- Вид работы: Контрольная работа
- Предмет: Культурология
- Язык: Русский , Формат файла: MS Word 21,43 Кб
Сюрреализм в литературе и живописи (сопоставление рассказов Юрия Мамлеева и картин Сальвадора Дали)
Контрольная работа по теме:
Сюрреализм в литературе и живописи (сопоставление рассказов Юрия Мамлеева и картин Сальвадора Дали)
Кунгур 2008
Введение
Несколько лет назад я увидела картину Сальвадора Дали «Незримые лев, конь и спящая женщина». Работа сразу овладела всем моим вниманием. Причудливая форма, располагающаяся в центре картины, была одновременно похожа и на льва, и на коня, и на спящую женщину. Это просто поразило меня!
Позже я узнала, что Дали – сюрреалист. Я не пыталась узнать больше об этом направлении, но недавно мне в руки попала книга «Утопи мою голову» Юрия Мамлеева. Название книги показалось мне необычным, а прочитав рассказы, опубликованные в ней, я вдруг вспомнила картины Дали. Как оказалось, Мамлеев – тоже сюрреалист, но сюрреалист в литературе. Мне стало интересно, в чем сходства и различия между произведениями живописи и литературы сюрреалистов. Поэтому цель данной работы – сопоставить рассказы Юрия Мамлеева и картины Сальвадора Дали как типичные сюрреалистические произведения.
Для достижения поставленной цели необходимо выполнить следующие задачи:
проследить историю появления сюрреализма;
определить, как выражается сюрреализм в литературе и живописи;
исследовать рассказы Юрия Мамлеева и произведения Сальвадора Дали, соотнести их друг с другом, найти сходства и различия;
сделать выводы по проделанной работе.
Я считаю, что данная работа вполне актуальна. Ведь в наше время люди (особенно подростки) стараются выделиться из толпы, показать свою индивидуальность и уникальность. Такое выделение из общей массы очень часто бывает шокирующим. Для такого эпатажного выражения себя как нельзя лучше подходит одно из художественных направлений – сюрреализм. Но что же такое сюрреализм?
1. Сюрреализм
Итак, сюрреализм (от франц. Surrealism – сверхреализм) – художественное направление, ставящее в центр своего внимания смятенного человека в таинственном и непознаваемом мире.
А как же возник сюрреализм?
.1 Возникновение сюрреализма
Сюрреализм как новое явление в искусстве стал логическим продолжением дадаизма. В таком случае, что такое дадаизм?
Дадаизм (от франц. Dada – деревянная лошадка; в переносном значении – бессвязный детский лепет) – художественное направление, существовавшее в 1916-1922 г.г. и утверждающее концепцию: мир – бессмысленное безумие, подвергающее ревизии разум и веру. Это направление зародилось в среде анархической молодежи и выражало протест интеллигенции против Первой мировой войны и культуры, приведшей к войне. Дадаизм не выдвигал позитивных идеалов и был пронизан пессимизмом.
Начинателем этого направления считается поэт Тристан Тцара. Из его воспоминаний: «К 1916-1917 годам война казалась установившейся навечно и конца ей не было видно. Отсюда отвращение и гнев. Мы были решительно против войны, мы знали, что войны не отменить, если не вырвать ее с корнем. Все проявления этой современной цивилизации были нам омерзительны – сами ее устои, ее логика, ее язык. И тогда возмущение приняло такие формы, в которых гротескное и абсурдное взяло верх над эстетическими ценностями». Дадаизм бежал от безумия мировой войны в абсурд отрешения от смысла искусства.
Постулатом этого направления стала формула Тцары: «Мысль формируется во рту». Позже из этого постулата родилась сюрреалистическая техника «отключения разума» и «автоматического письма». Принципами дадаизма стали:
разрыв с традициями мировой культуры, в том числе и с традициями языка;
бегство от культуры и от реальности;
представление о мире как о хаосе безумия, в который обрушена беззащитная личность;
пессимизм, безверие, отрицание ценностей, ощущение всеобщей потерянности и бессмысленности бытия, разрушение идеалов и цели жизни.
После войны Тцара переехал в Париж и сблизился с поэтами Луи Арагоном, Андре Бретоном и Филиппом Супо, издававшими журнал «Литература». Журнал побуждал искать новый литературный язык. Совместно с ними Тцара опубликовал нечто вроде нового манифеста «Литература дада», где утверждалось: поэзия – живая сила в любых проявлениях, даже антипоэтических, а литературное творчество – лишь случайное проявление этой живой силы.
Таким образом, можно сказать, что дадаизм – это выражение кризиса классических ценностей культуры, поиски нового языка и новых ценностей.
Разобравшись в общих чертах с определениями дадаизма, можно перейти к сюрреализму, само название которого появилось значительно раньше, нежели получило статус термина. Автором этого слова, ныне обозначающего программную эстетическую концепцию целого направления в искусстве и литературе, был французский поэт Гийом Аполлинер. Теоретическое обоснование нового движения в художественной культуре принадлежит его безусловному идеологу – французскому поэту и психиатру Андре Бретону. В 1924 году из-под его пера появился «Первый манифест», в котором излагались отличительные признаки и задачи сюрреализма. «Сюрреализм, – писал Бретон, – представляет собой чистый психологический автоматизм, с помощью которого – словами, рисунком или любым другим способом – делается попытка выразить действительное движение мысли. Это запись мышления, которое совершается вне всякого контроля со стороны разума и по ту сторону каких-либо эстетических или моральных соображений. Сюрреализм основан на вере в высшую реальность определенных, до этого игнорировавшихся форм ассоциаций, во всемогущество сна, в нецеленаправленную игру мышления. Его цель – окончательное уничтожение всех других психологических механизмов, чтобы на их место поставить решение важнейших проблем жизни».
Огромное влияние на формирование взглядов основоположников сюрреализма оказало философское учение австрийского психиатра Зигмунда Фрейда – универсальная психологическая система, претендовавшая на то, чтобы заменить социологию и этику, по-новому истолковывавшая предназначение искусства.
Основу теории Фрейда составила концепция психоанализа, в которой психика подчинена особым, вечным, непознаваемым иррациональным силам, находящимся за пределами сознания. Бессознательное, согласно учению Фрейда,- это глубинный фундамент психики, влияющий на реальную, сознательную жизнь человека. По его убеждению, в искусстве и в сновидениях «бессознательное» выступает с наибольшей непосредственностью и именно в них открывается истинный путь познания «естественной сущности» человека. Фрейдизм послужил благодатной почвой для эстетики сюрреализма.
Сюрреализм, как уже было сказано, оказался душеприказчиком дадаизма и возник на его основе первоначально как литературное направление, которое позже нашло свое выражение в живописи, а также в кино, театре и отчасти в музыке.
Какое же отражение нашел сюрреализм в литературе?
1.2 Сюрреализм в литературе. Его представители
Подобно дадаизму, сюрреализм возник, прежде всего, как литературное движение. На свет появился новый журнал, который как бы подвел черту под дадаизмом,- «Surrealisme en service de lа Revolution» («Сюрреализм на службе революции»). В одном из номеров журнала утверждалось: «Процесс познания больше непригоден, интеллектуальность больше не идет в счет, единственно сон оставляет человеку все права на свободу».
Да, сюрреалисты искали способ входить в доселе не исследованные области: в подсознание, в сны, сверхъестественные состояния, в сумасшествие. Поэзия сюрреалистов тяготеет к темам: «сны и галлюцинации» («Бдение» Андре Бретона), пестрота настроений и чувств («Воскресение» Филиппа Супо).
При этом с сюрреализмом перекликаются некоторые постулаты эстетики романтизма. Немецкий поэт и философ Новалис (Фридрих фон Харденберг) полагал, что только поэт с помощью интуиции может разгадать смысл жизни. Чувство поэзии имеет для Новалиса много общего с чувством мистического, неизведанного, сокровенного. Поэт, по словам философа, творит в беспамятстве. Он представляет собой в собственном смысле субъект-объект, единство души и мира. По этому поводу французский критик Морис Надо в книге «История сюрреализма» пишет: «С романтизмом французским, английским и главным образом немецким началось вторжение в литературу и искусство вкуса не только к старинному, причудливому, неожиданному, но и к противопоставлению уродливого прекрасному, к снам, мечтаниям, меланхолии, ностальгии по потерянному раю, и в то же время возникло желание выразить невыразимое».
Но общность исходных эстетических постулатов романтизма и сюрреализма все же относительна и не захватывает их художественных концепций. В отличие от романтической, художественная мысль сюрреалистов алогична, в ней царят произвольно-капризные ассоциации и причудливые сравнения. Ведь произведение, согласно сюрреалистической эстетике, – мир, внутри которого поэт – Бог-творец. Искусство снимает покровы с действительности, творит вторую, «истинную» действительность – сюрреальность. С этим связана абсолютизация чудесного и превращение его в ведущую категорию эстетического отношения человека к миру: «Нет ничего, кроме чудесного» (А. Бретон). Реальность сверхреального, подлинность таинственного и загадочного, невероятность обыденного становятся сферой интересов художника. Поль Элюар, например, считал, что в стакане воды столько же чудес, сколько их в глубине океана.
Для сюрреализма человек и мир, пространство и время текучи и относительны. Они теряют границы. Провозглашается эстетический релятивизм: все течет, все искажается, смещается, расплывается; нет ничего определенного. Сюрреализм утверждает относительность мира и его ценностей. Нет границ между счастьем и несчастьем, личностью и обществом. Хаос мира вызывает и хаос художественного мышления – это принцип эстетики сюрреализма. Сюрреализм ставит своей задачей привести человека на свидание с загадочной и непознаваемой, драматически напряженной вселенной. Одинокий человек сталкивается с таинственным миром:
Философская бабочка
присела на розовой звезде.
Так возникло окно в ад,
А мужчина в маске все стоит перед обнаженной женщиной.
(А. Бретон. Револьвер с седыми волосами)
Основной принцип сюрреалистических произведений – принцип «свободных ассоциаций» (художественное осуществление приемов фрейдистского психоанализа). Поэты стремятся выявить логику сцепления «бессвязных» мыслей. Соединение несоединимого, сближение несопоставимого – эти принципы сюрреализма восходят к психоаналитической технике. Здравый смысл противопоказан искусству. Поэтика сюрреализма ориентирует художника на «сферу осуществления» свободы: на случай, иллюзию, фантазию, грезу, чудо. Усыпление разума, погружение в «волну грез» (ранний Луи Арагон), интуитивность, ассоциативность, «автоматизм» (Бретон) становятся ведущим творческим принципом этого направления. «Сюрреализм – чистый психический автоматизм, имеющий в виду выражение или словесное, письменное или любое другое реальное функционирование мысли; диктовка мысли, при отсутствии какого бы то ни было контроля со стороны разума, вне какой бы то ни было эстетической или моральной озабоченности», – пишет Бретон в первом «Манифесте сюрреализма». Сверхдействительность – предмет сюрреализма – раскрывается перед художником спонтанно, свободно и непринужденно в снах и галлюцинациях.
Бретон писал, что произведение может считаться сюрреалистическим лишь постольку, поскольку художник стремился достичь тотального психофизического состояния, в котором область сознания – лишь его незначительная часть. Автоматизм управляет художественным творчеством. Шесть десятилетий сюрреалисты играли известную роль в мировой, и особенно во французской, литературе. Они ищут реальность в «глубинных слоях» души, «в высшей действительности», «во всевластии сна». Венгерский литературовед Ласло Кардаш писал: «Ясный, логичный, принимаемый обычно за реальность опыт кажется сюрреалистам менее достоверным, чем «действительность», скрывающаяся в глубине сознания или на краю его. Поэтому все их тексты производят впечатление сложных конструкций, подобных сну». Сюрреализм утверждает бесконтрольность творческого процесса. Поэт свободен от каких бы то ни было логических структур, он – обнаженное подсознание.
Сюрреализм отказывается контролировать и творческий процесс, и личность какими-либо нравственными и эстетическими категориями: «Мораль противоположна счастью с тех пор, как я существую» (Ф. Пикабиа). Сюрреализм стремится очистить личность от социальной, нравственной и индивидуальной «шелухи»: «Отвращение к социальной жизни» (П. Эммануэль). Сюрреализм срывает с человека индивидуальное и стремится «предоставить элементарному … полную свободу» (Ж. Арп). Элементарное в личности – ее приобщенность к человечеству. Обнаружение духовной связи с человечеством – сверхзадача поэзии, декларируемая Сен-Жон Персом. Никаких других общих категорий (класс, нация, народ, общество, государство) сюрреализм не признает. Об этом пишет Пьер Уник: «И вот моему разуму открывается совершенно ясно абсурдность человеческих группировок».
Сюрреалистическая поэтика провозглашала всемогущество образа, который должен был «прилетать на своих собственных крыльях» (П.Реверди), а не конструироваться на базе сравнения. Рожденный во сне, в бреду, в состоянии транса, он нес в себе силу откровения; через него земное существование открывалось своей чудесной, фантастической стороной. Отталкиваясь от иррационализма, сюрреалисты помещали источник поэтического воображения в мир подсознательного. Поэту оставалось только фиксировать услышанные там голоса; он был их «тайным вместилищем».
Но в то же время сюрреалисты не исключали тщательной работы над текстами: спонтанно возникшие образы были только «сырьем», которое надлежало подвергать анализу и усовершенствованию. Тексты сюрреалистов отличаются отсутствием юмора, самоиронии, напыщенной серьезностью.
Что касается языка, то поэтика сюрреализма зиждется на постулатах: «антибанальность любой ценой», «ясность граничит с глупостью» (Бретон). Эти постулаты находят свое воплощение в повышенной метафоричности. Метафоричность, лежащая в основе образного мышления, абсолютизируется сюрреализмом и доводится до парадоксального сопоставления друг с другом несопоставимых предметов. В одной из сюрреалистических поэм глаза возлюбленной сравниваются с двумя сотнями разных предметов. Глаза оказываются похожими на все – и потому ни на что не похожи. Метафора становится не средством познания мира, а способом его затемнения, придания ему загадочности и чудесности.
Произвольность сопоставлений придает образной мысли повышенную оригинальность. Поэмы превращаются в наборы метафор, которые трудно расшифровать. Бретон в статье «Сообщающиеся сосуды» писал: «Сравнение двух максимально отстоящих друг от друга объектов или иной способ преподнесения их в захватывающей и внезапной форме является фундаментом самой высокой цели поэзии».
Принципом сюрреалистической поэтики стала гипертрофированная метафоричность: «сближение двух реальностей, более или менее удаленных» (П. Реверди). «От сближения, до некоторой степени неожиданного, двух слов вспыхивает особый свет, свет образа» (Бретон). Композиционно-конструктивным средством поэтики сюрреалистов становится монтаж, стыковка случайных фраз, слов, зрительных впечатлений.
Метафоричность сюрреализма рождает образы внереальные, загадочно красочные и таинственно зыбкие. Так Поль Элюар в «Объяснении в любви» пишет:
Ты единственная, и я слышу траву твоего смеха.
Ты – это вершина, что влечет тебя,
И с высоты угроз смертельных
На спутанных глобусах дождя долин
Под тяжелым светом, под небом земли
Ты порождаешь падение.
Птице уже недостаточное прибежище
Ни лень, ни усталость.
Память о лесах и хрупких ручьях
Утром капризов,
Утром видимых ласк.
Ранним утром отсутствия падения.
Лодки глаз твоих блуждают
В кружевах исчезновений.
Пропасть раскрыта для других.
Тени, что ты создаешь, права на ночь не имеют.
В этой «сверхреальности» теряется реальная связь человека и мира, превращаясь в нечто прекрасно-туманное и загадочно-таинственное. Сюрреализм гипертрофирует многозначность образной мысли. Он выражает субъективность. В поэтике сюрреализма ирреально сочетаются натуралистически достоверные подробности с фантасмагорически невероятными видениями. Фантастические образы сюрреалистов включают в себя похожие на реальность элементы. Фотографическая точность деталей служит фиксации образов подсознания. Возникают картины-грезы, картины-видения. Правдивость деталей призвана убедить зрителя, что созданная художником картина достоверна. Но поскольку сюрреализм нарушает естественную связь между правдиво воссоздаваемыми предметами и заменяет ее связью иллюзорной, реальные материальные качества исчезают: тяжелое повисает в воздухе, твердое растекается, негорючее горит, живое мертвеет, мертвое оживает, пространство и время дематериализуются.
В сюрреалистических произведениях парадоксальные явления (в «Лестнице огня» Р. Магрита, например, горят и дерево, и медь) проявляются через невероятные, но зримо предстающие перед нами подробности. Сюрреалистические поэты стремятся «освободить» слово от общепринятых, нивелированных, обветшавших в процессе употребления значений. Поэт ставит перед собой задачу возвратить слову «первозданную свежесть» названия предмета. Поэт производит расщепление слова на семантически значимые уровни: синтаксический, грамматический, фонологический и лексический. На синтаксическом уровне можно увидеть простоту конструкции, сближающую поэтический язык с разговорным. Но на грамматическом уровне у поэта возникают ассоциативные связи, нарушающие общепринятые грамматику и смысл слова. Наконец, на фонологическом уровне преобладают глухие звуки, свидетельствующие об отходе сюрреалистов от традиции мелодически организованного стиха (следствие «автоматического письма» – скоростной записи первых пришедших в голову слов, обрывков речи, навязчивых видений во всей выпуклой «зрелищности» каждого из них в отдельности, во всей причудливой неожиданности их взаимопереклички). Разрыв с традиционными грамматическими, синтаксическими, фонологическими и лексическими законами имеет значение бунта, характерного для сюрреалистического искусства.
В произведениях сюрреалистов предмет художественного освоения – подсознание, психическая жизнь героев, балансирующих на грани между сознанием и безумием.
Первые «чистые» сюрреалистические тексты появились в 1920 году. Это были «Магнитные Магнетические поля» Филиппа Супо и Андре Бретона. Именно эти авторы, как уже было замечено, стали основоположниками сюрреализма в литературе. А вообще это направление собрало под свои знамена ряд видных поэтов, драматургов, таких, как Поль Элюар, Робер Деснос, Макс Эрнст, Роже Витран, Антонин Арто, Рене Шар, Сальвадор Дали, Раймон Кено, Жак Превер… Не трудно заметить, что многие в этом списке были не только писателями-сюрреалистами, но и художниками того же направления.
А как же выражался сюрреализм в живописи?
1.3 Сюрреализм в изобразительном искусстве. Его представители
Применительно к живописи основоположник сюрреализма Андре Бретон выделял следующие базовые приемы (или принципы): автоматизм, использование так называемых обманок и сновиденческие образы. Говоря о живописи ранних сюрреалистов, Бретон употреблял термин «химия интеллекта»; он говорил о таинственной галлюцинаторной власти образа, о том, что только чудесное прекрасно, что работа иллюзии является моделью внутреннего мира и что все приходит во сне.
В живописи сюрреалистов, как и в литературе, главенствует принцип автоматизма. В 1924 г. автоматические рисунки стал делать Андре Массон. Используя ручки и индийскую тушь, он позволял своей руке быстро странствовать по листу бумаги, и возникающие при этом случайные линии и пятна вливались в образы, которые он либо развивал дальше, либо оставлял, как есть. В лучших из этих рисунков наблюдается удивительная связность и текстуальное единство. Для художника важны были метаморфозы образов, то, как один из них превращается в другой.
Однако Бретон подчеркивал, что сюрреализм является не просто манерой живописи, а неким очень важным душевным опытом, измененным состоянием сознания, говорил: «Важно понимать, что речь идет не о произвольном перераспределении зрительных образов, но о воссоздании состояния души, которое сможет соперничать по своей напряженности с истинным безумием».
Другой художник-сюрреалист, Хуан Миро, описывал свой опыт так: «Я начинаю рисовать, и пока я рисую, картина сама начинает утверждать себя под моей кистью. Пока я работаю, некая форма становится знаком женщины или птицы. Первая стадия – свободная, бессознательная […]. Вторая стадия – внимательно выверенная».
То есть, как и в литературе, в изобразительном искусстве сюрреалисты не полагаются в полной мере на автоматизм, они проявляют большое внимание тому, что делают.
Концепцию личности в сюрреализме можно было бы кратко выразить в формуле агностицизма: «Я человек, но границы моей личности и мира расплылись. Я не знаю, где начинается мое «я» и где оно кончается, где мир и что он такое». Именно поэтому сюрреализм принципиально внеисторичен: «Мое творчество всегда развивалось в разрыве со временем и законами, оно стремилось избежать всяких исторических и географических соотнесенностей» (Сен-Жон Перс). История исчезает. «Безразличие к истории» (Р. Шар); «Нет истории, кроме истории души» (С. Ж. Перс); «Безразличие ко всему на свете» (А. Бретон) – провозглашает сюрреализм.
Нигилистический на первый взгляд характер программных установок сюрреализма, очевидно, не более чем эффектный инструмент раздражения публики, возбуждающий сопротивление, неприятие. Для общества, пережившего трагедию первой мировой войны, потрясенного революционными бурями, подавленного экономическими депрессиями и разочарованного, сладкие грезы былого, казалось бы, оставались единственным уделом; человек ощущал себя беспомощным и озлобленным на весь мир. Ситуация деморализации, отчаяния и ненависти становилась необратимой. Из этого состояния шока могло вывести нечто неожиданное, еще более устрашающее своими последствиями.
Вполне возможно, что некую миссию предотвращения вселенской катастрофы и взяли на себя сюрреалисты. Рисуя чудовищные картины предчувствий будущего, предрекая апокалипсис, пугая страшными видениями, они вызвали или стремились вызвать обратную реакцию, возвращая человеку человеческое. Внешнее, утрированное отрицание сущего должно было привести к мысли, что, пока мы живем, за сном следует пробуждение. Едва ли столь активное по форме сверх реальное искусство, исполненное удивительных страстей, призывало человека к пассивному ожиданию уготованной ему откуда-то извне участи, к отказу от борьбы за жизнь, к погружению в бессвязные иллюзии сновидений. Само творчество сюрреалистов, на наш взгляд, опровергает это. Приверженцы иной позиции как один из аргументов, несомненно, приведут слова итальянского художника и поэта, родоначальника метафизической живописи Джорджо де Кирико, заметно повлиявшего на формирование концепции сюрреализма: «Для того чтобы произведение искусства было бессмертным, необходимо, чтобы оно вышло за пределы человеческого, туда, где отсутствуют здравый смысл и логика. Таким образом, оно приближается к сну и детской мечтательности».
Композиционно-конструктивным средством сюрреалистов становится монтаж, стыковка случайных зрительных впечатлений. Этот принцип в живописи проявляется через использование коллажа. Идеальной моделью сюрреалистического образа становится встреча на операционном столе швейной машины и зонтика.
Среди художников, чьи имена отождествляются с нашими представлениями о сюрреализме, мы в первую очередь называем Джорджо де Кирико, Макса Эрнста, Андре Массона, Хуана Миро, Карло Карра, Пауля Клее, Рене Магритта, Пабло Пикассо, Ива Танги, а также лидеров дадаизма – Марселя Дюшана, Мэна Рэя, Ханса Арпа, Фрэнсиса Пикабиа, Георга Шольца, Рауля Хаусманна. Дальним своим историческим предшественником сюрреалисты-художники считают Босха. Более близкие художественные истоки сюрреализма восходят к романтизму вообще и к немецкому романтизму в особенности, где всегда жила тяга к необыкновенному, фантастическому, странному, мистическому и иррациональному.
Узнав особенности литературы и изобразительного искусства сюрреалистов, несложно заметить, что между ними много общего.
Попытаемся найти сходные моменты в рассказах Юрия Мамлеева и картинах Сальвадора Дали, которые будут доказывать принадлежность данных работ к сюрреализму.
2. Исследование и сопоставление рассказов Юрия Мамлеева и картин Сальвадора Дали
сюрреализм живопись дали мамлеев
Чтобы проводить сравнение произведений литературы и искусства, стоит сначала познакомиться (хотя бы в общих чертах) с творчеством их авторов.
Итак, Юрий Витальевич Мамлеев – один из самых известных прозаиков «третьей волны» русского зарубежья, автор многих книг, вышедших как на русском, так и на иностранных языках, член французского Пен-клуба (P.E.N., сокращенно от английских слов poets – поэты, essayists – очеркисты, novelists – романисты).
Проза Мамлеева – удивительный сплав гротеска и глубокой философичности, шокирующие, иногда явно эпатажные тексты несут в себе глубокий мистический подтекст. Его герои – странные, а порой и страшные люди, люди-монстры, живущие в столь же странном и страшном мире. Но их можно назвать и своеобразными мыслителями, знающими о существовании Великого Неизвестного и рассматривающими свое существование лишь как путешествие к нему. А при более пристальном взгляде в них можно обнаружить сходство… со всеми нами.
Одной из центральных тем большинства произведений Мамлеева является тема смерти (как телесной, так и духовной). Писатель Виктор Ерофеев в своей книге «Русские цветы зла» пишет: «Главная героиня Мамлеева – смерть. Это всепоглощающая обессия, восторг открытия табутированного сюжета (для марксизма проблемы смерти не существовало), черная дыра, куда всасываются любые мысли».
В современном мире смерть стала воротами, за которыми или ничто, или неизвестность. Этот момент обострил метафизическую бездну между смехотворной краткостью земной жизни и явным наличием в человеке некоего вечного бессмертного начала.
Обращаясь к теме смерти, автор, помимо описания обычной реальности, направляет свое внимание к неведомому – будь то неведомое в глубинах человеческой души или вторгающееся извне. Этим обусловлен метафизический характер метода Мамлеева (то есть гротесковость в ситуациях, невероятность слов и поступков персонажей, метафоричность).
Мрачный сюрреализм в сочетании с оригинальными метафизическими открытиями снискал Юрию Мамлееву «культовую» популярность в кругах отечественного андеграунда. Мамлеева читают, о нем спорят, пишут, его пародируют…
Теперь поговорим о творчестве Сальвадора Дали.
Сальвадор Дали – испанский живописец, виднейший представитель сюрреализма. Его картины и рисунки, отмеченные безудержной фантазией и виртуозной техникой исполнения, представляют собой фантасмагории, в которых самым противоестественным ситуациям и сочетаниям предметов придана видимая достоверность и убедительность. Реальность в произведениях этого художника исчезает, она растекается, как стекают со стола часы на одной из его картин. Время и пространство расплываются, словно тесто. Зрителя поражает очарование гармонии во внереальных композиции, цвете и в необычных (и даже невозможных!) положениях людей и вещей.
В 30-е годы ХХ века парадоксальный талант, гениальные «видения» Дали как бы затмевают собой творчество и славу многих других выдающихся художников. Он становится несомненным лидером сюрреализма. Его фантазии кажутся беспредельными, ошеломляют, обескураживают; им трудно что-либо противопоставить. Вместе с тем, оставаясь в пределах сюрреалистической концепции, он сам, скорее всего того не подозревая, разрушает весьма условные ее каноны, вырываясь из плена собственных и чужих теорий. Образы, рожденные воображением художника, становятся все более мрачными, трагичными, напряженными, его живопись приобретает новые, нерукотворные качества, она будто живет сама по себе, таинственно мерцая или накаляясь воспаленными вспышками красок. Дали создает новую мифологию – не мифологию прошлого, а драматичную мифологию будущего; цвет, причудливые формы, само движение линий имеют у него особое символическое значение. Он сочиняет чудовищные, устрашающие и озаряющие предвидением композиции. Через нагромождения ассоциативных изобразительных рядов, через искушения придуманных и существующих пороков и грехов, из бездны отчаяния и страхов, преображаясь и духовно очищаясь сам, он стремится помочь человеку избавиться от неверия и найти путь к истинной вере.
Итак, Юрий Мамлеев и Сальвадор Дали – сюрреалисты, и при внимательном рассмотрении их работ можно легко найти множество совпадений.
В первую очередь стоит отметить, что в творчестве этих авторов присутствуют схожие образы.
Для примера можно привести образ Вани Кирпичикова из рассказа Мамлеева «Ваня Кирпичиков в ванне» и схожие образы с картины Дали «Осенний каннибализм».
«Взял я тогда с собой в ванную вместо гитары ржавый столовый прибор и решил самого себя съесть. <…> Так вот, помню, разлегся я тогда в сухой ванне, нож о зубы свои как следоваить поточил… И нет чтобы тихо все сделать, по-интеллигентному, по-товарищески, общипать там мясцо на ляжке, приглядеться, обнюхать, облюбовать – нет, раз! как саданул что было сил в ляжку… Крови-то, крови потекло, хоть святых выноси … Я и облизнуться не успел».
Читая эти строки, я непроизвольно вспомнила картину «Осенний каннибализм». На полотне представлена устрашающая сцена пожирания одного человекообразного существа другим. Изуродованные фантазией художника тела словно слиты в смертельном объятье. Об их происхождении от людей свидетельствуют руки, вооруженные вилкой, ложкой и ножом. Чудовищная жестокость происходящего усиливается лирико-романтическим пейзажем, на фоне которого разыгрывается трагедия. Две изображенные полуфигуры «мужчины и женщины» окружены удивительными элементами, аранжированы различными деталями. На «голове» мужеподобного существа мы видим кусок сырого мяса и яблоко, на «лице» женоподобного – муравьев; рядом с «телами» лежат хлеб, куски мяса, груша со срезанной кожурой, миндальные орехи в сахаре. Человеческие фигуры трансформированы волей художника в некий размягченный синтетический материал, от чего они выглядят как скульптуры, вступают в конфронтацию с тонко выписанным пейзажем, с реалистической достоверностью некоторых деталей.
Итак, образы с картины и из рассказа показались мне схожими. Но при подробном анализе работ я определила, что похожи они лишь внешне и между ними много различий. Во-первых, реальность и нереальность персонажей. Главный герой рассказа Мамлеева вполне мог (и может) существовать в реальной жизни, в то время как образы с картины Дали – лишь плод фантазии художника. Но главное отличие, конечно, не в этом, а в смысле, закладываемом в схожие, на первый взгляд, образы. В произведении Мамлеева главный герой решает «самого себя съесть», и причина этому (если смотреть по контексту) – желание глубокого самопознания. На полотне же Дали два человекоподобных существа поедают друг друга, и причина этого действа заключается отнюдь не в желании познания сущности человека. Дали писал картину «Осенний каннибализм» под впечатлением гражданских войн, поэтому образы на полотне обличают человеконенавистничество, совершенно несовместимое с самопознанием.
Конечно же, мотив самоедства и людоедства вообще не единственно общий для Мамлеева и Дали. Еще одним примером схожести произведений художника и писателя может послужить женский образ.
Женщина часто в центре внимания авторов. У Мамлеева она источник вечной красоты и нежности.
«Это была не очень странная девушка, с голубыми, точно нежно-выветренными глазами и с гибкой, вполне человеческой, ласковой фигурой. Ручки, личико и, очевидно, все тело было до того нежно и в меру пухло, так бело, как будто девушка создалась из высшего молока и появилась как свет. Впрочем, выражение лица было неопределенно, словно что-то за ним скрывалось, а может быть, и ничего. Девушка смотрела как сквозь ангельский сон, хотя и не без некоторой странной, но скованной хищности. Особенно, когда глотала. Спала тоже по-божески: растягивая и изнеживая тело, любуясь собой даже во сне». (Ю.Мамлеев «Письма к Кате»)
Похожий образ можно найти на картине Дали «Сон, вызванный полетом пчелы вокруг граната, за секунду до пробуждения». Когда смотришь на эту картину, создается впечатление, что образ Кати Мамлеев списывал именно с нее: те же нежные линии тела, то же любование собой во сне…
Еще один момент, который показался мне схожим в творчестве этих авторов, – использование метаморфоз, то есть приемов, когда образ из одной формы превращается в другую (кстати, один из основных приемов сюрреализма).
На картинах Дали метаморфозы встречаются часто. Это такие известные работы, как, например, «Метаморфоза Нарцисса», «Испания», «Моя обнаженная госпожа, наблюдающая свою собственную внешность, крыльцо трех макушек одной колонны, балдахин и архитектурные превращения», «Портрет госпожи Изабель Стилер-Тас (Меланхолия)» и многие другие. Но мне хотелось бы остановиться лишь на одной из таких работ, а именно на уже упомянутой мною ранее картине «Незримые лев, конь и спящая женщина». Мне кажется именно это произведение созвучно со словами из рассказа Юрия Мамлеева «Живая смерть»:
«Лада (задумчиво): Друзья мои, единственные, здесь плохо то, что предметы все время меняются: смотрите, вот это было креслом, а сейчас уже мертвая птица… Чернильница – то авторучка, то замурованное сердце… Как быстро… Как быстро… Все меняется и исчезает. (Хлопает в ладоши)
Я (лежа на диване, который становится то шкурой тигра, то простыней): Когда-нибудь мы отсюда выберемся.
Существо №8: Не забывайте, что и мы когда-то очень давно, тоже были сковородками…»
Предметы, окружающие героев рассказа постоянно меняются, переходя из одного состояния в другое. Таким образом показана нестойкость, нестабильность мира.
На картине Дали также изображен один контур, который меняет свою форму. Но если в рассказе автор сам говорит, во что трансформируется тот или иной предмет, то на полотне каждый зритель волен увидеть то, что хочет увидеть он сам (конечно, в пределах образов, заданных названием).
Заключение
Итак, узнав, что такое сюрреализм, как и когда он появился, в какой форме проявился, проанализировав несколько работ Сальвадора Дали и Юрия Мамлеева и сопоставив их между собой, я пришла к следующим выводам:
сюрреализм – это чистый психический автоматизм, с помощью которого художник пытается выразить вербально, письменно или как-нибудь еще поток мыслей вне всякого контроля сознания, давления моральных и эстетических побуждений;
сюрреализм основывается на вере в высшую реальность некоторых форм ассоциаций, он стремится окончательно разрушить все другие психические механизмы и заместить их собой в решении основных проблем жизни;
сюрреализм предполагает, что зрители сами «настраиваются на волну» художника и проникаются тем, что он «хотел сказать»;
сюрреализм в литературе и живописи имеет схожие проявления (образы, мотивы, приемы);
анализ рассказов Мамлеева и полотен Дали еще раз подтвердил, что они – сюрреалисты.
Литература
1.Мамлеев Ю.В. Утопи мою голову. Сборник рассказов. – М.: Объединение «Всесоюзный молодежный книжный центр», 1990.
2.Борев Ю.Б. Эстетика: Учебник – М.: Высш. шк., 2002.
.Грушевицкая Т.Г., Гузик М.А., Садохина А.П. Словарь по мировой художественной культуре: Учеб. пособие для студ. сред. и высш. пед. учеб. заведений – М.: Издательский центр «Академия», 2001.
.Рожин А.И. Сальвадор Дали: миф и реальность. – М.: «Республика», 1992.
.www.rvb.ru / mamleev /
.www.sdali.ru
.www.surrealism.ru
