Русская культура первой половины XIX века в контексте межкультурного диалога

• Вид работы: Курсовая работа (т)
• Предмет: Культурология
• Язык: Русский , Формат файла: MS Word 27,85 Кб

Русская культура первой половины XIX века в контексте межкультурного диалога

Содержание

Введение

Глава 1. Теоретический аспект рассматриваемого вопроса

Глава 2. Выбор культурного образца

.1 Англомания

.2 Галломания

Глава 3. Борьба за народность

Заключение

Список использованной литературы

Введение

Несмотря на то, что Западная Европа и Россия всегда имели схожие тенденции в экономическом развитии, политической системе и культурной сфере, периодически межкультурный диалог затруднялся и даже затормаживался холодной настороженностью и взаимным непониманием внутренних процессов, протекавших в этих двух мировых полюсах. Корни этого непонимания произрастают в фундаментальных отличиях культурного развития.

Для того чтобы правильно понять, и объяснить глубинную сущность этих процессов необходим тщательный и всесторонний анализ истории обоюдного взаимовосприятия России и стран Европы, который представляется в виде диалога культуры и менталитета, столкновение коих не раз приводило на протяжении многих веков, к всевозможным конфликтам, от политико-идеологической борьбы, до не раз имевших место быть, прямых военных столкновений. Переосмысление отечественной истории в контексте мировой сквозь многогранную призму то и дело противоречивших друг другу менталитета и культурно-идеологического самосознания, дает возможность понять глубинные процессы, протекавшие в культурной сфере, неочевидные в силу невозможности объективного восприятия для современников и непосредственных участников исторических событий и явлений, но в то же время, выражавшие своего рода историческое подсознание эпохи.

Образ, являющий собой представление о другом народе, складывается, прежде всего, с личных контактов представителей противопоставляемых культур. Восприятие на индивидуальном, личностном уровне разрастается до устоявшихся стереотипов, оказывающих огромное влияние на повороты во всех направлениях политики государств, и как следствие, на судьбы населяющих их народов.

Интерес к чуждой культуре, зачастую покрытой многовековым слоем непонимания и предрассудков, желания понять и объяснить отличительные черты их быта и жизни восходят еще к глубокой древности. Интерес этот, порождается не только любопытством, ведь изучая чужой народ, детали его культуры и быта ее сформировавшего, человек непременно сопоставляет, а порой и противопоставляет ей свой собственный быт, и быт своих соотечественников. Это способствует развитию национального самосознания, развивает ощущение себя и своего народа как совокупности особых, никому больше не характерных, индивидуальных качеств и черт культуры и менталитета, и способствует лучшему, более глубокому их пониманию и восприятию.

Актуальность темы. Проблема взаимоотношения русской культуры с культурой европейских стран занимает особую позицию в научных исследованиях ученых самых различных специальностей – историков, философов, культурологов, лингвистов, психологов. На сегодняшний день, развитие неумолимо возрастающего числа всевозможных информационных технологий сделало процесс межкультурного взаимодействия чрезвычайно интенсивным, культурные заимствования в идеологическом и социальном плане грозят превратиться в трудный, а возможно, что и в разрушительный процесс, тем более что в этот процесс в условиях распространяющейся глобализации, которая являет собой особенность политического, экономического и культурного развития в начале XXI в., вклиниваются все более широкие слои населения всех стран-участниц межкультурного диалога и обмена. Применение опыта взаимодействия культур при выборе новых способов общения между народами в современном мире имеет чрезвычайно важное значение, так как оно способно минимизировать риск возникновения серьезных конфликтов, имеющих в основе своей непонимание и неприятие иной подчас такой непонятной, и трудной для восприятия и заимствования культуры.

Сегодня, как никогда важен именно исторический анализ динамики этого процесса, анализ, который предполагает наполненность расплывчатых метафизически-теоретических построений и умозаключений свойственной объективному историческому анализу конкретикой, которая представляет собой не только адаптацию материала и интерпретацию определенных постулатов, но и является незаменимым средством для более глубокого проникновения в сущность данного процесса. В настоящее время, когда Россия находится в поиске соответствующей ее нынешнему состоянию социально-экономической и политической модели, недостаток знаний, а тем более понимания структуры и механики взаимодействия культур в исторической перспективе является одной из главных ошибок, ведущих к неправильной оценке ситуации сложившейся в области межкультурного диалога и серьезных просчетов в его осуществлении. Существуют две кардинально противоположных точки зрения на эти процессы, представители одной из которых считают наличие исторически сложившихся традиционных норм и институтов основным препятствием для восприятия и адаптации новых культурных форм и одним из условий дальнейшего плодотворного развития данного процесса ставит отказ от традиции. Другая точка зрения заключается в том, что именно наличие традиционных норм и институтов позволяет культуре-реципиенту наиболее безболезненно для себя усвоить новые культурные элементы, не нарушая при этом стабильности в обществе, которая является залогом сохранения внутренней сущности этой культуры, сохранения и дальнейшего развития ее национальной идентичности.

Объектом исследования является взаимодействие русской культуры с культурами западноевропейских стран.

Историографический анализ, показал, что, несмотря на успехи в разработке отдельных аспектов процесса взаимодействия культур, специально комплексное исследование его динамики не проводилось. Прежде всего, это выражается в том, что отсутствуют сколь-нибудь значимые обобщающие и монографические работы по истории взаимодействия русской культуры с культурами западноевропейских стран. Основную массу публикаций по данной теме составляют статьи и очерки в периодических изданиях и сборниках.

Проблема взаимодействия русской культуры с культурами стран Западной Европы стала изучаться еще в XVIII в.. В работах историков XVIII в. – В.Н. Татищева. М.М. Щербатова. И.Н. Болтина особое внимание уделяется отрицательным последствиям иностранных заимствований. В работах Н.М. Карамзина отразилась эволюция его взглядов на сложный путь России в процессе ее приобщения к европейским ценностям. В работах А.С. Шишкова также уделялось достаточно внимания проблеме иностранных заимствований и бездумного увлечения французским языком. В трудах историков середины – второй половины XIX в. – Н.И. Костомарова, М.П. Погодина, Н.П. Павлова-Сильванского, П.П. Пекарского затрагивались отдельные аспекты процесса взаимодействия культур. Подчеркивалось, что Россия является составной частью Европы, и, следовательно, должна разделить ее судьбу и участвовать в ее развитии.

В советское время проблема взаимодействия русской культуры с культурами европейских стран отечественными историками практически не затрагивалась. Интерес к этой теме вновь возобновился в последние 15-20 лет и связан он с изменениями, происходившими в обществе со второй половины 80-х гг. XX в. и оказавшими значительное влияние на развитие исторической науки в России.

В данной работе были использованы следующие материалы: Статья Лабутиной Т.Л. Зарождение англомании и англофильства в России, позволяющая увидеть корни развития «англомании» в России.. На примере статьи Абакумова можем разглядеть борьбу с иностранным влиянием на уровне государства.

Особого внимания заслуживают работы Ю.М. Лотмана, посвященные истории русской культуры XVIII – XIX веков, касаются очень многих проблем межкультурного общения. Особый интерес представляет его глава о русском дендизме в «Беседах о русской культуре», где автор дает характеристику русского дендизма, выделяет его характерные особенности.

Книга Н.А. Ерофеева «Туманный Альбион» вышла в 80-х гг. XX в.. Это фундаментальный труд о восприятии Англии и англичан в России во второй трети XIX в., на страницах которого анализируется отношение официальных кругов и общественности России к Англии.

В Статье Литвинова «О возникновении и изменении значения термина англомания» мы можем видеть динамику развития понимания англомании в России.

Статья Орлова А.А Дает подробную характеристику галломании и раскрывает особенности увлечения галломанией в России.

Работа Познанского «Очерки формирования русской национальной культуры» была первой работой посвященной развитию национальной культуре в первой половине XIX века, она представляет для нас большой интерес тем, что раскрывает борьбу за народность в литературе и искусстве.

Источников для изучения данной темы много, поскольку информация, формирующая представления о чужом народе, разнообразна. Она содержится в книгах, письмах, рассказах путешественников, в трудах по экономике и географии, в художественных произведениях, периодической печати и т. д. Отдельные черты и факты, связываясь воедино, преобразовывались в нечто цельное, в связный образ страны и народа. Общую картину господствующих идей в обществе первой половины XIX века дает беллетристика. Мной были использованы произведения русских писателей первой половины XIX в. Ф. Ростопчина, Н.М. Карамзина и А.Д. Улыбашева.

Цель работы: определить особенности взаимодействия русской культуры с культурами Западной Европы.

Достижение поставленной цели станет возможным при решении следующих задач:

выделении основных сфер взаимодействия русской культуры с культурами стран Западной Европы.

изучении особенностей идейной борьбы по вопросам взаимодействия культур, развернувшейся в русской общественной мысли и публицистике и отразившей отношение общества к этой проблеме в данной исторической эпохе.

Глава 1. Теоретический аспект рассматриваемого вопроса

русский культура англия франция

Культура, будучи процессом духовного и творческого общения людей, подразумевает взаимное обогащение новыми идеями в контексте культурного обмена и выполняет, таким образом, важную коммуникативную функцию. С этой точки зрения международные культурные связи являются неотъемлемой частью всей системы международных отношений, отражают внешнеполитические реалии каждого исторического периода и в определенной мере сами оказывают на них воздействие. С другой стороны, изучение процессов межкультурного общения позволяет восстановить более полную и объективную картину всего спектра взаимодействия сторон.

Существует множество культур (типов культуры), реализовавшихся в человеческой истории. Каждая культура порождает свою специфическую рациональность, свою нравственность, свое искусство и выражается в соответствующих себе символических формах. Смыслы одной культуры не переводятся без остатка на язык другой культуры, что иногда трактуется как несоизмеримость различных культур и невозможность диалога между ними. Между тем такой диалог возможен в силу того, что у истоков всех культур общий творческий источник – человек с его универсальностью и свободой. В диалог вступают не сами культуры, а люди, для которых соответствующие культуры очерчивают специфические смысловые и символические границы. Во-первых, богатая культура несет в себе массу скрытых возможностей, позволяющих перебросить смысловой мост к другой культуре; во-вторых, творческая личность способна выйти за пределы ограничений, налагаемых исходной культурой. Поэтому, будучи творцом культуры, человек способен найти способ диалога между различными культурами.

Для дальнейшего рассмотрения темы нам нужно рассмотреть несколько понятий.

1. Межкультурная коммуникация – это сложное, комплексное явление, которое включает разнообразные направления и формы общения между отдельными индивидами, группами, государствами, относящимися к различным культурам. Предметом межкультурной коммуникации можно назвать контакты, протекающие на различных уровнях в разной аудитории в двустороннем, многостороннем, глобальном аспекте. Коммуникация между культурами должна быть направлена на развитие конструктивного, взвешенного диалога, равноценного по отношению к представителям других культур. Несмотря на то, что проблема межкультурных коммуникаций сегодня вызывает вполне оправданный интерес, многие вопросы, примыкающие к данному явлению, относятся к достаточно дискуссионным и вызывают полемику в научном сообществе. Они вытекают из самой сущности феномена, а также вызваны различными методами и подходами, связанными с изучением и анализом общения в сфере культуры.

2. Этнический стереотип – это социально обусловленный схематический образ своей этнической общности (автостереотип) или представление о других этнических общностях (гетеростереотип). Стереотипы возникают из-за стремления человека к «экономии» мышления – конкретизации, сведению абстрактных понятий к конкретным образам, и упрощению, описанию большой группы людей как единой, объединенной общими характеристиками. Они формируются как в процессе непосредственного межэтнического общения, так и посредством неорганизованных форм передачи информации (слухи, анекдоты, поговорки), а также предубеждений, уходящих корнями в исторические традиции (например, антисемитизм). Измеряемой формой проявления национального характера служат этнические стереотипы, которые выполняют важную функцию, определяя поведение человека в различных ситуациях и влияя на его симпатии (антипатии) в ситуации межкультурных контактов. Они способствуют формированию образов «хороших» и «плохих» народов, ориентируя нацию на поиск союзников и партнеров, а также соперников и врагов. Усваиваются этностереотипы в процессах инкультурации и социализации.

. Рецепция (лат. receptio принятие, прием) – это заимствование и приспособление данным обществом социологических и культурных форм, возникших в другой стране или в другую эпоху; т. е. восприятия в историческом контексте культуры, в диалоге культур. Одним из важных компонентов данного явления является то, что в результате приспособления в культуре реципиенте возникают новые оригинальные идеи. В последние годы рецепция – практически универсальный объект для исследователя, позволяющий обнаружить механизмы взаимодействия разных культур, Так же «рецепция», предполагает трансфер методов, концептов и идей из культуры-донора в культуру, выступающую в данном случае в роли реципиента. Важная особенность данного процесса – он является практически непрерывным, что обуславливает необходимость чрезвычайной осторожности при его изменении или же попытках вмешательства.

. Культурная самоидентичность являет собой осознание особенностей своей культуры, ее оценка в истории и в сравнении с другими культурами, понимание ее отличительности и целостности в условиях глобализации и распространения массовой унифицирующей культуры в посттрадиционном мире. Культурная самоидентичность – это оформленное в виде истории, мифов, религии, духовной жизни народа стремление сохранить и защитить культурные достояния. Культурная самоидентичность. не просто защитная оболочка, а постоянно пересматриваемый и оцениваемый проект жизни индивида или народа, направленный в будущее.

Культурная самоидентичность занимает особое место в русской культуре. Она принимает форму «наши – не наши», «свои – чужие». Основным критерием при этом выступает религиозная принадлежность, а также отнесение к западному или восточному миру. На этой основе и формируется специфически русское понятие «иностранец», которым обозначаются люди, относящиеся к западному миру. Для названия всех остальных людей обычно используют термины, указывающие на этническую принадлежность (японец, китаец и т.д.).

Представления о наиболее типичных чертах национального характера как собственного народа, так и других народов обобщаются в автостереотипы и гетеростереотипы. Автостереотипы представляют собой мнения, суждения, оценки представителей какого-либо этноса о наиболее характерных чертах и качествах своего собственного народа. Обычно они содержат только комплекс положительных оценок. В отличие от них гетеростереотипы представляют собой совокупность оценочных суждений о каких-либо народах, даваемых им представителями других народов. Гетеростереотипы могут быть как положительными, так и отрицательными в зависимости от исторического опыта взаимодействия данных народов.

Наряду с иными факторами авто- и гетеростереотипы обусловливают характер межкультурной коммуникации, способствуя формированию образов «хороших» и «плохих» народов и обеспечивая таким образом позитивные или негативные результаты коммуникации. Оба вида стереотипов формируются в процессе непосредственного межэтнического общения.

Образ другого народа начинает складываться непосредственно с частных контактов представителей различных культурных миров. Восприятие на индивидуальном, личностном уровне разрастается до общих, жизненно важных явлений, предопределяющих повороты во внешней и внутренней политике государств и судьбы населяющих их народов.

Интерес к чужим народам, стремление понять и объяснить особенности их быта и жизни восходят к древности. Он порождается, прежде всего, любопытством, но не только. Изучая чужой народ, особенности его культуры, быта, жизни, мы обязательно сопоставляем себя с ним, а одновременно и противопоставляем. Это позволяет нам познать себя как особый народ и лучше понять собственные черты и особенности. Как писал М. М. Бахтин, «мы ставим чужой культуре новые вопросы, каких она сама себе не ставила, мы ищем в ней ответа на наши вопросы, и чужая культура отвечает нам, открывая перед нами новые свои стороны, новые смысловые глубины».

Глава 2. Выбор культурного образца

2.1 Англомания

Англомания в России – это сложное явление, которое, будучи результатом взаимодействия русской и английской культуры, отражало ценностные ориентации определенной части общества и имело значительное влияние на различные стороны жизни и быта России в рассматриваемый период.

На протяжении долгого времени складывался определенный стереотип такого явления, как англомания – бездумное подражание английским нравам, обычаям, образу жизни, причем понятия англомания и англоман употреблялись в отрицательном смысле. Это происходило из-за стремления определенных общественных кругов критиковать любые проявления увлечения иностранным вообще, а так же из-за отсутствия понимания необходимости и полезности многого, что могло быть заимствовано из английской культуры и принято на пользу России.

Стоит отметить, что термин англомания фиксируется словарями почти одновременно во французском, английском и русском языках.

Об англомании пишут князь М.М. Щербатов в своем публицистическом произведении О повреждении нравов в России (СПб., 1870) и Н.М. Карамзин О российском посольстве в Японии (Соч. СПб., 1814, Т. 9). Словарь русского языка XVIII в. относит первое появление слова англоман к 1776 году (Л., 1984. Вып. 1). В то время англомания представлялась как неумеренная любовь ко всему английскому.

Первым словарем, который определил термин англоман, был словарь Н. Яновского: англоман кто удивляется и подражает с излишеством, смеха достойным, всему тому, что делается в Англии (Новый словотолкователь. СПб., 1803. Вып. 1). С 1825 года его фиксируют почти все значительные словари. Энциклопедический словарь Селивановского определяет англомана как человека, который, любя все английское страстно, удивляется, подражает оному с излишеством (СПб., 1823-1825. Ч. 1); Энциклопедический лексикон Плюшара дает следующее толкование англомании – предпочтительное и исключительное уважение англичан и всего английского, английских законов, нравов, обычаев, мод и проч. (СПб., 1835. Т. 2); Справочный энциклопедический словарь К. Крайа – подражание идеям, обычаям и манерам англичан (СПб., 1847. Т. 1).

Впервые слово англомания появляется во французском языке в 1764 году. Возникновение англомании и появление первых англоманов во Франции относится к началу 60-х годов XVIII века, когда после окончания Семилетней войны и заключения мира 1762 года всё английское стало крайне популярным. Современник свидетельствует: Это чувство восхищения всем английским захватило многих англоманов… После заключения мира 1762 года фраки, английские кареты, английские лошади, скачки, пари, пунш, ростбиф, пудинг наводнили Францию.

Вопрос о том, когда появилась англомания в России является дискуссионным.

Еще Иван грозный приглашал на службу из Англии аптекарей, ювелиров архитекторов столяров плотников. Поощрялась торговля с англичанами, которым в свою очередь были даны беспрецедентные привилегии (беспошлинная торговля, монопольное право пользоваться северным путем и т.д.). Так же царь вел переписку с королевой Елизаветой, снарядил посольство в Англию с целью переговоров о возможном браке с племянницей королевы ( которое по ряду причин не состоялось) и даже договорился с английским правительством о возможном политическом убежище, в случае заговора или мятежа против него. Конечно увлечения царя «англомана», не были столь широко распространены. Тем не менее придворная и служилая знать вместе с Грозным привыкали общаться с представителями западных держав, и не только в Москве но и за ее пределами, в зарубежных поездах. Они приобретали новые знания и знакомились с западной культурой.

Но наиболее сильное влияние мы можем наблюдать в начале XIX века. Интерес к английскому языку обострился после 1812 года. Именно тогда английские авторы- романисты, публицисты, критики- стали переводиться на русский язык ,а детей аристократов стали учить английскому языку. К концу царствования Александра I английский стиль сделался модным в большом свете. Определенная часть русского общества, в частности, представители высших классов, имея возможность знакомиться с английской культурой во время своих поездок на «туманный Альбион» , воспринимали английские нравы, привычки, образ жизни. Но это было лишь внешней стороной того явления, которое у современников получило название «англомании». Русская англомания не была однородной. Среди ее представителей мы находим тех, кто интересовался лишь внешней стороной английской жизни, стороной, связанной с развлечениями и приятным препровождением времени.

Среди англоманов было немало выдающихся государственных деятелей, которые, изучая социально-политическое устройство Англии, английскую философию, экономические теории, имели в виду, прежде всего, интересы и насущные потребности России. Такие деятели, среди которых Н.И. Панин, Александр и Семен Воронцовы, Н.С. Мордвинов, видели в Англии не образец для бездумного подражания, а пример государства, где претворены в жизнь принципы разумного устройства общества, где все члены этого общества могут иметь равные права, независимо от их материального положения.

Одним из самых массовых явлений англомании той эпохи, являлся дендизм. Именно это явление мы и рассмотрим в данной главе.

Зародившись в Англии, дендизм включал в себя национальное противопоставление французским модам, вызывавшим в конце бурное возмущение английских патриотов.

В конце XVIII века французская мода вызывала бурное возмущение у английских патриотов, на национальном противостояние этому явлению, и зародился дендизм. Н. Карамзин в «Письмах русского путешественника» описывал, как во время его (и его русских приятелей) прогулок по Лондону толпа мальчишек забросала грязью человека, одетого по французской моде. В противоположность французской «утонченности» одежды, английская мода вводила фрак, который, по сути, предназначался для верховой езды. «Грубый» и спортивный, он воспринимался как национально английский. Особенностями французской предреволюционной моды являлось изящество и изысканность, в то время как английская допускала экстравагантность и в качестве высшей ценности выдвигала оригинальность. В результате дендизм имел тона национальной специфики и в этом смысле, с одной стороны, смыкался с романтизмом, а с другой – примыкал к антифранцузским патриотическим настроениям, охватившим Европу в первые десятилетия XIX века.

Существовало два аспекта интерпретации дендизма. Первый аспект культивировал силу в виде романтического бунтарства. Он был ориентирован на экстравагантность поведения, оскорбляющим светское общество, и на романтический культ индивидуализма. Противопоставляя изнеженному свету энергию и героическую грубость романтика. Второй аспект же напротив, противопоставлял грубому мещанству «светской толпы» изнеженную утонченность индивидуалиста, «модную слабость». Именно последний аспект нашел свое отражение в России. Соединение великосветской моды и нарочитой наглости и цинизма было не ново для русского человека. Именно этот стиль повлиял на некоторые литературные Замыслы Пушкина, и даже отчасти на его бытовое поведение.

Искусство Дендизма создает сложную систему собственной культуры. Наглость, прикрытая издевательской вежливостью, составляет основу поведения денди. Герой неоконченного Пушкинского романа в письмах точно описывает механизм дендистской наглости: «Мужчины отменно недовольны моею fetuite indolente, которая здесь еще новость. Они бесятся, тем более что я чрезвычайно учтив и благопристоен, и они никак не понимают, в чем именно состоит мое нахальство – хотя и чувствуют, что я нахал».

Другой характерный признак бытового дендизма – поза разочарованности и пресыщенности. Подобное поведение зачастую воспринималось в ироничном ключе. Например, в письме А. Дельвигу от 2 марта 1827 года Пушкин пишет о младшем брате Льве Сергеевиче: «Лев был здесь – малый проворный, да жаль, что пьет. Он задолжал у вашего Andrieux 400 рублей и ублудил жену гарнизонного майора. Он воображает, что имение его расстроено и что истощил всю чашу жизни. Едет в Грузию, чтоб обновить увядшую душу. Уморительно».

Дендизм, прежде всего, – именно поведение, а не теория или идеология. Кроме того, дендизм ограничен узкой сферой быта. Поэтому, не будучи смешан с более существенными сферами общественной жизни, он захватывает лишь поверхностные слои культуры своего времени. Неотделимый от индивидуализма и одновременно находящийся в неизменной зависимости от наблюдателей, дендизм постоянно колеблется между претензией на бунт и разнообразными компромиссами с обществом. Его ограниченность заключена в ограниченности и непоследовательности моды, на языке которой он вынужден разговаривать со своей эпохой.

Двойственная природа русского дендизма, создавала возможность двоякой его интерпретации. Конечно, идея дендизма состоит в индивидуальности и враждебности шаблону, но следует отметить, что шаблонность самой борьбы с шаблоном.

Таким образом, межкультурная коммуникация России и Англии имела свои особенности. Не стоит забывать, что в России в это время был устойчивый интерес к французской культуре, получивший название галломании. В то же время не стоит забывать и о развитии национальной, собственно русской культуры, которая в рассматриваемый период достигает небывалых высот. Изучение соотношения этих различных культур, причудливо переплетавшихся как на уровне всего общества, так и на уровне его отдельных представителей, может дать нам более полное представление о тех сложных и противоречивых процессах, которые происходили в культурной жизни русского общества.

2.2 Галломания

Галломания – от лат. Gallia (историческая область Западной Европы, включавшая в себя главным образом территорию современной Франции) и греч. mania – безумие, неистовство, восторженность. Для обозначения этого явления в отечественной литературе использовались также термины «галлофилия», «франкофилия», «франкомания».

Зародилась отечественная галломания в период правления Елизаветы Петровны (1741-1761), но расцвет ее можно наблюдать в период царствования Екатерины II (1762-1796), в то время когда французский язык стал доминантным и при императорском дворе, и в повседневном дворянском обиходе. Немаловажен так же и тот факт, что при Екатерине галломания в Российской Империи проявлялась на двух различных уровнях. Первый уровень – бытовая галломания, которая проявлялась в повседневном жизненном укладе, моде и т.д. Второй – политическая галломания, так как на тот момент французский язык стал самым распространенным и употребляемым в мире, ибо Париж в то время являлся центром всей европейской политики. Сама императрица состояла в переписке с виднейшими деятелями французского Просвещения, такими, как Ф.М. Вольтер, Д. Дидро, Ж.Б.Ж. д’Аламбер, барон Ф.М. Гримм и др. Подражая ей, многие представители российской аристократии завязали знакомства и переписку с просветителями, часто играя роль меценатов по отношению к небогатым ученым и писателям.

Что касается бытовой галломании, то она проявлялась в повседневном тесном общении россиян и французов. Немало российских дворян, воспользовавшись правом не служить государству, предоставленным манифестом «О вольности дворянства» от 18 февраля 1762 г., проживало в Париже. Многие из них были членами французских масонских лож. В свою очередь в Москве, Петербурге и некоторых других крупных городах находилось значительное количество французов – ремесленников, купцов, поваров, парикмахеров, содержателей модных магазинов и т.д. В столицах постоянно гастролировали французские артисты. Образованная публика следила за всеми книжными новинками, поступающими из этой страны. В тот период дети российских дворян сначала обучались французской речи, а потом родному языку как второму иностранному.

После прихода к власти Александра I политические отношения с Францией пережили ряд взлетов и падений. Однако в домашнем быту российское дворянство по-прежнему придерживалось привычек «века Екатерины». По словам британской, путешественницы К. Уилмот, жившей в России в 1805-1807 гг. в качестве компаньонки кн. Е.Р. Дашковой, здесь высшие сословия «…во всем подражают французам; положим, что французские манеры к ним идут, но все же это обезьянство. <…> И как странно видеть, что среди этих французских манер, языка и нравов русские кричат против Бонапарта, когда не могут съесть обеда без французского повара, когда не могут воспитать детей без парижских бродяг, принимающих здесь обязанности наставников и гувернанток, словом, когда весь внешний лоск взят из Франции».

Значительное ослабление галломании произошло в России в период русско-французских войн 1805, 1806-1807 и 1812-1814 гг., причем особенно это проявилось во время Отечественной войны 1812 г., когда патриотически настроенный бомонд, стал большее внимание уделять культуре своего государства. Следует отметить, однако, что в 1812 г. все важнейшие манифесты к народу император составлял по-французски, а на русский язык их переводил государственный секретарь А.С. Шишков. И дворянской среде стало модно говорить по-русски, окружать себя русской утварью и одеваться в традиционную, стилизованную национальную одежду.

Иногда борьба с галломанией приобретала крайне резкие формы, превращаясь в проявление ксенофобии по отношению ко всем иностранцам без исключения. По свидетельствам современников, в Москве перед вступлением в нее французов простолюдины срывали иностранные вывески, громили французские и немецкие магазины и лавки, избивали людей, говоривших на чуждом им иностранном языке.

Но после падения наполеоновской империи политическая галломания вновь приобрела в среде российского дворянства определенное, хотя и не такое, как ранее, влияние. Молодые дворяне, побывавшие во Франции, «восприняли» там идеи о необходимости введения в России народного представительства, а также основных политических и гражданских свобод. Позже это выразилось в появлении декабристского движения. Усилению галломании способствовало и то обстоятельство, что после 1812 г. в стране осталось много французских пленных, которых охотно принимали в дворянских семьях. С их помощью провинциальное дворянство надеялось приобрести «парижский шик».

Подводя итоги, следует отметить, что галломания – это феномен не только общественной жизни России, но и общеевропейское явление. В той или иной степени увлечение галломанией пережили почти все страны Европы, и везде оно постепенно сменилось борьбой за признание приоритета национальных ценностей.

Глава 3. Борьба за народность

О любви к отечеству в России говорили и писали и в XVIII веке. Но наиболее ярко проявление этого чувства можно наблюдать в начале XIX века. Расцвет патриотической мысли оказал влияние на все сферы общественной жизни. К примеру, Русский театр начала XIX века стремился стать «школой нравов» и «органом патриотизма». Главой петербургской труппы стоял старейший русский актер-просветитель И.А. Дмитриевский, по словам Жихарева, «муж просвещенный и образованный путешествиями», близкий друг Державина и Мерзлякова. В 1806 году в петербургском театре шел показ драмы С. Глинки «Наталья – боярская дочь» по повести Карамзина. Особенно примечателен тот взрыв патриотического энтузиазма, порожденный трагедией Озерова «Дмитрий Донской». Поставленная на петербургской сцене в 1807 году, она получила широкий отклик в патриотически настроенных кругах. Вслед за трагедией «Дмитрий Донской», на сцены сперва петербургского, а затем и других российских театров с огромным успехом ворвалась патриотическая трагедия Крюковского «Минин и Пожарский». И можно сказать, что театры Петербурга и Москвы а следом за ними и провинциальные, задачу, поставленную перед ними передовыми слоями общества, быть «школой нравов» и сердцем патриотического движения выполнили на ура.

В то же время резкой критике и осуждению подверглось домашнее и пансионное воспитание и образование, так как в подавляющем большинстве случаев при выборе преподавателя предпочтение отдавалось разношерстным французским эмигрантам, кои зачастую не обладали должными педагогическими навыками и квалификацией.

«Какое знание, – спрашивал А. С. Шишков, – можем мы иметь в природном языке своем, когда дети знатнейших бояр и дворян наших от самых юных ногтей своих находятся на руках у французов, прилепляются к их нравам, научаются презирать свои обычаи, нечувствительно получают весь образ мыслей их и понятий, говорят языком их свободнее, нежели своим, и даже до того заражаются к ним пристрастием, что не только не стыдятся не знать оного, но еще многие из них сим постыднейшим из всех невежеств, как бы некоторым украшающим их достоинством, хвастают и величаются». Далее он говорит: «Все то, что собственно наше, стало становиться в глазах наших худо и презренно. Французы учат нас всему: как ходить, как стоять, как петь, как говорить, как кланяться и даже сморкать и кашлять. Мы без знания языка их почитаем себя невеждами и дураками. Пишем друг другу по-французски. Благородные девицы наши стыдятся спеть русскую песню». Но современники гордились тем, что достигнуто в XVIII веке, и были полны радужных надежд на ближайшее будущее.

Для усовершенствования чистоты и обилия российского языка учреждена в 1783 году российская Академия, которая по примеру французской начала изданием полного и совершенного российского словаря, имея в предположении издать со временем все те книги, кои должны будут очистить от неправильностей язык российский.

Борьба за народность в этот период проявляется и в литературе. Государственный деятель Ф. Ростопчин посвятил ряд сатирических произведений посвященных увлечениям иностранной модой. В своей повести «Ох, французы!» автор попытался изобразить идеальную русскую семью, построенную на старозаветных национальных началах в противоположность модным увлечениям французским распущенным нравам. В своем произведение Ф. Ростопчин довольно резко отзывается о нравах своего времени: « Прежде сего шивали белье по домам русские швеи, и тогда полотна не жалели, даже и голландского; а нынче подрядом берут шить магазейные мадамы и, вместо рубашек, будто ошибись меркой, делают жилеты с рукавами. Иноземцы сперва нам обрезали бороды, потом волосы; там укоротили чувства, раздели; а нынче принимаются драть кожу; но все это так нежно, легко и мило, что мы радуемся и утешаемся тем, что можем благодарить их на их языке».

Стоит отметить и творчество Карамзина, который был уверен и старался уверить других в том, что истинно русский тип сохранился только в крестьянской среде. Так, в повести «Наталья – боярская дочь» героиня видит «сверкающие изгибы Москвы-реки, цветущие поля и дымящиеся деревни, откуда с веселыми песнями выезжали трудолюбивые поселяне на работы свои,- поселяне, которые и по сие время ни в чем не переменились, так же одеваются, так живут и работают, как прежде жили и работали, и среди всех изменений и личин представляют нам еще истинную русскую физиогномию.

Наконец, в 20-е годы началась композиторская деятельность А.А. Алябьева и А.Н. Верстовского, сознательно стремившихся к созданию национальной русской музыки на основе народно-мелодического богатства. В начале 20-х годов создан «Соловей» Алябьева, не случайно ставший народным. Верстовский кладет музыку на стихотворение «Черная шаль» Пушкина, «Бедный певец» и «Три песни» Жуковского, романтические баллады в национальном духе. Несмотря на нерусские сюжеты, как сами стихи, так и музыка Верстовского очень характерны для вольнолюбивой русской лирики и имеют ярко выраженный национальный характер. Развернутые драматические характеристики героев баллад и пейзажа и вообще повествовательность предвещает создание опер Верстовского.

Патриотические настроения в годы войны объединяли людей всех социальных групп. Однако естественно, что в разных классовых и социальных слоях патриотизм понимается по-разному. Патриотизм Шишкова и Сергея Глинки неразрывно связывает любовь к родине с уверенностью в незыблемости ее государственного устройства, с искренним служением «престолу и алтарю». Патриотизм же будущих декабристов соединяет любовь к родине со стремлением к свободе и достоинству ее народа. Именно такой патриотизм отразился и на литературе того времени, Вот например отрывок из утопии «сон» А.Д. Улыбашева: «Проходя по городу, я был поражен костюмами жителей. Они соединяли европейское изящество с азиатским величием, и при внимательном рассмотрении я узнал русский кафтан с некоторыми изменениями.

Мне кажется,- сказал я своему руководителю,- что Петр Великий велел высшему классу русского общества носить немецкое платье,– с каких пор вы его сняли?

С тех пор, как мы стали нацией,- ответил он,- с тех пор, как, перестав быть рабами, мы более не носим ливреи господина. Петр Великий, несмотря на исключительные таланты, обладал скорее гением подражательным, чем творческим. Заставляя варварский народ принять костюм и нравы иностранцев, он в короткое время дал ему видимость цивилизации <… > Толчок, данный этим властителем, надолго задержал у нас истинные успехи цивилизации. Наши опыты в изящных искусствах, скопированные с произведений иностранцев, сохранили между ними и нами в течение двух веков ту разницу, которая отделяет человека от обезьяны<…> Великие события, разбив наши оковы, вознесли нас на первое место среди народов Европы и оживили также почти угасшую искру нашего народного гения».

Следует рассмотреть подобные патриотические тенденции и на уровне государства. Начало царствования императора Николая I ознаменовалось подавлением вооруженного восстания против законной власти и казнью декабристов. Манифест «О произшедшем бунте в С.-Петербурге 14 декабря» объявлял о необходимости истребить корень зла – «очистить Русь святую от сей заразы, извне к нам нанесенной». Официальная пропаганда устами Ф. В. Булгарина трубила: «Наша постоянная идея <…> состоит в том, что Россия должна составлять отдельный русский просвещенный мир, утвержденный на своих собственных народных началах с отверждением всех умственных и нравственных заблуждений Запада и усвоением всего честного и истинно полезного, сообразно нашим нравам, обычаям и потребностям».

Обычай путешествовать за границей не был в тогдашней России широко распространен. Правительство с осуждением смотрело на тех, кто выезжает, даже временно. Николай I в беседе с князем Меньшиковым говорил: «Я признаюсь, что не люблю посылок за границу. Молодые люди возвращаются оттуда с духом критики, который заставляет их находить, может быть справедливо, учреждения своей страны неудовлетворительными».

На страже тишины и покоя находился специально созданный в 1826 г. орган – III Отделение Собственной Его Императорского Величества канцелярии. Функции этого учреждения были определены чрезвычайно широко: «Все распоряжения и известия по всем вообще случаям высшей полиции». Наблюдение за иностранцами стало одним из направлений новой полицейской структуры.

Дневник и записки управляющего III Отделением Л.В. Дубельта содержат многочисленные яркие оценки чужого, другого мира («хороша Европа – точно гнилое яблоко» или «это гадкая помойная яма, от которой, кроме смрада, ничего не услышите»), экспрессивные суждения (вроде «мерзавцы французы!», «о, подлая Англия!», «поганые австрийцы») и обобщения («иностранцы – это гады, которых Россия отогревает своим солнышком, а как отогреет, то они выползут и ее же кусают»).

Революционные потрясения в Европе побуждали думать об укреплении методично создаваемого барьера. Ограничения на въезд иностранцев стали устанавливаться с 1847 г.. По ходатайству министра иностранных дел К. В. Нессельроде и шефа жандармов А.Ф. Орлова последовало высочайшее повеление «о воспрещении впуска в Россию иностранных подмастерьев и других низшего класса людей, кроме природных англичан и тех подмастерьев, которые будут нарочно выписываться здешними ремесленниками и фабрикантами под их ответственность». Революционные события 1848 г. во Франции еще более стеснили проезд через западную границу. Отчет III Отделения фиксировал: «Запрещен был въезд в Россию первоначально французам, а вскоре и прочим европейцам за весьма немногими исключениями; русским подданным выезд за границу разрешался не иначе как по особо важным исключительным причинам». Но полной изоляции добиться не удалось.

С веяниями иностранных влияний государство пыталось бороться и на идеологическом уровне. Идеология «официальной народности» связывается обычно с именем графа С. С. Уварова, сформулировавшего ее в 1832 году в знаменитой триаде «православие, самодержавие, народность», проводившего ее последовательно и методично.

Данная концепция имело свое воплощение и в искусстве, например в архитектуре. Воплощением «русских коренных начал» явились помпезные здания, где внешнее заимствование форм древневизантийской архитектуры сочеталось с нагромождением древнерусских декоративных деталей. Любимый архитектор Николая I К.А. Тон издал в 1838 году альбом церковных проектов в «русско-византийском» стиле, которые были «высочайше» одобрены и рекомендованы всем архитекторам как образцовые. Вместо спроектированного Витбергом храма – памятника подвигу русского народа в Отечественной войне 1812 года Тон воздвиг храм Христа-спасителя, воплощавшего идею незыблемости самодержавия.

Заключение

Процесс взаимодействия русской культуры с культурами стран Западной Европы имел стабильный поступательный характер и развивался в непосредственной связи с социально-экономическим и политическим развитием России и, в свою очередь, оказывал определенное, а на некоторых этапах и значительное влияние на жизнь страны. В ходе этого процесса осуществлялась смена типов культурного сознания, а приоритеты общества в восприятии западноевропейских культурных форм изменялись как в соответствии с его потребностями, так и ввиду определенной моды, принимавшей в определенные периоды форму культурных маний.

Этот процесс столь же сложен и противоречив, как сложны и противоречивы внутренние процессы развития культуры. Он приводит к определенным изменениям, как в самой культуре, так и во всем обществе, к этой культуре принадлежащем, причем влияние одной культуры на другую далеко не всегда является позитивным, иногда присутствуют и значительные негативные моменты. Именно этим негативным сторонам общество уделяло особое внимание, что проявилось в появлении большого количества произведений общественной мысли и публицистики, направленных на сохранение и укрепление традиций русской культуры. Но в то же время многие общественные деятели, ученые, публицисты, неизменно подчеркивая европейский характер русской культуры, призывали к разумному, учитывающему все своеобразие русской культуры диалогу с культурами европейских стран на благо России.

Бинарность, изначально присущая русской культуре, применительно к рассматриваемым нами проблемам проявлялась, с одной стороны к стремлению русского общества приобщиться к достижениям западной культуры, с другой стороны – к определенной боязни, а в некоторые исторические периоды даже сильному страху перед этой культурой, несущей, как представлялось, угрозу русской национальной идентичности.

Да, мы рассмотрели особенности межкультурной коммуникации России со странами Западной Европы. Но можно ли сказать, что это был диалог? Что к началу и в первой половине XIX века Россия внесла огромный вклад в мировую культуру? Скорее нет, чем да. Посмотрев на Европу этого времени навряд ли можно будет увидеть «руссоманию», или например француза зачитывающегося Фонвизиным или Державиным. Скорее это было одностороннее культурное влияние.

Стоит отметить значение культурной рецепции, в первой главе мы определил рецепцию как ассимилирование элементов чужой культуры, и созданию на этой основе новых идей. В работе было мало внимания уделено национально-патриотическим идеям декабристов, тем не менее, был приведен отрывок из «Сна патриота» Улыбашева прочитанный им на одном из заседаний кружка «Зеленной лампы». Очень интересно на примере данного произведения увидеть, что патриотизм декабристов, и национальное самосознание, не опирается на идеи самобытности. Например, что касается исключительно элементов национальной культуры сохранившихся в будущем, то сохранилось только русский кафтан. В то время как в России завтрашнего дня, нет места православию и христианству в принципе, их заменяют идеи французских просветителей, что очень ярко говорит тот факт что вместо монастыря герой видит триумфальную арку, да и написал Улыбашев свою утопию на французском языке.

Подводя итог, следует сказать что, иностранцы для России – своеобразное зеркало, с помощью которого мы, с одной стороны, хотим получить одобрение своим поступкам и начинаниям, а с другой стороны, постоянно осознаем свою уникальность и хотим ее сохранить. При этом совершенно уникальным образом одновременно сочетаются в отношении к иностранцам низкопоклонство и лизоблюдство перед ними с легким презрением и чувством превосходства, как будто мы, русские, знаем что-то, недоступное никому другому. И в межкультурных контактах, безусловно, необходимо учитывать эту двойственность.

Список использованной литературы:

1)Абакумов О.Ю. Большая часть из них канальи. (надзор за иностранцами в России 1840-х – 1860-х гг.): из истории борьбы III Отделения с европейским влиянием в России: (1830-е – начало 1860-х гг.) // Туризм и культурное наследие. – Вып.3.

) Бахтин М. М. Эстетика словесного творчества. М., 1979

) Боголюбова Межкультурная коммуникация и международный культурный обмен: учебное пособие. Спб., 2009

) Ерофеев Н. А. Туманный Альбион: Англия и англичане глазами русских, 1825-1853 гг. . М., 1982

5) Карамзин Н.М. Наталья, боярская дочь. http://az.lib.ru/k/karamzin_n_m/text_0070.shtml (21.05.2015)

)Литвинов C.B. О возникновении и изменении значения термина англомания// Русская речь, 2004, №3

) Лотман Ю. М. Беседы о русской культуре. Спб., 1994.

8) Лабутина Т.Л. Зарождение англомании и англофильства в России // Вопросы истории. – 2008. – № 2

) Орлов А.А. Франция и Россия в начале XIX столетия. Просвещение. Культура. Общество. Доклады и сообщения участников международного коллоквиума, организованного Государственным Историческим музеем совместно с Музеем Армии и Фондом Наполеона ( Франция) , 2- 3 декабря 2002, Москва. Труды ГИМ. Вып. 140 /.- Москва, 2004.

10) Познанский В.В. Очерк формирования русской национальной культуры. М., 1976г.

11) Радугин А.А. .Культурология: Учебное пособие . М., 2001

)Ростопчин Ф. Ох, французы!://az.lib.ru/r/rostopchin_f_w/text_0110.shtml (21.05.2015)

) Улыбышев А.Д., Сон http://vikent.ru/enc/5604/ (21.05.2015)