Развитие науки тафсир до 10 в. Основные этапы и достижения

• Вид работы: Контрольная работа
• Предмет: Культурология
• Язык: Русский , Формат файла: MS Word 23,78 Кб

Развитие науки тафсир до 10 в. Основные этапы и достижения

Контрольная работа

Развитие науки тафсир до 10 в. Основные этапы и достижения

Содержание

1. Формирование тафсира в 7 в. Эпоха Пророка и сподвижников

. Толкователи эпохи Пророка и сподвижников

. Особенности развития тафсира в 7 – 8 вв. Эпоха последователей

. Век записи

Литература

Введение

Перед тем, как обратиться к анализу тафсира ат-Табари, необходимо проследить, какие изменения претерпела традиция толкования Корана с периода его становления (7 в.) до начала века записи (конец 8-9 вв.) – к тому времени, когда багдадский учёный создал свой фундаментальный труд, одновременно подытожив этот длительный период (formative period по классификации Дж. Маколифф) и став отправной точкой для следующего – классического.

Данная работа разделена на три хронологических этапа: эпоха Пророка и сподвижников, последователей и «век записи». Первые два были выделены ещё в 14 в. учёными-историками Ибн Таймийей и его учеником Ибн Касиром, однако в их классификации эпохи Пророка и сподвижников разделены на два отдельных этапа.

В данной работе было решено объединить их, так как, во-первых, большинство сподвижников занимались толкованием ещё при жизни Мухаммада, и во-вторых, сама среда, в которой они проживали и которая влияла на их деятельность, мало отличались от той, в которой жил Пророк, в отличие, например, от следующего периода последователей.

Подробный анализ именно первых трёх веков ислама и деятельности виднейших представителей начального этапа представляет особую важность в рамках данной работы, так как именно в это время сформировалась та база, которая является последней инстанцией в вопросах толкования Корана по сей день.

Именно на практики Пророка и высказывания сподвижников старается ссылаться виднейший багдадский учёный ат-Табари в каждом из приведённых аятов.

1. Формирование тафсира в 7 в. Эпоха Пророка и сподвижников

Необходимость определения точного смысла Корана, ниспосланного, по мусульманской традиции, Аллахом в начале 7 в. Пророку Мухаммаду через ангела Джабраила, была осознана окружающими его мекканцами и мединцами уже в период зарождения и становления ислама. Некоторые моменты проповедей Мухаммада оказывались не совсем ясными сподвижникам. Причины, обусловливающие трудности в понимании текста Корана, можно разделить на 3 группы: 1) лингвистические; 2) богословские; 3) социо-культурные и историко-географические. Чтобы иметь чёткое понятие о связанных с появлением тафсира процессах, необходимо рассмотреть данные причины детально.

В Священной Книге встречаются аяты, объясняющие использование именно арабского языка при ниспослании (а точнее – наречия племени курайш): «Мы ниспослали эту книгу в виде арабского Корана, – может быть, вы уразумеете» (сура 12 «Йусуф», 2 аят), «тогда как это – ясный арабский язык» (сура 16 «Пчёлы», аят 103).

Несмотря на отличное владение арабским языком, сподвижниками осознавалась сложность правильной интерпретации неясных моментов, хотя их мнения относительно отдельных аятов различались. Таким образом, зарождались различные способы анализа коранического текста, передаваемого в устной форме.

Лингвистические трудности были связаны, во-первых, с неточным значением некоторых слов, оборотов, а порой и целых аятов. Например, известно, что сподвижники не сразу уяснили значение слова «каусар» (сура 108 «Аль-каусар»). Следуя некоторым хадисам, можно определить, что они обратились за помощью к самому Мухаммаду, и Пророк объяснил соплеменникам, что «каусар» – название реки в раю.

Во-вторых, специфика арабского языка, на котором было ниспослано Писание, в употреблении большого количества сложных конструкций, слитных местоимений, относящихся к главному или придаточному членам предложения. Часто сложность заключается в правильном определении объекта, и смысл может кардинально изменяться в зависимости от выбора.

Трудности, касающиеся богословского смысла, более всего волновали мусульман 7-го века. В значительном числе аятов появляются новые для жителей Хиджаза религиозные термины, правила, запреты, в целом основывающиеся на концепции монотеизма.

Основным верованием древних арабов в доисламский период было язычество. Профессор И.М. Фильштинский в своём труде «История арабской литературы. V – начало X века» определяет его как патриархальный генотеизм, при котором каждое племя верило в своего бога-покровителя, не отрицая существования божеств других племён. Однако, несмотря на это, арабы уже в период «джахилиййи», то есть «невежества», имели смутное понятие о едином верховном божестве (Аллахе), которое, по их представлениям, находилось вне пределов известного им земного мира. Широкие же связи с соседними народами предопределили ознакомленность язычников с учениями иудеев и христиан, чьи общины задолго до возникновения ислама сложились среди оседлого населения полуострова: иудейские общины на юге Аравии и в районе Йасриба (Медина), христианские – на юге полуострова, а также среди кочевников Центральной и Северной Аравии (например, в племени таглиб) и в полукочевых североаравийских княжествах. В земледельческих общинах Аравии было распространено близкое к раннему христианству учение ханифов, проповедовавших монотеизм и веровавших в день Страшного суда.

Ислам же хоть и имел сходства с господствующими на данных территориях религиями, привнёс большое количество новых догм. Мусульмане стремились выявить смысл данных положений, чтобы иметь правильное представление о новой религии, правильно совершать религиозные обряды.

Таким образом, мусульмане уже в 7 в. сталкивались с проблемой богословской интерпретации священного текста.

Многие мекканцы являлись свидетелями событий, которые были связаны с ниспосланием откровений, и это облегчало понимание смыслов сур. Большую роль играли знания современных тому времени культурных реалий, а также преданий, традиций, древних обычаев, религиозных верований язычников, в большом количестве населявших Аравийский полуостров. В Коране мы постоянно сталкиваемся с отголосками как североаравийских, так и южноаравийских легенд. Так, в Коране неоднократно упоминаются легенды южноаравийского происхождения о племенах ад и самуд, которые не пожелали прислушаться к словам пророков Худа и Салиха и были за это жестоко наказаны Аллахом; называется и часто цитируется легендарный североаравийский мудрец и сочинитель басен Лукман, которому Аллах «даровал мудрость» и в уста которого Мухаммад вкладывает слова, якобы сказанные Лукманом сыну: «О сынок мой! Не придавай Аллаху сотоварищей: ведь многобожие- великая несправедливость» (сура 31 «Лукман», аят 12).

В толкованиях Корана сподвижники опирались на несколько источников. Наиболее авторитетным было, без сомнения, само Писание. При помощи сопоставительного анализа сур близкие Пророку мекканцы самостоятельно выводили значения отдельных частей Корана. Этот метод можно проиллюстрировать событием из жизни Пророка, когда некоторые люди неправильно поняли точное значение ниспосланных слов: «Те, которые уверовали и не облекли свою веру в несправедливость, пребывают в безопасности и следуют прямым путём» (сура 6 «Скот», аят 82). Тогда Мухаммад посоветовал им обратиться к суре «Лукман», где был объяснён как «неверие» смысл вызывающего сомнение слова. Так сам Коран объяснял значение 82 аята. Метод «толкования Корана Кораном» получил развитие в дальнейшем и играет большую роль в настоящее время.

Второй способ толкования, использовавшийся сподвижниками, заключался в пояснении смыслов самим Пророком. При этом сподвижники либо обращались с вопросами к Мухаммаду, либо он сам расспрашивал у них о значении текста. Во втором случае сподвижники обычно отвечали Пророку: «Аллах и Его Посланник знают лучше!». Что же касается первого случая, то он во время описываемого периода имел важную характерную черту. Несмотря на прописываемый в Коране принцип «А если не знаете, то спросите у знающих напоминание» (сура 16 «Пчёлы», аят 43), сподвижники часто не решались обращаться непосредственно к Мухаммаду. Это объясняется тем, что за разъяснением интересующего неочевидного момента в ниспослании Пророк мог получить новые откровения, что могло означать либо их неодобрительный характер, либо новые обременительные заповеди. Таким образом, дополнительные вопросы часто вели к появлению новых ограничений и обязанностей. Поэтому окружающие Пророка не стремились выведать каждую тонкость, самостоятельно обращаясь к Корану, либо выжидая обращения кого-либо из новообращённых к Мухаммаду с тем же вопросом. Данный метод использовали Абу Бакр и Абдаллах ибн Умар. Такой же позиции придерживались и многие табиуны, как например Убада ас-Салмани, Са’ид ибн аль-Мусаййаб, Салим ибн ‘Абдаллах, Касим ибн ‘Абдаллах ибн Абу Бакр.

Третий источник – высказывания сподвижников и их последователей. Он также отличается достоверностью, так как сподвижники имели непосредственный контакт с Пророком и имели возможность наблюдать за причинами появления новых сур (асбаб ан-нузул) и свидетельствовали случаи полемики Мухаммада со своими оппонентами, а также обладали достаточными знаниями в области диалектов арабского языка для лингвистического анализа. Большинство же последователей придерживались этих сведений и старались не вносить новых изменений. Сподвижники и таби’уны были прекрасно ознакомлены с обычаями и традициями язычников, поэтому с лёгкостью интерпретировали аяты, относящиеся к кульурным и историческим реалиям Хиджаза. В Коране о них говорится: «А опередившие, первые из выселившихся и ансаров и те, которые следовали за ними, – в благодетельствовании: доволен ими Аллах, и они довольны им» (сура 9 «Покаяние», аят 100).

Последний, четвёртый, источник толкования Корана являлся самостоятельным исследованием сподвижников – иджтихадом. Наиболее образованные, в совершенстве владеющие арабским языком сподвижники-муджтахиды прославились знанием тафсира. Среди них были праведные халифы Абу Бакр, Умар, Усман, Али; выдающиеся мусульманские учёные и правоведы, сподвижники Мухаммада Ибн Масуд, Ибн Аббас, его личные секретари Убайй ибн Каб, Зайд ибн Сабит, мусульманский политический деятель Абу Муса ал-Ашари, прославленные сподвижники Абдаллах ибн аз-Зубайр, Анас ибн Малик, Абдаллах ибн Умар, Джабир ибн Абдаллах, Абдаллах ибн Амр ибн ал-Ас, одна из жён Пророка Аиша. В частности ‘Умар, если в этом была необходимость, приглашал знатоков арабского языка из различных племен и консультировался с ними относительно смыслов различных слов из Корана. Помимо прекрасного владения арабским языком, приближенные Мухаммада были свидетелями и знали обстоятельства ниспослания сур и аятов. Один из известных сподвижников и толкователей Корана Абдаллах ибн Аббас в полемике с хариджитским лидером Нафи ибн Азраком о смыслах коранических аятов, приводил в доказательство своей правоты примеры из традиционной арабской поэзии. Однако они не стремились комментировать Коран полностью. Большинство сур для сподвижников имело довольно ясное значение благодаря указанным выше обстоятельствам. Поэтому они объясняли только те аяты, которые были непонятны их ученикам и окружающим их мусульманам.

В тот же период некоторые мусульмане, которые перешли в ислам из иудаизма и христианства, пытались комментировать некоторые истории, о которых вкратце упоминается в Коране, аналогичными преданиями из Торы, Евангелия и других древних Писаний. Подобные толкования были названы исраилиййат. Однако мусульманская ортодоксия неоднозначно относилась к исраилиййату. В то же время, согласно мусульманской традиции, исраилиййат в какой-то мере может быть приемлем, если не противоречит Корану и повторяет его смыслы. Ал-Бухари по этому поводу привёл слова Мухаммада: "Не подтверждайте правоту людей писания и не отвергайте их слова, а говорите: "Мы уверовали в Аллаха и в то, что ниспослано нам, и в то, что было ниспослано вам"". Авторами, работавшими в традиции исраилиййата, являются Абдаллах ибн Салам, Кааб ал-Ахбар, Вахб ибн Мунаббих, Абд ал-Малик ибн Абд ал-Азиз ибн Джурайдж.

2. Толкователи эпохи Пророка и сподвижников

тафсир коран пророк последователь

Науке известно относительно мало толкователей из числа сподвижников. Они разъясняли Коран на основе информации, которую слышали непосредственно от Пророка или от его передатчиков, на основе засвидетельствованных ими обстоятельств ниспослания или же на основе собственных суждений и умозаключений.

В одном из своих монументальных трудов «Совершенствование в коранических науках» известный исламский богослов 15 в. Джалал ад-Дин ас-Суйути привёл имена наиболее известных сподвижников-муфассиров. Это четыре праведных халифа (Абу Бакр, Умар, Усман, Али), Ибн Масуд, Ибн Аббас, Убайй ибн Кааб, Зайд ибн Сабит, Абу Муса аль-Ашари и Абдаллах ибн аз-Зубейр.

Среди других толкователей из числа сподвижников известны Анас ибн Малик, Абу Хурейра, Абдаллах ибн Умар, Джабир ибн Абдаллах, Абдаллах ибн Амр ибн аль-Ас, Аиша. Их вклад в развитие тафсира, без сомнения, неоспорим, однако представляет меньшую ценность, чем вклад последних выше упомянутых десяти муфассиров.

В числе наиболее известных сподвижников, которых выделил ас-Суйути, были и халифы, и их близкие помощники, которые не имели возможности полностью посвятить себя толкованию. Абу Бакр, Умар и Усман, несмотря на глубину знаний и тесное общение с Мухаммадом, толковали ниспослания реже, так как они были заняты обязанностями управления халифатом и завоевательными походами. Что касается Али ибн Абу Талиба, то он посвятил экзегетике больше времени, так как до окончания правления Усмана находился вдали от государственных дел. К тому же, в его время интерес жителей разрастающегося государства к толкованию сложных коранических аятов многократно возрос. Новая культурно-бытовая среда требовала более понятных объяснений новой господствующей религии и нового языка.

Таким образом, появилась потребность в новых толкованиях Корана, и более других в этом деле прославились сподвижники Абдаллах ибн Аббас, Абдаллах ибн Масуд и Убайй ибн Кааб. Они отлично знали арабский язык и его особенности, имели достаточный багаж религиозных, культурных и исторических знаний, чтобы самостоятельно рассуждать и высказывать свои мысли относительно смысла аятов. Эти сподвижники общались с Пророком и знали обстоятельства ниспослания аятов. Здесь стоит заметить, что Ибн Аббас по причине раннего возраста при смерти Пророка не имел возможности полноценно усвоить эту информацию непосредственно от Мухаммада, однако его близость к главным сподвижникам, которые воспитали будущего муфассира, компенсировала данный пробел.

Ибн Аббас внёс наибольший вклад в развитие тафсира, а также оказал влияние на формирование различных религиозных и исторических знаний. Также, как предполагает немецкий учёный Хериберт Хорст в первом исследовании, посвящённом анализу иснадов ат-Табари, в распоряжении этого учёного было несколько передач от Ибн Аббаса в письменной форме, на которые он безусловно опирался при толковании Корана. В связи с этим, представляется важным описание деятельности этого муфассира в качестве яркого примера развития мусульманской экзегетики на начальном этапе.

В мусульманской традиции сподвижник Ибн Аббас предстаёт как одарённый учёный и учитель, обладающий красноречием и широкими познаниями в различных научных сферах, особенно в области тафсира. В труде «Львы леса» Ибн аль-Асир приводит такую оценку деятельности сподвижника: «Ибн Аббас осведомил умму Мухаммада о том, что было ниспослано Пророку».

Как уже было отмечено, будущий известный муфассир воспитывался в доме Пророка и был близок к Мухаммаду в раннем возрасте, когда восприятие окружающей обстановки особенно глубоко усваивается детским разумом. Во-вторых, юноша имел тесные отношения с наиболее выдающимися асхабами после смерти Пророка. Эти видные сподвижники передавали Ибн Аббасу свои знания относительно мест, причин и условий ниспослания, формирования законов будущего исламского государства. Можно сказать, что объём и качество этой информации компенсировали те пробелы в знаниях, с которыми Ибн Аббас столкнулся после смерти Мухаммада. Сподвижник прекрасно владел арабским языком, а также хорошо разбирался в его грамматических и лексических особенностях. Иными словами, его знания в области лингвистики в основном были недоступны большинству жителей Хиджаза того времени. Ибн Аббас различал особенности и стили арабского языка, а также прекрасно усвоил обширный пласт литературы периода «джахилиййи», в том числе исторический эпос под названием «Дни арабов» (аййаму-ль-араб) и доисламской поэзии. Лингвистические и литературные познания играли одну из ключевых ролей в способности муфассиров толковать ниспослания и понимать смыслы Корана. Четвёртая причина учёности Ибн Аббаса – достижение им высокого уровня иджтихада, то есть способности размышлять над значением коранических аятов. По преданию, Ибн Аббас при разъяснении смыслов путём иджтихада не обращал внимания на критику и упрёки хулителей и всегда был уверен в своей правоте. Эта черта характера муфассира порождала неодобрение некоторых его современников, например, сына Умара ибн Хаттаба Абдаллаха ибн Умара, который упрекал его в чрезмерной смелости при толковании. Однако после случая с толкованием 30 аята 21 суры «Пророки» Ибн Умар признал авторитет муфассира. Не стоит забывать и о личном стремлении Ибн Аббаса к совершенству в познании Книги Аллаха.

Помимо обращения к словам и практике Мухаммада, к собственному опыту, методам иджтихада и умозрительного заключения, Ибн Аббас в тафсире часто опирался на религиозные знания людей Писания, то есть христиан и иудеев. Их помощь при толковании Корана заключалась в разъяснении кратких коранических сюжетов, описанных в Библии и Торе в более полном изложении.

Стоит заметить, что относительно использования данного метода в исламе существуют некоторые противоречия. С одной стороны, хадисы передают такие слова Мухаммада по этой проблеме: «Не верьте людям Писания, но и не обвиняйте их во лжи». С другой стороны, известно также такое изречение Пророка: «Рассказывайте со слов сынов Израилевых и не тревожьтесь». Рассуждая о способах совмещения данных положений, мусульманские учёные не пришли к конкретному единому мнению, соглашаясь в том, что использование христианских и иудейских источников должно быть строго ограничено и не противоречить положениям Корана и шариата.

Неоднозначность данного положения вызвала критику методов Ибн Аббаса. Выдающийся венгерский ориенталист Игнац Гольдциер (1850 – 1921) в своём труде Die Richtungen der islamischen Koranauslegung анализирует деятельность Ибн Аббаса как приверженца неортодоксальных методов тафсира. В этой монографии приводится информация о заимствовании сподвижником большого количества информации религиозного характера у иудеев Абу ль-Джильда Гайляна ибн Фарвы аль-Азди, Кааба аль-Ахбара аль-Йахуди, Абдаллаха ибн Саляма и других людей Писания. Гольдциер пишет, что сам Ибн Аббас предостерегал от чрезмерного заимствования их комментариев. С другой стороны, стоит отметить, что все они через некоторое время приняли ислам и стали достаточно авторитетными знатоками своей религии, при этом не теряя познаний в иудаизме, что привело к истолкованию положений Корана с позиций обеих религий. Поэтому люди часто прибегали к их помощи в разъяснении смыслов мусульманской Священной Книги, слов Мухаммада, религиозных вопросов, а сам Ибн Аббас даже спрашивал Кааба аль-Йахуди о правильном истолковании Корана.

Египетский писатель и историк Ахмад Амин (1886 – 1954) касается вопросов деятельности Ибн Аббаса в первом томе книги «Рассвет ислама» (1928), охватывающего период с возникновения ислама до конца правления Омейядов (622 – 750 гг.). По его мнению, асхабы при толковании часто пользовались иудейской трактовкой Писания. Ахмад Амин пишет: «Некоторые из этих иудеев приняли ислам, и в мусульманскую среду проникли многие из этих сведений, которые стали применяться в тафсире Корана, дополняя его объяснение. Даже главные сподвижники, такие как Ибн Аббас, использовали их слова. Передаётся, что Пророк сказал: «Если люди Писания рассказывают вам, не доверяйте им, но и не отвергайте, » – но на деле всё происходило по-другому, и они [сподвижники] доверяли им и заимствовали идеи».

Таким образом, приверженцы западной научной традиции рассматривают ранний этап развития толкования Корана как сформированный под действием иудейской религиозной мысли. Ранние школы тафсира, в особенности, школа Ибн Аббаса, являли собой синтез арабского и иудейского подходов, при этом последний часто был доминирующим.

Одним из методов тафсира Ибн Аббаса является обращение к доисламской поэзии арабов. Ему следовали также другие сподвижники. Данный метод поощрялся как один из самых сложных, требующих глубоких познаний в области поэзии джахилиййи – периода «невежества», то есть, времени до появления ислама в 7 в. Знание джахилийской поэзии означало прекрасное владение арабским языком, понимание традиций, истории и бытовых особенностей арабского общества 5-7 вв. и значительно упрощало поиск лексического значения многих встречающихся в Коране неизвестных слов. Без сомнения, Ибн Аббас является самым видным представителем данного метода. И. Гольдциер в своём труде Die Richtungen der islamischen Koranauslegung упоминает, что Ибн Аббас является основателем лингвистического метода толкования Корана.

Ибн Аббас превзошёл других сподвижников во владении лингвистическим методом тафсира. Муфассир часто прибегал к нему и в полемике с хариджитским лидером Нафи ибн аль-Азраком о смыслах коранических аятов, приводил в доказательство своей правоты примеры из традиционной арабской поэзии. Об этом свидетельствует в Совершенстве в коранических науках ас-Суйути. Позднее этот метод будет усовершенствован Ибн Джариром ат-Табари.

Знание поэзии джахилиййи стало одним из главных факторов, позволивших Ибн Аббасу как основателю нового метода толкования стать самым выдающимся муфассиром среди сподвижников и самым надёжным источником тафсира в последующие эпохи.

Однако уже после эпохи последователей данный метод стал подвергаться критике. Некоторые мусульманские учёные, в том числе ан-Нисабури, неодобрительно высказывались в своих трудах относительно применимости метода Ибн Аббаса к толкованию Корана. Они заявляли, что его использование делает поэзию основой Корана, а это недопустимо и порицается в Коране и хадисах. Сторонники же метода утверждают, что поскольку Коран был ниспослан на «ясном арабском языке» («Поэты», 195), то использование арабской поэзии для его толкования не противоречит положениям ислама. Ат-Табари был одним из представителей данной группы. Его тафсир содержит достаточный объём сведений о древнеарабской поэзии и преданиям джахилийи.

Авторитет и репутация Ибн Аббаса породили огромное количество передач от него. Естественно, многие из передатчиков намеренно или случайно искажали изначальное содержание их тафсиров, поэтому науке необходимо тщательно анализировать материал, касающийся наследия толкователей. Средневековые авторы, такие как Ибн Джарир ат-Табари и Джалал ад-Дин ас-Суйути, приводят наиболее достоверные иснады, по которым мы имеем возможность судить о жизни и творчестве муфассиров.

Таким образом, период начального складывания науки тафсир отличается достоверностью сведений, полученных непосредственно из уст Пророка и его сподвижников. Этот тафсир представляет собой большую ценность для данной науки, по признанию многих учёных имеет статус восходящего к Пророку. Мухаммад, без сомнений, считается первым комментатором Корана. Благодаря его дополнениям, конкретизирующим сведениям и пояснениям наука толкования получила прочную базу для своего развития. Это несомненное преимущество тафсира пророческого периода. Однако существуют и недостатки, заключающиеся в том, что пояснения касаются не всего текста, а лишь тех моментов, которые были неясны жителям Мекки и Медины 7-го века. Их знания современных исторических событий, культурных особенностей, древних традиций хоть и передавались следующим поколениям, но в силу действия времени постепенно исчезали, не успевая воплотиться в фиксированном виде. Роль тафсиров данного периода постепенно возрастает по прошествии времени и в связи с распространением ислама в новой социально-культурной среде.

3. Особенности развития тафсира в 7 – 8 вв. Эпоха последователей

Мухаммад и сподвижники оставили после себя богатое наследие, опираясь на которое последующие улемы могли заниматься исследованиями по толкованию. Однако по мере развития мусульманского государства и общества возникали все новые и новые проблемы, которые не были затронуты в Коране или сунне. На изменение внешних условий развития ислама и науки тафсир в 8 в. значительное влияние оказали обширные завоевания мусульман, сложение новой социокультурной общности. Складыванию общей традиции тафсира препятствовало отсутствие централизованной системы урегулирования религиозных догматов, общепризнанных институтов, таких как Вселенские соборы в христианстве. Вследствие этого не появилось общих критериев выявления истинности различных положений.

В данный период произошло столкновение традиции и новшеств, связанное с широким усвоением исламом и чуждых ему идей, обычаев, бытовых представлений. «Хранители правоверия» пытались всячески препятствовать нововведениям, призывали опираться лишь на положения, зафиксированные в Коране или сунне.

Огромное влияние на развитие экзегетики в данный период оказало появление большого количества школ тафсира, вызванное расширением границ Халифата и ислама, его симбиозом с местными культурами во время арабских завоеваний. Жители районов юга и севера Аравийского полуострова, Северной Африки, побережья Средиземного моря, Закавказья, Ирана и некоторых других регионов не были досконально знакомы с привнесённой религией, что вызывало новые вопросы относительно содержания и интерпретации священных текстов.

Вокруг тех учёных-богословов, которые остались на землях Хиджаза, стали образовываться первые школы тафсира.

Одна из школ была основана в Мекке Абдаллахом ибн Аббасом. Известными последователями мекканской школы были вольноотпущенники Саид ибн Джубайр, Муджахид ибн Джабр ал-Макки, Икрима, Тавус ибн Кайсан ал-Йамани, Ата ибн Абу Рабах, Абу аш-Шаша. Наиболее авторитетным признано толкование Муджахида. Выдающийся исламский богослов, факих, мухаддис 13 в. Имам ан-Навави писал по этому поводу: «Если до тебя дошёл комментарий Муджахида, то его достаточно».

Мединская школа прославилась толкованиями сподвижника Убаййа ибн Каба. Его комментарии попали в отдельный сборник богослова Абу Джафара ар-Рази. Известными его последователями были Зайд ибн Аслам, Абу ал-Алийа, Мухаммад ибн Каб ал-Карзи и другие. Четвёртый праведный халиф Али ибн Абу Талиб, который также был представителем мединской школы, во многом повлиял на развитие мекканского тафсира, ибо он являлся учителем Ибн Аббаса.

Третья наиболее влиятельная школа – иракская – сформировалась благодаря деятельности сподвижников Абдаллаха ибн Масуда в Куфе и Анаса ибн Малика в Басре. Посланный праведным халифом Умаром в Ирак в качестве судьи (кади) и законоучителя, Ибн Масуд основал школу, которую называют «школой независимого мнения» асхаб ар-рай. Основной чертой данной школы как в тафсире, так и в исламском законоведении является решение проблемного вопроса на основе собственного мнения, а не прецедента из хадисов Мухаммада. Поэтому большая часть толкований школы асхаб ар-рай не восходит к Пророку, что является её недостатком с точки зрения ортодоксального ислама. Представители данной школы – Алкама ибн Кайс, Масрук ибн ал-Аджда, ал-Асвад ибн Йазид, Амир ибн Шурахил аш-Шаби, Хасан ал-Басри, Катада ибн Да’ама ас-Садуси.

Помимо представителей этих школ, известные толкователи Корана были и в других регионах Халифата. Одними из наиболее известных среди них были: Даххак ибн Музахим аль-Хорасани, ‘Ата ибн Динар аль-Хузали, Ата ибн Муслим аль-Хорасани.

Наука о Коране и тафсире приобрела первостепенную важность во время обострения идеологической борьбы между Алидами и Аббасидами в конце правления династии Омейядов. Религиозная подоплека позволяла использовать в этом конфликте истолкование Священного текста в выгодном для каждой из сторон направлении. Тафсиры, таким образом, стали идеологическим оружием в руках властей.

Куфа стала центром алидской пропаганды и шиитской традиции комментариев. Шиитские авторы с помощью аллегорического толкования Корана, перестановок огласовок и логических ударений, подыскивая отличные от принятых в суннитской среде значения отдельных коранических терминов, особых манипуляций с буквами интерпретировали ряд отрывков в пользу Али и его потомков. Именно так толковал аяты один из самых ранних проалидских комментаторов Джабир ибн Йазид. Так же комментировались аяты и другими шиитскими экзегетами, которые связывали, например, аят 5:67 с преданием об объявлении Мухаммадом своим преемником Али. При этом они критиковали своих противников за заведомое искажение истинного значения Корана. Шиитские рукописи Корана переписывались и публиковались с дополнительной 115 сурой «Ан-Нурайн», в которой Али ибн Абу Талиб утверждался единственно законным наследником и преемником Мухаммада.

С возникновением шиитской традиции толкования связано появление дискуссий о значении и противопоставлении тафсира и тавила. Слово тафсир образовано от корня со значением «разъяснять, раскрывать», тавил же обозначает «возвращение» к содержащемуся в аяте смыслу. Один из известнейших комментаторов Корана 15 в. ас-Суйути в своём труде «Совершенство в коранических науках», приведя мнения предшествующих муфассиров, вывел наиболее общее значение данных терминов. Некоторые толкователи, такие как Абу Убайд и Ибн Хабиб ан-Нисабури не признавали разницы между ними. Другие утверждали, что тафсир чаще всего употребляется в отношении языковых форм и отдельных слов, а тавил – применительно к значениям и предложениям, причём последний применяется лишь к божественным книгам. Существовало мнение, что тафсир – разъяснение отрывков с одним значением, а тавил – многозначных. По мнению другой группы муфассиров, тафсир разъясняет употребление слова в прямом или переносном значении, в то время как тавил – истолкование сокрытого в слове, сообщение об истинном смысле. Также вводились такие определения: «Тафсир связан с передачей знания, а тавил связан с размышлением».

Также следует отметить, что в описываемый период развивались и популярные рассказы о пророках. Вульгаризованные истории из жизни Мухаммада и сподвижников рассказывались выступавшими на улицах и рынках сказителями, при этом дополняясь и видоизменяясь, приобретая иудео-христианские черты. Таким образом, появился отдельный литературный жанр, который был близок тафсиру, однако отличался искаженностью ради привлечения интереса зрителей.

Таким образом, в 7-8 вв. ислам объединил многочисленные народы и огромные территории от Индии до Испании, что стало причиной для расширения границ восприятия Священного текста. Появлялись новые интерпретации, новые вопросы и проблемы, связанные с толкованием. Наиболее близкие по смыслу версии складывались в школы, разграниченные территориально и признающие лишь своё учение как наиболее близкое к Корану. Большое разнообразие данных школ, постоянное повышение интереса к исламу и его Священному Писанию дали сильный толчок к развитию тафсира в 8 в. Его статус повышается до такой степени, что науку толкования Корана начинают использовать политические силы для укрепления своего влияния, с помощью субъективных комментариев объясняя предпочтительность совершаемых действий. Возникла необходимость письменной фиксации текстов.

4. Век записи

Согласно общепризнанной классификации, век записи начался в конце 8 в. и продлился вплоть до конца 13 в. Для ислама и арабской культуры аср ат-тадвин привнёс значительное достижение – началась масштабная письменная фиксация текстов. Во время этого периода увидели свет главные классические произведения по лингвистике, грамматике, юристпруденции, философии, теологии и мистике, которые впоследствие сформировали весь мусульманский дискурс. Этот важный этап послужил толчком к обширному развитию разнообразных наук, в основном сконцентрированных на исламоведении ввиду нарастающего значения и распространения ислама. С записью текстов начала формироваться мусульманская эпистема, отличная от джахилийной, что внесло большой вклад в становление мусульманской культуры и общества.

Постепенно возникал комплекс наук о Коране. Аятам, содержащим правовые нормы, уделяли особое внимание мусульманские правоведы. Если раньше филологический анализ священного текста осуществлялся в рамках таких форм, как маани, маджаз и гариб, то уже ближе к 10 в. стали создаваться арабские целые лексикографические и грамматические сочинения, связанные с потребностями толкования Корана. Одним из первых авторов, создавших фундаментальные труды в этой области, стал упомянутый выше аль-Азхари. Лексикография стала признавалаться ключевой смежной с тафсиром дисциплиной. Учёные-филологи были в равной степени опытными экзегетами (например, аль-Вахиди). Развивалось учение о «чтениях» (аль-кираат) Священной книги в рамках становления общей догматической системы ислама. Складывался общий терминологический аппарат, новые методы и процедуры исследования для интерпретации священных текстов. Таким образом, намечалась потребность появления отдельной науки толкования Корана.

Специальные сочинения по мусульманской экзегетике возникали внутри нерасчленённого комплекса дисциплин. Большинство из таких работ были частью хадисоведения. Однако к концу правления династии Омейядов наука толкования Корана выделилась как отдельное направление, выходящее за рамки хадисоведения. Чтобы прояснить основные отличия тафсира как нового жанра от сочинений по другим дисциплам, стоит привести несколько характеристик, выделенных современным английским арабистом Норманом Калдером в его статье «Тафсир от Табари до Ибн Касира: проблемы описания жанра на примере истории Авраама». Во-первых, это наличие прямых цитат из Корана в полном или отрывочном виде, разделённых на части в соответствие с намерением комментатора, по каноническому порядку. Если раньше тафсир излагался бессистемно, причём комментировались лишь отдельные отрывки Корана, то теперь авторы старались приводить толкование каждому аяту в соответствии с их порядком в кораническом тексте. Значительный вклад в установление новой системы внесли Ибн Маджа, Ибн Джарир ат-Табари, Абу Бакр б. аль-Мунзир ан-Нисабури, Ибн Аби Хатим, Абу аш-Шейх б. Хиббан, аль-Хаким, Абу Бакр б. Мардавейх и др.

Во-вторых, это цитирование признанных авторитетов в области тафсира и ознакомление читателя с различными прочтениями текста; в-третьих, наличие «инструментальных и идеологических структур», таких как орфография, лексика, синтаксис, реторика, аллегории, теология, история пророков, эсхатология и др.

Шла активная работа по отбору и систематизации различных хадисов от пророка Мухаммада. Информация, связанная с тафсиром, стала помещаться в отдельные главы сводов хадисов при письменной фиксации. Учёные данного периода, которые провели большую работу по собранию хадисов – это Йазид ибн Харун ас-Салми, Шу`ба ибн ал-Хаджжадж, Ваки` ибн ал-Джаррах, Суфйан ибн `Уйайна и др.

Как удачно отметила профессор Дж. Маколифф во вступлении к главе III «Введение к средневековому толкованию Корана» сборника статей «Ссылаясь на Слово: Средневековый экзегезис», тафсир «Джами аль-байян» ат-Табари являет собой продукт этого периода. В нём багдадский учёный собрал все дошедшие до конца 9 в. источники в области толкования Корана, снабдив их подробнейшим иснадом, то есть приведя к каждому аяту цепочку передач толкования, отсылающую читателя к наиболее авторитетным муфассирам: Пророку, его сподвижникам или последователям. Именно тафсир ат-Табари явил собой финальную версию тех процессов складывания тафсира как отдельной науки, которые продолжались несколько поколений. Этот тафсир стал энциклопедией экзегетического знания, обширной компиляцией хадисов, передававшихся из уст в уста со времён Пророка, и тем самым стал наиболее полным толкованием на основе предания (ат-тафсир би-ль-масур).

Запись тафсира обозначила важнейший этап развития данной науки и позволила ей активно распространяться как в традиционном ключе, так и среди новообращённых жителей иных культур, стремящихся создать симбиоз ислама и местных представлений.

Литература

I.Источники

1.Аль-Азхари, Тахзиб аль-люга, Абд ас-Салам Харун – Египет, Каир, 1964.

.Ас-Суйути Джалал ад-Дин. Совершенство в коранических науках. / под общ. ред. Д.В. Фролова. – М.: ИД «Муравей», 2000-2006, – в 7 выпусках.

3.Коран / Пер. и коммент. И.Ю. Крачковского. – 2-е изд. – М.: МПО «Волокнор», 1990.

4.محمد بن جرير الطبري. جامع البيان في تفسير القرآن. – URL: #”justify”>II.ثèٍهًàًٍَà

1.ہنàىîâ ہ. بًàê ہًàلٌêèé. ءàٌٌîًٌêèé âèëàéهٍ â همî ïًîّëîى è يàٌٍîےùهى. – ر. دهٍهًلًَم: زèïîمًàôèے أëàâيîمî سïًàâëهيèے سنهëîâ, 1912.