История возникновения и распространения христианства

• Вид работы: Курсовая работа (т)
• Предмет: Культурология
• Язык: Русский , Формат файла: MS Word 49,03 Кб

История возникновения и распространения христианства

Содержание

Введение

Социально-экономические и политические предпосылки возникновения христианства

Религиозно-философские истоки христианства

Вопрос о кумранской общине и её связи с христианством

Альтернативные источники и проблема их достоверности

Заключение

Список использованных источников и литературы

Введение

О происхождении христианства написано огромное, по существу необъятное количество книг, статей и других публикаций. На этом поприще трудились и христианские авторы, и философы-просветители, и представители библейской критики, и авторы-атеисты. Это и понятно, поскольку речь идет об историческом феномене – христианстве, создавшем многочисленные церкви, имеющем миллионы последователей, занимавшем и до сих пор занимающем большое место в мире, в идейной, экономической и политической жизни народов и государств.

Христианство (от греческого Χριστός – «помазанник») – одна из так называемых мировых религий (наряду с буддизмом и исламом). Христианство распространенно в странах Европы, Америки, в Австралии, а также в результате активной миссионерской деятельности – в Африке, на Ближнем Востоке и в ряде районов Дальнего Востока. Точные данные о численности последователей Христианства отсутствуют. Главные идеи Христианства: искупительная миссия Иисуса Христа, предстоящее второе пришествие Христа, страшный суд, небесное воздаяние и установление царства небесного.

Так что же такое Христианство. Если говорить совсем коротко, это религия в основе которой лежит вера в то, что две тысячи лет назад Бог пришел в мир. Он родился, получил имя Иисус, жил в Иудее, проповедовал, страдал и умер на кресте, как человек. Его смерть и последующее воскрешение из мертвых изменило судьбу всего человечества. Его проповедь положила начало новой, европейской цивилизации. Для христиан же главным чудом было не слово Иисуса, а Он Сам. Главным дело Иисуса было его бытие: бытие с людьми, бытие на кресте.

Христиане верят в то, что мир создан единым предвечным Богом, и создан без зла.

В основе догматики и богослужения Христианства – Библия, или Священное писание. Опыт пророков иудейского народа, общавшихся с Богом, и опыт людей, знавших Христа в Его земной жизни, составили Библию. Библия – это не изложение вероучения и не история человечества. Библия – это рассказ о том, как Бог искал человека.

Христианская церковь включила в Библию иудейский Ветхий завет; исключительно христианской частью Библии является Новый завет (в него входят 4 Евангелия, повествующие об Иисусе Христе, «Деяния апостолов», послания апостолов и Апокалипсис).

Актуальность история раннего христианства, причины его возникновения и повсеместного распространения привлекали и продолжают привлекать внимание исследователей. Данная курсовая работа посвящена истории возникновения и распространения христианства.

Социально-экономические и политические предпосылки возникновения христианства

Относительно быстрое распространение христианства в малоазиатских провинциях Римской империи и в самом Риме было обусловлено рядом социально-исторических факторов. Начавшийся в эпоху античного мира социальный кризис порождал всеобщую неуверенность в завтрашнем дне, чувства апатии и бесперспективности. Усилился антагонизм не только между рабами и свободными, но и между римскими гражданами и подданными провинций, между римской потомственной знатью и обогатившимися всадниками. В огромной Римской империи насчитывалось несколько десятков миллионов людей, но не было чувства солидарности между ними, общего идеала, общепринятой морали. То, что почитали одни, презирали другие. И таких несовместимых ценностных систем были десятки. Можно себе представить, какой в силу этого царил хаос, как постепенно терялось уважение ко всяким нормам и правилам. Древние историки в один голос жалуются на упадок нравов. Нужна была объединяющая всех мировая религия, которая могла бы заполнить духовный вакуум. Новая религия должна была обращаться ко всем народностям обширной Римской империи и ко всем социальным слоям общества, в том числе и к рабам. И такой религией стало христианство. Настроения усиливавшегося недовольства и протеста вылились в религиозную форму.

Раннее христианство свои социальные представления связывало с идеями равенства всех перед Богом, справедливости и милосердия, с представлениями о праве всех на свободу и счастье. Это – основные идеи христианства. Совершенно естественно, что они были созвучны с мечтами рабов и неимущих свободных граждан. Христианство учило любить и ценить в человеке не его внешние атрибуты, не его достоинства, а его душу. Это была поистине новая, если не революционная в той исторической ситуации идея: в том мире личность имела значение только как часть рода, государства. Христианство очистило душу от всего случайного и показало ее бесконечную красоту и ценность. Это – одна из причин популярности христианства. Отчаявшись в материальном мире, любой человек, будь он раб или свободный, мог рассчитывать на обретение свободы духовной, на особое духовное состояние. Таким образом, христианство создавалось людьми, которые стремились найти иллюзорный выход из того социально-психологического тупика, в который зашло античное общество и античная идеология. Идейными истоками христианства стали идеи и представления ряда других религий, в первую очередь иудаизма. Вообще, можно указать на немаловажную преемственность, неизменно существующую между ранними формами религии – мифами, с их политеизмом и обрядностью, и самой религией, возникающей на их основе. По замечанию В.С. Нерсесянца, эта преемственность имеет большое значение в области политико-правовых воззрений и прямо проявляется, например, в виде учений о божественном характере власти и порядка, о божественном праве и т.п. Связь новой религии с иудаизмом проявилась в частности в том, что священное писание христиан – Библия включала как собственно христианские произведения, образовавшие новый завет, так и священные книги последователей иудаизма – Ветхий завет.

Римская империя в этот период простиралась от Евфрата до Атлантического океана и от Северной Африки до Рейна. После смерти Ирода Великого, недовольные междоусобицами между его сыновьями, в 6 г. н.э. римляне передали управление Иудеей императорскому прокуратору. Христианство первоначально распространилось в еврейской среде в Палестине и странах средиземноморского бассейна, но уже в первые десятилетия существования получило большое количество последователей из других народов. Римская религия, как и различные религиозные учения Востока, не могла дать утешение обездоленным и в силу своего национального характера не позволяла утверждать идею всеобщей справедливости, равенства, спасения. Первоначально христианство выступало как движение угнетенных: оно выступало сначала как религия рабов и вольноотпущенников, бедняков и бесправных, покоренных и рассеянных Римом народов. Христианство провозгласило равенство всех людей как грешников. Оно дало рабу утешение, надежду получения свободы простым и понятным способом Идейными истоками христианства стали идеи через познание божественной истинны, которую принес на землю Христос, чтобы навсегда искупить все человеческие грехи и пороки.

Фридрих Энгельс дал следующую характеристику состояния тогдашнего общества: «настоящее невыносимо, будущее, пожалуй еще более грозно. Никакого выхода». В ситуации такого рода бедняки готовы были верить любому призыву, лишь бы тот обещал освобождения. Однако во всех классах должно быть известное количество людей, которые, отчаявшись в материальном освобождении, искали бы освобождения духовного, утешения в сознании, которое спасло бы их от полного отчаяния». По мере усиления состояния материального усиливалось буквально бегство из мира внешнего в мир внутренний.

Итак, из этой ситуации всеобщего экономического, политического, интеллектуального и морального разложения выход нашелся. «Но не в этом мире». Однако необходимо заметить, что в том положении этот выход мог быть только в области религии. Этой религией оказалось христианство. Возникнув, христианство вступило в резкое противоречие со всеми существовавшими до тех пор религиями. Оно становится первой возможной мировой религией. Почему? Во-первых, христианская религия отрицала присущую всем другим обрядность. Во-вторых, она становиться наднациональной религией.

Прежние религии, существовавшие на территории империи, носили узкоэтнический характер (такой как, например, присутствует в иудаизме) и были неспособны объединить рабов и угнетенных разного этнического происхождения; более того, они разъединяли их. Христианство же родилось как религия, обращенная ко всем народам. Она соответствовала условиям того времени, когда произошло смешение самых различных этнических групп, естественные границы между которыми были разрушены римскими завоеваниями. То есть объединенность народов под сенью римской власти содействовала успехам такой универсальной религии, какой было христианство – особенно с тех пор, как эта власть нашла себе конкретного представителя в лице римского императора.

Во второй половине I в. в отдельных районах Римской империи возникают пока еще малочисленные объединения христиан. Христиане принимали всех, кто приходил к ним: они не скрывали своей принадлежности к новой религии. Когда кто-нибудь из них попадал в беду, они тут же приходили на помощь. Но при всей «открытости» своих общин христиане не совершали публичных богослужений, не принимали участия в полистных празднествах. Их религиозные собрания были для них таинством, которое нельзя вершить на глазах у непосвященных. Они внутренне отделяли себя от окружающего мира, именно в этом заключалась тайность их учения, которая беспокоила власти и вызывала осуждение со стороны многих образованных людей того времени. Обвинение в секретности стало поэтому одним из распространенных обвинений, которые бросали христианам их противники.

Община жила по своим законам, чаще всего уйдя в свой внутренний мир и «бойкотируя внешний». По замечанию ученых она, точнее сказать совокупность общин (в середине I в. их было уже семь, и их число постоянно возрастало), напоминала самостоятельное государство внутри римской империи. Единство и дисциплина христианской республики, мало-помалу образовавшей самостоятельное и расширяющееся государство в самом центре Римской империи. Государство в государстве… Естественно, это нарушало нормальное функционирование государственного аппарата империи. В этом, по-видимому, и была одна из главных причин гонений христиан.

Социальный состав первых общин мы можем определить лишь приблизительно. В основном это были рабы и бедняки, но были и зажиточные люди, по тем или иным причинам отвергнутые окружающим обществом (калеки, блудницы…). Члены этих обществ сходились на молитву и общую беседу, обыкновенно вечером, в память Тайной вечери Христовой. Происходила братская трапеза, во время которой причащались. Потом стали переносить причащение на следующее за трапезой утро.

Трапезы составлялись на общие взносы, к своему взносу многие прибавляли дары в пользу бедных, милостыней и благотворительным делом они хотели очистить душу свою. Бедных называли «драгоценными сокровищами церкви». Святым делом считалось у христиан и освобождение раба. «Раба выкупить – значит душу спасти». Христианский епископ Киприан учил: «В плененных братьях вы должны видеть Христа и выкупать Того, Кто нас выкупил от смерти, вы должны вырвать из рук варваров Того, кто нас вырвал у Диавола».

Каутский К. отмечает коммунистический характер ранних христианских общин. Многие идеи коммунизма, по мнению Каутского К., сходны с идеями раннего христианства. Он приводит определенные свидетельства этой параллели. В Деяниях апостолов сказано: «И они постоянно пребывали в учении Апостолов, в общении и преломлении хлеба и молитвах… Все же верующие были вместе и имели все общее. И продавали имения и всякую собственность, и разделяли всем, смотря по нужде каждого».

«У множества же уверовавших было одно сердце и одна душа; и никто ничего из имения своего не называл своим, но все у них было общее…» (Деян. 2 : 42, 44; 4 : 32-35). Первые христиане не были способны дать ясное и спокойное изложение своих взглядов. Но их краткие замечания, призывы, требования, всюду одинаково указывают на коммунистический характер первоначальной христианской общины. В Евангелии от Иоанна рассказывается о коммунизме Иисуса и его апостолов, как о чем – то само собой разумеющемся. Все они имели общую казну, которой заведовал Иуда Искариот.

Не удивительно, что в первые годы существования общины освобождение от всего земного вылилось в форму отказа от имущества, от всякой собственности, когда члены общины продавали все, что имели и приносили деньги к ногам апостолов. В Евангелии от Луки охотно рассказывается о тех изречениях и притчах господа, где унижается богатство и проповедуется нестяжательство. Рядом с неприятием личного богатства, имущества, стоит идея обличения богатых вообще. Каутский К. назвал ее даже классовой враждой. Особенно ярко проступает она в Евангелии от Луки, главным образом в предании о Лазаре, которое можно найти только в этом Евангелии. Богатый попадает в ад, а бедный был отнесен в лоно Авраамово. Богатый осужден только потому, что он был богат. В том же Евангелии Иисус говорит: «Как трудно имеющим богатство войти в Царствие Божие! ибо удобнее верблюду пройти сквозь игольные уши, нежели богатому войти в Царствие Божие» (Лк. 18 : 24-25). И в этом случае богатый осужден за свое богатство, а не за грехи. Видно, что быть богатым и наслаждаться своим богатством составляет преступление, которое требует самого мучительного наказания.

Рост христианских общин, увеличение их богатств с изменением их классового характера потребовали исполнения целого ряда функций: по организации трапезы и обслуживанию ее участников, по закупке и хранению запасов, по распоряжению денежными средствами общины и т.д. Всем этим штатом должностных лиц нужно было управлять. Так возникает институт епископов, власть которых постепенно возрастала; сама должность стала пожизненной.

Согласно древней поговорке, которую цитирует Тертуллиан: «где трое, там и церковь». Во всякой христианской общине выделялась группа лиц, особо уважаемых членами за свою преданность церкви – епископы и диаконы. Наряду с ними в раннехристианских документах упоминаются пресвитеры (старейшины). Однако важно заметить, что на раннем этапе развития (30 – 130 гг. н.э.), эти лица находятся в «живом единении с церковью», их власть имеет не правовой характер, а благодатный, свободно признаваемый собранием. То есть их власть в первом веке существования церкви держалась чисто на авторитете.

Но будучи радостной вестью для каждого отдельного человека, учение Христа говорило о спасении и всего мира. Страдает не только человек; «вся тварь совокупно страдает и мучается» (Рим. 7 : 29). Поэтому спасение не только в том, что спасается каждая отдельная человеческая душа, а в том что спасается каждая тварь. Этот новый порядок вещей, новый род бытия и отношений в Евангелии носит название Царствия Божьего или Царствия небесного.

Царствие Небесное, идеальный, божественный мир, но человек может, если хочет, войти в него, употребив для этого личные усилия; еще при жизни он может соединиться в своей душе с объективным Царством Божьим, приняв его в себя, в то время как в других людях, во всем мире Царство еще не осуществилось. Обращение рабов и неимущих в христианство приводило к столкновению с государственными властями, порождало многочисленные преследования и гонения. Все это вместе взятое позволяет говорить о том, что социальная ориентация раннего христианства, выполняющего нередко роль политической оппозиции, рассматривалась как определенная угроза государственной структуре. Поэтому власти принимали меры по защите строя и его идеологии. По мере распространения христианства и роста оппозиционных настроений религиозная нетерпимость в отношении христиан принимала все большие масштабы.

Христианство учило, что все дурное в жизни – есть производное греха, глубочайшего разложения личности, которое случается, если эта личность отступает от божественного закона. Тайна ценности каждой личности заключается в том, что «мы теперь дети божьи» (Иоан. 3 : 2). Это учение о причастности человека к божеству, бывшее еще у Платона, в христианстве стало жизнью и подняло самосознание человека на небывалую высоту, открывши ему светлые перспективы будущего заповедью: будьте совершенны, как совершенен Отец ваш.

Действительно, христианство затронуло струну, которая должна была найти отклик в бесчисленных сердцах. Общепризнанному чувству, что люди сами греховны во всеобщей испорченности, христианство дало ясное выражение в сознании греховности каждого отдельного человека; в то же время в жертвенной смерти своего основателя христианство создало легко понятную форму внутреннего спасения от испорченности мира, утешения в сознании, к чему все так страстно стремились.

Религиозно-философские истоки христианства

Христианство родилось первоначально среди евреев Палестины в I веке н.э. и других стран Ближнего Востока. Связь новой религии с иудаизмом проявилась в частности в том, что священное писание христиан – Библия включала как собственно христианские произведения, образовавшие новый завет, так и священные книги последователей иудаизма – Танах (Ветхий завет). Ростки нового, в религии древних евреев заключались и в особых представлениях об истории – в Библии история трактуется как поступательное движение. Древние иудеи верили в пришествие Мессии – спасителя, ниспосланного богом для установления справедливости. Согласно их верованиям, принести освобождение еврейскому народу мог лишь царь Богом помазанный на правление. Такой помазанник на древнееврейском языке именовался – Мессия.

Возникновение христианства на базе иудаизма, можно даже сказать, было своеобразным восстанием внутри иудаизма. Христиане приняли эстафету пророков и утверждали, что основатель их учения Иисус Христос – и есть тот самый Мессия, который избавит мир от страданий и даже от смерти. И они обращаются не только к евреям, среди которых родилось учение, но ко всем людям мира, называя всех своими братьями. Христианство прежде всего провозгласило равенство всех людей как грешников. Оно отвергло существующие рабовладельческие общественные порядки и тем самым породило надежду на избавление от гнета и порабощения отчаявшихся людей. Оно призвало к переустройству мира, выразив реальные интересы бесправных и порабощенных. Оно, наконец, дало рабу утешение, надежду на получение свободы простым и понятным способом – через познание Божественной истины, которую принес на землю Христос, чтобы навсегда искупить все человеческие грехи и пороки. Христиане создают Новый Завет, а старая еврейская Библия стала называться Ветхим Заветом. И если Ветхий Завет противоречил Новому, новое отменяло старое. Суть нововведений не сводилась лишь к обрядовым изменениям (вместо субботы стало праздноваться воскресенье, вместо обрезания младенцев было введено крещение), а заключалось в установлении общего поворота: новое оказывалось лучше старого. «Новый Адам», то есть новый человек, противопоставляется в евангелиях старому, «Ветхому», новое вино – старым мехам («Не вливайте вино новое в мехи старые…») (Map. 2 : 22). Во всех примитивных и архаических религиях старое лучше нового (сравните: «старое доброе время»). В еврейском мессианстве, рожденном вдали от Земли Обетованной, торжество добра переместилось в будущее. Но только в христианстве идея лучшего будущего (для всех племен и народов) слилась с идеей нового, преображенного человека, человека, которого прежде не было, которым христианин должен стать по примеру Христа. Эта религиозная идея была очень важной предпосылкой идеологии прогресса, движения к лучшему будущему. Таким образом, благодаря Евангелиям были сделаны важнейшие шаги в духовном развитии человечества, и потому их значение далеко выходит за рамки истории религии. В Новый Завет входят четыре Евангелия. Евангелие означает «благая весть» (весть о спасителе). Четыре Евангелия – это четыре жизнеописания Иисуса Христа и четыре изложения его учения. Евангелия варьируют события, дополняют друг друга, авторы придают описаниям индивидуальную окраску, рассказы совпадают или не совпадают, но, так или иначе, создают единый и цельный художественный образ Христа. Что в этом образе необыкновенного, так выделяющего его из всей череды библейских пророков? Иисус Христос утверждает не только личную свою божественность, но и общую для всех людей способность к обожествлению (теозису). Называя себя «сыном человеческим», он говорит, что каждый человек может достичь божественной высоты, свободы в Боге. Дух человеческий он ставит выше всех слепых авторитетов, вековых установлений, законов. Он напоминает людям о том, что законы творились ими, а не они законами, и призывает людей к свободе. Ни один пророк не дерзнул пренебречь обрядом, установленным Моисеем и поставить новое вдохновенное чувство истины выше вековых предписаний. Это сделал только Иисус. Важно, что человек перестает быть рабом созданий собственного разума. Установка на внутреннее чувство, на интуицию помогла впоследствии христианству преодолеть «букву» традиций разных народов, впитать в себя «дух» традиций не только еврейских, но и греческих, египетских, сирийских, предстать в качестве синтеза всей средиземноморской культуры.

В истории христианства, равно как и в его догматике, учение Христа неотделимо от его личности. Христианство тем и отличается от других религий, что в центре его стоит личность Богочеловека, а не просто данное им учение. Сами христианские философы отмечают, что сущность христианства «…в личности Христа, в космической роли этой таинственной Личности. Евангелие есть учение о Христе как Искупителе и Спасителе мира, а не учение Христа. По Евангелию, путь спасения – Сам Христос. Его божественная Личность, а не евангельская мораль, не христианские поучения. Если брать учение Христа и отвергать самого Христа, то в христианстве нельзя найти ничего абсолютно нового и оригинального. В Ветхом Завете, в Индии, у Сократа и стоиков были уже даны почти все элементы христианской морали. А моральное учение Канта некоторые даже находят более возвышенным, чем христианское. Все христианское учение было уже подготовлено греческой и восточной мудростью… Одно только абсолютно ново и оригинально в христианстве – сам Христос; Его только не было еще в мире и другого Христа никогда не будет».

Притягательность христианства – не в учении как таковом, а в соединении учения и личности, учения и примера. Именно здесь христианство одержало победу над языческим миром, в котором утонченность философских и моральных рассуждений сочеталась с практическим отрицанием общеобязательности нравственных норм и цинизмом. «Ведь не рассужденьиц недостает теперь, нет, книги полны стоическими рассужденьицами. Чего же недостает? Человека, который будет практически осуществлять рассуждения, который делом будет свидетельствовать в их пользу», – писал Эпиктет римский философ-стоик греческого происхождения, в своих знаменитых «Беседах», переданных его учеником Аррианом. О любви и высшем добре говорили еще со времен Сократа и Платона; этика Сенеки была в некоторых моментах столь близка к христианской, что это дало в последствии, повод Фридриху Энгельсу, назвать его «дядей христианства». Но языческий мир преклонился не перед теми, кто вдохновенно и возвышенно писал о любви; он сделал своим Богом того, кто во имя этой любви пошел на крест.

Но без уяснения тесной связи с иудаизмом всё же многое в христианстве будет выглядеть непонятным. Изначально христианство возникает как секта иудаизма. Оно ставит перед собой задачу очистить иудаизм от «вредных» наслоений, которые привнесли в него книжники и фарисеи, превратившие живое учение в систему косных и автоматических ритуальных действий. Для книжников и фарисеев буква закона была дороже его сути. Христианское учение развивается в полемике с иудаистскими книжниками и фарисеями, хотя поначалу не претендует на что-то принципиально новое. Вместе с тем в Евангелиях довольно четко обозначена линия противопоставления нового учения иудаизму. Эта линия уже отчетливо обозначена в знаменитой Нагорной проповеди Иисуса Христа. Проповедь необычна не только по своей сути, но и по форме. Иисус Христос противопоставляет свое понимание нравственной нормы, долга и счастья всему, что было до Него. Однако он не отменяет, не уничтожает старое, а как бы углубляет и развивает его. Именно чувствуя свою связь со всей многовековой традицией, верность ее духу, он мыслит себя самого как ее продолжателя, Творца, а не слепого раба, и выступает от имени всего лучшего, что охраняет традиция, от имени ее святыни, ее Бога. Верность этой святыне дает Ему внутреннее право отождествлять себя с ней. И он решительно противопоставляет себя букве закона. Через всю проповедь проходит, как рефрен: «Сказано в законе, а Я говорю вам…».

Основное направление в христианском переосмыслении иудаизма состоит в углублении содержательного нравственного начала религиозного учения, в утверждении ведущей роли принципа любви. «Вы слышали, что сказано: люби ближнего твоего и ненавидь врага твоего. А Я говорю вам: любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящих вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас.» (Мф. 5 : 44). Нагорная проповедь – это, по существу, словесная икона, не норма, а идеал. Начинается она с «заповедей блаженства». Познавшим блаженство оказывается вовсе не тот, кто достиг благ земных, а скорее совсем наоборот, тот, кто понял их незначительность, недостаточность и полюбил нечто большее.

Первая заповедь блаженства звучит весьма странно: «Блаженны нищие духом». Однако этот парадокс полон внутреннего смысла. Дело в том, что и духовной пищей можно пресытиться, остановиться на достигнутом, на раз и навсегда найденных идеях, ценностях. Поэт, даже истинный, но уверенный, что он лучший на свете, философ, ученый, считающий, что он все постиг, – духовно богаты. Но это и есть то богатство, которому Иисус предпочитает нищету, – то есть открытость миру, вечную жажду, ненасыщаемость духовной пищей. Евангельская нищета по существу, очень близка к сократовским словам: «Я знаю только то, что я ничего не знаю».

В Новозаветной проповеди довольно отчетливо прозвучали и социальные мотивы: идея равенства всех людей перед Богом, осуждение богатства, насилия, эксплуатации. Особенно явственно социальный мотив прослеживается в откровении Иоанна Богослова – Апокалипсисе. Все содержание этого произведения пронизано идеей возмездия, которое наступит в час Страшного суда. И этот суд, по мнению автора Апокалипсиса, состоится скоро, еще при жизни этого поколения. Но не следует на основании этих высказываний превращать Новый Завет в революционный манифест, а Иисуса Христа объявлять революционером, как это нередко делали некоторые леворадикальные богословы в прошлом и в настоящем. Христианство – это не социальное, а прежде всего нравственно-религиозное учение. Иисус Христос учил: отдайте кесарю кесарево, а Богу – Богово. Тем не менее, социальные мотивы раннехристианской проповеди оказывали и оказывают существенное влияние на общественно-политические движения во всем мире.

Итак, христианство родилось на базе иудаизма, но основной пафос Нового Завета отличен от того, что содержался в Ветхом Завете. Иегова – изначально родоплеменной бог иудеев. Только еврейский народ принадлежит к избранникам, только его спасением занят грозный еврейский бог. Христос же пришел на Землю ради спасения всех. И даже больше – ради несчастных и угнетенных. Христианский Бог – это Бог всех людей на планете. Идея спасения – спасения всех – важнейшая из идей христианства. Иудаизм по своей природе – первая последовательно монотеистическая религия. В ней противоречиво сочетались суровые традиции древних племен с жертвоприношениями, насилием, жестокостью, и черты нового в духовной и нравственной сферах, подготовившие почву для христианства. Иудаизм представлял собой религию одного народа, считавшего себя избранником на том основании, что бог через Моисея дал ему закон. Приняв этот закон, евреи вступили в особые отношения с Богом, заключили с ним договор, который обеспечивал им божественное покровительство в случае соблюдения всех его предписаний. Ростки нового в религии древних евреев заключались и в особых представлениях об истории – в Библии история трактуется как поступательное движение. Иудеи верили в пришествие мессии- спасителя, ниспосланного их богом для установления справедливости.

Христианство заимствовало из иудаизма несколько основных идей: во-первых, идею монотеизма, то есть признание одного бога, сотворившего мир и управляющего им, во-вторых, идею мессианизма, и, в-третьих, эсхатологию, то есть идею гибели существующего мира в результате божественного вмешательства. При этом необходимо отметить, что в христианстве все они существенно трансформировались: монотеизм был впоследствии ослаблен учением о божественной троице, мессианизм из узкоэтнического превратился в учение о спасении всех людей через искупительную жертву Иисуса Христа.

Во второй половине I века и в первой половине II века христианство представляло собой ряд общин, состоящих из рабов, вольноотпущенников, ремесленников. Во второй половине II века христианскими писателями уже отмечается наличие в составе общин благородных и состоятельных людей. Одним из важных элементов перехода христианства на принципиально новый уровень был его разрыв с иудаизмом в II веке. После этого процент евреев в христианских общинах стал неуклонно уменьшаться. В это же время происходит отказ христиан от ветхозаветных законов: соблюдения субботы, обрезания, строгих пищевых ограничений. Расширение христианства и вовлечение в христианские общины большого количества людей самого разного вероисповедания привело к тому, что христианство этого периода представляло собой не единую церковь, а огромное количество направлений, группировок, богословских школ. Положение усложнялось большим количеством ересей, количество которых к концу II века церковный историк конца IV века Филастрий определяет числом 156.

В основе догматики и богослужения Христианства стояла – Библия, или Священное писание. Опыт пророков иудейского народа, общавшихся с богом, и опыт людей, знавших Христа в Его земной жизни, составили Библию. Христианское учение включало в Библию иудейский Ветхий завет; исключительно христианской частью Библии является Новый завет (в него входят четыре Евангелия, повествующие об Иисусе Христе, «Деяния апостолов», послания апостолов и Апокалипсис). Общим признаком, объединяющим христианские вероисповедания, церкви, секты, является лишь вера в Христа, хотя и здесь между ними существуют разногласия.

Библия рассказывает о том, что в I веке н. э. в Палестине жил проповедник Иисус. Он призывал всех людей покаяться (т. е. устыдиться своих дурных поступков и намерений), отказаться от богатства, простить окружающим прегрешения, проявлять милосердие. В отличие от Ветхого Завета, где признавалось возмездие («око за око, зуб за зуб»), Иисус учил не противиться злу, любить врагов своих, молиться за обидчиков (ибо право судить принадлежит одному лишь Богу). Иисус утверждал, что скоро наступит на Земле Царство Божие – царство добра и справедливости, куда будут допущены только те, кто следует его учению. Ученики Иисуса почитали его как Мессию, посланника единого Бога Иеговы, помазанного им на царство. Христос по-гречески – помазанник, поэтому грекоязычные жители империи называли Иисуса – Христом, а его последователей – христианами.

Римские власти в Палестине враждебно относились к Иисусу, считая, что своим учением о Царстве Божьем он подрывает власть императора. Иисус был схвачен и распят. Ученики Иисуса рассказывали, что он воскрес после смерти и вознесся на небо, ибо был Сыном бога.

Первые христиане обращали свои призывы и к мужчинам, и к женщинам в равной степени; среди учеников Иисуса, согласно традиции, были женщины, сопровождавшие его из Галилеи в Иерусалим и присутствовавшие при его казни. И в дальнейшем женщины играли значительную роль в христианских общинах восточных провинций, причем, по-видимому, прежде всего женщины, потерявшие общественные и семейные связи. Христиане – и это проходит через всю раннехристианскую литературу – призывали к себе нищих, вдов, сирот, калек, блудниц, т.е. всех отверженных по нормам общинной морали древних обществ. Идея христианского милосердия означала помощь всем страдающим, независимо от причин страдания; милосердие было направлено на отдельную личность, и в этом отношении христианская благотворительность отличалась от коллективных раздач и общественных пиршеств древнего мира.

Милосердие – один из компонентов христианской нравственности. Согласно евангельской традиции, Иисус учил религии бескорыстия, самопожертвования, прощения. Первые христиане провозглашали нормативную нравственность, включавшую любовь к врагам, воздаяние добром не только за добро, но и за зло. Возмездие целиком передавалось Богу, который сам был воплощением добра и справедливости. Нормы эти были трудно осуществимы в реальной жизни (как это ясно показала вся дальнейшая история христианства), но они, с одной стороны, впитали в себя надежды и нравственные поиски, характерные для разных религиозных групп, а с другой – противостояли традиционным представлениям древности с делением на «своих» и «чужих», принципом возмездия на основе талиона и т. п., что привлекало всех, кого не устраивали подобные представления.

Между христианами были люди строгого обычая, которые считали невозможным входить в какое-либо общение с поклонниками богов. Они говорили, что надо избегать театра и игр, потому что это – дело дьявола, пышность идолослужения. Христианин не должен быть скульптором, потому что ему придется изображать богов, не должен держать школы, потому что придется объяснять мифы о богах. Ему нельзя быть солдатом, потому что знамена освящены нечестивыми обрядами и Иисус возвещал: «Не убивай!» Нельзя занимать какую-либо должность, потому что иначе пришлось бы совершать перед народом жертву, присягать перед статуей императора и исполнять все «нечистые» имперские ритуалы. Раннехристианские общины не знали догматики и культа позднейшего христианства. Общины не имели специальных мест для проведения богослужений, не знали таинств, икон. Единственное, что было общим для всех общин и группировок – это вера в добровольную искупительную жертву, принесенную раз и навсегда за грехи всех людей посредником между богом и человеком.

В христианской общине можно было заметить различие между особыми ревнителями веры, «совершенными» христианами, и множеством непосвященных. От «совершенных» христиан требовалось много стойкости, они не должны были впадать в тяжкий грех, поэтому их называли святыми и священниками. Они были окрещены, им были открыты главные тайны веры. Крещение считалось равным большому покаянию, душевному просветлению и давалось лишь после долгой подготовки. Большинство состояло из оглашенных, т.е. готовящихся к крещению. Если посвященных впадал в грех, его «отлучали» от общины.

Христианство учило, что все дурное в жизни – есть производное греха, глубочайшего разложения личности, которое случается, если эта личность отступает от божественного закона. Но будучи радостной вестью для каждого отдельного человека, учение Христа говорит о спасении и всего мира. Страдает не только человек, «вся тварь совокупно страдает и мучается» (Римлянам 7 : 29). Поэтому спасение не только в том, что спасается каждая отдельная человеческая душа, а в том, что спасается каждая тварь. Этот новый порядок вещей, новый род бытия и отношений в Евангелии носит название Царствия Божьего. Царствие Божье – идеальный, божественный мир, но человек может, если хочет, войти в него, употребив для этого личные усилия; еще при жизни он может соединиться в своей душе с объективным Царством Божьим, приняв его в себя, в то время как в других людях, во всем мире Царство еще не осуществилось.

Как и всякая новая религия христианство возникло не на пустом месте. Именно поэтому необходимо рассмотреть явления, которые оказали влияние на происхождение, развитие, становления христианской религии и, следовательно, основных ее идей. Оно впитало идеи и представления ряда других религий, в первую очередь иудаизма.

Вообще, можно указать на немаловажную преемственность, неизменно существующую между ранними формами религии – мифами, с их политеизмом, обрядностью и прочим, и самой религией, возникающей на их основе. По замечанию В. С. Нерсесянца эта преемственность имеет большое значение в области политико-правовых воззрений и прямо проявляется, например, в виде учений о божественном характере власти и порядка, о божественном праве и т.п.

Христианская апологетика утверждает, что в отличие от всех остальных религий мира христианство не создано людьми, а дано человечеству Богом в готовом и законченном виде. Однако история религиозных учений свидетельствует о том, что христианство не свободно от религиозных, философских, этических и иных влияний. Христианство усвоило и переосмыслило предшествующие идейные концепции иудаизма, митраизма, древних восточных религий, философские воззрения. Все это обогащало и цементировало новую религию, превращало ее в мощную культурно-интелектуальную силу, способную противопоставить себя всем национально-этническим культам и превратиться в массовое национальное движение. Усвоение первоначальным христианством предшествующего религиозно-культурного наследия отнюдь не превращало его в конгломерат разрозненных представлений, а способствовало принципиально новому учению получить всеобщее признание.

Кроме того, на возникновение и раннее развитие христианства также повлияли некоторые идеи философских школ – стоической, эпикурейской и не исключено что скептической, в комплексе ориентированные на создание блаженства личной жизни. Настроения этих философских течений, оказавших не малое влияние на формирование и развитие христианской идеологии, нашло яркое выражение в сочинениях Луция Аннея Сенеки. Сенека был стоиком – представителем философской школы, от которой многое позаимствовал живший несколькими десятилетиями ранее Цицерон. Тем более характерно различие в политических взглядах этих двух крупнейших представителей римской философской мысли. Цицерон выступал за активное участие в общественной жизни. Его волновали политические конфликты и столкновения в столице и на окраинах государства, он выдвигал определенную программу переустройства республики. Обширная переписка Цицерона наглядно свидетельствует, сколь бурно он реагировал на текущие политические события. До нас дошло большое количество сочинений Сенеки, в том числе и его письма. Хотя Сенека был воспитателем будущего императора Нерона и даже одно время стоял у кормила власти, он не проявлял ни малейшего желания участвовать в политической жизни. Он заявлял, что вести судебные процессы, участвовать в политических интригах и писать прошения – худшая участь для человека. Мудрец, хоть и обязан трудиться для родины, но должен стремиться лишь к самоусовершенствованию, размышлять о божественном и вести тихую, созерцательную жизнь. Даже в ранних произведениях Сенеки, в его «Утешениях», провозглашается бренность земной жизни и настойчиво проводится мысль о том, что смерть является величайшим благом. Он заявляет, что умершие праведники возносятся на небеса и ведут там блаженное существование. Основа человеческой мудрости в этом бренном мире, единственное средство жить счастливо – это покорность судьбе. Борьба против ее превратностей – дело, не достойное истинно мудрого человека. Только повиновение судьбе порождает невозмутимость духа, совесть, нравственные нормы, общечеловеческие ценности. Утверждение общечеловеческих ценностей зависит не от государственных требований, а всецело от общительности. Под общительностью Сенека понимает признание единства человеческой природы, взаимную любовь, всеобщее сострадание, заботу каждого человека о других, ему подобных, независимо от социального положения. Сенека в качестве нравственного императива признал «золотое правило морали», которое звучало следующим образом: «Обходись со стоящим ниже так, как ты хотел бы, чтобы с тобою обходились стоящие выше». Христианству были созвучны постулаты Сенеки о скоротечности и обманчивости чувственных удовольствий, необходимости заботы о других людях, самоограничении в пользовании материальными благами, недопущении разгула страстей, гибельных для общества и человека, скромности и умеренности в повседневной жизни. Также соответствовали христианскому «духу» и сформулированные Сенекой принципы индивидуальной этики. Личное спасение предполагает строгую оценку собственной жизни, самоусовершенствование, обретение божественного милосердия.

Существует устойчивое мнение, что христианство, как и любое другое крупное историческое явление, возникло, да и могло возникнуть только в определенной общественной среде; оно тысячами нитей было тесно связано с различными предшествовавшими и особенно современными ему философскими и религиозными системами. В странах Средиземноморья был распространен культ египетских богов Исиды и Осириса. По своему содержанию аналогичными культу Исиды и Осириса были сирийский культ Адониса и Астарты, малоазиатский – Кибелы и Аттиса, вавилонский – Таммуза и многие другие. Во всех этих культах большую роль играли страдания умирающего бога и его воскресение. Весьма популярным в то время был также иранский культ Митры. Митраизм стал распространяться на территории римской средиземноморской державы уже в I веке до н. э. Родственным митраизму был культ «Непобедимого солнца». Верховным божеством этого сирийского культа было также солнце. Аналогично митраизму и этот культ отличался воинственностью. При императоре Аврелиане Непобедимое Солнце было официально признано верховным божеством – покровителем Римской империи. Оба эти культа были опасными соперниками христианской церкви. Христианство победило сравнительно быстро благодаря тому, что многое позаимствовало у них. Для иллюстрации укажем на несколько совпадений в идеологии и культе христианства и митраизма. Так, дата Рождества установлена 25 декабря – день зимнего солнцестояния. Символ христианства – крест – означал в митраистской символике солнце с расходящимися во все стороны лучами. Символами Митры были лев, бык и орел. Эти же символы в христианской литературе обозначали евангелистов Марка, Луку и Иоанна. На наиболее ранних изображениях распятия встречаются те же изображения солнца и луны, что и у Митры. Митраизм, как и христианство, имел ритуал «крещения» в купели, в нем использовалась священная вода, признавалась тайная вечеря, празднование воскресенья. В религиозных представлениях и митраизма, и христианства большую роль играли вера в бессмертие души, загробную жизнь с раем и адом, воскресение и Страшный суд.

Вопрос о кумранской общине и её связи с христианством

христианство иудаизм кумранский религия

Новую страницу в истории возникновения христианского учения, открывают нам находки, на северо-западном побережье Мёртвого моря, обнаруженные совершенно случайно, Мухаммедом эд-Дибом пастушьим сыном из местного кочевого племени бедуинов. Юноша, искавший отбившуюся от стада козу, и не представлял, на что же именно он наткнулся, обследуя пещеры вади Мураббаата, в поисках пропавшего животного – лишь покрытые не понятными письменами свитки тонковыделанной козьей или овечье кожи, внутри наглухо запечатанных сосудов. Ни драгоценностей, ни пользы – как отмечает Иосиф Амусин в своём труде «Кумранская община», Мухаммед, хотел нарезать из этих свитков кожи, новых ремней для своих сандалий, но кожа оказалась слишком хрупкой, и свитки не сгодились даже для этого. Поэтому они были спущены бедуинами за бесценок на ближайшем рынке в Вифлееме. Благодаря чему, через торговцев предложивших свитки Еврейскому Университету в Иерусалиме, три из семи найденных свитков – Вторя книга Исайи, Гимны, Война сынов света с сынами тьмы – попали в руки профессора археологических наук Элиэзера Сукеника. Остальные свитки – первый свиток Исайи, комментарий на Хаваккука (Аввакума) и Устав общины – удалось приобрести митрополиту сирийской церкви Самуилу Афонасию но попытки дешифровать не понятные священнику письмена, не привели ни к какому успеху, и он вынужден был обратиться за помощью к Иерусалимскому Университету. Так оставшиеся рукописи попали в руки профессора Сукеника, который и определил древность этих свитков – приблизительно вторым веком до нашей эры, предположил принадлежность происхождения этих свитков к ессейскому учению, и занялся дешифровкой и переводом. Так было положено начало целой серии открытий, проливших неожиданный свет на религиозные движения, которые исторически предшествовали христианству.

За прошедшие с тех пор более полувека в этой области проделана огромная работа и систематические раскопки и исследования в данной области с участием археологов, историков и библеистов. Обследовано около двухсот пещер, и из одиннадцати извлечено более шестисот рукописей, целых и сохранившихся в виде фрагментов, что составляло огромную библиотеку. Произведены раскопки в развалинах укрепленных лагерей в районе Кумрана и Айн-Фешхи, где некогда жили создатели этой библиотеки. Состояла она из книг Ветхого Завета, комментариев к ним, апокрифов и различных документов, неизвестных ранее историкам. Исследование манускриптов вызвало оживленные дискуссии как среди специалистов, так и в широкой публике.

Уникальность находки заключалась в том, что до открытия кумранских рукописей среди учёных сложилось устоявшееся мнение, будто вблизи Мёртвого моря из-за солёной, жаркой влажности климата, не сохранилось ни одного письменного источника. Поэтому свитки, найденные в пещерах Вади-Кумрана, вызвали ажиотаж в научном мире, так как дальнейшее исследование этих рукописей указало на их принадлежность ко времени, которое в истории религии принято называть «межзаветным» – тем самым временем, исследование которого вызывало множество разногласий и противоречий, из-за серьёзного пробела в источниковой базе и как следствие, не возможности доподлинно установить, как и при каких обстоятельствах, ортодоксальное иудейское учение начало приобретать формы нового мировоззрения, впоследствии ставшего христианством. Кумранские рукописи стали тем недостающим звеном способным закрыть существовавший пробел в знаниях, и подарить миру новый взгляд на данную проблему. Ведь среди текстов Кумрана были найдены такие бесценные материалы как – полный текст книги пророка Исайи, апокрифическая Книга Бытия, отрывки комментариев Библии, текст от Мельхиседека… а так же множество уставов и гимнов, позволяющих понять и представить регламентированную жизнь Кумранской общины. До открытия Кумранских рукописей считалось, что перевод Библии на древнегреческий язык (Септуагинта) выполнялся с Масоретских текстов (древнееврейского варианта Библии), и все разногласия и не состыковки между двумя этими текстами списывались на ошибки и неточности перевода. Но в свете новонайденных манускриптов Библии выяснилось, что в древности существовало несколько вариантов её текста, которые хранились и переписывались в разных школах книжников, и таким образом Масоретские тексты и Септуагинта не происходят один от другого, а являются независимыми друг от друга трактованиями разных традиций.

Основной сложностью в исследованиях было отсутствие хронологических указаний, а большинство имен было зашифровано, поэтому датировка свитков является исключительно сложной проблемой. В силу чего, на первых порах в отношении Кумрана возникали скороспелые выводы, спорные догадки и ошибочные толкования. Исследование Кумранских манускриптов вызывало оживлённые дискуссии среди учёных и известных специалистов таких как Уильям Фоксвелл Олбрайт, Андре Дюпон-Соммер, Джон Аллегро, Амброджо Донини. Возникла целая отдельная область исторической науке – кумрановедение, занимающаяся исследованием, как самих найденных свитков, так и всего комплекса проблем связанных с ними. Но дальнейшее исследование не приводило к согласию даже таких компетентных экспертов. Как было бы заманчиво представить, что Кумранская община, живущая в отшельничестве по строго регламентированным законам и обычаям, и являлась той самой первой – христианской общиной, а её наставитель – Учитель Праведности и есть тот самый библейский Христос. Но было ли так на самом деле?

В настоящее время уже общепризнано, что манускрипты принадлежали людям, населявшим район Кумрана с середины II в. до н. э. до конца 60-х годов I в. н. э. Спорной остается лишь более точная датировка отдельных произведений. Для библейской науки особенно важно, что среди находок оказалось много рукописей Святого Писания. Прежде все древнееврейские его списки относились к Средним векам. Книги же Библии, обнаруженные в Кумране, были переписаны – самые ранние – во II в. до н. э. Таким образом, копии приблизились к оригиналам сразу почти на тысячу лет. Помимо этого, открытия помогли уточнить ряд темных мест в книгах Ветхого Завета, филологический анализ свитков подтвердил также связь Евангелия от Иоанна с ранней палестинской традицией, что отрицалось классической радикальной критикой. Но роль открытий в иудейской пустыне не ограничивается одной только сферой библеистики. Они действительно помогли проникнуть в мир идей и верований Палестины конца эпохи Второго Храма.

Кто же были обитатели Кумрана? В начале исследования, существовало множество версий о том, кем именно были кумраниты. Их пытались отождествить с первохристианами, с зелотами, с сикариями и даже с еретиками-эвеонитами… Но дальнейшими исследованиями доподлинно удалось установить принадлежность Кумранской общины к ессеям, одно из ветвей ветхозаветной религии в эпоху Второго Храма. Секта ессеев, берёт своё начало в религиозной группировке «хасидов» (что с древнееврейского переводится как «благочестивые»), возникшей как реакционное движение в связи с распространением языческих и эллинистических влияний в покорённой Иудее. Ессеи отличались замкнутым, полумонашеским образом жизни, отвергающим земные блага и роскошь. В отличие, от фарисеев и тем более саддукеев, которые активно участвовали в жизни современного им общества, ессеи всячески абстрагировались от него, предпочитая жить обособленно. Изначально ессеи селились в городах и поселениях среди прочих иудеев, и жили там под именем ассидеев. Но постепенно их учение всё больше приобретало резко-ортодоксальные черты. Всё больше ширилось и утверждалось убеждение, что лишь они, ессеи, были истинными сынами Израилевыми, народом некогда избранным Богом Авраама и его потомков, они, которые посвящали всю свою жизнь лишь Богу, и восславлению имени Его. Весь прочий народ Израилев, который по убеждению ессеев получил откровение от Бога, не по их собственной воле, а по предпочтению Бога, всё больше казался им безнадёжно погрязшим во тьме и скверне, и даже Иерусалимский Храм Единому Богу не признавался оплотом света и надежды. Они старались как можно меньше контактировать с кем-либо, не принадлежащим к их учению, всё чаще покидали прежние жилища, предпочитая замкнуто селиться немногочисленными мужскими коммунами вдали от каких-либо поселений. К середине второго века до рождества Христова, по-видимому, окончательно уверовав в приближение Конца Дней Земных, и в то, что Бог создаст общину своих избранников, которая будет спасена от Его праведного гнева, обрушенного на всё прочее человечество, находящееся под властью Велиара, духа небытия, отца лжи и разврата, которого в последствии станут отождествлять с Сатаной, ессеи на северо-западном побережье Мёртвого моря, вдали от каких либо людских поселений, основывают общину нового толка. И нарекают себя общиной «Нового Завета»… именно она и войдёт в историю под названием Кумранской.

Кумрановеды с самого начала обратили внимание на сходство между порядками в ранней Церкви и у ессеев. Казалось, что открытия подтвердили старую гипотезу, по которой христиане многим обязаны ессейству. Аналогий действительно много. В Кумране молились, обращаясь не к Иерусалиму, а на восток, как это делали христиане. Время молитвословий было разделено ессеями на три «часа», как установилось и в церковной практике. Трапезы напоминали первохристианские «агапы» – таинства в ознаменование братской любви. В ордене существовала должность «меваккер» (надзиратель), что соответствует в переводе слову «епископ». Общность имущества в Иерусалимской Церкви также наводила на мысль о сходстве с Кумраном. Ессеи подчинялись коллегии, состоявшей из двенадцати священников, подобно тому как во главе Церкви апостольских времен стояли Двенадцать. В кумранском лексиконе встречается много выражений, характерных и для новозаветных книг, например, «нищие духом», «сыны света» и им подобные. Эти параллели особенно заметны в посланиях апостола Павла и в Иоанновых писаниях. Символ веры ессейских пустынников имеет точки соприкосновения с раннехристианской литературой: с «Дидахе», посланием псевдо-Варнавы, «Пастырем Ермы». И, более всего, примечательно само название ордена, члены которого иногда именовали себя общиной «Нового Завета». Они утверждали, что на них исполняется пророчество Иеремии о Завете, который будет начертан в сердцах людей самим Богом.

Единственное хронологическое указание в кумранских текстах содержит так называемый «Дамасский документ». В нем сказано, что союз «избранников» возник через триста девяносто лет после разорения Иерусалима Навуходоносором, то есть около 190 г. до н. э. Хотя исторические познания книжников того времени были несовершенны, но приведенная дата косвенно подтверждается другими сообщениями. Именно в начале II в. в Иудее образовалась группировка «хасидов», т. е. «благочестивых». Она объединяла людей, боровшихся с язычеством и эллинистическими влияниями. «Хасиды», в своем ригоризме порой доходившие до абсурдных крайностей, дали начало двум направлениям: фарисеям («отделившимся») и ессеям. Даже само слово «ессеи» происходит, по-видимому, от арамейского варианта термина «хасиды». Далее «Дамасский документ» сообщает, что «избранники», которые считали себя истинными хранителями религиозного правоверия, оказались однажды на распутье. Они «двадцать лет, как слепые, нащупывали дорогу, блуждая во тьме, пока Бог не поставил им Учителя Праведности, чтобы направить их по пути Своего сердца и чтобы он известил последующие поколения о том, что [Он] сделал последующим поколениям отступников».

Имя этого вождя ессеев осталось неизвестным. В кумранских свитках он фигурирует только как Священник, Избранник, Взыскующий Закона, единственный Учитель, но чаще всего как Праведный Учитель, или Учитель Праведности. Титул своего наставника ессеи заимствовали, вероятно, из Книги пророка Иоиля, который предсказывал, что в конце времен Бог пошлет миру «море ха-цедек», учителя праведности. Если исходить из «Дамасского документа», начало деятельности Учителя совпало с эпохой гонений Антиоха IV Епифана (175- 164 г. до н. э.). Этот царь из династии Селевкидов пытался насильственно насаждать язычество в Иудее. Тогда многие ревнители веры бежали, спасаясь от преследований, в горы и пустыни, где «питались, подобно зверям, травами, чтобы не сделаться причастниками осквернения». Сам Учитель, возможно, удалился в Сирию, в окрестности Дамаска. Настроение у беглецов, несомненно, было апокалиптическим. Как видно из кумранских рукописей, главной своей целью Учитель считал возвещение скорого пришествия Избавителя. Он верил, что Бог «открыл ему все тайны словес рабов Своих – пророков», и искал в Библии признаки, указывающие на близость мессианской эры.

В «Гимнах», которые обычно приписывают Учителю, он и сам выступает в качестве пророка: «Я Учитель мудрости, я познал Тебя, Боже мой, Духом, который Ты вложил в меня, и я преданно повинуюсь дивному Совету Твоему, Духом святости Твоей Ты явил во мне ведение. И Ты сделал из меня как бы отца для сынов милости, Как бы питателя для людей предзнаменования». Хотя по форме «Гимны» представляют собой довольно слабое подражание псалмам, в них видна искренняя вера и молитвенный порыв. За строками «Гимнов» угадывается человек неподдельного благочестия.

От людей, вступавших в его общину («яхад»), требовалось доверие к пророческой харизме Учителя. Быть может, у некоторых его приверженцев возникала даже мысль: не он ли обещанный Богом Помазанник, как позднее думали и относительно Иоанна Крестителя. Но на прямой вопрос: «Ты ли Христос?» – Учитель Праведности, подобно Предтече, вероятно ответил бы: нет. Ни в одном из текстов он не назван Мессией, и никогда он сам не приписывал себе мессианского достоинства. Как и Иоанн, Учитель Праведности не творил чудес. Его миссия сводилась к толкованию Слова Божия и приготовлению людей к приходу Спасителя. Себя же он сознавал немощным и грешным человеком. Основная мысль «Гимнов» – ничтожество смертного перед лицом Господним: «А я – создание из праха. Что я такое? Глина, смешанная с водой. Для чего я сотворен? И в чем моя сила?.. Ты – Бог вечности, и все пути Твои утверждены во веки веков, и нет ничего вне Тебя!.. Ты призвал меня по милости Твоей и дал мне прощение ради полноты благодати Твоей и по безмерности милосердия Твоего».

Маккавейские книги обходят Учителя молчанием, и это понятно. Они прославляли повстанцев, которые в 165 году начали освобождение страны от языческой тирании. Учитель же, как и прочие хасиды, относился к Маккавеям сдержанно. Правда, в первые годы войны «благочестивые» встали под его знамена, но после очищения храма от языческой «мерзости» отказались участвовать в восстании. Когда же братья Маккавеи основали новую Хасмонейскую династию, хасиды заняли по отношению к ней явно враждебную позицию. По их мнению, Хасмоней, освободив народ от власти Селевкидов, сами затем уподобились язычникам-деспотам.

Ессейские богословы с негодованием говорят о моральном упадке новоявленных царей-первосвященников, обвиняя их в «насилии над страной», в «осквернении храма», в «ограблении имущества бедных» и во всевозможных пороках. По-видимому, для подобных упреков были реальные основания. Разумеется, при дворе не могли долго оставлять эти нападки безнаказанными. Между 150 и 140 годами на Учителя Праведности обрушился ряд репрессий. По приказу «нечестивого священника» (очевидно одного из Хасмонеев) он был «обличен» и предан суду. Тексты намекают на каких-то людей, не оказавших ему помощи. Вероятно, то были фарисеи – члены другой ветви хасидского движения. Учителя Праведности и его сторонников отправили в ссылку, но и там не оставили в покое. К нему подсылали убийц, а в День Очищения дом общины подвергся нападению «нечестивого священника», который «пришел поглотить их, чтобы помешать им в день субботы покоя их». Кажется невероятным, чтобы царь-первоиерарх в такой мере пренебрег Законом, что стал в самый Судный День преследовать сектантов. Но кумранские книги и апокрифы разрешают эту загадку: оказывается, ессеи настолько обособились ото всех, что жили по собственному календарю. Следовательно, их праздник для прочих иудеев не был священным днем.

Не меньше, чем от властей, пришлось претерпеть Учителю Праведности и от собственных единоверцев. Среди них появился некий «человек лжи», который произвел раскол в общине. Он домогался главенства, и часть ессеев примкнула к нему. В «Гимнах» мы читаем: «Люди моего согласия возмутились против меня. И растоптали тайну, которую Ты открыл мне, они оклеветали меня перед сынами нечестия». Однако полоса невзгод кончилась для Учителя Праведности и его сторонников благополучно. Об этом прежде всего свидетельствуют слова Гимнов: «Ты утвердил стопы мои в доме нечестия, и я стал западней для грешников… И они были рассеяны, так что и остаток не сохранился. Люди, которые воевали против меня и искали раздора со мной, они стали как дым, гонимый ветром». По-видимому, здесь идет речь о судьбе двух Хасмонейских царей – Ионафана и Симона, погибших насильственной смертью.

Учитель Праведности пережил своих врагов, и вскоре ему представилась возможность основать центр для «общины Нового Завета». Вместе со своими людьми он удалился в Кумран, к безлюдным берегам Мертвого моря. Там ессеи решили ждать явления Мессии и всеобщего Суда.

Первые следы их поселения в Кумране археологи датируют 140-130 гг. до н. э.

Итак, события, связанные с началом ессейского ордена, отстоят почти на два века от евангельских и мало их напоминают. Но контраст становится еще более очевидным, если обратиться к принципам, на которых Учитель Праведности строил свою общину.

О ее жизни в пустыне известно из «Устава», найденного в первой пещере Кумрана. В основу этого документа положена Книга Второзакония, которая предписывала ежегодно совершать обряд возобновления Завета. Из нее же руководители ессеев заимствовали присягу верности Закону. И вообще весь дух общины был проникнут чисто законническим пониманием праведности. Праведник – это тот, кто буквально и неукоснительно выполняет все ветхозаветные ритуалы и правила «яхада». В этом смысле и сам Наставник именовался Учителем Праведности (а не «справедливости», как ошибочно переводили этот титул прежде).

В своем желании отгородиться от «царства греха» Учитель Праведности пошел гораздо дальше Второзакония. Если оно призывало не общаться с идолопоклонниками, то «Устав» требует порвать со всеми «сынами тьмы», то есть с любыми людьми, не принадлежащими к ессеям. С ними запрещалось поддерживать какие бы то ни было отношения, даже деловые. «Устав» гласит, что члены конгрегации должны «любить всех сынов света, каждого сообразно его жребию в Совете Божием, и ненавидеть всех сынов тьмы, каждого по его прегрешениям». Между истинным «народом Божиим», то есть ессеями, и царством дьявола-Велиара устанавливалась «вечная вражда».

Готовясь к приближению царства Божия, кумраниты культивировали чистоту – нравственную, телесную и ритуальную. О ней должна была напоминать и белая одежда «избранников», и постоянные омовения. Однако отвращение к порокам общества выродилось у членов «яхада» в крайнюю нетерпимость и отталкивающую сектантскую гордыню.

Человек из «мира», раскаявшийся в грехах, мог, конечно, вступить в орден, но на пути неофита ставилось множество препятствий. Его подвергали тщательной проверке и испытаниям, а до этого он не имел права даже входить в лагерь. Допускали в «яхад» сначала только мужчин. Брак отвергался ввиду близости последних времен. Слепые, хромые и вообще лица, имевшие телесные недостатки, не признавались полноправными членами секты. О евангельском милосердии и сострадании здесь не могло быть и речи.

Построена была община по военному образцу. Люди отдавали ей все: свои знания, свой труд и свое имущество. Верховная власть принадлежала потомственным священникам. «Лишь сыны Аарона, – говорится в «Уставе», – управляют судом и имуществом, и по их приказу исходит жребий для всякого правила людей общины». Кумраниты недаром называли себя «сынами Садока» по имени основателя старой первосвященнической династии. Во всем соблюдалась иерархическая субординация: на торжественные собрания священники шли впереди, за ними – левиты, а потом уже – «Израиль», то есть рядовые братья.

Поскольку сношения с внешним миром были прерваны, у ессеев возникла нужда обеспечивать себя всем необходимым. Собственность была отменена, трудились сообща; инвентарь, жилища и даже одежда были общими. Рабов, естественно, никто не имел, и на первых порах рабство в принципе отвергалось.

День колонии начинался с молитвы, после которой все расходились на работы. Режим «яхада» был весьма похож на монастырский; заведенный порядок соблюдали неукоснительно. Нарушение его считалось большим грехом. В «Уставе» разработана целая система взысканий: от недельного покаяния до полного изгнания из общины. Наказывали не только за оскорбление «старейшин» и клевету, но и за мелкие проступки: «глупый смех», плевки, несвоевременное вмешательство в беседу.

Даже этих немногих примеров достаточно, чтобы увидеть разницу между апостолами Христовыми и кумранской попыткой создать оплот «праведности». Критикуя фарисеев, Учитель Праведности сам был недалек от их приверженности к мелочным предписаниям. Хотя он считал себя авторитетным толкователем пророков, но в конце концов отошел от них. Ради своего представления о благочестии он пожертвовал духовной свободой и широтой пророческих трактований.

Следует признать, что сплоченность ессеев поддерживалась не только внешним распорядком. Беседы, молитвы и богословские диспуты крепили духовное единство этих людей. Особую роль играли и трапезы, при которых (как это было и в сакральных корпорациях античности) застолье превращали в своеобразный обряд. Одетые в белые одежды, в глубоком молчании входили все в чистый зал. Рассаживались неторопливо, по чинам; главе братства принадлежало специальное возвышение. Он первым читал молитву над кубком виноградного сока, который у ессеев заменял вино. Столь же серьезно относились вожди «яхада» к совместному чтению и толкованию Слова Божия. Были выделены и комментаторы-профессионалы, освобожденные от физического труда. Треть ночей они проводили в изучении Библии.

Ессеи справедливо считали, что в Писании заключен более глубокий смысл, чем это видно при поверхностном чтении. Следуя пророку Даниилу, они стремились найти в священном тексте указания, относящиеся к их времени и к будущему. Однако их подход к Библии был скован рамками законнического формализма. Они придавали преувеличенное значение всем правилам о чистом и нечистом, об осквернении и субботе. Субботу они хранили точно так же, как фарисеи. В этот день запрещалось готовить пищу и ходить на расстояние больше ста локтей, выносить вещи из дома и мести пол, вытаскивать скотину и даже человека, упавших в яму. В субботу нельзя было не только работать, но и говорить о работе. В этом аспекте особенно ясно видно отличие ессейства от Евангелия.

Если «сыны света» и слышали позднее проповедь Христа, то, несомненно, она вызывала у них протест еще больший, чем у фарисеев. Ведь Тот, Кто говорил: «Суббота для человека, а не человек для субботы», Кто ставил самарянина в пример священнику и левиту, Кто входил в дома мытарей и грешников, должен был казаться в глазах ессеев величайшим нарушителем Закона.

Ежегодно люди Кумрана собирались для общего покаяния и подтверждения верности Завету. В эти дни специальный «наставник» читал им вслух изложение доктрины секты. Оно включено в «Устав», и в нем легко узнать тот круг идей, которым жили авторы апокалиптических книг Еноха, Юбилеев, Сивиллиных книг.

Ветхозаветные апокрифы, написанные в последние два века до н. э., – книги преимущественно эсхатологического содержания. Большинство из них полно предчувствий приближения новой эры. Одна из характерных особенностей этой литературы – косвенное влияние на нее персидских воззрений.

Основу иранской религии составлял дуализм – доктрина о двух извечных началах, борющихся между собой. В учении Заратустры, иранского реформатора VII в. до н. э., этими двумя началами являются верховный Бог Агурамазда и его противник Анграмайнью. В ессейском «символе веры» ощутимо воздействие этой концепции. Начинается он следующим образом: «От Бога всезнающего все сущее и бывшее… Он сотворил человека для владычества над миром и положил ему два духа, чтобы руководиться ими до назначенного Им срока. Это духи Правды и Кривды. В чертоге света – родословие Правды, а из источников тьмы – родословие Кривды». Ясно, что кумраниты оставались верными монотеизму и отрицали извечность зла; дуализм же в их писаниях служил для более строгого противопоставления праведности и нечестия. Если слуги Кривды – это насильники, угнетатели и нарушители Закона, то дух Правды являет себя в благочестии, кротости и праведности.

В «Гимнах» Учитель Праведности еще выражал надежду, общую пророкам и апокалиптикам, на «обращение всех народов» к Божией Правде. Но постепенно эту надежду вытеснил иной взгляд. В одном из текстов задается вопрос: «Не все ли народы ненавидят Кривду?» Но тут же автор констатирует, что это не может отвратить людей от зла, к которому они роковым образом тяготеют. Среди ессеев укрепилось убеждение, что путь каждого человека обозначен «еще прежде, чем он был создан»; и понималось это не в плане божественного предвидения, а как неотвратимый жребий. Не случайно Иосиф Флавий приписывал ессеям фатализм. По их мнению, «слуги Кривды» таковыми навек и останутся, спасены же будут одни «избранники», которые с радостью должны ожидать расправы над «сынами тьмы».

Если довести этот взгляд до логического конца, то окажется, что кумраниты представляли себе мессианскую эру в виде искоренения всего человеческого рода, кроме горстки своих единомышленников. В рамках их мрачного догмата о «двух станах» не было места призыву: «Молитесь за гонящих вас…»

Ессеи перестали заботиться об обращении других в свою веру, сочтя это безнадежным. Их задачей стала подготовка к активному участию в последней битве с беззаконниками. Один из кумранских трактатов целиком посвящен этой «войне сынов света». Он полон рационалистических деталей, содержит описание родов войск и оружия, боевых порядков и маневров. В сражение вступят «избранники», окруженные сонмами ангелов, и будут биться, пока «всех сынов тьмы не постигнет гибель».

«Идите и научите все народы», – такова заповедь Христова; девизом же кумранитов можно считать «истребление всех народов», ибо они думали, что никто, кроме них, не должен быть спасен или пощажен. После этого едва ли можно говорить о генетической связи ессейских и христианских идей.

Учитель Праведности умер, вероятно, между 120 и 110 годами до н. э. Некоторые историки (в частности, Дж. Аллегро) стремились доказать, что он кончил жизнь мучеником и что сектанты ждали его вторичного явления в качестве Мессии. Основанием для этой гипотезы служат лишь две и притом не очень ясные фразы. В первой говорится о «людях света», которые не помогли Учителю Праведности, когда он был «обличаем». Слово «обличаем» переводят как «наказан» или даже «казнен». Между тем «тохахат» на иврите чаще всего означает «порицание», «выговор», «обличение», что вполне гармонирует с контекстом гимна. Учителя гнали, предали суду, о его заключении в темницу упоминается в «Гимнах». Также и кумранский комментарий на тридцать седьмой псалом, говоря о процессе над Учителем праведности, нигде не ссылается на его гибель от руки палача.

Во втором тексте выражается надежда, что Учитель «восстанет в конце дней». Но здесь вероятнее всего речь шла об общем воскресении, которого кумраниты, как и фарисеи, ожидали в будущем. Усматривать же в этих словах аналогию с пасхальной тайной Иисуса Христа по меньшей мере неосновательно.

«Дамасский документ», написанный, видимо, в начале I в. до н. э. упоминает о смерти Учителя Праведности в тоне вполне эпическом, без малейших намеков на мученичество. При этом сказано, что время заключенного с ним Завета продлится «до предстания Мессии Аарона и Израиля». Следовательно, сам Учитель с Мессией не отождествляется.

Многие кумраниты верили в явление двух Мессий: из царского рода и из священнического, причем последний считался главенствующим. Иные же ждали Помазанника, который соединит в себе оба служения. Этого носителя полноты мессианской власти называли Мелхиседеком. Впоследствии его образ был использован в Послании к евреям как символ Христа – Царя и Первосвященника.

Кончина Учителя Праведности не привела к угасанию секты, но она распалась на несколько течений. Безбрачие и общность имущества сохранились только в главных поселениях. В других местах, где обосновались ессеи, они стали владеть собственностью и рабами, обзавелись семьями. Эти перемены отражены в документе, получившем условное название «Устава двух колонок». В 80-х годах I в. до н. э. в общины влилось немало фарисеев, которые в то время возглавили восстание против Хасмонейского царя Александра Янная. Подавив мятеж, Яннай жестоко расправился с ними и сотни зачинщиков распял на крестах. Спасшиеся от царя эмигрировали, а часть – скрылась в пустыне. В ессейском толковании на пророка Наума сказано: «Простецы Эфраима (то есть из фарисеев) отделились от их собрания и, покинув вводящих в заблуждение, присоединились к Израилю». По-видимому, приток неофитов побудил ессеев, искавших уединения, переселиться в Египет. Так возникла община монахов-терапевтов, описанная Филоном Александрийским.

Секта осталась в стороне от гражданской войны против Янная, а с правительством Ирода Великого (37 – 4 гг.) установила полное согласие. В 31 году до н. э. землетрясение разрушило кумранскую крепость. Насельники ее вынуждены были покинуть пустыню. Они разошлись по городам и селениям, хотя и там вели замкнутый образ жизни, чуждаясь всех, кто не разделял их взглядов.

В начале I века н. э. Кумран был заселен вновь, и ессеи жили в нем вплоть до войны с Римом (66 – 70 гг.), в которой приняли активное участие. Когда легионы Веспасиана пришли в Иудею, монастырь был уже пуст. Уходя, ессеи спрятали свою библиотеку в пещерах, где она и сохранилась до наших дней.

Дальнейшие следы секты теряются. Часть ее членов погибла во время войны, часть, по-видимому, влилась в христианскую Церковь.

Когда были опубликованы первые рукописи Мертвого моря, многие ученые и богословы обратили внимание на сходство между кумранитами и Иоанном Крестителем. И община, и Предтеча прилагали к себе пророчество о «гласе вопиющего в пустыне». Иоанн, как и ессеи, вел аскетический образ жизни, в частности, не употреблял вина. Из Кумрана и с берегов Иордана раздавалась весть о близости прихода Мессии.

Евангелие говорит, что Предтеча с детских лет «был в пустыне». Родители его, люди пожилые, скончались, вероятно, когда он еще не вышел из детского возраста. Известно между тем, что ессеи охотно усыновляли подростков. Поэтому возник законный вопрос: не обозначает ли «пустыня», где жил в юности Иоанн, ессейский монастырь?

Гипотеза эта принимается почти всеми кумрановедами, но если и согласиться с ней, то, несомненно, Иоанн, после того как услышал «глагол Божий», покинул своих наставников. Из бесплодной пустыни он ушел к зеленым берегам Иордана.

В отличие от ессеев, пророк обратился с проповедью ко всем людям; он бичевал национальное тщеславие, призывал к покаянию, символом которого сделал омовение (крещение). Другими словами, ессейская замкнутость и гордыня осуждены и отвергнуты Предтечей – «величайшим из рожденных женами».

Не исключено, что контакты с ессеями имел и апостол Иоанн. Сохранилось предание о его безбрачии, что редко встречалось среди иудеев. Как было уже упомянуто выше, Иоанновы писания по стилю близки к кумранским. Это проявилось в частом противопоставлении света и тьмы, духа Божия и духа заблуждения, в целом ряде характерных оборотов речи и т. д. Быть может, Иоанн, который вначале был учеником Крестителя, через него воспринял некоторые черты кумранской фразеологии. Уверенность в скором наступлении «Дня Господня», разделяемая ессеями и Предтечей, могла передаться будущему апостолу и привести его к Мессии из Назарета.

Гораздо труднее понять, откуда ессейский лексикон проник в послания апостола Павла, этого потомственного фарисея, ученика Гамалиила. Речь идет о таких выражениях, как «наследие святых», «тайны Божии», «Велиар», «ангел Сатаны» и тому подобных Учение апостола о первородном грехе также имеет точки соприкосновения с кумранским. Разгадка здесь может крыться в обстоятельствах крещения апостола Павла. Известно, что первыми его наставниками в Евангелии были христиане Дамаска, которые в прошлом скорее всего были ессеями.

Примечательно, что в Новом Завете упоминаются все иудейские секты того времени, кроме ессеев. Это часто истолковывают в том смысле, что огромное большинство кумранитов обратилось ко Христу. Быть может, это и имеет в виду святой Лука, когда говорит о «множестве священников», принявших апостольское благовестие. Как бы то ни было, очень вероятно, что в раннюю Церковь влилось немало людей из кумранского ордена и они оказали влияние на терминологию, обычаи и символику первохристиан.

Однако пропасть между Кумраном и Евангелием от этого не делается меньше. Обратившиеся к Господу «сыны света» должны были внутренне переродиться, отринуть мнимый «Новый Завет» и обрести подлинный, который действительно был предсказан пророками. Те же христиане из ессеев, которые не смогли порвать с законничеством, узостью и гордыней, обречены были создавать новые расколы и ереси, отделяясь от Церкви. Знаменательно, что доктрины первых отщепенцев христианства обнаруживают тесное родство с ессейскими.

Таким образом, открытия в пустыне у берегов Мертвого моря не только приоткрыли завесу над идеями и чаяниями евангельской эпохи, но и показали, насколько велика была сила и новизна Благой Вести, возвещенной миру Богочеловеком.

Альтернативные источники и проблема их достоверности

Из немногочисленных нехристианских источников, упоминающих о возникновении христианства, прежде всего следует обратить внимания на те источники, авторы которых были его современниками.

Начнем с Тацита, крупнейшего историка и писателя Древнего Рима, патриция и консула (ок. 55 – 120 гг. н.э.). Примерно в 116 году он опубликовал главное свое сочинение – «Анналы». В книге 15-й «Анналов» дано описание знаменитого пожара, вспыхнувшего в 64 году при Нероне и чуть не уничтожившего весь город. «Чтобы пресечь слухи, Нерон подставил виновных и подверг самым изощренным казням тех, кого чернь ненавидела за их постыдное поведение и называла христианами. Начало этому названию дал Христос, который был при императоре Тиберии приговорен к смерти прокуратором Понтием Пилатом; временно подавленное пагубное суеверие вспыхнуло снова не только в Иудее, где это зло родилось, но также и в столице, куда отовсюду стекается и находит множество приверженцев всякая гадость и пакость… Казнили их с позором – одевали в шкуры диких зверей и бросали на растерзание собакам, распинали на крестах и ночью поджигали вместо факелов… В итоге, хотя эти люди были виноваты и заслуживали строжайшего наказания, они вызывали сочувствие, ибо гибли не ради блага империи, а из-за жестокости одного человека».

О подлинности этого отрывка свидетельствует явно враждебное отношение к жертвам Нерона и их вере, презрительно названной «пагубным суеверием». Поскольку невозможно предположить, что это более поздняя вставка, авторство Тацита представляется неоспоримым. Правда, Зенон Косидовский в своей книге «Сказания евангелистов» отмечает, что Тацит, изображая прошлое, не слишком заботился о точности. Известно, что в I веке н.э. приверженцы Христа еще не назывались христианами, поэтому в 64 году н.э. в Риме не было «христиан», как их называет Тацит.

В «Деяниях апостолов» (11 : 26) говорится, что название – или прозвище – «христиане» придумали язычники – жители Антиохии, славившиеся своей насмешливостью. Греческое слово «христос» – это эквивалент еврейского слова «мессия», что значит «помазанный», «намазанный». Людям эллинистической эпохи этот эпитет в применении к приверженцам какого-то Христа казался смешным и нелепым. Таким образом, прозвище «христиане» значило: «те, кого натирают мазями». Со временем последователи Христа привыкли к этому глумливому прозвищу и сами начали его употреблять. Но до этого они себя называли «святыми», «братьями», «избранными», «сыновьями света», «учениками», «бедными» и чаще всего «назореями».

В начале II столетия, когда писались Тацитовы «Анналы», в Риме действительно было много последователей Иисуса, которых тогда уже называли христианами. И Тацит просто перенес современную ему обстановку на целых полвека назад. З. Косидовский предполагает, то свои сведения Тацит черпал у самих христиан. Исходя из всех этих соображений, можно заключить, что приведенный выше отрывок текста действительно принадлежит Тациту, но, навеянный рассказами христиан II века, он неточно воссоздает обстановку середины I века.

Другим римским писателем, упоминавшим в своих сочинениях о последователях Иисуса Христа, был Плиний Младший (52 – 114 гг. н.э.). Он занимал пост римского наместника и в одном из своих писем-очетов писал о последователях Иисуса Христа: «Эта вера распространяется повсюду, не только в городах и деревнях, но и во всей стране. Храмы пустеют, люди давно уже не совершают жертвоприношений… У них есть обычай в определенные дни собираться перед восходом солнца и молиться Христу, как богу».

Некоторые ученые подвергают сомнению подлинность этих строк, но большинство исследователей склонны считать запись подлинной.

Ещё один римский автор Светоний (ок. 70 – 160 г.) в своем сочинении «Жизнеописания двенадцати Цезарей» пишет следующее: «Он [император Клавдий] изгнал евреев из Рима за то, что они беспрестанно смутьянили, подстрекаемые каким-то Христом», и далее, в главе о Нероне: «Наказали пытками христиан, приверженцев нового и преступного суеверия». После тщательных исследований ученые пришли к единодушному выводу, что обе фразы являются подлинными и принадлежат самому Светонию, с той лишь оговоркой, что вторая, несомненно, заимствована у Тацита.

Вот, в сущности, все, что сказано о христианах в дошедших до нас текстах римских авторов. Из этих весьма лаконичных сообщений явствует, что в начале II века христианство имело в Риме довольно много приверженцев, но пользовалось не слишком доброй славой.

Еще одним свидетельством можно считать отрывок из «Иудейских древностей» Иосифа Флавия. В третьей главе 18-й книги речь идет о римском прокураторе Понтии Пилате и сказано следующее: «В это время жил Иисус, мудрый муж, если только его можно назвать человеком, ибо он был чудотворец, учитель людей, радостно воспринимавших возвещаемую им истину, и нашел много приверженцев среди иудеев и эллинов. Это был Христос. Хотя, по доносу знатных людей нашего народа, Пилат приказал распять его, его ученики, любившие его, остались ему верными. Ибо на третий день после своей смерти он опять явился к ним воскресший, как это, наряду с другими чудесными делами его, было предсказано пророками. От него ведут свое название христиане, секта которых с тех пор не прекращается».

Это свидетельство всегда очень высоко ценилось христианами. Ведь оно принадлежит не христианину, а иудею и фарисею, который родился в 37 году н. э. и жил в Иерусалиме и, следовательно, мог иметь вполне достоверные сведения об Иисусе. Свидетельство его заслуживало бы тем больше внимания, что, как иудей, он не имел никакого основания совершать подлог в пользу христиан.

Но именно это чрезмерное почтение к Христу со стороны набожного иудея уже в шестнадцатом столетии возбудило сомнение в подлинности указанного места. Теперь точно известно, что оно не принадлежит Иосифу Флавию. Оно вставлено было в третьем столетии каким-то христианским переписчиком, который, как считает К. Каутский, был шокирован тем обстоятельством, что Иосиф Флавий, подробно передающий всякие незначительные события из истории Палестины, ничего не сообщает о жизни Иисуса. «Набожный христианин вполне основательно чувствовал, что отсутствие такого упоминания говорит против существования или, по крайней мере, умаляет значение личности Спасителя».

Заключение

Христианская религия вобрала в себя многие несомненные ценности, выработанные античным обществом: некоторые, безусловно, позитивные, нормы морали, отдельные элементы развитых философских систем, высокую литературную традицию. Это было особенное порождение мистицизма: изверившиеся в возможностях реального переустройства общества, не видевшие ясной перспективы в будущем, широкие слои античного общества создали для себя иллюзию утешения в виде веры в пришествие божественного помазанника, мессии – Христа, который призван спасти людей, возродить их к новой жизни. По-своему, с точки зрения развития религиозного сознания, христианство было известным шагом вперед. На смену патриархальным верованиям и примитивным языческим обрядам пришла гораздо более утонченная форма религиозного сознания, делавшая упор не на внешней, обрядовой стороне, а на глубинной, духовной связи человека с богом.

Христианство сформировало новые смыслы природы и человеческого бытия. В основе этих смыслов лежало оправдание творчества и свободы человека, что не могло не сказаться на всей европейской истории. Конечно, вначале христианская свобода реализовалась главным образом духовно-нравственной сфере. Но затем она нашла себе практическое поле для своего воплощения, и стала выражаться в образовании природы и общества, в построении основ правового государства, уважающего права и свободы человека. Сама идея о неотъемлемых правах и свободах человека могла появиться только в христианской культуре.

Но, вместе с тем, христианство сформировало новые смыслы природы и человеческого бытия, которые стимулировали развитие нового искусства, стали основой естественнонаучного и гуманитарного познания. Мы не имели бы знакомого нам европейского искусства без характерного для христианства внимания к человеческой душе, ее самых сокровенных внутренних переживаний. «Исповедальность» европейского искусства есть качество, сформированное христианкой духовностью. Без этого обостренного внимания человека к своей личности не было бы знакомых нам гуманитарных наук. Сама идея о том, что существование мира и человека есть восходящий исторический процесс (а не просто чередование космических циклов) пришла к нам от христианства.

Список использованных источников и литературы

1. Амусин И.Д. Рукописи Мёртвого моря/ И.Д. Амусин. – М.: Наука 1960.

. Амусин И.Д. Кумранская община / И.Д. Амусин. – М.: Наука 1983.

. Библия. Новый Завет / Синодальное издание. – М.: 1990.

. Болотов В.В. Лекции по истории древней церкви / В.В. Болотов – Санкт-Петербург: Аксион Эстин, 2006.

. Кубланов М.М. Новый завет. Поиски и находки / М.М. Кубланов – М.: Наука, 1968.

. Кубланов М.М. Возникновение христианства. Эпоха. Идеи. Искания / М.М. Кубланов – М.: Наука, 1987.

. Ренан Э. Жизнь Иисуса / Э. Ренан. – М.: Наука, 1991.

. Ренан Э. Антихрист / Э. Ренан. – М.: Наука, 1991.