Традиции и динамика календарной обрядности и заговорной культуры

• Вид работы: Дипломная (ВКР)
• Предмет: Культурология
• Язык: Русский , Формат файла: MS Word 54,10 kb

Традиции и динамика календарной обрядности и заговорной культуры

ТРАДИЦИИ И ДИНАМИКА КАЛЕНДАРНОЙ ОБРЯДНОСТИ И ЗАГОВОРНОЙ КУЛЬТУРЫ

Содержание

Раздел 1. Календарная традиция

Раздел 2. Календарный обрядовый фольклор в эпоху и социализма и постсоветской истории

Раздел 3. Заговорно-обрядовая культура

Выводы

Список литературы

Раздел 1. КАЛЕНДАРНАЯ ТРАДИЦИЯ

Чтобы избежать двусмысленности и не осложнять предмета исследования, определимся с научными понятиями, к которым будем обращаться неоднократно далее. Фундаментальной культурологической категорией, рожденной в недрах онтологической концепции культуры, является культ, представляющий, по мысли представителя учения религиозной метафизики П. А. Флоренского, некий первоакт жизни. Культ предопределяет и направляет всю совокупность практических и теоретических действий человека, выступает началом и ядром культуры. Процесс генезиса культуры сначала оформляется в виде культа, затем -мифа, словесно объясняющего действие и необходимость культа в виде понятий, формул, терминов. (254, с.390)

Другая базисная категория – ритуал- есть стереотипизированная форма человеческого поведения, окрашенная сакрально-мифологическим смыслом. Поведенческий ритуал свойственен и животным, но для животных это инстинктивно заданная моторика, в то время как ритуал, выполняемый человеком, проникнут духовными идеями, образами, фантазиями. Эволюционный смысл ритуального человеческого поведения определен многократно выполняемыми действиями, строгой ритмикой, акцептацией движений, коммуникативной нагрузкой, символичностью.

Более простым типом культурной регуляции являются о бы ч а и, складывающиеся на основе целостных и привычных образцов поведения, совершаемого по установленному поводу в определенное время и в определенном месте. (132,с.328-329) Концепт обычая включает такое поведение, которого придерживаются все члены сообщества при любых обстоятельствах. Нарушение обычая может повлечь за собой санкции, начиная от неодобрения до различных форм наказания. Обычай выполняет функцию обязательного для исполнения образца поведения и может быть как положительным, так и отрицательным.

Обычаи, совершаемые в определенном месте и в положенное время по тому или иному поводу, называют обрядами. Обряды более формализованы, нежели обычаи и связаны с выполнением определенных магических действий. Обряд, по мнению В.Я. Проппа, есть "имитация действительности, которая должна вызвать изображаемую действительность к жизни". (201, с.39)

Этнографические материалы ХІХ века свидетельствуют о том, что восточнославянское население Кубани сохраняло и поддерживало календарные обычаи и обряды, сложившиеся еще в метрополиях. Год делился на два отрезка – лето и зиму. Критическими точками года служили дни солнцестояний. Временем зимнего солнцеворота и началом года считался праздник Коляды, совпадавший с христианским Рождеством Христовым. Летним рубежом считался праздник Ивана Купала. Середина солнечного пути весной приходилась на Благовещение, зимнего – на Воздвижение. Границами в суточном изменении служили утренняя и вечерняя заря, полдень и полночь. (245, с. 17-27)

Представления людей традиционного общества о Вселенной и природных стихиях содержались в народных сказаниях. С точки зрения мифологического сознания, мир движется по бесконечным кругам времени от одной критической точки к другой. Эти точки соотносятся с солнцестоянием, самым опасным временем года – хаосом, чреватым для людей катастрофами. Каждый момент в суточном, годичном или эпохальном измерении обладает сакральностью и ценностью. Из этого исходит представление о плохих и хороших днях и часах. В народных месяцесловах содержалась характеристика каждого дня и перечень правил, необходимых для исполнения: когда начинать и заканчивать дела, когда предаваться отдыху и развлечениям. В критические точки суточного цикла читали заговоры и заклинания, в полночь и до восхода солнца рисковалив стретиться с нечистой силой. Идея цикличности и неизбежного прекращения течения времени (конец света) была воспринята христианством. Эсхатологические взгляды несли в себе глубокий этический и воспитательный заряд.

Череда праздников и будней придавала жизни сельской общины определенный ритм и порядок. Праздники считалось священным временем, будни – лишенными сакральной значимости. Праздники были также периодом взаимного прощения, единения и укрепления связей между людьми. Большое значение в праздничные дни имели пожертвования Богу, святым, духам, бедным и убогим с целью задобрить, очиститься, заручиться поддержкой, получить прощение. В жертву приносились продукты питания, деньги, предметы культа. Праздники были временем отдыха и развлечений. Участие в культурных событиях вместе со всеми и на виду у всех имело для людей более глубокие последствия, чем участие в повседневных развлечениях. С праздниками связаны такие культурные явления, как обычаи, символы, нормы поведения, костюмы, украшения, национальная кухня. Праздники включают различные виды и жанры народного творчества – музыку, танцы, песни, состязания, инсценировки.(87,с.30-58)

Для православных верующих в духовном смысле каждый день недели был временем, требующим воздержания от греховных дел и похвалы Богу. Ежедневно утром и вечером читали молитвы. Общей молитвой руководил старший мужчина, и читалась она всей семьей. Молились при любых обстоятельствах. Праздничным днем считался седьмой день недели -воскресенье, напоминавшее о воскрешении Христа. В воскресенье обязательно посещали церковь. Общение с членами общины вызывало чувство единения. В отдельные группы собирались люди пожилого возраста, отцы семейств, замужние женщины, молодежь и подростки. На "бэсидах" обсуждали сроки посевов и уборки урожая, цены на сельхозпродукцию, общественные дела и новости. Слушали тех, кто вернулся со службы, с отхожих промыслов и ярмарок, пели хором.

Молодежь на улице "жартувала", разыгрывала друг друга, водила хороводы.

В традиционных календарных обрядах восточнославянского населения Кубани отчетливо проявлялись типичные формы религии родового общества – тотемы. Наделяя чудесными свойствами земных животных, человек патриархального общества обращал к ним свои суеверные чувства, мольбы и жертвы. Культ сакральной козы соотносился с зимним сезоном и был приурочен к Щедрому вечеру 31 декабря по старому стилю (по ст.ст.) В шкуры зверей и домашних животных одевались ряженые. Характерная для тотемизма магия жизни и смерти, проявлялась в обряде перевоплощения и повторного рождения к новой жизни. Выпечка, напоминающая формой лошадок, коров, овец, символизировала плодородие. С помощью домашних животных и птиц загадывали на будущее. Разгул переодетых в зверей колядовщиков, громкие песни и буйные пляски, оглушительный звон печных заслонок, бубнов напоминали раскаты грома и дождевые потоки, которые должны прийти с весенним солнцем.

Другой славянский тотем – дерево сохранялся в семицко-троицких обрядах. Жертвы приносились водным стихиям (похороны и утопление чучела Костромы). К древнему культу предков восходит обычай поминать усопших в установленные дни года с совершением тризны на месте погребения. Древний культ птиц сохранился в обрядах водосвятия на Крещение Господне и встречи весны на Сорок сороков. Обязательным было почитание христианской заместительницы языческой богини Мокоши – Параскевы Пятницы. Достаточно четко прослеживается традиция брачного периода, приходящегося на осень и зимний мясоед. Календарный обрядовый фольклор проникнут идеей плодовитости человека, животных и растений.

Древний жанр обрядового календарного фольклора -заклинания-обращены были к предметам и явлениям окружающего мира с целью вызвать желаемый результат. Слово, воспринимаемое как магическое действие, органически сочеталось с ритуалом и закрепляло его. Простейшие заклинания состояли из двухчленной формулы: "Везу вас семь – идите вы все!" (изгнание тараканов в осенний мясоед); "Узвар на базаръ! Кутя с покутя" (праздник Крещения Господня). Как правило, их обращали к какому-либо объекту: дождю, солнцу, птицам, полю, снопу, хозяевам двора и выражали в форме требования, просьбы или мольбы. Заклинательные формулы, большей частью, рифмованы: "Дощыку, дощыку! Зварю тоби борщыку в зеленому горщыку, поставлю на дубочку; дубочек хытнувся, а дощык лынувся, цебром, видром, дийвычкою над нашою пашнычкою".(241, с.289-290)

Императивные обращения-требования, произносимые в повелительном тоне, имеют много общего с художественным стилем былин: "Ты свистни, гаркни уж своим громким голосом! Ты созови-скличь своих лютых ужей: лесовых, полевых, дорожевых, придорожных, стынных, подтынных, крапивных, подъягодных, коровиковых, черных, белых, рябых, серых, желтых желтобрюхих, белобрюхих, рябобрюхих, куцых и длиннохвостых… ".(217, с. 147)

Композиция заклинательных формул может иметь ступенчатое строение с характерным сужением образа: "На море, на окияне, на острове Буяне стоит дуб. Под дубом липовый куст. В том кусте стоит железный сундук. В сундуке том лежит баранье руно. В руне том лежит уж об двенадцати головах, об двенадцати хоботах"(217,с. 146-147)

Следующая разновидность заклинаний в форме просьбы, обращена к посреднику (духам, святым, Пресвятой Богородице). Обращение звучит как молитва о помощи: "Мати Вознесенская Богородица! Вознесися ты на седьмое небо, возьми ключи царствия, отопри тараканам все их норы и поднорья, созови-скличь их и затвори своими ключами царствия отныне и до века. Ключ брось в море – окиян, там его ни птица не клюнет, зверь не съисть и рыба-кит не глоня. Аминь, аминь, аминь!" (праздник Воздвижения). Форму заклинания-просьбы имеют древние колядки, щедровки и посевальные песни:

Зароды, Боже, жито, пшеныпю, Жито, пшеныпю, всяку пашныпю.(347)

С Евдокии (1 марта по ст. ст.) до Пасхи "кликали" весну. В великий четверг поздно вечером, если только вода в море или лимане была свободна ото льда, ейские девушки купались и заклинали: "Весна, весна красна, прийди, весна, с милостью, великою благостию".(241,с.337)

Заклинания-мольбы кратки. Обращаясь к персонифициорованному образу, девушки молили: "Батюшка Покров, покрой землю снегом, а меня платком!"

В заклинательных формулах при сопоставлении и употреблении двух и более предметов или явлений свойства одного объекта передавались другому, от желаемого к действительному. Так, чтобы пчелы слетались на свою пасеку, в день Преображения Господня (6 августа по ст. ст.) пасечники, подойдя к священнику за просфорою, тайно говорили: "Как к сему священнику мир идет, йдучи радуется, так бы и пчелы мои сходились в мою пасеку и радовались".(178, с.4)

В эпической части заклинаний встречается упоминание о камне – Алатыре, название которого восходит к библейским сказаниям. По мысли А.Н. Афанасьева, камень есть метафора ясного весеннего солнца, плавающего по воздушному небу-океану. Сопровождается он эпитетом "белгорюч" и хранится в царстве вечного лета. Небесное царство представлялось язычникам островом. В русских заговорах он имеет название "Буян" от слова "буй", "буйный", что означает неистовый , стремительный. На острове сосредоточены могучие силы весенних гроз, ветров и бурь. Сюда обращался древний славянин со своими мольбами, прося исцеления, плодородия земли, успехов в охоте, счастья в любви.

Императив в них служит доминантой, все остальные части – подготовкой к требованию. Соотношение вступления, эпической и императивной частей различно. В некоторых текстах эпическая составляющая имеет сложную конструкцию с множеством эпизодов и заканчивается "замком": "Крепок Алатырь-камень; крепко мое заклятие.

Его ни водой не зальешь, ни землей не засыпишь; ни огнем не выжжешь.

Слову моему – цепь и замок. Цепь на тебя, ключ в море".(217,с. 146)

В календарный обрядовый фольклор входит жанр приговоров-благожеланий. Магическое начало в них отсутствует. Заканчиваются формулы традиционной просьбой угостить или одарить чем-либо:

На щастя! На здоровье!

празныком! 3 Новым годом!

Открывайтэ сундучок,

Доставайтэ пьятачок! (347)

Особую разновидность заклинаний составляют диалогические приговоры. Примером может служить приговор на изгнание тараканов, читаемый на Пасху:

"Параська выйшла пид викно та здоровкайипя:

"Христос воскрес! А я говорю: Воистину воскрес! – Чым вы розгивлялысь? –

Святою паскою! – А сусиды ваши чым? – Сами собою!" Тараканив, бачь, сусидамы звуть. Так воны кажуть, самы себе пойидять".

Следы древнего мифического верования в связь плодородия природы и человека сохранялись в обычае, которому следовали в канун Нового года. Вечером хозяин перевязывал неплодородные деревья соломой, по каждому ударял обухом топора и приговаривал: "Як не буде родыты, то буду рубаты". Жена, стоящая за деревом, отвечала: "Ой, не рубай! Послухаю и буду родыты".(241, с.290)

Календарную привязанность к осеннему периоду имели обряды "похорон" насекомых. Так, чтобы вывести тараканов, хозяйка растапливала печь, согревала кочергу, затем, надев чистую сорочку и распустив волосы, садилась верхом на кочергу и трижды объезжала вокруг дома, читая заклинание. Потом на четвереньках пятилась в хату задом и ставила кочергу крючком вверх в правый угол. Взяв новый кувшинчик, бросала в него заранее пойманных и завернутых в тряпку тараканов и закапывала в сенях у порога жилой горницы, плюнув три раза на место захоронения. Магическое значение имел круг, по которому следовала женщина. Все, что находилось внутри круга, считалось недосягаемым для нечистой силы. Похороны насекомых по окончании летнего сезона были своеобразной жертвой дьяволу. Важный атрибут ритуала – кочерга. Вместе с помелом они служат нечистой силе. Неслучайно для обряда избиралась глухая полночь – время, когда нечисть проявляет себя наиболее активно.(217,с.с. 148-150) Отрезок между кульминационными точками, связывающими темное время суток (от заката до восхода), соотносили с женским началом. В обряде обозначено и место похорон – порог дома. В архаической модели пространства порог разделял мир на "свой" и "чужой". На порог сажали новогодних посевалыциков, чтобы куры охотнее садились на яйца, а "курчата булы чу бати, вухати, та й волохати". Требовалось неукоснительно следовать традиции, в противном случае действие обряда могло оказаться минимальным.

Обряд с жертвоприношением совершался по окончании жатвы и представлял собой "кормление" мифологического существа, изготовленного из несжатых колосьев (Илье "бороду"). (7,с.570) В поминальные дни на могилах раскладывали еду и приглашали покойных разделить трапезу. Ритуальные угощения раздавали детям и "старцам" (нищим). Перед медосбором пчелам давали ритуальный корм, состоящий из белых муравьев, сваренных вместе с засушенной на Рождество Христово щучьей икрой, медом, солью и перцем. Делали это на Аннино зачатие (9 дек. по ст. ст.), Рождество, Крещение Господне, Благовещение Пресвятой Богородицы, Преображение Господне. (178,с.4) Магическая сила ритуала подкреплялась верой в силу Божью и Его святых угодников. Комплекс заклинаний и приговоров, как произведений устного народного творчества, сохранялся еще в начале XX века, пока сохранялись в живом бытовании аграрные обряды.

В системе кубанских календарных праздников более всего был развит зимний комплекс. Зима и особенно декабрь представлялись временем торжества нечистой силы над солнечным светом и теплом. С увеличением света связывались идеи богатства и счастья. Цикл обрядового фольклора состоял из разножанровых произведений, простейшими из которых были детские колядки и щедровки в форме музыкальной декламации.

Магического значения они не имели и были, скорее, просьбой в форме шутки, цель которой – выпросить угощение. Такие песенки нередко заканчивались угрозами в адрес скупых хозяев.(328)

Песни во славу Христа составляли репертуар молодых и взрослых исполнителей. Каждая отдельная группа певцов имела собственную партию.

Пели как однородным, так и смешанным хором. К зимним святкам приурочивалось исполнение духовных стихов, представлявших собой упрощенно-фольклоризованные варианты церковного учения, в основе которых тексты Святого Писания, жития святых, апокрифы. (168, с.244)

Другой тип колядок -благожелания хозяевам по обеспечению богатым урожаем, здоровьем и счастливым браком. Исполняли колядки представительницы женского пола в первые дни Рождества.

Третью группу составляли величания. Назначение их заключалась в оказании магического действия на семейные отношения и домашнюю работу. Характерная особенность величаний – идеализация тех, кому они предназначались. (36,с.121) Хозяина и хозяйку восхваляли за домовитость. Невесту величали как идеал девичьей красоты. Колядки, адресуемые девушкам, лиричны. Возвышение достоинств невесты осуществлялось посредством психологического параллелизма. (186,с.96) Если образ павочки статичен, то образ девушки развивается динамично, постепенно превращаясь в развернутый ряд картин по типу ступенчатого строения. Косвенным признаком, указывающим на позднее происхождение колядок-величаний, бытовавших в конце Х1Х-начале XX веков, являются внутристр очная рифма и сюжет, типичный для свадебных и лиродраматических хороводных произведений.

Четвертую разновидность песен зимнего цикла мы назвали культовыми. К ним относятся те, в которых сохранились следы языческого мировосприятия, например, культ "мудрой козы" и общефольклорного персонажа "сирого вовчука", олицетворяющих борьбу добра и зла. (186,с.95)

С культом плодородия связаны посевальные песни, исполняемые в первый день Нового года:

У поли, поли сам Господь ходыв. Дива Мария ризу носыла.

Ризу носыла, Бога просыла.

Зароды, Божэ, жито, пшеныпю,

Жито, пшеныпю, всяку пашныцю.(347)

Следующую группу составляют песни, изображающие ритуал или призывающие к его исполнению. Метафора, гипербола, сравнение в ритуальных песнях отсутствуют. Пантомима органично сочетается с музыкальным напевом. Своеобразие ритуальным песням придают картины народного быта и развитая система образов.

Ритуальным пением сопровождались "похороны" Костромы, почитаемой язычниками воплощением весны и вечного, земного плодородия. Оплакивание и ритуальный смех должны были вызвать ее благорасположение и помощь.(247,с.185) Бросание на воду венков из незабудок и васильков под пение обрядовых песен входило составной частью в троицкий комплекс.(187, с. 178)

В ритуальных купальских песнях содержится один из древних мифов о близнецах Иване и Марье, именами, которых назван полевой цветок. Согласно преданию, близнецы вступили в кровосмесительный брак. Соблазненный сестрою, брат мстит. Марья просит его посадить на своей могиле полевые цветы.

В купальских песнях, бытовавших на Кубани в конце Х1Х-начале XX века, следы сексуальной языческой свободы отсутствуют. Композиция и стилистика их близка к свадебным лирическим песням. В станице Бекешевской накануне праздника Ивана Купала принято было "уквичать" ветку цветами. После захода солнца девушки, взявшись за руки, водили вокруг нее хоровод и пели. (36,с.с. 127-129) Сюжет другой купальской песни восходит к мифам о неверной жене.(187,с.с. 276-277)

В фольклористике принято различать символику слова, символику а тр и б у -таи символическое действие. В народе вера в могущество заклинаний и заговорного слова была непоколебимой. По мнению простых людей, таинственная сила слова может излечить от болезни, сделать человека счастливым или погубить, препятствовать действиям злых духов, управлять физическими явлениями, творить чудеса.

Обрядовые атрибуты (опредмеченные символы) подразделяются на те, что не имеют аналога в живой природе (маски, одежда ряженых, украшения, праздничные костюмы). Другую группу составляют материальные объекты (растения, животные, природные явления) с присущими им характеристиками: цветом, формой, материалом. (135,с.с. 138-139) Святочная коза, например, была одета в кожух, вывернутый мехом наверх, на голову крепили рожки и приклеивали бороду. Реквизитом посевалыциков служили холщовые торбы с зерном. "Артисты", разыгрывавшие святочные мистерии, одевались в костюмы пастухов, ангелов, волхвов. К Рождеству изготавливали Звезду Вифлеемскую в память о той, что указала волхвам место рождения Сына Божьего Иисуса Христа. Атрибутом в обряде христославления служил вертеп с декорациями и куклами. С ним ходили на святках и разыгрывали сценки рождения Христа, поклонения волхвов, бегство в Египет. В сочельник в красном углу настилали сено и делали "гнэздэчко" (ясли).

Специфический атрибут троицкого комплекса – "дерево" с висящим на нем нательным крестом. Взяв друг друга за руки, девушки становились вокруг дерева. В центр круга выходил один из парней и выбирал девушку. Хоровод с пением двигался вокруг дерева, а пара трижды целовала крест и друг друга. Выходя из круга, назывались, по желанию, кумом и кумой или братом и сестрой. Побратавшийся с девушкой, принимал на себя обязанности охранять ее от уличных обидчиков, быть советчиком при выборе жениха, но сам жениться не мог. В панибратство могли вступать и парни, давая клятву навсегда оставаться друзьями, помогать словом и делом. (225)

Неотъемлемый атрибут календарных праздников – ритуальные блюда. На зимних святках кутью готовили трижды. Провожали ее стрельбой из ружья и битьем палками по заборам и воротам. Масленицу встречали и провожали варениками, блинцами и "ладиками". На Сорок Сороков выпекали "жаворонков", на Вэлык день – "паскы". Троицу, как и пасху, встречали яйцами. Летом из зерна нового урожая готовили хлеб "новину".

Символическое значение придавали травам, цветам, веткам, зернам злаков. Еще до рассвета в первый день Нового года мальчики обходили дворы и "посевали" зерном. В Васильев день (1 января по ст. ст.) Мыланка кропила хаты засушеными васильками. Обычай пришел на Кубань с Украины, где цветок называют "душистым васильком" или базиликом. По преданию, святой Василий Великий при жизни любил полевые цветы и украшал ими келью. Когда открыли гроб с мощами святого, нашли в нем пахучее растение. Тогда его будто бы и назвали васильком. В погребальном обряде василек выполняет ту же функцию, что и церковный ладан. В клечальную субботу (накануне Троицы) до восхода солнца собирали в поле чабрец, любистик, мяту, полынь. Калитки и крылечки украшали зелеными ветками и молодыми деревцами. В Троицын день совершали обряды с венками – символом молодости и чистоты.

Обряды почитания дерева восходят к мифологическому образу мирового дерева. Люди архаического общества верили в сакральность деревьев и боготворили их. В русской мифологии знаком смерти считалась ель, ей приписывалась связь с "нижним миром". Под влиянием западных традиций к середине XIX века ель превратилась в символ Божественного Младенца, воплощение таинства рождения Христа и надежды на вечную жизнь. Символическая соотнесенность елки с Иисусом Христом привела к возникновению в народном сознании восточных славян образа "Божьего" дерева. Созданная усилиями творческой интеллигенции псевдонародная елочная мифология придала празднику фольклорный оттенок. Несмотря на противодействие церкви, новые персонажи – Дед Мороз, Снегурочка, Старый, Новый год и, наконец, сама елка стали атрибутами рождественских и новогодних праздников. Увлечение украшать елку игрушками распространилось среди городского населения в последние десятилетия XIX века. Вершину дерева венчала Вифлеемская звезда.

Игрушки на нижних ветках имели форму астральных и солярных знаков, олицетворявших мироздание.(79, с. 14)

Символ Ивана Купала – цветок папоротника, расцветающий якобы в глухую полночь. Сорвавший цветок понимает разговор животных и трав. Цветение папоротника соотносили и с зимой.(286,с.661) Другой купальский символ – "калыноня" (калина), олицетворяющая женственность, девичью красоту и целомудрие. Ягоды калины соотносились с замужеством. Ветка в купальском обряде выступала в значении, близком свадебному "гилыгу". Песни служили для обыгрывания влюбленных по аналогии с величанием на свадебных вечеринках.(36,с.128)

Знак природных стихий – огонь. Древние мифы приписывали происхождение огня похищению с небес. Особое значение придавалось огню, добытому трением. Согласно древнему мифу, от трения происходило возгорание небесного пламени от рук бога Громовника.(9,т.2,с.18) Из суеверных представлений сложился образ "духа огня", ставшего объектом почитания. Этнографические описания XIX века свидетельствуют о повсеместной распространенности поверий, обрядов и запретов, связанных с огнем. Простой народ считал огонь живым существом и потому всеми силами старался расположить к себе. При устройстве нового жилья непременно приносили с собой старые принадлежности домашнего очага: кочергу, ухват и огонь.(244,с.24-35) В поддержании огня главная роль отводилась женщине. Следы древнего поклонения огню сохранились в обычае, пришедшим из Малороссии: во время сватовства невеста должна была стоять возле печи и в знак согласия на замужество ковырять глиняную замазку. От живого огня зажигали купальские костры. Чтобы очиститься от порчи и сглаза, прыгали через огонь.(36, с. 113) В огне сжигали одежду больных. По народным понятиям, вместе с нею пропадет и болезнь. На печной заслонке давали корм больной скотине. В дни больших христианских праздников жилые постройки окуривали ладаном. Обычай ставить во время грозы "страстную" свечу, указывает на верования в плодоносящую силу молнии, посылающей дожди. "Страстную" свечу зажигали и во время родов. В этом случае плодородная сила небесного пламени переносилась вообще на огонь. В своих заклятиях народ обращался к древнему хранителю домашнего очага "Чур" ("Цур" укр.), чтобы тот покарал обидчиков огнем. ( "Цур тоби, пэк!"). При вспышках молнии и раскатах грома верующие крестятся. Локальное значение имеет обычай дарить узелки с золой незамужним подругам перед свадьбой. От огня свойства плодородия переносятся за золу.

Сакрализация и символическое значение огня отчасти сохранились до сих пор. Символ огня служит внешним выражением общности национальных чувств. Огонь зажигают в дни больших торжеств и в местах захоронений погибших в годы войны.

Древний славянский культ – поклонение земле. Во время споров клялись и ели землю. Отправляясь в дорогу, брали с собой горсть родной земли. Свою территорию (двор, улицу, станицу, родину) защищали.

Великий четверг кропили жилища, купались и поили родниковой водой больных. В Ейске на Аграфену Купальницу молодежь до захода солнца купалась в море и лимане. Согласно архаическим славянским воззрениям, солнце по вечерам погружается в морские воды, а утром, умывшись, вновь предстает чистым и свежим. Воду почитали живым соком, дарующим жизнь и плодородие.

На Троицу принято было водить "кукушку", которую изображала девушка, украшенная цветами и растительностью. Вероятно, кукушка осмысливалась как воплощение природы в образе птицы. Образы любовной пары – Мыланки и Василя – встречаются в новогодних щедровках.(169,с.263)

Неотъемлемая часть календарных обрядов – пляска. Для импровизаций святочной козы характерны вихляния корпуса, угловатые движения рук, прыжки, напоминающие движения животного. Ряженая толпа создавала сложную хореографическую мозаику. "Музыкой" служили звон, лязг, стук печных заслонок, коровьих ботало, крышек от кастрюль. Оглушительная какофония соответствовала дисгармонии пластики ряженых. В танце каждый мог проявить свою индивидуальность. Хореография святочных ряженых по своей природе архаична. По представлениям народа скакать могут нечеловеческие, зооморфные, демонологические существа. Отсюда выражение: "скакать как коза", то есть вести себя нелепо.(95,с.85-95)

В хороводах, приуроченных к Троице и "Костроме", воплощалось главное свойство сложных жанров – синкретичность. Танец, как, впрочем, ворожба, игры, изменение внешнего облика считались церковью бесовством. Для того, чтобы очиститься от греха, на Богоявление купались в "иордани" и рисовали кресты на стенах домов.

Деструктивное поведение, формировалось спонтанно, но все же имело тесную связь с обрядом. Изживание молодежной агрессии происходило с помощью игр и забав, выходящих за рамки установленных обществом порядков и правил. (51-52) Этот тип поведения был распространен как в западном, так и восточном географических ареалах.

С календарным годом связаны верования в магию начала, а также обязательные и желательные ритуалы начала. В первый день нового года в дом должен войти мужчина, тогда весь год хозяевам будет "в руку". Чихнувший за праздничным столом получал от хозяина подарок. В сочельник, прежде чем внести в хату сено, детей сажали на трех порогах и просили "поквохтать", чтобы куры хорошо неслись.

По погоде в первый день года делали прогноз на предстоящий период. Если на новый год ветер и туман – год будет неурожайный. Заморозки и снег с Покрова обещали безвременную зиму, а до Дмитрия (26 октября по ст. ст.) – непостоянную и гнилую. 1 июня в "девятую пятницу" не работали, боялись градобития. Ненастье несла "сухая бабка". (217, с.с. 141-143)

ноября в день святых покровителей свадеб Козьмы и Демьяна устраивали "курячий" праздник (делали "складку"). Любые понедельник и пятницу считали несчастными днями. Понедельник – день тяжелый, а в пятницу, если начнешь, то никогда не закончишь дело. Магическими считались числа один, три, семь, девять, двадцать семь, семьдесят семь.

Любой ритуал предполагал наличие лиц, его совершавших. Главным распорядителем святочных торжеств был старший мужчина – хозяин дома. Мальчики, подростки и парни пели псальмы про Страшный суд, Божие наказание, про искупление грехов. Они же разыгрывали рождественские инсценировки и "посевали". Девочки и невесты на святках колядовали, а на Троицу носили дубовую ветку, призывая весну принести дождевые тучи. Новогодние обряды с козой и кобылой были исключительной привилегией юношей и подростков. В "кумлении" и "крещении" кукушки участвовали молодежь и дети обоего пола. Пасхальные яйца катали на могилах взрослые казаки и казачки.

В XIX – начале XX веков в сельской местности зимние святки отмечали на всей территории Кубанской области по установившимся традициям. Началом святого вечера была кутья. До первой звезды ничего не ели, "чтобы скотина летом не хромала". Вся семья и отдельно живущие родственники собирались к старшему мужчине рода. Канун Рождества проходил в торжественном спокойствии. Веселья не устраивали. Утром мальчики "рожествувалы": декламировали вирши, носили Звезду, устраивали вертепные представления. После возвращения из церкви обедали. Первыми разговлялись девушки, "чтобы овцы больше ярок котили".

На Богородицу (второй день Рождества) служили молебны, устраивали поминальные обеды, давали милостыню нищим. Девушки собирали складку. Днем позже была женская складка. В ней принимали участие и мужья. Ретроспективный анализ сообщений, касающихся коллективных трапез на второй и третий день Рождества Христова и в день рождения Пресвятой Богородицы, дает возможность предположить, что этот специфический обычай имел отношение к языческому культу плодородия и одновременно знаменовал утверждение солидарности членов сельской общины. В процессе эволюции языческий ритуал испытал на себе влияние христианской культуры и в трансформированном виде вылился в коллективное благодарение повитух.

В богатый вечер (31 декабря по ст. ст.) щедровали и водили "козу". 5 января весь день постились. После церковной службы пили свяченую воду, брызгали ею в хатах. Как и в сочельник, садясь ужинать, звали Мороза, а после изгоняли его.(36, с.117-124)

Образ ожившей "ледяной девушки" Снегурочки вошел в фольклорную традицию в конце XIX века, однако корни его уходят в славянскую мифологию. В дохристианской Руси языческих идолов изготавливали не только из дерева, но из снега и льда. По сказке А.Островского, написанной в 1873 году, Снегурочка была дочерью Мороза и Весны. Пьеса со временем фольклоризовались, образ загадочной девочки вошел в сказочную прозу и народный быт.

В ходе слияния западноевропейских и русских народных верований произошло оформление образа Деда Мороза. Искусственно сконструированный персонаж наделили подобно любому другому мифологическому герою характерной внешностью и атрибутикой. Это был старик с белой бородой в шубе и шапке, с мешком и палкой в руках. Определяющими чертами характера его стали доброта и щедрость. До революции псевдонародный персонаж укоренился в городской традиции. (78, с.253-258)

Традиционная кубанская Масленица делилась на три периода: "встреча"-понедельник, "разгул"-четверг, "прощение"-воскресенье.(36, с. 124-127) Первые дни проходили в обильной еде. После обеда выходили на улицу. Женщины вязали молодым парням и девушкам "колодки", чтобы те не висели грузом на шее родителей и создавали свои семьи (обряд переходного периода). Массовым зрелищем и развлечением служила вольная джигитовка. В "прощеное" воскресенье просили друг у друга прощения, считая, что делать это нужно потому, что конец света наступит под первый понедельник Великого поста.

Для православных верующих пост был временем совершенствования духа и обуздания плоти. В течение семи недель молились, пели церковные песнопения, ели постную пишу. Особо почитаемый день – Полукрестье (середина поста). В этот день из теста пекли кресты. На шестой неделе в воскресенье освящали в церкви вербу, хлестали друг друга веточками и приговаривали: "Верба хлещет, бей до слез". В первый день выгона скотины на пастбище годовой вербой, смоченной святой водой, окропляли скот и опускали в пойло. На Страстной неделе в Чистый четверг до восхода солнца купались в родниковой воде, почитая ее как целебную.

Остатки коллективной магии сохранялись в весенних песнях с характерным "гуканием" (гукать – звать). Пением закликали весну, тепло и хороший урожай. (304, с. 16-17)

Народными обычаями и поверьями сопровождалось празднование Светлого Воскресения. Разговлялись освященными пасхами, яйцами, солью, пшеном, житным хлебом, мясом. Дети бились крашенками "навбитки", катали по желобкам с горки, "ставили на сажени", стараясь попасть своим яйцом в чужое на расстоянии. Молодежь начинала "улицу" хороводными играми в "козла" и "просо".(142, с.695) Пели припевки, называя по именам влюбленных. При встрече христосовались и обменивались крашенками. Яйцо от первого христосования считали "наисвященнейшим" и хранили целый год. Народ был убежден, что с ним можно узнать колдуна, который, будучи на пасхальной службе, обязательно повернется спиной к алтарю. Тем, кому случалось умереть на Пасху и до Вознесения, в гроб клали яйцо. Существовало поверье, что такие люди непременно попадут в рай.

Первый вечер Светлой седьмицы заканчивался молодежной складкой, седьмой по счету (счет велся с "курячей" складки 1 ноября). На второй день пекли блины, варили вареники и раздавали нищим. На третий день делали "жиночу" складку.

Последующая неделя называлась "родительской" или "проводами". В народе всех умерших естественной смертью называли "родителями". Отсюда обычай сеять на могилах траву "материнку" (чабрец).

Завершала весенний цикл аграрных праздников Троица. Ей предшествовала "клечальная" неделя (клечальни – ветки и молодые деревца). Народ верил, что души покойников приходят домой на Троицу и прячутся в зелени. Считалось большим грехом не украсить хату. Эту неделю называли еще и русальной. По понятиям простых людей, при столпотворении Вавилонском Бог наказал дерзнувших проникнуть в тайну Его величия тем, что смешал языки. Кто находился в доме, стал домовым, в горах горным, в лесу лешим, в воде русалкой. В лучшую часть года от Пасхи до Петрова дня русалки странствуют по берегам рек, избирая для развлечений и ночлега ветвистые деревья. По другому преданию – это родившиеся мертвыми младенцы женского пола, утопленицы и умершие без крещения. Русалки обладают вечной юностью и красотой. Накануне праздника в субботу они бегают во ржи и, хлопая в ладоши, приговаривают: "Ух, ух! Соломенный дух! Мэнэ маты народыла, нехрещену положила!"

Русалки особенно опасны до Ивана Купалы.(241,с.337) Троицкий комплекс состоял из коллективной трапезы, верований и магических действий с растительностью, русалками и птицами, обычай кумовства и панибратства.

Купальская ночь проходила в обрядах и игрищах. (36, с. 127-129)

На Ильин день (20 июля по ст. ст.) совершали крестный ход к святым источникам и, если была засуха, молили о дожде. Святому Илие приписывалась роль целителя. В библейской легенде Илия оживил сына вдовы и предсказал смерть Охозия. Эти эпизоды получили толкование в фольклоре, где образ Илии складывался на основе языческих верований и церковных догм. С одной стороны, он милостив, податель благ, а с другой, грозный громовержец, карающий и немилосердный. С Ильина дня не купались. Объясняли по-разному: "можно заболеть или утонуть", "в воде нечисть заводится", "вода холодеет". Ильинские ночи называли "воробьиными" оттого, что в ненастную погоду, когда гремят раскаты гром, слабые воробьиные сердца не выдерживают и разрываются. На Илью не работали – боялись быть убитыми молнией.

К Преображению Господню (6 августа по ст. ст.) приурочивались охранительные обряды пасечников. По окончании литургии освящали мед. Существовало поверье, что до яблочного Спаса нельзя есть плоды, особенно женщинам детородного возраста, иначе родятся мертвые дети.

Осенние праздники начинались с Семенова дня (1 сентября по ст. ст.) "похоронами" насекомых. 8 сентября на Рождество Богородицы женщины, имевшие детей, носили повивальным бабкам дары. Бездетные заказывали церковные службы и просили бедных помолиться за них Богородице, а после звали на обед. Широко отмечался праздник Воздвижения (14 сентября по ст. ст.). Согласно традиционным верованиям, в этот день земля "сдвигается", уплотняется и все гады до весны исчезают. Чтобы избежать укуса змей, читали молитвы и заговоры. Покров (1 октября по ст. ст.) считался покровителем свадеб. Спозаранку девушки бежали в церковь поставить свечку, чтобы той же осенью выйти замуж. По вечерам устраивали молодежные посиделки. Параскеву Пятницу (28 октября по ст. ст.) особенно чтили замужние женщины, давая обеты и моля об избавлении от несчастий. С этого дня начинались женские зимние работы.

Календарные праздники, отмечаемые на территории Кубанской области, были в общих чертах схожи, но существовали и локальные традиции. К ним можно отнести обычай делать чучело медведя на Масленицу и петь веснянки в цикле весенних праздников. В станице Удобной на Троицу девочки 8 лет и старше водили "камаря" с "камарихой", одетых женихом и невестой.(220,с.18) В Щербиновском районе в троицком обряде участвует "брачная" пара, украшенная полевыми цветами. "Молодую" зовут "Хоха", молодого – "Хомына" (Фома). Сопровождающие пару "гости" поют и обыгрывают действие. (311) Игры в "свадьбу" является остатком древних представлений о связи сил плодородия природы и человека. Находясь в состоянии живого бытования, земледельческие обряды объединяли и организовывали жизнь сельской общины. Максимально насыщенными были зимний и весенний период, летние и осенние праздники отмечали не столь широко. Ядро народной философии составляли архаические представления и Православная вера. С конца XIX века обрядовые традиции стали постепенно разрушаться.

Раздел 2. КАЛЕНДАРНЫЙ ОБРЯДОВЫЙ ФОЛЬКЛОР В ЭПОХУ СОЦИАЛИЗМА И ПОСТСОВЕТСКОЙ ИСТОРИИ

С приходом к власти партии большевиков календарные и религиозные обряды оказались в состоянии блокирования и запрета. Развернувшаяся под руководством партийных органов антирелигиозная пропаганда была направлена на воспитание у населения атеистического сознания. В крае по состоянию на 1 мая 1938 года действовало 889 союзов воинствующих безбожников с количеством членов 22547 человек. Выступая на партийной конференции 10 июня того же года, секретарь Краснодарского крайкома ВКП (б) Л.П. Газов сказал, что в этой работе много кампанейщины и она только начинается. Перед партийными активистами была поставлена задача – в ближайшее время добиться решительного перелома. (125,с.497)

Отделение Православной Церкви от государства имело бы еще большие катастрофические последствия, если бы не усилия старших поколений по сохранению и передаче молодежи духовного наследия предков. В условиях масштабной атеистической работы произведения духовного содержания (притчи, христианские легенды, духовные стихи) стали для верующих одним из немногих способом выражения религиозных чувств, а для новых поколений средством приобщения к православным традициям прошлого. В народной памяти сохранялись величальные колядки зимнего цикла с традиционными обращениями к хозяевам двора. (170,с.290; 186,с.с.90-94; 187;146-148;157-162;165) Объекты величания не только "паны-госпожаны", но и сами праздники. Во множестве вариантов разработана тема прихода Рождества, Васильева дня и Крещения Господня с традиционным припевом:

Радуйся, возрадуйся зэмлэ,

Сын Божий народывся. (352)

Заклинательные песни, имеющие простейшее композиционное строение в форме монолога, представлены императивом. Музыкальные напевы состоят из несложных попевок, заключительные строфы звучит как словесные приговоры.

Новогодние величания за последнее столетие почти не изменились. В них чаще всего фигурируют те же традиционные персонажи – Мыланки и Васыля. Жанр испытал на себе не только влияние евангельских историй, но и народного быта.(170,с.с. 162-164) Детские песни имеют простейшие музыкальные мелодии, взрослые – куплетную форму с развитым мелодическим рисунком. (170,с.165)

В песнях зимнего цикла местом действия выступает чистое поле, означающее белый свет, противостоящий иному потустороннему миру. Этот общефольклорный мотив встречается в обрядовых и эпических песнях, а также в сказочной прозе. Обрядовые песни, в большинстве своём, представляют собой обращения-монологи в сочетании с повествованием. Рифма организует и скрепляет словесный текст. Если в прошлом благожеланиям приписывалось магическая роль, то современные информаторы рассматривают их лишь как праздничные поздравления. (314)

Из обрядов зимнего цикла в бывших черноморских станицах сохранились сценки ряженых с "козой". Помимо традиционной части включены в них и новые элементы: переодевание в "цыганей", "доктора". Игровую часть попеременно исполняют парни и девушки. Пение перемежается диалогом гостей и хозяев дома. (170,с.152; 186,с.95)

Важная часть карнавальных увеселений – смеховые зрелища. Так, чтобы "оживить" святочную козу, одному из участников представления предлагается подуть "мёртвому животному" под хвост. Произведения, унаследовавшие приёмы народного балагурства, продолжают активно бытовать и сейчас.

Песни и ритуалы зимнего цикла сохранились в памяти людей преимущественно старшего поколения. Сегодня их исполняют, большей частью, участники самодеятельности. "Рожествуют" 7 января, "щедруют" и "посевают" в старый Новый год /14 января/.

С началом антирелигиозной пропаганды в 1927 году Дед Мороз был признан "религиозным дурманом". Гонения на него и на елку продолжались до 1935 года. В канун 1936 года ЦК ВЛКСМ принял решение о проведении новогодних праздников с елкой для детей. В предвоенные и первые послевоенные годы елку устанавливали в общественных местах, затем снова она стала атрибутом частной жизни.

Сегодня Новый год – один из немногих календарных праздников, сохранивший некоторые черты древнего ритуала. В традиционных обществах праздник знаменовал переход от старого к новому миру и сопровождался обрядами и игрищами ряженых, обязательная составляющая современных новогодних увеселений – карнавалы с масками, костюмами, фейерверками. "Белые снежинки" символизируют свет и женское начало, образы "зайчиков" согласуются с мужским символом (по аналогии со святочными хороводами и играми). (79,с.14) Полярный им мир представлен темными силами – образами "чертей", "серых волков" "барабашки", "лешего". По представлениям человека архаики, ушедшие в мир иной способны обеспечивать живых счастьем и благополучием.

"Антиповедение" участников карнавала есть не что иное, как отражение элемента оппозиции "игровое – серьезное". Смысл театрализации понятен лишь в сопоставлении с мифом.

Стихию зимнего холода, мир смерти и ушедших предков олицетворяет Дед Мороз, который приносит подарки и может выполнить любое желание. В новогоднюю ночь ждут чуда не только дети, но и взрослые. Обычаи накрывать обильные столы и одаривать друг друга подарками можно трактовать как сохранившуюся в овеществленном виде продуцирующую магию и, одновременно, как обновление и укрепление родственных и дружеских отношений.

Трактовка образов Деда Мороза и Снегурочки получила развитие в последние годы XX столетия. Город Великий Устюг получил название родины Деда Мороза, там устроена резиденция сказочного персонажа. Для его постоянной спутницы Снегурочки в подмосковном городе Абрамцеве сооружен символический терем, где она может жить круглый год, вести переписку, принимать гостей. Сказочная героиня получила "родовую" прописку потому, что в Абрамцеве у художника В.Васнецова родился образ Снегурочки, там же им были созданы декорации к первой театральной постановке. В Абрамцеве на сцене домашнего театра С. Мамонтова впервые прозвучала одноименная опера Н. Римского-Корсакова.

В советские годы Масленицу переименовали в Проводы Зимы. В сельской местности организацией праздника занимались местные органы власти, работники досуговых и образовательных учреждений. Изменения существа древнеславянской Масленицы и православного Мясопуста повлекли за собой образование иных, нетрадиционных атрибутов и персонажей праздника. Гостей ждут ряженые, скоморохи, Зима, Весна, Снежинки, Дед Мороз, Снегурочка. Открывает праздник глава администрации или ведущие, которые зачитывают "наказы" и подносят хлеб-соль Весне. Театрализованные представления с участием коллективов художественной самодеятельности заканчиваются сжиганием соломенного чучела. В современный праздник входят спортивные состязания, конкурсы частушечников и танцоров. Обильные застолья с блинами и варениками, хороводы, православный обычай просить прощение перед Великим постом, обрядовые песни в организованных формах праздника отсутствуют. В семьях, где есть верующие, сохранились обычаи принимать гостей и раздавать нищим милостыню.

В советское время соблюдение постов считалось личным делом каждого. Программы радио, телевидения, учебно-воспитательная и культурно-массовая работа школ, клубов и Домов культуры строились без учёта традиций Православия. Во время постов играли свадьбы, устраивали концерты и вечера танцев. Начиная с 70-х годов, 1 апреля стали ежегодно проводить день смеха.

До 1943 года Пасха была под официальным запретом, но в быту обычаи продолжали сохраняться. Хранителями традиций оставались люди старшего поколения. Обычай в день Святого Воскресения ходить на кладбище и устраивать на могилах обеды бытует до сих пор. Начиная с 90-х годов, в праздничных богослужениях всё большее участие принимает молодёжь.

Троицкие обряды кумления, завивания венков, крещения кукушки и др. из быта исчезли совсем. Увидеть их можно лишь в исполнении профессиональных и самодеятельных коллективов.

Календарную приуроченность имели в прошлом производственные праздники и обряды. В первый день сева на восходе солнца, помолясь и сделав первый круг на поле, садились завтракать: съедали крест, выпеченный на Полукрестье, остальные оставляли на меже. Всеобщим весельем заканчивалась уборка урожая. После завершения жатвы оставляли несжатым небольшой участок с завитыми колосьями как благодарность земле и святым-покровителям за урожай и сохранение плодоносящей силы в следующем году. В Закубанье по окончании ломки табака лентами и цветами украшали самый большой стебель, а из листьев делали папушу и с песнями несли хозяину плантации. За них получали выкуп и угощение.(23,с.83-84)

В годы коллективизации и после нее начало полевой кампании отмечалось смотром сельскохозяйственной техники. На митинге звучали слова напутствий хлеборобам. Лучшему механизатору поручалось проложить первую борозду. В поле выезжали с плакатами и транспарантами. После окончания посевной и уборочной передовикам вручали почетное знамя, денежные премии, вымпелы и грамоты. Гуляния с участием самодеятельных артистов проходили на улицах, площадях и в Домах культуры.

Купальские обряды из быта исчезли окончательно. В последние годы работники культуры пытаются закрепить зрелищные традиции, наполнив их новым содержанием. В городе Новороссийске, например, праздник проводят на главной площади, где фольклорные ансамбли изображают сцены с Аграфеной Купальницей и Иваном Купалой в окружении купалинок. Катание горящих колес, скакание через костры, завивание венков, массовое купание исполняют участники самодеятельности и зрители в строгом соответствии со сценарным и режиссерским планом. Имитация проделок "нечистой силы", всеобщая вакханалия – специально разыгрываемое действие, ничего общего не имеющее со спонтанными проявлениями творческой энергии масс.

В советское время традиции Ильина дня практически забыты. В народе помнят лишь запрет купания. Не отмечаются и осенние праздники Воздвижения, Покрова и Параскевы Пятницы.

Развитие системы культурно-просветительных учреждений в годы советской власти привело к ослаблению влияния улицы. Постепенно вышли из культурного обихода хороводы, сопровождавшие аграрные праздники. Вместе с ними стали исчезать сами праздники и обрядовый фольклор.

Попытки сохранить традиционный фольклор были предприняты в 1968 году, когда при краевом Доме народного творчества открыли фольклорный кабинет и возродили фольклорные комиссии при методкабинетах РДК. В газетах "Советская Кубань" и "Комсомолец Кубани", на краевом радио и телевидении транслировались передачи, адресованные руководителям художественной самодеятельности. Начиная с конца шестидесятых годов, ежегодно в городах и станицах Краснодарского края проходят фестивали "Кубанская музыкальная весна". (305) К созданию праздничных театрализацией привлекали профессиональных драматургов и режиссеров, которые, игнорируя местные традиции, вырабатывали сценическую манеру, несвойственную истинным носителям традиционного фольклора.

Социалистические праздники состояли, как правило, из официальной части (торжественное собрание) и тематической (концерт или театрализованное представление) с декоративным оформлением в виде партийной и государственной символики. Новые советские обряды включали вручение правительственных наград и первой получки, посвящение в хлеборобы и механизаторы, присвоение почетных званий победителя социалистического соревнования, рационализатора, наставника, ветерана труда, проводы на пенсию. Насаждение псевдонародных форм осуществлялось государственным аппаратом идеологов и культработников. Парки культуры и отдыха, ДК, представлявшие собой замкнутые пространства, предназначались для организованной и контролируемой общественно-праздничной деятельности. Свойственное человеку стремление освободиться от будничных настроений оборачивалось закрепощением. (219,с.с.523-524)

Популяризацией кубанской календарной обрядности в постсоветский период занимаются самодеятельные и профессиональные коллективы. Организация смотров и фестивалей народного творчества в ряде случаев позволяет демонстировать отдельные образцы обрядового фольклора со сцены, вместе с тем, сценарии и концертные программы, составленные без опоры на традицию, лишают зрителей возможности познакомиться с местной фольклорной спецификой. В современных праздниках почти не осталось места для творческой импровизации масс. Им чаще всего отводится роль пассивных потребителей. Участие в увеселениях стало личным делом каждого.

На рубеже XX – XXI веков "Хэллоуин", давно ставший на западе частью праздничной индустрии, завоевывает и российское пространство. Молодежь, надев карнавальные маски и костюмы, беснуется всю первую ноябрьскую ночь. Россиянам магический смысл древних увеселений кельтов неизвестен, привлекает скорее возможность реализовать себя в коллективной игре. Благодаря средствам массовой информации приобретает популярность католический праздник – день святого Валентина, праздник всех влюбленных.

В эпоху глобализации этнические и религиозные составляющие празднеств стираются. Возрождение традиций народных гуляний возможно не только в рамках сценических форм, но и в их исконных, аутентичных формах. Личная мотивация является источником и движущей силой социально-культурной активности человека. Культурные потребности, лежащие в основе мотивации, составят базу творческой активности во всех ее появлениях. Культурная политика должна быть направлена на возрождение культурного потенциала региона, стимулирование инициатив, создание условий для самовыражения и самореализации каждого. Необходимость перехода традиционной культуры в режим самоорганизации и саморазвития наиболее полно отражает сущность этого явления. Деполитизация фольклора означает идеологическую автономность субъектов культурной жизни от государства.

Раздел 3. ЗАГОВОРНО-ОБРЯДОВАЯ КУЛЬТУРА

Архаические культы восточных славян пронизаны общей идеей смерти. Архетип смерти имеет отношение к культу Солнца и Луны, поэтому неслучайно многие магические действия привязаны к лунному календарю и солнцестояниям. Архитепические переживания смерти обнаруживаются в культе инициации. Посвящение обязательно включало акт символической смерти. Новое рождение, с которым отождествлялось посвящение, имело точку перехода через смерть-небытие. Смерть есть рубеж, преодоление которого необходимо для того, чтобы войти в новое состояние. Превращая смерть в обряд перехода, человек архаики пытался победить ее, видя в этом начало нового существования.(293,с.118)

К ушедшим в мир иной всегда относились со страхом. Культ предков включал различные формы поколения и умилостивления. Предполагалось, что мертвые способны не только на благо, но и зло. (239,с.308) Переход из одной жизни в другую сопровождался ритуалами проводов и превращений. О том, как умерший, превратившись в огненного змея, являлся жене в обличий живого человека, народное предание гласит следующее. Целый год летал змей, пока она не забеременела. Побудет до первых петухов и опять улетит. Знающие люди научили ее, что делать. "Змей плюнул и задом стал к печи отходить. Она вцепилась в него и просит: "Покажи спину, я узнаю, муж ты мне или нет". Змей бросился в трубу и с тех пор не бывал.(217,с. 118-119)

По народным представлениям, контакт с существами нечеловеческой природы умеют устанавливать колдуны и ведьмы. Они же способны принимать обличье волка, кошки, собаки, ужа, жабы, змеи и т.д.(217, с. 129) Нечисть бродит по земле с полуночи и до первых петухов. По народным поверьям, ведьмы доят чужих коров и, обпившись молоком, обмирают. Тогда на землю обрушиваются ураганы, смерчи и землетрясения. Ведьмы и колдуны могут делать окружающим и другие "капости" (пакости). Со слов станичниц, Л.К. Розенберг в начале XX века записал следующее. Однажды дала соседка деду свежую выпечку, а сама ушла со двора. Видит дед, а вместо "перепички" в руках у него – дымящаяся куча коровьего помета.(217, с.130)

Колдуны и ведьмы способны портить скот. Лечение домашних животных основывалось на законе соприкосновения (контагиозная магия). Хозяйки, выдоив остатки молока, наливали в сковороду и ставили на горящие без пламени угли. Затем, взяв в руки нож и, окропив Богоявленской водой, резали и кололи молоко. В тех местах якобы появляется кровь ведьмы. Каждый укол отзывается в теле нестерпимой болью. Ведьма обязательно прийдет и будет молить о прощении.(217,с.128)

По народным поверьям, апотропейной силой обладает борона, под которую необходимо лечь, чтобы увидеть ведьму и наказать за проделки.(7, с.575) Если кто-либо захочет повелевать ведьмами, должен в последний день Масленицы оставить на ночь во рту кусочек сыра, утром вложить его в прорезь ладони и подождать пока кожа зарастет. В первый день Пасхи можно увидеть в церкови ведьм с подойниками на голове – они будут умолять, чтобы отдали сыр.(7,с.с.575-576)

Народ верит, что ведьмы и колдуны знаются с дьяволом. Чтобы дьявол навсегда поступил в услужение, ему дают расписку, написанную собственной кровью. Место обитания нечистой силы – "нижний", подземный мир. Распространено представление о черте в образе вихря, кружащегося по земле; если бросить нож в середину воронки, на лезвии покажутся капли крови.

Для наказания черта Бог создал Гром. Господь посылает громовые стрелы, стараясь убить "неумытого" (черта), прячущегося среди ветвей деревьев, в домах, в телах животных и человека. Стремясь уничтожить его, Бог не щадит ни растения, ни жилища, ни людей. Пораженный стрелами человек, идет в царство небесное, получив прощение во всех грехах.(36, с.144-145)

К проделкам колдунов и черта относили заломы на хлебных нивах. Народ верил, что если из такой пшеницы испечь хлеб, можно умереть. Оберегом служила молитвы "Да воскреснет Бог" и "Отче наш", читаемые на заре в пост с конца в обратном порядке, пятясь задом. (217,с. с. 19-24)

Действуя во вред человеку, колдуны и ведьмы нарушают мировую гармонию. Владея секретами черной магии, они имеют огромную власть над людьми: насылают порчу и мор, мстят тем, кто относится к ним без должного уважения. Нанести вред могут из корысти, за плату. В результате ссорятся некогда дружные родственники и соседи, супруги теряют способность к деторождению, богатые разоряются. Народные предания гласят, что колдуны могут в отместку передать роды от распутных женщин… мужчинам. "Ночью Михей изаходился рожать. Три дня ревел, как бык. ..разродиться не может. Спасибо привезли знахаря. Он тот час смекнул, в чем дело…. Наговорил воду, дал выпить. Через час из Михеева живота пар пошел".(210)

Искусством чародейства овладевал тот, кто отрекался от Бога и передавал себя во власть дьявола. Колдунов делили на сильных и слабых.

Чтобы избавиться от козней слабого искали сильного. Колдовскими средствами служили вода, спиртное, шерсть, носовые платки, рубашки и пр.(209) Заговоренные вещи закапывали во дворе жертвы, дарили, оставляли на дороге, не всегда зная, кому они достанутся. Жертва, выпив наговоренную воду или взяв "поклад", могла сделаться "икотницей" (кликушей). Колдун способен сделать "спорченной" любую здоровую женщину и даже мужчину.(217,с.с. 185-189) Икотников отчитывали в церкви или обращались к сильному колдуну. "Пособием" для чародеев служила книга "Петромила". "Из этой… книги он прочитает, бывало и "всякую планиду расскажет, и все, что хошь изделает… Та книга – старая-престарая червями объеденная. И бумага не нонешняя, а как будто кожа гладкая…".(209) Сверхзнание могло явиться магу неожиданно извне.

Старые колдуны, умирая, передавали свою науку родным или даже случайным людям. Для этого достаточно лишь прикосновения руки.

Подозреваемых в бездожии "заложных" покойников и "облакопрогонников" обливали водой, рушили на крышах печные трубы, боясь, что те заморят людей и скотину. (166)

Если колдуны свое порочное ремесло прятали, то знахари лечили открыто: без молитвы и креста к делу не приступали. Читая тайные слова шепотом, полагали, что заговоры потеряют силу, если будут услышаны кем-либо. Среди знахарей были "специалисты" разного профиля. Женские и детские болезни лечили бабки.(84,с.21-37) Мужчины врачевали боли в суставах, пояснице, правили кости, выгоняли лихорадку. Заговорами оберегали домашний скот, останавливали кровь, отвращали от пьянства, лечили порчу и сглаз, болезни желудка, простуду.(269) Знали "тайные слова" от диких зверей, от пули, шашки и копья.(54, с.267) Заговорами регулировали любовно-брачные отношения.(54,с.271) Тайные заклинания помогали посвященным находить подземные клады. В их поисках использовали змей, которых народ считал солярными существами, способными беспрепятственно проникать в подземные царства. В 1901 году корреспондент газеты Кубанские областные ведомости Г.Маликов сообщал, что на хуторе Каменномостском Майкопского отдела появился маг, имевший при себе двух гадюк. Хозяин кормил их хлебными крошками и после остатки пищи доедал. Это стало поводом к заключению, что маг – "шайтан". Чародей занимался раскопками древних курганов. Если раскопка обещала быть успешной, псалтырь и ножницы при прочтении псалма, обращались сами собой на восток. По словам хуторян, труды мага не оказались напрасными. Ему удалось выкопать золото. Никто не решился помешать "археологу", так как тот заранее предупредил, что напустит змей полную хату или выморит скот.(154)

Корни представлений о защитных свойствах заговоров уходят во времена первобытной истории. Простой народ верил, что всякое зло имеет своего царя или царицу и пребывает в глухих местах, где петухи не поют и не ступает нога православного человека. Для народных верований характерна персонификация болезней. Так, из 77 разновидностей лихорадки большинство знахарей лечили лишь семь самых страшных "сестриц", обитающих в сырых местах и появляющихся в полночь. Народная фантазия создала их в облике девушек в белых рубахах и с распущенными волосами.(217, с.с.88-89)

Традиционные формулы заговоров начинались с обращений или требований: "Заря, зарныця, Божа помощныця! Освяти своими лучами орданьску воду". "Гей кынь, нечыстый, из (имя рек) опой, та не будэ ему тоди. Опою ни в ричках, ни в балках, ни в озэрах". (от пьянства)(269)

Заговоры испытали на себе сильное влияние Православия. Знахари обычно начинали и заканчивали лечение словами молитв "Отче наш", "Во имя Отца и Сына и Святого духа". Чудесными спасителями считались святые Петр и Павел, Исаакий, Пантелиймон, Варвара, Екатерина.

Императивные заговоры обращены к объекту воздействия и выражены в повелительном наклонении. Структурная композиция заканчивается требованием. На императиве строятся как зачины заговоров, так и эпическая часть. В общей структуре требование доминирует.

Особенность художественного стиля традиционных заговоров – наличие "сквозного симпатического эффекта" (193,с. 89) – неоднократно повторяющихся эпитетов, используемых для характеристики симпатических средств: "железное", "золотое", "огненное", "белое". "… На том море -океане стоит столб каменный, на том столбе каменном стоит муж каменный, надевает рубашку каменную на раба Божия…". (77) В заговорной поэзии нередко встречается полилогия – ступенчатое строение текста. Один из распространенных мотивов – остановка кровотечения с помощью шитья. Традиционные заговоры содержали запреты, налагаемые на те хозяйственные работы, которые не следует выполнять в воскресенье до восхода солнца. Наказание ждет всех, кто в день отдыха православных рубит дрова или сеет муку.

Для текстов, сопровождающих ритуал, характерен императивный тон, вызванный стремлением запугать, подчинить своей воле и уничтожить смерть или болезнь. Специфическим способом внушения служило многократное повторение заговорных формул в сочетании с материальными (вода, хлеб, кожух) и ритуальными формами магии (окуривание, умывание, сбрызгивание, зализывание, сплевывание, загрызание). Каждый знахарь знал и пользовался только ему известными тайными приемами. Одни наговаривали воду и давали больному. Другие выплескивали на перекресток, считая, что вместе с водою уйдет и болезнь.(325) Примером сложного по структуре ритуального действия можно считать лечение "морщий-заключки". Для выполнения процедуры требовались определенные магические и актерские навыки. Больного ребенка ставили в проем двери и знахарка, приставив поверх его головы долото, ударяла по нему деревянным "ополоныком" (половником), затем делала отметки под ногами и вытянутыми руками, одновременно читая заговор. По народным понятиям, когда больной перерастал обозначенные границы, то, якобы вновь рождался для новой жизни, но уже здоровым.(217,с.с.74-78) В ритуале "запекания" болезни, описанном Л. К. Розенбергом, ярко проявляется драматургическая основа действия, где слово и акция выполняют знаковую функцию. Лечение сопровождалось диалогом знахарки и матери ребенка и основывалось на веровании в очистительную силу огня. Сцена купли-продажи больного указывает на связь с обрядами жизненного цикла. Выкупая ребенка, мать как бы ограждала его от враждебных сил. Возвращение больного через окно продиктовано было желанием обмануть смерть. Магические слова, движения, реквизит, руководящая роль "режиссера" не были рассчитаны на зрительское восприятие. Ритуал имел самодавлеющее значение и возникал как единая структура, в которой магия предметов, действа, ритма, слова слиты воедино и несут еще и эстетическую нагрузку. (217,с.с.78-79) В практике народных целителей магическое свойство приписывалось симпатическим средствам (костям, кольцам, цепочкам, ниткам, веревкам, камням, булавкам и пр.).

Обереги носили на теле или прикладывали, полагая, что болезнь исчезнет.(217;с.с.220-223)

Некоторыми тайными приемами владели не только знающие, но и обычные люди. Особая роль в ритуально-магической практике отводилась женщинам, которые чаще чем мужчины прибегали к "приворотам", "присушкам", молитвам. До замужества эта деятельность осуществлялась вне семьи. Став матерью, женщина получала знания по уходу и лечению детей. С возрастом ритуальная деятельность ее расширялось. Магическими обрядами и заговорами сопровождались домашние работы, огородничество, уход за скотом. Так, для увеличения урожая огурцов, арбузов, подсолнечника и т.п. женщины сеяли семена в полночь непременно в "костюме прародительницы Евы". Во время цветения, взяв в руки мужские штаны, водили ими по грядкам. По народным представлениям, после этого завязей становится больше. (218)

В советскую эпоху свобода атеизма подразумевала свободу идейного наступления на традиционное мировоззрение. Однако, несмотря на запреты и гонения магия в различных ее формах сохранялась. Не утратила она своего значения и сегодня.

Тема таинственных явлений, необъяснимых фактов и феноменов стала обсуждаться в средствах массовой информации и научной среде лишь в период гласности. После семидесяти лет господства коммунистической идеологии, утверждавшей атеистические догмы, область необычного и сверхъестественного стала доступной для научных исследований и открытого обсуждения.

В последнее время все чаще говорится о том, что в соседстве с людьми находятся некие сущности, имеющую не биологическую, а иную природу. Высказываются гипотезы о возможности существования полевых форм, тонких структур в виде частиц или газа, из которых состоят неизвестные людям феномены. Предполагается, что мысли и эмоции представляют собой энергетические сгустки на полевом уровне, имеющие массу и концентрирующиеся в определенных местах. Там, где возникают негативные эмоции (ненависть, зависть, страх), люди испытывают дискомфорт. Такие места называют гиблыми, проклятыми. Находиться в них человеку опасно. Верят люди и в пагубность словесного проклятия. По народным представлениям, помочь может только священник или знахарь.

Стойка в народе вера в "шумный дух" (полтергейст). С 1987 по 2001 год нам удалось собрать более трех десятков рассказов информаторов. Большую часть из них составляют истории о проделках домового. Описывая внешний вид сущности, информатор назвала его коренастым старичком с седой бородой и длинными до плеч волосами в белой шляпе. "Он смотрел на меня добрыми глазами и улыбался. Я поняла, что это домовой. С тех пор, начиная какое-нибудь дело, сначала говорю об этом "хозяину". (316) Как утверждают респонденты, домашние животные чутко реагирует на присутствие духа.

В домах индивидуальной застройки местом обитания домовых служат чердаки и печи, в многоэтажных домах – мебель, антресоли, углы квартир. Напоминают о себе стуком или пропажей вещей. Часто приходят во сне и душат. По рассказам очевидцев, у домового сильные лохматые руки, а сам он на ощупь как меховой комок. Одно из любимых занятий "хозяина" -плетение косичек. Присутствие домового в семье представляется явлением обыденным и потому удивления не вызывает. (317)

Живучи на Кубани предания об оборотнях. Оборотень не использует тело другого существа, а сам выворачивается наизнанку, приобретая облик животного. По народным преданиям, те, что похожи на волков ("вовкулаки"), гораздо более по величине и с кольцом поперек туловища. Человек, обращенный колдовством в "вовкулака", остается в этом виде несколько лет, потом опять возвращается в прежнее состояние от удара, нанесенного кем-либо по опоясывающему кольцу. (36,с.104) Узнать оборотня можно по отметине на теле, оставленной, например, острым предметом.(318) По сообщениям наших информаторов оборотни способны превращаться и в неодушевленные предметы. (319)

В народе распространено убеждение о том, что колдуны знают тайные заклинания и ими оберегают свое добро. Все без исключения рассказчики подчеркивали, что, оказавшись во дворе колдуна, не могли выбраться оттуда: на пути возникали непреодолимые препятствия. Спастись удается лишь, выбросив у краденное. (320)

Надежным оберегом от сглаза и порчи считаются острые предметы. При посадке лука и чеснока на краю делянки в землю втыкают нож. Чтобы в дом не вошел непрошеный гость, в порог или над дверью втыкают иголки, колючки, лезвие старого ножа. Верной защитой от порчи считаются булавки, спрятанные в складках одежды. (321)

По словам информаторов, образы живущих могут являться окружающим наяву. Появление двойников, как правило, ставит очевидцев в затруднительное положение. Все, кто видел прижизненных двойников, констатировали, что произошедшее выходит за рамки понимания феномена. "О том, что на выходных хозяина богатейшего подворья не будет дома, знали вся станица. Нашлись и искатели приключений – местные подростки. Забравшись во двор, увидели… спокойно расхаживающего хозяина. Они не поверили своим глазам, потому что видели, как все семейство уехало в город. Воришки уверяли, что хозяин их тоже видел, но ничего не сказал, только как-то странно запрыгал". (322)

Есть мнение, что фантомные существа, имеющие внешность "оригинала" и неотличимые от своих создателей, вызываются осмысленным и направленным действием. Способность создавать двойника демонстрируют люди, знакомые с магической практикой.

В среде простого народа бытует представления о призраках – образах умерших, не нашедших упокоения в виду несоблюдения необходимых обрядов при захоронении. Информаторы утверждают, что избавиться от наваждения удается с помощью молитвы. Шумы и явление призраков прекращались и после того, как в могилу захоронили вещи умершего.(323) Распространено поверье, что в гроб нужно вбить осиновый кол, тогда дух не будет беспокоить живущих.

Чародеи свои способности от окружающих прячут и потому даже родственники долго ничего об этом не знают. Информатор сообщила нам, что о колдовских проделках своего мужа она узнала случайно. Перед смертью их передал ему прадед. "Только взял за руку, и с тех пор началось". (324)

Члены семейств, где нет мира и согласия, нередко подозревают друг друга в связях с колдунами, ищут подтверждения своим догадкам. Обстановка накаляется. Дело заканчивается ссорой. Бабки, к которым обращаются в таких случаях, говорят: "Кто первым придет, тот и "сделал". (325)

По народным представлениям, более всего от порчи страдают дети, поэтому в первые месяцы младенцев чужим не показывают. Но и после, взглянув на дитя, всякий должен сплюнуть и сказать: "Тьфу, на тебя"! Если кто-то чересчур расхваливает и восхищается чужим ребенком, знающие люди советуют родным сказать про себя: "Соль в глаза".(330) Надежный способ оберега от злодеяний колдуна – показ "дули" (кукиша).

По народным поверьям, ведьмы портят домашний скот. Информатор из станицы Вышестеблиевской Темрюкского района сообщила, что ее бабушка лечит коров так: берет стакан воды, шепчет молитву и бросает в воду зажженные спички. Если спички потонут, корову сглазили. Тогда просит у хозяина ношеные брюки и водит ширинкой по крупу больного животного от головы до хвоста. Ширинку пропитывает наговоренной водой.(326) Чтобы корову не сглазили, сдоенное молоко накрывают.

На хуторе Адагум Крымского района нами зафиксированы отдельные компоненты древнего обряда опахивания, который выполняется в надежде, что коровья смерть уйдет от границ домашнего подворья. Охранный обряд исполняют женщины в глухую полночь перед отелом. Апотропеем служит не только магический круг, но и лопата, которой хозяйки копают вокруг сарая лунки. Весной перед выгоном скота в "череду" (стадо) механизаторы опахивают плугом пастбище. Если корова отелится ночью, будят детей, чтобы они первыми взглянули на теленка. Говорят: "Детский взгляд чистый". В описании информатора словесные тексты не упоминаются. (327)

Перед тем, как дать молоко чужим людям, читают "Отче наш". За молоко полагается расплатиться мелкой монетой или положить на дно ведра кусочек хлеба.(329) В день отела чужих людей к себе не пускают, ничего не вносят и не выносят из дома. У дойной коровы пропадет молоко, если отрезать кисточку на хвосте.(ЗЗО)

Охранная сила придается веткам калины и чабрецу, которые развешивают над порогом сарая и курятника. В первый день выгона коровам у основания хвоста крепят иголку с ниткой, чтобы не сглазили.(329) или привязывают на шею красную ленточку.(327)

К корове-кормилице относятся с большим уважением. Если корова случайно наступит ногой в ведро, молоко выливают домашней птице с приговором: "Тебе молочко, нам яичко".(314) Тексты, сопровождающие доение, бывают чаще простейшие, двучленные, реже с распространенным повествованием и перекликается с духовными стихами.

Охранную функцию выполняет мужской пояс, который кладут на воротах, прежде чем завести купленную корову во двор; животное должно через него переступить, тогда болеть не будет.(329) Новые хозяева уводят ее на "налыгаче" (веревке) прежних хозяев. В этот день ничего не дают чужим (к убытку).

В вербальных формах – заговорах и приговорах – по-прежнему сохраняются обращения императивного характера: "Божья Мать! Меня заступают и покрывают злые и лихие люди. Божья Мать! Сцепи им губы и зубы на рабу Божью (имя рек). Святые Гурий, Самуил и Аверий! Помолите Господа Бога и устройте мою семейную жизнь".(331) По-прежнему в заговорах сохраняются ритмически организованная структура, а временами и рифма: "Выгоняя скотину в первый раз на пастбище, хозяйки говорят: "Чистое поле, вольное раздолье. Пройдите Сорок Святых тем полем, тем вольным раздольем. Окрестите мою скотину крестом, гоните хлыстом. Поднимите ее от худа-беды. Крест Господний, хлыст пастуший. Аминь, аминь, аминь".(332)

Как и в прошлом, в заговорах фигурируют архаические образы "ночниц", "зари", "солнца красного", "месяца", "ветра", "звезд". В составе календарных обрядов последний день февраля рассматривается временем, удобным для прошения о приплоде домашнего скота. Старший мужчина, выйдя во двор, трижды крестится и читает: "Засветись, звезда ясная, на радость крещеным, церковью освященным. Заглянь, звезда ясная, на двор (имя рек), ты освети огнем негасимым белоярских его овец. Как в небе Господнем нет числа звездам, так бы у раба Божьего (имя рек) уродилось овец более того. Аминь".(332) Лечебные заговоры также начинаются с обращений к персонифицированным недугам: "Привстрит, Привстрит, водяной, чоловичий, жиночий, дивочий. Я тэбэ вызываю, я тэбэ выклыкаю, з очей, з плэчэй, зрук, зног…". (333; 80, с.с. 108-111)

В колдовских заклинаниях традиционно действуют представители темных сил: "Черт идет водой, волк идет горой. Они вместе не сходятся, думы не думают, мыслей не мыслят, плоду не плодят, плодовых речей не говорят. Так бы и (имя рек) мыслей не мыслили, речей не говорили, а все бы как кошка с собакой жили".(334)

Довольно часто встречаются заклинания, основу которых составляют сопоставление и уподобление – реального и желаемого. Так, чтобы отучить петуха бегать по соседским дворам и огородам, забивают в первую от двери половицу гвоздь и говорят: "Как этот гвоздь держится полу, так петух держался бы своего дому ".(33 2) Приведенный заговор – пример двухчленной формулы, широко используемой в календарных обрядах, народной медицине, обрядах жизненного цикла, для оберега домашнего скота. Для того чтобы избавиться от ведьмы, превращающейся в ужа и сдаивающей молоко у чужих коров, берут хозяйского кота, с ним обходят углы сарая и говорят: "Домовому и коту, а не болотному ужу. Во имя Отца и Сына, и Святого Духа. Аминь". В одно блюдце наливают молоко домовому, в другое коту. Уходя, добавляют: "Кота с собой забираю, а корову на домового оставляю".(332)

Рубежом, отделяющим "свой" и "чужой" мир, служит порог дома. Через порог не здороваются, не прощаются, не дают взаймы и не возвращают долг, иначе случится несчастье. На пороге "выливают" испуг, лечат порчу, за порог выбрасывают предметы туалета больного.(325) Наговоренную воду выплескивают на улицу. Читают заговоры и над проточной водой, считая, что вместе с нею уйдет недомогание.

В простонародье сохраняется вера в магию действия. Чтобы не болела спина, в первую летнюю грозу прикладываются спиной к дверному косяку.(335) Скорлупу пасхальных яиц дают курам, тогда лучше будут нестись. Чтоб всегда водились деньги, смотрят на молодой месяц, держа в руке монету.

Собранный нами фактологический материал и исследования других ученых, в частности, М.В. Семенцова, A.M. Дьяченко (228-229;80) позволяют утверждать, что за два последних столетия заговорно-обрядовая культура Кубани претерпела изменения, но по-прежнему находится в состоянии активного бытования. Как и прежде, традиционное мировоззрение составляют архаические верования в очистительную силу огня и воды, в магический круг, сохраняются представления о болезнях как антропоморфных существах. Простые люди верят, что белая магия направлена на упорядочение мира, в то время как колдовство стремится к дисгармонии. Передаются магические знания и умения от старших к младшим, большей частью, в семье. Доминирующая функция вербальных форм – направленное действие словом с целью получения желаемого результата. Словесные формулы состоят из простых и сложных ритмически организованных фраз. Магическую роль выполняют и предметы-символы. Заговоры охватывают наиболее важные сферы народной жизни. В зависимости от тематической направленности они делятся на: любовные, лечебные, хозяйственные.

Все три группы заговоров обеспечиваются:

1)традиционной диагностикой (приметами и гаданиями: любит-не любит; здоров – болен; желательно или нежелательно выполнять те или иные работы);

2)апотропейными мерами для достижения успеха в любви, хозяйственной деятельности, в охране жизни и здоровья;

3)практическими приемами и средствами (ритуалы по регулированию добрачных, супружеских и семейных отношений, лечение и помощь в ведении домашнего хозяйства.

Советская наука игнорировала суеверные и сверхестественные аспекты традиционной культуры, огульно порицая магию и оккультизм. Ситуация с тайным знанием кардинально изменилась к концу XX века. Наблюдается взрыв интереса к религиозно-мистическим и магическим ритуалам.

Возрождение явления во многом связано с актуализацией этнического и национального самосознания. При наличии проблем в официальной медицине востребованны траволечение, костоправство, гадание, ясновидение. Профессионально запущенные в оборот с использованием богатого арсенала современных информационных технологий, они ориентированы на вкусы широкой публики и стереотипы массового сознания.

ВЫВОДЫ

обряд календарный фольклор заговор кубань

В патриархальном обществе календарный праздник был связан с культом, обрядами и выполнял функцию регуляции эмоционального состояния и коллективного опыта. В обрядовом фольклоре закодирована идеология этнического сообщества.

В календарный комплекс входили обычаи и традиции, приуроченные к памятным датам православных святцев и обряды производственного назначения, сопровождавшие важнейшие события народного быта. Сельская община, регулируя общественно-экономическую и культурную жизнь, следила за исполнением обрядово-праздничных установлений. В праздничные дни прекращались всякие работы. Нарушение традиций влекло за собой применение санкций морального и административного порядка.

Исторические материалы свидетельствуют о том, что роли исполнителей обрядов четко регламентировались и рассматривались как жизненно важные, сакральные. До начала XX века календарная обрядность носила коллективный характер и строилась по принципу половозрастной иерархии. В компетенцию пожилых женщин входили ритуалы, связанные с культами воды и смерти. Мужчины и женщины зрелого возраста, имевшие опыт хозяйственной деятельности, исполняли обряды по обеспечению урожая. Холостая молодежь, подростки и дети участвовали в играх, хороводах, ряжении. В ритуальном общении внутри половозрастных групп и между поколенными группировками воспроизводились и передавались социально значимые формы поведения.

Анализ ритуального поведения в рамках календарных обычаев и обрядов проясняет смысл мифологических представлений раннего этапа этнокультурной эволюции, когда доминировали жесткие запретительные и разрешительные формы регуляции, относившиеся главным образом к родственным и соседским отношениям, к сфере жизнеобеспечения.

Основные календарные комплексы приходились на переходные моменты в годовом цикле. Их ядро составляли: подготовка реквизита, ритуальных блюд и символических атрибутов; исполнение фольклорных текстов; получение вознаграждения и коллективные трапезы. Темные силы символизировали стихийно-природные свойства молодежного возраста, отсюда проявления крайних форм поведения ряженых.

Культурная политика большевиков, направленная на уничтожение календарных, религиозных и семейно-бытовых укладов, привела к деградации традиций. Разделение массового праздника на парад-демонстрацию и народные гулянья было типичным для всех регионов страны. Санкционированные, срежессированные и отрепетированные зрелища вытеснили игру, импровизацию. На смену стихийному самовыражению пришли организованные формы межличностных общения. Утверждение общесоюзных стандартов, игнорирование многообразных местных этнокультурных традиций способствовали унификации культуры.

Проблема заключается в том, что с исчезновением носителей и сфер бытования фольклора, нарушается преемственность в сохранении, воспроизводстве и передаче культурного наследия. Сознательное включение в фольклор авторских приемов, ориентация на сценические формы пропаганды народного искусства ведут к эклектике и искажению самобытности празднично-обрядовой культуры региона.

В современном обществе ценностные системы все более приобретают личностно значимый характер. Массовый календарный праздник рассматривается как средство реализации индивидуальных культурных потребностей.

Народная заговорно-обрядовая культура Кубани в прошлом содержала в себя архаические воззрения – такие как анимизм, тотемизм. В том, что принято считать тайным знанием, есть как минимум три составляющие: религиозная, целительская и регулятивная. В прошлом лечением занимались многочисленные категории знахарей с конкретными специализациями (хотя врачевать умели и колдуны). Знахари были поборниками этических традиций: не имели права отказывать просителю и тем более требовать за услуги какой-нибудь платы.

Колдуны и ведьмы отличались тем, что умели осуществлять виртуальные контакты с нечистой силой и наносить вред окружающим. Для виртуальной практики требовались некие суперсенситивные и экстрасенсорные способности, которые они получали от других "специалистов" или свыше. Главное же, они умели входить в измененные состояния сознания (ИСС) и работать в них.

У каждого колдуна или ведьмы известные только им специфические техники работы в измененном состоянии сознания. В лечебных сеансах используется психотерапия: больной человек должен поверить в то, что исцеление наступит обязательно. Во время сеансов в ИСС вводятся и перципиенты. В настоящее время есть научные подтверждения тому, что некоторые люди обладают паранормальными способностями, дающими им возможность воздействовать на окружающих, но многие тайны подобного воздействия остаются пока неизвестными. Магическая практика, основанная на традиционных корнях, имеет многовековую историю, и это подтверждает ее реальность и большие возможности. Однако, перенесение заговорно-обрядовой культуры на неаутентичную социальную почву, не всегда благо для нее, что наглядно демонстрируют исполнительские жанры фольклора, освоенные художественной самодеятельностью и профессиональными мастерами. Востребованность аутентичного фольклора и его вторичных форм исходит из потребности в альтернативных парадигмах. Переосмысление многообразных пластов традиционной культуры означает расширение массового сознания, введение в него иных культурных стереотипов, обретение новых социальных связей и перспектив. Эти тенденции определяют необходимость бережного отношения к традициям и инновациям в календарном и заговорно-обрядовом фольклоре.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Агеева, Е.А. Старые и новые сказания и писания староверов (по полевым исследованиям 80-90 годов XX века) /Е.А. Агеева //Вопросы казачьей истории и культуры: Вып.1. – Майкоп, 2002. – С.77-89.
2. Аксаков, А.С. Эстетика и литературная критика / А.С. Аксаков. – М., 1995.-526с.
3. Аникин, В.П. Русский фольклор / В.П. Аникин – М.: Высш. школа. 1987. – 285с.
4. Банников, К.Л. Смех и юмор в экстремальных группах /К.Л. Банников //Смех: истоки и функции. – СПб.; Наука, 2002. – С. 174-186.
5. Бахрушин, Ю.А. История русского балета / Ю.А. Бахрушин – М, 1977. -288с.
6. Бахтин, М.М. Эстетика словесного творчества / М.М. Бахтин – М, 1979.

-432с.

1. Белинский, В.Г. Полн. Собр. соч. в 13-ти томах /В.Г. Белинский – М., 1954.-Т.5. -863с.
2. Бердяев, Н.А. Русская идея. Судьба России / Н.А. Бердяев – М, 1997. -541с.
3. Вакуленко, Е.Г. Традиционное декоративно-прикладное искусство в системе современного образования на Кубани /Е.Г. Вакуленко // Культурная жизнь юга России. – 2003.- № 1. – С.7-10.
4. Выготский, Л.С. Собр. соч.: В 6-ти т. /Л.С. Выготский //Педология подростка – М.: Педагогика, 1982.- Т.4. -С.6-242.
5. Гангур, Н.А. Орнамент народной вышивки славянского населения Кубани: XIX – начало XX в.в. / Н.А. Гангур – Краснодар, 1999. – 80с.
6. Горлова, И.И. Художественная культура и художественное образование /И.И. Горлова – Краснодар, 2001. – 256с.
7. Гриценко, В.П. Семиотическая реальность, семиотическая машина и семиосфера / В.П. Гриценко – Краснодар, 2000. – 258с.
8. Гриценко, В.П.Культурсемиотика: опыт семиотического изложения / В.П. Гриценко, И.А. Саяпина – Краснодар, 1999. – 372с.
9. Гумилев, Л.Н. Георафия этноса в исторический период /Л.Н. Гумилев-Л.: Наука, 1990.-278с.
10. Далгат, У.В. Этническое и эпическое в фольклорных памятниках древности /У.В. Далгат //Фольклор в современном мире. Аспекты и пути исследования. -М, 1991.- С.39-48
11. Данилевский, Н.Я. Россия и Европа / Н.Я. Данилевский – СПб, 1995. -552с.
12. Еремеева, А.Н. "Под рокот гражданских бурь…"Художественная жизнь юга России в1917-1920г.г. Науч. ред. Н.А. Нарышкина.- СПб. : Нестор, 1998.-359с.
13. Зеленецкий, М.Н.Социально-культурные предпосылки формирования личности /М.Н. Зеленецкий, Э.В. Соколов //Духовная культура развитого социализма. – Л., 1980. – С.9-21.
14. Зеленин, Д.К. Избранные труды. Очерки русской мифологии: умершие неестественной смертью и русалки – /Д.К. Зеленин – М, 1995.-430с.
15. Иконникова, С.Н. История культурологии: идеи и судьбы /С.Н. Иконникова – СПб, 1996. – 134с.
16. Иконникова, С.Н. Структура исторической культурологии /С.Н. Иконникова //Культура на пороге III тысячелетия: матералы IV международного семинара в Санкт-Петербурге 3 июня 1997 года -СПб, 1998.-С.7-13.
17. Каждан, А.А. Византийская культура / А.А. Каждан – М: Наука, 1968. -233с.
18. Казачий фольклор. // Каневчане. – 1996.- №1-2.- С.26.
19. Капышкина, С. Узоры подсказала природа / С. Капышкина, И. Бабенко //Народное творчество.-1998. – №2.-С. 13.
20. Коршунов, В. А. Образ прилетающей птицы в восточнославянскомдетском фольклоре /В.А. Коршунов // Дети и народные традиции: 4.1. -Челябинск, 1991. – С. 2-23.
21. Костомаров, Н.И. Домашняя жизнь и нравы русского народа / Н.И. Костомаров – М, 1993. – 399с.
22. Лотман, Ю.М. Динамическая модель семиотической системы //Ю.М. Лотман // Статьи по семиотике и типологии культуры. – Таллинн, 1992.-С. 90-101.
23. Народные песни Кубани. /Сост. В.Г. Захарченко – Краснодар, 1997.-589с.
24. Потебня, А.А. Из записок по теории словесности. Фрагменты /А.А. Потебня //Слово и миф. – М, 1989. – С.243-263.
25. Пропп, В.Я. Исторические корни волшебной сказки /В.Я. Пропп – М, 1986. -364с.
26. Пшеничная, М.А. Цензурная политика в провинции в XIX веке (на примере Ставропольской губернии и Кубанской области). / М.А. Пшеничная //Из родников культуры Ставрополья. Очерки истории культуры Ставрополья. – Ставрополь, 2003. – С.55-72.
27. Радклиф-Браун, А.Р. Историческая и функциональная интерпретация культуры и практическое применение антропологии в управлении туземными народами /А.Р.Радклиф-Браун // Антология исследований культуры. – СПб, 1997.-Т.1. -С.633-665.
28. Сорокин, П. Человек. Цивилизация. Общество /П. Сорокин – М., 1992. -369с.
29. Спенсер, Г. Опыты научные, политические и философские /Г. Спенсер -Минск, 1998.-1408с.
30. Толстой, Н.И. Времени магический круг (по представлениям славян) /Н.И. Толстой //Логический анализ языка. Язык и время. – М., 1997. -С.17-27.
31. Традиционная культура и дети: Вып. 1. – Краснодар, 1994. – 272с.
32. Токарев, С.А. О жертвоприношениях /С.А. Токарев //Этнографическое обозрение. – 1999, № 5.- С.24-35.
33. Толстой, Н.И. Времени магический круг (по представлениям славян) /Н.И. Толстой //Логический анализ языка. Язык и время. – М., 1997.-С.17-27.
34. Трехбратов, Б.А. История Кубани с древнейших времен до начала XX века / Б. А. Трехбратов. – Краснодар, 2000. – 437с.
35. Уайт, Л.А. История, эволюционизм и функционализм как три типа интерпретации культуры / Л.А. Уайт // Антология исследований культуры. -СПб, 1997.- Т.1. -С.559-591.
36. Украинские народные песни. – Киев, 1955. – 445с.
37. Хейзинга, Й. Homo ludens. В тени завтрашнего дня / Й. Хейзинга – М, 1992.-459с.
38. Хомяков, А.С. Соч. в 2-х т. / А.С. Хомяков. – М, 1994. Т.1. – 590с; -М, 1994.-Т.2. – 478с.
39. Чурсина, В.И. Духовные стихи в фольклоре восточнославянского населения Кубани /В.И. Чурсина //Культурная жизнь юга России. -2004.- №1.-С. 54-55.
40. Шкуро, В.И. Антропонимия черноморских казаков /В.И. Шкуро // Кубанское казачество: три века исторического пути. Материалы междунар. науч.-практ. конф. -Краснодар, 1996. – С.284-288.
41. Шпенглер, О. Закат Европы. Очерки морфологии мировой истории /О. Шпенглер – М, 1998.-Т.1.- 667с.
42. Юнг, К.Г. Архетип и символ /К.Г. Юнг – М., 1991. – 341с.
43. Якоби, Л.А. Организация казаков-некрасовцев. /Л.А. Якоби //Из родников культуры Ставрополья. Очерки истории культуры Ставрополья. – Ставрополь, 2003. – С.5-18.
44. Янгиров, Р. Анекдоты "с бородой". Материалы к истории неподцензурного советского фольклора (1918-1934г.г.) /Р. Янгиров // Новое литературное обозрение. – 1998.- №31. – С.155-174.
45. Яницкая, М.Д. Методика собирания и записи танцевального фольклора / М.Д. Яницкая – М., 1981. – 144с.