- Вид работы: Дипломная (ВКР)
- Предмет: Культурология
- Язык: Русский , Формат файла: MS Word 57 Кб
Основные хозяйственные занятия осетин XVII-XIX вв.
СОДЕРЖАНИЕ
Введение
Глава I. Земледелие
1.1Орудия труда
1.2Выращиваемые культуры
.3Удобрения, системы орошения
Глава II. Животноводство
.1 Разведение крупного рогатого скота
.2 Разведение мелкого рогатого скота
.3 Коневодство
Глава III. Домашние промыслы и ремесла
.1 Обработка камня
.2 Обработка шерсти
.3 Обработка дерева
.4 Обработка кости и рога
Заключение
Список источников и литературы
ВВЕДЕНИЕ
Актуальность темы. Географические условия территории, занимаемой осетинами, во многом определили своеобразие исторического развития этого народа, особенности его хозяйства, быта и культуры.
С присоединением Осетии к России в конце XVIII в. начался новый этап в национальном развитии осетин. Одним из важных результатов этого события было переселение в первой половине XIX в. значительной части иронцев и дигорцев на равнину Северного Кавказа и образование здесь крупных поселений. Это привело к росту их экономики и развитию культуры, сделало земледелие главным занятием, способствовало появлению новых отраслей хозяйства (садоводства, огородничества, выращивания новых зерновых и технических культур), развитию осетинской народности.
Высокогорные районы Осетии отличались не только труднодоступностью и суровым климатом, но и отсутствием крупных лесных массивов. Это обстоятельство сказалось на всем хозяйстве горцев, на облике построек, воздвигавшихся здесь в основном из камня. Выгодное географическое положение Осетии помогло осетинскому народу выжить в самые тяжелые времена, укрепить оборону, наладить отношения с соседями.
Основными поставщиками леса, употреблявшегося главным образом для строительства хозяйственных помещений, были жители верховья Большой Лиахвы, славившиеся своим мастерством в обработке дерева. Изделия этих мастеров – различные сельскохозяйственные орудия, предметы домашнего обихода – продавались во всех районах Центральной и Северной Осетии.
Главной отраслью экономики было сельское хозяйство. От успехов и возможностей сельского хозяйства зависело не только благосостояние народа, но и темпы общественного развития. Основными занятиями осетин издавна являлись земледелие на равнине и скотоводство в горах. Появление первых важнейших орудий сельского хозяйства у осетин относится еще к аланской эпохе, а в некоторых случаях и к более отдаленному периоду.
В хозяйстве осетин важное значение занимали домашние и кустарные промыслы. Наибольшее развитие получили те, которые обеспечивались местным сырьем. К ним относятся: производство сукна, приготовление сыра, масла, изготовление деревянных изделий.
Одним из древнейших занятий осетин была обработка шерсти. Многие названия частей ткацкого станка, веретена и шерсти имеют древнеиранские названия. Как указывают дореволюционные авторы, осетинские сукна отличались высоким качеством и славились по всему Кавказу.
Чрезвычайно богато и разнообразно прикладное и изобразительное искусство осетин: орнамент, резьба по дереву, вышивка, резьба по камню.
Цель данной работы: изучение основных хозяйственных занятий осетинского народа.
Для осуществления вышепоставленной цели необходимо решить следующие задачи:
проанализировать основные принципы земледелия: используемые орудия труда, наиболее распространенные выращиваемые культуры, применяемые удобрения, системы орошения;
– изучить процессы животноводства: разведение крупного рогатого скота, разведение мелкого рогатого скота, коневодство;
дать характеристику традиционных домашних промыслов и ремесел осетин, таких как обработка камня, обработка шерсти, обработка дерева, обработка кости и рога.
Хронологические рамки исследования включают XVIII – XIX века. В этот период хозяйство осетин еще носило натуральный характер.
Территориальные рамки исследования – территория Северной Осетии, расположенной в самом сердце Кавказа. Потеряв в XIV в. равнину, осетины сохранили за собой центральные ущелья по обеим сторонам Главного хребта. Северокавказская территория Осетии расположена в бассейне Терека и его притоков.
Историографический обзор. Осетию стали изучать еще в дореволюционное время. Ученые-экспедиционеры оставили большое количество рукописных материалов по истории и культуре осетин и Осетии. Эти материалы хранятся в различных архивах и к нашему времени частично опубликованы. В первую очередь следует назвать архивные документы, опубликованные в сборниках «История Северо-Осетинской АССР»; «Материалы по истории Осетии».
Важным источником сведений об осетинах явились газеты «Кавказ», «Тифлисские ведомости», «Терские ведомости». Задача газет заключалась в том, чтобы познакомить русского читателя с огромным краем и его многочисленными разноязычными народными, этнографическими группами и племенами, а также предоставить возможность публиковаться авторам из числа представителей коренных народностей.
В «Терских сборниках», «Известиях Кавказского отдела Русского географического общества», «Сборниках сведений для описания местностей и племен Кавказа» также давалось достаточно много материалов о быте и занятиях осетин.
В общих работах по Северному Кавказу («История народов Северного Кавказа (конец XVIII в. – 1917 г.»; «Народы Кавказа» и др.) даны описания всех народов Кавказа, в том числе и характеристика осетин, отражена их жизнь, занятия, обычаи.
Интерес к изучению истории осетинского народа, его языка, фольклора, этнографии и археологии проявляли многие русские и западноевропейские ученые и путешественники. Широко известны имена таких крупных ученых, как Шегрен, Шифнер, Миллер, Ковалевский, Клапрот, посвятивших осетинам монументальные труды. Многие путешественники побывали в отдаленные времена в самых труднодоступных горных селениях Осетии и имели возможность непосредственно наблюдать жизнь ее народа. Материал, содержащийся в их трудах, является ценным источником для характеристики многих сторон жизни осетин. Сборник «Осетины глазами русских и иностранных путешественников (XVIII-XIX вв.)» включает в себя как труды путешественников XIII-XVII вв., в которых наиболее ярко отражен период истории северокавказских алан, так и материалы путешественников XVIII-XIX вв.
Г.Ю. Клапрот (1783-1836) внес несравненный вклад в изучение осетин. Он приехал на Кавказ в 1807 г. по заданию Российской Академии, членом которой состоял. В его известиях по осетинам можно найти ответ на многие вопросы, касающиеся их занятий, устройства жилых, хозяйственных построек и оборонительных сооружений, а также пищи и утвари, одежды и украшений, общественного и семейного уклада, обычного права, верований и т.д. Побывав во многих селах Осетии, ученый с большой наблюдательностью отразил все, что ему приходилось видеть и слышать.
Выдающийся грузинский ученый первой половины XVIII в. Вахушти Багратиони в своей работе «География Грузии» характеризует не только природно-географические условия всей горной Осетии, но и многие стороны жизни ее населения: занятия, материальную и духовную культуру, верования, обычаи, нравы и т.д.
Большую роль в процессе изучения осетин сыграли многие представители осетинской интеллигенции. Одним из них был С.В. Кокиев (40-е годы XIX в. – 1910) – учитель Владикавказского реального училища. Он написал замечательную работу «Записки о быте осетин» о быте равнинных осетин, их занятиях, жилищах, пище, утвари, одежде, народной медицине.
Работа О.В. Маргграфа «Очерк кустарных промыслов Северного Кавказа с описанием техники производства» – это первая крупная работа о художественных ремеслах народов Северного Кавказа. Толчком к написанию работы послужила подготовка к Всероссийской промышленно-художественной выставке 1882 года, на которой предполагалось экспонировать большие коллекции кустарных изделий народных мастеров из Терской и Дагестанской областей. О.В. Маргграфа можно назвать первым ученым, который начал глубокое изучение экономики, особенностей традиционных художественных промыслов народов Северного Кавказа. Он сумел дать широкую картину ремесленного производства народов Северного Кавказа, в том числе Осетии.
Фундаментальные исследования известного этнографа-кавказоведа Б.А. Калоева «Осетины»; «Земледелие народов Северного Кавказа» «Материальная культура и прикладное искусство осетин» представляют большой интерес. Монография «Осетины» вышла тремя изданиями (1968, 1971, 2004 гг.) В ней прослежен исторический путь развития осетинского народа на протяжении многих веков, показано, с каким наследием он вступает в новое тысячелетие. Новое издание дополняют два раздела – «Краткий очерк истории изучения осетин» и «Послесловие»; остальной материал значительно переработан и дополнен, обновлены иллюстрации.
Важным источником для представления иллюстративного материала явился альбом Б.А. Калоева «Материальная культура и прикладное искусство осетин». Представленные в нем орудия труда и средства передвижения, а также другие предметы быта дают возможность судить о занятиях населения и об уровне развития основных отраслей хозяйства осетин в прошлом. Исследования Б. А. Калоева помогают увидеть глубокую целесообразность этнического уклада жизни осетин, являются значительным вкладом в мировую и отечественную этнологию и заслуживают самой высокой оценки.
В работе были использованы следующие методы исторического исследования: историко-сравнительный и историко-типологический.
ГЛАВА I. ЗЕМЛЕДЕЛИЕ
.1 ОРУДИЯ ТРУДА
Одним из главных пахотных орудий у осетин был дзывыр. Он вспахивал неглубоко, был приспособлен к природным условиям гор с их тонкослойными, часто искусственно созванными почвами. Им можно было вспахать в день не более половины десятины. Дзывыр легок, и пахарь, отправляясь на работу, клал его на ярмо, в которое впрягалась пара волов. Обслуживался он двумя работниками, один из которых был опытный плугарь (дзывыр-дараг), другой – поводырь (сарыл-хацаг), обычно подросток или женщина. Дзывыр состоял из лемеха (авсан), подошвы (файнаг), стойки (гинон), рукоятки (глуш), дышла (арм), штифта (стивз). Все они, за исключением лемеха, изготовлявшегося местными кузнецами из привозного железа, делались самими крестьянами.
В низменных районах горной Осетии наряду с дзывыром употребляли и деревянный плуг (гутон) небольшого размера, имевший резак (зыргъа) и требовавший 2-3 пары волов. Ю. Клапрот описывает его так: «Плуг, который употребляют осетины, меньше, чем русский и имеет следующую форму: а) изогнутый кусок дерева, обе лопасти которого имеют полтора фута длины и удалены друг от друга лишь на 8 дюймов; в) железный плоский лемех, образующий равносторонний треугольник, прилаженный к изогнутому куску дерева и разрыхляющий землю; с) к концу изогнутого куска дерева приделан шест длиною в 6 футов, к концу которого припрягают двух быков с ярмом; д) ручка, при помощи которой человек управляет плугом левой рукой, в то время как правой рукой он стегает быков. Так как расстояние между «в» и «с» 8 дюймов, то борозда имеет лишь 6 дюймов глубины. С помощью нескольких связанных вместе и влекомых быками деревьев боронят засеянное поле, человек, стоя на этих деревьях прижимает их к земле».
В 90-х годах XIX в. во многих селах Северной Осетии появились тяжелые передковые плуги с цилиндрическим отвалом, завезенные сюда немецкими колонистами. Осетины называли его «немыцаг гутон» (немецкий плуг). В него впрягали не менее 4-5 пар волов. Применение этого плуга, производившего глубокую вспашку (на глубину 22-25 см), значительно увеличивало урожайность. В это же время начали применяться железные плуги-буккера и легкие фабричные плуги других систем. Такие плуги покупали преимущественно зажиточные и кулацкие хозяйства или же несколько объединившихся хозяйств. С появлением легких железных плугов намного сократилось количество животных и число людей, занятых в пахоте. Наряду с волами в плуг стали впрягать и лошадей, использовавшихся до этого только для верховой езды. В легкий фабричный плуг впрягали обычно две пары лошадей или же по паре лошадей и волов. В случаях комбинированной упряжки волов обязательно впрягали позади лошадей. Позднее у равнинных осетин лошадь стала главной тягловой силой в земледельческих работах.
В связи с климатическими и природными условиями сельскохозяйственные работы в горах начинались гораздо позже, чем на равнине. Так, если пахота у равнинных осетин проводилась с начала апреля, то в высокогорных селах она приурочивалась к концу мая.
Пахота в горах начиналась с очистки пахотных участков от камней, нанесенных зимними снежными обвалами и дождевой водой; кроме того, участки обильно удобрялись. Подавляющее большинство крестьян в горах и на равнине вынуждено было прибегать к супряге (амцадис или галамбал). Не имея необходимой тягловой силы, родственные или соседние дворы объединяли свой скот и сельскохозяйственный инвентарь и работали вместе в течение определенного периода. Заранее определялись размеры площади, вспахиваемой каждым входящим в супрягу, степень и формы его участия в работе. Выход в поле совершали совместно все члены общества на второй день после сельскохозяйственного праздника в честь Рамоныбон или Хорыбон. Проведение первой борозды поручалось здесь же на общественном пиршестве наиболее опытному и «счастливому» (амонджын) пахарю, чье присутствие в поле якобы могло способствовать получению обильного урожая. Вследствие низкой техники пахота была наиболее трудоемкой и продолжительной работой, особенно у равнинных осетин, имевших больше пахотных земель.
Посев производился вручную. Снабженный мешком или невысокой продолговатой плетеной корзиной сеяльщик, которым часто был наиболее опытный крестьянин, горстью разбрасывал зерно. Его обычно сопровождал помощник, шедший по краю засеваемой полосы и служивший сеяльщику ориентиром. В ряде районов горной Осетии ручной посев в силу природных условий применяется и сейчас.
В горах используют старинную борону (адаг) общекавказского типа, представляющую собой плетенку из хвороста, прикрепленную к деревянной жерди. Чтобы лучше уровнять землю, на адаг кладут камень или сажают мальчика. Такая борона пригодна для неглубоких горных почв. В недавнем прошлом она употреблялась и равнинными осетинами и их соседями для боронования посевов проса. В тех местах горной Осетии, где применение бороны было невозможно, употребляли своеобразные грабли с редкими крупными зубьями. У равнинных осетин использовали деревянную борону (похци) с деревянными, а позже железными зубьями. Через месяц после боронования начиналась прополка кукурузы и других культур. Это была наиболее тяжелая и кропотливая работа, требовавшая участия как мужчин, так и женщин. Для прополки и окучивания кукурузы употребляли ручную мотыгу (руван).
Уборка хлебов производилась с помощью серпа, отличавшегося небольшим размером и имевшего зубчатый край. Наряду с этим серпом в Центральной и Южной Осетии, так же как и в других областях Северного Кавказа, большое распространение имеет до сих пор грузинский ламгам – серп с большим радиусом и острым зубчатым лезвием. Работающий этим серпом надевает на три пальца рогообразные длинные деревянные наперстки для предохранения руки от пореза. Каждый жнец был снабжен кожаным передником и короткими кожаными нарукавниками. При жатве хлебов наряду с названными серпами, изготовлявшимися местными мастерами, использовалась и коса, хотя в горах она применялась очень редко – только при уборке урожая после стихийного бедствия (града, бури и т. д.). Здесь считалось даже дурным пожеланием сказать горцу, чтобы он «скосил свои посевы косой». В горах жатва производилась в основном женщинами, так как в это время мужчины были заняты заготовкой сена.
Затем производили молотьбу. «Хлеб топчется, – отмечал Ю. Клапрот, – быками на гумне; они не пользуются досками, как степные татары, потому что в этом случае солома, которую они заботливо берегут для зимнего фуража, совершенно раздавливается». То же самое наблюдалось и у северных осетин, поселившихся на равнине и сохранивших свой древний способ молотьбы с помощью скота, известный также многим другим народам Кавказа. Русское казачье население, среди которого жили осетины, имело для молотьбы 6-8-гранные каменные и деревянные катки, заимствованные у них моздокскими осетинами. К северным осетинам не проникла молотильная доска, имевшая широкое распространение в Дагестане и частично в Чечне. В конце XIX в. богатые осетины на равнине стали пользоваться конной молотилкой (бахты машина), в которую запрягали 6-8 лошадей. Это происходило так: связывали в ряд от 6 до 10 коров, а иногда и быков, снабженных намордниками. Конец веревки прикрепляли к столбу, находившемуся в центре тока. Ближе к столбу обычно привязывали более спокойную корову, которая медленно двигалась вокруг столба. В предгорных районах Южной Осетии широкое распространение получила грузинская молотильная доска (чеури), состоящая из прямоугольной деревянной основы и кремневых вкладок, вставленных в нижнюю поверхность доски. В молотильную доску впрягали обычно пару волов, которых подгонял мальчик, стоящий на доске. Во время молотьбы колосья периодически перетряхивали и переворачивали деревянными вилами (сагой), имевшими на концах развилок козьи рога. Веяние зерна требовало также много труда и времени. При выполнении этой работы применялись разнообразные орудия: деревянная лопата (фыйаг), плетеный совок (кафои), крупное решето (цхауи), мелкое решето (сыхырна). Зерно хранилось в плетеных корзинах (къуту) разной формы и величины, обмазанных внутри глиной, а также в деревянных ящиках (хордон).
Сельскохозяйственные работы у равнинных осетин завершались уборкой кукурузы, требовавшей много времени и физического труда. В период уборки кукурузы, как и при других сельскохозяйственных работах, на помощь равнинным жителям по-прежнему приходили малоземельные горцы. Возделывание кукурузы на больших земельных угодьях требовало новых сельскохозяйственных орудий и помещений для хранения зерна. Кукурузу перевозили на арбе, на которую ставили высокую продолговатую плетенку (кау); хранилась она обычно в больших деревянных или плетенных из хвороста амбарах (къуту), покрытых двускатной черепичной или соломенной крышей и располагавшихся во дворе. В конце XIX в. у осетин стали появляться деревянные амбары, покрытые черепицей.
В силу географических условий в горах сенокос выполняется вручную. Главным орудием здесь является коса. Осетинская самодельная коса представляет собой кусок прямого, остро отточенного железа с плоскими лезвиями с обеих сторон, который прикреплялся к кривой короткой рукоятке. Подобная коса не встречалась в других районах Кавказа. Оригинальным устройством отличаются и осетинские деревянные грабли, употребляемые и сейчас для сбора сена; они имеют от 8 до 12 зубьев, вращающихся в своих гнездах. Благодаря такой подвижности эти зубья прочны.
.2 ВЫРАЩИВАЕМЫЕ КУЛЬТУРЫ
С XVIII в. начинает появляться довольно значительное количество известий в русских и грузинских источниках об Осетии, об основных занятиях осетин – земледелии и скотоводстве. Так, в 1746 г. член осетинской духовной комиссии, грузинский иеромонах Ефрем, проводивший крещение в горах Осетии, доносил в Синод, что здесь «…сеют больше белый хлеб, есть же и черный, однако больше белый хлеб сеют. Овса имеют довольно много». Речь идет, по-видимому, о жителях низменных районов, которые, действительно, имели возможность больше сеять пшеницу и рожь.
Путешественник Штедер останавливался в 1781 г. в селении дигорских феодалов Абисаловых на берегу р. Урсдон. Он отмечал, что в Куртатинском ущелье «земледелие вполне обеспечивает жителей», а осетины, жившие в предгорных, местах, широко употребляли в пищу наряду с другими злаками просо и кукурузу.
Сведения Штедера о земледелии у осетин в значительной мере дополняются данными последующих путешественников по Осетии, и особенно Клапрота, совершившего в 1807-1808 гг. поездку по этой стране. Ему мы обязаны первым в литературе детальным описанием горного пахотного орудия (рала), ошибочно именуемого им плугом; по его словам, последний употребляли не только осетины, но и «другие жители Кавказских гор». Клапрот отмечает, что осетины жнут своеобразным зазубренным серпом, дает его описание, описывает осетинскую косу и способы молотьбы и веяния, помещения для хранения зерна. «Они хранят хлеб, – говорит он, – у себя дома в больших корзинах, сплетенных из тонких ветвей». От него же мы узнаем о широком распространении у осетин, как и у других горцев, водяных мельниц и об их устройстве. Говоря о полеводческих культурах осетин в рассматриваемое время, автор, в частности, отмечал: «Осенью сеют только озимую пшеницу, весной – яровую пшеницу, шестирядный ячмень и изредка овес. Жители селений, расположенных в предгорьях, поля которых находятся в равнинах, не сеют ни овса, ни ячменя, но немного пшеницы, большое количество проса и род зерна, – очень похожего на просо, хотя и вдвое ниже его, они называют его гальма, а русские – бор. Осетины сеют также стручковый горох, фасоль, кукурузу, огурцы, коноплю и табак, но все это в незначительном количестве».
Полноценны данные о посевных культурах осетин, приводимые в работе Яновского (вышла в 1836 г.). Автор много лет провел в Осетии, он писал, что горцы сеют ячмень, овес, яровую пшеницу и в небольшом количестве – просо, по-видимому, в предгорных селах. По его словам, овес, созревавший поздно, пропадал иногда под выпавшим в горах снегом. Посевы озимой пшеницы практиковались только в двух ущельях: в Нарском (Центральная Осетия) и Джавском (Юго-Осетия). Наибольший урожай давали ячмень и озимая пшеница – сам от 10 до 15, а также просо – сам 20. Урожай овса в лучшие годы доходил до 10. В описании Яновского в отличие от Клапрота, не встречается упоминаний о посевах кукурузы, не находим мы их и у Гакстгаузена, посетившего Осетию в 1843 г. Все это дает нам основание говорить о незначительном распространении здесь в то время этой культуры. Гакстгаузену мы обязаны указанием на существование у осетин в горах террасного земледелия. Он же писал: «В горных долинах сеют озимую и яровую пшеницу, шестиконечный ячмень и небольшое количество овса. В равнинах растет много гомши и других родов проса».
Таким образом, мы можем отметить, что еще в первой половине XIX в. земледелие в горах Осетии стояло на более высоком уровне, чем на плодородной равнине. В горах сеяли почти все важнейшие зерновые: пшеницу, ячмень, овес, некоторые овощи; там практиковали посевы озимой и яровой пшеницы, основные системы земледелия, искусственные террасные поля, удобрения и т. д.
Однако во второй половине XIX в. соотношение горного и равнинного земледелия резко меняется в пользу равнинного, что было вызвано развитием капитализма и производством на равнине в большом количестве товарного хлеба – пшеницы и кукурузы.
Одна из самых ранних выращиваемых в Осетии культур – ячмень. Клапрот еще в начале XIX в. отмечал возделывание здесь шестирядного ячменя. Несколько позже Янковский указывал, что урожай ячменя в горах Осетии бывает сам от 10 до 15, причем в отличие от овса, который «созревает поздно и пропадает иногда под выпавшим снегом, он остается невредим». Во второй половине ХIХ в. ячмень по-прежнему являлся в горной Осетии главной посевной культурой. Так, в 1898 г. во всех горных приходах ячмень занимал первое место, а в таких, как Закинский, Хилакский, Зругский и др., располагавшихся на высоте более 2 тыс. м над уровнем моря, возделывали в основном только этот злак. Переселяясь с гор на равнину в первой половине XIX в., осетины, как можно полагать, продолжали возделывать эту традиционную культуру. Но впоследствии посевы ячменя здесь резко сократились; ячмень оставался ведущей культурой лишь в селениях Заманкул, Эмаус, Старый Батакаюрт, отчасти Беслан (Тулатово), где климатические и почвенные условия благоприятствовали для его вызревания; здесь он давал «баснословные урожаи».
В 1885 г., по данным С. В. Кокиева, ячмень занимал лишь шестое место среди посевных культур равнинной Осетии, причем возделывали исключительно четырехрядный и шестирядный озимый ячмень. В конце XIX в. это растение здесь окончательно вытеснили озимая пшеница и кукуруза. Посевы ячменя встречались лишь в ряде селений (Христиановское, Ардон, Батакаюрт).
Вторым после ячменя хлебным злаком в горах Северного Кавказа была пшеница, получившая позднее широкое распространение и в его равнинной зоне. По Вахушти, например, пшеница занимала первое место среди других хлебных злаков, возделывавшихся в горной Осетии. По данным путешественника Клапрота, такой же преобладающей культурой пшеница являлась в начале XIX в. «Осетины,- пишет он,- сеют только озимую пшеницу, весной – яровую пшеницу». Однако у другого автора того же периода – Яновского, хорошо знавшего и высокогорные районы Осетии, пшеница занимает не первое место, а третье. По его словам, озимую пшеницу сеяли в высокогорье только в Нарском и Джавском ущельях. В других районах (Мамисонское, Закинское, Зругское и другие ущелья Центральной Осетии) изредка практиковалась яровая пшеница.
Большое значение имеют данные М. 3. Кипиани, обследовавшего в 80-х годах XIX в. всю горную полосу от Казбека до Эльбруса. Он отмечал: «Повсюду в горах сеют пшеницы, овес». Однако в высокогорных районах с холодным климатом посевы пшеницы были весьма ограничены, а во многих случаях совершенно отсутствовали. В. Н. Геевский, занимавшийся изучением хозяйства горцев в верховьях Арагвы и Терека, писал о том, что в самых верхних районах Осетии сеяли ячмень, ниже – овес, еще ниже – яровую пшеницу. «Жители Рока (около Рокского перевала в Юго-Осетии.- Б. К.), – сообщает Н. Дмитриев, – сеют на полях только ячмень и изредка пшеницу, которая иногда поспевает». Еще более суровыми климатическими условиями отличалось Закинское ущелье, расположенное в верховьях р. Ардон. По словам того же автора, здесь единственным злаком был ячмень, который часто не успевал созревать. Пшеницу почти не возделывали и во многих других высокогорных ущельях (Зругское, Джинатское, Трусовское, Хилакское, Сбийское и др.) в силу неблагоприятных для этого растения условий.
Таким образом, основным районом распространения пшеницы у осетин, как и у других горцев, была горная зона. Здесь климатические и почвенные условия благоприятствовали широкому возделыванию этого злака. Пшеницу сеяли на плодородных землях, которые обильно удобряли, а там, где требовалось, и орошали. Такие пахотные участки обычно располагались на солнечной стороне, здесь сеяли как озимую, так и яровую пшеницу. В 1898 г., например, подавляющее большинство посевных площадей в таких приходах, как Дагомский, Санибаевский, Махческий, Даллагкауский и др., было занято пшеницей.
Давняя традиция выращивания этой культуры доказывается наличием местных сортов пшеницы. В Мизурском приходе, например, славился красный сорт пшеницы, который давал высокий урожай и имел хорошие вкусовые качества. В Даллагкауском приходе был известен коричневый сорт пшеницы. Переселяясь с гор на равнину, осетины принесли с собой традиционные сорта культурных растений. Однако до 70-х годов XIX в. земледелие на равнине находилось на более низком уровне развития, чем в горах. Лишь с 80-х годов отмечается рост равнинного земледелия, резкое увеличение посевных площадей, главным образом под товарный хлеб – пшеницу и кукурузу. Уже в 1872 г. во Владикавказском округе озимая пшеница занимала первое место по количеству посевных площадей. В 1889 г. в указанном округе было занято под озимой пшеницей 12 297 дес., а под яровой – 2363 дес. О преобладании пшеницы в этот период писал и Д. Лавров в специальной работе, посвященной осетинам. По его словам, эта культура занимала первое место среди возделывавшихся культур «на Владикавказской равнине». Однако по сведениям других авторов, и прежде всего С. В. Кокиева, во второй половине XIX в., в связи с быстрым ростом посевных площадей под кукурузой, постепенно сокращаются посевы пшеницы. Уже в 80-х годах у жителей равнинных осетинских сел пшеница занимала во многих случаях второе место.
В результате многолетней практики на равнине Осетии были выведены высококачественные сорта пшеницы. Об одном из таких сортов, выведенных жителями сел. Батакаюрт (ныне сел. Старый Батакаюрт), пишет в своей работы Г. Вертепов: «Местная пшеница,- пишет он,- называется здесь туземной или азиатской, строго различается по своим качествам на местном рынке и имеет свои особенности. Лучшей пшеницей этого сорта считается батаковская, доставляемая на рынок из сел. Батакаюрт и окрестностей. Цвет этой пшеницы красноватый, зерно круглое и полное. По внешнему виду и тяжеловесности она может конкурировать с лучшими сортами. Мука из этой пшеницы чрезвычайно белая, превосходящая белизной все другие местные сорта. Но качество муки невысокое. Тесто из нее расплывчато, мало всхоже и тяжелое; она пригодна в низших сортах преимущественно для хлебов, изготовлявшихся горцами в виде коржей и лепешек, а в высших сортах идет на конфетные фабрики».
В Осетии овес был довольно широко распространен. Еще Вахушти считал его в числе первых трех хлебных злаков, возделывавшихся осетинами повсюду в горах. Наличие посевов овса в Осетии зафиксировано и другими авторами более позднего времени. По мнению Яновского, например, овес был одним из главных зерновых культур в горах Осетии. Того же мнения авторы второй половины XIX в. Так, в отчетах начальника Владикавказского округа за 1872-1875 гг. указывается, что среди зерновых культур осетин овес занимает третье место. Его широко возделывали не только в горах, но и на равнине. Однако в последующие годы количество посевных площадей под овсом постепенно уменьшилось на всей территории Осетии, особенно на равнине, где поля стали засевать другими, более урожайными культурами.
Уже в 1898 г. посевы овса совершенно отсутствуют в таких равнинных селениях, как Христиановское, Ардон, Магометанское, Кадгарон, Хумаллаг, Ольгинское и др. В то же время из тех же источников видно, что посевы овса по-прежнему широко практиковались в горах. В Дагомском приходе, например, посевная площадь под озимой пшеницей составляла 35 четв., под яровой пшеницей – 32 четв., ячменем – 37 четв., овсом – 27 четв.; в Архонском приходе: под озимой пшеницей – 20 четв., рожью – 6 четв., ячменем – 85 четв., овсом – 5 четв.; в Галиатском приходе: под озимой пшеницей – 21 четв., яровой – 19,5 четв., ячменем – 47 четв., овсом – 22 четв. и т. д.
С культурой проса осетины познакомились по мере их переселения с гор в предгорья и на равнину в XVIII в. Просо – один из самых неприхотливых злаков, давало по сравнению с другими хлебными злаками наибольший урожай, служило основным продуктом питания и кормом для скота. Просо дает зерно, из которого можно приготовляют пшено и муку, зерном проса кормят свою домашнюю птицу; в-третьих, а солома проса считается лучшим после сена кормом для рогатого скота зимою. Осетины сеяли два вида проса: желтое и красное, из которых первое возделывалось с давних времен, появление второго относится лишь к началу XX в. Красное просо отличалось от желтого тем, что имело низкорослый стебель и значительно раньше поспевало. Кроме того, оно не боялось летней жары.
Осетинам был известен и такой злак как полба. Еще Клапрот отмечал, что они называют его гальмой. По данным Д. Лаврова, в 80-х годах XIX в. полба занимала у них третье место после озимой и яровой пшеницы.
Одной из наиболее распространенных в XIX в. культур на равнине Северного Кавказа была кукуруза – культура более поздняя. У осетин она называлась нарт-хор. Отмечая появление кукурузы в хозяйстве горцев, Ардасенов писал: «Горцы очень довольны ее урожаями, находят ее самым благородным, надежным, «необманчивым». Это – не пшеница и просо, которые при неблагоприятной погоде могут погибнуть. Как последний аргумент в пользу кукурузы осетины любят приводить обстоятельство разведения ее их предками – нартами в героическую нартскую эпоху, что доказывается, по их мнению, происхождением самого названия кукурузы – нартхор, т. е. буквально нартовский хлеб». Об этом свидетельствуют данные, приводимые в работах С. В. Кокиева и Д. Лаврова, относящихся к этому периоду. По С. В. Кокиеву, кукуруза занимала первое место среди возделывавшихся осетинами на равнине зерновых культур, она давала с одной десятины по 100-150 сам, т. е. почти в два раза больше пшеницы.
Кукуруза быстро распространялась, вытеснив все остальные сельскохозяйственные культуры. В 1883 г. газета «Терские ведомости» сообщала, что в сел. Салугардан «каждый порядочный хозяин засевает не менее 5 дес. кукурузы», что, по мнению автора, объясняется высокой урожайностью этой культуры на земле салугарданцев. В 1895 г. А. Белобородов писал, что поля горцев Терской области «по преимуществу заняты кукурузой, дающей превосходные урожаи». Так, в конце XIX в. она была у равнинных осетин преобладающим, а в ряде мест – единственным зерновым злаком, проникшим и в некоторые горные районы Осетии. Но здесь она не успевала созревать.
С переселением осетин на равнину в XVIII-XIX вв. возобновились традиции огородничества и садоводства. На приусадебных участках осетины стали возделывать различные огородные (картофель, капуста, бобовые, чеснок и др.), фруктовые (яблоня, груша, слива, абрикос, вишня, алыча) и ягодные (малина, смородина и т. д.) культуры. Большой известностью пользовались, например, алагирские груши.
Большой интерес представляют данные Вахушти, характеризующие развитие земледелия в горных и высокогорных районах Осетии, в условиях крайнего безземелья и исключительно сурового климата. «Но плодородность этой страны, – пишет он, – незначительна, ибо никакие другие зерна не родятся, кроме пшеницы, ячменя и овса, по причине холода, позднего лета и ранней осени, но и это не засевается изобильно по малоземелью и скалистой местности, а что сеют, дает весьма обильный и большой урожай, и если ударит град, что бывает тут часто, терпят сильный голод». Путешественник Штедер останавливался в 1781 г. в селении дигорских феодалов Абисаловых на берегу р. Урсдон. Он писал о занятиях жителей этого предгорного села: «В садах они разводят по примеру кабардинцев бобы, турецкий маис, редьку, огурцы и большое количество обыкновенного зеленого табака; всем этим они торгуют с Моздоком. Они хорошо обрабатывают поля и обменивают излишки на скот у кабардинцев…».
Первое упоминание о посевах картофеля в Осетии мы находим в «Записках Кавказского общества сельского хозяйства» за 1869 г., в которых сказано, что «в последнее время здесь производится картофель», данные об этом имеются в отчетах начальника Терской области за 1871, 1875 гг. Судя по этим и другим источникам, картофель сажали жители многих сел на равнине Северной Осетии (Ольгинское, Батакаюрт, Гизель, Хумаллаг, Дарг-Кох и др.) и в ее высокогорных районах. В конце XIX в. эта культура заняла прочное место в полеводстве в таких ущельях Центральной Осетии, как Мамисонское, Нарское, Зругское, Закинское и др., находящихся на высоте более 2000 м.
У Лаврова мы читаем: «возделываются… растения по преимуществу огородные: лук и чеснок, свекловица, бурак, морковь, огородный укроп, сельдерей, петрушка, пастернак, тмин, стручковый перец, репа, хрен, редька посевная, редиска, брюква, капуста огородная и ее разновидности, фасоль, бобы… Разводятся в огородах и на полях: картофель, табак, чечевица, подсолнечник, разные виды тыквы и арбуза.
Появление первых садов в Осетии относится к середине XIX в., к периоду основания так называемой горной станицы Алагир, ставшей центром осетинского садоводства. В 1852 г. здесь при доме начальника Алагирского завода инженера Новицкого, члена Кавказского сельскохозяйственного общества, был посажен первый сад, от которого затем возникли и другие. Позже в Алагире поселился купец Яковлев, выходец из Курска, большой любитель садоводства. У себя на усадьбе он путем прививок вывел знаменитый сорт черной алагирской груши. Деятельность любителей способствовала, по словам С. И. Толмачева, разведению садов не только в Алагире, но и в окрестных осетинских селениях – Салугардане, Бирагзанге, Кадгароне и др.
По данным агронома В. Н. Геевского, к 1886 г. садоводство в ряде мест равнинной и предгорной Северной Осетии достигло значительного развития. Он отмечал: «Алагир давно уже приобрел известность высокими качествами своих черных груш. Несколько лет тому назад в помещении Кавказского общества сельского хозяйства выставлена была великолепная коллекция г. Бушека из его сада на Камбилеевке (в 14 верстах от Владикавказа), состоявшая из 80 с лишком отборных сортов яблок и 43 сортов груш. В газетах неоднократно сообщалось о том эффекте, который производила коллекция владикавказских яблок и груш на наших столичных выставках. Знатоки ставили некоторые присланные из Владикавказа образцы яблок и груш нисколько не ниже производимых в лучших садах Европы. Благодаря такому успеху плодовое садоводство начало быстро развиваться сначала в Алагире, а впоследствии в окрестностях Владикавказа. В первом из них в настоящее время около 100 десятин садов, а во втором – 400». Тогда же П. С. Уварова, известная своими археологическими изысканиями в Осетии, писала, что Алагир славится «огромными фруктовыми садами, в которых растут самые лучшие персики, абрикосы, сливы, груши и яблоки».
Алагирские сады отмечали и последующие авторы. «В отношении садоводства,- писал Ардасенов,- горцами сделаны кое-какие успехи, но и то пока на весьма ограниченном районе». Автор имеет в виду прежде всего Алагир, где, по его словам, благодаря «стараниям и умелой деятельности» инженеров Алагирского завода Иваницкого и Шастливцева развивалось садоводство, распространившись потом «на ближайшие аулы, в особенности на Ардоне». Вторым значительным пунктом садоводства в Терской области считались окрестности Владикавказа.
Из сообщений авторов конца XIX – начала XX в. мы узнаем об упадке знаменитых алагирских садов, об исчезновении ряда ценных сортов яблок, груши, черешни и т. д. Так, В. А. Адоницкий сообщал с горечью, что знаменитая алагирская черная груша, выведенная местными садоводами Габулаевыми и др., «близка к вымиранию… Сады Ольшевского, Тройтера, бывшие гордостью Алагира, с массой редких, ценных экземпляров, в настоящее время в полном запустении». Тем не менее Алагир оставался центром садоводческой культуры в Осетии. Известный кавказовед Ф. Ган считал, что антоновские яблоки, «прославленные на весь Кавказ, происходят из Алагира, из сада Антонова». В конце XIX – начале XX в. сады возникли и в других горных долинах Осетии (селения Унал, Быз, Даллагкау, Барзикау и др.). Горцы стали сажать плодовые деревья и в высокогорных районах.
.3 УДОБРЕНИЯ, СИСТЕМЫ ЗЕМЛЕДЕЛИЯ
В Осетии, как и у большинства горцев региона, широкое распространение получила подсечная система земледелия.
И. Клинген в своем исследовании указывает: «Хлебные поля никогда не располагались большими сплошными площадями, а представляли собой небольшие прямоугольники, несколько вытянутые перпендикулярно направлению склона и обыкновенно не превышавшие 1 десятины, редко 2-3. Такие поля в лесной подгорной полосе тонули в чаще вековых деревьев и сильно ими притеснялись. Черкесы разрабатывали их из-под строевого леса подсечиванием или корчеванием».
А. Н. Дьячков-Тарасов, описывая абадзехов – одно из многочисленных племен адыгов Северо-Западного Кавказа, указывал на то, что они употребляли особый инструмент для корчевания, производившегося ими «осенью и зимою». Своеобразные орудия подсеки, применявшиеся адыгскими племенами, хранятся ныне в Адыгейском краеведческом музее. Это небольшие железные топорики, кинжалы и ножи, они происходят из разных районов, населенных современными адыгейцами. Таким образом, ареал подсечной системы был значительно шире, чем указывается Клингеном. Подсека широко применялась, по-видимому, всеми племенами западных адыгов. Однако дольше всего она сохранялась у черноморских шапсугов, территория которых была покрыта огромными лесными массивами. В отличие от равнинных чеченцев, у западных адыгов участки, освобожденные из-под леса, оставались навсегда в частном наследственном пользовании и никогда не передавались в общинное, что объясняется, по-видимому, более высоким уровнем социального расслоения.
Подсечная система в значительной мере практиковалась и на территории Северной Осетии, Кабарды, Балкарии и Карачая. Так, жителями осетинских селений Кадгарон, Бирагзанг, Суадаг, Дур-дур было освобождено из-под леса большое количество земель, которые после десятилетнего единоличного владения ими передавались в общинное пользование. «Каждый хозяин стремился расширить свои пахотные и сенокосные угодья за счет лесных». Подсека сначала использовалась под сенокос, затем под посевы арбузов, а затем уже под посевы проса. Судя по полевым этнографическим данным и письменным источникам, корчевание осуществлялось двумя способами: путем подсеки и путем рубки, присущими, как известно, всем народам, занимавшимся подсечным земледелием. Судя по описаниям И. Серебрякова, В. В. Маркова, И. Клингена и др., у горцев Северного Кавказа значительное распространение имели подсека и окольцовка. При окольцовке на всех больших деревьях, находящихся на выбранном для пашни участке, со ствола на определенной высоте снимали сплошным кольцом кору шириной от 20 до 40 см. И. Клинген, описывая этот метод подсеки у западных адыгов, сообщает: «Для подсечивания они снимали кору с деревьев широкой лентой вокруг ствола на расстоянии аршина от земли, а когда дерево засыхало, они корчевали его». Подсека производилась почти повсюду весной, в период сокодвижения.
В.В. Маркович, описывая метод подсечивания у чеченцев, отмечал: «От одного года дерево не усыхает; обычно его подсекают два года подряд, а иногда даже и три, после третьего года дерево засыхает целиком». Как свидетельствуют многочисленные данные, этот процесс на севере страны растягивался до 10-15 лет. Разумеется, крестьяне не могли ждать столько времени и, расчистив выбранный участок от кустарников и мелких деревьев, обрабатывали его. И. Клинген писал о черкесах (адыгейцах): «Эксплуатацию же земли под пашню начинали через год, не дожидаясь корчевки больших деревьев». Это было характерно и для осетинского народа.
Коста Хетагуров, родившийся в высокогорном Наре, застал эту систему земледелия в неизменном виде. По его словам, удачный урожай, – «если он успевает созреть, если его не прихватило морозом, не выжгло солнцем, не смыло ливнем или шальным, разбушевавшимся потоком, если его не уничтожило, наконец, градом – редко превышает сам-четыре».
Вторым способом подсечного земледелия была рубка, возникшая гораздо позже, чем подсечка. В XVI-XVIII вв. в средней полосе и на севере России «рубка была господствующим способом валки». В XIX в. рубка широко применялась у народов Северного Кавказа для расчистки земли из-под лесных зарослей. Как правильно отмечает В. П. Петров, технически более совершенная, «она вытеснила древнюю, архаическую подсечку». Как правило, валку деревьев производили с последовательным применением обоих указанных способов: сначала дерево подсекали, а затем рубили.
С конца XIX в. устанавливается строгий контроль над рубкой леса. Тем не менее, малоземелье вынуждало горцев, особенно в горах и предгорьях, искать землю для пахоты путем расчистки лесных зарослей. Почти каждое селение, особенно в лесных районах, располагало определенным участком леса, где, по решению сельского общества, выделялись наделы для многосемейных крестьян и нуждавшихся в земле односельчан.
Лес валили топором, крупный лес использовали в качестве строительного материала или топлива, мелкий лес складывали, сушили, а затем весной перед пахотой сжигали и разбрасывали золу по пашне для удобрения. Первые два – три года землю обрабатывали мотыгами и лишь после раскорчевки вспахивали ралом, запряженным двумя волами. В период коллективизации рало было заменено легким железным плугом. Основным культурным злаком, возделывавшимся на подсечном участке, была кукуруза. Через 5-6 лет участок переходил под сенокос или же под фруктовые посадки.
Плодосменная система земледелия представляет собой чередование различных сельскохозяйственных культур, следующих друг за другом в таком порядке, что одна культура приготовляет почву для другой. Этим устранялось утомление почвы, которое возникало в результате посевов однородных культур. Повсеместное распространение плодосменной системы мы находим в горной зоне, издавна отличавшейся многообразием культурных растений. Можно с уверенностью сказать, что своим возникновением рассматриваемая система обязана именно горной зоне региона. Тем не менее и здесь она практиковалась не на всей территории, а лишь на тех полях, которые располагались на солнечной стороне и засевались наиболее урожайными культурами – ячменем, пшеницей и рожью, а позже и картофелем. Поля же, находившиеся на теневой стороне, были мало пригодны для пахоты; они обычно не удобрялись и не орошались, на них возделывался исключительно овес. Поэтому на этих участках практиковалась не плодосменная система, а паровая.
Некоторое отличие плодосменная система имела в горной Осетии, что объясняется не только более суровыми климатическими условиями, но отсутствием здесь орошения полей. В Осетии пахотные участки, располагавшиеся на теневой стороне (и нередко именовавшиеся в литературе «окраинными землями»), никогда не удобряли и не орошали. Их засевали исключительно одной, весьма малоурожайной здесь культурой – овсом.
Следовательно, плодосменная система практиковалась в горной зоне Осетии только на тех полях, которые находились на солнечной стороне и засевались яровыми и озимыми хлебами – ячменем, пшеницей, отчасти рожью. Чередование этих культур на указанных полях производилось, по данным Вертепова, в следующем порядке: после удобрения их засевали или все три года ячменем, или первые два – ячменем, а затем преимущественно пшеницей. Однако, как показывает полевой этнографический материал, такой порядок не везде применялся, могли быть и отступления от него. Так, в селениях Куртатинского ущелья Северной Осетии в первый год сеяли пшеницу, на второй – ячмень, а на третий – овес или горох. Через три года после удобрения отмеченный севооборот снова повторялся. А в сел. Харисджын того же Куртатинского ущелья существовало следующее чередование культур: ячмень – горох – пшеница, в сел. Даргавс по р. Гизель – ячмень – рожь – овес. Во многих селах Северной и Центральной Осетии чередовались только посевы ячменя и пшеницы. В 80-х годах XIX в. в горной зоне Осетии началось выращивание картофеля, эта культура была включена в севооборот и возделывалась на второй год.
В системе земледелия осетин важное место занимали удобрения, применявшиеся только в горах, где каменистая почва не могла давать урожая без внесения соответствующих органических веществ. Потребность в удобрении здесь была вызвана и тем, что пашни в горах обрабатывались беспрерывно, не знали отдыха ввиду острой нехватки земли. К тому же почвенный покров в горной местности очень тонок. «Почва пахоты до того истощена, что без хорошего удобрения не в состоянии дать самый скудный урожай». «Без навоза нет зерна», «из камня на камне нет урожая» – гласят горские поговорки. Наиболее ценным удобрением считался овечий навоз, который собирали в селах и в самых отдаленных загонах – кутанах. Широко практиковался также прогон овец непосредственно по пашням после снятия хлебов. Такой способ удобрения зафиксировал Н. П. Тульчинский. «Для полей, удаленных от жилых мест и расположенных вблизи пастбищ, владельцы полей, чтобы скопить навоз, сообща устраивали конюшни для загона на ночлег скота, или баранты». Наряду с овечьим навозом ценным удобрением считался и навоз крупного рогатого скота; никогда не применяли для этой цели конский навоз.
В качестве удобрения нередко использовали помет диких голубей, обитавших в башнях, имевшихся в значительном количестве в селениях горной Осетии. Им удобряли преимущественно террасные поля. Малочисленность скота у подавляющего большинства крестьян, а у многих из них нередко и отсутствие его были главной причиной того, что навоз в ряде мест являлся предметом продажи. Так, в трудах «Абрамовской» комиссии отмечается, что у осетин бедные покупали навоз, уплачивая за «куф» (корзина навоза весом 8-10 пудов) по 20 и 25 коп.
Наиболее распространенным видом транспорта для вывоза навоза в поле у горцев были сани и своеобразная арба с длинной осью и маленькими колесами; на них ставили глубокую продолговатую плетеную корзину, служившую одновременно и единицей меры навоза, требовавшегося для удобрения.
На пашни, располагавшиеся в непроходимых для гужевого транспорта местах, навоз доставляли на ослах вьюками или в двух одинаковых корзинах, сплетенных из тонкого орешника. Мерой удобрения являлась большая корзина. «Навоз для удобрения полей, – читаем мы в трудах «Абрамовской» комиссии про осетин, – возят в особых корзинах «куф», приспособленных на колеса, но чаще вьюками или же на носилках «ладжы куф» (букв. «корзина для мужчины»). Для удобрения площади в 120 кв. саж. достаточно 20- 30 куф весом 8-10 пудов каждый». По сообщениям информаторов, у осетин, например в сел. Харисджын Кургатинского ущелья, на пахотный участок, составлявший двухдневную норму пахоты, клали навоз в 100 таких корзин, в сел. Махческ Дигорского ущелья – от 100 до 150 корзин. Таким образом, если учесть, что в каждой корзине помещалось до 25 пудов навоза, то на участок пашни, судя по приведенным данным, приходилось в среднем не менее 2500 пудов удобрения. Количество последнего зависело также от качества почвы и вида культуры.
Почти повсюду в регионе удобряли поля через 2-3 года. «Удобрение почвы навозом производится не каждый год, а через два-три до пяти лет», – сообщает Н. П. Тульчинский. «Через 3 года удобрение надо повторить», – пишет Н. С. Иваненков про чеченцев и ингушей. «Удобряется через каждые три года», – говорит Е. Баранов. По данным полевых этнографических исследований, таких же сроков (2-3 года) удобрения почвы придерживались и осетины. Вывезенный в поле навоз сваливали в кучи и оставляли до пахоты. Делалось это, по словам информаторов, для того, чтобы навоз сохранил влагу, а также с целью продолжения в нем процесса гниения. Перед пахотой после второго дождя навоз равномерно разбрасывали по пашне вилами, лопатами или же разносили в специальной плетеной корзине.
Итак, рассмотрев исторические источники и научную литературу по теме исследования, мы можем сделать следующие выводы.
На равнине основное традиционное занятие осетин – земледелие (выращивали пшеницу, кукурузу, просо, ячмень, рожь). Традиционная система земледелия на равнине – трёхполье. Горное земледелие было малопродуктивным и не очень надежным. Будущую пашню очищали от камней, затем корзинами туда носили почву, которую удобряли навозом и многократно разрыхляли. Если поблизости была вода, ее использовали для искусственного орошения.
Географические условия и рельеф местности Осетии определяли основные типы земледельческих орудий. Наиболее древним и распространенным видом пахотного орудия в горах традиционной была примитивная соха (дзывыр) и борона (адаг) общекавказского типа. Главное сельскохозяйственное орудие в горах – рало с железным сошником, упряжкой с парой быков, на равнине – тяжёлый плуг, в упряжке которого было 8-10 волов.
ГЛАВА II. СКОТОВОДСТВО
.1 РАЗВЕДЕНИЕ КРУПНОГО РОГАТОГО СКОТА
В хозяйственной жизни осетин важную роль играл крупный рогатый скот, без которого горец не мог существовать. Скот давал молоко, мясо, служил тягловой силой, имел товарное значение. Крупный рогатый скот у осетин, как и у многих других народов, являлся мерилом стоимости и служил эквивалентом обмена. Осетины разводили коров, особенно в горах, исключительно местной горной породы, отличавшейся низкорослостью и малой продуктивностью. Горная корова давала молока не более 5-7 л в день, но в то же время была очень вынослива и легко переносила трудности, связанные с местными природными условиями.
После переселения на равнину и установления более широких связей с соседними народами у осетин появились новые породы скота: стали разводить буйволов, красностепную породу коров и карачаевских волов. Буйволиц на равнине держали исключительно как молочный скот, хотя в Южной Осетии нередко использовали их наряду с буйволами в качестве тягловой силы. Молоко буйволиц ценилось за высокую жирность и отличные вкусовые качества. Значительное распространение получила порода карачаевских волов, выделявшихся огромным ростом и силой. Уход за крупным рогатым скотом входил в обязанность женщин, однако пастьбой и кормлением скота всегда занимались мужчины. Например, по «ведомости о скотоводстве во Владикавказском округе за 1898 г.» в равнинных селах Северной Осетии числится довольно большое количество буйволов и буйволиц; в Карджине – 496, Гизеле -300, Заманкуле – 262. Большое количество этих животных разводили и в Южной Осетии.
Характер содержания скота в горах и на равнине во многом отличался, в силу разных климатических условий. Так, если в предгорье и на равнине выпас крупного рогатого скота не прекращался круглый год, то в высокогорных районах, наоборот, около семи месяцев в году скот находился на стойловом содержании. В соответствии с этим определялась и разница в заготовке кормов, в сроке найма пастухов и уходе за скотом. В горах общественного пастуха нанимали только на летний сезон, в то время как на равнине его брали обычно на год. Пастух получал определенную плату натурой или деньгами за каждую голову скота. Если пастух был из пришлых, то он, кроме того, получал еще питание, останавливаясь по очереди в каждом доме; у некоторых хозяев, имевших больше скота, он жил дольше. Все условия, связанные с наймом общественного пастуха, оговаривались заранее.
В зимнее время в горах в течение многих месяцев крупный рогатый скот оставался в хлеву (скъат), представлявшем собою темное помещение, находящееся обычно в нижнем этаже жилого дома. Здесь скот размещали отдельно по возрасту и полу и держали его на привязи. Продолжительность зимы и ограниченность запасов кормов вынуждали горцев держать свой скот на строгом кормовом режиме, что приводило нередко к истощению и падежу животных.
Кормили скот небольшими порциями два раза в день – утром и вечером. Сено смешивали с соломой. Такая смесь, называемая арвистон, была распространена повсеместно. По сложившейся традиции кормовым режимом скота руководил старший мужчина, обычно глава семьи, пока он был трудоспособным. На току он укладывал в специальные плетеные корзины (холлагхассан таскъ) охапки сена, предназначенные для овец или крупного pогатoro скота. На этот счет у осетин существовала поговорка, имевшая реальную основу: «Фос алы къухай на нард каны» – букв.: «Животные не жиреют от ухода разных рук (т. е. лиц) ». В середине дня обычно устраивали водопой. Содержание скота у равнинных осетин было делом более простым – животные паслись круглый год на пастбище, а в зимние месяцы еще и подкармливались дополнительно. На ночь они располагались в более просторных помещениях, построенных обычно вдали от жилья.
.2 РАЗВЕДЕНИЕ МЕЛКОГО РОГАТОГО СКОТА
Осетинская овца – наиболее распространенная порода, она отличается выносливостью, неприхотливостью, славится вкусным мясом и мягкой шерстью. Из-за ограниченности летних пастбищ и при полном отсутствии зимних до переселения осетин на равнину овцеводство в горах, являясь главной отраслью хозяйства, не могло по-настоящему развиваться. Вахушти отмечал, что осетины «не держат более 20-40-100 овец».
С переселением на равнину у осетин вновь возрождается отгонная система скотоводства. С этого времени в горах и на равнине отмечается рост поголовья овец и других видов скота.
Однако развитие овцеводства в основном происходит только во второй половине XIX – начале XX в., когда оно приобретает товарное значение. О неравномерном распределении поголовья овец в некоторых обществах Осетии можно судить по данным 1873 г. В этом году в Алагирском обществе числилось 38842 головы овец, в Нарском – 8716, Дигорском – 49178, а в большом Мамиссонском ущелье – всего 2136. Рост поголовья овец потребовал новых пастбищных земель за пределами Осетии. С 1889 г. крупные овцеводы стали перегонять своих овец в моздокские буруны и кизлярские степи, арендуя там земли у казачьих станичных обществ и помещиков. Такое неравномерное распределение поголовья объяснялось отсутствием в ряде ущелий пастбищных угодий, а также числом зажиточных хозяйств в обществе.
Овец разводили не только в горах, но и на равнине, где горцы твердо сохраняли традиции этой отрасли хозяйства. В Южной Осетии овцеводство преобладало в основном в высокогорных районах. Большое количество летних пастбищ располагалось также в Центральной Осетии, куда перегоняли овец из многих обществ Северной Осетии, в том числе из ее равнинных сел. Эти пастбищные угодья, принадлежащие здесь отдельным сельским обществам, сдавались овцеводам за определенную плату. Летняя пастьба продолжалась обычно с мая по сентябрь. Овец пасли, разбив на отары (дзуг). Каждая отара, состоявшая не менее чем из 200-300 овец, обслуживалась двумя или тремя чабанами, из которых один считался ночным сторожем (ахсавгас). Лучшими помощниками чабанов были местные овчарки – рослые с обрезанными ушами и хвостами, которые не только охраняли отары от волков, но и сгоняли стада.
Уход за овцами всегда считался обязанностью мужчин. Стригли овец также мужчины. Стрижка овец производилась два раза в год: весной и осенью. Стригли длинными самодельными ножницами общекавказского типа. Снятую с одной овцы или с барана шерсть скручивали в моток (хъуын, уаргъуин) и клали в мешки. Этим делом обычно занимались женщины.
Шерсть всегда имела у осетин товарное значение. Ее продавали или обменивали на зерно, ткани и другие товары. Крупные овцеводы тут же продавали шерсть оптом приезжим скупщикам. Значительная часть шерсти шла на удовлетворение потребностей хозяйства. Из нее изготовляли сукна, валяли бурки и войлок, вязали платки и чулки и т. д.
У северных осетин доение овец и приготовление из овечьего молока сыра входило также в обязанность мужчин. В Центральной и Южной Осетии, где отары дойных овец содержали обычно в селах, все молочные продукты, в том числе овечий сыр, готовили только женщины. Доили овец в загоне утром и вечером в небольшие самодельные деревянные ведра.
На высокогорных пастбищах овцы оставались почти до конца сентября. С наступлением холодов и выпадением первого снега овец перегоняли сначала в долины, а затем в предгорные районы, где в это время начинается осенний рост трав. Все зимние пастбища осетин находились в предгорье и в степной полосе Осетии. С 1898 г. многие овцеводы, особенно из Центральной и Южной Осетии, перегоняли своих овец в моздокские и кизлярские степи. Арендуя пастбища у станичных обществ, осетины располагались обычно по ущельям. Хозяева, имевшие мало овец, часто объединяли свои стада, строили совместно кошары, представлявшие собой длинные, полуподземные помещения, покрытые камышом, совместно заготовляли корма и т. д. В таких случаях всеми делами руководил выборный старший (уатары хицау). Наряду с этим были у осетин и другие формы содержания овец. В Северной Осетии многие хозяева в сентябре перегоняли свои стада в предгорье и пасли их там до ноября. К зиме овец перемещали в горы и прокармливали собранным за лето сеном до марта – апреля. Но так как в этот период травы в горах мало, то горцы опять прибегали к помощи равнинных осетин и арендовали у них землю под пастбища. В Южной Осетии частично практиковался перегон овец в долины Грузии.
На зимних пастбищах обычно происходил окот, считавшийся одним из самых ответственных периодов скотоводческого календаря. Он начинался ранней весной и продолжался почти до мая. К началу окота строили дополнительные помещения для ягнят. На помощь чабанам приезжали хозяева и члены их семей. В период окота устанавливалось круглосуточное дежурство. Тем не менее потери животных, особенно при затяжной зиме и недостатке кормов, достигали больших размеров. Значительный падеж скота происходил и в период перегона на летние пастбища, находившиеся на огромном расстоянии от зимовок.
Наряду с овцами разводили коз, содержавшихся обычно в общем стаде с овцами. Они отличались малой продуктивностью, требовали постоянного присмотра и плохо переносили зимние морозы в высокогорных районах. Поэтому число коз повсюду было ограниченным. Исключение составляли некоторые селения Алагирского (Мизур, Ход, Ну-зал и др.) и Дигорского (Донифарс, Задалеск, Нар и др.) ущелий, где нередко разведение коз преобладало над овцеводством. Объясняется это тем, что скалистые и малопроходимые горы были доступны только для коз, которых выпасали здесь почти круглый год. Козы составляли отдельные стада и паслись обычно под присмотром мальчиков-подростков. Козы давали хозяйству шерсть и пух: из шерсти изготовляли грубую ткань, плели веревки, а из пуха делали головные платки и очень дорогое сукно, шедшее на черкеску и башлыки. Широкое применение находили и козьи шкуры. Из них делали мешки, пастушьи сумки, заплечные мешки, бурдюки. По данным 1898 г., в сел. Донифаре, например, было 1070 коз, большое количество коз имелось и в других селениях.
.3 КОНЕВОДСТВО
При характеристике скотоводства осетин нельзя не упомянуть о разведении лошадей – занятии, имеющем давние традиции в хозяйственной жизни этого народа. Лошадь пользовалась и пользуется у осетин большим уважением. Об этом свидетельствует обряд посвящения коня и скачки в память покойника, изображения коня на многих могильных камнях и склепах. Лошадь окружали особенной заботой: ее ежедневно чистили, мыли и строго следили за тем, чтобы она была вовремя накормлена и напоена.
Осетины разводили преимущественно лошадей местной горской породы. Г.Ю. Клапрот, побывавший в начале XIX в. в горах Осетии, отмечал: «Лошади осетин невелики, но ноги их настолько сильны, что нет необходимости их подковывать. Они превосходны для переходов через горы, очень выносливы». До второй половины XIX в. коня использовали в горах и как вьючное и как верховое животное. Однако из-за климатических условий в ряде районов горной Осетии лошадь не имела большого распространения. Наименьшее количество лошадей было в Центральной Осетии, где зима продолжительна и с большим количеством снега.
В этот период года лошадь почти не использовалась в хозяйстве. Например, в 1928 г., по данным Потапова, на 48 дворов сел. Кесатикау Закинского ущелья приходилось 30 лошадей, а на 20 дворов сел. Абайтикау того же ущелья – 8 лошадей. Ее стали впрягать в арбу и плуг. Постепенно лошади стали вытеснять волов. Примерно с 90-х годов XIX в. осетины начали разводить наряду с верховыми и вьючными рабочих лошадей (уардоны бах). Зажиточные хозяева держали в основном кабардинскую породу лошадей.
Значительную роль в хозяйстве осетин играли ослы и мулы, использовавшиеся в качестве вьючных животных в горах, однако в основном мулов держали в Дигории. Более широкое распространение имели ослы, отличавшиеся выносливостью и неприхотливостью. На них перевозили большие тяжести через труднодоступные горные тропы и перевалы. Несмотря на эти достоинства, в некоторых районах Осетии в силу религиозных причин ослов не держали, считая их нечистыми животными и боясь как бы они не осквернили места общих и родовых культов. Так, совершенно не разводили ослов жители ущельев Мамисона, Нара, Трусо и др.
Одной из причин отсутствия в ряде горных районов лошадей, ослов и мулов являлась недостаточность кормов. По словам стариков, на содержание одной лошади или осла требовалось в течение зимних месяцев 14 копен сена и почти столько же соломы. Такое количество кормов мог выделить не всякий хозяин, тем более что эти животные в высокогорных районах зимой в хозяйстве почти не использовались. Гораздо выгоднее было держать 6-7 голов овец, которым требовалось такое же количество корма, что обычно и делали многие горцы.
Выводы. Скотоводство было важнейшим занятием, обеспечивавшим осетин продуктами питания, сырьём, тягловой силой. В горах преобладало овцеводство и козоводство, на равнине – крупный рогатый скот, лошади.
Разведение мелкого рогатого скота происходило в рамках отгонно-пастбищной системы, которая основывалась на сезонной смене пастбищ. В летнее время овец содержали на высокогорных летних пастбищах, а зимой перегоняли в предгорные долины.
Осетин не мог существовать без крупного рогатого скота, который давал молоко, сыр, мясо, кожу, служил тягловой силой, а также мерилом стоимости. Способы содержания скота на равнине и в горах не были одинаковыми. Так, на равнине и в предгорьях выпас скота не прекращался круглый год, тогда как в горах скот около семи месяцев находился на стойловом содержании.
При характеристике скотоводства осетин нельзя не упомянуть о разведении лошадей, имеющем давние традиции в хозяйственной жизни этого народа. Лошадь окружалась особенной заботой: ее ежедневно чистили, мыли и строго следили за тем, чтобы она была вовремя накормлена и напоена. Осетины разводили преимущественно лошадей местной горской породы.
ГЛАВА III. ДОМАШНИЕ ПРОМЫСЛЫ И РЕМЕСЛА
.1 ОБРАБОТКА КАМНЯ
Важное место в хозяйстве Осетии занимали домашние промыслы. Наибольшее развитие получили те из них, которые были связаны с имеющейся сырьевой базой.
Осетины издавна были искусными мастерами по обработке камня. Свидетельством этого может служить сохранившееся до сих пор в горах огромное количество полуразвалившихся башен, замков и надземных склепов, сооруженных местными мастерами.
Наибольшего развития достигла в горах самая необходимая, жизненно важная отрасль – строительство.
Опытные мастера высекали каменные жернова для ручных и водяных мельниц.
В XIX в. под влиянием дагестанских мастеров в равнинной полосе Северной Осетии появляется новый вид художественной обработки камня. Надмогильные камни стали украшать национальным орнаментом, изображением элементов костюма, личного оружия, лошади и т. д. Центром обработки камня издавна было селение Заманкул. Изготовлением надгробных камней, широко распространенных по всей Северной и Центральной Осетии, занимались многие заманкульцы – Кирсановы, Фриевы, Кастуевы и др. Этот промысел известен также в некоторых селах верховьев Терека (Окрохъана, Реш) и Большой Лиахвы (Ерман). Наряду с газырями, застежками, поясами, кувшином для омовения стали изображать предметы, отражающие новшества в быте горцев – часы, револьверы, швейные машины, русские сапоги, столы с бутылками и стаканами. Эти изображения примитивно натуралистичны, но интересны и с точки зрения искусства. На осетинских могильных памятниках начали появляться изображения человеческих фигур, выполненные в виде раскрашенных барельефов. Многие из них связаны с именем самоучки скульптора Сосланбека Едзиева.
.2 ОБРАБОТКА ШЕРСТИ
Скотоводство обеспечивало натуральное хозяйство горцев продуктами и сырьем. Из шерсти осетинки изготовляли превосходные сукна, широко известные под названием «осетинских сукон». С давних времен изготовлялись войлочные изделия – шляпы, бурки, валяные сапоги, войлочные паласы и др. Был развит скорняжный промысел, заключавшийся главным образом в обработке овчины и – реже – козьих шкур. Из овчин делались шубы, папахи, мужские брюки, обувь и т. д.
Грузинский географ и историк царевич Вахушти (XVIII в.) в своей «Географии Грузии» писал об осетинах: «Знают искусство выделывания кожи, тканье сукон, валяние их, приготовление хороших бурок; знают ковать, слесарное ремесло, выделывают деревянные вещи».
Наибольшее развитие в XIX в. в горах Северной и особенно Центральной Осетии, где овцеводство составляло ведущую отрасль хозяйства, получило суконное производство. Здесь, в отличие от других районов Осетии, сукно производилось как для собственных нужд, так и на продажу. Отсюда шерсть сбывалась в Южную Осетию и на равнину Северной Осетии, где из нее изготовлялись сукна, войлок и т. п. Особенно высоко ценилось сукно из козьего пуха, которое в основном использовали для шитья башлыков и – реже – черкесок.
К концу XIX в. производством сукна занимались почти все женщины, начиная с 8-10-летнего возраста .
Изготовление сукна начинается с подготовки шерсти. Шерсть сначала моют с мылом, просушивают, а затем чистят и сортируют. Очищают шерсть руками, отделяя от нее разный сор и самую длинную грубую шерсть, после чего начинают расчесывать на специальном гребне (пиран) с острыми металлическими зубьями, насаженными на деревянную подставку. Клочок шерсти расчесывается до тех пор, пока вся грубая шерсть не отделится от мягкой (подшерстка). Затем шерсть делится на два сорта – длинную и короткую. Длинная идет на основу, т. е. на продольную нить ткани, короткая – на уток, т. е. на поперечную нить. После расчесывания шерсть бьют лучком (фадзагъдан) – дугообразной хворостиной с натянутой на нее ниткой.
Второй этап – это прядение шерсти и сучение ниток. У осетин не привились самопрялки, широко распространенные у терских казаков и некоторых других горцев. Осетины пряли в основном веретеном (алхуи), отличаюшимся довольно примитивным устройством. Прядение ведется руками, шерсть вытягивается и накручивается на веретено. Пряжу, предназначенную для основы, прядут особо и сматывают с веретен на четыре специально вбитых в землю колышка. Нить пряжи наматывается на колышки рядами. Затем ее снимают с кольев, завязывают петлями (хилта), и пряжа готова для тканья.
В Осетии употреблялся весьма примитивный ткацкий станок (тыну-афан бандон), имевший большое сходство с подобными ему станками у ингушей, чеченцев и балкарцев, но во многом отличавшийся от дагестанского ткацкого станка.
Осетинский ткацкий станок был устроен следующим образом: под руками ткачихи находился горизонтально вращавшийся валик, который прикреплял нити основы и наматывал уже сотканное сукно; параллельность нитей основы удерживал гребень; он же служил для прибивания утка. Два направила давали нитям основы движение в вертикальном направлении, сохраняя в то же время параллельность ниток. Одно направило двигало одну половину ниток основы, другое – другую. Челнок ходил поперек между ними с пряжею утка. Ткачиха, сидя на кресле, движением ноги опускала и поднимала основу, пропущенную в направила, затем пропускала уток в образовавшийся между нитями основы промежуток; она прибивала нить гребнем, делала обратное движение, и та основа, которая была внизу, поднималась кверху, а верхняя опускалась вниз.
После тканья сукно мыли в теплой воде с мылом или же в серно-щелочных минеральных водах, имевшихся во многих селах горной Осетии; затем его уваливали ногами, после чего мыли в холодной воде, а затем вновь уваливали. Сукно слегка высушивали и еще влажным расправляли, распластывали, вытягивали, окончательно просушивали и скатывали в трубку. На кусок осетинского сукна требовалось 9-10 рун шерсти. Из этого куска домотканого сукна выходила черкеска. Лучшее сукно делали из белой или серой шерсти, оно ценилось выше, чем крашеное сукно. Большим спросом пользовалось также сукно из верблюжьей шерсти, изготовлявшееся моздокскими осетинами.
С давних времен в горах Северной и Центральной Осетии из шерсти изготовляли бурки и войлоки. Исключение составляла Южная Осетия, где вместо бурок употребляли накидки, сделанные из грубого домотканого сукна.
Широкое развитие в Осетии получило войлочное производство. Войлок изготовляли как для удовлетворения домашних нужд, так и для продажи. В ряде мест в горах войлок из белой шерсти нередко заменял простыни. Осетинские войлоки, подобно балкарским, карачаевским, чеченским и др., со вкатанным растительным орнаментом пользовались издавна большим спросом на рынках, особенно в Грузии, где осетины их продавали, покупая взамен фабричные ткани, соль, медные котлы и другие вещи. Кроме бурок и войлока из шерсти делали войлочные шляпы с широкими полями, распространенные также у многих народов Северного Кавказа. Особенно высоко ценились у осетин шляпы из козьего пуха, служившие нередко праздничным головным убором. Для изготовления бурок, войлока и войлочных шляп употребляли шерсть большей частью весенней стрижки. Для бурок предпочитали черную шерсть овец осетинской породы. Бурки, изготовлявшиеся из шерсти белого серого цвета, обычно окрашивались в черный. Войлоки и войлочные шляпы делали из шерсти любого цвета.
Для изготовления войлочных изделий шерсть, так же как и для сукна, подвергается предварительной обработке. Затем на широкий плетень расстилается циновка. Приготовленная шерсть равномерно раскладывается на циновку, причем мягкую и короткую кладут внутрь, длинную – сверху; затем шерсть сбрызгивают теплой водой и закатывают в циновку, уваливая до нужной толщины. Затем заготовку для бурки разворачивают и расчесывают металлическими гребешками, потом снова замачивают в холодной воде и снова сушат, после чего кроят и шьют. Изготовление бурок – процесс очень трудоемкий и требует участия большого числа людей. Поэтому в прошлом родственники и соседи приходили друг к другу на помощь. В отличие от кабардинцев, у которых бурочное производство находилось на высоком уровне, у осетин не было чесальных машин, специальных столов для уваливания и других орудий труда, облегчающих труд мастериц.
Аналогичен и процесс изготовления войлочных шляп. Сырой сваляный войлок натягивают на деревянный чурбан, служащий колодкой. На чурбане шляпу оставляют на несколько суток, пока она не высохнет и не примет форму головы. Затем снимают, обрезают поля, обшивая их на машинке фабричной материей под цвет шляпы.
Обработку овчины начали производить очень давно, и до настоящего времени это занятие распространено, особенно в горах.
Снятую овчину солят со стороны мездры и сушат. Если это шкура молодого барашка, то ее посыпают солью, смешанной с отрубями, сворачивают на несколько часов, а потом сушат. Собрав несколько шкур, их квасят одну-две недели в деревянной кадушке в специальном рассоле, приготовленном из отрубей кукурузной муки, ячменного солода, соли и сыворотки. После того как овчина вынута из рассола, ее моют, отжимают и сушат. Потом овчину размягчают специальной деревянной мялкой или руками до тех пор, пока она не станет мягкой и мездра не начнет шелушиться. Затем натягивают овчину вверх мездрой, посыпают мукой и осторожно косой начинают снимать мездру. Когда овчина становится белой, она готова, из нее можно шить шубы, брюки и т. д.
В обработке овчины принимают участие как женщины, так и мужчины. Но зато обработка кожи крупного рогатого скота всегда считалась обязанностью только мужчин.
Шкуры крупного рогатого скота – волов, коров, телят и др. – через два-три дня после снятия с животного растягивают на полу и слегка солят. Натянув концы шкуры, их прибивают к земле, просушивая таким образом несколько дней. Потом шкуру кладут на чердак рядом с дымоходом и коптят. После этого разрезают на несколько узких продолговатых кусков. Ширина такого куска обычно соответствовала ширине подошвы самодельного чувяка. В прошлом обработка кожи производилась при помощи кожемялки общекавказского типа. Из обработанной кожи изготовляли горскую обувь, веревки, сбруи и т. д. С обработкой кожи было связано и седельное производство. Этот вид ремесла имеет глубокие традиции, восходящие к аланской эпохе, что подтверждается археологическими раскопками. «В прежнем военном быту, да и теперь, – писал С. Кокиев, – седло имело весьма важное значение, как и оружие, а потому седельное мастерство довольно распространено между осетинами».
Скотоводство обеспечивало натуральное хозяйство горцев продуктами и сырьем. Из шерсти осетинки изготовляли превосходные сукна, считавшиеся в Терской области наилучшими и широко известные под названием «осетинских сукон». С давних времен изготовлялись войлочные изделия – шляпы, бурки, валяные сапоги, войлочные паласы и др. Был развит скорняжный промысел, заключавшийся главным образом в обработке овчины и, реже, козьих шкур. Из овчин делались шубы, папахи, мужские брюки, обувь и т. д.
Почти в каждом селении, особенно на равнине Северной Осетии, были свои мастера, изготовлявшие седла и отдельные принадлежности к нему, а также уздечки, кнуты и т. д.
В станице Новоосетинской, основное население которой составляют осетины-дигорцы, довольно развито производство шерстяных тканей: оно существует в среде осетин с незапамятных времен. Шерстяные изделия станицы Новоосетинской славятся своей красотой и доброкачественностью. Изделия изготовляют как для собственной надобности, так и для продажи. благодаря тому обстоятельству, что станица Новоосетинская находится среди русского, казачьего населения, изделия шерстяные, так необходимые для казачьего костюма, легко сбываются на месте.
После мойки шерсти она сортируется: грубый волос употребляют на войлоки, а мягкий «пух» расчесывают на гребне, чтобы выделить нечистоту, взбивают и треплют шерсть лучком и кладут ее слоями в кучу. Таким образом, вычищенная шерсть идет уже не пряжу, из которой затем ткут сукно на станке. Сотканное сукно моют в теплой мыльной воде и топчут ногами, чтобы сделать его мягче. Все эти работы производятся одиночно.
Производство сукна и халатов находится в руках женщин. Пряжу ткут на станках своего изделия. Вытканное сукно валяют: свороченное сукно в несколько рядов трут о небольшие плетни, нарочно устраиваемые из тонкого хвороста; причем поливают сукно горячею водою и натирают его мылом, с целью придать ему мягкость и белизну. После валяния сукно делается густым, сжимается, и длина его уменьшается: из ста аршин сукна получается после валяния 75. из сукна, главным образом, шьют халаты. Почти каждый мужчина и женщина имеют халат.
На дерюгу идет шерсть весенней стрижки. Ткут дерюгу на тех же станках, как и сукно, для дерюги основа делается пеньковая, в две нитки, а поперек основы ткут толстые шнуры из шерсти. Эти шнуры не прядутся, а вертятся руками – они называются верчь – из белой или черной шерсти, вследствие чего дерюга получается полосатая. Ткань бывает похожа на войлок в ширину от 12 до 16 вершков. На дерюгу идет 9 аршин, т. е. сшивается три полотенца, каждое длиною в 3 аршина, поэтому она имеет почти квадратную форму и заменяет собою одеяло, покрывало, а у зажиточных служит ковром.
На варежки и чулки шерсть употребляется осенней стрижки. Для чулок на прялках приготовляется тоньше, а для варежек толще. варежки и чулки вяжут руками, посредством игол проволочных. Чулки изготовляются для женщин, варежки для мужчин. Каждая женщина имеет по две пары чулок своего изделия.
Некоторые из жителей станицы занимаются шелководством, в самом ограниченном размере. Приготовленный шелк не идет в продажу, а из него прядут нитки, которые служат для шитья платьев, а также приготовляют тесьму для вышивок.
.3 ОБРАБОТКА ДЕРЕВА
В горной полосе и на равнине Осетии с древних времен были развиты деревообрабатывающие промыслы. Каждый осетин сам делал из дерева необходимые ему в хозяйстве предметы, начиная от арбы, древней сохи и бороны и кончая мебелью и посудой тончайшей художественной работы. Такое высокое развитие обработки дерева объясняется ее древними традициями, уходящими своими корнями в скифо-сарматскую эпоху. Названия ряда предметов домашнего обихода осетин восходят к древнеиранскому.
Еще в начале XIX в. у осетин-горцев ряд хозяйственных орудий, мебель, домашняя утварь изготовлялись из дерева домашним способом. Обработка дерева была в основном домашним промыслом, но в каждом районе имелись и специалисты-кустари, работавшие на местных токарных станках особого устройства – зырн, искусно изготовлявшие на заказ резную деревянную мебель и пр. «Искусство точить и резать дерево в Осетии, – отметил С.Кокиев, – весьма древнее и сильно развито повсеместно, а потому осетин в своем домашнем обиходе пользуется почти исключительно деревянной посудой, вытачиваемой или вырезываемой». До недавнего времени особенно славились деревообрабатывающим промыслом Джавское и Кударское ущелья Южной Осетии, Дигория и Куртатинское ущелье Северной Осетии. В Кударском ущелье из цельного ствола дерева изготовляли огромные кадки (гарз) и корыта (арынг). При изготовлении кадок сердцевину дерева сначала вычищали при помощи топора, а затем выжигали. Изготовляемая кударцами утварь (чашки, тарелки, пивные бокалы и пр.) отличалась массивностью.
Более высокого развития обработка дерева достигла в Джавском районе, в частности в ряде сел (Ханикатикау, Згъубир, Ерман) в верховьях Б. Лиахви. Здесь было очень много мастеров, изготовлявших из дерева домашнюю утварь – чашки, тарелки, ложки, ведра и т. д., а также сельскохозяйственный инвентарь. Большим искусством отличались изделия мастеров Куртатинского ущелья, особенно братьев Елза и Астархана Колиевых (сел. Лац), изготовлявших на особом токарном станке изящную мебель и утварь. Изделия Колиевых до сих пор можно встретить во многих домах Центральной и Северной Осетии. Они не раз экспонировались на всероссийских и кавказских сельскохозяйственных выставках. Так, в 1898 г. на одной из таких выставок в Москве был представлен осетинский столик на трех ножках, сделанный Астарханом Колиевым, удостоенным за него медали «За усердие». Колиевы имели немало своих учеников в разных селах Северной Осетии.
Большого искусства достигли осетины в изготовлении деревянной домашней утвари. Домашнюю утварь различной формы и размеров – чашки, блюда, ведра, бокалы и т. д.- изготовляли как техникой выдалбливания, так и техникой вытачивания на местном токарном станке. На посуде очень искусно вырезывались орнамент и художественной работы фигурные ручки.
В горной Осетии не знали металлических ведер, воду носили в деревянных узких длинных ведрах на спине. Подобное ведро (кустил) выдалбливалось из цельного обрубка дерева. Дно делалось вставное. В наружной части ведро скреплялось двумя-тремя деревянными обручами. Кустил связывался веревкой, за которую его держала несущая женщина. Широко распространено было изготовление деревянных ложек. Ложки (уидыг) делали глубокие и мелкие, большие и маленькие.
В начале XIX в. у осетин уже были деревянные кровати, кресла, украшенные резьбой, маленькие круглые столики на трех ножках и т. д. «Искусство точить и резать дерево в Осетии, – отметил С. Кокиев, – весьма древнее и сильно развито повсеместно, а потому осетин в своем домашнем обиходе пользуется почти исключительно деревянной посудой, вытачиваемой или вырезываемой». Особенно славились до недавнего времени деревообрабатывающим промыслом Джавское и Кударское ущелья Юго-Осетии, Дигория и Куртатинское ущелье Северной Осетии. В Кударском ущелье из цельного ствола дерева изготовляли огромные кадки (гарз) и корыта (арынг). При изготовлении кадок сердцевину дерева сначала вычищали при помощи топора, а затем выжигали. Изготовляемая кударцами утварь (чашки, тарелки, пивные бокалы и пр.) отличалась массивностью.
В равнинной полосе Осетии под влиянием русских мастеров главным образом развивалось производство транспортных средств. Крупными центрами по изготовлению арб, бричек, фургонов и т. д., а также отдельных частей к ним являлись селения Алагир и Ардон.
В последнее время отпала необходимость в изготовлении деревянной посуды, домашней утвари и мебели, так как появилась фабричная мебель, фарфоровая и эмалированная посуда. Однако искусство старых мастеров-деревообделочников не исчезло. Они передают свои знания и опыт новому поколению.
Так же, как каждая женщина-крестьянка умела обрабатывать шерсть, мужчина крестьянин владел искусством обработки дерева, кости, камня. Из дерева изготовлялись орудия труда и средства передвижения: арба и сани для перевозки грузов, мебель и посуда, различная утварь. Для каждого вида изделий применялись свои сорта дерева: арбу делали из дуба, карагача и ясеня, деревянные части плуга – из клена и березы, утварь – из липы, посуду – из груши, и т. д. Одним из основных методов изготовления посуды было выдалбливание. Готовый предмет подвергали кипячению, смазывали жиром и сушили. Несмотря на примитивность орудий деревоотделочного производства, изделия получались прочные, удобные и по-своему красивые. Распространена была для украшения и резьба по дереву. Применялся геометрический и растительный орнамент. Узоры наносились также на опорные столбы и фасад шкафа-ларя. В XIX в. особое развитие получило искусство осетинских резчиков по дереву. Резьба по дереву всегда выполнялась мужчинами, часто мастерами-специалистами. Архитектурная резьба наиболее характерна для народов Дагестана и Осетии. Резьбой украшали различные части жилища и особенно интерьер, по-прежнему богато отделывались опорные столбы, перегородки встроенных закромов и ларей для хранения зерна.
Столяры, колесники, сапожники ткачи начинают свои работы с октября и заканчивают их к июню, к началу полевых работ; по прочим работам работа идет круглый год. Выделкою мелких деревянных изделий кустари занимаются только во время отдыха или в ненастную погоду. Во время непогоды пильщики занимаются, кроме выделки мелких деревянных изделий, также изготовлением тростей и обручей для бондарей. Они производят также грабельники, люшни (часть воловьей телеги), малые и столовые вилы. Кроме того, каждый кустарь-пильчик занимается выделкой корыт, ульев, половников и ложек. Корыта изготовляются разной величины: для купания детей – в 3/4 аршина длины, для теста (месить) – в 1 аршин 5 вершков, для стирки белья – в 1 аршин 9 вершков, для давки винограда – в 2 1/2 аршин длины и 1 аршин ширины. В течение года каждый кустарь изготовляет в течение года до ста корыт.
В зимний вечер кустарь может выделать, если у него под руками острый резец и сырой лес (клен), 6 обыкновенных ложек и два уполовника.
Ульи делаются из липы, ольхи, и, редко, из карагача. Сначала распиливают кряж на аршинные обрубки (улей, непременно, должен иметь в поперечнике, внутри, 8 вершков) и просверливают их насквозь буравом; просверленную дыру увеличивают, потом, лопастью, которая сверлит дыру также, как бурав, когда лопать «нажрет» (т. е. наберет) достаточно стружек, ее вытягивают с помощью «шапки», которая захватывает на пути насверленные стружки. Так сверлят лопасью с обоих концов колодки до тех пор, пока не образуется двухвершковая дыра в диаметре. Потом эту дыру наполняют сухими стружками и зажигают их. При этом колоду ставят на подставки. внутренность выгорает таким путем до тех пор, пока древесины не останется только на два вершка в толщину: процесс выгорания тянется два дня. Затем выдалбливают середину долотом; внутренность обрубка вычищают скобелкою и оставляют ее сохнуть несколько дней. За все время выделки обрубков кора с них не счищается, чтобы дерево не лопалось и не трескалось, когда же колодки достаточно просохнут, с них снимают кору, очищают с наружной стороны и прибивают дно. Работа эта не трудная, но поглощает много времени.
Инвентарь деревянной посуды в хозяйстве не очень велик: чанак, бокал, ступа, чашка, ложка, ведро, а также столы, блюда, кресла, люльки, цепи деревянные, лопатки, скрипки, балалайки, трубки, гребни для расчесывания шерсти, челноки, гребни ткацкого станка, кресла.
Чанак – чашка, самая общепринятая посудина. В безлесных местностях чанаки очень дороги, в горах же, ближе к лесу, они ценятся дешевле. Их отличие в том, что они не вытачиваются на токарном станке, а выдалбливаются, для чанаков используются очень твердые вязкие породы деревьев. Чанаки выдалбливаются желобчатыми тяпками, выскабливают древесину изнутри ручным резцом. Ручка чанака делается или в виде кольца, или цилиндрическая, или же загнутая. Такими чанаками едят суп или бульон, после обеда. У осетин, как и у всех кавказских горцев, бульон подают после мяса, в конце обеда. Чанаки обыкновенно делаются из наплыва клена или ольхи. Изготовлением их преимущественно занимаются дигорцы (Северная Осетия).
Выделкою чашек занимаются только в лесогорной полосе. Чашки точатся на станке из карагача, или делаются от руки, при помощи тяпки и резца, из наплывов клена и ольхи. Изготовлением их занимаются преимущественно пастухи.
Ложки делаются очень малоуглубленными, потому что ими едят пищу лишь полужидкую, например, кашу, кисель и т. д. На них нет ни спроса, ни предложения на рынке, в местах отдаленных эти нехитрые ложки каждых хозян изготавливает для семьи сам от скуки.
Ведра долбятся из обрубкового дуплистого дерева, потому что бондарство горцам неизвестно. Внутренняя стенка ведра часто выжигается каленным железом. Горцы употребляют свои деревянные ведра главным образом для доения молока, так как воду у них принято носить в больших кувшинах на спине.
Назначение ступы известно. Иногда ступы делаются очень большими и назначаются для толчения моли или перетирания черемши (корневища особого растения). Каждый сам делает для себя такую ступу.
Бокал употребляется лишь в торжественных случаях у осетин, которым не запрещаются напитки.
Нижеследующие домашние принадлежности делаются мастерами из горцев, но не для продажи, а на заказ.
Столы в ходу у большинства горцев. Столы бывают точеные, их делают из карагача, реже из ясеня или бука. Выделывают их в свободное от полевых работ время токари, которых среди горцев сравнительно мало. В горной Осетии особою славою пользуются следующие токари: Магометанского селения – Асламбек Хасцаов и Биазр Глоров, Долиарского селения – Асланук Хотагов и селения Томисского – Габис Бекоев. Материал они заготавливают зимою в кусках и предварительно подвергают сушке над очагом. Таких столов в день один мастер успевает выточить до 7 штук. Спрос на них большой. Величина столов не превышает пяти четвертей в диаметре, и конечно, кругом такого стола во время еды могут поместиться не более как три-четыре человека. Если же собирается в доме много гостей, как например во время свадьбы, то употребляют длинные столы, составленные из досок.
Блюдо часто заменяет стол, оно в этих случаях ставится прямо на пол. На такие блюда в качестве необходимой кухонной принадлежности, большой спрос и их можно встретить у всех кавказских народов. Они всегда точатся на станках из карагача или ильмы, но из клена ценятся дороже.
Кресло всегда стоит в почетном углу осетинской саки и назначается для старика – хозяина дома. У плоскостных осетин оно встречается редко, а в горах – в каждом доме. В продаже кресел нет, делаются они только на заказ.
Люлька делается на полозьях для укачивания ребенка. Матери-осетинки находят такую люльку удобнее всякой другой, и действительно, она для них удобна: отправляясь на работу, мать увязывает ребенка в люльку, кладет ее на спину, накинув особую перевязь на плечо, и таким образом несет, нередко на дальние расстояния. Такие люльки готовятся дома.
Осетины делают грабли весьма оригинальным способом: поперечное основание их, или брусок, делается из сырой лещины, березы или клена, а зубцы – из сухого дерева, преимущественно из ясеня. Отверстия насверливаются в сыром еще бруске, и тотчас вставляются в них зубья; при усыхании бруска отверстия его суживаются и ущемляют зубья. Зубья делаются с шляпочками, немного больше отверстий и загоняются в них с большим усилием, так что шейки зубцов могут вращаться в отверстиях, но выскакивать из них не могут. Благодаря такому устройству грабли эти очень прочны и служат дольше грабель русских. Делаются они обыкновенно весной, перед началом полевых работ, каждый для себя.
Деревянная цепь для подвешивания котла на очаге встречается теперь только в кутанах и у пастухов, и вообще во временных помещениях. Длина ее около сажени. Обыкновенно цепь висит посередине сакли и под нею в полу делается возвышение высотою в один кирпич, шириною около аршина с четвертью и длиною до полутора вершка, образующее горизонтальную площадку наверху. На концах этого возвышения кладут длинные камни или кладки из кирпича, высотою до шести вершков, на которых во время арки помещаются дрова. Самая же площадка служит для печения в золе чуреков и пирогов. На нижнем конце цепи прикрепляется крючок для подвешивания котла. Эта цепь считается в семье священною. Всякий отъезжающий из дому, а также девица, выходящая замуж, должны получить благословение под этой цепью и затем уже прощаться с домом.
Скрипка, у горцев всегда двухструнная, в большом ходу в Осетии. Буквальный перевод с осетинского названия: «свиная голова». Кроме плясовых песен, на ней играют песни героические, а также и легенды. Играющий ставит скрипку между ног и придерживает ее коленями. Скрипка всегда делается из травяной бышки (тыква), деку заменяет натянутая тонкая кожа или пузырь. Есть в Осетии несколько артистов, которые специально занимаются игрой на этом инструменте и приобрели известность в народе. Их приглашают даже из дальних селений за известное вознаграждение ко времени какого-нибудь предстоящего пиршества. Многие из музыкантов на этом жалком инструменте весьма удачно разыгрывают «польку-мазурку», и даже некоторые мотивы из опер, «Марш Наполеона» и т. д.
Какому племени принадлежит честь изобретения балалайки – этого двухструнного инструмента остается неизвестным. Но он в ходу у всех северокавказских народов, где, как и в Осетии, служит принадлежностью кунацкой, для увеселения гостей. Специальных мастеров, выделывающих балалайки, нет, а делаются они самими любителями-музыкантами. Многие украшают их резьбою и разными фигурами, выделывая эти украшения тем же топором и ножом, которым изготовляется и вся балалайка. На ней играют преимущественно плясовые песни на свадьбах и других семейных праздниках.
Гребень для расчесывания шерсти делается всегда с железными зубцами. Производством гребней заняты те же горцы-кустари лесогорной полосы, которые готовят столы, блюда и тому подобную деревянную домашнюю утварь. Такие кустари делают челноки для ткацкого станка, употребляемые осетинками для проведения утковой пряжи при тканье сукна. Концы челнока делаются заостренными, чтобы удобнее было пропустить утковую пряжу между рядами продольных нитей как в одну, так и в другую сторону. обыкновенно хозяйки после каждого сотканного куска сукна делают нарезку на одном из ребер челнока, чтобы знать, сколько кусков сукна они соткали за всю свою жизнь. У одной хозяйки 47 лет от роду насчитано на челноке 113 нарезов.
Гребень для ткацкого станка употребляется у тех же народов, что и челнок. Между пластинами этого гребня проводятся продольные нити основы. Им прибивается уток, после каждого прохода челнока. Длина гребня равняется ширине осетинского сукна. Такие гребни изготовляют кустари-ремесленники лесогорной полосы. Материал они употребляют тот, какой есть под руками, хотя предпочитают горный клен.
Изготовлением из древесного луба и прутьев занимаются в основном жители верхней горной альпийской полосы.
Лубяная веревка заменяет обыкновенную веревку. Вьючные корзины изготовляются из березовых прутьев и делаются по заказу.
Упряжь для молотьбы: из ветвей ивы, лещины или березы вьются кольца, из которых составляется цепь. При молотьбе последнее кольцо, самое прочное, надевается на кол, утвержденный посередине тока, а к следующим звеньям цепи на известных расстояниях, прикрепляется по дугообразному ярму из того же материала для запряжки волов, причем, самый старый, привычный к такой работе вол помещается ближе к центру того круга, который описывают волы, проходя по току. Такая упряжь в ходу только в горах.
Намордники для рабочего скота плетутся тоже из прутьев и употребляются только при молотьбе как в Горной Осетии, так и на плоскости, для того, чтобы волы не могли есть зерна проходя по току. Эти плетенки завязываются на затылке вола, как на торбу. Каждый хозяин делает их сам.
Плетеный амбар для хранения кукурузы. В нем кукуруза сохраняется очень долго, не преет и не горит, а, напротив, благодаря скважинам, постоянно проветривается и сохнет. Сложив кукурузу в такой амбар, оставляют его открытым до первого дождя, который смывает грязь с поверхности початков, а затем амбар плотно закрывают соломой, чтобы больше кукуруза не намокала.
Плетеные закрома для муки – широкие сверху, но с узким дном из одной цельной доски. Изнутри они смазываются неизменным и дешевым местным цементом – пометом рогатого скота, смешанным с золою.
Плетенный амбар для зерна отличается от предыдущего только тем, что он назначается для зерна и потому не смазывается. Размером больше, т.к. в виде зерна хлеб сохраняется лучше и дольше, чем в виде муки.
Совок для зерна составляет необходимую вещь в хозяйстве и спрос на него большой. Изготовлением совков занимаются в альпийской полосе многие жители из селений Уналы, Холст, Джимми, Бод, Лар, Тцус, Дайкау, Маур. Производством совков занимаются в свободное от полевых работ время, т. е. зимою.
О плетении соломенных корзин у альпийских осетин Гозданов сообщает следующее: плетением их занимаются преимущественно в горных селениях и редко на плоскости. Несмотря на дешевизну материала, нельзя сказать, чтобы был на них особый спрос, вероятно, это зависит от того, что такие изделия непрочны, тогда как корзины из прутьев гораздо долговечнее. Плетутся соломенные корзины женщинами. При готовом материале одна женщина успевает сплести до трех штук в день. Солому для корзин выбирают из снопов, не молоченную, причем колосья отрывают.
.4 ОБРАБОТКА КОСТИ И РОГА
Традиционным для осетин являются обработка кости и рога. «Рога служат сосудами для употребления различных национальных напитков. Осетинское пиво, например, подают, особенно в торжественных случаях, в больших турьих и воловьих рогах емкостью нередко до полутора литров. Такие рога всегда имели большой спрос у любителей, и горцы, пользуясь этим, сбывали их в городах и на проезжих пунктах, в частности по Военно-Грузинской дороге».
Роговые изделия, по своему ничтожному промысловому значению на Северном Кавказе, не заслуживают особого описания. При обширном развитии здесь скотоводства можно ожидать, что рог и кость найдут себе широкое применение, как материал разных промыслов, но таких промыслов здесь почти нет. Населением употребляются роговые ручки, и украшения к оружию, а также роговая обделка газырей (патронов, которые носятся на груди и составляют часть костюма горца). Те же кустари, которые изготовляют холодное оружие, для токаря мелких деревянных изделий, из горцев, обрабатывают и рог. Так как больше всего оружия делается в Дагестане, то и рог там обрабатывается больше всего. У осетин из рога еще делается посуда для питья пива.
Роговые ножи употребляются у осетин для того, чтобы прибивать уток во время тканья галунов. Чем изящнее отделка такого ножа, тем он больше ценится и тем больше гордится мастерица, занимающаяся плетением. Изготовлением роговых ножей занимаются вообще все ремесленники-токари. В горной и лесогорной Осетии ремесленников, принимающих такие заказы, всего 15 человек. Делают их чаще для плоскостных жителей, где девушки и бездетные женщины занимаются тканьем галунов для продажи. На изготовление одного галуна требуется два дня.
Рог-рюмка, заменяющая стеклянную рюмку или стаканчик для питья араки в горах, где посуды всегда негде купить, в большом ходу и ценится как прочный сосуд. Делают эти рюмки из рогов крупного скота. Специальных мастеров для этого нет, и в продаже таких рюмок не встречается.
Козьи рога, обработанные в посуду для питья, встречаются очень редко и употребляются лишь за неимением турьих рогов. Иногда они бывают весьма изящно украшены серебром.
Роговые пороховницы были в ходу у осетин в прежнее время: теперь же их можно встретить только у старых охотников, и то очень редко. Они привязывались сбоку к поясу.
Дешевизна рогового материала, отсутствие самостоятельного местного промысла гребня и спрос на этот товар русского населения из крестьян Ставропольской губернии (казаки, по примеру горцев, стригутся коротко) вызвали сюда отхожих кустарей-гребенщиков из России, которые живут больше в Ставропольской губернии и украинцев в Кубанской и Терской областях, близ ярмарочных пунктов.
Итак, мы можем сделать вывод, что промыслы и ремесла осетин носили натуральный характер, сельскохозяйственные орудия, утварь, посуда, мебель, ткани, одежда производились домашним способом или ремесленниками. Некоторые промыслы имели товарное значение. Так, например, в Грузию вывозили сукна, овчины, бурки. Лучшие сукна изготовлялись из белой, коричневой и серой овечьей шерсти. Высокосортные сукна делались также из козьего пуха. Все работы, связанные с выделкой сукон, выполнялись женщинами в домашних условиях. Осетинские сукна отличались высоким качеством и славились по всему Кавказу. У осетин был весьма развит деревообрабатывающий промысел: производство мебели, домашней утвари, посуды, орудий труда, для изготовления утвари и домашней посуды пользовались техникой выдалбливания или вытачивания; деревянная мебель вытачивалась.
В обработке камня наибольшее развитие получило строительство. Также орнаментом стали украшать надмогильные камни и памятники. Рога служат сосудами для различных национальных напитков. Газыри, рукоятки кинжалов и ножей производятся в основном для национального костюма.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Изучение процессов становления и развития народов и наций на разных исторических этапах является одной из главных задач, стоящих перед этнографической наукой.
Главными занятиями осетин издавна являлись земледелие на равнине и скотоводство в горах. На равнине основное традиционное занятие – земледелие (пшеница, кукуруза, просо, ячмень и др.). В горах наряду с земледелием было развито скотоводство (овцы, козы, крупный рогатый скот). Традиционная система земледелия на равнине – трёхполье. Главное орудие в горах – рало с железным сошником, упряжкой с парой быков, на равнине – тяжёлый плуг, в упряжке которого было 8-10 волов. Скотоводство было важнейшим занятием, обеспечивавшим осетин продуктами питания, сырьём, тягловой силой. Преобладало овцеводство и козоводство, на равнине – крупный рогатый скот, лошади.
В хозяйстве осетин важное значение занимали домашние и кустарные промыслы. Наибольшее развитие получили те, которые обеспечивались местным сырьем. К ним относятся: производство сукна, овчины, изготовление деревянных изделий: мебели, посуды, резьба по дереву и камню, вышивка и др. Одним из древнейших занятий осетин была обработка шерсти.
Итак, мы попытались показать традиционные занятия осетин в период XVIII – XIX веков, определяя время становления и развития сельского хозяйства и ремесел Осетии.
Происхождение многих отраслей хозяйства осетин связано с их предками – скифо-сармато-аланами и древними кобанцами. Этот период обусловлен здесь также переходом от мотыжного земледелия к плужному, от пастушеского скотоводства к отгонному. К иранскому миру восходят многие традиции домашних промыслов и ремесел осетин: приготовление сыра и масла, войлочное и суконное производства, обработка кожи, металла, кузнечное дело и др.
Равнинное земледелие, широко сочетавшееся со скотоводством и коневодством значительно развились еще во времена средневековья. Аланская конница славилась далеко за пределами Кавказа. Позднее осетины, оттесненные в горы Центрального Кавказа, в условиях крайнего малоземелья сохранили в хозяйстве не только многие традиции своих предков, но и обрели множество других. В горах возникли новые системы земледелия, были выведены урожайные и морозоустойчивые сорта зерновых и овощных культур, появились новые орудия труда, а также породы овец, крупного рогатого скота, лошадей, хорошо приспособленных к местным условиям и отвечавших нуждам их владельцев.
С переселением осетин на равнину Северного Кавказа во многом изменился их хозяйственный уклад. Главным занятием горцев здесь стало земледелие, в то время как в горах у них по-прежнему основным осталось скотоводство. На равнине поселенцы познакомились с новыми для них зерновыми, огородными и бахчевыми культурами, воспринятыми главным образом от русских соседей.
Наиболее распространенными из новых культур стали кукуруза и картофель, под которые отводились большие посевные площади. Благодаря русским поселенцам у осетин значительное развитие получило и садоводство. Далеко за пределами Осетии славились плоды алагирских, владикавказских и унальских садов, заложенных частично еще в середине XIX в. Знаменитые алагирские черные груши и яблоки шафран вывозили даже в столичные города России.
Результаты нашего исследования позволяют расширить представления об основных занятиях осетин, их традиционных промыслах, позволяющих судить о декоративно-прикладном искусстве, народных промыслах и культуре осетинского народа.
СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ
осетинский промысел земледелие животноводство
1.Баранов Е. Очерки земледелия в горах // Терские ведомости. – 1892. – № 14.
2.Белобородов А. Земледелие Терской области // Терские ведомости. – 1895. – № 111.
.Вахушти Багратиони. География Грузии // Известия Кавказского отдела Русского географического общества. – Тифлис, 1904. – Вып. 24. Т. 5.
4.Гаглоева З. Д. Скотоводство в прошлом у осетин, содержание и уход за скотом // Материалы по этнографии Грузии. – 1963. – Вып. 12-13.
.Ган Ф. По долинам Черека, Уруха и Ардона // Сборник сведений для описания местностей и племен Кавказа. – Тифлис, 1898. – Вып. 25.
6.Гусев А. Ардонская станица // Сборник материалов для описания местностей и племен Кавказа. – Тифлис, 1889. – Вып. 8.
.Дмитриев Н. Переход через Рокский и Мамисоновский перевалы // Сборник материалов для описания местностей и племен Кавказа. – Тифлис, 1894. – Вып. 20.
.Дневник путешествия из пограничной крепости Моздок во внутренние местности Кавказа, предпринятого в 1781 году Штедером // Осетины глазами русских и иностранных путешественников (XVIII-XIX вв.). – Орджоникидзе, 1967.
.Зубов К. И. Картина Кавказского края. – СПб., 1834.
.Иваненков С. Н. Горная Чечня.
11.История Северо-Осетинской АССР: в 2 т. – Орджоникидзе, 1987.
12.История Осетии в документах и материалах.
13.История народов Северного Кавказа (конец XVIII в. – 1917 г.). – М., 1988.
.Калоев Б. А. Земледелие народов Северного Кавказа. – М., 1981.
.Калоев Б. А. Материальная культура и прикладное искусство осетин. – М., 1973.
.Калоев Б. А. Осетины. – М., 2004.
.Карягин В. Архонская станица // Сборник материалов для описания местностей и племен Кавказа. – Тифлис, 1889. – Вып. 8. – С. 19-20.
.Кириченко М. Ассинская станица // Сборник материалов для описания местностей и племен Кавказа. – Тифлис, 1889. – Вып. 8.
.Клапрот Г.Ю. Путешествие по Кавказу и Грузии, предпринятое в 1807-1808 гг. // Осетины глазами русских и иностранных путешественников. – Орджоникидзе, 1967.
.Клинген И. Основы хозяйства в Сочинском округе. – СПб., 1897.
.Кокиев С. В. Записки о быте осетин // Сборник материалов, издаваемых при Дашковском Этнографическом музее. – М., 1885. – Вып. 1.
.Лавров Д. Заметки об Осетии и осетинах // Сборник материалов для описания местностей и племен Кавказа. – Тифлис, 1880. – Вып. 3.
.Маргграф О. В. Очерк кустарных промыслов Северного Кавказа с описанием техники производства. – М., 1882.
.Маркович В. В лесах Ичкории // Лесной журнал. – 1891. – № 5.
.Материалы по истории Осетии. – Орджоникидзе, 1950. – Т. 3.
.Народы Кавказа. – М, 1962. – Т. II.
.О состоянии хозяйства и промышленности в Терской области.
.Обозрение Российских владений за Кавказом в статистическом, этнографическом, топографическом и финансовом отношениях. – СПб., 1836. – Ч. 2.
.Осетины глазами русских и иностранных путешественников (XVIII-XIX вв.). – Орджоникидзе, 1967.
.Отчет начальника Терской области за 1891 год. – Тифлис, 1892.
.Петров В. П. Подсечное земледелие. – Киев, 1968.
.Сабиев П. Новоосетинская станица // Сборник материалов для описания местностей и племен Кавказа. – Тифлис, 1889. – Вып. 8.
.Толмачев С. И. Селение Алагир // Терский сборник. – 1903. – Вып. 5.
.Труды Абрамовской землеустроительной комиссии. – Владикавказ, 1908.
.Тульчинский Н. П. Пять горских обществ Кабарды // Терский сборник. – Тифлис, 1903. – Вып. 5.
.Уварова П. С. Кавказ. – СПб., 1887. – Ч. 1.
