательное развитие положений и правил, касающихся характера и направления джихада. В заключительной части освещены попытки современных реформаторов модернизировать концепцию джихада в новых исторических условиях.

1. Языческое мировоззрение обитателей Аравийского полуострова седьмого века как одна из основ толкования понятия «джихада» в исламе

.1 Обычаи и традиции местного населения

Прежде чем приступить к рассмотрению мусульманского вероучения о «Джихаде» в его историческом и последовательном догматическом развитии, необходимо представить краткий очерк характера быта и нравов арабов до исламского времени. Это поможет нам представить, насколько данное учение зависело в своем происхождении от природного характера арабов, а также соответствовало народным традициям и сложившимся социальным отношениям. Именно рассмотрение историко-этнического фактора даст нам основание предположить, что данные условия существенным образом повлияли на тот поразительный успех, который сопровождал джихад в самый ранний период истории ислама. Следует отметить, что в первую очередь речь идет о военном направлении, которое, по замечанию известного исламоведа академика В.В. Бартольда (1860 – 1930) «несомненно, в первый век жизни ислама играло главную роль».

Прежде всего рассмотрим, что представляет собой Аравийский Полуостров в географическом отношении. Известно, что это гигантский осколок африканского материка, который по своим размерам (3 мил. кв. км.) и степени изолированности заслуживает наименования субконтинента. Западный край этой гигантской плиты смят в горные складки, возвышающиеся местами более чем на 300 метров, которые круто обрываются к Красному морю и полого снижаются к востоку. Узкая приморская полоса носит название Тихама – «нижняя земля», а горные цепи вдоль Красного моря – Хиджаз, переходят в горную область Эль-Асир. За ней в гористом южном углу полуострова находится Йемен, а вдоль южного океанского побережья тянется Хадрамут.

Обширное центральное плоскогорье Аравии, Неджд, с востока окаймлено невысокой горной цепью Тувайк и дугой широкого (до 120 км.) разлома с рядами продольных параллельных уступов, вздыбленных в сторону Неджда и наклоненных в сторону залива. Пространство между ними заполнено песками пустыни Нефуд и Дахна. Узкая полоска Дахны на юге переходит в огромную безжизненную пустыню Руб-эль-Хали «пустая четверть».

Климатические условия Аравии VI-VIIвв., видимо, мало отличались от современных, с той только разницей, что почти голые ныне горы сохраняли в ту пору древесную растительность, так же была богаче и саванная растительность равнин, и, соответственно, был богаче животный мир. В целом можно заключить, что по климату и характеру своей природы Аравия походит на африканские страны. Столбик термометра в равнинных районах здесь показывает в ночное время 37 градусов, к утру, температура повышается до 43 градусов, а днем в наиболее тенистых и сырых районах достигает 45 градусов по Цельсию. Недостаток прохлады даже в ночное время – главная причина вредности существующего климата. Ведь побережье Красного моря, как известно, принадлежит к самым жарким местам на земном шаре. Летом здесь палящий зной распределяется равномерно по всей прибрежной равнине и в течение 60 дней не происходит никакого движения в воздухе. Например, только в Йемене, в зоне муссонных дождей, задерживаемых высокими горами, на площади около 200 тыс. кв. км., существует уголок влажных тропиков, где в древности были горные тропические леса, из которых вытекают настоящие, хотя и небольшие реки. Однако и здесь прибрежная равнина сухая и бесплодная, и реки пересыхают в ней в сухое время года. Но в то же время в этой части полуострова, составляющей всего около 8 % территории, концентрировалась, по крайней мере, половина всего населения. Неотъемлемой частью Аравийского Полуострова является большое количество мелких оазисов. Площадь их совершенно ничтожна по сравнению с необозримыми пространствами песчаных и каменистых пустынь, безотрадных голых гор и скал, и солончаков – менее одной тысячи всей площади полуострова. Поэтому Аравия всегда воспринималась как царство кочевников – бедуинов.

Из всего выше сказанного мы видим, что на данной территории существуют особые климатические условия, которые не могли не отразиться на формировании определенных характерных особенностей у людей, проживающих в данном регионе как в бытовом, так и в социальном плане.

Итак, население аравийского полуострова составляют в основном арабы или аравитяне, что означает «жители пустыни или степи». Народ мало известный до VIIв., который вел в основном кочевой или полукочевой образ жизни.

Немаловажным является факт происхождения данной народности. Арабы относят предание о своей стране и своем происхождении к самой отдаленной древности. Согласно этому преданию, она была заселена вскоре после потопа потомством Сима, сына Ноя, постепенно разбившимся на несколько племен, из которых наиболее замечательными были адиты и тамудиты. Все эти первоначальные племена, по сказанию, были стерты с лица земли в наказание за беззакония, так что от них остались смутные предания и несколько страниц в Коране. В частности, в нем упоминается о гибели, по крайней мере, одного из этих племен: «А Гадяне (адиты) уничтожены были шумным, бурным ветром». Сура 69.6.

Уцелевшее население полуострова произошло, от Иоктана (Быт. 10. 24-25), который является потомком Сима в четвертом поколении. Его потомство распространилось по южной части полуострова и вдоль Красного моря. В дальнейшем его сын Яраб основал государство Иемен, вследствие чего вся территория полуострова получила название в честь его имени. Другой его сын, Джюргам, основал царство Хеджена, где его потомки царили в течение нескольких поколений. Известно, что именно этот народ оказал гостеприимство Агари и Измаилу, изгнанным патриархом Авраамом. В дальнейшем Измаил женился на дочери Водада, могущественного князя из рода Джюргама. После чего чужеземец и еврей привился к первоначальному арабскому родословному дереву. Спустя некоторое время жена Измаила родила ему двенадцать сыновей, которые овладели данной страной, а их многочисленное потомство, разделившись на двенадцать колен, изгнало или заполнило первоначальное потомство Иоктана. Основание данного предания мы находим в Священном Писании Ветхого Завета, где бытописатель повествует о завете между Авраамом и Господом: «И сказал Авраам Богу: о, хотя бы Измаил был жив пред лицем Твоим! (Быт.17.18). И о Измаиле Я услышал тебя: вот, Я благословлю его, и возращу его, и весьма, весьма размножу; двенадцать князей родятся от него; и Я произведу от него великий народ. (Быт.17.20). Далее в Священном Писании упоминается об этих двенадцати князьях и о том, что они со своими племенами занимали страну от Хавилы до Сура, «что пред Египтом, когда идешь к Ассирии» (Быт. 25.16-18). Данная область отождествляется библейскими географами с частью Аравийского полуострова.

Вследствие этого в данной народности много отличительных черт, свойственных семитам. Так, в основе частной и общественной жизни арабов лежат свойственные семитской расе резкая обособленность личности и полная независимость жизни. Однако следует учесть, что не только данные межэтнические смешения данных народностей повлияли на формирование определенных характерных черт арабского народ. Сама жизнь в пустыне как таковая наложила неизгладимый след на ее обитателей во всех его жизненных проявлениях. С одной стороны, она обеспечивает человеку полную независимость от внешнего мира и людей, но с другой, замыкает развитие умственной человеческой деятельности в тесно определенные границы.

Уклад жизни арабов в данный период сохранялся патриархальным, за исключением некоторых оседлых племен, живущих в городах. Согласно этому, население аравийского полуострова состояло из двух разнородных групп: к первой относились хадаси или арабы оседлые, к ним принадлежали жители городов и поселков, ко второй группе относились бедуины – арабы, в основном кочующие жители пустыни.

Таким образом, можно видеть, что социальный строй был основан на принципах племенного деления, причем каждое было автономно, если не сказать суверенно по отношению друг к другу. Главой племени являлся сейд буквально – «оратор», он проявлял гостеприимство и заботился о племени. Он же руководил перекочевками, региональными и сезонными путями, которые устанавливались по традициям, и часто, но не обязательно командовал во время войны, также он представлял племя во внешнеполитических делах. Оратор осуществлял руководство, скорее, благодаря своему влиянию и положению, чем силе. Права наследования не существовало, но сейды обычно происходили из одного рода. Внутренние раздоры и разногласия в племени разрешал хакам – «арбитр», метод решения споров был довольно прост: он был основан на личном авторитете и весомости своего мнения.

Исходя из данного устройства жизни, арабы не любили строить городов и укреплений. Появление городов обуславливалось потребностью развивающейся жизни – например, торговля или отправление определенных религиозных обрядов невозможно в условиях постоянного движения, поэтому естественно будет заключить, что это были в основном религиозно торговые центры (одним из таких известных нам городов была Мекка), в которые арабы кочевники сходились для жертвоприношений, общественных дел и торговли.

Вообще следует сказать, что арабы – кочевники презирали оседлых жителей городов и поселков, так как считали себя ядром арабского народа. Они не завидовали земледельцам за его поле, жителям городов – за их прочные жилища. Совершенный человек, по их убеждению, живет в палатке. Ремесла повсюду считались не заслуживающими внимания, иногда даже презренным занятием, которое совсем не пристало свободному арабу. Характерно то, что этот взгляд на жизнь, как ни парадоксально, издревле привился и горожанам, хотя последние постоянно страдали от грабительских набегов кочующих арабов, но все же разделяли все их взгляды и предрассудки, ибо с тех пор, как они отказались от кочевого образа жизни, миновало слишком мало поколений. При существующих условиях жизни индивидуум как в городах, так и в пустыне ощущал себя в первую очередь членом своего племени. Только в племени и с его помощью он могсуществовать, и ему был гарантирован необходимый минимум личной безопасности. В таких жестких условиях существования человек с раннего возраста должен был уметь пользоваться оружием.

По мнению известного исламоведа А. Мюллера (1848 – 1892), «все это происходило благодаря постоянной жизни в пустыне, свойства которой препятствуют не только переходу к оседлой жизни, но даже к мало-мальски сносной государственной организации, а также всякому мирному сожительству народных групп».

Из выше рассмотренного внутреннего уклада жизни арабского общества довольно отчетливо усматривается отсутствие понятия идеи государственности как таковой. Следовательно, возникает резонный вопрос! На каком же принципе было основано данное общество, чтобы можно было регулировать столь многогранную жизнь. Даже при первом беглом ознакомлении с бытом арабских племен становится понятно, что этим началом являлось не что иное, как сложившиеся традиции и обычаи. Полезным будет рассмотреть некоторые из них, и прежде всего мы обратимся к институту семьи, который, как известно, является ядром человеческого общества.

Следует обратить внимание на то, что в доисламское время положение женщин в Аравии было далеко не так ограниченным, как впоследствии в исламское время. Отсутствовал обычай закрывать лица женщинам, равным образом и нравственная самостоятельность их признавалась всеми. Отцовская власть едва ли тяготела сильнее на дочерях, чем на сыновьях. Как отмечалось выше, жизнь арабов протекала в племенных рамках, но вступать в брак мужчины могли и за пределами племенной группы. В этом случае женщина никогда не входила в род своего мужа, и их дети могли оказаться в сложном положении и столкнуться с трудностями, проистекающими из принадлежности к различным родственным группам. Интересно отметить, что во внутрисемейных отношениях между мужем и женой существовали равноправные отношения, в некоторых случаях жена имела одинаковое право с мужем – «опрокинуть палатку», то есть запретить ему вход в супружеское жилище или развестись с ним. В особенности это касалось вдов, имеющих определенное состояние, позволявшее им жить не в тягость своим родственникам. Но следует сразу оговориться и сказать, что подобные черты нравов встречались лишь в некоторых замечательных родах или племенах. Преобладающая же масса арабов остановилась на гораздо более низкой ступени развития. На это указывают обычай хоронить живыми новорожденных девочек, который, по всей вероятности, был связан с определенным религиозным культом, широко распространенная полигамия, а также грубое обращение и обременительные работы, которым была подчинена большая часть женщин.

Нет никакого сомнения, что сама этика социальных отношений сполна исчерпывалась соблюдением определенных освященных преданием обычаев. Например, чужестранец мог быть принят в племя на более или менее продолжительный срок путем, освященным преданием, в точно определенных формах обряда. Если дело шло о больших группах, то путем торжественного союза, который мог заменить им общее происхождение и тем самым налагало по отношению к постороннему обязанности человеколюбия при помощи считавшегося священным права покровительства и гостеприимства. Следует отметить, что нарушение закона о гостеприимстве требовало незамедлительной кровной мести.

Вместе с гостеприимством следует упомянуть о воинственном духе арабов. Так известно, что во время иудейской войны Иоанн Гиркан, вербуя иностранцев для своих войск, предпочтение отдавал арабам, так как был уверен в их неудержимой воинственности. Иосиф Флавий сообщает о том, что одновременно арабы принимали участие в осаде Иерусалима на стороне римского императора Тита, и при этом они проявляли неудержимую жестокость по отношению к искавшим у римлян убежища иудеям. Они вспарывали у них животы, чтобы отыскать золото в их внутренностях, так как узнали, что бежавшие проглатывали его, чтобы вынести из осажденного города. За одну ночь они перебили около двух тысяч человек. Интересно отметить реакцию самого Тита, который охарактеризовал происшедшее следующим образом. «А вы, в чужой для вас войне, – говорил он арабам, – хотите прежде всего самовольно удовлетворить ваши инстинкты, а затем, за вашу свирепую кровожадность и вашу ненависть к иудеям, сделать ответственными римлян. Вот некоторые из моих собственных солдат уже разделяют с вами ту позорную репутацию, которой вы пользуетесь».

Итак, мы видим, что данная этническая общность отличалась некоторым воинственным духом. Нет никакого сомнения, что эти тенденции были хорошо известны и другим народам, так как это достаточно четко усматривается в словах императора Тита. Поэтому можно с уверенностью сказать, что этими низменными чертами характера арабской национальности пользовались другие народы в своих интересах.

Однако этот же воинственный дух арабы проявляли и по отношению к своим соплеменникам вне зависимости от их кровного родства. Не требовалось события большой важности для того, чтобы между племенами запылал факел ожесточенной междоусобной войны. Ничтожного повода было достаточно, чтобы вызвать кровопролитие, длившееся десятки лет среди племен. Предание арабской древности наполнено рассказами о таких междоусобицах и стихами племенных поэтов, принимавших участие в отдельных моментах племенной борьбы. Так, в условиях войны, говорит профессор И. Гольдциэр (1850 – 1921), «из уст племенных поэтов неслись стрелы, как из колчанов героев, и раны, которые они причиняли, глубоко внедрялись в честь племени, так что многие поколения их чувствовали». Ведь издавна знали, говорит – древне – арабский поэт Ал – Моззарид: «Что я, когда дело доходит до серьезного боя, караю словами и пускаю стрелы. Памятен я для тех, кого касаюсь моими вечно памятными стихотворениями». Кроме того, любое сатирическое стихотворение могло иметь роковое значение для положения племени среди арабского общества. Например, один стих древнеарабского классика Жерира, направленный против племени номейр, до того уронил это племя в глазах общества, что номейрит на вопрос, из какого он племени, никаким образом не осмеливался называть себя настоящим именем, но называл себя членом племени амир, от которого племя номейр вело свое происхождение. Исходя из выше сказанного видно, что война велась на двух направлениях и затрагивала все стороны общественной жизни. Первое направление велось относительно мирным путем посредством слова, второе же, напротив, велось только вооруженным путем. Ввиду этого, считаем важным рассмотреть одну из таких войн.

Наиболее известным примером длительного междоусобного противостояния служит обратившаяся в пословицу война Басусы, заимствуем ее описание у Мюллера и попытаемся выделить ее основные моменты.

В конце пятого столетия по Р.Х., согласно арабским сказаниям, существовало два племени: Бену – Таглиб и родственное ему племя Бену – Бекр. Оба племени, в соединении с некоторыми соседними, неоднократно и всегда успешно, отражали нападение мелких правителей южной Аравии. Однажды глава племени Таглиб Кулейб взял себе из родственного племени Бекр жену, по имени Джелила. После чего все родственники жены автоматически становились его родственникам. Исходя из этого, рядом с его палаткой поселился один из его шуринов по имени Джессас. Случилось так, что в гости к последнему приехала его родная тетка Бесус. Чуждая обоим коленам (Бекр и Таглиб), она имела право рассчитывать только на покровительство своего племянника. Вслед за ней прибыл ее земляк, некто Сад и остановился на некоторое время то же у Джессаса. Он привел с собой верблюдицу, кличкою Сараб.

Находясь под кровлей, а значит, и защитой Джессаса, Сад выпускал свою верблюдицу вместе с стадом Кулейба. Как-то раз Кулейб обходил ограду выгона и увидел жаворонка, сидевшего на яйцах, птица вскрикнула и затрепетала крыльями, Кулейб сказал: «Чего боишься, ты и твои яйца находятся под моим покровительством. Поверь, никто не посмеет тебя тронуть». А когда, немного спустя, Кулейб опять проходили тем же местом, заметил след верблюда, яйца же были раздавлены. Вернулся домой сердитый. Когда на другой день, вместе с Джессасом обходя пастбище, он увидел верблюдицу Сада, он догадался, что это она раздавила яйца, и крикнул Джессасу: «Смотри у меня! Я кое-что подозреваю.

Если узнаю подлинно, приму меры, чтобы эта верблюдица никогда более не ходила с моим стадом». Джессас ответил: «Клянусь Создателем, она вернется сюда»… Слово за слово, поднялась ссора. Кулейб стал грозить, что если он опять увидит верблюдицу, то пронзит ей стрелой вымя. На это Джессас ответил: «Попробуй только ранить ее в вымя, мое копье не замедлит пробить твой позвоночный столб». И опять вернулся Кулейб домой мрачнее ночи. Через некоторое время Кулейб опять вышел посмотреть на верблюдов, как раз в то время вели их на водопой, впереди, конечно, шли кулейбовы. Сараб, верблюдица Сада, находившаяся в стаде, рванула вперед и бросилась первая к водопою. Кулейба передернуло, он схватил лук в руки, натянул тетиву, выстрелил, выпущенная стрела пробила вымя верблюдицы. Бесус все это видела и вознегодовала, говоря: «О позор! Гостя моего обидели!», так голосила она в надежде, что Джессас отомстит за нанесенную ее гостю обиду. Напрасно старался Джессас успокоить ее обещанием богатого вознаграждения. День за днем она преследовала его, говоря: «Что гость под кровлей его не может найти защиты, а всякий честный человек обязан оказывать ее даже чужому, принятому в дом».

Не выдержал Джессас и поклялся отомстить, и с этого момента стал подстерегать Кулейба. Однажды, когда шейх вышел без оружия, Джессас напал на него сзади и всадил ему копье в спину, после чего скрылся. Придя, домой, он рассказал все своему отцу. Старец горячо запротестовал, говоря: «Так один ты и будешь отвечать, я тебя свяжу, чтобы домочадцы Кулейба могли убить тебя», после чего он связал его и отвел в палатку. Сюда же позваны были старейшины всех колен племени Бекр. Старик начал свою речь: «Делайте, что хотите с Джессасом, он убил Кулейба. Я его связал. Нам остается только ждать, пока не появятся призванные на кровомщение и потребуют его выдачи». Но представители рода не пожелали и слышать о выдачи убийцы. Прав он или виноват, честь рода требовала защищать его всеми средствами против преследователей. Так был порван тесный союз родственных племен и началась кровавая бойня, продолжавшаяся в течение 40 лет, пока, наконец, обе стороны утомились, и заключен был мирный договор.

Даже в условиях мира данные условия имели существенную силу, так при встрече на дороге рабы не сообщали друг другу свои имена и происхождение, чтобы не обнаружилось, что праотец одного был убит праотцем другого и по этой причине на одного из них ляжет долг совершения кровной мести.

Поразительно то, что даже религиозные представления арабов подталкивают к осуществлению кровной мести. По их представлениям, когда было совершено убийство, из головы мертвого (седалища души), вылетает птица и летает вокруг могилы, крича «дай мне пить!» до тех пор, пока родственники не окончат своей мести. При этом могила неотомщенного убитого бывает, мрачна, напротив, когда виновный наказан, она сияет. Однако зачастую вместо головы убийцы взималась так называемая «цена крови», которая была различна, она варьировалась в зависимости от важности убитого, от 10 до 200 верблюдов. Блестящую характеристику описанным событиям дает А. Мюллер, говоря: «Основание и перипетии этих бесконечных раздоров между отдельными племенами все одни и те же. Поэтому не следует смотреть на них как на факты первостепенной важности, а только как на почти исчерпывающий предмет – характеристику бедуинов, на самый сильный, побудительный, преимущественно предмет всяким другим, элементом всей арабской национальности. Эта древняя история дает довольно ясное представление о духе самого бедуинства, о диком его упорстве и храбрости, беззаветном и крайне щекотливом чувстве чести и вытекающем непосредственно отсюда порыве великодушия, а рядом жадности и коварстве арабов».

1.2 Религиозные представления

Нет никакого сомнения, что подобный строй жизни был мало приспособлен к развитию и поддержанию в арабах довольно глубокого религиозного чувства, способного преображать различные стороны человеческой жизни.

Известно, что в доисламский период арабы являлись политеистами, они населяли всю природу, отдельные местности и дома невидимыми духами, добрыми и злыми. В свою очередь они имели племенных и семейных идолов, с которыми обращались очень фамильярно и чтили их больше по привычке. Например, жители Мекки, говорит Мюллер, «держались старых обрядов главным образом в силу купеческой точки зрения основанной на практической выгоде. Основание этого мы находим в том, что они, пытаясь обезопасить себя от хищнических поползновений сынов пустыни, которые могли ежеминутно спуститься с гор и напасть на тянущиеся к северу караваны, которые, в свою очередь, являлись жизненной артерией для города, основали купеческий союз племени Хиджаза, который имел своим религиозным средоточием пункт всеобщего поклонения Каабу. Союзу этому удалось постепенно не верующих в начале, но суеверных бедуинов, держать в субординации и вместе с тем даровать им возможность вступления в члены союза.

Немного позже этому союзу удалось добиться, чтобы в течение четырех месяцев в году царствовал мир не только в области торговой конфедерации Мекки, но и почти повсеместно, по всей Аравии». Вообще следует сказать, что религия играла самую ничтожную роль в жизни этого практического, чересчур трезвого народа, особенно у кочевников. Исчерпывающую характеристику данной проблематики дает известный ориенталист XIX в. Р. Дози (1820 – 1883), говоря: «Араб – это свободный бедуин, не религиозный по природе, поэтому, никогда никому не удавалось сделать его таким. Араб – это человек практический, положительный, реалист даже в своей поэзии, и так как у него почти нет воображения, то он мало восприимчив к религиозным таинственным вопросам, которые действуют скорее на воображение, чем на рассудок».

Итак, род арабского пантеона находился в храме города Мекки. Жители города вырабатывали много идолов и продавали бедуинам, но для тех часто было достаточно и простого камня. Эль – Отарий, современник Мухаммада, говорит, что в крайнем случае, бедуины нагромождали кучу песка, выдаивали на него верблюдицу, и это был их идол. Над всеми богами и богинями доисламские арабы признавали одного Бога, под именем «всевышнего Бога» (Аллах Тааля). Мелкие боги назывались его детьми. Этим Богом клялись в начале договоров, писалась формула: «Во имя твое, Аллах!», злых людей называли «врагами Аллаха», но Бог этот не имел никакого культа, и сами представления о нем были крайне сбивчивы.

Вероятно, религиозные представления о едином Боге (Аллахе) возникла под влиянием иудейства, так как иудеев довольно много проживало среди арабов. Так, Медина (Ясриб) была населена преимущественно евреями, но были и другие еврейские колонии на Аравийском Полуострове. При полнейшем отсутствии фанатизма и нетерпимости среди арабов иудейство могло бы сильно распространиться, однако эта религия не вполне подходила для арабов в силу своей национальности. Распространялось в Аравии и христианство, но оно для массы арабов было, слишком догматично: догматы о едином Боге в трех лицах, о воплощении, о смерти и воскресении из мертвых Христа, о пресуществлении хлеба и вина в тело и кровь казались арабам непонятными и даже вызывали очень колкие насмешки со стороны этого полуатеистического народа. Рядом с иудейством и христианством выработалась новая секта «ханифов», отвергших догматы христианства и иудейства и проповедавших практическую (этическую) монотеистическую религию: веру в единого Бога (Аллаха), без догматов, с учением о воздаянии. Вера в Бога была у них тождественна с «вручением себя Богу» (по-арабски «ислам»), то есть «покорность Богу». У ханифов вера была живая, они имели наклонность даже проповедовать ее, но скептическое большинство арабов (бедуины) поразительно мало интересовалось умозрениями о Боге и будущей жизни и не чувствовало ни малейшей потребности искать новой веры и расставаться со своей прежней, языческой религией, религией славных предков, которая к тому же мало или вовсе не связывала человека обязанностями.

Итак, можно сделать предварительный вывод. Во-первых, рассмотрев внутреннее устройство арабского общества, отчетливо видим, что сложившиеся условия жизни обусловили появление невысоких моральных устоев. Исходя из этого, религиозные представления в таких условиях не могли развиваться нормально. Таким образом, религия была неспособна совершенствовать внутренние духовные качества человека, по сути, не являлась духовным началом. Во-вторых, все тенденции арабской кочевой жизни крайне пагубно влияли на консолидацию общества, а сложившиеся традиции и обычаи, созданные к урегулированию общества, наоборот, служили сильнейшим дестабилизирующим фактором общественного сознания.

В целом можно сказать, что в обществе не существовало никакого объединяющего фактора, который мог бы служить ядром для всех разнородных групп арабского общества. Именно в данных условиях будет проходить жизнь будущего основателя ислама Мухаммада.

2. Возникновение ислама на Аравийском полуострове, появление и развитие в нем концепции джихада

Рассмотрев внутреннее устройство арабского общества, попытаемся теперь проследить рождение и развитие в нем новой религиозной системы, получившей название «Ислам». Для целостного представления о данной системе обратимся к жизни ее основателя Мухаммада, так как именно она во многом является ключом к пониманию всех тех особенностей, которыми обладает исламская догматическая система. Детальное обозрение его жизни и сопровождавших ее коллизий поможет увидеть, на каком этапе проповеднической деятельности у Мухаммада возникает потребность и мотивы в обнародовании принципов «Джихада».

2.1 Мекканский период жизни Мухаммада

По мусульманскому преданию Мухаммад, родился 20 апреля 571 г. в мекканском племени Бану Хашим. Его отец Абдаллах умер незадолго до его рождения, он не оставил своему единственному сыну большого наследства. Его имущество состояло только из пяти верблюдов, нескольких овец и одной рабыни. Что касается самой семьи, к которой принадлежал отец Мухаммада, то она пользовалась известным значением: в ее ведении находился знаменитый колодец Замзам и право черпать из него воду, чтобы поить пилигримов. Мать Мухаммада Амина умерла спустя шесть лет после его рождения, и воспитывать мальчика стал дед Абд аль – Мутталиб, он очень был расположен к ребенку и заботился о нем более, чем о своих детях. Он часто брал с собой внука в святилище Каабы, так как являлся ее смотрителем и тем самым дал Мухаммаду возможность с самого юного возраста вплотную ознакомиться с религиозной жизнью своих соплеменников.

Два года спустя, когда умер дед, Мухаммад перешел на попечение своего дяди Абу – Талиба, человека великодушного, но очень бедного. Мухаммаду, таким образом, пришлось самому заботиться о своем пропитании. Он сделался пастухом и целыми днями присматривал за козами и овцами жителей Мекки. Но в глазах арабов это ремесло считалось унизительным, так как оно предоставлялось женщинам и рабам. Известно, что Мухаммад сопровождал своего дядю, когда он отправился в Сирию по торговым делам, и там, по преданию, один несторианский монах, по имени Бахира, предсказал ему великую судьбу. Впоследствии у Мухаммада были хорошие воспоминания о его пребывании в Сирии в связи с полученными там религиозными представлениями. Он говорил по этому поводу: «Бог воистину всегда поддерживал блюстителей своего слова в Сирии. Числом их было сорок. Если умирал один, на его место посылался другой, и, благодаря им, благословение распространялось на всю страну. Да возрадуется народ сирийский, потому что ангелы по благости Бога осеняют его своими крыльями».

В 584 г., будучи тринадцати лет от роду, Мухаммад сопровождал своих дядей во время войны между корейшитами и племенем Бену – Хавазин (в этом сражении при Нахле он поднимал для них падавшие стрелы). Это было первое участие в войне Мухаммада. Следует сказать, что эту войну арабские писатели называют позорной или «нечестивой», так как она велась в месяцы, посвященные богомолью. После того как Мухаммаду исполнилось 16 лет, он начал сам водить караваны в Сирию, Йемен. Это в немалой степени способствовало усвоению Мухаммадом из многих устных источников, встречаемых им во время его путешествий, сведений о различных религиозных учениях. Следует сказать, что Мухаммед приобрел репутацию честного человека за время когда был проводником караванов.

В целом мы видим, что с самого юного возраста Мухаммад ознакомился со всеми положительными и отрицательными сторонами своего общества как в религиозном, так и социальном плане. Все это без сомнения дало ему почву для переосмысления существующего уклада жизни.

Когда ему исполнилось 24 года, он женился на состоятельной вдове Хадидже. Это брак был благословлен рождением шести детей: двух сыновей, Аль – Касима и Абд аль – Менафа, и четырех дочерей: Зейнаб, Рукайя, Умм – Кулсум и Фатимы, но, к сожалению, младенцы мужского пола умерли в детстве. Брак Мухаммада и Хадиджи оказался счастливым. И хотя после ее смерти он неоднократно женился и имел одновременно несколько жен, на всем протяжении совместной жизни с Хадиджей он придерживался моногамного брака. Подтверждение этого факта мы видим в словах Аиши, ставшей любимой женой Мухаммада уже в старости, она говорила: «Я не ревновала ни к одной из многих проживающих со мной жен так, как к покойной Хадидже».

Для личности Мухаммада характерно то, что разбогатевший бедняк сделался защитником нищих и обездоленных. Семейная жизнь с богатой женщиной дала ему большие преимущества, так как именно теперь, свободный от мирских забот, во время своих прогулок по окрестностям Мекки, он получил возможность предаваться размышлениям о смысле жизни и о религиозном состоянии своего народа. В данный период своей жизни Мухаммад очень часто беседовал с евреями, христианами и ханифами о религиозных вопросах. Последние оказали на него очень существенное влияние, особенно Зейд – ибн – Амр, которого не могли удовлетворить ни иудейство, ни христианство. Он всенародно отрекся от религии своих предков, за что и жил в изгнании на горе Хира. Мухаммад до конца своей жизни считал Зейда святым, так как и сам он, замечает известный русский исламовед А. Е. Крымский (1871 – 1942), «в зрелые годы принадлежал к числу Ханифов». Впоследствии Мухаммад начал замечать, что знания, полученные им из разнообразных источников, шли в разрез с господствовавшим в Аравии идолопоклонством, которое практиковалось в его родном городе Мекке, где количество идолов в святилище Каабы достигало количества 360. Следует сказать, что здесь же находились изображения Авраама, ангелов и Пречистой Девы Марии с младенцем Иисусом.

Мухаммад осознавал, что идолопоклонство отображало неверное представление людей о Боге. Из полученных им знаний он сделал вывод, что истинная вера состоит в прямом поклонении единому Богу, который для восстановления чистоты веры в него посылал на землю своих пророков: Ноя, Авраама, Моисея, Иисуса, каждый из которых возрождал на земле истинную религию, но затем она вновь искажалась их последователями. Мухаммад, видимо, полагал, что мир снова впал в идолопоклонство и отошел от истинной веры и в него снова должен прийти новый пророк.

Все больше времени он начал проводил в уединении в пещере на горе Хира, где как повествует предание, он занимался делами благочестия, что выражалось в поклонении Аллаху в течение многих ночей, пока у него не возникало желание вернуться к семье. Обычно он брал с собой все необходимые припасы, а потом возвращался к Хадидже и брал все, что ему было нужно для нового такого же уединения.

В 610 (612) гг. на сороковом году жизни вследствие своего очередного душевного размышления над одним и тем же вопросом и сильного душевного напряжения в пещере на горе Хира Мухаммад заснул, и во сне ему явилось сверхъестественное существо. Предание его называет Гавриилом (в мусульманском понимании Джибрил, но имеется в виду архангел Гавриил, который явился Марии и Иосифу, объявив им о рождении Иисуса Христа. (Лк.1,26-27.)), хотя в Коране оно именуется «славным». (Сура.81.19.), «крепким силою» (Сура.53.5.), а также «святым духом». (Сура.16.104). Архангел Гавриил упоминается только при более поздних наитиях, бывших у Мухаммада в Медине, и поэтому более чем вероятно, что в первом откровении имеется в виду некий дух. Но что бы то ни было, сверхъестественное ли существо или нет, но оно набросилось на Мухаммада и заставило: «Читай во имя Господа твоего, который сотворил создает … создает человека из сгустившейся крови» (Сура. 96.1-2.), показывая при этом кусок парчи, покрытый начертаниями, которые он и должен был прочесть. Затем видение исчезло, проснувшись, Мухаммад поспешил домой к Хадидже в наивысшем напряжении; видя такое состояние, она, как смогла, начала успокаивать его.

Но следовало ждать повторного явления через некоторый промежуток времени, так как Мухаммада обуревали сильные сомнения. И вот в один из дней в минуты размышлений его осенила небесная ясность. Она наполнила его сердце давно желанным сознанием. Сотрясаемый как бы лихорадочной дрожью, спешит он домой; «заверните меня», – говорит он своим домашним. Далее он слышит следующие слова: «О закутавшийся в одежду! Встань и поучай! Господа твоего величай» (Сура.74.2-3). После этого откровения Мухаммад окончательно поверил в себя как посланника Божия, которому следовало проповедовать арабам истинную веру и обличать их заблуждения.

Основываясь на свидетельстве Корана, можно сделать вывод, что Мухаммад имел видения главным образом в первые годы своей пророческой деятельности, а затем лишь изредка и что вся его связь со сверхчувственным миром была ограничена звуковым общением. Хотя мусульманские богословы обосновывают данный звук как шум, издаваемый крыльями ангела Джибрила (Гавриила), который передавал пророку слова Аллаха. Этот шум являлся предвестником откровения как такового.

В целом трудно дать научный обоснованный ответ на вопрос, как возникла у Мухаммада горячая вера, что именно его Бог избрал выразителем своей воли и находился с ним в непосредственном общении. Было время, когда европейские ученые изображали Мухаммада эпилептиком и истериком, было даже установлено медицинское название его болезни – hysteriamuscularis. Теперь это мнение оставлено, эпилептические и истерические натуры не могут быть свободны от болезненных колебаний и увлечений. Ничего подобного мы не видим ни в жизни Мухаммада, ни в его простом и ясном, может быть, слишком трезвом учении.

Следует сразу заметить, что в данный период Мухаммад был вполне искренним, это не подлежит никакому сомнению. По мнению Р. Дози, «он в свои ведения и в свое божественное послание верил так же твердо и искренне, как апостол Павел. Грубый самозванец не был бы в состоянии основать религию, которую приняли миллионы людей. Без твердого и внутреннего убеждения Мухаммад никогда бы не смог стойко выдерживать в течение более десяти лет те оскорбления и опасности, которые его ждали.» Первыми последователями нового учения, помимо жены Хадиджы, стал Али, младший сын Абу – Талиба, дяди, которого Мухаммад приютил в голодный год, чтобы хоть немного облегчить его положение. Затем уверовал раб Зейд, а также известный купец Абу – Бакр, который усердно принялся распространять новую веру и охотно жертвовал для этого своими деньгами. По преданию, Абу – Бакру приписывается пять первых важных обращений в новую веру. Им были обращены в ислам Осман – ибн – Аффан (впоследствии третий халиф), хотя он принял веру, чтобы получить руку прекрасной Рукайи, дочери Мухаммада, Зобейр, Тальх, Абд – ар – Рахман и Саад.

Не довольствуясь проповедью в тесном кругу последователей, Мухаммад решил обратиться ко всем корейшитам и созвать народное собрание. Данное собрание не было государственным учреждением определенными правилами и распорядком, его созывал всякий, кто хотел сказать что-либо важное для всех. Когда раздался звон на собрание, прежде всего, возникло предположение, что получено известие об угрожающей городу опасности. Мухаммад поднялся на скалу Сафа, находившуюся у восточного конца базарной площади, напротив Каабы, и стал взывать оттуда: «Я сабахах «о утро!» (таким криком предупреждали о готовившихся набегах, происходивших на утренней заре). Когда собрались корейшиты, Мухаммад сказал им: «Если бы я рассказал вам, что у подножия этой горы показались враги, поверили бы вы мне?». Ему ответили: «Нам не случилось испытать, чтобы ты говорил ложь». Мухаммад тогда объявил, что хочет предупредить о другой более страшной опасности, угрожающей им, то есть наказания за грехи. Ему ответили насмешками и бранью за то, что он оторвал людей от дела из-за таких пустяков. Вообще проповедь Мухаммада носила апокалипсический характер, предупреждающий о том, что данному миру пришел конец и надо готовиться к страшному Суду Господню. Яркие картины мировой катастрофы, адских мук и райского блаженства, встречающиеся в мекканских сурах, обращены к врагам веры, предупреждают их о том, какие муки ждут их, какое блаженство, в противоположность им, уготовано поверившим пророку. Данные призыв к покаянию и покорности Аллаху выработался у Мухаммада, вследствие его эсхатологических представлений. Результатом этого душевного состояния явилось отрицание многобожия, которым языческий мир расщеплял и умалял всемогущество Бога. Рядом с Аллахом никакие существа не могут «…не приносить ни вреда, ни пользы, это – далекое заблуждение!» (Сура.22.12), существует только единый властитель который, «…живит и мертвит; от Его распоряжения смена ночи и дня; Как же вы не рассудите?» (Сура 23.80).

А иногда Мухаммад ограничивался требованиями, чтобы его и его последователей просто оставили в покое: «У вас ваша вера, и у меня – моя вера!» (Сура 109.6), но на это не мог рассчитывать в городе богатых купцов человек, собиравший вокруг себя бедных и обездоленных, нападавших на «обмеривающих» (Сура 83).

Итак, в первую очередь восстала мекканская знать, так как она понимала, что торжество нового учения послужит сигналом для общественного и государственного переворота. Их мысли сводились к следующему: если народ решит жить не для этой, а для загробной жизни, то влияние их должно само собой уступить влиянию того, кто оказывается представителем Бога на земле, а значит, он не ограничится притязанием на ключи от неба, но потребует себе и мирской власти.

Затем Мухаммад столкнулся с неприязненным отношением проповедуемого им учения со стороны кочующих арабов. Если он мог кое-кому из неверующих горожан внушать уважение беседами на отвлеченные темы, то для сынов пустыни он вовсе не являлся авторитетом. Для бедуина Мухаммад не представлял ничего достойного уважения, так как в его голове не укладывалась мысль, как обыкновенный человек может быть посланником Божьим. Это отношение к Мухаммаду мы можем понять из некоторых рассказов, возникших намного позже, но основанных на знании бедуинского характера. На пути в Мекку толпа последователей пророка встретила араба – кочевника и потребовала от него кое-каких справок. Чтобы придать своим расспросам больше веса, спутники Мухаммада сообщили бедуину, что среди них находится «Посланник Божий». «Если ты посланник Божий, обратился к Мухаммаду бедуин, то скажи мне, что находится в утробе вот этой верблюдицы». Только тот человек, который был способен удовлетворить его желание и дать предсказание такого рода, мог бы внушить ему уважение. Подтверждение таким данным мы находим в Коране: «Бедуины – еще сильнее в неверии и лицемерии и способнее не знать границ того, что низвел Аллах Своему посланнику» (Сура.9.98).

Однако был пункт, по которому мнения всех разнородных групп арабского общества относительно нового учения сводились воедино. Он состоял в следующем. Не столько личность посланника Божия раздражала арабов, сколько содержание и направление его учения, так как оно по своей сути противоречило всей природе данной народности. Основная идея проповеди Мухаммада была протестом против того, что араб до сих пор считал за достоинство и благородство. Но главное состоит в том, что учение Мухаммада не могло представить того узаконенного свидетельства, которое, по мнению древних арабов, служило мерилом всех вещей, а именно совпадение с преданием старины. Ссылка на обычаи предков служила всегда сильнейшим аргументом, против которого Мухаммад должен был защищать свое новое учение. В большей части Корана он буквально извивается под тяжестью этого довода. Приведем некоторые примеры. Когда говорят им: следуйте тому, что ниспослал Бог; они говорят: «Нет, мы будем следовать тому, что нашли мы у отцов наших. Уже ли тогда …, когда отцы и ничего не разумели и не ходили по прямому пути?» (Сура 2.165). Когда они сделают что-либо гнусное, то говорят: мы знаем, что также было и у наших отцов, что и Бог это заповедал нам. Скажи: «Бог не заповедает гнусного: как вы говорите о Боге то, чего не знаете?» (Сура 7.27). Нет, они говорят: «Мы нашли, что отцы наши держались такого исповедания, прямо по следам их и мы идем». (Сура 43.21.)

Следовательно, араб в вопросе о языческих обычаях ссылался на то, что, соблюдая их, он стремится подражать своим предкам. И насколько он проявлял консервативно – традиционный дух по отношению к обычаям старины, настолько с другой стороны он не желал принимать ничего нового, ничего такого, что не было основано на обычаях, унаследованных по преданию от старины. Он сопротивлялся всему тому, что сколько-нибудь походило на отмену этих обычаев.

Таким образом, распространение новой веры проходило крайне медленно. Достаточно сказать, что за первые три года своей проповеднической деятельности Мухаммаду удалось обратить не более 40 человек, настроив одновременно против себя большинство жителей Мекки, опасавшихся каких- либо общественно- социальных преобразований. Только покровительство дяди Абу – Талиба спасало Мухаммада от расправы со стороны мекканской знати. Встревожившись таким положением дел, Абу – Талиб попросил племянника избавить своих родичей от бедствий междоусобия. Исполненный веры, Мухаммад ответил дяде: «Клянусь Аллахом! Если бы мне в правую руку положили солнце, а в левую – луну под условием отказаться от этого великого предприятия, прежде чем Бог дарует ему торжество, и сказали, что, если я не послушаюсь, то сам погибну, я все-таки не покинул бы своего дела!» Мухаммад расплакался и пошел. Тогда Абу – Талиб позвал своего племянника назад и сказал: «Проповедуй, что хочешь! Я не лишу тебя моего покровительства, клянусь тебе!» Это событие еще раз доказывает, что Мухаммад искренне верил в свое божественное призвание и, как замечает, А. Мюллер «проявлял при этом к своим землякам поразительную кротость».

Однако репрессии, которые начались в Мекке против его последователей, носили уже ярко выраженное насилие, приводившее к гибели людей. Все это заставило Мухаммада в 615 г. отослать часть своих последователей в христианскую Абиссинию, где они были весьма гостеприимно встречены Негусом, христианским правителем. По мусульманскому преданию, он, выслушав от беглецов основные положения их религиозного учения, сказал, что разница с христианским вероучением у них не более тонкой линии, начерченной на земле. По всей видимости, последователи Мухаммада, открывая правителю Абиссинии положения своего вероучения, говорили только о том, что является общим между их учением и христианством, не затрагивая принципиальных расхождений.

Немного времени спустя Мухаммад решил пойти на компромисс с мекканцами и в одной из проповедей (Сура. 53), объявил, ал – Лат, ал – Узу и Манат благородными представительницами перед Аллахом. Это примирило с ним мекканцев, и они будто бы даже стали молиться вместе с Мухаммадом. Услышав об этом, эмигранты вернулись из Эфиопии. Затем Мухаммад раскаялся в своем компромиссе и объявил эту фразу наущением шайтана. После чего враждебность мекканцев еще более обострилась, и теперь уже около сотни мусульман, порвав с семьями, переехало в Эфиопию. Что же касается Мухаммада, то его хотели изгнать или убить, но твердость его родственников мешала исполнить такой план. В связи с этим в 617 г. на род хашимитов, из которого происходил Мухаммад, было наложено отлучение. Оно состояло в том, что все корейшиты письменно обязались не заключать с хашимитами браков и не иметь с ними никаких отношений. В таком положении они находились в течение двух или трех лет, пока, наконец, не состоялось мирное соглашение. Вскоре после восстановления отношений с неверующими в 619 г. Мухаммад теряет свою жену Хадиджу, а пять недель спустя своего постоянного и надежного покровителя Абу – Талиба. Следует сказать, что со смертью последнего положению Мухаммаду угрожала смертельная опасность но, несмотря на это, он продолжал свою проповедь в Мекке.

Вдобавок к этому мекканцы испытывали неприязнь к йастрибцам в связи с тем, что они занимались земледелием, а, по мнению большинства арабов, земледелие было презренным занятием. Кроме того, в Йастрибе было много евреев, а так как многие семьи аусов и хазраджей усвоили религию прежних хозяев города, то мекканцы имели большую наклонность считать все население еврейским. Мухаммад разделял предрассудки своих соотечественников, но так как у него не было надежды обратить к исламу единоплеменных ему купцов и бедуинов, а свою жизнь он мог считать в опасности, то он вынужден был забыть всякие предрассудки и ухватиться за эту возможность. Проповедь Мухаммада и раньше производила на многих йасрибцев впечатление, так как они находили хорошим все то, что мекканцы считали дурным. Ко всему этому подвластные йастрибцам евреи нередко угрожали им пришествием мессии, который отнимет у них верховную власть и передаст ее евреям. Поэтому, когда они услышали о Мухаммаде, что он посланник божий, то приняли его за мессию. По всем эти причинам весной 622 г. состоялись переговоры, результатом которых явилось признание Мухаммада пророком и принятием группой йастрибцев ислама. Спустя некоторое время, а именно 16 июля 622 г., состоялось переселение Мухаммада в Медину. Это событие стало поворотным пунктом миссии Мухаммада, и со времен халифа Омара является началом мусульманского летоисчисления.

Итак, первый период проповеднической деятельности Мухаммада ознаменован искренней верой и невероятным смирением в отношении своих соплеменников. Если и были угрозы в адрес последних, то они носили чисто религиозный характер, ничего общего не имеющий с физическим насилием.

.2 Мединский период жизни Мухаммада

Переселение Мухаммада и его последователей в Йасриб, называемое обычно арабским термином хиджра «переселение», не было просто переменой места проживания. Для современников этого события хиджра означала разрыв с прежними родственными отношениями и переход под защиту новой системы взаимоотношений, о которой пойдет речь ниже. Кроме того, с переселением Мухаммада тесно связан и характер ислама, а также его распространение в особенности на Аравийском полуострове. Если в Мекке Мухаммад был только духовным главой преследуемого меньшинства, то в Йастрибе он стал государственным лидером, управляющим преобразовавшейся общиной.

В виду выше сказанного мы видим, что Мухаммад заранее подготовил для себя почву в Йастрибе и был принят там не как беглец или гость, но как владыка. За такое радушное гостеприимство, оказанное народом города Мухаммаду и верным ему соратникам, Ясриб был переименован в Мадинат – ан – наби или Медина (город Пророка).

В земледельческом городе, каким была Медина, защита бедных и сирот встретила большое сочувствие, чем в купеческой Мекке. Кроме того, был нужен беспристрастный судья для прекращения их внутренних споров. Это было обоснованно тем, что в Медине отсутствовала правильная политическая организация. Не существовало централизованной власти, которую признавали бы все жители города, а степень влияния лиц, стоявших во главе отдельных родов и племенных подразделений, зависела сугубо от их личных качеств. В нашем случае город находился в руках двух племен ауситов и хазраджей, между которыми еще незадолго до прибытия Мухаммада происходили кровавые столкновения. Он прекратил эту старинную неприязнь между племенами, так как оба племени подчинились светской власти Мухаммада не менее, чем духовной.

Прибывшие с ним последователи из Мекки стали называться «аль – мухаджирун» (переселенцы), а группа новых учеников, сформированная из жителей Медины, получила название «аль – ансар» (помощники). Слившись вместе, эти две группы сформировали ядро нового мусульманского общества, известного как «умма», то есть община верующих, и вместе назывались «асхабы» или «сахабы» (сподвижники пророка). Далее следовало предупредить соперничество, которое легко могло бы возникнуть между выходцами из Мекки и жителями Медины. С этой целью Мухаммад установил между ними так называемое побратимство. Каждый из переселенцев выбрал себе из среды мединцев побратима, и эти отношения являлись настолько тесными, что в случае смерти побратима единственным его наследником оказывался другой побратим. Установление это чрезвычайно важно, так как в основу общественных отношений была заложена религия вместо прежнего племенного начала.

Отметим, что это первые реальные шаги в новых общественных условиях, которыми Мухаммада преодолевал сложившиеся древнеарабские идеалы. Все эти действия очень ярко отражены в первом уставе мединской общины, который сохранился до нас в предании. Главные пункты этого устава следующие:

«Правоверные корейшиты и жители Ясриба, равно как и все к ним примкнувшие, образуют отдельный народ по отношению ко всем отдельным арабам. Отношение правоверных выходцев из Мекки к племенам аус и хазрадж определяются так: мекканские переселенцы, равно как и отделы племен аус и хазрадж, решают самостоятельно свои собственные дела, главным образом уплату цены виры «крови», выкуп пленных, помощь обедневшим – правоверным воспрещается нанесения ущерба друг другу и возбуждение несогласия. Правоверный не имеет права убивать правоверного, если же он убил одного из не верующих, его родственник, правоверный, не может помогать неверующим против правоверного. Правоверные защищают друг друга против всех остальных, если к ним примкнут иудеи, они защищают и их и не должны никому помогать против них. Мир и война равно обязательны для всех правоверных, все они обязаны сражаться и мстить за кровь тех, которые пали в войне за дело Божье. Ни один язычников, жителей Йасриба, не имел право взять под свою защиту имущество и родственников языческих корейшитов. Кто убьет правоверного, подвергается кровавой мести, если не удовлетворит родственников убитого уплатой виры. Все распри, возникающие между правоверными, представляются на суд Божий и Мухаммада».

Рассмотренные нами пункты устава, безусловно, говорят, насколько изменилось мировоззрение арабов в данный промежуток времени. И, благодаря этому, говорит Мюллер, «Мухаммаду было очень легко потребовать от жителей Йасриба серьезной жертвы – отказаться немедленно и бесповоротно от глубоко укоренившихся в течение столетий арабских обычаев. Это служит наилучшим доводом того, насколько глубокое впечатление произвела его проповедь здесь, а с другой стороны насколько восприимчивы были умы новообращенных по сравнению с полным равнодушием к делам религии мекканцев и остальных бедуинов».

Интересно привести мнение В.В. Бартольда, который характеризует рассмотренный нами выше устав первой общины как проповедническую программу, говоря: «Мухаммад не задавался целью обратить всех мединцев в свою веру, напротив, впервые после многих столетий человечеству объявлено: «В религии нет принуждения» (Сура 2.257). Задача Мухаммада как вероучителя была другая: ему было необходимо обеспечить для своей религии место рядом с еврейской и христианской». Исходя из этого, можно заключить, что первоначально Мухаммад пытался очень тесно сплотить правоверных с иудеями, (это довольно ясно видно из приведенного выше текста устава), тем самым дав окончательный перевес своему учению над языческими тенденциями».

Постепенно Мухаммад начинает менять свое отношение к иудаизму и христианству. Если в Мекке ему казалось, что все люди откровения составляют одно целое: «Мы уверовали в Аллаха и в то, что ниспослано нам, и что ниспослано Ибрахиму, и Исмаилу, и Исхаку, и Йакубу, и коленам, и в то, что было даровано Мусе, и Исе, и пророкам от Господа их, мы не различаем между кем-либо из них, и Ему мы предаемся» (Сура 3.78), то теперь он убедился, что есть евреи и христиане (сектантского толка), ненавидящие друг друга, причем ни одна из этих религий не допускает существования рядом с собой какой-либо другой. А форма единобожия, выработанная Мухаммадом в Мекке, уже была настолько стройной, что отказаться от нее ради одной из прежних религий он не мог. Кроме того, в его глазах сам факт, что евреи и христиане, по его мнению, опровергали друг друга: «И говорят иудеи: «Христиане – ни на чем!» И говорят христиане: «Иудеи ни на чем!» (Сура 2.107) был достаточным доказательством, что рядом с двумя религиями нужна третья. Вскоре он убедился, что и последователи каждой отдельной религии не согласны между собой, между «сынами Исраиля» есть разногласия, и эти разногласия разрешаются Кораном (Сура 27.78). Христиане «… забыли часть того, что им было упомянуто, и мы возбудили среди них вражду и ненависть до дня воскресения» (Сура 5.17).

Главным раздражающим моментом для Мухаммада являлось то, что евреи и христиане не приняли его мессианского достоинства, так как он принадлежал к потомкам Измаила и к тому же не знал их Священного Писания. Наконец, Мухаммад еще в Мекке обратил внимание на библейские предания об Аврааме и Исмаиле, предке арабов, который привел обоих в Мекку и сделал их обоих строителями Каабы, будто бы только потом обращенным в храм идолов. Теперь он напомнил своим противникам, что Авраам жил до Моисея и Иисуса, следовательно, не был ни евреем, ни христианином, а все-таки был последователем единого Бога и, по общему убеждению евреев и христиан, находился в раю. Следовательно, с верой Авраама можно было спастись и именно эту веру проповедует Коран. «О, обладатели Писания! Почему вы препираетесь об Ибрахиме? Тора и Евангелие были посланы только после него. Разве вы не уразумеете?» (Сура 3.58). Характерной особенностью здесь является и то, что Мухаммад намеренно смещает акценты, говоря об Аврааме, а не Измаиле как родоначальнике своих соплеменников. Ведь Авраам не являлся национальным пророком, он не был специально послан арабам, они почитали его вместе с другими народами: иудеями и христианами. По-видимому, рассматривая ислам как религию Авраама, Мухаммад надеялся в последний раз сделать свою проповедь убедительной для последователей Моисея и Иисуса Христа, чтобы таким образом соединить существовавшие монотеистические религии в единое целое.

Кульминацией всего было обоснование себя как последнего пророка, подтверждением этого в откровении и разрыв с основными конфессиями: «И вот сказал Иса, сын Майрам: «О сыны Исраиля! Я – посланник Аллаха к вам, подтверждающий истинность того, что ниспослано до меня в Торе, и благовествующий о посланнике, который придет после меня, имя которому Ахмад». (Сура 61.6). Разрыв отношений Мухаммада с иудеями происходит на второй год после хиджры в 623 году. Это характеризуется изменением направления (Kibla) молящегося от Иерусалима к Мекке, к которой отныне должны обращать свое лицо все мусульмане во время молитвы и вместо еврейских постов устанавливается пост в месяц Рамадан.

Последние описанные события имеют более важное значение, чем может показаться на первый взгляд. Дело в том, что когда Мухаммад покинул Мекку и поселился в Медине, то стал довольно серьезно надеяться на религиозное единство с иудеями, а, следовательно, идеальным духовным центром для своей общины стал считать Иерусалим. Но этого оказалось недостаточным для обеспечения признания его иудеями, сопротивление их заставило Мухаммада выступить на исключительный путь арабизирования, а потому и вернуло его снова назад к настоящей арабской святыни – Каабе. Таким образом, во второй раз сами противники учения вынудили его против воли прокладывать новую дорогу, которая решительно повела к победе. Только теперь ислам окончательно освобождается от связи с последней древней религией, из которой по преимуществу черпал он идеальное содержание своего учения. Оригинальным в его догматике – за исключением весьма немногого, касающегося скорее лишь внешней стороны – является арабизирование христианско-иудейских вероучений, начавшееся с того, что дом Божий в Мекке становится на место иерусалимского христианского храма, расположенного на святой горе иудейского Бога.

Соответственно этому все мысли Мухаммада последующего периода устремлены к тому, чтобы подогнать свое учение, насколько это возможно, к преданиям и предрассудкам древней Аравии, лишь бы только оно не расходилось с главным положением о единстве Божием и с его притязаниями на значение его как величайшего из пророков. Таким образом, ислам высвобождается из тесных границ христианско-иудейской секты в национальную религию всего арабского народа. Рядом с этой тенденцией появляется неудержимое стремление покорить силой оружия неверующих мекканцев, ибо было не возможно допустить, чтобы дом Божий оставался в руках язычников.

2.3 Установление понятия «Джихада» (Священной войны)

Приблизительно к концу 622 г. положение Мухаммада в Йасрибе значительно упрочилось. Теперь он мог всецело положиться не только на своих «мухаджиров», но и на «ансаров» число которых постоянно росло. По мере их увеличения они стали оказывать похвальное рвение к делу Господнему. Вскоре Мухаммад был в состоянии попробовать посчитаться с мекканцами. Хотя по арабским понятиям они имели полное право объявить войну изменнику племени и всем тем, кто помогает ему, но миролюбивые купцы об этом не думали. Мухаммад же со своей стороны никаким образом не думал оставить их в покое. Слишком часто и грозно он стал возвещать, что Бог решил истребить тех, которые отвергают его истины. Его долгом было привести в исполнение божественное повеление, лишь только найдутся в его руках нужные средства. В данный момент были они, конечно, незначительны, ансары обязывались защищать его лишь в случае нужды, а со своей кучкой мухаджиров он не мог серьезно начать войну с корейшитами.

Но вредить им он желал, насколько было в его силах, и чем скорее, тем лучше. К тому же между его приверженцами возрастала нужда: предстояли большие затруднения по прокормлению небогатых людей из числа верующих. В подобных обстоятельствах араб привык воровать у ближайшего соседа то, что необходимо было ему. Ввиду этого проходившие недалеко от Медины мекканские караваны манили легкой добычей, стоило только внезапно напасть вооруженным отрядом. Учитывая это, первые маленькие отряды стали нападать на караваны уже с декабря 623 г. по октябрь 623 г., некоторые из них Мухаммад возглавлял лично. Однако все эти действия не имели какого-либо значительного успеха. Тем временем удалось заключить мирные договоры с некоторыми маленькими племенами, кочевавшими рядом с Мединой, и таким образом политическое влияние ислама начало распространяться за пределы города. Но добыча все еще не давалась, а в ней-то и ощущалась главная потребность.

Мухаммад решил, наконец, использовать весьма сомнительное средство, но известное ему из собственного детского опыта.

Приближался Раджаб, один из четырех священных месяцев, когда по всей Аравии наступает всеобщий мир. Как раз в это время Мухаммад посылает одного из своих грамотных помощников Абдулу Ибн Джахша, с семью другими сподвижниками с запечатанной инструкцией, на разведку вокруг Мекки. Когда Абдула в предписанном месте, распечатал бумагу, обнаружил приказ, в котором предписывалось, вместе со спутниками по их добровольному согласию подстерегать корейшитов. И действительно, вскоре подошел караван, везший из Йемена изюм и кожу под конвоем четырех корейшитов. Между тем наступил священный месяц. Инструкция Мухаммада была написана двусмысленно, и мнения о ее содержании раздвоились, перевес оказался на стороне самых ревностных. Итак, сделано было нападение на караван, одного из сопровождавших убили, а двух, взятых в плен вместе с захваченным товаром, увели в Медину. Мухаммад, по-видимому, был в высшей степени изумлен, он объявил торжественно, что никому не приказывал сражаться в течение священного месяца. Вместо того, чтобы разделить добычу, как это было в обычае, он приказал отложить ее в сторону. Вслед за тем он стал обвинять своих подчиненных с искусством опытного дипломата, так что их взяло отчаяние, тем более что и другие мусульмане, следуя примеру главы, осыпали их самыми горькими упреками. Присоединились к обвинителям и иудеи, по своему обыкновению они преследовали несчастных колкими всевозможными остротами. В свою очередь мекканцы были возмущены и всюду громко жаловались, что подчиненные Мухаммада не уважают даже священных месяцев.

Таким образом, логика развития событий показывает, что во всех слоях населения нарастал конфликт, который необходимо было разрешить, и чем скорее, тем лучше. Все это прекрасно понимал сам Мухаммад, он лишь оттягивал время для того, чтобы найти ключ к его разрешению и он, безусловно, его нашел для основной массы мусульман, которых к этому времени было большинство. Они, бесспорно, верили своему пророку и посылаемым ему божественным откровениям, и это ясно осознавал Мухаммад. Таким образом, учтя все эти тенденции, он возвещает новое и первое откровение Божие, в котором повелевается обязательная священная война «Джихад» и как следствие из этого оправдывается поведение Абдулы Ибн Джахша и его спутников:

«И сражайтесь на пути Божием с теми, которые сражаются с вами; но не будьте несправедливы, потому что Бог не любит несправедливых. Убивайте их, где ни застигните их; изгоняйте их, откуда вас они изгнали: искушение губительнее убийства. Не сражайтесь с ними при запретной мечети, когда они там не начнут сражаться с вами; но если они станут сражаться с вами, то и вы сражайтесь с ними: это будет воздаянием неверным. Если же ни удержатся от того… Бог прощающий, милосерд. Сражайтесь с ними дотоле, покуда не будет уже вам искушения, и покуда не установится ваше поклонение Богу. И если он удержатся от борьбы с вами, то вражда у вас будет только против беззаконных» (Сура 2.186-189). Вам предписана война, и она вам крайне отвратительна. Но, может быть, вы чувствуете отвращение от того, что добро для вас; и, может быть, любите то, что зло для вас: Бог знает, а вы не знаете. Спрашивают тебя о запретном месяце, – о войне во время него. Скажи: Война во время него великий грех; но уклонятся от пути Бога, не веровать в Него и в запретную мечеть, изгонять из нее посещающих ее, – еще больший грех пред Богом. Искушение губительнее войны. Они дотоле не престанут воевать с вами, покуда не сделают вас отступникам от вашей веры, если смогут сделать это; но те из вас, которые будут отступниками от своей веры и умрут, оставаясь неверными, тех дела будут тщетными и в здешнем мире и в будущем: они будут страдальцами в огне: в нем останутся они вечно» (Сура 2.212-214).

С этого момента дело Божие должно торжествовать через добровольную преданность верных и через вынужденную покорность неверных. Добрые убеждаются проповедью посланника Божия, злые (то есть не желающие добровольно) принуждаются к повиновению мечом. В этом отношении интересно привести манифест, изданный Мухаммадом в Медине именно в это время, он служит ярким дополнением к приведенным выше стихам Корана: «Различные пророки, были ниспосланы Богом для проявления различных Его свойств. Моисей был послан для проявления Его милосердия и промысла. Соломон – Его премудрости, величия и славы. Иисус Христос – Его правды, всеведения и могущества. Правду Его Он прославил чистотою своей жизни, всеведение – знанием сокровенных тайников человеческого сердца, могущества – чудесами. Но ни одно из этих свойств, однако, не оказалось достаточным, чтобы вполне убедить людей, они не поверили даже чудесам Моисея и Иисуса Христа. Поэтому я, последний из пророков, посланный с мечом! Пусть все, распространяющие мою веру, не прибегают ни к доказательствам, ни к рассуждениям, а убивают тех, кто отказывается повиноваться закону».

2.4 Возможные источники заимствования, возникновение догматической основы

При рассмотрении нами данных письменных источников возникает ряд вопросов, на которые следует дать достаточно ясный ответ. Суть их заключается в следующем: «Являлось ли данное откровение божественным в подлинном смысле слова, или же это был плод собственного ума Мухаммад, а может быть, оно просто было заимствованно из определенных источников?» Отвечая на поставленные вопросы, вспомним, что Мухаммад в начале своей проповеднической деятельности находился в очень тесном общении с еврейкой диаспорой и, весьма вероятно, что именно в ней он впервые почерпнул знания о священной войне. Нет никакого сомнения в том, что у евреев существовало данное понятие, и в современной библеистике оно носит название «Священной войны». Характерная особенность, которой определяется идеей, что это война Бога (Ягве), которую Он ведет с языческими культами, распространенными в земле, обетованной Израилю. В этой войне сражается и приводит к победе именно Яхве (Исх.14.4,14,19), и народ не должен бояться, но, наоборот, должен верить: «а вы будьте спокойны, Бог обеспечит победу!» (Исх.14.14). Помимо этого существует определенная схема ведения священной войны, которую можно разбить на два подпункта:

а) положение врага, сошествие Духа Божия, призыв к оружию

и к соратникам, победа, полное разрушение. (1Цар.11);

б) призыв (на культовом месте), совет Бога, победа в результате

божественного вмешательства, полное разрушение Например взятие Иерихона).

Следует обратить особое внимание на смысловое значение и методы ведения «священной войны» в иудаизме. По замечанию современного исследователя Священного Писания Ветхого Завета Э. Гальбиати, «методы ведения ее полностью соответствовали восточному военному праву со всей его жестокостью (так называемые войны на истребление) – только когда дело касалось судьбы семи народов, живших в Палестине до Израиля».

Книга Второзакония повествует о них следующим образом: «Когда введет тебя Господь, Бог твой, в землю, в которую ты идешь, чтоб овладеть ею, и изгонит от лица твоего многочисленные народы, Хеттеев, Гергесеев, Аморреев, Хананеев, Ферезеев, Евеев и Иевусеев, семь народов, которые многочисленнее и сильнее тебя» (Втор. 7.1.). В двадцать пятой главе к указанным выше народам прибавляются еще Амаликитяне (Втор. 25.17-19). В этом случае после разрушения города истреблялись все его жители, скот, идолы (Втор. 7.25), а все предметы, сделанные из драгоценных металлов, посвящались Богу (Иис. Нав. 6,17.19.21.24), все это называлось «херем». Прекрасную характеристику данному определению дает современный библеист протоиерей А. Мень (1935 – 1990), говоря: «В израильской военной практике существовал закон заклятия (еврейское íøú, херем, греческое ανάθεμα). Его издавна применяли многие языческие народы. Он заключался в том, что в городе, преданном заклятию, не брали добычи и пленных. Все стиралось с лица земли. Израильские войны, усвоив этот жестокий обычай, считали, что Бог его одобряет. Впервые они применили его во время взятия Арада (Втор. 21.1-3)».

Комментируя указные нами выше стихи Книги Второзакония, современный библеист М. Д. Гордон замечает: «В священной войне Господь временами не оставляет в живых целые народы, предавая их заклятию (херем). У современного читателя это вызывает недоумение, а Бог им кажется жестоким и беспощадным. Здесь нужно понять две вещи. Во-первых, если народы ведут войны, то Бог хочет, чтобы Израиль знал, что Он станет управлять и этой частью его жизни. Религиозная идея священной войны обретает смысл только в том случае, если народ Божий независим, свободен и занимает свое место среди других народов. Израиль во времена Книги Второзаконие как раз таким и был. Однако в христианстве народ Божий – Церковь – представляет собой нечто совершенно иное, и в наши дни нет места идее священной войны. Во-вторых, Бог есть Господь всей земли, Он дает ее тем, кого избирает. Книга Второзакония настойчиво утверждает, что пред Богом – Судией всей земли, изгнанные народы виновны пред Богом. Таким образом, повеление уничтожить Хананеев связано с тем, что они были осуждены Богом за свои преступления. Начало их истории в Библии восходит к их предку Хаму, сыну Ноя (Быт. 10.6.15-18). Ханаан, сын Хама, был проклят за то, что Хам не оказал должного почтения своему отцу (Быт.9.20-25)».

Таким образом, евреи были только простым орудием божественной кары: «В четвертом роде возвратятся они сюда: ибо мера беззаконий Аморреев доселе еще не наполнилась» (Быт. 15.16). Беззакония обитателей Палестины принадлежали к числу наиболее гнусных и унижающих человека: книга (Левит 18.1-25), перечислив кровосмешение, прелюбодеяние, человеческие жертвоприношения, гомосексуализм, скотоложство, добавляет: «Не оскверняйте себя ничем этим; ибо всем этим осквернили себя народы, которые Я прогоню от Вас. И осквернилась земля, и Я накажу беззаконие ее, и свергнет с себя земля живущих на ней». Исходя из этого, нет никакого сомнения в том, что вторжение израильтян оказалось судом Божьим над хананеями и их «мерзостью», как и толкует это автор Книги Премудрости: «Так, возгнушавшись древними обитателями святой земли Твоей, совершавшими ненавистные дела волхвований и нечестивые жертвоприношения, и безжалостными убийцами детей, и на жертвенных пирах пожиравшими внутренности человеческой плоти и крови в тайных собраниях, и родителями, убивавшими беспомощные души, – Ты восхотел погубить их руками отцов наших» (Прем. 12.3-6).

Кроме того, страшные наказания этих народов должно было уберечь евреев от заразительной силы дурных примеров: «А в городах сих народов, которых Господь Бог твой, дает тебе во владение, не оставляй в живых ни одной души… дабы они не научили вас делать такие же мерзости, какие они делали для богов своих, и дабы вы не грешили пред Господом, Богом вашим» (Втор. 20.16-18). Наконец, заметим, что «херем» мог применяться против израильтян, ставших вероотступниками: «Если услышишь о ком-либо из городов твоих, которые Господь, Бог твой, дает тебе для жительства, что появились в нем нечестивые люди из среды тебя и соблазнили жителей города их, говорят: «пойдем и будим служить богам иным, которых вы не знали»: то ты разыщи, исследуй и хорошо расспроси; и если это точная правда, что случилась мерзость сия среди тебя, порази жителей того города острием меча, предай заклятию его и все, что в нем, и скот его порази острием меча. Всю же добычу его собери на середину площади его, и сожги огнем город и всю добычу его во всесожжение Господу, Богу твоему; и да будет вечно он в развалинах, не должно никогда вновь созидать его» (Втор. 13.12-16).

Следует подчеркнуть, что, кроме особых случаев херема, ветхозаветные правила ведения священной войны были довольно мягкими. Врагу, добровольно открывшему ворота города, гарантировался мир, без разграбления: победители довольствовались только данью (Втор. 20.10-11). В случае отказа сдаться и взятия города штурмом детей и женщин щадили (Втор. 10.14), уважалась женская стыдливость (Втор. 21.19). При осаде вражеского города запрещалось вырубать сады и «опустошать окрестности» (Втор. 20.19-20). Жена из числа пленниц, если получала развод, оставалась свободной (Втор. 21.10-14).

Таким образом, заключает А. Гальбиати, «херем не является хитрым предлогом для того, чтобы дать религиозное оправдание эгоистическому захвату новых территорий; он всегда несет в себе кару, за проявления нечестия или отступничества, в которых могут провиниться и израильтяне. Следует также сказать, что израильские завоеватели могли в каких-то случаях прибегать к «херему» как к религиозному обычаю соседних народов (в сущности, это означало, что они отказывались брать добычу, то есть извлекать материальную выгоду из победы), однако происходило это нерегулярно».

Однако наши предположения были бы, безусловно, безосновательны, если бы мы не имели хотя бы косвенного подтверждения этому в Коране. Учитывая это, укажем следующий стих: «Поистине, Аллах купил у верующих их души и их достояние за то, что им рай! Они сражаются на пути Аллаха, убивают и бывают убиты, согласно обещанию от Него истинному в Торе, Евангелие и Коране. Кто же более верен в своем завете, чем Аллах? Радуйтесь же своей торговле, которую вы заключили с ним! Это ведь – великий успех!» (Сура 9.112). Однако здесь выступает на лицо весьма грубая ошибка в отношении Евангелия и христианства в целом. Нигде в Священном Писании Нового Завета мы не найдем приказания распространять христианство физической силой или оружием. Это не соответствует ни духу христианства, ни заповеди ее Основателя: «Вы слышали, что сказано: око за око и зуб за зуб. А Я говорю вам: не противься злому. Но кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую. Вы слышали, что сказано: люби ближнего твоего и ненавидь врага твоего. А Я говорю вам: любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас, да будете сынами Отца вашего Небесного, ибо Он повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных» (Мф.5.38-45.).

Теперь можно без особого риска высказать предположение, что данная идея была заимствована, и в целом не является божественным откровением как таковым. И если это так то, Мухаммаду осталось только модернизировать имевшиеся у него представления о священной войне под свою догматическую систему, развитие которой мы и попытаемся проследить.

Итак, мы видим, что после установления джихада возникает иной догматический базис. Если до этого духовно нравственное личностное совершенство в противовес языческим тенденциям покоилось на установленных пяти столпах вер: «салат, закат, саум, хадж, шахада», предполагавших в основе своей приложение внутренних душевных сил для самосовершенствования человека и как конечная цель и награда – рай, то теперь этот сложный и тяжелый путь внутренней духовной аскезы можно было миновать, приняв участие в джихаде. И на это ясно указывают хадисы, приведем некоторые из них. Сообщается, что «Абу Хурайра, да будет доволен им Аллах, сказал: «Как-то раз люди спросили: «О посланник Аллаха, какое (из благих дел) равнозначно джихаду на пути Аллаха?» В ответ им он сказал: «Такое, которое вам не по силам». После этого они задали свой вопрос еще дважды или трижды, и каждый раз (пророк) говорил: «Такое, которое вам не по силам», а потом сказал: «Сражающийся на пути Аллаха подобен такому соблюдающему пост, молящемуся и читающему айаты Аллаха (человеку), который будет непрерывно поститься и молиться до тех пор, пока сражающийся на пути Аллаха не вернется обратно» (Муслим). Сообщается, что «Сальма, да будет доволен им Аллах, сказал: «Я слышал, как посланник Аллаха, сказал: «День и ночь пребывания на страже (на пути Аллаха) лучше поста и ночных молитв в течение месяца; если же (человек) умрет в (это время), то дела его продолжаться, и будет определен ему его удел, и избавится он от искусителя (то есть от вопросов, которые в могиле людям будут задавать ангелы)» (Муслим).

Свидетельство приведенных нами фактов говорит о том, что Мухаммад намеренно облегчал догматический аппарат религиозной системы ислама, рассчитывая при этом на привлечение новых потенциальных адептов. Так как концепция джихада очень ярко гармонировала с менталитетом арабов, а именно с вековыми обычаями в отношении грабежа и войны, то в виду этого Мухаммад просто направил все имеющиеся тенденции в религиозное русло, приэтом дав им догматическую очистку. Интересную характеристику данным действиям дает исследователь XIX века пастор И. Гаури, говоря: «В священной войне искусно были соединены две самые могучие пружины человеческой деятельности: религиозное воодушевление и жажда обогащения. Каждый находил в ней то, к чему стремился, энтузиаст – верное обеспечение райского блаженства, жаждавший добычи – избыток земных сокровищ, большинство же искало и того, и другого. Таким образом, оба мотива действовали почти с одинаковой силой».

2.5 Институт мучеников за веру – «шахидов»

В подкрепление веры, в награду за участие в джихаде, появляется новое откровение, известное как обет, данный Богом: «Так же и тех, которые бежали и были изгнаны из домов своих, терпели изнурение на пути моем, были в битвах и были убиты, очищу Я от злодеяний их, введет их в сады, по которым текут реки. Это будет наградой от Бога: у Бога – прекрасная награда» (Сура 3.194-195). Комментируя данный стих, А. Мюллер говорит: «Даже трудно себе представить хотя бы приблизительно, насколько сознание награды воодушевляло сердца первых мусульман». Но, для нас важно то, что с появлением этого стиха в Коране возникает совершенно новый институт в догматической системе ислама, получивший название «мучеников за веру» или «шахидов» («шахада» была военным кличем, с которым воины бросались в бой на неверных, и она же является в исламе исповеданием веры!). Отныне, по словам Мухаммада, «рай находится в тени мечей».

Развернутое представление этому можно найти в хадисах: «Хадрат Абу Хурайра сообщил, что пророк говорил: «Кто покинет свой дом для борьбы ради моей цели, верит в меня и исповедует моих посланцев его защитник Аллах. Который даст ему вход в рай (если он умрет как мученик) или вернет его в триумфе домой (откуда он ушел для джихада) с наградой добычи. В Нем, в чьей руке моя душе, какую бы рану не получил (человек) на пути Аллаха, в день воскресенья из его раны текущая кровь будет (аромата) мускуса.… В нем в чьей руке душа моя я хотел бы быть убитым на пути Аллаха и принеся жизнь, затем быть убитым и принести жизнь, потом (снова) быть убитым и принести жизнь, а затем снова быть убитым и принести жизнь (Бухари – Муслим). Мухаммад сказал: «Капля крови, пролитая во имя Аллаха Великого и Всемогущего, дороже для него всего на свете». «Никто из вошедших в рай не пожелает возвращаться в этот мир, (даже если предложат) ему все, что есть на земле, (никто), кроме шахида, который захочет вернуться в мир этот и быть убитым десять раз, увидев, какая честь (ему будет оказана в раю)». (Бухари – Муслим). «Аллах простит шахиду любой грех, кроме (неоплаченного им) долга» (Муслим).

Один из компетентных авторов Е. Тиан, поместивший свою статью о джихаде в известной Исламской Энциклопедии, приводит интересную аналогию, говоря: «Мусульманин так же посвящает себя джихаду, как в христианстве монах посвящает себя служению Богу, об этом говорится в различных хадисах. Джихад – это действие чистого посвящения, оно является одним из путей, ведущих в рай, богатая небесная награда гарантируется для тех, кто посвятит себя ему. Тот, кто погибнет во время джихада, становится мучеником за веру». «Именно сознание о райском блаженстве, ожидавшем павшего в бою – говорит академик В.В. Бартольд- вызывало религиозное воодушевление, без которого были бы не мыслимы блестящие успехи мусульманского оружия».

Однако существенное замечание делает известный исламовед профессор А. Массе, говоря «что правоверие всегда вело борьбу с неразумными формами самопожертвования, усмотрев в них стремление к самоубийству, безусловно, запрещенному в исламе. Так, впоследствии правоверные стали считать, что тот, кто выполняет мирные обязанности (пост, молитву, чтение Корана), идет «по пути Божьему» точно так же, как и тот, кто жертвует своей жизнью».

Одновременно эти письменные памятники показывают нам, насколько изменилось мировоззрение арабов в понимании сакрального мира, ведь они в принципе не воспринимали понятие о загробной жизни и тем более понятие о догмате воскресения. Ввиду этого следует сделать некоторое отступление от основного повествования и дать краткое описание рая для того, чтобы иметь целостное представление о том, в каком виде представал рай в глазах первых мусульман. Ибо это и есть сама цель, к которой они стремились, беззаветно отдавая свои жизни. В описании рая Мухаммад прибегал к образам, которые были открыты ему Божественным откровением и впоследствии переданы верующим мусульманам.

2.6 Представления о рае в контексте понятия

Исходя из этого, Коран представляет рай следующим образом. «А для благочестивых блаженное жилище. Сады и виноградники. Полногрудые, равные им по летам девицы; и полные чаши. Там не услышат они ни пустословия, ни лжи» (Сура 78.31- 35). «Они будут в садах сладости (это сонм людей из древних, и немногие из последних); на украшенных дорогими камнями седалищах, облокотившись на них и сидя одни против других. Вечно юные отроки будут носить вокруг их кубки, братины, чаши с напитками, от которого они ни одуреют, не пьянеют» (Сура 56.12-19). «Они будут среди лотосов, не имеющих шипов, среди воды разливающейся, среди обильных плодов, которые не прекращаются и никогда не запрещаются; будут на высоких ложах. А они созданы нами особенным созданиями: Мы им положили быть девами, мужьями милыми, по возрасту равными» (Сура 56.27-36).

Итак, мусульманский рай представляет собой место, где каждый получает всевозможные наслаждения от разнообразных телесных и эстетических удовольствий. В одном из хадисов это описывается следующим образом: «Посреди садов вечности дворцы из жемчуга. В таком дворце семьдесят помещений из красного яхонта, в каждом помещении семьдесят комнат из зелёных изумрудов, в каждой комнате ложе, на каждом ложе постелены семьдесят постелей всех цветов, на каждой постели жена из большеглазых чернооких. В каждой комнате накрыт стол, на каждом столе семьдесят видов еды. В каждой комнате семьдесят слуг и служанок. И каждое утро верующему даётся такая сила, что он может справиться со всем этим». По всей видимости, это является лишь образом того, что рай есть удовольствие, но удовольствие прежде всего телесное, превышающее всякое представление о нем человека.

В свою очередь рай разделен на несколько степеней, есть сад благодати, который недосягаем для каждого стремящегося: «Не ждет ли каждый из них непременно войти в рай утех?» (Сура 70.38). Такой сад предназначен для тех, «которые приближенные к Богу. Они будут в садах сладости (это сонм людей из древних, и немногие из последних)» (Сура 56.11-12). Помимо этого существует рай, который Аллах назвал «горницей», обещанной рабам Милосердного, описанным в суре «Различие», как сочетающим в себе правоверие, прямоту, непрерывное богослужение и высокую мораль. Исходя из этого горница является самой высокой ступенью в раю, предназначенная для тех, кто достиг всех качеств доброжелательности, терпеливо применяя их, воздержался от желания уклониться от них. Также в раю есть «сады с подставками и без подставок», и там существует место под названием «сад прибежища и место под названием «Сад Эдема». А тому, кто боится сана Господа своего «два сада», а не один сад, в этом саду имеются «Ильлиин», то есть высокие ступени, количеством сто, которые Аллах приготовил для сражающихся на пути Аллаха, и расстояние от одной ступени до другой подобно расстоянию от небес до земли, и если вы станете просить Аллаха (о чем – либо), то просите Его о Фирдаусе, ибо, поистине, он находится посреди рая на самой его вершине, а выше него – (только) престол Милостивого, и из него берут начало реки рая.

Следует также обратить внимание и на то, что в такой теоцентричной религии как ислам, существует столь антропоцентричное представление о Рае. Бог в таком рае как бы вынесен за скобки, наслаждающиеся предоставлены друг другу и своим наслаждениям, и Бог появляется там только затем, чтобы поприветствовать отдыхающих Сура 36.58. Их соотношения хорошо выражены в неоднократно проходящей через весь Коран фразе: «Бог будет доволен ими, и они будут довольны Им» (Сура 98.8).

Исходя из выше сказанного, нет ничего удивительного, что по зову Мухаммада второго рамадана (приблизительно в январе 624 г.) поднялись 83 беглеца на новый хищнический набег, к ним примкнули 61 человек из племени аус и 170 хазраджей. Произошла битва в местечке под названием Бадр между мекканцами и мусульманами, доставившая последним победу, хотя военные силы мекканцев намного превосходили силы мусульман. Мухаммад объявил, что победа досталась мусульманам благодаря божественной помощи: «Бог помог вам в Бадре, тогда как вы были слабы; бойтесь Бога, что бы вам быть благодарными. Тогда ты сказал верующим: не довольно ли для вас того, что Господь ваш прибавит к вам три тысячи ангелов, посланных с неба?» (Сура 3.119-120). Предание сообщает, что эти легионы возглавляли Гавриил, Михаил и Сарафиил.

Интересно заметить, что эти свидетельства отчасти совпадают с одним из пунктов предложенной нами выше схемой ведения священной войны в иудаизме. В ходе боевых столкновений лишь четырнадцать мусульман мученической смертью купили себе вход в рай. Со стороны мекканцев было убито сорок девять человек, в их числе злейшие враги ислама Уба и Шейб, Абу Джахль, так же после битвы был казнен Ан – Надр сын Харриса, который в Мекке осмеливался отвлекать слушателей своими баснями о персидских царях. Следует сказать, что Мухаммада нельзя упрекнуть в свирепости, в особенности если принять во внимание суровые воинские обычаи древней Аравии. Но он не разу не миловал тех, которые осмеливались восставать против его веры открыто, вступив в борьбу при помощи духовного оружия и даже пробовали унизить ислам. В противовес этому ревнители веры настойчиво требовали умерщвления всех поголовно как врагов Божиих. Но более мягкий взгляд, благодаря заступничеству Абу Бекра, пересилил. Решено было дозволить родным выкуп пленных, а которым не удастся внести деньги, отрубить головы. А пока отдан был приказ обходиться с пленными человеколюбиво. Вся остальная добыча была поделена на второй день после сражения на подходе в местности Сафра. При этом «правоверные» чуть было не передрались. Тогда Мухаммад объявил новое откровение, узаконившее на будущее время правила дележа. Пятая часть добычи, в виде доли Богу, поступала в общую казну, из остального право выбора одного предмета предоставлялось Мухаммаду, все остальное делилось поровну.

Это событие показывает, что еще очень многие примкнувшие к исламу жили чисто практической выгодой, ничего общего не имеющей с войной за веру – джихад. Свидетельство этого мы находим в предании, где очень ясно выражено, что все это понимал и сам Мухаммад: «Передают со слов Абу Мусы, что (однажды) к пророку, пришел какой-то человек и сказал: «(Один) человек сражается ради военной добычи, (другой) сражается ради славы, (третий) же сражается напоказ, так кто (из них сражается) на пути Аллаха? (Пророк) сказал: «На пути Аллаха (сражается человек), сражающийся ради того, чтобы превыше всего было слово Аллаха». Подтверждая эту мысль, известный русский исламовед академик В.В. Бартольд говорит, что «джихад был, прежде всего, источником материальных благ».Аналогичного мнения придерживаются и современные европейские исследователи; так, М. Уотт говорит: «Большую часть участников джихада вдохновляли материальные, а не религиозные мотивы».

Также следует добавить, что вступающий в умму становился равноправным ее членом, и получал свою часть добычи от общего захвата.

2.7 Появление учения о предопределении и его влияние на концепцию джихада

Но, как бы то ни было, большое количество людей из жителей Медины почувствовали внезапное влечение к исламу и своим обращением значительно увеличили число ансаров, другие же, признававшие Мухаммада только видимо – укрепились в вере. Таким образом, победа дала возможность Мухаммаду занять твердое положение, и он был в состоянии сделать еще несколько шагов вперед раньше, чем мекканцы успеют опомниться от поражения. Прежде всего, ему нужно было устранить в непосредственной близости всякое сопротивление. Исходя из этого, появляются новые стихи Корана относительно ведения священной войны, но уже более суровые по свому тону: «Когда встретитесь с неверными, то ссекать с них головы дотоле, покуда не сделаете совершенного им поражения! Пленных держите в крепких оковах; а затем – или выкуп за них, тогда уже, когда война кончит свои тяжелые подвиги. Так. Бог, если бы захотел, Сам за себя отомстил бы им; но Он хочет одних из вас испытать другими. Которые убиты на пути Бога, делам тех Он не даст потеряться. Он руководит ими и успокаивает сердца их: введет их в рай, о котором известил он их» (Сура 47.4-8).

После чего происходит разрыв договора с иудеями, «лицемерами» племени Кейнока, разрешение на это дает новое откровение (Сура 8.57), затем происходит осада еврейских кварталов, изгнание их из Медины без имущества и средств существования. Вскоре после этого происходит второе серьезное сражение с мекканцами при горе Оход. В начале сражения энтузиазм действительно был силен, и мусульмане едва не выиграли победу, но потом у них появилась страсть к грабежу. Религиозная цель войны была потеряна, мусульмане бросили поле боя и принялись грабить лагерь неприятеля, вследствие чего победа досталась мекканцам. У Мухаммада было выбито несколько зубов, и он был бы убит, если бы его не спас Тальх, племянник Абу Бакра, который перехватил на лету пущенную в него стрелу. Али, Абу Бакр и Омар были изранены, дядя Мухаммада Хамза и множество мусульман были убиты.

Насколько Бадрская битва возвысила Мухаммада в глазах его соотечественников, настолько Оходская неудача его унизила. Из среды последователей Мухаммада начали слышаться ропот по случаю понесенных утрат и вопросы о том, как могло случиться, что пророк божий, который находился под особым покровительством Аллаха, мог быть побежденным? Равновесие в обществе вносит новое откровение: «Бог оправдал уже для вас свое обещание, когда вы, по Его изволению, поразили их; а вы и после того оказались робкими, спорили между собой об этом деле и не оказали повиновения после того, как Он показал вам то, чего желали вы. Из вас некоторые желали настоящей жизни, а другие желали будущей жизни: Он обратил вас в бегство, чтобы испытать вас…. Верующие! Не будьте подобны неверным, которые о своих ближних родственниках, когда они отправились в путь или вышли на войну, говорили: «если бы они были с нами, они не умерли бы и не были бы убиты»…. Действительно, будете ли вы убиты на пути Божием, или умрете, вам прощение от Бога и милость, которая лучше того, что собираете вы здесь. И умрете ли вы, или будете убиты, все вы будете собраны пред Богом…. Тех, которые убиты на пути Божием, не считайте мертвыми; нет, они живы, они пред Господом своим, получают удел свой» (Сура 3.145-163).

Именно это откровение положило в основу ислама новое учение о предопределении, которое в основе своей разбивает ропот мусульман относительно понесенных утрат. С этого момента все происходящее для верующих основано исключительно на воле Божией, никакие события не могут происходить сами по себе, их определяет Аллах – в силу своей воли. Но главное в этом учении является то, что именно оно делает солдат храбрыми, презирающими смерть и переносящими без ропота все лишения священной войны, так как они исходят от Аллаха.

Известный исследователь в области ислама В. Ирвинг (1783 – 1859) отмечает, «что предопределение больше всего повлияло на успех военных предприятий Мухаммада, на что, очевидно, он и рассчитывал. Он проповедовал, что каждое событие предопределено Богом и вписано в книгу вечности до сотворения мира и что судьба каждого человека и час его смерти неизменно определены заранее так, что никакие усилия человека не могут ничего изменить. В силу такой уверенности мусульмане шли на войну, ничем не жертвуя, а так как смерть в битве была равносильно мученичеству и вела их немедленно в рай, то они и в случае смерти, как и при победе, ничего не теряли, а только выигрывали».

К этому промежутку времени можно отнести откровение, воспрещающее употребление вина и азартных игр: «Верующие! Вино, игра в жребий, кумиры, стрелованье гнусны, – дело сатаны; потому устраняйтесь от этого: может быть, будете счастливы. Сатана хочет только того, чтобы вином и игрою в жребий поднять между вами вражду и ненависть, отклонить от воспоминания о Боге и от молитвы. Уже ли вы не воздержитесь?». (Сура 5.92-93). Все это нужно было Мухаммаду, чтобы выработать в мусульманах дисциплину, жесткость, а главное – строгое единство в среде мусульман для того, чтобы не повторились вновь события, унижавшие его и ислам в целом. Нет никакого сомнения, что эти меры дали свои плоды: ряд походов на мелкие окрестные племена несли мусульманам победу за победой, тем самым возвышая ислам.

Мухаммад начинает посылать своих молодых проповедников далеко за пределы Медины. Мы не будем останавливаться на подробности этих событий, отметим лишь следующее. За это время Мухаммад сделал полностью мусульманской территорию Медины, тем самым отпали сомнения в его особой миссии, позволяющей справляться с более многочисленным врагом. Количественно растет его войско, а значит, растет, и ислам и вскоре он уже был в силах покорить Мекку. По мнению М. Уотта, «все это произошло благодаря джихаду, который в ранние годы своего существования заставил осознать большую часть языческих племен, что простейший способ избежать нападений мусульманских войск, принять ислам и присоединиться к мусульманской конфедерации».

2.8 Покорение Мекки и торжество джихада

В начале января 630 г. многочисленное мусульманское войско осадило Мекку, был заключен договор о сдаче города мирным путем. Войска Мекки перешли на сторону победителей, большинство жителей приняло ислам. И именно в день взятия Мекки Мухаммад произносит знаменательные слова: «Теперь уже больше нет хиджры, но остается священная война и добрые намерения. Когда вы будете позваны в поход, отправляйтесь». В восьмой год хиджры Мухаммад с триумфом возвращается в Мекку, где сжигает всех языческих идолов вокруг Каабы и провозглашает это место святилищем единого бога Аллаха. Одновременно рассылая по разным окрестностям делегации с призывом мирным путем покориться исламу, также следует сказать, что был отдан приказ, повсеместно разрушать языческие капища. Важно иметь в виду, замечает М. Уотт, что «все эти события не говорят о том, что ислам как религия распространялась только мечом. Действительно, аравийским языческим племенам, ставшими объектом джихада, предлагали такой выбор: ислам или меч. Но к иудеям, христианам, которые рассматривались как монотеистические, отношение было иным. Эти религии считались родственными исламу с учетом, что их современные последователи отошли от первоначальной «чистой веры». Однако они все же не были идолопоклонниками, и поэтому могли считаться союзниками мусульман».

2.9 Последние коранические стихи (айаты) о джихаде и новое аскетическое направление в джихаде ко смерти Мухаммада

Теперь предстояло сделать последний шаг на пути полной исламизации культа Каабы. Исходя из этого, через год после взятия Мекки появляется новое откровение, «Во имя Аллаха милостивого, милосердного! Отречение от Аллаха и Его посланника – к тем из многобожников, с кем вы заключили союз. Странствуйте же по земле четыре месяца и знайте, что вы не ослабите Аллаха и что Аллах опозорит неверных! И призыв от Аллаха и Его посланника к людям в день великого хаджа о том, что Аллах отрекается от многобожников и Его посланник. И если вы обратитесь, то это лучше для вас, а если отвратитесь, то знайте, что вы не ослабите Аллаха.

Обрадуй же тех, которые не уверовали, мучительным наказанием, кроме тех многобожников, с которыми вы заключили союз, а потом они ни в чем пред вами его не нарушали и никому не помогали против вас! Завершите же договор до их срока: ведь Аллах любит богобоязненных! А когда кончатся месяцы запретные, то избивайте многобожников, где их найдете, захватывайте их, осаждайте, устраивайте засаду против них во всяком скрытом месте! Если они обратились и выполняли молитву и давали очищение, то освободите им дорогу: ведь Аллах – прощающий, милосердный!» (Сура 9.1-5). «О вы, которые уверовали! Ведь многобожники – нечистота. Пусть же они не приближаются к мечети священной после этого года! А если вы боитесь недостатка, то обогатит вас Аллах от Своей щедрости, если пожелает. Поистине, Аллах – знающий, мудрый!» (Сура 9.28).

Затем Али объявил, что ни один многобожник не войдет в рай, что ни один из них не будет допущен к Каабе в следующем году, все договоры Мухаммада с неверующими остаются в силе, а остальным предоставляется четыре месяца отсрочки, после чего им объявляется война.

Особый интерес в этом отношении вызывает мнение авторитетного мусульманского богослова Ибн Хаджара аль – Аскалани (ум. 1356), который говорит, что «джихад используется также для обозначения таких понятий, как борьба с собственной душой, борьба с шайтаном и борьба с нечестивцами. Если говорить о борьбе с душой, она выражается в изучении того, что связано с религиозными делами, применение полученных знаний на деле и передачи этих знаний другим. Что касается борьбы с шайтаном, то суть ее состоит в том, чтобы противостоять тому сомнительному, что внушает человеку шайтан, делает привлекательным для него. Что касается борьбы с неверными, то она может осуществляться как руками, так и с помощью денежных средств, языка или сердца. Борьба же с нечестивцами осуществляется прежде всего руками, затем – языком, а затем – сердцем».

Анализируя приведенное суждение, современный русский мусульманский комментатор Владимир Абдула Нирша говорит: «Таким образом, «Джихад» не сводится к одной только вооруженной борьбе. Если же речь идет именно о боевых действиях, то следует помнить, что участие в них с точки зрения шариата будет оправданным лишь в том случае, когда намерения человека являются искренними, а цели правильными».

Характерно то, что с означенной проблематикой тесно связан принцип обязательности джихада. Это принцип основан на предании пророка. Согласно ему, Мухаммад сказал: «Тот, кто умер, не совершив Джихада и даже не намереваясь его совершить, тот умер немусульманином». Комментируя данный хадис, современный мусульманский исследователь Ариф Биллах Маулана говорит: «Человеческая жизнь, в которой, несмотря на внешнее декларирование веры человек, не использовал возможности участвовать в джихаде и не имел тоски по этому участию, живет жизнью лицемеров. В случае смерти такого человека он переходит в другую жизнь со знаком лицемера». Из этого, можно заключить, что джихад является обязательным, однако нет достаточно четкого определения, о каком же направлении джихада идет речь. В этом отношении мнения мусульманских богословов и исследователей различно. Рассмотрим мнения некоторых из них.

Так, Суфйан ас – Саури (715 – 777 – 78) утверждал, что «джихад – акт лишь рекомендуемый мусульманам, который становится их обязанностью только тогда, когда они подвергаются нападению». По мнению современного турецкого мусульманского богослова Мухаммада Абдулы Гюлена, «джихадом является любой поступок, совершаемый во имя Аллаха, гнев во имя Него. Джихад предполагает победу, как на внутреннем, так и на внешнем фронте. Джихад состоит из трех направлений: великого, малого и военного джихада. Духовная борьба является великим джихадом. Великий джихад – это сознательное выполнение своих обязанностей и состояние постоянной борьбы с самим собой, со злобой, ненавистью, завистью, самолюбием, гордостью, спесью, заносчивостью и другими губительными, разрушающими чувствами живой плоти. Малый джихад – физическое выполнение обязанностей, которые предписывает соблюдать человеку вера. Все три направления джихада рассматриваются в исламе как обязательные для мусульманина». Расширенное представление означенной проблематике дает Р. Максуд, говоря: «Джихад – очень важная концептуальная часть ислама и по существу считается шестым столпом веры. Однако из всех аспектов ислама именно джихад более всего подвержен неверным интерпретациям. Часто думают, что джихад означает только ведение военных действий, однако истинное значение этого слова другое. Слово «джихад» буквально означает «усердие» и в духовном смысле знаменует собой постоянное борение против греха во всех его проявлениях. Истинное ежедневное усердие мусульманина характеризуется соблюдением чистоты духа и отвержением зла».

Интересно рассмотреть мнение известного русского религиозного философа В. С. Соловьева (1853 – 1900), который придерживался мнения, что священная война (джихад) была для Мухаммада религиозно-политической мерой, временно необходимой, но не постоянным религиозным принципом. Основание этого он находил во второй суре, где говорится: «В религии нет принуждения. Прямой путь ясно отличается от кривой дороги; кто отрицается от ложного вероучения, верует в Бога, тот держится за твердую рукоять…». (Сура 2. 257). Из чего он делает вывод, что Мухаммад не противоречит своей первоначальной проповеди в Мекке: «Мы вполне знаем то, что говорят они (неверные), но ты не будешь принуждать их». (Сура 50.44). Обращает на себя внимание мнение современного исследователя Р. Амура, который говорит: «Великий джихад – духовная «война на пути Бога» (Сура. 9.24), против неверия и неправедности, всегда считалась первостепенной, битва велась верующими с собственной душой и поведением. Ислам называет это «Великим Джихадом» и утверждает, что обязанность вести подобного рода борьбу возложена на каждого мусульманина. Значимость данного установления превыше всего. Вторая форма джихада, «Малый Джихад», физическое участие мусульман в борьбе в защиту веры, не является обязательным для всех, хотя поддерживать войну, которая уже началась, вменяется в обязанность всем без исключения последователям религии».

Исходя из выше сказанного, довольно ясно видно, что мнения мусульманских богословов и исследователей о направлении и обязательности «джихада» различно. Но все они сходятся в единое мнение, ставя нравственное личное совершенство (аскетическое направление) на первую и главную ступень. Именно по этой причине в исламе факихи «правоведы» подразделили джихада по нескольким направлениям, отнеся военное направление на последнее место.

Представляется также целесообразным рассмотреть мнения некоторых мусульманских реформаторов, которые вообще пытались исключить джихад из системы вероучения ислама. Ярким примером такого рода, служит религиозная система «Бахаизма», возникшая в среде исламского шиизма. Ее основатель Баха – Аллах (1817 – 1892) отменил джихад во всех его проявлениях. Однако имеет существенное значение то обстоятельство, что в 1925 г. апелляционный мусульманский суд в городе Беба (Египет), объявил бахаитов немусульманами. Аналогичное решение в 1939 г. вынес муфтий Египта, назвав бахаитов немусульманской сектой. Позднее ее члены стали называть себя приверженцами нового верования, не являющегося течением в исламе. Другим ярким примером такого рода служит религиозное течение, носящее название «Ахмади». Ее основатель Мирза Гулям Ахмад (1835 – 1908) доказывал, что прибегать к джихаду допустимо лишь в оборонительных целях. Это суждение дало основание ортодоксальным богословам объявить его учение ересью.

Следующим этапом в обособлении ислама как совершенно самостоятельной религии стало размежевание с «людьми Писания», иудеями и христианами, которые до тех пор пользовались уважением Мухаммада. Появляются стихи Корана, призывающие бороться с ними как с язычниками: «Воюйте с теми, которые не веруют в Бога и в последний день, не считают запрещенным того, что запретил Бог и Его посланник; и с теми из получивших Писание, которые не принимают истинного вероустава, дотоле, покуда они не будут давать выкупа за свою жизнь, обессиленные, уничиженные. Иудеи говорят: Ездра – сын Божий; Назаряне говорят: Мессия – сын Божий. Это их слово в устах их. Говорят это, они уподобляют себя неверным, бывшим прежде. Да поразит их Бог! Как легкомысленны они! Опричь Бога, они своих книжников и своих подвижников принимают за Господов, и Мессию, сына Марии. Им было заповедано поклонятся только единому Богу: кроме Его нет никого достойнобоготворимого. Воздайте хвалу Ему. Устраняя тех, кого признают они соучастниками Ему». (Сура 9.29-31).

Итак, это были последние стихи Корана относительно джихада или священной войны, в которых Мухаммад окончательно расставил акценты, против кого она ведется; как дополнение к ним, приведем хадис, в котором более чем ясно Мухаммад говорит: «Я получил приказание сражаться с людьми до тех пор, пока они не станут исповедовать, что нет другого божества кроме Бога. Тому, кто это исповедует, нечего бояться меня, лишь по законам ислама может быть причинен ущерб ему или его имуществу, и Бог заботится о нем» (Бухари). Вскоре 8 июня 632 г. Мухаммад умер, оставив своим последователям последнее откровение, которое можно классифицировать как проповедническую программу для мусульман на все времена.

Из рассмотренных исторических и богословских посылок возникновения джихада можно сделать следующий вывод: Во-первых: Мухаммаду удалось консолидировать раздробленное арабское общество, обратив его в единую веру – ислам, что по своей сути являлось нонсенсом в сознании арабов и тем самым создать на полуострове устойчивое государственное образование, которое положило начало арабскому халифату – одной из самых больших империй в мировой истории. Но залогом этого поразительного успеха является дальновидность религиозного реформатора Мухаммада, который заложил предпосылки к возникновению совершенно новой базовой концепции, основанной на принципах джихада, в основе которой лежат традиции, обычаи и ментальность самого народа, в среде которого происходила проповедь.

Прекрасно оценив сложившиеся обычаи и традиции, Мухаммад трансформировал их, пропустив через призму своей догматической системы, что и привело в конечном счете к полной победе ислама. Во-вторых: в конце своего жизненного пути Мухаммад заложил зачатки второй базовой основы, в русле которой джихад получает качественно иное по своим свойствам направление, которое можно определить как зарождение аскетики. Но все это лишь зачатки учения о джихаде, не имеющей стройной системы, и именно их разовьют впоследствии теоретики или правоведы ислама.

3. Развитие концепции джихада по смерти Мухаммада

.1 Формирование джихада во времена правоверных халифов

Преемником после смерти Мухаммада стал Абдаллах ибн Осман, по прозванию Абу Бакр ас – Сиддик (632 – 634), первый из четырех халифов, которые называются правоверными «ал – хулафа ар – рашидун» или идущие правым путем. Абу Бакр, отец Аишы, жены Мухаммада, был одним из самых старых и самых верных его приверженцев. Однако первые годы его правления ознаменованы так называемой войной «ридды» (отступничества), которая произошла сразу по смерти Мухаммада, когда бедуинские племена отреклись от своих клятв на верность ему и отказались выплачивать садаку (обязательный оброк со скота).

Характерно то, что ридда не сопровождалась возрождением язычества. Свободолюбивые бедуины просто-напросто в одностороннем порядке разорвали союз, который обеспечивал мединцам господство над большей частью полуострова. В силу этих обстоятельств можно с уверенностью сказать, что это была первая в истории ислама священная война (джихад) внутри самой мусульманской общины, направленная против мусульман – отступников. Коран повелевал поступать с ними следующим образом: «Если они отвратятся, то берите их, убивайте их, где ни найдете их, не избирайте из них себе друга, покровителя». (Сура. 4.91). Именно таким образом и поступал Абу Бекр, по замечанию А. Е. Крымского, «иногда ему приходилось беспощадно избивать всех непокорных, количеством до десяти тысяч человек».

Итак, рассмотрим основные моменты ведения джихада против отступничества – «ридды». После того как на подступах к Медине восставшие племена бедуинов были разбиты, мусульманские отряды двинулись на восток. Они рассеяли войско лжепророчицы Саджах, а сама она бежала в Ирак, где позже приняла ислам. Мусульмане сокрушили союз племен асад, гатафан и тайй, который создал лжепророк Тулайха под красным знаменем. В упорных боях были усмирены Неджд, Бахрейн и крайний юг Аравии – Хадрамут и Оман. Самой кровопролитной битвой в истории ридды считается поход в Йамаму против лжепророка Мусайлимы. Место схватки, где пало тридцать хафизов, помнящих весь Коран наизусть, это место назвали Садом Смерти. После этого сражения, по повелению Абу Бакра, хафизы стали записывать или диктовать хранящиеся в своей памяти отрывки из Корана. Прошло немного более года с тех пор, как Абу Бакр стал халифом, и ридда была побеждена. Племенной сепаратизм как принцип государственности потерпел поражение, а дальнейшие теократические эксперименты были обречены на неудачу. Но залогом этого успеха явилась основополагающая идея джихада.

Немедленно после усмирения восстаний арабских племен Абу Бакр направил свои войска против владений Византии и Персии. Именно он впервые в истории ислама объявил джихад всем народам, проживавшим на территории этих государствах. Таким образом, исполнил план, задуманный Мухаммадом, который вследствие скоропостижной смерти не успел его осуществить. Кроме того, слабость Византии и Персии не была для арабов тайной, победа над ними не представлялась невозможной, а завоевания, военная слава и богатая добыча должны были привязать хищнических сынов пустыни к исламу.

Следует обратить особое внимание на обстоятельства, которые предшествовали отправление мусульманских армий на завоевание Сирии и Ирака. Согласно мусульманскому преданию праведный халиф Абу Бакр перед отправлением войск дал им десять наставлений, в которых систематически изложил правила ведения джихада на чужой территории. Приведем его слова: «Помните, что вы постоянно под неусыпным оком Аллаха и накануне смерти… Слушайте меня, и я дам вам десять приказов, которые вы должны тщательно выполнять. Когда вы сражаетесь во славу Аллаха, ведите себя как настоящие мужчины, не обращаясь в бегство. Но пусть кровь женщин, детей и стариков никогда не обагрит ваши руки. Не совершайте вероломных поступков. Не отклоняйтесь от прямого пути. Не изуверствуйте. Не вырубайте пальмы, не жгите жилища и хлебные поля, не вырывайте фруктовые деревья не убивайте скот, лишь когда это необходимо, чтобы насытиться… По мере продвижения вперед вы будете встречать монахов, живущих в монастырях и служащих Аллаху в уединении. Оставьте их одних, не убивайте их и не разрушайте монастыри». Основание этих наставлений заложено в хадисах, так в одном из них Мухаммад говорит: «Я рекомендую вам страшиться Аллаха, совершите поход во имя и на пути Аллаха. Не вызывайте злобу, не надругайтесь над телом убитого, не убивайте ни ребенка, ни женщину, не добивайте раненого, не преследуйте отступающего, не убивайте пленного». Он запретил: сожжение огнем, грабеж, рубку деревьев, порчу растений, убийство животных (только для пищи) и запретил убийство муахидов (не принявших ислам и живущих под властью мусульман) и разрушение домов и церквей, убийство служителей в святилищах и стариков, а также запретил сеяние нечестия на земле».

После указанных событий армия мусульман была разделена на две части, чтобы совершить одновременно нападение на Персидскую и Византийскую империи. Халиду ибн аль – Валиду было поручено с одной частью армии подняться вверх по Евфрату и овладеть Халдеей. Первая персидская армия, возглавляемая Махрамом, была изрублена в куски. С двумя другими, следовавшими за ней, случилось то же самое. Другая мусульманская армия под предводительством Абу Убайды поднялась к Иордану и направилась на север, к Сирии, где должна была соединиться с армией Халида. Византийский император Ираклий потерял присутствие духа и отступил к Дамаску, поручив управление войсками Сергию – одному из полководцев. Приступ мусульман был силен, но Сергий решительно удержал свою позицию со стороны Сирии, пока завоевание Басры не открыло страну для арабов. Другой отряд греческого войска был разбит около города Газы. Имея в виду указанные обстоятельства, Г.Э. Грюнебаум (1909 – 1972) справедливо замечает, «что в Византии арабам помогало отчуждение греческого ортодоксального населения от монофизитов – семитов, прибрежных городов с греческой культурой, ориентировавшихся на Восток. Все это усугублялось безразличием, которое испытывало население к старому правящему классу. Столь же, если не более важным было стремление к созданию крупного государства, направляемое из Медины мусульманской общиной, идентифицировавшейся с арабами. Свои моральные стимулы она выводила из Корана, из призыва сражаться с неверными, то есть вести джихад».

Обращает на себя еще один весьма существенный факт: выше мы указывали, что перед военной компанией Абу Бакр дал некоторое предписание относительно джихада и правил ведения его, опираясь на предание Мухаммада. Однако не все полководцы исполняли его. А. Мюллер говорит: «Ни один арабский полководец, насколько известно, не запятнал своего щита невинной кровью так, как Халид». Ат – Табари (838 – 923) предает, что «в битве при ал – Валадж Халид приказал не убивать отступающих арабов – христиан, а брать их в плен. После чего их подвели к каналу и отрубили головы так, что в канале потекла красная от крови вода. Эта казнь запечатлена в памяти потомков под названием «кровавый канал».

Встретив известие о победе при Аджнадайне уже больным, Абу Бакр вскоре скончался. Перед смертью первый халиф успел посоветоваться с приближенными и назначить своего преемника. Им стал Омар, которому община единодушно присягнула на верность.

Омар ибн ал – Хаттаб стал вторым халифом (634 – 644), приняв титул «амир ал муминин» (повелитель правоверных), указывающий на его духовную и политическую власть. Как и Абу Бекр, он так же был тестем Мухаммада и выходцем из торговой корейшитской среды, благочестивым мусульманином, скромным и неприхотливым в быту. При этом был тверд, прям и деятелен. За десять лет его правления мусульманское государство присоединило Византийскую Палестину, Сирию и Египет, а также сасанидский Иран. Окончательное поражение византийцы понесли в упорной битве 636 г. на реке Йармук, в которой мусульманскими отрядами командовал Абу Убайда, Амр ибн ал – Ас и Халид ибн ал – Валид.

В том же году в многодневном сражении при ал – Кадисии арабский полководец Сад ибн Абу Ваккас разбил персидскую армию и вскоре, перейдя полноводный Тигр, почти без сопротивления взял столицу Сасанидов Ктесифон. Огромная добыча, за исключением пятой части, была разделена между войнами, причем всадник получал в три раза больше пехотинца.

В 635 г. произошло взятие города Дамаска арабским полководцем Халидом ибн аль – Валидом. Находясь около города, он писал императору Ираклию: «Бог дал некогда эту землю отцу нашему Аврааму и его потомству. Мы – дети Авраама. Довольно ты владел нашей страной, оставь ее нам добровольно, в противном случае мы возьмем с пользой то, чем ты владел». Ираклий ответил: «Эта страна моя, твой удел пустыня». Получив такой ответ, Халид направился к Дамаску. «Мы отдохнем в другом мире, – ободрял Халид своих солдат, находясь на виду византийских войск. – Мусульмане! Завтра вы скосите эту толпу, как спелую жатву, и в один день завоюете всю Сирию». Таким образом, Халид, так же, как и Мухаммад, призывал своих воинов к мученической смерти во имя джихада, следуя словам Корана: «А тем, которые или были изгнаны из своих жилищ, и были подвергнуты страданиям на Моем пути, и сражались, и были убиты, – Я очищу их дурные деяния и введу их в сады, где внизу текут реки, – в награду от Аллаха, а у Аллаха – хорошая награда!» (Сура 3.194-195).

После взятия Дамаска Халид даровал безопасность жителям, их имуществу и храмам, а их дома освободил от постоя. Им обещалось покровительство, если они будут исправно выплачивать подушную подать. Но наступление византийских войск вынудило арабов отступить, и тогда все деньги, взятые в городе, были возвращены его жителям. Это произвело такое впечатление, что в следующий раз ворота Дамаска открылись для мусульманского войска.

Образцом мусульманских договоров такого рода является договор, подписанный с христианами Сирии самим халифом Омаром. Мы приведем из него некоторые основные моменты, которые впоследствии лягут в основу последующих постановлений шариата в отношении покоренных народов в период ведения священной войны:

«Это послание Абдаллаху – Омару, повелителю правоверных, от христиан…. Когда вы пошли на нас, то мы просили у вас «аман» (обещание сохранности жизни и свободы в соответствии с правом шариата) для себя, своих семейств и своих единоверцев. Мы обязуемся не строить в своих городах монастырей, церквей, часовен и отшельнических обителей. Мы не возобновим разрушившиеся из них, ни исправим те, которые находятся в кварталах мусульман. Мы не воспрепятствуем кому-либо из своих родственников принять ислам. Мы не будем носить мечей, ни употреблять или носить какое либо оружие, мы не будим вырезать на своих печатях по-арабски, ни продавать опьяняющих средств.

Мы обязываемся брить переднюю часть головы, сохраняя свой прежний костюм, не выставлять крестов на своих церквях, ни выносить их или священные книги на улицы и рынки мусульман. Равным образом, мы не будем ударять в свои «накусы» (трещотка – употребляемая христианами востока вместо колокола) в церквях как слабым образом, ни возвышать голосов в церквях, в присутствии мусульман, во время чтения. Ни выносить своих пальмовых ветвей (в Вербное Воскресенье), ни идолов (икон), мы не будем возвышать своих голосов, сопровождая умерших, ни нести свечей с ними по улицам мусульман, ни погребать своих мертвых в соседстве мусульман. Мы не будем приобретать рабов, доставшихся мусульманам в добычу, ни стараться усмотреть их в их жилищах.

Таковы условия обязательств наших единоплеменников в отношении к вам, на основании которого мы пользуемся аманом. Если мы сделаем что-либо противоречащее данным условиям, тогда мы не пользуемся безопасностью, и законно поступить с нами как мятежниками и еретиками».

Все время своего правления Омар строго заботился об исполнении изложенных предписаний, а также запретил своим наместникам допускать немусульман к занятию государственных должностей. Таким образом, когда один из его наместников спрашивал разрешения на допуск христианина к должности, то он отвечал: «Не допускайте неверных к вашим делам, не передавайте им того, что запрещено Богом, и не вверяйте им своих сокровищ. Размышляйте об этих предписаниях, потому что в них заключается истинные начала поведения людей». Когда Моавия бен Абу Суфйан просил у халифа разрешения принять на службу искусного в арифметике христианина, то Омар ответил: «Да сохранит нас Бог от нечестия! Я прочел твое письмо, касающееся христианина, он умер. Мир с тобой».

Кроме того, следует сказать, что Омар хотел сделать Аравию чисто мусульманской страной и подверг изгнанию всех, кто не пожелал принять ислам. Таким образом, исполнив завещание Мухаммада, которое гласило: «Не допускайте, чтобы в Аравии существовало две религии». В этом отношении следует отметить, что христианам, выселившимся из Аравии, Омар предоставил соответствующие участки земли в завоеванных странах.

При Омаре халифат был разделен на военные округа. Военная добыча во время джихада теперь четко отделялась от сбора податей – подушной «джизйа» и поземельной «харадж». Оказавшись в священном для мусульман городе Иерусалиме, халиф Омар собственноручно расчертил на горе Мориа место для закладки «Крайней Мечети», «ал – Масджид ал – Акса», в память ночного путешествия Мухаммада и его небесного вознесения. Считается, что именно этот халиф учредил ежегодное паломничество в Мекку, наказание бичеванием, казнь побивания камнями для прелюбодеев. Он уточнил размеры выкупа за кровь «дийа», ввел единые государственные меры длины и объема. При Омаре возникли постоянные военные лагеря, превратившиеся в значительные города халифата – Куфа, Басра на юге Ирака, Мосул на севере, Фустат в Египте.

Однако начатые халифом Омаром реформы ему не суждено было завершить до конца, в 644 г. он был смертельно ранен в мечети персидским рабом. Перед смертью халиф успел создать «шура», избирательный комитет, состоящий из представителей исламской аристократии. Он принял решение назначить преемником одного из членов комитета, Османа ибн Аффана, который был зятем Мухаммада.

Халиф Осман (644 – 656) «мухаджир», но представитель враждебного Мухаммаду рода Омейядов. Избрание Османа оказалось только переходной ступенью к появлению во главе мусульманского государства бывших врагов Мухаммада, вполне примирившихся с ним в конце его жизни. Правление Османа было только дальнейшим шагом в том направлении, которое приняла мусульманская государственная жизнь при халифе Омаре. Новый халиф заботился об увеличении средств имений казны, по примеру Омара, увеличил размеры «запретной мечети» в Мекке, которой теперь была уже не Кааба, а прилегавшие к ней двор, не останавливаясь перед принудительной скупкой мешавших ему жилищ. Кроме того, Омар провел определенную религиозную реформу, он ввел дополнительные молитвы «травив» в ночное время поста рамазан.

Однако более решительной и опасной оказалась мера, принятая Османом в отношении Корана: он приказал составить официальную редакцию Корана в том виде, в котором мы имеем его сейчас. Было предписано разослать его в нескольких списках по разным городам халифата и уничтожить все прежние списки. Нет никаких сомнений, что распоряжение Османа вызвало неудовольствия многих лиц, дороживших своими списками Корана. Важно то, что установление единого текста Корана, кроме богослужебных целей, могло иметь в виду интересы правосудия, так как по завету Мухаммада суд должен был производиться по книге Божией. Но в дальнейшем круг ведения мусульманских судий «кади» был ограничен, право налагать наказания было отнято у них и передано власти халифа и его наместников. Такая мера была совершенно необходима в виду несовершенства уголовного законодательства Корана. Однако В. В. Бартольд замечает, что «данные меры давали в руки недовольным опасное оружие. Враги халифа могли доказывать, что к нему применим стих Корана, который гласил: «Действительно, мы ниспослали Закон: в нем правота и свет.… Так, не бойтесь людей, но бойтесь Меня: моих знамений не променивайте на малоценное; те, которые не судят по тому, что ниспослал Бог, те неверные» (Сура 5.48). Этим оружием воспользовались враги халифа, чтобы объявить восстание против него джихадом – войной за веру».

Разразилось восстание, вызванное честолюбивыми замыслами самоуверенных «сподвижников» Мухаммада и хладнокровных политиков, но поддержанное также благочестивыми мусульманами в Медине, Куфе и Египте. В 655 г. оно вспыхнуло в Куфе, где было подавлено, а в 656 г. в Египте. 17 июня 656 г. войско принявшее участие в «священной войне» против внутреннего врага количеством пятьсот человек осадило Медину. Престарелый Осман в собственном доме встретил убийц с Кораном в руках, и его кровью были забрызганы листы священной книги. Тело убитого оставалось три дня без погребения, после чего было погребено не рядом с Мухаммадом и двумя первыми халифами, но в отдельном углу общего кладбища.

Представители Египта и Ирака предложили избрать новым халифом Али ибн Абу Талиба (656 – 661). Двоюродный брат Мухаммада, женатый на его дочери Фатиме. Время правления Али ознаменовано смутой в халифате, в общество нарастало разочарование и нравственное сомнение. Сподвижники Мухаммада Тальха и Зубайр, уехавшие в Мекку, объединились с Аишей против Али. Можно предположить, что эта явная перемена фронта способствовала успеху Али в битве «верблюда». Битва состоялась около Басры 9 декабря 656 г. Оба претендента, Тальха и Зубайр погибли, Аиша попала в плен и прожила после этого в уединении весь остаток жизни. Отныне вся полнота власти сосредоточилась в руках Али. Столицей вместо Медины он сделал Куфу, откуда осуществлял контроль над всей империей, за исключением Сирии, правитель которой Муавийа ибн аби Суфйан, назначенный в 636 г. Омаром, отказался признать нового халифа. Не претендуя сам на этот пост, Муавийа призывал отомстить во имя законности за смерть Османа. Неизбежное сражение состоялось на сирийской границе возле Сиффина, казалось, что успех склоняется на сторону Али, когда сирийцы нанизали листы Корана на наконечники своих копий и закричали, что их должна рассудить «святая книга» и что необходимо прекратить войну. Али был вынужден согласиться на третейский суд.

Опираясь на слова Корана: «… решения, только во власти Бога» (Сура 6.57), некоторые из сторонников Али нашли, что он не имел права отдать на человеческий суд дело, решенное книгой Божией (Осман был убит за нарушение ее предписаний). Они потребовали, чтобы Али немедленно взял свое согласие назад. Он, естественно, отказался, и тогда они покинули его, отсюда произошло их название хариджиты «отделившиеся», «мятежники».

Таким образом, вопреки Корану не разделяться на секты, мусульманская община менее чем через тридцать лет после смерти Мухаммада разделилась на три течения: хариджитов, суннитов и шиитов. Упорная борьба между хариджитами и Али продолжалась до тех пор, пока у выхода из мечети в Куфе Али не был убит одним из хариджитов в 661 г.

Следует отметить, что идея джихада, развиваясь параллельно с мусульманской догматикой в условиях расширения и становления халифата, вскоре вышла за сугубо военные и геополитические рамки и стала охватывать довольно широкий круг вопросов, связанных с нравственным укреплением мусульманского общества. Появляются такие понятия, как «джихад сердца» мысленное осуждение врагов ислама или поступков, противоречащих нормам шариата, «джихад пера» – письменное выступление в защиту ислама, «джихад руки» – наказание преступника и «джихад языка» – словесное утверждение исламских ценностей, смелое высказывание в лицо «несправедливого властителя», основанное на предании Мухаммада. «Лучший джихад – того, кто скажет справедливое слово против деспотической власти».

Опираясь на предание, согласно которому Мухаммад сказал: ««Мы вернулись с малого Джихада, чтобы приступить к Джихаду великому», мусульманские богословы выдвигают положение о «Великом джихаде», или «Джихаде души». Речь шла о необходимости каждого верующего бороться с собственной душой, то есть собственным моральным и нравственным несовершенством, во имя достижения высокой степени благочестия. «Великому джихаду» стал отдаваться приоритет перед «Малым джихадом» – участием в военных походах: нравственное самосовершенствование рассматривалось как необходимое условие успеха в этом «Малом джихаде».

Кроме того, особое значение «Джихаду души» впоследствии станут придавать мусульманские мистики: в суфизме он превратится в органическую часть учения о «тарикате» (пути) верующего к слиянию с Богом, на котором человеку предстояло постепенно очищаться от скверны и суетности мирской жизни.

Итак, в период правления первых четырех правоверных халифов происходит становление и первые попытки систематизации разрозненных правил относительно джихада. Следует учесть, что именно в это время мусульманские богословы выстраивают вертикаль в концепции джихад, согласно которой «Великий джихад» стал превалировать над «Малым джихадом».

3.2 Характеристика мусульманского права в контексте понятия

Приступая к рассмотрению военного направления джихада, необходимо изложить некоторые особенности мусульманского права, без которых, несомненно, многие моменты означенной проблематики будут неясны. Исследователи мусульманского права обычно обращают внимание на две его характерные и взаимообусловленные особенности – божественную природу и тесную связь юридических предписаний с мусульманской догматикой. Известные современные ученые, например, Мухаммад Йусуф Муса и Субхи Махмасани отмечают, что «мусульманское право религиозно по своему происхождению и правоверные относятся к нему как к божественному откровению».

В силу этих обстоятельств мусульмане признают источником своего законодательства Бога, который при посредничестве избранного им пророка, открыл людям путь к блаженству. Все правила, необходимые для руководства на этом пути, заключаются в предвечном Коране и в изречениях Мухаммада, преданные его сподвижниками и сохраненных в кодексах сунны. Этот приготовленный путь назван шариатом, и, по замечанию профессора В. Гиргаса (1836 – 1887), «имеет смысловое значение прямого пути в смысле – провести дорогу, постановить закон. Этим термином были названы основные предписания ислама, так как они служат путем к познанию единого Бога и истинных правил поклонения Ему».

Итак, Коран заключает в себе основные положения законов духовных, гражданских и уголовных, постановлений политических, административных и хозяйственных, правил общественной жизни. Но так как он заключал в себе одни основные правила и законы, без указания способов применения и исполнения их в действительности, то он нуждался в определенном дополнении. Таким дополнение служила в первое время «сунна» (мусульманское священное предание: о поступках, высказываниях и даже молчании Мухаммада), а впоследствии и сборники решений первых четырех халифов и главнейших сподвижников пророка, их постановлений и толкований Корана по гражданским и духовным делам.

Считается, что именно Абу Бакр, Омар, Осман и Али, решая конкретные споры, обращались к Корану и «сунне». В случае же молчания последних они формулировали новые правила поведения на основании расширенного толкования этих источников. При этом, замечает современный исследователь Л. Р. Сюкияйнен, «что чаще – всего они, опираясь на различные рациональные аргументы». Вместе с положениями Корана и «сунны» эти правила стали нормативной основой для решения дел мусульманскими судьями «кади». Одновременно за каждым из сподвижников Мухаммада было закреплено право на самостоятельное формулирование новых правил поведения на основе собственного усмотрения. Но с течением времени все отчетливей ощущалось недостаточность конкретных предписаний Корана и сунны, а также нормативных решений сподвижников Мухаммада. Эти разрозненные и не представляющие единой системы правила поведения сами по себе в дальнейшем не могли обеспечить необходимой нормативной регламентации изменяющихся общественных отношений в мусульманском государстве – халифате. Поэтому, начиная с VII в., главную роль в ликвидации пробелов и приспособления положений указанных источников к потребностям общественного развития постепенно взяли на себя правоведы, основатели правовых школ, толков и их последователи.

В VIII – IX вв. между приверженцами умозрения и сторонниками предания сложилось несколько мусульманских правовых школ. Главным итогом этого развития явилось возникновение различных направлений в толковании Коран и сунны, каждое из которых относительно автономно разработало собственную систему правовых норм. По замечанию профессора А. Меца (1869 – 1917), « в этот период закончилась эпоха творчества, и старые авторитеты были канонизованы как непогрешимые. Только в мелочах юрист еще имел право составлять свое личное суждение». В силу этих обстоятельств в наше время существует четыре основных направления мазхаба. Перечислим их и кратко опишем.

) Ханафиты – последователи «великого имама» Номана бен – Сабита, известного больше как Абу – Ханифа (702 -772). Его учение характеризуется особенной мягкостью и гуманностью в применении закона, стремлении к философским обобщениям и применении критического метода. Абу – Ханифа делал выводы по аналогии там, где другие строго держались буквы закона и сунны. 2) Маликиты – последователи знаменитого имама Абу Абдуллы Малика ибн – Анаса (716 – 801), считается лучшим знатоком предания, в толковании он придерживался буквы закона. По отношению к преданию авторитет Малика цитируется как решающий. 3) Шафииты – последователи имама, Мухаммада ибн Идриса аль – Шафии (772 – 826), составил критический сборник преданий. Про него говорят: «До Шафии люди не умели делать различия между преданием, имеющим силу закона, и преданием, лишившимся силы закона». Шафии любитель золотой середины, он не был столь либеральным как Абу Ханифа, он далек от сурового консерватизма Малика. 4) Ханбалиты – последователи имама Абу Абдуллы ибн – Ханбала (786 – 863), строгий последователь сунны, в которой видел источник толкования Корана. Ибн Ханбал знаменит тем, что признавал допустимость открытой борьбы против правителя, возбуждающего в народе сомнение в вере. Он отрицал буквалистское и образное восприятие священного предания, утверждая, что постигнуть его можно только через веру, не задающуюся повседневным вопросом «как?».

Данные мазхабы пользуются в мусульманском праве бесспорным авторитетом, именно на мнения основателей данных мазхабов мы будем опираться. Мнения остальных мусульманских правоведов и исследователей в данной области будут служить для нас только вспомогательными.

3.3 Теоретическое разделение мира согласно идее джихада

Учение о джихаде сложилось постепенно. Зародыш этого учения мы видим в мединских сурах Корана, появившихся в связи с военными действиями мединских мусульман против мекканских язычников и иудейских племен Медины. Идея джихада приобрела новое значение в эпоху арабских завоеваний (приблизительно 632 – 751). Она стала орудием завоевательной политики халифата. Хотя экспансия халифата, как его последующие войны, а затем войны мусульманских государств, возникших на развалинах халифата, с немусульманскими странами, вызывалась экономическими и политическими причинами, а религия играла здесь чисто служебную роль, к таким войнам неизменно применялась постепенно разработанная мусульманскими законоведами теория джихада.

С точки зрения этой теории, весь мир разделен на «область ислама» – дар аль – ислам, иначе «область веры» – дар ад – дин, и «область войны» – дар аль – харб. «Область ислама» – это всякая страна, находящаяся под властью мусульманского правительства и управляемая на основании мусульманского права (даже в том случае если большинство населения не является мусульманским). Первоначально «область ислама» совпадала с границами халифата, позднее так именовали все мусульманские государства. «Область войны» – это все страны, населенные не мусульманами – «неверными» или хотя бы мусульманами, но находящимися под властью «неверных» правителей. Некоторые мусульманские школы законоведов признают еще третью категорию земель – «область мира» – дар аль сульх. Это немусульманские страны, управляемые не мусульманскими государями, признавшими себя вассалами и данниками мусульманского государства. В теории считается, что с не мусульманскими государствами «областью войны» мусульмане находятся в состоянии постоянной войны. Допускается лишь заключение временного перемирия на срок до десяти лет.

Согласно мусульманскому праву, участие в «войне за веру» является обязанностью, лежащей на мусульманском государстве, а не на верующем индивидуально. Данное положение зафиксировано в Коране: «Нет надобности верующим выходить в поход всем» (Сура 9.123). Хотя поддерживать священную войну, которая уже началась, вменяется в обязанность всем мусульманам. В силу этих обстоятельств никто не может начать священную войну без предварительного разрешения имама, так как только он может судить об истинных потребностях государства. Это разрешение требуются только тогда, когда жители пограничной области должны защищаться от нападений своих неверующих соседей. Следует так же заметить, что священную войну запрещается начинать и продолжать в течение священных месяцев Раджаб, Зу – ль – када, Зу – ль – хиджжа, Мухаррем, кроме тех случаев, когда неприятель нападает сам.

Обязанность принять участие в случае необходимости в священной войне лежит на каждом совершеннолетнем и свободном мусульманине. От нее освобождены женщины, дети, больные, умалишенные, имеющие увечия, неимеющие достаточно средств содержать свою семью во время отсутствия или уплатить свои долги. Однако мусульманский правовед Мухаммад Омели (ум. 1622) замечает, что «в случае если имам вызовет должника по имени, то он должен идти на войну, вне зависимости от мнения кредитора». В случае нападения неверных или недостаточности бойцов все эти исключения не имеют силы и каждый должен принять участие в защите. В этом случае дозволяется даже принимать в войска отряды неверующих, причем заключенные с ними договоры не могут быть нарушены. В таких условиях джихад обязателен даже в отношении тех лиц, которые находятся на далеком расстоянии от театра военных действий, если они имеют необходимое продовольствие и лошадь. Такого мнения придерживаются Абу – Ханифа, Шафии и Ханбал, Малик не признает подобного условия как обязательного.

Бедствия, испытанные в священной войне, полученные раны засчитываются верующим как особенная заслуга. Погибшие во время боевых действий с неверными считаются мучениками «шахидами» за веру и мгновенно становятся участниками райских наслаждений. «Действительно, будете ли вы убиты на пути Божием, или умрете, вам прощение и милость от Бога, которая лучше того, что собираете здесь». (Сура 3.151). По этой причине согласно ханафитскому мазхабу над телом шахида, павшего на поле сражения, не совершается «гусль» (омовение умершего), также с его тела не смывается кровь. Однако головной убор, обувь, оружие и другие подобные предметы должны быть убраны в любом случае. Кроме того, согласно шафиитскому мазхабу над телом шахида не читают молитву при погребении. Участие в морской войне против неверующих считается по возможности заслуживающим еще большей награды, чем участие в сухопутной войне.

Различается два разряда воюющих: постоянное войско то, есть солдаты по обязанности – «муртазикат» и добровольцы – «мутитавиат». Оба эти разряда должны составлять отдельный корпус под предводительством особого командира. Руководителем в священной войне становится глава государства или один и губернаторов пограничных областей, или специально назначенное лицо. Такой военачальник может быть облечен ограниченной или неограниченной властью. В первом случае круг его действий ограничивается управлением войсками и предводительством его на войне. Во втором он может сверх того разделить приобретенную на войне добычу, «ганимет», заключить договор и согласиться на перемирие, «гуднет», с ними. Священная война должна вестись со всеми неверующими, живущими в неприятельской земле «дар аль харб».

Имея в виду это обстоятельство, известный исламовед И.П. Петрушевский (1898 – 1977) справедливо отмечает, что «разные школы мусульманского законоведения сопрели о том, следует ли понимать под «войной за веру» всякую войну с «неверными», как полагал Абу Ханифа, или только войну оборонительную, когда сами «неверные» нападают на мусульман, как полагали остальные суннитские школы и как, по видимому, думал сам Мухаммад». Сходную точку зрения высказывают и мусульманские богословы. Например, Саийд Ахмад – хан (1817 – 1898), утверждал, «что священная война неизбежна только в двух случаях: «при агрессии против мусульман, предпринятой не для территориальных захватов, а исключительно для искоренения ислама, и при запрещении мусульманам исповедовать свою религию в каком-либо государстве».

3.4 Правила и положения начала джихада согласно шариату

Согласно праву шариата, перед началом военных действий с неверными следует предложить им принять ислам, если они не имеют представления о нем. Затем следует потребовать от них, чтобы они отказались от своих заблуждений и приняли истинную религию. В случае если они откажутся от этого, следует потребовать, чтобы они покорились мусульманам и плотили «джизию» поголовную подать, за что они сохраняют свою жизнь и религию.

Шафии считает, что несправедливо начинать войну с теми, до которых еще не дошел призыв к исламу, более законно сперва предложить принять его. Абу Ханифа же, хотя признает подобное приглашение желательным, но не считает его обязательным, главным образом, потому что эта книга проникла ко всем народам за исключением некоторых неизвестных племен. Сходной точки зрения придерживается и Малик, считая, что живущие в соседстве с мусульманами неверные должны считаться призванными к исламу, а потому против них можно прямо начинать военные действия, не призывая их к исламу.

Если неверные откажутся от принятия ислама и платежа «джизии», то против них открывается война, в которой употребляется в дело осадные орудия, огонь и вода. Плодовые деревья и посевы истребляются, а жилища неверных разрушаются. Однако мусульманский богослов Ал – Аузаи (707 – 774) считал «запретным уничтожение на территории противника посевов и садов». В случае, если неверные будут использовать для своей зашиты пленных мусульман, поставив их пред своими отрядами, то опасение поразить своих не должно препятствовать сражению. В случае смерти кого-либо из выставленных пленников убийца его не подлежит ни искупительной жертве, ни пени за убийство.

Существует множество предписаний относительно того, каким образом военачальник должен исполнить свою задачу, но большая часть этих предписаний имеет нравственный характер. Так, ему предписывается быть предусмотрительным, запрещается рисковать сражением, если он должен быть образцом храбрости для солдат. Он должен устранять все споры и ссоры в войске, наказывать проступки, соблюдать дисциплину, но, главное, он должен препятствовать подчиненным заниматься делами, которые могут привести к потере истинного смысла священной войны. Подчиненные должны прежде всего подчиняться данным приказам и, главным образом, не удерживать ничего из добычи, так как главной причиной их действий должна быть религиозная ревность, а не желание добычи. Они должны воевать с врагами, не разбирая лиц, то есть если они неожиданно встретят среди врагов друзей или родственников, они не должны щадить их сильнее чем других. В этом отношении мнения основных мазхабов сходятся. Однако мусульманин не может напасть или сражаться со своим отцом, только в случае собственной защиты.

.5 Положение военнопленных

Солдаты неприятеля могут быть убиты как во время сражения, так и после него во время бегства, но запрещается мучить их без нужды. Абу Ханифа разрешает показывать отрубленные головы павших в сражении неверных перед войсками фронтов. Малик запрещает подобные действия. Согласно шариату в стане противника запрещено убивать женщин и несовершеннолетних, больных и стариков. Взрослые мужчины обращаются в военнопленных «асара». Вместе с тем Абу – Ханифа не распространял это право на мужчин, неспособных к ратным подвигам и к продолжению рода, а именно монахов и стариков, если только они не принимали фактического участия в боевых действиях. Некоторые последователи Шафии позволяют убивать также больных и стариков мужского пола, если же дело идет о язычниках, то по мнению Шафии, все лица данной категории должны быть убиты, хотя Абу Ханифа в этом случае запрещает также убийство женщин и детей.

Участь военнопленных зависит от имама. Он может поступить с ними следующим образом: освободить за выкуп, обменять на пленных мусульман или превратить в рабов. Если он решал предать военнопленных смерти, то до выполнения этого решения никто не имеет права калечить последнего или подвергать физическим мукам. Военнопленных, обратившихся в ислам, убивать запрещено. Согласно мнению одного из ранних мусульманских богословов Аль – Хасана аль – Басри (642 – 728) «убийство военнопленного квалифицировалось как дело, запрещенное или достойного порицания».

Неверующие, павшие на поле сражения, должны быть погребены, но без почестей и не по мусульманскому образу, также над ними не совершается молитва. «Никогда не молись ни об одном из них, когда кто из них умирает, и не становись на молитву при его могиле, потому что они не веровали в Бога и в его посланника, и умерли нечестивыми» Сура 9.85. Неверующий, который обратился в ислам после открытия военных действий, но прежде чем он попадет в руки мусульман, сохраняет свое имущество, жизнь и семейство, да же если это обращение имело место в то время, когда указанное лицо находилось в стесненном положении, и по этой причине его переход в ислам не может быть назван добровольным.

.6 Заключение мирного договора и дарование «амана»

Для прекращения войны позволяется мусульманам заключать с неверными мир за деньги. Правоверные могут сами купить мир, если они в нем нуждаются. Если же выгода мусульман потребует нарушения мирного договора, то во избежания вероломства неверные должны быть извещены о его прекращении. В случае нарушении мира со стороны главы государства неверных следует напасть на них, не предупреждая о прекращении мира. Воспрещается продавать неверным все то, что может увеличить их силы – железо, невольников, лошадей.

3.7 Раздел добычи полученной во время джихада

Восьмая сура Корана освящает право на военную добычу и указывает порядок ее раздела. Мусульманские полководцы нередко читали ее пред боем для того, чтобы возбудить энтузиазм воинов. Под военной добычей понимается всякое захваченное мусульманами во время джихада движимое имущество, но отнюдь не земли, которые в теории должны становиться собственностью всей мусульманской общины, то есть практически поступать в распоряжение государства. Следовательно, военная добыча могла состоять из скота, коней, разного рода ценностей, золота, серебра, монет, одежды, тканей, а также из пленников обоего пола.

Военная добыча делилась таким образом: первоначально воин – конник получал по сравнению с пехотинцем и всадником – верблюжатником тройную долю, так как коней у арабов до ислама было очень мало. Позднее конные воины получали двойную долю, пешие одинарную. Предварительно 1/5 часть всей военной добычи – хумс «пятина» выделялась в пользу потомков Мухаммада и его соратников, бедных и сирот. Но практически она поступала целиком в распоряжение имама – главы государства, либо натурой, либо в денежной сумме, высчитанной по стоимости отдельных предметов. В числе прочей военной добычи шли также люди – пленники. И.П. Петрушевский замечает, что «в теории имам имел право не только обратить их в рабство и пустить в раздел между войнами, но и отпустить за выкуп, выменять за мусульманских пленников либо отпустить без выкупа. Последнее первоначально почти никогда не практиковалось. В позднем средневековье такие случаи бывали, но все же редко. Как общее правило, пленников – немусульман обращали в рабство и делили между войском».

.8 Определение термина «неверный» в контексте понятия и положение покоренных народностей

Мусульманское право признает разные категории «неверных» (кафир, мн.ч. кафирун, или куффар, первоначально «неблагодарный Богу за ниспосланный дар – откровение», затем «неверующий, неверный, немусульманин»). В этом отношении интересно привести мнение авторитетного мусульманского богослова Абд ал – Кахира бен Тахира ал – Багдади (ум. в 1037), который говорит: «Куфр (неверие) означает в языке «сатр» (неверие). Отвергающих Господа своего и предающих ему сотоварищей называют неверующими «кафир» именно потому, что они скрывают от себя милости Аллаха Всевышнего к ним и скрывают от неискушенных путь к знанию о нем». Важно подчеркнуть, говорит И.П. Петрушевский, «что мусульманские законоведы более снисходительно относятся к «людям Писания». Ими в Коране называются иудеи, христиане и сабии, которым в свое время было ниспослано писание через пророков. По отношению к «людям писания» мусульманское право допускает веротерпимость, но только в том случае, если они подчинятся, признают себя подданными мусульманского государства и обяжутся платить подать для иноверцев джизйа». Такие «неверные» в мусульманских государствах составляют особую категорию подданных – зиммиев (ахль аз – зима «люди, находящиеся под защитой мусульманского государства»), лично свободных, но политически бесправных, ограниченных отчасти и в гражданских правах.

Рассмотрим некоторые положения из мусульманского права относительно положения зиммиев в мусульманском государстве. Так зиммиев соединяют в отдельные кварталы под начальством собственных старейшин. Их сделки между собой регулируются их собственными обычаями, так что только в уголовных делах и в сделках с мусульманами они подчинены закону ислама. Брак с верующими женщинами и обладание верующими рабами запрещаются, одежда зиммиев должна отличаться тем, что они носят род пояса «зуннар» и желтую заплату «гияр». Они не могут ездить верхом на лошадях, но на ослах и мулах, в собраниях они не могут занимать почетного места, ни приветствовать первыми мусульман, но должны почтительно уступать им дорогу, они не могут возводить своих домов выше мусульманских. Кроме того, зиммиям запрещается совершать публично действия, которые могут вызвать недовольство мусульман, например: пить вино, бить в трещотку – накус (на востоке трещотки употреблялись вместо колокола), а также читать громко Библию. Старые церкви и синагоги могут оставаться, но новые не могут быть построены.

.9 Джихад, направленный на сохранение внутреннего мира

Помимо джихада, направленного против неверующих вне исламского мира, мусульманское право признает джихад, направленный для поддержания внутреннего исламского мира «хурубу месалих». Данный джихад подразделяется на три вида: против отступников от ислама «муртадд» (1), против мятежников «баги» (2), против разбойников (3).

. Итак, в случае отпадения большого количества мусульман от истинного вероучения территория, на которой они находятся, автоматически переходит в разряд «дар аль харб» и должна быть снова подчинена власти ислама. Перед началом боевых действий вероотступникам предлагается отказаться от своих заблуждений и назначается временной срок для возвращения в ислам. В случае получения отказа против них немедленно начинаются боевые действия, которые ведутся таким же образом, как и против неверных, за исключением следующих пунктов:

а) вероотступники не могут быть обращены в зиммиев, безразлично, примут ли они какую-нибудь откровенную религию или неоткровенную религию;

б) по мнению Шафии, они не могут быть военнопленными, но все вместе с женами и детьми должны быть преданы смерти, хотя Абу Ханифа допускает взятие их в плен и обращение в рабство;

в) все отнятое у них не составляет добычи, но так же, как и имущество отдельного лица, отпавшего от ислама, поступает в казну;

г) дети вероотступников, родившиеся прежде их проступка, не могут быть обращены в рабство, но остаются мусульманами. Исключается тот случай, когда они достигли совершеннолетия и приняли участие в отступничестве.

. Если большое количество мусульман, не изменяя своей религии, откажется повиноваться имаму, или когда они, исповедуют еретические мнения, изберут начальников, и будут брать налоги, то следует немедленно начать военные действия. Этой категории сперва предлагается отказаться от своих заблуждений, но следует так же расследовать их жалобы и удовлетворить их, если они будут достаточно основательны. Однако в войне с мятежниками глава государства ограничен в своих действиях определенными правилами. Основа этого исходит из положения того, что мятежники фактически продолжают оставаться мусульманами; исходя из этого, главной задачей военных действий является возвращение мятежников в мусульманскую общину. Например, запрещается убивать мятежников вне поля сражения, если они обратились в бегство или по какой-то причине не могут сражаться, то следует брать их в плен. Их имущество не делается добычей, а их жены и дети не обращаются в рабство. Война с мятежниками и вероотступниками не может быть прекращена перемирием. Мятежники никогда не могут быть обращены в зиммиев, так как они остаются мусульманами. По этой причине павшие в битве мятежники, по мнению Шафии, должны быть обмыты и погребены по мусульманскому обряду, причем над их трупами читаются обыкновенные молитвы. Однако Абу Ханифа придерживается противоположного мнения.

. Война против разбойников ведется почти совершенно так же, как против вероотступников. Разбойники, попавшие живыми в руки имама, должны быть преданы суду имама, после чего наказаны по определенным правилам согласно совершенному деянию. Кроме того, имаму дозволяется в данной войне предать руководителю военных действий право суда и расправы над попавшими в плен разбойниками.

Из рассмотренных нами письменных источников можно сделать предварительные выводы. Во-первых, мусульманская правовая доктрина разработала определенные строгие правила ведения священной войны – джихада. Основания, которых базируются на непререкаемом авторитете Корана, сунны и различных мнениях ранних правоведов, основавших основные юридические направления – мазхабы. Однако следует отметить существенный факт того, что мнения данных правоведов, а также других богословов – юристов в данной области расходятся в определении единой позиции в отношении концепции джихада. Во-вторых, появляется новое ответвление от основной концепции джихада, согласно которому джихад был направлен и закреплен юридически против отступников из среды мусульман. Таким образом, можно сказать, что концепция джихада претерпела существенную трансформацию, получив при этом законченный вид.

4. Джихад в исламе в новейшее время

.1 Исторические предпосылки, заложившие базовые представления к переосмыслению классической схемы джихада

Приступая к рассмотрению современного периода ислама и роли в нем идеи «джихада», следует дать краткий исторический экскурс обстановки стран Востока середины XIX начала XX вв., так как во многом сложившиеся исторические условия послужили поступательным толчком к переосмыслению существующей догматической основы «джихада». Этот процесс адаптации к новым историческим условиям, начавшимся в середине XIX в. и получивший активное развитие в середине XX в., можно по праву назвать термином «мусульманская реформация».

Итак, середина XIX начало XX вв. явились переломным периодом в истории стран Востока. Начиная с середины XIX в., началась мощная волна европейской колониальной экспансии, подавление сипайского восстания в Индии, уничтожение остатков монгольской династии и утверждение Британской империи в некогда мусульманском государстве. Быстрое продвижение русских войск в Средней Азии, экспансия французов в Тунисе, Алжире, Марокко и британцев в Египте, наконец, растущая угроза самой Османской империи. Все это в совокупности привело к зарождению такого неординарного течения, как «панисламизм». Идейные теоретики означенного течения стремились придать принципу «джихада» антиколониальное звучание, используя его в целях объединения масс и организации сопротивления колонизаторам. Не случайно последние были обеспокоены распространением лозунгов «джихада». Так, один из высших чиновников колониального правительства в Индонезии К. Снук Хюргонье заявил, что панисламизм, основанный на идее единства всех мусульман, заслуживает беспощадного подавления, и в связи с этим предлагал запретить преподавание доктрины «джихада» в религиозных школах. Интересно рассмотреть мнение о джихаде одного из родоначальников панисламизма Джамаль ад – Дина аль – Афгани (1839 – 1909). Центральное место в его теоретических построениях занимает соотношение ислама и национализма. Аль – Афгани рассматривал ислам как единую идеологическую платформу, способную сплотить исламские народы под знаменем джихада против колониального гнета и вселить в них уверенность для возрождения. Исходя из положения, что националистические настроения препятствуют объединению мусульман против общего врага, аль – Афгани противопоставлял национальной солидарности религиозную: «Мусульмане не знают иной истиной национальности, кроме своей религии». Соединение в панисламизме идеи всемусульманского братства, лежащей в основе противопоставления мира правоверных миру неверных колонизаторов, с которыми следует вести борьбу (джихад). Однако данное движение оказалось непрочным, это показал 1914 г., когда призыв турецкого султана начать «священную войну» против «неверных» остался без ответа. Больше того, на фронтах мировой войны мусульмане в рядах противоборствующих армий сражались друг против друга, плечом к плечу с «неверными».

Важно подчеркнуть, что такое значение джихад будет носить вплоть до середины XX в., после чего он будет переосмыслен новой формацией мысли, получив при этом качественно иное развитие и значение.

Начало XX в. ознаменовано периодом апогея европейской колонизации и одновременно гибелью стамбульского османского халифата, упраздненного в 1925 г. Ататюрком. Этот институт уже не обладал реальной политической властью в масштабах всего мусульманского мира, но он поддерживал идеал его духовного единства, несмотря на то, что мир ислама был поделен европейскими колониальными державами. Таким образом, мир ислама оказался потрясен изнутри: халифат, символизирующий единство правоверных всего мира, был заменен турецкой и светской националистической республикой. Одной из форм реакций на это событие явилось появление ассоциации «Братьев – мусульман», взявшей на себя роль выразителя политического измерения ислама, которое до этого был призван воплощать халифат. Важно подчеркнуть, что в среде данной Ассоциации возникнут первые предпосылки к переосмыслению классической концепции джихада.

.2 Ассоциация «Братья – мусульмане»

Ассоциация была создана в Египте школьным учителем Хасаном аль – Банной (1906 – 1946) в 1928 г. Его главные постулаты заключались в создании истинного мусульманского государства, основанного на строгом соблюдении Корана и шариата. Также прослеживается мысль об универсальности ислама во всех аспектах жизни общества. «Ислам для правоверного есть догма и культ, родина и нация, религия и государство, дух и тело. Коран и меч (джихад) – религия абсолютного единобожия, всепоглощающего единства вселенной в Боге». Не случайно девизом «Братьев» является выражение: «Наша цель – блаженство Аллаха, Коран – наша конституция, Джихад – средство достижения нашей цели».

Цели Ассоциации достаточно четко определены в кредо «Братьев», их можно выразить следующим образом: «Верю, что мусульмане должны добиваться возрождения славы ислама.… Верю, что знамя ислама должно развеваться над человечеством. Верю, что мусульмане составляют одну и только одну объединенную верой в Аллаха нацию…». «До тех пор, пока на земле нет общины, всецело следующей шариату, – писал Хасан аль – Банна, – все мусульмане остаются погрязшими в грехах, потому что они виновны пред Богом в том, что оказываются неспособными образовать такую общину».

Существенное значение в теории джихада Хасана аль – Банны отводится таким понятиям, как «тагут» (деспот) – властитель, «мостакбарин» – великие мира сего, «мостазафин» – слабые, обездоленные. Обвинение в отступничестве от ислама падает главным образом на «тагутов» и «мостакбаринов». «Мостазафин» представлены преимущественно как жертвы «тагутов» и «мостакбаринов». Возникает вопрос: каково значение этих терминов в классическом исламе и каким содержанием наполняет его Хасан аль – Банна? Слово «тагут» встречается на страницах Корана, например, Сура 4.54., Сура 2.257. Оно употребляется для обозначения идола – того, кто не подчинился закону Аллаха и создал свои собственные законы.

Хасан аль – Банна полагал, что с силами «тагута» следует бороться методом джихада. Проследим за ходом его мысли. «Люди полагали, что идолы – это лишь каменные истуканы, которые не слышат и не видят. Однако ислам знает все виды идолов и поэтому призывает: «Воюйте с ними до тех пор, пока не будет никакого искушения, пока будет одно только это верослужение Богу. Если удержат они себя, то … Бог видит, что делают они» Сура 8.40. Богачи, живущие в роскоши, угнетают людей, отнимают их свободы. Они – золотые идолы, от власти которых ислам пришел освободить бедняков». Итак, «тагут» – это лидер мусульманского государства, который, по мысли Хасана аль – Банны, правит не по шариату, проводя неисламскую или антиисламскую линию. Методы борьбы, предложенные им против такого правителя, основаны на принципе джихад.

Имеет большое значение в теории Хасан аль – Банна подготовка мучеников за веру шахидов. В одной из своих статей под названием «Искусство смерти» Хасан аль – Банна сравнивает «смерть с самым красивым произведением искусства, если оно исполнено руками искусного мастера. Любовь к жизни и неприязнь к смерти – проявление слабости духа».

Кратко рассмотрев основные положения теории джихада Хасана аль -Банны, следует сказать, что его концепции – это лишь только матрица современного исламизма, в среде которого джихад получит новое развитие. Важно иметь в виду, что именно из среды данной ассоциации явится Саийд Кутб (1906 – 1966), идеолог современного исламизма, который кардинальным образом переосмыслит принципы «джихада» в новых исторических условиях. Рассмотрим его концепцию джихада.

.3 Саийд Кутб и его идея джихада

Основополагающая категория в концепции джихада Саийда Кутба зиждется на понятии джахилийя. Данное понятие применяется в исламской историографии для обозначения доисламского, «варварского» периода в истории арабов, эпохи незнания «Божьего слова» – Корана. Саийд Кутб считает, что человечество постепенно опять впало в новую джахилийю, новое варварство. «Весь мир, – писал он в своей последней книге, – на Востоке и на Западе, мусульманский и немусульманский, верующий и атеистический вернулся к джахилийе. Варварство, в котором погряз сегодняшний мир, отвратительнее, чем-то, которое предшествовало исламу». Исходя из этого, основная посылка Саийда Кутба заключается в следующем: неприятие миром шариата в качестве истинного арбитра (хакимийи исламии) является причиной того, что в мире господствует всеобъемлющее невежество, незнание истинной веры – ислама (джахилийи), многобожие, поклонение иным богам. На этом основании, вопреки традиции, он делит человечество не на мусульман и немусульман, а на мусульман, которые строго придерживаются шариата, и «неверных», утверждая, что между теми и другими не может быть компромисса и мирного сосуществования. При этом к числу «неверных» относится подавляющее большинство мусульман. Области ислама «дар аль – ислам», согласно Саийду Кутбу, соответствуют лишь те государства, которые руководствуются шариатом, все остальные являются областью войны «дар аль – харб». «Весь современный мир охватила джахилийя, во тьме невежества прибывают евреи и христиане, которые исказили свою веру, придав атрибуты божественности не одному только Богу (так, к примеру, христиане обожествили Иисуса), наконец – все мусульмане, которые не придерживаются идеи абсолютного подчинения единому и одному только Богу».

С точки зрения исламской доктрины, речь уже идет об очень серьезном обвинении – «такфире» (безбожии). В глазах тех, кто следует букве исламского закона в его наиболее ригористической интерпретации, подобный безбожник уже не имеет предусмотренного шариатом права на защиту. Согласно религиозной формуле, «его кровь разрешена»: он заслуживает смертной казни.

При таком понимании мировой действительности джихад был объявлен всему мировому сообществу без исключения. Кратко описав основополагающий принцип джахилийи, на основании которой базируется система джихада Саида Кутба, попытаемся теперь детально рассмотреть его концепцию «джихада».

4.4 Историческая схема эволюции джихада

Итак, в своей книге «Вехи на пути» Саийд Кутб прослеживает эволюцию понятия джихада во времена пророка Мухаммада. Различные айаты из Корана, посвященные джихаду и зачастую противоречащие друг другу, он выстраивает в хронологическую цепочку, согласно времени их «ниспослания». В итоге у него получается схема, согласно которой развитие концепции джихада прошло через четыре стадии. На первой из них, относящейся к мекканскому периоду жизни Мухаммада, пишет Саийд Кутб, «Аллах удерживал мусульман от джихада. На второй стадии, после хиджры, джихад стал для них дозволенным. На третьей стадии сражаться против тех, кто выступает против ислама, стало уже обязанностью всех верующих. И, наконец, на четвертой стадии долгом всех мусульман стал джихад против всех неверных, независимо от того, выступают они против ислама или нет». Исходя из своей схемы, Саийд Кутб делает вывод, что «первые три стадии были подготовительными и временными, а на четвертой – концепция джихада обрела свою окончательную форму, которой и надлежит руководствоваться «истинным» мусульманам в наше время».

Аналогичным образом Саийд Кудб определяет три категории людей, с которыми следует вести джихад, указывая историческое отношение к ним Мухаммада. «Получив повеление вести джихад, Мухаммад столкнулся с тремя категориями неверных – теми, с кем можно договориться о перемирии, теми, с кем ведется война, и теми, кто платит откуп. Ему было велено заключить договор с первыми и соблюдать его до тех пор, пока они тоже будут его соблюдать. В случае опасности измены с их стороны, ему следовало приостановить действие договора, но не сражаться с ними до тех пор, пока у него не будет уверенности в том, что они нарушили соглашение. И с теми, кто так поступал, ему было велено сражаться. Когда была ниспослана сура «Бараа» (9 сура «Покаяние»), в ней было сказано, как поступать с каждой из категорий неверных: ему было велено сражаться с его врагами из числа людей Писания до тех пор, пока они не заплатят откупа или не примут ислам, и вести беспощадный джихад против неверных и лицемеров. Джихад против неверных он вел мечом и копьем, а против лицемеров – доводом и словом».

Так же, как и Хасан аль – Банна, Саийд Кутб апеллировал к термину «тагут» (деспот – в контексте понятия – это глава мусульманского государства). Саийд Кутб разделял современное общество на два лагеря: «партию Аллаха и остальные партии, которые принадлежат сатане и тагуту». Борьба с сатанинскими и тагутскими происками, отмечал он, санкционирована самим Аллахом, что и запечатлено в Коране.

Саийд Кутб решительно отвергает взгляд на джихад как на «оборонительную войну», рассматривая эту концепцию как «капитуляцию» перед обвинениями ислама в фанатизме и агрессивности: «Если мы настаиваем на трактовке исламского джихада как оборонительного движения, то должны изменить само понятие слова «оборона» и подразумевать под ним «защиту человека» от всех элементов, которые ограничивают его свободу…. Лишь при таком понимании слова «оборона» мы постигнем истинный характер ислама… как всеобщей декларации свободы человека от служения другим людям, как утверждения суверенитета Аллаха и его господства во всем мире, прекращения человеческой наглости и эгоизма и торжества божественного закона в мирских делах». При этом вопрос о том, угрожают ли «мусульманскому миру» внешние противники или нет, рассматривается как несущественный. «Целью ислама не является поверхностный мир, обеспечивающий безопасность лишь той части земли, где живут последователи ислама». «Задачи джихада состоят в установлении власти Аллаха на земле, организации человеческих дел в соответствии с истинным руководством, которое предоставляет Аллах, уничтожении всех сил сатаны сатанинских систем жизни. Прекращение такого положения дел, при котором один человек управляет другими, ибо все люди являются созданиями Аллаха, и ни у одного нет власти на то, чтобы делать остальных своими слугами или создавать для них собственные законы. Этих причин достаточно для того, чтобы объявить джихад».

Исходя из выше сказанного, Саийд Кутб схематично выделяет три характерные черты джихада. Во-первых, он не ограничен рамками какого-либо периода или какой-либо эпохи: «Джихад есть не временная стадия, а вечное состояние, джихад продолжается до дня Страшного Суда». Во-вторых, джихад не знает национальных границ, географических барьеров, расовых ограничений: «Ислам не есть наследие какой-либо одной расы или страны – это религия Аллаха, и она предназначена для всего мира». В-третьих, джихад есть борьба не оборонительная, а наступательная, агрессивная. Ислам обязан атаковать джахилийю независимо от того, угрожает она ему или нет: «Может случиться так, что враги ислама посчитают выгодным для себя не предпринимать никаких действий против ислама, если он оставит их в покое. Но ислам не может согласиться на это, они должны подчиниться его власти. Воистину, у ислама есть право брать на себя инициативу».

Таким образом, из всех возможных трактовок джихада Саийд Кутб выбирает самую радикальную и последовательно развивает ее положения. «Джихад должен начаться вскоре после образования сообщества «истинных» мусульман и продолжаться до полного и окончательного торжества ислама во всем мире, не зная каких-либо границ, не нуждаясь в поводах, в принципе отрицая возможность мирного сосуществования с неисламским обществом».

.6 Методы и цели джихада

Перед началом джихада для создания истинно исламского государства, согласно Саийду Кутбу, должна непосредственно предшествовать определенного рода подготовка – убеждение джахилийи. Однако в его рассуждениях довольно трудно проследить разделение понятия убеждения и джихада как методов воздействия, так как Саийд Кутб логически связывает их, говоря: «Соотношение пропаганды (или метод убеждения, как называет ее Кутб) и джихада (он же, согласно Кутбу, метод вооруженной борьбы) как двух методов воздействия на джахилийю должны использоваться параллельно и взаимодействовать друг с другом. Пропаганда применяется для борьбы на уровне идей и верований индивидуумов, в то время как джихад применяется на уровне государства, общества и различных организаций». Если следовать за ходом мысли Саийда Кутба, создается впечатление, что сам принцип джихада как таковой и является методом убеждения.

Итак, эти два метода, пишет Саийд Кутб, должны сочетаться следующим образом: «Сначала путем вооруженной борьбы посредством джихада мусульманское сообщество уничтожает все институты джахилийи, добиваясь тем самым «свободы» для людей выбирать себе веру. После установления исламского строя упор начинает делаться на метод убеждения с целью доказать свободным людям, что ислам – это единственная истинная вера, цель вооруженной борьбы – расчистить путь для метода убеждения».

Вторая важная концептуальная часть теории Саийда Кутба, разработанная в отношении джахилийи так называемая «стратегия действий», была заимствована им у одного из видных теоретиков исламизма С. У. Маудуди (1903 – 1979). «Основа данной стратегии состоит из двух принципов: «стадии развития», согласно которой «истинно» исламское сообщество в современном мире – стадия слабости «истидаф», на которой оно должно изолировать себя от общества, с тем, чтобы беспрепятственно расти и крепнуть, и «стадии джихада», на которой оно переходит к активным действиям по трансформации общества в исламское».

Следует кратко описать принципы джихада самого С. У. Маудуди, так как в определенной степени они повлияют на идейную концепцию джихада Саида Кутба. Согласно С. У. Маудуди, «пять традиционных «столпов ислама» (символ веры, молитва, пост в месяц Рамадан, паломничество и милостыня) были всего лишь подготовкой к джихаду – борьбе против творений Аллаха, узурпировавших его суверенитет. Чтобы вести этот джихад, он организовал «авангард исламской революции» (общество верующих). Примером для «авангарда» явились первые мусульмане, которые сплотились вокруг Мухаммада во время хиджры в 622 г., порвав с идолопоклонниками – мекканцами, чтобы создать в Медине исламское государство. Сторонники Маудуди сделают аналогичное действие, превратив этот принцип в стратегию действия, которую впоследствии заимствует для своей теории Саийд Кутб».

В силу этого Саийд Кутб мыслил вести борьбу во имя ислама не в категориях народного восстания, а в категориях гражданской войны «небольшого (поначалу) сообщества «истинно» верующих против «неверного» общества».

Здесь у Саийда Кутба можно наблюдать очень четкое разделение между распространением исламской веры и установлением исламского строя, между личными религиозными представлениями и способом жизни. На уровне общественного устройства он считает исламскую систему жизни обязательной для всего мира как верующих, так и неверующих. «Долг исламского движения – установить ее повсюду» (заметим, что обратить весь мир в ислам таким долгом не является). На уровне же индивидуальных религиозных представлений Саийд Кутб декларирует полную свободу каждого индивидуума выбирать ту веру, какая ему больше нравится, ссылаясь на Коран: «В религии нет принуждения» (Сура 2.257), при условии, однако, что этот индивидуум будет подчиняться всем законам, установленным исламом.

Надо отметить, говорит современный исследователь А. В. Коровиков, «что Саийд Кутб склонен понимать джихад как борьбу с внешним врагом, причем, как правило, борьбу вооруженную. Так называемый внутренний джихад

(джихад ан – нафс), то есть борьба против собственных неисламских желаний, стремлений, наклонностей, он считает на современном этапе второстепенной задачей по сравнению с борьбой с джахилийей». Однако в рассуждениях Саийда Кутба существует определенного рода намек на духовную борьбу мусульманина, но она у него тесно связана с созданием исламского общества. Так, в своей книге «Столпы веры», он пишет: «Прежде чем мусульманин выйдет на поле битвы, он уже должен выиграть великую битву против шайтана в своей душе – против своих личных желаний и амбиций, частных интересов и намерений, интересов своей семьи и его нации, против всего, что не является истинным в свете ислама».

4.7 Мученики – «шахиды» в концепции Саийда Кутба

Неотъемлемой частью джихада, с точки зрения Саийда Кутба, является готовность к самопожертвованию, в том числе и к мученической смерти. В «Вехах на пути» он предупреждает, что «на пути борьбы во имя ислама возможны и неудачи, и поражения. Аллах вовсе не гарантирует борцам за веру победу в каждом сражении, в его планах им может быть уготован и трагический конец». Однако Саийд Кутб указывает, что «поражение, с точки зрения людей, может вовсе не быть таковым с высшей точки зрения. Приводя в пример 85-ю суру Корана, в которой рассказывается о мучительной смерти мусульман в руках неверных, он пишет, что, хотя в этом эпизоде мусульмане были повержены, с высшей точки зрения они добились победы, «победы духа над телом, победы веры над болью, над преследованиями, а это истинная победа!». Одновременно он замечает, что счеты мусульман с этими неверными еще не окончены – ведь настанет Страшный Суд, на котором и выяснится, кто же победил в действительности. Таким образом, Саийд Кутб призывает мусульман не ждать себе награды в этой жизни, а выполнять свой долг, оставив исход сражения в руках Аллаха, тем более что конечная победа исламского движения все равно неизбежна».

Давая общую оценку концепции джихада Саийда Кутба, следует выделить два основных момента. Во-первых, она носит явно выраженный агрессивный характер: отрицается принцип, согласно которому джихад носит оборонительный характер. Во-вторых, обращает на себя внимание идея, согласно которой джихад можно вести против людей исповедующих ислам. Кроме того, Саийд Кутб отводит второстепенную роль духовному джихаду. Важно отметить, что взгляды Саийда Кутба встретили развернутую оппозицию в мусульманской среде. Его оппонентов можно найти среди представителей самых различных течений мусульманской мысли. Особенно острая критика прозвучала от авторов, которых следовало бы отнести к его потенциальным союзникам. Такие известные мусульманские полемисты и сторонники фундаментализма, как Абдаллах ад – Даваиш, Хади ал – Мадхали, Мухаммад Насир ад – Дин ал – Албани, Мухаммад Тауфик Баракат. Данные авторы указывали на искажение Саийдом Кутбом ряда важнейших исламских принципов, выявив близость целой серии его высказываний к взглядам хариджитов, джахмитов и мутазилитов, и других представителей исламского разномыслия, которые давно были отвергнуты мусульманским сообществом. Только на страницах одной его работы, озаглавленной «Под сенью Корана», Абдаллах ад – Даваиш насчитал до 180 ошибок, касающихся фундаментальных основ веры, искаженных Кутбом в угоду своим политическим теориям.

Саийд Кутб является главным, но не единственным мусульманским теоретиком, пытавшимся переосмыслить принципы джихада в современных исторических условиях. Идеи, высказанные им, развивались. Среди них можно выделить мнение Абд ас – Салам Фараджа. К сожалению, его сочинения в русскоязычной литературе никогда не издавались, и судить о его взглядах на «джихад» приходится по отдельным цитатам, приводимым в периодике или даже просто по пересказу. Абд ас – Салам Фарадж написал книгу «Забытый долг», в которой он, обильно ссылаясь на средневековых мусульманских теологов и особенно на Ибн Таймийю (1263 – 1328), доказывал, что «правитель – важнейший элемент общества, и если он неверный, то для восстановления исламского характера общества его необходимо свергнуть, чтобы вернуть общество на «истинный путь». Одним из основных постулатов, выдвинутых в «Забытом долге» Абд ас – Саламом Фараджем, было то, что «мусульмане забыли свой долг – джихад, а улемы сознательно извратили и исказили смысл этого понятия. В то время, когда во всех мусульманских странах враг стоит у власти, исламский джихад требует пота и крови каждого мусульманина». Таким образом, создание исламского государства основывается на принципе джихада как основного метода достижения цели. «Нет никакого сомнения, что идолы на земле будут уничтожены не иначе, как мечом». Следует сказать, что неверное понимание джихада (игнорирование или просто отрицание великого джихада) было одним из обвинений, выдвинутых великим муфтием Египта против «Забытого долга» Абд ас – Салама Фараджа.

4.8 Имам аятолла Рухолла Мусави Хомейни

Переосмыслением концепции джихада в новое время занимались не только Хасан аль – Банна, Саийд Кутб, но и многие другие теоретики современного исламизма. Однако по преимуществу это была среда суннитского ислама. Следует сказать, что параллельное развитие концепции джихада происходило и в рамках современного шиитского ислама. Наиболее яркой фигурой, затрагивавшей сферу джихада в шиизме, является имам аятолла Рухолла Мусави Хомейни (1902 – 1989).

Как и в сфере суннизма, шиитская концепция джихада аятоллы Хомейни тесным образом связана с построением теократического мусульманского государства, неотъемлемой частью, которой является принцип джихада. Согласно трактовке аятоллы Хомейни, «джихад является самой совершенной формой борьбы, позволяющей выполнить свой долг, и самой идеальной формой совершенствования человечества в области веры». Данное суждение покоится на классическом разделении джихада: «Великий джихад» и «Малый джихад». Неслучайно, опираясь на эту схему, по его распоряжению, в Иране в 1979 г. была создана организация под названием «Созидательный джихад» для мобилизации масс на восстановление всего, что было разрушено при неверном шахиншахском режиме. Вводятся такие понятия как «джихад – э сазандеги» (созидательный джихад). На его основании провозглашается подъем сельского хозяйства и расширение сети железных дорог. «Джихад – э данэшгахи» (джихад в области образования) предусматривает исламизацию системы высшего образования в стране. Все это можно классифицировать как великий джихад.

Что касается малого джихада, или военного, то он основывается на создании исламского государства. Так, в своем завещании призывая мусульман исполнить свой долг, (исходя из выше приведенной цитаты, долг и есть джихад) аятолла Хомейни скажет: «Я даю завет мусульманам и обездоленным всего мира, не сидите и не ждите, пока сами правители ваших стран или иностранных держав даруют вам независимость и свободу. Восстаньте, народы мусульманских стран, угнетенные и мусульмане всего мира! Боритесь за свои права! Правоверные, вы сами берите в свои руки власть и объединяйтесь под славным знаменем Ислама».

Аятолла Хомейни также призывает мусульман к мученической смерти, что, с его точки зрения, оправдано шиитскими преданиями и традицией о мученической смерти одиннадцати праведных имамов. В этом отношении заслуживает внимания мнение другого современного шиитского богослова Махмуда Талегани (1910 – 1977), который в своей книге «Священная война и мученическая смерть» писал: «Шахид – это тот, кто постиг божественные цели и истину, боролся за эту истину и погиб за нее. Шахид – это тот, кто засвидетельствовал истину, показав, что его смерть была следствием ошибки, эмоций, провокаций. Шахид – это тот, кто перешагнул границы личной выгоды, постиг действительную ценность истины и растворил себя в истине».

Таким образом, Махмуд Талегани предпринимал попытку связать понятия «свидетель» и «мученик». Обычно звание «Шахид» присваивается человеку, павшему в бою, но в период иранской революции «шахидом» называли живого борца за дело Аллаха. К примеру, «живым мучеником» называли Хомейни за его чрезмерную стойкость, решительность и живучесть в борьбе.

Из рассмотренных нами письменных источников мы видим, что двадцатый век с его непростой исторической ситуацией в странах исламского мира, породил такое неоднозначное явление, как фундаментализм. Теоретики данного направления кардинальным образом попытались переосмыслить классические принципы джихада. В их трактовке концепция джихада приобрела качественно новое звучание. Наряду с отрицанием духовного и оборонительного джихада, возникает новая основа. Главный принцип джихада заключается в том, что он становится орудием борьбы за создание истинного исламского государства с фактическими мусульманскими странами. Следует сказать, что такую неоднозначную трактовку джихада фундаменталистов не принял мусульманский мир, полагающий, что джихад – это, прежде всего, духовная борьба человека.

4.9 Воплощение исламской идеи джихада в наше время

Самым ярким примером воплощения идеи джихада в жизнь является арабо-израильский конфликт. Арабо-израильский конфликт – противостояние между рядом арабских стран, а также арабскими военизированными радикальными группировками, поддерживаемыми частью коренного арабского населения подконтрольных (оккупированных) Израилем палестинских территорий, с одной стороны, и сионистским движением, а затем и Государством Израиль, с другой. Хотя Государство Израиль было создано только в 1948 году, фактически история конфликта охватывает около столетия, начиная с конца XIX века, когда было создано политическое сионистское движение, положившее начало борьбе евреев за собственное государство.

После распада Османской империи в результате её поражения в Первой мировой войне конфликт между евреями-сионистами и коренным арабским населением Палестины сводился, главным образом, к территориальным притязаниям обеих сторон на подмандатную Палестину и храмовую гору в частности. В ходе накаления ситуации во второй четверти XX века к геополитической составляющей добавились также религиозная и культурная, усиливающие межнациональную рознь. В 1948 году соседние арабские страны объявили войну вновь созданному еврейскому государству. Таким образом, конфликт вышел за пределы Палестины и перерос в конфликт между Израилем и всеми остальными арабскими государствами в регионе. С подписанием мирного договора с Египтом (в 1979 году) и с Иорданией (в 1994 году) число враждебных Израилю государств сократилось. В рамках крупномасштабного арабо-израильского конфликта принято выделять региональный Палестино-израильский конфликт, обусловленный, в первую очередь, столкновением территориальных интересов Израиля и арабов, проживающих в Палестине. В последние годы именно этот конфликт является источником политической и религиозной напряжённости и открытых вооружённых столкновений в регионе.

Самыми яркими реализаторами идеи джихада являются такие организации как Аль-Каида (она же "Международный исламский фронт джихада против иудеев и христиан", "Исламская армия освобождения мусульманских святынь", "Сеть Усамы бен Ладена"). Создана в 1988 году Усамой бен Ладеном. Цель – "установить мусульманское государство" по всему миру. Насчитывает несколько тысяч боевиков. Поддерживает связи с другими экстремистскими группировками. До конца 2001 года, штаб-квартира находилась в Афганистане. Хамас ("Исламское движение сопротивления", сновано вижение было основано 14 или 15 декабря 1987 года, вскоре после начала Первой палестинской интифады, как палестинский филиал организации "Братья мусульмане", точное число членов неизвестно, имеет десятки тысяч сторонников, пользуется поддержкой палестинской диаспоры, Ирана, отдельных религиозных деятелей в Саудовской Аравии и других арабских странах), Аль-Джихад («Священная война», создана в конце 70-х годов, базируется в Египте. В настоящее время разделена на два крыла, одно из которых возглавляет ближайший сподвижник Усамы бен Ладена (Осамы бен Ладена, Usama bin Ladin, Osama ben Laden) Айман аль-Завахири (Ayman al-Zawahiri). Насчитывает несколько тысяч религиозных фанатиков, имеет много приверженцев. Отмечено ее присутствие в Афганистане, Пакистане, Великобритании, Судане. Власти Египта обвиняют в поддержке данной организации Иран, Судан и арабских экстремистов. В сентябре 2001 года объявлено о слиянии этой группировки с Аль-Каидой.

Заключение

В результате проведенной работы можно сделать вывод о том, что в начале VII в. одаренный арабский торговец Мухаммад основал новую религиозную систему – ислам, благодаря которой создал на Аравийском Полуострове устойчивое государственное образование, постепенно преобразовавшееся в Арабский Халифат. Однако залогом такого быстрого и вместе с тем блестящего развития послужила заложенная Мухаммадом фундаментальная концепция джихада, которая в корне соответствовала менталитету обитателей Аравийского Полуострова.

Обладая незаурядными способностями, Мухаммад прекрасно оценил имеющиеся в данной народности обычаи и традиции, благодаря чему осуществил их трансформацию посредствам догматической системы ислама, что, в конечном счете, привело к глобальному расширению новой религиозной системы. Это вылилось в ряд успешных заваевательных войн. В конце своего жизненного пути Мухаммад в последних коранических стихах о джихаде выдвигает базовые посылки, согласно которым джихад направляется в русло нравственного совершенства человеческой души. Однако в связи со скоропостижной смертью Мухаммаду не удалось завершить формирование концепции джихада с достаточно четкими и ясными правилами.

Мы увидели что, период становления основных юридических направлений «мазхабов» начинают оформляться правила и характер «малого джихада» – военного направления. Однако следует отметить, что мнения правоведов основных юридических направлений не имеют единой позиции в отношении концепции джихада. В это время происходит закрепление правил, касающихся джихада, сформулированных богословами основных мазхабов. В дальнейшем именно они будут служить нормативной базой для мусульманских богословов, правоведов и судей.

Так же, основываясь на данной работе, нами был сделан вывод, что существенному переосмыслению концепция джихада подверглась в новейшее время. Теоретики панисламизма, а затем фундаментализма пытались модернизировать классическое представление о джихаде. Все эти тенденции во многом обуславливались исторической ситуацией в тех или иных странах мусульманского мира (например в Палестине). Во многом именно они подтолкнули истовых мусульман, подчас даже не обладающих должным духовным образованием (например, Саийд Кутб был школьным учителем, а Абд ас – Салам Фарадж был инженер – электрик), к кардинальному пересмотру сложившихся положений в концепции джихада. Такая модернизация привела к тому, что начали организовываться террористические группировки, такие как Аль-Каида и прочие, о деятельности которых слышал каждый из нас.

Главная посылка фундаменталистов основываются на следующих положениях: ситуация в мировом сообществе и в «мире ислама» требует немедленного преобразования в духе Корана и заветов Мухаммада. Метод, которым следует достичь поставленной цели, достаточно радикален и прост. Это – джихад. Ввиду этого «священная война» за возрождение ислама и создание «истинного мусульманского государства» была направлена не только на «неверных», но и на мусульманское общество – «умму» в целом. Такое осмысление джихада привело к терактам в США (разрушение торгового комплекса 11 сентября 2001 года), Испании (взрыв в электропоездах Мадрида 11 марта 2004 года), Англии (взрыв в лондонском метро 7 июля 2004 года), а так же множеству терактов в Росии ( Беслан, Кисловодск, московский метрополитен). Основание этого фундаменталисты находили в том, что умма заменила исламские законы законами, установленными человеком, что противоречит исламу. По этой причине все ее члены объявлялись неверными.

С православной точки, относительно идеи джихада можно сказать что, если отрицается положение, согласно которому джихад является оборонительным средством защиты мусульманского общества и одновременно средством его духовного совершенства, то это не есть добро. И не от Бога те действия, если от них погибают невинные люди. Нельзя устраивать кровавые бойни, если кто-то не поддерживают твоей точки зрения: «вси бо приемшии нож ножем погибнут» (Матф.26:52), нельзя заставлять человека поверить насильно. Бороться нужно со своими страстями а не с людьми. Серафим Саровский говорил: «Стяжи дух мирен, и вокруг тебя спасутся тысячи». Стяжание благодати действеннее любого джихада.

Список использованных источников и литературы

.Аутлев Ф. Вдохновение из пророческих хадисов (сборник хадисов). Краснодар, 2000.

.Айятола Аллям аль – Хадасис Сейид Камаль Факим Имани. Букет из сада речений пророка и его домочадцев (сборник хадисов). Исфаган – Исламская Республика Иран, 2004.

.Библия. Книги Священного Писания Ветхого и Нового Завета. Брюссель, 1983.

.Бухари. Мухтасар полный вариант (сборник хадисов). М.: «Умма», 2003.

.Великий Аятолла Имам Хомейни. Завещание. б/г., б/м.

.Китаб аль – Джанаиз. Смерть и похороны по ханафитскому фикху. Казань.: «Иман», 1998.

.Коран. Перевод и комментарии И.Ю. Крачковского. М.: «Восточная литература», 1963.

.Коран. Перевод с арабского языка. Г. С. Саблукава. Казань, 1907.

.Мирза Абу – Фадл. Изречения Мухаммада (сборник хадисов). Новосибирск, 1995.

. Нарави. имам. Сады праведных, (сборник хадисов). М.: «.: « .: «Умма», 2003.

Литература:

. Агрономов А.И. Джихад священная война мухаммедан. М.: «КРАФТ», 2001.

. Али Аль – Тантауи. шейх. Общее представление об исламе. Майкоп. «Исламский центр», 2001.

. Амур Р. Христианство и ислам: непростая история. М.: «Б.Б.И. Апостола Андрея», 2004.

. Антонини Б. свящ., проф. Экзегезис книг Ветхого Завета. Колледж католической теологии им. Св. Фомы Аквинского. М., б/г.

. Базиленко И.В. Бахаизм история вероучения (середина XIX – начало XX в.). М.: «Восточная литература» РАН, 1994.

. Базиленко И.В. Краткий очерк истории и идеологии бахаитской международной общины (XIX – XX). СПб.: Издательство СПБ., Университета, 1998.

. Бартольд В.В. Ислам. Петроград. «Огни», 1918.

. Бартольд В.В. Работы по истории ислама и Арабского халифата. М.: «Восточная литература», 2002.

. Беленький А.Б. Национальное пробуждение Индонезии. М.: «Наука», 1965.

. Библейская энциклопедия Брокгауза. Кременчуг, 1999.

. Боголюбов А.Б. Абу – Бакр. //Ислам. Энциклопедический словарь. М.: «Наука», 1991.

. Боголюбов А.С., Тауфик К. И. Джихад. /Ислам. Энциклопедический словарь. М.: «Наука», 1991.

. Большаков О.Г. История Халифата. М.: «Наука», 1989. Т. 1.

. Босворт К.Э. Мусульманские династии. М.: «Наука», 1971.

. Воззрения на мусульманское единение и мировое сообщество. //Культура и религия. М.: «Знание», 1991. № 7.

. Гальбиати Э., Пьяцца А. Трудные страницы Библии. Ветхий Завет. М.: «Путь», 1995.

. Гаури И. пастор. Ислам в его влиянии на жизнь его последователей. Ташкент, 1893.

. Гилкрист Д. Мухаммад и его книга. СПб., 1999.

. Гиргас В. Права христиан на Востоке по мусульманским законам. СПб., 1865. 108

.Гольдцигер И. Лекции об Исламе. СПб.: «Брокгауз – Ефрон», 1912.

. Гольдциэр И. проф. Арабские племенные отношения и ислам. Галле, 1890. См. в кн.: Крымский А. История ислама. М., 1903. Ч. 1. и 2 а.

. Гольдциэр И. проф. Идеалы старо-арабские и идеалы Мохаммеда. Галле, 1890. См. в кн.: Дози Р. Очерк истории ислама. СПб., 1904.

. Гольдциэр И. проф., Ислам. СПб., 1911.

. Грюнебаум Г.Э. Классический ислам. М.: «Наука», 1986.

. Дози Р. Очерк истории ислама. СПб., 1904.

. Жданов Н.В. Исламская концепция миропорядка. Международно-правовые, экономические и гуманитарные аспекты. М.: «Международные отношения», 1991.

. Игнатенко А.А. Халифы без халифата. М.: «Наука», 1988.

. Ирвинг В. Жизнь Магомета. М., б/г.

. Ислам в современной политике стран Востока (70-х – 80-х годов XX в). М., 1986.

. Кепель Ж. Джихад. Экспансия и закат исламизма. М.: «Ладомир», 2004.

. Кейль А. Руководство к библейской археологии. Киев. 1910. Ч. 2.

. Коровиков А.В. Исламский экстремизм в арабских странах. М.: «Наука», 1990.

. Крымский А.Е. История мусульманства. М.: «Кучково поле», 2003.

. Крымский А.Е. Мохаммад. //Энциклопедический словарь. /Гл. ред. проф. Андриевского И.Е., издатели: Брокгауз Ф.А.; Ефрон И.А.. СПб., 1897. Т. 39.

. Крымский А.Е. Мусульманство и его будущность. М.: 1899.

. Левин З.И. Ислам и национализм в странах зарубежного Восток. М.: «Наука», 1988.

. Луис Б. Ислам и запад. М.: «Библейско-Богословский институт Св. Апостола Андрея», 2003.

. Максимов Ю. Образ рая в христианстве и исламе // Альфа и Омега. М., 1999. № 2 (20). 109

. Максуд Р. Ислам. М.: «Фаир – Пресс», 2000.

. Массе А. Ислам. М.: «Восточная литература», 1963.

. Мень А. Прот. Исагогика. Курс по изучению Священного Писания Ветхий Завет. М., 2000.

. Мец А. Мусульманский ренессанс. М: «ВиМ», 1996.

. Михайлов В. Христианство и ислам как авраамитические религии.: Дип. работа.: СПбДА и С. СПб., 2004.

. Мухаммад Мунир Газбан. Путь Пророка да благословит его Аллах и приветствует. М.: «Бадр», 1996.

. Мюллер А. История ислама с основания до новейших времен. СПб.,1895. Т. 1.

. Новые библейские комментарии. Ветхий Завет книга Бытие – книга Иова. СПб.: «Мирт», 2000.

. Парфей А. Аллах не любит Америку. М.: «Ультра культура», 2003.

. Петрушевский И.П. Ислам в Иране в VII – XV веках. Курс лекций. Ленинград, 1966.

. Соловьев В. Магомет основатель ислама. М.: «Соратник», 1994.

. Степанянц М.Т. Ислам в философской и общественной мысли Зарубежного Востока (XIX – XX). М.: «Наука», 1974.

. Суйути Джалал ад-Дин. Совершенство в коранических науках. М., 2000.

. Сюкияйнен Л.Р. Мусульманское право вопросы теории и практики. М.: «Наука», 1986.

. Торнау Н. Изложение начал мусульманского законоведения. СПб., 1850.

. Торнау Н. Особенности мусульманского права. СПб., 1892.

. Тривус М. Право мусульман. //Энциклопедический словарь. /Гл. ред. проф. Андриевский И.Е., издатели: Брокгауз Ф.А.; Ефрон И.А.. СПб., 1897. Т. 48.

. Уотт У.М. Влияние Ислама на средневековую Европу. М.: «Наука», 1976.

. Фан – ден – Берг. Основные начала мусульманского права согласно учению имамов Абу – Ханифы и Шафии. СПб., 1882. 110

. Форвард М. Мухаммад краткая библиография. М., 2002.

. Ханыков Н. Перевод мусульманских постановлений о войне. //Кавказ. Политическая и литературная газета. Тифлис, 1846. № 20-21.

. Хвольсон Д. Характеристика семитских народов.//Русский вестник. 1872. Т. XCVII

. Хвыля – Олинтер А. диакон. Некоторые особенности Корана, шариата и мусульманских обрядов, используемых псевдоисламскими культурами. // Миссионерское обозрение. М., 2003. № 7 (93).

. Хрестоматия по исламу. М.: «Наука», 1994.

. Цветков П. Джихад в Коране и в жизни. //Миссионерское обозрение. СПб., 1912. № 9. С.820.

. Цветков П. Исламизм. Практические обязанности исламизма. Асхабад, 1913. Т. 3.

. Череванский В. Мир ислама и его пробуждение. СПб., 1901. Ч. 1.

. Энциклопедический словарь. /Гл. ред. проф. Андриевский И.Е., издатели: Брокгауз Ф.А.; Ефрон И.А. СПб., 1890. Т. 2. . 2. . 2. . 2. . 2.

. Ammer. Islam. London , 1914.

. Arif Billah Maulana, Dr Mohammad Abdul Hai. A Complete Code Of Life How To Life And Die- Karachi-1: «Darul-Ishaat», 1991.

. Fazlur Rahman. Prof. Islam. /The New Encyclopaedia Britannica. Benton W., Benton H. H… U.S.A. V. 9.

. Tyan E. Dgihad. /The Encyclopaedia of Islam. Edited by: B. Lewis, C. Pellat, J. Schacht. Leiden E. Brill. London.: «Lukas & Co», 1965. V. 31.

джихад вероучение ислам