- Вид работы: Дипломная (ВКР)
- Предмет: Культурология
- Язык: Русский , Формат файла: MS Word 80,78 kb
Общественные нравы старого Китая: дружба и социокультурные связи
Министерство образования и науки Российской Федерации
Государственное образовательное учреждение
высшего профессионального образования
«Забайкальский государственный гуманитарно-педагогический
университет им. Н. Г. Чернышевского»
Факультет иностранных языков
Кафедра китайского языка
Общественные нравы старого Китая:
дружба и социокультурные связи
Выпускная квалификационная работа бакалавра
Направление 050300.62
Специальность Филологическое образование
Исполнитель:
Столярова Маргарита Игоревна
студентка 4 курса дневного
отделения
Научный руководитель:
кандидат философских наук
Варакина Маргарита Игоревна
Допущена к защите
«__»_________2010
Зав. Кафедрой Ленинцева В.А.
Чита, 2010г.
Оглавление
Введение
Глава 1. Китайская империя в XIX- начале XX века
.1 От распада феодализма к образованию Китайской Народной Республики
.2 Социальная структура полуфеодального полуколониального Китая
.3 Жизнь и нравы Китая XIX- первой половины XX века
Глава 2. Общественные нравы старого Китая
.1. Дружба как единственная форма отношений вне рамок семейно-клановых связей
.2 Понятие «связи» в социокультурном аспекте
.3 Отражение дружбы и социокультурных связей в литературе старого Китая
Заключение
Библиография
Введение
Актуальность. Общество, будучи неотъемлемой частью нашей жизни, оказывает огромное влияние на формирование личности. Как пишет В.В. Малявин в книге «Китай Управляемый»: «Общество считается беспристрастным и справедливым судьей человеческих поступков» [Китай управляемый, 20]. Мы зависимы от общественного мнения, ограничены в действиях общественными порядками, мы часто бываем порицаемы или восхваляемы обществом. Во все времена очень трудно было отстаивать свои принципы, взгляды, входить в спор с общественностью, одним словом быть собой, быть искренним и не прятаться за различными социальными масками. Это все происходит оттого, что мы боимся непонимания, критики, общественного суда. Этот факт очень ярко выражен в китайском обществе, об этом свидетельствуют множество характерных особенностей свойственных китайскому народу. Например, тот же Конфуций считал вершиной своего жизненного пути способность «следовать велениям сердца, не нарушая правил». Идти против общественных устоев, игнорируя мнение незнакомых нам людей, бороться за свою правоту или хотя бы проявлять свои эмоции, все это выглядит героически и смело. Однако, мы каждый день проживаем в этом обществе, общаемся не только с родными, друзьями, знакомыми, но и с чужими людьми, поэтому у каждого народа сложились какие-то свои особенные, отличные от других коммуникативные привычки, общественные нравы. В условиях общения представителей разных культур всегда имеют место недопонимание и конфликты. Поэтому, необходимо добиваться взаимопонимания между разными культурами, особенно людям, которым приходится часто сталкиваться с ситуациями общения на межкультурном уровне. На решение этих конфликтов должны быть направлены философские, психолингвистические, этнопсихологические исследования. Данная работа составляет малейшую часть всех исследований, которые могут быть направлены в это русло. Часто стереотипы и национальное понимание тех или иных реалий и концептов мешают успешному межкультурному взаимодействию, приводя партнеров к непониманию, а иногда к конфликтам. Данное исследование направленно на определение стереотипов связанных с дружбой и социокультурными связями в традиционном обществе Китая. В качестве временного периода был выбран Старый Китай, так как изменения в культурном обществе, происходившие в тот период, представляются весьма интересными. Материалом исследования являются рассказы автора Фэн Цзицай, опубликованные в книге «Чудаки». Книга снабжена образцами переводов Н.А. Спешнева.
Объектом исследования являются дружба и социокультурные связи старого Китая.
Предметом исследования выступает отражение понятий «дружба» и «связи» в художественной литературе как показатель общественного отношения к соответствующим явлениям социальной и культурной жизни Китая.
Целью исследования является определение стереотипов старого китайского общества связанных с дружбой и социокультурными связями посредством анализа литературных источников данного периода.
В соответствии с поставленной целью выделяются следующие задачи:
определение понятия «старый Китай», выявление исторических рамок и событий, характеризующих вышеуказанное понятие с временной и содержательной точки зрения;
изучить социальную структуру общества Китая периода XIX – начала XX века;
охарактеризовать жизнь и нравы старого Китая, и понятие «лицо» в китайской этике;
определить понятие «дружба» в старом Китае как форму доверительных отношений;
выявить содержание понятия «связи» в социокультурном аспекте;
проанализировать литературные источники, как показатель общественного отношения к таким явлениям социальной и культурной жизни Китая, как дружба и социокультурные связи.
Методологическое и теоретическое основание. В работе использовался общенаучный системный методологический подход при раскрытии понятий «дружба» и «связи» в социокультурном аспекте. Системный подход предполагает применение конкретного исторического анализа, параметров проявлений социокультурных связей старого Китая.
В работе задействован комплексный подход, использованы данные таких наук как социология, культурология, лингвистика, социолингвистика, социоантропология, что позволило рассмотреть освященную проблему в ее целостности.
В работе использовался метод сравнительного анализа, что связанно в частности с введением в научный оборот источника на китайском языке, хрестоматии по культуре Китая «中华文化通志».
В своей работе автор в значительной мере опирался на работы ведущих специалистов в области синологии, социологии, культурологии, филологии и истории таких как: Малявин В.В., Бичурин Н.Я., Васильев Л.С., Маслов А.А., Непомнин О.Е., Меньшиков В.Б., Софронов М.В., Сидихменов В.Я., Юйшина Е.А., Плотникова Л.И., Адамчик В.В., Крюков М.В. и др.
Научная новизна. В работе осуществлено исследование понятий «дружба» и «связи» в социокультурном аспекте, определено понятие «старый Китай», с использованием источников на китайском языке, определено место дружбы в системе отношений, признаваемых китайской моралью, проанализированы понятия «дружба» и «связи» в художественной литературе.
Научно-теоретическая значимость. Теоретическое значение предлагаемой работы определяется тем, что её материалы и результаты могут быть использованы при дальнейшем изучении социокультурных связей и дружбы старого Китая.
Научно-практическая значимость. Материалы и результаты работы расширяют область изучения социокультурной жизни старого Китая. Полученные в результате проведенного исследования выводы могут быть использованы в углублении научных знаний о социоестественных аспектах развития китайского общества.
Структура выпускной квалификационной работы. Работа состоит из введения, двух глав, заключения и библиографии.
Во введении мотивируется выбор темы, актуальность, объект и предмет исследования, формулируется основная цель и задачи работы, указываются методы исследования, теоретическая и методологическая основа, описывается структура работы.
В первой главе описывается исторический фон Китая XIX – начала XX века, социальная структура общества, и общественные нравы.
Во второй главе подробно исследуются дружба и социокультурные связи, а также с целью найти отражение этих отношений в литературе, проводится анализ художественных текстов в качестве практической части работы.
В заключении подводятся суммарные итоги теоретических и практических исследований.
Библиография состоит из двадцати семи источников.
Глава 1. Китайская империя в XIX– начале XX века
.1 От распада феодализма к образованию Китайской Народной Республики
В середине XIX века для Китая завершилась полуторатысячелетняя эпоха феодализма (IV-XIX вв.). Историю чистой традиционности завершили полоса опиумных войн (1840-1842, 1856-1860) и Крестьянская война тайпинов 1850-1864 гг. С образованием в 1949 году Китайской Народной Республики началась другая эпоха – движение к социализму. Между этими двумя рубежами китайской истории лежит полоса сложной трансформации, которая привела к возникновению переходного многоукладного общества и превращению Китая в полуколонию европейского, американского и японского империализма.
Европейцы, первыми представившие Китай Западу, считали империю равной, если не превосходящей их родные страны. Империя была самой обширной в мире, казалась европейцам и самой богатой. В следующем же столетии произошел крутой поворот. Внутренние мятежи и разрушительные внешние войны следовали одни за другими, нередко порождая друг друга. XIX век, ставший для Запада веком механики и подъема науки, для Китая явился периодом застоя, плохого управления, слабости и упадка. Империя, в XVIII веке вызывавшая восторг иезуитов, к концу XIX века считалась одряхлевшей и отсталой страной, обреченной на хищническое разграбление иностранными державами.
Подлинной причиной упадка империи стал интеллектуальный застой, вызванный господством правящего класса, опиравшегося на застывшую культурную традицию. Растущее недовольство, прогресс внешних врагов, отождествляемый с переменами и выбором другой идеологии, только подтверждали их уверенность в том, что конфуцианство является "для китайцев тем же, что вода для рыбы" – жизненной необходимостью. Любое волнение ассоциировалось с иным, враждебным учением.
История Китая в XIX веке для маньчжурской династии была периодом постоянного упадка и катастроф. В 1803 году не без труда удалось подавить восстание Белого Лотоса. А в 1839-1842 годах в Китае, вследствие контрабандного ввоза и сбыта английскими купцами опиума, началась англо-китайская война, вошедшая в историю под названием первая опиумная война. Китай потерпел сокрушительное поражение, вследствие чего англичане получили практически неограниченные права на ведение торговли на юго-востоке страны и большое денежное возмещение за торговые потери и военные расходы.
Спустя десять лет после первой опиумной войны последовало великое Тайпинское восстание, начавшееся на юге, но вскоре захватившее многие районы Китая и не дошедшее лишь сто миль до Пекина, едва не кончившееся свержением маньчжуров и воцарением китайской династии. В течение девяти лет лидер тайпинов, Хун Сю-цюань управлял из Нанкина половиной страны. Используя эту ситуацию, англичане в 1856 году объединяются с французами и начинают вторую опиумную войну. По ее итогам европейцы, включая и Россию, получают в Китае право на ведение почти бесконтрольной торговли, значительные денежные возмещения и территориальные уступки.
В 1864 году, в конце концов, было подавлено восстание тайпинов. В течение последующих 50 лет Китаю суждено было влачить существование под властью бездарного двора с императрицей Цыси и евнухами во главе. В результате в 1885 году Франция отторгла от Китая в свою пользу Индокитай, в 1886 году Англия захватывает Бирму, а в 1870-х годах начинается военное противостояние с Японией. Его первым ощутимым результатом стали потеря Китаем в 1895 году острова Формоза и выплата значительной контрибуции. В итоге, до конца XIX века Китай вынужден был уступить европейцам "в аренду" почти все морские порты, японцы получают в стране крупные концессии, а США ставит вопрос о введении в Китае для всех иностранных держав режима "открытых дверей".
Однако большинство китайцев не хотели мириться с произволом иностранцев. Поэтому в самом конце XIX века в Китае вспыхивает очередное народное восстание, вошедшее в историю как "восстание ихэтуаней", или "боксеров", поскольку его организатором было тайное общество "И хэ туань" ("Кулак во имя мира и справедливости"). Это выступление быстро приобрело антииностранную направленность. В ответ в 1900 году Англия, Италия, Австрия, Франция, Германия, Япония, США и Россия начинают интервенцию в Китай. Восставшие были разбиты, а на Китай снова была наложена огромная контрибуция. Кроме того, теперь китайцы обязаны были содержать на своей территории значительные иноземные военные контингенты.
К 1910 году, через два года после смерти Цыси, революционная активность достигла невиданного размаха, а трон занимал совсем еще ребёнок Пу И. 29 декабря 1911 года Сунь Ятсен был избран временным президентом провозглашенной Китайской Республики. В феврале 1912 г. последний император Маньчжурской династии отрекся от престола, и Китай стал республикой, но уже в апреле революционный лидер Сунь Ятсен был вынужден передать президентские полномочия военному диктатору Юань Шикаю. Вышедшая из подполья революционная организация Сунь Ятсена стала Национальной партией (Гоминьдан), но сил для борьбы с Юань Шикаем у националистов не было, и тот правил как диктатор до самой смерти в 1916 году. Сунь Ятсен попытался было создать правительство на юге страны в Кантоне (Гуанчжоу), но к тому времени почти весь Китай находился под контролем местных военачальников. Преследуя националистические и политические цели, Сунь Ятсен не был чужд идеям социально-экономических преобразований. В 1921 г. группа активистов, в которую входил и скромный помощник библиотекаря Мао Цзэдун, основала в Шанхае Коммунистическую Партию Китая (КПК). Поначалу враждовавшие между собой националисты и коммунисты заключили союз в 1923 г., когда Сунь Ятсен осознал, что только СССР готов помочь Гоминьдану в деле государственного строительства.
Тем временем в горных районах на пограничье провинций Хунань и Цзянси коммунисты готовились к ответному удару. Придя к убеждению, что движущей силой китайской революции должны стать крестьянские массы, Мао Цзэдун вместе с соратниками создал здесь коммунистическое государство и новую «Красную армию». В глазах крестьян погрязшие в коррупции националисты безнадежно проигрывали честной администрации и земельным реформам коммунистов. Стремясь «подавить бандитов», Чан Кайши провел против них несколько карательных операций. В 1930-34 гг., несмотря на эффективную партизанскую тактику коммунистов, в этом районе погибло около миллиона человек, а в ходе пятой кампании правительственные войска замкнули кольцо окружения вокруг базы коммунистов в Цзянси. В октябре 1934 г. Красная армия прорвала кольцо и с боями двинулась на северо-запад. Так начался Северо-Западный поход через горы и реки длиной 9600 км, в котором Красная армия с изнурительными боями пробивалась в особый район Яньань. Главный стратег легендарного Великого похода Мао Цзэдун стал неоспоримым, лидером КПК, а Чжоу Эньлай – его правой рукой. Захватив Маньчжурию и вторгшись в ряде мест на китайскую территорию, японцы спровоцировали в 1937 г. вооруженный инцидент, переросший в полномасштабную, хоть и необъявленную войну. К концу 1937 г. японцы взяли Пекин и Нанкин, подвергли жестоким бомбардировкам многие города и совершали чудовищные зверства против мирного населения. На борьбу с оккупантами поднялась вся страна, и Чан Кайши пошел на примирение с коммунистами, чтобы единым фронтом бороться с агрессором. Под натиском вооруженной до зубов японской армии китайским войскам приходилось отступать, и оккупанты заняли все восточное побережье, хотя так и не смогли захватить глубинные районы. Однако в 1941 г. нападение японцев на Перл-Харбор в корне изменило ситуацию, и Китай стал одним из участников II мировой войны.
В конце войны в руках у Чан Кайши, казалось, были все козыри – многочисленная и хорошо оснащенная армия, контроль над городами и щедрая финансовая помощь США. Однако в разгоревшейся гражданской войне мощная народная поддержка, высокий боевой дух и тактическое превосходство быстро принесли успех коммунистам.
В 1949 году Чан Кайши ушел в отставку с поста президента, и его место занял вице-президент Ли Цзунжэнь. Как исполняющий обязанности президента Ли начал переговоры с коммунистами. По мере продвижения коммунистов националисты переносили свою столицу из Нанкина в Кантон, затем в Чунцин и, наконец, в Тайбэй на остров Тайван.
«Тем временем, с 21 по 30 сентября 1949 года в Пекине проходила 1-я сессия Народного политического консультативного совета Китая, в которой участвовали председатели различных партий, народных организаций и слоев населения, а также беспартийные демократические деятели. Сессия приняла «Общую программу», сыгравшую роль временной Конституции, провела выборы Центрального народного правительственного совета, председателем которого был избран Мао Цзэдун. Чжоу Эньлай был назначен премьером Административного совета КНР и министром иностранных дел. 1 октября председатель Мао Цзэдун официально провозгласил образование Китайской Народной Республики»[2, 685].
Таковой является история Китая в XIX – первой половине XX века. Эта столетняя полоса (1840-1949), чаще всего именуемая периодом полуфеодального, полуколониального Китая, явилась переломной, которая отделила эпоху средневекового традиционного общества от периода социалистических преобразований и начала социалистического строительства на современной основе. В истории и культуре Китая этот период также называется «Старым Китаем». Данный термин впервые предложил Владимир Вячеславович Малявин.
1.2 Социальная структура полуфеодального полуколониального Китая
В отличии от Европы в Китае существовал весьма интересный и сложный по структуре вид феодализма. Сформировалась некая арендно-бюрократическая форма феодализма. «В её основу были положены два ведущих начала: разного рода землевладельцы эксплуатировали крестьян как держателей земли посредством системы аренды и эксплуатация крестьян-собственников через государство посредством взимания с них ренты-налога. Частно – арендная и фискально – бюрократическая система составляли две стороны традиционного экономического строя Китая». [18, 9]
В области экономики особую роль играло производственное превосходство земледелия над ремеслом и деревни над городом, что определяло механизм ценообразования. Перенаселение страны и более высокая производительность труда в зерновом хозяйстве, чем в ручной промышленности, формировали цены на рис и зерно, которые являлись доминантами всей остальной шкалы цен. Из деревни поступала основная масса сырья для городской промышленности, вследствие чего она также определяла шкалу цен на ремесленные изделия. Давление деревни делало инвестиции в ремесло в целом занятием третьестепенным, что отражало жалкую роль города.
Возвеличивание землевладельцев при полном пренебрежении к городу и городским сословиям ремесленников и торговцев; производственное превосходство сельского хозяйства над промышленностью; полная подчиненность города государству в административном, экономическом и других планах, все это поддерживало технико-экономическую отсталость страны и крайнюю слабость торгово-предпринимательских слоев. Купцы и мануфактуристы осуждались народом, причиной того были традиционная подозрительность и конфуцианское презрение к их деятельности. Торговцев держали за потенциальных жуликов, морально нечистоплотных людей, которые богатели нечестным путем. Враждебное отношение к торговле и предпринимательству сохранилось вплоть до конца XIX века, хотя надо сказать, что такое отношение несколько изменилось в лучшую сторону, когда в коммерческих делах начали принимать участие шеньши – 绅士(местные влиятельные помещики и отставные чиновники), что часто скрывалось от общества.
Прочно держалось пренебрежительное отношение и к естественным наукам. Занятие математикой являлось делом торгашей и ремесленников, т.е. не достойным истинного конфуцианца. Сословие шеньши и правящие круги поддерживали враждебное отношение к точным наукам, ограничивая сферу познания конфуцианской классикой. Технический застой, ненужность совершенствования орудий и полное господство ручного труда обусловливались избытком рабочей силы и давлением этого фактора на средства производства. Развитие научно-технической мысли в старом Китае тормозилось и иссушающим влиянием конфуцианской схоластики. Традиционная система экзаменов на звание шеньши, подготовка к которым требовала огромного напряжения, отнимала у тогдашней интеллигенции все время и силы, создавая для неё гигантскую нагрузку. Средневековая интеллигенция Китая всю сознательную жизнь была занята заучиванием наизусть или толкованием древних канонических текстов и комментариев к ним.
Особые демографические и природные факторы подкрепляли господство сельского хозяйства над промышленностью. Это отразилось на экономической доктрине, согласно которой земледелие считалось основой экономики. Приоритет зернового хозяйства и шелководства над другими отраслями производства поддерживался государством, в отличие от горного дела, городского ремесла и торговли, которые получили пренебрежительное отношение со стороны государства. Права земледельцев, как помещиков, так и крестьян в целом охранялись государством. Городское же предпринимательство в ремесле и торговле находилось в условиях меньших правовых гарантий. В Китае отсутствовало городское самоуправление, т.е. город не являлся самостоятельной административной единицей, он стоял на казенной земле и находился под властью уездного, окружного, областного или провинциального чиновничества.
Подобное сугубо средневековое отношение к различным сферам экономики имело свое продолжение в социальной структуре, где сохранялась сословная иерархия. Самым высшим сословием было «знаменное» сословие завоевателей-маньчжуров и их пособников, ниже находились собственно четыре китайских сословия (四民): «ученные» или шеньши (识), земледельцы (农), ремесленники (工) и торговцы (商). В самом низу сословной лестницы находился «подлый люд» (贱民). Шэньши как и «знаменные» являлись привилегированным слоем, стоявшим над остальными тремя сословиями, которые составляли простой народ (民, 百姓). Между этими четырьмя классовыми общностями находились разношерстные промежуточные слои. В их число входили торговцы, ремесленники, низовые служители госаппарата, средневековая интеллигенция, городской плебс и т.д. При всей размытости и нечеткости границ, разделявших перечисленные выше классовые общности и слои, между всеми ними существовали еще разного рода переходные разновидности – различные прослойки, страты и социальные группы средневекового типа. Высшие привилегированные сословия, в свою очередь, были иерархированы, т.е. делились на более мелкие внутрисословные группы и категории, каждая со своим статусом.
Итак, социум старого Китая также можно назвать иерархической лестницей. Иерархия это характерная черта для Китая в целом. Все социальные образования были упорядочены в рамках специфически китайской сословной системы, компоненты которой во многом отличались от сословий европейского феодализма.
1.3 Жизнь и нравы Китая в XIX- первой половины XX века
Нравы того или иного народа зарождаются от климатического и физического развития страны, улучшаются с воспитанием и развиваются от гражданских законов. Традиции во многом определяют многие черты психологии народов, общественного сознания, обычаев, ритуалов, особенностей быта и духовной культуры в целом. Различия в культуре, нравах, физическом облике и обычаях племен и народностей наблюдали еще древнегреческие мыслители. Например, Абдалиева Г.К. ссылается на Гиппократа, который писал в своих сочинениях: «Те, которые населяют страну высокую, ровную, обвеваемую ветрами и обильными водами, отличаются огромным внешним видом тела, похожи между собою, духом немужественным и кротким. Но те, которые занимают тощие и сухие места, лишенные воды и не имеют умеренных перемен времен года, естественно отличаются грубым и крепким видом тела и цветом скорее светлым, чем черным; по нравам и стремлениям духа они самолюбивы, горды и упорно держатся принятого мнения, где перемены в погоде весьма часты и многоразличные между собою, там ты можешь найти формы, и нравы, и натуры, во многом различные» [1, 467]. Нравы – это обычаи, имеющие нравственное значение. Нравы проистекают из норм, которыми люди руководствуются в отношениях между собой и с обществом. Нравы, традиции и обычаи китайского народа всегда кажутся иностранцу чем-то очень загадочным, интересным и необычным, что привлекает к себе внимание. Иногда между китайцем и его иностранным собеседником возникают недопонимания. Причинами этого являются различия в нравах, кардинально разные представления о тех или иных вещах. Чтобы добиться лучшего понимания личности китайца, нам следует знать привычки и нравы всего китайского народа.
Самая характерная черта всех китайцев, это чрезмерная вежливость, которая порой бывает раздражительной для иностранцев. Главная проблема китайской вежливости – кажущаяся неискренность. Американский миссионер Артур Смит пишет: «Истинную причину чего-либо едва ли можно ожидать узнать, и даже если причина названа, на это нельзя полагаться… Китайский преподаватель сделал замечание к содержанию, что никогда нельзя отклонять просьбу резким образом, но скорее, наоборот, в ней следовало бы формально уступить наполовину, однако без какого-либо намерения фактически ее выполнять. "Обнадеживай его на завтра и затем на послезавтра, – писал он. – Так успокоишь ты свое сердце». [23]
С того времени как о китайской вежливости написал Артур Смит, в 1894 году, прошло много времени, но формы поведения уже отработаны и заложены в генах, поэтому все также трудно добиться взаимопонимания между представителями разных культур.
«Да» по-китайски в определенных ситуациях может означать «нет». Нужно научиться понимать и слышать китайца. У самих китайцев не возникает с этим проблем, а вот иностранцам это доставляет немало хлопот. Следуя китайской морали общения, нельзя открыто отказывать своему оппоненту, так как он потеряет из-за этого свое лицо. В этом заключается сущность китайской вежливости, вежливость это уважение к другому лицу. Благовоспитанных китайцев с раннего детства учат тонкой чувствительности, для того чтобы уметь улавливать настроение и переживания других людей. Особенно это очень важно в профессиональной деятельности, так как намёк является неотъемлемой частью деликатного общения, особенно если речь идет о просьбе. Говоря о друзьях, которые находятся на равных правах, непонимание или игнорирование намёка может вылиться в обиду и неоправданные ожидания. Если же пропустить мимо ушей намёк начальника, или человека выше по статусу, это чревато увольнением или потерей лица. В любом случае китаец никогда не попросит о помощи или просьбе напрямую, он будет ходить вокруг до около, пока вы сами не догадаетесь, что он от вас хочет. Искусство намёка состоит в том, чтобы выдвинуть просьбу так, что собеседник должен был принять её к сведению. Намного более элегантно преподнести ее так, чтобы собеседник мог пропустить ее мимо ушей, не чувствуя угрызений совести, если он не собирался ее выполнять. Вот пример деликатной просьбы: «Дорогая фройлен, я приезжаю во Франкфурт 24 марта в шесть часов утра. Очень любезно с Вашей стороны, что Вы хотите встретить меня в аэропорту, но этого определенно делать не стоит. Пожалуйста, не затрудняйтесь. Уверен, что мне не составит никакого труда самому найти дорогу до Геттингена…» [23] Китайцы, которые прочтут эти строки, разберутся сразу. Все ясно: человек беспокоится, что его не встретят. Итак, письмо означает следующее: «Я, естественно, знаю, что это принесет Вам беспокойство, однако если Вы все же приедете, я буду очень благодарен. Так как Вы можете себе, конечно, представить, как трудно будет мне без знания языка одному найти дорогу до Геттингена…» Ставить себя на место другого человека, понимать, что он имеет в виду, и помогать, даже если он отказывается в помощи – это значит самому соблюдать вежливость.
Мы живем в обществе, и мы не может от него отделиться и быть не зависимым от общественного мнения и порядков. Так китайцы воспринимают свою социальную среду как часть собственной судьбы, которая служит беспристрастным судьей людских достоинств и недостатков. Китайцы верят, что общественное мнение, это есть моральное воздаяние поступков. «Личная честность и справедливость в отношениях с другими воспринимается ими скорее в прагматическом ключе – как действительный социальный капитал личности» [10, 19] Вера в справедливое возмездие уже в этом мире служит более эффективным регулятором поведения, чем идея загробного суда в западных религиях. Одно из многих, но самое известное проявление их веры в справедливость и осмысленность жизни является приверженность китайцев идее конкурсных экзаменов, как надежному инструменту отбора в государственную элиту.
Китайский народ часто сравнивают с горой песка, в которой отдельный человек ничего не значит, а все люди вместе имеют могущество и силу. Китайский человек намного больше, чем европеец зависим от общества. «Ядро китайской культуры, её жизненный нерв часто определяют как приверженность идее совместной и гармоничной жизни людей. Любой китаец на вопрос о том, что для китайца есть высшая ценность, не задумываясь, ответит: согласие, или гармония (和) между людьми». [10,17]. Для китайцев очень важно сохранение этой гармонии, они стараются избегать всевозможных конфликтов. «Хороший человек не спорит, а тот, кто спорит, – не хороший человек», – гласит изречение из даосского канона «Дао-Дэ цзин». В древности, вспыхнувший конфликт мог быть разрешен смертью обидчика, сейчас же проблема может быть решена посредством «искреннего» очень часто драматически разыгранного раскаяния. Поэтому немалая часть поведения китайцев до сих пор преследует цель подтвердить и сохранить «лицо» – как собственное, так и окружающих людей. Главное средство достижения этой цели – избегание любых конфликтов пусть даже ценой неискренности и лжи в общении с другими. Следствием этого является проблема отстаивания собственного мнения и собственных взглядов. Быть собой по-китайски означает жить в полном согласии со своей общественной средой, и в конфликте индивида с обществом всегда неправ отдельный человек. Общество считается беспристрастным и справедливым судьей человеческих поступков. В связи с этим одним из базовых понятий китайской этики – это «лицо».
«Лицо» – это сумма социальных претензий индивида, признаваемых обществом. «Лицо» может быть маленьким или большим в зависимости от социального статуса, и его можно потерять (丢脸 diūliǎn) помимо своей воли – достаточно, чтобы окружающие перестали делать жесты, часто совершенно формальные, удостоверяющие наличие «лица» у данного человека. Потерянное «лицо» нельзя восстановить собственными усилиями. [24].
Схожее с понятием «лицо» 脸 есть слово 面子, которое имеет значения: «верх», «лицо», «честь», «доброе имя». От сюда: «不讲面子» – «без всякого лицеприятия»; «给面子» – «сделать одолжение», «оказать любезность». Это слово представляет собой социальные представления о престиже человека, в то время как 脸 это доверие общества к моральным качествам человека. Потеря脸 приведет к потере доверия в социальной сети, а потеря面子 скорее всего приведет к потере авторитета. Таким образом, можно считать, что понятие «лицо» имеет два аспекта – 脸 и 面子.
«Идея «лица» характерна для всего Дальнего Востока (Китая, Японии, Кореи), однако первоначально она была присуща, прежде всего, господствующему классу в феодальном Китае» [15, 80] «Лицо» теряется или приобретается посредством действий и поступков. Быть публично уличенным или обвиненным в чем-то недостойном это означало потерять «лицо», т.е. потерять репутацию среди окружения и вышестоящих. Потерять «лицо» также возможно нарушив нормативные стереотипы поведения между родителями и детьми, старшими и младшими, мужем и женой, а также между друзьями. Признавая свою неправоту, каясь в содеянном, китаец также теряет свое «лицо». Можно кардинальным образом изменить свое отношение к тому или иному явлению, но нельзя прямо и откровенно признать, что прежнее отношение к нему было ошибочным. «Лицо» является постоянным фактором, регулирующим поведение китайцев в общении друг с другом.
В старом Китае, купцы, ремесленники и земледельцы уклонялись от праздного времяпрепровождения в кругу родственников и друзей, большую часть своего времени она тратили на свое дело, да и «…мало поводов, потому что в Китае нет ни праздников, ни пьянства» [5, 387]. Если два или три приятеля приходили к кому-то по делу, то хозяин редко принимал их у себя дома или в лавке, а приглашал в чайный или съестной трактир и там проводил время с ними.
Что касается женского пола, то считалось не приличным показываться чужим людям, даже навещая родственников и друзей, женщине стоило вначале постучаться у ворот дома и у того, кто вышел, спросить человека, которого бы она хотела увидеть. Если по какому-либо случаю нужно было угостить родственников и друзей в большом числе, то их приглашали в гостиницу, где изредка бывали и женщины, которые сидели в ложах за ширмами. В этом отношении к женскому полу, старый Китай напоминает Объединенные Арабские Эмираты, где не принято, чтобы женщины сидели вместе с мужчинами во время какого-либо празднества.
Нужно сказать, что на улицах в то время царил строгий порядок. В городе в девятом часу вечера все торговые и ремесленные заведения должны быть закрыты, а в шесть часов утра снова открыты. Ночью, только лекарю и повивальной бабке дозволялось проходить по улице. Таковым был полицейский закон, поддерживающий тишину и спокойствие в городах.
Поведение чиновников было еще более ограничено законами. «Исключая Пекина, во всех других городах каждый чиновник обязан жить в своем присутственном месте и не иметь никаких общежительных связей с подчиненными» [5, 388]. Между собой чиновники также редко общались, поскольку были ограничены во времени. Они были заняты делами по должности, строго следили за течением дел, к тому же легкость в потере и трудность в получении мест заставляло их быть постоянно осторожными, и следить за своим поведением, дабы не упасть в грязь лицом, тем самым не потерять его. Родственные и дружеские встречи между чиновниками также были очень редкими, так как два родственника в одной области, даже в одной губернии, служить не могли. Младший из них должен был перейти в другую область или в другую губернию.
Поэтому и разночинцы, и чиновники в Китае в отличие от европейцев, не знают о приятных встречах, на которых и друзья и знакомые обмениваются своими мыслями то в степенных, то в шутливых разговорах. В Китае также не было блестящих бальных вечеров, танцы заменялись придворной мимикой, к тому же считалось предосудительным женскому полу принимать участие в мужских собраниях. Скрывать женщин от мужчин было характерной чертой, как для разночинцев, так и для чиновников. Но у разночинцев этот запрет слегка смягчался для ближайших родственников и близких друзей, а в южном Китае даже и для посторонних людей.
Стоит отметить еще одно весьма интересное явление в жизни китайского народа, касающееся учтивых приемов. В Китае существуют формы свиданий для разных сословий, предписанные правительством и включенные в число законных постановлений, которые остаются неизменными на протяжении целой династии. При этом учтивые приемы при свидании совершались так свободно и непринужденно, что иностранцу, долго живущему в Китае, эти приемы вовсе были не приметны. Таковы формы относительно встречи, приема и проводов. Они были единообразны по существу, но изменялись в оттенках по отношению к достоинству и чину гостя и хозяина, по отношению к сословиям, по отношению к обстоятельствам свидания. Бичурин Н.Я. отмечает: церемониальные постановления касательно взаимного свидания заключаются в четырех статьях: а) в обрядах свидания между пекинскими и заграничными князьями; б) в обрядах представления к начальникам и старшим чиновникам; в) в обрядах принятия гостей; г) в обрядах представления учеников к учителю. [5, 363]. Церемониальное представление низших к высшим или церемониальное свидание между равными употреблялось только при первой встрече между новыми лицами, а далее все происходило по правилам, мало отличным от обыкновенного обращения.
Никита Яковлевич Бичурин очень подробно описывает вышеуказанные церемониалы в книге «Китай в гражданском и нравственном состоянии». Итак, представление подчиненных к начальникам, как в столице, так и в губерниях. В столице во всех присутственных местах подчиненный, являясь в первый раз к должности, приходит в парадном одеянии. Один их низших чиновников подводит его к зале и подает билет, в котором прописаны должность и имя. Представляющийся при входе в залу, подходит к старшему члену, сидящему за столом, и делает перед ним три поклона в пояс; старший член, став с места, отвечает ему тем же. После этого представляющийся уходит.
В губернии подчиненный, представляясь начальнику в первый раз, подает билет, потом является в присутственное место в парадном одеянии. Председатели и прокуроры, представляясь генерал-губернатору или губернатору, выходят из носилок за большими воротами, во внутренний двор входят через восточную дверь вторых ворот. Генерал-губернатор или губернатор встречает их на дворе у щита, то есть у ворот, и в залу идет впереди, председатель или прокурор следует за ним, а при входе в залу делает три поклона в пояс. Хозяин садится посередине, а председатель или прокурор садятся на восточной стороне боком к нему. При подаче чая делают поклон в пояс, а при прощании три поклона, хозяин отвечает тем же и провожает за церемониальные ворота. Председатель или прокурор делает три поклона в пояс и, подождав пока хозяин обратно войдет в ворота, делает еще раз три поклона, потом выходит за большие ворота и садится в носилки.
Церемониал для принятия гостей намного проще. При свидании столичных чиновников, разных по чину, как только гость подойдет к воротам, слуга говорит привратнику, а привратник докладывает хозяину, который в приличном одеянии встречает гостя в больших, то есть уличных воротах. После взаимного поклона в пояс входят во двор. Хозяин при каждых воротах уступает гостю пройти вперед, перед крыльцом просит его идти наверх, подойдя к двери, просит войти. При входе и гость, и хозяин делают двукратное поклонение к северу. После этого, хозяин ставит для гостя стул, лицом к западу. Гость, благодаря за учтивость, кланяется в пояс, хозяин отвечает тем же. Гость и хозяин садятся. Слуга подает чай. Гость, приняв чай, кланяется в пояс, хозяин тем же отвечает. Пьют чай и продолжают разговор. Перед расставанием гость и хозяин кланяются друг другу в пояс. При выходе с крыльца гость прощается, хозяин настоятельно желает проводить его и провожает за большие ворота, и когда гость сядет в носилки или на лошадь, то хозяин возвращается.
Церемониал представления учеников к учителю имеет отличие от всех церемониалов. Учащийся, являясь в первый раз в училище, обычно одет в ученическую форму и имеет при себе малый билет. Управитель вводит ученика в училищную залу через восточное крыльцо, ученик при входе, повернувшись лицом к северу, делает три поклона в пояс. Если ученик посещает учителя в доме, то пока докладывают о его приходе, дожидается в воротах и по приглашению учителя входит. Учитель встречает на крыльце, ученик, поднявшись на крыльцо, делает поклон в пояс и вслед за учителем идет в зал. При входе двукратно кланяется до земли, лицом к северу, учитель лицом к западу, отвечает ему поклоном в пояс. Ученик ставит стул для учителя. Учитель указывает ему место, и ученик лицом к северу делает ему поклон в пояс. Учитель садится лицом на северо-восток, а ученик лицом к западу. Если ученик проездом видится с учителем, то садятся оба лицом друг к другу, и при вопросах ученик кланяется в пояс. При подаче снова поклон в пояс. При выходе делает лицом на север три поклона в пояс. Учитель тем же отвечает и, провожая ученика, идет вперед, а ученик следует за ним. После того как ученик вышел за вторые ворота, ученик делает три поклона в пояс, и ожидает пока учитель обратно уйдет. Таким же образом учащиеся поступают при свидании с учителями и во всех других местах. Вообще, низшие перед высшими, младшие перед старшими обязаны поступать, как ученики поступают перед учителями.
Во всех этих церемониалах, везде фигурируют стороны света, это связано вот с чем. В Китае признается старшинство левой стороны перед правою. Китайцы почитают левую сторону старшею в отношении к востоку, который составляет главную сторону света и начало четырех годовых времен – весну. Таким образом, левая сторона всегда означает восточную, а восток – левую сторону, а правая сторона наоборот – западную.
С первого взгляда, церемониальные постановления выглядят очень запутанными и чрезмерно почтительными, положительная черта этих постановлений заключается в том, что они полностью уничтожают несносную гордость, которую богатые и сильные аристократы могут проявлять по отношению к низшим. В китайских церемониальных приемах помимо должной с обеих сторон учтивости, вовсе отсутствовало унижение.
Подводя итоги, следует сказать, что нравы и привычки народа складываются с ходом истории, с развитием социума. Исторические события в Китае периода XIX -начала XX веков, несомненно, внесли свою роль в формирование общественных устоев. Первая опиумная война, Тайпинское восстание, Вторая опиумная война, все эти события значительно ослабили Китай. Вследствие этого Китай терпит территориальные потери, предоставляет денежные выплаты и бесконтрольную торговлю. Все это подрывает статус Китая, народ переживает интеллектуальный упадок, что влечет за собой торможение в развитии науки и техники. Процветает пренебрежительное отношение к естественным наукам и математики, таким образом, сфера познания ограничивается только конфуцианской классикой. Система государственных экзаменов сказывается не лучшим образом на интеллигенции, подготовка к экзаменам занимает все время и силы, создавая для нее огромную нагрузку. Что касается экономики, то особую роль играло производственное превосходство земледелия над ремеслом и деревни над городом, из деревни поступала основная масса сырья для городской промышленности, таким образом, ремесло становилось занятием третьестепенным, что отражало жалкую роль города.
История и социальный фактор тесно связанны с процессом формирования национальных обычаев и нравов. Национальный характер, по мнению Гегеля, содержит в себе зародыш, из которого развивается история. «Этот характер, – пишет Гегель, – обнаруживается именно в том, каким образом народы выступают во всемирной истории и какое место они в ней занимают» [1, 469].
Глава 2. Общественные нравы старого Китая
.1 Дружба как единственная форма отношений вне рамок семейно-клановых связей
Когда почтительны без ритуала – суетливы,
Когда предусмотрительны без ритуала, то робки,
Когда смелы без ритуала, то мятежны,
Когда прямы без ритуала, то грубы.
Если благородный муж предан своим близким,
В народе процветает милосердие;
Если он не забывает старых друзей,
В народе не бывает воровства.
Конфуций, Лунь юй
Дружба это бескорыстные личные взаимоотношения между людьми, основанные на доверии, искренности, взаимных симпатиях <#”510308.files/image001.gif”>
Эти три группы различаются между собой по степени оказываемого им доверия: «своей семье доверяют абсолютно, друзьям и знакомым доверяют в той мере, в какой с ними находятся в отношениях взаимной зависимости и от них зависит собственное «лицо». В отношении же всех прочих не предполагается доброй воли» [10, 38]
Китайцы всегда делали акцент на способности человека жить совместно с другими людьми и находиться с ними во взаимовыгодном обмене, считая это самым естественным свойством человеческого сознания.
Сеть социокультурных связей состоит из людей, на которых можно рассчитывать и которым можно доверять, из тех, кто может «натягивать нити» и обеспечивать дополнительную помощь. В первую очередь это семья, затем обычно подключаются одноклассники и коллеги. «Связи» являются важным культурным и социальным элементом в китайском обществе.
2.3 Отражение дружбы и социокультурных связей в литературе старого Китая
В китайской культуре существует пять видов отношений: отношения между государем (начальником) и подчиненным; между отцом и сыном; между учителем и учеником; между мужем и женой и отношения между друзьями. Как уже было сказано, дружба это единственный тип отношений, который позволяет выйти за семейно – клановые рамки. Дружба, также является основной базой для налаживания связей в обществе. Существует мнение, что дружбы в том понимании, в котором она предстает в сознании и менталитете русского человека, в Китае не существует. Дружба на взаимовыгодных началах, пожалуй, это будет характерно для китайского народа.
Материалом для анализа был выбран сборник рассказов «Чудаки» (俗世奇人). В книге 18 блестящих рассказов известного современного китайского писателя Фэна Цзицая (冯骥才), переведенные уникальным специалистом в области китайского языка Н.А.Спешневым. Все рассказы пронизаны удивительным юмором и непередаваемым колоритом Китая конца XIX – начала ХХ века. Эта книга была выбрана не случайно, автор повествует о жителях города Тяньцзинь, которые отличаются разнообразными талантами и имеют обычаи, привычки и нравы, которые привлекают внимание с точки зрения культурологии, а язык, который использует автор, интересен со стороны лингвистики. «Многие из этих людей блистали в высших кругах общества, но еще больше их было среди простого обывателя» – пишет Фэн Цзицай [21, 39]. В рассказах весьма ярко и показательно переданы взаимоотношения жителей между собой, что также представляет интерес для исследования.
В рассказе «Дружеские встречи Сяо Ян Юэлоу с Ли Цзиньао» («小杨月楼义结李金鏊») очень ярко отражается, менталитет китайцев относительно дружбы и общественных связей. Дружба завязывается между двумя главными героями Сяо Ян Юэлоу и Ли Цзиньао. Сяо Ян Юэлоу известный театральный актер, приехавший в Тяньцзинь со своей труппой на гастроли в то время когда в город ворвался 龙王爷 – дракон, царь водной стихии. Если высотные дома были на половину в воде, то все низкие дома затопило под крышу и Сяо Ян Юэлоу с его труппой пришлось ночевать в театре на сцене. Царь водной стихии буйствовал несколько месяцев. Члены труппы продолжали кое-как существовать, пока не кончились деньги. Тогда пришлось заложить весь реквизит и декорации в ломбард. Когда вода спала, Сяо Ян Юэлоу поспешил обратно в Шанхай, собрал денег и купил билеты на поезд, но выкупить вещи с ломбарда денег не было. Один служащий театра посоветовал ему воспользоваться своим именем и обратиться к Ли Цзиньао за помощью. «凭您的名气, 有求必应» – такой была окончательная реплика служащего, которая развеяла все сомнения Сяо Ян Юэлоу. Пользоваться своим именем или «лицом» очень свойственно китайскому народу. Вот и привела его нужда к Ли Цзиньао. Второй главный герой, этакий «大锅伙» – известный поденщик, который жил в ночлежке и питался «из одного котла» вместе с другими безработными. «Человеком он был бесшабашным, сорвиголова, мог, не задумываясь прыгнуть в котел с кипящим маслом, короче говоря, готов был на все…..За ним было немало дел, когда он, как говорится, выхватывал меч, чтобы помочь» [21, 205] С того момента как Сяо Ян Юэлоу обратился за помощью к Ли Цзиньао начинает работать система «гуаньси». Когда Сяо Ян Юэлоу зашел в дом Ли Цзиньао, то был удивлен как бедно тот живет, и перестал надеяться на помощь, так как ожидал, что Ли Цзиньао поможет ему материально, займет денег. «李金鏊是真穷还是装穷? 若是真穷, 拿嘛帮助自己? 于是心理不抱什么希望» Но Ли Цзиньао и не собирался давать ему денег, он собирался использовать свои связи, чтобы помочь известному актеру. Далее мы видим следующую сцену: «您明儿晌后就去 «万成当» 拉东西去吧!» 说得真爽快, 好赛天津卫是他家的. 这更叫小杨月楼满腹狐疑, 以为到这儿来做戏玩»[21, 199] «Отправляйтесь завтра к полудню в ломбард «Ваньчэн дан» за своими вещами! – сказал он весело, будто город Тяньцзинь был его родным домом. Это еще больше насторожило Сяо Ян Юэлоу, который принял было сказанное за шутку». [21, 207] Эта сцена весьма показательна, мы можем проследить сразу два момента, на которые стоит обратить внимание. Во-первых, Ли Цзиньао дает четко понять, что у него «все схвачено», хотя и не имеет никакой власти, просто умеет «拉关系»- налаживать связи или «交朋友»заводить знакомства, дружить с нужными людьми. Во-вторых, еще одна черта характера, свойственная не только китайцам, но и русским, украинцам, итальянцам и французам – низкий уровень доверия. Для этих народов характерно стойкое недоверие к незнакомцам, в отличие от американцев, японцев и немцев, которые обладают высоким уровнем доверия, по мнению американского философа, политического экономиста и писателя Френсиса Фукуям <http://en.wikipedia.org/wiki/Francis_Fukuyama>ы.
Следующее действо не менее интересно, на следующее утро, Ли Цзиньао приходит к хозяину ломбарда, тот приглашает его одняться на второй этаж попить чайку, но Ли Цзиньао не обращая на это никакого внимания попросит вернуть вещи Сяо Ян Юэлоу, причем весьма требовательным тоном. Вот как это описывает автор: «转天一早, 李金鏊来到河北大街的 «万成当», 进门朝着高高的柜台仰头叫道: 告你们老板去，说我李金鏊拜访他来了!» 这一句，不单把柜上的伙计吓跑了，也把来典当的主顾吓跑了。老板慌张出来，请李金鏊到楼上喝茶，李金鏊理也不理，只说：“我朋友杨老板有几个戏箱押在你这里，没钱赎当，你先叫他搬走…»[21, 199]. Что самое интересное Ли Цзиньао считает директора ломбарда своим другом – «…交情记着，咱们往后再说». «… что касается наших с тобой дружеских отношений, то мы успеем поговорить о них позже». Вот такая дружба.
В этот же день Сяо Ян Юэлоу пришел и забрал свои вещи, которые заранее были выставлены перед прилавком. Так он получил свои вещи и в хорошем настроении вернулся в Шанхай. Люди услышавшие про эту историю, восхищались Ли Цзиньао и приходили в ломбард отдавали деньги, кто сколько мог хозяину, в счет уплаты долга за Сяо Ян Юэлоу. А через три месяца сам Сяо Ян Юэлоу прислал банковский счет и вернул свой долг, но хозяин ломбарда, как человек порядочный, не стал брать эти деньги и отнес их Ли Цзиньао, тот в свою очередь даже не посмотрел на них, а велел раздать деньги тем кто не посрамил его честь, тем кто заплатил вместо него. Финансовые отношения таким образом были выяснены. Деловые контакты при этом закончились, но добрые отношения между людьми продолжались.
Как говорится, получил помощь от друга, жди взаимной просьбы о помощи или об услуге. Сяо Ян Юэлоу оказа помощь Ли Цзиньао на следующий год, зимой, когда Ли Цзиньао приехал по делам в Шанхай. В то время там ударил лютый мороз, рыбаки и разнорабочие мерзли и голодали. Ли Цзиньао попросил Сяо Ян Юэлоу собрать всех знаменитых актеров Шанхая и дать благотворительные спектакли в течении трех дней, чтобы собрать деньги и спасти собратьев Ли Цзиньао. Сяо Ян Юэлоу конечно согласился, как он мог отказать человеку, который выручил его в трудную минуту.
Когда Сяо Ян Юэлоу захотел отблагодарить Ли Цзиньао за помощь в Тяньцзине и протянул ему сверток с серебром, Ли Цзиньао не взял, а лишь сказал: «杨老板，我这人，向例只交朋友，不交钱。想想看，您我这段交情，有来有往，打谁手里过过钱？谁又看见过钱？折腾来折腾去，不都是那些情义吗？钱再多也经不住花，可咱们的交情使不完!», что значит: «Хозяин Ян, я такой человек, что ценю, прежде всего, дружбу, а не деньги. Вспомните, разве держали мы хоть раз в руках деньги за то время, пока общались с вами? Кто их видел? Как ни верти, а все это результат наших добрых друг к другу отношений. Деньги, сколько бы их ни было, можно истратить, а нашей дружбе конца не видать!»
Конечно, все действия этих друзей происходили во имя благого дела – помочь знаменитому человеку в беде или спасти своих собратьев. Но у каждой медали есть и оборотная сторона. Возможно Ли Цзиньао не нужны были деньги, ему необходимо было подержать свой авторитет и сохранить лицо. Как описывает его автор, он «…规矩讲脸面讲义气» т.е. «он шел путем праведным, подчинялся принятым законам, соблюдал мораль и исповедовал справедливость». Поэтому такому человеку необходимо иметь хороших друзей, будь то хозяин ломбарда или известный актер театра.
В рассказе «Доктор Су по прозвищу Семь Серебряных» («苏七块») речь идет о докторе Су, который был известным костоправом и во всем городе ему не было равных. У доктора были свои правила относительно пациентов, каждый не зависимо, богатый или бедный должен был вначале выложить на стол семь монет серебром, а потом доктор его осматривал. Таким правилом доктор и заработал свое прозвище. Народ относился к этому плохо, все говорили, что он совсем не думает о людях, а думает только о деньгах. Но доктор был человеком глубоко принципиальным и никогда не отступал от своих правил. Это говорит о том, что он силен духом, так как может отстаивать свою правду не взирая на общественное мнение. Таким образом, он «сохранял лицо» или свой образ. Следствием этого является то, что у доктора не было настоящих друзей, а были только «牌友们» т.е. друзья- картёжники, доктор был человеком увлеченным, он любил азартные игры. С точки зрения морали, это пристрастие является не самым лучшим, поэтому в тексте мы можем увидеть некоторую иронию со стороны автора:
«苏大夫好打牌，一日闲着，两位牌友来玩…» – «Доктор Су любил резаться в карты. Как-то раз, когда делать было нечего, зашли к нему два друга-картежника». Ирония выражена употреблением счетного слова 位, которое обычно используется для уважаемых персон, с эмоционально-оценочным словом 牌友, которое несет в себе слегка сатирический оттенок.
В рассказе «Тетушка Вино» («酒婆») четко вырисовывается характерная для китайцев черта ограничение конфликтов или всевозможное их избежание, чтобы жить спокойно, мирно, гармонично с остальными людьми. Суть заключается в следующем. Хозяин одной винной лавки, которая не отличалась шиком и блеском, а напротив, считалась самой худшей, где не подавались закуски, и не было столов и стульев, всегда разбавлял вино водой. Эту лавку в основном посещали бедные пьяницы, чтобы после тяжелого трудового дня хоть как-то расслабиться. Хотя «пьяницы на мир смотрят как сквозь туман, но что до вина в животе – тут их провести трудно» [21, 74] Все знали и понимали, что хозяин лавки ведет не чистую торговлю. Но никто не хотел разбираться, как говорится «…谁也不肯把这层纸捅破, 喝美了也就算了» то есть, «…никому не было охоты протыкать бумагу и затевать скандал, все пили в свое удовольствие и были этому рады». Никому не хотелось иметь лишних проблем, если все устраивало, то и разбираться не зачем. В этом и заключается смысл избегания конфликтов.
В этом рассказе также имеет место отражение веры в справедливое возмездие уже в этом мире, которая служит более эффективным регулятором поведения, чем идея загробного суда в западных религиях. Это отражается в поведении хозяина винной лавки, которому пришло на ум, что его жена не может забеременеть именно из-за его махинаций. В один прекрасный день он перестает мешать воду в вино, и вследствие этого, та самая Тётушка Вино, которая слыла стопроцентно пьянице и была ежедневным посетителем пострадала. Каждый день она приходила в лавку, выпивала бокал вина, пьянела, кое-как шла по улице, но подойдя к дороге, моментально трезвела. В этом заключался весь секрет, который никто не мог понять. Но в тот день, когда хозяин винной лавки продал ей чистое вино, которое, естественно, было намного крепче прежнего, Тётушка Вино не успела протрезветь, когда подошла к перекрестку. После этого случая хозяин винной лавки всерьез задумался – «Выходит, что в этом мире и в самом деле не просто разобраться, что к чему. Обманывать лучше или лучше быть честным? Иначе, почему е столько лет он обманывал народ, и ничего не происходило, и все пили в свое удовольствие, а тут в один прекрасный день решил стать честным и нате вам?» [21, 76]. Выходит прозрение одного человека стоит жизни другого.
В рассказе «Ли Малярная Кисть» («刷子李») описывается яркий пример поддержания своего лица и авторитета. Ли Малярная Кисть – это мастер, который занимается только побелкой, другим не интересуется. Он мастер своего дела. «Если он побелит вам комнату, можете в ней уже ничего не ставить. Просто сядьте и любуйтесь необыкновенной красотой» [21,60]. Свой авторитет он заработал своим необыкновенным умением белить так, что на его одежде не оставалось ни одного пятнышка известки. Чтобы подчеркнуть свой талант, перед тем как приступить к работе, он одевался во все черное. Помимо всего он установил для себя правило: если на одежде у него появится хоть одна капля известки, он за побелку денег не возьмет. Если бы не обладал он таким талантом, наверное, уже давно бы по миру пошел. Также здесь можно проследить линию отношений ученика и учителя. Нужно сказать, что ученик относится к учителю не совсем почтительно. А выражается это в том, что главным желанием ученика является не научиться мастерству своего учителя, а уличить его, разузнать в чем подвох. Ученика Ли Малярная Кисть звали Цао Сяосань. Цао Сяосань как положено всем ученикам разливал чай, подносил огонек и повсюду ходил за учителем, таская за ним малярные принадлежности. Конечно, он давно слышал про талант своего учителя, верил, но, тем не менее, сомневался. Как-то раз, когда Цао Сяосань поднося зажженную спичку, вдруг заметил на штанах своего учителя белую точку размером с горошину. В следующем эпизоде можно наблюдать сразу два интересных момента с точки зрения моральных устоев истинного конфуцианца и с точки зрения этики «лица» в китайской этике. Во-первых, непозволительное отношение ученика к ученику, во-вторых, боязнь поставить другого человека в неловкое положение, тем самым позволить ему потерять лицо. «完了！师傅露馅了，他不是神仙，往日传说中那如山般的形象轰然倒去。但他怕师父难堪，不敢说，也不敢看，可妨不住还要扫一眼» [21,58] – «Всё! Мастер прокололся, он не Бог, и его созданный некогда легендарный образ, поднятый выше небес, рухнул. Боясь поставить учителя в неловкое положение, он не осмеливался говорить, и даже смотреть на него. Однако все-таки не удержался и бросил взгляд в ту сторону» [21 ,63]. Но Ли Малярная Кисть, как учитель и как истинный мастер преподал урок Цао Сяосаню, который он запомнил на всю жизнь. Ли Малярная Кисть сказал ему «小三，你瞧见我裤子上的白点了吧。你以为师傅的能耐有假，名气有诈，是吧» [21, 58]. Что значит: «Послушай-ка, Сяосань, ты, наверно, заметил на моих штанах белую точку. Думаешь, мастерство учителя это пшик, и авторитет дутый, так ведь?»[21, 63]. В следующую секунду мастер двумя пальцами слегка оттянул штанину, и белая точка тут же исчезла, затем расслабил пальцы, и белая точка снова появилась. Это была всего лишь маленькая дырка, которую он только что прожег пеплом от сигарет. Глядя на оторопевшего Сяосаня, Ли Малярная Кисть сказал: «你以为人家的名气全是虚的？那你在骗自己。好好学本事吧!» [21, 58] «Думаешь, авторитет человека – это мыльный пузырь? Не обманывай себя, а лучше как следует, овладевай своим мастерством!» [21, 64]. Таким образом, Ли Малярная Кисть сохранил свой авторитет и преподал хороший урок своему ученику.
В современное время бывает очень трудно разглядеть границу между настоящей дружбой и просто знакомством, за частую выгодным знакомством. Отсюда употребление слова 朋友 очень часто не имеет глубоко-морального смысла. Например, на деловых встречах каждый раз можно услышать «我们是老朋友, 所以只要我们遵循平等互利, 互通有无的原则, 我确信能够达成双方互利的交易» «Мы старые друзья, поэтому, я твердо убежден, что, если мы будем следовать принципам равенства, взаимной выгоды и взаимодополняемости, мы сможем заключить сделку, одинаково выгодную для обеих сторон». Смысл не в том что, они старые, добрые друзья, а в том, что они давно работают вместе, знают друг друга и могут договариваться о таких принципах весьма прямолинейно. В этом свете два понятия «дружба» и «связи» сливаются в одно общее понятие «отношения» или 人情. Это понятие является чем-то средним между дружбой и социокультурными связями, которые выступают более в деловом аспекте. 人情 охватывает не только настроения, чувства, эмоции, но также имеет форму материально-социального выражения в виде выражения поздравлений или соболезнований, дарение или изготовление подарков на соответствующих мероприятиях. В то же время, 人情 следует конфуцианскому понятию о взаимности. Человек, оказавший помощь, автоматически ждет помощи или услуги в ответ. Поэтому нужно быть предусмотрительным в общении с китайцем, например, человек бескорыстно оказав услугу или помощь китайцу, тем самым может поставить его в затруднительное положение, так как он будет чувствовать себя обязанным.
Исторические события того времени сыграли свою роль в понимании и преобразовании дружбы. Постоянные войны, нападки других стран, влияние запада, нищета все это не могло пройти бесследно. Нужно было выживать, кормить семью, готовиться к государственным экзаменам, времени на чистую, бескорыстную дружбу не оставалось. Поэтому и существует мнение, что дружбы в Китае нет, а есть только дружба по-китайски, а именно взаимовыгодные отношения.
Заключение
Подводя итог данного исследования можно сделать следующие выводы:
Социальную структуру старого Китая можно назвать иерархической лестницей. Иерархия это характерная черта для Китая в целом. Все социальные образования были упорядочены в рамках специфически китайской сословной системы, компоненты которой во многом отличались от сословий европейского феодализма.
Нравы и привычки народа складываются с ходом истории, с развитием социума. Исторические события в Китае периода XIX -начала XX веков, несомненно, сыграли свою роль в формирование общественных устоев. Первая опиумная война, Тайпинское восстание, Вторая опиумная война, все эти события значительно ослабили Китай. Вследствие этого Китай терпит территориальные потери, предоставляет денежные выплаты и бесконтрольную торговлю. Все это подрывает статус Китая, народ переживает интеллектуальный упадок, что влечет за собой торможение в развитии науки и техники. Процветает пренебрежительное отношение к естественным наукам и математики, таким образом, сфера познания ограничивается только конфуцианской классикой. Система государственных экзаменов сказывается не лучшим образом на интеллигенции, подготовка к экзаменам занимает все время и силы, создавая для нее огромную нагрузку. Что касается экономики, то особую роль играло производственное превосходство земледелия над ремеслом и деревни над городом, из деревни поступала основная масса сырья для городской промышленности, таким образом, ремесло становилось занятием третьестепенным, что отражало жалкую роль города.
История и социальный фактор тесно связанны с процессом формирования национальных обычаев и нравов. Национальный характер содержит в себе зародыш, из которого развивается история. «Этот характер, пишет Гегель, – обнаруживается именно в том, каким образом народы выступают во всемирной истории и какое место они в ней занимают» [1, 468].
В данной работе было проведено исследование понятий «дружба» и «связи» старого Китая в социокультурном аспекте. Была поставлена следующая цель исследования: определить стереотипы старого китайского общества, связанные с дружбой и социокультурными связями. На основе изученного материала и анализа четырех рассказов, можно сделать следующие выводы:
дружба в старом Китае стоит на последнем месте по шкале отношений, признаваемых китайской моралью;
дружба это единственный вид социальных отношений, который позволяет выйти за рамки семейно-клановой связи;
приверженность иерархии, характерная для данного периода, и для китайцев в целом, нашла отражение в дружбе, это выражалось тем, что в дружеской паре, один из членов обязательно должен был быть либо старше, либо выше по статусу;
младший друг должен был прислушиваться к советам старшего, касательно всего, даже выбора невесты, ослушание или игнорирование старшего друга рассматривалось как неуважение, и могло быть причиной разрыва отношений;
у дружбы «по-китайски» есть цель. Эта цель заключается в эстетической, моральной подпитке от своего друга;
в старом Китае существовали свои традиции и ритуалы приема друга в своем доме;
дружба очень тесно смыкается с таким видом социальных отношений как «关系» или связи, и является крепким фундаментом или точкой отталкивания при завязывании связей. Иногда границы между дружбой и «关系» почти невозможно найти, вследствие чего, дружба по-китайски порой представляется как взаимовыгодные отношения людей;
для китайского народа свойственен низкий уровень доверия, что играет свою роль в дружеских отношениях и социальных в целом – «кредит доверия» нужно все время подтверждать;
понятие «связи» указывает на особые отношения двух людей друг с другом, которые могут перейти в дружбу с последующим обменом услугами;
понятие «лицо» имеет два аспекта – 脸 и 面子. Если кто-то не придерживается правила «связей», то он проигрывает в обоих измерениях, если он следует правилу «связей», то выигрывает в обоих направлениях;
понятие «связи» сочетает в себе понятия «лицо», обязательства, взаимности и иерархии. Это представляет собой сеть отношений, которые имеют определенные ожидания взаимной выгоды.
Библиография
1. Абдалиева Г.К. «Элемент народности в характере человека, влияние жизни на его воспитание». «Инновации и образование» сборник мат-ов конференции. Спб.: Санкт-Пет. философ. общ-во, 2003 г., с. 467-478.
2. Адамчик В.В. История Китая. – М.: АСТ; М.: Харвест, 2007. – 736 с.
. Алексеев В.М. «В старом Китае». Издательство восточной литературы, 1958 г. 312с.
. Алимов И.А., Ермаков М.Е., Мартынов А.С. Срединное государство. Введение в традиционную культуру Китая. – М.: Муравей, 1998. – 288с.
. Бичурин Н.Я. Китай в гражданском и нравственном состоянии. – М.: Восточный Дом, 2002. – 432 с. – (Классика отечественного и зарубежного востоковедения).
. Буров В.Г. Китайская интеллигенция на изломах XX в. // Новая и новейшая история – 2006. №4. – с. 97-105
. Васильев А.С. Культы, религии, традиции в Китае. 2-е изд. – М.: Издательская фирма «Восточная литература» РАН, 2001. – 488с.
. Мак-Гован Д., Коростовец И., Жизнь и нравы старого Китая. – Смоленск: «Русич», 2003 – 496 с.
. Малевич И.А. Внимание, Китай. М.: АСТ; М.: Харвест, 2001. – 320 с.
. Малявин В.В. Китай Управляемый. Старый добрый менеджмент. Серия: «Формы правления». М.: «Европа», 2007. – 304с.
. Малявин В.В. Китайская цивилизация. – М.: «Издательство Астрель», ООО «Издательство АСТ», Издательско-продюсерский центр «Дизайн. Информация. Картография», 2000. – 632 с.: ил., карт.
. Малявин В.В. Сумерки Дао. Культура Китая на пороге Нового времени. – М.: «Дизайн. Информация. Картография», «Издательство Астрель», «Издательство АСТ», 2000 – 448 с.: ил.
. Маслов А.А. Китай: Колокольца в пыли странствия мага и интеллектуала. – М.: Алетейа, 2005. – 376 с.: ил. – (Сокровенная история цивилизаций).
. Непомнин О.Е., Меньшиков В.Б. Синтез в переходном обществе: Китай на грани эпох. М. : Изд. Фирма "Вост. лит.", 1999. – 334 с.
. Плотникова Л.И., Юйшина Е.А. Китайская ментальность в легендах и сказках: этнопсихологический аспект: учено-методическое пособие. Чита, 2008. – 460 с. Издательство ЗабГГПУ.
. Сидихменов В.Я. Китай: страницы прошлого. М., Главная редакция восточной литературы издательства «Наука», 1978. – 384 с. с ил.
. Сладковский М.И. Знакомство с Китаем и китайцами. М.: Мысль, 1984 – 384с.
. Социальная структура Китая: XIX – первая половина XX в. – М.: Наука. Главная редакция восточной литературы, 1990. – 438
19. Фицджеральд С. П. <http://chinalist.ru/books/author.php?p_author=20> Китай. Краткая история культуры. Спб.: Евразия, 1998. – 456с.
. Фукуяма Ф. Доверие: социальные добродетели и путь к процветанию: Пер. с англ. / Ф. Фукуяма. – М.: ООО «Издательство ACT»: ЗАО НПП «Ермак», 2004. – 730 с.
. Цзицай Фэн. Чудаки: Книга для чтения на китайском языке с переводом и вступительной статьей Н.А. Спешнева – СПб.: КАРО, 2006. – 288 с.: ил.
. 中华文化通志教化与礼仪典. Хрестоматия по культуре Китая. Часть 5: Воспитание и этикет.Т.49: Общение. – Шанхай: народное изд-во Шанхая, 1998. – 380 с.
. http://comrade-china.net.ru/
. http://magazeta.com/
. http://dekartacapital.com/ (статья Дмитрия Рябых «Гуаньси»)
. http://yanko.lib.ru/books/cultur/fukuyama-doverie-a.htm
. http://www.chinazone.ru/ (статья «Малому и среднему бизнему на заметку: Сладкое слово «гуаньси»)