Ислам в западной Европе. История и современность

• Вид работы: Дипломная (ВКР)
• Предмет: Культурология
• Язык: Русский , Формат файла: MS Word 91,86 Кб

Ислам в западной Европе. История и современность

Содержание

Введение.

Глава I. Основные предпосылки и исторические условия формирования мусульманских общин на территории Западной Европы.

.1 История ислама. Распространение в Западной Европе.

.2 Образ мусульман в крестовых походах.

.3 Формирование мусульманских общин.

Глава II. Анализ Современной тенденции развития ислама в Западной Европе.

.1 Современное положение мусульманских общин в Западной Европе.

Франция

Германия

Великобритания

.2 Интеграционные стратегии основных государств Западной Европы по отношению к мусульманским общинам.

Стратегия Франции

Стратегия Германии

Стратегия Великобритании

.3 Политическое участие мусульман в общественной жизни Западной Европы

.4 Факторы роста мусульманского населения Европы

.5 Мусульманские инициативы на пути к сближению

Глава III. Ислам и христианство. Конфликт цивилизаций?

.1 Современное состояние ислама и Запада.

.2 Карикатурная война.

.3 «Фултоновская речь» Бенедикта XVI

Заключение

Список использованной литературы.

Введение

Грань XX-XXI столетий ознаменовалась в Европе быстрым ростом общин иммигрантов. Если до середины минувшего века Западная Европа представляла собой регион с преимущественно христианским населением, то к настоящему моменту ситуация изменилась: ислам – самая молодая мировая религия – демонстрирует бурный рост количества своих последователей не только на Ближнем Востоке, в Африке и Азии, но и в странах Европейского Союза.

Сегодня в государствах Западной Европы, по различным подсчетам, проживает от 15 до 20 миллионов мусульман. Хорошо известно, что когда численность инородной общины в процентном отношении к населению страны проживания невелика, иммигранты стараются усвоить местные обычаи и ассимилироваться. Но как только их число достигает определенной критической точки, они стремятся подчеркнуть свою культуру, самобытность и идентичность. Барьеры между коренным и пришлым населением начинают возрастать. В последнее время государства Европейского Союза столкнулись с проблемой, которая еще 30-40 лет назад вообще не рассматривалась, однако в настоящий момент стала одной из ключевых и требует неотлагательного решения: проблемой аккультурации мусульманских общин в Европе.

В настоящее время существующие в государствах Западной Европы мусульманские общины и организации, часто получающие значительную финансовую поддержку из-за рубежа, играют существенную роль, как в экономике, так и в социальной и политической жизни европейских стран. Подчас сложные отношения могут складываться между самими европейскими мусульманами, например, между курдами и турками, между выходцами из разных арабских стран, представителями разных политических сил и религиозных направлении, что, в целом, создает дополнительную напряженность.

Однако страны ЕС до сих пор не смогли выработать какого-либо единого подхода как к решению проблемы иммиграции вообще, так и к вопросам проживания на территории ЕС мусульманских общин в частности. Политика по отношению к мусульманам проводится на основе стратегии, выбранной данным государством ЕС. Национальные стратегии по отношению к мусульманам-иммигрантам значительно отличаются, а иногда и противоречат друг другу, что существенно осложняет решение возникших проблем.

год, год распада СССР, обозначил принципиально новый этап в развитии системы международных отношений. Многие старые угрозы безопасности, существовавшие в период холодной войны, все больше стали отходить на второй план, но в то же время некоторые проблемы обострились. Одной из важнейших среди современных угроз безопасности являются этнические и религиозные конфликты, проявившиеся в 1990-е гг. в полной мере в Европе.

В статье «Мусульмане – иммигранты на Западе» З.И.Левин указывает, что в 1990-е гг. новые черты приобретает мусульманская иммиграция в Западную Европу: иммигрантами из мусульманских стран становятся не только, и даже не столько наемные рабочие, сколько беженцы, ищущие политического убежища. Это, в свою очередь, зачастую приводит к изменению взаимоотношений между мусульманским меньшинством и европейским большинством. Само количество мусульман в Западной Европе к 1990-м гг. становится столь значительно, что заставляет считаться с ними при принятии целого ряда решений. Неслучайно, именно на 1990-е гг. приходится целый ряд крупных взаимных инициатив европейских правительств и мусульманских общин, которых не наблюдалось в предыдущие годы.

Глава I. Основные предпосылки и исторические условия формирования мусульманских общин на территории Западной Европы

1.1 История ислама. Распространение в Западной Европе

Ислам – это не просто религия. Об исламе можно писать как о цивилизации, как об истории мусульманской общины, как о социально-политической системе, наконец, как об образе жизни.

Ислам, подобно таким теистическим религиям как христианство и иудаизм, сложился среди народов Ближнего Востока. Среди арабов в доисламский период наряду с культом племенных божеств бытовали различные религиозные верования. Христианство (в форме монофизитства и несторианства) восприняли арабские племена, поселившиеся в Сирии, Палестине и Двуречье. Его влиянием были затронуты и некоторые племена севера и запада Аравии. С христианством конкурировал иудаизм, также распространившийся в некоторых оазисах северо-западной Аравии. В 517 г. иудаизм был даже провозглашен официальной религией Химьяритского царства в Йемене, но вскоре был практически подавлен в связи с захватом Йемена христианами-эфиопами, а потом персами-зороастрийцами.

Помимо иудеев и христиан, в Аравии были также поклонники новой формы монотеизма – ханифизма. Ханифы жили в основном в земледельческой Йемаме – области на востоке Аравии. Испытав влияние христианства и иудаизма, они противопоставляли многобожию Мекки и окружавших ее племен свою веру в единого бога – рахмана («милостивого»). Осуждая политеизм и идолопоклонство мекканцев, ханифы в то же время проповедовали естественный для крестьян бедной страны пустынь аскетизм как бы в укор богатым купцам, ростовщикам и землевладельцам Мекки. Кроме того, они выражали идею общеарабской религии в противовес местничеству и раздробленности племенных культов. Их влияние росло и распространялось постепенно и на запад Аравии. В этих условиях в роли основателя и пророка новой религии выступил Мухаммед, сын небогатого торговца Абдаллаха из рода Хашим. Родившись около 570 г., Мухаммед в 6 лет остался сиротой и в детстве пас овец своего дяди Абу Талиба, а в юности стал погонщиком верблюдов, не раз сопровождавшим караваны в Сирию и Палестину. Много странствуя, он часто встречался и беседовал о религии с представителями самых разных общин. Особенно известны его встречи с христианским монахом Бухейрой, судя по имени – арабом, в Бусре на юге Сирии. Оставшись на всю жизнь неграмотным, Мухаммед, тем не менее, обладал блестящей памятью и хорошо запоминал многое из того, что видел и слышал. Женившись на богатой вдове Хадидже, он стал материально независим. Это дало ему время и возможности для выработки нового учения, с проповедью которого он выступил около 610 г.

Мухаммед объединил в учении знания обо всех монотеистических религиях, попытавшись применить их к обществу, в котором он жил. Его учение называлось «ислам» (покорность), а его сторонники – «муслимун» (мусульмане). Символом ислама стала «шахада» (свидетельство веры): «Нет божества кроме Аллаха и Мухаммед посланник Аллаха». Тем самым он утверждал принцип единобожия, отвергая всякое идолопоклонство и культ племенных фетишей. Сам Мухаммед признавался пророком, но не единственным, «ибо он – посланник, до которого были посланники» (Коран 3:138). Кроме того, Мухаммед на первых порах старался сплотить всех сторонников единобожия – христиан, иудеев, ханифов – против всех язычников и идолопоклонников. Мухаммед называл Бога не «рахманом», а Аллахом, т.е. именем племенного божества курейшитов, а слово «рахман» (в значении «милостивый») оставил в качестве одного из главных эпитетов Аллаха (как и слово «рахим», т.е. «милосердный»).

Пророк излагал свое учение обычно в форме откровений, ниспосланных ему Аллахом. Последователи заучивали их наизусть, много раз повторяя и декламируя. Потом их стали записывать на пальмовых листьях, камнях и костях. Впоследствии, уже после смерти Мухаммеда, они составили священную книгу мусульман – Коран. По убеждению верующих мусульман, Коран существовал вечно и был продиктован Мухаммеду в течение 22 лет через ангела Джабраила.

Несмотря на ряд уступок мекканской верхушке, в целом новое учение было отвергнуто знатью курейшитов во главе с богатейшим кланом Омейя. Глава этого клана Абу Суфьян опасался, что сама по себе проповедь единобожия и осуждение идолопоклонства подорвут значение Каабы, вызовут упадок паломничества в Мекку (совершавшегося бедуинами к их племенным божествам), а, следовательно, подорвут ее авторитет и торговые интересы. Кроме того, богатым курейшитам не нравилось осуждение в откровениях Мухаммеда (впоследствии зафиксированное в ранних сурах) практики ростовщичества, обмеривания и обвешивания покупателей. Но Мухаммед, сам будучи небогатым торговцем, а тем более в юности, страдал от этой практики и знал, как относились к ней бедуины, торгово-ремесленный люд и городская беднота Мекки.

Преследования со стороны родовых старейшин Мекки сделали невозможным пребывание в городе небольшой общины сторонников пророка. Мухаммед, убедившись в этом, переселился со своими последователями в Ясриб, где он нашел поддержку двух земледельческих племен, издавна враждовавших с мекканскими купцами и ростовщиками. Кроме того, мать Мухаммеда – Амина была родом из Ясриба. Переселение – хиджра – произошло 8-го числа месяца раби аль-авваль (по мусульманскому лунному календарю), т.е. 20 сентября 622 г. С этого дня началось мусульманское летосчисление (по календарю хиджры). Пришедшие вместе с пророком мекканцы стали называться мухаджирами («переселенцами»), а гостеприимно принявшие их – ансарами («помощниками, сторонниками»). Сам Ясриб с этого момента стал именоваться Медина, т.е. «Город пророка». Все более увеличивавшаяся община мусульман (умма) становилась более организованной, ее члены асхабы («соратники, последователи»), непосредственно общавшиеся с пророком, составили в дальнейшем (после смерти Мухаммеда) элиту арабо-мусульманского общества.

В Медине была построена первая мечеть, которая служила не только для молитв, но и для собраний общины, приемов знатных гостей и послов. Были установлены часы для ежедневных молитв, упорядочена выплата налога закят, средства которого тратились на нужды уммы. Обязанности имама обычно выполняли сам Мухаммед и наиболее близкие к нему мухаджиры Абу Бекр и Омар ибн аль-Хаттаб, на дочерях которых он был женат.

Постепенно Мухаммед стал полновластным главой Медины. Сначала он обратил в ислам два языческих племени, но еще долго боролся с тайно действовавшими среди новообращенных «мунафиками» («лицемерами, сомневающимися»). С тремя другими племенами, исповедовавшими иудаизм, он заключил договор. Однако их нежелание принять новую религию и признать ее пророка, а также прямая или косвенная поддержка мекканцам, с которыми Мухаммед с 623г. фактически вел войну, постепенно привели к открытой вражде. Два племени были выселены из Медины в 624 г., их земли – переданы мусульманам. Третье племя, обвиненное в прямом сообщничестве при осаде Медины мекканцам в 626г., постигла более тяжелая участь: его мужчины были казнены, женщины и дети проданы в рабство. После этого обогатившаяся верхушка уммы решила пойти на компромисс с мекканцами.

Постепенно мусульмане в 628-630гг. достигли согласия с мекканцами. Последние решили принять ислам, но при условии превращения Мекки в центр новой религии и признания паломничества к храму Каабы (хадж) одной из главных обязанностей мусульман. Тем самым обе стороны достигали своих целей: мусульмане – дальнейшего распространения ислама на Мекку и бедуинов окрестных племен, мекканцы – сохранения и даже умножения своих доходов от паломничества.

Лично Мухаммед не стремился к богатству и роскоши, даже к власти, оставаясь формально идеологом новой религии. Но фактически он продолжал руководить из Медины борьбой за распространение ислама по всей Аравии. Хотя он не принял титула «малик» (царь, властитель), пятая часть любой военной добычи мусульман (хумс) должна была идти на содержание его семьи и родственников, а также вдов и сирот воинов, погибших в священной войне за веру (джихад). Умер Мухаммед 8 июня 632г. Его гробница в Медине стала второй после Каабы в Мекке святыней ислама и объектом паломничества.

Ислам продолжал развиваться и после смерти его основателя.

Но первоначально в целостном виде он сложился именно в Медине, восприняв многие элементы других монотеистических религий. Он предписал верующим единобожие, признание пророческой миссии Мухаммеда, ежедневно пятикратную молитву, паломничество (хадж), пост в месяц рамадан, отчисление в виде закята 1/40 дохода от ремесла, торговли и скотовладения. От иудеев и христиан было взято учение о пророках, которыми признавались Адам, Нух (Ной), Ибрахим (Авраам), Муса (Моисей), Иса (Иисус Христос) и Мухаммед. Мало чем отличаются от христианских и представления мусульман об ангелах, о воскрешении умерших и Страшном суде, о загробном воздаянии за добрые и злые дела. Но заметны и наметившиеся с самого начала отличия мусульман от других «ахль аль-китаб» (людей Писания): ориентация на арабский быт, арабский язык (на котором изложен Коран), на исключительную роль Мухаммеда и некоторые доисламские обычаи арабов (хадж, поклонение храму Каабы), на чувственные представления о райском блаженстве. Важное значение приобрело и учение о джихаде, родившееся в разгар сражений с язычниками и иудеями Медины. Практика дележа военной добычи, освященная Кораном, стала дополнительным стимулом участия мусульман в войнах с неверными. При преемниках Мухаммеда учение о джихаде стало идейным обоснованием арабских завоеваний. Наконец, в Медине, под непосредственным руководством пророка, сложился принцип исламской теократии, предусматривавший неразделимость светской и духовной власти, религии и права, мусульманской общины и мусульманского государства.

После смерти основателя ислама возник Арабский халифат, ибо преемники пророка именовались халифами («заместитель, помощник» по-арабски). Первые четверо из них назывались «праведными халифами» (аль-хулафа ар-рашидун), т.е. как бы наиболее адекватно следовавшими заветам пророка. Это были уже упоминавшиеся Абу Бекр (632-634), Омар ибн аль-Хаттаб (634-644), Осман ибн Аффан (644-656), Али ибн Аби Талиб (656-661). На самом деле они, руководившие начавшимися еще при Мухаммеде арабскими завоеваниями, многое вынуждены были менять и в исламе, и в управлении разраставшимся государством. По ходу этих перемен нарушались многие сложившиеся ранее обычаи арабов. Кое-какие заветы пророка группы и течения, возникавшие внутри уммы, интерпретировали по-разному.

После смерти Мухаммеда его преемником стал Абу Бекр, который продолжил политику распространения ислама среди племен Аравии, следствием чего стали многочисленные войны и конфликты. Основной причиной активной внешней политики была надежда на то, что в ходе завоеваний (а это добыча, в том числе и рабы, и новые земли) сгладятся межарабские противоречия, снизится социальная напряженность, и решатся многие связанные с этим проблемы. Следствием политики завоеваний стали захват Сирии, Палестины, Ирака, Ирана. Неоднократно принимались попытки подчинить себе Северную Африку, которые провалились, хотя формально страны Магриба контролировались арабами. Несмотря на кризисы и междоусобицу внутри халифата, вызвавшие снижение темпов завоеваний, насаждение ислама с помощью войн продолжилось. Следует захват Сицилии, Кипра, войска доходят до Индии и Китая, где также появляются мусульманские общины. Арабы высаживаются на Пиренейском полуострове, захватывают его.

Конечно, отдельные случаи проникновения ислама на территорию Западной Европы происходили не раз, начиная с раннего средневековья. Однако, отсчет, наверное, следует вести от высадки мусульманского войска на южной оконечности Пиренейского полуострова в 711 году.

Первые крупные и полномасштабные контакты мусульман с западноевропейскими странами относятся к периоду арабских завоеваний, а точнее к VIII- IX вв. – времени арабского завоевания Пиренейского полуострова и Сицилии. Арабо-мусульманское присутствие на Пиренеях продлилось вплоть до конца XV столетия и оставило заметный след в развитии как европейской, так и арабо-мусульманской культуры. Следующий этап интенсивных взаимоотношений между миром ислама и Западной Европой был инициирован европейской стороной. Крестовые походы на Ближний Восток, осуществлявшиеся с конца XI до конца XIII в., стали не только катализатором торговых и экономических связей в Средиземноморье, но и заметно обогатили и ускорили развитие европейской культуры.

1.2 Образ мусульман в крестовых походах

Одним из следствий Крестовых походов стало создание определенного образа мусульман в сознании жителей Средневековой Европы.

Образ мусульманина прежде всего создавался хронистами, ведущими описание Крестовых походов. В своих трудах хронисты рисовали образ Другого и образ этот создавался на основе противопоставления привычного образа христианина, его традиций и обычаев, и образа чуждого европейцам другого мира.

Известно, что для христианской системы миросозерцания вообще характерно рассматривать представителей иной религии как язычников или еретиков. Ведь в Средневековье именно религия была основным критерием «инаковости». «Чужие» В Средние века – это прежде всего нехристи – христиане-схизматики, иудеи, иноверцы, язычники и, следовательно, уже по определению идолопоклонники. В контексте христианской концепции Другого не оставалось места для какой бы то ни было характеристики, кроме демонологической. Другой, стало быть, всегда воплощение греха и сатаны, и только в таком контексте оппозиция «свои-чужие» приобретает специфическое значение. Концепция Другого в эпоху христианского Средневековья – это по существу онтология демонологии. Таковы общие представления, характерные для этой эпохи.

Образ мусульман создается хронистами при помощи различных лингвистических средств. В частности, для обозначения иноверцев хронисты применяют разнообразную специфическую лексику: Мусульмане именуются «врагами Господа» «inimici Domini»), «спутниками дьявола» «sateIlites Diaboli»), «врагами Бога и святого христианства» «inimici Dei et sanctae Christianitatis»). Им противопоставлены «народ Божий» «popult1s Dei»), рыцари Христовы» «Christi milites»), «паломники» «peregrini»), «племя Христово» «gens Christiana»), «сыны обетования» «filii adoptionls et promissionis»), «народ христиан» «Christianort1m popt11t1s»).

Семантические оппозиции пронизывают весь текст хроник: все свое свои конфессия и культура – оценивается положительно, все чужое наделяется отрицательным смыслом. Антитеза «свои-чужие» всегда эмоционально окрашена, поэтому мусульмане для хронистов «самые враждебные варвары» «iniqt1issimi barbari», «варварское племя» «gens barbara», «непристойные, вне брака рожденные турки», «нечестивое племя» «gens nefaria», «отлученный от церкви род» «excommt1nicata generatio», «племя презренное, выродившееся, служащее демонам» «gens spreta, degener et daemonum ancilla», «самый воинственный народ турецкий» «gens feroccisima Тшсоrtlm», Племя нечестивое и жестокое» («gens impia et crudelis»).

Таким образом, в хрониках противопоставляются, с одной стороны, христиане, «народ Божий», и с другой – мусульмане, т.е. Другие.

В хрониках крестовых походов, отражающих конфликты мусульманского и христианского миров, содержится немало фантастических рассказов о религиозном культе ислама, религиозных обычаях и традициях мусульман.

Искаженное изображение мусульманского культа могло возникнуть на пересечении нескольких культурных влияний. Традиция отождествления Мухаммада с Антихристом имеет в средневековой культуре давнее происхождение. Средневековая апокалиптическая мысль испытала расцвет в Испании в IX в. Христианские писатели Евлогий и Альвар из Кордовы в своих сочинениях рассматривали Мухаммада как воплощение Антихриста и интерпретировали его появление как свидетельство наступления конца света.

Искажение образа ислама – монотеистической религии – проявляется в том, что мусульманам часто приписывается многобожие. Хронисты недостаточно четко различают идолопоклонничество и многобожие, и изображают мусульман поклоняющимися многим богам.

В хрониках можно выделить целый ряд фантастических сюжетов, в которых дается оценка моральных качеств мусульман. Особо порицался якобы имевшийся у мусульман грех гордыни. Главный в системе христианских ценностей грех чаще всего приписывался военным предводителям мусульман.

Главную роль в создании образа сарацин играла, конечно, церковная традиция, – в соответствии с ней мусульмане изображаются как язычники со всеми присущими им грехами. Следует отметить, что в хрониках в основном речь идет обо всех мусульманах в целом. Смысл такого изображения заключался в том, чтобы показать читателю, что мусульмане – язычники и несут коллективную ответственность за свои грехи. Такая традиция изображения уходит корнями еще в ветхозаветные традиции, где язычники всегда изображались дурными людьми. Кроме того, мусульманам приписывалась причастность к экзотической восточной традиции, занятие магией, способность к прорицаниям и пророчествам.

Необходимо отметить, что для хронистов мусульмане были прежде всего военными врагами, что соответственно нашло свое отражение на страницах хроник. Описание военных маневров и вооружения мусульманских воинов занимает немалое место в хрониках крестовых походов. В этих рассказах очень четко прослеживается резкое расхождение между обычаями христиан и мусульман.

Важно подчеркнуть, что подробное описание манеры ведения боя, вооружения мусульман выступало одним из способов обозначения их инаковости, чуждости христианскому мировоззрению. Если в хрониках превозносится добродетельный образ благородного рыцаря, сражающегося в честном поединке, то мусульманам в описании хронистов дается исключительно негативная оценка. Так, мусульмане не признают рыцарских правил ведения боя, представлявшего собой целый ряд рыцарских поединков лицом к лицу, а воюют хаотично, беспорядочно, ведут бой с помощью метательного оружия и не признают мечи. Хронисты рисуют военную тактику мусульман по принципу антитезы христианской тактике – стремление мусульман избегать открытого сражения. Различия в военной тактике между мусульманином и христианином осмысляются в моральных категориях. Таким образом, рыцари предстают честными воинами, сражающимися при помощи мечей и копий, а мусульмане стараются избежать открытого боя, проявляя трусость.

Образ сарацин наделяют и таким качеством как жестокость. Гвиберт Ножанский пишет: «У язычников есть такой обычай: они имеют обыкновение, отрубив головы противнику, забирать их в знак победы и выставлять напоказ».

Проанализировав изображение мусульман и христиан в хрониках, можно прийти к очевидному выводу, что христиане наделялись добродетелями, в то время как образ Другого создавался преимущественно из отрицательных качеств.

Мусульмане резко противопоставляются христианам: так, святилище мусульман (fanum) оказывается профанным (profanum), истинной вере (fides) у христиан противопоставляется идолопоклонство (idolatria) у мусульман, религиозному культу (religio) у христиан – языческое суеверие (superstitio) у иноверцев. По такому же принципу контраста в хрониках крестовых походов рассказано об основателе ислама Мухаммаде: истинному пророку христиан противопоставлен лжепророк мусульман, истинному учению Христа – ложь и обман, на котором основан закон Мухаммада. Точно так же хронисты рассказывают о моральных качествах мусульман: смирению (humilitas) христиан противопоставляется гордыня (superbia) мусульман, добродетели (virtus) крестоносцев – грех (vitium) иноверцев. Таким же смыслом наделяется описание военной тактики мусульман, вероломной с точки зрения христиан и противопоставляемой правилам благородного рыцарского боя у крестоносцев.

Однако, несмотря на такой искаженный образ мусульманина в хрониках, необходимо отметить, что Крестовые походы вызвали среди европейских ученых рост интереса к Исламу как религии. Конечно, некоторые сведения об Исламе доходили и раньше – частично из византийских источников, частично благодаря контактам христиан и мусульман в Испании. Однако эти сведения неизбежно было смешано с неверными данными. Сарацин рассматривали как язычников, поклоняющихся Мухаммаду. Самого Мухаммада либо считали колдуном, либо даже дьяволом. Полагали, что мусульманская религия одобряет сексуальную свободу и распущенность.

Средневековое представление об Исламе отличается от современного непредвзятого учения в следующих четырех пунктах: а) мусульманская религия – ложь и сознательное искажение истины; б) это религия насилия и меча; в) это религия потворства своим страстям; г) Мухаммад – Антихрист.

Остановимся на каждом из этих четырех пунктов:

Библейская концепция Бога и человека настолько доминировала в представлениях средневековых европейцев о природе, что они просто не представляли себе возможности других взглядов. Соответственно во всех тех случаях, где мусульманское учение отличалось от христианского, оно считалось ложью.

Фома Аквинский и большинство других авторов удовлетворялись заявлениями, что Мухаммад смешивает истину с ложью, однако некоторые шли дальше, заявляя, что если он и говорил когда-либо правду, он смешивал ее с ядом, искажая ее. Следовательно, истинные моменты сами по себе приравнивались к меду, добавляемому, только чтобы прикрыть яд.

б) Ислам – как религия меча и насилия.

Даже такие ученые как Фома Аквинский, полагали, что Мухаммад распространял свою религию с помощью военной силы. Непременным правилом религии сарацин считалось также стремление грабить, забирать в плен, убивать врагов их Бога и их пророка, преследовать и уничтожать их всячески Педро де Альфонсо. Один слишком рьяный апологет Крестовых походов, Гумберт Романский дошел даже до утверждения, что они так ревностны в своей религии, что, где бы они ни захватывали власть, безжалостно обезглавливают всех, не исповедующих их веры.

В этом отношении европейское представление об Исламе далеко от истины. На самом деле выбор между Исламом и мечом не ставился ни перед иудеями, ни перед христианами или представителями другой известной религии, он был применяет только для идолопоклонников и вообще был редко применяем за пределами Аравии. Военная активность мусульман, описаниями которой полны все исторические труды, вела лишь к политической экспансии, обращение же в Ислам производилось с помощью проповеди или общественного давления.

в) Ислам как религия потворства своим страстям.

В глазах средневековых европейцев Ислам был именно такой религией, особенно в вопросах пола. Многоженство занимало видное место в представлениях об Исламе. Часто считалось, что для мусульманина единственным ограничением количества жен служило его материальное положение. Авторы, которые не могли не знать, что число разрешенных Исламом жен не превышает четырех, тем не менее, говорят о семи или о десяти. Стихи Корана часто переводились неверно, чтобы внести предосудительный сексуальный оттенок там, где его заведомо не было.

Этот аспект представлений об Исламе подразумевал, что христиане не предаются своим страстям. Действительно, христианский идеал выражался в моногамном браке длиною в жизнь, что касается половой близости, то она, по общему мнению, даже в браке не считалась большой добродетелью – человеческие средства воспроизводства существуют для продолжения рода, а отнюдь не для наслаждения.

г) Мухаммад как антихрист.

Некоторым европейским исследователям Ислама мало было заявления, что в Коране много лжи, а Мухаммад вовсе не пророк. Петр Достопочтенный принял идею некоторых византийских теологов, что Ислам – христианская ересь. Он утверждал, что Ислам еще хуже ереси и что мусульман следует приравнять к язычникам. Основой христианских воззрений по этому поводу служило следующее рассуждение: поскольку Мухаммад, не будучи пророком, все-таки основал новую религию, значит, он откровенно поощрял зло; следовательно, он является либо орудием, либо посланцем дьявола. Таким образом, Ислам оказывался абсолютно противоположным Христианству.

По мнению У. Монтгомери Уотта, искажение образа ислама было необходимо Европе, чтобы компенсировать то чувство неполноценности, которое испытали европейцы при соприкосновении с мусульманской цивилизацией.

Необходимо отметить, что при более тесном столкновении с мусульманским миром Европа открыла для себя не только новую религию, но и новые знания.

После занятия Толедо христианами (1085) многие мусульмане и арабоязычные евреи продолжали там жить. Раймунду, занимавший пост архиепископа Толедо с 1125 г. до своей смерти в 1151 г., понимал, какие великие возможности открывает сложившаяся ситуация, и поощрял ученых приезжать в Толедо. Он встречался с Петром Достопочтенным, когда тот посетил Испанию в 1142 г., и, возможно оказывал помощь переводчикам. Конец XIII в. знаменовал завершение великой эры переводов с арабского на латынь, хотя отдельные переводы появлялись еще в XVI и даже в XVII в. Именно благодаря этим ранним переводам арабская наука и философия оказали столь большое влияние на интеллектуальное развитие Западной Европы.

Но знакомство Европы с арабами началось не с переводов, а с техники мореходства и кораблестроения, хотя арабы сами приобщились к ней лишь в ходе арабских завоеваний. Арабы передали европейцам треугольный (впоследствии несправедливо названный «латинским») парус и научили их пользоваться «латинской» каравеллой, способной двигаться против ветра. Морские карты для Европы были впервые составлены генуэзцами на основе карт мусульманских мореплавателей, и особенно 70 карт, приложенных к знаменитому труду аль-Идриси. Логично, что при этом соответствующая терминология мореходства, начиная со слова «адмирал» (от арабского «амир аль-умара», Т.е. эмир эмиров, главнокомандующий), почти во всех европейских языках – арабского происхождения.

В хозяйственной деятельности арабы больше всего про извели впечатление на Европу своей техникой ирригационных сооружений и выращиванием новых, ранее неизвестных культур, таких как сахарный тростник, рис, артишоки, лимоны, баклажаны, хлопок. Не случайно, что названия всех этих культур, как и водяных колес «нория» и прочей техники орошения, в большинстве европейских языков – арабского происхождения. На Иберийском полуострове, на юге Италии и островах Средиземноморья арабы внесли значительный вклад в архитектуру и градостроительство, что также отразилось в словарном составе местных языков, особенно – испанского и португальского.

Арабские города поражали европейцев более высоким качеством жизни, ее зажиточностью и утонченностью. Значительная часть ремесленников производила предметы роскоши – изделия из сукна, шелка и парчи, а также – из золота, серебра, хрусталя, перламутра, Слоновой кости. Частью этой жизни были книги и музыка.

Огромным авторитетом в Европе пользовались арабские врачи и их труды по медицине. Особенно популярен был Ибн Сина (Авиценна). Джерардо из Кремоны, именно в Италии начавший заниматься процветавшей на мусульманской Сицилии греко-арабской медициной, познакомил с ней впоследствии Францию и Испанию. При этом он опирался на переводы работ арабских медиков, математиков и астрономов, которые во многом помогли развитию медицинской школы в Салерно, от которой уже в 1137 г. отпочковалась такая же школа в Монпелье, где тогда проживало немало арабов (мусульман и христиан). Даже в XIII в. эта школа поддерживала контакты и с мусульманами Аль-Андалуса, и с арабами, проживавшими в христианских королевствах Испании.

Важной частью культурного влияния арабов на Европу была передача ими европейцам культурных достижений Ирана, Индии, Китая, причем – в синтезированном и усовершенствованном виде. Раскинувшийся от Пиренеев до Тибета арабо-исламский мир был как бы естественным посредником между европейским Западом и азиатским Востоком.

В дальнейшем трудно было проследить, кто конкретно был посредником между наукой и культурой арабов и Европы, так как это посредничество, особенно на Иберийском полуострове и юге Франции, издавна связанных в политическом и культурном отношении, носило массовый характер. Бродячие поэты (хуглары) и певцы, торговцы и моряки, представители немусульманских общин (иудеи, мосарабы), еще до начала их преследованийАльморавидами часто выезжавшие за пределы Аль-Андалуса, беглые рабы и военнопленные, христианские наемники (особенно каталонцы), служившие в армии Аль-Андалуса со времен Аль-Мансура («Альманзара»), все они свободно перемещались от Севильи и Гранады до Лангедока и Прованса, связанных в X-XV вв. С Каталонией, Наваррой и Арагоном, и все они, будучи в той или иной степени носителями замечательной культуры Аль-Андалуса, знакомили с ее достижениями каталонцев, кастильцев, наваррцев, араганцев, лангедокцев, провансальцев.

После успехов реконкисты в XI-XII вв. то же самое относилось к мудехарам (от арабского «мудаджжан» – прирученный), Т.е. к мусульманам, оставшимся на завоеванных христианами землях и продолжавшим (до рубежа XV-XVI вв.) жить там своими общинами (альхамами), соблюдая свои обычаи и сохраняя свою религию и культуру. Совместное с ними проживание наложило глубокий отпечаток на жизнь, обычаи, культуру и искусство испанцев, особенно в Арагоне и Каталонии. Как отмечают британские ученые У. Монтгомери Уотт и П. Какиа, культура всех жителей Испании тогда была единой, «мусульманской настолько же, насколько христианской». И они же указывают, что «сегодняшние художники и ремесленники Испании до сих пор черпают вдохновение из мусульманских источников». То же самое можно сказать о мастерах Португалии.

Влияние арабов, таким образом, шло по многим направлениям. Оно играло важную роль в истории Европы, став серьезным фактором культурного взаимодействия и межцивилизационных контактов.

.3 Формирование мусульманских общин

Влияние ислама на Европу происходило не только путем обмена культурными, научными и техническими знаниями. Постепенно в Европе стали появляться и оседать мусульмане, создавая общины, в которых они могли безболезненно сохранить и развить свои традиции и обычаи. Естественно процесс появления мусульманских общин в Европе не был одномоментным и занял определенный временной отрезок.

Вплоть до середины XX в. в Западной Европе ислам был представлен лишь некоторыми именитыми гостями, немногочисленной прислугой, завезенной из колоний бывшими военнослужащими, для которых во второй половине XIX – начале XX вв. были построены первые европейские мечети. В Париже, например, первая мечеть действовала со второй половины XIX в.

Начало значительному присутствию мусульманских общин в Западной Европе было положено крушением колониальной системы. При развитии отношений между колониями и метрополиями на рубеже XIX- XX вв. и после обретения независимости некоторыми мусульманскими государствами (в частности, Ливаном и Египтом еще до начала второй мировой войны) в бывших метрополиях начинают появляться первые мусульмане-иммигранты, не желавшие по тем или иным причинам оставаться в своих родных странах. Во Францию переезжают мусульмане Магриба и Ливана, а также жители мусульманских стран – французских колоний – южнее Сахары, прежде всего Сенегала. В рядах французских и английских войск уже в первую мировую войну сражалось множество мусульман. Так, французские мусульманские подразделения, военнослужащие которых были мобилизованы главным образом в Алжире и Тунисе, приняли самое активное участие военных действиях на территории Европы. Некоторые из мусульман-ветеранов первой мировой после войны оставались во Франции.

Для Великобритании особым толчком развития отношений с ее мусульманскими колониями стало открытие в 1869 г. Суэцкого канала. В конце XIX – начале XX в. в английских портах Кардифе, Ливерпуле, Лондоне работало около 30-40 тыс. мусульман-йеменцев, чей опыт в мореходном деле и обслуживании портов оказался востребованным. В Англии нередко поселялись и трудились гражданские служащие из мусульманских стран, привлеченные по той или иной причине на работу на Британские острова. В первой половине XX в. появляется относительно большое количество мусульман – выходцев из Ост-Индии, современной Индии, Бангладеш и Пакистана; иммигрируют также мусульмане индийского происхождения из африканских стран, находившихся под властью английской короны. К этой категории иммигрантов относятся и голландские индонезийцы и суринамцы, и португальские африканцы из Анголы и Мозамбика, многие из которых переселились в Европу еще до начала второй мировой войны и осели в этих странах. Эти наиболее «старые» иммигранты и их потомки в настоящий момент давно обрели гражданство своих бывших метрополий и пользуются на их территории всеми гражданскими правами.

К концу второй мировой войны во всей Западной Европе проживало немногим менее 1 млн. мусульман. (Эта цифра не учитывает южноевропейских мусульман того времени – боснийцев, албанцев и др.) Однако вплоть до середины XX столетия Западная Европа представляла собой преимущественно государства-нации с христианским вероисповеданием.

Принципиально новая ситуация стала складываться после второй мировой войны. Страны Западной Европы понесли значительные материальные и людские потери, особенно среди мужчин. Казалось, что восстановить национальное хозяйство и восполнить людские ресурсы невозможно. Правительства стран-победительниц предложили демобилизующимся воинам, набранным в колониях, поселиться в метрополиях. Вслед за этим началось и трудовая иммиграция в Западную Европу. Франция импортировала рабочую силу преимущественно из стран Магриба – Алжира, Туниса, Марокко, Англия – из Пакистана и Индии, Германия – из Турции и некоторых стран Северной Африки. Мусульмане, привлеченные в страны ЕС в качестве рабочей силы на протяжении 1960-1980-х годов, а также их потомки и родственники, и составляют в настоящий момент самую крупную группу иммигрантов-мусульман.

Помимо мусульман, приехавших в европейские страны в поисках работы, в государствах ЕС существует и еще одна группа иммигрантов из исламского мира, хотя и значительно уступавшая до недавнего времени по численности «гастарбайтерам». Это беженцы и те, кто искал и находил в Европе политическое убежище из-за религиозных или политических преследований (мнимых или реальных) у себя на родине.

В европейских странах, в частности в Германии и Швеции, нередко оседали и беженцы-курды. Количество беженцев-мусульман резко увеличилось в странах Западной Европы с началом гражданской войны в Югославии. (В настоящий момент в некоторых европейских странах боснийские мусульмане и албанцы составляют почти половину всех мусульман-иммигрантов.) Такое явление особенно характерно для Италии и стран Северной Европы, активная мусульманская иммиграция в которые началась как раз в 1990-е годы, когда все труднее становилось иммигрировать в западноевропейские страны.

Начиная с 1960-х годов, иммиграционная политика западноевропейских стран претерпела ряд изменений. Поток трудовых иммигрантов из стран мусульманского мира сменился потоком беженцев и политэмигрантов, которым, предоставлялось политическое убежище. Многочисленные международные организации, фонды, созданные при непосредственном участии крупнейших мусульманских экспортеров нефти – Саудовской Аравии и Ирана – стали оказывать все большее влияние на жизнь мусульман в европейских странах. Меньшую, но также важную роль, играл в распространении ислама в Европе демографический фактор, т.е. быстрый и опережающий европейский рост мусульманского населения.

Однако именно в 1990-е гг. происходит значительное увеличение роли мусульманских общин в общественно-политической жизни европейских государств. Количество мусульман, оказавшихся к 1990-м гг. по тем или иным причинам в государствах Западной Европы, позволяет мусульманам выставлять определенные требования к правительствам стран ЕС. Присутствие в Западной Европе мусульман вызывает целый ряд проблем, как общего, так и частного характера. Современный этап движения мусульман против Запада (и Западной Европы в частности) – третий по счету – вслед за арабскими завоеваниями VII-VIII вв. и завоеваниями турок-османов. Западная Европа, в свою очередь, столкнулась с совершенно новым для себя явлением – присутствием крупных мусульманских общин на своей территории, с влиянием которых на политическую жизнь и социальные отношения в государствах ЕС уже нельзя не считаться.

В последнее время численность европейских мусульман стремительно растет. Этому способствует высокая рождаемость в мусульманских семьях, в которых среднее количество детей как правило не ниже четырех. Многодетность мусульманских семей контрастирует с кризисом традиционных семейных ценностей у коренных европейцев. Важнейшим демократическим завоеванием современной западной цивилизации провозглашена свобода гомосексуальных отношений, причем в ряде стран (Голландия, Бельгия, Канада, Испания и Швейцария, а также ряд штатов США) были законодательно разрешены однополые браки. Наряду с ростом численности сексуальных меньшинств сокращению коренного (атеистического или номинально-христианского) населения Западной Европы способствует сознательный отказ от рождения детей, так как многие европейцы считают, что дети станут для них помехой в карьере или попросту помешают вести привычную и комфортную жизнь. Семьи, которые имеют одного ребенка, редко решаются на рождение второго. Играет роль и воинствующая феминистская пропаганда, утверждающая, что дети препятствуют женщине занять достойное место в обществе. Отказ от традиционных семейных ценностей и нравственный кризис общества способствует росту популярности ислама даже в среде коренного населения Европы. Во Франции численность белых французов-мусульман уже превышает 50 тысяч человек и это значительно превосходит число русских мусульман в России.

В течение нескольких десятилетий трудности демографического и экономического характера вынуждали страны Евросоюза легализовать и даже пропагандировать иммиграцию из мусульманских стран. Европейские политики считали неприличным даже задавать вопрос, совместимы ли в принципе современная Европа и ислам? Они проповедали идеи толерантности и мультикультурализма, которые были несовместимы с взглядами Сэмюэля Хантингтона, который в своей нашумевшей книге "Столкновение цивилизаций" утверждал, что Европа и Ислам – это два антипода, две изначально враждебные антагонистические цивилизации. Наоборот, господствовало мнение, что интеграция мусульманской диаспоры в европейское общество будет способствовать сближению христианской и исламской цивилизаций. Обоснованием подобных оптимистичных представлений служили примеры, когда вчерашние малограмотные гастарбайтеры или их потомки успешно вписывались в европейскую действительность, делали успешную карьеру и даже становились депутатами Европарламента. Но широко пропагандировавшиеся примеры подобного рода были единичными, они не отражали реальной картины и лишь дезориентировали общество, да и саму политическую элиту Западной Европы.

Основная проблема состояла в том, что процесс культурной интеграции мусульман в европейское общество был сильно затруднен из-за их приверженности исламским ценностям. Причем в отличие от иммигрантов первой волны, неприятие окружающей действительности в среде мусульман второго и третьего поколения постоянно нарастало и приобретало все более радикальные формы. Исламизации духовной способствовала Саудовская Аравия, ежегодно выделявшая на пропаганду Корана и строительство мечетей 30 миллионов франков. В результате число мечетей во Франции достигло 3 тысяч. Уже во второй половине 1990-х годов молодые мусульмане Европы начали проявлять все большую нетерпимость к таким европейским ценностям, как сексуальное равенство, свобода религии, свобода слова, обеспечение прав сексуальных меньшинств и т.д.

До конца 1990-х исламистские политические партии в Европе не существовали. Сейчас они появились во Франции и Бельгии. Пока они немногочисленны и не представлены в парламенте. Но уже есть первые успехи: в Бельгии в мае 2003 г. "Parti de la Citoyennete et Prosperite" (PCP, Партия гражданства и процветания), которая проповедует радикальный ислам, набрала более 8 тысяч голосов на выборах в Брюсселе. С 2000 г. число антисемитских выступлений в Европе резко возросло. За последние четыре года в городах были зарегистрированы сотни актов агрессии со стороны мусульманской молодежи.

В начале третьего тысячелетия европейские мусульмане превратились в активную политическую силу. Весной и летом 2001 г. массовые акции были проведены британскими мусульманами в фабричных городах средней Англии. В 2002 г. во время парламентских выборов во Франции массовые демонстрации французских мусульман в значительной мере парализовали активность правоэкстремистского Национального Фронта. Европейские мусульмане во многом способствовали выработке Европой самостоятельной позиции по вопросу войны в Ираке в 2003 г. Зимой 2003/2004 гг. были проведены широкомасштабные акции европейских мусульман, которые были направлены против запрета французским Министерством образования ношения хиджаба в школах. В европейских городах постоянно проходят массовые марши в поддержку народа Палестины, против политики США и Израиля. Европа уже стала ареной деятельности исламских террористов, организовавших взрывы в Мадриде 11 марта 2004 г. и убийство голландского режиссера Тео Ван Гога в Амстердаме 2 ноября 2004 г.

За несколько десятилетий ислам превратился в важнейший фактор европейской общественной жизни. Без учета этого фактора невозможен сколько-нибудь серьезный прогноз будущего развития Европы, да и всего современного мира. Большинство мусульман Европы так и не интегрировалось в европейскую действительность и сознательно отказывается принимать западноевропейский образ жизни, мораль и ценности. Отказываясь от европейской идентичности, они делают выбор в пользу "чистого" ислама в его аравийской разновидности и ощущают себя в первую очередь частью всемирной мусульманской общины численностью более 1 млрд. человек. Сложившаяся демографическая ситуация укрепляет мусульман в уверенности, что рано или поздно Западная Европа станет частью исламского мира. Некоторые аналитики утверждают, что уже в недалеком будущем именно Франция станет первой исламской страной Западной Европы. Вряд ли события будут развиваться в столь стремительном темпе. Но тенденция роста влияния ислама очевидна: ее наглядным и уродливым по своей форме проявлением стал нынешний бунт мусульманской молодежи в городах Западной Европы. И чем дольше местные власти будут закрывать глаза на исламскую проблему, тем сложнее будет найти адекватные методы ее решения.

Глава II. Анализ Современной тенденции развития ислама в Западной Европе

2.1 Современное положение мусульманских общин в Западной Европе

На современное положение мусульман в отдельных европейских странах серьезное влияние оказывает историческое прошлое. Колониальная и империалистическая политика не только сама по себе стала одной из причин миграций с мусульманского Востока в западноевропейские страны во второй половине XX века, но и во многом определила этнический состав мусульман в этих странах, отношение к мусульманам европейского большинства и, наоборот, собственное позиционирование мусульман-иммигрантов, а также выбор стратегии интеграционной политики по отношению к иммигрантам.

Данные о количестве мусульман, проживающих на настоящий момент в странах ЕС, довольно сильно расходятся. Обычно число мусульманских иммигрантов во всех странах ЕС оценивается примерно в 15 млн. человек. Такие данные приводит большинство западных исследователей. Однако реальная цифра значительно выше, если учитывать нелегальных иммигрантов, учащихся вузов и другие категории лиц, не зарегистрировавшихся по тем или иным причинам. К цифре 15 млн. следует добавить и мусульманских неофитов, т.е. этнических европейцев, принявших ислам, а такие случаи нередки. Фактически сегодня в государствах ЕС проживает, по всей видимости, не менее 20 млн. человек, исповедующих ислам.

Бесспорным лидером по количеству мусульманского населения в ЕС является Франция – около 4-4,5 млн. мусульман. В Германии, по разным оценкам, проживает от 3,2 до 3,5 млн. лиц мусульманского вероисповедания, в Великобритании – не менее 3 млн. В Нидерландах, где количество нелегальных иммигрантов довольно велико, число мусульман колеблется на уровне 700-800 тыс. Далее следует Италия – около 600-700 тыс. мусульман. В Бельгии сегодня примерно 350-400 тыс. мусульман. В Австрии и Испании компактно проживает по 300 тыс. мусульман, в Швеции – около 250 тыс., в Португалии – приблизительно 150 тыс., в Дании – не менее 120 тыс., в Ирландии и Финляндии – около 40-50 тыс. в каждой. В Греции существует исторически сложившаяся мусульманская община, которую составляют мусульмане Западной Фракии – около 120 тыс., а в конце 1980-х и начале 1990-х годов началась и трудовая иммиграция из Пакистана и особенно Албании. Собственно иммигранты-мусульмане в Греции, получившие «белую карту» – разрешение на временную работу – составляют около 260 тыс. человек. Кроме того, свои мусульманские общины есть в других европейских странах: в Норвегии (почти 70 тыс.), в Швейцарии (до 350 тыс.), в Польше (не менее 70 тыс.).

«Ареал распространения» мусульман в Европе, таким образом, достиг побережья Северного Ледовитого океана. При этом, как уже отмечалось, иммиграция в Северную Европу началась недавно и происходит на настоящем этапе относительно активно.

Франция

Самая крупная европейская мусульманская община находится во Франции. По новейшим данным сейчас там насчитывается от 5 до 7 миллионов мусульман, что составляет 10% от общего числа населения. Ислам во Франции стал второй религией после католицизма. Некоторые смелые аналитики утверждают, что в недалеком будущем Франция станет первой исламской страной Западной Европы.

Во Франции основную часть мусульманского населения составляют арабы (почти две трети всех мусульман во Франции), прежде всего магрибинцы – выходцы из таких арабских стран Северной Африки, как Алжир, Тунис, Марокко. Ислам представляют также и турки, африканцы из стран южнее Сахары, пакистанцы и афганцы, а также новообращенные французы-мусульмане.

Более 30% французских мусульман родились на территории Франции и являются ее гражданами, при этом количество мусульман, получивших французское гражданство, неуклонно растет. Особенно стремятся стать гражданами Франции выходцы из стран Магриба, которые связывают свое будущее и будущее своих детей с этой страной. Напротив, турки, пакистанцы, выходцы из африканских мусульманских стран (например, Мали) лелеют надежду вернуться на родину и не проявляют большого интереса к ассимиляции.

Мусульмане Франции отличаются от своих единоверцев в других странах ЕС тем, что благодаря ее внутренней и иммиграционной политике процесс их превращения во «французов-по-паспорту» идет довольно быстро. У второго поколения французских мусульман, т. е. тех, кто родился на французской территории, родным языком фактически является французский. Так называемые beurs, т. е. арабы-североафриканцы, родившиеся и выросшие на территории Франции, представляют субкультуру, которая имеет мало общего или вообще ничего с исламом и арабо-мусульманской культурой. Их сленг (verlau) – французский, одежда – американская, они слушают рэп и хип-хоп и питаются в ресторанах МакДональдс, т. е. представляют довольно обычную уличную молодежную городскую субкультуру западного типа. Определенный контроль над мусульманскими традициями существует только в районах или кварталах компактного проживания мусульман, особенно это касается женщин. На работе, в присутственных местах, общаясь вне дома, мусульмане следуют западным, в данном случае французским, образцам поведения.

Однако, как отмечает французский исследователь Оливье Руа, такие понятия, как «вера», «спасение», оказываются, в конечном счете, для мусульман важнее понятий «дозволенного» и «запрещенного» (халаль и харам). Несмотря на то, что в повседневной жизни многие установки ислама нарушаются, мусульмане продолжают считать себя мусульманами и от веры своей не отказываются. В процессе взросления почти все beurs начинают осознавать себя мусульманами, что позволяет говорить о феномене «заново рожденных мусульман». При этом очень важно, влияние каких мусульманских теологов и богословов они испытают на себе. Идентифицировать себя как французов, исповедующих ислам, они тоже не могут в силу отношения к ним окружающего французского общества. Важную роль в процессе самоидентификации мусульман играет и коренящееся в сознании представление о европейцах как о христианах, в то время как европейское общество является не христианским, а секулярным, светским.

На территории Франции в настоящий момент действует около 3 тыс. мечетей и молельных домов, которые чаще всего объединяют этнические общины (алжирские, марокканские и т.д. мечети). Только восемь из них являются большими монументальными зданиями, способными принимать более тысячи верующих. Большинство мечетей представляют собой не только молитвенные дома, в них располагаются клиники, бассейны, книжные магазины. В стране действуют свыше 2000 исламских ассоциаций, религиозных и культурных центров, имеется широкая сеть халальных (дозволенных шариатом) мясных магазинов, мусульманских книжных лавок. Во Франции открыты и мусульманские школы, где помимо общеобразовательных предметов преподаются основы мусульманского вероучения, Коран, арабский язык, соблюдаются мусульманские запреты в питании для учащихся. Причем 76% мусульман Франции хотели бы обучать своих детей в таких школах.

Что касается численности мусульман, то официальные данные на середину 1990-х годов явно занижены. Это можно объяснить тем, что французские власти, с одной стороны, ограничены в подсчетах статистикой официально зарегистрированных, а с другой – не желают признавать большее количество мусульман, реально проживающих во Франции. Шейх Аббас, имам главной мечети Парижа, наоборот явно завышает данные статистики, говоря о 6 млн. человек. Французско-арабский журнал, издающийся в Париже, в 1996 г. приводил следующие данные: 3,1 млн. мусульман-магрибинцев, 400 тыс. выходцев из стран Ближнего и Среднего Востока (Турция, Машрик и Центральная Азия), 300 тыс. – из стран Африки южнее Сахары, 50 тыс. – из азиатских мусульманских стран (имеются в виду Бангладеш, Индонезия и т.д.), 50 тыс. новообращенных этнических французов и 300 тыс. нелегальных иммигрантов из неизвестных стран, т.е. всего около 4,1млн. К этим цифрам можно добавить студентов-мусульман, временно находящихся во Франции, а также нужно учесть естественный прирост мусульманского населения с 1996 г.

Франция завершила свое существование в качестве центра колониальной империи, простиравшейся далеко в глубь мусульманской Африки и имевшей огромное влияние в Леванте, серией кровавых конфликтов, среди которых Алжирская война (1954-1962) оставила глубокий след в памяти, как французов, так и мусульман.

Управление и администрирование во Франции жестко централизованы. Как наследие революции 1789 г. свято сохраняется идеал гражданского общества, в котором все граждане равны между собой в правах и обязанностях общественной жизни, а также равны перед законом без учета их происхождения или личных воззрений. С 1905 г. существует строгое разделение государства и церкви. Общественная жизнь протекает под светским знаменем, в то время как религия считается личным делом каждого, находящимся вне сферы общественной жизни. Согласно нормам конституционного права общественная жизнь должна быть защищена от влияния религиозных организаций любого типа, включая церковь и секты. Значимости французской культуры всегда уделялось большое внимание, поэтому в колониальные времена были созданы условия для распространения французского языка, системы образования и образа жизни по всей империи.

Определенный индивидуализм, преобладающий в обществах Северной Африки, нашел отражение в схожих индивидуалистических установках французского общества. Тем не менее, в то время как в принципы политического руководства во всей Северной Африке всегда входило использование религии как политического инструмента, разделение государства и церкви во Франции не позволяет никакой сколько-нибудь близкой связи между политикой и религией. Во Франции запрещены любые проявления ислама в общественной жизни. Многие североафриканские рабочие, служащие, писатели и представители интеллигенции знали французский язык до приезда во Францию. Это вкупе с допустимостью смешанных браков облегчило их вхождение во французское общество.

Во Франции, тем не менее, большое значение имели некоторые действия, предпринятые мусульманами. В некоторых случаях потребовалось провести стачки, чтобы заставить работодателей и управляющих позволить пользоваться молельнями. В то время как в других странах Западной Европы вопрос о ношении платка на голове не выходил за рамки обсуждения на местном уровне, во Франции он был поднят до уровня государственных дебатов. Во французском обществе то, что женщина носит в общественных местах платок на голове, часто рассматривается как подтверждение присутствия ислама и исламской идентификации, что противоречит идеологии секуляризма как основе общества.

Начиная с конца 70-х годов XX в. было создано несколько крупных арабских мусульманских организаций, в основном, под влиянием сильных лидеров. Кроме того, к этому времени в стране уже насчитывалось, по меньшей мере, 30 тыс. коренных французов, принявших ислам, или детей таких новообращенных мусульман. Они по определению являлись практикующими верующими и сочетали приверженность мусульманской религии с высокой социальной активностью. В 1984 г. в Париже возникло общество «Жить по исламу на Западе», а в 1985 г. группа новообращенных французов-мусульман «в пику» Парижской мечети заложила основы одного из крупнейших в стране мусульманских объединений – Национальной федерации мусульман Франции (НФМФ). Главным инициатором ее создания и лидером стал Даниэль Юсуф-Леклерк – французский интеллектуал, ставший убежденным мусульманином. До своего избрания на пост главы НФМФ, объединившей на федеративных началах часть исламских ассоциаций, он возглавлял ассоциацию «Тайибат» («Благие вещи»), получившую от Лиги исламского мира «монопольное» право на присвоение категории халаль производимым во Франции мясным продуктам, предназначенным к употреблению в мусульманских странах. В отличие от иммигрантов, не имевших французского гражданства, «французы-мусульмане» имели больше возможностей (в частности, путем создания избирательных блоков) заставить считаться с их религиозными требованиями.

Одновременно в эти годы французское государство предпринимало активные попытки (в основном по линии Министерства внутренних дел) наладить диалог с многочисленной мусульманской общиной. Однако эти попытки не имели особого успеха не только в силу этнической, культурной и идеологической разнородности последней, но и в силу отсутствия у нее даже подобия единой структуры. Ни одна из мусульманских организаций страны (в том числе и Национальная федерация мусульман Франции) не имела и до сих пор не имеет возможности говорить от имени всей общины, а значит, и служить посредником между ней и государством. Между тем главной задачей государственной политики Франции в отношении «внутреннего» ислама является его интеграция в общественную и культурную жизнь страны на условиях, не противоречащих устоям республиканского строя.

В октябре 1999 г. министр внутренних дел Жан-Пьер Шевенман предложил различным исламским ассоциациям подписать документ, формулирующий основные юридические принципы построения отношений между государством и мусульманской религией, которые были бы применимы к организации культа мусульман. На самом деле такой документ – Хартия мусульманского вероисповедания во Франции – уже был подготовлен в середине 1990-х годов и обсуждался представителями мусульманской общины с правительством Франции, но тогда не был принят. Несмотря на промедления определенных руководителей, считавших эту инициативу «инфантильной» и противоречащей духу закона об отделении церкви от государства, почти все представители исламских организаций Франции его подписали 28 января 2000 г.

Только 20 декабря 2002 г. на конференции в Париже было объявлено о создании объединенной организации мусульман Франции под названием Французский Совет по мусульманской религии (CFCM). Министр внутренних дел страны Николя Саркози назвал это исторической вехой для французской уммы, до последнего времени находящейся в состоянии резкого размежевания. В правление новой организации вошли руководители трех ведущих мусульманских структур страны – Союза исламских организаций, Национальной федерации мусульман Франции и мечети Парижа. Председателем избран имам парижской мечети Далил Бубакер, алжирец по происхождению. Основная задача новой организации – представлять мусульман страны и защищать их интересы в государственных органах.

Однако многие французские мусульмане опасаются того, что «Саркози исключает цивилизованное мусульманское сообщество из CFCM», – так говорит шеф Движения французских мусульман-демократов Абдуррахман Даман, который контролирует все общины, связанные с Египтом, Марокко, Саудовской Аравией и Алжиром. Имам мечети в Марселе Юсуф Мамери упрекает правительство в том, что оно игнорирует большое число мусульманских общин, имамы которых являются гражданами Франции. Напомним, что только 9% из тысячи действующих в стране имамов – французские граждане, остальные – граждане Алжира, Марокко и Турции. Пять из семи мусульманских организаций, которые по приглашению Правительства участвуют в деятельности Совета, спонсируются арабскими странами. Еще одна организация финансируется Турцией, другая – организацией Братья-мусульмане. Таким образом, из 1600 мечетей, действующих во Франции, 1100 представлены в CFCM.

Единственная женщина-член Совета 63-летняя Бетуль Фек-кар-Ламбиотт уже покинула Совет, обвинив его в том, что он финансируется фундаменталистами. Свое решение она обосновала так: «Я не могу, живя во Франции, уважать то, от чего отказалась в Алжире». Богослов Каба Сори, профессор Сорбонны, считает политику Совета ошибочной, – «Правительство упрочило положение в Совете иностранных мусульман вместо того, чтобы открыть, например, во Франции факультет исламской теологии для своих мусульман». По мнению профессора, так может возникнуть новая концепция ислама, которая будет ориентироваться на демократические ценности и традиции Французской Республики – свободу, равноправие и братство. Кстати, самые большие и дорогие мечети во Франции финансируются, как правило, арабскими государствами, как, например, мечеть в Лионе, строительство которой обошлось в пять миллионов долларов. И, напротив, самые скромные мечети, ютящиеся во дворах и переулках – принадлежат местным мусульманским общинам.

Опасения о влиятельности исламистов в новом представительном органе мусульман Франции оказались ненапрасными. На выборах в Совет по мусульманской религии, которые прошли в апреле 2003 г., победу одержали представители радикально настроенных кругов. После этого последовало «своевременное» заявления Н. Саркози: «Исламские законы не применимы повсюду, ибо они не являются законами Французской Республики. Поэтому те проповедники, чьи взгляды окажутся противоречащими ценностям республики, будут депортированы». Однако, в целом, французский министр был не столь категоричен. Он отметил, что первое место по количеству голосов в мусульманском совете заняло объединение мусульман марокканского происхождения, исповедующего умеренные взгляды на ислам. «Я вовсе не имею ничего против этой организации», – подытожил министр.

На сей раз раскол в среде мусульман Франции и их отношение к новой организации определяются скорее не этническим происхождением, а политическими взглядами и отчасти принадлежностью к тем или иным течениям в исламе. Уже сегодня можно с уверенностью сказать, что абсолютного единства в мусульманской среде во Франции с помощью создания новой организации достичь не удастся. Новый Совет будет представлять далеко не все политические мусульманские движения Франции, не все течения в исламе. Настораживает и тот факт, что французское правительство идет на контакт с, пожалуй, наиболее консервативной и даже экстремистки настроенной частью мусульман-иммигрантов, и в то же время игнорирует мусульман, уже сумевших каким-либо образом адаптироваться во Франции и принять ее политическую культуру.

Из-за того, что в Париже проживает большое количество арабской интеллигенции, пишущей на французском языке, этот город стал центром распространения арабской исламской литературы и вообще культуры во франкоговорящем мире. Помимо такого выражения достаточно светских идей, существует очень важный выход религиозных и политических идей авторов.

Вместе с тем в 1980-1990-е годы мусульманскими группировками было совершено несколько террористических актов на территории Франции под влиянием либо иностранных государств, либо гражданской войны в Алжире. В 1994 г. группа молодых французских мусульман – выходцев из Парижского региона – совершила нападение на туристов в Марракеше (Марокко). В 1995 г. серия терактов в Париже вывела полицию на группу молодых жителей окрестностей Лиона. В марте 1996 г. в городе Рубэ произошла перестрелка между полицией и группой молодых правонарушителей, которые принадлежали к радикальной исламистской организации, а один из ее участников – новообращенный мусульманин Лионель Дюмон воевал в Боснии. Все это негативно сказалось не только на отношениях между французским населением и иммигрантами, но также и на жизни последних, так как французские органы безопасности усилили контроль над ними. Алжирцы подвергались преследованиям с начала алжирской войны в 1954 г. Охота за «исламистами», организованная правительствами Алжира и Туниса, также отрицательно сказалась на алжирцах и тунисцах, живущих во Франции.

Франция же была напугана не только атаками террористов в 80-х и 90-х годах XX в., но и все нарастающими спорами вокруг мусульманских девочек, носящих хиджабы в государственных школах. Видимые проявления ислама подложили «бомбу» под бескомпромиссный секуляризм как идеологию французского общества и государства. Они также открыли старые раны французского общества: все еще имеющую место недооценку ислама как культуры и социальной организации, горькие воспоминания об Алжирской войне, поражение в которой было так болезненно для Франции. Ислам во Франции – это политическая проблема, которая не поддается категоризации. Огромное количество публицистов, причем как мусульман, так и французов, утверждают, что ислам и секуляризм необязательно противоречат друг другу. Это свидетельствует о том, как до сих пор глубока пропасть между французской и арабской мусульманской культурами.

Германия

В Германии среди мусульман преобладают турки и курды юго-восточной Анатолии. Общая их численность составляет около 3,5 млн. человек. (Обычно в исследованиях приводятся цифры 3,2-3,3 млн.) Так же как и во Франции, в Германии ислам в настоящий момент стал второй по числу адептов религией, но крупнейшими конфессиями здесь являются протестантство, или евангелическая церковь, как ее называют в Германии, и католицизм.

В отличие от Франции, где первыми иммигрантами часто оказывались бывшие военнослужащие французской армии или выходцы из колоний, впитавшие западную культуру, в Германии первые иммигранты-мусульмане были, прежде всего, выходцами из сельской местности, которым не удалось найти работу в городах своей страны. Пребывание иммигрантов в Германии оценивалось и принимающим обществом, и самими мусульманами как временное. Обе стороны не предпринимали каких-либо усилий к интеграции или просто культурному взаимодействию. Такая ситуация в Германии осложнялся еще и тем, что бывшее сельское население мусульманских стран плохо представляло себе западные реалии, западный образ жизни и оказывалось, в сущности, изолировано от общественной жизни немцев.

Гражданам этих стран предоставлялось политическое убежище согласно ст. 16 Конституции ФРГ. Экономический рост середины 1950-х годов и нехватка рабочих рук в Германии вызвали необходимость подписания договоров с мусульманскими странами о найме рабочих. Первый такой договор был подписан с Турцией в 1961 г., затем с Марокко в 1963 г. и Тунисом в 1965 г. По данным Центра исследований Турции на 1995 г. около 2,3 млн. мусульман Германии – турецкого происхождения, около 400 – 500 тыс. из них составляют курды. Второй по численности этнической мусульманской общиной являются боснийские мусульмане – около 300 тыс. Далее следуют выходцы из Ирана – около 120 тыс., Марокко – примерно 85 тыс., Афганистана – около 70 тыс., Ливана – около 60 тыс. Мусульманский мир представлен в Германии также общинами выходцев из Туниса, Иордании. Алжира, Пакистана и Ирака. Наиболее динамично в 1990-е годы увеличивались турецкая, курдская и афганская общины, заметен также рост числа выходцев из Ирака и Палестины. Наоборот, община боснийцев демонстрирует в последнее время тенденцию к уменьшению: если в начале 1990-х годов ее численность превышала 300 тыс., то к настоящему моменту она сократилась до 260-250 тыс. за счет как относительной стабилизации ситуации в Боснии и Герцеговине, так и оттока боснийских мусульман в страны Северной Европы – Данию, Швецию, Финляндию.

Знакомство Германии с исламом произошло по большей части через сотрудничество с Османской империей, ее союзником в первой мировой войне. Республиканская Турция сохранила связи с Германией, результатом чего оказался большой поток турецкой рабочей силы в ФРГ в рамках официального соглашения, подписанного обеими странами в 1961 г. Тем не менее, официально Германия всегда отказывалась признавать себя страной иммиграции, и до недавнего времени получить немецкое гражданство было чрезвычайно сложно. ФРГ уделяла внимание развитию и устройству гражданского общества. Культурные и религиозные мероприятия находятся в ведении различных федеральных земель, которые также занимаются контролем за религиозным образованием в школах. Рабочие, приехавшие из Турции, вряд ли знали немецкий язык, и это объясняет существенную разницу между населением и переселенцами, по крайней мере, в начале. Случаи насилия по отношению к переселенцам чаще происходили на территории бывшей ГДР в 90-е годы XX в.

В Турции не входящие в официальный, предписанный и практикуемый Управлением по религиозным делам турецкий ислам разновидности ислама подвергаются осуждению и могут быть отделены как выражения народной религии или даже запрещены. Однако такие неофициальные турецкие мусульманские организации оказались жизнеспособными в Европе. Турция преподносит себя одновременно и как современное государство, где религия – ислам – отделена от государства, и как государство турецкого народа, объединенного турецким исламом, лелеемым государством. На самом деле существуют исламистские и другие организации, выступающие против современного контроля государства над исламом. Как известно, в Турции также существуют алавиты, православные Антиохийской и Константинопольской автокефалии, которые государство не признает.

Самой заметной инициативой мусульман в Германии стало открытое появление движений и организаций, находящихся под сильным давлением со стороны государства или запрещенных в Турции. Такие организации, как Сулейманлы, Мили Гюрюш, Серые Волки и последователи Каплана, а также алавиты (нусайриты) и некоторые ордена дервишей, смогли свободно проявлять себя в Германии, часто к ужасу турецких властей. Помимо турецких религиозных организаций, этнические группы, такие как курды, которых (подобно алавитам) турецкое государство признает не в полной мере, могут также свободно высказываться в Германии, хотя им запрещено создавать политические организации. В результате турецко-курдский конфликт в восточной Турции повлиял на положение мусульманской общины в Германии и, возможно, на немецкую внутреннюю политику по отношению к переселенцам из Турции.

Достойно упоминания и присутствие в Германии важной иранской шиитской общины с мечетью и культурным центром в Гамбурге, а также нескольких суфийских тарикатов (орденов), по большей части турецких.

Именно турецкие мусульманские организации в Германии известны высоким уровнем дисциплины и эффективностью. Даже, несмотря на то, что в них состоит сравнительно небольшая часть турецких иммигрантов, они составляют мощные социальные группы. Недавно эти организации предприняли несколько шагов с тем, чтобы обратиться к населению Германии и снабдить его информацией об исламе, а также организовали «дни открытых дверей» в мечетях, например, для школьных экскурсий.

Хотя большинство турецких иммигрантов и, конечно, мусульман, остаются верны турецкому языку, растет число мусульман, пишущих об исламе на немецком языке. Это позволяет немецким читателям пренебречь языковым барьером; в то время, когда преподавание и обряды ислама велись только по-турецки, возникало серьезное недоверие к мусульманам.

Великобритания

Александр Игнатенко в своей книге «Ислам и политика» приводит интересные факты, касающиеся туманного Аль-Биона.

В настоящее время в Великобритании проживают 1,5 миллиона мусульман – как выходцев из так называемых исламских стран, так и коренных британцев. они объединены в 250 организаций, входящих в ассоциацию «мусульманский совет Британии» (Moslem Council of Britain), лояльный по отношению к государству, полноправными гражданами которого являются британские мусульмане.

Мусульманская иммиграция в Великобританию, так же как и во Францию, уходит своими корнями в XIX в. и связана с колониальной эпохой. Однако массовая эмиграция из мусульманских стран началась уже в 60-е годы XX столетия. Иммигрантами оказывались в первую очередь выходцы из бывших британских колоний – Индии, Пакистана, Бангладеш (Восточного Пакистана), стран Африки, некоторых арабских стран (например, Египта, Ирака, Йемена). Кроме общей для западноевропейских стран послевоенной нехватки рабочих рук причиной роста миграционных потоков из мусульманских стран в Великобританию стало образование независимых Индии и Пакистана, сопровождавшееся массовыми беспорядками и резней. Тысячи людей оказались изгнаны из своих жилищ, перемещены или просто остались без крова. Некоторые мусульмане пытались селиться в районах нового мусульманского государства, другие устанавливали связи с родственниками и знакомыми на Британских островах и эмигрировали в Англию.

Новая волна мусульман-иммигрантов захлестнула Великобританию после обретения независимости ее африканскими колониями. В конце 1960-х годов в восточноафриканских странах проживали и работали выходцы из Азии, исповедовавшие ислам. Им принадлежало большое количество предприятий и фирм, занимавшихся оптовой торговлей. Мусульмане-азиаты фактически контролировали в ряде африканских государств банковскую и финансовую сферы. Многие африканские мусульмане-азиаты имели при этом британский паспорт. После национализации промышленности и предприятий в освободившихся от колониального господства африканских странах многие из этих британских подданных мусульманского вероисповедания предпочли переехать в Англию.

В Великобритании, начиная с 1960-х годов и по сей день, обучаются студенты из таких мусульманских стран, как Малайзия, Индонезия, Саудовская Аравия, Иран, Ирак, стран Персидского залива и некоторых других. Нефтяные магнаты заинтересованы в том, чтобы дать своим детям хорошее образование. Обычно после завершения обучения выпускники английских университетов возвращаются на родину, чтобы продолжить прибыльное дело своих отцов. Однако в Великобритании остаются и действуют на постоянной основе большое число мусульманских студенческих организаций, которые осуществляют помощь в адаптации вновь прибывшим на обучение мусульманам.

Важной особенностью мусульман Великобритании, таким образом, в настоящий момент является их весьма пестрый этнический и религиозный состав. Так, выходцы из пакистанского Пенджаба не имеют фактически ничего общего в культурном, этническом и языковом отношении с выходцами из Бангладеш, хотя когда-то Бангладеш и Пакистан образовывали одно государство. Единственным основанием для самоидентификации всей мусульманской общины становится даже не ислам, а лишь его самые общие черты и принципы, или идеи панисламизма, радикальные течения в исламе, ищущие на свой лад его основы и начала.

Быстрый рост мусульманской общины в Великобритании происходит на фоне настораживающего уменьшения числа британцев, исповедующих христианство. По данным опроса, проведенного в конце 2000 г. Национальным центром социальных исследований, 44% взрослого населения Великобритании не исповедуют никакой религии. В 1983 г. эта цифра составляла 31%. К Англиканской церкви сегодня принадлежит лишь четверть населения Великобритании. Верующими назвали себя лишь 48% опрошенных. При этом мусульманами называют себя 4-5% населения.

В Великобритании наличие государственной церкви и традиции религиозного обучения в школе обеспечивают религии значительное место в общественной жизни. Иммигранты-мусульмане склонны воспроизводить в условиях Великобритании привычные для них социально-религиозные устои общины. Их вероисповедание до сих пор определяется теми течениями ислама, которые существуют в странах, откуда они родом.

Как и у британцев, у иммигрантов-мусульман сформировалось определенное политическое сознание, и они активно участвуют в политической жизни страны через своих представителей в различных партиях, на различных уровнях. В 1992 г. группа мусульман создала так называемый Исламский Парламент, который занял позицию критики британских государственных и административных порядков. В 1998 г. мусульманские организации в Великобритании начали объединяться в некий единый институт, который будет представлять их интересы, особенно в отношении правительства и других вероисповеданий.

Несмотря на то, что общее право Соединенного Королевства применимо ко всем жителям страны, некоторые мусульманские группы постоянно обращаются с просьбой введения и признания хотя бы некоторых положений о личном статусе в законе шариата с тем, чтобы их можно было применять к мусульманам. Хотя британские власти отклонили эту просьбу, было найдено компромиссное решение, которое позволяет и даже поощряет практику разрешения судебных споров посредством обращения тяжущихся сторон (мусульман) в мусульманский суд, принимающий во внимание положения шариата, до той степени, пока они не противоречат закону.

Мусульмане создали в Великобритании такие важные центры исламских исследований, как Мусульманский колледж в Лондоне, Центр исследований ислама в Оксфорде и Исламская организация в Маркфилде (Лестершир). Некоторые культурные мусульманские организации уже долгое время существуют и активны в мире мусульманской культуры Великобритании. Так, в 1976 г. в Лондоне был проведен большой мусульманский фестиваль.

Лондон в качестве космополитического центра предоставляет многочисленные возможности для встреч между определенными элитными группами различных мусульманских стран. Налаживаются отношения между мусульманами по всему миру, так же как и все виды деловых связей и сотрудничества, включая контакты с партнерами из США и Содружества. Это сотрудничество и контакты затрагивают весь спектр экономических, политических, социальных и культурных вопросов.

Правительство Великобритании, частично напуганное демонстрациями в Бредфорде в конце 1980-х годов, которые были вызваны «Сатанинскими стихами» Салмана Рушди, очевидно проводит происламскую политику. Англиканская церковь согласилась вести диалог с мусульманами. Однако недавние публикации выявляют существование широко распространенного среди населения страха перед исламом, а также расистского отношения к мусульманам, например, среди полицейских. Соответственно начался процесс самокритики и «копаний» в себе. Также необходимо отметить положительные реакции. Например, в 1996 г. была проведена акция «Мир мусульманских праздников», которая привлекла внимание всего земного шара и послужила поводом для значительного числа англоязычных публикаций, касающихся различных аспектов ислама и жизни мусульманских обществ в прошлом и настоящем.

Директор Мусульманского института в Лондоне Калим Сиддики в 1992 г. изложил свои взгляды на положение мусульманской общины в Великобритании в Мусульманском манифесте (The Muslim Manifesto). Он настаивает на том, что мусульмане на британских островах должны развивать свою культуру и религию, являясь частью мировой мусульманской Уммы. Цель такого развития – обращение максимального количества европейцев в ислам. Следовательно, нужно, не останавливаясь перед трудностями, добиваться все больших прав и возможностей для мусульман от британского правительства.

2.2 Интеграционные стратегии основных государств Западной Европы по отношению к мусульманским общинам

Положение мусульман в западноевропейских странах сильно разнится в зависимости от конкретной страны. Это, прежде всего, обусловлено принципами интеграционной и внутренней политики государств по отношению к мусульманским иммигрантам, а также и историей формирования мусульманских общин в отдельных европейских странах.

Фактически, у мусульман в государствах Европейского Союза существуют три уровня идентичности:

) Идентичность по региону и языку (араб Магриба, араб Машрика, турок, иранец, пуштун и т. д.). В этом случае объединения могут происходить на основе общего исторического прошлого, общности или схожести языков;

) Идентичность на религиозной основе, на основе ислама. Здесь возможно как группирование представителей какого-либо направления (суннит, алавит, исмаилит и т.д.) или правового толка в исламе (ханбалит, маликит, шафиит и т.д.), так и объединение на некой общемусульманской основе;

) Идентичность по «паспорту» (алжирец, ливанец, египтянин и т. д.). Этот вид идентификации наиболее распространен среди мусульман в государствах Западной Европы.

Находясь в ситуации, когда «старые» идентичности более не удовлетворяют потребностям европейских мусульман, а предлагаемые новые отклоняются ими в силу названных факторов, многие мусульмане Европы часто превращаются в маргиналов, то есть людей, лишенных осознания собственной принадлежности к какой-либо большой этнической (религиозной, политической) группе.

В интеграционной политике ведущих европейских стран по отношению к иммигрантам можно выделить три основные модели:

) Модель сепарации мусульман в обществе, то есть фактическое игнорирование их присутствия, отношение к появлению ислама в стране как к временному явлению и ограничение или недопущение (в отдельных случаях) их участия в общественно-политической жизни (Германия, Австрия), изолирование мусульман внутри страны.

) Модель ассимиляции, при которой этнические и религиозные особенности мусульман также игнорируются, но при этом общество оказывается заинтересованным, как можно быстрее превратить мусульман в граждан своей страны, заставить их усвоить культурные и политические европейские ценности (Франция).

) Модель мультикультурализма, из которой исходят Великобритания, Нидерланды, Бельгия, Швеция. Эти страны пытаются, с той или иной долей успеха, включить культуру мусульман в социальную систему своей страны, давая им равные с представителями других культур возможности участия во всех сферах общественной жизни.

Каждая из указанных систем имеет как свои достоинства, так и недостатки. Так, например, модель мультикультурализма (этнических меньшинств), о которой часто говорят как об оптимальной модели и которая особенно популярна в настоящий момент, хорошо показывает себя в тех случаях, когда соединяющиеся в единый общественный организм культуры достаточно близки друг другу. Примером такой относительно успешной интеграции может служить сам Европейский Союз. Можно утверждать, что ислам и мусульманские ценности значительно сильнее противоречат западноевропейским ценностям, нежели национальные европейские культуры друг другу. Осознавая это, некоторые европейские государства в течение 1990-х гг. пытались пересмотреть условия существования мусульман на своей территории, однако пересмотр сводился, главным образом, к простым уступкам мусульманским общинам в частных вопросах, при этом общая стратегия не менялся, а комплекс проблем становился все больше. В связи с этим, фактической интеграции мусульман в государствах Западной Европы к началу XXI в. не произошло.

Стратегия Франции

Иную стратегию иммиграционной политики демонстрирует Франция, действуя, в целом, в русле второй модели – модели ассимиляции. Иммиграция во Франции воспринималась не как временное, но как постоянное явление. Поэтому правительство пыталось включить иммигранта в общественные структуры как можно быстрее, но на условиях, выдвинутых принимающей стороной. Главным инструментом обычно выступало законодательство, которое предусматривает натурализацию иммигранта в течение 5 лет (в отличие от Германии и Австрии-10 лет, в Швейцарии-12 лет), а также возможность иметь двойное гражданство (чего нет в Германии и Австрии).

Выбор такой стратегии, скорее всего, определен исторической традицией колониальной французской политики. Свои североафриканские колонии Франция рассматривала как часть Франции. Действительно многое делалось для того, чтобы привить в мусульманской среде ценности французской культуры. Показателен и тот факт, что, несмотря на порой чрезвычайно жестокое поведение французов в колониях, массовые репрессии и казни, чинимые французскими властями над восставшими против их владычества мусульманами, во многих арабских мусульманских странах сохраняется особое отношение к Франции. Французская культура, литература, а иногда и политическая система, воспринимаются в ряде арабских стран, особенно среди правящей политической элиты, как совершенный идеал, к которому стоит стремиться.

Ст. 23 и 44 Закона о гражданстве Франции гарантировали приобретение гражданства детям иностранцев, родившимся на территории Франции, если они прожили безвыездно в стране в возрасте с 13 до 18 лет. Гражданами Франции автоматически становились те дети, хотя бы один из родителей которых родился на французской территории. Гражданство приобретали и те, кто женился (вышел замуж) на гражданках Франции, через два года совместной жизни. Закон 1993г. существенно ужесточил правила приобретения гражданства, приняв во внимание такие факторы, как судимость детей иммигрантов, время пребывания их родителей на территории Франции к моменту их рождения (не менее 5 лет), однако сам принцип приобретения гражданства по «праву территории» («jus soli») не изменился.

Политика ассимиляции, которой следует французское правительство, вовсе не подразумевает, что специфические черты народов, инкорпорируемых во французскую нацию, будут полностью подавлены. Наоборот, в личной жизни этнические или религиозные особенности индивида могут полностью сохраняться. Политика ассимиляции никогда не запрещала «мультикультурализма» в личной и социальной сферах, но она не допускает этнической и религиозной пестроты на политическом уровне. Как отмечает известная французская исследовательница

Д. Шнаппер, «мультикультурализм», определяемый как признание культурного разнообразия в общественно-политической области, противоречит как политической традиции Франции, так и представлению о нации, согласно которому гражданство открыто для всех, кто готов разделить ценности Французской революции, свободу, равенство, секуляризм. Здесь речь идет не о «крови», не о религии, не об этнической принадлежности. Француз олицетворяет себя с политическим и правовым порядком, установившимся на территории Франции.

Однако традиционная политика ассимиляции иностранцев по Франции на практике оставалась подчас лишь манифестом, идеей, которая никогда до конца не воплощалась на практике. Прежние основные институты, с помощью которых осуществлялась ассимиляция – школа, армия, церковь, отдельные отрасли промышленности, постепенно перестали справляться со своими «ассимиляторскими» функциями. Это вызвано отчасти и небывалым ростом количества иностранцев на территории Франции во второй половине XX в., и демократизацией системы образования, и появлением альтернативной воинской службы. Немалую роль в том, что ассимиляция во Франции становится менее и менее эффективной, играет и распространение радикальных исламистских идей и течений. Неэффективность иммиграционной политики и политики ассимиляции во Франции можно проиллюстрировать на конкретных примерах. Мусульманская молодежь французских пригородов – les beurs – устроила акты неповиновения, нечто вроде интифады, в центре Парижа во время войны в Персидском заливе в 1991 г. Молодые девушки-мусульманки объявили своеобразную «войну» французскому секуляризму, появляясь в парандже во всех общественных местах («война платка», чего не происходило еще в 1980-х годах), в ответ на запрет ношения мусульманских женских головных уборов в сентябре 1993 г. Интересно, что на защиту мусульманок поднялись и некоторые французы. Например, в ответ на угрозу исключить девушек-мусульманок за ношение «платка» из высшей школы в Мант-ля-Жоли около 300 их однокурсников вышли на демонстрацию в их защиту под лозунгами: «Свобода, равенство, братство».

Вместе с тем присутствие неассимилированных, не превращенных во французов, мусульман все больше раздражает французского обывателя, чему ярким свидетельством стал выход во второй тур президентских выборов в 2002 г. Ж.-М. Ле Пена, лидера Национального фронта Франции, известного своими националистическими лозунгами. На фоне быстро растущей и плохо контролируемой властями мусульманской общины лозунги типа «Франция для французов» находят отклик у французского избирателя. Так или иначе, работавшая успешно в XIX и в первой половине XX в. французская политика ассимиляции перестала выполнять свои функции к середине 90-х годов XX в.

Стратегия Германии

Хотя некоторые исследователи возводят контакты немцев с арабо-мусульманским миром к временам Карла Великого и халифа Харуна ар-Рашида, т.е. к началу IX в., началом серьезных и масштабных контактов следует считать лишь конец XIX – начало XX в., время «сотрудничества» Германии с Османской империей. Несмотря на обилие военно-политических и экономических связей Германии с миром ислама в первой половине XX столетия, все же таких устоявшихся и прочных связей с мусульманским миром, как у Франции или Англии, в Германии к началу активной иммиграции мусульман в страну не было. Поэтому выбор стратегии сепарации пришлых мусульманских «гастарбайтеров» можно объяснить не только немецким национализмом, но и простым незнанием немецким обывателем реалий мусульманского мира, отсутствием прочных исторических взаимосвязей.

С самого начала, т. е. с момента подписания договора о найме рабочей силы с Турцией в 1961 г., мусульманская иммиграция в Германии воспринималась именно как импорт рабочей силы, но не как иммиграция. Уже к 1973 г. число живущих в Западной Германии турок составило около 750 тыс. человек. Въехавшие в ФРГ по найму на работу мусульмане не торопились возвращаться обратно, но и их немецкие работодатели были заинтересованы в том, чтобы продолжить сотрудничество со старыми иммигрантами, а не привлекать новых, которых заново пришлось бы обучать профессии. Кратковременное пребывание рабочих-мусульман оказалось невыгодным и для Германии. В ноябре 1973 г. был принят закон, остановивший наем рабочих в государствах, не входящих в ЕС.

Рассчитывать на приобретение гражданства в тот момент мог лишь тот иммигрант-мусульманин, который прожил в Германии не менее 15 лет и не получал пособий по безработице или другую социальную помощь. Сейчас этот срок сокращен до 8 лет. Кроме того, для приобретения немецкого гражданства необходимо самостоятельно обеспечивать себя и свою семью, не иметь случаев привлечения к судебной ответственности и в достаточной степени владеть немецким языком. Дети, родившиеся на территории Германии, обретают немецкое гражданство только в том случае, если их родители граждане Германии. Однако у мусульман, проживавших в Германии, подавляющее большинство которых составляли молодые мужчины, было крайне мало шансов жениться на этнической немке. Поэтому жен они привозили из Турции, перевозили в Германию и детей.

Германское правительство предприняло ряд новых попыток сократить количество иммигрантов: в 1981 г. было запрещено привозить с собой детей старше 16 лет. В 1983 г. Бундестаг принял закон о стимулировании возвращения иммигрантов. Согласно этому закону всем иммигрантам, которые покинули Германию с 1983 по 1984 г. включительно, было выплачено денежное пособие в размере 10 500 немецких марок. Однако эта сумма была всего лишь иммигрантскими отчислениями в пенсионный фонд за время их работы в Германии. Эта мера способствовала тому, что около 250 тыс. иностранцев, главным образом турок, покинули страну в указанный срок.

Но уже с середины 1970-х – начала 1980-х годов новая волна иммигрантов – беженцев и ищущих политическое убежище – захлестнула Германию. Особенно она увеличилась после революции в Иране и начала гражданской войны в Афганистане. Политическое убежище, согласно ст. 16 конституции ФРГ, предоставлялось также и курдам – выходцам из Турции и Ирака. С целью снизить поток беженцев и политэмигрантов в 1993 г. была принята поправка к ст. 16 в виде ст. 16а. Согласно этой поправке, иностранным гражданам из тех стран, где соблюдается Конвенция о защите прав человека и основных свобод, где отсутствуют политические преследования, не будет предоставляться политическое убежище. К этим странам в специальном федеральном законе была отнесена и Турция. При этом, если гражданин Ирана, Афганистана и другой страны, в которой правительство ФРГ признает существование политического и идеологического преследования со стороны государства, пытается въехать на территорию Германии из Турции или любой из стран Восточной Европы (кроме стран бывшей Югославии), то действие ст. 16а на него распространяется, и ему может быть отказано в предоставлении убежища.

Можно утверждать, что меры, предпринятые германским правительством, существенно сократили поток мусульманских иммигрантов к концу 1990-х годов. Однако рост числа мусульман, проживающих в Германии, происходит и благодаря высокой рождаемости.

Старая немецкая концепция, согласно которой иммигранты воспринимались как временное явление и назывались «Aussiedler», т. е. «переселенцы» или, точнее, «выселенцы», а не «Einwanderer» – «иммигранты», продолжает доминировать и сейчас. Сами немецкие исследователи называют такое отношение к иммигрантам недопустимым и призывают пересмотреть принципы иммиграционной политики. Мусульмане образуют на территории Германии своеобразное «гетто», которое до самого последнего времени практически никак не участвовало в общественной жизни. На подобное положение дел, с одной стороны, влияют особенности немецкого законодательства – сложность получения гражданства, передача гражданства «по крови» («jus sanguinis»). В Германии прочно укрепилась концепция нации как системы этнического родства и общего происхождения. С другой стороны, некоторые исследователи в этой связи утверждают, что в Германии вообще нет никакой единой концепции иммиграционной политики, и призывают к созданию на территории ФРГ этнической гетерогенности, неоднородности, т. е. к новой концепции нации, нации, созданной на основе застывшей новой полиэтнической гетерогенности. Немецкий исследователь Ф.Хекманн обращает внимания на то, что такая гетерогенность не достижима исключительно политическими средствами, а должна строиться и на социальном, бытовом уровне.

В последние два-три года в Германии развернулась довольно бурная дискуссия по вопросам иммигрантов и иммиграционной политики в связи с принятием нового иммиграционного закона. Закон был принят Бундестагом и одобрен Бундесратом весной 2002 г. В июне того же года президент ФРГ И. Pay его подписал, и закон должен был вступить в силу с 1 января 2003 г. Однако Конституционный суд ФРГ принял во внимание доводы консервативной оппозиции – партии ХДС, утверждавшей, что новые правила были приняты парламентом незаконно, с нарушением процедуры голосования в Бундесрате, и в декабре 2002 г. заблокировал новый закон об иммиграции. Таким образом, закон остался не имеющим силы и отправлен на доработку. Новый закон существенно облегчает въезд в страну квалифицированных рабочих, но ограничивает приток неквалифицированной рабочей силы. Одной из особенностей закона является и требование к иммигрантам, стремящимся попасть в Германию, владеть на достаточном уровне немецким языком.

Однако сложность разрешения проблем кроется, на наш взгляд, не только в совершенствовании законодательства и не только в выборе стратегии, хотя они, возможно, и стоят на первом плане. Трудности порой возникают и на психологическом уровне: немцам сложно отказаться от привычной моноэтничности своего государства и признать немцами выходцев из других, тем более мусульманских стран. 19 января 2002 г. на одном из ведущих немецких телеканалов – «Phoenix», который отражает точку зрения правительства, – в рамках программы «Lanclauer Gesprache» состоялась дискуссия под названием «Единый мир или война культур?». В ней приняли участие ведущие немецкие политики и ученые. Мария Бомер, представитель партии ХДС, говорила, в частности, что главным фактором интеграции должно стать знание языка, для чего планируется расширить и сделать обязательной практику сдачи иммигрантами экзамена по немецкому языку. Б. Тиби, профессор Геттингенского университета, немедленно отреагировал, заявив, что как минимум двое террористов, совершивших атаки на США 11 сентября, как установлено, постоянно проживали в Гамбурге и прекрасно владели немецким языком. Он добавил: «Немецкое общество очень толерантно, я не знаю ни одной страны в Европе, где бы иммигрантам позволялось столько, сколько в Германии. Но немцы не дают иммигрантам идентичности: даже тот приезжий, который давно получил немецкое гражданство, остается иностранцем. Обо мне пишут в газетах: "сирийский профессор Тиби". Я спрашиваю вас, давно ли Геттинген находится в Сирии? Если бы меня в подобной ситуации (когда бы у меня был американский паспорт) назвали бы иностранцем в США, я бы в суд мог подать. Ведь я живу в Германии постоянно с 18 лет, а сейчас мне 57».

Стратегия Великобритании

Активная иммиграция мусульман в Великобританию началась несколько раньше, чем в другие западноевропейские страны благодаря таким историческим причинам, как образование независимых Индии и Пакистана. Несмотря на попытки ограничить приток иностранцев Законом об иммиграции от 1962 г. (Immigration Act) и прекращение найма чернорабочих в 1964 г., рост количества мусульман на Британских островах продолжался: закон не распространялся на перевозки на Британские острова семей, на заключение браков. Закон о расовых отношениях (Race Relations Act) в 1976 г. запретил любую дискриминацию по расовому и этническому признаку, сделав ее уголовным преступлением. Контакты с мусульманами осуществлялись, прежде всего, через организацию форумов и ведение двусторонних переговоров между христианской церковью и мусульманскими общинами. К ним можно отнести «Ислам на территории прихода» (Islam in the Parish, 1974), «Культ и молитва в исламе и христианстве»(Worship and Prayer in Islam and Christianity, 1975) и некоторые другие. Создавались и другие форумы, участие в которых принимали представители других религий, например, «Мировой конгресс вероисповеданий» (The World Congress of Faiths, 1972) и «Общество межрелигиозного согласия города Лидса» (The Leeds Concord Inter-Faith Fellowship). В марте 1967 г. для координации деятельности всех подобных организаций было создано также «Межрелигиозное сообщество» (Inter-faith Network). Активно начали возникать мусульманские школы с преподаванием арабского языка и Корана, создаваемые той или иной мусульманской организацией.

Вслед за Ф. Хекманном можно назвать иммиграционную политику Великобритании «laissez-faire», т.е. политикой попустительства, непротивления. Поощряя и поддерживая в рамках выбранной стратегии мультикультурализма укрепление мусульманских общин и пытаясь соблюдать права национальных и религиозных меньшинств, коими считались и считаются в Великобритании мусульмане, правительство подчас плохо представляло себе, с какими именно мусульманами оно имеет дело, какие политические силы они представляют. Ситуация осложнялась еще и тем, что большинство приехавших мусульман составляли выходцы из Индийского субконтинента, привыкшие за более чем сто лет к существованию в качестве меньшинства, лишенного политической власти. Пакистанские и индийские мусульмане, как отмечает известный французский исследователь ислама Ж. Кепел, автоматически переносили свой образ жизни в Ост-Индии на Британские острова, т. е. не пытались интегрироваться. Британское правительство находило это нормальным, так как в такой ситуации соблюдались права национальных меньшинств, этническое и религиозное своеобразие. Но такое положение дел вряд ли могло способствовать аккультурации мусульман в Великобритании.

2.3 Политическое участие мусульман в общественной жизни Западной Европы

мусульманский крестовый община европа

Политическое участие мусульман как религиозных общин, имеющих собственные интересы, происходит благодаря существованию в Европе большого количества мусульманских иммигрантских организаций, которые и являются главным инструментом их (мусульман) политического участия. Религиозные организации мусульман, возникающие на территории стран ЕС, обычно имеют прочные контакты и связи с той или иной политической силой у себя на родине.

К 1990-м гг. в странах Западной Европы возникло несколько сотен мусульманских организаций, число и значение которых постоянно увеличивалось в рассматриваемый период. Мусульманские организации в Европе могут быть образованы и по этническому, и по религиозному принципу. В их число входят и локальные иммигрантские организации, созданные как своего рода клубы, а также социальные фонды поддержки мусульманского населения, и организации, занимающиеся образованием и просвещением. Кроме того, существуют крупные организации, способные объединять мусульман разного этнического происхождения и направлений ислама, проживающих в данной стране или регионе. Именно через крупные мусульманские организации поддерживаются контакты между мусульманами разных стран Европейского Союза. Некоторые мусульманские организации патронируются из-за рубежа. В целом, мусульманские организации в Европе отражают сегодня весь спектр этнического, религиозного и политического многообразия мира ислама.

Мусульмане, безусловно, оказывают влияние на процесс принятие решений в странах Евросоюза, на общественное мнение в европейских странах. Однако говорить о существовании какого-либо серьезного мусульманского лобби, его учета в принятии решений европейскими правительствами и Евросоюзом в целом, преждевременно. Единого мнения даже по первостепенным проблемам европейским мусульманам достигнуть не удается, что в свою очередь обусловлено пестротой их этнического и религиозного состава, различиями в политических предпочтениях, самим статусом мусульман в государствах ЕС.

На территории ряда европейских стран, активно действуют международные мусульманские организации, цели которых и связи с радикальными исламистскими движениями не могут не вызывать опасения. Отдельные европейские территории, если пока еще сами и не стали местом реализации агрессивных планов данных организаций, то, во всяком случае, уже являются их «плацдармом», а также удобной областью для ведения финансовых дел.

2.4 Факторы роста мусульманского населения Европы

Все без исключения аналитики сходятся на том, что численность европейских мусульман стремительно растет. Уже сегодня данные 2000 года уже кажутся безнадежно устаревшими. Для объяснения этого эффекта выдвигаются следующие аргументы:

. Стабильно высокая рождаемость в мусульманских семьях. Среднее количество детей не опускается ниже четырех. Во многом это стимулируется самой религией.

. Вымирание «коренного» атеистического или номинально-христианского населения. Многие европейцы считают, что дети могут помешать им вести «нормальную» жизнь. А те, кто имеют одного ребенка, крайне редко решаются на рождение второго. Способствует этому и феминистская пропаганда, утверждающая, что дети, якобы препятствуют женщине занять достойное место в обществе.

. Раскол между богатыми и бедными странами. Истоки этого раскола восходят к многовековому грабежу Европой и Северной Америкой стран Третьего мира. Ясное дело, что в поисках лучшей жизни люди покидают свои страны и устремляются в богатую Европу. Но без помощи братьев и товарищей устроиться на новом месте невозможно. Скажем, у африканца-мусульманина братьев всегда больше, чем у африканца-язычника, ибо семья первого – многомиллионная умма, а второго – незначительный, часто обедневший клан.

. Обращение в Ислам «коренного» населения Европы. В сравнительно небольшой Франции белых французов-мусульман уже составляет 50 тысяч человек, что значительно превосходит число русских мусульман.

Европейские мусульмане – это активная политическая сила. Весной и летом 2001 достаточно громко заявили о своих правах британские мусульмане индийского происхождения из фабричных городов средней Англии – Брадфорд, Лидс и Олдем.

Когда во время парламентских выборов во Франции 2002 правоэкстремистский Национальный Фронт начал набирать относительную популярность среди некоторых представителей «коренного» населения, именно массовые демонстрации французских мусульман вернули эту организацию на обочину политической жизни.

Именно европейские мусульмане во многом способствовали выработке Европой самостоятельной позиции по вопросу войны в Ираке в 2003.

Это не считая почти непрекращающихся маршей в поддержку борющегося народа Палестины, против империалистической политики США и Израиля.

Напомню, что в Европе по разным сведениям живут от 15 до 24 миллионов мусульман. Речь не идет об этнических мусульманах Поволжья или Кавказа, которые исповедуют Ислам сотни лет. Речь не идет даже об этнических мусульманах Балканского полуострова, таких как албанцы, босняки, помаки (болгары-мусульмане) или торбеши (македонцы-мусульмане). Речь идет исключительно о Западной Европе, для которой Вена и Прага – это уже восточные бастионы.

Далекий от политики турист, прибывая в Европу, отмечает необычайное обилие сравнительно темнокожих мусульман, ошибочно принимая их за приезжих. Большие мусульманские пригороды выросли вокруг Парижа, Берлина и ряда других европейских городов. В своей основной массе это совсем не иммигранты. Таковыми были их деды и отцы, но они новые уроженцы Европы.

По российским меркам, даже по самым оптимистическим подсчетам, число европейских мусульман невелико. Но тенденция вызывает благоговейный трепет.

лет назад в Западной Европе не отыскалось бы и тысячи мусульман.

Приближается к миллиону мусульманская община Голландии, где в 1997 было открыто первое медресе (Роттердам). Однако точное количество мусульман в Европе определить сложно хотя бы потому, что неясно, как посчитать миллионы нелегальных иммигрантов, которых «как бы нет».

2.5 Мусульманские инициативы на пути к сближению

Основные шаги, предпринятые мусульманскими иммигрантами в Западной Европе, касаются следующих общих вопросов.

.Создание молелен и мечетей для удовлетворения религиозных и общественных нужд общины, чаще всего неподалеку от местной мусульманской организации.

.Поддержание обрядовой деятельности, предписанной исламом, такой как пост в месяц Рамадан, отмечание мусульманских праздников, сбор закат (благотворительные пожертвования), организация хаджа (паломничества в Мекку), подтверждение, что пища является халал (приготовленной в соответствии с ритуалом), забота о правильном погребении умерших.

.Создание религиозного образования для детей с тем, чтобы передать им основные знания об исламе, начиная с обучения маленьких детей и заканчивая курсами по исламу в начальной и средней школах.

.Создание различных организаций на местном, государственном и международном уровнях для поддержки исламской религиозной, культурной и общественной деятельности. Некоторые из этих организаций носят ярко выраженный миссионерский характер. Они призывают мусульман тщательнее соблюдать свои религиозные обряды. Не так давно были основаны и организации мусульманских женщин.

.Поддержание уже существующих и установление новых контактов с мусульманами за границей. Деятельность такого рода разнообразна, это могут быть контакты как с параллельными мусульманскими организациями и частными лицами в Европе, так и мусульманскими организациями и движениями в самих мусульманских странах. Эти контакты могут простираться вплоть до связей с официальными учреждениями в родной стране общины или в странах, готовых оказать финансовую поддержку, а также с международными мусульманскими организациями.

.Иногда предпринимаются шаги, направленные на то, чтобы предоставить информацию об исламе более широкой публике, например, организация посещений мечети школьниками или просто интересующимися.

Мусульманская теология и юриспруденция (фикх) еще со средневековья достаточно четко регламентировали жизнь мусульман и мусульманской общины в немусульманской среде. Несмотря на существовавшие различия в правовых оценках, рассмотренных в основном тексте исследования, общим местом считалось то, что мусульманин не должен находиться в «области войны», при возможности покинуть ее. Не указывалось на необходимость интеграции, а тем более ассимиляции в немусульманском обществе или государстве. Находясь на немусульманских территориях, мусульманин не сможет с точки зрения классического ислама вести праведный образ жизни, выполняя все предписания ислама в социальной, политической и правовой сферах. Даже в период колониальных империй пребывание мусульман на захваченных европейцами территориях рассматривалось как вынужденное и временное.

В настоящий момент можно выделить две крайние концепции, бытующие в мусульманской европейской среде, которые пытаются установить принципы проживания мусульман в странах Запада. При этом обе апеллируют (и небезосновательно) к основам веры – Корану и Сунне. Первая из них, исходит из того, что мусульманскую иммиграцию следует рассматривать как инструмент дальнейшего распространения ислама, способ исламизации Запада. Радикальные представители данного направления отвергают саму идею демократии как чужеродную теорию и практику, несовместимую с мусульманскими ценностями, активно борются с любыми светскими режимами. Умеренные полагают, что насилие непродуктивно и лишь затрудняет исламизацию общества, поскольку укрепляет стереотипы, изображающие исламистов фанатиками, преступниками, что развязывает руки правящему режиму и оправдывает возможные репрессии. Они предпочитают другие методы: проповедь ислама на индивидуальном уровне, создание исламских экономических институтов, давление на правительство, упорная работа по укреплению своего влияния в различных структурах общества, участие в политических акциях и в выборах.

Вторая концепция предполагает реформировать сам ислам в новых для него западноевропейских условиях. Особым явлением в современной Европе является концепция евроислама, пропагандируемая отдельными представителями французских и немецких мусульман. Целью евроислама является изменить ортодоксальную мусульманскую систему настолько, чтобы она соответствовала «европейским стандартам» политической и правовой культуры. Фактически, речь идет о создании новой религии (настолько сильны ее уступки Западу), и именно поэтому, евроислам не привлекает к себе в Европе множество сторонников.

Следование в русле классического ислама, причем в рамках практически любого из традиционных толков, делает аккультурацию мусульман в Западной Европе невозможной. Современный радикальный исламизм, да и традиционализм, не предполагают возможности для мусульман стать европейцами «до конца», если, конечно, они желают остаться мусульманами и не изменять своей вере.

Единственным фундаментом для аккультурации мусульман в европейских странах, при чем в рамках модели ассимиляции, должна стать европейская политическая культура. То есть необходимо более четко сформулировать, прежде всего, принципы и основы европейской идентичности, которую затем можно и нужно, на наш взгляд, безбоязненно распространять на всех, кто хочет стать гражданином Европейского Союза. При этом, следует учитывать, что не все мусульмане воспримут новую европейскую идентичность и захотят в этом случае стать «европейцами». В любом случае, проблемы аккультурации мусульман в странах Европейского Союза могут ускорить осознание в Европе собственных европейских интересов, выступить катализатором развития Евросоюза как политической единицы и самостоятельного полюса на мировой арене.

Сущность проблем мусульманского населения ЕС, а также основные требования мусульман к европейским правительствам довольно хорошо иллюстрируют два документа, представленные ведущими мусульманскими организациями в Германии и Франции. А именно Хартия мусульманского вероисповедания во Франции от 10 декабря 1994, которая была подписана после продолжительных переговоров в 2000 г. французским правительством, и Исламская хартия Центрального Совета мусульман в Германии от 20 февраля 2002 г.

Оба документа были созданы с одними и теми же главными целями. Во-первых, для того чтобы выразить отношение мусульман, проживающих в данных странах к европейской культуре, политической и правовой системе Франции и Германии соответственно. Во-вторых, для того чтобы попытаться преодолеть возникшие барьеры между представителями разных культур и вероисповеданий и выработать некие общие принципы сосуществования мусульман с европейским большинством в указанных странах. Авторы хартий пытаются популярно изложить основы мусульманского вероучения таким образом, чтобы продемонстрировать европейцам общность христианства и ислама в их истории, подчеркнуть то, что в исламе и христианстве признаются одни и те же пророки (за исключением только самого Мухаммеда), одни и те же основные заповеди. При этом документ, представленный французскими мусульманами, обильно цитирует Коран и Сунну, а именно те айяты и хадисы, в которых речь идет о веротерпимости, любви к ближнему, а также, подчеркивается пророческая миссия Иисуса Христа.

Одним из больших недостатков хартий является тот факт, что и Представительный Совет мусульман Франции, и Центральный Совет мусульман в Германии (ЦСМГ) не объединили даже большинства мусульман, проживающих в этих странах. Так, Представительный Совет отражал в середине 1990-х годов мнение лишь наиболее либеральной, европеизированной части мусульман, прежде всего выходцев из Северной Африки. ЦСМГ главным образом- это турецкая этническая община Германии, но лишь та ее часть, которая придерживается ортодоксального суннитского ислама, представленного в Турции Управлением по делам религии.

Несмотря на схожие задачи, стоявшие перед авторами хартий, содержание и методы решения проблем сосуществования с европейцами в обоих документах довольно сильно разнятся.

Хартия французских мусульман была подготовлена при непосредственном участии французского правительства. Министр внутренних дел Франции в то время Ш. Паскуа заметил, что не нашел во французской мусульманской среде подходящего для переговоров о будущем мусульман во Франции партнера. Тогда он решил создать его сам, подтолкнув, таким образом, Д. Бубакера, имама Мечети Парижа, к подписанию данной хартии и организации Представительного Совета мусульман. Эта организация должна была стать своеобразным рупором всех французских мусульман. Централизовав мусульманские общины Франции в лице этой организации, французское правительство рассчитывало начать более эффективно решать все вопросы, связанные с мусульманами, добиться «управляемости» над мусульманской общиной. Однако расчет оказался неверным, далеко не все мусульмане Франции поддержали инициативу Д. Бубакера и Ш. Паскуа.’ В итоге, как уже отмечалось, переговоры затянулись, и подобный Совет был создан только в конце 2002 г.

В целом, предложенная Хартия находится в русле стратегии евро-ислама. В ней говорится, что «общественная сплоченность и национальное единство Франции основаны не на каком-либо этносе или религии, но на воле к совместному существованию и на общем согласии с принципами Декларации прав человека и гражданина, равно как и с республиканскими ценностями» (ст. 4). Таким образом, авторы Хартии не претендуют на какое-либо исключительное положение во французском обществе, не требуют непременного сохранения своих идентичностей разного уровня, но настаивают единственно лишь на возможности свободного исповедания своей веры в полном согласии с действующим французским законодательством, дальнейшем строительстве мечетей, мусульманских кладбищ, открытии частных мусульманских школ и религиозном обслуживании мусульман в армии, больницах и тюрьмах.

Принципиальным отличием немецкого документа является то, что немецкие мусульмане-турки настаивают на интеграции в немецкое общество при полном сохранении своей идентичности (ст. 19), более того, ст. 15 прямо говорит о «необходимости образования в Европе собственной мусульманской идентичности». Ст. 8 Исламской хартии ЦСМГ объявляет ислам «верой, этикой, социальным порядком и образом жизни», и все это немецкие мусульмане собираются сохранить в рамках своей «идентичности». Ст. 10 также указывает на особый статус отношений мусульманина с немусульманами в немусульманском государстве, на обязанности, которые должен выполнять мусульманин, находясь вне мира ислама. Перечисленные статьи, таким образом, вступают хотя бы и в косвеное противоречие со ст. 11 и 12, согласно которым представители ЦСМГ не стремятся к установлению теократического государства и привержены принципам разделения властей и демократии. Иными словами, если исходить из того, что ислам не только вера, но и «социальный порядок и образ жизни», то при такой постановке вопроса объявленная ЦСМГ поддержка демократических ценностей и норм немецкой культуры кажется лукавством.

Важной особенностью Исламской хартии ЦСМГ является также и то, что данная хартия – инициатива самого ЦСМГ, созданная этой организацией не по «заказу» правительства ФРГ, а по собственному желанию. Германские власти с 2000 г. официально признали данную организацию религиозной общиной Германии, т. е. «органом общественного права» наравне с христианскими и иудейской общинами. Именно с ЦСМГ, как с представителем мусульман Германии, немецкое правительство и пытается поддерживать все контакты, принимая по внимание то, что ей оказывается поддержка властными структурами Анкары.

Некоторые европейские исследователи оптимистично полагают, что декларации, подобные Хартии мусульманского вероисповедания создают хороший базис для дальнейшего диалога между европейцами и мусульманами. Однако даже такой беглый анализ названных Хартий позволяет сделать вывод, что инициативы мусульман в современной Европе, равно как и ответы европейских правительств, мало способствуют реальной аккультурации мусульман в государствах ЕС. Мусульманские организации (или организация), с которыми поддерживают контакты европейские правительства, не обладают нужным весом и влиянием в европейской мусульманской среде, а инициативы самих мусульман часто противоречивы и лишены единой стратегии отношения к европейской политической культуре.

Глава III. Ислам и христианство. Конфликт цивилизаций?

3.1 Современное состояние ислама и Запада

Арабы, некогда объединявшиеся лишь по племенам и родам, часто враждовавшими между собой, продолжали осознавать себя куда более широкой общностью, сплоченной верностью исламу и провозглашенному Богу, и после смерти Мухаммада в 632 году. Возникшее у них чувство единения было подкреплено охватившим их безудержным стремлением нести новую веру из Аравии в Средиземноморье, страны Азии и даже в Европу.

Теперь существовали уже три религиозные традиции, возводящие свое начало к древнему патриарху, Аврааму, – иудаизм, христианство и ислам. Иудаизм был старше и наименее распространен. Рассеянные среди народов Ближнего Востока, иудеи не имели ни своей земли, ни своего собственного, национального государства, ни войска, которое смогло бы защитить их. Они представляли собой лишь диаспору.

Христианская церковь еще задолго до появления ислама нашла с Римской империей общий язык и стала политической силой, а не только религиозным движением. Нападки на иудаизм со стороны христиан были в самом разгаре, чему в немалой степени содействовали проповеди и писания Иоанна Златоуста в Константинополе V века.

Но затем и у иудеев, и у христиан появился новый соперник. Поскольку христианство было не только религией, но и политической силой, то оно и стало политическим и религиозным противником ислама, и противостояние между ними нередко оборачивалось войной. Из-за простых разногласий, войн или преследований, – таких, например, каким христиане подвергали иудеев, – эти три религии, ведущие начало от Авраама, в сущности родственные, имеют непростую и зачастую кровавую историю взаимоотношений.

В первой главе уже рассматривались взаимоотношения религий в Средние Века. В данной главе основное внимание будет уделено современным проблемам.

Самым значительным из наблюдаемых в настоящее время процессов можно назвать возрождение ислама как религиозной и политической силы во всем исламском мире. Противовесом так называемой «исламизации» (Само слово «исламизация» И родственное ему «исламист» вызывают сомнения, так как разделяют мусульман по группам. В данном контексте я, соглашаясь с Роллином Армуром, использую эти термины для обозначения людей и движений, которые прибегают к силе, отстаивая власть и уместность ислама для современного мира. Некоторые из этих движений строгие и догматичные («фундаменталисты»), другие – даже жестокие, но многие просто стремятся к построению мусульманского общества, которое смогло бы существовать в современном мире.) служит активизация Запада в мусульманских странах. Но, несмотря на привнесение новых, передовых технологий и научных достижений, для традиционных мусульман главным является все же другое: половая распущенность, материализм и секуляризация как подлинные атрибуты западного мира. Поэтому переход в мир современных национальных государств, после окончания эпохи колониализма, дается мусульманам нелегко, и в основе всех потрясений, выпадающих на их долю, лежат неопределенность и неустойчивость, которую приносят с собой перемены.

Пятьдесят лет назад мало кто из исследователей ислама мог предсказать возрождение веры и благочестия, наблюдаемое сейчас у мусульман. Когда в середине XX века мусульмане освободились от колониального правления европейских держав, первое, с чем столкнулись их страны, – это с бедностью, ограниченными ресурсами и чуть ли не поголовной неграмотностыо населения. Ощущая отчаянность своего положения, они в то же время видели, что в другом, западном мире совершенно иная картина: стремительными темпами развиваются наука и техника, богатство непрерывно растет. Мусульмане обнаружили, что они живут в XX веке, в мире с особыми, новыми для них требованиями, а они не были к этому готовы. В значительной мере все это верно и для нынешней ситуации. И все же, несмотря ни на что, мусульмане как бы заново открывают для себя ислам. Гордясь наследием предков, они обращаются к традициям и установкам этого вероучения и при этом стараются приспособить их к новым реалиям жизни.

Намерения других стран модернизировать ислам были отсрочены или отвергнуты, и вскоре стало модным превозносить величие ислама и противопоставлять его «падшему» Западу, погрязшему в грехах, таких как безбожие, материализм, утрата семейных ценностей и свободный секс.

Еще одно противоречие в мировоззрениях – в исламском мире понятие о правах человека отличается от западного. Согласно мусульманскому учению, права человеку даны Богом, то есть дарованы через Коран и традиционный мусульманский закон. Бог является высочайшей властью, а люди – его представители или даже наместники, но ни в коем случае не властители. Западное демократическое представление о суверенитете людей неприемлемо для традиционного мусульманства, поэтому неизвестно, насколько мусульманские общества смогут усвоить ту или иную форму западной идеи прав человека. Впрочем, по двум вопросам – о правах женщин и свободе совести – уже сейчас заметны определенные позитивные подвижки, позволяющие надеяться, что со временем все войдет в норму.

Согласно таким теоретикам ислама, как Хасан ал-Банны и Маулан Маудуди, причина низкого уровня нравственности в американском обществе кроется в отделении церкви от государства – акте, который уже сам по себе предполагает признание свободы совести. Мусульманские экстремисты делают на это особый упор в своих нападках на Запад. Они приписывают Западу стремление распространить свои ценности на весь мир, что, как заявляют они, представляет собой прямую угрозу исламу и его установкам на создание религиозного общества. Некоторые даже считают, что Запад все делает для того, чтобы разрушить ислам. Для террористов и тех экстремистов, кто поддерживает их, утверждение о том, что Запад всеми силами стремится уничтожить ислам, является весьма весомым пропагандистским аргументом.

Ранее мы видели, что традиционный мусульманский закон достаточно толерантен к другим религиям и предоставлял христианам и иудеям право хранить свою веру, но при условии соблюдения определенных ограничений: в частности, им запрещалось критиковать Мухаммада и Коран и превозносить публично свою веру. Однако на Западе иногда это забывают, и это может привести к непредсказуемым последствиям.

Одним из ярчайших пример последних лет может считаться так называемая «карикатурная война».

3.2 Карикатурная война

Хроника «Карикатурной войны»

сентября 2005 года

Датская газета «Юлландс-постен» публикует карикатуры на пророка Мухаммеда, в которых он изображен как террорист.

октября

Послы десяти мусульманских стран подают жалобу премьер-министру Дании

января 2006 года

Норвежское издание перепечатывает карикатуры

января

Саудовская Аравия отзывает посла из Дании, в то время как Ливия заявляет о закрытии своего посольства в Копенгагене.

января

Вооруженные люди врываются в офис ЕС в Газе и требуют извинений.

января

Датская газета приносит извинения. Премьер-министр Дании к извинениям присоединяется, однако выступает в защиту свободы прессы.

февраля

Газеты во Франции, Германии, Италии и Испании перепечатывают злосчастные карикатуры.

февраля

Арестован редактор французской газеты France Soir за публикацию карикатур.

февраля

Демонстранты громят посольства Дании и Норвегии в Дамаске.

Власти Дании и Норвегии рекомендуют своим гражданам покинуть Сирию.

Иран объявляет о разрыве экономических отношений со странами, чьи газеты перепечатали карикатуры.

Арестован редактор иорданской газеты «Аль-Шихан» за перепечатку карикатур.

февраля

Ливанские протестующие громят посольство Дании в Бейруте. Министр внутренних дел Ливана Хасан Сабех подает в отставку.

Иран отзывает посла из Дании.

-7 февраля

Во многих мусульманских странах введены санкции против Дании, проводится бойкот датского экспорта. Магазины отказываются торговать датской продукцией.

Бейрут приносит извинения за антидатскую демонстрацию

февраля

В Иране протестующие пытаются разгромить посольство Дании.

Украинские газеты перепечатывают карикатуры.

Датский МИД публикует список 14 стран, куда жителям Дании рекомендовано воздержаться от поездок: Афганистан, Алжир, Бахрейн, Египет, Иран, Иордания, Ливия, Марокко, Оман, Пакистан, Катар, Судан, , Тунис и Объединенные Арабские Эмираты.

Иранская газета «Хамшахири» объявляет конкурс на лучшую карикатуру на тему холокоста.

Норвегия выводит свои войска из Афганистана

-7 февраля

Более восьми человек убито в столкновениях протестующих с полицией в Афганистане.

В Сомали проходят акции протеста против публикации карикатур.

февраля

Премьер-министр Дании призывает мусульман прекратить насилие.

Президент Франции Жак Ширак просит французскую прессу не оскорблять чувства верующих, тем не менее французская газета Charlie Hebdo печатает карикатуры.

Тысячи европейских сайтов подверглись хакерским атакам с компьютеров, расположенных в мусульманских странах. В ответ европейские хакеры парализовали работу крупнейшего мусульманского культурно-развлекательного сайта.

февраля

Исламские организации потребовали прекратить насилие, которым неизменно заканчивались акции протеста против публикации западными СМИ карикатур.

Мелкая датская газета опубликовала 12 весьма неоднозначных карикатур на пророка Мухаммеда. И вот уже толпы мусульман беснуются на улицах по всему Ближнему и дальнему Востоку – в Египте, Ливии, Ливане, Сирии, Палестине, Пакистане, Таиланде и Индонезии громят посольства европейских государств и жгут их флаги. Больше всех отличились палестинцы и афганцы. Первые разгромили и сожгли датское посольство, напали на представительство ЕС и обещали по истечении 48 часов начать тотальный отстрел граждан Дании, Франции и Норвегии. В Афганистане пошли дальше – там обещали 100 кг золота за убитого автора карикатур и по 5 кг за голову гражданина Дании, Франции и Норвегии. Мусульманская интеллигенция по всему миру обвиняет Запад в светском фундаментализме, не уважающем интересы верующих.

Что же касается светского фундаментализма, то мне кажется, что лучше всего в мире он представлен во Франции. Французы считают себя ярыми поборниками свободы самовыражения, но не является ли запрет на ношение тюрбана, чадры или кипы отрицанием права личности на культурное самовыражение? Найти выход из подобного противостояния непросто. Однако ответ написан на фронтоне школ во Франции: «Свобода, равенство и братство».

В действительности неправда, будто в Европе господствует абсолютная свобода мнения и позволено любое высказывание, даже если оно так оскорбительно. В Европе в целом находится под особым табу отрицание Холокоста, в Германии это даже карается законом. Многим мусульманам трудно понять, почему с таким же уважением не относятся к их чувствам.

Данное обстоятельство и использует Иран, целясь на это белое пятно в западной аргументации. Она позволяет отвлекать внимание от спора с Западом вокруг ядерной программы и сплачивать вокруг себя население. Иранский замысел понятен: речь идет о том, чтобы бить Запад его же оружием и разоблачить его двойную мораль. Страна, кстати, заморозила торговлю с Данией.

Интересно то, что нынешняя волна бурных демонстраций по поводу карикатур на пророка Мухаммеда, перерастающих в погромы, началась на палестинской территории. По крайней мере, именно там события получили громкий резонанс. Случилось это буквально через неделю после победы на палестинских выборах радикальной группировки ХАМАС.

Возникает вопрос – почему возмущение не только в Палестине, но вообще в мусульманских странах приняло столь массовый характер именно сейчас, хотя первая публикация карикатур была в датской газете "Юлландс-постен" еще в конце сентября 2005 года? Тогда возмущались и требовали извинений в основном официальные структуры – послы мусульманских стран, Организация Исламская конференция и т.д. Это возмущение западные журналисты восприняли как нападки на свободу слова. И еще в прошлом году международные журналистские организации призывали журналистов во всем мире поддержать датских коллег. Однако призыв был услышан лишь спустя 3,5 месяца. В начале января норвежский журнал перепечатал датские карикатуры. И уже после начала массовых акций протеста в исламском мире его примеру последовали другие европейские СМИ.

В одних мусульманских странах демонстрации призваны отвлечь граждан от экономических и социальных проблем, где-то цель – сплотить общество перед лицом внешней угрозы и укрепить режим, где-то наоборот – дестабилизировать обстановку и подставить своих политических противников, находящихся у власти. В каждой стране своя специфика и своя причина того, почему мирная демонстрация превращается в погром.

Возвращаясь к победе ХАМАСа в Палестине. Итог этих выборов показал, что демократическая модель, которую по инициативе США Запад пытается распространить на регион Большого Ближнего Востока, не работает. Точнее, работает, но не так, как ожидали ее пропагандисты. В Вашингтоне думали, что демократия станет оружием против радикализации ислама. Получилось наоборот – радикальные исламские силы с помощью выборов усиливаются. Запад напуган. И на этом фоне вполне естественно звучат слова министра обороны США Дональда Рамсфелда.

В ходе 42-й Международной конференции по вопросам безопасности в Мюнхене он призвал союзников к солидарности и увеличению военных расходов для ликвидации угрозы создания "глобальной экстремистской исламской империи". И вот она, исламская угроза перед глазами – то в одной, то в другой мусульманской стране горят европейские дипломатические миссии, в Европе проходят митинги протеста мусульман. На палестинской территории к власти накануне Мюнхенской конференции приходит ХАМАС, все сильнее усугубляется ситуация вокруг "ядерного досье" Ирана, гремят взрывы в Ираке. Это притом, что еще живы воспоминания о погромах, устроенных недавно выходцами из мусульманских стран во Франции.

"Карикатурный скандал" наглядно продемонстрировал пропасть непонимания между Западом и исламским миром. Они увидели, что по-разному смотрят на жизнь, и их точки зрения несовместимы.

Западный зритель испуган, но не удивлен. Происходящее укладывается в его представления о мусульманах, постепенно сформированное после терактов в США 11 сентября 2001 года. А что еще ждать от мусульман? Смотрите – мы всего лишь опубликовали карикатуры, а они грозятся нас убить. Западные журналисты сетуют, что в исламском мире не понимают, что такое свобода слова. В ответ многие их коллеги в мусульманском мире заявляют: «свобода слова? – согласны, пусть она будет, но почему нам нельзя критиковать евреев, ставить под сомнение Холокост, а вам можно затрагивать наши религиозные чувства? Вы говорите о демократии, но вы отказываетесь вести диалог с ХАМАС, которое победило в ходе демократических выборов. Почему одним странам можно иметь ядерное оружие, а другим нет? Для представителя западной цивилизации ответ на эти вопросы очевиден, в исламском мире все выглядит иначе: почему одни заранее правы, а другие нет?»

При этом все эти вопросы ставят представители арабской интеллигенции, искренне возмущенные не только публикациями карикатур, но и погромами европейских посольств. Так, к примеру, очень многие ливанцы говорят о том, что демонстрации протеста были необходимы, но то, во что они вылились, вредит имиджу ислама и может дестабилизировать обстановку в самом Ливане, который и без того находится на грани гражданской войны. Неслучайно в ходе демонстрации в Бейруте религиозные деятели пытались остановить толпу. Но датское консульство все равно сгорело.

Есть разные предположения, кому все это нужно.

Версия 1. Акции протестов в мусульманском мире могут быть на руку проиранской террористической группировке ХАМАС, которая недавно одержала победу на выборах в Палестине. В мире к выбору палестинцев отнеслись с опаской, лидеры многих стран делают осторожные высказывания, смысл которых сводится к тому, что ХАМАС, возглавив Палестину, должен прекратить воинственную политику и подумать о мире. Такой повышенный интерес группировке ХАМАС явно ни к чему.

Версия 2. Уже через месяц гендиректор МАГАТЭ Мухаммед Аль-Барадеи будет информировать Совет Безопасности ООН об иранском ядерном досье. Иран, у которого накалились отношения с Америкой и Европой, всеми силами стремится отказаться от сотрудничества с МАГАТЭ и оттянуть время, которое необходимо ему для создания ядерного оружия, производство которого, по мнению некоторых экспертов, Иран сможет начать уже в марте, так что возможность заслонить ядерную проблему "карикатурным" скандалом Ирану весьма на руку.

Версия 3. Сирии может быть выгоден начавшийся конфликт. Эта страна может оказаться вовлеченной в военное противостояние с США, в котором она окажется в недавнем положении Ирака. Дамаску такое положение дел, разумеется, не по нраву, так что поднять весь мусульманский мир для того, чтобы отвлечь от себя внимание, – весьма подходящий способ.

Версия 4. Возмущение мусульман может помочь и США. Гнев мусульман, направленный против Европы, уже привел к падению курса евро, вслед за которым неминуем подъем курса доллара, переживающего не самые лучшие дни. И вот ведь что интересно: мусульмане во всем мире беснуются, явно подгоняемые на митинги чьей-то рукой, а в Штатах тишь да гладь, ни единого случая протестов против оскорбительных карикатур.

Версия 5. Протест мусульман, в конце концов, может устраивать и саму Европу, точнее, крайне правые движения, которые негативно относятся к выходцам из азиатских и восточных стран.

События развиваются так стремительно, что многие аналитики уже делают самые мрачные прогнозы. Хочется, однако, верить в то, что здравый смысл восторжествует: одни поймут, что надо быть трижды осторожными, прикасаясь к реалиям чужой культуры, а другие – что насилие не решит существующих проблем.

Авторитетное мнение

Председатель Совета муфтиев России шейх Равиль ГАЙНУТДИН:

«Кощунственными ксенофобскими публикациями в европейской прессе, направленными против мусульман и их святынь, стараются разжечь всемирный этно-конфессиональный пожар, провоцируют столкновение двух мировых цивилизаций: ислама и христианства, сеют между их последователями ненависть, отчуждение и вражду и оскорбляют религиозные чувства мусульман всего мира. Российские мусульмане признают право средств массовой информации и журналистов на свободу слова и печати, в то же время уверены, что публикации их должны соответствовать этике, уважению и внутренней духовной цензуре в отображении святого для душ верующих. Они не имеют права причинять душевную боль и оскорблять религиозные чувства.

Сейчас мировое сообщество переживает небывалый всплеск терроризма и насилия, ксенофобии и нетерпимости во всех его формах и проявлениях. И малейшее проявление неуважения и пренебрежения к последователям любой религии, в том числе и ислама, может спровоцировать мировые религиозно-национальные столкновения и привести к непредсказуемым последствиям.»

Профессор, эксперт Московского центра Фонда Карнеги, Алексей Малашенко во всем этом не видит конфликта цивилизаций: «Я вижу лишь скандал на коммунальной кухне, когда каждый идет на принцип, доводя его до полного абсурда. Да, европейцы не привыкли жить в коммуналке. Им кажется, что раз они уплотнились (по собственной воле, кстати) и впустили к себе мусульман, то пусть теперь мусульмане к ним приспосабливаются, а они не будут ничего менять в своей налаженной и благоустроенной жизни. Но так не бывает. Менять придется, уж мы-то знаем. И мы знаем, что выигрывает тот, кто окажется более гибким, более терпимым, кто умеет приноравливаться к обстоятельствам – у него гораздо больше шансов сохранить свои ценности.

Карикатуры на пророка Мухаммеда – это бесспорно оскорбление чувств мусульман, и лучше бы, чтобы их не было. Их публикация и тем более тиражирование по меньшей мере глупость, нетактичность и бескультурье, а по большому счету – провокация. Но устраивать по этому поводу беспорядки с сожжением посольств и впадать в массовую истерику неуместно и тоже отдает политической провокацией.

Далее он продолжает, что при публикации карикатур не были нарушены европейские законы. Выходит, что теперь каждую минуту надо думать, а не обижу ли я мусульман. И это, подчеркиваю, – личное дело каждого. Но давить на государство, где живет автор карикатур, недопустимо. Как недопустимо взрывать церкви в ответ на подобные публикации. В мире еще есть и такая весьма многочисленная категория, как неверующие. Однако получается, что некоторые мусульманские государства, потворствуя эксцессам, требуют от европейцев действовать в соответствии с теми нормами, которые характерны для мусульманского сообщества. А это не лезет ни в какие ворота. Я могу понять мирную демонстрацию протеста или бойкот датских товаров в рамках нормального гражданского общества, но нельзя превращать религиозную истерику в средство государственной политики.»

Давая интервью НГ Религии, Алексей Малашенко говорит о публикации карикатур как об уже пройденном этапе. То есть, похожая ситуация была в связи с «Сатанинскими стихами» Салмана Рушди, конечно масштабы были другими, но общее, безусловно, есть.

Так же он говорит об эмиграции мусульман:

«Происходит некое движение народов, и мы никуда от него не денемся. Все равно мусульмане будут приезжать в Европу. И вот здесь возникает несколько любопытных моментов, на которые следует обратить внимание.

Во-первых, негативная оценка ислама. По данным за 2005 год, около 87% населения Германии полагает, что ислам агрессивен. То же самое происходит во Франции и Италии. В Польше, где мусульман немного, агрессивным ислам считают около 38% населения.

Во-вторых, проблема адаптации мусульман к европейским условиям. Существуют три направления адаптации. Первое направление – это «евроислам», мягкий, открытый, неполитизированный. Второе направление – это некий «промежуточный» ислам. И третье направление – это европейский радикальный ислам, связанный с Ближним Востоком.

Сторонники такого ислама заявляют следующее: наша идентичность определяется религией, мы будем бороться за то, чтобы здесь, в Европе, чувствовать себя неевропейцами. С каждым из этих направлений следует работать отдельно, всех нельзя записать в «европейцы» или «радикалы». При этом опыт работы невелик, проблему начали осознавать лишь 10-15 лет назад, поэтому предсказать развитие событий очень сложно.

Если говорить о неком «перемирии», то, на мой взгляд, страсти утихнут сами по себе. Конечно, сожжение посольств неприемлемо, но переводить эти события в плоскость тотальной войны не стоит. Мы говорим об экстремистах, которых нельзя отождествлять со всеми мусульманами.»

Публицист-аналитик Леонид Радзиховский в Российской газете указывает на то, что удивительным образом совпадают три важнейших явления:

Президент Ирана обеспечил себе небывалую популярность, претендует на роль лидера всего Ближнего Востока, и главное – путь к ядерному оружию открыт.

Нарастающая агрессивность Ирана, явно противопоставляющего себя мировому сообществу, включая и те страны (Россию), которые традиционно дружественно относятся к Ирану, выступают как "адвокаты" Ирана.

Победа ХАМАСа на выборах в парламент Палестины. Причем более или менее очевидны две вещи. Во-первых, выборы были честными, их результат отражает подлинные настроения народа Палестины. Во-вторых, ХАМАС не собирается отказываться от своей официальной цели – уничтожения Израиля.

Совпадение это наводит на очень серьезные и невеселые мысли.

По поводу Ирана в общем понятны несколько вещей – Президент Ирана играет в беспроигрышную игру.

Санкции на Иран никто не наложит – себе дороже, цена нефти подскочит до 100 долларов за баррель, а этого экономика США (да и Европы) может и не выдержать. Тем более речи быть не может о войне с 70-миллионным Ираном – да эта война уже проиграна США в Ираке! Наконец, даже разовый налет на атомные объекты Ирана крайне маловероятен для США и Израиля. Во-первых, это технически слишком сложно – объектов очень много, возможно. Во-вторых, США этого не сделают без какой-то санкции ООН, НАТО или еще каких-то международных организаций, а такой санкции они не получат. Что касается Израиля, то, не имея сильного лидера, они на этот акт "воздушного пиратства" тоже, скорее всего, не решатся.

В сухом остатке: президент Ирана обеспечил себе небывалую популярность; сплотил вокруг себя нацию; показал свою отвагу; претендует на роль лидера всего Ближнего Востока, и главное – путь к ядерному оружию открыт.

После победы ХАМАСа вполне реальной становится ось: Иран – Палестина. Разумеется, нищая Палестина практически абсолютно не нужна Ирану. Но никакого практического интереса (вреда) не представляет для Ирана и Израиль, который с Ираном не граничит, не конкурирует, не пересекается нигде ни в чем. Израиль, Палестина – символы. Важнейшие символы для идеологической самоидентификации. Не Палестина важна, а борьба за освобождение Палестины. Не Израиль важен, а "борьба с сионистской оккупацией". Все это – классические упражнения, которые обязан исполнить всякий, участвующий в соревновании за звание лидера Ближнего Востока, так считает Леонид Радзиховский.

Далее, подбираясь к «карикатурному скандалу», он говорит, что многие в этой части вполне сочувствуют мусульманам: в самом деле, что за бестактность – оскорблять своими карикатурами чувства верующих! Он на самом деле согласился бы с этим, если бы не было, по его мнению, «странных деталей»:

Карикатуры появились в сентябре, а реакция последовала через три месяца.

Верующие не подают, как положено, в суд на конкретную газету (художника), а объявляют джихад целой Дании, уж никак не несущей коллективную вину за одну из своих газет.

Небывалое, истеричное озлобление разгорается все больше и больше. При этом, огромное большинство тех, кто в Палестине, Сирии, Индонезии и т.д. громит посольства, толком и не знают, что там за карикатуры.

Все это наводит на следующий вывод.

Перед нами – всего лишь карикатурный повод. За этим поводом стоит другая, вполне реальная причина – желание показать себе и другим свою нарастающую силу. А Европа, в свою очередь, нежданно-негаданно проявляет твердость в отстаивании свободы слова и не собирается отступать, сколько бы ни жгли посольства и ни бойкотировали датские товары.

Да, речь идет о столкновении культур – светски-терпимой и религиозно-непримиримой, XXI века и средневековой, европейской и ближневосточной, христианской и исламской. Повод ничтожен, карикатурен, но страсти и мотивы далеко не ничтожны, далеко не карикатурны.

Надо понимать, что люди, живущие на Востоке, конечно, пользуются достижениями современной западной цивилизации, но по своему религиозному менталитету они, безусловно, остаются людьми другой эпохи.

Спустя всего год Запад опять наступает на те же грабли.

3.3 «Фултоновская речь» Бенедикта XVI

Во вторник 12 сентября 2006 года, в баварском городке Регенсбург, который когда-то был лагерем римского легиона под названием Кастра Регина, а еще ранее – кельтским поселением Радасбона, в большом аудиториуме Aula Magna местного университета, при стечении огромного количества неистово верующих и атеистов выступил доктор теологии, профессор, в прошлом префект Конгрегации вероучения, президент Библейской комиссии и декан Коллегии кардиналов кардинал Йозеф Ратцингер, ныне римский понтифик Бенедикт XVI.

Говоря о возможности рационального постижения божественного начала, а также о взаимоотношениях «веры и разума», папа привел выдержки из теологического спора, состоявшегося около 1391 года в одном из зимних бараков Анкары между императором Византии Мануэлем II Палеологом и безвестным мусульманским ученым из Персии. Тогда, согласно своим собственным записям, император заявил оппоненту:

Тут выяснилось, что извлечение на свет Божий древних интеллектуальных окаменелостей – не столь безобидное занятие, как может показаться. Когда потом в мире поднимется протест, папа отречется от этих слов, объявив свое несогласие со словами Палеолога. Однако спрашивается, зачем в подтверждение своих мыслей приводить цитаты, если не разделяешь в них изложенного?

Выбор первоисточника может, однако, быть неслучайным. Папа процитировал православного автора, от слов которого в случае чего легко отмежеваться. Зато теперь «стрелки переведены» на православие.

Честно говоря, с точки зрения риторической логики, вообще не понятно, зачем папа привел эту старую цитату, сказанную в узком контексте вооруженного конфликта. И что она доказывает или опровергает в сфере «веры» и «разума», кроме того, что мусульмане «плохи» и к ним следует относиться с крайним недоверием? Действительно, ведь это их собственные богословы утверждают: «Бог не связан даже собственным сказанным словом». Что же говорить о мусульманах! – Этот вывод мы должны были бы сделать вслед за папой и парочкой других малозначительных католических теологов.

Кроме того, Папа приводит цитату из Корана 2:256, в которой сказано: «В религии не должно быть принуждения», подчеркивая, однако, что такой «либеральный» подход характерен для начального периода деятельности Мухаммеда, когда он был «беспомощным и окруженным врагами». Тогда в Мекке были продиктованы им соответствующие суры. По версии папы, в последующем, когда религиозное движение, возглавляемое Мухаммедом, набрало силу, его лидер стал гораздо менее терпимо относиться к иноверцам, что выразилось в непримиримом характере сур, продиктованных в другом городе Аравии – Медине.

На самом деле, все было ровно наоборот: мединские («жесткие») суры были написаны как раз в период, когда после периода относительно свободного проповедничества на Мухаммеда и его сторонников начались гонения. В то время как мединские суры обращены по преимуществу к этническим арабам, суры мекканского периода гораздо более универсалистские и плюралистические.

Исламская догматика тут, кстати, не исключение. В еврейской религиозной традиции также присутствует подобное расщепление: если мекканским сурам Корана можно поставить в соответствие часть Старого Завета под названием «Элохиста», где божественное начало обозначается плюралистической множественной грамматической формой, то мединским – другую часть, «Яхвиста», где господствует полный лексический монотеизм, переплетающийся со стремлением утвердить евреев в качестве единственного «избранного народа».

В лекции папы мы не находим ни единого признака «послаблений» исламу, ни одного хорошего слова о мусульманах, сказанного хотя бы для того, чтобы выглядеть сбалансированным. Положительная ценность исламских воззрений исключена из рассмотрения не только как нечто актуальное, но даже и как теоретическая возможность.

В то же время, читая папский текст, можно решить, что христианство является абсолютным, недоступным для мусульман идеалом: ведь папа не привел ни одного из многочисленных и широко известных негативных фактов христианской истории. Вывод, который можно сделать из всего, сказанного папой в этой выступлении, следующий: ислам – это жестокое, непримиримое к иноверцам религиозное течение, только иногда для вида притворяющееся миролюбивым. Христианство же – религия света и добра, основанная на силе разума.

Реакция в мире на слова папы была совершенно предсказуемой, учитывая хорошо известный уже механизм межконфессиональных скандалов, «отточенный» совсем недавно во время «карикатурной войны». Папа не мог не понимать, что его слова приведут к межрелигиозным столкновениям, и будут стоить жизни христианам Африки и Азии, что вскоре и случилось. Достоверно известно, что на следующий же день после начала скандала убита католическая монахиня в Могадишо (Сомали).

В некоторых странах были подожжены церкви, причем не обязательно католические. Особенно тревожная ситуация возникло в странах, где население смешанно, а также в тех, которые являются местом пересечения мировых религий. Например, в Шхеме (Палестина) была подожжена англиканская церковь. Еще две церкви подожжены в Туль-Карме и Тубасе недалеко от Шхема. Обе – некатолические, одна из них, кстати, – англиканская. Пять церквей подверглись нападению в Шхеме, в том числе и одна православная. Ответственность за нападения взяла на себя прежде неизвестная организация «Львы монотеизма».

Реакция мировых лидеров также не заставила себя ждать. Среди осудивших высказывание папы – первые или вторые лица таких исламских стран, как Йемен, Египет, Марокко, Пакистан. Ряд исламских государств отозвали своих послов из Ватикана. Причем речь идет о странах обычно прозападной ориентации, которые теперь все больше сомневаются в том, что им стоит продолжать столь односторонний курс. Слишком уж откровенно их западные партнеры подставляют их под гнев собственного народа. Президент России, – страны с многочисленным мусульманским населением, не называя имен, также привал лидеров мировых конфессий к «ответственности и сдержанности».

Премьер-министр Турции назвал слова папы «отвратительными и огорчительными». Не только уже запланированный на осень визит Папы в Турцию теперь под большим вопросом, но и признаки охлаждения в отношениях Турции и Западной Европы становятся все более очевидными. Это обострение особенно на руку тем в Европе, которые, подобно французскому министру иностранных дел Николя Саркози, ведут активную кампанию против расширения ЕС на восток и включения в него стран неевропейской культуры, таких как Украина или Турция. Саркози недавно призвал «определить более точно» европейскую идентичность. Теперь даже Германия – традиционный союзник Турции в ЕС – в лице нового канцлера Меркель гораздо более прохладно относится к членству Анкары в европейском сообществе. Таким образом, внутри Евросоюза речь Папы усилила тенденции к изоляционизму, что обязательно скажется на всем европейском пространстве. Насколько выгодно такое развитие отдельным игрокам – кремлевскому руководству, «оранжевым» на Украине – это уже отдельный вопрос.

В Баварии Бенедикт XVI разъяснил суть своих богословских взглядов следующим образом: христианское понимание Бога, унаследованное от греков, предполагает, что Бог поступает «разумно», поскольку его творение, сотворенное по образу и подобию, очевидно, также поступает «разумно». Поэтому смысл действий Бога возможно познать разумом. В отличие от христианства, ислам, как утверждает Папа, настаивает на полной трансцендентности Бога, сохранении «таинства промысла божьего».

Не хочется начинать философско-исторический спор и доказывать, что Папа, по-сути, не прав, поскольку такая «разумная постижимость» божественного начала признается далеко не всеми направлениями и в самом христианстве. Достаточно привести хотя бы выражение «Credo quia absurdum (est)» – «Верую, ибо абсурдно», которое приписывается христианскому философу Тертуллиану (160-220 гг.).

Однако если Папа хотел в очередной раз сказать, что религиозная вера не противоречит разуму, а исходит из него, зачем это было делать через очернение ислама и противопоставление ислама и христианства? После этого неудивительно, что многие в мусульманском мире пришли к выводу, что речь Папы носила не богословский, а политический характер.

Кроме резонного вопроса «зачем?», в мире возникли и другие вопросы. Например, если Папа ссылается на средневековое высказывание как на актуальное, не следует ли и мусульманам позволить действовать, как действовали средневековые рыцари-крестоносцы? Некоторые считают, что именно такими средневековыми средствами действуют в XXI веке мусульманские террористы в своем походе против Запада.

Не много ли берет на себя Папа в своей претензии на роль морального лидера всего человечества? Мы все всего лишь люди, в то время как Папа пытается выдавать себя за некого эксклюзивного героя, стоящего между Богом и человеком.

Если уж Папа, невзирая на политкорректность, начал «резать правду-матку», почему он не сказал всей правды? Говоря о моральной проблематичности силового распространения религии, Папа упомянул критику мусульман византийским императором, однако почему-то вовсе не упомянул события, которые ближе к нему, как по времени, так и культурно: истребление и насильственное крещение индейцев Америки, папское благословение рабовладения, разрушительные религиозные войны против протестантов и православных в самой Европе.

Можно также спросить Папу, разве больше убито людей под флагом ислама, чем под флагом христианства? Возможно, следует посмотреть на этот вопрос еще шире, спросив себя, разве религиозный фанатизм лучше, чем фанатизм антирелигиозный или вообще не имеющий отношение к религии? Вряд ли число жертв исламских фанатиков больше числа жертв нацистов. Вряд ли под зеленым знаменем ислама совершалось больше преступлений, чем под лозунгами «установления демократии», «свободы, равенства, братства» или «построения коммунизма».

Раньше Папу в случае чего можно было завоевать мечом, заключить в темницу или, в крайнем случае, отравить, чем и занимались время от времени европейские политики. Однако теперь демократическое общество защищает находящуюся в его чреве тоталитарную, управляемую из одного центра идеологическую структуру, унаследованную из совсем иных эпох. Эта структура – папская власть – полностью неподконтрольна признанным демократическим институтам, зато претендует на какое-то моральное «стояние свыше».

Баварская речь Папы, безусловно, надолго останется в истории новой «фултоновской речью», официальным объявлением «холодной войны», которая фактически уже идет по всему миру между Западом и мусульманским миром. Однако многие разгадали тайную мысль, стоящую за папскими усилиями: столкнуть христианство с исламом, чтобы в огне войны погибли и ненавистные магометане и презренные «восточные схимники». Народы не спешат присоединиться к новому «крестовому походу».

Даже религиозный глава евреев Востока, израильский главный раввин Шломо Амар осудил слова Папы римского. Причем сделал он это, ни много ни мало, в официальном письме, написанном по-арабски (родной язык раввина) и направленном одному из ведущих исламских авторитетов, живущему в Катаре шейху Йусуфу Кардауи. В послании, в частности, сказано: «Наш выбор: в уважении каждой религии и каждой нации, живущей в соответствии со своими собственными верованиями. Даже тогда, когда происходит борьба между народами, не следует превращать ее в межрелигиозную войну».

Другой известный израильский раввин – рав Фруман – написал свое сопроводительное письмо к посланию главного раввина, в котором, в частности говорится: «Известно, что наши величайшие ученые излагали свои мысли по-арабски и проживали в исламских странах, где вместе с исламскими богословами старались познать промысел Божий на путях мудрости. Даже в течение тяжелого и кровавого конфликта, который вспыхнул между нами с момента появления сионистского движения, мы осознаем, что война между евреями и арабами есть козни Дьявола. Мы помним, что само слово "ислам" происходит от "шалом" ("салам") – мир».

Есть в словах Папы и «православный вектор». Кроме того, что слова православного автора в таком контексте выглядят явной попыткой обострить отношения между православием и исламом, это еще и попытка перетянуть православие на свою сторону в грядущем «крестовом походе», выстроить православных по «европейскому» – читай католическому – ранжиру, подталкивая к унии с Ватиканом. Разгадав такой ход, восточные христиане в основном отмежевались от слов Папы и солидаризировались с мусульманами. Так, например, в секторе Газа в демонстрациях против папских сентенций приняли участие православные священники.

Католическая церковь пытается теперь уменьшить ущерб, нанесенный словами Папы: один раз Папа передал свои сухие извинения через свой секретариат, а затем, с балкона своей римской резиденции он заявил, что «сожалеет о той реакции, которую вызвала его речь». Считать такую формулировку извинением можно только с очень большой натяжкой, ведь он выразил сожаление не по поводу своих слов, а по поводу реакции на них в мире.

Вообще, это еще не факт, что Папа римский может извиняться в принципе, и что его извинения можно воспринимать буквально. Ведь извинения были бы непонятны самим католикам, которые верят в догмат о непогрешимости понтифика. Что бы не говорил Папа, он извиняться не должен, поскольку по определению не может ошибаться. И даже после извинения, сколь бы искренним оно не было, католики будут верить в то, что Бенедикт XVI привел слова средневекового автора не по ошибке, а намеренно.

Несмотря на все вышесказанное Папа Римский Бенедикт XVI встретился с послами мусульманских стран. И, таким образом, сделал политический шаг к примирению с исламским миром.

На встречу, которую уже назвали беспрецедентной, в загородную папскую резиденцию Кастель-Гандольфо прибыли 22 дипломата. Из всех мусульманских стран, имеющих дипотношения с Ватиканом, не прислал своего посла лишь Судан. Были также представители проживающей в Италии мусульманской общины. В который раз понтифик выразил сожаление, что привел в своей речи цитату из письма византийского императора Мануила II Палеолога. Исламисты требовали извинений, однако глава римско-католической церкви вместо этого решил лично заверить мусульманских дипломатов в глубочайшем уважении к исламу и призвать их к диалогу, который помог бы снять напряжение между конфессиями.

Папа Римский Бенедикт XVI заявил: "Подлинный диалог между религиями, между христианской и мусульманской культурой, не должен стать жертвой каких-либо сиюминутных побуждений. Он жизненно необходим, и от него в большой степени зависит наше будущее". По его словам, в современном мире, бросающем столько вызовов человечеству, "жизненно необходимо, чтобы как христиане, так и мусульмане прикладывали совместные усилия ради защиты человеческого достоинства". Глава Римско-католической церкви отметил также необходимость взаимопонимания в вопросе свободы вероисповедания. Судя по первым отзывам, мусульманские дипломаты остались довольны "правильной и теплой речью Папы Римского". Они заявили, что теперь не ждут от него каких-либо дополнительных извинений.

Тем не менее, скептики отмечают, что даже если нынешнее обострение ситуации Ватикану удастся погасить, то вряд отношения Запада и Востока совершенно нормализуются в ближайшее время.

Заключение

Подводя итог, попробуем обобщить вышесказанное.

Описанные выше проблемы в значительной степени принадлежат к политическим и общественным, но основным их элементом остается религия. У кого-то может возникнуть вопрос, каким образом религиозные компоненты попадают туда. Определенную роль во всем этом играют, по меньшей мере, пять факторов. Первая фактор – религиозный фанатизм, лежащий в основе международного терроризма. Говорят, что молодые мусульмане, добровольно берущие на себя роль самоубийц-бомбометателей, верят в то, что, принеся себя в жертву исламу, они сразу же окажутся в раю. Подобная установка оказывается более действенной, чем представляется на первый взгляд. Доктор Роберт Джей Лифтон, психиатр, изучавший несколько террористических движений, уверен, что идеология, которая обычно движет такими движениями, носит «апокалиптический» характер. Выражением этого служит убежденность террористов в том, что общество нуждается в радикальных переменах, которые могут быть привнесены только через очищение, невозможное без насилия и смертоубийств. Современные мусульманские террористы верят в божественное благословение своих действий, поскольку убеждены, что только насилием можно избавиться от порождаемого Западом зла, которое проникло уже и в ислам. Мы можем считать подобную позицию проявлением религиозного фанатизма, но независимо от того, так ли это на самом деле или нет, подобные настроения и убеждения не только устойчивы, но и крайне опасны. Достаточно сказать, что предотвращать инспирируемые ими террористические акты – дело исключительно сложное.

Второй фактор – глубокая привязанность мусульман и евреев (как, впрочем, и христиан) к Иерусалиму и Палестине, что придает этому конфликту эмоциональную окраску. Отчасти ощущение неразрывной связи и тех, и других с этими местами проявляется в притязании на землю. Евреи, ссылаясь на Писание, утверждают, что она обещана им Богом. Арабы выдвигают контраргумент, ссылаясь на то, что они как потомки Авраама тоже имеют божественное право на нее. Кроме того, они говорят, что поскольку они были последними, кто владел ею, и владел ею более тысячи лет, их не должны отрывать от нее. Единственное, что смогло бы успокоить эти споры – это компромиссное решение, согласно которому земля была бы поделена между конфликтующими сторонами, и каждый бы получил достаточное жизненное пространство. Попытка такого решения была предпринята после Шестидневной войны в 1967 году. ООН предложила Израилю вернуть арабам территории, захваченные в ходе войны, и признать право беженцев вернуться назад. Израиль официально заявил о согласии с резолюцией в 1970 году, подтвердил в 1978, однако оккупированные территории Западного Берега и Газы до сих пор не возвращены арабам. Что же касается предоставления последователям основных в тех краях религий свободного доступа к святыням на Храмовой Горе, или Haram al-Sharij, то эту проблему, судя по всему, разрешить еще труднее.

Третий фактор, связанный уже с христианской стороной, поддержка, оказываемая Государству Израиль некоторыми христианами-фундаменталистами, которые верят, что возвращение Израиля евреям – это исполнение библейского пророчества, часть предопределения Божьего, именуемого Вторым Пришествием и апокалиптическим концом света. Хотя христиан, придерживающихся подобных взглядов, немного, их помощь Израилю весьма ощутима и выражается не только в моральной и политической поддержке, но и в финансовой. К сожалению, позиция фундаменталистов к прежним проблемам добавляет еще одну: ведь глубина враждебных чувств, испытываемых многими мусульманами по отношению к христианам, во многом определяется степенью их убежденности в злокозненных намерениях западных христиан так или иначе разрушить ислам – или посредством миссионерства, или оказывая Израилю помощь.

Четвертый фактор, столь же существенный, – приумножение знаний и христианами, и мусульманами о вере, исповедуемой другой стороной. В первой главе было показано, что Запад унаследовал с прошлых времен предубежденное, неуважительное отношение к исламу и мусульманам, давно уже ставшее традицией, сыгравшей немалую роль и в создании нынешней ситуации. Вместе с тем необходимо отметить, что аналогичная традиция имеется и у мусульман. Наши предки заблуждались из-за недостатка знаний и предвзятости, то есть из-за того, чем нередко грешим и мы. Несомненно, многое из того, что мы слышим, особенно о кровавых террористических акциях мусульманских экстремистов, только усиливает негативное отношение к исламу как религии. Поэтому исключительно важно для нас как можно больше знать об исламе, его учении, его идеалах и практике, о желаниях и надеждах современных мусульман и о том, что они думают о нас. Этому могли бы помочь дальнейшее изучение соответствующей проблематики, межрелигиозный диалог или и то и другое.

И, наконец, пятый фактор – обращенный к христианам и мусульманам призыв II Ватиканского собора к единству, чтобы «совместно оберегать и поддерживать социальную справедливость, нравственные ценности, мир и свободу». Возможно, наступит когда-то такое время, когда последователи христианства, ислама и иудаизма, – трех великих религий, – забудут о различиях и, сосредоточившись на общем, станут действовать рука об руку, чтобы люди всей Земли смогли жить лучше, чем сейчас. В основе всех трех религий лежит стремление к миру и справедливости, и все они относят оказание помощи нуждающимся к добрым деяниям. И если христиане, мусульмане и иудеи смогут в конце концов прийти к взаимопониманию и вместе бороться за светлое будущее, то их потомки, как говорится в Ветхом Завете, восстанут и назовут их блаженными.

Список использованной литературы

1.Александр Данилкин, Труд [Разбудили лихо] 07.02.2006

.Бартольд В.В. Ислам и культура мусульмантсва. М., 1992.

3.Бартольд В.В. Культура мусульманства. М. 1998.

.Бернард Луис. Ислам и Запад. М., 2003.

5.Борис Бронштейн, Новая газета, 09.02.2006

.Варьяш И.И. правовое пространство ислама в христианской Испании XIII- XV вв. М., 2001

7.Гибб Х.А.Р. Арабская литература: Классический период. М., 1960.

.Гольдциер И. Лекции об исламе. Спб., 1912.

9.Даниэль Бакс, ИноСМИ.Ru ["Die Tageszeitung":Очередной раунд: карикатуры на Холокост] 08.02. 2006

.Дози Р. Очерк истории ислама. СПб., 1904.

11.Доктор Рахман. Краткая история ислама, 2002.

12.Ежедневный Журнал. 08.02.2006

.Житие Пророка Мухаммада. М., 1992.

14.Журавский А.В. Ислам. М.: Издательство «Весь Мир», 2004

.Ибн Ишам. Жизнеописание Пророка Мухаммада / Пер. Н.А. Гайнуллина. М. 2003.

.Ибн Саад. Биография мухаммада, его спутников и позднейших хранителей ислама. / Пер. А. Глебова. М., 1908.

.Игнатенко А.А. Ислам и политика: Сборник статей, М.: Институт религии и политики, 2004

.Ислам. Историографические очерки. М., 1991.

.Ислам. Краткий справочник. М. 1983..

.Ислам. Энциклопедический словарь. М. 1991..

.Кирей Н.И. Алжир и Франция 1962-1971гг. М., 1973

.Крылов А. Исламский бунт. #”justify”>.Крымский А.Е. История мусульманства. М., 2003.

.Ланда Р.Г. История арабских стран. М. 2005.

25.Леонид Радзиховский, Российская газета, 07.02.2006

.Лучинская С.И. Моральный портрет мусульман в хрониках Крестовых походов. // Христиане и мусульмане: проблемы диалога. / Сост. А. Журавский. М. 2000.

27.Лучинская С.И. Образ другого: мусульмане в хрониках крестовых походов. 2001.

.Малашенко А.В. Официальная идеология современного Алжира. М.:Наука, 1983

.Малашенко А.В. Исламская альтернатива и исламский проект. М.: 2006.

.Медведко Л.И. «Россия, Запад, Ислам: Столкновение цивилизаций?», М.: Кучково поле, 2003

.Мусульмане на Западе (сборник статей) М., 2002

32.НГ-Религии [Мусульмане против "безбожной" Европы?] 15.02.2006

.Роллин Армур. Христианство и ислам: непростая история. М. 2004.

.Соболев В.Г. Мусульманские общины в государствах Западной Европы в 1990-е годы. Спб., 2004.

37.Соболев В.Г. Мусульманские общины в странах европейского союза: Проблемы и перспективы – Спб., Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2003.

38.Станислав Минин, НГ-Религии [Возмущение ислама "Карикатурная война": конфликт веры и неверия?] 15.02.2006

.Старченков Г.И. Рост исламской диаспоры в странах Запада// Ислам и политика (взаимодействие ислама и политики в странах Ближнего и Среднего Востока, на Кавказе и в Центральной Азии). М., 2001.

40.Сулейман ибн Абр Ра-Захман аль-Хукайль. Жизнь шейха Муххамада ибн Абд аль-Ваххаба / пер. с араб. М., 2003..

41.Томас Кляйне-Брокхофф, InoPressa.ru["The Washington Post": Толерантность к нетолерантности]08.02.2006

.У. Монтгомери Уотт, Влияние ислама на средневековую Европу. М. 1972

43.«ВЛАСТЬ» аналитический еженедельник №6[660]13.02.2006

.«Власть» аналитический еженедельник №40 [643] 10.10.2005

.«Власть» аналитический еженедельник №5[659] 06.02.2006

.Эксперт №6 13-19 февраля 2006

47.Declaration оп the Relationship of the Church to Non-Christian Religions 3, в The Documents of Vatican II (New York: Guild Press, America Press, Association Press, 1966).

.#”justify”>50.Robert J. Lifton. Destroying the World to Save It: Аum Shinrikyo. Apocalyptic Violence, and the New Global Terrorism. New York. 2000.