Похоронно-погребальные обряды у удмуртов

• Вид работы: Реферат
• Предмет: Культурология
• Язык: Русский , Формат файла: MS Word 25,65 kb

Похоронно-погребальные обряды у удмуртов

Федеральное агентство по образованию

Государственное образовательное учреждение

Высшего профессионального образования

« Ижевский государственный технический университет»

Воткинский филиал

Кафедра    Э и ОП

Реферат по курсу истории и религии

На тему : Похоронно-погребальные обряды у удмуртов

                Выполнил: студент группы Т-113                                                          /Купчинин Л.А./                                         

    Проверил : ст.пр.                                                                                       /Юсупова Ю.Г./

    Проверка структуры и оформления текста : ст.пр.                                /Мальцева Т.Г./

г.Воткинск

2005 г.

Содержание

Вступление ………………………………………………………………………………….2                                                                                                                          

Погребальный ритуал удмуртов в конце 19 – начале 20 веков…………………………..3

Знание современными удмуртами традиционных похоронных обрядов……………….8

Изменения в похоронной обрядности удмуртов в советский период………………….10

Список литературы…………………………………………………………………………12

-1-

Вступление

Я выбрал тему реферата «Похоронно-погребальные обряды у удмуртов» , потому что мне интересен данный вопрос. Мне интересно, как удмурты проводили похоронный обряд, кто в нём участвовал, сколько времени длился обряд. Подробно данная тема описана в книге  «Семейные обряды удмуртов», которую я использовал для того, чтобы написать реферат.

-2-

Погребальный ритуал удмуртов в конце 19 –начале 20 вв.

Почитание предков человека

не унижает

(Удмуртская пословица)

Отдать последний долг умершему, оказав ему погребальные почести, всегда было предметом высокого нравственного долга человека. В основе погребальных обрядов, по утверждению С.А. Токарева , лежат полуинстинктивные, а частью разумные действия : изолировать труп, а в то же время как-то сохранить его в качестве дорогой реликвии в памяти о близком человеке, почитать эту память поминальной трапезой и прочее.

Представление о смерти, как о переселении в иной «потусторонний» или    «загробный» мир определило содержание традиционных погребальных обрядов. Они состояли в различных действиях, которые, согласно традиционному мировоззрению , должны были облегчить умершему переход в «загробный» мир, устранить возможные препятствия на его пути, обеспечить ему благополучие в «потустороннем» мире. Необходимость соблюдения всех действий вытекала из распространённого убеждения, что судьба души зависит от выполнения живыми должных обрядов над телом умершего. Кроме того, считалось, что соблюдение всех необходимых обрядов над умершим гарантирует доброжелательное его отношение к живым.  

Обряды и верования удмуртов, связанные со смертью и похоронами, относятся к наиболее консервативным и устойчивым. Суеверный страх смерти, неумение объяснить её причины породили множество примет и поверий, будто бы предвещавших смерть : вой собаки, крик курицы по – петушиному, крик совы во дворе, каравай, оставшийся в печи после снятия хлебов, сновидения, связанные с копанием земли или рубкой дров, и т.п. Случайные совпадения в последовательности названных событий с чьей-то смертью порождали иллюзорное представление об их причинно-следственной связи.

В воззрениях на смерть отражена мысль о её неизбежности ( огпол кулонлэсь нокин но уз мозмы – одной смерти никто не минует ), по этому старые люди готовились к ней   заранее : приготовляли смертную одежду, договаривались об омовении их тела и о месте захоронения. Смерть по старости воспринималась как естественное завершение жизни, освобождение от земных дел. Смерть по болезням или случайностям считалась ненормальной, но воспринималась как фатальная неизбежность, предначертание свыше. Бытовала представление о лёгкой и трудной смерти: говорили, что легко умирают добрые праведные люди, а трудная смерть посылается недоброму человеку, при кончине которых даже погода портится.

Смерть связывалась с понятием о душе, считалось, что со смертью душа вылетает из тела. Представления о душе были двойственны и нечётки: она и материальна , и нематериальна. До выноса покойника его душа будто бы незримо находилась в доме, поэтому в это время запрещалось в избе что-либо резать ножом, ножницами, мести пол, на поминальном ужине в день похорон пользоваться вилками, так якобы можно ненароком «поранить душе лицо». Душа, по суеверным представлениям, могла пить и есть, поэтому с наступлением смерти на окно ставили чашку с водой и вешали полотенце, «чтобы душа умылась и вытерлась». Во время поминальной трапезы возле печки ставили корытце, куда клали кусочки пищи поминальных блюд. Было распространено верование, что после смерти в течение 40 дней душа покойного летает неприкаянная, она может прилететь и домой, поэтому старались не озлобить её, чтобы не навредила живым; некоторые все эти дни держали на столе чашку с водой.

Таким образом, описанные обычаи обнаруживают двойственность представлений о душе: она может быть злой и доброй, она невидима, но в то же время как будто и материальна.

Как и у других народов, у удмуртов бытовало представление о нечистоте покойника, от соприкосновения с которым будто бы могли быть нежелательные последствия, подобные

представления могли появиться на реальной основе: от соприкосновения с умершими от

-3-

инфекционных заболеваний такие последствия, очевидно, бывали, но при незнании их причин представление об опасности распространилось на все трупы. Постепенно появились суеверные толкования и различные действия для очищения. Так, считалось, что от контакта с трупом у моющих потом всегда будут мёрзнуть руки. Поэтому  обмывать покойников молодым не давали, это делали старые люди. Мужчин мыли старики, женщин и детей – старухи. Мыли тёплой водой берёзовым веником на большом куске луба, воду надо было брать из реки, черпая её против течения. После мытья воду сливали в такое место, где никто не ходил. Вредоносное действие приписывалось вещам, соприкасавшимся с покойником :венику, ковшу, которым его обливали, одежде, в которой он умер, и лубку на котором мыли. Их выбрасывали в специальные места, называемые кур куян ( место для бросания лубков). Это место также считалось нечистым и опасным.

          После выноса покойника мыли полы. Участники похорон, выйдя с кладбища, также выполняли разнообразные очистительные обряды : хлопали друг друга по спине, жгли костёр, так как верили в очищающую силу огня; мыли обувь и т.п. Телегу  (или сани) , на которой везли гроб, в течение трёх дней не заводили во двор, а оставляли на улице. Вернувшись с похорон, прежде чем войти в избу, мылись в бане и сменяли одежду. Войдя в дом, прикасались к печке, протирали золою руки.

         Умирать на перине обычно не давали, умирающего переносили на пол, постелив что-либо из старой одежды,. Объясняли это тем, что будто бы на перине умирать тяжело. Очевидно, это толкование придумано для того, чтобы не пришлось выбрасывать дорогую вещь- перину: ведь чтобы справить новую, требовалось несколько лет. И если даже случалось, что смерть застала на перине, её всё же не выбрасывали, а выносили на несколько дней во двор.

        Как видим, в объяснениях обрядовых действий встречаются прямо противоположные толкования в зависимости от ситуации. Нередко они связаны с двойственным отношением к покойнику: страхом перед ним и в то же время почтением. Страх перед покойником заставлял удмуртов торопиться с похоронами : нередко хоронили на другой день. В подготовке к похоронам участвовали родственники , соседи. Лицам, мывшим покойника, дарили что-либо из вещей покойного. Одаривали и тех, кто делал гроб, копал могилу.

Одевали покойника не обязательно в новую, но чисто выстиранную одежду, преимущественно светлых тонов. Смертную одежду полагалось шить только вручную, не завязывая на нитке ни одного узелка.

По покрою смертная одежда была традиционной национальной. И если даже при жизни женщина носила рубаху на кокетке, но по происхождению более позднюю, то в качестве смертной ещё долго шили прямую, без кокетки и без пуговиц, заменяя их завязками из тесёмок.

Северные удмуртки подвенечное платье хранили в качестве смертной одежды. Если же оно было сильно поношенное, то шили другое, но подвенечное просили положить в гроб. Объяснений этому информаторы не дают, очевидно, этот обычай связан с христианскими верованиями.

На ноги покойнику надевали новые лапти, женщине – белые холщовые чулки и носки, мужчине – белые онучи, которые надевали не так, как живому человеку, а обёртывали, как и у русских, в обратном порядке. Так же в обратном направлении крутили вокруг ноги верёвки лаптей ( отсюда выражение: обут, как покойник, если человек по ошибке неправильно одел онучи).

Одетого покойника укладывали в гроб, положив туда предварительно мелкой стружки и листьев от берёзового веника и застелив всё это белым холстом. В изголовье клали подушечку из кудели или листьев веника, на белую наволочку пришивали крест из чёрной ткани.

По обычаю, покойника даже ненадолго нельзя было оставлять одного, особенно ночью; поэтому ночью у гроба дежурили 2-3 человека  сменяясь каждые 2-3 часа. Обычай ночного бдения у тела умершего был у многих народов Европы .

Бывали случаи, когда умерших насильственной смертью, самоубийц и утопленников в доме не держали, а вырывали под окном неглубокую яму, где покойник лежал до дня похорон, накрытый ветками хвойного дерева. Таких покойников не отпевали, хоронили их за

-4-

пределами кладбища. Заметим, что лишение погребальных почестей так называемых заложных покойников, то есть умерших не своей смертью, было весьма широко распространено у многих народов.

В день похорон с утра мужчины-односельчане отправлялись копать могилу, а в доме собирались люди проститься с покойником и проводить его в последний путь. Близкие люди умершего были заняты приготовлением к выносу и погребению. Время от времени несколько раз до выноса и перед самым выносом, особенно женщины, принимались у гроба причитать.

В конце позапрошлого века Н. Г. Первухин в бывшем Глазовском уезде зафиксировал несколько заплачек по умершему- ватон крезь: заплачки мужа по жене, заплачки жены по мужу, заплачки матери по холостому сыну и незамужней дочери. Однако специальных плакальщиц у удмуртов не было. Как говорят информаторы, каждый изливал своё горе, как мог.

Выносили в первую очередь крышку, затем гроб с телом, стараясь не задеть дверной косяк. Задеть косяк, по суеверию, считалось дурной приметой, якобы быть ещё одному покойнику. За дверью запевали христианскую молитву. Членам семьи покойного, особенно его детям, воспрещалось выносить гроб. Суеверное представление о том, что покойник может возвращаться, и страх перед ним заставляли принять некоторые меры для предотвращения его возврата.

По сообщению В. Шестакова, в бывшем Глазовском уезде в прошлом веке гроб с телом покойника выносили не в дверь, а в окно или через крышу. Обычай этот известен не только у удмуртов. Более древней его формой был вынос покойника через пролом в стене, широко распространенный, согласно Д. Н. Анучину, во всех частях света у многих народов. Прослеживая эволюцию данного обычая,  Д. Анучин писал, что с введением более прочных жилищ выламывание стало неудобным, тогда покойников стали выносить в окно, а в дальнейшем через дверь, но предварительно сняв её с петель. Со двора гроб выносили через большие ворота, тогда как все провожающие выходили через малые.

После выноса тела было принято садиться на то место, где стоял гроб, «чтобы не бояться покойника», а перед выходом из дома по той же причине заглядывали в печь. Если уже вышел из дома вслед за гробом, возвращаться в избу за чем-либо запрещалось, в таких случаях говорили, что «покойник себе спутника  ищет».

До конца деревни гроб по очереди несли на руках. Впереди похоронной процессии несли мешочек –«гостинец» от покойного ( монетка, несколько ниток, кусок хлеба, понемногу масла и мёду), который отдавался первому встречному. По пути следования похоронная процессия ненадолго останавливалась у дома, где жил старый или больной человек, который хотел, но не мог прийти проститься с покойником.

У околицы останавливались, гроб ставили на повозку и закрывали. На кладбище ездили только близкие родственники. Дома оставались 2-3 пожилые женщины, чтобы сделать уборку и приготовиться к поминкам.

Если церковь была близко, перед погребением покойника возили туда отпевать, где и оставляли на ночь.

На кладбище (шайвыл) гроб открывали для прощания, после чего заколачивали и осторожно опускали в могилу. Перед этим туда кидали монетки, «чтобы откупить место». Гроб опускали на специальных полотенцах или холстах. Это было связано с представлением, бытовавшим у многих народов, о переходе души в загробный мир по мосту через реку. Считалось, что мостом будет служить холст, на котором опускали гроб. Иногда на дне ямы и над гробом делали настил из досок или тонких стволов срубленных  тут же деревьев. Члены семьи покойного не принимали участия в опускании гроба, но они первые бросали горсти земли, причём землю брали не голыми руками, а щепкой или подолом верхней одежды. Над могилой устраивали небольшой холмик. Утаптывать землю на могиле или утрамбовывать

-5-

лопатой не полагалось. В изголовье сажали деревце. При погребении некрещёного на могиле ставился не крест, а столбик, на котором вырезали тамгу – пус – знак семейной собственности. Хоронили, как правило, рядом с умершими родственниками.

Приведя в порядок могилу, на  ней устраивали скромную трапезу, оставшуюся еду (хлеб, масло, печенье, яйца) брать домой не разрешалось, её крошили на могилы.

Выйдя с кладбища, совершали разнообразные очистительные обряды. Дома передавали привет и пожелания благополучия от покойника. Вечером устраивался поминальный ужин – кисьтон – с приглашением всех, кто приходил на похороны. Прежде чем сесть за стол, молились, обращаясь сначала к ранее умершим с просьбой принять новопредставленного, жить дружно,  желали им благополучия на  «том свете» и просили их помогать оставшимся в живых. Кончив молитву, стоя отведывали кушанье, откладывая по ложке или по кусочку в тарелку, предназначенную для умершего, которую ставили у печки   ( куяськон ). Затем садились за стол, где оставляли место для покойника и клали для него ложку. Веселиться на поминках было не принято. В конце поминального вечера содержимое тарелки покойника выносили собакам. После еды все кости собирали в тарелку или корзину и в полночь назначенные выносили и всё содержимое закапывали в огороде. Остальные в это время читали молитвы. Объяснений этому обычаю наши информаторы не давали.

Поминки в честь покойного устраивались ещё на седьмой или девятый день, на сороковой день и через год. На седьмой или девятый день поминали в кругу семьи, сорочины и годины отмечались с приглашением всех родственников. Для поминок на 40-ю ночь и в годовщину резали барана или овцу в зависимости от пола умершего, которому предназначались приносимые в жертву животные.

В честь умерших устраивались ещё жертвоприношения – йырпыт сётон ( буквально : давание головы и ног).если его посвящали мужчине, варили конские головы и ноги, женщине – коровьи. Приглашали родственников, одной из уважаемых женщин поручали варить конские или коровьи голову и ноги. Мясо съедали, кости ног клали в корзину, в глазницы черепа – деньги. После трапезы всё это с шумом , криками, под звон бубенцов несли за околицу в направлении  к  кладбищу. Женщину, варившую мясо, везли на санях. За околицей жгли костёр из соломы, туда бросали содержимое корзины, в некоторых деревнях её подвешивали к дереву, изгороди. Обратно шли с пением свадебных песен, дурачились, шумели – чтобы тому, кому посвящался обряд, « жилось» весело.

Умерших родственников поминали в любое воскресенье, когда приготовляли какое-либо праздничное кушанье. В таких случаях сначала молились, поминая умерших родных, потом стоя отведывали его со словами «азяды мед усёз» ( пусть перед вами упадёт) и лишь после этого садились за стол. Все поминки удмуртов, как это не трудно заметить, являются проявлением у них весьма развитого культа предков. Раньше чем через год после похорон не разрешалось устраивать генеральную уборку, когда мыли потолки, стены, утварь. В течении года не полагалось белить печь.

В таком виде предстают, по рассказам наиболее осведомлённых информаторов, обряды связанные со смертью и похоронами. Большая их часть, как видно из изложенного, порождена иллюзорными представлениями о душе, о природе смерти и «потустороннем» мире. В них заметно своеобразное сочетание языческих и христианских верований. Пожалуй больше, чем в любой другой области народной идеологии, они содержат различные представления, основанные на древних поверьях. В то же время и влияние христианства здесь ощущается несколько сильнее, чем в других семейных обрядах. В молитвенных обращениях ко всем умершим представителям рода, в погребении рядом с родственниками можно уловить родовые или же патронимические пережитки.

Состав похоронной обрядности удмуртов отдельных районов довольно единообразен, если не считать траурных песнопений жителей северных районов. Незначительные локальные особенности заключались в местном изменении того или иного элемента общераспространенного обычая.

-6-

Описанные погребальные обряды, распространенные у удмуртов отмечены у многих народов. Причина этого заключается в главной идее, лежащей в их основе – идее продолжения жизни в  «загробном мире», которая и определила содержание большинства обрядов. Некоторые обряды, имея целью не допустить смерть в дом, носят оградительный характер.

-7-

Знание современными удмуртами традиционных похоронных обрядов

Под воздействием социалистического образа жизни традиционная обрядность, связанная с верованием в загробную жизнь, постепенно забывается и уходит из жизни, что вполне закономерно. Как видно из таблицы, лиц, имеющих об описанных похоронных обрядах ясное представление и очень хорошее знание, не так уж и много: меньше одной трети среди сельских удмуртов и десятая часть горожан. Отмеченные различия в уровне знаний городских и сельских жителей по этому вопросу не столь резки, как в знаниях свадебных и родильных обрядов. Причины этого, по-видимому, в неодинаковой степени бытования всех этих обрядовых ритуалов в городе и в селе. Традиционные обряды, связанные с рождением ребёнка, в городе не бытуют, здесь выполняются лишь гражданские обряды.

            Похоронные обряды в городе по сравнению с селом соблюдаются в значительно меньшей степени, так как здесь сужена сфера их бытования: обмывают и одевают умершего в морге посторонние люди; в копании могилы родственники также не принимают участия, так как на кладбище есть рабочие-могильщики. Не приходится выбирать и место для погребения на кладбище, его отводит администрация кладбища. Значит, традиционные обряды могут быть выполнены и выполняются, когда гроб с телом покойника находится дома, при его выносе, а также на кладбище при самом погребении. И всё же не смотря на суженность сферы соблюдения традиционных похоронных обрядов в городе, для них, как видно, остаётся больше возможностей, чем, например, для выполнения традиционных свадебных обрядов. По сравнению с 1968 г. знание погребальных обрядов так же, как свадебных и родильных, заметно ослабело: число незнающих и слабо знающих увеличилось, в то время  как число тех, кто «имеет ясное представление» и  «очень хорошо знает», сократилось.

             В сельской местности республики традиционные погребально- поминальные обряды больше известны в районах центральной зоны (34%), несколько меньше в южной зоне (28%)  и ещё меньше в северных районах (22.5%). В северной зоне численность лиц, знающих традиционную погребальную обрядность, колеблется от 8% в Балезинском до 31% в Красногорско-Юкаменском районах-ТЕРах. В центральной зоне наибольшая разница между Увинским (15%) и Завьяловским (55%) районами – ТЕРами; в южной- между Кизнерским, где традиционная обрядность активно исчезает, и Можгинским, в котором её ещё знают и соблюдают больше , чем в других районах зоны.

               Как видно по картосхеме, наибольшее знание погребальной обрядности свойственно удмуртам Завьяловского района. Таким образом, завьяловские удмурты, несмотря на близость крупного города, характеризуются, как и в 1968 г., наибольшей приверженностью традиционной обрядности.

              Женщины по сравнению с мужчинами погребально-поминальные обряды знают несколько лучше : сведения, связанные с иллюзорным представлением о «загробной жизни»,о душе, якобы летающей до 40-го дня, чаще можно услышать от женщин, нежели от мужчин, которые более решительно отметают подобные представления. В целом рассказы

-8-

женщин сравнительно подробнее, чем у мужчин. В количественном выражении это выглядит так:31,5% сельских женщин и 26,7% мужчин о погребально-поминальных обрядах сообщили подробные сведения. Заметим, что в 1968г. разница в количественных характеристиках мужчин и женщин была около 3%.

                 Как уже отмечалось, разница в показателях мужчин и женщин выросла и по знанию свадебных обрядов, из чего, видимо, можно заключить, что процесс «забывания»,утраты традиционной национальной обрядности у мужчин идет сравнительно быстрее, в то же время у них выше восприимчивость к новой гражданской обрядности. Думается, что этот факт небесполезен для практики атеистической пропаганды.

                 В знании поминально –погребальной обрядности весьма ощутимы повозрастные различия. В сельской группе 17-20-летних знания обнаружили 9,1%ответивших.В каждой последующей группе по сравнению с предыдущей знающих больше, а среди 70-летних – 44,1%.Знания пожилых людей передаются другим членам семьи. Это видно из того, что в тех семьях, где есть старики, знающих погребальные и другие обряды несколько больше, чем в тех, где нет пожилых людей. Особенно это относится к сельским жителям, в городе влияние типа семьи мало заметно.

                   Знание погребальных обрядов дифференцировано также социально-профессиональной принадлежностью и образовательным уровнем опрошенных.

                    Знающих погребальные обряды больше в однонациональных удмуртских семьях и среди тех, кто на вопрос «Что объединяет Вас со своим народом?» указал на объединяющую роль обрядов.

                     Таким образом, материалы показывают интенсивное сокращение знания традиционных обрядов, связанных со смертью и похоронами, что свидетельствует об изменении отношения к ним со стороны народа: советская действительность, вытесняя иллюзорные представления о «загробном мире», делает ненужной и соответствующую обрядность. Лучше всего осведомлены в них, с одной стороны, люди старших возрастов с низким уровнем образования, знающие эти обряды из реального быта, с другой – лица с высшим образованием, знания которых обусловлены интересом к истории народа.

-9-

ИЗМЕНЕНИЯ  В  ПОХОРОННОЙ  ОБРЯДНОСТИ  УДМУРТОВ

В  СОВЕТСКИЙ  ПЕРИОД.

Характер погребального ритуала, так же, как и других семейных обрядов, в советский период, особенно в последние два десятилетия, заметно изменился. Определяемый когда-то суеверным страхом перед умершим, могущим, согласно поверьям, озлобиться на живых и нанести им вред за несоблюдение установленных обычаем обрядов, нынешний ритуал похорон приобретает иное содержание : это прощание и проводы в последний путь советского гражданина, труженика. И все же трагичность ситуации, невозвратимость потери, эмоциональное потрясение, невольные раздумья о жизни и смерти делают похороны областью острого столкновения с остатками религиозного мировоззрения, которые находят выход в религиозной похоронной обрядности. Анализ похоронного ритуала, совершаемого в наши дни в удмуртской деревне, выявляет живучесть религиозных обрядов при общей закономерной тенденции их искоренения из социалистической действительности.

                Как выяснилось в ходе обследования, молодые люди не знают мотивов того или иного похоронного обряда. Они воспринимают эти действия как признанный стереотип, стандарт поведения ( так всегда делается в подобных случаях),не усматривая в них внутреннего смысла, зачем и почему следует поступать в ходе исполнения обряда именно так, а не иначе. Незнание причин возникновения того или иного обряда, утрата им прежнего смысла ведут к новому его толкованию даже самими исполнителями (известно, что одни и те же обряды в разные эпохи объясняются по-разному) или к отказу от его выполнения. Например, еще в 60-е годы при прощании с покойником раздавали суровые нитки. В иных деревнях нитки давали в связанном виде, чтобы «покойник не смог возвратиться домой»,в других, напротив, запрещали это делать, чтобы « дорога покойника на тот свет была прямой»,как нитка. Нам случилось быть очевидцем этого спора на похоронах, на которые собрались представители двух деревень – однодеревенцы умершего и его родственники, приехавшие из другой деревни того же района. Факт этот весьма любопытен, он красноречиво говорит об утрате отдельными обрядами своего первоначального содержания, чем объясняется, на наш взгляд, возникновение спорных моментов, когда обе стороны выставляют, казалось бы, понятные доводы для обоснования своих действий, но ни та, ни другая сторона, как выясняется, не вполне уверена в правильности и необходимости совершаемых действий. Теперь для раздавания покупают катушечные нитки и вопрос о завязывании не у кого не возникает.

                Однако бездумное восприятие обрядов как стандарта поведения способствует сохранению не соответствующих советскому образу жизни обрядов.

                 Похороны в наше время не считаются делом только семейным или родственным, как это было в прошлом. В организации похорон, как правило, участвуют трудовые коллективы. Предприятия выделяют транспорт, оказывают материальную помощь, заказывают памятник.

                       В северных районах исполняется  шой крезь – специальная мелодия без слов, которая исполняется при похоронах и дома и на кладбище. Есть у северных удмуртов и шайвыл мадь – песня со словами, которые поют, когда покойник находится дома, а также при выносе на кладбище. Интересно, что в качестве шайвыл мадь сейчас чаще исполняют русские народные песни или так называемые «жестокие» романсы:»Прощайте все, мои родные»,»Ходила я в лесу по малину»,»Я на той-то горе, где цветочки цветут»,»Скучно мне жить на чужой стороне»,»Сижу я в темнице, лежу я в сырой» и т.п.У центральных и южных

-10-

удмуртов ватон крезь и шайвыл мадь не известны. В Алнашском районе при покойнике поют печальные песни, которые не являются специальными похоронными. Многие и в деревнях нанимают духовой оркестр, что в городских похоронах уже стало общепринятым.

       Хоронят сейчас обычно на третий день, при необходимости (если ждут приезда родственников издалека) откладывают и на четвертый день. Отпевать покойника в церковь мало кто возит даже в тех селах, где она есть. Зато широко практикуется заочное отпевание, когда покойника в церковь не везут, а отпевают без него.

              До конца деревни гроб, как и прежде, несут на руках, на кладбище везут на машине.

 При похоронах авторитетных уважаемых людей произносят прощальную траурную речь. Одобрительное отношение окружающих к таким речам убеждает в их необходимости на всех похоронах, и в селе и в городе, так как проникновенное слово о человеке – труженике, в котором подчеркиваются все его заслуги, с удовлетворением воспринимаются не только родственниками умершего, но и всеми присутствующими, помогает им обходиться без иллюзорного, религиозного утешения. Этот хороший обычай в селах встречается намного реже, чем в городах, но и здесь он не стал еще общепринятым. Прощальное слово – это не только дань заслугам умершего, но и утверждение жизни, моральных ценностей советского общества.»Зеч адями кулэ ке но, ужез куле « – «Добрый человек умирает, дела его остаются» – говорит удмуртская пословица. Поэтому надо прожить так, чтобы оставить добрую память, ибо, как утверждает поговорка_ доброго человека добром вспоминают _ «зеч муртэ зечен буре вае «Народная мудрость учит заботиться о добром имени, чтобы и после смерти оно не забылось – «кулэм бераз адямилэн нимыз кыле «.

               В нашей стране (в республиках Прибалтики, на Украине) накоплен большой положительный опыт организации и проведения гражданского похоронного ритуала.

На Украине, например, созданы бюро коммунально-ритуальных услуг, которые принимают заказы на транспорт, приготовление могил, изготовление надгробных памятников, гробов, покрывал, прокат магнитофонов с записями траурных мелодий и др.  (в настоящее время данные бюро существуют практически в каждом городе). В бюро можно заказать хор или оркестр, оформить документы на захоронение умершего.Бюро выделяет организатора похорон и распорядителя, которые помогают советами родственникам, составляют и произносят прощальное слово и т.д.Гражданские панихиды проходят на траурных площадках, сооруженных у входа на кладбище. В знак траура по умершему на траурной площадке приспускается флаг республики.

                     Новый гражданский ритуал играет большую роль в преодолении религиозности. Имеющийся в стране опыт убеждает в необходимости более активного его внедрения в быт.

В Удмуртии имеется опыт организации гражданских похорон, когда хоронят известных людей. Есть постоянно действующая похоронно-ритуальная служба. Однако единичны случаи проведения дней памяти на кладбищах, хотя, как подсказывают материалы обследования, потребность в них есть. Требует внимания и состояние кладбищ. Только активное заинтересованное вмешательство в это дело со стороны общественности поможет скорее окончательно изжить все еще встречающиеся религиозные пережитки в этой области.

-11-

Список литературы

Л.С. Христолюбова    Семейные обряды удмуртов Ижевск 1984 г.

-12-