Идеи религиозной терпимости в Польше

• Вид работы: Дипломная (ВКР)
• Предмет: Культурология
• Язык: Русский , Формат файла: MS Word 70,06 Кб

Идеи религиозной терпимости в Польше

Введение

На рубеже XVI и XVII вв. происходит выход идей религиозной терпимости за рамки богословского дискурса. Во многом данный процесс был подготовлен Реформацией и постепенным выделением «течений» в рамках раскола монолитного католического мира. Перестает существовать идентичность на основе единого социокультурного «христианского мира», в котором главным фактором является вера, единая и априорная для всех. На протяжение всего XVI века происходит поиск иной идентичности с сохранением критериев инаковости по отношению к «другим».

На смену христианскому миру приходит конструкт «Европа», который населен общинами католиков, православных и протестантов, при этом в пределах одного государства могли проживать как те, так и другие. Помимо относительно устойчивых религиозных объединений появляются и другие группы, не принимающие ни одну из сторон и стремящиеся выработать свои догмы и приобщить других, сбившихся с верного пути людей.

В рамках процесса постоянной борьбы для нормализации отношений и нахождения путей мирного сосуществования была необходима идея/концепция, в рамках которой общество смогло бы найти выход из сложившейся ситуации.

Проблематика. В конце XVI – нач. XVII века Речь Посполитая представляет собой государство, в котором проживают три общности христианского мира – католики, православные и протестанты. В рамках данных религиозных течений и будет рассматриваться религиозная терпимость и нетерпимость. Каждая из религиозных групп имеет свою историю и определенную историческую память, которая, в случае с православными, базируется на законодательных актах, гарантирующих им возможность исповедовать религию отцов (Люблинская уния 1569 года).

В рамках государства складывается на законодательном уровне система взглядов, которая получила название «религиозная терпимость». Возможность принадлежать любой христианской церкви также гарантируется и шляхетскими вольностями. В 1430 и 1433 годах шляхте были дарованы привилегии, по которым только ее представители могли становиться церковными сановниками. В результате интересы духовенства и рыцарства становятся общими. В 1422 году Червинский статут запретил конфискацию имущества шляхты без суда. Статуты 1430-го (Едлинский) и 1434-го (Краковский) годов даровали гарантии личной неприкосновенности, без суда шляхтича нельзя было посадить в тюрьму. Петрковский статут 1496 года дал право беспошлинной торговли, а также монополию на производство сельскохозяйственной продукции. Это повысило заинтересованность шляхты в земельных владениях. Нешавский статут 1454 года повысил полномочия местных сеймиков. Королевский совет был преобразован в Сейм, нижняя палата которого (Посольская изба) составлялась из представителей, выбранных сеймиками. Это означало юридическое равенство внутри рыцарского сословия. Усиление позиций шляхты в течение XV века стало возможным в результате противостояния магнатов и королевской власти, которая искала поддержку у мелкого рыцарства и мещан.

После присоединения Великого княжества Литовского появляется еще одна мощная социальная группа – это православная шляхта. Тем самым в государстве создается правовая система, в которой и происходит сосуществование католиков и православных. Одна из этих групп (католики) имеет гораздо больший круг преимуществ, но, в любом случае, православные также являются подданными государства, которые способны противостоять и влиять на ход событий в государстве. Тем самым в Речи Посполитой мы можем наблюдать ситуацию религиозной терпимости и нетерпимости одновременно. Помимо этого, вызывает исследовательский интерес и сущность религиозной терпимости, ее составные компоненты.

Однако, несмотря на идеалистические устремления знатных представителей православия и протестантизма (князь Острожский и воевода Христофор Радзивилл), есть еще региональные процессы, которые имеют под собой исторические основы и способны коренным образом изменить ход событий не только локально, но и в рамках целого государства. В данном случае речь идет о Брестской унии, документе, который не только в религиозном плане стал камнем преткновения, но и поводом для политических конфликтов в государстве.

Брестская уния была принята в Риме в декабре 1595 года при участии двух православных послов: епископа луцкого Кирилла Терлецкого и епископа владимирского и брестского Ипатия Потея, которые от лица всей митрополии предстали перед папой Римским и приняли от него соглашение на «союз» Восточной и Западной Церквей. Этот акт «соединения» уже на начальном своем этапе был понят абсолютно по-разному как православным миром, так и католическим. Проблема понимания унии заслуживает отдельного исследования, в данной же работе будет затронута проблема принятия унии православным миром Речи Посполитой.

Для изучения этой проблемы поставлены следующие вопросы:

·Каковы были мотивы принятия унии?

·Почему некоторые православные клирики пошли на союз с католиками?

·Какова роль политических интриг в принятии унии?

·Как уния повлияла, на внутреннюю обстановку в государстве в целом и особенно в православных регионах Речи Посполитой.

Еще одним важным эпизодом в истории Речи Посполитой можно считать распространение протестантизма и активную деятельность различных религиозных братств. В политической истории Речи Посполитой конца XVI – начала XVII века есть примеры создания протестантской элитой объединений с целью защитить своих интересы. Помимо самостоятельной деятельности известны случаи консолидации протестантов с православными и обоюдная защита интересов перед королем на сеймах. Немаловажно учитывать и родственные связи, так, например, православный князь Острожский выдал свою дочь замуж за протестантского воеводу Христофора Радзивилла, который вплоть до своей смерти отстаивал интересы как православных, так и протестантов. Есть примеры и консолидации католиков и православных, так, например, в период избрания нового короля, которым станет Сигизмунд III, канцлер Ян Замойский активно сотрудничал с князем Острожским и, благодаря совместным усилиям, им удалось не допустить мятежа в Варшаве при избрании короля.

Следующим важным аспектом понимания религиозной терпимости в государстве является деятельность сеймов, где наряду с католическими представителями есть православные и протестантские. Сам факт допущения на сеймы депутатов других конфессий можно считать показателем терпимости правительства. Однако у православных епископов в отличие от католических нет сенаторских кресел (одним из пунктов вступления православных в Унию будет предоставление сенаторских мест православным епископам и митрополиту пожизненно). В этом и заключается проявление истинного положения религиозной терпимости в государстве. Мы можем наблюдать процесс сосуществования, примирения в рамках одного территориального пространства. В минуты внешнеполитических угроз шляхта Речи Посполитой консолидируется в едином патриотическом порыве, но, как только угроза отступает, внутренние дрязги и борьба между католическими депутатами шляхты, с одной стороны, и протестантами и православными, с другой, возобновляется.

В процессе сеймовой борьбы прослеживается динамика и эволюция идей терпимости. Через призму споров светских лиц выходит на поверхность и борьба внутри клира. В переписке светских вождей православия с епископами можно увидеть потребности простого православного обывателя, которые воспринимает веру как исконный завет отцов.

Для изучения данной проблемы поставим следующие вопросы:

)Как происходило взаимодействие православной, протестантской и католической шляхты на семах?

2)Какой круг вопросов рассматривался?

)Какие требования выдвигались православными и протестантскими депутатами в рамках проблемы религиозной терпимости?

)Как официальная власть (король и сенаторы) реагировали на предложения протестантов и православных в вопросах религиозной терпимости?

Деятельность антитринитариев в Речи Посполитой также показывает специфическую ситуацию в обществе, которое позволило достаточно открыто действовать сообществу, которое, во-первых, являлось представителем религиозного течения, которое отрицало Троицу, но и пропагандировало такие идеи, как свобода воли и совести, пацифизм, стремление к образованию и т. д. Идейный лидер польских антитринитариев Фауст Социн, один из создателей Раковского катехизиса 1605 года, также был представителем прогрессивной части польского населения, которая стремилась выработать систему ценностей и законов, которая бы смогла обеспечивать реализацию религиозной терпимости в государстве.

Для изучения данного вопроса можно поставить следующие вопросы:

)Как антитринитарии понимали религиозную терпимость?

2)Какие компоненты входят в религиозную терпимость польских антитринитариев?

Актуальность данного исследования состоит в необходимости изучения религиозной терпимости и нетерпимости, что позволит глубже понять процессы развития представлений о конфессиональном равенстве и сущности проблем этнической розни.

Объектом данного исследования являются сеймовые конституции 1588 – 1609 гг., Раковский катехизис и подготовительные документы, в которых решается вопрос об Унии с Римом с 1590 по 1595 гг.

Предмет изучения – понимание религиозной терпимости в контексте правовой системы Речи Посполитой, в частности ее реализации через вольности шляхетские.

Источниковая база сформирована из сеймовых конституций 1587 – 1609 гг. – законодательных актов, которые принимались в качестве решения каждого, отдельно поставленного вопроса. Наибольший интерес эти документы представляют в связи с тем, что в итоговых сеймовых конституциях были зафиксированы конечные решения по вопросам религиозной терпимости и унионной политики центральных властей.

Также в качестве источника рассматривается корпус документов, который отражает процедуру подготовки Унии с 1590 (первые сохранившиеся соглашения православных епископов о возможности перейти под юрисдикцию папы) до 1595 года (принятие унии). В документах содержится переписка между епископами, которые выступили за союз с Римом, подготовительные грамоты, рассматривающие условия вступления в унию, королевские дозволения на союз с католической церковью, переписка епископов и светских православных деятелей. На основании сохранившихся данных можно проследить взаимоотношения среди представителей разных конфессий, что позволяет сделать выводы относительно религиозной терпимости.

Одним из источников, отражающих религиозную терпимость в Речи Посполитой, является Раковский катехизис, который был впервые издан в 1605 году на польском языке после смерти Фауста Социна его учениками Стоинским, Иеронимом Мошкоровским и Иоганном Фолькелем. Этот документ является итогом интеллектуальной деятельности Фауста Социна, и содержит в себе законченный свод идей социнианства, в которых обосновывается веротерпимость .

Историографию, связанную с данной проблематикой, можно разделить на пять блоков:

.Специальная литература, которая затрагивает вопросы веротерпимости в Речи Посполитой и положение православного общества и церкви до принятия Унии и после.

.Работы общего порядка, дающие представление об идее религиозной терпимости в европейской истории.

.Работы, посвященные истории Польши.

.Работы по истории Реформации, описывающие ее влияние на исторический процесс в Европе.

.Работы автобиографического порядка, посвященные истории жизни главных действующих лиц данного исследования.

В соответствии с вышеперечисленными блоками, историография полностью отвечает поставленным вопросам и дает представление о разработанности данной проблематики в научной литературе как в отечественной, так и в зарубежной.

Проблематика религиозной терпимости в Речи Посполитой активно начала разрабатываться еще в XIX веке, в работах таких исследователей как: А. Брюкнер, Т. Грабовский, О. Халецкий, в первую очередь, через политическую борьбу польской и литовской шляхты. С точки зрения социально-политического аспекта религиозную терпимость рассматривали П. Жукович, Н. Любович. В работе К. Ходыницкого, которая посвящена православной церкви в Речи Посполитой в период с 1370 по 1632 гг., в вопросах борьбы за отмену унию автор важную роль отдает отдельным личностям, таким как князь Острожский.

Во второй половине XX века интерес к истории религиозной терпимости в Речи Посполитой также не ослабевает, этим вопросом занимаются Я. Тазбир, Т. Кэмпа, З. Огоновский, М. В. Дмитриев, Б. Н. Флоря.

Януш Тазбир впервые применил классовый подход для рассмотрения борьбы в рамках религиозного течения. Одной из краеугольных причин польской реформации Я. Тазбир видит именно экономические проблемы. По мнению автора, реформация в Польшу не была завезена, это закономерный процесс, который был вызван внутренними проблемами в стране. В антитринитариях, выделившихся из кальвинистской церкви в 1562-1563 гг., Тазбир видит «последователей повстанцев из Гданьска и Княжеской Пруссии».

В современной европейской историографии проблема толерантности и религиозной терпимости является актуальной. Процесс создания системы ценностей в обществе XVI-XVII вв. рассматривается как с точки зрения культурно-социального явления, так и богословского дискурса.

Первым и наиболее значимым очерком по польской реформации, является сборник статей Н. И. Кареева (1850-1931), вышедший отдельным изданием в 1886 году. Либерально-народническая направленность Кареева позволила под другим углом рассмотреть реформацию в Польше и дать новое понимание ее причин и внутреннего содержания. Так, например, он одним из первых указал на то, что главной движущей силой в Речи Посполитой была шляхта, в то время как в Западной Европе первостепенную роль играла городская верхушка (мещане).

Проблемы польской реформации с качественно иных позиций рассматривал историк Александр Блюкнер. Во 2 томе его «Истории польской культуры и в монографии «Польские иноверцы» реформации посвящен целый раздел. Стоит оговориться, что данные работы – скорее набор историко-литературных и бытовых очерков. Главной задачей автора было показать динамику развития культуры и языка в истории Польши.

Работа П. Загорина «Как идеи религиозной терпимости пришли на Запад» рассматривает процесс формирования идей религиозной терпимости в рамках религиозного контекста. Автор демонстрирует динамичный процесс, в который были вовлечены, во-первых, мысли, во-вторых богословы. Начиная повествование с идеи, что христианская религия самая нетолерантная к другим, он приводит примеры того, как на начальном этапе происходило поглощение с полным отрицанием чуждых религий (период христианизации), а затем формирования понятий «свой», «чужой», где в качестве последнего выступало мусульманство. При этом, несмотря на кажущуюся кровожадность, общество, положительно относившееся к убийству и гонениям по религиозному принципу, искренне считала, что это единственный вариант существования в мире. Постепенно происходит изменение вектора морали в сторону привычной для человека XXI века. Разбирая процесс создания условий для развития толерантности, Загорин разбирает такие страны как Англия и Голландия, в которых, в рамках рассматриваемой работы, также находилось социнианство.

Сборник статей под названием «Терпимость и нетерпимость в Европейской реформации» под редакцией Питера Грелла и Боба Скрибнера содержит в себе статьи, которые рассматривают систему взглядов относительно религиозной терпимости в разных Европейских странах. Какие факторы влияли на тот или иной принцип и систему понимания религиозной терпимости, почему для одних стран вопрос толерантности не был столь острым как для других. Отдельное внимание уделяется городам, таким как Базель и Страсбург, где были сосредоточено значительное число теологов-вольнодумцев. Также затрагивается проблема периодизации проблематики. Особое внимание в рамках данного исследования привлекла статья Дж. Панека «Терпимость и нетерпимость в Венгрии в XVI веке». Автор рассматривает историческую ситуацию на данной территории и отношение власти к различным христианским общинам: протестантам и католикам, наглядно демонстрируя специфику отношений. Автор также затрагивает проблему источникового сопровождения этой проблемы, отмечая, что база доступных письменных источников скудна.

В работе Гари Ремер «Гуманизм и риторика толерантности» проблематика религиозной терпимости рассматривается через призму взглядов таких мыслителей, как Эразм Роттердамский, Гоббс и др. Демонстрируя, как происходило совершенствование идеи в рамках работы интеллектуальной мысли.

Основным методом исследования является внимательный критический анализ документов, дающих представление о религиозной терпимости в Речи Посполитой в конце XVI – начале XVII вв. Особое внимание уделялось вопросам законодательного оформления Религиозной Конфедерации и закрепленному за шляхтой праву исповедовать ту веру, которую ее представители выбирают (в рамках христианских конфессий). Документы, относящиеся к унии, необходимо рассматривать с точки зрения понимания православными формы союза и условий, на которых должно произойти объединение. Анализ данных аспектов, позволит проследить понимание шляхтой и духовенством представлений о религиозной терпимости в государстве, в деятельности законодательных органов (на сеймах, в ходе судебных разбирательствах).

Цель работы:

1)Проанализировать в каких формах и как именно в текстах сеймовых постановлений, в документах Брестской унии, в Раковском катехизисе выражалась эволюция идей веротерпимости как принципа общественной жизни;

)выявить корреляцию внутри- и внешнеполитических явлений, которые способствовали консолидации общества вне зависимости от конфессиональной принадлежности.

Задачи: изучение источников, которые отражают борьбу вокруг темы веротерпимости в Речи Посполитой в конце XVI – начале XVII вв.

Пространственные и временные рамки: в первой части работы рассматриваются процессы, охватившие, в первую очередь, территорию Речи Посполитой последнего десятилетия XVI века; во второй части внимание уделяется борьбе с унией после 1595 года и в первое десятилетие XVII века.

Раскрыть поставленные цели и задачи позволяет следующая структура работы: в первой части рассматривается борьба православной, католической и протестантской шляхты на сеймах с 1587 по 1609 гг. Во второй – рассматривается положение православной церкви до заключения Брестской унии и подготовка к ее принятию. В заключении подводятся итоги и определяются перспективы дальнейших исследований.

Исторический контекст в Речи Посполитой в XVI-XVII вв.

К XV веку Польша представляла собой государственное образование, состоявшее в личной унии с Литвой. Слияние двух культурно разнородных стран началось с Кревского договора 1385 года и окончилось образованием Речи Посполитой после подписания Люблинской унии в 1569 году. В результате под властью польского короля оказались различные конфессиональные и этнические группы, которые постепенно включались во взаимодействие единых политических, экономических, социальных структур.

В Речи Посполитой проживали поляки, литовцы, германцы, евреи, русины, в городах также находились татарские гарнизонные наемники и итальянские купцы. Причем эти народы исповедовали разные религии: католическое и православное христианство, иудаизм, ислам. Так что поликонфессиональность и возможные связанные с этим проблемы были реальностью Польши. Наиболее острым стоял вопрос в отношении православных, поскольку вероисповедание в этом случае затрагивало проблему культурной ассимиляции спорных территорий. Православное население (русины) проживало на юго-востоке Польши, и в XV веке возникла опасность распространение на эти территории влияния московских князей, ведь эти земли должны были подчиняться московской митрополии. Поэтому польские правители были заинтересованы в независимой церковной организации для православного населения. В этих целях в Вильно была создана православная епархия. А в 1458 году была учреждена независимая митрополия в Киеве, которая поддерживала отношения с Римом в соответствии с решениями Флорентийской унии 1439 года. Такие существенные конфессиональные противоречия чреваты социальными конфликтами, однако серьезных столкновений на религиозной почве не происходило. Более того, к XVI веку Речь Посполитая выходит на пик своего могущества.

В начале XV века основным внешнеполитическим соперником Польши был Тевтонский орден, который не признавал крещение Литвы (1387 год). Кроме того, тевтонцы контролировали Гданьское Поморье, затрудняя доступ польских купцов к балтийской торговле. В результате данные противоречия вылились в войну 1408-1411 годов, в ходе которой в 1410 году состоялась знаменитая Грюнвальдская битва. Но после значимой победы Вдадислав II Ягайло упустил стратегическое преимущество, и Торуньский мир не принес Польше желаемых успехов: состоялся обмен пленными и возвращением захваченных в ходе военных действий земель. В 1420-ые годы последовало еще несколько военных столкновений, которые завершил Брест-Куявский мир 1435 года. По нему подданные орденов получили право неповиновения в случае новой войны.

Военные действия подкреплялись и идеологическим противостоянием, кульминацией которого стал спор между Иоганном Фалькенбергом (со стороны Тевтонского ордена) и Павлом Влодковицем (профессор Краковской академии) на Констанцском соборе (1416-1418 годов). Последний в трактате «О власти императора и папы над неверными» осуждал обращение в религию посредством насилия. Целью его выступления было осуждение войн крестоносцев с литовцами, которые приняли христианство от поляков в результате Кревской унии. Разумеется, мнение Павла Влодковица о том, что даже язычники имеют право жить на своей земле даже в Польше поддерживали не все. Его выступление было политическим ходом против заявлений тевтонцев о том, что христианизация Литвы была проведена неправильно. Однако папские легаты поддержали представителя Тевтонского ордена. Это повлияло на вступление польской церкви в союз с канцеляристами, которые выступали за признание главенства Вселенских соборов над властью Папы Римского.

Однако сам Тевтонский орден после череды военных неудач переживал внутренний социальный кризис. В 1454 году в Пруссии началось восстание, инициированное сословиями с целью выйти из состава ордена и присоединиться к Польше. Причинами были более привилегированное положение польской знати и стремление к беспрепятственными торговыми отношениями с польскими купцами по Висле. Польский правитель Казимир Ягеллончик поддержал инициативу прусских сословий и издал акт о принятии Поморья и Пруссии в состав Польского королевства. Это привело к Тринадцатилетней войне 1454-1466 годов, которая закончилась Торуньским миром. По нему Польша получила Гданьское Поморье, Королевскую Пруссию (с центром в Мариенбурге), вернула Хелминскую и Михаловскую земли, а также Варминское епископство. Кроме того, Орденская Пруссия признала вассальную зависимость от польского правителя.

В это время в Польше усиливается влияние шляхты, представители которой даже управляли страной при Владиславе III Варненчике. Этому способствовали династические споры с Габсбургами за власть в Венгрии, Чехии и Польше, в которые были втянуты Ягеллоны. Параллельно с этим происходит расширение коронных земель за счет выморочных владений местной знати (Равская, Гостынская, Сохачевская земли, Плоцкое, Заторское, Освенцимское княжества). Кроме того, ввиду борьбы венгров с турками, гуситского восстания в Чехии, упадка Тевтонского ордена, а также процесса «революции цен» Польша становится лидером в регионе, через нее ведут транзитные торговые пути, что приводит к обогащению торговых сословий, росту производства сельскохозяйственной и скотоводческой продукции. Возвышение шляхты происходит на фоне роста финансового благополучия сословий, поэтому не встречает сопротивления с их стороны. Кроме того, в Польше этого времени наблюдалась довольно активная социальная мобильность: даже зажиточные крестьяне, солтысы при определенных раскладах могли перейти в рыцарское сословие. Также растет и самостоятельность городов, чему способствует право выкупа городским советом должности войта, что фактически означало самоуправление. Таким образом, требования городов, торговых и ремесленных сословий были удовлетворены, что затормозило их политическую активность, которая стала прерогативой шляхты.

Попытка королевской власти пересмотреть привилегии шляхты породила в 1530-ые годы экзекуционное движение за исполнение прежних прав. Шляхта требовала права определять уровень налогов, независимости от Рима под влиянием Реформации. Свою церковь создать в итоге не удалось, однако протестантские идеи стали популярны.

Интересы шляхты начинают расходиться с интересами Короны, что приводит к ослаблению последней. Польша теряет контроль за устьем Вислы, вассальная Пруссия начинает проводить самостоятельную политику под властью Гогенцоллернов и окончательно отделяется в 1568 году.

В 1558-1583 годах Польша участвует в Ливонской войне. К 1570 году Речь Посполитую вытеснили из Ливонии, планы польских правителей создать флот на Балтийском море оказались под угрозой. В Польше нарастают противоречия между магнатами, шляхтой и католическим духовенством, которое ратовало за проведение контрреформации. Магнаты в целях расширения земельных владений были заинтересованы в экспансии на юго-восток, где интересы Польши сталкивались с политическими устремлениями России и Турции. На этом фоне в 1572 году пресеклась династия Ягеллонов и наступил период элекционных королей.

В 1588 году королем был избран Сигизмунд III Ваза. Его выбору способствовала «балтийская проблема», для решения которой важно было заручиться поддержкой лютеранской Швеции. Переход Сигизмунда в католичество привел к его свержению с престола в Швеции. Но он не оставлял попытки вернуть себе власть. В 1592 году состоялся инквизиционный Сейм, на котором было разоблачено намерение Сигизмунда передать престол ненавистным шляхте Габсбургам, что сильно повредило авторитету короля. Сигизмунд III после предпринимал попытки упрочить свое влияние, в результате чего вновь обострились противоречия между ним и партией магнатов, возглавляемой Замойским. В 1606-1609 годах происходит Сандомирский рокош – восстание шляхты, недовольной политикой короля. Кроме того, усилению королевской власти препятствовала децентрализация, которую провоцировала деятельность сеймиков. В результате создать централизованный орган власти у короля не было возможности.

Тем не менее этот период принято считать расцветом Польши. В XVI веке повышается уровень образования, соотношение приходских школ к количеству населения соответствует находилось на уровне Франции. Это способствует проникновению гуманистических идей, понимание которых требует элитарного по тому времени образования. Происходит процесс эмансипации польского языка – он используется в делопроизводстве. Современников поражало массовое участие населения в общественной жизни, терпимость в отношении разных конфессий (продиктованное реалиями поликонфессиональности), свободы. Это привлекало радикальных мыслителей как протестантских, так и католических.

В 1520-ые годы в Польшу проникает лютеранство. Власть отвечает на это королевским эдиктом против Реформации в 1522 году. В 1540-ые годы среди шляхты набирает популярность кальвинизм. Гуманизм обнажил кризис католической церкви, низкий культурный уровень клириков. Популярность протестантства не имела серьезной теологической базы, но она совпала с движением за экзекуцию прав. В 1563-65 годах шляхта добилась отмены церковных судов по светским делам. В 1562 году возникает движение антитринитариев, которое не признают ни католики, ни протестанты, свои теологические работы они издают в Голландии. В 1570 году создается оборонительный союз лютеран, кальвинистов и чешских братьев против контрреформации, в котором участвуют в основном мещане. Однако при всем этом религиозный вопрос не привел к масштабным проявлениям насилия. Более того, в 1573 году издается акт Варшавской конфедерации, который провозглашал религиозный мир. Его положения вошли в состав Генриховых артикулов и таким образом стали частью принципов государственного устройства.

В 1577 году состоялся провинциальный синод, который соглашается с решениями Тридентского собора. В Польше разворачивает свою деятельность орден иезуитов. Деятельность иезуитов приводит к усилению позиций католицизма. Они создали теологическую альтернативу протестантскому богословию, привнесли в духовную жизнь испанский мистицизм, способствовали распространению культа Девы Марии, которая в 1656 году была названа королевой Польши. Для полноправного участия в общественной жизни православное население стремится переходить в католичество или кальвинизм. В 1596 году в Бресте создается униатская церковь, которая сохраняет греческую обрядность, но признает верховенство Папы Римского. Конфликты с православным населением на Украине в том числе и на религиозной почве приводят к восстановлению прав этой конфессии в 1635 году.

В XVII веке внешняя политика Речи Посполитой оказалась еще менее удачной. В 1599 году Сигизмунд III был свергнут с престола в Швеции, но его стремление вернуть власть внянуло Польшу в длительную череду войн. С Османской империей был подписан вечный мир, но она оставалась опасным конкурентом на юго-западе. В начале века польские магнаты (Мнишек, Вишневецкий) активно участвуют в русской смуте. Но попытки распространить свою власть на Москву оказались неудачными. Северо-восточное направление политики Сигизмунда III заставило его в 1613 году пойти на сближение с ненавистными для магнатов и шляхты австрийскими Габсбургами.

На юго-восточных рубежах обострились отношения магнатов, которые основывали на этой территории крупные земельные владения, с местным населением. В результате повышения магнатами повинностей крестьяне стали уходить в казаки. Польское правительство приняло попытки ограничить численность казачества, создав реестр. В результате в 1630-ые годы произошло несколько казачьих восстаний. А репрессивные меры после их подавления создали обстановку для восстания Богдана Хмельницкого и вступления в новую войну с Россией, которая завершилась утратой Левобережной Украины и Смоленска по Андрусовкому перемирию в 1667 году. На поражение в войне с Россией в значительной мере повлияло шведское вторжение (1655-1660). Шведская интервенция использовала противоречия внутри шляхетского сословия. В помощи шведским протестантам были обвинены антитринитарии, и в 1658 году был издан эдикт об их изгнании.

Внешнеполитическая обстановка для Польши несколько успокоилась при Яне Собесском, который взошел на престол в 1674 году. При нем были заключены союзы с Францией, Швецией, урегулированы споры с Россией. Вектор польской политики на юге становится прогабсбургским и антитурецким.

Понимание религиозной терпимости польскими антитринитариями

Развитие идей польских антитринитариев второй половины XVI века тесным образом связано с именем итальянского юриста и теолога Фауста Социна.

Помимо обширного количества идей теологического порядка во взглядах Социна присутствует и рационально-социальный контекст, который является важной составляющей на пути к формированию идей религиозной терпимости. Безусловно, абсолютно не допустимо считать понимание «религиозной терпимости» в эпоху Просвещения синонимичной XVI веку. Для европейского пространства, которое пережило множество религиозных потрясений и находится на стадии пересмотра старых ментальных конструкций, религиозная терпимость стала продуктом, выкристаллизованным из недр самого понимания религии и возможности открыто заявлять о своих идеях миру. Процесс формирования рационального начала в рамках религиозных воззрений был специфичным и сложным. Именно поэтому религиозная терпимость – это собирательный конструкт, который состоял из богословского и рационального начала.

В своих работах Фауст Социн рассматривает толерантность к другим религиям в рамках тех ситуаций, которые стали возникать в обществе, поясняя их правильность или ошибочность с опорой на Писание. При этом весь массив толкований и «идеальных» правил сосуществования людей в рамках разрозненного европейского пространства, в первую очередь, в религиозном плане, абсолютно уместно связывать с религиозной терпимостью.

Несмотря на некоторую недосказанность и противоречивость суждений, можно сделать следующие выводы относительно религиозной терпимости в понимании Фауста Социна:

Свобода воли человека позволяется избавиться от опеки церкви и избавиться от ненужных действий, например, соблюдение предписаний, о которых нет речи в Писании, а также самостоятельное принятие решений позволяет отказываться от навязанных воззрений и мнений. Происходит процесс индивидуализации, который создает условия, в рамках которых человек становится самостоятельной единицей и не должен поддаваться устремления толпы. Тем самым, убийства и гонения «ересей», невозможны, потому как самому понятию «ереси» в рамках такой модели нет место, поскольку люди сами должны дойти до единения с Богом, а как они это будут делать – это личный выбор каждого;

.Развитие личности, что является приматом постоянного интеллектуального развития, также очень важное положение для Социна, поскольку только благодаря совершенствованию интеллекта – духовного начала, возможно постижение Бога и вечной жизни. Опять же, чем больше человек будет учиться и анализировать полученные знания, тем больше он убеждается в относительно традиционных истин, ведь все что не упоминается в Библии, не является божественным, а значит не обязательно для выполнения, а поскольку в Писании строго порицается убийство и говорится о любви к ближнему, значит нельзя предвзято относиться к иноверцам, поскольку есть большая вероятность, что осознав свои ошибки в ходе личностного роста, они смогут самостоятельно прейти к истинной вере.

.Божественный договор – это Новый Завет, который был дан людям взамен Ветхого. Последний, в свою очередь, не может расцениваться как истина, необходимая для понимания и реализации в настоящее время. Новый договор привнес в мир Иисус Христос, который личным примером показал, как нужно жить. Главным условием договора является самоотчуждение человека от своих инстинктов (естественного начала) с целью получения вечной жизни. Через такое понимание Писания происходит рационализация и создание определенной, направленной модели поведения, опять же, важной составляющей которой является развитие духовного начала или разума. Такая модель не подразумевает импульсивность, а насилие или агрессия по отношению к другим – это и есть проявление природного начала, от которого человек должен был отказаться.

.Пацифизм – важное составляющая религиозной терпимости и показатель развитости общества, которое высоко ценит жизнь человека, в рамках понимания Социна, жизнью человека может распоряжаться только Бог, люди не равны ему, поэтому априори не могут убивать или причинять боль другим, это выходит за рамки их возможностей. Помимо этого, одной из главных задач человека является сохранение своей жизни, ведь иначе он не пройдет весь путь к вечной жизни.

Идеи антитринитариев были обобщены в Раковском катехизисе 1605 года. В этом документе религиозная терпимость не является ключевой идеей, однако, тон и задачи, которые ставит перед собой автор/авторы данного богословского труда позволяет с уверенностью говорить, что фундаментом для общества в рамках христианского мира является именно религиозная терпимость. Последующие редакции, в особенности 1619 и 1680 года гораздо четче и прозрачней будут говорить о религиозной терпимости и о рациональном начале выбора человека, но опорой для этих суждений будет именно Раковский катехизис 1605 года.

Важно отметить, что расположение бога касается только христианского мира, который стремится и ищет путь к спасению как индивидуально, так и коллективно. В катехизисе нет упоминаний других религий, не говорится об их взаимодействии с христианским богом, за исключением иудаизма как одного из этапов становления христианской веры

Итак, идеи, которые отражены в Раковском катехизисе создают мировоззренческий и ментальный посыл к осознанию своего места в жизни и истинности Писания, которое способно дать все необходимое для спасения.

Важнейшими элементами Катехизиса являются:

.свобода воли

.жертвенность

.преданность богу не физическая, но духовная (Бог в сердце царствовать должен)

.создание мира, в котором люди живут по законам именно Нового Завета.

.пацифизм – как одна из форм реализации Новозаветного мира

.идея божественного договора при посредничестве Иисуса Христа.

Эти положения правомерно считать основой религиозной терпимости, которая начинает переходит из мира богословских абстракций в мир светский.

1. Идеи религиозной терпимости на территории польско-литовских земель до принятия Унии 1595 года

После смерти Стефана Батория шляхта Речи Посполитой собралась на сейм для выбора нового короля. Были выбраны три кандидата: Сигизмунд Ваза, Максимилиан Габсбург и Федор Иванович. В ходе активных обсуждений и интриг между двумя сильными шляхетскими кланами Замойских и Зборовских победу одержал Сигизмунд Ваза, однако литовская шляхта принимать участие в выборе короля отказалась и Сигизмунда королем не признала.

Несмотря на чисто политический контекст происходящих событий, на конвокационном сейме 1586 года была принята конституция, в которой есть очень важный пункт, имеющий огромное значение для всего населения Речи Посполитой вне зависимости от вероисповедания – это wolności sumienia (свобода совести), вошедший в юридическую практику государства в 1573 году как Варшавская религиозная конфедерация.

Перед тем как внести данный пункт в коронационную речь Сигизмунда в сейме разгорелись споры между канцлером Замойским и «партией» Зборовских. В итоге победу одержали представите Зборовских и Варшавская религиозная конфедерация была принята к исполнению, но, важно отметить, впервые отдельное внимание было уделено необходимости разработки системы контроля и наказаний за нарушения данного документа. Главным противником Религиозной конфедерации был католический епископ и лично Папа Сикст V, который дал наказ своим представителям не допустить внесения Варшавской религиозной конференции 1573 года в присягу нового польского короля. Епископы пытались устроить саботаж и под разными предлогами (многие прикинулись больными и не появлялись на обсуждениях) отказались прикладывать печати к документу (каптура), который провозглашал Религиозную конфедерацию. Ввиду этого представители шляхты на сейме предлагали узаконить данный документ на территориальных сеймиках. Ярым сторонником принятия каптура на местах был представитель Зборовских, Гурко (протестант), который считал поведение епископов недопустимым и подозрительным.

Возникшие разногласия при выборе короля и допущение в качестве возможной кандидатуры православного царя – Федора Иоанновича показывает религиозную ситуацию, которая сложилась в государстве. Избрание Сигизмунда III и дальнейшая политика центральной власти в отношение религиозных конфессий, в первую очередь православных, которые на ряду с католиками имели юридические основы исповедания своей религии, хотя в несколько урезанном виде (православные епископы не имели места в Сенате, королевское вмешательство при выборе епископов, раздача имущества православной церкви светским лицам в качестве поощрения за службу и т. д.), приведшая к принятию унии 1595 года, демонстрируют систему отношений, в основе который, в-первую очередь, лежит в принятие католическим населением других христианских конфессий.

В своей коронационной речи, Сигизмунд III подтверждает действие Конфедерации от 1573 года, что нашло свое отражение в сеймовой конституции от 1586 года. Согласно обещаниям короля: «Корчинский каптур 1438 года, отмененный последней конфедерацией inter dissidentes de religione, которая была узаконена присягой королей Генриха и Стефана Батория. Каптур этот, со включением в него конфедерации, сохраняет полностью в своем значении (законе) согласно (аналогично) его содержанию (in robore suo juxta suam continentiam in toto), поскольку он гарантирует умиротворение (покой) и братскую любовь, и подтверждает всецело и ненарушимо в полной силе и значении (juxta suam contumaciam in suo plenissimo robore) Варшавскую конфедерацию (konfederacya dissidentes de religione) 1573 года. Все изложенное в Малопольской конфедерации «как в частях, так и в целом (tarn in parte, quam in toto)», все, кто прибыл на сейм из трех воеводств поверяют за себя и за своих потомков хранить постоянно «за порукой веры, чести и совести (sub fide, honore et conscientis) своей; против посмевшего оспорить и нарушить решение поднимутся для его наказания (несправержения) (contra talem omnes consurgemus in ejus destructionem)». Исходя из вышеизложенного, видно, что в государстве сохранялась wolnośc sumienia (свобода совести), и гарантировалась защита от надругательств и насилий как над католиками, так и над протестантами и православными. Однако в данной конституции не был выработан правовой аппарат контроля и наказания. Немаловажно и указание на «сохранение спокойствия в государстве» как один из аргументов в пользу принятия Варшавской религиозной конфедерации. В отличие от протестантов, православные не только по милости шляхты и короля (но при этом важно учитывать и так называемые «вольности шляхетские»), но и, согласно Люблянской унии, имели полное юридическое основание требовать сохранения своей веры без ущерба для своих личных целей и интересов. Безусловно, не стоит отрицать, что Сигизмунд Ваза был католиком и, как отмечают его современники, ярым поборником католической веры и верным псом Папы Римского, но Швеция, где находилось его родовое королевство, была протестантская и, будучи дальновидным политиком, новый король понимал, что православные и протестанты – это мощная сила, которая способна как содействовать укреплению его власти, так и уничтожить ее. Тем более постоянная угроза со стороны татар, подстрекаемых турками на южных рубежах границы, и значительные успехи в их усмирении киевским князем Константином Острожским также не могли остаться без внимания короны. К. К. Острожский был представителем православной элиты Речи Посполитой и имел значительное влияние на своих подданных.

Для того, чтобы понимать, какие аспекты лежат в основе религиозной терпимости Речи Посполитой, выделим их:

)юридическая база, которая позволяет шляхтичам, отстаивать свои права и делает возможным требовать у королевской власти их исполнения;

)региональные особенности государства, которые во-первых, позволяют сделать разграничения внутри Речи Посполитой и выделить регионы, в которых проживала значительная доля тех или иных конфессиональных групп, во-вторых, внешнеполитическое положение – способствующие консолидации в независимости от религиозных устремлений;

)религиозные основы государства, в котором, согласно Люблинской унии православные имели такие же права на исповедание своей религии как и католическая часть населения;

)влияние отдельных выдающихся личностей и религиозных объединений, обосновываешь религиозную терпимость (например польские антитринитари).

Однако, несмотря на наличие в государстве благоприятных основ, для развития и законодательного закрепления религиозной терпимости, воплощение в жизнь становится невозможным. Кроме того, ситуация осложняется принятием частью православного духовенства унии в декабре 1595 году в Риме.

.1 Религиозная терпимость и нетерпимость в рамках сеймов 1587 – 1595

Свою лояльность к православному населению молодой король-католик продемонстрировал уже в 1587 году на своей коронации, пообещав на ближайшем сейме разрешить вопрос о возврате имений и имущества православным епископам, которые у них были отняты светскими властям. Данное обещание было воспринято как добрый знак и показывало желание короля соблюдать порядок Варшавской религиозной конфедерации. Однако в данном акте можно усмотреть и желание расположить к себе литовскую часть населения, которая, в отличие от коронных земель, коронацию Сигизмунда не признала, опасаясь реакции Москвы, которая выражала свои протесты против Сигизмунда и считала более выгодным королем для Речи Посполитой Максимилиана Габсбурга.

К моменту прихода к власти Сигизмунда III религиозная обстановка в Речи Посполитой была обусловлена следующими факторами:

)наличием нескольких крупных религиозных общностей;

)открытым противостоянием католического клира с протестантами и православными;

)оппозиционным настроем литовской шляхты, основанном как на религиозном, так и на национальном начале (протесты из-за назначения на «литовские» должности поляков, отказ от уплаты налогов на войну, настриженное отношение к политики короля и сената и т. д.);

)наличием православных братств и протестантских объединений;

)открытой оппозицией православных и протестантов к политике короля и желанием добиться привилегий для своего клира, соразмерных привилегиям католической церкви;

)незаконным изъятием земель и монастырей у православной церкви.

Помимо трудностей внутригосударственных было не мало проблем и затруднений регионального характера, которые также имели огромное значение в религиозной жизни общества. Одним из важных явлений на территории православной части Речи Посполитой можно считать братские религиозные организации, которые состояли из жителей города и оказывали серьезное влияние на церковных иерархов, что, порой, выливалось в затяжные конфликты, для решения которых необходимо было прибегать к королевским судам. Самым известным из подобного рода конфликтов можно считать борьбу львовского митрополита Гедеона Балабана с львовской братчиной. религиозный польский антитринитарий православный

Безусловно, в рамках столь сложного в религиозном плане общества, религия была не столько предметом споров в стремлении доказать истинность или же порочность того или иного учения, а скорее мощным инструментом политической борьбы и децентрализующей силой государства. В данной ситуации важно понять, как функционировал механизм взаимодействий:

)«Корона» – шляхта

)Шляхта – «корона».

Ввиду этого, стоит остановить свое внимание на сеймовых конституциях, которые проходили при участии короля и назначались им для решения важных государственных вопросов. Однако на данном всегосударственном собрании, которое имело власть издавать по итогам обсуждения определенного набора вопросов конституции (документ, необходимый для выполнения подданными государства) фактически ежегодно поднимались вопросы религиозного характера, что безусловно дает возможность проследить динамику развития запросов шляхты на установлении определенных законодательных актов, позволявших в правовом поле решать вопросы религиозного характера. Таким образом, исходя из специфики общества, можно с определенными оговорками рассуждать о своеобразной, достаточно лояльной к не католикам Речи Посполитой, что подтверждено королевскими указами. В данном контексте можно говорить о религиозной терпимости и достаточно успешном мирном сосуществовании различных конфессий (христианских), которые обеспечивали свои права, не только исходя из моральных и мировоззренческих устремлений, но и благодаря букве закона. Этому также способствовали мультикультурализм.

Безусловно, в достаточно идеалистической модели религиозной терпимости, представленной выше, есть множество нюансов и тонкостей, которые и позволяют говорить о своеобразном феномене терпимости и нетерпимости в Речи Посполитой одновременно, а самое главное – о постоянном поиске государственными деятелями, королем и католическими епископами путей увеличения числа католиков и создания фактически монолитного, в религиозном плане государства.

Несмотря на заверения короля, в своей коронационной речи о содействии в помощи создания правовой базы существования Религиозной Конфедерации, его стремления не были подкреплены реальными действиями на сеймах, а скорее наоборот, всячески затягивали процесс разработки правовых норм.

Итак, для того чтобы понять, какие вопросы поднимались на сейме и какие в итоге вошли в сеймовые конституции, необходимо выделить два блока важных вопросов, которые затрагивались на сеймах представителями православных и протестантов:

)выработка законодательных актов, которые регулировали бы в рамках правого поля нарушения со стороны конфессий по отношению друг к другу и фактически уравнивала бы в правках протестантов, католиков и православных;

)вопросы, связанные с имущественными спорами и регулирование назначений на высшее церковные должности;

Данный круг вопросов регулярно затрагивался на заседаниях сеймов и нередко становился поводом для разрыва сейма – т. е. сводил к нулю решения вопросов иного свойства.

.2 Вопрос о Религиозной Конфедерации и wolności sumienia в сеймовых конституциях с 1586 по 1595 год

Первый сейм, который состоялся после коронации Сигизмунда III, был назначен на 1589 год. На этом сейме король не способствовал рассмотрению вопросов, связанных с установлением системы наказаний за правонарушения на религиозной почве. Главной повесткой дня на сейме был отъезд Сигизмунда для встречи с отцом, королем Швеции. Однако, несмотря на то, что на самом сейме вопросы, связанные с моральной составляющей религиозной терпимости в государстве, не рассматривались (была рассмотрена просьба митрополита Онисифора Петровича о запрете передавать церковное имущество светским лицам).

В начале своего правления король продемонстрировал свою лояльность к православным и даже оказал содействие прибывшему из Константинополя патриарху. Известно, что в Вильно Сигизмунд узнал о прибытии константинопольского патриарха Иеремии II и о добродушном приеме оного канцлером Яном Замойским, также лично встретился патриархом и выдал ему специальные грамоты, согласно которым тот мог беспрепятственно перемещаться по государству и утвердил два важных начинания Иеремии II:

)низложение митрополита Онисифора и утверждение на его место Михаила Рагозы (27 июля 1589);

)утверждение устава Виленского православного братства (21 июля 1589).

Не стоит также забывать, что на территории Литвы отношение к Сигизмунду было настороженным, да и большая часть населения была православной. Ввиду этого можно предположить, что данный шаг со стороны короля можно рассматривать как попытку показать свое уважение к главе православного мира, с целью демонстрации расположенности короля к православному населению.

Также известно, что в конце лета 1588 года Сигизмунд обращался к князю К. Острожскому, чтобы тот разрешил его сыну волынскому воеводе Янушу сопровождать католического епископа Мациевского в Рим для того, чтобы выразить королевское почтение Папе. Однако, Острожский ответил отказом и своего сына не пустил, ссылаясь на волнения в приграничной зоне. Как отмечает Грабовский в своей работе «Древности исторические польские» (Starozytnosci historyczne polskie): князь сыну слова сказать не дал («slowa nie dal rzec») и поспешно сообщил, что не может позволить сыну ехать в Рим, ибо это может быть воспринято как предательство православной веры.

Следующий сейм был назначен на 1589 год, и главной задачей в рамках религиозной терпимости в государстве было установление «процесса и экзекуции религиозной конфедерации», т. е. выработка правовой системы, в рамках которой должен был функционировать религиозной порядок в государстве. За скорейшую установку правовой основы Религиозной конфедерации рдели в первую очередь протестанты и православные, для католиков же были поставлены цели по срыву обсуждения и принятия процесса самим Папой. Рим просил епископа Мациевского и канцлера Замойского постоять за истинную веру и не допустить усиления прав не католиков. Несмотря на старания протестантов, а именно они на этом сейме были активным фронтом, который пытался сделать все возможное, чтобы обещанный «процесс» был установлен, у них не вышло ничего добиться, и именно поэтому в итоговых сеймовых конституциях за этот год нет информации по данному вопросу.

Следующий сейм 1590 года был посвящен внешней угрозе государству. Но, несмотря на то, что сейм напрямую не затрагивал положение православных и протестантов, он показателен с точки зрения устройства религиозной терпимости в государстве. Сложная для Речи Посполитой ситуация, угроза опасности на юге и агрессия на восточных рубежах, стала поводом забыть о религиозных распрях. Именно русские послы стали инициаторами введения экстренного налога с чиновников, духовных сановников и пр. жителей для обороны границы.

Протестантские послы упоминали о необходимости установления «процесса», но не настаивали и не угрожали покинуть сейм, а значит и свести к нулю все принятые конституции на нем.

Этот показательный сюжет говорит о том, что в момент серьезной опасности шляхта была способна договориться. Но стоит также упомянуть и отношение польской шляхты к предложенному русскими представителями налогу (послы из южнорусских земель или по-другому галицко-волынских называются русскими). Шляхтичи из коронных земель были крайне недовольны налогом, считая его постыдным и унизительным для высшего сословия Польши.

После установления данного налога шляхтичи коронных земель стали активно опротестовывать его на сеймиках (региональные собрания). Возглавил борьбу против поголовного налога примас Карнковский, который 10 августа созвал в Коле съезд и признал недействительными сеймовые конституции от 1590 года. Этот шаг со стороны католического примаса можно рассматривать как акт не только недоверия власти, но и самоуправство, который при благоприятной ситуации в стране могло вылиться в вооруженные столкновения. Этот побочный, на первый взгляд сюжет в рамках данной темы при пристальном рассмотрении может служить показательным примером самого понимания религиозной терпимости в Речи Посполитой и глубокой пропастью между польской и русско-литовской частями государства. Главным поводом для аннулирования итогов сейма от 1590 года было, по мнению примаса Станислова Карнковского, который поспешил объявить королю, что его действия не направлены на преуменьшение авторитета Сигизмунда, а лишь отстаивает вольности шляхты, на которые так вероломно посягнули, возможно предположить, русские (поскольку именно представители русских земель были инициаторами данного налога). Как ни парадоксально, но Сигизмунд не наказал зачинщиков съезда, а назначил новый Сейм на 1 декабря 1590 года (окончился 16 января 1591 года). С точки зрения религиозных вопросов данный сейм не был продуктивным. Главными вопросами, которые вызвали шквал обсуждений, были конституция о поголовном налоге и обвинения в адрес канцлера Замойского, который якобы неправомерно информировал прошлый сейм об угрозах для государства и вообще денежные поступления от налога хотел присвоить себе. В итоге налоговая конституция была отменена.

Еще одним важным событием, которое взбудоражило религиозную терпимость в Польше и скорее стало ярким примером безразличия короны к делам не католиков – это погромы антитринитариев в Кракове и протестантского собрания в Вильно в 1591 году. После событий в Кракове протестантская шляхта обратилась с просьбой разобраться в данном происшествии короля, который на тот момент также находился в городе, ссылаясь на обещание короля соблюдать Религиозную конфедерацию от 1573 года. Сигизмунд сообщил, что виновники погрома будут наказаны после тщательного и беспристрастного расследования. В итоге разбирательство постепенно сошло на нет и виновные католики, наказаны не были. Негодующие протестанты решили провести съезд с целью обсуждению прощений к королю для того, чтобы он ускорил процесс поиска и наказания виновных. Первый съезд прошел 25 июля 1591 года в Хмельницке. На нем было решено обратиться к королю, чтобы он взял дело под свой контроль, и сообщить ему о новом съезде протестантов в сентябре Радоме. В итоге король пообещал разобраться в погроме в Кракове, но новый съезд запретил.

Данные события имеют непосредственное отношение к восприятию «процесса религиозной терпимости» в государстве: с одной стороны, мы видим короля и католиков, с другой – протестантов. Король хоть и действует в рамках законодательной системы, но легко может закрыть глаза на проступки того лагеря, которому он сочувствует, в данном случае протестанты остаются не у дел, хотя по закону они имеют право ожидать правосудия и наказания виновных. Тем самым в государстве есть определенные негласные «фавориты», а есть те, с кем скорее мирятся, чем признают за равных.

Следующий Сейм начался 4 мая 1593 года главной повесткой дня стал отъезд Сигизмунда III в Швецию из-за смерти своего отца. Для того чтобы в отсутствие короля в стране был порядок и покой, была принята специальная конституция о тумультах (tumulty) (о насилии, т. е. любых действиях, которые несли вред человеку). Изначально протестанты хотели внести в данную конституцию вопросы о поддержании религиозного мира, однако, католики противились этому и в итоговом варианте вопрос о религиозном мире не был внесен. Закон о тумультах можно считать своеобразным базисом религиозной терпимости, ведь при вынесении приговора не должно было делаться поблажек тем или иным религиозным объединениям. Но, при ближайшем рассмотрение данного закона становиться ясно, что он в большей степени выражает религиозную нетерпимость, нежели терпимость и делает беззащитными со стороны местных властей не католиков (реже наоборот). Поскольку данный закон должен был реализовываться на местах, где могли быть введены свои специфические правовые нормы, становится очевидным, что данная конституция была системой права общества, которое представляло большинство. Высшей мерой наказания была выбрана казнь за убийство, при этом имущество казнённого должно было быть отдано потерпевшим.

Внесение закона о тумультах (tumultibus sedandis) безусловно говорить о том, что власть осознавала необходимость формирования правового поля, в рамках которого осуществлялось бы судопроизводство дел подданных в широком смысле этого слова, т. е. создание своеобразного прецедента для централизации государства, ведь в таком случае даже убийство на религиозной почве должно было разбираться как нарушение прав одного человека другим, т.е. в таком случае конфессия не играла бы никакой роли. Эту конституцию можно считать достаточно прогрессивной на бумаге. Однако на деле вероисповедание и личные мотивы все также играет решающую роль.

.3 Урегулирование имущественных споров православного клира с властями в рамках сейма 1587 – 1593 года

Важным вопросом, который заботил представителей православных иерархов было решение имущественных споров между духовенством и местной знатью. Из-за традиционного для православной церкви в данном регионе института патроната («подавания»), система распределения доходов с церковного имущества и передача его в руки светских подданных была достаточно распространённой практикой, которая вызывала недовольство со стороны церкви. В сложившейся ситуации церковь фактически была бесправна повлиять на отчуждения имущества. Помимо имущественных вопросов, были также весьма зависимы от воли патронов и выборы церковных иерархов. На вакантные должности достаточно часто назначались вообще далекие от религии люди, которые даже не получили хоть какого-нибудь религиозного образования. Как отметил в своих исследованиях митрополит Макарий в середине XVI века, более 50 крупных монастырей, находившихся на территории южно-русских земель, принадлежали светским патронам. К концу XVI века проблема отчуждения земель у православной церкви встала достаточно остро и постоянные распри относительно перехода земель после смерти церковных иерархов светским чинам на «бдение» до выбора нового клирика стали затягивать процесс избрания.

Участились захваты церковного имущества православных протестантами, которые перестраивали их и использовали под свои нужды. Как пишет Потей в конце XVI века, негодуя из-за поведения светских властей, они рассматривают священников как своих слуг и принуждают делать все, что им угодно.

Неразбериха в подчиненности церковного имущества также имела определенное значение в установление православной иерархии. Клирикам приходилось мириться с требованиями своего светского патрона, который мог быть приверженцем католической веры. Часты были случаи передачи церковного имущества королевской властью в награду талантливому воеводе или князю.

В первые вопрос о расхищении имущества православной церкви был поднят на коронационном сейме 1587-1588. В итоге была издана конституция о «О церковных имениях (о dobrach koscielnych)»: из-за утраты церковью своих имений, которые переходили в частные руки, было запрещено совершать отчуждения имущества (alienacye zadne wazne nie byfy), без веских на то причин и подверженности целесообразности законом, указанных точно и несомненно (probabiliter, specifice et autbentice), без нарушения прав тех, у кого земли будут отчуждаться (у konsensy, quorum interest, wedle prawa nie przystapily). При передачи имущества незаконным путем его возможно вернуть назад (forum w ziemstwie) ratione bonorum; но при этом новые владельцы имеют право распоряжаться церковным имуществом до своей смерти circa tamen praejudicium ecclesiae et derogationem onerum ipsis по праву принадлежащих (incumbentium). «To же надо разуметь и относительно имений греческих владельцев и монастырей». Ценность этой конституции в том, что она защищает православную церковь от самовольного захвата ее имущества.

Повторно с подобным вопросом к королю на сейме 1589 года обратился митрополит Онисифор Петрович. Он просил Сигизмунда III, чтобы он разрешил сохранят земли митрополии под руководством митрополита и дал возможность вернуть земли, которые ранее перешли к светским подданным. Король удовлетворил просьбу митрополита, но выдал специальную грамоту, а не внес свои дозволения в сеймовую конституцию. Из-за этого данный документ нельзя считать общепольским. Он был дан по милости правителя, а значит, при необходимости мог быть также отменен по его желанию.

Согласно королевской грамоте от 1589 года православная церковь получала:

)возможность сохранения любого движимого и недвижимого имущества церкви в своих руках;

)получала возможность возврата ранее утерянного имущества после смерти нового владельца.

Несмотря на половинчатость грамоты, она все же является актом в пользу православной церкви и показывает заинтересованность лично короля в вопросах веры в государстве. В действиях короля можно усмотреть и личные мотивы Сигизмунда III, который, как нам кажется, нацелен на выстраивание «мирных» взаимоотношений с православной шляхтой и литовскими землями в частности, которые первоначально отказались принять выбор Сигизмунда III, с опаской внимая настроениям Москвы в этом вопросе.

Данная грамота безусловно стала своеобразным гарантом, который позволил остановить обнищание Православной Церкви.

С момента коронации Сигизмунда III и до 1593 года можно наблюдать процесс, с одной стороны, попытки создания положительного имиджа Сигизмунда III в среде не католического населения, с другой, что для нас более важно – борьбы протестантов и католиков на сеймовых заседаниях, для того чтобы установить процесс Религиозной Конфедерации и создать нормативно-правовые акты, которые бы полностью регулировали положение конфессий в государстве. Несмотря на то, что активные действия со стороны протестантов, обусловленные негодованием из-за притеснения своих братьев, вызвали запреты со стороны власти, сила или правовые санкции к собравшимся применены не были, но какой-то существенной отдачи от бурных обсуждений и попыток подать королю петиции с требованиями тоже не было (съезды из-за Круковского программа). Православное население в этом отношение находилось в более выгодном положении, но из-за внутрицерковных распрей и центробежных сил внутри самого клира необходимые меры по оздоровлению православной церкви, в первую очередь, как социального института не были проведены. Некоторое моральное опущение высшего духовенства и снижение уровня образованности как клира, так и паствы (отсутствие школ для детей, ограниченное издание книг и т. д.) также сделали церковь гораздо уязвимее перед лицом католической веры, которая не только была сложным отлаженным механизмом в сравнение с православной, но и давала определенные гарантии для католика (продвижение по службе, расположение короля, преимущества при разрешении споров перед другими конфессиями и т. д.).

Итак, в ходе рассмотрения конституций первого периода правления Сигизмунда III видно, что:

)король не выполнил обещания по скорейшему установлению процесс Религиозной Конфедерации;

)были регулярные попытки протестантов и православных депутатов на сеймах решить вопросы религиозного свойства;

)активное сопротивление со стороны католического «мира» (и шляхта и духовные деятели) урезонить притязания православного и протестантского населения и не допустить посягательств на привилегии католической церкви.

Помимо сеймовых заседаний не стоит оставлять в стороне те процессы, которые протекали внутри Православной церкви:

)приезд патриарха Иеремии II;

)издание грамот и статутов патриархом Иеремии II для усиления отдельных православных митрополитов Речи Посполитой (возведение епископа луцкого Кирилла Терлецкого в ранг экзарха в 1589 году, низложение митрополита Онисифора, возведение Михаила Рагозу в митрополиты и т. д.);

)интриги и подлоги в среде Киевской митрополии высшего духовенства;

)противостояние мирских объединений (братства) и клира;

)моральное разложение духовенства и т. д.

Все выше сказанное создавала негативную обстановку в среде православной церкви и требовало скорейшего решения накопившихся споров и проблем.

.4 Сеймовые конституции 1595-1596 года

Следующим этапом в истории религиозной терпимости в Речи Посполитой можно считать период с 1595 по 1596 гг. В этот период главным вопросом обсуждения в рамках религиозного мира государства стала уния. Сам факт существования этого документа будоражил не только православных и католиков, но и протестантов. Стоит также учитывать авторитетное мнение некоторых православных и протестантских светских деятелей, таких как Константин Острожский и воевод Христофора Радзивила, Федора Скумины-Тышкевича, которые имели большое влияние на православное и протестантское население Речи Посполитой. Острожский был киевским воеводой и ярым поборником православия. Личность Христофора Радзивила, виленского воеводы, также представляет для данного исследования закономерный интерес – будучи зятем К. К. Острожкого, Радзивил был протестантом и активно противодействовал Унии. Скимуна-Тышкевич являлся представителем православной части шляхты Литвы.

На сеймах 1595-96 гг. затрагивались важнейшие вопросы шляхетских вольностей и в открытую обвинялись главные зачинщики Унии: Потей, Терлецкий и митрополит Рагоза, которые считались вероотступниками и еретиками, не имеющими права не только руководить паствой, но и осуждаемыми за предательство истинной православной веры. Шквал обвинений и попытка решить вопрос в правом поле не дал существенных результатов, но события, которые произошли в указанный период имеют важнейшее значение для понимания как сущности религиозной терпимости в Речи Посполитой, так и антагонистическое начало конфликта, который уже в XVII века вызовет в государстве существенный подъем антипольских настроений в русской части государства. Помимо сугубо правовых конфликтов, которые можно наблюдать на сеймах, начинается постепенный подъем в среде зависимого населения, которое в отличие от свободной шляхты имело еще большие основания отстаивать свою веру. В частности, уместно затронуть восстания казаков.

Итак, важно определить, что такое религиозная терпимость для Речи Посполитой, какой набор компонентов в нее входит. Религиозная терпимость для полноправного поданного Речи Посполитой:

)соблюдение шляхетских вольностей;

)беспристрастное рассмотрение в судебных органах любых правонарушений в рамках закона;

)наказание со стороны короны любых действий, направленных против сохранения религиозного мира.

Исходя из вышеуказанных компонентов, стоит рассматривать религиозные споры в государстве, которые длительное время не выходят за рамки правового поля и решаются через прошения королю и представителей шляхты на сеймах. Безусловно, существует «закулисная» игра и попытки обвинить православных шляхтичей в антикоролевских настроениях (обвинение Сигизмундом III князя Острожского в помощи восстания казаков).

Главной повесткой дня на сейме 1595 был выбран вопрос о вхождении в антитурецкую коалицию, который был выдвинут на обсуждение самим Сигизмундом III. Проблема турецкой угрозы для Речи Посполитой в тот период стояла очень остро. В 1595 году Речи Посполитой пришлось вмешаться в дела Молдавии, в которой проживало огромное количество православного населения. Ввиду того, что данная территория подчинялась Турции и в ходе переворота к власти пришел пропольски настроенный воевода Сигизмунд Семиградский, султан был недоволен произошедшими событиями и отправил своего визиря Синай-пашу, для того чтобы подавить мятеж и сделать из Молдавии обычный турецкий пашалык. В подавлении мятежа также приняли участие и татарские войска под предводительством перекопского хана Кази-Гирея. Введу обострившейся ситуации на границе канцлер Замойский был вынужден подвести свои войска вплотную к Валахии. Валашкий воевода стал просить вмешаться поляков в военные действия, на что получил отказ. Однако уже в августе Замойский решается на вторжение на территорию Молдавии. Во многом этот шаг был продиктован переходом татар через Дунай и возможной угрозой польской пограничной зоне. Канцлер решается на еще один переворот и ставит воеводой в Молдавии своего ставленника Иеремию Могилу. Несмотря на то, что вышеописанные события являются частью политической истории Речи Посполитой, здесь есть достаточно важная религиозная подоплека, которая весьма красноречиво продемонстрирует намерения короля и его двора отстаивать Брестскую унию даже рискуя в некоторой степени расположением мощного противника – Турции. Иеремия Могила, понимая всю сложность ситуации обратился к православному протосинкелю Никифору, который в данное время находился в Молдавии, чтобы он попросил турецкого пашу прекратить вторжение и усмирить татар. Никифор свое обещание выполнил, но, как только он прибыл на территорию Речи Посполитой, его обвинили в шпионаже в пользу Османской империи и взяли под арест.

Столь яркие события и реальная угроза со стороны Турции, государства, которое воспринималось не только католиками, но и православными как «чужое» во всех отношениях, стала поводом для реализации проекта Климента VIII по включению Речи Посполитой в состав антитурецкой коалиции. Известен также факт переговоров представителей папы в лице Александра Комуловского с казаками в период восстания Северина Наливайко с целью привлечения казаков в антитурецкую коалицию, что показывает истинное отношения к внутренним делам Речи Посполитой.

Поскольку король не мог самостоятельно решать такие вопросы, он предоставил сейму право принять решение. Как ни парадоксально, но на сейме данное предложение вызвало недовольство как со стороны католиков, так и православных. Особенно, вхождение Речи Посполитой в антитурецкую коалицию осудил Замойский, который видел в этом желание Папы и Габсбургов создать своеобразную буферную зону и обезопасить свои земли. По его мнению, ничего, кроме убытков и крови, этот союз Польше не принес бы. Сам факт решения подобного вопроса на сейме представляет уникальный материал, который демонстрирует нам проявление самого важного права шляхты – вольности и рдения за свою родину. Со стороны короля и его приближённых наблюдается острое желание проникнуть в мир католических держав и заслужить благосклонность Папы Римского. Потребность убедить в этом шляхту показывает, насколько сильна была связь короля с католическим миром, даже несмотря на то, что Габсбурги в самом начале его правления хотели присвоить его трон себе. Сейм закончился отказом шляхты войти в антитурецкую коалицию.

Следующим важным эпизодом как для религиозной терпимости в Речи Посполитой, так и для государства в целом и уже выходящие за рамки сеймов, но вполне закономерно имеющие право на рассмотрение, являются восстания казаков: Наливайки и Лободы, начавшиеся осенью 1595 года. Одним из лозунгов данных восстаний стали религиозные, а именно против церковной унии. Как сообщает нам Жукович, известно, что банда Наливайки напала на поверенного Терлецкого над Вислой. Как стало известно позже, некоторые участники этих восстаний были ранее связаны служебными отношениями с К. К. Острожским, что впоследствии станет поводом обвинять его в симпатии к восставшим.

На сейме 1596 года. Главными вопросами, которые рассматривались были:

)вопрос о Лиги;

)вопрос о казацких восстаниях

)вопрос об опеки над Молдавией.

В итоге вопрос об антитурецкой лиге было решено перенести на следующий сейм.

Также известно, что протестанты подняли вопрос относительно Религиозной Конфедерации, их в этом вопросе поддержал и Острожский. Однако католики отказались идти на диалог по данному вопросу. Также на сейме впервые был затронут вопрос религиозной унии, который и привел к закрытию сейма разрывом (т. е. без принятия конституций). Как известно из дневников Бельского, который представлял интересы литовской шляхты на сейме, король просил задержаться еще на несколько дней ввиду пасхальных праздников, но участники без объяснений не явились на следующей день после закрытия сейма. Немаловажно отметить и роль Острожского в этом сейме. Он, как известно из переписки с Христофором Радвизилом в письме от 3 марта писал, что не может точно сказать будет ли он на сейме, но в итоге он все же приехал на сейм и просил короля провести православный Синод, для того чтобы разрешить вопрос с Унией. Острожский обвинял Терлецкого, Потея и Рагозу в отступничестве и требовал снять их с должностей. В последние дни сеймовых заседаний князь заявил, что «не по упорству и не для ссоры, а лишь ограждая свои права и вольности», он и другие православные не будут подчиняться владыкам отступникам и допускать их в свои земли тоже. После этих заявлений Константин Острожский покинул сейм и перед отъездом из Варшавы внес протестацию в городскую книгу, этому же примеру последовал еще один князь, посол киевского воеводства, Юрий Друцкий-Горский. Несмотря на то, что на сейме не был рассмотрен ни один из протестов православных, этот сейм показал, что в государстве наметился раскол и проект унии, который так благоприятно был воспринят королем, стал для православного мира яблоком раздора.

.5 Сеймы после принятия Брестской унии 1597-1600

Следующий Сейм был назначен королем на 10 февраля 1597 года. Одним из важных вопросов, которые необходимо было рассмотреть – была антитурецкая коалиция. В осень турки взяли Агру, что вызвало большие опасения со стороны поляков, которые переживали о скорейшем вторжении и на свои рубежи.

Сейм открылся в назначенный срок, но на него приехало в два раза больше галицко-русских представителей – 12 человек, что вызвало споры и недовольства со стороны католиков. Как известно из сеймовых дневников, антитурецкая лига вызывала множество споров и опасений среди польской шляхты, даже католические епископы не вели себя достаточно сдержано в обсуждениях. Ян Замойский также выступал против вхождения Польши в Лигу и настаивал на скорейшем заключении мира с Османской империей. Неординарное решение по данному вопросу предложил виленский воевода Христофор Радзивилл, который считал необходимым заключить мир с Москвой. Одним из немногих, кто высказывался в поддержку Лиги был князь Острожский. По его мнению, этот союз мог быть выгодным для Польши, но он не видел каких-то реальных действий со стороны союзников, только Сигизмунд III действовал и рдел за Лигу. Такая позиция князя вполне обоснована, ведь за годы его управления русскими землями ему несколько раз приходилось защищать границы от татар, подстрекаемых турками, он в первую очередь видел в этом важный стратегический ход и несмотря на религиозные распри хотел сохранить Речь Посполитую и оградить население от кровопролития, которое может вызвать война.

Первым, кто поднял вопрос, связанный с религиозными разногласиями в государстве был смоленский воевода Ян Абрамович, который выступал, во-первых, против вхождения в Лигу, во-вторых, считал жизненно необходимым навести порядок внутри польских земель – domowa zgoda (внутреннее согласие), которое и было, по его мнению, залогом мира в Речи Посполитой. При этом Ян Абрамович просил короля принять Религиозную Конфедерацию: «согласно конфедерации, скрепленной его присягой, людей несогласных в вере, благоволил сохранить при их правах, отчего и оборона может быть скорей, когда будет согласие». С похожим мнением выступил и брестский воевода Христофор Зенович, чтобы король «благословил сохранить веру свою к тем, которые не согласны в вере, дабы установились внутренние порядки, чтобы он благоволил исполнить конфедерацию». Еще одним важным замечанием, которое было предложено Христофором Радзивилом было восстановление Малопольского съезда в Коле и Корчине, что бы позволило прекратить раздор на королевском сейме, также, воевода обратил свое внимание и на религиозные разногласия в сеймовых спорах. Даже канцлер Замойский вскользь коснулся темы религиозных распрей в государстве. Но, однако, видел необходимым объединится для решения вопроса по обороне отчизны. Внимание на несоблюдение законов обратил и Острожский, который видел в постоянных разрывах сейма «великую скорбь», которая вызвана «попранием привилеев». Острожский говорит, что «его королевское высочество сюда, к нашим законам прийти благоволил, он застал при вступлении в должность старост при давних владениях, епископов в своих епископиях, Русь при своей греческой вере. Эта вера после того, как от столь давних лет в мире прибывала, согласно с законами, утвержденными присягою королей, наших государей, теперь разорвана владыками».

В течение нескольких дней на сейме рассматривались вопросы, которые были поставлены королем, но к 7 марта, после неудачных попыток православной части шляхты получить от короля позволение для обсуждения вопросов, связанных с Унией и прямом нарушении законных прав православных утверждением Союза с Папой, 7 марта они предъявили ультиматум, согласно которому они отказываются принимать участие в Сейме, если их просьбы не будут рассмотрены. К требованиям православных присоединились и протестанты. Выразителем общих намерений по данному вопросу стал волынский посол Гулевич, который выдвинул следующие вопросы для решения:

)низложение униатских епископов;

)утверждение религиозной конфедерации.

Гулевича в его притязаниях поддержал Христофор Радзивилл. Литовский канцлер Лев Сапега стал обвинять Гулевича в том, что он нарушает королевское постановление и вообще не имеет права обсуждать Унию, поскольку сам является протестантом. В спор вмешался и Ян Замойский, который напомнил Гулевичу, что он – отец предателя – сын Гулевича участвовал в восстании Наливайко.

В ходе перепалки между сенаторами, местами переходящий на личные оскорбления, король дал свой письменный ответ – вопросы унии на сейме рассматриваться не будут. уния – дело свершенное и одобрена она была православными.

Такая однозначная позиция короля показала истинные намерения власти. Помимо этого, король решил устроить суд над экзахром Никифором, которого обвиняли в шпионаже против Польши. Король потребовал у князя Острожского немедленно выдать Никифора, под страхом крупного денежного штрафа. 11 марта начался суд над Никифором. В итоге было решено посадить Никифора под стражу и дождаться письменных подтверждений его измены.

Так образом, несмотря на постоянные споры относительно Брестской унии и установления религиозной конфедерации ни один из поставленных вопросов решен не был. В финальных сеймовых конституциях нет постановления относительно решения вопросов веры и религиозного спокойствия в стране. Однако, споры и протесты, которые будоражили сеймовые заседания дают понять, что конфликт относительно решения религиозных вопросов назрел очень остро.

Итак, после оглашения Брестской Унии в 1596 году ожидания сторонников упразднения униатской церкви не оправдались, из-за этого они стали предъявлять свои требования в Сейме. Король ответил решительным отказом у нии упразднить, ссылаясь на то, что данный договор был угоден всем православным на момент его подписания и является итогом добровольного решения, а не насильственного акта со стороны властей. Кроме того, к протестам православных стали активно подключаться и протестанты, которые видели в данном акте угрозу и для своей Церкви. Однако, борьба все также остается в рамках правового поля и не входит в прямое столкновение власти и недовольных. Главным методом для недовольных являются апелляции к королю и регулярные съезды, где собираются подписи и ведутся дебаты о неправомерности Унии.

Следующий сейм был назначен на 2 марта 1598 года. Главной повесткой дня данного съезда должен был стать Шведский вопрос. Дядя короля Карл Седерманландский, который был назначен штатгальтером, постепенно захватил власть в свои руки. Сигизмунд III опасался вообще остаться без родового трона и был вынужден просить у шляхты разрешения и денег на армию, которая позволила бы ему вернуть свой авторитет в Швеции.

Однако для православной шляхты новый сейм стал новой возможностью отменить Унию и низложить епископов отступников. Главным зачинщиками борьбы с Унией были представители волынского дворянства. На местных съездах было решено предъявить Потею и Терлецкому обвинения и вызвать их на королевский сеймовый суд. В конце января Терлецокму и Потею от лица местного дворянства были вручены повестки (позывные грамоты), в которых их обвиняли в вероотступничестве и вызывали явиться на будущий сейм. Терлецкого также вызывал в суд и львовский епископ Гедеон Балабан из-за Жидичинского монастыря.

Сейм открылся в указанный срок и, как и ожидалось, главным вопросом, который рассматривался, был отъезд короля и решение вопроса с охраной границ в его отсутствие. Также в отсутствие короля ввелся закон о тумультах от 1593 года с небольшими оговорками, под тумультом необходимо было понимать нанесение ран, насильственный наезд, изнасилование, нападение на шляхетский дом или двор, который расположен в городе, нападение на гостиницу, убийство. В итоговых сеймовых конституциях нет никаких постановлений относительно решения религиозного вопроса, но известно, что в ходе сеймовых заседаний православные и протестанты, в первую очередь в лице Христофора Радзивила, и смоленского воеводы Яна Абрамовича подавали свои протесты и пожелания королю, который не давал никаких ответов или предлагал перенести обсуждение на будущий сейм. Христофор Радзивил в своих письмах к князю Острожскому, который прибыл позднее на сейм, сообщает, что не видит никаких преград в решении вопросов православных, ибо они не нарушают закон и требуют то, что им принадлежит по праву. Замечания Христофора Радзивила очень ценны для понимания сущности борьбы и самого представления религиозной терпимости для шляхтича. Для него это естественное право, которое даровано ему по праву рождения и происхождения, задача короля не притеснять, а регулировать функционирование этих прав. То есть вера для шляхты – это его личный выбор, а не выбор короны. Именно поэтому длительное время вопросы религиозного порядка рассматриваются как правовое нарушение, где православные и протестанты являются жертвами не верного «судебного приговора».

Перед своим отъездом Сигизмунд III издал универсул, в котором говорилось о приостановке всех судебных тяжб, связанных с унией. Данный документ не был единоличным желанием короля, его одобрил и сейм: «за зезволением всих станов, а попартеем кола рыцарского» (vigore Conventus). В первые с момента оглашения унии власть признала наличие определенный группы лиц, которые не приняли союз с Папой и не желают подчиняться епископам-отступникам. Самое интересное в данной ситуации опять же метод, который был выбран православными для борьбы – это судебные тяжбы. На наш взгляд, во-первых, это показывает определенную и достаточно развитую правовую культуру государства, во-вторых, говорит о том, что православные не считают настроения короля фатальными и бесповоротными и пытаются именно через букву закона показать, что их права попраны и они имеет полное право (в законодательном плане), отстаивать свои права и требуют от короля скорейшего решения вопроса.

Следующий сейм был назначен на 9 февраля 1600 года, и главными вопросами были поставлены:

)оборона южных рубежей;

)шведский вопрос.

Король хотел, чтобы были введены дополнительные налоги на предстоящие военные компании. Однако сенаторы отказались вводить новые налоги, мотивируя это тем, что вопросы по обороне южных границ являются прерогативой русских магнатов, а шведский вопрос вообще не является национальным. В данной ситуации видно территориальное разделение, которое существует внутри государство. Польская шляхта противопоставляет себя русской, которая самостоятельно должна решать вопросы по обороне своих границ. Т. е. шляхта, которая принимала участие на сеймах была разделена не только религиозными, но и территориально-национальными разногласиями.

Важным событием данного сейма является суд над Потеем и Терлецким, который был открыт в середине февраля и закончился 16 марта. Как отмечает историк Жукович, есть все основания считать, что суд состоялся без участия православных обвинителей. В итоге Потей и Терлецкий были признаны невиновными и навсегда освобождались от судебных разбирательств.

Сеймовые заседания в период с 1601 по 1609 гг. можно считать финальным этапом борьбы за признание прав православных исповедовать свою веру. К этому моменту давление на православных, отказавшихся признать унии, усиливается, уже с 1598 года можно увидеть, как униаты пытаются отобрать имущество, оклеветать представителей православных братств, священников, мирян, которые не хотят подчиняться епископам-униатам. Постепенно начинается переход мирян из православных в униатство, поскольку правительство в открытую выказывает симпатии католикам и униатом в продвижение по службе. Благодаря активной деятельности католической церкви, которая использовала как говорит на Т. Кемпа, различные ухищрения и подсыла к видным деятелям православной и протестантской элиты своих агентов, с целью признания власти папы.

Причиной столь быстро созыва сейма – 16 января 1601 года стала военная угроза со стороны Швеции, которая успешно захватила большую часть Ливонии (в руках поляков остались только Рига и Кокенгаузен). На сейме было решено учредить специальный налог на войну со Швецией и для того, чтобы привлечь казаков на свою сторону, было решено, что все казаки, которые вступят в ряды королевского войска получат амнистию.

На данном сейме также были затронуты и религиозные вопросы: ликвидация унии и установление религиозной конфедерации. Православные и протестантские послы говорили о том, что они готовы помогать короне и согласны на ведение налогов, военных податей, но также хотят, чтобы король удовлетворил и их требования, которые полностью законны. Помимо требований, русские и поляки (т. е. православные и протестанты) представили перечень обид, которые им незаконно приходится терпеть. Протестанты сообщили, что их собратьев отстраняют от государственной службы, аннулируют браки, выбрасывают умерших из могил, запрещают строить кирхи, издавать свою литературу, устраивать соборы, и т. д. Отдельное место в перечне несправедливостей были выделены действия иезуитов, которые отбирают детей и заставляют их вступать в свои ордена. Православные начинают свою речь с перечисления документов, которые гарантируют им право исповедовать православие:

)Люблинская уния;

)Жалованные грамоты Иеремии II Сигизмундом III от 12 июля 1589 г. на особую юрисдикцию над греческой верой;

)Жалованные грамоты Виленскому братству от 21 июля 1589 г. и сеймовая грамота от 1592 г., и грамота от 24 июля 1594 г.

Но, несмотря на это, несколько митрополитов, не объявив о своих намерениях, тайно пошли на союз с католиками. После подписания унии король издал указ, от 12 января 1595 года о том, чтобы все, кто откажется повиноваться униатом, должны быть наказаны, далее издается указ к виленскому магистрату от 20 августа 1597 г., где за неповиновение назначается штраф в размере 10 тысяч коп и запрещает иметь какие-либо дела с членами виленского братства объявляя их баннитами; в 1599 году издается новый указ, который требует повиновения от русского населения новому митрополиту под страхом штрафа в 3 тысячи коп. Также перечисляются отнятые земли униатами у православных монастырей и братств.

На основании вышеизложенного, православные и протестанты требовали установления Религиозной конфедерации, поскольку не наказание винновых может привести к разладу в государстве. В данной ситуации было решено пойди на уступки требованиям. Была создана специальная комиссия, которая в первый раз полностью отвергла все требования просящих. Они вновь были вынуждены обратиться к посольской избе и короля. В итоге польская изба предложила следующие возможные варианты решения:

)разрешить раздачу земель только представителям истинной греческой веры;

)отменить банниции, которые были ранее выдвинуты против не согласных с унией;

Несмотря на то, что и этот итог не совсем устраивал просящих, было решено согласиться на данные предложения, ввиду того, что на сейме действительно необходимо было решить сложные внешнеполитические вопросы. Однако, даже постановления посольской избы были отвергнуты королем и сенаторами, а, как сообщают нам сеймовые дневники, многих просящих, которые имели звание сенаторов, высмеяли и обругали. После такого унижения православные и протестантские депутаты покинули сейм.

Данный сейм показал, что король и высшее чины не намерены менять своих позиций относительно Униатской Церкви и не будет рассматривать жалобы православных, не принявших Унии, вместе с тем и протестанты, которые по сути не имели никаких дел с Унией, также получили красноречивый ответ, что правительство не будет на законодательном уровне фиксировать религиозную Конфедерацию и считает вполне достаточным обещания короля, который он дал на коронации.

января 1603 года в Кракове открылся очередной сейм. Главными вопросами, которые необходимо было обсудить, была внешняя политика: татарские «поминки», взаимоотношения с турками и война со шведами, которая весьма благоприятно разворачивалась для Речи Посполитой, благодаря успехам Христофора Радзивила и Яна Замойского. Театр боевых действий фактически полностью переместился в Эстонию. Известно, что и на этом сейме протестанты и православные стали поднимать жалобы и претензии. Со стороны православных деятелей важная роль досталась Александру Острожскому, который достаточно аргументировано и красноречиво объяснял правоту притязаний православных. Со стороны протестантов борьбу на сейме возглавил Христофор Радзивл. Просители были настроены решительно и сообщили, что, если власти не примут попыток решить их вопросы, они покинут сейм. Стоит также упомянуть в претензиях к католической церкви, которые высказывались светскими послами. Они хотели запретить рассматривать тяжбы с католическим клиром в Риме и создать суды на территории Речи Посполитой. Как сообщают дневниковые записи Пясецкого, на сейме Замойский вел себя очень холодно с королем и примирился с А. Острожским, с которым ранее состоял в неприязни. Ввиду активной деятельности просящих сейм был разорван 3 марта 1603 года. Единственный вопрос, который был решен – это налог на войну со шведами. Принятия налога на войну не было жестом доброй воли борцов с унией, это был ответ на уступки короля, который разрешил выбирать архимандрита Киево-Печерского монастыря по старым обычаям и жалованным грамотам. По словам Потея, такая уступка со стороны короля могла принести много бед в будущем. Формально, Киево-Печерский монастырь находился под властью митрополита, но на деле он был оплотом всех тех, кто не принял унию. В 1599 году архимандрит монастыря умер, и униаты еще активней пытаются навязать свои требования монастырю. Данная уступка оставила за православными символами своей веры, древний оплот православия, который даже под сильным натиском митрополита остался за православными. Из переписки митрополита Потея с канцлером Литвы Львом Сапегой видно, что униаты намерены оспорить притязания православных на этот монастырь и имеют все необходимые для этого грамоты.

Также, благодаря стараниям депутатов, была уничтожена банниция на Григория и Гедеона Балабонов. Специальным указом от 7 марта 1603 года король снял с них все обвинения. Однако, осенью 1603 года для православного-протестантского движения появился повод для скорби – 19 ноября умер Христофор Радзивил, который был не только талантливым воеводой, но внес значительный вклад в борьбу за религиозную терпимость. 13 декабря умирает и еще один молодой и энергичный борец за отмену Унии – Александр Константинович Острожский. Сразу после смерти А. К. Острожского Потей стал предпринимать меры, чтобы его избрали архимандритом Киево-Печерского монастыря.

Однако в 1603 году под предводительством Федора Скимины-Тышкевича были собраны подписи в поддержку унии.

Следующий сейм был открыт в Варшаве в 1605 году. В первую очередь, необходимо было решить вопросы, связанные с внешней политикой государства. На данном сейме также поднимался вопрос по самовольному участию некоторых сенаторов (Станислов Жолкевич, Юрий Мнишек и др.) в поддержке притязаний на московский трон Лжедмитрия. Интересно, что сенаторы единогласно осудили поступок поляков, но решили понаблюдать и при наличии удачного стечения обстоятельств решить вопрос в свою пользу.

По сложившейся традиции православные вновь выдвинули ряд требований, и их требования даже были успешно рассмотрены в посольской избе, где были созданы черновики специальных конституций по вопросам православной веры, но король вновь отверг все требования православных, единственное, что им было сделано в пользу православных, это утверждение выбранного архимандрита Киево-Печерского монастыря, которым стал Елесий Плетенецуий. Однако, Сигизмунд III фактически сразу издал грамоту, согласно которой, все имения Киево-Печерского монастыря, находящиеся на территории Литвы остаются в юрисдикции митрополита Потея и все духовные иерархи обязаны подчиняться власти митрополита. Потей в своей письме к Петру Сапеги достаточно емко излагает причины, по которым все духовенство должно ему подчиняться: «Мает в Бозе велебный отец Ипатей, митрополит Киевский, Галийкий и всея Руси, и по нем вси будучие митрополиты Киевские зверхность владзу духовную, водлуг того привилею продков наших и сего теперешнего потверждения потверженя нашого, над всеми церквями, владыками, архимандритами, игуменами, попами, дяконами и над всем духовенством релеи кгрецкое и руское, жадное не выймуючи в короне Полской и великом клязстве Литовском, мети так, иж жаден з духовенства руского с послушенства и юрисдицеи давное, митрополитом Киевским належачое, здиратись не мают а ни могут; хотяж бы и привилия наши кому вперед албо потом на владыцтва, на архимандрицитва и на иншие якие вряды духовные тое релеей греческое и руское даны были, таковые перешкожать юрисдицеи послушенства митрополита Киевского. Галицъкого и всея Руси моци мети не моют» .

июня 1605 года умирает канцлер Замойский, что становиться отправной точкой создания противоправительственной партии шляхты во главе с Николаем Зебжидовским, который уже 9 февраля 1606 года на малопольском съезде обвиняет короля и некоторых сенаторов в намеренном разрыве прошлого сейма и нежелании услышать потребности шляхты. Поскольку король не может и не хочет действовать в интересах шляхты, да и вообще в открытую нарушает вольности и права, необходимо самостоятельно созвать общегосударственный съезд для решения назревших проблем. Стоит уточнить, что Зебжидовский был католиком, но апеллирует к королю он лица всей шляхты, чьи права он регулярно нарушает.

Из-за обострения как внешнеполитической, так и внутриполитической обстановки, Сигизмунд III назначал проведение сейма на февраль 1606 года. Однако, в конечном итоге, сейм был разорван и никаких конституций на нем не было принято. Нужно отметить, что на самом сейме королю были предъявлены обвинения, в том числе и в нежелании установить конфедерацию, и притеснениях православных.

После очередного разрыва сейма шляхта приняла решение собраться на съезд 4 июля 1606 года в Любляне. Король запретил данный съезд, но, несмотря на это, на него съехалась достаточно большое количество шляхты как малопольской, так и из коронных земель. На данном съезде было решено объявить королю о своих недовольствах и потребовать от него провести расследование и устранить правонарушения, если же он откажется – объявить рокош. На съезде обсуждались вопросы и религиозной терпимости. Важно понимать, что возможность исповедовать «свою» веру понималась как вольность, которая законодательно закреплена за шляхтой, поэтому даже при оглашении письма с наказами от Перемышльского епископа Михаила Копыстенского, четко видно, что он объясняет обоснованность притязаний православных через вольность, которая является их неотчуждаемым правом. Даже действия Потея и Терлецкого епископ рассматривает как прямой акт нарушения вольностей. Данное пояснение очень важно для понимания методов борьбы и устремлений – возврат своих прав.

Примерно в одно и тоже время в июле 1606 г. были созваны еще два съезда сандомировский и вислицкий. Первый был созван шляхтой как рокош, второй – в защиту короля. На съездах обсуждались разнообразные вопросы в том числе и религиозные.

Ввиду обострившейся политической ситуации новый сейм был назначен на 27 марта 1607 года. Перед началом сейма король разослал инструкции, в которых говорил, что в государстве назрело множество внутренних противоречий, чем он сильно обеспокоен, также неспокойно на границе, не ясны дела в Московском государстве, которое обвиняет Речь Посполитую в помощи Лжедмитрию.

Нужно отметить, что данный сейм был одним из самых продуктивных в отношение выработки конституций, связанных с религиозными вопросами. Власти уже не имели никаких возможностей откладывать решение религиозного характера, которые, как видно из шляхетских съездов, затрагивали вопросы вольностей. Ввиду этого, решение многих вопросов было отдано на обсуждение депутатов. Одним из важнейших пунктов, который был выдвинут на рассмотрение на рокошевых съездах – отстранение иезуитов от государственных дел. По мнению шляхтичей, иезуиты вмешивались в политику государства и нарушали спокойствие, поэтому их необходимо изгнать. Однако, в конституции 1607 года правительство защищает права иезуитов и приравнивание их дома к шляхетским. В отношение православного населения правительство действовало куда сговорчивей. Конституция «о греческой вере» начинается словами: «Uspokoiaiac religia Grecka, ktora zdawna ma swoie prawa» подтверждает изначальные права греческой веры и указывает на то, что власть эти права также подтверждает. Далее говорится о том, что церковные должности и имения будут раздавать только тем, кто принадлежит греческой вере и согласно древним обычаям: «… dostoienstw y dobr duchownych inakszym prawem nie mamy rozdawac, iedno wedle ich fundacyi, y dawnego zwyczaiu Przodkow naszych im nadanych: to iest, ludziom szlacheckim narodu Ruskiego, y mere religii Greckiey, nie czyniac im praeiudicium w sumnieniu y prawie ich, ani wolnego odprawowania nabozenstw, wedlug dawnych obrzedow ich, zabraniaiac, y przeszkadzaiac…». Данная часть подтверждает, что православная вера имеет свои собственные обычаи, а значит не подчиняется Папе и Риму, при этом в тексте есть отсылка к шляхетской вольности – nie czyniac im praeiudicium w sumnieniu (не делая им ущерба в совести) – т. е., признавая наличие у православных своих исключительных прав на исповедание православной религии. Следующим важным моментом в данной конституции является постановление о православных братствах: «Bractwa tez cerkiewne religiey Greckiey, przy prawach y przywileiach ich zostawuiemy». Эта часть конституции имеет очень важное значение, поскольку ставит точку в борьбе униатов с братствами, и подтверждает у последних наличие полномочий, из-за которых Униаты регулярно пытались обличить и скомпрометировать членов братств. В отношение религиозных судебных процессов и банниций на их основании в конституции также даются разъяснения: «Processy przy tym, y postepki prawne, y bannicye, ktore na osobach duchownych w ktorymkolwiek sadzie zaszly, otrzymane sa tak w Kronie iako y W. X. Litewskim kassuiemy, y pozwanych od nich wolnemi czyniemy». Все судебные слушания и тяжбы на религиозной почве (самое громкое дело Григория Балабана по вопросу собственности Жидичинского монастыря) аннулируются и банниции, с тех, на кого они были наложены по данного рода тяжбам, также снимаются.

Безусловно данная конституция стала самой большой победой православного люда, который не принял унию. Самый насущный вопрос о снятии Потея и Терлецкого не был решен, но корона давала понять, что постепенно будет произведена замена на униатов на православных.

Одна из главных задач сейма по примирению рокоша и короля не была осуществлена в полной мере и осталось много послов недовольных как действиями короля, так и действиями отдельных сенаторов. Известно, что Андрей Козека, внес во владимирские городские книги протестацию, в который сообщал о бесчинствах, происходивших на сейме из-за отдельных сенаторов. Также Козека был недоволен назначением на место епископа после смерти Кирилла Терлекцого Ефстафия Малиновского, который был представителем униатской церкви.

В августе волынская шляхта отправила к королю двух послов – Александра Хриницкого и Романа Гойского, для того чтобы сообщить о недовольствах, вызванных половинчатостью конституции и назначением Малиновского на место епископа. Послы требовали отменить прежнею конституцию и внести пункт о подчинении православной церкви константинопольскому Патриарху.

Сейм, который окончился 30 мая 1607 года, не оправдал надежд рокоша, ввиду этого на очередном съезде 24 июня 1607 года шляхта низложила Сигизмунда и 5 июля состоялась Гузовская битва, в которой регулярная армия разбила непокорную шляхту.

Другим спорным моментом конституции от 1607 года был вопрос о братствах, который больше всего беспокоил митрополита Потея, ввиду его затяжной тяжбы с виленским братством при Св. Духовской церкви. Для того чтобы дискредитировать православные братства, Потей решает создать свое униатское братство при Св. Троицком монастыре. Во главе братства Потей ставит себя и новгородского воеводу Федора Скумину-Тышкевича, который после оглашения унии в первые годы выступал против, но уже в 1597 году переходит в лагерь униатов из-за личных соображений сохранения своего статуса. При этом, целью «нового» братства было показать преемственность старому вилленскому братству, для того чтобы присвоить привилеи себе. Официально с 28 февраля 1608 года между братствами начались препирательства и тяжбы, которые зафиксированы в виленских городских книгах. 13 февраля 1608 года скончался князь К. К. Острожский, что стало тяжелой утратой для борцов с Унией.

В 1609 году начался очередной сейм, на котором была дана амнистия всем, кто участвовал в рокоши. На сейме затрагивались вопросы как связанные с внешней политикой, так и с внутренней. Отдельное место занимали вопросы, связанные с Московскими делами.

Известно, что на данном сейме присутствовал и митрополит Потей, который заявлял о невозможности упразднения унии, которая является выражением всего православного мира Речи Псполитой.

Митрополит Потей просил также короля решить вопрос, связанный с его тяжбой с виленским братством и переходом виленского духовенства из униатства обратно в православие. Главным аргументом решения вопросов в Вильно в пользу Потея был патронат митрополита над всеми церквями (города Вильно) и Троицким монастырем. За неделю до закрытия сейма король постановил поставить архимандритом Троицкого монастыря Иосифа Рутского (вместо православного Самуила Сенчилло).

На сейме 1609 года не обошлось из претензий православных пересмотреть конституцию от 1607 года. Несмотря на все старание короля и Потея, решено было не игнорировать данное пожелание. Сигизмунд III предложил внести отсрочку по решению вопроса о греческой вере и рассмотреть данный вопрос на повестке дня на следующем сейме, что нашло свое отражение в специальной конституции «о греческой религии». Также, по настоянию православных послов была подтверждена конституция от 1607 года. Впервые было признано наличие униатов и православных, до сего момента различий между униатами и православными не делалось. Фактически разделение велось на тех, кто подчиняется митрополиту, и тех, кто этого не делает. В конституции впервые были зафиксированы права и униатов, и православных на владение церковным имуществом и запрещалась вести друг с другом тяжбы, а также отпускать взаимные оскорбления, если же кто-то будет пренебрегать постановлением конституции, то должен будет заплатить штраф – 10 000 злотых.

В вопросе о том, кто же будет судить дела между униатами и православными, в первоначальном варианте было решено, что подобного рода дела будут разбираться в судах общего собрания трибунала. Но в финальном варианте конституции власти, без ведома депутатов сделали приписку, где говорилось: «если бы какая-либо сторона со времени минувшего сейма учинила бы другой стороне насилие, тогда оставляем свободным обращение к суду трибунала». Таким образом власть передавала право разбирать дела суду, совмещенному с римско-католическим представительством, что фактически сразу делало исход любой судебной тяжбы в пользу униатов.

В ходе длительной борьбы на сеймах православного и протестантского населения:

)за установление Религиозной Конфедерации и выработки системы наказаний за нарушения религиозной терпимости;

)за отмену унии;

)за вмешательство королевской власти в бесчинства со стороны католического населения, почти все вопросы остались без ответа. Королевская власть в лицо Сигизмунда III не желала на законодательном уровне фиксировать наличие религиозной терпимости в государстве, все также оставляя положение протестантов, а после 1595 года и православных на волю случая. В ходе сеймовых заседаний становиться видно, были вопросы, которые заставляли шляхту объединяться и идти на уступки – это внешняя угроза государству. Из действий короля, можно сделать вывод, что он целенаправленно выступает против Религиозной Конфедерации.

2. Положение православной Церкви в Речи Посполитой с 1580-х по 1595 год

.1 Православная церковь в 80-е годы XVI века

В истории православной церкви на территории Речи Посполитой в конце XVI века можно наблюдать процесс разложения и трансформации церковных устоев. Постоянные притеснения со стороны властей, изъятие имущества, малообразованность епископов и деятельность католических священников оказали отрицательное воздействие на православную церковь конца XVI века, которое выразилось в значительном падении авторитета митрополита и епископов.

Согласно сохранившимся данным, правительство зачастую передавало православные земли воеводам как поощрения за хорошую службу королю. Новый владелиц земель не заботился о подвластных ему религиозных учреждениях, главной целью нового владельца в данной ситуации была нажива и желание увеличить свои доходы.

Помимо деятельности светских властей, которые своими действиями принижали православных владык, активная деятельность иезуитов и католических священников также подрывала устои православной церкви. Из-за неспособности епископов в правовом поле бороться с правительством, которое не было заинтересовано в оказании помощи православным, постепенно подрывались моральные устои веры. Институт православной церкви перестал отвечать запросам прихожан, которое хотело получать образование и возможность приобщаться к православной культуре. Известны случаи коллективного обращения прихожан к священникам и митрополитам, чтобы те поспособствовали созданию школ и типографий, создали при своих приходах больницы.

Сохранилось коллективное обращение Галицкой знати к митрополиту Онисифору в феврале 1585 года, когда шляхта сообщает о недопустимости раздачи церковных должностей светским людям.

Князь Острожский содействовал устройству школ и больниц при храмах. Известно, что в 1588 году по инициативе князя владимирский епископ Феодосий и клирос приняли решение на выделение средств для устройства школы, где детей учили бы славянскому и греческому языкам, и созданию больницы.

Ввиду бездействия православных владык постепенно начинают активизироваться братства. В 80-е годы XVI века значительно возрастает роль братств, которые постепенно начинают ставить перед собой цель не только помогать друг другу в рамках братства, но заниматься воспитанием православных. На средства членов братства начинают строить школы и типографии. Постепенно братства начинают вмешиваться и в дела духовенства.

Помимо образовательных аспектов веры известны случаи обращения прихожан к клиру с целью получения знаний в области веры. Мещане местечка Гологор попросили львовского епископа Гедеона Балабана наставлять их в вере, он ответил: «Я тебе, мужик, должен учить, а ты только что вылез из навоза … какое тебе дело до Писания». Однако, зачастую ответ от людей, которые должны были своим личным примером показывать что такое вера православная, предпочитали решать посторенние вопросы, чаще всего экономического свойства.

Постепенно инициативу по наставлению в вере начинают брать на себя религиозные братства. В 1589 году при активном участие светских представителей в Вильно прошел собор, на котором присутствовал Иеремия II патриарх константинопольский. На этом соборе был низложен митрополит Онисифор за двоеженство и поставлен Михаил Рагоза (шляхтич минского повета). Также патриархом был утвержден устав виленского братства, согласно которому они могли:

издавать книги;

устраивать школы;

наставлять христиан в вере.

В грамоте говорилось, что любой, кто будет препятствовать действиям братства, подлежит осуждению.

Внутренние дрязги и борьба духовных лиц как между собой, так и со светскими лицами усугублялись при поощрении государством католической религии.

Говорит о том, что православная церковь перед заключением Унии была абсолютно деморализована, а активная пропаганда католиков привела к логическому концу все вышеуказанные процессы, опрометчиво.

В рамках православного общества Речи Посполитой и в частности в Церкви действительно назрели серьезные идейные разногласия. Однако нет оснований говорить о склонении православных епископов к Унии активной деятельностью католических агентов Папы. Известно, что католики начинают вмешиваться в процесс заключения Унии лишь в 90-е гг. При этом основная заслуга в данных начинаниях принадлежит папскому нунцию Б. Мацейовскому.

Важно не забывать о и роли братств, которые также оказывали в условиях достаточно нестабильного положения православных иерархов давление на них и способствовали падению их авторитета в обществе. Братства в православной среде Речи Посполитой не только были объединением культурного свойства, после дарования патриархом константинопольским в 1589 году особых Львовскому, а позднее и Виленскому они становятся «цензорами» деятельности епископов и открыто уличают их в нарушениях православных догм. Самым известным разбирательством братства с епископом можно считать тяжбу львовского братства с митрополитом Гедеоном Балабаном.

Пребывание Иеремии в 1588-1589 году на территории Речи Посполитой не осталось бесследным в православном сообществе и послужило значительному раздору среди польских православных митрополитов, что в какой-то степени, хотя и косвенно, можно считать некоторым толчком к соединению с католической церковью отдельных, могущественных православных митрополитов (безусловно, в данных стремлениях была и личная заинтересованность митрополитов). Из письма Луцкого бискупа Бернарда Мациевского к папскому нунцию Неапольскому архиепископу Аннибалу (23 августа 1588) изнаем: «Через несколько дней, господин брестский судья (Адам Потей), хотя сам схизматик, но по авторитету, образованию и опытности человек недюжей и в религиозных делах… Он говорит, что само Проведение Божие устроило так, что в наши страны прибыл Цареградский патриарх… Если патриарх согласиться на беседу и будет побежден и обличен в заблуждении, тогда он, судья, и многие другие, знатные родом и добродетелями … не захотят более подчиняться ему и следовать его заблуждению. Если же он уклониться от состязания, то подвергнется подозрению в действительной схизме и тем удобнее будет оставлен русскими». Насколько полно данное письмо отражает настроения православной шляхты и епископов судить невозможно, но безусловно, сей факт в некоторой степени демонстрирует упадок и разложение православия в Речи Посполитой.

По мнение таких известных специалистов в данной области – Макария, Жуковича, Ходыницкого роль константинопольского патриарха Иеремии II также имела негативное значение для православной церкви Речи Посполитой. Однако, на наш взгляд роль патриарха как одного из толчков католической церкви преувеличена. По мнению Флоря патриарх стал жертвой интриг со стороны местных епископов, которые зная, что Иеремия II не владеет языком, дезинформировали его и получали необходимые для личной выгоды грамоты. Сей факт красноречиво подтверждает моральное разложение внутри церкви.

Итак, к концу XVI века в православной церкви Речи Посполитой назрел целый ряд серьезных проблем:

)распущенность в среде клириков;

)постоянные вмешательства со стороны православной шляхты и горожан;

)ущемление прав и конфискация имущества государством;

)деятельность католиков и ордена иезуитов;

)падение авторитета Церкви;

)неспособность греческих патриархов оказать реальную помощь для поднятия авторитета Церкви и отстоять права перед королем.

Все это можно считать основой, послужившей для раскола внутри самой церкви, который затем вылился в Берсткую Унию. Католическая церковь для части православного духовенства в некоторой степени была могущественным патроном, который мог защитить от посягательств со стороны светских лиц и предоставить гарантии неприкосновенности имущества со стороны королевской власти. Католическая власть же видела в союзе с православными возможность увеличения своей паствы и расширения своего влияния.

2.2 Подготовка Брестской Унии в период с 1590 по 1595 год

Как говорилось выше, роль католической церкви в подготовке Унии значительно преувеличена и на начальном этапе заключения данного «союза» первостепенная роль принадлежит православным епископам, которые предпочли обсуждать возможности заключения Унии через короля и канцлера Замойского и уже после их одобрения начинают коммуницировать и с представителями католической церкви. Данный факт представляет определенный интерес к самому понимаю Унии православными – это юридический акт, с целью улучшения положения Церкви в государстве, на который решились несколько православных епископов и намеренно скрыли свои устремления от православных светских лидеров. Причины, из-за который каждый из епископов подписал в 1590 году в Бресте грамоту, в котором говорилось о желание перейти под юрисдикцию Папы Римского, для каждого из епископов были как личного характера, так и попыткой уровнять православную церковь в правах с католической.

Первым документов, который показывает желание епископов православной церкви заключить союз с Римской Церковью был подписан 24 июня 1590 года, в нем говорится: «Милостию божию и … мы смиренныи Михаило архиепископ митрополит киевскии галицкии и всея Росии, я Мелентеи Хребтович епископ володымерскии и берестеискии архимандритъ киевские печерскии, я Кирилл Терлецкий … я Леонтии Пельчинскии епископъ пинскии и туровскии, я Дионисеи Збируискии… звлаща иже на церковь светскую восточную пренагабанъе и частые гонения пренаследованiе великое и тяжары нигды незвыклые неслиханые от станов розных на нас находят, также великие нестроенiя межъ духовенствомъ и з наших некоторых хрестиянъ развращения несогласиа непослушания развращения несогласия непослушания …». Из документа мы узнаем, что епископы, в первую очередь сетуют на несправедливости, которым они подвергаются со стороны светских лиц и непослушанию со стороны духовных лиц. Т. е. они недовольными своим положением и введу того, что самостоятельно решить данные проблемы не в состояние, они готовы заключить союз с Римской Церковью. Ни о каких условий, на основание которых данный союз возможен в данном документе ничего не говорится. Известно, что соглашение епископов от 1590 года было отправлено королю, который спустя два года (18 мая 1592 г.) дал свой ответ – «… Ижъ мы господарь выдъчи быти прихильнымъ ку поровнаню в въръ …. Дали есмо имъ той нашъ листъ привилей подписавши нашего королевской рукою, до которого и печать корунную притиснути казали». Из письма видно, что король радушно воспринял затею епископов и готов оказать им поддержку, а также епископы, которые разделяют данные устремления находятся под защитой короны и санкции патриарха или же осуждения со стороны других православных никаких последствий иметь не будут. В грамоте от 1590 года никаких просьб о королевской защите нет. Можно предположить, что просьба была передана в устном виде.

В период с 1592 по 1594 гг. наблюдается обострение отношений в православной среде. Так были обнародованы подлоги епископа львовского Гедеона Балабана, обострение отношений с львовским братством, которое обвиняло епископа в не желание соблюдать предписания патриарха. К лету 1594 году борьба епископов и братств достигает апогея и вместо того, чтобы прибыть на собор в Брест, епископы демонстративно созывают свой собор в Сколе, к которому присоединился епископ перемышельский Михаил Копыстин.

Помимо интересов православных епископов сохранились письма князя Острожского к митрополиту Рагозе и Ипатию Потею, в которых уже в 1593 году князь сетует на плачевное положение церкви и однозначно дает понять, что до него доходят слухи о устремлениях некоторых епископов к Унии с Римом.

На соборе в Сколе епископы вновь заговорили об Унии и было принято решение о необходимости выработать положения, на основание которых православная церковь будет готова вступить под юрисдикцию Рима. Сам документ, подписанный в Сколе не сохранился.

Исходя из событий, которые происходили в православной церкви, видно, что митрополит Рагоза, который должен был своими действиями примерить братства и епископов и, при выявление нарушений низложить недостойных не мог этого сделать. Как мы видим, изначально Рагоза не принимает никаких попыток заключить Унию. Как заметил Б. Флоря, вероятней всего митрополит Рагоза был поставлен представителями светской православной знати и поэтому он был в большей степени зависим от их мнения и решений. В нерешительности митрополита можно усмотреть колебания и боязнь попасть в немилость князя Острожского, который после распространения слухов выступал против унии. Данный факт еще раз красноречиво показывает процессы разложения внутри православной церкви Речи Посполитой.

В декабре 1594 года от митрополита Рагозы было отправлено письмо Яну Замойскому, в котором владыка просить даровать привилегии всем, кто вступит в Унию с Римом и сохранить обычаи и традиции греческой веры. Из этого письма становится ясно, что входе срыва очередного собора в Бресте в июне 1594 года, митрополит решает принять позицию епископов, которые выступали за принятие Унии.

Также в декабре 1594 года епископами были составлены артикулы, при выполнение которых они готовы на союз с Римом. В первом варианте, который и был передан в конце 1594 году короля, для того, чтобы он и дал свой ответ о возможности заключения Унии содержится 10 пунктов. В письме говорится, что вхождение под юрисдикцию Рима возможно при условие сохранения всех обрядов и традиций греческой веры. Епископы также должны были получить сенаторские должности и быть до конца жизни обеспечены своими должностями. Этот сохранившийся документ можно считать первой редакцией артикул, которые в конечном итоге будет утверждены в Риме.

Как было сказано выше, митрополит сделал свой выбор в пользу унии и даже заручился поддержкой канцлера Замойского, однако сохранилось письмо от 20 января 1595 года к новгородского воеводе Скумине-Тышкевичу, в котором Рагоза говорит, что он участия в унии не принимает и даже осуждает действия митрополитов, которые выступают за унию.

Такое поведение митрополита говорит о его нерешительности и серьезных опасений, возможно, потерять свое место. Ведь не зря в письме от 1594 года Рагоза уделяет внимание сохранение мест за всеми, кто примет унию.

Сохранилась также грамота Гедеона Балабана от 28 января 1595, в которой он говорит о бедах православной церкви и единственным выходом из сложившейся ситуации необходимость вступить в союз с католиками. Епископ упоминает и Флорентийский собор, по итогам которого, патриархи отказались от унии, из-за своей гордыни. Как будет известно позднее, Балабан, несмотря на свои первоначальные действия в организации унии – будет ее противником. Что значил данный документ в представлениях Балабана ответить фактически невозможно, но на протяжение всего рассматриваемого периода видно, что епископ львовский действует ситуативно, исходя из своих личных устремлений. Как говорилось выше, в 1594 году у епископа обостряются взаимоотношения с львовским братством, у которого находились грамоты от константинопольского патриарха Иеремии II. Попытки братства низложить епископов отступников (и Балабана в том числе) при участие Константинополя определенно вызывали опасения.

Период с января по июнь 1595 гг. можно считать завершающим этапом подготовки унии.

Роль епископа луцкого Кирилла Терлецкого в подписание Унии очевидна. Его стремления и активные действия (даже фальсификация) показывает сильное желание заключить во что бы то не стало Унию. Причины, из-за которых Терлецкий становится активным организатором, а за тем и блюстителем данного союза очевидна – это обещания короля поддерживать униатов.

В июне 1595 года были подписаны 32 артикула, но основание которых православная церковь готова заключить «союз» с Римом. В этом документе содержатся положения, по которым православная церковь остается при своих традициях и обычаях, но готова принять новый календарь; также епископы должны получить сенаторские кресла.

Фактически для православных уния была союзом, на правах патроната Римской церкви без урезания церковной автономии.

Процесс подготовки и принятия унии показывает ключевые проблемы православной церкви в Речи Посполитой. Однако, отдельное место в заключение унии безусловно стоит отдать конкретным личностям: Потею и Терлецкому. Ситуативностью поведения епископов и поиски удовлетворения своего лично интереса не могут не удручать. Но, исходя из поведения епископов мы видим в каком положение оказалась церковь. Борьба с братствами, падение авторитета иерархов, метания и не решительность митрополита – все это создавала возможности предприимчивым епископам без ущерба для себя лично осуществить переход под юрисдикцию папы при поддержке короля.

Заключение

В результате анализа документов сеймов и сеймовых конституций были сделаны следующие выводы:

) Вопросы религиозной терпимости и их законодательного закрепления поднимались на каждом сейме, опираясь на обещания короля, данные при коронации, о законодательном закреплении системы наказаний за религиозные притеснения.

) На сеймах, где на повестку дня ставились вопросы охраны границ или угрозы нападений, депутаты готовы были идти на уступки власти и откладывать решение вопросов религиозного характера.

) Позиция короля на сеймовых заседаниях показывает его симпатию католикам, а после заключения унии – и униатам.

Важно отметить, что депутаты настаивают именно на законодательном оформлении религиозных вопросов.

Анализ источников, относящихся к Брестской унии позволяет сделать следующие выводы:

) К концу XVI века в православной церкви Речи Посполитой наблюдается кризис, который охватил фактически все сферы жизни церкви.

) Из-за падения авторитета епископов и митрополита и действий центральной власти (раздача церковного имущества светским лицам, поощрение деятельности иезуитов) положение церкви в православном обществе значительно падает.

) Деятельность братств и попытка контролировать епископов мирянами вызывает негодование в церкви.

) Из-за желания поднять авторитет церкви (Ипатей Потей) или же просто личной наживы (Кирилл Терлецкий) ряд епископов принимает решения перейти под юрисдикцию Рима.

Выше указанные выводы демонтируют, во-первых, потребность не католического населения (речь идет о христианских конфессиях) в создании законов, которые бы фиксировали религиозную терпимость в государстве; во-вторых, наличие кризисных явлений в православной и протестантской среде, вызванных действиями власти. Сам факт признания других христианских конфессий и допущение их в систему управления государствам говорит о наличии системы религиозной терпимости.

Список литературы и источников

Источники:

1.Documenta unionis berestensis eiusque auctorum (1590-1600). Ed. A. G. Welykyj. Romae, 1970. pp. 5-76.

2.1588 Konstytucye Seymu Walnego Krakowskiego Koronacyi Krolcwskiey // Volumina Legum Т. 2, 1859. С. 251 – 269.

3.1589 Konstytucye Seymu Walnego Warszawskiego // Volumina Legum Т. 2, 1859. С. 277-292.

.1590 Konstytucye Seymu Walnego Warszawskiego // Volumina Legum Т. 2, 1859. С. 304-316.

.1591 Konstytucye Seymu Walnego Warszawskiego // Volumina Legum Т. 2, 1859. С. 326-333.

.1593. Konstytucye Seymu Walnego Warszawskiego // Volumina Legum Т. 2, 1859. С. 341-348.

.1595 Konstytucya Seymu Walnego Kmkowskiego, o Seymie blisko przyszlym // Volumina Legum Т. 2, 1859. С. 354-363.

.1596 Konstytucye Seymu Walnego Koronnego Warszawskiego // Volumina Legum Т. 2, 1859. С. 363-366.

.1598 Konstytucya Seymu Walnego Warszawskiego // Volumina Legum Т. 2, 1859. С. 366-380.

.1601 Konstytucye Seymu Walnego Koronnego Warszawskiego // Volumina Legum Т. 2, 1859. С. 386-404.

.1607 Konstytucye Seymu Walnego Koronnego Warszawskiego // Volumina Legum Т. 2, 1859. С. 432-448.

.1609 Konstytucye Seymu Walnego Koronnego w Warszavie // Volumina Legum Т. 2, 1859. С. 461-475.

.Katechizm Rakowski [Электронный ресурс] // Bracia Polscy.URL: http://bracia.racjonalista.pl (дата обращения 20. 04.2017).

Литература по истории взаимоотношения польского духовенства с иными конфессиональными объединениями:

.Брестская уния 1596 г. и общественно-политическая борьба на Украине и в Белоруссии в конце XVI – начале XVII вв., ч. 1-2; под ред.. Б.Н. Флори. М., 1996-1999. 199 c. и 197 с.

15.Дмитриев М.В. О религиозно-культурных задачах Брестской унии 1596 г. // Славяне и их соседи, вып. 3, М., 1991;

.Дмитриев М.В. Между Римом и Царьградом. Генезис Брестской церковной унии 1595-1596 гг. М. 2003. 316 с.

17.Дмитриев М.В. Православие и Реформация: реформационные движения в восточнославянских землях Речи Посполитой во второй половине XVI в. М. 1990. 135 с.

.Жукович П. Сеймовая борьба православнаго западнорусскаго дворянства с церковной уніей (до 1609 г.). СПб, 1901. 608 с.

19.Любович Н.Н. История Реформации в Польше: Кальвинисты и антитринитарии (по неизданным источникам). Варшава, 1883. 348 с.

20.Bruckner A. Roznowiercy polscy: Szkice obyczajowe i literackie. Warszawa, 1962. 232 s.

21.Grabowski T. Literatura luterska w Polsce wieku XVI:1530-1630. Poznan, 1920.

.Halecki O. From Florence to Brest (1439 -1596). Hamden, 1968.

23.Chodynicki K. Kościół prawosławny a Rzeczpospolita Polska: Zarys historyczny 1370-1632. Warszawa, 1934. 632 s.

24.Lewicki K. Książe Konstanty Ostrogski a unia brzeska 1596 r. Lwów, 1933.

.Kempa T. Wobec kontrreformacji. Protestanci i prawosławni w obronie swobód wyznaniowych w Rzeczypospolitej w końcu XVI i w pierwszej połowie XVII wieku. Toruń, 2007. 624 p.

.Korolko M. Klejnot swobodnego sumienia. Polemika wokół Konfederacji Warszawskiej w latach 1573-1658. Warszawa, 1974;

27.Ogonowski, Z zagadnien tolerancji w Polsce XVII w. Warszawa, 1958. 349 s.

.Tazbir J. Państwo bez stosów. Warszawa. 1961. 296 s.

.Tazbir J. Reformacja w Polsce. Warszawa. 1997. 263 s.

30.Литература по социниаству и антитринитариям:

31.Будрин Е. Антитринитарии XVI в. Вып. 1-2. Казань, 1886-1889. 396 с.

32.Левицкий О. Социнианство в Польше и Юго-Западной Руси в XVI и XVII вв. Kазань,1882. 340 с.

.Лепший К. Социальная программа плебейского крыла польского арианства // Доклады и сообщения Института истории. Вып. 9. М., 1956. С. 153-166.

.Любович Н. Люблинские вольнодумцы в 16 в. (Антитринитарии и анабаптисты). Варшава, 1902. 222 с.

.Любович Н. Начало католической реакции и упадок реформации в Польше. Варшава, 1890. 421 с.

.Подокшин С.А. Реформация и общественная мысль Белоруссии и Литвы. Минск, 1970. 224 с.

37.Antitrinitarianism in the second half of the 16th century. edite R. Dan and A. Pirnat. Budapest: Akademiai Kiado, 1982. 351 p.

38.Cory D.M. Faustus Socinus. Boston, 1932. 256 p.

39.Frick D. A. Polish Sacred Philology in the Reformation and the Counter-Reformation. Chapters in the History of the Controversies (1551-1632). Berkeley, 1989. 228 p.

.Kot St. Socinianism in Poland. The Social and Political ideas of the Polish Antitrinitarianism. Boston, 1958. 228 p.

41.Ogonowski Z. Faustus Socinus 1539-1604 // Shapers of Religious Traditions in Germany, Switzerland and Poland 1560-1600, edited by Jill Raitt, Yale University Press, 1981, p.195.

42.Tazbir, Janusz. "The Polish Reformation as an Intellectual Movement." In Friszman, Samuel (ed.) The Polish Renaissance in Its European Context. Bloomington, Indiana University Press, 1988. 365 p.

.Wilbur E. M. A History of Unitarianism: Socinianism and its Antecedents. Cambridge, 1946. 354 p.

Литература по религиозной терпимости:

44.Beyond the Persecuting Society: Religious Toleration Before the Enlightenment. Ed. By J. Ch. Laursen and C. J. Nederman. Philadelphia, 1998. 450 p.

45.Panek J. Tolerance and intolerance in sixteenth-century Hungary // Tolerance and intolerance in the European reformation/ edited by Ole Peter Grell and Bob Scribner. Cambridge University Press 1996, P. 249-262.

.Remer. G. Humanism and the rhetoric of toleration, The Pennsylvania State University Press, 1996, 300 p.

47.Oberman Heiko A. The travail of tolerance: containing chaos in early modern Europe // Tolerance and intolerance in the European Reformation. Cambridge, Cambridge University press,1996. P. 143-165.

48.Monter W. Heresy Executions in Refomational Europe, 1520-1565 // Tolerance and Intolerance in the European Reformation. Ed. by O.P. Crell and R. Scribner. Cambridge, 1996. P. 48-64.

.Tazbir J. A State Without Stakes, Polish Religious Toleration in the Sixteenth and Seventeenth Centuries. Warsaw-New York, 1973. 321 p.

50.Tolerance and intolerance in the European reformation / edited by Ole Peter Grell and Bob Scribner. Cambridge University Press 1996, 316 p.

Литература по истории Польши:

52.Кареев Н.И. Очерк истории реформационного движения и католической реакции в Польше. М., 1886. 345с.

53.Корзо М.А. Церковное законодательство о роли школы: пример Речи Посполитой конца XVI – начала XVII в. // Религиозное образование в России и Европе в XVII веке. Под ред. Е.С. Токаревой и М. Инглота. СПб., 2011. С. 68-81.

.Тымовский М., Кеневич Я., Хольцер Е. История Польши. – М., 2004. 544 с.

55.Knoll P. W. Poland // The Oxford Encyclopedia of the Reformation. Ed. by H. J. Hillerbrand. New-York-Oxford, 1996. Vol.3. P. 283-288.

.The Polish Renaissance in its european Context. Ed. by S. Fiszman. Indiana, 1988. 350 p.

57.Tollet D. Religious coexistence and competition in the Polish-Lithuanian Commonwealth c. 1600 //Cultural Exchange in Early Modern Europe. Vol. 1. Religion and Cultural Exchange in Europe, 1400 -1700. Ed. by Schilling H., Toth I.G. Cambridge Univ. Press, 2006. P. 64 – 87.

58.Visser Cf. P. «Blasphemous and pernicious»: The role of printers and booksellers in the spread of dissident religious and philosophical ideas in the Netherlands in the second half of the seventeenth century, in Quaerendo 26, 1996. P. 303-326.

.Williams G. H. Protestants in the Ukraine during the Period of the Polish-Lithuanian Commonwealth // Harvard Ukrainian Studies, N 1. 1978. P. 41- 42; P. 184-210.

60.Литература по истории Реформации в Европе:

61.Bainton R.H. The Parable of the Tares as the Proof Text for Religious Liberty to the End of the Sixteenth Century // Church History. Vol.1 (1932). P. 67-88.

.Benedict Ph. Un roi, une loi, deux fois: parameters for the history of Catholic-Reformed co-existence in France, 1555-1685 Tolerance and Intolerance in the European Reformation. In September 1996. P. 49-93.

.Bethencourt F. The Inquisition and Religious Frontiers in Europe // Frontiers of Faith. Religious Exchange and the Constitution of Religious Identities, 1400-1750, Cambridge University Press. 2001. P. 167-176.

64.Hillar M. Laelius and Faustus Socini founders of socinianism, their lives and theology // The Journal from the Radical Reformation. In the spring, 2002.

65.Uminski J. The Counter-Reformation in Poland, Cambridge Univ. Press, 1950.

66.Konnert, M. Early Modern Europe: The Age of Religious War, 1559-1715. Canada, 2006.