- Вид работы: Курсовая работа (т)
- Предмет: Культурология
- Язык: Русский , Формат файла: MS Word 23,79 Кб
Традиционная культура бурят
Введение
В современной культурологи национально-традиционное и общечеловеческое связывают обычно напрямую. Дебатируется лишь вопрос о том, в каких сторонах культуры проявляются национально-специфические черты. Между тем в реальной жизни между традиционно-национальным и общечеловеческим в культуре существует опосредованное звено – региональное – своеобразная переходная ступень от общего (общечеловеческого) к единичному (традиционно-национальному). Коренные изменения, происходящие сегодня под воздействием глобализации во всех сферах человеческого бытия, актуализируют проблему пересмотра взглядов на ценностные основания культур Запада и Востока, в том числе и традиционной культуры бурят.
Актуальность работы: Современный мир тревожит множество нерешенных проблем, связанных с этническим бытием. Одна из характерных черт современности выражена стремлением народов сохранить свою самобытность, акцентировать уникальность своей традиционной культуры, особенностей своего менталитета, национального психологического склада, вписать новые страницы в этническую историю своего народа и мирового сообщества в целом.
Целью работы: является культурологическое исследование традиционной народной культуры бурят в диалектическом единстве ее духовных и материальных начал.
Основные задачи: в работе решаются пять групп исследовательских
задач, позволяющих последовательно раскрыть поставленную цель:
Первый раздел предполагает определить место традиций в культуре и в системе гуманитарного знания, охарактеризовать особенности научной методологии в процессе ее изучения.
Второй раздел связан с теоретико-методологическим обоснованием категории народной культуры в рамках культурологического дискурса, в анализе качественных характеристик особенностей менталитета бурятского народа как субъекта-носителя традиционной культуры.
Третий раздел посвящен обоснованию сущности символического выражения традиционной народной культуры бурят, как наименее разработанной в социально-гуманитарных науках и предполагает рассмотрение вопросов, связанных с анализом традиционных ценностей материальной культуры бурятского народа.
Объектом работы выступает целостная культура Бурятии.
Предметом работы является традиционная народная культура бурят как один из главных этномаркирующих факторов бурятского народа в современных условиях.
1. Общие представления о традиционной народной культуре и проблемах ее исследования
В культуре каждого народа, его социальных классов, слоев и групп в ходе исторического возрождения формируются и получают развитие определенные ценности, которые указывают на общественное или личностное восприятие явлений и фактов действительности. Наряду с «предметными ценностями» – результатам повседневной материальной и духовной деятельности людей – существуют «субъектные ценности» – установки, требования, веками складывающиеся и выраженные в форме норм. Они служат ориентирами и критериями общественного бытия. К традиционным ценностям относятся элементы социального и культурного наследия, которые передаются из поколения к поколению и закрепляются в жизни этноса в течение длительного времени, пронизывая все ее сферы, более того, они являют собой необходимое условие его существования.
В качестве традиционных ценностей выступают определенные установления, нормы поведения, идеи, обычаи, обряды, позволяющие нации сохранить неповторимое своеобразие, специфические особенности, менталитет. Вместе с тем следует отметить, что традиционные ценности не остаются неизменными. Каждое поколение осуществляет выбор тех или иных традиций, принимая одни, отвергая другие. Очевидно, было бы в такой же степени неразумным пренебрегать ценностями прошлого, как и пытаться все их сохранить в неизменном виде в новых исторических обстоятельствах, иначе говоря, ограничиться функцией простого приема и передачи. Общественная практика показывает, что к замене, дополнению, омоложению традиционных ценностей важно подходить осторожно, взвешенно, осмотрительно, памятуя, что традиция – это та всеобщая духовная основа, без которой не может существовать, выжить ни нация, ни культура, ни цивилизация. Но также важно помнить, что традиция имеет актуальное значение, как не без основания подчеркивает Д.Ж. Маркович, только тогда, когда под ней подразумевается процесс активной, критической валоризации культурных представлений – исторической тотализации конкретной культуры. В противном случае национальное сознание остается пассивным и нетворческим, превращаясь преимущественно в раба консервативного традиционализма. Это то состояние духа культуры, которое можно узнать по господству исключительно национальных, языковых, мифологизированных религиозных и светских ценностных ориентаций, которое субституирует понятие современного национализма и шовинизма.
Особую роль в судьбах национальных традиций играет интеллигенция, предстающая не только одним из носителей таковых, но и осуществляющая их «ревизию», дающая путевку в жизнь инновациям, подчас превращающим в традиции. Ведь любая традиция это – бывшая инновация и любая инновация в потенции будущая традиция. В духовной культуре бурятской национальной интеллигенции традиционные ценности всегда занимали важное место. Интеллигентные же люди среди бурят стали появляться в ХVII веке с формированием буддийской культуры, организацией школ и возникновением органов местного самоуправления. Это были ламы (буддийские монахи), учителя, чиновники. Со временем в улусах появились ветеринары, землемеры, агрономы, врачи, фельдшера, получившие европейское образование. В 1897 г. из 300 тыс. коренных жителей края 80 человек имели высшее и среднее образование.
Интеллигенты того времени в своей массе являлись носителями патриархально-феодальных традиций, воздействовали на регуляцию всего жизненного уклада бурятского общества. Низкий уровень развития производительных сил, экстенсивное пастбищное скотоводство, преобладание кочевого и полукочевого образа жизни, социальное неравенство, господство ламаистской идеологии – составляли основу местного традиционализма. Зарождавшиеся здесь буржуазные отношения не оказали существенного влияния на национальные традиции. Радикальные перемены в системе традиционных ценностей были связаны с победой Октябрьской революции, коренными изменениями существовавших общественных отношений.
Становление качественно иной экономики, изменения в социальной структуре, переход к оседлости, внедрение новой идеологии обусловили формирование соответствующих взглядов, ценностных установлений, обрядов. В утверждении новых традиций велик был вклад школы, общественных организаций, печати, радио, кино, а позже и телевидения. Национальная интеллигенция использовалась как движущая сила их воплощения в среде бурятского населения. При этом органами власти нередко проявлялась торопливость, применялись администрирование, методы насилия. В то же время многие исконные традиции без достаточных на то оснований объявлялись устаревшими, даже реакционными, а приверженцы этих традиций обвинялись в национализме, панмонголизме, подвергались репрессиям.
Наглядным примером может служить запрет одного из крупнейших мировых памятников устного народного творчества монголов «Гэсэр», имеющего 1000-летнюю историю. Этот памятник был объявлен антинародным, феодально-ханским произведением. Были разрушены десятки дацанов (буддийских монастырей) с богатыми хранилищами редких книг. Трагическая участь постигла ламаистское духовенство. Оказались парализованными целые пласты древнейшей культуры. Однако несмотря на запреты многое унаследованное от старины проявило свою живучесть, жизнестойкость, что свидетельствует о его глубокой укорененности в духовной жизни народа. Кое-что подверглось модернизации, критическому обновлению.
Начиная с так называемой хрущевской оттепели, в рамках определенных идеологических послаблений, стала осуществляться известная переоценка традиционных национальных ценностей, когда некоторые из них были «реабилитированы». Однако этот процесс вплоть до середины 80-х годов в целом осуществлялся робко, непоследовательно, что проистекало из-за боязни обвинения в национализме. Тем не менее бурятская интеллигенция, серьезно окрепшая с ростом численности и структурными сдвигами в ее среде, не только инициировала возрождение народных традиций, но и немало сделала для реализации проектов этого возрождения, способствуя подъему национального самосознания. При чем она находила понимание и поддержку со стороны русской интеллигенции Бурятии.
С провозглашением автономной республики (1923 г.) началась при помощи русского народа широкая подготовка специалистов среди бурятской молодежи. Уже к 1939 г. число бурят, приобщившихся к высшему образованию, увеличилось более чем в 30 раз. В послевоенный период и последующие годы в связи с динамичным развитием экономики и культуры темпы роста высококвалифицированных бурятских национальных кадров оставались очень высокими, опережая эти показатели у русских не только по республики, но и по стране в целом. Их доля в составе специалистов с высшим и средним специальным образованием, занятых в республиканском народном хозяйстве, достигла в 1959 г. – 16,9%, в 1970 г. – 25,7%, в 1989 г. – 27,3% (при удельном весе в населении республики, равном 24%). И ныне картина примерно такая же.
Общеизвестно, что одной из главных традиционных ценностей любого народа является язык. Он – хранит и ретранслирует духовные ценности, выражает менталитет, углубляет у этнофоров ощущение принадлежности к данному этносу. Языку присуща важнейшая функция в формировании национального самосознания, без которого не может быть самой этносоциальной целостности. Как убеждает наше исследование, национальная интеллигенция ценит факт приобщенности к нему: 51,7% опрошенных владеют национальным языком в совершенстве, 28,9 хорошо понимают, правда, редко говорят на нем, однако 11,9% – с трудом понимают его. Следовательно, свободно им овладели свыше 80% респондентов. Но все-таки велика доля не знающих родного языка. Конечно, во многом это можно объяснить недооценкой в прошлом национальных языков в национально-государственных образованиях страны. Нельзя упускать из виду и объективного фактора – относительную немногочисленность бурятского населения, значительная часть которого рассредоточена в инонациональной среде.
Наряду с языком в национальную духовную структуру входят нравственные и институциональные идеи, принципы, образцы, модели, практически претворяемые интеллектуальной деятельностью, от которой зависит судьба традиционных ценностей, их долголетие, очищение от устаревших наслоений, освоение этнической культурой ранее неведомых. Специфически преломляя традиционные ценности во всех формах общественного сознания – моральном, эстетическом, религиозном, политическом, правовом, научном, философском, экологическом, – в плодотворном межкультурном взаимодействии с русским и другими народами, особенно в советскую эпоху, бурятская интеллигенция создала многие шедевры национальной культуры, которые стали достоянием широких народных масс. Вместе с тем, как уже отмечалось, в тот период бурятской традиционной культурой, к сожалению, не без участия интеллигенции, были утрачены или существенно девальвированы некоторые ее имманентные элементы. В числе ушедших в небытие этнических ценностей назовем, к примеру, почитание родителей, родных и предков, стремление к этнической окрашенности своего быта, предметной и экологической среды обитания.
В постсоветские годы наметился процесс возрождения утраченных традиций. Успех тут во многом зависит от того, в какой мере сама интеллигенция почитает национальные традиции, сколь укоренены они среди нее. Определенное представление об этом дают следующие материалы: 18,9% респондентов-бурят придерживаются всех традиций своего народа (у русских – 11,7%), 62,5% в основном придерживаются (у русских – 39,1%), 19,6% придерживаются «изредка» (у русских – 39,8%), 3,8% непридерживаются, не видят необходимости (у русских – 9,2%). Эти данные свидетельствуют о более глубокой укорененности национальных ценностей в бурятской интеллигентской среде, чем в русской. По преимуществу – это работники литературы и искусства, ламаистское духовенство, учителя, врачи, специалисты сельского хозяйства.
Традиционные национальные ценности, естественно, отличаются друг от друга содержанием, ролью в жизни нации, личности. В череде самых важных, лучше всего характеризующих бурятскую национальную интеллигенцию, – любовь к своей земле и народу, доброжелательное отношение к другим этносам, способность в критические периоды, переживаемые нацией, к спокойному, трезвому осмыслению происходящего и принятию взвешенных решений, стремление к знаниям, прогрессу. Ее передовым представителям свойственны такие ценностные качества народного характера как сдержанность, терпимость, открытость, дружелюбие. На формирование этих ценностей бурятского этноса, его интеллигенции оказала влияние не только природная среда обитания, но и специфическая евроазиатская культура, а также особенности исторического развития. Американский профессор Р. Рупен, выделяя черты, присущие ей, подчеркнул: «независимый образ мыслей и искренняя преданность своему народу».
Учитывая статус оз. Байкал как участка Всемирного природного наследия, занять свою нишу на мировом туристском рынке оно сможет благодаря устойчивому развитию туризма и при условии строгого соблюдения природоохранных норм и требований при проектировании, строительстве и эксплуатации объектов туризма и инфраструктуры посредством «деликатного» присоединения к природным ландшафтам и культурной среде. Устойчивый туризм предполагает возможность создания долгосрочных условий для развития собственного туризма и сохранения природных ресурсов, социальных и культурных ценностей общества. При этом его целью является достижение более высокого уровня жизни населения путем экономического роста и сохранения, экологических благ, природного капитала для будущих поколений. Такой подход вписывается в мировые тенденции туризма, определяющие формирование нового туристского бренда, когда высокая сохранность природных и культурных комплексов является непременным условием устойчивого развития и осознается как возможность и путь получения общественных и частных выгод.
В настоящее время туризм выступает одной из приоритетных отраслей экономики Республики Бурятия и может рассматриваться как фактор экономического роста не только Бурятии, но и России, поскольку по прогнозам Всемирной туристкой организации к 2020 г. Россия войдет в число 20 крупнейших стран, посещаемых туристами. В течение последних лет по целому комплексу показателей (количеству прибытий, инвестиций, доходности и занятости) в республике наблюдается положительная динамика развития туризма. Ежегодный темп роста внутреннего туризма составляет 15%, при этом за 1997-2003 гг. отмечен рост неорганизованного (дикого) туризма в 3 раза. Ежегодный темп роста въездного туризма составляет 6%, в структуре въездного международного туризма увеличивается доля «независимых путешественников», т.е. тех, кто путешествует самостоятельно, останавливается у знакомых, в частных домах. Свыше 50% всех прибывших в республику преследуют цели досуга, рекреации и отдыха; 24,0% прибывают с целью лечения и оздоровления; около 18% с деловыми и профессиональными целями. В летние пиковые сезоны отмечается 100% заполняемость всех средств размещения, особенно на побережье Байкала.
Наблюдается повышение спроса на комфортабельный отдых, на услуги и товары туристского характера (экскурсионные, культурно-досуговые, сувенирную продукцию и пр.).
2. Традиция как культур-философская категория и специфика ее выражения в народной культуре
культура философский символический бурят
Традиции и традиционные культуры в условиях распространения массовой культуры западного образца начинают привлекать все большее внимание ученых самых разных областей знания, но уже не как исторический «музейный» объект, а как живая реальность, в которой можно найти много важного и полезного для решения противоречивых проблем современной жизни.
Наше исследование в этом смысле не является исключением, ибо обращение к проблеме традиционной народной культуры бурят предполагает обращение к прошлому, к настоящему и к будущему. Это позволяет не только дать объективную оценку действительности, но и, выражаясь словами бурятского философа Б.Б. Сибиданова «становится важным моментом субъективного видения мира». В настоящее время субъективность уже не воспринимается как синоним некой научной ущербности и порочности. Российский философ Г. Гачев указывает на этот аспект своей научной системы: «Как в экспериментальной науке надо учитывать прибор, его устройство и возможные помехи, так и в теоретическом мышлении, где «прибором» является вот это: живой человек с особой траекторией жизни и складом души и характером, – субъект должен быть внесен и учтено его присутствие в объекте исследования. Тогда одновременно совершаются познание предмета и сократово познание самого себя. Возникает жанр жизнемысли, мышления-исповеди, просто как честного экспериментального репортажа». Наше обращение к проблемам традиционной народной культуры бурят есть не только следствие научного интереса, но и обращение к себе, в той части человеческой натуры, которая способна сделать попытку реконструировать традиции ушедших предков и проверить их на «историческую» прочность.
На протяжении XX века развитие этнологии и этнографии, социологии и философии, культурологии и социокультурной антропологии, психологии сопровождалось выявлением таких глубин человеческого бытия, которые с трудом поддаются объективизации и познанию, а в доступных эмпирических источниках отражаются чаще всего лишь косвенным образом. В контексте этих процессов легко увидеть не абсолютность, а относительность исторического и этно-культурологического воссоздания мира этнических сообществ и их культур. И если рефлексия традиций как формы выражения национального характера народов встречается в научной аналитике, то ее рассмотрение в качестве способа формирования и функционирования народной культуры не так часто.
При этом следует учитывать и то, что историко-культурная реальность тех обществ, которые становятся предметом изучения на основе письменных и других классических историографических источников, не является чем-то определенным и достоверно установленным, ибо в последние годы обнаруживается богатый материал, указывающий на то, что источники не только способны искажать положение дел, но и вообще не отражают многих аспектов жизнедеятельности людей. Не случайно критический анализ источников, источниковедения в целом стали одной из центральных тем многих направлений гуманитарной науки.
В этом русле развития научной мысли находится и изучение проблем понятия и сущности традиции, проблем единства и взаимообусловленности этого феномена с понятиями: «идентичность» (самобытность), «идеал», «культурный образец», «культурная форма», «культурное наследие», другими явлениями культуры: «обычай», «обряд» на фоне широко развернувшихся процессов глобализации, экспансии массовой культуры Запада. А это оформило и сделало весьма актуальной методологическую проблему диалога этнонационального, традиционного и универсального. В контексте данной проблемы актуализируется и задача методологических разработок исследования традиционных культур и традиций народной культуры.
«Интерес к проблеме традиций, преемственности в культуре, как отмечает Ю.В. Иванова, – восходит к древности и средневековью, но их теоретическое изучение начинается в XVIII в. С трудов Дж. Вико и И.Г. Гердера можно начинать отсчет концепциям исторического развития в философии». Основа историзма Дж. Вико – в переосмыслении традиций, в восстановлении прошлого, в понимании прошлого через призму развития человека. Дж. Вико, реконструирующий в своем творчестве гуманистические традиции античности, способствовал выделению области гуманитарных наук и во многом предопределил пути развития всей зарубежной культур-философской мысли.
В эпоху Просвещения (XVIII в.) проблема традиций решалась в русле исторического и культурного прогресса (Ф. Вольтер, Ж.-Ж. Руссо, Г. Кондорсе). Эти теории были определенным шагом вперед в объяснении истории, поскольку отвергали теологическую модель истории и обращались к изучению реального исторического процесса.
Большой вклад в изучение проблем традиций в культуре внес представитель немецкого Просвещения И.Г. Гердер. Он называет традицией то, что представляется человеку обществом в процессе приобщения к тем богатствам, которые уже накоплены. Традиция располагает огромным запасом культурного потенциала востребованного в той или иной степени во все времена. Этот вывод доказывается словами Гердера: «Человек воспитывается только путем подражания и упражнения: прообраз переходит в отображение, лучше всего назвать этот переход преданием или традицией». Методология Гердера в изучении традиции, когда он анализирует двойственный характер биосоциальной сущности человека, с нашей точки зрения, вполне применима и к исследованию сущности, динамики и трансформации традиционных культур народов. Он пишет «…Воспитание человеческого рода, – это процесс и генетический и органический; процесс генетический – благодаря передаче традиции, процесс органический – благодаря усвоению и применению переданного. Мы можем как угодно называть этот генезис человека во втором смысле, мы можем назвать его культурой, то есть возделыванием почвы, а можем вспомнить образ света и назвать просвещением, тогда цепь культуры и просвещения протянется до самих краев земли. Где существует человек, там существует и традиция… Если человек живет среди людей, то он уже не может отрешиться от культуры, – культура придает ему форму или, напротив, уродует его, традиция захватывает его и формирует его голову и формирует члены его тела. Какова культура, насколько податлив материал, от этого зависит, каким станет человек, какой облик примет он». Таким образом, Гердер видел главную роль традиций в том, что, усваивая их, человек как бы рождается во второй раз, превращаясь из биологического существа в существо общественное. Для темы нашего исследования важно то, что Гердер, разрабатывая многие проблемы, обнаженные французскими просветителями, проникает в противоречивую сущность социального прогресса, последовательно применяет принцип историзма в исследовании процесса развития человеческой культуры.
Изучение мировоззренческих аспектов традиционной культуры народов мира, их исторической роли и места в общем социально-культурном и этноконфессиональном комплексе является одной из важнейших задач в этнографических и этнокультурологических исследованиях и реконструкциях. Как отметила известный бурятский этнограф Г.Р. Галданова, «традиционные верования, отражая мировоззрение народа в прошлом, в то же время в силу большой консервативности и устойчивости, представляют собой важный историко-этнографический источник при решении вопросов этногенеза, историко-культурных и этнических связей бурят с другими народами».
2.1 Сущности символического выражения традиционной культуры бурят
Прежде чем приступить к изложению проблемы, заявленной названием данного параграфа, диссертант считает необходимым, вкратце остановиться на культурологической интерпретации сущности символа вообще.
Однако если у Гегеля символ отсылает к некоторому «всеобщему качеству», которое восходит к содержанию рационального мышления (абсолютной идеи), то культурология XX века (Фрейд и Юнг) обнаруживает внутреннюю связь символа с не рационализированной бессознательной жизнью души. С этой точки зрения, символ есть непосредственная живая связь, синергетическое единство предметно-чувственной знаковой формы и смысла, укорененного в основах бессознательной душевной жизни, в «архетипах коллективного бессознательного». Именно эта связь и придает символу выразительность и действенность, недоступные простому обозначению. Происхождение символа тесно связано с исторически первыми способами духовного освоения мира – мифом и магией. Слово обыденной речи несет лишь «бледную тень» того психического смысла и той психической энергии, которые способен сконцентрировать на себе обозначаемый предмет. В магии же слово мистически связано с обозначаемым явлением и обладает самостоятельной действительностью. Конечно, магическое слово не влияло на объективный мир, но оно могло управлять «коллективным бессознательным» и в этом смысле являлось могучим оружием. Не случайно, поэтому, как подчеркивает Г.Д. Гачев «В… древнюю эпоху «злое слово» считалось опаснее меча».
Воздействие магии на человека основывалось на том, что здесь слово, жест, рисунок становились символами. Впоследствии символизм был унаследован религией, искусством и другими формами культуры, которая с внешней стороны предстает как мир символических форм. Выражая культуру в символах, человек сохраняет ту психологическую энергию и внерациональную глубину, которые, казалось бы, должны теряться при попытке внешнего выражения и передачи культурных смыслов. Однако символы обеспечивают творческую преемственность культуры, делая накопленное и воплощенное в них смысловое содержание исходным пунктом для творческого развития со стороны новых поколений.
В то же время вряд ли стоит отождествлять культуру с миром символов, ибо культура есть универсальный способ самореализации человека, она существует и развивается через творческую активность личности. Культура и ее символы воплощают творческую энергию личности, но безотносительно к личности не обладают подлинной жизнью и тем более способности к развитию. Только личность способна перевести смысловое содержание из символической формы в форму субъективной жизни, творчески преобразовать и обогатить это содержание и вновь воплотить его в символические формы.
Одним из наиболее известных классов знаков, ориентированного на качественно-количественную оценку являются числа. В архаичных традициях числа могли использоваться в ситуациях, которым придавалось сакральное, «космизирующее» значение. Числа выступают в соотнесении с основными объектами космологической модели мира – Вселенной, мировым деревом, космическими зонами, годом и т.п. Характерный пример – загадки, описывающие одновременно и год, и, по сути дела, мировое дерево: «Стоит столб до небес, на нём 12 гнезд, в каждом гнезде по 4 яйца, в каждом яйце по 7 зародышей» или «Выросло дерево от земли до неба, на этом на дереве 12 сучков, на каждом сучке 4 кошеля, в каждом кошеле по 6 яиц, а седьмое красное». Подобные «числовые» тексты также дают основания для утверждения, что в архаичных культурах число и счёт были сакрализованными средствами ориентации в пространстве и во времени. С их помощью при необходимости репродуцировалась структура космоса и правила ориентации в нём человека. В традиционной культуре бурят квалитативность разных вещей и явлений не только не случайна, но часто имеет необычное значение, восходящее к природе их сущности. Каждое число, каждая цифра здесь имеют неповторимую смысловую значимость, и в этом смысле их ценность выражает уже не математика, а символика.
У разных народов, в том числе и бурят, есть свои излюбленные, предпочитаемые для символических целей числа – выражающие своеобразие культуры этноса. Так, например, число «один» у бурят, монголов символизирует начало числового ряда, выражает понятие «все», единое, целое, неразделимое. Корень слова – «один» и от него производные понятия – един, единственный, соединение, объединение, – один Бог, одна Вселенная, одно Солнце, Луна, род, племя, – т.е. то, что не делится и понимается как единое целое. С помощью лексического значения единицы можно выразить силу содружества – едины (хамта), передать бессилие изолированности, одиночества, переживания одиноких (гансаардаха). Кроме того, единица выражает первичность временных отношений. Мысль о том, что с единицы начинается понятия множественности, передается разными художественными средствами. Существуют, например пословицы: «лепешка одной коровы может обмарать целую стайку коров»), или «тысячи дней и ночей работать за счастье одного дня». Символика единицы употребляется также и в обрядовых благопожеланиях, например: «Высказанное только одними устами могут услышать тысяча ушей. В бурятской, монгольской астрологии определенные цифры обозначают соответствующие годы, месяцы, дни и часы по 12-тилетнему животному циклу и, наоборот, по названиям животных определяются соответствующие им временные отсчеты в данном цикле. По представлениям бурят, четные числа символизируют «этот мир», а нечетные – «потусторонний мир». Этим объясняется использование в похоронных церемониях и ритуалах нечетных чисел: тройка, семерка, двадцать один и сорок девять. В свадебных обрядах провожают невесту по нечетным числам («не наша»), а приводят невестку по четным числам («наша»).
С точки зрения взглядов бурят на смысл человеческой жизни – это и есть гармоничное существование среди счастья и несчастья. Отсюда бытует народный идеал счастливой жизни, символизирующий комплекс «счастье-беда-счастье», который весьма важен во всех обрядах и обычаях. Это соблюдается, например, во время подготовки к празднованию «Белого месяца» (три, пять, семь, девять рядов по вертикали главного подношения табаг – сооружения особой формы, в религиозных и бытовых церемониях), или во время сурхарбана (нечетное число туров борцов). Все это свидетельствует о существовании символики нечетных чисел и о том, что она не потеряла своего значения как в повседневной практике традиционного общества, так и в официальных церемониях.
.2 Анализ традиционных ценностей материальной культуры бурятского народа
До сих пор человечество волнует интерес к своим истокам, к своему прошлому, истории своей культуры. Всплеск национального самосознания, поиски национальной специфики – характерная примета нашего времени. Одна их важных сторон этого поиска – стремление получить ответ на вопросы: «кто мы?», «откуда мы?», «какие мы?» «как мы оцениваем сами себя?», «в чем заключается самобытность нас и нашей культуры?».
У многонациональных народов России сформировались уникальные по своему нравственному и эстетическому богатству традиционные народные культуры. Их своеобразие выработано историческими условиями существования, укладом жизни, земледельческим и скотоводческим типом хозяйствования, национальным бытом, неповторимой духовной атмосферой народной жизни, врожденным природным мировоззрением, своеобразными формами общения.
В последние два десятилетия в отечественной философской и социологической науке, общественном сознании все шире распространяются идеи общечеловеческих ценностей, что открывает широкие возможности приобщения к ним народов России. Эти идеи расширяют возможности понимания общечеловеческой культуры, шедевров материальной и духовной ее составляющих, рожденных в недрах греческой, французской, немецкой, английской, итальянской и других национальных культур, ставших общечеловеческим достоянием.
Здесь важно обратить внимание на одно обстоятельство. Речь идет о приобщении народов России к общечеловеческим ценностям, приобщении их национальных культур к общечеловеческой культуре. Приобщение же, как философская категория означает не простое соприкосновение, а органический процесс вхождения одной системы ценностей, знаний в другую, за счет чего эта другая система приращивается, равно как и приобщающаяся система вбирает в себя ценности другой, обогащая свое духовное состояние. Следовательно, для того, чтобы приобщиться к общечеловеческим культурным ценностям, необходимо иметь собственную национальную культуру, собственные национальные материальные и духовные ценности. Именно здесь и возникает проблема неоднозначной трактовки некоторыми отечественными философами, культурологами и социологами соотношения национального и общечеловеческого в развитии культуры. Эта проблема российской действительности особенно остро встает сегодня. Анализируя результаты перестройки, философ культуры В.М. Межуев сформулировал суть процесса разрушения национальной культуры: «Назвав коммунизмом все то, что отличает Россию от Запада, интеллигенция фактически восстала не против коммунизма самого по себе, а против того, что составляет своеобразие России и живущего в ней народа. Под видом борьбы с коммунизмом она объявила войну самой России».
Известный славянофил К.С. Аксаков считал, например, что «отнимать у русского народа право иметь свое русское воззрение – значит, лишить его участия в общем деле человечества». Сегодня как никогда актуально, не только для русской, но и для национальных культур всех народов России звучат его слова, написанные еще в 1859 году в статье «Опыт синонимов. Публика – народ». «Публика, – писал он, – выписывает из-за моря мысли и чувства, мазурки и польки: народ черпает жизнь из родного источника. Публика говорит по-французски, народ – по-русски. Публика ходит в немецком платье, народ – в русском. У публики парижские моды. У народа свои русские обычаи… Публике всего полтораста лет, а народу годов не сочтешь. Публика преходяща – народ вечен».
История свидетельствует, что вытеснение опыта, традиций, культуры, знаний идет сегодня по всем фронтам. В этом процессе негативную роль играют средства массовой информации, которые активно тиражируют в качестве эталонов далеко не лучшие образцы мировой и «общенациональной» культур, приписывая традиционной народной культуре черты консерватизма, которые, якобы, препятствуют движению к цивилизации.
Для того чтобы выйти на собственное понимание сущности традиционной народной культуры и дать ей определение, необходимо выразить наше понимание трех составляющих это словосочетание категорий – «традиция», «народ» и «культура». Первое из них – «традиции» – подробно рассматривалось в предыдущем параграфе диссертации. Остановимся более подробно на феномене культуры, который обозначается нами не только эпитетом – «традиционная», но еще и «народная».
Понятие «народ» до сих пор сохраняет этносоциальный характер. В условиях социально разделенного сословного общества под народом чаще всего понимали не все население страны, а тех, кого относили к «простому народу», т.е. низшие и отчасти средние слои общества. Это в первую очередь – крестьянство, городские низы, отчасти мещанство и низшее духовенство. Как видим, здесь четко провести грань между «народом» и «не-народом» затруднительно. Однако эти различия ощущают многие отечественные теоретики и они отражаются в энциклопедических изданиях.
В советский период сформировалось марксистское представление о народе как движущей силе, демиурге истории. Реальная практика строительства социализма, а затем и коммунизма, принесение в жертву этим светлым целям миллионов людей, вошло в явное противоречие с исходным теоретическим тезисом о высокой роли народных масс.
Заключение
Бурятия является одним из полиэтнических регионов Российской Федерации: по данным переписи 2002 года проживают представители 116 этносов. В результате межэтнических контактов возникают этнокультурные и этносоциальные отношения и связи, естественно и закономерно взаимодействуют друг с другом их культуры. Общеизвестно, что нравственное состояние общества во многом зависит от состояния его культуры, прежде всего, традиционной. Распад этой культуры ведет к духовной гибели этноса, а затем к его физическому исчезновению с этнографической карты мира. Несмотря на научно – технический прогресс и урбанизацию на современном этапе истории, буряты как этнос сохранили факторы национальной самоидентификации: этническую территорию, язык, религию, хозяйство, традиции, ощущение исторической преемственности, что образует этнокультурный комплекс, который создает ощущение принадлежности к данному этносу.
Исходя из цели и основных задач курсовой работы, в нем обосновывается тезис о том, что традиционная народная культура бурят – феномен, являющийся ценностной системой регулятивов этнической жизнедеятельности, его самовыражения и самоидентификации. Базовым основанием этого феномена как совокупности традиций, символов, обычаев, используемых в хозяйственной, семейной, словом во всех сферах жизнедеятельности этносов, передающиеся из поколения в поколение, составляя его этнокультурный код, являются материальная и духовная культура народа. Народная культура – пласт традиционной культуры, выполняющая роль консолидатора социума. В процессе жизнедеятельности этноса традиции и в целом традиционная народная культура выполняют этноидентифицирующую, интегративную, регулятивную и нормативную функции. Выполняя их, традиционная народная культура является не только формой бытования этноса на каждом данном этапе его развития, но и средством структурирования опыта социокультурной идентификации и межэтнической адаптации.
Исследование традиционной народной культуры становится не только проявлением научного интереса, но и обращением к себе, попытка реконструировать традиции ушедших предков и проверить их на «историческую прочность».
В связи с этим, в курсовой работе предпринята попытка рассмотрения предмета исследования в контексте именно современных процессов динамики культуры. Такой подход выявляет с нашей точки зрения, актуальность концепции модернизации, ибо сегодня вряд ли стоит отрицать тот факт, что воспроизводство традиционности – есть одна из реальных тенденций развития рыночной модернизации. Поэтому, считаем вполне допустимым рассматривать функционирование многих традиционных элементов материальной и духовной культуры этноса в новых экономических, социально-политических условиях как инновации, понимаемые как явления, когда новизна втягивается в традицию, адаптируется ею, и начинает функционировать в ее составе. Однако и новизна нередко опирается на традиционность. Этот процесс диалектичен по своей сути и, конечно же, взаимозависим. Традиционная народная культура при этом как времяобразующая деятельность предстает как механизм духовной преемственности в развитии любого этноса.
Методологический подход в изучении традиционности и инновационности с помощью культурологического анализа позволяет выделить содержательный, структурный и функциональный аспекты предмета и объекта исследования. Как нам представляется, исследование народной культуры бурят будет и впредь подтверждать закономерность процессов диффузии культур, проникновение их ценностей в содержание и форму.
Исходя из культурологического подхода к исследованию традиционной народной культуры, диссертант использовал анализ ценностно-нормативных традиций, идей, представлений, способы их знаково-символических и предметно-материальных воплощений на разных этапах развития бурятского этноса. При этом благодаря действию механизмов традиционной народной культуры сохраняются, и будут сохраняться этноспецифические и этнокультурные черты социума. Не «сталкивать лбами» традиции и современность, а обогащать духовный мир подрастающего поколения – вот главное назначение широкого использования элементов традиционной народной культуры в новых социально-экономических условиях, в которых находится ныне бурятский этнос, как и другие народы России. Сегодня особым значением и смыслом наделяются уже бытующие ранее культурные тексты, предметы обихода, географические места, создаются такие знаково выраженные элементы культуры как символика, одежда, нормы и правила общения. Так складываются идентичность, самобытность в современных меняющихся условиях. Вместе с тем, психологические, нравственные устои рушатся и формируются заново не такими быстрыми темпами. Рождается не только новая общественная психология, но и новая нормативная и коммуникативная культура.
Традиционная народная культура бурят востребована на современном историческом этапе. Она способствует сохранению, выживанию этноса в сложных условиях смены политических реалий и, вместе с тем – остается частью общероссийского и общемирового наследия.
Анализ тенденций и закономерностей развития аксиологических оснований материальной и духовной культуры бурят, полностью подтвердил выдвинутую нами гипотезу о том, что содержательные принципы и ценностные ориентиры традиционной культуры способны выполнить роль не только важных критериев социального, политического, экономического, мировоззренческого, научно-технического и хозяйственного развития, но и являются сдерживающими факторами негативного влияния глобализации на духовные ценности народов.
Комплексная разработка теоретических проблем традиционной народной культуры способны вывести региональную культурологию на более значимый уровень.
Список литературы
1. Абаева Л.Л. Основные тенденции исторических изменений традиционных обрядов бурят // Владимирцовские чтения: Тез. докл. и сообщ. II Всесоюз. конф. монголоведов. – М., 1989. С. 6-7.
. Абаева Л.Л. Проблема традиционности и вариативности в изучении культур монгольских народов // Цыбиковские чтения: Тез. докл. и сообщ. – Улан-Удэ, 1989. С. 12-13.
. Аванесова Г.А. Методы культурологии // Культурология. XX век: Словарь. – СПб, 1997. С. 279-283.
. Антонов В.И. Символика в познавательном и идеологическом процессе. – Улан-Удэ: Бурят, кн. изд-во, 1991. 125 с.
. Бабуева В.Д. Материальная и духовная культура бурят. Улан-Удэ; – М., 2004. – С. 225.
. Бороноев А.О. Сибирский менталитет: содержание и актуальность исследования // Проблемы сибирской ментальности. СПб., 2004. – С. 24-28.
. Быкова Э.В. Традиция как способ формирования народной культуры // В кн: Народная культура в современных условиях. – М., – РИК. – 2000. – С. 220.
. Быт бурят в прошлом и настоящем.: Сб. ст. / АН СССР. Сиб. отд-ние. Бурят, фил. Ин-т обществ, наук; Отв. ред. К.Д. Басаева. Улан-Удэ, 1980. – 157
. Власова В.Б. Традиции в мире духовных ценностей / АН СССР. Ин-т философии. М., 1983. – 214 с.
. Вундт В. Проблемы психологии народов / СПб.: Питер, 2001. 159 с. 41. Психология классика).
