- Вид работы: Дипломная (ВКР)
- Предмет: Культурология
- Язык: Русский , Формат файла: MS Word 71,92 Кб
Российская Православная Церковь в Енисейской губернии в 1917-1920 годах
Содержание
Введение
. Русская Православная Церковь в 1917-1920 гг
.1 Русская Православная Церковь и Февральская революция 1917 года
.2 Русская Православная Церковь и Октябрьская революция 1917 года
. Русская Православная Церковь в Енисейской губернии в 1917-1920 гг
.1 РПЦ Енисейской губернии и Февральская революция1917 года
.2 РПЦ Енисейской губернии и Октябрьская Революция 1917 года
.3 Жизнь Енисейского духовенства в Гражданской войне
Заключение
Список источников и литературы
Введение
Вступление России в новое тысячелетие происходит в сложное и противоречивое время, когда она оказалась перед актуальной проблемой выбора модели общественного развития. Современные политики, определяющие путь движения общества в цивилизованном направлении, обязаны учитывать опыт прошлого, основанного на исторической памяти народа. Именно поэтому исследование государственно-церковных отношений в советское время заставляет нас обратиться к церковной истории прошедших столетий, которая убедительно свидетельствует: церковь, независимо от ее желания, неизменно втягивается в решение проблем социально-экономического и политического устройства общества.
Выбранная тема исследования предполагает изучение положения Русской Православной Церкви в период правления Временного правительства и становления Советского государства, а также в период Гражданской войны до 1920 года в общероссийском масштабе и конкретно в Енисейской губернии. Актуальность данного исследования определяется тем, что позволяет более полно и всесторонне проиллюстрировать положение русского православия в Енисейской епархии, так как тема взаимоотношений церкви и власти в этот период в местных масштабах является одной из наименее изученных. А также изучение выбранной темы дает возможность проанализировать данный процесс и его последствия, чтобы избежать ошибок при осуществлении новой государственной политики в отношении церкви. Кроме того, в условиях демократизации общества, Российская церковь получила более широкие возможности для проповеднической и социальной деятельности, происходит процесс возвращения ранее изъятых ценностей, строятся новые храмы и монастыри. Государство осуществляет более взвешенную церковную политику, соблюдая суверенитет церкви, а в решении многих общественных проблем выступает в качестве ее партнера. Сегодня отношения государства и церкви регламентированы Законом РФ «О свободе совести и о религиозных объединениях» от 26.09.97, основанном на разрешительной политике и определяющим административно-правовые нормы взаимодействия.
В истории взаимоотношений государства и церкви есть много «белых пятен» и одно из них 1917-1920 годы ХХ века. Возможность специального системного научного исследования истории Российской Православной Церкви в России, в том числе на восточных ее территориях по существу появилась совсем недавно. Начало этому положили процессы демократизации в России. В течение нескольких десятков лет в нашей стране утверждался односторонний подход к религии и церкви, когда они рассматривались как отрицательное социальное явление, якобы тормозящее общественный прогресс и развитие культуры.
В последние годы были сняты жесткие запреты и ограничения на изучение истории религиозных объединений. Появился допуск к ранее запрещенным и малодоступным документам государственных архивохранилищ. В связи с этим стоит подчеркнуть, что только теперь открылась возможность рассматривать указанную тему как научно-исследовательскую и проводить ее всестороннее и объективное изучение.
Анализ историографии предполагает краткий обзор важнейших трудов общероссийского содержания, а также основных исследований, выполненных на материалах Енисейской губернии.
Весь блок работ, посвященных данной теме в общероссийском масштабе можно разделить на 3 периода. Первый период 1917-1920-е г . Второй период – труды советских историков, который включает в себя работы, написанные в 1930-е годы до 1980-х гг. И третий современный период начинается с 1990-х годов до настоящего времени.
Первый период. Коренное изменение политики государства к религии после революционных преобразований 1917 г. и Гражданской войны обусловило распространение идей социализма и отделения церкви от государства (Н. И. Бухарин, В. И. Ленин, А. В. Луначарский, И. В. Сталин, Л. Д. Троцкий). Появились работы, носящие антирелигиозный характер. В этих же работах делаются первые попытки критического рассмотрения известного послания патриарха Тихона (от 25 сентября 1919 года) с призывом к духовенству о невмешательстве в политическую борьбу. П. В. Гидулянов атеистическую практику большевистской власти оправдывал конкретно-историческими условиями становления политического режима. Б. П. Кандидов высказался о контрреволюционной деятельности церкви между двумя революциями, в периоды Гражданской войны и становления советской власти[14,15,36]. Он рассматривал религии и конфессии как идеологических противников, выступивших на стороне царской власти и «белого» движения; силы, тормозящие социально-экономические преобразования в советском обществе. Профессор Петроградской духовной академии Б.В. Титлинов[60], активный участник событий (в 1917 году он был редактором центральной церковной газеты «Всероссийский церковно-общественный вестник»), в своей книге «Церковь во время революции» предпринял попытку изучения взаимоотношений Церкви и государства с 1905 по 1921 гг.
Оценивая настроения епископата после Февральской революции, Титлинов писал, что епархиальные архиереи «лояльно показали себя» по отношению к перевороту, а некоторые и «публично выражали свою солидарность с народом». Протоиерей Введенский А.И. в своей книге «Церковь патриарха Тихона», вышедшей в 1923 году[11], описывая события, скорбит о происходящем с церковью в этот период, но в то же время негативно относится к патриарху. Введенский, будучи обновленцем, считает, что Тихон подорвал авторитет церкви из-за своей борьбы за церковное имущество. Впоследствии изучение этой темы по известным обстоятельствам было невозможно, и в свет в основном выходили атеистические «агитки», как, например, «произведения» Б. Кандидова и П. Зарина.
Все труды первого периода написаны непосредственно в изучаемый период и позволяют оценить состояние общественного мнения того времени по отношению к конфессиональной политике государства, социокультурной и социально-политической деятельности церкви. Работ по Енисейской губернии в этот период не выходило.
Второй период. Потребности антирелигиозной пропаганды обусловили резко негативное отношение советских историков к деятельности церкви. На втором этапе историографии в 1930-е гг. сформировалась концепция «воинствующего атеизма». Например, в работах А. С. Долотова, К. П. Абросенко конфессии и верующие рассматривались как классовые противники, сохраняющие свои позиции в обществе. А также отмечаются позитивные результаты декрета Об отделении школы от государства[1,25].
В целом работы носили антицерковный и антиклерикальный характер, были направлены, в первую очередь, против церкви – как идеологического противника. Написанные «по заказу партии», они имели агитационно-пропагандистский, а не научный характер, и основывались на тенденциозном подходе к фактам. Религиозная вера была объявлена мракобесием, в оценках деятельности конфессий и служителей культа стали превалировать уничижительные ярлыки. Типичны в этом ряду работы Ф. Н. Олещука [46,47]. Труды такого характера тему данной работы не освещают, поэтому в работе задействованы не были.
С середины 1950-х годов, в условиях оттепели общественной жизни интерес к теме возобновился. М. М. Персиц признал, что фактическое, а потом и юридически закрепленное неравноправие атеизма и религии в стране вело к постоянному столкновению противоположных интересов и мешало ликвидации конфликта между властью и церковью.[50]А также обосновывал вынужденную необходимость насильственных действий советской власти по отношению к церкви суровыми реалиями того времени. Л. И. Емелях видел истоки конфликта между советской властью и официальной церковью в охранительной деятельности последней.[26]
Большое значение в изменении подхода к истории церкви сыграл коллективный труд «Русское православие: вехи истории». Ученые признали неоднозначность деятельности церкви в различные периоды, попытались достичь объективности при освещении ее места в обществе.[54]П. Н. Зырянов, Н. С. Гордиенко признали неоднозначность деятельности церкви в рассматриваемый период, попытались достичь объективности при освещении ее места в обществе. Стремительное изменение идеологической обстановки в стране сказалось и в том, что послесловие к монографии резко отличалось от концептуальной составляющей книги". Раздел «Церковь в период трех российских революций» написан известным исследователем церковных проблем П.Н. Зыряновым. По мнению историка, после Февральской революции церковные монархисты и черносотенцы были вынуждены «временно притихнуть», а новый состав Синода «оказался несколько левее, либеральнее большей части православной иерархии».
Подводя итог второго этапа можно отметить, что научная литература советского периода во многом сохранила исключительно отрицательную оценку места и роли церкви в обществе. В то же время в монографиях введено в научный оборот немало новых источников, что позволило осветить множество ранее не исследованных вопросов. В это время в Сибири по этому вопросу работ практически не выходило. Можно отметить работу И. Д. Эйнгорна, который рассматривая особенности государственно-церковных отношений в Сибири, обратил внимание на традиционно сильную роль государственной власти в различных сибирских регионах, что по мнению автора способствовало распространению административного давления на конфессии.[68]
На третьем, современном этапе в историографии резко возросло количество публикаций, посвященных данным проблемам, появились новые методологические подходы, был расширен круг используемых источников. М. И. Одинцов, изучая процесс эволюции конституционно-правовой базы государственно-церковных отношений в первой трети ХХ века, высказывает мнение, что этот период стал временем зарождения конфликтной ситуации[44,45].
В. А. Алексеев, С. Н. Савельев охарактеризовали деятельность партийно-советских органов, армии и спецслужб, осуществлявших конфессиональную политику, их руководителей, как жесткую, не предполагающую альтернативных методов конфликтного поведения[3,57]. Регельсон Л. Описывал события со стороны Церкви, и в основном негативно оценивал политику Советского государства. Отмечал, что политика Временного правительства так же негативно сказалась на церкви. В работе большое внимание уделено «красному террору» против Российской Православной Церкви[52].
Большинство ученых взаимоотношения между светской властью и религиозными организациями расценивают неоднозначно. В диссертациях О. Ю. Редькиной, С. Л. Фирсова дается положительная оценка проектов преобразований православной церкви в России в начале ХХ века: восстановление патриаршества и созыв Поместного собора, реформа прихода, обновленческое движение в церкви, вероисповедные реформы Временного правительства. Но подчеркивается, что большинство из них не были проведены в жизнь[53,63,64]. Канадский историк русского происхождения Д.В. Поспеловский связывает отказ епископата призвать народ к поддержке самодержавия с антимонархическими настроениями в данной среде. По мнению исследователя, настроения духовенства, особенно приходского, в момент прихода к власти Временного правительства были «весьма радикальны»[51].
М. Ю. Крапивин указывает на крайне негативную роль для православия декрета об отделении церкви от государства.[41]Книга протоиерея Г. Митрофанова, по признанию самого автора, представляет «литературно отредактированный вариант магнитофонной записи лекций». В изложении событий 1917 года он достаточно традиционен и противопоставляет политику «безумного» обер-прокурора Львова его приемнику А.В. Карташеву, который занял позицию, «отражавшую интересы Церкви». Говоря о выборах архиереев, Митрофанов считает, что тогда эта практика себя оправдала, и во многих епархиях были избраны достойные иерархи[42].
Огромнейший вклад в изучение отношений церкви и Власти в данный период внес Бабкин М.А., большое количество публикаций, монографии, сборники документов являются источником информации по интересующим проблемам. Историк освещает такие вопросы как русское православие и свержение монархии, церковь и Февральская революция, церковь и Временное правительство, церковь и Октябрьская революция и т.д.[6,7,8,9]
Тема Российской Православной Церкви в Енисейской губернии в 1917-1920 году начала освещаться только на современном этапе историографии. Появилась возможность использования архивных источников, периодической печати, в целом появился доступ к источникам. Началась постепенное локальное изучение данной проблемы. Г. Фаст в работе «Енисейск православный» (Красноярск, 1994) воссоздал историю сопротивления духовенства и мирян советскому политическому режиму в данный период в городе Енисейске[62]. Новикова, Т. М. в своей диссертации всесторонне рассматривает положение церкви в Енисейской губернии в данный период. Интересно, что автор отметила тот факт, что решения Поместного Собора практически не отразились на церкви в Енисейской епархии. Деятельность же высшего церковного управления в этих условиях, по мнению автора, гасила различного рода напряженности и сохраняла церковный организм. [43]
Огромный вклад внесли работы Доброновской А.П.. Она занимается изучением данного периода в Енисейской губернии, на ее счету множество статей, которые освещают проблематику данного периода[22,23,24]. Диссертация «Религиозная жизнь населения Приенисейского региона на переломе эпох 1905-1929-е гг.» описывает состояние конфессий в этот период и отражение политики властей на религиозных объединениях региона[21]. В первый период историографии данной темы многие проблемы, поставленные в трудах историков до сих пор актуальны, а результаты имеют высокое научное значение. Советская историческая наука, основываясь на классовом подходе, видела в религиозных организациях и верующих идеологического противника, враждебного существующей власти.
В современной российской историографии при всем плюрализме подходов и оценок характерны показ нарушения равновесия и раскола единого религиозного пространства в исследуемый период; учет позиционного конфликтного взаимодействия между советским политическим режимом и Российской Православной Церкви, перерастания его в открытое противостояние. Обращение внимания на данную историческую ситуацию, позволяет изучить взаимоотношения церкви и государства в Енисейской губернии.
Объект исследования – Енисейская епархия на переломе эпох в 1917-1920гг. Предметом настоящей работы являются взаимоотношения Российской Православной Церкви и власти, деятельность Русского православия во время Февральской революции, Октябрьской революции Гражданской войны. Цели данного исследования – изучение изменений положения Российской Православной Церкви в общероссийском масштабе и в Енисейской епархии в 1917-1920 гг.
Задачи исследования:
проследить реакцию церкви на смену власти в стране после Февральской революции 1917 года, учитывая региональный уровень;
изучить реакцию православия на церковные декреты Советской власти и влияние этих декретов на положение церкви и духовенства России;
проиллюстрировать изменения положения церкви в Енисейской епархии после Февральской революции;
проследить реакцию церкви на церковные декреты Советской власти и влияние этих декретов на положение церкви и духовенства в Енисейской губернии;
описать положение духовенства в Енисейской епархии во время Гражданской войны
Хронологические рамки исследования включают период с 1917 года (Февральская революция) по 1920 год (Постановление СНК РСФСР "О ликвидации мощей во всероссийском масштабе" 20 июля 1920 года).
Территориальные рамки захватывают Енисейскую губернию в границах 1917-1920 гг.
Источниковую базу работы составляет комплекс опубликованных материалов. К первому типу источников относятся издания законодательных и нормативных актов, как светских, так и церковных[17,18,19,33,39], публикации официальных документов РКП(б) – ВКП (б)[4]; доклады и выступления руководителей партии и правительства[10,20,49]. Изучение этого корпуса источников помогло составить представление о взаимоотношениях государства и церкви.
Периодическая печать данного периода включает в себя обзорные статьи агитационно-пропагандистского характера, заявления региональных политических деятелей, хронику событий, воззвания и послания патриарха Российского и епископа Енисейского и Красноярского и другие.
Из чисто церковных источников были использованы ежемесячные журналы Енисейские Епархиальные Ведомости за 1918 и 1919 годы и Енисейская Церковная Нива за 1917 год, которые в наиболее полной мере иллюстрируют настоящее положение вещей и состояния церкви в регионе в данный период.
По объективным причинам источниковая база исследования содержит лакуны, не позволяющие осветить отдельные аспекты заявленной темы; например, изучить влияние деятельности Всероссийского Поместного Собора на Енисейскую епархию, более досконально исследовать политические позиции, как местных политических лидеров, так и известных священнослужителей, четче показать внутреннюю жизнь духовенства, дать исчерпывающие статистические данные.
Но в целом выявленная и использованная источниковая база позволяет решить поставленные в работе задачи и достичь намеченных целей.
Методология. В работе использовались традиционные методы исторической науки, такие как: проблемно-хронологический и сравнительный методы, анализ, синтез, комплексность.
Сравнительно-исторический метод позволил рассматривать историю тех лет как объективный процесс, выявить типичные черты и закономерности развития, раскрыть сущность социальных условий, в которых развивалась Российская Православная Церковь, сравнить условия и тенденции ее развития в России и Сибири. Структурно-функциональный метод позволил конкретизировать представление о состоянии церкви в Енисейской губернии в данный период. На основе принципа системности Российская Православная Церковь в Енисейской губернии рассматривается как элемент Российской Православной Церкви в общероссийском масштабе.
Новизна темы заключается в том, что была предпринята попытка комплексного изучения истории Российской Православной Церкви в Енисейской Епархии, с ее структурой, внутренней организацией, правами и обязанностями ее членов и т.д. При изучении темы были затронуты аспекты, ранее либо мало затрагиваемые, либо не затрагиваемые вообще в предшествующих работах: положение енисейского духовенства в период Гражданской войны, отношение духовенства Сибири к свержению монархии и переходу власти в руки Временного правительства.
Практическая значимость работы определяется тем, что исследование данной темы позволит не повторить политических ошибок прошлого в отношении религии и конфессий.
. Русская Православная Церковь в 1917-1920 гг
.1 Русская Православная Церковь и Февральская революция
Вступление России в новое тысячелетие происходит в сложное и противоречивое время, когда она оказалась перед актуальной проблемой выбора модели общественного развития. 2 марта 1917 года происходит невероятное событие, император Николай II отрекается от престола, и власть переходит в руки Временного правительства. Российская Православная Церковь, являясь неотъемлемой частью государства, сразу же отреагировала на произошедшее. В 1917 году 9 марта было опубликовано «Обращение Священного Синода ко всем чадам Православной Российской Церкви по поводу отречения Императора Николая II и отказа Великого Князя Михаила воспринять власть до решения Учредительного Собрания»[27], с благословением Временному правительству во всех его начинаниях, пожеланиями сил, крепости и мудрости в решении политических задач и военного вопроса, а православному народу мира и братской любви.
Поэтому, одним из самых удивительных, на первый взгляд, фактов революционной эпохи является то спокойствие и даже оптимизм, с которым Русская Церковь, казалось бы, корнями связанная с Монархией, встретила крушение династии. Но если верить словам официальных актов отречения Николая II и Михаила, а затем отклику на них Священного Синода, то война и внутренние волнения в гораздо большей степени были предметом общей заботы, чем форма государственной власти. Кроме того, еще до 1917 года церковь доводила до сведения народа, что «всякая власть является Божьей», а не только монархия. Таким образом, церковь подготавливала население к неизбежным грядущим переменам[52].
В период революционных потрясений Российская Православная Церковь вступила внешне мощной организацией. По данным на 1914 г. в ней насчитывалось 1025 монастырей (550 мужских и 450 женских), в которых состояло 94 629 монашествующих мужчин и 73 299 женщин). Церквей, часовен и молитвенных домов было 78 488, из них 50 тысяч приходов. В составе приходского духовенства насчитывалось 51 105 священников и 15 035 диаконов, а также 46 489 церковнослужителей. В 67 епархиях РПЦ было 130 архиереев. Православными считалось 120 млн. человек или 70 % населения России[3].Отечественные и зарубежные ученые единодушно утверждают, что к 1917 году авторитет Церкви среди широких народных масс и в высших слоях общества значительно упал, а само духовенство часто относилось к служению как к формальной обязанности. Это было связано с тем, что синодальная система церковного управления, при которой все действия церкви полностью контролировались государством, не была эффективной и к 1917 году изжила себя[16].Церковь требовала к этому времени кардинальных преобразований и реформ, она возлагала большие надежды на новую власть в этом вопросе. Однако, Временное правительство продолжало руководить церковной жизнью административными методами. Новая власть провела ряд мер по секуляризации общества. 20 марта 1917 г. были отменены национальные и вероисповедные ограничения. Теперь для занятия важных государственных должностей и для коммерческой деятельности не требовалось принадлежать к православной вере. 14 июля был принят закон о свободе совести, в котором впервые в российской истории предусматривалось и вневероисповедальное состояние. Последовала передача церковно-приходских школ в ведение министерства народного просвещения, а также объявление Закона Божьего предметом, не обязательным для изучения в школе, эти меры соответствовали концепции «светского» государства. Возражения со стороны Поместного Собора и иерархии не были приняты правительством во внимание. Сохранив церковное землевладение, Временное правительство все же не нарушило союза между Церковью и государством, который был унаследован от старого режима. Новая власть предпринимала меры по охране церковной и монастырской собственности, не препятствовала организации новых монастырей. Это было нормальное буржуазное законодательство, однако оно свидетельствовало о глубокой секуляризации в обществе[53]. 25 июля Временное правительство наконец-то отменило синодальную систему управления, но вместо нее было создано министерство по делам религий, в подчинении которому продолжала оставаться Церковь. И все же, несмотря на все эти издержки, Российская Православная Церковь получила по сравнению с Синодальным периодом большую самостоятельность и смогла организовать созыв Собора.
В 1917 году было принято решение созвать Всероссийский Поместный Собор для решений о дальнейших действиях и положении церкви в новой исторической обстановке. На Собор призваны были Святейший Синод и Предсоборный Совет в полном составе, все епархиальные архиереи, а также по два клирика и по три мирянина от епархий, протопресвитеры Успенского собора и военного духовенства, наместники четырех лавр и настоятели Соловецкого и Валаамского монастырей, Саровской и Оптиной пустыни, представители от монашествующих, единоверцев, военного духовенства, воинов действующей армии, от духовных академий, Академии Наук, университетов, Государственного Совета и Государственной Думы. Среди 564 членов Собора было 80 архиереев, 129 пресвитеров, 10 диаконов, 26 псаломщиков, 20 монашествующих (архимандритов, игуменов и иеромонахов) и 299 мирян. В деяниях Собора участвовали представители единоверных православных Церквей: епископ Никодим (от Румынской) и архимандрит Михаил (от Сербской)[67].
Устав Собора предусматривал особую ответственность епископата за судьбу Церкви. Вопросы догматического и канонического характера после их рассмотрения Собора подлежали утверждению на совещании епископов. Поместный Собор открылся в Успенском соборе Кремля в день его храмового праздника – 15 (28) августа. Торжественную литургию совершил митрополит Киевский Владимир вместе с митрополитами Петроградским Вениамином и Тифлисским Платоном[42].
Первое заседание Собора состоялось 16 (29) августа в храме Христа Спасителя после литургии, совершенной здесь митрополитом Московским Тихоном. Деловые заседания начались в третий день деяний Собора в Московском епархиальном доме.
Своим Почетным Председателем Собор утвердил святого митрополита Киевского Владимира. Председателем Собора был избран святой митрополит Тихон. Составлен был Соборный Совет, в который вошли Председатель Собора и его заместители архиепископы Новгородский Арсений (Стадницкий) и Харьковский Антоний (Храповицкий), протопресвитеры Н.А.Любимов и Г.И.Шавельский, князь Е.Н.Трубецкой и Председатель Государственного Совета М.В.Родзянко, которого в феврале 1918 года сменил А.Д.Самарин. Секретарем Собора был утвержден В.П.Шеин (впоследствии архимандрит Сергий). Членами Соборного Совета избраны были также митрополит Тифлисский Платон, протоиерей А.П.Рождественский и профессор П.П.Кудрявцев[38].
Собор открылся в дни, когда Временное правительство агонизировало, теряя контроль не только над страной, но и над разваливающейся армией. Солдаты толпами бежали с фронта, убивая офицеров, учиняя беспорядки и грабежи, наводя страх на мирных жителей, в то время как Кайзеровские войска стремительно двигались вглубь России. 24 августа (6 сентября), по предложению протопресвитера армии и флота, Собор обратился к бойцам с призывом образумиться и продолжать исполнять свой воинский долг: «…Обманутые врагами и предателями, изменой долгу и присяге, убийствами своих же братии, грабежами и насилиями запятнавшие свое высокое священное звание воина, молим вас, – опомнитесь!…»[19].
Собор образовал 22 отдела, которые готовили доклады и проекты определений, выносившиеся на заседания. Важнейшими отделами были Уставный, Высшего Церковного управления, епархиального управления, благоустроения приходов, правового положения Церкви в государстве[64]. Большинство отделов возглавили архиереи.
октября 1917 года Председатель отдела Высшего Церковного Управления епископ Астраханский Митрофан выступил на пленарном заседании с докладом, где говорилось, что главное событие в деяниях Собора – восстановление Патриаршества. При открытии Собора лишь немногие из его членов, были убежденными поборниками восстановления Патриаршества. Тем не менее, когда вопрос о Первом епископе был поставлен в отделе Высшего Церковного Управления, он встретил широкую поддержку. Мысль о восстановлении Патриаршества с каждым заседанием отдела приобретала все больше приверженцев. На 7-ом заседании отдел решает не медлить с этим важным вопросом и предложить Собору восстановить Первосвятительский Престол.
Обосновывая это предложение, епископ Митрофан напомнил в своем докладе, что Патриаршество стало известно на Руси со времени ее Крещения, ибо в первые столетия своей истории Русская Церковь пребывала в юрисдикции Константинопольского Патриарха. Упразднение Патриаршества Петром I явилось нарушением святых канонов. Русская Церковь лишилась своего главы. Но мысль о Патриаршестве не переставала теплиться в сознании русских людей как «золотая мечта»[66].
Вопрос о восстановлении Патриаршества на пленарных заседаниях Собора обсуждался с необычайной остротой. Аргументы сторонников сохранения синодальной системы были различны: кто-то боялся повторения деспотизма 17 века, если изберут патриарха, кто-то говорил о несовместимости соборности и единовластия в лице патриарха и т.д.
В выступлениях сторонников восстановления Патриаршества, кроме канонических принципов, в качестве одного из наиболее весомых доводов приводилась сама история Церкви. В речи И.Н. Сперанского была показана глубокая внутренняя связь между существованием Первосвятительского престола и духовным ликом допетровской Руси: «Пока у нас на Святой Руси был верховный пастырь…, наша Православная Церковь была совестью государства… Забывались заветы Христовы, и Церковь в лице Патриарха дерзновенно поднимала свой голос, кто бы ни были нарушители…». высказался архимандрит Иларион (Троицкий): «Зовут Москву сердцем России. Но где же в Москве бьется русское сердце? На бирже? В торговых рядах? На Кузнецком мосту? Оно бьется, конечно, в Кремле. Но где в Кремле? В Окружном суде? Или в солдатских казармах? Нет, в Успенском соборе. Там, у переднего правого столпа должно биться русское православное сердце»[19].
Ревнители Патриаршества напомнили о государственной разрухе, переживали о печальном состоянии народного религиозного сознания, причем не только интеллигенции, но и низших слоев, напоминали о том, что в настоящий момент нет той силы, которая могла бы с этим бороться, это был очередной весомый аргумент в пользу избрания нового лидера церкви.
В ходе соборного обсуждения мысль о восстановлении патриаршества была представлена как живая потребность времени.
октября (10 ноября) прения были прекращены. Поместный Собор большинством голосов вынес историческое постановление:
. Восстанавливается Патриаршество, и управление церковное возглавляется Патриархом.
. Патриарх является первым между равными ему епископами.
. Патриарх вместе с органами церковного управления подотчетен Собору»[19].
После четырех туров голосования Собор избрал кандидатами на Первосвятительский престол архиепископа Харьковского Антония, архиепископа Новгородского Арсения и митрополита Московского Тихона, – как говорили о нем в народе, – «самого умного, самого строгого и самого доброго из иерархов Русской Церкви…» Архиепископ Антоний, блестяще образованный и талантливый церковный писатель, был видным церковным деятелем двух последних десятилетий синодальной эпохи. Давний поборник Патриаршества, он был поддержан многими на Соборе как бесстрашный и опытный церковный вождь.
Другой кандидат, архиепископ Арсений, умный и властный иерарх, обладавший многолетним церковно-административным и государственным опытом (в прошлом член Государственного Совета). А святитель Тихон во всем полагался на волю Божию. Не стремясь к Патриаршеству, он готов был принять на себя этот крестный подвиг, если Господь призовет его[11].
Избрание состоялось 5 (18) ноября в храме Христа Спасителя. Из специальной урны слепой старец Зосимовой пустыни Алексий вынул жребий, митрополит прочитал громко: «Тихон, митрополит Московский»[19].
В этот день святитель Тихон совершал литургию в Троицком подворье. Весть об избрании его Патриархом принесло ему посольство Собора во главе с митрополитами Владимиром, Вениамином и Платоном. После пения многолетия митрополит Тихон произнес слово: «Благодарю и приемлю…». «Ваша весть об избрании меня в Патриархи является для меня тем свитком, на котором было написано: «Плач, и стон, и горе», и такой свиток должен был съесть пророк Иезекииль. Сколько и мне придется глотать слез и испускать стонов в предстоящем мне Патриаршем служении, и особенно в настоящую тяжкую годину!» «Нахожу подкрепление в том, что избрания сего я не искал, и оно пришло помимо меня и даже помимо человеков, по жребию Божию»[19].Интронизация Патриарха состоялась 21 ноября (3 декабря) в праздник Введения в Успенском соборе Кремля.
Восстановлением Патриаршества дело преобразования всей системы церковного управления завершено не было. Краткое определение от 4 ноября 1917 года было восполнено другими развернутыми «Определениями»: «О правах и обязанностях Святейшего Патриарха…», «О Священном Синоде и Высшем Церковном Совете», «О круге дел, подлежащих ведению органов Высшего Церковного Управления». Патриарху Собор предоставил права, соответствующие каноническим нормам: нести попечение о благополучии Русской Церкви и представлять ее перед государственной властью, сноситься с автокефальными Церквами, обращаться ко всероссийской пастве с учительными посланиями, заботиться о своевременном замещении архиерейских кафедр, давать епископам братские советы. Патриарх, по «Определениям» Собора, является епархиальным архиереем Патриаршей области, которую составляют Московская епархия и ставропигиальные монастыри[44].
Поместный Собор образовал два органа коллегиального управления Церкви в промежутках между Соборами: Священный Синод и Высший Церковный Совет. К компетенции Синода были отнесены дела иерархически-пастырского, вероучительного, канонического и литургического характера, а в ведение Высшего Церковного Совета – дела церковно-общественного порядка: административно-хозяйственные и школьно-просветительские. И наконец, особо важные вопросы – о защите прав Церкви, о подготовке к предстоящему Собору, об открытии новых епархий – подлежали совместному решению Священного Синода и Высшего Церковного Совета.
В состав Синода входили, помимо его Председателя-Патриарха, 12 членов: митрополит Киевский по кафедре, 6 архиереев по избранию Собора на три года и пять епископов, вызываемых по очереди на один год. Из 15 членов Высшего Церковного Совета, возглавляемого, как и Синод, Патриархом, три архиерея делегировались Синодом, а один монах, пять клириков из белого духовенства и шесть мирян избирались Собором. Выборы членов высших органов церковного управления состоялись на последних заседаниях первой сессии Собора перед его роспуском на рождественские каникулы.
Поместный Собор избрал в Синод митрополитов Новгородского Арсения, Харьковского Антония, Владимирского Сергия, Тифлисского Платона, архиепископов Кишиневского Анастасия (Грибановского) и Волынского Евлогия[61].
В Высший Церковный Совет Собор избрал архимандрита Виссариона, протопресвитеров Г.И.Шавельского и И.А.Любимова, протоиереев А.В.Санковского и А.М.Станиславского, псаломщика А.Г.Куляшова и мирян князя Е.Н.Трубецкого, профессоров С.Н.Булгакова, Н.М.Громогласова, П.Д.Лапина, а также бывшего министра исповеданий Временного правительства А.В.Карташова и С.М.Раевского. Синод делегировал в Высший Церковный Совет митрополитов Арсения, Агафангела и архимандрита Анастасия. Собор избрал также заместителей членов Синода и Высшего Церковного Совета[12].
(26) ноября Собор приступил к обсуждению доклада о правовом положении Церкви в государстве. По поручению Собора профессор С. Н.Булгаков составил «Декларацию об отношениях Церкви и государства», которая предваряла «Определение о правовом положении Церкви в государстве». В ней требование о полном отделении Церкви от государства сравнивается с пожеланием, «чтобы солнце не светило, а огонь не согревал». Говорится, что церковь, по внутреннему закону своего бытия, не может отказаться от призвания просветлять, преображать всю жизнь человечества, пронизывать ее своими лучами»[13]. Церковь никогда не связывала себя с определенной формой правления и исходила всегда из того, что власть должна быть христианской. В документе сказано, что теперь, когда волею Провидения рушится в России царское самодержавие, а на замену его идут новые государственные формы, Православная Церковь не имеет определения об этих формах со стороны их политической целесообразности, но она неизменно стоит на таком понимании власти, по которому всякая власть должна быть христианским служением»[51]. Меры внешнего принуждения, насилующие религиозную совесть иноверцев, признаны были несовместимыми с достоинством Церкви. Острый спор возник вокруг вопроса о предполагавшемся в проекте «Определения» обязательном Православии Главы государства и министра исповеданий. Многие понимали что в связи с объявленной в стране свободой слова и вероисповеданий, это невозможно, но тем не менее, в окончательном виде «Определение» Собора содержится бесспорное положение о том, что в делах веры, своей внутренней жизни церковь является независимой от государства; занимает первенствующее положение по сравнению с другими религиями в стране; имущество ее не подлежит конфискации; глава государства, министр исповеданий, министр народного просвещения и товарищи их должны быть православными[54].
Деяния Собора совершались и в революционное время. 25 октября (7 ноября) пало Временное Правительство, в стране была установлена Советская власть. 28 октября, когда в Москве разразились кровавые бои между занимавшими Кремль юнкерами и повстанцами, в руках которых был город, над Москвой стоял грохот пушек и треск пулеметов, стреляли во дворах, с чердаков, из окон, на улицах лежали убитые и раненые – в эти дни многие члены Собора, приняв на себя обязанность медбратьев, ходили по городу, подбирая и перевязывая раненых. Собор, стремясь остановить кровопролитие, направил делегацию для переговоров с Военно-революционным комитетом и комендатурой Кремля. Делегацию возглавил митрополит Платон. В штабе Военно-революционного комитета митрополит Платон просил прекратить осаду Кремля, но получил отказ.
В воззвании, изданном Собором 17 (30) ноября, содержится призыв к всеобщему покаянию: «Вместо обещанного лжеучителями нового общественного строения – кровавая распря строителей, вместо мира и братства народов – смешение языков и ожесточение, ненависть братьев. Люди, забывшие Бога, как голодные волки, бросаются друг на друга. Происходит всеобщее затемнение совести и разума…». «К нашему несчастью, доселе не родилось еще власти воистину народной, достойной получить благословение Церкви Православной. И не явится ее на Русской земле, пока со скорбною молитвою и слезным покаянием не обратимся мы к Тому, без Кого всуе трудятся зиждущие град[32]». Тон этого послания не мог, конечно, способствовать смягчению сложившихся тогда напряженных отношений между Церковью и новым Советским государством. И все-таки в целом Поместный Собор сумел воздержаться от поверхностных оценок и выступлений узко политического характера, сознавая относительную значимость политических явлений в сравнении с религиозными и нравственными ценностями.
По воспоминаниям митрополита Евлогия, высшей точкой, которую духовно достиг Собор, явилось первое после интронизации появление на Соборе Патриарха: «С каким благоговейным трепетом все его встречали! Все – не исключая «левых» профессоров… Когда… Патриарх вошел, все опустились на колени… В эти минуты уже не было прежних несогласных между собой и чуждых друг другу членов Собора, а были святые, праведные люди, овеянные Духом Святым, готовые исполнять Его веления…[32]».
Заседания Собора приостановились на Рождественские каникулы 9 (22) декабря 1917 года, а 20 января 1918 года открылась вторая сессия, деяния которой продолжались по 7 (20) апреля. Они проходили в здании Московской духовной семинарии. Начавшаяся гражданская война затруднила передвижение по стране; и 20 января на Соборное заседание смогли прибыть только 110 членов Собора. Поэтому Собор вынужден был принять особое постановление: проводить заседания при любом количестве присутствующих членов Собора.
Главной темой второй сессии было устройство епархиального управления. Обсуждение ее началось еще до Рождественских каникул с доклада профессора А.И.Покровского. Епископское совещание оставило в окончательной редакции формулу, предложенную в докладе: епархиальный архиерей есть глава местной церкви, управляющий при соборном содействии клира и мирян, возрастной ценз для кандидата – 35 лет; избирается глава из монашествующих или не обязанных браком лиц. Согласно «Определению» органом, при содействии которого архиерей управляет епархией, является епархиальное собрание, избираемое из клириков и мирян на трехлетний срок. Епархиальные собрания в свою очередь образуют свои постоянные исполнительные органы: епархиальный совет и епархиальный суд.
Самое обширное из постановлений Собора – это «Определение о православном приходе», по-другому названное «Приходским уставом». В основе приходской жизни должен лежать принцип служения: «Под руководством преемственно Богопоставленных пастырей все прихожане, составляя единую духовную семью во Христе, принимают живое участие во всей жизни прихода, кто как может своими силами и дарованием». В «Уставе» дано определение прихода: «Приходом… называется общество православных христиан, состоящее из клира и мирян, пребывающих на определенной местности и объединенных при храме, составляющее часть епархии и находящееся в каноническом управлении своего епархиального архиерея, под руководством поставленного священника-настоятеля»[32].
Священной обязанностью прихода Собор провозгласил заботу о благоустроении его святыни – храма. В «Уставе» определен состав номинального прихода причта: священник, диакон и псаломщик. Увеличение и сокращение его до двух лиц предоставлялось на усмотрение епархиального архиерея, который, по «Уставу», рукополагал и назначал клириков.
«Устав» предусматривал избрание прихожанами церковных старост, на которых возлагались заботы о приобретении, хранении и употреблении храмового имущества. Для решения дел, связанных с содержанием храма, обеспечением клириков и избранием должностных лиц прихода, предполагалось созывать не реже двух раз в году приходское собрание, постоянным исполнительным органом которого должен был стать приходской совет, состоящий из клириков, церковного старосты или его помощника и нескольких мирян – по избранию приходского собрания. Председательство на приходском собрании и в приходском совете предоставлялось настоятелю храма[19]. Вторая сессия Собора совершала свои деяния, когда страна была охвачена гражданской войной. Среди русских людей сложивших свои головы в этой войне были и священники. 25 января (7 февраля) 1918 года бандитами в Киеве был убит митрополит Владимир.
На закрытом заседании 25 января 1918 года Собор вынес экстренное постановление о том, чтобы «на случай болезни, смерти и других печальных для Патриарха возможностей предложить ему избрать несколько блюстителей Патриаршего Престола, которые в порядке старшинства и будут блюсти власть Патриарха и преемствовать ему». На втором специальном закрытом заседании Собора Патриарх доложил, что постановление это им выполнено. После кончины Патриарха Тихона оно послужило спасительным средством для сохранения канонического преемства Первосвятительского служения[32].
Последняя, третья, сессия Собора продолжалась с 19 июня (2 июля) по 7 (20) сентября 1918 года. На ней продолжалась работа над составлением «Определений» о деятельности высших органов церковного управления. В «Определении о порядке избрания Святейшего Патриарха» устанавливался порядок, в основном похожий на тот, по которому был избран Патриарх на Соборе. Предусматривалось, однако, более широкое представительство на избирательном Соборе клириков и мирян Московской епархии, для которой Патриарх является епархиальным архиереем. В случае освобождения Патриаршего Престола «Определением о Местоблюстителе Патриаршего Престола»[19] предусматривалось незамедлительное избрание Местоблюстителя из числа членов Синода соединенным присутствием Священного Синода и Высшего Церковного Совета.
Одно из важнейших постановлений третьей сессии Собора – «Определение о монастырях и монашествующих», разработанное в соответствующем отделе под председательством архиепископа Тверского Серафима. В нем устанавливается возрастной ценз постригаемого – не меньше 25 лет; для пострига послушника в более юном возрасте требовалось благословение епархиального архиерея. Определение восстанавливало древний обычай избрания настоятелей и наместников братией с тем, чтобы епархиальный архиерей, в случае одобрения избранного, представлял его на утверждение в Святейший Синод. Поместный Собор подчеркнул преимущество общежительства перед особожительством. Всем монастырским насельникам предписывалось нести трудовое послушание. Духовно-просветительское служение монастырей миру должно выражаться в уставном богослужении, духовничестве, старчестве и проповедничестве.
На третьей сессии Собор вынес два «Определения», призванных оградить достоинство священного сана. Опираясь на апостольские наставления о высоте священного служения и на каноны, Собор подтвердил недопустимость второбрачия для вдовых и разведённых священнослужителей. Второе постановление подтверждало невозможность восстановления в сане лиц, лишенных его приговорами духовных судов, правильными по существу и по форме. То есть собор официально объявил о противостоянии с обновленчеством.
На заключительном заседании 7 (20) сентября 1918 года Собор постановил созвать очередной Поместный Собор весной 1921 года.
Итак, заседая более года, Собор не исчерпал своей программы: некоторые отделы не успели выработать и вынести на пленарные заседания согласованные доклады. Ряд «Определений» Собора не удалось осуществить из-за общественно-политической обстановки, которая сложилась в стране.
Поместный Собор явился событием эпохального значения. Упразднив канонически ущербную и окончательно изжившую себя синодальную систему церковного управления и восстановив Патриаршество, он провел рубеж между двумя периодами русской церковной истории.
Революционные преобразования в России затронули все стороны национальной жизни; они повлекли за собой коренной переворот в отношениях между государством и Церковью. Уже Временное правительство отменило обязательное преподавание Закона Божия и передало церковно-приходские школы в ведение Министерства народного просвещения, сделав тем самым первый шаг к вневероисповедному государству. Возражения со стороны Поместного Собора и иерархии против этих мер не были приняты правительством. Делегация Собора во главе с архиепископом Кириллом безуспешно пыталась убедить премьер-министра Временного правительства А.Ф.Керенского отменить принятые законы. Глава правительства заявил, что Временное правительство исполнено решимости уничтожить те нити, которые мешают новому строю стать внеконфессиональным. Тем не менее, со стороны Синода или начавшего действовать с 15 августа 1917 г. Всероссийского Церковно-Поместного Собора не было никаких проявлений гражданской нелояльности по отношению к Временному Правительству. Провозгласив невмешательство Церкви в политическую борьбу, Поместный Собор остался верен этому принципу, не оказав никакой поддержки генералу Корнилову, явно этой поддержки искавшему, в его попытке, по договоренности с Керенским и Савинковым, установить, совместно с ними, военную диктатуру. Собор не выразил никакого протеста и против государственного переворота, совершенного Керенским, который обвинил Корнилова в заговоре и провозгласил "Российскую Республику" с передачей полноты власти "Совету Пяти", узурпируя тем самым исключительное право Учредительного собрания на выбор формы правления. Никак не отреагировал Поместный Собор на сообщение о захвате власти Военно-Революционным Комитетом 25 октября 1917 г., провозгласившего своей целью пресечь узурпацию власти Керенским и обеспечить беспрепятственные выборы и созыв Учредительного Собрания. Именно так это событие выглядело в глазах большинства населения, тем более что новое правительство, выполняя свое обещание, немедленно начало подготовку к выборам.
Какого-либо "ведомственного" интереса в созыве Учредительного Собрания Церковь преследовать не могла, поскольку было заранее ясно, что оно будет целиком состоять из представителей партий, негативно настроенных к Церкви[19]. Политической партии, отстаивающей интересы Церкви, в России не было вообще, и такую партию Церковь никогда не пыталась создать – политический клерикализм, столь характерный для Европы, был всегда глубоко чужд Русской Церкви. Хотя духовенства в 4-й Думе было много, никакой особой партии оно собой не представляло. Таким образом, Временное правительство и Февральская революция были отправной точкой для зарождения внеконфессионального государства и конец синодального периода в истории церковного управления.
Власть в стране менялась, а положение церкви становилось все хуже и хуже. Монархия пала, власть перешла в руки Временного правительства. Надежды церкви на поддержку со стороны Временного правительства не увенчались успехом. Новая власть не способствовала улучшению положения церкви, но и не вступала в открытую конфронтацию с ней. Был проведен ряд реформ, ущемлявший интересы российского духовенства (передача церковно-приходских школ в ведение министерства просвещения, свобода совести), но не было никаких мер по отношению к собственности церкви, все ее имущество осталось нетронутым. Таким образом, Февральская революция принесла церкви как позитивные, так и негативные результаты. Во-первых, отменялась цензура, теперь духовенство могло спокойно высказывать свои мысли. Во-вторых, было восстановлено патриаршество, и закончен синодальный период, хотя полностью церковь не была отделена от государства, Временное правительство управляло церковью через министерство исповеданий. В-третьих, был проведен Всероссийский Поместный Собор, на котором были рассмотрены накопившиеся проблемы, однако, в сложившейся исторической ситуации, в жизнь большую часть решений претворить не удалось, особенно на епархиальном уровне. В-четвертых, началась постепенная секуляризация российского общества, объявлена свобода вероисповеданий, церковно-приходские школы перешли в ведение государства.
.2 Русская Православная Церковь и Октябрьская революция
Приход к власти большевиков для духовенства не предзнаменовал ничего хорошего. После Октябрьского переворота сразу же началась подготовка законодательства об отделении Церкви от государства. Решительная ломка векового тесного союза Православной Церкви и государства страшила духовенство. Православная церковь – довольно крупный собственник, источник образования, сила, способная влиять на народ. Однако, после захвата власти большевиками в октябре 1917 года положение церкви оказалось под угрозой. Находясь в плену марксистских постановлений, согласно которым религия есть не более чем надстройка над неким материальным базисом, Ленин первое время был всецело убежден в том, что он разом покончит с церковью одним ударом – попросту лишив ее собственности. По Декрету о земле от 8 ноября 1917 года Церковь в целом, а вместе с нею и приходское духовенство лишались прав собственности на землю. За ним 4 (17) декабря следует декрет о земельных комитетах, по которому все сельскохозяйственные земли, "включая и все церковные и монастырские, отбирались в руки государства". Предварительных переговоров с Церковью перед изданием этого декрета не было[37].
В первые же месяцы после Октября был принят целый ряд декретов и постановлений, лишавших церковь собственной экономической базы и господствующего статуса.11 (24) декабря 1917 г. появляется декрет о передаче всех церковных школ в Комиссариат просвещения[18], т.е. лишение Церкви всех семинарий, училищ, академий и всего связанного с ними имущества. 18 (31) декабря аннулируется в глазах государства действенность церковного брака и вводится гражданский.
Тревожная атмосфера вокруг готовящегося декрета об отделении Церкви от государства нагнетается лекциями, которые в январе 1918 года читал И.А.Шпицберг, привлекавшийся обер-прокурором В.Н.Львовым для работы в синодальной комиссии по пересмотру законов о разводе. В своих выступлениях Шпицберг утверждал, что причащение будет запрещено как «колдовской акт», священные сосуды изъяты из храмов, а все духовенство объявлено контрреволюционным: «Попы – это вши на народном теле, это пособники мародеров и помещиков». Самым ударным местом в речах лектора был подстрекательский намек: « Патриарх еще жив»[55].
января митрополит Петроградский священномученик Вениамин, обеспокоенный развитием событий и волнением своей паствы, обратился с письмом в Совнарком: «Я… уверен, что всякая власть в России печется только о благе русского народа и не желает ничего делать такого, что бы вело к горю и бедам громадную часть его. Считаю своим нравственным долгом сказать людям, стоящим в настоящее время у власти, предупредить их, чтобы они не приводили в исполнение предполагаемого проекта об отобрании церковного достояния»[56].
Патриарх Тихон в первом обращении к всероссийской пастве характеризовал переживаемую страной эпоху как «годину гнева Божия»: «В дни многоскорбныя и многотрудныя вступили мы на древлее место Патриаршее. Испытания изнурительной войны и гибельная смута терзают Родину нашу, скорби и от нашествия иноплеменных, и междоусобные брани. Но всего губительнее снедающая сердца смута духовная. Затмились в совести народной христианские начала строительства государственного и общественного; ослабла и сама вера, неистовствует безбожный дух мира сего»[11].
Еще более резок обличительный тон послания Патриарха от 19 января (1 февраля) 1918 года: «Тяжкое время переживает наша святая Православная Церковь Христова в Русской земле: гонения воздвигли на истину Христову явные и тайные враги сей истины.. Святые храмы подвергаются или разрушению… или ограблению и кощунственному оскорблению…, чтимые верующим народом обители святые захватываются безбожными властелинами тьмы века сего… Зовем всех вас, верующих и верных чад Церкви: станьте на защиту оскорбляемой и угнетаемой ныне святой матери нашей… противостаньте им силою вашей, вашего властного всенародного вопля… А если нужно будет и пострадать за дело Христово, зовем вас, возлюбленные чада Церкви, зовем вас на эти страдания вместе с собою»[2].
Несмотря на резкие выражения, к которым прибегал Патриарх, в послании нет суждений политического характера, нет оценок нового государственного строя с точки зрения его политической целесообразности; в нем выражены лишь озабоченность положением Церкви и осуждение кровавых беспорядков. Патриарх предает анафеме не советский строй, как поняли этот документ многие современники, а также церковные и нецерковные историки, а участников расправ над невинными людьми, никак не определяя при этом их политическую принадлежность. «Опомнитесь, безумцы, прекратите ваши кровавые расправы. Ведь то, что творите вы, не только жестокое дело: это – поистине дело сатанинское, за которое подлежите вы огню геенскому в жизни будущей – загробной и страшному проклятию потомства в жизни настоящей – земной. Властию, данной нам от Бога, запрещаем вам приступать к тайнам Христовым, анафематствуем вас, если только вы носите еще имена христианские и хотя по рождению своему принадлежите к Церкви Православной[2]». Тем не менее, когда уже состоялся суд над Тихоном, он написал заявление СНК с просьбой выпустить его из под стражи, где он называет свои действия антисоветскими, а воззвания контрреволюционными, говорит о раскаянии и о лояльной настроенности к Советскому строю.
Издание этого воззвания было обусловлено ошибочным убеждением Патриарха, которое разделяла с ним тогда большая часть духовенства, о непрочности нового государственного строя, несбывшейся надеждой на его скорое падение.
В январе 1918 г. публикуются тезисы Декрета об отделении церкви от государства и школы от церкви, окончательная версия которого станет известна под названием Декрета 21 января (1918 г.). Проект Декрета, предложенный специальной комиссией, образованной по постановлению Совета Народных Комиссаров, был отредактирован В.И. Лениным, отдельные пункты его были сформулированы им самим. 21 января 1918 г. Декрет был обнародован в газете "Известия ВЦИК РСФСР" под названием: "Декрет о свободе совести, церковных и религиозных обществах"[56]. Декрет 21 января (2 февраля) лишал Церковь всего имущества, движимого и недвижимого, и права владеть им. При этом прекращались всякие государственные субсидии церковным и религиозным организациям. Отныне религиозные общества могли получить необходимые для совершения богослужения здания и "предметы" не иначе как на условиях "бесплатного пользования" и с разрешения местной или центральной властей. При этом, однако, полученное Церковью "в бесплатное пользование" имущество подлежало налогообложению. Во исполнение декрета у Церкви сразу же было отобрано шесть тысяч храмов и монастырей – как "особо ценные памятники"[40] истории или архитектуры, подлежащие переходу "под охрану государства". Были закрыты и все банковские счета религиозных ассоциаций[15].
Декретом от 21 января, кроме того, запрещалось "преподавание религиозных вероучений во всех государственных и общественных, а также частных учебных заведениях, где преподаются общеобразовательные предметы": "Граждане могут обучать и обучаться религии (только) частным образом"[33]. Понятие "граждане", естественно, было отнесено лишь ко взрослым людям. Все церковные и религиозные общества были подчинены общим положениям о частных обществах и союзах (но не общественных организациях) и лишены каких бы то ни было прав на "принудительные взыскания сборов и обложений", равно как на наложение мер принуждения или наказания в отношении своих членов. Поскольку отныне в качестве договаривающейся стороны при получении в пользование молитвенных домов рассматривались лишь группы мирян, духовенство, включая патриарха и епископов, юридически оказывалось не у дел; власть епископа над паствой теперь всецело определялась доброй волей верующих и мерой их готовности исполнять преподанные им наставления и указания, в силу чего указания эти приобретали некий просительный характер[50].
Тревога усиливалась еще и оттого, что революционный процесс сопровождался эксцессами, жертвами которых становились православные храмы, монастыри, духовные лица. В Петербурге закрываются дворцовые церкви и конфискуется синодальная типография.
Декрет «Об отделении Церкви от государства и школы от Церкви», опубликованный 23 января (5 февраля) 1918 года вышел тогда, когда напряженность в отношениях между Советским правительством и Православной иерархией достигли предельной остроты.
В Декрете последовательно проводится принцип секуляризации государства. Православная Церковь теряла свой прежний привилегированный статус. «В пределах республики, – говорилось в Декрете, – запрещается издавать какие-либо местные законы или постановления, которые бы стесняли или ограничивали свободу совести, или устанавливали какие бы то ни было преимущества или привилегии на основании вероисповедной принадлежности граждан. Каждый гражданин может исповедовать любую религию или не исповедовать никакой… Никто не может, ссылаясь на свои религиозные воззрения, уклоняться от исполнения своих гражданских обязанностей»[48]. В основном эти нормы соответствовали конституционным основам светских государств нового времени.
Принципиальная новизна заключалась, только, в последних параграфах Декрета: «Никакие церкви и религиозные общества не имеют права владеть собственностью. Прав юридического лица они не имеют. Все имущества существующих в России церквей и религиозных обществ объявляются народным достоянием. Здания и предметы, предназначенные специально для богослужебных целей, отдаются по особым постановлениям местной или центральной властью в бесплатное пользование соответственных религиозных обществ»[17].
Эти параграфы и вызвали обеспокоенность в церковных кругах. Возникли опасения, что осуществление Декрета сделает невозможной нормальную жизнь приходов, монастырей и духовных школ. По городам и селам России прокатилась волна крестных ходов, на которых возносились молитвы о спасении Церкви. Не везде крестные ходы проходили мирно. В Нижнем Новгороде, Харькове, Саратове, Владимире, Воронеже, Туле, Вятке крестные ходы, устроенные без разрешения местных властей, вызвали столкновения, приведшие к гибели людей[54].
В стране началась междоусобная борьба, которая осложнилась вмешательством иностранных государств; Антанта поддерживала белые армии, которые изъявляли готовность в случае свержения Советской власти продолжать вести войну против Германии и ее союзников. Некоторые из белых генералов в борьбе с Советской властью сделали ставку на немецкие оккупационные войска. Русскую землю разделили на севере и юге, западе и востоке линии фронтов. По всей стране вспыхивали восстания и мятежи, помимо основных противостоящих друг другу сил: Красной и Белой армий, возникли национальные сепаратистские движения, всюду во множестве появлялись анархические бандитские формирования; русские города и села по несколько раз переходили из одних рук в другие. Енисейская епархия находилась под властью Колчака.
Патриарх Тихон, верховный пастырь Русской Церкви, считаясь с этим обстоятельством, старался избегать всякой политической вовлеченности в происходящие события.
В огне гражданской войны погибали не только военные люди, но и мирные жители. Жертвами междоусобицы стали и многие священнослужители, часто подвергавшиеся репрессиям по обвинению в контрреволюционной агитации или в поддержке белого движения.
марта (13 апреля) Патриарх Тихон в храме Московской духовной семинарии молился об упокоении рабов Божиих, за веру и Церковь Православную убиенных. Он помянул имена митрополита Киевского Владимира, протоиереев Иоанна Кочурова, Петра Скипетрова, Иосифа Смирнова, Павла Дернова, игумена Гервасия, иеромонаха Герасима, священников Михаила Чафранова, Павла Кушникова, Петра Покрывало, диакона Иоанна Касторского[61] и других служителей церкви.
В 1918 – 1919 годах погибли архиепископ Пермский Андроник, Воронежский Тихон, Тобольский Ермоген, Черниговский Василий (Богоявленский), Астраханский Митрофан, Вяземский Макарий (Гиевушев), Енотаевский Леонтий (Вимпфен), Ревельский Платон (Кульбуш). Епископ Амвросий (Гудко) был убит в августе 1918 года по особому указанию Троцкого, нагрянувшего в Свияжск со своим штабом[45]. В канун своей кончины на собрании братства православных приходов епископ Амвросий говорил: «Мы должны радоваться, что Господь привел нас жить в такое время, когда можем за Него пострадать. Каждый из нас грешит всю жизнь, а краткие страдания и венец мученичества искупают грехи всякие»[45]. В эти годы погибли также настоятель Казанского собора протоиерей Философ Орнатский, знаменитый на всю Россию московский протоиерей Иоанн Восторгов, осужденный за «антисемитскую пропаганду», протоиерей Николай Конюхов и священник Петр Дьяков из Пермской епархии, иеромонах Нектарий из Воронежа.
Петроградский протоиерей Алексий Ставровский после убийства Председателя Петроградского ЧК Урицкого был арестован как один из заложников и вывезен в Кронштадт. Заложников выстроили на плацу и объявили: «Каждый десятый будет расстрелян в возмездие за Моисея Соломоновича Урицкого, а остальных отпустят». Рядом с протоиереем Алексием Ставровским стоял совсем молодой священник, на которого выпал жребий, и отец Алексий предложил ему: «Я уже стар, мне недолго осталось жить…, иди себе с Богом, а я стану на твое место»[67]. После расстрела тело мученика было брошено в воды Финского залива.
Многие священнослужители, монахи и монахини были зверски замучены бандитами: их распинали на Царских вратах, варили в котлах с кипящей смолой, скальпировали, душили епитрахилями, «причащали» расплавленным свинцом, топили в прорубях[67].
(26) октября 1918 года Патриарх Тихон обратился с посланием к Совету Народных Комиссаров, в котором он выразил свою скорбь о бедствиях, переживаемых русским народом от братоубийственной смуты, страданиях, выпавших на долю мучеников и исповедников. Послание заканчивается призывом: «Отпразднуйте годовщину своего пребывания у власти освобождением заключенных, прекращением кровопролития, насилия, разорения, стеснения веры; обратитесь не к разрушению, а к устроению порядка и законности, дайте народу желанный и заслуженный им отдых от междоусобной брани. А иначе взыщется от вас всякая кровь праведная, вами поливаемая»[67]. Предостережение Патриарха оказалось пророческим.
Гражданская война, разделившая страну на противостоящие друг другу лагеря, затрудняла связь между центром и периферией, территориями, находившимися в городах, занятыми белыми армиями. Епархии Сибири и Юга России переходят на самоуправление, организуя местные временные высшие церковные управления.
В ноябре 1918 года в Томске состоялось Сибирское церковное совещание. В нем участвовали 13 архиереев, возглавлявших епархии Поволжья, Урала, Сибири и Дальнего Востока, а также 26 членов Всероссийского Собора из духовенства и мирян, оказавшихся на территории, занятой колчаковскими войсками. Почетным председателем совещания был избран митрополит Казанский Иаков, а председателем – архиепископ Симбирский Вениамин (Муратовский). На совещании образовано было Высшее Временное Церковное Управление во главе с Омским архиепископом Сильвестром (Ольшанским). В Высшее Временное Церковное Управление вошли архиепископ Симбирский Вениамин (Муратовский), Уфимский Андрей (Ухтомский), священник Я.Галахов и Владимир Садовский, профессора П.Прокошев и А. Писарев. Совещание постановило, что после прекращения своей деятельности Высшее Временное Церковное Управление обязано во всем дать отчет Святейшему Патриарху[67].
После разгрома войск Колчака одни священнослужители эмигрировали, другие, и среди них архиепископ Симбирский Вениамин, епископы Уфимский Андрей, Златоустовский Николай и Тобольский Иринарх, остались на Родине.
Главнокомандующие белых армий в своих приказах провозглашали, что их войска сражаются за поруганную веру и оскорбление церковных святынь. Но вера христианская поругалась и белыми офицерами. Среди них были, конечно, благочестивые люди, но большинство было равнодушно к Церкви. По воспоминаниям современников, после одного из сражений летом 1920 года протоиерей Андроник Федоров отпевал убитых, тела которых лежали перед ним на голой земле. А в это время, заглушая панихиду, из вагона казачьего генерала Бабичева неслись пьяные голоса пьяных, ревущих похабные частушки[67].
В годы гражданской войны в среде духовенства произошло расслоение – появились модернистские группировки, призывавшие к революции в Церкви, к всестороннему обновлению.
Еще при Временном правительстве 7 марта 1917 года в Петербурге был образован «Всероссийский союз демократического православного духовенства и мирян», который возглавили священники А.П.Введенский, А.И.Боярский, И.Егоров. «Союз», пользовавшийся покровительством обер-прокурора Синода В.И.Львова, издавал на синодальные средства газету «Голос Христа» и журнал «Соборный разум»[67]. В своих публикациях обновленцы ополчались на традиционные формы обрядового благочестия, на канонический строй церковного управления. Главным очагом обновленческой пропаганды стала церковь святые Захария и Елизаветы, где настоятелем служил священник А.Введенский. Патриарх Алексий впоследствии назвал демагогические заявления обновленцев, объединившихся вокруг А.Введенского, «керенщиной в церковной ограде». Свои филиалы «Союз» открыл в Москве, Киеве, Одессе, Новгороде, Харькове и других городах[67].
Позиции «Союза» особенно укрепились после того, как редактором «Церковно-общественного вестника» стал профессор Петр. Духовной академии Б.В.Титлинов, превративший этот журнал в рупор модернистских идей. На Соборе 1917-18 годов Титлинов и его единомышленники выступили против восстановления Патриаршества. 1 января 1918 года в газете «Знамя Христа» священник А.Введенский писал, что после избрания Патриарха в Церкви можно оставаться лишь для того, чтобы уничтожить Патриаршество изнутри[11].
После прекращения деятельности «Союза демократического духовенства и мирян» в 1919 г. священник Иоанн Егоров создает в Петербурге новую модернистскую группировку под названием «Религия в сочетании с жизнью». В своей приходской церкви он затевает самочинные нововведения: выносит Святой Престол из алтаря на середину храма; принимается за исправление богослужебных последований, пытается перевести богослужение на современный русский язык, учит о рукоположении собственным вдохновением. Священник А. Боярский в Колпине под Петербургом организует еще одну обновленческую группировку «Друзей церковной реформации»[67].
Многие священники уходили к обновленцам и другим модернистским течениям, многие уходили в большевики и занимались политикой, некоторые страшились новой власти, так жестоко расправляющейся с неугодными, некоторые по убеждению и т.д. Таким образом, в этот период происходит самоочищение церковной иерархии от колеблющихся и сомневающихся. Остаются только истинно верующие и преданные церкви духовники. Так, в журнале «Революция и Церковь» напечатано было заявление бывшего диакона: «Я снимаю с себя дарованный Николаем Романовым сан диакона и желаю быть честным гражданином РСФСР. Церковные законы и молитвы составлены под диктовку царей и капитала. Долой милитаризм, царей, капитал и попов! Да здравствует диктатура пролетариата!»[52] Правда, надо отметить, что подобные декларации были явлением исключительно редким.
Серьезным потрясением церковной жизни явилось повсеместное вскрытие мощей святых угодников Божиих. 1 (14) февраля 1919 года Наркомат юстиции издал постановление об организованном вскрытии мощей. Вскрытие проводили специальные комиссии в присутствии священнослужителей, составлялись протоколы. Если в результате вскрытия обнаруживалось, что мощи сохранились не в целости, то это обстоятельство в целях атеистической пропаганды выдавалось за сознательный обман и подделку. И некоторые из православных людей, превратно представляющие церковное учение о святых мощах, верили этому.
(17) февраля Патриарх Тихон разослал епархиальных архиереям указ об устранении поводов к соблазну верующих: «Благочестивое усердие верующих, – говорилось в указе, – окружая их останки благоговейным усердием, соорудило и для таковых честных мощей (речь идет о мощах, сохранившихся лишь частично в нетленном виде.- В.Ц.) драгоценные раки и оправы, иногда по подобию человеческого тела, располагая в них, в подобающих облачениях, кости праведников и другие частицы святых их мощей… Считая необходимым по обстоятельствам времени устранить всякий повод к глумлению и соблазну (в том, что доселе не вызывало соблазна и было лишь благочестивым народным обычаем), поручено Вашему Высокопреосвященству… с архипастырской заботливостью и рассуждением устранить всякие поводы к соблазну в отношении святых мощей во всех случаях, когда и где это признано будет вами необходимым и возможным»[11].
Но исполнение этого указа для многих архиереев оказалось затруднительным и даже рискованным делом. Попытка освидетельствовать мощи перед их публичным вскрытием подчас служила основанием для судебного разбирательства.
ноября 1920 года в Новгороде перед ревтрибуналом предстал епископ Хутынский Алексий (Симанский) вместе с архимандритами Никодимом и Анастасием, игуменами Гавриилом и Митрофаном, протоиереем Стояновым, иеродиаконом Иоанникием. Подсудимые обвинялись в тайном освидетельствовании мощей, почивавших в Софийском соборе, перед их официальным вскрытием. Епископ Алексий виновным себя не признал, заявив: «Освидетельствование мощей считаю делом исключительно церковным и отчет в этом могу дать только своим собратьям-епископам»[52]. Трибунал приговорил его к 5 годам заключения, других обвиняемых – к 2 и 3 годам, но ввиду близкой победы в гражданской войне все осужденные были амнистированы.
В том же 1920 году Московский трибунал судил видных пастырей и церковно-общественных деятелей: игумена Иону (Сторожева), протоиерея Николая Цветкова, Председателя Совета объединенных приходов А.Д.Самарина, бывшего обер-прокурора Синода, членов совета: Рачинского, Н.Д.Кузнецова. Они обвинялись в распространении клеветнических слухов об оскорбительном для верующих поведении участников вскрытия мощей преподобного Саввы Сторожевского, в частности в том, что Н.Д.Кузнецов подал в Совнарком жалобу: «Грубость и издевательство членов комиссии по вскрытию мощей дошли до того, что один из членов комиссии несколько раз плюнул на череп Саввы, останки коего составляют святыню русского народа». А.Д.Самарин и Н.Д.Кузнецов были приговорены к расстрелу, но, как сказано в приговоре, «ввиду победоносного завершения борьбы с интервентами» суд «заменил смертную казнь заключением в концентрационный лагерь впредь до победы мирового пролетариата над мировым империализмом[56]». Другие обвиняемые получили разные сроки тюремного заключения.
В 1919 – 1920 годах вскрыты были мощи святого Митрофана Воронежского, преподобного Макария Калязинскою, преподобного Евфимия Суздальского, святителя Питирима Тамбовского, преподобного Нила Столобенского, святого Иоасафа Белгородского. Всего до осени 1920 года было учинено 63 публичных вскрытия.
На исходе гражданской войны в крайне затруднительном положении оказались священнослужители, находившиеся на территориях, занятых белыми армиями, и после поражения белых не сумевшие или не пожелавшие эмигрировать. Многие из них были осуждены за совершение молебных пений о победе белого оружия. В 1920 году в заключении скончался Омский архиепископ Сильвестр (Ольшанский), возглавлявший при Колчаке Сибирское временное высшее церковное управление[13].
Сознавая всю тяжесть ситуации, стремясь уберечь пастырей Русской Церкви от печальных последствий их вовлеченности в политическую борьбу, Святейший Патриарх еще в 1919 году, в день памяти преподобного Сергия Радонежского 25 сентября (8 октября) обратился к архипастырям Русской Православной Церкви с посланием, в котором призывал их отказаться от всяких политических выступлений: «Доныне… брань не прекращается, и кровь обильным потоком льется по всему обширному пространству Русской земли… Не минуют эти ужасы и нас, служителей Церкви Христовой, и много уже и архипастырей, и пастырей, и просто клириков сделались жертвами кровавой политической борьбы. И все это за весьма, быть может, немногими исключениями, только потому, что мы, служители и глашатаи Христовой Истины, подпали под подозрение у носителей современной власти в скрытой контрреволюции, направленной якобы к ниспровержению Советского строя. Но мы с решительностью заявляем, что такие подозрения несправедливы; установление той или иной формы правления не дело Церкви, а самого народа. Церковь не связывает себя ни с каким определенным образом правления, ибо таковое имеет лишь относительное историческое значение…»[11]. Таким образом, в этот период положение церкви было незавидным. Очень много действий правительств было направлено на раскол и ослабление церкви, как очень сильной глыбе, складывавшейся веками. Российская Православная Церковь вошла в XXвек сильнейшей и мощной организацией, поддерживаемой абсолютным большинством населения. Но она, соблюдая канонические правила невмешательства в политику, оказалась в невыгодном положении. Октябрьская революция означала для церкви начало гонений. Все декреты советской власти относительно Российской Православной Церкви были направлены на ее разорение, обнищание, ослабление, уменьшение числа верующих и т.д. Советская республика, с ее марксистскими материалистическими убеждениями изначально предусматривала, создание государства без церкви. Религия считалась предрассудками народа, с которыми нужно бороться в строительстве настоящего коммунистического государства. Атеизм – неформальная государственная идеология. Поэтому Декреты «О земле» 1917 года, «Об отделении церкви от государства и школы от церкви» 1918 года, постановление «О вскрытии мощей во Всероссийском масштабе» 1920 года явились важнейшими ступенями для перехода общества и государства на новый уровень. Для Российской Православной Церкви же эти декреты означали постепенное затухание, ослабление и множество жертв. Закрытие государственных кредитов, закрытие церковно-приходских школ, конфискация имущества, разрушение и закрытие церквей -все это явилось результатом политической борьбы и гонений на церковь.
2. Русская Православная Церковь в Енисейской епархии в 1917-1920 году
.1 Русская Православная Церковь Енисейской губернии и Февральская революция 1917 года
церковь епархия православие духовенство
К 1917 г. в Енисейской епархии функционировали 310 православных приходов, более пятисот храмов (включая, помимо приходских, домовые церкви, молитвенные дома и часовни), благотворительные, миссионерские учреждения, общества, братства, воскресные школы, церковные хозяйственные предприятия[24].Революции ХХ века коренным образом изменили религиозную жизнь епархии, нанесли сильный удар по православной церкви и ее конфессиональному единству. В послереволюционный период распад государственности привел к разрыву постоянной двусторонней связи центра с периферией, а проведение радикальных конфессиональных реформ нарушило порядок управления церковно-административными единицами и хозяйственно-церковную жизнь приходов. Храмы и имущество стали собственностью государства, церковные и причтовые капиталы и предприятия ликвидировались, земли национализировались. Экономическая и политическая разруха не позволяла прихожанам в полной мере участвовать в церковно-хозяйственной жизни епархии, политика Советской власти во многом усугубила и без того плачевное состояние православного духовенства и христианской религии в регионе.
Известие об отречении Николая II от престола и о свершившемся политическом перевороте в Енисейской губернии был принят без возражений, и даже с восторгом, так же как и во всей России. В Красноярске это сообщение появилось 3 марта[31]. Узнав об этом, Епископ Никон, взволнованный и обрадованный, сразу же отравил телеграммы Г.Е. Львову, А.И. Гучкову, М.В. Родзянко, где сообщил о своем отношении к свершившемуся государственному перевороту: «Христос Воскресе! Искренне рад перемене правительства…»[31]. В этот же день, 3 марта, было собрано совещание из государственных священнослужащих, корпораций духовно-учебных заведений и служащих епархиальных учреждений для обсуждения текущих событий и отношения к ним. Было решено отправить от имени собравшихся приветственную телеграмму главе нового правительства с поздравлениями[31].
-го марта в воскресенье епископом была совершена литургия в Кафедральном соборе. 10-го марта, в день «Весны» – Всероссийский праздник Великой Русской Революции, Никон произнес речь, где восхвалял новое правительство и революцию: «Я за Российскую республику…»-говорил он, – «…В то время как русский народ проливал драгоценную кровь за Отчизну,-Ирод упивался вином, а Иродиада бесновалась с Распутиными, Протопоповыми…». Эта цитата наиболее полно раскрывает отношение енисейского духовенства к монархии и ее свержению. Кроме того, 12-го марта на собрании партии «Народной Свободы» епископ Никон высказал свои политические предпочтения, где ясно выразил симпатию Временному Правительству: «На знамени нашей партии я написал бы такие слова: 1) Полное доверие новому правительству, 2) Решительная победа над немцем, 3) Учредительное собрание, 4) Великая Российская Республика»[31].
Епископ Никон (Бессонов Николай Николаевич) 1913 по 1917 – епископ Енисейский и Красноярский, не отличался праведным поведением и открыто участвовал в политической борьбе, ранее был участником IV Государственной думы. В 1917 году в Енисейской епархии съезд духовенства и мирян постановил удалить епископа Красноярского Никона из епархии «ввиду сохраняющихся тягостных взаимоотношений между епархией и епископом Никоном»[43].В июле 1917 он снял с себя епископский сан и монашество. На его место временно был поставлен епископ Барнаульский Гавриил. Затем 9 февраля 1918 года управляющим Енисейской епархией стал Назарий епископ Алатырский.
Радость по случаю свершившегося государственного переворота высказывали и многие священнослужители, например, Иоанн Парышев, опубликовавший свое сообщение в Енисейских епархиальных ведомостях 1918 года: «И мог ли кто безнаказанно учить о царской власти иначе в государстве абсолютно-монархическом? Между тем, многие из этих подневольных учителей народа искренно сознавали, что царская власть-зло. Эта власть «земного бога»-наказание за грехи. Забыть истинного Бога Царя Вселенной-вседержителя и вместо него выдумать иного бога-преступление против первой заповеди Закона Божия.
В заботах об устройстве общественной жизни постепенно выработалась власть царя, – отца народа, «Божия помазанника». А сколько горя пережито, целое море крови и слез пролито русским народом за время несчастного царствования Николая II Голштинского-Романова. Все бедствия и военные неудачи, которые в последнее время сыпались на Россию, принесло нам продажное и бездарное русское правительство во главе со своим слабовольным и недальновидным монархом. Наконец, вопли и стенания несчастных калек и сирот переполнили чашу долготерпения Божия, -старый крепостной строй рухнул»[31].
Священник Х. Соболев выразил свой восторг по поводу перемен в стране: «Свершилось! Старая власть пала. Старый режим, приведший в расстройство жизнь нашего Отечества во всех ее областях, низвергнута навсегда»[31]. Так же об отношении к царскому режиму и к Февральской революции енисейского духовенства сообщает высказывание священника Григория Крылова: «До настоящего времени у нас не было патриотизма и должной, сознательной любви к Отечеству. В этом, прежде всего, виновато прежнее правительство: оно не предпринимало умелых, разумных мер к устранению подобных народных бедствий. Общественные собрания прикрывались, правдивые речи народных депутатов обрывались на полуслове, печать каралась и принуждалась к молчанию. Между нашим сердцем и Родиной встала великая непроницаемая министерская стена…». «Народная волна с Божественною помощью размыла безответственную министерскую толпу и, наш обрадованный своей победой народ, свободною поступью вошел в заповедную землю. Только 1-го марта мы осязательно почувствовали, что Россия – наша собственность»[31]!
Енисейское духовенство позитивно встретило Февральскую революцию и смену политического режима. «Столь единодушной революции никто, кажется, не ожидал. Духовенство будет освобождено от неприятной обязанности молиться за «земных миродержцев». Государство же наше будет управляться народными избранниками во благо народа. И Николай II отрекся от престола «на благо народа». Сам признал, что не способен с пользою править государством, доведенным им же до хаотического состояния»[31].
Естественно, что в стране с абсолютной монархией было принято на богослужениях восхвалять династию Романовых. После свершившегося государственного переворота, Святейший Правительствующий Синод, внес определенные формальные поправки в процесс богослужений. Во все епархии (в том числе и в Енисейскую епархию) были отправлены указы с подробно расписанными изменениями. Теперь вместо поминовения царствовавшего дома, нужно было возносить моления «О Богохранимой Державе Российской и Благоверном Временном Правительстве ее… и т.д.[31,28]».
За известным посланием Священного Правительствующего Синода Российской Православной Церкви верным чадам отечества с восхвалением Временного Правительства[59], в Енисейской епархии последовало аналогичное послание клиру и мирянам от Епископа Никона, где он просил доверять новой власти, во всем ей следовать и помогать.
Победа Февральской революции открыла дорогу для формирования буржуазной модели вероисповедной государственной политики. Поэтому, Временное правительство, не смотря на лояльное отношение Российского православия к нему, все же приводило в жизнь свою политическую программу. Так, нормативные акты о свободе совести и вероисповеданий, передача церковно-приходских школ в ведение министерства народного просвещения, а также объявление Закона Божьего предметом, не обязательным для изучения в школе, соответствовали концепции «светского» государства. Таким образом, Временное правительство сделало первый шаг к вне вероисповедному государству. Возражения со стороны Поместного Собора и иерархии не были приняты правительством во внимание. Сохранив церковное землевладение, Временное правительство все же не нарушило союза между Церковью и государством, который был унаследован от старого режима. Новая власть предпринимала меры по охране церковной и монастырской собственности, не препятствовала организации новых монастырей. Таким образом, революционные преобразования уже в начале 1917 г. затронули все стороны национальной жизни, произвели коренной переворот в отношениях между государством и церковью. Однако Временное правительство было настроено на диалог и сотрудничество с религиозными организациями и ни в коем случае не ставило под сомнение значение и роль православной церкви в общественно-политических процессах.
Периодическая печать того времени полна известий о начале работы Всероссийского Поместного Собора, избрании нового Патриарха, политике Временного правительства. Однако, сложность социально-политической ситуации в стране в период с февраля по октябрь 1917 г., продолжающееся участие России в мировой войне не дало этим процессам полностью реализоваться в обществе, в том числе в Енисейской епархии.
Таким образом, духовенство Енисейской епархии позитивно встретило смену власти в стране. Этот процесс прямо отразился в источниках в форме сообщений священников, восхвалявших Временное правительство. Политика новой власти не смогла полностью реализоваться в регионе, так как новое правительство было недолговечным, а политическая ситуация в стране крайне напряженной. Разруха, вызванная участием России в Первой мировой войне и неправильной политикой Николая II, непрочное положение Временного правительства в обществе – вот основные факторы, помешавшие нововведениям реализоваться в Енисейской епархии.
.2 Русская Православная Церковь Енисейской губернии и Октябрьская Революция 1917 года
Дальнейшие политические события, свержение Временного правительства и начало Гражданской войны, ознаменовали начало гонений на церковь в огромных масштабах. Октябрьская революция и приход к власти советов означали коренные изменения в жизни енисейского духовенства, церкви и Енисейской епархии в целом.
Началась подготовка декрета об отделении церкви от государства и школы от церкви, о чем было известно еще до его опубликования. После того как епископ Назарий ознакомился с проектом данного законодательного акта, 20 декабря 1917 года в Красноярске прошло объединенное Собрание Енисейского Епархиального Съезда духовенства и мирян, представителей Приходских Советов и просветительных организаций города Красноярска, где обсуждался вопрос о конфискации церковных имуществ. Данное собрание вынесло единодушное постановление – заявить самый решительный протест против предполагающегося насилия над Православной Русской Церковью. «Русская Церковь не может отказаться от тех прав, какие предоставлены были Христианству с первых веков его существования и отдать те ценности, которые по праву дарения или купли составляют ее священную и неотъемлемую собственность и необходимы ей для осуществления высоких благотворительных и просветительских задач. Православное население Енисейской епархии всеми законными способами будут бороться против насильственного захвата церковного достояния, если бы таковой был произведен по приказу ныне действующей власти»[29].
Так же в Красноярске прошло несколько объединенных собраний приходских советов, корпораций духовно-учебных заведений и Братства Святого Иннокентия. Первое собрание состоялось 2-го февраля 1918 года. Предметом обсуждения стал вопрос о фактическом применении декрета в епархии. Присутствующий представитель исполнительного комитета Ткаченко заявил, что в исполкоме еще нет распоряжений по данному вопросу. Второе собрание состоялось 6-го февраля по вопросу о преподавании Закона Божия в школах. Епископ Назарий объявил собранию о том, что согласно данному законодательству Закон Божий полностью исключен из учебной программы школ, а священник Сельский сообщил, что Красноярской думой уже принято решение об изгнании преподавания Закона Божия из стен школы. Но в большей части школ города Закон Божий решили оставить.
Остро обсуждался вопрос о закрытии денежных субсидий от государства. Этот факт ознаменовал тяжелые последствия для церквей всей России и Енисейской епархии в целом. На этом заседании обсуждалось положение Кафедрального собора в частности. Рассматривался вопрос о создании союза ревнителей Кафедрального собора, так как у него нет своего прихода, и в случае передачи собора в общественные нужды союз будет помогать добровольными пожертвованиями в эти тяжелые и дорогие времена. Большинством голосов было принято решение о создании данного общества для Кафедрального собора[29].
Опубликованный 23 января в газетах окончательный проект декрета «Об отделении Церкви от государства и школы от церкви», первоначально называвшийся «О свободе совести, церковных и религиозных обществах» выглядел значительно серьёзнее, именно он заложил основы будущего, почти бесправного положения Церкви, хотя и содержал целый ряд демократических положений, в том числе и о свободном исповедании любой религии.
По этому поводу 25 января Поместный собор составил постановление: «1.Изданный Советом Народных Комиссаров декрет об отделении Церкви от государства представляет собой, под видом закона о свободе совести, злостное покушение на весь строй жизни Православной Церкви и акт открытого против неё гонения. Всякое участие как в издании сего враждебного Церкви узаконения, так и в попытках провести его в жизнь несовместимо с принадлежностью к Православной Церкви и навлекает на виновных кары вплоть до отлучения от Церкви». Подобная деятельность Поместного собора значительно повлияла на обострение взаимоотношений Церкви и государства. Именно этот период отмечен значительным накалом непонимания в действиях двух сторон. Узнав о воззвании, В.И. Ленин дал поручение В.Д. Бонч-Бруевичу, возглавлявшему комитет по борьбе с погромами: «Сообщите ему (Тихону), что Советская власть не собирается надевать на его голову венец мученичества, но все те, кто буду распространять его произведения, будут арестовываться и предаваться суду…» церковь для советской власти-это очаг контрреволюции, поэтому вся официальная литература советской эпохи была пронизана этой мыслью.
Одновременно нарастало недовольство самой Церкви религиозной политикой новых властей не только в центре но и в провинциях, в том числе и в Енисейской епархии. Епископ Назарий, вслед за патриархом Тихоном, призвал: «водворить между собою христианский мир и любовь, встать на защиту родных церковных святынь…». «Совесть и честь забыты, всюду насилия, грабежи… ». «Вера тает, над Христианством издеваются, церкви грозятся закрыть. Разве не об этом закрытии говорит декрет об отделении церкви от государства. Изданный декрет в своем содержании говорит не о свободе христианского вероисповедания, а о лишении православного христианина права веровать и молиться по христианским обрядам. Церковные имения, собранные верою народа вокруг своих святынь, предполагается к отдаче в пользу государства как будто у церкви нет своих просветительских и благотворительных задач. Преподавание Закона Божьего изгоняется из школ, а в данном запрещении лежит опасность оставить без религиозного воспитания подрастающее поколение, выпустить его в жизнь без правил нравственного поведения. Остановитесь, возлюбленные чадца, в своем падении…»[29]. Известно, что земли у церквей начали отбирать еще в 26 окт (8 ноября)1917 году по декрету «О земле». По поводу этого в Красноярске среди населения возражений не было. Так, крестьянский съезд Красноярского уезда в своей резолюции о земле, принятой еще 3 декабря 1917 года, приветствовал декрет о земле и выражал пожелание, чтобы на местах волостные земельные комитеты сейчас же приступили к его осуществлению с учетом местных условий. Кроме того, решение губернского съезда представителей Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, который прошел 1-13 марта 1918г., о том, чтобы все земли в губернии передать в ведение земельных отделов Советов, а из всех свободных земель (в том числе и монастырских) образовать земельный фонд, так же среди населения протестов не вызвало. В основном этот процесс был закончен к лету 1918 года[58].
Декрет об отделении школы от церкви так же не вызвал особых протестов среди населения Енисейской губернии. Но споры возникли вокруг конфискованного церковного имущества, например, общее собрание всех верующих прихожан города Красноярска, состоявшееся 31 марта 1918 года, приняло резолюцию протеста против Декрета[43]. В резолюции прямо указывалось, что декрет повлечет за собой не только закрытие церквей, духовных школ и религиозных учреждений, но и полное лишение верующих возможности беспрепятственно удовлетворять свои религиозные потребности. Особые возражения вызвал пункт о запрещении преподавания Закона Божьего в школах. Канское уездное собрание крестьянских, рабочих и солдатских депутатов, проходившее 10-18 декабря 1917 года, высказалось за то, чтобы Закон Божий оставался в ряду других школьных дисциплин[23]. В разных районах города Красноярска проходили подобные собрания, на которых рассматривался этот вопрос, и большая часть из них пришли к такому же решению, например, Покровский приход и Николаевская слобода. Оставить преподавание Закона Божьего в школах решил и благочинный съезд духовенства Туруханского края, проходивший 20 июня 1918 года[5].
В Минусинске, на Благочинническом собрании 22 февр. 1918 года по поводу декрета было пстановлено:1) преподавание Закона Божия в школах продолжать,2) церковных имуществ никому не передавать[29].
Программа коммунистической партии, принятая на VIII съезде РКП(б) в 1919 г[33]., требовала подчинить борьбу с религией задачам формирования новой – советской – общественной жизни страны.
Политика большевиков в этом вопросе обнаружила явное пренебрежение в отношении служителей церкви, неуважение к религиозным чувствам верующих, на средства которых создавались храмы и школы, а также и к их святыням. Это выражалось в грубых действиях красных комиссаров, которые врывались в дома и церкви без предупреждения, начинали претворять декрет в жизнь самыми дикими методами. Сразу после опубликования декрета был захвачен дом епископа, дела епархиального управления. На священнослужителей поступали доносы, их арестовывали без суда и следствия. Жесткая идеологическая политика государства предполагала борьбу с контрреволюцией любыми путями. Духовенству часто в вину ставилась агитация за ту или иную небольшевистскую партию. Так, было закрыто братство Святителя Иннокентия, с реквизицией всего имущества и капитала, конфискованы вырученные от продажи свечей деньги у Кафедрального собора в Красноярске[29]. Эти действия были прямым нарушением декрета – вмешательством во внутрицерковные дела.
Такое пренебрежительное отношение к законодательству Советской власти было вызвано в основном Гражданской войной, когда территория Сибири находилась под властью белых. После того, как из Енисейской губернии изгнали войска белых, на губернию вновь распространилось действие декрета об отделении церкви от государства и школы от церкви и Инструкции по применению на местах – продолжились реформы в отношении церкви, начатые в 1918 г.
Подобные действия представителей Исполнительного комитета вызывали протесты, провоцировали страх, порождали различные слухи. Например, среди крестьян поползли слухи, что большевики казнят за иконы, либо дают штрафы[27]. Озлобленные верующие далеко не всегда ограничивались мирным решением проблем, бывали случаи, когда миряне насильственно отгоняли представителей власти от церквей и святынь. Даже некоторая часть духовенства при таком кощунственном отношении решалась на вооруженные протесты.
Каким же образом проходила реализация декрета об отделении церкви от государства. При Общем Подотделе отдела юстиции Енгубревкома начали свою работу Ликвидационный Отдел, а также и Енисейская губернская Комиссия по делам музеев и охране памятников искусства и старины[62]. Задачи Отделения <#”justify”>В начале февраля 1920 г. была осуществлена национализация имущества Красноярского Знаменского общежительного скита[23]. Руководство скитом перешло в руки представителей власти. Монахи скита и епископ Красноярский и Енисейский Назарий обращались несколько раз в Енисейский губернский земельный отдел и в общий подотдел отдела юстиции Енисейского губревкома с просьбой о создании ими сельскохозяйственной артели на монастырских землях. Но губернские органы власти отвечали, что бывшие имения монастыря предназначены для образования советского хозяйства. В мае 1920 г. было национализировано имущество Туруханского Троицкого монастыря. К октябрю 1920 г. были образованы сельскохозяйственные артели на месте Енисейского Иверского женского и Енисейского Спасского мужского монастыря. В их уставах даже не упоминалось о том, что артели созданы на месте православных монастырей. В Енисейском уезде было зарегистрировано 8 артелей в октябре 1920 г. Собственность артелей строго учитывалась и заносилась в сводные таблицы. По мнению протоиерея Геннадия Фаста, сохраненный устав Иверской артели, образованной на основе Иверского женского монастыря, говорит о том, что данная организация имела лишь административно-хозяйственные функции[62].
Эти акции местных органов Советской власти были прямым нарушением декрета «О свободе совести, церковных и религиозных обществах» от 20 января 1918 г., в соответствии с которым разрешалась национализация монастырского имущества и последующая его передача верующим, которыми являлись сами монахи, во временное их пользование. Юридически закрытие монастырей не допускалось, однако на практике в Центральной России повсеместно осуществлялось.
Власти на местах не были озабочены тем, чтобы придать законный характер закрытию монастырей. В их делопроизводственных документах нет упоминаний о действиях монахов, противоречащих декрету. Происходящее обычно объяснялось нуждами советского хозяйства. Но реквизированные помещения для указанной цели использовались далеко не в полной мере. Тогда же, как и по всей стране, были закрыты духовные учебные заведения, домовые церкви, Епархиальный совет.
Местные органы Советской власти проводили декрет в жизнь административно-запретительными методами, часто с нарушением других законов. Участились случаи арестов православного духовенства по надуманным обвинениям их в пьянстве и контрреволюционной агитации. Население нередко выступало против подобных действий местных органов Советской власти. Особенно недовольны нововведениями в сфере вероисповедания были крестьяне, так как советские преобразования кардинально изменяли их образ жизни. Случалось, прихожане защищали священников при арестах, составляли приговоры сельских обществ, одобряющие деятельность приходского духовенства и замалчивающие агитацию священнослужителей. Были даже случаи активного сопротивления органам власти.
Деревенские жители противились изъятию из церквей метрических книг, составлению описей церковного имущества, отказывались отдавать ключи от церковных зданий, не желали признавать законными решения по церковным вопросам, принятые в обход сельского схода. Они возмущались отсутствием в школах икон и занятий, посвященных Закону Божьему, запрещали детям посещать такие школы. Нередки были случаи преподавания в школе «по-старому».
В дальнейшем противостояние властных структур и населения губернии по вероисповедным вопросам только усилилось. Были прямые нарушения декрета, когда священникам запрещалось венчать, хоронить и крестить, не признавались церковные браки, заключенные в период правления Колчака. При этом местные органы власти, в первую очередь, партийной, продолжали практиковать аресты и убийства священнослужителей, выселение их из населенных пунктов. Часто эти решения принимались ими самостоятельно без непосредственного обращения за санкциями в вышестоящие инстанции. Правда, иногда представители органов власти пытались заручиться поддержкой населения. Они выносили решение таких вопросов на сельские сходы, что являлось прямым нарушением советского законодательства – вмешательством во внутрицерковные дела.
В свою очередь, население противодействовало исполнению советского декрета. Как уже упоминалось выше, с его стороны были нередки случаи преподавания в школе Закона Божьего. Прихожане защищали храмы, из общественных доходов производили отчисления на содержание духовенства и церквей. Политическая программа большевиков была так же закреплена и в Первой советской Конституции, принятой 10 июля 1918 г.[35], она гарантировала свободу религиозной и антирелигиозной пропаганды. Духовенство и монашество было лишено избирательных прав, а дети православного духовенства теряли право на поступление в вузы. Учитывая, что духовенство было одним из источников формирования кадров интеллигенции, что значительная часть учителей, врачей, юристов были выходцами из духовного сословия, эта статья Конституции значительно сокращала возможность пополнения русской интеллигенции.
Согласно упоминавшейся Программе коммунистической партии, принятой на VIII съезде РКП(б) в 1919 г., для достижения задуманного, на первом этапе требовалось сломать традиционный уклад жизни, в том числе и в силу освящения его религиозными канонами и устранить важного идеологического противника – Русскую православную церковь. Первым действием в этом направлении был Декрет об отделении церкви от государства и школы от церкви. Следующий шаг последовал незамедлительно, это была борьба с религиозными предрассудками, а точнее мероприятия по изъятию святых мощей во Всероссийском масштабе. И это была поистине богохульническая акция по отношению к верующему населению страны. Но, тем не менее, большевики, зная о примитивном воспитании и образовании деревенского люда, рассчитывало на успешные результаты этих мероприятий. Этот законодательный акт был очередным шагом в антирелигиозной пропаганде, окончательно установившегося Советского государства, со своей материалистической идеологией. В Енисейской епархии мероприятия по вскрытию мощей начали проводиться позже, уже в начале 20-х годов и первым документально зафиксированным случаем было вскрытие мощей святого Даниила Ачинского в 1921 году.
.3 Енисейское духовенство в Енисейской епархии во время Гражданской войны
Противостояние двух врагов: большевиков и Временного правительства и начавшаяся в связи с этим Гражданская война принесла много бед всем слоям населения. Эта кровопролитная братоубийственная битва в своих последствиях страшна. Борясь за политические убеждения и власть в стране, враги жертвовали всем, не пренебрегали ни экономикой, ни многочисленными жизнями. В центр этого противостояния попала и Енисейская губерния. Духовенство было лишено государственных субсидий, поэтому вынуждено было существовать на все более и более сокращающиеся пожертвования в пользу церкви от прихожан, которых становилось все меньше и меньше.
Проблема сокращения числа верующих и политика большевиков прямо отразилась на материальном и духовном состоянии духовенства. Об этом свидетельствует сообщение из Енисейских епархиальных ведомостей 1918 года № 10-11: « В настоящее время положение духовенства очень трудное как нравственное, так и материальное. Революция сильно пошатнула его. Прежде, при старом правительстве, церковь находилась в близком единении с государством, которое покровительствовало ей. Новое, революционное правительство, объявив свободу вероисповеданий, отказало нам в покровительстве и помощи, и духовенство теперь предоставлено самому себе. Осталась у нас одна надежда – народ, среди которого мы живем и которому мы призваны служить. Но, к сожалению, здесь мы не имеем твердой почвы, потому что у нас нет нравственной близости к народу. У духовенства с прихожанами была чисто-формальная связь; внутренне -нравственное единение, если бы и было, то очень маленькое. А там где нет такой связи, не может быть доверия и расположения к духовенству. В народе, поэтому, таилось скрытое, глухое недовольство духовенством, которое не удовлетворяло в должной степени его религиозно-нравственным требованиям. И вот, когда произошел государственный переворот и народ получил свободу, это недовольство вылилось наружу. Начались гонения на духовенство: иным священникам прихожане отказывали в содержании, других открыто оскорбляли, а некоторых прямо изгоняли из прихода. К чести большинства духовенства можно сказать, что оно выдержало революционный натиск, не оставило своей паствы и удержалось на местах; лишь некоторые из священников, нравственно совершенно чуждые прихожанам, смотревшие на свое служение как на доходную статью, покинули свои приходы и вышли из духовного звания, оправдав евангельское слово: «а наемник бежит, яко наемник есть». Таким образом, революция явно показала, как слаба и непрочна связь, которая соединяет нас с народом. Мы мало заботились об укреплении этой связи, о нравственном влиянии на народ. Теперь, когда мы лишились опоры в правительстве и остались одиноки, настало время подумать об этом. Упрочить и восстановить свое положение, мы при настоящих обстоятельствах, не можем, это может сделать только государственная власть, если она будет в союзе с церковью. Но надеяться на это нет пока никаких оснований. В распоряжении духовенства есть все же некоторые средства, чтобы поддержать эту нравственную связь с народом.
Во-первых, честное и усердное исполнение своего долга, своих обязанностей. Это главное условие влияния на наш приход. Во-вторых, на отношения прихожан к духовенству влияет личная жизнь его. Непорочная и безукоризненная во всем. Она дает пастырю добрую репутацию и славу. В -третьих, много значит для нравственного сближения с прихожанами простое обхождение с ними. Простота обращения ценится и привлекает симпатии. В-четвертых, надо соблюдать умеренность, непритязательность и такт при взимании платы за требы. Это давний и больной вопрос в положении духовенства, но очень важный. Так как остается лишь один источник содержания-подаяния. Таковы средства, которые мы располагаем для приобретения влияния на народ. Особенно в настоящее смутное время нужно пользоваться ими». Материальное положение нынешнего духовенства очень тяжелое, вследствие непомерной дороговизны цен на все предметы жизненного потребления. Духовенство содержится, главным образом, на доходы от прихожан. Материальное положение в прошлом году ухудшилось еще тем, во многих местах прихожане отобрали у причтов сенокосные луга и лесные угодья – это ощутимо отозвалось на состоянии тех членов причта, которые занимались хозяйством…»[29]. Духовенство вместе с народом испытывало всевозможные лишения и унижения. «Красный террор», антирелигиозная политика большевиков унесли жизни множества священнослужителей. Лишенные государственного покровительства и казенных денежных субсидий, священники претерпевали всевозможные лишения. Периодическая печать того времени сплошь усыпана сообщениями о дороговизне всех товаров, непомерно высоких ценах, о дефиците товаров и материалов. К примеру, на Епархиальном собрании духовенства и мирян Енисейской епархии 1-14 июня 1919 года обсуждался вопрос о покупке воска, где было подмечено, что на восковом рынке нет достаточного количества чистого пчелиного воска, поэтому было разрешено покупать и нечистый пчелиный воск. Так же отмечается сокращение поставок вина для священных евхаристий в разные церкви города. Отмечается снижение оплаты труда в монастырях, так настоятельница Красноярского Знаменского Женского Монастыря просит об увеличении цены за пробивку вощины и восковой грязи, так как по прежней цене монастырь работает себе в убыток.[69].
Однако, были и такие, кто добровольно покинул ряды священнослужителей, люди который стали в ряды красной армии или просто уходили в мирскую жизнь. Таким образом, происходило самоочищение церкви от духовенства слабоверующего, или от тех, кто воспринимал службу в церкви как источник дохода либо по другим причинам. Явление, при котором духовенство начинало участвовать в политическом механизме большевистской власти, сняв с себя духовное звание, получило название «церковный большевизм»[30]. Сюда же приписывались церковники, которые не следовали завету церкви, о том, чтобы духовенство всеми способами препятствовало реализации декретов государства. Церковь таких людей пыталась вернуть обратно, проводя разъяснительные работы, если же это не действовало, наказывала соответствующими способами вплоть до отлучения от церкви. Например: «на имя Благочиннического совета 6-го участка Каннского уезда, поступил рапорт от священника Дроздова, в котором он сообщает, что псаломщик Печкинского прихода Василий Пашкевич, и ранее известный неаккуратностью в исполнении своих обязанностей, ныне, понимая свободу в извращенном смысле, сделался совершенно нетерпимым: на службу он является когда вздумается, настоятеля своей церкви грозится убить, священников называет эксплуататорами темной массы, пророка Моисея-убийцей, пророка Давида-прелюбодеем, отвергает непорочное звание Святой Богородицы…»[29]. За это Пашкевич был отлучен от церкви.
Но с приходом в Сибирь правительства Колчака, жизнь Енисейского духовенства несколько изменилась в лучшую сторону. Из-за сложившейся исторической обстановки была разрушена связь между центром и периферией. Сибирское духовенство потеряло возможность нормальной связи с Патриархом, поэтому на сибирском Соборном Церковном совещании 14 ноября- 3 дек. 1918 г было создано Высшее Временное Церковное Управление Сибири (ВВЦУ), полномочия которого признавались до восстановления прерванной гражданской войной связи с патриархом. В управление вошли архиепископ Симбирский и Сызранский Вениамин (Муратовский), епископ Уфимский и Мензелинский Андрей (Ухтомский), протоиереи И. Галахов и В. Садовский, профессора Прокошев и Л. И. Писарев, главой управления был избран архиепископ Омский и Павлодарский Сильвестр (Ольшевский).
Открытие первого в истории церкви провинциального Соборного совещания состоялось в томском кафедральном Троицком соборе, работа проходила в Покровском домовом храме (в актовом зале) нового Томского женского епархиального училища. На совещании присутствовали 39 делегатов, представлявших епархии Сибири, Урала и Поволжья, территории которых находились под властью правительства адмирала А. В. Колчака, провозглашенного Верховным Правителем России. На этом совещании присутствовал и Енисейский и Красноярский епископ Назарий (Андреев). Среди делегатов совещания были представители духовенства и мирян, участники Поместного Собора Православной Российской Церкви 1917-1918 гг. В соответствии с постановлением правительства адмирала Колчака от 28 марта 1919 г. ВВЦУ Сибири было признано временным высшим представительным органом православной Церкви. Сношения управления с органами правительственной власти совершались при посредстве Главного управления по делам вероисповеданий. В случае необходимости представитель высшей церковной власти имел право непосредственно обращаться к Верховному Правителю. По настоянию адмирала Колчака местонахождение ВВЦУ Сибири было определено в Омске. 29 января 1919 г. глава ВВЦУ Сибири архиепископ Сильвестр принял присягу от Верховного Правителя и министров его правительства.
Адмирал Колчак, разделявший идею устройства в России государства на теократических началах, рассчитывал, что правосл. Церковь, соединенная с авторитарной системой власти, близкой настроениям русского крестьянства, поможет ему стабилизировать и контролировать политическую ситуацию в Сибири. Он полагал, что идея защиты Православия и исконных духовных национально-патриотических традиций может привлечь на его сторону не только крестьянство, но и всю нацию. На территориях, контролируемых адмиралом Колчаком, Церкви были возвращены земли и собственность, в школах было восстановлено преподавание Закона Божия. В этот период жизнь духовенства Енисейской епархии стала спокойнее. Восстанавливалась нормальная работа приходов, проводились совещания и собрания, где обсуждались насущные проблемы повседневной жизни духовенства. Так же в журнале 3(49) Епархиального собрания духовенства и мирян Енисейской епархии отмечается, что Правительство Колчака отпускало кое-какие казенные средства на содержание служащих духовно-учебных заведений[69].
Однако Гражданская война продолжалась, экономика была разрушена, цены росли, продолжались многочисленные нападки на церковь со стороны советской власти. На территории Енисейской губернии действовали партизанские отряды, которые время от времени предпринимали вылазки и нападали на духовенство. Газеты того периода пестрят сообщениями об убийствах, насилиях, издевательствах над священниками: «Приходской Совет Назимовской Богородице-Казанской церкви Енисейского уезда обратился к Его Преосвященству, Преосвященному Назарию Епископу Енисейскому и Красноярскому с нижеследующим прошением от 25 фев. с.г. за N 10:
С 12-го по 18-е февраля с.г. в нашем селе Назимово находился отряд большевиков-, мятежников. Ими была наведена большая паника на всех жителей. Но более всего подвергался опасности пастырь о.Павел Митякин, его несколько раз собирались обобрать, но боялись прихожан, т.к. наш пастырь стоит на высоте своего звания и его все готовы были оградить. Наконец ему запрещено было 17-го февраля служить, иначе он будет в храме же убит. О.Павел нисколько не устрашился этой угрозы, он совершил торжественно божественную литургию и сказал свое глубоко-прочувствованное прощальное слово прихожанам и, милостью божией остался жив. Считая подвиг о.Павла Митякина – подвигом самопожертвования и великим примером неустрашимости в тяжелые для церкви и Отечества – Приходской СОВЕТ покорнейше просит Ваше Преосвященство обратить внимание на великие заслуги о.Павла Митякина и воздать ему достойную честь – награждением скуфьей»[30]. Описание событий в Енисейске показывает политическую обстановку в данный период:
«Благочинный прот. о. Ефимий Григорьев рапортом своим от 15 февраля с.г. за N 38 донес Архипастырю нижеследующие подробности о восстании, бывшем в Енисейске. В ночь на 24 фев. ст. стиля местный гарнизон солдат восстал против законной Правительственной власти. С утра начались убийства, аресты и грабежи мирных граждан, на улице зверски убит Начальник Гарнизона Иван Алексеевич Гулид: поднят на штыки в казарме фельдфебель, не пожелавший принять участие в мятеже. Многие именитые граждане были заключены в тюрьму, из которой освобождались только за значительную сумму денег. До прибытия в город казаков было заколото в тюрьме штыками ок. 30 человек из видных граждан города: замучен купец Алексей Николаевич Евдокимов. Были обыски в квартирах некоторых священников, но грабежу и оскорблению они не подвергались. Из сельских священников был арестован в с.В-Подгорном Даниил Тыжнов пьяными прихожанами и привезен в город, но воен. штаб тотчас же его освободил. Есть слухи, что будто некоторые.из священников 3-го благочиния подвергались оскорблениям, но пока от них донесений нет.
Три церкви и монастыри были обысканы красноармейцами, которые с ружьями, в шапках входили в алтари и штыками шарили под престолами, грабежа не было.
В ночь 13-го февр. город был взят казаками, красноармейцы, преследуемые, заняли окраины, кладбищенские церкви – Крестовоздвиженскую и Входо-Иерусалимскую, последняя обстреливалась казаками в продолжении 2-ух часов из пушки пулеметов, повреждений в храмах нет, хотя один снаряд попал внутрь Крестовоздвиженской церкви».
В это время жертвами «Красного террора», принявшими мученическую смерть, были иереи Красноярской епархии: Александр Поливанов (1919), Амос Иванов (1919), Владимира Фокина (1919), Димитрия Неровецкого (1919), Иоанна Пригоровского (1918), Михаила Вологодского (1920), Михаила Каргополова (1919), Николая Силина (1919), Порфирия Фелонина (1919), Стефана Семенченко (1919), Трофима Кузнецова (1919). И это далеко не весь список тех сотен, а то и тысяч жертв, подвергшихся насилию большевиков и «красного террора».
После поражения армий Колчака Советская власть распространилась и на всю территорию Сибири. Теперь Советская республика утвердилась в своей власти и начала водворять все свои идеологические задумки в жизнь. Возобновилась реализация Декрета об отделении церкви от государства и школы от церкви и дальнейшие притеснения церкви.
Таким образом, события 1917-1920 гг. непосредственным образом отразились на Енисейской губернии. Сложная политическая обстановка, смена властей в это смутное время, прямо взаимосвязана с событиями происходившими в этом районе. Политика Временного правительства, Советской власти, Гражданская война явились величайшей вехой в истории региона.
Отречение Николая Второго от престола дало надежду Красноярскому духовенству на изменения положения церкви в лучшую сторону. Однако дальнейшие события показали, что ничего хорошего РПЦ не ждет.
Нормативные акты о свободе совести и вероисповеданий, передача церковно-приходских школ в ведение министерства народного просвещения, а также объявление Закона Божьего предметом, не обязательным для изучения в школе, соответствовали концепции «светского» государства. Таким образом, Временное правительство сделало первый шаг к вневероисповедному государству. Возражения со стороны Поместного Собора и иерархии не были приняты правительством во внимание. Несмотря на это, РПЦ извлекла для себя позитивные стороны в сложившейся исторической ситуации. Было восстановлено Патриаршество, и первым в постсинодальный период патриархом стал митрополит Тихон (Белавин), который внес немалый вклад в развитие соборного начала в церкви. Так, по решению духовенства и верующих был проведен Всероссийский Поместный Собор, явившийся важнейшей вехой в истории Российского православия.
Октябрьская революция и приход к власти большевиков ознаменовали собой начало гонений на церковь в Енисейской губернии в частности.
В 1917 году СНК принимает декрет «О земле», который явился началом гонений на церковь. По этому декрету все монастырские земли переходили в собственность государства.
В 1918 году Совет народных комиссаров принимает декрет "об отделении Церкви от государства и школы от Церкви . В пункте 13 декрета говорится: ,,все имущество существующих в России церковных и религиозных обществ объявляется народным достоянием. Здания и предметы, предназначенные специально для богослужебных целей, отдаются по особым постановлениям местной или центральной государственной власти в бесплатное пользование соответствующих религиозных обществ[13].
августа 1918 года Народный комиссариат юстиции принимает постановление ,,О порядке проведения в жизнь декрета ,,Об отделении церкви от государства и школы от церкви. Те здания и предметы, которые раньше находились в ведении ведомства православного исповедания и других вероисповедных учреждений и обществ, согласно декрету, переходят в непосредственное заведывание местных советов рабочих и крестьянских депутатов… Не предназначенные специально для богослужебных целей имущества церковных и религиозных обществ, а также бывших вероисповедных ведомств, как то: дома, земли, угодья, фабрики, свечные и другие заводы, рыбные промыслы, подворья, гостиницы, капиталы и все вообще доходные имущества, в чем бы они ни заключались, не взятые до настоящего времени в ведение Советских установлений, незамедлительно отбираются от означенных обществ и бывших ведомств. Распорядителем монастырских хозяйств является Советская власть»[13]. Однако, уже в первые практические меры показали, что сходу провести декрет в жизнь невозможно. К политическому противодействию органов церковного управления и самого духовенства присоединилось недовольство со стороны определенных слоев населения. Меры экспроприации церковно-монастырской собственности, провозглашение равенства граждан независимо от их вероисповедания приняты были населением без особых протестов, но меры в отношении отмены церковных праздников, лишения прихода собственности, устранение Закона Божьего в школах не приняли в глазах населения восторга. Протест вызвала ломка традиционного уклада жизни, в том числе и в силу освещения их православными канонами. А противодействие подобным мерам правительства породило кровопролития и многочисленные жертвы.
В силу данных обстоятельств, православное население епархии и духовенство горячо поддерживало приход к власти в Сибири Колчака. В период Гражданской войны политика белого руководство благоприятствовала Енисейской церкви и духовенству. Церкви были возвращены все ранее экспроприированные земли и имущество. В этот период было создано ВВЦУ Сибири, для управления оторванными от патриарха территориями, находящимися под властью Колчака. Положение церкви в Енисейской епархии несколько улучшилось. Но в это время Российское православие настигла другая беда. «Красный террор» распространился на все антикоммунистические элементы, в том числе и на духовенство. В этот период известно множество случаев насилия над священнослужителями.
Когда же власть в стране полностью была захвачена большевиками, то законодательные акты советов вновь вступили в силу, и начались новые гонения на церковь в Енисейской губернии. В целом, этот период отрицательно отразился на положении енисейского духовенства. Сокращение кадров, обнищание, конфискация имущества, лишение прав юридического лица, значительное уменьшение числа верующих-все это те самые последствия, которые постигли священнослужителей Енисейской епархии.
Заключение
В исследуемый период положение Российской Православной Церкви было незавидным. Вступая в новую эпоху сильнейшей и влиятельнейшей организацией, поддерживаемой абсолютным большинством населения, церковь вошла в 20-е годы XX века ослабленной, бесправной, гонимой государством. Не принимая участие в политической борьбе, Российская Православная Церковь обрекла себя, таким образом, на плачевное состояние. Церковь в общероссийском масштабе и в Енисейской губернии потеряла авторитет в атеистической стране у достаточно большой части населения. Начало этому процессу положила государственная политика сначала Временного правительства, затем Советской власти. Отречение Николая II от престола, и коренная смена государственного строя в лице Временного правительства полностью изменила направление политики в стране, в том числе и в отношении церкви. Ранее Российская Православная Церковь во всех епархиях имела тесные связи с монархическим государством, Россия не представлялась без сильной религии, политика же нового правительства начала постепенный переход к внеконфессиональному государству.
Октябрьская революция означала для церкви начало гонений. Все декреты советской власти относительно Российской Православной Церкви были направлены на ее разорение, обнищание, ослабление, уменьшение числа верующих и т.д. Советская республика, с ее марксистскими материалистическими убеждениями изначально предусматривала, создание государства без церкви. Религия считалась предрассудками народа, с которыми нужно бороться в строительстве настоящего коммунистического государства. Атеизм – неформальная государственная идеология. Поэтому Декреты «О земле» 1917 года, «Об отделении церкви от государства и школы от церкви» 1918 года, постановление «О вскрытии мощей во Всероссийском масштабе» 1920 года явились важнейшими ступенями для перехода общества и государства на новый уровень. Для Русского православия же эти декреты означали постепенное затухание, ослабление и множество жертв. Закрытие государственных кредитов, закрытие церковно-приходских школ, конфискация имущества, разрушение и закрытие церквей – все это явилось результатом политической борьбы и гонений на церковь. Именно такой Российская Православная Церковь входит в 20-е годы XX века, и это только начало тех ужасов и страданий, что ей еще придется испытать.
Итак, в исследовании показано влияние основных законодательных актов и декретов властей в 1917-1920 гг. на Енисейскую губернию. Сложная политическая обстановка, смена властей в это смутное время, прямо взаимосвязана с событиями происходившими в этом районе. Отречение Николая Второго от престола дало надежду Красноярскому духовенству на изменения положения церкви в лучшую сторону, ввиду того, что церковь получила большую самостоятельность, по сравнению с периодом абсолютной монархии. Однако, нормативные акты о свободе совести и вероисповеданий, передача церковно-приходских школ в ведение министерства народного просвещения, а также объявление Закона Божьего предметом, не обязательным для изучения в школе, соответствовали концепции «светского» государства. Таким образом, Временное правительство сделало первый шаг к вневероисповедному государству. Церковь извлекла для себя позитивные стороны в сложившейся исторической ситуации. Было восстановлено Патриаршество, и первым в постсинодальный период патриархом стал митрополит Тихон (Белавин), который внес немалый вклад в развитие соборного начала в Российской Православной Церкви. Так, по решению духовенства и верующих был проведен Всероссийский Поместный Собор, явившийся важнейшей вехой в истории русского православия. Но решения Собора практически никак не отразились на Енисейской епархии в виду сложившейся исторической обстановки (Гражданская война и оторванность Сибири от центра). Важнейшим результатом стало то, что православие теперь ставилось на одну ступень с другими конфессиями в России. В целом, положение церкви, по сравнению с периодом монархии, улучшилось, но ступило на совершенно новый уровень. Церковь стала свободнее, но не стала самостоятельной в своих действиях от государства.
Октябрьская революция и приход к власти большевиков ознаменовали собой начало гонений на церковь и в Енисейской губернии в частности.
В 1917 году СНК принимает декрет «О земле», который явился началом гонений на церковь. По этому декрету все монастырские земли переходили в собственность государства. В 1918 году Совет народных комиссаров принимает декрет "об отделении Церкви от государства и школы от Церкви . В пункте 13 декрета говорится: ,,все имущество существующих в России церковных и религиозных обществ объявляется народным достоянием. Здания и предметы, предназначенные специально для богослужебных целей, отдаются по особым постановлениям местной или центральной государственной власти в бесплатное пользование соответствующих религиозных обществ.
Однако, уже в первые практические меры показали, что сходу провести декрет в жизнь в Енисейской епархии невозможно. К политическому противодействию органов церковного управления и самого духовенства присоединилось недовольство со стороны определенных слоев населения. Меры экспроприации церковно-монастырской собственности, провозглашение равенства граждан независимо от их вероисповедания приняты были населением без особых протестов, но меры в отношении отмены церковных праздников, лишения прихода собственности, устранение Закона Божьего в школах не приняли в глазах населения восторга. Протест вызвала ломка традиционного уклада жизни, в том числе и в силу освещения их православными канонами. Основной причиной помешавшей Реализации декрета в Енисейской губернии была Гражданская война. Православное население епархии и духовенство горячо поддерживало приход к власти в Сибири Колчака. В период Гражданской войны политика белого руководство благоприятствовала Енисейской церкви и духовенству. Церкви были возвращены все ранее экспроприированные земли и имущество. В этот период было создано ВВЦУ Сибири, для управления оторванными от патриарха территориями, находящимися под властью Колчака. Положение церкви в Енисейской епархии несколько улучшилось. Но в это время церковь настигла другая беда. «Красный террор» распространился на все антикоммунистические элементы, в том числе и на духовенство.
Когда же власть в стране полностью была захвачена большевиками, то законодательные акты советов вновь вступили в силу, и начались новые гонения на духовенство в Енисейской губернии.
Все это: законодательные акты Временного правительства, направленные на секуляризацию государства, декреты большевиков, имеющие своей целью уничтожение церкви и искоренение религиозности населения, Гражданская война и «красный террор» привели к тому, что в 20-е годы XX века Российская Православная Церковь вступила ослабленной, маловлиятельной организацией. В целом, этот период отрицательно отразился на положении енисейского духовенства. Сокращение кадров, обнищание, конфискация имущества, лишение прав юридического лица, значительное уменьшение числа верующих-все это те самые последствия, которые постигли священнослужителей Енисейской епархии.
Следует заметить, что данное исследование внесло хороший вклад в дальнейшее изучение темы. Системное использование источников и литературы в работе, достаточно полно показывает влияние политики государства в отношении религии и иллюстрирует настоящее положение Российской Православной Церкви в Енисейской губернии Поставленные цели и задачи в целом выполнены. Открытие архивов и доступность к источникам позволит другим исследователям более полно раскрыть в дальнейшем тему Енисейской епархии в 1917-1920 гг., восполнить те пробелы, которые существуют в науке в данной проблематике.
Список источников и литературы
1.Абросенко К. П. Религия на службе контрреволюции в Сибири. [Текст] / К. П. Абросенко. – Иркутск : Иркутское областное издательство, 1938. – 71, [1] с.
.Акты Святейшего Патриарха Тихона. Сост.//М.Е. Губонин. Москва : Изд-во Православ. Свято-Тихонов. богослов.ин-та : Братство во имя Всемилостивого Спаса, 1994. – 1063 с. – (Материалы по новейшей истории Русской Православной Церкви).
.Алексеев В.А.Иллюзии и догмы[Взаимоотношения Сов.государства и религии] / Валерий Аркадьевич Алексеев. – Москва : Политиздат, 1991. – 398 с..
.Архивы Кремля: Политбюро и церковь. Кн. 1, 2. Сост. Н. Н. Покровский, С. Г. Петров. Новосибирск – М., 1997 – 1998гг.
.Ачинский край 1919 г. Газета.
.Бабкин М. А. Духовенство Русской православной церкви и свержение монархии (начало XX в. – конец 1917 г.). М., Изд. Государственной публичной исторической библиотеки России. 2007. −532 с.
.Бабкин М.А. Священство и Царство (Россия, начало XX в. – 1918 г.). Исследования и материалы. М., Изд. Индрик. 2011. −920 с.,
.Бабкин М.А. Российское духовенство и свержение монархии в 1917 году. (Материалы и архивные документы по истории Русской православной церкви) 2006. −504 с.; Поместный собор 1917-1918 гг.: вопрос о совести православной паствы // Вопросы истории. М., 2010. № 4. С. 52-61,
.Бабкин М.А. Русская православная церковь и Февральская революция 1917 года / Публикация, вводная статья и комментарии М. А. Бабкина // Вопросы истории. М., 2004. № 2. С. 3-28, № 3. С. 3-31, № 4. С. 3-32, № 5. С. 3-23.
.Бухарин Н. И. Реконструктивный период и борьба с религией. Доклад на 2 – м Всесоюзном съезде безбожников. М., 1929;
.Введенский А.И. Церковь патриарха Тихона/ А.И. (прот.) Введенский. – Москва : [б. и.], 1923. – 78 с.
.Гайда Ф.А. Русская Церковь и политическая ситуация после Февральской революции1917 года (к постановке вопроса)//Из истории русской иерархии. Статьи и документы. М., 2002 г.
.Гайда Ф.А. Русская Православная Церковь в XX веке. / Ф. А. Гайда ; гл.ред. : Л. Г. Захарова. – Москва : РОССПЭН, 2003. – 428, [3] с.
.Гидулянов П. В. Церковь и государство по законодательству РСФСР. Москва :МП"Апрель". 1923 г., 300с.
.Гидулянов П.В. Отделение церкви от государства в СССР: Полное собрание декретов, ведомственных распоряжений и определений Верховного Суда РСФСР и других Советских Социалистических Республик. Москва :МП"Апрель", 1926 г.260с.
.Губкин О.В. Русская Православная Церковь под игом богоборческой власти в период с 1917 по 1941 годы. СПб, 2006 г.
.Декреты Советской власти в 13 томах. / Ин-т марксизма-ленинизма при ЦК КПСС; Сост. Д.И. Антонюк и др. – Москва : Книга, 1957 г.
.Декреты Советской власти. [Текст] / Ин-т марксизма-ленинизма при ЦК КПСС, Ин-т истории СССР АН СССР. – Москва : Политиздат, Т. 1 – 14.., 1957 – 1997 гг.
.Деяния Священного Собора Православной Российской Церкви 1917-1918 гг., в 6 томах. Москва : РОССПЭН. 1994-1996 гг.
.Деятели Октября о религии и церкви: Статьи. Речи. Беседы. Воспоминания. М., 1968;
.Доброновская А.П. «Религиозная жизнь населения Приенисейского региона на переломе эпох 1905-1929-е гг.»//диссертация на соискание ученой степени кандидата исторических наук. 2007 г. 224 с.
.Доброновская А.П. Русская православная церковь в период Временного сибирского правительства. 1918-19 гг. (на материалах Енисейской губернии). // Духовно-исторические чтения: Тезисы докладов межвузовской научно-практической конференции 22 июня 2001 г. – Красноярск 2001. – С. 134-137.
.Доброновская А.П. Отделение церкви от государства в Енисейской губернии (1917-1918 гг.) //Формирование культурно-исторической среды в крае в XIX – ХX вв. Материалы II краеведческих чтений. – Красноярск: 2000. – С. 58-64.
.Доброновская А.П. Русская православная церковь в Енисейском регионе в 1920-е гг//. Возрожденная епархия. Выпуск 1. 2005 г.
.Долотов А. С. Церковь и сектантство в Сибири. / А. Долотов ; Сиб. краев.совет Союза воинствующих безбожников. – Новосибирск :Сибкрайиздат, 1930. – 127, [1] с. – (Борьба против религии – борьба за социализм).
.Емелях Л. И. Крестьяне и церковь накануне Октября. / Л. И. Емелях. – Ленинград :Лениздат, 1976 г.- 189 с.
.Енисейский вестник 1919 г.
.Енисейские губернские ведомости 1917 г
.Енисейские епархиальные ведомости. 1918 г. №1-2.
.Енисейские епархиальные ведомости. 1919 г.
.Енисейская Церковная Нива №3 1917 г. март
.Задорнов А. Рецепция определений Поместных Соборов Русской Церкви XX века. [Текст] / Н. П. Задорнов. – Москва 2009 г – 366, [1] с.
.Законодательство о религиозных культах. [Текст] / Ин-т марксизма-ленинизма при ЦК КПСС, Ин-т истории СССР АН СССР. – Москва : Политиздат.1969 г.-345 с.
.Иванов А.И. и Лобазов П.К. Политика советского государства по вопросам религии и церкви. [Текст] / Ин-т марксизма-ленинизма при ЦК КПСС, Ин-т истории СССР АН СССР. – Москва : Политиздат 1973 г.-120 с.
.История советской Конституции. Сборник документов 1917-1957 гг./ Ин-т марксизма-ленинизма при ЦК КПСС, Ин-т истории СССР АН СССР. – Москва : Политиздат. 1957 г.-368 с.
.Кандидов Б. П.. Церковь и Октябрьская революция. /Б.П. Кандидов.,М.,1929 г.-146 с.
.Кашеваров А.Н. Государство и Церковь: Из истории взаимоотношений советской власти и Русской Православной Церкви 1917 – 1945 гг.,/А.Н. Кашеваров., Нева ; СПб., 1995 г.-360 с.
.Кашшгем Дж. Исторический контекст подготовки Поместного собора Русской Православной Церкви и генезис церковно-реформаторского движения. М., 2005 г. – 256 с.
.Конституции и конституционные акты РСФСР (1918 – 1937). Сб. документов/ Ин-т марксизма-ленинизма при ЦК КПСС, Ин-т истории СССР АН СССР. – Москва : Политиздат, 1940 г.-300 с.
.КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК: В 14 томах../ Ин-т марксизма-ленинизма при ЦК КПСС, Ин-т истории СССР АН СССР. – Москва : Политиздат.1970 г.-400 с.
.Крапивин М. Ю. Религиозный фактор в социально-политической жизни советского общества (октябрь 1917-го – конец 1920-х годов)./М.Ю. Крапивин, Нева, СПб., 1999 г.-358с.
.Митрофанов Г. История Русской Православной Церкви. 1900-1927. /Г. Митрофанов. Нева, СПб., 2002 г.-432 с.
.Новикова, Т. М. Взаимоотношения Русской Православной Церкви и государства накануне Гражданской войны в восточной Сибири: автореф. Дис. … канд.ист.наук. Татьяна Михайловна Новикова.- Иркутск. 2011 г. – 25 с.
.Одинцов М.И. Государственно-церковные отношения в России. На материалах отечественной истории XX века./М.И. Одинцов.-М.,Наука, 1999г.-260 с.
.Одинцов М.И. Государство и церковь. (История взаимоотношений. 1917-1938 гг.)../М.И. Одинцов.-М.,Наука, 1994г.-260 с.
.Олещук Ф. Н. Десять лет Союза воинствующих безбожников СССР./Ф.Н. Олещук. М., Знание, 1936г.-240 с.
.Олещук Ф.Н. Борьба церкви против народа../Ф.Н. Олещук. М., Знание. 1941 г.-340 с.
.О религии и церкви. Сборник документов. /Ин-т марксизма-ленинизма при ЦК КПСС, Ин-т истории СССР АН СССР. – Москва : Политиздат, 1965 г.-500 с.
.О религии и церкви. Сборник высказываний классиков марксизма-ленинизма, документов КПСС и Советского государства/. Ин-т марксизма-ленинизма при ЦК КПСС, Ин-т истории СССР АН СССР. – Москва : Политиздат, 1977 г.-246 с.
.Персиц М. М. Отделение церкви от государства и школы от церкви в СССР (1917 – 1919 гг.). /М.М. Персиц., М.,Наука 1958г. -378 с.
.Поспеловский Д.В. Православная Церковь в истории Руси, России и СССР.учебное пособие / Дмитрий Поспеловский. – Москва : Библейско-Богословский институт св. апостола Андрея, 1996. – 408 с.
.Регельсон Л. Трагедия русской церкви 1917-1945 гг., / Лев Регельсон. – Москва :Крутицкое Патриаршее подворье, 1996. – 629 с. – (Материалы по истории церкви).
.Редькина О. Ю. Вероисповедная политика Временного Правительства России (февраль-октябрь 1917 года). Дис. … канд. ист. наук. М., 1996;
.Русское православие: Вехи истории/ [Я.Н. Щапов, А.М. Сахаров, А.А. Зимин и др.; Науч. ред. А.И. Клибанов]. – Москва : Политиздат, 1989. – 719, [1] с.
.Русская Православная Церковь в советское время (1917-1991): Материалы и документы по истории отношений между государством и церковью: В 2 книгах[Текст] : материалы и документы по истории отношений между государством и Церковью / Сост. Г.Штриккер. – Москва : Пропилеи, 1995 – .Кн. 1. – 399 с.Кн. 2. – 462 с
.Русская Православная Церковь и коммунистическое государство. 1917-1941: Документы и фотоматериалы. М.,Наука.,1996 г.-120 с.
.Савельев С. Н. Бог и комиссары (К истории Комиссии по отделению церкви от государства при ЦК ВКП(б) – Антирелигиозной комиссии. //Религия и демократия. М., 1993;
.Свободная Сибирь 1918г
.Собрания определений и постановлений Священного Синода Православной российской Церкви. Выпуск 1-4. /. Ин-т марксизма-ленинизма при ЦК КПСС, Ин-т истории СССР АН СССР. – Москва : Политиздат. М., 1922 г.-560 с.
.ТитлиновБ.В. Церковь во время революции. / Б. В. Титлинов. СПб., 1924 г. -178 с.
.Тюрина Л.В. Государство и Русская православная церковь: эволюция отношений 1917-1920 гг.: дис. кандидат историч.наук./Л.В. Тюрина.Курск, 2000 г.-230 с.
.Фаст Г. Енисейск православный/ Геннадий Фаст. Енисейский благовест, Красноярск, 1994 г.-96 с
.Фирсов С. Л. Православная церковь и Российское государство в 1907 – 1917 гг.: социальные и политические проблемы. Автореферат дис. … д-ра ист. наук. СПб., 1997
.Фирсов С.Л. Русская Церковь накануне перемен (кенец 1890-х-1918 годы). /С.Л. Фирсов., Наука, М., 2002 г.-249 с.
.Церковные ведомости. 1917. №9-15. С.57
.Ципин В. История Русской Православной Церкви: Синодальный период. Новейший период. /В. Ципин. М., 2006 г.-520 с.
.Эйнгорн И. Д. Религия, церковь и классовая борьба в Сибири (1917 – 1937)./ И.Д. Эйгорн. Томск, 1983
.3(49) Журналы Епархиального собрания духовенства и мирян Енисейской епархии. Красноярск, 1919 г.
