- Вид работы: Курсовая работа (т)
- Предмет: Культурология
- Язык: Русский , Формат файла: MS Word 26,25 Кб
Поиски бессмертия даоссами
Введение
бессмертие даоситский сказание
Актуальность темы. Жизнь человека является главной ценностью современной цивилизации, равно как собственная жизнь является главной ценностью для любого человека. Деятельность любого государства, в том числе и научная, направлена на сохранение и продление жизни своих граждан, защиту граждан от внешних угроз и повышение качества их жизни. Рамки этой деятельности являются не только экономическими, но и интеллектуальными, духовными. В перспективе, таким образом, подразумевается доведение качества человеческой жизни до высшего – практического бессмертия. Такая ситуация вокруг человеческой жизни возникла исторически сравнительно недавно, но сама идея всегда существовала, в том или ином виде.
В наши дни, на рубеже веков, наука, особенно методологическая ее часть, переживает процесс смены, трансформации научной парадигмы. В первую очередь это касается философии. Явные изменения начинаются с изменения статуса философии как науки, традиционно определяемой как наука о наиболее общих принципах и законах развития бытия и познания, изучающая систему взаимоотношений «мир – человек».
Исследование концепта «бессмертие» в эпоху современного глобального кризиса актуально, как способное дать ответ на вопросы, относящиеся к перспективам развития нашей культуры. Это следует, во-первых, из динамики статуса философии как сферы исследования с точки зрения незаинтересованного наблюдателя (сюда можно отнести как носителей обыденного мировоззрения, так и представителей далеких от философии научных дисциплин).
Во-вторых, такой вывод можно сделать, наблюдая процесс детализации, разложения философского знания на даже и не относящиеся, по сути, к философии детали. Повышение роли практической полезности над теоретической ценностью результатов исследования приводит к поиску новых, зачастую пограничных тем исследования. Таково состояние культуры вообще и философии в частности на сегодняшний день.
В развитие концепта «бессмертия» значительный вклад внес Китай. В современном мире концепт «бессмертие» в философии Древнего Китая исследуется в основном по материалам конфуцианской философии и даосистской философии. При этом значительное внимание уделяется эволюции взглядов на бессмертие в китайской культуре. Вместе с тем многообразие походов к этому концепту в китайской культуре и философии требует обобщения. Именно поэтому для исследования была выбрана данная тема работы.
Таким образом, главной целью исследования является изучение процесса поиска бессмертия в классическом Китае.
Для достижения поставленной цели необходимо решить следующие задачи:
– рассмотреть концепт бессмертия и его роль в культуре Китая;
изучить сказания и представления о бессмертных;
проанализировать бессмертие в контексте даоситских доктрин о мире и душе;
исследовать поиск методов достижения бессмертия даосами.
Объектом исследования является концепт бессмертия.
Предметом исследования является поиски бессмертия в классическом Китае.
Методами исследования является сравнение, анализ, синтез, дедукция, индукция, научная абстракция, обобщение и другие.
1. Понятие бессмертия в китайской философии и культуре
1.1 Концепт бессмертия и его роль в культуре Китая
Конечность существования во времени – принципиальное свойство не только живых организмов, но и любых систем. Из законов природы и того обстоятельства, что каждый объект обязательно взаимодействует с окружающей средой, следует постоянная изменчивость всякой системы; изменения накапливаются, и она рано или поздно по своим основным свойствам перестаёт быть собой. В биологии таким ключевым свойством считается факт жизни (несмотря на неоднозначность самого этого понятия) и факт генетической идентичности организма до изменения и организма после него. Например, во время деления клетки образуются две новых, полностью схожих с родительской; хотя старая клетка может вскоре погибнуть из-за механического износа и химических повреждений, дочерние клетки сохранят её ДНК. Это позволяет говорить не только о смертности или бессмертии организмов, но и об аналогичных свойствах клеточных линий – множества копий одной клетки [13, с. 126].
На уровне философии и культуры бессмертие нашло свое отражение в бесчисленных проявлениях.
Изучая историю китайской – а особенно древнекитайской – философии, практически невозможно провести четкую границу между собственно историей философии, историей культуры и историей религии. Отдельно друг от друга эти компоненты можно рассматривать только путем абстрагирования, которое может принести к искажению общей картины, общей панорамы китайской мысли. Даже если попытаться вычленить из нее собственно философский аспект, основные его категории будут аналогичны важнейшим смысловым точкам китайской культуры и религии. Понятия (хотя в контексте китайской мысли уместнее говорить не о понятиях, а о символах или смыслообразах) Дао, полярностей «инь» и «ян», Великого Предела Тайцзи, «благородного мужа», «совершенномудрого», «недеяния», «человеколюбия», «справедливости», «ритуала», Неба и Земли, Поднебесной и, наконец, рассматриваемое понятие бессмертия – являются общими для всех направлений китайской мысли, объединяют ее философский, художественный и религиозный аспекты в единое синтетическое целое.
Постановка проблемы бессмертия в китайской мысли не имеет точной датировки. В китайскую философию эта проблема пришла, видимо, из архаической эпохи. Истории о бессмертных появляются задолго до формирования основных направлений древнекитайской мысли – даосизма и конфуцианства. Испокон веков смерть осознавалась как нечто недолжное, негативное, отрицательное, как то, что можно, нужно и должно быть преодолено. Поэтому проблема преодоления смерти стала одной из основных как для китайской философии, так и для всей китайской культуры в целом.
Проблема достижения бессмертия волновала людей Поднебесной с древнейших времен. Традиционная мифология и литература изобилует рассказами об отшельниках, алхимиках, занятых поисками эликсира долголетия. Существовали легенды о священных плавучих горах – островах бессмертных, жизнь, которых была весела и счастлива. Многие цари и императоры – циньские цари Вэй-ван и Сюань-ван; яньский царь Чжао-ван – вдохновленные ими, снаряжали морские экспедиции на поиски этих снадобий и островов. Позднее, еще более масштабные поиски были осуществлены императорами Цин Ши – Хуаном и ханьским У-ди [12, с. 25].
1.2 Сказания и представления о бессмертных
В народной среде очень популярными были сказания о бессмертных, живших или появлявшихся на время среди обычных людей, которым поклонялись как божествам. Особой любовью и почтением пользовались так называемые «восемь бессмертных» – Чжунли Цюань, Чжан Голао, Люй Дунбинь, Ли Тегуай, Хань Сян, Цао Гоцзю, Лань Цайхэ и Хэ Сяньгу.
Есть в китайской (даосской) мифологии повествования о Басянь или Пасянь – о восьми героях, ставшими символом удачи и бессмертия, достижение которого – результат постижения дао («пути»).
Первым из них, стал ученик основателя учения дао Лао-Цзы, – Ли Тегуай («железная клюка»). Став бессмертным, он совершил путь к священной горе. Возвратившись, он обнаружил свое нечаянно сожженное кем-то тело. И пришлось ему, к его великому сожалению, войти в тело бродяги. Бродяга умер от голода и был хром. Как не хотел он продолжать свое существование в этом убогом теле, которое вызывало у Ли сильное отвращение! Но учитель Лао смог убедить Тегуая оставаться живым, подарив ему железную клюку.
Второй из бессмертных, которого приобщил к даосскому учению уже Ли Тегуай, – Чжунли Цюань. Расколовшая стена его жилища, раскрыла ему наставления о бессмертии, следуя которым, он его достиг. Вняв наставлениям, Чжунли на облаке взлетел на небо, где стал вестником для богов. На изображениях Чжюнли Цюань предстает всегда толстым, длиннобородым и лысым.
Наиболее популярен среди бессмертных – основатель множества сект в Китае – Люй Дунбинь. Его путь в горы, как повествуется в мифах, стал следствием вещего сна о тщетности всего земного.
Люй Дубинь взял на небо своего ученика, ставшего бессмертным, – Хань Сян-цзы. Люй показал ему там дерево (персик), на котором росли плоды бессмертия.
Бессмертного Тан Ханя отличало то, что его всегда изображали либо с персиком в руках, либо с флейтой или букетом цветов.
Следующий бессмертный, брат императрицы Цао (эпоха Сун) – Цао Гоцзю. Чтобы вести подвижнический образ жизни, он однажды покинул императорский двор и ушел в горы.
Еще одним вечно живущим героем из мифов нам предстает старец Чжан Голао. Он живет во времена правления императрицы У (Танская династия).
Бессмертный Лань Цайхэ представляется китайцам в образе девушки, или мужчины, женоподобного вида, в руках которого корзина с цветами и фруктами [2, с. 283].
Еще одна легенда гласит, что все началось с трагедии в доме храбреца по имени Хоу И, жившего в древности. Он отважно вступал в бой с силами зла и не раз спасал людей от всяких невзгод. За это один старый монах преподнес ему «эликсир бессмертия». Но Хоу, поразмыслив, решил не пользоваться им. Он предпочел остаться в своем времени с друзьями, рядом с любимой красавицей женой Чан Э.
Но Чан Э решила вкусить запретный плод и как то, оставшись одна дома, попробовала «эликсир бессмертия». Так она оказалась на Луне в чертогах небесного императора.
Вернувшись домой и не обнаружив жены, Хоу выбежал в сад. Там светила огромная яркая Луна. Вглядевшись, Хоу обнаружил силуэт прекрасной женщины на серебристом фоне небесного светила. Это была Чан Э. Еще там был заяц, готовивший в ступе эликсир бессмертия.
«Значит, она не погибла, – подумал он с облегчением. – Значит, есть надежда, что мы когда нибудь встретимся!» [3, с. 49].
Согласно мифам Древнего Китая, на горе Куньлунь росло дерево бессмертия. На нем зрел плод, и тот, кто его съедал, жил вечно. Оно, как и другие деревья, дарующие долголетие, цвело и приносило плоды только один раз за несколько тысяч лет. Из этих плодов готовилось снадобье бессмертия, которое хранилось у богини Сиванму – Владычицы Запада. Счастливец, проглотивший его, мог жить вечно. Но добраться до вершины горы Куньлунь, где жила богиня Сиванму, было непросто. Подножие горы окружала пучина реки Жошуй – Слабая вода. Достаточно было перышку упасть на воду, и оно сразу тонуло, а лодка с людьми и подавно. Куньлунь окружали огнедышащие горы. Огонь в них горел не переставая и днем и ночью, и все, что попадало туда, сгорало. Ни один человек не достигал заветной цели, и лишь стрелку И удалось преодолеть все препятствия и получить от богини Си-ванму снадобье бессмертия. Протягивая стрелку И тыкву-горлянку с волшебным снадобьем, Владычица Запада сказала: «Этого достаточно, чтобы вам с женой получить бессмертие. Если все содержимое примет один человек, то он сможет вознестись на небо и стать божеством. Если его выпьют два человека, то они станут бессмертными на земле».
Жена стрелка И, прекрасная и коварная У Чанъэ, решила обмануть мужа и, выкрав у него тыкву, приняла все волшебное снадобье одна, чтобы стать богиней.
Став богиней, У Чанъэ поселилась на луне в холодном и пустынном лунном дворце. Там был только белый заяц, который круглый год толок в ступке снадобье бессмертия. И чем дольше У Чанъэ жила в лунном дворце, тем все печальнее становилось ее одиночество. Мысли ее часто возвращались в мир людей. У Чанъэ раскаялась, ей очень хотелось вернуться домой, признать свою вину, попросить у мужа прощения. Но все было тщетно, и ей ничего другого не оставалось, как жить вечно в лунном дворце, никогда не спускаясь на землю.
Лишь много лет спустя на луне появился еще один человек, также как У Чанъэ стремившийся некогда к бессмертию. Это был У Ган, который за свои проступки был послан богами в лунный дворец срубить коричное дерево: он рубил дерево, а оно вновь срасталось, и ему не удавалось срубить его целую вечность… [4, с. 217]
Многие китайские императоры увлекались поисками снадобья бессмертия. У-ди, император династии Хань (правил с 141 по 88 год до н.э.) окружил себя магами и кудесниками, которые должны были изготавливать одним им ведомые составы и тайные снадобья. У-ди мечтал найти чудотворную росу, которой якобы питались бессмертные, или добыть чудесные персики, отведав которые можно приобщиться к вечной жизни.
Другой китайский император, Сюань-цзун (713 – 756 гг.) отправился к своим царственным предкам намного раньше положенного срока только потому, что имел неосторожность принять эликсир бессмертия, изготовленный его придворным лекарем.
Рассказывают, что при династии Хань был в Хуайнани князь Лю Ань, увлекавшийся учением о бессмертных. Он настолько постиг учение о Дао (Пути), что сделал сам пилюли бессмертия, принял одну и средь бела дня поднялся на небо. Пилюли свои он оставил дома в глиняной чаше, их склевали куры и съели собаки и вмиг исчезли [4, с. 220].
Только с неба доносилось кудахтанье да тявканье собак в облаках. Эта легенда любопытна, но и только. Ведь из «Исторических записок» Сыма Цяня известно, что хуайнаньский князь Лю Ань покончил с собой, потому что кто-то донес на него, обвинив в измене. Он испугался наказания и перерезал себе горло.
Знаменитый китайский историк Сыма Цянь (135 – 86 гг. до н.э.) в своих «Исторических записках» писал:
«Со времени государей Вэй-вана, Сюань-вана и Яньского Чжао-вана посылались в море люди, чтобы отыскать священные горы Пэнлай, Фанчжан и Инчжоу. По преданию, они находятся в Бохае, и кто доберется туда, найдет там святых и лекарство бессмертия. Издали они подобны тучам, когда же приблизишься, горы уходят в воду; хочешь подплыть, но ветер гонит прочь; так никто и не добрался до гор. Не было среди властителей такого, кто бы не мечтал о них» [4, с. 218].
Наиболее подготовленные экспедиции на поиски островов бессмертных снаряжались в царствование императора Цинь Шихуанди (259-210 гг. до н.э.). Это был император, который объединил страну и начал строительство Великой Китайской стены, оградившей Поднебесную империю от кочевников. Флотилия из двадцати громадных кораблей под командованием Су Шу, неся три тысячи юношей и девушек, а также большое число различных работников, слуг и мастеровых, была направлена императором Цинь Шихуанди в Восточное море к островам бессмертия.
Шли дни, недели, месяцы. От Су Ше не поступало никаких вестей. Многие часы император проводил на берегу, всматриваясь в неясный горизонт. Но корабли так и не вернулись. Поговаривали, что экспедиция Су Ше нашла все-таки острова бессмертных и, выпив волшебный эликсир бессмертия, все 3000 ее участников навечно остались на чудесных островах, не захотев возвращаться в Поднебесную империю. Китайские же историки придерживались несколько иного мнения. В одной из старинных хроник читаем: «Су Ше отправился в плавание, но открыл земли, замечательные своим миролюбием и плодородием. Там он поселился, стал королем и не вернулся обратно» [1, с. 8].
В древнекитайских мифах и сказаниях много внимания уделяется поиску разнообразных снадобий и эликсиров бессмертия. Так, рассказывалось, что далеко на Западе, у священной горы Куньлунь, на которой растет дерево бессмертия (плоды которого смог добыть только один стрелок И), жило шесть шаманов, которые собирали волшебные травы около дерева и готовили из них эликсир бессмертия.
Рассказывалось и о волшебном грибе жоучжи, который приносил людям долгую жизнь и отдалял старость. У Чэнъэнь в романе «Путешествие на Запад» называет эти грибы плодами женьшеня и описывает, как ими питался свиноподобный Чжу Бацзе [4, с. 217].
В книге же Гэ Хуна «Бао Пу-цзы» в главе «Снадобья бессмертия» утверждается, что чудесные грибы жоучжи есть не кто иные, как карлики ростом семь-восемь вершков. Встречу с ними нельзя упускать. Надо при помощи колдовства молча обойти их сзади ковылящей походкой и схватить. Затем необходимо содрать с карлика целиком кожу и проглотить его. Вскоре после этого можно надеяться средь бела дня вознестись на небо.
Во многих необычайных странах за морями, согласно китайским мифам, жили люди, обладавшие бессмертием или долголетием. Например, на востоке, в стране Цзю-ныцзыго – Стране благородных, жили долголетние, которые употребляли в пищу приготовленные на пару цветы муцзинь – красные, фиолетовые и белые. В Южной пустоши жил чернокожий народ бессмертных – бусыминь. В этой стране была гора Юаньцю – Круглый холм. На горе росло дерево бессмертия ганьму – «сладкое дерево». Достаточно было съесть его плод, чтобы стать бессмертным. Под горой протекал Чицюань – Красный источник. Глоток воды из этого источника давал долголетие. Поэтому люди там жили, не зная смерти. В Западной пустоши находилась страна Саньмяньиби – Страна трехликих и одноруких. По преданию они были бессмертными. Существовала еще страна Хужэнь, жители которой были с человечьими лицами и рыбьими туловищами и могли подниматься на небо и спускаться на землю. Они или жили бесконечно долго, или были бессмертными.
Самой любопытной страной, где жили бессмертные, можно считать страну Уци – Страну людей без потомства в Северо-Западной пустыне. Люди в этой стране не разделялись на мужчин и женщин. После смерти их тела закапывали в землю, но сердце у них продолжало биться. Через сто двадцать лет они оживали и выходили наружу, чтобы снова наслаждаться радостями жизни. За жизнью у них следовала смерть, за смертью – жизнь, а сама смерть была долгим сном, поэтому их можно считать бессмертными. Страна Уци процветала, хотя потомства у ее жителей не было [4, с. 219].
Но самой знаменитой страной бессмертных являлись пять священных гор: Дюйюй, Юаньцэяо, Фанху, Инч-жоу и, особенно, Пэнлай.
Горы эти плавали в Восточном море и поддерживали их пятнадцать громадных черных черепах – по три на каждую плавучую гору. На вершинах этих священных плавающих гор высились золотые дворцы с лестницами из белого нефрита. В этих дворцах жили бессмертные. Повсюду там росли нефритовые и жемчужные деревья, на которых созревали плоды, которые были хороши на вкус, и те, кто их ел, становились бессмертными. На одном из этих островов, утверждало предание, бьет источник вина цвета нефрита. Выпивший этого вина обретает бессмертие.
Когда люди на земле узнали, что недалеко в море возвышаются столь прекрасные и таинственные горы, у жителей которых хранится лекарство, дающее бессмертие, многие захотели побывать там. Эта легенда, в конце концов, стала известна правителям и властителям, которые начали снаряжать один за другим большие корабли, снабжали их провиантом и посылали даосов в море к священным горам, стремясь любыми средствами заполучить самую большую в мире драгоценность – снадобье бессмертия. Этот волшебный эликсир пытались достать в период Борющихся царств (IV-III вв. до к. э.) Вэй-ван и Сюань-ван, правители царства Ци, Чжас-ван, правитель царства Янь, Цинь Шихуанди – Первый циньский император (259-210 гг. до н.э.), ханьский император У-ди (141-88 гг. до н.э.) и многие, многие другие. Но все безуспешно. Все они умерли, как обычные люди, так и не раздобыв снадобья бессмертия и даже не увидев очертаний священных гор [6, с. 218].
2. Даосисткое представление о бессмертии
2.1 Бессмертие в контексте даоситских доктрин о мире и душе
Даосизм принял за аксиоматическую основу тезис, утверждающий принципиальную возможность достижения бессмертия. Концепт «бессмертия» намертво связался в этом направлении китайской мысли с представлением о «следовании Дао», о некоем правильном, гармоничном, совершенном образе жизни и состоянии сознания, позволяющем преодолеть смерть, понимавшуюся как разрушение некоей изначальной гармонии. Достижение бессмертия в этом контексте представлялось реставрацией исходного состояния человека и общества.
Собственно говоря, бессмертие не есть понятие. Скорее, это указание, намек на упомянутое совершенное состояние, имевшее место в прошлом и достижимое в будущем.
Философия даосизма пытается структурировать дорогу от настоящего несовершенного состояния к будущему совершенному, намечает на этой дороге ориентиры. Как всякая восточная философия, даосизм существенно прагматичен. Он предельно далек от чистого теоретизирования, от сухих спекуляций. Как таковой, он есть практическая рекомендация человеку, желающему восстановить свой первоначальный образ. Теоретические построения даосизма не имеют самостоятельной цены вне этого процесса восстановления. Этих построений, собственно, могло и вовсе не быть, поскольку одним из важнейших принципов даосизма является так называемое «пресечение имен». Имена (а, стало быть, и понятия, и состоящий из понятий философский дискурс) создают промежуточную зону между человеком и подлинной реальностью, являются посредником, искажающим чистое восприятие. Поэтому совершенномудрый человек «ведет учение без слов». Слова же в некотором смысле отождествляются со смертью. Поэтому даосские понятия суть нечто промежуточное, нечто между словами и бессловесностью. Это слова, уничтожающие самих себя, и потому философия даосизма в представлении самих даосов имеет начало и конец. Она начинается, когда человек выгадает из состояния первоначальной гармонии, завершается и отбрасывается за ненадобностью, когда состояние гармонии восстанавливается, когда состоянии смертности переходит в бессмертие, лишенное слов, освобожденное от них.
Для даосов путь к будущему совершенному состоянию представляет собою не «прогресс», не достижение чего-то небывалого, но «восстановление». Необходимо проделать «обратный путь». Чтобы узнать, как обрести бессмертие, надо прежде постараться понять и прочувствовать всем своим существом, почему бессмертие исчезло.
Таким образом, даосизм представляет собой эволюцию от простой архаической веры в бессмертие и мифических святых бессмертных к представлению о возможности его достижения для конкретного человека.
Другими словами, культура дает философии стержень, основной смыслообраз, который философия начинает «раскручивать», конкретизировать, развивать, переводит его в теоретико-практическую плоскость. И бессмертие переходит из сферы мифологической в сферу собственно философскую.
Если в раннем даосизме проблема бессмертия не акцентировалась, являлась периферийной по отношению, например, к проблеме «недеяния» и «естественности», то в средневековом даосизме проблематика «бессмертия» становится центральной. Но предпосылки возникновения этой теории мы находим в древнейших народных верованиях, относящихся ко II тысячелетию до нашей эры. И прежде всего нужно упомянуть традиционный для Китая культ долголетия и жизни как величайшей силы в Поднебесной.
«Жизнь есть величайшая благая сила Неба и Земли», сказано в «Книге Перемен» [5, с. 211]. Это утверждение, дошедшее до нас из глубокой древности, в полной мере выражает отношение китайцев к проблеме жизни-смерти. И с этими словами абсолютно согласны даосы, поэтому основной целью их философско-религиозной практики становятся поиски способов продления жизни, вплоть до достижения бессмертия. Как пишет российский ученый-синолог Торчинов Е.А, посвятивший не один десяток лет изучению даосизма, еще в древних аморфных народных верованиях первые идеи о «воздаянии за грехи» связаны прежде всего с укорачиванием срока земной жизни, а не с загробной карой [11, с. 102].
Философскую завершенность эта концепция приобретает в средневековом даосизме, особенно у основоположника алхимической традиции – Гэ Хуна. В своем трактате «Баопу-цзы» он пишет: «Сказано: «великая благая сила Неба и Земли есть жизнь. Порождение жизни – это выражение любви ко всем существам и вещам». Вот что последователи даосизма считают наивысшей тайной, и вот что они чтят превыше всего» [1, с. 71]. Гэ Хун также решительно восстает против тех, кто использует учение Чжуан-цзы о мире как об огромной плавильной печи, в которой ежеминутно случаются мириады трансформаций, для того, чтобы доказать, что Чжуан-цзы уравнивает жизнь и смерть. Опровергая такую интерпретацию, Гэ Хун пишет: «Ведь Лао-Цзы считал великим деланием продление жизни и вечное видение, а Чжу-ан Чжоу предпочитал живым волочить хвост по грязи, а не быть черепахой, пойманной в сети. Он также предпочитал быть живым и бедным, чем уподобиться разукрашенному быку, которого ведут приносить в жертву. Когда же он был на грани голодной смерти, то попросил зерна у маркиза Цзянъхэ. Из этих примеров видно, что он никак не мог уравнивать жизнь и смерть» [1, с. 68].
Важным для понимания учения бессмертия в средневековом даосизме является почти что всеобщая в Китае того времени вера в так называемых «святых-бессмертных». Во многих источниках упоминаются «восемь святых-бессмертных». Эта группа святых приобрела широчайшую популярность в средневековом Китае и продолжает пользоваться ею вплоть до наших дней, причем эти святые широко известны и за пределами Китая (в том числе и в Украине), благодаря народным промыслам. На самом деле, святых-бессмертных гораздо больше: не 8, а целый «сонм», но именно эта группа святых широко прославилась. Они обитают в горах, на облаках, а также на мифических островах бессмертных. Их всех объединяет одно: в земной жизни все они были высоконравственными людьми и не причиняли зла окружающим. При этом основном условии шанс стать бессмертным есть у каждого, но, как замечает Гэ Хун, далеко не каждый может этого по-настоящему сильно захотеть, ведь желание должно быть настолько велико, чтобы суметь оставить все земные дела и целиком без остатка посвятить себя самосовершенствованию [1, с. 123]. К сонму святых-бессмертных примыкает и Лао-Цзы (считающийся основателем даосизма), и Хэ Сянь-гу – Бессмертная Дева, которую еще в детстве некий старец угостил персиком бессмертия. После этого она никогда ничего больше не ела, но становилась все красивее. Повзрослев, она покинула дом, ушла в горы и обрела бессмертие.
Начать рассмотрение этого вопроса следует с ключевого для китайской мысли представления о Дао. Дао – многозначный символ, с одной стороны, глубинной основы мира, а с другой – естественного и спонтанного следования вещей (а человек традиционно рассматривался в Китае как одна из десяти тысяч вещей) своей природе. Под традиционной культурой Дао в Китае понималась совершенная система отношений между макро- и микрокосмом (миром и человеком). Тезис о тождестве макро- и микрокосма является одним из основополагающих принципов даосизма. Однако, в результате того, что человек противопоставил свою волю естественной гармонии мира (внес в мир искусственность), – произошел отрыв от традиционной культуры Дао. В результате этой катастрофы в мире появилась смерть. Смерть, таким образом, понималась как ненормальный противоестественный феномен, противоречащий изначальной гармонии мира. Из этого даосы делали вывод, что если макрокосм (Небо и Земля) вечен, следовательно, вечным должен быть и микрокосм (тело человека). Поэтому главной целью средневекового даосизма стали поиски средства, с помощью которого можно было бы восстановить изначальную гармонию, то есть обрести бессмертие.
Дорога к бессмертию понимается, таким образом как возвращение к Дао путем собственного совершенствования, обретение порванных естественных связей с миром, подключение человека к космическим, общим доя всего мира, ритмам бытия. Современный человек, пишет Гэ Хун, подобен глухому и упрямому слепцу, который не видит и не слышит ничего вокруг, но с завидным упорством стремится удовлетворить свои желания, обуреваемый непрекращающимся потоком страстей, оттого-то с ним и случаются многочисленные несчастья [7, с. 97].
Таким образом, философия в лице средневекового даосизма возвращает культуре долги. Будучи оплодотворена архетипическим культурным образом бессмертия, философия разрабатывает его, подводит под него теоретическую базу, развивает учение о практическом достижении состояния бессмертия, формирует «кадры» даосов, достигавших (по крайней мере, по мнению средневековых китайцев) паранормальных способностей, обитавших в заповедных местах и иногда приходивших в места обитания обычных людей.
Поражающее воздействие на народные массы даосов, прошедших многостороннюю психофизическую тренировку, привело к тому, что общекультурные представления китайцев о бессмертии обогащались и углублялись за счет представления о бессмертных-современниках, не живших в незапамятные времена, но существующих «здесь и сейчас».
О таком «круге» взаимообмена между китайской культурой в целом и собственно китайской философии можно говорить как о норме. Аналогичную схему можно было бы выстроить и относительно других категорий и смыслообразов китайской философии.
Культурно-философские представления китайцев о бессмертии демонстрируют нам невозможность «снять» общекультурную проблематику при изучении китайской философии, невозможность «очистить» последнюю до состояния чистой спекулятивной мысли.
2.2 Поиск методов достижения бессмертия даосами
«Книга гор и морей», повествует о множестве интересных стран, населенными долгожителями и бессмертными. Согласно легенде, её авторами являются Юй и его помощник Бо-и, описавшие свои впечатления о странах Поднебесной. Знаменательно, что помимо повествований о долголетних великанах, карликах и людях, в ней «раскрываются» различные способы достижения долгожительства и бессмертия [12, с. 142].
Например, чернокожий народ бессмертных, достигал этого состояния благодаря плодам с дерева бессмертия гань-му или «сладкого дерева» и воды из Красного источника долголетия.
Существовали и другие оригинальные способы, некоторые из них также описывались в мифологических текстах, которые для многих становились своеобразными пособиями по достижению долголетия.
Поэтому, люди мечтающие достичь долгожительства начинали пить росу, глотать воздух или ежедневно в определённое время заниматься специальными дыхательными практиками.
Рассмотрение методов достижения долголетия (бессмертия) Поднебесной не возможно в отрыве от фундаментальных традиционных доктрин о мире и душе. Так, согласно представлениям китайцев все субстанции Вселенной и земли содержат один из двух базовых элементов: инь (женский) и ян (мужской). Соответственно, в одних физических телах преобладает инь, в других – ян. Позднее, главным образом, в даосизме, элемент ян стал отождествляться с Дао. Дефиниция Дао непереводима. «Это универсальная всепроникающая первооснова сущего и одновременно Путь, Разом, Истина, благодать… беспредельная пустота, наделенная столь же беспредельной информацией» [14, с. 72].
Соответственно, чем выше содержание ян (или Дао) в субстанции, тем больше оно обладает Космическими свойствами различного порядка (духовного, социального, биологического) – чистотой, благородством, силой, здоровьем, долгожительством, бессмертием и т.п.
Поэтому, с древнейших времен, китайцы старались окружить себя субстанциями и веществами, в которых сконцентрирована сила ян. Практики приобщения и усвоения этих элементов, дарующих не только здоровье и долгожительство, но и гармонию с Космосом, были весьма сложны и разнообразны, и осуществлялись, главным образом, через пищу, ритуалы и символы [14, с. 124].
Список веществ, содержащих в себе ян, довольно обширен и поливариантен. Считалось, например, что долголетие можно обрести с помощью некоторых животных и птиц, ставших впоследствии символами бессмертия. Так, из панциря черепахи и яиц журавля готовили снадобья, для приумножения жизненной силы. Среди растений, продлевающих жизнь, по мнению китайцев, следует отметить цзи («траву бессмертия» или «траву счастья»), сосну, хризантему и персик. Кроме того, носили в качестве амулетов или готовили снадобья из киновари, серебра и т.п. Особой ценностью в Поднебесной обладало алхимическое золото, единственный совершенный металл, не подверженный порче, наделялся магическими, сакральными характеристиками. Более того, золоту приписывались не просто продляющие жизнь, но и омолаживающие человека свойства.
Необходимо отметить, что символы долгожительства находились в состоянии непосредственной когерентности с социальной и духовной жизнью Поднебесной, внося изменения в национальную ментальность [4, с. 102].
Так, с древнейших времен, нефрит – символом бессмертия, использовался для приготовления снадобья. Но этим его применение не ограничивалось. Украшения из этого минерала, наделялись особыми счастливыми магическими свойствами, носимые постоянно или надеваемые в определенных обстоятельствах, сами по себе – своей формой, цветом подчеркивали высокое общественное положение своего хозяина. Кроме того, украшения из нефрита были не только показателем социального статуса, но и уровня духовного развития человека.
Еще более оригинальны методики, по достижению бессмертия, раскрывались в древнейших книгах. Например, в труде Гэ Хуна «Баопу-цзы» приводятся следующие способы. По преданию, глухие горы Поднебесной населяли карлики (жоучжи), ростом семь-восемь вершков. Одного из них необходимо было, используя колдовство, схватить, затем содрать с него кожу и проглотить.
В другом месте говорится, что надо взять жабу, которая прожила десять тысяч лет, и летучую мышь, которая прожила тысячу лет, высушить их в тени, растолочь в порошок и принимать внутрь. Считалось, что тогда можно прожить до сорока тысяч лет.
Естественно, буквальное понимание такие и подобных методик приводили не к продлению жизни, а к её потере. Так как, на самом деле, способы достижения долголетия были эзотеричны, а в их описании использовали всё своеобразие семиотичности языка.
Позднее, поиски способов достижения долгожительства и даже бессмертия, стали, осуществляется не только своими силами, или с помощью магов и заклинателей, но и в рамках даосизма – самобытной китайской религии, которая отразила важнейшие ментальные особенности и ценности национальной культуры.
Здесь, высшим способом достижения бессмертия считалась алхимия, которая по своему предмету может быть определена как наука о долгожительстве. Отметим, что, не смотря на огромную популярность, как в народной среде, так и у лиц, занимающих высокое социальное положение, алхимия никогда не носила статуса государственной, особенно ценной науки, а скорее принадлежала к неортодоксальным знаниям [8, с. 22].
Традиционно алхимию принято разделялась на два типа: внешнюю (вай дань) и внутренняя (нэй дань). Первая предполагала создание как бы действующей модели космоса, в котором под действием огня вызревает эликсир бессмертия. Это воззрение базировалось на вере, согласно которой употребление ряда металлов, минералов, растений может обеспечить долголетие. Иногда функцию эликсира выполняло волшебное алхимическое золото, полученное, как считали даосы, путем превращений других металлов. Однако в состав пилюль бессмертия могли входить и такие вещества, как ртуть, мышьяк, свинец, киноварь, серебро и пр. Лекарство считалось тем эффективнее, чем больше очищено, рафинировано, поэтому оно могло проходить до девяти стадий очищения или плавок. Отметим, что в алхимии огонь занимал особое место. Т.к. во-первых, как уже говорилось, с помощью нагревания происходило очищение металлов, во-вторых, огню приписывалась способность сжимания временных циклов алхимического микрокосмоса, что способствовало их (металлов) искусственно ускоренной трансмутации.
При изготовлении пилюли долголетия (бессмертия) считались необходимыми нравственные предписания и различные ритуальные и аскетические прелиминарии, которые предписывалось соблюдать алхимику – пост, телесное и духовное очищение, жертвоприношения и т.п. Так же обязательной считалась личная изоляция от непосвященных, уединение в горах или на островах (в крайнем случае – в доме, за высокой оградой).
К X в. на смену алхимии «внешней», пришедшей к этому времени в упадок, пришла алхимия «внутренняя». Хотя, по сути, алхимией она была лишь по названию, т.к. по существу, представляла собой специальный комплекс сложных психофизических упражнений. Её главная цель состояла в совершенствование духовных и физических возможностей человека, т.е. в создании бессмертного тела и просветленного сознания. Постепенно, под влиянием буддизма, психотехнический элемент становится ведущим. Во многом поэтому, «внутреннюю» алхимию иногда называют «даосской йогой» [13, с. 121].
Её адептами были заимствованы и переработаны древнейшие приемы шаманов и магов, собственно китайские и буддийские медитативные практики, зачастую по своему происхождению более древние, чем методы «внешней» алхимии. Кроме того, «внутренняя алхимия» использовала фразеологию, теоретический аппарат, способы описания практики алхимии «внешней», сделав названия минералов и веществ символами психофизических процессов и структур, действия по осуществлению трансмутаций «пневменных» субстанций в организме определялись как операции с аллегорически обозначавшимися металлами, их солями, серой, которые представляли космическую сущность.
Таким образом, из огромного количества разрозненных разнородных методов психофизического развития была образована стройная система самосовершенствования, которая, в конечном итоге, вытеснила утилитарную «внешнюю алхимию».
Последователи «внутренней алхимии» исходили из теории об абсолютной гомоморфности микрокосмоса и макрокосмоса. Поэтому ими был сделан вывод о ненужности химического моделирования космоса, поскольку алхимическая модель Вселенной может быть с успехом заменена собственным телом, т.е. можно создать психофизическое бессмертие из его же (тела) веществ и энергий. Более того, считалось, что уже само созерцания космического процесса в занятиях алхимией поднимает человека на качественно новый духовный уровень и способствует обретению бессмертия. [13, с. 189 – 190]
Следует отметить, что особую роль в генезисе алхимии сыграла нумерология.
«Нумерология – наука, имеющая древнее происхождение, наиболее полно развитая Пифагором в его эзотерическом учении, где с помощью чисел описывается структура и взаимосвязи, свойства всех видимых и невидимых объектов Вселенной». По утверждению Е.А. Торчинова, уже само появление таких письменных источников, как «У чижэнь пянь», «Цань тун ци» и др. свидетельствует о том, что нумерологическая методология являлась объектом рефлексии в алхимии Поднебесной [9, с. 122].
«Весь алхимический процесс описывался через определенные операции с триграммами (гуа), гексаграммами и их чертами (яо). Так, например, согласно даосскому учению тело бессмертного состоит из чистой пневмы ян. Ее создание, поэтому может быть описано через операции с триграммами «кань» («вода») и «ли» («огонь»), символизирующими «апостериорные» (хоу тянь) пневмы инь и ян: триграмма «кань» соответствовала «ян» первостихии «дерево» (средняя черта – ян, появившееся в глубинах инь), а триграмма «ли» – инь «металла» (аналогичная символика). Создание «бессмертного зародыша» (сянь тай) описывалось через «обмен» этих триграмм средними чертами. В результате триграмма «кань», получив недостающую ей среднюю прерывистую черту, становилась триграммой «кунь» («земля»), состоящей из одного инь, и отбрасывалась, а триграмма «ли» обогащалась третьей непрерывной линией, превращаясь в триграмму «цянь» («небо»), символизирующую чистое «априорное» ян первостихии огня нового бессмертного тела адепта».
Согласно эзотерической традиции, все практики и знания передавались изустно, «от сердца к сердцу» от наставника к его наиболее достойным ученикам, которым, в свою очередь, предписывалось строго следовать наказам Учителя, свято оберегать мудрость и опыт предшествующих поколений [10, с. 128].
Более того, Гэ Хун, в своём труде «Баопу-цзы», совершенно определенно утверждает, что без специальных очистительных практик, без строгого поста и высокого уровня духовного развития, создание эликсира бессмертия невозможно. Кроме того, благодаря нумерологии, стал возможен генезис высокой семиотичности алхимического творчества, в котором металлы воспринимались как знаки специфических сил Вселенной.
Таким образом, даосская алхимия внесла огромный вклад в развитие традиционной китайской фармакологии, был накоплен уникальный материал в области химии, медицины и других наук.
Следовательно, китайскую алхимию можно обозначить «как область традиционной китайской науки, имеющая в качестве своего предмета достижение адептом бессмертия и оперирующая веществами, добытыми лабораторным путем через моделирование космического процесса в сжатые временные интервалы в соответствии с распространенными в Китае космологическими представлениями» [9, с. 115]. Обладающая практической значимостью, алхимия была направлена на лечение заболеваний, сохранение здоровья, достижение бессмертия и совершенства.
Таким образом, путь к долгожительству в китайской культуре предполагал занятия сложными специальными психофизическими практиками, (позднее под влиянием буддизма, методы его достижения стали носить исключительно психотехнический характер). Они содержали два аспекта: совершенствование тела и совершенствование духа. Первый предполагал использование особого рода физических и дыхательных практик, макробиотику и т.д. А второй – занятия медитацией, созерцание Дао и т.д. Применялись различные сложные визуализации божеств, символизирующие высшие состояния сознания [3, с. 123].
К XI в. обозначился генезис доктрины одновременного совершенствования «природной сущности», которая отождествлялась с сознательно-рациональным психическим началом, и «жизненности». Поэтому даосы часто критиковали психотехники буддистов, направленные лишь на совершенствование мыслей, интеллекта или «природной сущности» человека, игнорируя его витальное начало. Такую практику, даосы расценивали, как одностороннюю, недостаточную для обретения абсолютного совершенства и бессмертия [8, с. 102].
Таким образом, главная цель даосизма – не просто продление жизни человека или достижение бессмертия. «Истинный даосский бессмертный (сянь, шень-сянь) в процессе движения по пути бессмертия радикально трансформировал, преображал своё тело, которое приобретало сверхъестественные силы и способности – умение летать по воздуху, становиться невидимым, одновременно находиться в нескольких местах и даже сжимать время.
Радикальной трансформации подвергалось и сознание в процессе занятия даосской медитацией: бессмертный в полной мере ощущал и переживал даосскую картину мира, реализуя идеал единства (единотелесности) со всем сущим и с Дао, как таинственной первоосновой мира».
Выводы
Подводя итоги, можно сделать следующие выводы.
Отличительной чертой даосизма и китайской традиции является представление о возможности достижения человеком бессмертия. Науке о бессмертии и практике достижения бессмертия посвящено множество книг. Рецепты достижения бессмертия собирались на протяжении тысяч лет и уходят в глубокую древность. В литературе можно встретить также свидетельства о долгожителях и небожителях, тема бессмертия затрагивается в мифах и легендах, исследования по поводу достижения бессмертия проводились в очень древние времена, императоры пытались достичь бессмертия многочисленными способами.
Получению отвара бессмертия и его использованию посвящен целый комплекс легенд о бессмертных-сянях и различных божествах, переселившихся в некие иные сферы. Как бы ни менялись герои преданий, в описании их приключений стабильно присутствуют три мотива: изготовление отвара бессмертия, чудесное перемещение героя (например, на Луну или на некие чудесные острова) и не менее чудесная его трансформация. Все герои либо варят лекарство бессмертия, либо принимают его и тотчас оказываются в «полете», в «перемещении» или в царстве мертвых.
Тема бессмертия занимает важное место в ранних даосских трактатах. О бессмертии говорится ещё в трактате Даодэцзин, бессмертным считается его автор Лао-Цзы. Тема развивается в притчах Чжуан-цзы, этой темы в той или иной степени касаются многочисленные философские трактаты того периода. Помимо философских трактатов теме бессмертия посвящены многочисленные стихи и легенды.
Древние даосские трактаты выражают три представления о смерти: жизнь и смерть – две непременные фазы единого процесса трансформаций-перемен; смерти как таковой вообще нет – это лишь одна из множества метаморфоз, которые, собственно, и составляют сущность жизни; жизнь есть безусловное благо, величайшее среди всех благ. Смерть есть зло и её надо преодолеть.
Вывод, который делается из представления о круговороте всего живого, заключается в том, что если следовать естественной природе, можно постоянно возобновлять себя, не умирая. Необходимо следовать тем явлениям, которые постоянны, избегая того, что разрушается. Необходимо следовать также естественным ритмам, чтобы не утрачивать жизненной энергии; следование естественным ритмам позволяет черпать силы из самой природы.
Бессмертные живут в другом временном измерении, один день их жизни длится многие годы. По легендам, бессмертные живут на острове Пэнлай и на других островах, которых поддерживают на плаву гигантские черепахи ао, по другим представлением – на дальнем Западе у горы Куньлунь. Бессмертные питаются особой пищей (например – небесной росой) и потребляют эликсир, продлевающий жизнь.
Библиография
1.Горбовский А.А. Иные миры. – М.: «Общество по изучению тайн и загадок Земли», 1991. – 208 с.
.Гэ Хун. Баопу-цзы. – СПб.: Философская литература, 1999. – 169 с.
3.Кесисоглу Н.В. Семантика трансцендентальных практик Древнего Китая в достижении долгожительства // Аналитика культурологии. – Тамбов: Грамота, 2007. – С. 20-26.
.Кравцова М.Е. История культуры Китая. – М.: Лань, 1999. – 415 с.
5.Малявин В.В. Китайская цивилизация. – М.: Знание, 2001. – 323 с.
.Торчинов Е.А. Даосизм. – СПб.: Питер, 1998. – 218 с.
.Торчинов Е.А. Пути философии Востока и Запада: познание запредельного. – СПб.: «Азбука-классика», «Петербургское Востоковедение», 2007. – 330 с.
