Некрополь Спасо-Андроникова монастыря

• Вид работы: Дипломная (ВКР)
• Предмет: Культурология
• Язык: Русский , Формат файла: MS Word 99,64 Кб

Некрополь Спасо-Андроникова монастыря

Введение

Исторический некрополь Москвы всё более привлекает внимание историков, архивистов, архитекторов, искусствоведов, краеведов-любителей. Сохранившиеся кладбища и надгробия – ценный источник сведений о многих деятелях культуры, московских сословий, об архитектуре и символике малых форм, градостроительстве.

Судьба городского некрополя весьма драматична. Петровские и екатерининские указы, упразднившие традиционные места захоронений у храмов, лишили московскую историю многих памятников. Когда в октябре 1700 г. умер патриарх Андриан, Пётр вместо него назначил «местоблюстителя» патриаршего престола. Следом, в январе 1701 г., последовал указ о создании Монастырского приказа, во главе со светским чиновником, который должен был ведать всеми монастырями (а, следовательно, и монастырскими некрополями) и делами священнослужителей. При этом было велено провести перепись всем монахам, запретив им переход из одного монастыря в другой, отобрать у них бумагу и чернила, чтобы они не имели возможности ничего сочинять, и установлено, сколько денег следует тратить на пропитание каждого монаха, с тем, чтобы все остальные доходы монастырей передавались в казну. Постричь в монахи или монахини теперь можно было только с разрешения царя. Таким образом, государственная регламентация образа жизни коснулась и ещё одной социальной группы русского общества – духовенства.

Секуляризационная реформа являлась одной из важнейших реформ начального периода царствования Екатерины II. Тема защиты православия в первые дни нового царствования стала одним из векторов пропаганды. Именно то, что «закон Наш Православный Греческий перво всего возчувствовал свое потрясение и истребление своих преданий церковных, так, что Церковь наша Греческая крайне уже подвержена оставалась последней своей опасности переменою древняго в России православия и принятием иновернаго закона», провозглашалось главным основанием свержения Петра III. Вскоре Екатерина отменила осуществлённую её предшественником секуляризацию церковных земель и ликвидировала Коллегию экономии. Однако затем Я.П. Шаховскому было дано распоряжение о составлении ведомостей о доходе и расходе церковных вотчин, а 27 ноября 1762 г. была создана Комиссия о духовных имениях, которой 29 ноября была дана инструкция, предписывавшая проведение описания всего земельного имущества церкви и крестьянских повинностей и рекомендовавшая духовным владельцам умеренность в их назначении. Одновременно уже в этой инструкции, как отмечает А.И. Комиссаренко, «обнаруживается твёрдое желание светской власти подчинисть своему контролю всю экономическую жизнь и политику» духовных собственников. К концу 1762 г. Г.Н. Теплов подготовил «Мнение о монастырских деревнях», ставшей основой проекта реформы. 12 мая 1763 г. была восстановлена Коллегия экономии и ей было поручено описание монастырских имений. И хотя в «Мнении» Теплова достаточно ясно говорилось о нецелесообразности сохранения вотчин во владении церкви, инструкция Коллегии экономии, данная ей 6 июня 1763 г. и составленная, по-видимому, тем же Тепловым, отрицала какие-либо намерения государства лишить церковь её имущества. В течение всего 1763 г. параллельно с активной деятельностью Коллегии экономии продолжалась доработка проекта реформы, который был представлен императрице в виде доклада комиссии в середине января 1764 г. и одобрен Екатериной. 2 февраля того же года был издан соответствующий манифест.

Согласно реформе все монастырские вотчины перешли в ведение Коллегии экономии. Епархии с находившимися в них монастырями были разделены на три класса, в зависимости от принадлежности к которым опеределялось количество в них монахов и монастырских слуг. Число штатных монастырей, которых до реформы было около тысячи, сократилось до 226. Экономические крестьяне облагались полуторарублёвым налогом, что с учётом расходов на содержание монастырей должно было дать государству ежегодный доход в 617 518 рублей.

При рассмотрении секуляризационной реформы надо обратить внимание на некоторые обстоятельства её подготовки и проведения. Во-первых, то, что реформа была начата уже вскоре после переворота, служит ещё одним подтверждением того, что положение Екатерины на троне было много прочнее, чем принять считать. Во-вторых, обращает на себя внимание характерная тактика проведения реформы, выразившаяся в постепенности, а также в искусном маневрировании общественным мнением. C одной стороны, велась активная подготовка реформы, с другой – делалось всё, чтобы успокоить слухи о намерениях правительства осуществить секуляризацию. Причём в течение 1763 г. был издан целый ряд указов о повинностях монастырских крестьян, общий смысл которых сводился к тому, что крестьяне должны платить подати монастырям по-прежнему, но церковным властям необходимо проявлять умеренность, лишнего с крестьян не взыскивать и, кроме того, выпустить всех крестьян, содержащихся под караулом. Результатом такой тактики и явилось то, что реформа в конечном счёте, если не считать отдельных эпизодов и, в частности, дела А. Мациевича, не встретила сопротивления. И это при том, что вполне открыто был провозглашён курс на веротерпимость. Уже в декабре 1762 г. было объявлено разрешение раскольникам, бежавшим за границу, возвращаться и селиться в России, а в манифесте об условиях приезда в страну иностранцев им была обещана полная духовная свобода.

Как и всякое крупное преобразование, секуляризационная реформа была многоакпектным мероприятием, имевшим и разнообразные причины, и не менее разнообразные последствия. Уже в самом Манифесте 26 февраля 1764 г., постановляющей части которого предшествовал краткий очерк истории вопроса, легко прочитывалась мысль о неизбежности секуляризации как прямого следствия всей политики государства в отношении церкви, начиная с середины XVII в. Действительно, сама логика развития светского Российского государства на протяжении всего времени с момента церковного раскола и до второй половины XVIII в. Свидетельствовала о несовместимости такого типа государства с наличием в его недрах своего рода государства в государстве в виде института церкви с огромными земельными владениями и сотнями тысяч крепостных крестьян, как бы выпадавших из сферы светской власти. Это противоречило идее регулярного государства, стремившегося к полному контролю над всеми своими подданными, включая и их духовную жизнь. Само по себе подобное противоречие было впоне естественным результатом развития государства, в чём Россия ничем не отличалась от других европейских стран, где становление единых государств с сильной королевской властью также сопровождалось противостоянием духовной и светской властей в борьбе за политическое главенство. И везде такая борьба, в конце концов заканчивавшаяся победой светского государства, сопровождалась секуляризацией. Однако специфика российской ситуации и была связана как раз с тем, что в Западной Европе пик борьбы католической церкви со светской властью пришёлся на XIII-XIV вв., т.е. на время как в России это произошло много позже – в середине XVII в., на уже иной стадии развития. В Европе государство оказалось достаточно сильным, чтобы одержать верх в борьбе за политическую власть, но и церковь была не настолько ослаблена, чтобы потерять свою независимость. В результате в Европе произошло отделение церкви от государства и обмирщение власти, причём церковь сохранила своё финансовое могущество, и влияние на духовную жизнь общества. В России же победа государства над церковью означала её подчинение интересам государства, интеграцию в систему государственного управления, как её составляющей. И секуляризационная реформа Екатерины II явилась в этом отношении последним, завершающим этапом.

В декабре 1905 г. был уволен с поста обер-прокурора Синода Победоносцев. На этот пост был назначен князь А.Д. Оболенский, который придерживался либеральных взглядов. Царь вынужден был согласиться на созыв «в ближайшее время» Поместного собора Русской православной церкви для решения её неотложных нужд. В январе 1906 г. для подготовки Собора при Синоде было создано Предсоборное присутствие, в которое вошли 10 епархиальных архиереев и 21 профессор духовных академий и университетов. В епархии были направлены предписания прислать свои мнения по насущным церковным проблемам, которые предстояло обсудить на Поместном соборе.

Был собран и в тот же год издан обширный и интересный материал. В декабре 1906 г. Предсоборное присутствие завершило свою работу, но к этому времени революция уже шла на убыль, а затем при наступившей после третьеиюньского переворота 1907 г. реакции вопрос о созыве Поместного собора русской церкви был отложен.

Он вновь был поставлен уже после свержения самодержавия. 15 августа 1917 г. Поместный собор Русской православной церкви был открыт. На нём присутствовали 569 делегатов (270 духовных лиц и 299 мирян). На обсуждение был поставлен широкий круг вопросов жизни и деятельности Русской православной церкви, её взаимоотношений со светской властью. Заседания Собора продолжались до 20 сентября 1918 г., когда его деятельность была прервана советским правительством. Однако Собор успел принять ряд важных решений, и среди них восстановление патриаршества. Патриархом 4 ноября 1917 г. был избран московский митрополит Тихон (в миру Василий Иванович Белавин, канонизирован в 1988 г.). С избранием патриарха закончился «синодальный» период истории Русской православной церкви.

После революции, в 1920-1930-е гг., подобная трагедия постигла почти все монастырские некрополи и целый ряд гражданских кладбищ. По идеологическим мотивам или в благоустроительных целях тогда были уничтожены дворянские и купеческие кладбища монастырей: Андроникова, Алексеевского, Данилова, Новоспасского, Новодевичьего, Покровского, Симонова, Скорбященского. Москва лишилась Дорогомиловского, Лазаревского, Семёновского гражданских кладбищ, военного Братского и др. Было свёрнуто изучение и описание некрополя, активно проводившееся краеведческими обществами и исследователями в 1920-х гг.

Лишь в 1970-1980-е гг. активизировалась научная, общественная и издательская некрополеведческая деятельность. Появились путеводители по монастырям-музеям, книги-альбомы, посвящённые мемориальной скульптуре Москвы. Постоянно растущий интерес общественности к пребывавшим долгое время в забвении кладбищам вызвал появление материалов о них на страницах альманаха «Памятники Отечества» и журнала «Наше наследие». Новые перспективы в изучении некрополей обозначились в послеперестроечную эпоху. В 1989 г. при Московском фонде культуры была создана общественная комиссия «Московский некрополь», объединившая историков, архивистов, архитекторов, музейных работников.

Важной вехой в активизации изучения некрополя стала I научно-практическая конференция «Исторический некрополь Москвы», организованная в марте 1990 г. Московским фондом культуры, Центральным музеем древнерусской культуры и искусства имени Андрея Рублёва и Научно-исследовательским институтом культуры. В течение двух дней с докладами и сообщениями по истории, изучению, охране и описанию московских кладбищ и надгробий выступило около 30 историков, архивистов, архитекторов, археологов, искусствоведов. По итогам конференции в 1991 г. был издан сборник «Московский некрополь: история, археология, искусство, охрана» (199 с.).

Не меньший интерес научной общественности вызвало проведение II конференции «Исторический некрополь Москвы», организованной объединением «Мосгорархив», Институтом российской истории РАН, Центральным музеем древнерусской культуры и искусства имени Андрея Рублёва, Московским краеведческим обществом. Конференция, проходившая в читальном зале «Мосгорархива» и в музее имени Андрея Рублёва, показала возросший методический и научный уровень её участников. Большинство докладов было построено на выявленных в архивах и музеях неопубликованных текстовых и изобразительных материалах. Сотрудники «Мосгорархива» организовали выставку архивных документов по истории московских кладбищ.

Большую организационно-научную работу в области некрополеведения в последние годы проводят председатель Союза краеведов России академик РАО профессор С.О. Шмидт, ведущий научный сотрудник ИРИ РАН доктор исторических наук Л.В. Иванова. Многие годы проблемами изучения и сохранения московского некрополя занимаются учёные и краеведы М.Д. Артамонов, Л.А. Беляев, А.Г. Векслер, И.А. Гузеева, А.П. Жигулевцева, В.К. Катков, С.Е. Кипнис, В.Я. Лазарев, Т.Д. Панова, И.И. Парунин, В.В. Сорокин, А.Е. Субботин, Н.Ф. Трутнева, Л.В. Тыдман и др.

Последние годы принесли немало книжных новинок интересующимся историей и судьбами отечественных некрополей. Помимо статей, появившихся на страницах журналов и альманахов «Отечество», «Московский журнал», «Библиография» и др., изданы путеводители-справочники по Ваганьковскому (1991) и Введенскому (1993) кладбищам. Автор этих изданий М.Д. Артамонов опубликовал в 1995 г. объёмную книгу «Московский некрополь». В том же году С.Е. Кипнис издал первый полный свод захоронений по отдельному некрополю: «Новодевичий мемориал. Некрополь Новодевичьего кладбища».

Некрополеведение развивается по разным направлениям. Подготовлены к печати книга о некрополе Донского монастыря, рукопись старого краеведа А.Т. «Прогулки по московским кладбищам» (1918), справочник «Некрополь московских краеведов» и др. Началась работа по составлению обширного свода «Московский исторический некрополь» (по подобию «Исторических кладбищ Петербурга». СПб., 1993). На старых московских кладбищах реставрируются или воссоздаются утраченные надгробные памятники видным деятелям истории и культуры. Осенью 1995 г. во дворе Музея истории Москвы открылась постоянно действующая выставка «Белокаменные страницы прошлого», на которой представлены в основном уникальные средневековые надгробия.

В Управлении государственного контроля охраны и использования памятников истории и культуры создаётся специальная комиссия по историческому некрополю Москвы.

Однако сегодня имеются и веские основания для беспокойства за судьбу многострадального московского некрополя. Остро стоит вопрос сохранности на действующих кладбищах старых надгробий, не стоящих на учёте органов охраны памятников. Волнуют специалистов вопросы охраны и изучения средневековых кладбищ, открываемых ныне строителями и археологами при раскопочных работах в центре города.

Решить многие из этих проблем помогут тщательные комплексные исследования московского некрополя, составление описаний кладбищ и отдельных могил, разработка проектов их музеефикации и регенерации.

Цель данной работы – изучить историю Спасо-Андроникова монастыря от момента его возникновения до наших дней. В соответствии с поставленной целью возникает ряд задач:

проанализировать дореволюционные источники;

проследить развитие некрополя Спасо-Андроникова монастыря по дореволюционным источникам;

проследить развитие некрополя Спасо-Андроникова монастыря по источникам советского и послесоветского времени;

оценить характер разрушений, связанный с декретами и постановлениями в советское время.

1. Древнейшая история некрополя Спасо-Андроникова монастыря

надгробие кладбище монастырь некрополь

Андроников монастырь занимает первенствующее положение в длинном ряду монастырей-киновий, основанных под руководством «всей Русской земли нашей учителя и наставника» преподобного Сергия Радонежского.

Начало этому первому духовному семени Сергиевой Троицы на московской земле было положено святителем Алексием, митрополитом Московским и всея Руси чудотворцем. Согласно обету, данному им во время бури, застигшей его корабль на Чёрном море при возвращении осенью 1354 г. из Константинополя, святитель Алексий основал на высоком берегу реки Яузы, в 8,5 км от Кремля, церковь во имя Спаса Нерукотворного, освящение которой состоялось 16 августа 1357 г. По ходатайству митрополита игуменом учреждённого при церкви монастыря был поставлен преподобный Андроник, «възлюбленный» ученик преподобного Сергия.

Ко времени основания Спасо-Андроникова монастыря следует отнести и появление его некрополя. В сентябре 1380 г. у святых врат обители во имя Спаса Нерукотворного, образ которого традиционно чтим как покровителя общерусского войска, победоносный полк великого князя Дмитрия Донского был встречен митрополитом Киприаном. По преданию, отражённому в Синопсисе 1680 г., в Спасо-Андрониковом монастыре состоялось торжественное погребение воинов-москвичей, смертельно раненных на Куликовом поле.

О драматических событиях времени, когда не стихали вражеские набеги на Москву, свидетельствует одно из погребений, обнаруженных при раскопках 1960 г. близ северного фасада древнейшего из ныне существующих столичных храмов – Спасского собора Андроникова монастыря. Как показали исследования, это было захоронение инока рубежа XIV-XV вв. с кожаным плетёным крестом, причём на затылочной части черепа имелся характерный пролом от оружия диаметром 0,6 мм, видимо, от копья.

Наиболее почитаемым из захоронений Спасо-Андроникова монастыря была рака со святыми мощами его первых настоятелей – преподобных Андроника (ум. 1373) и Саввы (ум. После 1414). Для этой раки был устроен специальный аркосолий в западной трети северной стены Спасского собора, где, судя по монастырской описи 1859 г., святые мощи преподобных Андроника и Саввы совместно покоились «под спудом издревле в одной гробнице, в углублении, в кипарисовом ковчеге, в раздельном виде, залитые воскомастиконом». При археологических исследованиях 1989 г. в районе местоположения раки с наружной стороны Спасского собора была зафиксирована поразительная концентрация погребений XV-XVIII вв. (10 ед. на 1 кв. м.). Поученные археологические свидетельства указывают на непрерывную традицию почитания раки преподобных Андроника и Саввы, установившуюся со времени строительства белокаменного Спасского собора в 1427 г.

Примечательно, что, согласно монастырской описи, учинённой в 1763 г. лейб-гвардии Семёновского полка поручиком Петром Свиньиным, Спасский собор был окружён папертью лишь с южной и западной сторон, в то время как прилегающая территория к северу от него была свободна от застроек, вероятно, в силу особого отношения к захороненным здесь почитаемым святым мощам. Лишь в 1780-1790 гг. по рапорту архитектора Яковлева была установлена в один фасад с первоначальной северная паперть Спасского собора, на которую выходил специально открытый проём для обозрения раки, украшенной впервые балдахином.

Святые мощи преподобных Андроника и Саввы, не нашедшие упоминания в описи 1763 г., были к 1787 г. «неизвестно чьею печатью запечатаны». По ведомости архимандрита Феофана, составленной вскоре после разграбления и пожара, причинённых Спасо-Андроникову монастырю нполеоновскими войсками в 1812 г., в Спасском соборе обрушились своды с главой, но святые мощи остались невредимыми.

Недавно выявленные архивные документы показали, что в конце 20-х гг. XX в. Деревянная рака, внутри которой находился кипарисовый ковчег со святыми мощами, была вскрыта, а её серебряный покров похищен. С этого времени и по сию пору не было никаких достоверных известий о святых мощах. Не удалось их найти и при реставрации Спасского собора, осуществлённой под руководством архитектора Л.А. Давида в 1959-1960 гг., когда археологом Ф. Гольдштейн было произведено обследование пола и внутреннего пространства посредством трёх шурфов до 1 м глубиной в каждой из апсид, в том числе и около Горнего места.

В отчёте 1960 г. было отмечено, что всё подпольное пространство заполняет чистый песчаный грунт материка. Между тем, в 1993 г. по просьбе прихожан Спасского собора в ходе реставрации солеи был заложен под археологическим надзором шурф с целью отыскать древнее основание святого престола. При этом удалось впервые выявить уникальную стратиграфию, позволяющую детально проследить историю строительства не только существующего Спасского собора 1427 г., но и предшествовавшего ему каменного храма 1357 г. Подлинным открытием стала находка под строительным горизонтом 20-х гг. XV в. Значительного фрагмента древнейшего некрополя Спасо-Андроникова монастыря.

Благодаря тщательным археологическим исследованиям 1993 г. было установлено, что в пределах центральной апсиды Спасского осбора, к востоку от святого престола, на глубине около 3 м от современной поверхности пола залегают четыре дубовые колоды со следами вскрытия в старину, на что указывали аккуратно изъятые мощи при отсутствии верхних крышек колод. Все захоронения синхронизированы с напластованиями первого Спасского собора времени преподобного Андроника. В то же время они перекрыты прослойками времени строительства нового каменного собора в 1427 г.

В чине закладки церкви действительно содержится требование переноса захоронений в случае их попадания в зону святого престола. Найденные в ряде колод кожаные поршни служат подтверждением былого наличия мощей, которые впоследствии были перезахоронены до 1427 г. Однако в одной из колод, мериодианальная ориентация которой в точности совпала с ориентацией Спасского собора 1427 г., археологами была раскрыта в непотревоженном состоянии нижняя часть мощей и прилегающий к ним кожаный пояс с железной пряжкой. Хотя верхняя часть мощей отсутствовала, их первоначальное местоположение фиксировал прослеженный археологами пепел.

Мощи отличались поразительной сохранностью и чистотой в сравнении с истлевшими и почерневшими костяками, обнаруженными археологами на аналогичной глубине при раскопках 1989 г. у северного фасада Спасского собора. Удивительная сохранность мощей показывает, что погребение совершенно не было повреждено строительными работами 1427 г. Поэтому нельзя утверждать, что уникальный характер обнаруженного захоронения (отсутствие верхней части мощей и верхней крышки колоды) обусловлен его нарушением во время строительства. Наконец, о почитании обретённых мощей уже в начале XV в. Неопровержимо свидетельствует устроение в 1427 г. святого престола нового собора непосредственно над изголовьем данного погребения, сообразно символической Голгофе.

Часть исследований придерживается мнения, что рядом с ракой, куда при завершении строительства Спасского собора в 1427 г. были перенесены совместно святые мощи преподобных Андроника и Саввы, располагалась некогда и могила их духовного чада – преподобного Андрея Рублёва, который незадолго до смерти 17 октября 1428 г. только что возведённый храм «подписаньем чюдным своима роуками оукрасиша в память отец своих».

Впервые это мнение было высказано выдающимся архитектором-реставратором П.Д. Барановским в его докладе 11 февраля 1947 г. в Академии архитектуры СССР. Там же им была зачитана и реконструированная надпись с надгробия преподобного Андрея Рублёва, снятая Г. Миллером и через Н.И. Новикова поступившая к известному архивисту Н.П. Чулкову, сопроводившему копию комментарием, что в 1786 г. надписи в Спасо-Андрониковом монастыре уже не существовало.

С критической оценкой сообщения П.Д. Барановского позже выступила В.Г. Брюсова, обнаружившая в рукописном сборнике начала XIX в. Из собрания Ярославского историко-архитектурного музея-заповедника предание о захоронении святых мощей преподобного Андрея Рублёва под старой колокольней к северо-западу от Спасского собора. В архиве Московской синодальной конторы удалось найти дело 1795 г. «О построении вновь колокольни», где указано, что старая колокольня Спасо-Андроникова монастыря была «назначена к разобранию и переделке ещё в 1781 г.». Таким образом, комментарий Н.П. Чулкова к снимку с надгробной летописи преподобного Андрея Рублёва, равно как и сама запись, полностью корректны по отношению к выявленным архивным документам, поскольку в 1786 г. надпись на старой колокольне уже невозможно было переснять.

Тем не менее вопрос о могиле преподобного Андрея Рублёва в Спасо-Андрониковом монастыре всё ещё остаётся открытым. Вероятное местоположение захоронения к северо-западу от Спасского собора подтверждает монастырская традиция погребения братии именно на том месте, как, например, это указано на плане монастыря, выполненном в сентябре 1841 г. губернским секретарём Л. Томашевским. Дальнейшие археологические исследования должны пролить свет как на этот актуальный вопрос, так и на всю картину возникновения одного из старейших московских некрополей.

2. Некрополь Спасо-Андроникова монастыря

Одно из древнейших кладбищ Москвы находилось на территории Спасо-Андроникова монастыря. Здесь покоились представители виднейших дворянских семей XV – начала XX вв. – Загряжских, Лопухиных, Головиных, Салтыковых, Трубецких, Нарышкиных, Строгановых и др. Кладбище славилось и своими высокохудожественными надгробиями XVIII-XIX вв. Сейчас на его месте разбит сквер. Однако уже восстановлен крест на могиле П.В. Зубова на востоке от церкви Михаила Архангела, начаты работы по музеефикации и экспонированию уцелевших надгробий у северной стены монастыря.

Некрополь Спасо-Андроникова монастыря официально был уничтожен в конце 1920-х гг. Однако, как следует из протоколов заседаний комиссий по архитектурной реставрации, часть монументов была разрушена населявшими монастырь рабочими ещё в 1923 г. Благодаря усилиям комитета по охране могил выдающихся деятелей науки и культуры в 1928-1929 гг. была сохранена часть высокохудожественных надгробий (10 из них в настоящее время хранятся в Донском монастыре). В архив ЦмиАР Н.Д. Рудницкой-Моргуновой были переданы сделанные в 1927 г. в ходе работы комиссии 18 бесценных фотографий монастырского некрополя.

Специального уничтожения самих захоронений не производилось. В процессе земляных работ, прокладки коммуникаций, укрепления фундаментов, археологических раскопок так или иначе раскрывались захоронения, что указывает на возможность фиксации их на поверхности земли памятными знаками.

Группа сотрудников музея работает над комплексной проблемой изучения и восстановления монастырского некрополя. К ней ещё в 1947 г. обратился П.Д. Барановский, сыгравший решающую роль в деле спасения монастырских памятников от забвения и разрушения. Сохранились подписанные им в 1947 г. план Андроникова монастыря с реконструкцией некрополя, генеральный план монастыря 1950 г. в масштабе 1:250 и план соборного храма Спаса Нерукотворного с указанием мест захоронений. Для работы по восстановлению некрополя были проанализированы (помимо указанных фотографий Н.Д. Рудницкой-Моргуновой и чертежей П.Д. Барановского) архивные фонды монастыря и Московской духовной консистории (содержащиеся в них сведения о монастырском некрополе крайне скудны), опубликованные архимандритом Сергием списки некрополя, включающие и синодик 1711 г., данные археологии, современные проектные материалы по реставрации монастыря и др.

Анализ названных материалов позволил разработать научную концепцию изучения, реконструкции и практического возрождения некрополя. Был составлен план монастыря в масштабе 1:100 (архитекторы А.А. Малинов, Е.Н. Гурова, Т.Н. Кудрявцева), на который нанесены существующие архитектурые сооружения, данные археологических изысканий, проекции исторических планов, планировочная структура некрополя по чертежу П.Д. Барановского и генеральный план монастыря 1950 г.

Фотографии Н.Д. Рудницкой-Моргуновой были изучены с целью установления точки съёмки и пространственной привязки изображённых памятников. Перекрестное сопоставление памятников, сооружений, деревьев на различных снимках позволило установить более 40 мест расположения надгробий монастырского некрополя. Эти места нанесены на опорный план.

Так, например, было определено место часовни над могилами Третьяковых. Исследован участок к югу от Спасского собора, где в основном располагались надгробия второй половины XIX века; часть из них нанесена на опорный план. При прокладке газопровода в 1951 г. было обнаружено 4 склепа, также говорящих о существовании часовен в этих местах кладбища. По результатам проведённых работ можно вести разговор о восстановлении утраченных часовен и включении их в единый архитектурный ансамбль монастыря.

И вновь встаёт вопрос, уже не один год волнующий исследователей московского некрополя: что должны представлять памятные знаки на местах выявленных и атрибутированных захоронений? Мы предлагаем следующий путь научной реконструкции некрополя:

определение реальных габаритов, пропорций памятников по фотографиям, их восстановление и установка на прежних местах;

возвращение реально существующих памятников, установка их на прежних местах или в экспозиции с изготовлением копий для размещения на территории некрополя;

отмечать фамильные захоронения в Спасском соборе, в церкви Знамения и храме Михаила Архангела общими памятными знаками с выбитыми на них именами;

восстановление по натурным съёмкам начала XX в. И чертежам П.Д. Барановского планировочной структуры некрополя средствами ландшафтной архитектуры и архитектуры малых форм (прокладка дорожек, аллей, мощений и др.);

продолжение археологических изысканий на территории монастыря с целью выявления «захороненных» надгробий некрополя;

градостроительную музеефикацию белокаменных надгробий и их фрагментов XV – начала XVIII вв. из Андроникова и Георгиевского монастырей.

Разработан и план музейного экспонирования надгробий, включающий:

создание музея под открытым небом на территории монастыря;

экспонирование надгробий XV – начала XX вв.;

установку надгробий с исторически обусловленной ориентацией;

проведение комплексного научного изучения надгробий – прочтение надписей, обмеры, фотофиксация, определение исторической и мемориальной значимости – с дальнейшим информационным отражением на планах, фотографиях, экспликациях и этикетках;

создание необходимых условий хранения: защита от атмосферных осадков, устройство специальных помостов для обеспечения условий аэрации и павильонов для хранения и экспонирования наиболее ценных памятников;

проведение работ по реставрации и консервации надгробий.

Таким образом, территория кладбища может быть восстановлена по имеющимся натурным фотографиям 1920-х гг. и на основании исследований. В соборе, Знаменской церкви и церкви Михаила Архангела предлагается установить памятные доски и знаки с указанием имён погребённых. Подобный подход к воссозданию некрополя представляется реальным и научно обоснованным.

Работы в этом направлении должны завершиться исторической, научной, графической, градостроительной реконструкцией некрополя Спасо-Андроникова монастыря, а результаты могут быть использованы для возрождения утраченных некрополей других русских обителей, восстановления исторической памяти и забытых имён.

Также проводились мероприятия по паспортизации надгробий XVII – первой половины XIX вв. Надгробия XVII, XVIII и первой половины XIX вв. часто выполнены в белом кммне, потемневшем от времени и покрытом мхом. Многие надгробия этого времени заглубились в землю. Кроме того, попав в категорию «бесхозных» именно в результате своей древности, они не посещаются; в результате многие древние надгробия стали местом свалки листвы, веток, мусора. Для обнаружения старинных надгробий необходимо производить раскопки-зондажи в местах наиболее старых захоронений, на глубину 20, 30 а иногда до 50 см от поверхности земли.

При выборе объекта паспортизации следует отдавать предпочтение белокаменным надгробиям – как наиболее древним и художественно более ценным. Надгробия из чёрного полированного лабрадора или красного гранита ставились обычно во второй половине XIX в. Или начале XX в. Если кладбище располагает большим количеством таких надгробий, следует паспортизировать лишь часть из них, выбрав наиболее примечательные в художественном отношении. На все прочие надгробия достаточно составить учётные карточки, либо показать их как отдельные компоненты при составлении паспорта на кладбище.

Значительный интерес представляют надписи на памятниках. Они ценны как произведения эпиграфики и как произведения монументальной палеографии. Чтобы зафиксировать информацию, содержащуюся в надписи, достаточно её переписать. Для палеографической фиксации необходимо сфотографировать и отжать (эстампировать) надпись, так как интерес представляют и шрифт, и способ компоновки, и особенности его размещения в определённом поле, и характер композиции в целом. Если от надписи сохранились только фрагменты, то представляют интерес отдельные слова и даже буквы (как образцы шрифтов).

А. Текст паспорта.

При заполнении бланка паспорта, во избежание повторов, следует неукоснительно соблюдать тематику каждого пункта, предусмотренного соответствующим разделом паспорта.

Пункт I. Наименование памятника

Указать фамилию инициалы лица, кому посвящено надгробие.

Пункт II. Типологическая принадлежность памятника

Если надгробие имеет только архитектурный характер, то в графу «Памятник архитектуры» ставится цифра «8»; если надгробие представляет собой скульптурное произведение, то в графе «памятник монументального искусства» ставится цифра «1».

Пункт III. Датировка памятника

В том случае, когда надгробие сохранило надписи, дата смерти лица, которому посвящено надгробие, условно принимается за дату памятника. Если надписи не сохранились, то надгробие датируется по стилистическим признакам. Подробнее о вопросах датировки см. п. VI а.

Пункт IV. Адрес (местонахождение) памятника

Помимо ответов на вопросы, помещённые под строчкой (край, область, район, автономная область, национальный округ; населённый пункт, пути подъезда), следует также соотнести его с ориентирами кладбища – главным входом, колокольней, часовней, алтарной апсидой церкви, южным или северным фасадом трапезной, главной аллеей и т.д. Во всех случаях указываются расстояния (в метрах) от соответствующего ориентира до паспортизируемого надгробия.

Пункт V. Характер современного использования

В соответствующей графе бланка ставится крестик. При выборе графы следует иметь в виду, что графа «по первоначальному назначению» заполняется лишь в том случае, когда могила посещается, имеет признаки ухода и надзора, производившиеся хотя бы в последнее десятилетие. Если могила многие годы не посещалась и заброшена, то крестик ставится в графе «не используется». В том случае, если надгробие включено в туристко-экскурсионный маршрут как объект осмотра, то в соответствующей графе ставится крестик.

Приложения. Фото общего вида, фото фрагментов; генплан; обмеры: план, фасад, разрез, схематический план охранной зоны

Графы приложения, т.е. перечень сопутствующих тексту паспорта фотографий и чертежей заполняются арабскими цифрами (см. части Б и В настоящей методики).

Пункт VI а. Исторические сведения

Прежде всего сообщаются основные данные о лице, которому посвящено надгробие: имя, отчество, фамилия, чин, звание, сословная принадлежность, даты жизни. К этому добавляются (если имеется такая возможность): выписки из генеалогических книг, справочников или архивных источников, включающие сведения о похороненном и о его роде. Если надгробие посвящено нескольким погребённым, то такие сведения приводятся в отношении каждого из них.

Датировать надгробие следует по самому раннему захоронению. В случаях, когда надписи, по которым можно датировать памятник, утрачены, то паспортизируемое надгробие следует датировать с помощью аналогов; однако всегда необходимо это аргументировать и делать соответствующие ссылки. В них должны быть приведены названия надгробий-аналогов с указанием их местонахождения. В качестве признаков, которые могут быть использованы как средства для таких датировок, служит идентичность архитектурной формы надгробий, его профилировка, материал, шрифтовые и орфографические особенности надписей, характер декоративных элементов, техника исполнения. Если что-либо известно о мастерской, где изготовлено надгробие – о её местонахождении, названии и расположении карьера. ю из камня которого выполнено надгробие, то такие сведения приводятся в том же пункте.

В случае, если для паспортизации надгробия пришлось сделать шурфы, следует указать толщину культурного слоя, образовавшегося вокруг памятника и сведения относительно истории надгробия, полученные в процессе указанных работ.

Пункт VI б. Перестройки и утраты, изменившие первоначальный облик памятника

Прежде всего сообщается о крупных утратах, например6 скульптурных фрагментах, кресте, урне, крышке или венчающей плите памятника, а затем – об отдельных сколах, выбоинах, искажении надписей.

Пункт VI в. Реставрационные работы

Если работы производились, то надо сообщать, что именно было дополнено, в каком материале (в камне или в растворе); указать время производства этих работ, автора, название учреждения, производившего работы и места хранения документации.

Пункт VII а. Описание памятника

1. Описание следует вести со ссылками на соответствующие иллюстрации, которыми являются материалы Приложения (фотографии и чертежи), с указанием их порядковых номеров.

. Прежде всего указывается местоположение надгробия, помимо того, что сообщалось в п. IV (адрес): даются дополнительные сведения об ориентирах, пользуясь которыми, можно в дальнейшем найти описываемый памятник.

. Необходимо охарактеризовать существующее состояние надгробия, помимо утрат, о которых сказано в п. VI в.: «ушло в землю», «накренилось», «заросло мхом» и т.д.

. Следует указать материал (материалы), из которых выполнено надгробие, например: известняк (белый камень), песчаник (дикий камень), гранит, мрамор, чугун, железо и т.д. – с определением естественного цвета или окраски. Нужно иметь в виду, что белокаменные надгробия нередко раскрашивались, поэтому остатки цвета на памятнике должно привлечь внимание и быть упомянуто при описании. При определении цвета можно использовать колерную книжку, делая ссылку на соответствующий номер колера.

. При описании объёмной композиции надгробия необходимо указать, к какому типу относится памятник: саркофаг, стела, плита, пирамида, обелиск, налой, жертвенник, «часовня», колонна (указать ордер). Далее указать, как расположен основной объём: на земле или на постаменте и каком именно. Желательно сообщить и об утраченных фрагментах, упоминание о которых поможет установить первоначальную форму памятника. Если объёмная композиция слагается из нескольких разнородных по материалу блоков, то попутно указать, какие части и в каком материале выполнены.

В тексте описания должны быть даны основные размеры надгробия, независимо от наличия прилагаемых к паспорту чертежей. При указании размеров надо руководствоваться следующими принципами: а) дать габариты основания надгробия, если оно из отдельного блока или плиты (210*70*15) см. Первый размер – длина, второй – ширина, третий – высота. Если высоту установить нельзя (из-за сильной заглублённости), то в скобках пишется вопрос, и общие размеры будут выглядеть так: (210*70*15). Если высоту можно установить только предположительно, то она даётся ориентировочно: (210*70*10 – 12?); б) Размеры саркофага даются по тому же принципу, но обязательно с выделением размеров торцевых сторон: (восточной и западной): (200*60/50/*65) см; в) все размеры даются по максимальному выносу.

. Описание памятника должно отразить каждую сторону надгробия. При наличии одинаковых сторон необходимо описать одну из них и указать, какие именно стороны (называя по странам света) повторяют описанную композицию. Отмечаются и незначительные различия.

. Описание текстов надгробия должно содержать их местоположение на фасадах по странам света; при этом отмечается, где надписи утрачены, а где их никогда не было. Не следует ограничиваться указанием размеров ниш, в которых размещены надписи, и, кроме того, градации ниш. Фиксация этих особенностей производится также и графическими средствами, выполняемыми в натуральную величину, поскольку никакой иной масштаб не передаёт нюансы, выраженные в натуре в два, три, пять миллиметров. Обнаруженные особенности должны быть отражены в п. VII а. При описании самого текста сначала даётся характер техники, в которой выполнена надпись: рельефная или заглублённая, с позолотой букв или чернением и т.д. Затем приводится полный текст всех сохранившихся надписей, с передачей особенностей орфографии, а также даты. Каждая утраченная или нечитаемая буква или цифра обозначаются одной точкой.

. В описании необходимо отметить все типы орнамента и резьбы, все виды символических атрибутов и скульптурных изображений; указываются ссылки на соответствующие номера изобразительных материалов, прилагаемых к паспорту (фото, графика).

. Если участок отдельного или семейного захоронения имеет железную или чугунную ограду, представляющую худодественную ценность, она тоже описывается, с указанием техники её изготовления, основных габаритов (протяжённость, высота, размеры калитки) и размеров сечения материала.

Пункт VII б. Общая оценка общественной, научно-исторической и художественной значимости памятника

При определении общей оценки памятника следует указать, насколько он типичен в целом для своего времени, а также его индивидуальные особенности. Это могут быть архитектурные или декоративные детали, его композиции, скульптуры, орнаментики, особенности палеографии. Необходимо отметить также принадлежность надгробия к определённому типу и совершенство исполнения в пределах этого типа.

Пункт VIII. Основная библиография, архивные источники, иконографический материал

Перечисленные материалы используются по принципам, изложенным в п. VIII – Методики паспортизации кладбищ.

Пункт IX. «Техническое состояние»

Этот пункт «для памятников архитектуры и истории» следует заменить «общим состоянием блоков, из которых сооружено надгробие». Под «декором фасадов» следует подразумевать «декор поверхностей памятника». Если надгробие скульптурного характера, то к нему целиком относится графа «для памятников монументального искусства».

Пункт X. «Система охраны»

Подпункты этого раздела а, б, в, г – не вызывают затруднений при заполнении и поэтому не комментируются.

Б. Фотофиксация

При подборе и сдаче фотоматериалов желательно придерживаться следующих требований:

. Фотографии должны быть пронумерованы на обороте.

. Первая фотография должна передать не только паспортизируемое надгробие, но и территорию, к нему прилегающую.

. При изображении общего вида надгробия следует избегать попадания в кадр всех окружающих предметов, в том числе соседних надгробий, оград, деревьев и т.д. При возможности надо стремиться сфотографировать объект в три четверти, со стороны его главного фасада.

. Фотографируются все фасады надгробия. Идентичность двух фасадов документируется только фотофиксацией каждого из них.

. Если надгробие имеет очень простые формы, то фотокадр должен передать две или три (вместе с верхней) стороны надгробия. Если это не представляется возможным из-за окружающих помех, то делаются два кадра.

. Если надгробие относится к XVIII в. Или к началу XIX в. (а выполнено в традициях предшествующего столетия), то его фасады нередко оказываются насыщены декоративными элементами нескольких типов. Для передачи характера их детальной проработки иногда требуется представить несколько фотокадров, даже в случае, когда фрагменты расположены рядом, на одной стороне надгробия. Между тем фиксация всех типов каменной резьбы необходима и по причине её художественной ценности, и вследствие отражения стиля комплексом всех видов пластических искусств, заключённых в надгробии (в отличие от других объектов, по большей части не сохранивших до настоящего времени подобные сочетания). Сохранность таких комплексных элементов в надгробиях придаёт этому виду памятников особую ценность, чем и вызывается необходимость их тщательной фиксации.

. В тех случаях, когда для паспортизации надгробия пришлось произвести зондажи, сопряжённые с земляными работами и переворачиванием каменного блока с лицевой стороны, следует перед началом работ сделать один фотокадр, подтверждающий выполненные работы.

В. Графическая фиксация

Графические материалы, изображающие памятник, необходимы для передачи объективных параметров в точных размерах, пропорций объёмов и характера орнаментов всех видов. Чертёж должен фиксировать рисунок орнамента, надписи. Только средствами графики можно зафиксировать в натуральную величину, т.е. предельно документально, профилировку деталей. Надписи, даже когда они частично утрачены и нечитаемы из-за сильного выветривания, следует фиксировать способом отжима (впоследствии они могут быть прочтены). При графической фиксации надгробия желательно руководствоваться следующими положениями и требованиями.

. Следует опускать все случайные утраты и повреждения (трещины, раковины, сколы), мешающие видеть целое на чертеже.

. Все чертежи, в том числе и шаблоны натуральной величины, выполняются с указанием масштаба и одновременным показом линейного, что необходимо для сохранения документальной достоверности при фоторепродуцировании чертежей.

. Помимо чертежей и фасада надгробий, выполняемых в масштабе 1:100 или 1:5, желательны чертежи профилей в натуральную величину. Отжим профилей в натуре производится при помощи пластилина, при этом показываются сопряжения с прямолинейными поверхностями надгробия.

. В процессе вычерчивания фасадов надгробий необязательно воспроизводить в соответствующем масштабе надписи, но но непременно следует их показывать условно, соблюдая масштаб. Гладкие поля фасадов можно оставлять лишь в том случае, если надписи отсутствовали изначально.

. Фиксация надписей:

а) все виды надписей, выполненные до середины XIX в., эстампируются (отжимаются) в натуральную величину, а затем вычерчиваются в том же масштабе. Более поздние надписи фиксируются избирательно;

б) при эстампировании шрифтов все типы букв должны быть представлены в разрезе.

. Фиксация оград и зонтов. Все ограды и зонты, изготовленные до середины XIX в., фиксируются с максимальной полнотой. Чертежи должны содержать следующие данные:

а) план всей ограды с указанием цоколя, если таковой имеется, местоположением калитки. Масштаб 1:10 или 1:20;

б) фасад одной из сторон ограды (наилучшей сохранности). Масштаб 1:5 или 1:10;

в) фасад и разрез одного из повторяющихся звеньев с показом сечения материала. Масштаб 1:1;

г) ограды более позднего времени обмеряются лишь в тех случаях, если они имеют значительную художественную ценность.

Состав и характер материалов при паспортизации кладбища

А – Текст паспорта.

Б – Фотофиксация.

В-Графическая фиксация.

А. Текст паспорта

При заполнении бланка паспорта, во избежание повторов, следует соблюдать тематику каждого пункта, предусмотренную соответствующим разделом паспорта.

Пункт I. Наименование памятника

Дать современное название кладбища. В случае, если кладбище имеет второе, также применяемое ныне название, то оно даётся в скобках, справа от основного.

Пункт II. Типологическая принадлежность памятника

Если кладбище паспортизируется как: а) архитектурно-планировочный комплекс города; б) территория, создающая необходимую архитектурно-пространственную среду для церкви, стоящей на кладбище или около кладбища; в) территория, сохранившая надгробия, имеющие архитектурную ценность, – то во всех случаях кладбище следует отнести к памятникам архитектуры. В графе «Памятник архитектуры» ставится цифра 4, обозначающая кладбище, и цифра 8, под которой значатся архитектурные надгробия. В том случае, когда на кладбище имеются надгробия с фигурной скульптурой (обменной или в виде рельефа), то в графе «памятник монументального искусства» ставится цифра 1, обозначающая «скульптурные памятники, рельефы…» Если на кладбище имеются надгробия с декоративными резными каменными вставками, деталями, орнаментами, то в той же графе ставится цифра 3, обозначающая «памятники декоративного искусства». Если на кладбище сохранились образцы монументальной палеографии XVIII в. Или более ранних периодов, в той же графе («памятник монументального искусства») ставится цифра 4.

При наличии на кладбище могил или надгробий, имеющих значительную мемориальную ценность, в графу «памятник истории» ставится цифра 5, обозначающая «мемориальные памятники и памятники, связанные с развитием культуры, науки, искусства». Существование на кладбище могил или надгробий известных военачальников или воинских захоронений отражается в графе «памятники истории» цифрой 4, обозначающей «памятники и памятные места, связанные с жизнью и деятельностью героев воинской славы».

После заполнения граф типологической принадлежности целесообразно заполнить индекс памятника (вверху, справа, на обложке паспорта). Первая цифра обозначает типологическую принадлежность, где 1 – памятник археологии; 2 – памятник истории; 3 – памятник монументального искусства. Вторая цифра обозначает вид памятника, а именно: 4 – кладбище; 8 – архитектурное надгробие; 1 – скульптурные памятники, в том числе и рельефы; 3 – памятники декоративного искусства и т.д. В случае неоднозначности типологической принадлежности памятника указывается индекс, характеризующий наиболее существенную сторону значения памятника. Третья цифра указывает порядковый номер по списку памятников соответствующей области. Если паспортизируемый памятник ещё не включён в соответствующий список, то третья цифра не указывается.

Вторая группа цифр, отделённая от первой знаком тире, последовательно обозначает: первая цифра – порядковый номер республики, в которой находится памятник, вторая цифра – порядковый номер области, третья цифра – порядковый номер района внутри области.

Пункт III. Датировка памятника

Если кладбище закрыто, то его следует датировать двумя датами. Первая – время основания, вторая – год закрытия. В том случае, когда кладбище продолжает использоваться по прямому назначению, указывается дата его основания, а в скобках справа помечается (действующее).

Пункт IV. Адрес (местонахождение) памятника

Помимо ответов на вопросы, содержащиеся в скобках бланка паспорта (край, область, район, автономная область, национальный округ, населённый пункт, пути подъезда), следует указать название улицы, на которой находится кладбище, номер дома, под которым значится главный вход или контора кладбища. Если кладбище находится за пределами населённого пункта, то следует указать, на каком расстоянии от его окраины или главной площади оно находится при соответствующей ориентации по странам света.

Пункт V. Характер современного использования

В соответствующей графе ставится крестик. Если кладбище служит также объектом туристско-экскурсионного осмотра, то помимо первой графы, заполняется крестиком и третья.

Приложения. Фото общего вида, фото фрагментов, генплан; обмеры: план, фасад, разрез; схематический план охранной зоны

Графы приложения (перечень сопутствующих тексту паспорта фотографий и чертежей) заполняется арабскими цифрами (см. части Б, В настоящей работы).

Пункт VI. Исторические сведения

1. Для памятников архитектуры и монументального искусства – автор, строитель, заказчик, история создания

В начале пункта приводятся все старые названия в исторической последовательности, с указанием дат или хотя бы примерного времени переименования.

Указанная в п. III «Датировка памятника» в настоящем пункте излагается более развёрнуто и аргументируется ссылкой на источник. Если кладбище расположено в городе, то в качестве одного из способов датировок могут быть использованы старые генеральные планы города как изданные, так и хранящиеся в архивах. Следует установить, имеется ли паспортизируемое кладбище на планах городов дорегулярного периода или оно появилось лишь после перепланировки городов, начатой с 80-х гг. XVIII в. В случае невозможности работы с архивными планами необходимо использовать план города, изданный в числе других планов городов в «Своде законов Российской империи» (Книга чертежей и рисунков – СПб, 1839).

Кладбище возможно датировать по аналогии с близ стоящей церковью, что, однако, далеко не всегда гарантирует достоверные результаты. Существующее здание церкви может быть не первоначальным, а сменившим более старое, стоявшее на том же месте. Все соображения, послужившие основанием для датировки, должны излагаться в этом пункте (VI а), с соответствующей ссылкой на использованный материал (литература, архивы и прочее).

В случае, если кладбище расширялось или сокращалось, указываются даты таких изменений. При отсутствии точных сведений дата указывается ориентировочно, но обязательно с соответствующей аргументацией. В этом же разделе сообщаются даты всех основных построек кладбища: церкви, часовни, ограды, ворот и т.д. Желательно указать имена заказчиков, строителей и т.п.

Кладбище в сельской местности. Необходимо указать, близ какого населённого пункта оно расположено; дать описание окружающего ландшафта: низменный или возвышенный рельеф, основные перепады рельефа; у какой реки, ручья или долины реки, озера, пруда; прилегающие лощины, овраги, лес, пашня.

2. Планировочная и композиционно-пространственная структура

Описание должно содержать планировку кладбища – систему его основных и второстепенных аллей и площадок, их взаимосочетания, местоположение главного въезда и второстепенных входов; необходимо также указать принципы объёмно-пространственной композиции: наиболее характерные элементы ландшафта – одиночные деревья, группы деревьев; архитектурные объёмы – церковь, часовня, ворота, ограда, усыпальницы, обелиски, стелы и особенно значительные надгробия.

3. Основные габариты, почва, растительность

Дать общие габариты кладбища, ширину главных аллей. Если есть возможность, то следует сказать о почвенном слое (глина, чернозём, песок), охарактеризовать состав пород деревьев и кустарников, отметив преобладающие и редко встречающиеся. В случае затруднения или невозможности определить возраст основной массы деревьев достаточно указать два – три диаметра наиболее характерных по своим размерам стволов.

4. Здания и сооружения кладбища

Перечислить все здания и сооружения кладбища, указывая номера, под которыми они значатся на генплане и тут же, в скобках, дать номера их фотографий. Сооружения, имеющие ранее заполненные пасопрта, только упоминаются, с отсылкой к ним. Постройки же, не имеющие отдельных паспортов, описываются с той же степенью подробности, которой они заслуживают.

5. Основные комплексы, образующие ансамбль кладбища

При исследовании кладбищенского ансамбля следует установить его главные архитектурно-планировочные компоненты: либо кладбище представляет единое неделимое пространственное образование, либо его ансамбль образуется несколькими комплексами, расположенными на определённых участках. При разделении кладбища на комплексы и описании участков, или занимаемых, следует руководствоваться прежде всего архитектурно-планировочными и историческими особенностями. Наряду с описанием границ каждого комплекса необходимо дать и общую его объёмно-пространственную композицию. Необходимо перечислить и охарактеризовать все участки, составляющие кладбище, с указанием их особенностей и границ. Если не представляется возможным назвать каждый участок в соответствии с его местоположением, например, «участок вдоль дороги», «у оврага», «к югу от церкви» и т.д., то ему присваивается номер, под которым он фигурирует и на генплане. Если кладбище уже разделено администрацией на участки, что зафиксировано в документах и указателях, то целесообразно учитывать такое деление.

6. Общая характеристика надгробий, расположенных на кладбище

Общая характеристика надгробий кладбища включает описание хронологического периода основной массы надгробий; если они относятся к нескольким периодам, следует указать, к каким именно, отметив преобладание той или иной группы. Необходимо также указать основной материал надгробий, габариты, преобладающие типы, общую сохранность.

7. Характерные надгробия на отдельных участках, т.е. в составе отдельных комплексов кладбища

В том случае, если паспортизировать отдельные надгробия по каким-либо причинам не представляется возможным, то желательно дать их краткие описания в тексте вкладыша к прилагаемому пункту (VII а) – 7) паспорта. На одном листе вкладыша могут содержаться описнаия нескольких надгробий. При необходимости вкладыш может состоять из нескольких страниц, в зависимости от имеющегося материала. По каждому надгробию должны содержаться следующие данные:

а) порядковый номер надгробия на генплане и номера фотографий, относящихся к нему;

б) тип памятника (саркофаг, плита, подиум, стела, крест, колонна, аналой, часовня);

в) материал, из которого изготовлен памятник (белый камень, гранит, мрамор, чугун и т.п.);

г) габариты памятника (дина, ширина, высота);

д) краткое описание западной, восточной, южной, северной сторон памятника, его верхней части. Привест тексты, имеющиеся на них с сохранением орфографии источника.

Примеры заполнения вкладыша сведениями по одному надгробию: Надгробие №12. Саркофаг из белого камня; длина 185 см, ширина 60 см, высота 51 см. Стоит на цокольной плите из белого камня; длина 210 см, ширина 70 см, высота 17 см. На западном фасаде, в овальной рамке, декорированной резными цветами, имеется надпись (не читается). С южной стороны, посередине в орнаментальной рамке расположена надпись: «под сим камнем…» (текст приводится полностью). Справа и слева от надписи находятся рельефы в виде букетов цветов. С северной стороны в орнаментальной рамке надпись: «…помяни мя…» (текст приводится полностью). Восточная сторона оставлена гладкой. Крышка саркофага утратила первоначальный декор, имевшийся в центре.

Надгробие №13. Одна цокольная плита из белого камня; длина 173 см, ширина 72 см, высота не менее 20 см. Саркофаг не сохранился.

Надгробие А – 16 (9). Памятник в виде нижней части тосканской колонны; диаметр 35 см, высота 110 см, с квадратной муфтой посередине (50*50 см, высота 35 см). Колонна на цокольной плите; её размеры 100*90 см, при толщине 20 см. Памятник выполнен из белого камня. На западной стороне квадрата муфты имеется надпись, которая не читается.

Пункт VII б. Общая оценка общественной, научно-исторической и художественной значимости памятника

При заполнении этого пункта необходимо иметь в виду следующие аспекты: место кладбища в планировочной системе города или населённого пункта, его роль в организации окружающей среды; архитектурно-планировочная ценность самого кладбища (включая его постройки и ландшафт); имеющиеся на кладбище захоронения, их художественная, архитектурная, мемориальная или историческая ценность.

Пункт VIII. Основная библиография, архивные источники, иконографический материал

Материалы располагаются по степени важности, в хронологической последовательности, фиксируемой порядковыми номерами. При ссылке на документы и литературу в п. VI а название дела, книги или статьи не указываются, а даётся лишь их порядковый номер и страницы. Однако независимо от наличия ссылок на источники в п. VI а, в разделе VIII следует указать страницы книг и статей или листы архивных дел, имеющих прямое отношение к данному объекту.

Пункт IX. Техническое состояние для памятников архитектуры и истории – конструкций, стен, покрытий, потолков, пола, декора и фасадов, интерьеров

Все представленные подпункты раздела следует сответственно заменить следующими:

«Техническое состояние для городского и сельского кладбища как памятника архитектуры – территории и ландшафта, объёмно-планировочной структуры, ограды, ворот и калиток, церкви и прочих построек, деревьев, надгробий».

Пункт X. Система охраны

Такие подпункты этого раздела, как а, б, в, г, д – не могут вызвать затруднений при заполнении и потому не комментируются. При заполнении п. X в. «Границы охранной зоны и зоны регулировнаия застройки (краткое описание со ссылкой на утверждённый документ)» – в случае отсутствия утверждённых зон желательно дать свои предложения по охранной зоне и зоне регулирования, пользуясь графическими и фотоматериалами составленного паспорта, посредством ссылок на соответствующие номера фотографий и пункты экспликации ситуационного чертежа.

Б. Фотофиксация

Во время фотофиксации, проводимой при натурном обследовании кладбища, необходимо руководствоваться определённой программой и последовательностью работ, чтобы обеспечить наиболее полную характеристику памятника. Все фотографии должны быть пронуменрованы; принцип нумерации – от общего к частному. В том случае, когда уже после завершения работы над паспортом возникает необходимость дополнить его фотофиксацией, вновь сделанные фотографии получают тот номер, который имеет ближайшая по теме фотография, но с добавлением буквенного индекса в виде дроби.

Фотофиксация памятника слагается из общих видов и фрагментов.

1. Общие виды кладбища с внешней стороны

1 – а. Местоположение кладбища в окружающем ландшафте, городском или сельском

Если кладбище находится в городе, надо показать его в окружающей среде. Такой кадр в условиях города можно сделать с холма, с колокольни, с крыши высокого дома, расположенного на одной из ближайших улиц. Если кладбище сельское, то фотоизображение должно передать кладбище в окружающем природном ландшафте. Необходимо показать рельеф, близлежащие овраги, реку, дороги, лес, ручей. В случае особого разнообразия ландшафта следует выполнить фотофиксацию с различных сторон кладбища.

1 – б. Границы кладбища

Исключая окружение кладбища, необходимо передать характер его границ, ограды и всякого рода ограждений, а также их протяжённость вдоль каждой стороны. Для выполнения этого требования в условиях города достоточно, как правило, четырёх кадров; при сложной конфигурации территории может понадобиться и большее число кадров. При фиксации сельских кладбищ, расположенных на открытой местности, желательно объединить в одном кадре две пограничных стороны. Иногда границей кладбища могут служиьлишь ров и вал, порой совсем небольшие (глубина и высота их может быть около полуметра). В некоторых случаях границей кладбища служит склон оврага или берег пруда.

1 – в. Фрагменты ограждений

В случае, если ограда или ворота кладбища представляют архитектурный, художественный или исторический интерес, а специального паспорта для них не создаётся, необходимо выполнить фотографию одного из звеньев ограждения и ворот. Если ограда состоит из нескольких архитектурно-различных частей, то фиксируется по одному звену каждого типа имеющихся ограждений. При различии внешней и внутренней сторон ограды или ворот выполнятся также кадр с видом из кладбища.

2. Виды кладбища в пределах его границ

Эти кадры должны охарактеризовать внутреннее пространство кладбища. В подборе фотоматериала и его расположении желательно соблюдать последовательность: закреплённую на каждой фотографии порядковым номером:

– а. Основные аллеи и дорожки кладбища, образующие его планировочную структуру;

– б. Перспективы и виды внутренние и наружные, открывающиеся из аллей и отдельных участков кладбища;

– в. Основные комплексы кладбища.

При выполнении кадров надо выявить характер каждого комплекса, на которое делится кладбище; границы между комплексами обычно совпадают с аллеями и дорожками кладбища. Если одним негативом охватываются сразу два комплекса, то кадрировку следует производить так, чтобы границы между комплексами или их участками была хорошо видна. В случае, если это выявить трудно, следует избегать таких фотграфий, где есть фрагменты соседних комплексов на смежных участках.

-г. Надгробия.

При фотофиксации отдельных комплексов кладбища, желательно передать общий отличительный характер преобладающих в нём надгробий и степень насыщенности ими территории данного участка. В тмо случае, если надгробия не паспортизируются как отдельные объекты, а включены в материалы паспорта на кладбище только как его составные элементы (с соотвествующим отражением на чертежах и вкладышах, в п. VII а), то фотофиксация каждого может проводиться в том же объёме, что и при единичной пасопртизации.

3. Общие замечания по фотофиксации кладбищ

При фотографировании следует одновременно помечать на генплане кладбища точки, с которых проводилась фотофиксация, чтобы к моменту сдачи паспорта можно было выполнить «План фотофиксации». Последний выполняется следующим образом: на специально для этого сделанную копию генплана наносятся точки, с которых проводилась фотофиксация. Рядом с каждой точкой ставится порядковый номер фотокадра, а из точки проводятся две линии, соответствующие сектору охвата изображаемого. Линии – границы сектора показывают объекты, как вошедшие в кадр (внутри сектора), так и не вошедшие (за пределами сектора).

В. Графическая фиксация

Все виды чертежей, независимо от их масштаба, сопровождаютсяч линейным масштабом, в целях документальности при пользовании и фоторепродуцировании. Принимая во внимание удобство хранения графических материалов, следует систематизировать все листы планов: их размеры доджны быть кратными одному развороту бланка паспорта. Одна сторона листа должна быть равна 30 см, а другая сторона – кратна 21, чтобы складывание листа можно было производить только в одном направлении. Указывается размеры площади, охватываемой планами в 1 форматку, 2 форматки, 3 форматки, чтобы можно был выбрать необходимый масштаб ситуационного или генерального планов в соответствии с размерами кладбища и окружающей местности.

1. Ситуационный план территории, прилегающей к кладбищу. Масштаб 1:5000, 1:2000.

Ситуационный план необходим для того, чтобы показать место кладбища, если сельского-то в окружающем его природном ландшафте, если городского-то с целью определения его места в окружающей застройке, его взаимосвязи с прилегающими улицами, кварталами, рельефом. План включает кладбище и окружающую местность в радиусе до 1 км. Если кладбище находится в городе, то на чертеже должны быть показаны все прилегающие кварталы и улицы с названиями. Кроме того, следует особо выделить улицу (или улицы), ведущую к центру города, а также улицы, направленные из города и переходящие в дороги, ведущие в другие города. В конце каждой улицы – дороги, на «выходах» из города надо указать название города, куда дорога направлена. Если кладбище находится в сельской местности, необходимо показать близлежащий населённый пункт, реку, мост через неё, овраги, лес, дороги, тропы, а также постройки на территории, охваченной планом. При затруднительном показе всего населённого пункта целиком можно нанести лишь его часть, приближённую к территориям кладбища.

2. Генеральный план кладбища

Масштаб 1:1000, 1:500, 1:200.

План выполняется в пределах границ собственно кладбища. На этот чертёж наносятся также ограда, калитки в ней, ворота, церковь, часовни, сторожки, усыпальницы в виде павильонов, все площадки, аллеи, дорожки и основные перепады рельефа.

3. Фрагменты плана

Масштаб 1:500.

При вычерчивании участков кладбища даже в масштабе 1:500 практически невозможно показать отдельные налгробия (обычного типа саркофаг в этом масштабе имеет протяжённость в 4 мм, а в изголовье – около 1 мм; кроме того, учитывая, что интервалы между надгробиями в натуре нередко не превышают 5 – 10 см, многие памятники на чертеже указанного масштаба могут быть показаны только условно). Вследствие этого, на чертежах в М 1:100 и 1:500 следует отказаться от фиксации отдельных надгробий, но ограничиться показом наиболее крупных, редко расположенных ориентиров, среди них: церковь, часовни, павильоны-усыпальницы, аллеи, дорожки, вековые деревья, ограды вокруг могил и групп захоронений (если они выполнены из долговечного материала – камня, чугуна, железа). Все перечисленные объекты нумеруются на чертеже и перечисляются в экспликации под соответствующими номерами (например: 1 – главная аллея, 2 – старый дуб, 3 – усыпальница неизвестного лица, 4 – захоронение семьи Морозовых, 5 – часовня в северо-западной части кладбища (если известно название – указать), 6 – группа белокаменных надгробий (засыпанных мусором и землёй).

Большое кладбище показывается с расчленением его на участки, которые нумеруются и перечисляются в экспликации плана, с указанием названий. Каждому номеру, имеющемуся на генплане, сопутствует описание границ сооответсвубщего участка. Согласно пункту VII а – 5, помещённому в части «А» (текст паспорта), на чертеже генплана нужно нанести границы участков, определяемых на основании объёмно-планировочной структуры кладбища. В качестве границ между участками могут быть использованы аллеи, дорожки, ручей, овраг и другие характерные особенности рельефа или ландшафта, но не следует применять линии сложной ломаной конфигурации, образованные проходами между могилами.

Протяжённую территорию больших кладбищ (планы М 1:1000 и 1:500), не имеющую естественных разграничений, в целях фиксации местоположения надгробий, представляющих художественную или историко-культурную ценность, желательно разделить на геометрически правильные квадраты размером 50*50 м, стороны которых ориентированы по странам света. Отдельные такие квадраты больших кладбищ, насыщенные ценными надгробиями, а также участки, ограниченные чёткими природными (и другими) ориентирами и генпланы малых кладбищ должны иметь размеры в натуре не более чем 50*100 м; чертежи, их изображающие, должны вычерчиваться в масштабе 1:200. помимо того, что изображено в М 1:100 и 1:500, на плагн в М 1:200 не показывается:

а) все надгробия или их основания;

б) ограды семейных и индивидуальных захоронений, представляющих художественную или историко-культурную ценность.

Надгробия, имеющие основания размерами менее 200*100 см, показываются условными знаками:

а) для вертикально ориентированных памятников это квадрат размером на чертеже 0,5*0,5 см;

б) для горизонтально ориентированных памятников – прямоугольник размером 0,5*1 см.

Направление этих знаков по странам света должно соответсвовать натуре. Внутри знака вписывается номер памятника, под которым он значится в экспликации. Экспликация делается на то же листе чертежа, с использованием оставшегося свободного места. Помимо порядкового номера, в ней указывается фамилия погребённого с инициалами и дата установки надгробия.

Прочие данные о надгробии заносятся в паспорт при его паспортизации; если таковая не проводится, то данные заносятся на лист вкладыша к паспорту на кладбище (см. раздел «А», п. VII а). Ограды памятников обозначаются прямоугольниками с дугами по углам, в левом верхнем углу которых расположен номер (под тем же номером они значатся в экспликации и в тексте паспорта). Деревья и кусты указываются условными знаками, без обозначения породы и размеров.

На планы масштаба 1:200 в случае необходимости наносится координатная сетка с шагом в 10 метров, вписанная в квадраты 50*50 м. Нумерация квадратов выполняется: вверху слева направо арабскими цифрами и сверху вниз заглавными буквами русского алфавита.

Нумерация самих надгробий и оград для каждого квадрата 50*50 м своя, чтобы можно было дополнять её, не пронумеровывая вновь при обнаружении ранее неизвестных объектов паспортизации. Планы отдельных участков кладбища размером 10*10 м в соответствии с координатной сеткой, принятой для чертежей масштаба 1:200, вычерчиваются в более крупном масштабе 1:50 с сохранением той же нумерации, которую они получили на чертеже в М 1:200.

На планах в М 1:50 проводится точная фиксация положения и размера памятников с графической прорисовкой основных деталей надгробий и оград, а также растительности, желательно с указанием породы (берёза, липа, сирень и т.д.) и основных размеров, например: 0,5/12, где числитель – диаметр ствола в метрах, а знаменатель – высота в метрах.

Отдельные части разрушенных памятников и оград нумеруются тем же номером, что и памятник на плане в М 1:200 с добавлением буквенного индекса на каждый фрагмент; например: 17а, 17б, 17в, 17г и т.д.

Все надгробия, нанесённые на чертеж, помечаются в экспликации тем же номером. В ней указывается, кому посвящено надгробие и даты жизни умершего. Если надпись прочесть не удалось, то отмечаются основные признаки надгробия, например, «стела из чёрного гранита», «белокаменный барочный саркофаг», «тосканская колонна из красного гранита», «плита из дикого (серого) камня» и т.д.

Список погребённых в Спасо-Андрониковом монастыре

В Собор Спаса Нерукотвореннаго образа:

1) Андрей Рублевъ, иконописецъ † 1430, погребенъ вмъстъ съ сопостникомъ своимъ Данiиломъ Чернымъ.

) Андроникъ, преподобный, первый игуменъ Спасо-Андронiева монастыря † 13 iюня 1395.

) Даниiлъ Черный, иконописецъ †1430, погребенъ вмъстъ съ сопостникомъ своимъ Андреемъ Рублевымъ.

) Лихарева, Наталiя Степановна, дочь маiора Степана Степановича Медведева, жена гвардiи Измайловскаго полка сержанта Ивана Александровича Лихарева; † 14 апръля 1755, въ 6 час. По-полудни, на память св. Мартына Исповъдника; въ замужествъ была 3 г. 9 м. Жила 25 л. 10 м. Погребена 16 апръля.

) Лопухина, Анна Алексъевна, рожд. Жеребцова, жена Н.А. Лопухина; р. 1733 † 19 мая 1793. Жила 60 л.

) Орлова-Чесменская, графиня Евдокiя Николаевна, рожд. Лопухина, р. 17 декабря 1761 † 20 августа 1786, на 25 г.; погребена съ сыномъ.

) Орловъ-Чесменскiй, графъ Iоаннъ Алексъевичъ, младенецъ, р. 20 августа 1786 † въ 1790 г.; съ матерью своею, графиней Е.Н. Орловой-Чесменской.

) Савва, преподобный, второй игуменъ Спасо-Андронiева монастыря † между 1410-1420 гг.

В Знаменской церкви:

1) Бальшъ, Татьяна Александровна, младенецъ, р. 28 марта 1860 † 19 iюля 1861.

) Боде, баронесса Елизавета Сергъевна, рожд. Мусина-Пушкина †14 января 1887; съ барономъ Л.А. Боде.

) Боде, баронъ Левъ Андреевичъ, р. 26 февраля 1815 † 14 iюня 1897.

) Головкина, графиня Екатерина Ивановна, штатсъ-дама, дочь князя Ивана Федоровича Ромодановскаго, р. 22 ноября 1702; въ супружество вступила въ 1722 г. съ вицъ-канцлеромъ, сенаторомъ и разныхъ орденовъ кавалеромъ графомъ Михаиломъ Гавриловичемъ Головкинымъ; вдовствовала съ 1755, итого 35 л. † 20 мая 1791, въ 6 часовъ по-полудни; жила 89 л. 5 м. 28 д.

) Голохвастова, Варвара Федоровна, рожд. Лопухина, жена тайн. сов., сенатора, Ивана Ивановича Голохвастова; р. 21 февраля 1753 † 19 iюня 1814, 61 г. 3 м. 28 д.

) Григорiй, Спасо-Андронiева монастыря настоятель, священно-архимандритъ, блаженно почилъ 1 августа 1896.

) Дионисiй, бывшiй епископъ Пермский и Екатеринбургский † 24 апръля 1848; тезоименитство его 3 октября.

) Заборовская, Елизавета Ɵедоровна, рожд. Лопухина, жена д. тайн. сов. Ивана Александровича Заборовскаго; р. 4 апръля 1743 † 23 марта 1820, 76 л. 11 м. 11 д.; тезоименитство 24 апръля; въ супружество вступила 3 февраля 1776.

) Заборовскiй, Иванъ Александровичъ, д. тайн. сов. и разныхъ орденовъ кавалеръ, р. 18 мая 1735 † 17 сентября 1817, 87 л. 4 м.; тезоименитство 25 мая; въ супружество вступилъ 3 февраля 1776.

) Лопухина, Анастасiя Федоровна, дочь бригадира Федора Андрiановича Лопухина; р. 2 января 1804 † 1 iюня 1809, 5 л. 5 м.

) Лопухина, Анна Федоровна, жена д. ст. сов. Андрiана Андрiановича Лопухина, дочь покойнаго тайнаго советника и кавалера св. Анны Федора Авраамовича Лопухина; р. 9 октября 1737 † 5 мая 1800, 63 л. 6 м. 27 д. Въ замужеств была 40 л. 11 м. 10 д.

) Лопухина, Анна Федоровна, дочь бригадира Федора Андрiановича Лопухина; р. 9 мая 1797 † 9 марта 1810, 12 л. 10 м.

) Лопухина, Вера Борисовна, жена тайн. сов. и кавалера Федора Авраамовича Лопухина; р. 4 сентября 1716 † апреля 1789, 73 л. (sic!) 7 м. 21 д.

) Лопухина, Дарья Петровна, жена болярина Василiя Авраамовича Лопухина; † въ 5 часу ночи противъ 18 января 1696, 40 л. 11 м. 10 д.

) Лопухина, Дарья Федоровна, дочь бригадира Федора Андрiановича Лопухина; р. 18 iюня 1809 † 27 декабря 1810, 1 г. 5 м. 5 д.

) Лопухина, Василiя Авраамовича, сожительница Екатерина Павловна † 18 октября 1738, 27 л. 11 м. 18 д.

) Лопухина, Ирина Петровна, дочь князя Петра Тимофеевича Козловскаго, жена Стефана Васильевича Лопухина; † въ 5 часу ночи противъ 27 мая 1714, 24 л. 21 д.

) Лопухина, Марья Федоровна, вдова стольника Сергiя Авраамовича Лопухина; † 14 мая 1711, 51 г. 1 м. 7 д.

) Лопухина, Софья Андрiановна, рожд. Лопухина же, жена д. ст. сов. Николая Андрiановича Лопухина; р. 12 мая 1762, тезоименитство 17 сентября, въ замужествъ прожила 23 года † 29 сентября 1813, въ 6 часовъ по-полудни, въ г. Тулъ, 51 г. 11 м.; погребена 8 октября 1813.

) Лопухина, Татьяна Алексъевна, дочь ближняго стольника князя Алексъя Борисовича Голицына, жена ближняго стольника Авраама Ɵедоровича Лопухина; † 1 ноября 1714, 23 л.

) Лопухина, Татьяна Петровна, вдова боярина Петра большого Авраамовича Лопухина; † 21 ноября 1708, 67 л.

22) Лопухина, Устинья Богдановна, жена болярина Ɵедора Авраамовича Лопухина; † 11 мая 1691. Погребена патрiархомъ 14 мая 1691. Мать царицы Евдокiи Ɵедоровны.

23) Лопухинъ, Авраамъ Авраамовичъ, который именовался Ɵедоромъ, тайн. сов., ордена св. Анны кавалеръ, р. 30 апръля 1697 † 1757 г., 60 л. 6 м. 11 д.

) Лопухинъ, Авраамъ Ɵедоровичъ, младенецъ, сынъ бригадира Ɵедора Андрiановича Лопухина и жены его Дарьи Николаевны, рожд. Павловой; р. 8 iюня 1798 † 15 августа 1799, въ мъстечкъ ихъ Шполъ, Кiевской губ.; жилъ 1 г. 2 м. 7 д. Погребенъ 2 сентября.

) Лопухинъ, Александръ Петровичъ, стольникъ, р. 7 марта 1683 † 29 декабря 1728, 49 л. 9 м. 12 д.; погребенъ 2 января 1729.

) Лопухинъ, Андрiанъ Андрiановичъ, д. ст. сов. и кавалеръ; р. 30 iюня 1734 † 28 августа 1816, 82 л. 1 м. 28 д.

) Лопухинъ, Василiй Авраамовичъ, генералъ-аншефъ, орденовъ св. Александра и св. Анны кавалеръ, р. 5 августа 1711 † убитъ на баталiи Прусской 19 августа 1757, 46 л. 14 д.; погребен въ 1764 г.

) Лопухинъ, Дмитрiй Николаевичъ, генералъ-маiоръ; день рожденiя 9 января † 1 iюля 1803.

) Лопухинъ, Иванъ Петровичъ, полковникъ, сынъ боярина Петра большого Авраамовича Лопухина; † 1734, 55 л.

) Лопухинъ, Николай Андрiановичъ, д. ст. сов. р. 26 февраля 1755 † въ Москвъ 29 iюня 1821, на 66 г.; въ супружествъ жилъ 23 г.

) Лопухинъ, Николай Ɵедоровичъ, сынъ бригадира Ɵедора Андрiановича Лопухина; р. 12 марта 1800 † 17 октября 1801, 1 г. 7 м. 5 д.

) Лопухинъ, Петръ большой Авраамовичъ, бояринъ † 12 мая 1701, 65 л.

33) Лопухинъ, Ɵедоръ Авраамовичъ, ближнiй бояринъ † въ 7 часу ночи марта противъ 21 дня 1713, 75 л. Отецъ царицы Евдокiи Ɵедоровны.

34) Лопухинъ, Ɵедоръ Андрiановичъ, бригадиръ, сынъ д. ст. сов. Андрiана Андрiановича Лопухина; р. 28 iюня 1768 † 18 сентября 1811, 43 л. 2 м. 20 д.

) Лопухинъ, Ɵедоръ Андреяновичъ, штабсъ-капитанъ, р. 30 апръля 1835 † 4 iюня 1865.

) Мертенс, фонъ – Марɵа Петровна, рожд. Голохвастова, генералъ-маiорша † 18 сентября 1833, 69 л. «Воспитываемые сироты въ Училищъ ордена св. Екатерины, въ Домъ трудолюбiя и другихъ богоугодныхъ заведенiяхъ, призреваемые на твой капиталъ, молятъ Отца Всевышняго объ успокоенiи души твоей». Памятникъ устроенъ въ 1838 г.

) Мусина-Пушкина, Екатерина Дмитрiевна † 4 апръля 1883; съ С.П. Мусинымъ-Пушкинымъ.

) Мусинъ-Пушкинъ, Сергъй Петровичъ, гвардiи капитанъ и кавалеръ, р. 3 октября 1783 † 17 iюля 1821, 36 л. 9 м. 13 д.

) Остафьева, Прасковья Ɵедоровна, рожд. Лопухина, д. ст. совътница, р. 19 iюля 1754 † 12 августа 1810; тезоименитство 26 iюня.

) Пахомiй, епископъ бывшiй Великоустюжскiй † 5 мая 1789.

) Серафимъ, iеромонахъ Спасо-Андронiева монастыря, блаженно почилъ 20 октября 1885.

В церкви Архангела Михаила:

1) Бибиковъ, Иванъ Ивановичъ, надв. сов., погребенъ 20 ноября 1758.

) Буевъ, Яковъ Алексъевъ, каменныхъ и штукатурныхъ дълъ подмастерье, погребенъ 27 августа 1754 г.

) Волынская, Ɵедосья Ивановна, погребена 26 декабря 1727 г.

) Вороновъ, Алексъй, придворный лакей, погребенъ 21 августа 1753.

) Головина, Въра Петровна, въ инокиняхъ Варсонофiя † 27 апръля 1728.

) Головина, Прасковья Ɵедоровна, дъвица, погребена 11 января 1757.

) Головинъ, Василiй Сергъевичъ, премьеръ-маiоръ, погребенъ 24 апръля 1762 г.

) Головинъ, Петръ Ивановичъ, морского флота капитанъ, погребенъ 12 августа 1742 г.

) Головинъ, Сергъй Ивановичъ, морского флота поручикъ † 1700.

) Дионисiй, священно-архимандритъ Спасо-Андронiева монастыря, погребенъ 15 iюня 1724 г.

) Калининъ, Лука Аврамовичъ, Московскiй 1-й гильдiи купецъ, погребенъ 6 мая 1771 г.

) Колесницкая, Настасья Семеновна, дочь служащаго въ Государственной Коллегiи Иностранныхъ Дълъ, погребена 20 апръля 1771.

) Ласунская, Александра, дочь дъйствительнаго камергера, лейбъ-гвардiи Измайловскаго полка капитана Михаила Ефимовича Ласунскаго, дъвица, погребена 8 апръля 1753 г.

) Ласунскiй, Михаилъ Еɵимовичъ, генералъ-поручикъ и кавалеръ † 21 iюля 1787, на 49 г. Жена и дъти. На доскъ – двойной герб: лъвый раздъленъ вертикально на двъ части: въ лъвой – угломъ кверху полоса, на коей три разрывающiяся бомбы; надъ этимъ – двъ звъзды, внизу – одна; въ правой – обращенный рогами кверху полумесяцъ, на коемъ, между двухъ, торчащихъ кверху перьевъ, – четырехконечный крестъ; правый гербъ раздъленъ на четыре части, на коихъ, въ центръ, въ щиткъ – двухглавый орелъ, въ верхней лъвой четверти – две скрещивающiяся и проходящiя черезъ корону сабли; въ правой – корабль, въ лъвой нижней – якорь, въ правой нижней – звъзда. Оба щита соединены внизу лентой, на коей написано: «За върность и ревность».

) Лопухина, Анна Степановна, болярыня, дъвица, погребена 23 марта 1766.

) Лопухина, Наталья Ɵедоровна, болярыня, погребена 11 марта 1763.

) Лопухинъ, Авраамъ Ɵедоровичъ, боляринъ, ст. сов., р. 17 iюля 1706, тезоименитство 21 августа; погребенъ 23 мая 1748 г.

) Лопухинъ, Василiй, боляринъ, погребенъ 9 сентября 1745 г.

) Любисткова, Евɵимiя, полковница, погребена 10 марта 1789.

) Любистковъ, Михаилъ, поручикъ, погребенъ 12 сентября 1762.

) Матɵей Андреевъ, канцеляристъ Отчинной Коллегiи, погребенъ 3 апръля 1768.

) Милорадовичъ, Александръ Степановичъ, поручикъ, родомъ малороссиянинъ, погребенъ (или умеръ?) 17 декабря 1757.

) Пафнутiй, архимандритъ Спасо-Андронiева монастыря, погребенъ 27 сентября 7185 (1676) г.

) Редниковъ, Иванъ Михайловичъ, придворный тафельдекарь, погребенъ 25 апръля 1749 г.

) Сухотина, Екатерина Алексъевна, дъвица, генеральша, погребена 22 iюня 1771 г.

) Съравина, Матрена Ивановна, купеческая жена, погребена 20 iюня 1771 г.

) Толстой, Николай Матвъевичъ, генералъ-маiоръ, р. 23 сентября 1752 † 6 ноября 1828.

) Хитрово, Яковъ Лукичъ, боляринъ, д. тайн. сов., погребенъ 17 апръля 1771 г.

) Хрущовъ, Михаилъ Никитичъ, кол. сов., погребенъ 30 мая 1771 г.

) Щукина, Екатерина Ивановна, купеческая жена, погребена 11 iюня 1771 г.

) Ɵедоръ Аɵанасьевъ, тайной Конторы актуарiусъ, погребенъ 26 iюня 1756 г.

В Молчановской (Евграфа Мученика) церкви:

1) Молчанова, Анна Владимiровна, рожд. Третьякова, р. 1 февраля 1818 †17 ноября 1848.

) Молчанова, Лидiя Петровна †1 января 1897, съ ней младенцы: Елизавета и Евграфъ Молчановы.

) Молчановъ, Евграфъ Владимiровичъ †15 сентября 1869.

На кладбищъ:

1) Авдъева, Анна Николаевна † 22 iюля 1889.

) Авдъевъ, Николай Васильевичъ † 18 ноября 1884. Дъти.

) Аладьина, Марья Павловна, жена д. ст. сов., род. 8 iюня 1772 † 28 августа 1842.

) Аладьина, Софья Григорьевна, рожд. баронесса Розенъ, р. 4 апръля 1821 † 11 января 1900. Жена В.С. Аладьина.

) Аладьинъ, Владимiръ Семеновичъ, р. 19 марта 1796 † 2 февраля 1876.

) Аладьинъ, Семен Ɵедоровичъ, д. ст. сов., р. 10 апръля 1762 † 13 января 1836.

) Аммосова, Екатерина Петровна, жена Д. Ɵ. Аммосова † 22 марта 1831; жила 67 л.

) Аммосов, Дмитрiй Ɵедоровичъ, кол. сов. и кавалеръ † 26 апръля 1828. Жилъ 70 л.

) Аничкова, Прасковья Петровна, дочь подполковника † 21 августа 1826; жила 56 л. 10 м. 6 д. Рожденiе ея 14 октября.

) Аничковъ, Иванъ Петровичъ, бригадиръ, р. 1762 † 1819.

) Арсеньева, Надежда Васильевна, рожд. Камынина † 5 ноября 1855, на 51 г.; съ В.Д. Камынинымъ.

12) Астафьевъ, Левъ Ефстафьевичъ, генералъ-маiоръ, бывшiй командиръ сводной дивизiи 5-го пъхотнаго корпуса, р. 19 февраля 1777 † 6 февраля 1829.

) Ахлестышевъ, Михаилъ Ɵедоровичъ, генералъ-лейтенантъ, начальникъ 6-й пехотной дивизiи, кавалеръ орденовъ: св. Георгiя 4 класса, св. Анны 1 ст., св. Владимiра 3 ст., св. Iоанна Iерусалимскаго и Прусскаго военнаго ордена за достоинство, Французскаго Почетнаго Легiона командорственнаго креста, имълъ золотую шпагу съ надписью «За храбрость», серебряную и бронзовую медали въ память 1812 года и за взятiе Парижа 19 марта 1814 г.; р. 18 февраля 1782 † 31 января 1829.

) Барановскiй, Иванъ Григорьевичъ † 1 марта 1903.

) Барановъ, Александръ Ивановичъ, р. 23 октября 1833 † 10 сентября 1878.

) Барыкова, Наталiя Ɵедоровна, изъ дворянъ дъвица † 26 марта 1833; жила 89 л. 7 м.

) Барыковъ, Иванъ Ɵедоровичъ, надв. сов. † 4 iюля 1817; жилъ 57 л.

) Безобразова, Надежда Александровна † 1878.

Безобразовъ, Григорiй Дмитрiевичъ † 1873.

) Безобразовъ, Дмитрiй Григорьевичъ † 1874.

) Безсоновъ, Алексъй Михайловичъ, кандидатъ правъ, присяжный повъренный, р. 4 ноября 1855 † 22 iюня 1888.

) Бибарсова, княгиня Варвара Петровна † на 22 октября 1818. Мужъ.

) Бибарсова, княгиня Екатерина Гавриловна, рожд. Жеребцова † 10 ноября 1869.

) Бибарсовъ, князь Яковъ Даниловичъ, р. 2 октября 1767 † 10 iюня 1833; жилъ 66 л. 9 м. 8 д. Памятникъ поставленъ женой, княгинею Екатериной Гавриловной, рожд. Жеребцовой.

) Бобринская, графiня Софiя Прокофьевна, рожд. Соковнина, р. 12 мая 1812 † 9 февраля 1869. Жила 56 л. 8 м. 28 д.

) Бобылева, Пелагея Сергъевна † 9 марта 1871, 66 л.; жена подполковника Н. Ɵ. Бобылева.

) Богомовскiй, Иванъ Сергъевичъ, тит. сов. † 6 марта 1897.

) Болдыревъ, Иванъ Ɵедоровичъ † 28 декабря 1888, на 65 г.

) Баратынская, Наталья Абрамовна, дъвица † 10 iюля 1855, на 46 г.

) Баратынская, Софiя Ивановна, рожд. Барышникова, жена Ильи Андреевича Баратынскаго; р. 20 iюля 1797 † 23 сентября 1862.

) Баратынскiй, Абрамъ Андреевичъ, генералъ-лейтенантъ и кавалеръ, р. 14 августа 1767 † 24 марта 1810.

) Баратынскiй, Богданъ Андреевичъ, вице-адмиралъ, р. 16 января 1769 † 23 апръля 1820.

) Баратынскiй, Илья Андреевичъ, контръ-адмиралъ † 1 февраля 1836. Жилъ 65 л.

) Бородинъ, Семенъ Ивановичъ † 21 августа 1857; жилъ 71 г.

) Булгакова, Александра Петровна, дочь кол. асс., р. 9 марта 1769 † 19 января 1837; жила 75 л. 10 м. 10 д.

) Булгакова, Анна Антоновна, кол. асс., р. 18 октября 1737 † 9 iюня 1789; жила 51 г. 7 м. 20 д.

) Булгари, графиня Анна Марковна, дъвица † 27 iюля 1841; жила 13 л.

) Булгари, графиня Марiя Павловна, рожд. Нарышкина, жена д. ст. сов., камергера и кавалера графа Марка Николаевича Булгари; † 21 марта 1829; жила 19 л. 5 м.; въ супружествъ была 2 г.

) Булгари, графъ Маркъ Николаевичъ, д. ст. сов., камергеръ и кавалеръ † 28 октября 1829, на 36 г.

) Бълановичъ, Василiй Ɵомичъ, штабс-капитанъ и кавалеръ, р. 7 марта 1803 † 21 февраля 1854.

) Бълкина, Анна Васильевна, поручица; р. 14 января 1818 † 6 декабря 1839.

) Васильевъ, Николай Владимiровичъ, штабс-капитанъ лейбъ-гренадерскаго Его Величества полка, р. 30 сентября 1855 † 11 декабря 1886.

) Васильевъ, Семенъ Прокофьевичъ, Московскiй 1-й гильдiи купецъ † 16 декабря 1796.

) Васильчикова, Прасковья Николаевна † 24 iюня 1846. Жила 34 г.

) Васильчиковъ, Николай Александровичъ † 26 мая 1789. Жилъ 50 л.

) Верстовскiй, Николай Алексъевичъ, кол. сов., р. 24 апръля 1775 † 29 октября 1836. Жилъ 62 г. 6 м. 6 д.

) Вешнякова, Марiя Александровна, д. ст. сов. † 18 апръля 1861.

) Вешняковъ, Аɵанасiй Петровичъ, Тобольскiй купецъ, р. въ Тобольскъ 9 января 1777 † въ Москвъ 26 декабря 1818.

) Вiолевъ, Петръ Васильевичъ, надв. сов., р. 13 iюня 1801 † 7 августа 1855.

) Волкенштейнъ, Ермолай Филипповичъ † 23 февраля 1854. Жилъ 78 л.

) Волковъ, Ɵедоръ Григорьевичъ, актеръ, р. 9 февраля 1729 † 4 апръля 1763.

) Волконскiй, князь Николай Сергъевичъ, генералъ-отъ-инфантерiи и кавалеръ, р. 30 марта 1753 † 3 февраля 1821 (дъдъ Л.Н. Толстого).

) Враская, Анна Михайловна, р. 18 февраля 1790 † 3 октября 1830.

) Гаврiилъ, архимандритъ Спасо-Андронiева монастыря † 13 августа 1848, на 66 г.

) Гаевская, Марiя Михайловна, рожд. Медоксъ, болярыня, р. 9 iюля 1800 †4 декабря 1857.

) Гермогенъ, архимандритъ, игуменъ Спасо-Андронiева монастыря † 19 iюня 1845.

) Гладковскiй, Яковъ Васильевичъ, кол. сов., старшiй врачъ 7-го гренадерскаго Самогитскаго полка, р. 18 октября 1833 † 6 сентября 1885.

) Гледкова, Екатерина Никитишна, рожд. княжна Мещерская, маiорша † 11 iюля 1782; памятникъ вросъ въ землю и трудно читается, особенно фамилiя «Гледкова».

) Глушковы, младенцы: Николай, Сергъй и Елизавета, внуки А.Л. и А.Е. Демидовых.

) Говорова, Софья Алексъевна, рожд. Серебрякова, жена И. Ɵ. Говорова † 28 апръля 1896. Жила 83 г.

) Говоровъ, Иванъ Ɵедоровичъ, кол. асс. и кавалеръ † 2 iюня 1866. Жилъ 60 л.

) Головина, Прасковья Васильевна, дъвица, р. 19 октября 1735 † отъ чумы 1 октября 1763.

) Головинъ, Николай Александровичъ, ст. сов. и кавалеръ, р. 13 апръля 1779 † 9 iюля 1831.

) Головинъ, Павелъ Евгенiевичъ, гвардiи капитанъ, адъютантъ Наслъдника Цесаревича, р. 10 февраля 1818 †3 января 1849.

) Горнъ, Василиiй Ивановичъ †18 сентября 1832. Жилъ 25 л. Благодетелю-отцу Н.Н. Евреинова † 3 января 1864.

) Городецкая, Екатерина Васильевна, рожд. Толстая † 20 марта 1827, на 54 г. День рожденiя ея – 4 августа.

) Городецкая, Ироида Павловна, дъвица † 18 декабря 1829, на 23 г. День рожденiя ея – 4 марта.

) Горяинова, Анна Петровна †29 октября 1885.

) Горяинова, Марiя Дмитрiевна, д. ст. совътница † 13 февраля 1852. Жила 59 л.

) Горяинова, Наталiя Семеновна † 23 января 1898.

) Горяиновъ, Иванъ Алексъевичъ, д. ст. сов. † 1 января 1885, на 48 г.

) Горяиновъ, Николай Ивановичъ, р. 8 мая 1814 † 21 октября 1871.

) Горяиновъ, Орестъ Ивановичъ † 20 мая 1834, на 13 г.

) Граббе, Въра Михайловна, рожд. Скоропадская, р. 29 iюля 1801 † 12 февраля 1828.

) Граббе, Николай, 2 лътъ, сынъ В.М. Граббе; безъ датъ.

) Григоровскiй, Иванъ Степановичъ †8 декабря 1868.

) Гусевъ, Александръ Михайловичъ, кол. сов., р. 8 октября 1801 † 2 iюля 1877.

) Де-Витте, Наталiя, младенецъ, р. 8 февраля 1852 † 22 апръля 1853.

) Де-Виттъ, Надежда Михайловна, рожд. Кропотова, жена гвардiи штабсъ-ротмистра, р. 18 ноября 1818 † 15 октября 1882; съ Н.А. Де-Виттомъ.

) Де-Виттъ, Николай Александровичъ † 8 января 1889; съ Н.М. Де-Виттъ.

) Демидова, Евдокiя Александровна, дъвица, дочь секундъ-маiора † 16 мая 1855, на 52 г.

) Демидова, Елизавета Григорьевна, жена д. ст. сов. Ивана Ивановича Демидова; доска съ надписями выбита.

) Демидова, Ɵедосья Ивановна, дочь бригадира Ивана Ивановича Демидова; р. 16 iюля 1773 † 25 февраля 1797.

) Демидовъ, Александръ Львовичъ, секундъ-маiоръ † 22 iюня 1831, на 73 г. (см. Глушковы).

) Демидовъ, Лавръ Львовичъ, господинъ † 7 iюля 1857.

) Демидовъ, Николай Ивановичъ, генералъ-адъютантъ, генералъ-отъ-инфантерiи, сенаторъ, главный директоръ Пажескаго, кадетскихъ корпусовъ, Дворянскаго полка, кавалеръ орденовъ: св. Александра Невскаго, алмазами украшеннаго, св. Георгия 3 кл., св. Владимiра и св. Анны 1 ст. и св. Iоанна Iерусалимскаго, р. 19 августа 1771 †4 iюля 1833.

) Демидовъ, Павелъ Григорьевичъ, д. ст. сов. и кавалеръ Владимiра 1 ст., р. 29 декабря 1738 †1 iюля 1821. «Famam extendit factis».

) Добронравовъ, Дмитрiй Ɵедоровичъ, протоiерей Евпловской церкви, на Мясницкой улицъ † 27 апръля 1898, жилъ 71 г.

) Дренякинъ, Николай Васильевичъ, полковникъ, р. 17 iюля 1823 † 30 мая 1887.

) Дружининъ, Павелъ Прохоровичъ, Московскiй купецъ, р. 11 декабря 1797 † 1 мая 1836. Жилъ 59 л. 4 м. 20 д.

) Дубовицкая, Анна Сергъевна † въ Костромъ 5 февраля 1889.

) Дубовицкая, Екатерина Николаевна † 16 февраля 1881.

) Дурасовъ, Михаилъ Ивановичъ † 24 мая 1879.

) Дьяконовъ, Алексъй Ивановичъ, Московскiй купецъ † 22 мая 1848, 74 л.

) Евреинова, Анна Александровна, р. 5 iюня 1814 † 9 августа 1860.

) Евреинова, Варвара Петровна, р. 6 декабря 1803 † 15 апреля 1864.

) Евреинова Н.Н. † 3 января 1864.

) Ершова, Екатерина Гавриловна, дъвица, р. 22 iюля 1826 † 20 августа 1845.

) Желтухинъ, Петръ Григорьевичъ † 3 марта 1818.

) Живаго, Александра Михайловна † 6 сентября 1866.

) Жигиревъ, Василiй Яковлевичъ, надв. сов., Московскiй именитый гражданинъ, р. 10 апръля 1741 † 21 октября 1802, 61 г.; на памятникъ мраморный барельефъ-профиль.

) Жигиревъ, Гаврило Яковлевичъ, Московскiй купецъ † 9 марта 1793, 53 л.

) Жигиревъ, Иванъ Гавриловичъ, Московскiй именитый гражданинъ † 20 ноября 1803, 29 л.

) Житковъ, Иванъ Никитичъ † 28 iюня 1841; жилъ 60 л.

) Загрязской, Григорiй Юрьевичъ, боляринъ, погребенъ 19 ноября 7070 (1561) г.

) Загрязской, Дмитрiй Давидовичъ, боляринъ, погребенъ 18 января 7028 (1520) г.

) Загряжскiй, Михаилъ Борисовичъ, кол. сов. † 12 iюня 1798. Жилъ 58 л. 9 м. 19 д. Сынъ отцу.

) Загрязской, Михайло Ивановичъ, боляринъ, погребенъ 19 ноября 7070 (1561) г.

) Загрязской, Симеонъ Аврамовичъ, боляринъ, погребенъ 1 сентября 7031 (1522) г.

) Загрязской, Тимоɵей Ивановичъ, боляринъ, погребенъ 4 января 7087 (1579) г.

) Загрязской, Ɵедоръ Дмитрiевичъ, погребенъ 29 сентября 7070 (1561) г.

) Закревскiй, Андрей Осиповичъ, д. ст. сов., р. 1742 † 6 февраля 1804. Жилъ 62 г.

) Замятина, Мавра Парфентьевна, вдова думнаго дворянина Ɵ.Ɵ. Замятина; † 7026 (1517) г., декабря противъ 6 числа, въ 3 часу ночи.

) Замятинъ, Василiй Ɵедоровичъ, думный дворянинъ, погребенъ 29 марта 7023 (1515) г.

) Засъцкая, Анна Яковлевна, дъвица, р. 5 декабря 1752 † 20 апръля 1816, на 64 г.

) Захаровъ, Евгенiй Дмитрiевичъ, штабсъ-капитанъ †7 апръля 1846. Жилъ 64 г.

) Золотаревъ, Павелъ Петровичъ, Московскiй 1-й гильдiи купецъ, пот. поч. гражданинъ, р. 27 iюня 1792 † 1 сентября 1840.

) Зубовъ, Василiй Павловичъ, р. 20 января 1835 † 13 декабря 1889.

) Ивановъ, Андрей Ɵедоровичъ, протоiерей, р. 12 октября 1817 † 2 мая 1897.

) Ильина, Марiя Ивановна, старшая уездная привиллегированная повивальная бабка, р. 10 iюля 1781 †20 декабря 1853.

) Иннокентiй, архимандритъ † 9 февраля 1870, на 72 г.

) Iона Лещинскiй, архимандритъ Спасо-Андронiева монастыря † 7 ноября 1761, на память свв. Мученикъ иже въ Мелетiи и преподобнаго Лазаря. Былъ настоятелемъ 19 лътъ.

) Iосифъ, епископъ Воронежскiй и Елецкiй, бывшiй архимандритомъ Андронiева монастыря; на архиерейскомъ пръстолъ былъ 1 г. 1 м. 27 д.; †27 декабря 1726, на память архидiакона Стефана; жилъ 53 г.; погребенъ 9 февраля 1727 г. (у соборной паперти).

) Кадниковъ, Иванъ Петровичъ, докторъ, р. 26 октября 1836 † 17 октября 1886.

) Казаринова, Екатерина, жена д. ст. сов. Якова Александровича Казаринова; р. 18 августа 1819 † 19 марта 1822.

) Камынинъ, Василiй Дмитрiевичъ, д. ст. сов. и кавалеръ, р. 2 марта 1777 † 25 ноября 1842, на 66 г.; съ Д.В. Камынинымъ.

) Камынинъ, Дмитрiй Васильевичъ † 26 iюня 1828, на 26 г.; съ В.Д. Камынинымъ.

) Карелинъ, Петръ Александровичъ † 25 ноября 1892.

) Кармалинъ, Андрей Васильевичъ, г. Рузы 1-й гильдiи купецъ и градской голова, р. 24 ноября 17. † 5 января 1806.

) Карцова, Надежда Соломоновна, жена маiора Александра Васильевича Карцова; р. 3 марта 1773, въ супружество вступила 18 iюля 1795 † 12 сентября 1815. Жила 42 г. 4 м. 25 д.

) Карцова, Параскева Ɵедоровна, жена тит. сов. Василiя Петровича Карцова; р. 1734 † 15 iюля 1787. Жила 53 г.; въ супружествъ была 37 л.

) Карцевъ, Василiй Васильевичъ, р. 1790 † 1841.

) Карцовъ, Василiй Петровичъ, тит. сов., р. 25 iюля 1733 † 11 февраля 1796. Жилъ 62 г. 6 м. 16 д.

) Камаевъ, Семенъ Васильевичъ, поч. гражданин и Московскiй купецъ, р. 2 августа 1776 † 8 ноября 1840.

) Кейзеръ, Павелъ Ɵедоровичъ, судебный следователь Московскаго Окружного Суда по особо-важнымъ деламъ, р. 31 октября 1849 † 18 марта 1897.

) Кикина, Анастасiя Алексъевна, р. 14 мая 1808 † 23 мая 1809.

) Кикина, Анна Константиновна, рожд. Повало-Швыйковская, р. 10 сентября 1788 † 28 февраля 1821.

) Кипрiянова, Олимпiада Лукьяновна, жена инженера, тайн. сов. В.А. Кипрiянова; р. 25 iюля 1833 † 10 ноября 1899.

) Кипрiяновъ, Валерiанъ Александровичъ, инженеръ, тайн. сов., р. 5 октября 1818 † 21 января 1889.

) Кирилова, Аграфена Петровна, дочь д. ст. сов. П.И. Кирилова; р. 16 iюля 1766 † 22 декабря 1850, 84 л. 6 м. 6 д.

) Кириловъ, Петръ Ивановичъ, д. ст. сов. † 7 октября 1809, на 73 г.

) Кирилловъ, Петръ Петровичъ, генералъ-маiоръ, р. 6 сентября 1770 † 5 февраля 1824; съ д. ст. сов. П.И. Кириловымъ.

) Киръева, Анастасiя Андреевна, р. 10 апръля 1843 † 24 сентября 1872, и дети ея, младенцы: Михаилъ, Николай, Александръ, Андрей и внукъ Сергъй.

) Клугенъ, Иванъ Ивановичъ † 17 октября 1886, 57 л.

) Кожина, Анна Алексъевна, рожд. Кропотова, р. 21 iюля 1733 † 14 (?) сентября 1803, къ прискорбiю мужа и чада своего; жена П.Н. Кожина.

) Кожина, Наталья Петровна, дъвица, р. 1 iюля 1772 † 14 мая 1797; съ П.Н. и А.А. Кожиными.

) Кожинъ, Петръ Никитичъ, д. ст. сов. и разныхъ орденовъ кавалеръ, служилъ при пяти государяхъ до самой кончины своей безпрестанно, р. 27 апръля 1728 † 23 февраля 1805; служилъ 62 года.

) Колокольцева, Елизавета Кузьминична † 15 января 1887.

) Колтовская, Анна Петровна, рожд. Булгакова, надв. совътница † 6 марта 1840, на 72 г.

) Комарова, Елена Павловна, дъвица, † 24 iюня 1841, на 40 г.

) Коновницынъ, Антипатръ Петровичъ, кол. асс. † 12 марта 1786, на 62 г.

) Коробьина, Анастасiя Васильевна, рожд. Камынина, р. 6 декабря 1802 † 6 iюня 1878; съ В.Д. Камынинымъ.

) Костомарова, Татьяна Владимiровна; съ А.Н. Костомаровымъ; безъ датъ.

) Костомаровъ, Андрей Николаевичъ † 27 мая 1899, на 76 г.

) Костромской, Петръ Николаевичъ, Московской Григорiе-Неокесарiйской церкви протоiерей † 23 iюля 1893.

) Котляревская, Елена, отроковица, р. 23 февраля 1855 † 27 октября 1869.

) Кропотова, Надежда Павловна † 23 февраля 1858, на 61 г.

) Крыжанскiй, Николай Клементьевичъ, инженеръ-технологъ, р. 7 апръля 1846 † 22 ноября 1898.

) Крылова, Екатерина Николаевна, рожд. Козлова, р. 21 ноября 1773 † 27 iюля 1827.

) Кузьмина-Короваева, Надежда Ефимовна, р. 12 сентября 1809 † 29 сентября 1885.

) Кузнецовъ, Гаврiилъ Алексъевичъ, инженеръ путей сообщенiя, р. 19 марта 1847 † 23 августа 1877.

) Лебедевъ, Дмитрiй Iоанновичъ, iерей, убiенный 23 ноября 1878; жилъ 65 л.

) Левашовъ, Петръ Ивановичъ, почтеннейшiй боляринъ † 20 октября 1807, за 60 лътъ.

) Лихаревъ, Петръ Ивановичъ, артиллерiи поручикъ, р. 1 iюня 1752 † 15 апръля 1784. Памятникъ поставленъ сестрою, княгинею Настасьей Ивановной Несвицкой.

) Лопухина, Анна Алексъевна, рожд. княжна Юсупова, жена А.С. Лопухина; р. 6 января 1737 † 12 февраля 1794.

) Лопухина, Екатерина Петровна, дъвица, болярыня, р. 16 ноября 1747 † 14 октября 1830.

) Лопухина, Марья Ивановна, рожд. графиня Толстая, супруга д. камергера Степана Аврамовича Лопухина; р. 14 марта 1779 † 30… 1803, на 25 г.

) Лопухинъ, Авраамъ Степановичъ, генералъ-поручикъ и разныхъ орденовъ кавалеръ, р. 8 августа 1732 † 6 iюня 1799. Жилъ 66 л. 9 м. 28 д.

) Лопухинъ, Илларiонъ Дмитрiевичъ, думный дворянинъ † 29 iюля 1677; погребенъ патрiархомъ 31 iюля 1677 г.

) Лопухинъ, Леонтiй Илларiоновичъ, отпътъ и погребенъ патрiархомъ 30 сентября 1677.

) Лопухинъ, Степанъ Степановичъ, дъйствительный камергеръ, р. 1722 † 16 мая 1784. Жилъ 62 г.

) Лукашъ, Александра Лукинишна, рожд. княжна Гедiанова, р. 26 мая 1804 † 23 февраля 1834. Памятникъ поставленъ родителями: Лукой Степановичемъ и княгиней Марiей Ильинишной Гедiановыми и супругомъ Николаемъ Евгенiевичемъ Лукашемъ.

) Лутковская, Фелицата Карловна, болярыня † 24 апръля 1882; съ А.П. Лутковскимъ.

) Лутковскiй, Александръ Петровичъ, боляринъ, р. 2 марта 1804 † 6 iюля 18 (6 или 7?) 5; съ Ф.К. Лутковской.

) Лухмановъ, Александръ Дмитрiевичъ, поч. гражданинъ † 22 ноября 1865.

) Маевская, Варвара Ивановна, рожд. Горяинова † 13 октября 1885, на 78 г.

) Макарова, Аграфена Владимiровна, рожд. Плисарева, супруга полковника Николая Григорьевича Макарова, р. 1762 †….

) Макеровская, Софiя Сергъевна, рожд. Масолова, жена Московскаго бергъ-инспектора † 24 ноября 1823, на 30 г.; въ замужествъ была 10 л. 5 м. Оставила мать, супруга и 6 малюток.

) Макеровские: Александръ, р. 16 апръля 1819 † 1821; Софiя, р. 2 августа 1820 † 28 августа 1822.

) Макеровскiй, Петръ Фавстовичъ † 9 мая 1835, на 21 г.

) Макеровскiй, Сергъй Фавстовичъ, р. 8 марта 1818 † 30 ноября 1879.

) Макеровскiй, Фавстъ Петровичъ, р. 27 iюля 1780 † 28 февраля 1847.

) Мансуровъ, Дмитрiй Борисовичъ, подполковникъ † 18 iюля 1836; жилъ 46 л.

) Мансуровъ, Иванъ Христофоровичъ, дворянинъ, тит. сов. и кавалеръ † 9 марта 1861. Жилъ 67 л.

) Медведниковъ, Иванъ Логиновичъ, пот. поч. гражданинъ, коммерцiи советникъ, почетный гражданинъ г. Иркутска, р. 9 ноября 1807 † 1 сентября 1889.

) Мельгуновъ, Александръ Владимiровичъ † 22 октября 1900.

) Мельхиседекъ, iеромонахъ Спасо-Андронiева монастыря † 3 сентября 1885. Жилъ 77 л.

) Мещеринова, Татьяна Абрамовна † 1811. Жила 76 л.

) Моллеръ, Марiя Михайловна † 7 ноября 1891, 70 л.

) Молчанова, Анна Владимiровна † 2 октября 1856.

) Молчанова, Надежда Ивановна, дъвица † 25 февраля 1844. Жила 7 л.

) Молчановъ, Владимiръ Матвъевичъ, коммерцiи совътникъ, поч. гражданинъ † 14 апръля 1850.

) Масолова, Настасья Ивановна, рожд. Бутрюмова, жена Сергъя Ивановича Масолова; † 28 октября 1830.

) Муратовъ, Василiй Гавриловичъ, д. ст. сов. † 18 января 1848, на 68 г.

) Нарышкина, Анна Дмитрiевна, рожд. Нарышкина † съ 5 на 6 апръля 1848. Жила 74 г.

) Нарышкина, Софiя Петровна, рожд. Ушакова, жена гофмейстера и почетнаго опекуна К.П. Нарышкина; р. 22 января 1823 † 6 марта 1877.

) Нарышкинъ, Константинъ Павловичъ, гофмейстеръ, почетный опекунъ, р. 11 сентября 1806 † 30 декабря 1880.

) Нарышкинъ, Павелъ Петровичъ, дъйствительный камергеръ † 2 ноября 1841. Жилъ 73 г.

) Нарышкины, младенцы: Николай Константиновичъ, р. 20 октября 1859 † 20 января 1861, и Петръ Константиновичъ, р. 19 мая 1849 † 23 мая 1849 же.

) Наталья Ɵедоровна † 11 марта 1716.

) Наумова, Екатерина Сергъевна, рожд. Кропотова † 19 iюня 1859. Жила 88 л.

) Невежинъ, Василiй Борисовичъ, Московскiй 1-й гильдiи купецъ † 2 мая 1817, на 70 г.

) Неронова, Анна Гавриловна, маiорша †13 апръля 1784. Жила 32 г. Памятникъ возобновленъ дътьми въ 1835 г.

) Несвицкiй, князь Иванъ Васильевичъ, д. тайн. сов.; безъ датъ. Жена: княгиня Настасья Ивановна, рожд. Лихарева; безъ датъ.

) Нестерова, Александра Александровна, дочь умершаго д. ст. сов. Александра Матвъевича Нестерова, р. 11 iюля 1760 †9 марта 1829.

) Нестерова, Александра Аɵанасьевна, д. ст. совътница, р. 7 февраля 1738 † 6 января 1828. Жила 89 л. 11 м. безъ одного дня.

) Нестерова, Екатерина Александровна, дочь д. ст. сов. и кавалера Александра Матвъевича Нестерова; безъ датъ.

) Нестерова, Елизавета Николаевна, рожд. Беккеръ, вторая жена Аɵ. Ал. Нестерова; р. 13 декабря 1801 † 8 марта 1832, на 31 г.

) Нестерова, Марiя Аɵанасьевна, р. 31 января 1802 † 6 мая 1823, на 22 г.

) Нестеровская, Марiя Михайловна, генералъ-маiорша † 13 апръля 1845.

) Нестеровъ, Александръ Матвъевичъ, д. ст. сов., р. 11 августа 1733; бракомъ сочетался съ Александрою Аɵанасьевной, рожд. Гончаровой, 21 мая 1757; въ супружествъ жилъ 46 лътъ † 25 декабря 1803, на 67 г.

) Нестеровъ, Аɵанасiй Александровичъ, подполковникъ † 1 ноября 1834.

) Нестеровъ, Егоръ Александровичъ, штабсъ-капитан; безъ датъ.

) Нестеровъ, Ипполитъ Александровичъ, гвардiи прапорщикъ; безъ датъ.

) Неттельгорстъ, баронессы, дочери артиллерiи подполковника: Елена, р. 2 апръля 1862 † 15 iюня 1865; Елена же, р. 23 апръля 1867 † 30 апръля 1867 же.

217) Николаевская, Марiя Владимiровна, р. 7 апръля 1858 † 23 марта 1900.

) Оболешева, Марья Алексъевна, рожд. Серебрякова † 25 апръля 1862, на 43 г.; жена капитана А.С. Оболешева.

) Оболешевъ, Аɵанасiй Сергъевичъ, капитанъ и кавалеръ † 11 декабря 1847, на 46 г.; малолътняя дочь.

) Обресковъ, Александръ Васильевичъ, р. 23 iюля 1816 † 17 марта 1817. Жилъ 7 м. 24 д.

) Одоевская, княгиня Настасья Ивановна, рожд. Измайлова, генералъ-поручица † 29 сентября 1807, въ 7 ч. по-полудни; жила 38 л. 5 м. 12 д.; рядомъ съ княземъ И.И. Одоевскимъ.

) Одоевскiй, князь Иванъ Ивановичъ, генералъ-поручикъ, служилъ лейбъ-гвардiи въ Конномъ полку до ротмистра, а потомъ – до генералъ-поручика; р. 5 апръля 1732, жилъ 73 г. 8 м., погребенъ 11 декабря 1806.

) Одоевскiй, князь Ɵедоръ Сергъевичъ, ст. сов. † 5 iюня 1808; жилъ 37 л. 1 м. 22 д.

) Орловъ, Iоанн Стефановичъ, протоiерей; служилъ при церкви Успенiя, въ Печатникахъ, дiакономъ 6 л. 5 м.; въ Коммерческомъ Училищъ священникомъ и законоучителемъ 1 г. 7 м., при Троицкой, въ Троицкой церкви священникомъ и протоiереемъ 45 л. 5 м.; † 15 iюля 1864, 78 л.

) Палажченко, Анна Григорьевна, изъ дворянъ кол. секретарша † 27 декабря 1829.

) Палибинъ, Гаврiилъ Алексъевичъ, 2-й членъ Московской Межевой Канцелярiи, кол. сов. † 24 ноября 1844. Жилъ 76 л. 8 м.

) Пановъ, Дмитрiй Алексъевичъ † 29 мая 1843, на 40 г.

) Пантелъева, Анна Николаевна † 25 сентября 1852. Жила 71 г.; жена Ɵ.П. Пантелъева.

) Пантелъева, Елизавета Григорьевна, дворянка † 23 мая 1836, на 21 г.; въ супружествъ была 3 г. 4 м.

) Пантелъевъ, Ɵедоръ Пантелъевичъ, дворянинъ † 24 мая 1823. Жилъ 73 г.

) Паншулидзевъ, Семенъ Давидовичъ генералъ-маiоръ и кавалеръ, р. 1767 † 17 декабря 1817, служилъ 30 л. Жена.

) Пахорскiй, Андрiанъ Ивановичъ † 24 iюля 1870.

) Перлова, Аграфена Степановна † 3 мая 1871, на 52 г.

) Перлова, Въра Кузьминична † 8 февраля 1815.

) Перлова, Марɵа Яковлевна, р. 27 января 1804 † 29 сентября 1827.

) Перлова, Пелагея Петровна, р. 3 мая 1813 † 8 сентября 1831.

) Перловъ, Алексъй Ивановичъ † 21 декабря 1902.

) Перловъ, Иванъ Александровичъ, поч. гражданинъ, р. 27 февраля 1796 † 20 мая 1861.

) Перловъ, Михаилъ Алексъевичъ † 8 мая 1859.

) Петровъ, Семенъ Григорьевичъ, ст. сов. и кавалеръ † 19 мая 1890.

) Пехтерева, Варвара Ермиловна †14 марта 1855, на 97 г.; жена В.А. Пехтерева.

) Пехтеревъ, Василiй Алексеевичъ, боляринъ † 19 iюля 1849, на 75 г.

) Пирогова, Ольга Аɵанасьевна † 21 ноября 1817, на 19 г.; жена А.И. Пирогова.

) Пироговъ, Александръ Ивановичъ, кол. сов. и кавалеръ † 24 апръля 1869, на 84 г.

) Пищальниковъ, Александръ Васильевичъ, пот. поч. гражданинъ, учредитель школы для бъдныхъ дъвицъ Благотворительнаго Общества 1837 г. † 27 января 1857.

) Пищальниковъ, Петръ Васильевичъ, Московскiй поч. гражданинъ † 21 мая 1836, 23 л. 10 м.

) Пищальниковъ, Петръ Яковлевичъ, Московскiй 1-й гильдiи купецъ † 8 iюля 1813. Жилъ 75 л. 6 м.

) Платонъ, архимандритъ, настоятель Спасо-Андронiева монастыря † 28 января 1863.

) Повало-Швыйковскiй, Константинъ Ивановичъ, дъйствительный камергеръ, бракомъ сочетался съ княжною Анастасiей Дмитрiевной Трубецкой въ 1786 г. 13 ноября † 25 января 1794.

) Поздъевъ, Алексей Осиповичъ, капитанъ-лейтенантъ † 5 апръля 1834; съ I. А. Поздъевымъ и Шубиными.

) Поздъевъ, Iосифъ Алексъевичъ, полковникъ, р. 4 апръля 1746 † въ христiанскомъ благочестiи 24 апръля 1820; въ супружествъ жилъ 43 г. 2 м. и оставилъ по събъ супругу и 4-хъ дътей. «Смиряяйся вознесется». Матɵ. XXIII, 12 ст.; съ Поздъевыми и Шубиными.

) Полежаевъ, Алексъй Михайловичъ, р. 2 февраля 1809 † 20 сентября 1872.

) Поливановъ, Андрей Константиновичъ † 9 октября 1902; жилъ 70 л.

) Поповъ, Михаилъ Петровичъ, ст. сов., инженеръ † 16 октября 1875.

) Поповъ-Ранненбургскiй, Александръ Ивановичъ † 15 декабря 1829. Жилъ 52 г.

) Поповъ-Ранненбургскiй, Петръ Ивановичъ † 24 февраля 1863. Жилъ 85 л.

) Постникова, Елена Андреевна, жена кол. асс. Н.Т. Постникова; † 25 января 1901, 85 л.

) Постниковъ, Николай Тимоɵеевичъ, кол. асс. † 27 февраля 1861, 60 л.

) Потъхина, Надежда Ивановна, подполковница † 8 февраля 1821, 19 л. 6 м.; въ супружествъ была 9 м. 9 д.

) Похвистнева, Марья Михайловна, д. ст. совътница † въ Москвъ 9 января 1850, на 65 г.; съ П.Н. Языковой.

) Похвистневъ, Михаилъ Николаевичъ † въ Парижъ 4 ноября 1882, на 69 г.

) Приклонскiй, Андрей Богдановичъ, ст. сов., р. 7 сентября 1770 † 5 апръля 1840.

) Прозоровская, княгиня Елизавета, дочь фельдмаршала, р. 22 iюня 1781 † 20 iюня 1795.

) Пущина, Наталья Николаевна, рожд. Норова, р. 26 февраля 1824 † 9 февраля 1883; съ Вс.П. Пущинымъ.

) Пущинъ, Всеволодъ Павловичъ генералъ-маiоръ, р. 2 февраля 1803 † 27 iюля 1865.

) Римскiй-Корсаковъ, Василiй Николаевичъ, р. 20 марта 1872 † 17 августа 1887.

) Ромодановскiй, Iоаннъ Савельевичъ, протоiерей Никитской церкви, въ Старой Басманной † 10 ноября 1829 (1822?); жилъ 69 л.

) Рудаковъ, Дмитрiй Николаевичъ, надв. сов. † 9 сентября 1827.

) Сабурова, Наталья Матвъевна, рожд. Толстая, д. ст. совътница, р. 14 ноября 1761 † 16 iюня 1816.

) Савина, Марья Ивановна † 16 декабря 1831, на 53 г.

) Савинъ, Петръ Герасимовичъ, р. 14 мая 1769 † 3 августа 1846.

) Савинъ, Сергъй Герасимовичъ † 12 марта 1837.

) Савостинъ, Алексъй Гавриловичъ, Московскiй купецъ † 6 апръля 1825, 52 л. 1 м.; въ супружествъ былъ 27 л. 4 м.

) Салтыкова, Анна Николаевна, жена тайн. сов. Николая Петровича Салтыкова; р. 1718 † 8 августа 1771. Жила 53 г.…. 8 д.

) Сальковъ, Николай Аникiевичъ,…. совътникъ † 22 января 1792.

) Сапожниковъ, Петръ Ивановичъ † 4 iюня 1822; жилъ 55 л.

) Селезнева, Ирина Аɵанасьевна, маiорша, р. 9 апръля 1773 † 28 августа 1831.

) Селезневъ, Дмитрiй Степановичъ, маiоръ, р. 21 октября 1770 † 22 декабря 1822; жилъ 52 г. 9 м. 1 д. Жена.

) Селезневъ, Петръ Дмитрiевичъ, портупей-прапорщикъ Сибирскаго гренадерскаго полка, р. 11 августа 1801 † 19 октября 1820; жилъ 19 л. 2 м. Родители.

) Селиванова, Въра Фавстовна, рожд. Макеровская † 11 марта 1868.

) Селивановъ, Илья Васильевичъ, д. ст. сов. и кавалеръ, р. 16 iюля 1809 † 24 iюня 1882; жилъ 72 г. 11 м. 8 д.

) Селивачева, Въра Васильевна, р. 19 января 1819 † 16 апръля 1881.

) Селивачевъ, Алексъй Ивановичъ, генералъ-маiоръ, р. 11 iюня 1792 † 16 января 1867.

) Селивачевъ, Иванъ Алексъевичъ, р. 21 iюня 1844 † 31 мая 1877.

) Серапiонъ, митрополитъ Сарскiй и Подонскiй, † 2 мая 1653 (Церковь Успенiя, что на Крутицахъ) (архимандрит Спасо-Андрониева монастыря).

) Сильвестръ Страгородскiй, епископъ Крутицкiй, настоятель Спасо-Андронiева монастыря † 19 октября 1802, на 77 г.

На семъ мъстъ Сильвестръ епископъ погребенъ.

Въ безвъстной участи скончавъ послъдний день,

Он сталъ на судъ и дать отчътъ въ дълахъ обязанъ:

По списку совъсти въ нихъ долженъ быть истязанъ,

Гдъ истецъ врагъ души, а иск тщета ея,

Судъ не прiемный лицъ, Всевъдецъ Судiя,

Гдъ всъ дъла, слова и помыслы сердечны

Прiемлютъ мзду свою иль казнь, а казнь – огнь въчный.

О помощи душъ онъ проситъ всъхъ своей

Въ столь страшномъ подвигъ спастись от бъдства ей,

Онъ проситъ всъхъ простить, кому въ чемъ былъ виною,

И, вспомня общiй рокъ, вздохнуть о немъ съ мольбою.

А ты, кой чтешь сiе, прохожiй мой любезный,

Смотри на тлънъ и прахъ, что гробный кроетъ спудъ,

Прими умершаго совътъ тебъ полезный:

Чтобъ, помня смерть, всегда готову быть на судъ.

) Сисалинъ, Александръ Михайловичъ, архитекторъ, р. 10 января 1843 † 29 мая 1893.

) Ситникова, Прасковья Петровна, дочь маiора † 25 января 1849, на 68 г.

) Скоропадская, Евфросинiя Яковлевна, дъвица, р. 17 января 1764 † 7 марта 1839.

) Скрябина, Прасковья Дмитрiевна, рожд. Аммосова † 27 января 1838.

) Скульская, Аграфена Ɵедоровна, кол. ассессорша † 15 февраля 1826; жила 69 л.

) Скульскiй, Иванъ Порфирьевичъ, поручикъ 7 пiонернаго баталiона, р. 7 iюня 1792 † 23 марта 1816, на 24 г.

) Смирнова, Наталья Александровна, рожд. Уварова, жена ст. сов. Александра Алексъевича Смирнова; р. 1779; жила 40 л. 2 ½ м.

) Смирновъ, Николай Александровичъ, сынъ ст. сов. Александра Алексъевича Смирнова; † 5 января 1824; жилъ 17 л. 4 м.

) Соборовъ, Сергъй Ивановичъ, докторъ медицины † 15 февраля 1897.

) Соковнина, Авдотья Андреевна, жена маiора Василiя Прокофьевича Соковнина; † 17 ноября 1791.

) Соковнина, Екатерина Прокофьевна, р. 25 февраля 1809 † 26 марта 1828; жила 19 л. 1 м.

) Соковнина, Марiя Прокофьевна, р. 1 марта 1811 † 12 сентября 1814; жила 3 г. 6 м. 12 д.

) Соковнина, Марiя Сергъевна, рожд. Кропотова, р. 18 февраля 1763, въ бракъ вступила 27 августа 1783, въ супружествъ была 9 л. 2 м. 21 д. † 18 ноября 1792; жила 29 л. 9 м.

) Соковнина, Софья Васильевна, рожд. княжна Хованская, р. 2 мая 1788, въ супружество вступила 1 сентября 1807 † 22 мая 1812; жила 24 г. 20 д.

) Соковнинъ, Андрей Николаевичъ, ротмистръ и кавалеръ, р. 15 августа 1772 † 8 мая 1851.

) Соковнинъ, Василiй Прокофьевичъ † 27 ноября 1791; жилъ 80 л. 7 м.

) Соковнинъ, Прокофiй Ɵедоровичъ, р. 24 iюня 1786 † 2 декабря 1819; жилъ 33 г. 5 м. 8 д.

) Соковнинъ, Сергъй Ɵедоровичъ, р. 16 мая 1785 † 17 октября 1868; жилъ 83 г. 5 м. 1 д.

) Соковнинъ, Ɵедоръ Прокофьевичъ, лейбъ-гвардiи поручикъ, р. 6 ноября 1729 †11 мая 1794; жилъ 64 г. 6 м.; бракомъ сочетался 27 августа 1783; съ супругою жилъ 9 л. 2 м. 21 д.

) Соколова, Анна Сергъевна, жена протоiерея, р. 28 января 1797 † 26 октября 1872; съ Никол. Кирилл. Соколовымъ.

) Соколовъ, Николай Кирилловичъ, Императорскаго Московскаго Университета ординарный профессоръ, р. 18 марта 1835 †25 октября 1874; съ Анной Серг. Соколовой.

) Сорокина, Аграфена Гавриловна, рожд. Жигарева, жена Дм. Вас. Сорокина; р. 22 …… 1768 † 8 iюля 1790.

) Сорокинъ, Дмитрiй Васильевичъ, Холмогорскiй 1-й гильдiи купецъ, р. 23 октября 1750 † 2 февраля 1811; съ А.Г. Сорокиной.

) Сохацкая, Марiя Iосифовна † 22 апръля 1826; съ I. А. Поздъевымъ и I.М. Сохацкимъ.

) Сохацкiй, Iосифъ Михайловичъ, боляринъ, р. 23 iюня 1823 † 20 iюля 1853; съ Поздъевыми и Шубиными.

) Спиридова, Дарья Григорьевна, дочь адмирала Григорiя Андреевича Спиридова; р. 16 января 1761 † 1 февраля 1805.

) Старовъ, Александръ Ивановичъ, кол. сов. и кавалеръ † 29 сентября 1838, 65 л. 10 м. 12 д.

) Степановъ, Руфъ Семеновичъ, надв. сов., р. 7 апръля 1745 † 11 января 1828, на 83 г.

) Строганова, графиня Екатерина Петровна, рожд. княжна Трубецкая † 20 ноября 1815, на 72 г.

) Суворовъ, Прохоръ Игнатьевичъ, ст. сов. и кавалеръ, р. 27 iюля 1750 † 17 января 1815. Жена.

Супруга милаго здъсь прахъ земля сокрыла,

Въ безмолвной тишинъ вкушаетъ сладкой сонъ;

Неумолима смерть токъ дней его свершила,

Въ разлукъ горестной родныхъ оставилъ онъ.

) Сушкова, Анна Петровна, рожд. Тургенева, ст. совътница † 30 апръля 1855.

) Сушкова, Прасковья Михайловна † 27 марта 1833.

) Сушковъ, Михаилъ Васильевичъ, тайн. сов. † 1 января 1790.

) Сушковъ, Петръ Михайловичъ, кол. сов. † 10 января 1804.

) Тарновская, Екатерина Васильевна † 2 iюня 1848.

) Татаринова, Варвара Христофоровна, рожд. Цимменъ † 7 ноября 1827, на 24 г.

) Татаринова, Ольга Александровна † 17 сентября 1892.

) Татариновъ, Константинъ Степановичъ † 24 iюля 1891.

) Телепневъ, Стахiй Никитичъ, генералъ-лейтеннатъ † 12 февраля 1806.

) Товарова, Анисiя Григорьевна, рожд. Макарова, маiорша, р. 23 декабря 1763 † 7 апръля 1820; съ А.Г. и Г.Г. Товаровыми.

) Товаровъ, Александръ Григорьевичъ, р. 28 марта 1787 † 2 марта 1840.

) Товаровъ, Григорiй Григорьевичъ, р. 1786 † 8 февраля 1839.

) Товаровъ, Григорiй Семеновичъ, маiоръ † 13 февраля 1809.

) Товянская, Юлiя Васильевна, вдова генералъ-маiора, р. 25 декабря 1818 † 18 марта 1874.

) Толстой, Александръ Матвъевичъ, бригадиръ † въ Тамбовъ 11 декабря 1812. Брату-другу горестная сестра.

) Толстой, Василiй Петровичъ, секундъ-маiоръ, р. 28 января 1761 † 30 мая 1816. Жилъ 55 л. 4 м. 2 д.

) Толстой, Иванъ Матвъевичъ, отставной артиллерiи генералъ-поручикъ и кавалеръ ордена св. Владимiра большого креста 2-й степени † 15 iюля 1808; жилъ 62 г.

) Толстой, Петръ Васильевичъ, кол. асс. † 12 iюня 1837; жилъ 41 г.

) Томашевскiй, Антонъ Францевичъ † 13 октября 1883.

) Трапезниковъ, Иннокентiй Никаноровичъ, пот. поч. гражданинъ, Иркутскiй 1-й гильдiи купецъ, р. 27 февраля 1832 † 27 iюня 1865.

) Третьякова, Варвара Ɵедоровна, потомственная дворянка, р. 27 ноября 1830 † 6 апръля 1902.

) Третьяковъ, Александръ Владимiровичъ, р. 4 апръля 1816 † 3 декабря 1869.

) Третьяковъ, Алексъй Владимiровичъ, поч. гражданинъ, р. 27 iюля 1822 † 8 iюля 1860.

) Третьяковъ, Владимiръ Александровичъ, р. 5 февраля 1839 † 25 февраля 1881.

) Третьяковъ, Владимiръ Николаевичъ, поч. гражданинъ, мануфактуръ-совътникъ, 1-й гильдiи купецъ, р. 31 iюля 1780 † 21 октября 1847; жилъ 66 л.

) Третьяковъ, Константинъ Александровичъ, поч. гражданинъ, р. 27 мая 1844 † 15 сентября 1859.

) Трубецкая, княгиня Варвара Ивановна † 4 февраля 1788; жена князя Д.Ю. Трубецкого.

) Трубецкая, княжна Елена Никитична, дочь князя Никиты Юрьевича Трубецкого; р. 17 мая 1743 † 7 iюля 1744.

) Трубецкая, княжна Любовь Юрьевна † 1 мая 1836.

) Трубецкой, князь Дмитрiй Юрьевичъ † 9 декабря 1792; съ княгиней В.И. Трубецкой.

) Трубецкой, князь Иванъ Дмитрiевичъ † 1 марта 1827. Жена: княгиня Екатерина Александровна † 20 октября 1831. Памятникъ воздвигнутъ въ память родителей въ 1833 г.

) Туркестанова, княгиня Екатерина Федоровна, рожд. Лыкомина, жена гвардiи капитана и кавалера † 4 сентября 1840; жила 36 л. 10 м. 22 д.

) Туркестановъ, князь Александръ Николаевичъ, р. 1 августа 1830 † 10 марта 1893.

) Турчанинова, Наталья Михайловна, рожд. Калинина † 13 августа 1801; жила 35 л. 7 д.

) Уварова, Наталья Алексъевна, дочь умершаго ротмистра Алексъя Александровича Уварова; † 14 января 1838, проживъ болъе 50 л.

) Угрюмовъ, Василiй Борисовичъ, Московскiй купецъ † 18 декабря 1846, 70 л. 10 м.

) Ухтомская, княгиня Александра Ɵедоровна, рожд. Толстая, р. 16 марта 1790 † 17 февраля 1817; въ супружествъ была 8 л. 11 м.

) Ухтомская, княгиня Пелагiя Алексъевна, р. 1 октября 1845 † 24 марта 1888.

) Ушакова, Ɵедосья Ɵедоровна, рожд. Лопухина † 28 сентября 1832.

) Финиловъ, Николай Ивановичъ, ст. сов. † 10 марта 1893, на 62 г.

) Ханджери, княгиня Татьяна Семеновна, рожд. Аладьина, р. 2 февраля 1811 † 13 iюля 1883.

) Ханыкова, Екатерина Евгенiевна, рожд. Головина, р. 30 октября 1821 † 1 января 1852.

) Ханыковъ, Яковъ Владимiровичъ, д. ст. сов., р. 2 марта 1818 † 25 января 1862.

) Хитрово, Василиса Ивановна, жена Якова Лукича Хитрово, д. ст. сов. и кавалера, дочь окольничьяго Ивана Ивановича Головина; р. 15 августа 7206 (1698) г. † 30 мая 7279 (1771) г., на 72 году жизни; тезоименитство 21 августа.

) Хитрово, Анастасiя Николаевна, д. ст. сов., р. 10 iюля 1762 † 2 января 1842, на 80 г.

) Хитрово, Никита Петровичъ, д. ст. сов., р. 17 августа 1756 † 31 октября 1809; жилъ 55 л. 2 м. 15 д.

) Хитрово, Ɵедоръ Петровичъ, лейбъ-гвардiи Семеновскаго полка сержантъ, р. 23 декабря 1751 † въ 1771 году, 19 лътъ и 5 мъсяцевъ.

) Хлудовъ, Петръ Николаевичъ † 23 февраля 1884. Жилъ 53 г. 2 м.

) Хлъбниковъ, Иванъ Петровичъ, Московскiй 1-й гильдiи купецъ † 8 мая 1881; жилъ 63 г. 9 м. 14 д.

) Хлъбниковъ, Николай Ивановичъ, пот. поч. гражданинъ, р. 8 декабря 1852 † 2 апръля 1901. Щедрому жертвователю благодарное Московское уъздное земство.

) Хомякова, Клеопатра Никитична, дочь Н.Я. Хомякова; † 22 декабря 1847.

) Хомяковъ, Никита Яковлевичъ, кол. сов. † 23 апръля 1794.

) Чагина, Евгенiя Евтропiевна † 12 апръля 1894; жила 67 л. Жена И.И. Чагина.

) Чагинъ, Иванъ Ивановичъ † 17 ноября 1855; жилъ 37 л.

) Чирукинъ, Иванъ Евстиɵеевичъ, Московскiй купецъ, р. 15 сентября 1749 † 2 iюня 1801, 51 г. 8 м. 17 д.

) Шевелкинъ, Василиiй Петровичъ, Юрьевскiй купецъ, р. 30 января 1774 † 9 августа 1826.

) Шеншинъ, Петръ Васильевичъ, младенецъ, р. 10 марта 1818 † 1 апръля 1819.

) Ширяева, Екатерина Ɵедоровна, дочь Ɵ.Д. Ширяева † 8 апръля. Жила 6 л. 8 м. Родилась 24 декабря.

) Ширяевъ, Константинъ Ивановичъ † 19 февраля 1863; жилъ 62 г.

) Ширяевъ, Николай Ɵедоровичъ, сынъ Ɵ.Д. Ширяева; † 3 апръля. Жилъ 1 г. 8 м.

) Ширяевъ, Ɵедоръ Даниловичъ, полковникъ † 3 декабря 1813.

) Шубина, Екатерина Павловна, дочь ротмистра † 14 марта 1900, 73 л.; съ Поздъевыми.

) Шубина, Екатерина Петровна † 2 апръля 1895; съ А.М. Шубинымъ.

) Шубина, Татьяна Николаевна † 12 декабря 1854; съ Поздъевыми.

) Шубина, Юлiя Павловна, дъвица, р. 18 октября 1829 † 2 марта 1885; съ Поздъевыми и Шубиными.

) Шубина-Поздъева, Любовь Осиповна, вдова ротмистра, р. 30 января 1801 † 19 мая 1880; жила 79 л. 3 м. 19 д.; съ Поздъевыми и Шубиными.

) Шубинъ, Алексъй Михайловичъ, кол. сов. † 11 февраля 1886.

) Шубинъ, Михаилъ, ученикъ 7-го класса 4-й Московской Гимназiи, р. 19 апръля 1862 † 23 марта 1880; съ А.М. Шубинымъ.

) Шубинъ, Николай Павловичъ, полковникъ, р. 23 марта 1822 † 8 сентября 1887; съ Поздъевыми.

) Щербатовъ, князь Дмитрiй Алексъевичъ, генералъ-маiоръ и кавалеръ, р. 8 ноября 1805 † 1 апръля 1853.

) Эммаусскiй, Викторъ Ɵедоровичъ, дворянинъ, р. 21 ноября 1828 † 26 мая 1895.

) Юрьева, Александра Петровна, рожд. Тургенева † 8 iюня 1879. Жила 86 л.

) Юшковъ, Иванъ Ивановичъ, тайн. сов. и кавалеръ св. Анны, р. 14 января 17. † 16 апръля… Погребенъ въ воскресенье 19 апръля.

) Языкова, Прасковья Николаевна, рожд. Похвиснева † въ Смоленскъ 22 апреля 1871.

) Языковъ, Григорiй Александровичъ, подполковникъ, р. 17 октября 1795 † 6 августа 1871.

) Языковъ, Дмитрiй Михайловичъ, надв. сов., р. 1829 † 15 апръля 1892. Любезному отцу.

) Яфимовичева, Варвара Павловна, рожд. Городецкая † 18 октября 1828, на 30 г. День рожденiя ея – 3 октября.

Всего 477 захоронений

Настоятели Спасо-Андроникова монастыря

Въ Спасо-Андроньевскомъ монастыре сохранился древнiй синодикъ съ следующею на обороте начальнаго листа надписью: «Лета 7219 году, а отъ воплощенiя Божiа 1711, месяца октовiа въ 30 день, сiя книга Сенодикъ совершися въ доме Всемилостиваго Спаса Андроникова монастыря, при архiмандрите Генадiи з браiею, а писася сiй сенодикъ тояже обители многогрешнымъ монахомъ Савватiемъ суждальцомъ». Подъ особою въ монастырскомъ синодике рубрикой: «Началники святыя обители сея» записаны имена: преподобнаго отца и игумена Андроника, игуменовъ Саввы, Александра, Ефрема, Исакiя, архимандритовъ Iоанна, Ɵаддея, Варсонофiя, Никандра, Митрофана, Симеона, Сергiя, Игнатiя, Ефрема, Зосимы, Авраамiя, Iосифа, Ɵеодосiя, Евɵимiя (далее въ синодике большiе пропуски). Макарiя, Порфирiя, Iоны, Гермогена, Дiонисiя, Пафнутiя, Пахомiя, схим(ника) Ɵеодора. Дiонисiя, Серапiона (надо-бы сначала Серапiона, а за нимъ Дiонисiй), преосвященнаго епископа Iосифа. Какъ здесь встречаются настоятели, умершiе после 1711 года, напрмиеръ въ 1724 – 26 гг., то отсюда можетъ заключать, что первоначальный ихъ списокъ былъ со временемъ продолженъ въ синодике темъ же уставнымъ почеркомъ. Незабвенный археографъ П.М. Строевъ, тщательно составившiй «Списки Iерарховъ и настоятелей Россiйской церкви» (Спб. 1877), напрасно упустил некоторыхъ архимандритовъ (Ɵаддея, Варсонофiя, Никандра, Iоны, схимника Ɵеодора), упоминаемыхъ въ нашемъ синодике, которымъ доверчиво пользовались: почтенный Амвросiй, епископъ Пензенскiй, поместившiй въ VI части своей «Исторiи Россiйской Iерархiи» (стр. 197 – 201 по изд. 1815 г.) списокъ настоятелей Спасо-Андронiева монастыря, и ученый авторъ изданнаго въ 1865 г. «Историческаго описанiя» того же монастыря. Съ другой стороны г. Строевъ внесъ лишняго архимандрита – Герасима, который будто бы 23 марта 1726 г. былъ определенъ изъ iеромонаховъ. Но не довольно открыть только имена и установить порядокъ преемственнаго следованiя настоятелей – одного за другимъ: надобно показать еще, откуда они перешли в Андронiевъ и куда выбыли, если не умерли в томъ же монастыре; надобно изложить какiя нибудь достоверныя сведенiя о жизни и службе ихъ.

Изъ настоятелей Спасо-Андронiева монастыря, давшаго русской церкви многихъ архипастырей, известны

Игумен Андроник Московский, преподобный 1356 г. 14 век – 13.06. 14 век.

Андроник, преподобный, ученик св. Сергия Радонежского, строитель Спасского монастыря в Москве, по имени его Андрониковым называемого. Когда святитель Алексий возвращался Черным морем из Константинополя, поднялась сильная буря, так что судну грозило потопление. В то время свт. Алексий дал обет – построить храм во имя святого или в честь праздника, который случится в тот день, когда судно придет в спокойную пристань. Буря утихла 16-го августа, и святитель, во исполнение обета, приступил к основанию Спасского монастыря в Москве, на берегу реки Яузы. Он испросил у прп. Сергия ученика его, Андроника, и поручил ему строительство, а позже поставил его (около 1360 г.) настоятелем новоустроенной обители. Прп. Андроник преставился в 1374 / 1373 г. (по др. свед. в 1395 г.), июня 13-го. Мощи Андроника и преемника его, Саввы, преставившегося в 1378 г. (по др. свед. в 1410 г.), почивают в сем монастыре, в церкви во имя образа Спаса Нерукотворенного, принесенного свт. Алексием из Константинополя. Царица Евдокия Феодоровна построила в Спасо-Андрониковом монастыре другую церковь, во имя Архистратига Михаила, для погребения ее однофамильцев, Лопухиных. Третья церковь в этом монастыре, во имя Рождества Богородицы, построена над святыми воротами. Кроме 13-го июня, память прп. Андроника творится также 6-го июля (Радонеж.) и во 2-ю неделю по Пятидесятнице (Росс.).

Архимандрит Митрофан 1504 г. 16 век – 1507 г. 16 век

Митрофан, епископ Коломенский. Духовник вел. кн. Иоанна III.

С 1504 г. упоминается архимандритом Спасо-Андрониева монастыря в Москве.

февраля 1507 г. митрополитом Симоном хиротонисан во епископа Коломенского.

В 1509 г. сопровождал вел. кн. Василия Иоанновича в Новгород.

июля 1518 г. заболел, оставил кафедру и удалился на покой в Троице-Сергиев монастырь. Год кончины неизвестен.

Архимандрит Сергий I 1509 г. 16 век – 1517 г. 16 век

Сергий I, епископ Рязанский и Муромский.

О епископе Сергии говорится, что он с 1509 г. был архимандритом Спасо-Андрониева монастыря в Москве.

февраля 1517 г. хиротонисан во епископа Рязанского и Муромского, где святительствовал до 1521 г. Год смерти неизвестен.

Архимандрит Феодосий (Вятко) 08. 1566 г. 16 век – 16 век

Феодосий (Вятко), епископ Рязанский и Муромский.

О деятельности преосв. Феодосия сохранились в основном сведения до его возведения в сан епископа. С августа 1566 года – архимандрит Московского Спасо-Андрониева монастыря. В 1568 году ездил в Соловецкий монастырь для собирания обвинительного материала против настоятеля этого монастыря, митрополита Филиппа II. [?]. В 1569 году сопровождал царя Иоанна IV в Новгород.

В конце ноября 1570 года перемещен в Троицкий Сергиев монастырь.

В 1571 году подписался под клятвенной записью на верность царю.

В 1572 году присутствовал на соборе, разрешившем царю Иоанну вступить в четвертый брак и избравшем нового митрополита Антония.

По окончании собора сопутствовал царю Иоанну при посещении им Новгорода и 23 июня участвовал в торжественной встрече иконы Пречистой Владимирской.

В 1573 году хиротонисан во епископа Рязанского. Управлял епархией всего один год. Дальнейших сведений о нем не имеем.

Архимандрит Евфимий 1627 г. 17 век – 17 век

Евфимий епископ Тверской и Кашинский. О преосвящ. Евфимии архиепископе Тверском сведений сохранилось очень мало.

С января 1627 г. он упоминается архимандритом Спасо-Андрониева монастыря.

октября 1628 г. хиротонисан во епископа Тверского и Кашинского с возведением в сан архиепископа. Скончался около 1643 г. Погребен в Твери в Преображенском кафедральном соборе.

Архимандрит Сильвестр 1648 г. 17 век – 1653 г. 17 век

Сильвестр, митрополит Сарский и Подонский.

Сведений о преосвященном Сильвестре сохранилось немного.

С 1648 г. – архимандрит Спасо-Андрониева монастыря в Москве.

июля 1653 г. хиротонисан во епископа Сарского и Подонского с возведением в сан митрополита. В 1654 г. участвовал в соборе при патриархе Никоне по вопросу исправления богослужебных книг.

Скончался 20 августа 1654 г. от морового поветрия.

Настоятель Симеон (Молюков / Милюков) 14.09. 1674 г. 17 век – 1676 г. 17 век.

Симеон (Молюков), митрополит Смоленский и Дорогобужский.

Родился в г. Тобольске. Происходил из купеческого рода.

После пострижения в монашество некоторое время жил в Ростовском Борисоглебском монастыре. В 1672 г. возведен в сан архимандрита Нижегородского Печерского монастыря. Здесь он прославился своею доброю деятельностью.
14 сентября 1674 г. Симеон назначен настоятелем Московского Спасо-Андрониева монастыря, где вскоре снискал особое расположение царя Алексея Михайловича.
апреля 1676 г. в Московском Успенском соборе хиротонисан во епископа Смоленского и Догоробужского с возведением в сан архиепископа.

Смоленский край долгое время находился во власти поляков. Насилием католиков и униатов православные церкви и монастыри здесь постепенно превращались в католические и униатские, так что к 1639 г. во всем Смоленском и даже Дорогобужском уездах было прекращено православное богослужение. И после освобождения Смоленска от поляков католический дух и польские нравы долго не уступали православному русскому духу жизни. Необходимы были большие усилия, чтобы в окатоличенном крае поднять православие на должную высоту. Сначала были приспособлены к православному богослужению прежние православные храмы и монастыри, обращенные в католические и униатские. Но это не совсем устраивало преосвящ. Симеона. Он задумал построить новый кафедральный собор, который соответствовал бы величию православия. Царь поддержал мнение архиеп. Симеона и прислал пожертвования на строительство собора. Строительство начало в 1676 г., а закончилось уже после смерти Симеона. (Храм освящен в 1772 г.). В 1678 г. преосвящ. Симеон был в Москве на соборе по вопросу об обрядах в неделю Ваий. 1 сентября 1681 г. он был возведен в сан митрополита. В этом же году принимал участие в погребении патр. Никона и получил от царя в подарок богатую митру из ризницы Никона. Через несколько месяцев в присутствии царя освящал церковь во Флорищевской пустыни.

В конце 1681 г. принимал участие в земском соборе и в заседаниях поместного собора.

В 1682 г. участвовал в совершении хиротонии святителя Митрофана.

Возвышение митр. Симеона было не по душе новому патр. Иоакиму. Когда скончался царь Феодор Алексеевич, преосвящ. Симеон быстро уехал из Москвы, не дождавшись коронования царей Иоанна и Петра, и вскоре был подвергнут тяжкому уничижению. Его лишили белого клобука и отослали в Троице-Сергиев монастырь. Удаление святителя с кафедры отрицательно отразилось на жизни епархии, усилился раскол, католическое духовенство тайно проникало в дома православных и всячески совращало их. Спустя два года после своего заточения преосвящ. Симеон указом патриарха был освобожден и в прежнем сане отправлен в свою епархию. С прежнею ревностью и энергией трудился он для блага своей паствы. Всего 23 года провел святитель на Смоленской кафедре и снискал себе большую любовь всей паствы.

В 1696 г. он подал прошение об увольнении на покой, но пока решалось дело о преемнике ему, он 4 января 1699 г. скончался. Погребен в Троицком монастыре, вместе с другими смоленскими святителями, над могилами которых была построена придельная церковь в честь Божией Матери всех скорбящих радости. Жители Смоленска чтили память почившего святителя, часто служили панихиды на его могиле. По вере приходящих имели место случаи благодатного исцеления от болезней по молитвам святителя.

Перезахоронен 17.03.1996 г. в усыпальнице Свято-Успенского кафедрального собора г. Смоленска.

Архимандрит Авраамий (Юхов) 1681 г. 17 век – 1684 г. 17 век

Авраамий (Юхов), митрополит Белгородский. Год рождения неизвестен. С 1680 года – игумен Отроча монастыря в г. Твери.

С 1681 года – архимандрит Московского Спасо-Андрониева монастыря.

июня 1682 года участвовал в короновании братьев царей Иоанна и Петра Алексеевичей.

июля 1684 года архимандрит Московского Спасо-Андрониева монастыря Авраамий был хиротонисан во епископа Белгородского и Обоянского с возведением в сан митрополита. Единственным сохранившимся документом, характеризующим некоторые стороны деятельности этого архипастыря на Белгородской кафедре, была его инструкция поповским старостам и протопопам. Она включала в себя наставления различного характера. Главное внимание было обращено на правильность совершения божественных служб, а также на достойное поведение духовенства. Священникам предписывалось строго соблюдать порядок христианской церкви при совершении ими таинств венчания, крещения и др. Некоторые вопросы инструкции, относившиеся к духовенству, имели чисто административный характер, например, о наличии у священников ставленных и отпускных грамот. Основным наставлением для паствы было – непременное посещение храма в воскресные и праздничные дни и освобождение всех жителей в эти дни от всякой работы.

Особой строгостью отличались наставления, относившиеся к нравственному поведению паствы. За несоблюдения закона в вопросах нравственности применялись строгие наказания и штрафы. Суть всех наставлений названной инструкции сводилась к одному: воспитать дух благочестия и правильной христианской жизни как среди паствы, так и среди духовенства.

Белгородской епархией митрополит Авраамий управлял в течение 18 лет (до 1692 года)

Скончался 6 августа 1692 года.

Архимандрит Авраамий 17 век – 17 век

Авраамий, митрополит Рязанский и Муромский.
Был архимандритом Московского Спасо-Андрониева монастыря.
С 1687 по 1700 годы – митрополит Рязанский и Муромский.

В 1700 году по болезни ушел на покой. Скончался 27 февраля 1708 года.

3. Из истории кладбища Спасо-Андроникова монастыря в XX в.

Старинным кладбищам Москвы досталась незавидная судьба. Указы Петра I и Екатерины II вели к уничтожению кладбищ, издревле существовавших при всех московских приходных церквах. Но и монастырские кладбища – эти последние осколки средневекового городского некрополя – много потеряли в прошедшие два столетия. В угоду денежным вкладчикам монастырское начальство нередко высвобождало места для новых захоронений путём сноса древних могил. Результатом всего этого стало практически полное уничтожение допетровского некрополя Москвы.

Изучая синодик Спасо-Андроникова монастыря, составленный монахом Савватием в 1711 г. (ГИМ) на основании рукописи XVII в., приходишь к печальному выводу, что судьба кладбища этой обители не была исключением. К середине XIX столетия сохранился лишь единственный памятник допетровской эпохи – надгробие Загряжских да надгробие неизвестной Наталии Фёдоровны, скончавшейся в 1716 г. Были утрачены сотни могил и надгробий, многие из которых принадлежали известным деятелям российской истории. Забыли даже место захоронения знаменитого иконописца монаха Андрея Рублёва, всегда чтимого православной церковью. Всего же к середине XIX в. На монастырском кладбище находилось более 1 000 надгробных памятников, из которых лишь на половине сохранились надписи.

В течение XVIII-XIX вв. монастырское кладбище обогатилось множеством памятников, составлявших единый историко-художественный и мемориальный ансамбль. Под старыми надгробиями покоилась сама История, представленная знаменитыми фамилиями Бахметьевых, Бибарсовых, Головиных, Головкиных, Демидовых, Нарышкиных, Орловых, Соковниных, Толстых, Трубецких и др. Лишь в середине XIX в. Русское общество пришло к осознанию необходимости сохранения старинных надгробий. Новые захоронения на территории монастыря производились уже главным образом на вновь прирезанном к кладбищу участке.

Трагическую последующую судьбу некрополя этой древнейшей московской обители даже трудно было предположить. В многовековой истории монастыря, пережившего нашествия иноплеменников, пожары и эпидемии, десять – пятнадцать послереволюционных лет отмечены ни с чем не сравнимыми потерями.

В 1918 г. из монастыря были изгнаны монахи, а в жилых и хозяйственных постройках был оборудован концентрационный лагерь для пленных белогвардейцев. Монастырское кладбище находилось в запустении, однако существенных разрушений там не было. В Моссовете уже поднимались вопросы о превращении монастырских кладбищ столицы в парки, но тогда мало кто верил в осуществление этих химерических идей. Лагерь с территории монастыря был выведен в 1922 г. Здания обители (пока без храмов) были переданы под общежитие рабочих завода «Серп и молот» (бывш. «Гужон»).

Музейному отделу Наркомпроса РСФСР так и не удалось открыть музей в старинном монастыре. Обследовавший его осенью 1922 г. известный архитектор и искусствовед С. Торопов отметил высокую архитектурно-художественную ценность построек и храмов обители. Приведём полностью ту часть его докладной записки, где описывался монастырский некрополь:

«…Принадлежа к числу немногих кладбищ, где хоронилась московская знать конца XVII – начала XIX веков, оно представляется целым музеем превосходных образцов – иногда блестяще решённых надгробий. Не говоря уже о превосходном Витали над могилой кн[язей] Трубецких и Замараеве, представленном мраморным саркофагом над прахом В.П. Жигарёва с великолепным миниатюрным барельефом, о красивом чугуне-обелиске над могилой Кикиных работы незаурядного мастера, кладбище богато весьма многочисленными надгробиями неизвестных мастеров, часто ремесленников своего дела, столь характерными для истории скульптурных надгробий и отражающими вполне эволюцию архитектурного процесса, так что уничтожение их при устройстве, например, парка вместо кладбища совершенно недопустимо. Новых и действительно безобразных памятников на кладбище очень немного, а все остальные представляют целый арсенал античности с её формами. Необходимо здесь заметить, что в печати обыкновенно помещалось что-либо выдающееся, и часто именно «дешёвым эффектом»; многие же чудеснейшие архитектурные композиции иногда прямо примыкают к современным исканиям схематичности и категоричности формы и лаконизма в выражении её.

А как красивы изъеденные временем композиции с подкраской, иногда в высокой степени удачной, так и просящейся на холст или бумагу. На них особенно чаруют гербы или эмблемы в обрамлениях, необыкновенно красивых, сложно скомпонованных, представляющих ценнейшие скульптурные мотивы, весьма нужные в истории барельефа…

Нельзя не сказать о великолепных эпитафиях, написанных звучно, в высшей степени стилистично, с характернейшим содержанием. Шрифт их – одно сплошное очарование, богатейший материал для вдохновения современных графиков».

Подобная высокая оценка монастырского некрополя содействовала организации охраны памятников культуры и истории. Уже 7 декабря 1922 г. в управление недвижимых имуществ Рогожского района было направлено письмо за подписью заведующего музейным отделом Наркомпроса, в котором указывалось: «…Находящиеся в ограде монастыря надгробные памятники… должны быть в большинстве всемерно оберегаемы от разрушения и порчи путём ограждения колючей проволокой или иными способами как лучшие образцы скульптурного искусства того времени… Музейным отделом будет сообщён список тех памятников, которые заслуживают особой охраны».

Незадолго до составления этого письма архитекторами-реставраторами П.Д. Барановским и Д.П. Суховым был подготовлен «Список надгробных памятников на кладбище Андроникова монастыря, ценных в художественно-историческом отношении». Особо выделялись 24 надгробия, среди них: «Трубецких (два), А.М. Булгари, П.П. Нарышкиной, кн[язей] Несвицких (три), Баратынских (четыре), Булгаковой, Толстых (три), Кикиных, Лебедева, Бибарсова, Жигарёва, три памятника без досок… 50 лежащих надгробий, каменных плит со скульптурным орнаментом и надписями».

Как видим, уже в начале 1920-х гг. преобладал «списочный» метод сохранения некрополя, заключавшийся в охране небольшого числа выдающихся в художественном отношении надгробий почти исключительно эпохи классицизма. Такой отбор изначально лишал некрополь целостной охраны и отвергал ценность памятников, исполненных не в классическом стиле. Здесь налицо был эстетический фактор в отборе объектов охраны.

Передача всех строений и территории монастыря под рабочий посёлок им. М.И. Калинина сыграла роковую роль. Новые жители монастыря продавали надгробия как строительный и облицовочный материал, зачастую пробовали силы, передвигая тяжёлые плиты, сбивая с них медальоны и кресты. В 1924 г. городские власти передали здание монастырского осбора под архив с условием, что Центрархив должен будет принимать меры по охране монастырских памятников и некрополя. Однако волна разрушений и вандализма набирала силу. Побывавший в монастыре в мае 1924 г. сотрудник музейного отдела В.А. Мамуровский зафиксировал много поваленных монументов, повреждение руки на скульптуре работы Витали. В сентябре того же года сотрудник реставрационных мастерских Н.Р. Левинсон заметил в усыпальнице Лопухиных (нижняя Знаменская церковь) разбитые надгробия и мемориальные доски, выломанные полы и т.д. Ещё хуже обстояло дело на самом кладбище, которое, по словам Н.Р. Левинсона, «подвергается уничтожению, памятники сносятся, решётки разбираются… навес над группой Витали снесён… Производится это по разрешению Москоммунхоза».

Обо всём этом было доложено на заседании архитектурно-реставрационного отдела Центральных государственных реставрационных мастерских (ЦГРМ). Было принято решение снестись с Москоммунхозом на предмет «приостановки разгрома памятников кладбища». Не видя другого выхода, 27 мая 1924 г. ЦГРМ предложили вывезти в Донской монастырь мраморную скульптурную группу с могилы Трубецких.

Несмотря на тревожные симптомы, музейные работники и специалисты строили планы на будущее. Так, весной 1924 г. на заседаниях общества «Старая Москва» Н.А. Шамин ставил вопрос о необходимости поисков плиты с могилы актёра Волкова, о сооружении у монастырской стены памятника Андрею Рублёву.

Ощущение грядущей беды пришло уже осенью 1924 г., когда районные власти стали воплощать свои ранее высказанные идеи в жизнь и постановили ликвидировать сразу четыре монастырских кладбища: Скорбященское, Всехсвятское, Новоспасское и Андрониковское. Надгробные памятники предполагалось употребить как строительный материал. Началась неприкрытая вакханалия разрушения московских кладбищ. Слабые возражения архитекторов и реставраторов в расчёт не принимались.

В ЦГРМ сохранилось несколько документов о начале уничтожения Андрониковского кладбища. Извещённые о массовых фактах вандализма на кладбище, 7 января 1925 г. монастырь посетили известные музейные работники: И.Э. Грабарь (директор ЦГРМ), В.А. Мамуровский, Н.Г. Машковцев. Их взорам предстали валявшиеся на земле железные ворота XVIII в., полуразрушенная древняя трапезная, разбитые надгробия в усыпальнице Лопухиных и множество опрокинутых и разбитых памятников на самом кладбище. Ещё более печальную картину опустошения монастыря описал посетивший его через две недели заведующий музеем «Старая Москва» П.Н. Миллер. Приведу лишь несколько строк из его обширной докладной записки:

«Осмотрев 18 – [го] сего января памятники кладбища бывшего Андроникова монастыря в Москве, я обнаружил, что большинство каменных (мраморные, гранитные, песчаниковые и т.п.) остались пока на месте, а если некоторые из них сброшены, перенесены, частью разрушены или оббиты, то всё же они доступны для обозрения; что же касается до металлических памятников, металлических частей их (крестов, досок и т.п.), решёток, крыш и т.д., то они дочиста вынуты и сняты и увезены, как мне удалось узнать, на близлежащий металлический завод «Серп и молот» (б[ывший] Гужон)…

Следует что-либо предпринять, чтобы предохранить от окончательного уничтожения некоторые памятники, представляющие собой музейный интерес; как, например, высеченная из камня группа над могилой Трубецких работы Ив. Витали (подписная), прекрасно сохранившаяся мраморная гробница с выдающимся по красоте барельефом над могилой графини Булгари, полуразрушенный мраморный памятник над могилой основателя Ярославского лицея Павла Григорьевича Демидова. Кроме того, интересными являются несколько надгробий масонов-розенкрейцеров, из которых некоторые сохранились целиком, как, например, отца и сына Поздеевых, Красильниковых, Камыниных, Арсеньевых и т.п., или частью, как, например, камень кубической формы над могилой Степанова с высеченным на одной из сторон масонским знаком, но с исчезнувшим железным крестом, на котором была прикреплена металлическая роза. Чугунное литьё надгробия кубической формы, состоящее из плит, над могилой масона Головина совершенно исчезло и, вероятно, валяется на заводе».

Результаты осмотра кладбища И.Э. Грабарём, В.А. Мамуровским, Н.Г. Машковцевым, П.Н. Миллером стали вскоре известны руководящим работникам музейного отдела, директорам крупных музеев. Так, 26 января 1925 г. директор Исторического музея Щекотов просил разрешения передать в его ведение те монастырские надгробия, которые представляли «особый интерес».

С протестом против вандализма в адрес городских властей достаточно резко выступило руководство Главнауки Наркомпроса: «В настоящее время эти [монастырские] памятники варварски разрушаются, опрокидываются, разбиваются, а решётки и другие металлические части, а также железные кровли над памятниками, предохраняющие их от дождя и снега, снимаются и продаются домоуправлением [рабочего посёлка] на основании разрешения, якобы данного им Президиумом Моссовета. Ввиду того, что такая ликвидация кладбища без ведома музейного отдела противоречит постановлению ВЦИК от 7 января 1924 г., инструкции Наркомпроса об учёте и охране памятников искусства, старины, быта и природы… и обязательному постановлению Президиума Моссовета от 7 июля 4921 г. «О мерах охраны кладбищ и поддержания порядка на них», Главнаука Наркомпроса просит срочно принять самые энергичные меры к прекращению дальнейшего разрушения.

Кроме того, ввиду того что знаменитая гипсовая скульптура работы Витали на памятнике Трубецких вследствие снятия крыши над нею оказалась под открытым небом и осуждена на погибель в ближайшем будущем, Главнаука просит Президиум Моссовета перевезти эту скульптуру, а также находящегося рядом мраморного Амура в один из центральных московских музеев за счёт Моссовета, а также сфотографировать все наиболее художественные памятники Андрониковского монастыря по указанию музейного отдела…».

Прошло ещё несколько месяцев, пока удалось, наконец, вывезти в Донской монастырь несколько надгробий. В конце декабря 1925 г. В.А. Мамуровский сообщил сотрудникам ЦГРМ о перевозке туда памятников с могил Трубецких, Толстого, Нарышкина. Плиты с могилы Демидова к лету 1927 г. вывезены ещё не были. Ажурные металлические ворота в 1925 г. проданы поселковым Советом на переплавку.

В 1925-1927 гг. уничтожение старинных некрополей приняло такие угрожающие масштабы, что в марте 1926 г. Губмузеем, Всероссийским союзом писателей, обществом «Старая Москва» был образован межведомственный комитет по охране могил выдающихся деятелей на кладбищах Москвы и губернии. Среди мероприятий комитета по охране исторических кладбищ важное место занимало составление списков памятников выдающимся деятелям. По известным идеологическим мотивам в эти списки практически не были включены дворяне, купцы, благотворители, военные. Однако для представителей «эксплуататорских классов» было сделано одно исключение… В феврале 1926 г. заведующий отделом по делам музеев Наркомпроса Н.И. Троцкая сообщала в Президиум Моссовета, что «крайне необходимо предложить Мосгубмузею установить действительные гарантии против беспорядочного разрушения памятников [Андроникова монастыря], большая часть которых, связанная с памятью московских масонов, представляет значительный исторический интерес».

В число подлежащих охране могил на территории Андроникова монастыря было занесено всего 17 – 19 надгробий, что составляло ничтожную часть от всех памятников некрополя. В октябре 1927 г. из этого списка были вычеркнуты: профессор Московской духовной академии Н.Я. Фортинский (ум. 1915), купец-благотворитель и основатель мужской гимназии И.Л. Медведников (ум. 1884), профессор Московского университета, историк церкви А.К. Соколов (ум. 1874), благотворитель Д.П. Горихвостов (ум. 1846). В итоге в списке оставили только 13 фамилий, среди которых – иконописец Андрей Рублёв, актёр Ф.Г. Волков, основатель Ярославского лицея П.Г. Демидов. Примечательно, что ни кладбищенская комиссия «Старой Москвы», ни комитет по охране могил выдающихся деятелей даже не рассматривал вопроса о включении в список кого-либо из многочисленных настоятелей монастыря, историков церкви. А только на рубеже XIX-XX вв. в обители были похоронены известные исследователи церковной старины: архимандрит Григорий (Воинов; ум. 1896), протоиерей М.С. Боголюбский (ум. 1902), епископ Нафанаил (ум. 1907) и др.

О состоянии монастырского некрополя во второй половине 1920-х гг. сообщал на заседании комитета по охране могил выдающихся деятелей Б.С. Пушкин: «В ужасном положении кладбище Андроникова монастыря. Это кладбище в полном смысле слова беспризорное. Охраны никакой. Население доламывает там то, что ещё не доломано было за предшествующие годы…». Присутствовавший на заседании ответственный работник областного отдела народного образования Б.М. Клушанцев известил собравшихся, что в ближайшее время кладбище, вероятно, окончательно перейдёт в ведение рабочего посёлка и будет уничтожено. «Предпринимать что-либо бесполезно», – констатировал он. Примерно в то же время Рогожско-Симоновский Совдеп обратился в музейный подотдел МОНО с просьбой санкционировать ликвидацию кладбища Андроникова монастыря «с передачей права реализации всех оставшихся надгробий рабочему посёлку завода «Серп и молот» для устройства на вырученные деньги сквера на месте этого кладбища». Комитет по охране могил выдающихся деятелей согласился с идеей уничтожения надгробий, «не имеющих художественного и исторического значения», однако вырученные от их продажи средства просил направить на охрану исторических могил на московских кладбищах. Такая позиция музейных работников и реставраторов была обычной практикой того времени. Недопустимый в подобных случаях компромисс приводил в конце концов к гибели памятников.

В июле 1927 г. Президиум Моссовета предписал Москоммунхозу заняться реализацией надгробий кладбища Андроникова монастыря, а вырученные деньги перечислять на счёт своего финансового отдела. Территории кладбищ Андроникова, Единоверческого и Покровского монастырей были переданы в ведение Рогожско-Симоновского райсовета для устройства скверов. Организации, ответственные за сохранение памятников отечественной культуры, пытались за свой счёт этого хоть как-то поправить своё материальное положение. Секретарь Общества по изучению Московской губернии Н.Н. Гагарина убеждала МОНО в том, что «реализация надгробий кладбища бывшего Андроникова монастыря положила бы начало накоплению средств для выполнения поставленных перед комитетом задач и послужила бы прямым целям, т.е. благоустройству кладбищ же». Отчаявшись в своих более чем скромных намерениях, руководство комитета решило составить хотя бы план некрополя с отметкой местонахождения могил выдающихся лиц. Параллельно обсуждался и вариант переноса надгробий к стенам храма в случае полного уничтожения монастырского кладбища; за утратой многих мест захоронений предлагалось также установить в монастыре «доску с указанием лиц, похороненных на кладбище».

Об уничтожении кладбища Андроникова монастыря в 1928-1930 гг. документальных известий практически не сохранилось. В январе 1928 г. руководитель похоронного подотдела О. Газенбуш информировала Общество по изучению Московской губернии: «Кладбище бывшего Андроникова монастыря совершенно разрушено и ввиду его… разрушения передано райсовету для полной ликвидации».

Музейным работникам не удалось спасти от уничтожения и архитектурный ансамбль монастыря. В 1929 г. была снесена величественная колокольня, перестраивалась трапезная. В 1932-1933 гг. строители приступили к разборке монастырских стен. Профессор А.И. Некрасов, посетивший обитель в 1933 г., писал: «Все стены, башни, жилые дома и частью храмы находятся в ужасающем состоянии и, в общем, вряд ли могут быть поддержаны и реставрированы, т.к. требуют громадных расходов, но и после них вряд ли могут быть употреблены в дело».

Чудом монастырь всё же уцелел. Вскоре после войны в нём был открыт музей, основные постройки отреставрированы. Монастырское же кладбище безвозвратно погибло. По немногим сохранившимся документам и фотоматериалам неоднократно предпринимались попытки восстановить надгробия на могилах отдельных исторических личностей (например, меценатов П.Г. Демидова, И.Л. Медведникова). Однако реально установлены лишь места захоронения актёра Ф.Г. Волкова и коллекционера-нумизмата П. Зубова.

В целом проблема восстановления художественно-исторического облика некогда знаменитого кладбища Москвы не снята с повестки дня. Активно ведутся работы по изучению территории кладбища и его истории. На сегодняшнем этапе всё внимание нужно сосредоточить на составлении максимально полного синодика захороненных на кладбище, выявлении изоматериалов. Насущным вопросом является и перенесение на территорию Музея имени Андрея Рублёва всех надгробий с кладбища бывшего Спасо-Андроникова монастыря, хранящихся ныне в Донском монастыре.

4. Судьбы монастырских кладбищ Москвы (1920-1930-е гг.)

Национализация монастырей в первые годы Советской власти прервала нормальное развитие московских обителей с их богатой духовной историко-художественной, бытовой историей. До революции практически каждый московский монастырь имел свою печатную историю с описанием архитектурных памятников, почитаемых святынь, монастырского кладбища, а после октября 1917 г. практически ни об одной обители не было издано серьёзных исследований. Но если известным архитектурным памятникам Новодевичьего, Новоспасского, Высоко-Петровского монастырей посвящались брошюры, статьи, то о судьбах богатейшего исторического некрополя московских монастырей не издавалось почти ничего.

Между тем судьба монастырских кладбищ в послереволюционный период имела драматичную окраску: большинство их было разорено, надгробные памятники уничтожены, места захоронений выдающихся деятелей отечественной культуры заняты новыми могилами.

Учитывая, что подавляющая часть старых церковных кладбищ, расположенных у приходских храмов, была упразднена ещё Петром I в начале XVIII в., монастырские некрополи стали местами самых древних захоронений в Москве. Наиболее благоустроенными были кладбища монастырей в конце XVIII – начале XX в., так как на них стали традиционно хоронить высшую московскую знать. Место на этих кладбищах стоило чрезвычайно дорого, что существенно пополняло монастырский бюджет.

В декабре 1918 г. за подписью В.И. Ленина был принят Декрет о кладбищах и похоронах, по которому организация похорон стала исключительной прерогативой местных Советов, а оплата мест на кладбищах и деление похорон на разряды уничтожались. При внешней демократичности декрета в нём очевидно желание сузить масштабы деятельности церкви, оторвать её от участия в судьбах православных кладбищ. Всеми делами, связанными с их устройством, стал ведать Моссовет в лице отдела погребально-санитарных метоприятий. В мае 1919 г. на заседании коллегии этого отдела была высказана мысль о необходимости закрыть монастырские кладбища с тем, чтобы приспособить их для прогулок граждан. Это предложение обосновывалось и тем, что практически все помещения монастырей были заняты рабочими общежитиями, конторами. Из 25 московских монастырей девять имели обширные кладбища, которые зачастую занимали большую часть территории монастыря: Донское, Новодевичье, Новоспасское, Спасо-Андрониковское, Симоновское, Данилово, Алексеевское, Скорбященское, Всесвятское, Покровское. В других монастырях: Чудовом и Вознесенском в Кремле, Богоявленском, Рождественском, Высоко-Петровском было немало древних захоронений знатных дворянских родов и духовных лиц, но гробницы в этих и некоторых других монастырях располагались в храмах, занимали отдельные усыпальницы, и новые захоронения в этих обителях почти не производились.

Наиболее уязвимыми были некрополи первой группы. В 1919 г. были закрыты для захоронения кладбища монастырей: Новоспасского (занят исправительным домом), Спасо-Андроникова (занят концлагерем для политических заключённых), Симонова (квартиры для рабочих), Скорбященского (артиллерийский дивизион), а также Алексеевского, Покровского, Данилова, где были устроены общежития для рабочих, культпросветучреждения. Всего к 1923 г. было закрыто девять монастырских кладбищ.

К 1919 г. относятся первые сведения о бесхозяйственности и даже вандализме на монастырских кладбищах. Так, например, в Скорбященском монастыре «часть, занятая кладбищем, сильно испорчена, загрязнена, каменные ограды некоторых могил разрушены». Беспризорное состояние ценнейших исторических некрополей встревожило общественность. Архитектурно-реставрационное отделение музейного отдела Наркомпроса РСФСР приступило к обследованию некоторых монастырских кладбищ.

Осенью 1919 г. при моссоветовской комиссии по охране памятников была организована специальная комиссия в составе Н.С. Моргунова, Н.Д. Рудницкой, Клейна и др., которая сразу же предложила отдать кладбища при Новодевичьем, Донском, Даниловом и Симоновом монастырях в ведение Музейного отдела и выделить денежные средства на их охрану. Это предложение было весьма своевременным, так как обследовавший кладбище Донского монастыря архитектор С.А. Торопов сообщал, что хулиганствующие граждане «…сбивают кресты, выковыривают бронзовые доски и клейма, выбивают стёкла, обивают скульптуру надгробий и иногда валят покачнувшиеся надгробия». Разжигаемая официальной пропагандой классовая ненависть часто находила своё воплощение в уничтожении надгробных памятников «эксплуататорам». Кладбища Донского, Новодевичьего монастырей находились в лучшем состоянии, так как на их территориях удалось открыть в начале 20-х гг. музеи. Гораздо хуже было положение с кладбищами Спасо-Андроникова, Новоспасского, Симонова монастырей.

Памятники Андроникова монастыря пострадали первыми и больше всего. Сначала там был концлагерь, затем посёлок рабочих завода «Серп и молот», древний собор был отдан архиву. Попытки музейного отдела открыть в монастыре музей окончились безрезультатно. Обследовавшие монастырь в 1924 г. Мамуровский и Левинсон нашли разбитыми надгробные доски в усыпальнице Лопухиных; они отмечали, что «кладбище подвергается уничтожению, памятники сносятся, решётки разбираются и т.п., навес над скульптурной группой Витали снесён, у статуи перешиблена рука» и т.д. Дело приняло настолько серьёзный оборот, что музейным работникам пришлось в конце 1925 г. вывезти с Андрониковского кладбища в Донской монастырь скульптуру «Спящий Амур» (могила Трубецкого), статуи с могил Толстого, Нарышкина и плиты с барельефами с могилы Демидова. С этого времени Донской монастырь стал и некрополем уничтожаемых кладбищ московских монастырей. Однако увезти все ценные в историческом плане надгробия крупного некрополя, являвшегося цельным памятником, было делом нереальным. С Андроникова кладбища стали пропадать и отдельные каменные и металлические памятники. По слухам, их продавали новоявленные жители.

С подобной проблемой в начале 20-хгг. Столкнулись сотрудники организованного в Симоновом монастыре музея. Нередким явлением на территории монастыря (часть его помещений была отдана под квартиры рабочим, часть – под клуб молодёжи) стала «разбивка древних плит и сброс с места могильных памятников». Вскоре уничтожение некрополя попытались узаконить: в 1924 г. заводоуправление «Динамо» ходатайствовало перед Моссоветом о разрешении пользоваться надгробными памятниками с Симоновского кладбища как строительным материалом. Против подобных планов выступили Главнаука и музейный отдел. В письме Моссовету они указывали, что Симонов монастырь целиком находится в ведении Главнауки и «никакая утилизация надгробий не может быть проведена помимо Главнауки… тем более что на закрытом кладбище Симонова монастыря находится множество памятников конца XVIII – начала XX в., имеющих художественно-историческое значение. Кроме того, самый размер и материал памятников не могут дать сколько-нибудь значительного количества строительных материалов». Далее в письме содержится, к сожалению, характерное конформистское предложение: «Если заводу «Динамо» действительно нужны строительные материалы, то Главнаука может предоставить ему в бывшем Донском монастыре кирпич от трёх новых больших, разобранных вследствие своей антихудожественности часовен…». Эти три часовни Голицыных у Западных ворот Донского монастыря стали первой крупной утратой Донского некрополя. Музейными органами в январе 1925 г. был составлен «Список памятников Симонова монастыря к предложению о покупке на лом», куда было включено более 100 надгробий XIX – начала XX в., в том числе таких известных дворянских фамилий как Таболины, Бахметьевы, Нарышкины, Загряжские, Мещерские, Салтыковы, Головины, Бахрушины и др.

-1925 гг. были определяющими и для будущего кладбищ Покровского и Новоспасского монастырей. На территории первого было устроено футбольное поле, несмотря на то, что кругом было много свободной площади. Реальным хозяином Новоспасского монастыря и его кладбища стал исправительный дом. Его администрация добилась от Музейного отдела разрешения на удаление надгробных памятников части кладбища. Таким образом, уже к середине 20-х гг. хозяйственные службы в целом с разрешения органов охраны начали «чистку» Андроникова, Новоспасского, Симонова, Покровского монастырских кладбищ, удаляя бесхозные памятники. Надгробные камни продавались как строительный материал (каждый оценивался по 25 – 30 руб.).

В наиболее благополучном положении находился некрополь Донского монастыря, объявленного музеем. В 1925-1926 гг. были выделены деньги на проведение ремонта надгробных памятников (в том числе Чаадаеву, Щербатову, Кожухову, Хераскову). Музей, организованный в монастыре, был обязан охранять исторический некрополь.

На состояние некрополей негативно влияла активная хозяйственная деятельность в столице и всё усиливающаяся атеистическая пропаганда. Известное краеведческое общество «Старая Москва» создало в 1925 г. особую кладбищенскую комиссию, которая обследовала московские кладбища, выявляя на них могилы выдающихся деятелей отечественной науки и культуры, надгробия художественного значения. Подобные комиссии возникали и позднее, в 1927 г., при Губмузее, а затем и при всероссийском Союзе писателей (ВСП). В марте 1927 г. Губмузеем, ВСП и «Старой Москвой» был образован межведомственный комитет по охране могил выдающихся деятелей на кладбищах Москвы и губернии.

В состав комитета входили представители Моссовета, Общества изучения Московской губернии, Музея революции, Театрального общества и др. Активное участие в заседаниях комитета и охране московских кладбищ принимали П. Миллер, Д. Веселовский, Н. Дружинин, П. Сытин, Н. Телешов и другие видные учёные, писатели, краеведы. За три года работы комиссиями была проведена большая работа по благоустройству, ремонту надгробий, сооружению каменных оград, составлению списков памятников, подлежащих охране на закрытых кладбищах. Последнее очень важно, так как почти все закрытые в 20-е гг. для захоронений кладбища были монастырскими.

Сегодня списки, составленные в 1927-1929 гг. членами Комитета по охране могил выдающихся деятелей, представляют немалый интерес для историков, так как большинство захоронений до сегодняшнего дня не сохранилось. Выдающиеся деятели подбирались в списки по следующим категориям: деятели науки, литераторы и публицисты, писатели и поэты, архитекторы, художники и деятели искусств, актёры и деятели театра, общественные деятели, революционные деятели и др. К сожалению, в конце 20-х гг. по известным идеологическим мотивам в составленных списках не нашлось места для видных церковных и военных деятелей, городских общественных деятелей, значительной части профессуры, купечества, меценатов и т.д. Но так или иначе мы имеем целые списки захоронений по известным (разрушенным в конце 1920 / 1930 гг.) некрополям Алексеевского (79 фамилий), Скорбященского (50 фамилий), Спасо-Андроникова (13 фамилий), Симонова (19 фамилий) и др. монастырей. Но несмотря на значительные усилия, московским любителям старины не удалось остановить узаконенный городскими и районными властями вандализм и сохранить могилы многих выдающихся людей. Вот краткая хроника.

Летом 1927 г. Рогожско-Симоновский райсовет обратился с просьбой к Моссовету разрешить уже полную ликвидацию кладбища Андроникова монастыря с передачей вырученных средств рабочему посёлку «Серп и молот» для устройства на месте кладбища сквера. В середине ноября того же года решением Сокольнического райсовета предлагалось на месте известного кладбища Алексеевского монастыря устроить парк. К концу 1927 г. планы разбить скверы распространились и на Новоспасский, Единоверческий, Всехсвятский и Покровский монастыри. Как свидетельствуют акты проведённого осмотра, все эти кладбища были уже разорены. На благоустройство территории требовались значительные суммы, каковыми органы охраны памятников не располагали. Вот как описывали в 1927 г. современники состояние знаменитого Симонова монастыря: «…старые надгробия на глазах разрушаются, становясь жертвою хулиганствующих подростков. Такой же участи подвергаются и могилы Аксаковых, поэта Веневитинова и др., … Всё залито помоями, напакощено курами, свиньями, собаками, лошадьми».

Так или иначе, музейный отдел согласился на уничтожение этих монастырских некрополей, выторговав лишь право сохранить отдельные надгробия выдающихся деятелей. 1928 год прошёл под флагом начала массовых работ по «приведению в порядок кладбищ». Так называли хозяйственники освобождение некрополей города от значительной части надгробий, намогильных крестов, решёток и т.д. Во главе этого «движения» был поставлен Москоммунхоз, в районах же эту работу выполняли отделы благоустройства. Такое своеобразное «благоустройство» выполняло сразу несколько задач: позволяло без особого труда, убрав надгробия, превращать кладбища в парки и скверы. Решать задачи по борьбе с религией, наконец, пополнять городской бюджет. Последнее было немаловажно. Старые кладбища давали большой «урожай» прекрасного мрамора, гранита, металлических решёток, крестов. В 1927 г. Москоммунхоз через похоронный отдел подготовил похоронный отдел подготовил «Список склепов и балдахинов на кладбищах». Список показывает, насколько были богаты склепами, часовнями, балдахинами московские кладбища: на Пятницком – 98; Даниловском – 92, Лазаревском – 73 и т.д. В результате «чисток» и изъятий разных лет сегодня сохранились лишь единицы этих памятников, придававших кладбищам своеобразный, характерный для православных некрополей вид. Общественные и научные организации пытались спасти отдельные памятники. В октябре 1928 г. Московское архитектурное общество, встревоженное тем, что «на всех московских городских и монастырских кладбищах производятся общественные работы по снятию и сносу памятников, надгробных и других монументов, не считаясь ни с художественной, ни с исторической их ценностью, ни с памятью лиц, под ними погребённых», заявило о настоятельной необходимости охранения 41 могилы известных московских архитекторов. Вот как представляли социально-нравственную роль кладбища представители художественно-археологической секции МАО в письме в Москоммунхоз: «…кладбища – истинные музеи, хранящие останки всех людей без исключения и должны быть превращены в открытые музеи как это существует в государствах Западной Европы: Англии, Германии и преимущественно Италии и Франции… – таков культ предков в цивилизационных странах; ибо это есть завершение всей предшествующей жизни человека и память его дорога не только по чувству родственности и близости, но и по чувству гражданственности.

Таковы были кладбища и у нас в Москве и остаются сейчас для народа, который неукоснительно посещал и посещает свои дорогие музеи – кладбища, особенно в поминальные дни. Таков окончательный смысл кладбищенских монументов и надгробий, находящихся на них». Эта прекрасная задача была недостижима в эпоху сталинизации общества. Через полгода газета «Вечерняя Москва» писала о необходимости выполнения директивы Моссовета: придать кладбищам вид парков и заменять кресты образцами другого типа надгробных украшений. Моссовет специальным разрешением (в середине 1928 г.) разрешил службам Москоммунхоза реализовывать так называемый «негодный» материал на кладбищах и заготавливать там металлолом. В 1929 г. Моссовет выделил деньги на уничтожение некоторых монастырских памятников. В Алексеевском и Покровском монастырях стали спешно снимать все ограждающие могилы решётки (этим занимался Рудметаллторг). Следом рабочие отделов благоустройства принялись за памятники. Отдел благоустройства объявил, что собирается при планировке кладбища Данилова монастыря снять все памятники за исключением надгробий Гоголю, Хомякову, Языкову, Перову, Рубинштейну, Голицыну, Завалишину. Известный художник-коллекционер, основатель музея иконописи И. Остроухов в июле 1929 г. просил «Старую Москву» сохранить на ликвидированном кладбище Покровского монастыря памятники, созданные им и скульптором А. Андреевым докторам Белоголовому, Боткиным, инженеру Дункеру, купцам Карзинкиным и др. Однако памятники спасти не удалось и, может быть, этот факт стал одной из причин смерти выдающегося гражданина Москвы И. Остроухова. Безжалостной «чистке» подверглось в 1929 г. и монастырское Новодевичье кладбище, где были утилизованы многие сотни художественных надгробий. Размах этого варварства поражает (сохранились фотографии многочисленных надгробий, собранных у стен собора и приготовленных к вывозу на стройки Москвы). Службы Моссовета, Комитет по охране могил были завалены просьбами горожан помочь им перенести со сносимых некрополей прах и надгробия родственников. В условиях массового сноса нескольких монастырских кладбищ удалось организовать перезахоронение лишь немногих выдающихся деятелей: Гоголя, Веневетинива, Аксакова и др. (средства на перенесение праха и памятников выделил Союз писателей). Очень немногие захоронения были вывезены в 1929 г. с некрополя разрушаемого Скорбященского монастыря (не удалось спасти и перевезти прах выдающегося философа-мыслителя Н. Фёдорова). В самом конце 1929 г. в Голицынскую усыпальницу Донского монастыря были перевезены из сбора Богоявленского монастыря два высокохудожественных мраморных надгробия XVIII в. М.М. и А.Д. Голицыным работы известного французского скульптора Ж. Гудона.

Казалось бы, неприкосновенный в силу своей уникальности, историко-художественной значимости некрополь Донского монастыря летом 1929 г. также оказался под угрозой. Работа дирекции музея-монастыря носила ярко выраженный антирелигиозный характер. В июне 1929 г. заведующий музеем А. Леонов направил письмо в музейный подотдел МОНО с просьбой принять участие в разработке проекта перепланировки территории монастыря. Вот отрывок из проекта договора музея Донского монастыря с инженерами: «2. Сделать проект разбивки территории кладбища под спортплощадку и цветники, устройства музыкальной эстрады». Были уже составлены эскизы и получено особое распоряжение Моссовета об отпуске средств на «улучшение» территории Донского монастыря путём превращения его в место культурного отдыха ввиду большого его посещения трудящимися, устройства студенческого общежития, детских садов. Трудно сказать, чья воля спасла знаменитый некрополь от участи других монастырей. И всё-таки некрополь Донского монастыря задела волна варварства, охватившая страну в то время. В 1929 г. и особенно весной 1930 г. музейные деятели жаловались в Центральные государственные реставрационные мастерские на то, что в Донском монастыре систематически разрушаются памятники и вывозится белый камень и мрамор. И сегодня даже непосвящённому посетителю монастыря бросаются в глаза пустые места на некогда плотном некрополе.

Апофеоз разрушения, охвативший на рубеже 1929 / 30 гг. кладбища Москвы, не пощадил древнейшие кремлёвские Чудов и Вознесенский, а также Симонов монастыри. Все они были почти полностью разрушены, и на их месте построены административные здания, клуб. Ничего не сохранилось и от древнейших некрополей этих обителей. Перед сносом удалось перенести в безопасные места или перезахоронить прах русских цариц в Вознесенском монастыре, отдельные памятники Симонова монастыря. После взрыва древнего Успенского собора Симонова монастыря во время разборки в апреле 1930 г. развалин П.Д. Барановским в фундаменте собора был открыт ряд погребений Телешовых, Головиных, Мстиславских и других известных деятелей отечественной истории. Из гробницы Головиных 1620 г. был извлечён каменный саркофаг с женским захоронением17. Но из-за спешки лишь небольшая часть найденного была вывезена в Исторический музей. Летом 1930 г. благодаря наблюдениям реставраторов над разборкой взорванного Чудова монастыря, удалось найти множество каменных надгробий XVII-XVIII вв., из которых в музей были отобраны лишь три. Любопытны описания раскопок, оставленные учёными: «К северу от Вознесенского собора траншея привела к кладбищу с деревянными гробами и колодами, поставленными друг на друга. Некоторые из гробов наполнены водой, в них сохранилась обувь, льняная ткань бурого цвета, обувь из цельного куска кожи и др.».

В начале 30-х гг. музейные работники и реставраторы пытались спасти ещё не снесённые ценные надгробия на отдельных монастырских кладбищах, вывезти из разрушенных монастырей памятники в Донской монастырь. Сделать это было уже гораздо труднее, чем в конце 20-х гг. В 1930-1931 гг. были повсеместно закрыты краеведческие общества, в том числе и «Старая Москва», так много сделавшая для охраны некрополей. Тогда же прекратил деятельность межведомственный комитет по охране могил выдающихся деятелей.

В 1930-1932 гг. заканчивался первый акт трагедии монастырских кладбищ Москвы. Чтобы как-то сохранить место могил выдающихся деятелей на Алексеевском кладбище, доживавшее последние дни общество «Старая Москва» поставило на них 20 охранных досок, однако вскоре почти все они были похищены… Музейные работники не могли уже противостоять настойчивым требованиям администрации Новоспасского исправдома, желавшего снести уцелевшие надгробия. Удалось спасти лишь несколько плит, переданных вскоре в Донской монастырь-музей, получивший в соответствии с идеологической обстановкой того времени новое название «Антирелигиозный музей искусства».

Постоянная комиссия по вопросам культа при Президиуме ВЦИК в 1931 г. приняла новую инструкцию «О порядке устройства, закрытия и ликвидации кладбищ и о порядке сноса надмогильных памятников». Само название этой инструкции не оставляло сомнения в целях, которые она преследовала. Положения инструкции значительно упрощали порядок не только закрытия кладбищ, но и снос надмогильных памятников, объявленных до того народным достоянием. Снос памятника можно было производить, если в течение одного года он был бесхозным. Но кто определял критерии этой бесхозности? Так или иначе инструкция «помогала» не только уничтожению тысяч памятников, но и целых гражданских кладбищ Москвы: Дорогомиловского, Семёновского, Семёновского, Лазаревского, военного Братского и других.

Нигилизм в отношении к могилам предков, истоки которого лежат в самых первых шагах Советской власти по национализации монастырей, гонения на религию, отстранение церкви от благоустройства кладбищ, безнравственные акции по так называемым вскрытиям и ликвидации святых мощей – всё это даёт себя знать и в наши дни. И сегодня мы слышим о застройке оставшихся нетронутыми с 30-х гг. мест бывшего Скорбященского, Алексеевского и других монастырских кладбищ. Хотя сегодня, безусловно, появляются и ростки возвращения духовного отношения к отечественным некрополям. Попытки исследования и регенерации бывших исторических некрополей Новодевичьего и Спасо-Андроникова монастырей предпринимают сегодня и размещающиеся там известные музеи. На заседаниях возникшей в 1989 г. при Московском фонде культуры секции «Московский некрополь» обсуждаются вопросы сооружения на месте снесённых в прежние годы памятников (стел, часовен и т.д.) с обозначением имён деятелей, чьи могилы там находились. Отношение к отечественным некрополям и могилам наших предков – показатель духовного и нравственного здоровья народа.

5. Общество «Старая москва» и его борьба за Московский некрополь

Создав в 1925 г. в своём составе кладбищенскую подкомиссию во главе с Б.С. Пушкиным, общество «Старая Москва» одним из первых стало на путь осознанного сопротивления тотальному разрушению исторических кладбищ Москвы. Пять лет общественность, в основном интеллигенция, как могла противостояла городским властям, которые, преследуя идеологические и сиюминутные практические цели, по существу отказывались от вековых традиций и исторической памяти.

На первой московской конференции по некрополю в 1990 г. В.Ф. Козлов осветил эту проблему на примере монастырских кладбищ Москвы. Наша задача – рассказать о том, как общественность пыталась сохранить центральные городские кладбища Москвы. Эту работу осуществляли Комитет по охране могил выдающихся деятелей на кладбищах Москвы и Московской губернии (1927-1930) и кладбищенская комиссия «Старой Москвы» (1925-1930). В обе эти общественные организации входили практически одни и те же люди, так как комитет и комиссия являлись структурными образованиями Общества изучения Московской губернии (ОИМГ). Это позволяет нам на примере их деятельности характеризовать роль «Старой Москвы», входившей с 1925 г. в состав ОИМГ.

Хранящийся в отделе рукописей Российской государственной библиотеки архив Московского бюро краеведения (Ф. 177) содержит около двухсот дел Комитета по охране могил и документов кладбищенской комиссии. В их числе – протоколы заседаний, планы, отчёты, обширная переписка (она систематизирована по персоналиям и даёт сведения о составе захоронений, утратах, об отношении к ним властей и общественности), списки предложенных к охране могил по отдельным кладбищам, составленные Н.П. Чулковым. Притом информация содержится не только по Москве, так как в Комитет по охране могил выдающихся деятелей обращались за поддержкой из многих мест России. Однако этот огромный объём пока мало использовался исследователями.

Первое заседание Комитета (тогда ещё временного) прошло 3 марта 1927 г. Его решено было создать при «Старой Москве» с включением представителей от Всероссийского союза писателей, Российского театрального общества, Музея революции, Общества политкаторжан и других общественных организаций, а также органов власти – отдела Московского коммунального хозяйства Моссовета (похоронный отдел), музейного подотдела МОНО, Главнауки. Председателем комитета был избран П.Н. Миллер, секретарём М.К. Трацевский.

На втором заседании, 16 марта, были подведены итоги работы кладбищенской комиссии «Старой Москвы» за два предшествующих года: группа из тридцати человек во главе с Б.С. Пушкиным обследовала и зафиксировала на двадцати двух кладбищах более 17 000 могил, выявила несколько сот могил выдающихся деятелей, многие привела в порядок, в том числе могилы декабристов, а материалы о них сделала достоянием гласности.

До мая 1928 г. работа Комитета велась довольно интенсивно (два заседания в месяц) по направлениям: организационному, практическому и научно-методическому. Его общая задача при этом состояла в «обнаружении, разыскании, фиксации и регистрации» могил выдающихся деятелей, охране и поддержании их в порядке. Сразу же встал вопрос: ограничиться этим или следует охранять также кладбища в целом. Хотя были сторонники той и другой точки зрения, Комитет руководствовался тем, что сохранение знаменательных могил и художественных надгробий невозможно без борьбы за охрану московских кладбищ в целом.

Президиум Моссовета, утвердив 29 июня 1927 г. создание Комитета, со своей стороны также рекомендовал Обществу изучения Московской губернии заняться практическими делами по благоустройству кладбищ под контролем Москомхоза (МКХ) и его похоронного отдела. Но вот как выглядела позиция этого органа, представленная его заведующей Ф.П. Газенбуш на заседании Комитета 4 апреля 1927 г.: «Работа по охране памятников искусства и старины… несостоятельна, потому что фактически её провести нельзя» – денег в подотделе и в МКХ на благоустройство кладбищ нет, и потому общественности надо коллективно взяться за это дело. Таким образом, вся тяжесть работы по охране и благоустройству городских кладбищ перекладывалась на общественную организацию без предоставления ей каких-либо средств, но при обязательном регламентирующем контроле со стороны коммунальных органов Моссовета.

Уже на своём первом заседании Комитет признал главным делом создание на всех кладбищах добровольных обществ по благоустройству, исходя из плодотворного опыта работы таких комиссий с 1923 г. на Введенском и Скорбященском кладбищах. Административный отдел МКХ возражал, но Комитет тем не менее неоднократно обращался к этому вопросу (9 июня, 7 и 28 июля, 7 и 28 октября, 19 ноября 1927 г.) и в конце года организовал комиссии сначала на Ваганьковском и Лазаревском, а в 1929 г. и на Даниловском, Дорогомиловском, Калитниковском, Миусском, Пятницком, Семёновском и закрытом Братском кладбищах. Только 10 февраля 1929 г. МКХ утвердил Положение о комиссиях по благоустройству.

Опыт «Старой Москвы» показал, что сил её актива недостаточно. Между тем намечалось переустройство кладбищ и превращение их в парки и зоны отдыха за счёт сноса невостребованных родственниками захоронений. В этиъ условиях Комитет принял Обращение к населению Москвы (его написал член Комитета, сотрудник Музея революции, Н.М. Дружинин, будущий академик). «Мы не должны забывать нашу связь с предшествовавшими поколениями», – говорилось в нём. Москвичей призывали отдать часть своего досуга благородному делу обследования кладбищ. Формой привлечения общественного внимания и сбора средств на некрополь стала также организация концертов и радиоконцертов. Так, в фонд Комитета пошли средства от концерта с участием А. Яблочкиной, И. Москвина, В. Барсовой, К. Игумнова, Г. Нейгауза, Л. Леонова и др.. М.Ю. Глауберман подготовила радиоконцерт с участием Д.Д. Благого и С.М. Чемоданова, разъяснявших слушателям значение некрополя.

Практические дела по охране московских кладбищ, осуществление связи с организациями, деловая переписка, выезды на места для обследований занимали большое место и отнимали много времени от научных задач Комитета. Этим вызвано его решение от 21 мая 1928 г. отказаться от контроля за финансово-хозяйственной деятельностью кладбищенских комиссий, а сосредоточится на научно-организационных проблемах по учёту и охране могил выдающихся деятелей.

Этот главный вопрос тоже был достаточно трудным, прежде всего в методологическом плане. Не раз обсуждали в Комитете, кого следует считать выдающимся деятелем и чьи, соответственно, могилы и как следует охранять. 28 июля 1927 г. П.Н. Миллер отмечал его нерешённость. Эту проблему поднимали практически на всех заседниях, где рассматривались и утверждались списки могил выдающихся деятелей по отдельным кладбищам, составленные кладбищенской комиссией «Старой Москвы» в ходе работ 1925-1927 гг.

К примеру, в том же заседании 28 июля И.Г. Клабуновский (председатель Главмузея МОНО, а с сентября 1828 г. председатель президиума Комитета) возражал против постановки на охрану «Старой Москвой» 107 могил в Донском монастыре, считая большую их часть не заслуживающими охраны. Он полагал, что списки вообще должны быть «жёстко пересмотрены». Учёт общей обстановки и позиции органов власти вынуждали Комитет частично идти по этому пути. В его отчёте за три месяца (с 28 октября 1927 г.) сообщалось, что на десяти заседаниях были рассмотрены списки по пятнадцати кладбищам – более тысячи могил, из которых на охрану принято около 36%, 33% сняты, а по 13% мнения членов комитета разошлись. Ичти не были представлены военные и государственные деятели, церковнослужители, благотворители и вообще лица, принадлежавшие к «господствующим классам». По этой же причине Комитет не смог полностью реализовать своё решение «охранять могилы всех московских градских голов».

И всё же в целом его позиции были верными и принципиальными. Показательно заседание 21 мая 1928 г., когда И.Г. Клабуновскому, вновь предлагавшему сократить списки, твёрдо возразили Н.П. Чулков и Б.С. Пушкин; было принято решение не ставить «узких рамок в отношении охраны могил выдающихся лиц». И даже в условиях нового витка наступления на некрополь в 1930 г. Комитет отказался от пересмотра утверждённых им списков как «ничем не вызванного», и постановил фиксировать специальным охранным знаком все могилы выдающихся деятелей. (Этот протокол от 24 июня 1930 г. – последний сохранившийся в архиве.)

Не удалось обнаружить итоговых данных по выявлению и охране могил, но из отчёта за два года следует: по двадцати одному кладбищу (не вошли Армянское и Еврейское) было взято на учёт и охрану 716 могил выдающихся деятелей. Самыми многочисленными были группы деятелей науки (216), общественных и революционных деятелей (119), писателей и поэтов (112), затем шли актёры и деятели театра (95), музыканты и певцы (54), художники и деятели искусства (42), литераторы и публицисты (37), педагоги (24), архитекторы и инженеры (15), военные деятели (2).

Комитет постановил и обсудил ряд принципиально важных для сохранения некрополя вопросов, таких, как необходимость составления подробных планов кладбищ (28 октября 1927 г.), фотофиксация захоронений и сбор иконографического материала (10 декабря 1929 г.), установление на снесённых кладбищах памятных досок с именами известных деятелей (10 декабря 1929 г.), составление общего московского некрополя (24 декабря 1929 г.), единообразная отметка охраняемых могил (26 мая, 7 июля 1929 г.). Комитет участвовал в установлении памятника на могиле В.О. и А.М. Ключевских 7 октября 1928 г. – это был первый опыт организации общественной подписки на сбор необходимых для этого средств в советские годы.

Комитет принимал все возможные меры в ответ на тревожные сигналы с мест. Известны его выступления в защиту могил А.С. Пушкина, К.Н. Батюшкова (Кострома), В.В. Розанова и К.Н. Леонтьева (Сергиев Посад) и многих других деятелей, что отражено в переписке Комитета. Довелось ему также спасать ценные в художественном отношении надгробные памятники и склепы, а позднее – организовывать перезахоронения ряда видных деятелей в связи с ликвидацией кладбищ.

Работать приходилось в очень трудных условиях. Комитет не имел технического аппарата, все его члены были перегружены служебной деятельностью, затянулся «председательский кризис», так как безрезультатными оказались попытки привлечь для большего авторитета Комитета видных советских деятелей – С.И. Мицкевича, В.И. Невского, П.Н. Лепешинского, В.Н. Фигнер, Л.Г. Дейча (в итоге, 16 сентября 1927 г. товарищами председателя избрали П.Н. Миллера и И.Г. Клабуновского). Отношения с официальными властями были натянутыми. 11 мая 1929 г. председатель Общества изучения Московской губернии Б.Б. Веселовский с горечью писал заведующей похоронным подотделом Ф.П. Газенбуш: «…Не замечается чёткости в согласовании нашей работы с подотделом, со стороны похоронного подотдела замечается нервность и недовольство деятельностью общества». Поразительный факт: Моссовет, переложив на общественную организацию свои функции, почти в каждом вопросе охраны некрополя мешал этой работе и одновременно выставлял её в чёрном цвете. Особенно усердствовала в этом пресса. Типичной была заметка «Вечерней Москвы» от 12 августа 1929 г. «Утраченные кресты», в которой «Большим дядям из Общества по изучению Московской губернии» рекомендовалось «поставить крест на своей высокополезной учёной деятельности по сооружению крестов на кладбищах». Издевательский тон печати тем болезненнее воспринимался общественностью, что в повседневных делах ей приходилось сталкиваться с волокитой, невежеством и самоуправством советских чиновников.

мая 1928 г. правление ОИМГ, заслушав мнение П.Н. Миллера и И.Г. Клабуновского о необходимости Комитету сосредоточиться на научно-оганизационных делах, обратилось к Моссовету с предложением взять наконец на себя хозяйственно-финансовые операции по благоустройству кладбищ (напомним, что постановление ВЦИК от 16 мая 1927 г. возлагало «работы по упорядочению кладбищ и поддержанию могил выдающихся деятелей» на местные исполкомы). Последовал незамедлительный отказ, и тогда правление ОИМГ было вынуждено образовать особую кладбищенскую комиссию (Б.В. Веселовский, П.Н. Миллер, П.В. Сытин, А.М. Полянский) для руководства практической работой по охране кладбищ. Именно эта комиссия последующие два года руководила деятельностью девяти кладбищенских комиссий и работами на девяти городских кладбищах, переданных в ведение ОИМГ.

Комитет разработал три важных документа, которыми и руководствовались комиссии по благоустройству: «Положение о комиссиях ОИМГ на кладбищах г. Москвы», «Инструкция комиссиям содействия по благоустройству кладбищ г. Москвы», «Положение о финансах и счётоводстве центрального аппарата кладбищеских комиссий при ОИМГ». Комиссии получили право привлекать штатных сотрудников и изыскивать средства на охрану и благоустройство кладбищ путём сбора добровольных пожертвований, а также самостоятельных торговых операций по продаже надгробий, оказанию услуг на кладбищах. ОИМГ назначало своих уполномоченных, которые возглавляли кладбищенские комиссии. Вот их список на 1929 г.: В.Ф. Миронов (бывший актёр, уполномоченный по Ваганьковскому кладбищу), М.Ю. Глауберман (Калитниковское), С.И. Скворцов и С.В. Космынин (Даниловское), П.Н. Цирг (Семёновское), А.В. Григорьев (Братское), А.И. Малиновский (Дорогомиловское), К.Т. Тарасов (Пятницкое). Штаты комиссий (заведующие, счётоводы, сторожа) на 1 октября 1929 г. насчитывали пятьдесят пять человек, а центральной кладбищенской комиссии – шесть. Главным уполномоченным ОИМГ являлся А.М. Полянский. Он же руководил регулярными заседаниями уполномоченных, заведующими кладбищами и представлителями похоронного подотдела, протоколы которых также отложились в архиве. Они, как и отчёты рисуют многообразную активную деятельность комиссий. Научными вопросами (обследование, составление карточек умерших) руководила «Старая Москва» (ведь систематическую работу на кладбищах начинали ещё в 1927 г. её инициативные группы); охраной могил выдающихся деятелей – Комитет; благоустройством кладбищ – особая кладбищенская комиссия ОИМГ. На счёт ОИМГ в Московском городском банке (№925 – на охрану могил выдающихся деятелей) местные комиссии направляли свою прибыль и через него же финансировались. Самой доходной была деятельность комиссии на Ваганьковском кладбище. Вёл все денежные дела П.В. Сытин – казначей кладбищенской комиссии ОИМГ.

Что же было сделано особой кладбищенской комиссией ОИМГ и девятью местными комиссиями в плане благоустройства кладбищ? Доклад о положении кладбищ и письмо правления ОИМГ в Моссовет 14 июня 1932 г. представляет впечатляющую картину. В 1927 г. кладбища являли собой заросшие пустыри с отсутствующими или поломанными оградами, надгробия расхищались и ломались, хулиганствующие элементы находили здесь приют. За три года общественность привела кладбища в порядок. Были сооружены или капитально отремонтированы ограды восьми кладбищ (общей длиной около 15,5 км), построены конторы, общественные уборные, проведено освещение (а на Ваганьковском кладбище и водопровод), организованы охрана, благоустройство территорий (перепланировка, разбивка участков, устройство дорожек, скамеек, указателей и др.). Всего Общество изучения Московской губернии израсходовало на эти цели 366 500 руб. Чтобы представить размеры работы, назовём только тогдашние размеры кладбищ: Ваганьковское 46 десятин, Калитниковское – 23,5, Даниловское – 22,5, Семёновское – 21, Лазаревское – 19, Пятницкое – 14,5, Дорогомиловское – 13,3, Миусское – 6,5. «Общество передало райкомхозам кладбища в вполне благоустроенном состоянии», – констатировали П.Н. Миллер и А.И. Малиновский от имени ОИМГ 29 августа 1930 г. Три года работы и благоустройство территории площадью свыше 170 десятин без государственных дотаций – это своего рода подвиг общественности.

И тем не менее Моссовет решил ликвидировать эти общественные организации. Начиная с 28 февраля (Калитниковское кладбище) и заканчивая 14 июля 1930 г. (Дорогомиловское кладбище), все девять местных и особая клабищенская комиссия ОИМГ прекратили своё существование. В то же время расформировали и похоронный подотдел. Их функции перешли в ведение районных коммунальных органов, однако большинство их при этом «отказалось взять под своё наблюдение и своё ведение находящиеся на кладбищах могилы выдающихся деятелей». Судьбы некрополя попали в равнодушные чиновничьи руки. В архив легли акты ликвидации кладбищенских комиссий, среди которых, например, такие: «Комиссия Миусского кладбища», «Инициативная группа по благоустройству. Пятницкое кладбище».

Таков итог борьбы за сохранение московских центральных кладбищ. Она прошла несколько этапов, в ходе которых общественность использовала все доступные ей формы научной, организационной и даже административно-хозяйственной деятельности. Последняя была вызвана бездействием властей и поставила общественность, по признанию Б.Б. Веселовского, в невыгодное положение «средостения» между государственными органами и кладбищами. Власти не оценили этих героических усилий. Вот только один маленький штрих: на 15 июня 1930 г. на текущем счету Комитета по охране могил находилось 5,5 тыс. руб., которые он просил оставить на рподолжение работ по фиксации и охране около тысячи могил выдаюшихся деятелей. Нам не известно, удовлетворили ли эту просьбу, но 18 сентября отдел благоустройства МКХ Моссовета потребовал от Общества изучения Московской губернии в трёхдневный срое ликвидировать задолженность в 540 руб. за бутовый камень одного из кладбищ, угрожая судом арбитражной комиссии. На совести советских органов власти было немало подобных придирок, обмана, ошибок… Но главное – преступлений, выразившихся в ликвидации сначала монастырских, а после 1930 г. и некоторых центральных кладбищ – Братского, Лазаревского, Семёновского, частично Миусского, православного и еврейского Дорогомиловских.

Обращение к истории позволяет наконец воздать должное тем, кто в то трудное время поднял голос протеста против уничтожения нашей исторической памяти. Запомним их имена: Иван Алексеевич Белоусов, Дмитрий Дмитриевич Благой, Павел Васильевич Богословский, Борис Борисович Веселовский, Мария Юрьевна Глауберман (Барановская), Николай Михайлович Дружинин, Николай Сергеевич Елагин, Александр Иванович Капцов, Иван Григорьевич Клабуновский, Михаил Иванович Комаров, Н.М. Кашин, Алексей Алексеевич Круглый, Николай Рудольфович Левинсон, Пётр Николаевич Миллер, Александр Иванович Малиновский, Василий Фёдорович Миронов, Александр Михайлович Полянский, Иван Иванович Попов, Борис Сергеевич Пушкин, Наталья Даниловна Рудницкая-Моргунова, Вера Николаевна Светлова, Ольга Владимировна Сваричовская, Пётр Васильевич Сытин, Николай Дмитриевич Телешов, Михаил Константинович Трацевский, Сергей Ильич Фортинский, К.В. Чарский, Виктор Ильич Чернопятов, Н.Н. Чижевский, Николай Петрович Чулков, Николай Андреевич Шамин и многие другие, которые не попали в архивные документы, но также самоотверженно трудились и боролись за сохранение отечественных традиций, за сохранение памяти народа.

Заключение

В настоящем исследовании впервые была сделана попытка проследить историю Спасо-Андроникова монастыря на протяжении длительного периода как единый, целостный процесс. Опыт подобного анализа на материалах XVIII-XX вв. показал, что процесс преобразований шёл практически непрерывно до 1917 г., т.е. почти три столетия. При этом при всех особенностях, при всей критике своих предшественников, с которой почти всякая власть начинили своё правление, в целом в течение всего названного времени прослеживается определённая преемственность в направлении преобразований в области некрополеведения, в проблемах, стоявших перед властью, и методах их решения, что, естественно, не исключает эволюции и совершенствования последних. Вместе с тем интенсивность, характер реформ, их нацеленность на ту или иную сферу, степень их радикализма была, естественно, различной на разных этапах.

Петровские реформы ознаменовали собой переломный момент не только в истории России, но и в истории некрополей и в значительной степени предопределили дальнейшее политическое, экономическое, социокультурное и религиозное развтие страны. В ходе этих реформ была создана новая, основанная на бюрократических принципах, более современная и эффективная система управления страной, современные армия и флот. Также была осуществлена реорганизпация социальной структуры, хозяйства и финансовой системы, возникли новые отрасли промышленного производства; заложены основы светского образования и науки, произошли качественные изменения в быту и культуре. Важнейшее значение петровских реформ связано с преодолением кризиса традиционализма. Вместе с тем итоги и результаты реформ в целом были внутренне противоречивы.

Во-первых, в ходе петровских реформ был сохранён и, более того, упрочен институт крепостничества, составлявший важгнейшую особенность социальной организации русского общества, оказывавший сильнейшее воздействие на все процессы в социальной, политической и экономической сферах на протяжении всего последующего периода и ставший основой нового системного кризиса, который проявился к середине XIX в. Однако одновременно петровские реформы заложили основы сословной организации, предполагающий элементы самоуправления, т.е. определённой самостоятельности отдельных социальных корпораций и, соответственно, зачатки гражданского общества. Здесь заключён ещё один итог реформ Петра I – возникновение новой модели взаимоотношений власти и общества. В самом обществе происходят процессы секляризации, ведущие к выделению личности, индивидуализация.

Второй этап развития связан с реформами Екатерины II. Проведённая ею секуляризация церковных земель привела православную церковь не только в административную, но и в финаносвую зависимость от государства, которое теперь определяло, сколько монастырей и монахов нужно иметь в государстве, и таким образом довольно жёстко регламентировало духовную жизнь своих подданных. Ограничивая то их количество, которым оно, государство, готово было пожертвовать ради Бога, оно тем самым определяло и место, отводимое церкви в её социально-политической системе. Причём это рассматривалось именно как жертва со стороны государства, т.к. удалившийся в монастырь переставал быть полноценным членом общества, чья жизнь посвящена служению «общему благу», т.е. собственно государству.

Третий этап связан с «синодальным» периодом в жизни монастырей, который завершился с избранием 4 ноября 1917 г. патриарха. Им был избран московский митрополит Тихон (в миру Василий Иванович Белавин).

Во время революции и после неё сильно пострадали многие московские обители и их некрополи, в том числе и некрополь Спасо-Андроникова монастыря. Долгие годы общество «Старая Москва» добивались, чтобы открыли в этой обители музей, или хотя бы позволили поставить на охрану часть некрополя, но тщетно. Только после 1945 г. Моссовет позволил открыть на территории бывшего Спасо-Андроникова монастыря музей им. Андрея Рублёва. Но монастырский некрополь потерян безвозвратно. Хотя в последние годы ведётся активная деятельность по его восстановлению.

Список использованных источников и литературы

1. Житие преподобного и богоносного отца нашего Сергия Радонежского и всея России чудотворца. Сергиев Посад, 1853.

. Сергий (Спасский) Историческое описание Московского Спасо-Андроникова монастыря. М., 1865.

. Российское законодательство Х-ХХ веков. М., 1984-1994. Т. 1-9.

. Саитов В.И. Московский некрополь. СПб. Т. 1 – 3. 1907-1908.

. Карамзин М.Н. История государства Российского. Т. 5. М., 1993.

. Русское средневековое надгробие XIII-XVII века. 2006.

. Сорок сороков. Краткая иллюстрированная история всех московских храмов. Т. 1. С. 319 – 327.

. Григорий, архим. Список настоятелей Московского Спасо-Андроникова второклассного монастыря с судьбы их. М., 1891.

. Ф. Р-1. Д. 2. Л. 108 – 110.; Д. 4. Л. 43 – 44.; Д. 13. Л. 31 – 32, 49 – 51, 75 – 78.; Д. 129.

. Ф. 280. Ед. хр. 495. Л. 1 – 3.

. Ф. 1183. Ед. хр. 60. №144.

. Ф. 203. Оп. 227. Ед. хр. 147. ЛЛ. 23 об. – 25.

. Ф. 966. Оп. 4. Д. 1060. Л. 9.

. Ф. 4557. Оп. 1. Д. 48. ЛЛ. 16 – 17; Д. 50. Л. 3; Оп. 8. Д. 651; Д. 652. Л. 122.

. Ф. 4570. Д. 31. Лл. 9 – 19.

. Ф. 177. Московское областное бюро краеведов. К. 31. Д. 2. Л. 1 – 15; Д. 4. Л. 1 – 11; Д. 6. Л. 30 – 34; Ед. хр. 1. ЛЛ. 8, 10, 13, 19, 55; Ед хр. 5. Л. 4 – 5; Ед. хр. 6. ЛЛ. 10 – 12, 44 об.; Ед хр. 10. Л. 5; Ед. хр. 11. ЛЛ. 1, 5 об. – 6; К. 32. Ед. хр. 15.

. Артамонов, М.Д. Московский некрополь. М., 1995.

. Беляев, Л.А. Древние монастыри Москвы (кон. XIII – нач. XV вв.) по данным археологии. Т. 6. М., 1994.

. Бураков, Ю.Н. Под сенью монастырей московских. М., 1991.

. Брюсова, В.Г. Спорные вопросы биографии Андрея Рублева. // Вопросы истории. 1969. №1. С. 47.

. Вагнер, Г.К. Спасо-Андроников монастырь. М., 1972.

. Гришберг, В.Б. Надписи из Георгиевского монастыря // Археологические памятники Москвы и Подмосковья. Сб. М., 1954.

. Гришберг, В.Б. Материалы для свода надписей на каменных плитах Москвы и Подмосковья XIV-XVII вв. // Нумизматика и эпиграфика. Вып. 1. М., 1960; Вып. 3. М., 1962.

. Денисов, Л.И. Православные монастыри Российской империи. М., 1908. С. 419 – 422.

. Козлов, В.Ф. Печали некрополей России // Библиография. 1994. №6.

. Козлов, В.Ф. Судьбы монастырских кладбищ Москвы (1920-30-е годы) // Московский некрополь. Вып. 1. М., 1991. С. 48 – 57, 59 – 61.

. Козлов, В.Ф. Черные годы московских обителей. // Московский журнал. 1991. №11. С. 12.

. Комиссаренко, А.И. Русский абсолютизм и духовенство. С. 112.

. Ледовская, И.Ю. Из истории некрополя Спасо-Андроникова монастыря: мемориальная скульптура конца XVIII – первой половины XIX в. // Материалы научной конференции ЦМИАР. Дек. 1993 г.

. Ледовская, И.Ю., Малинов, А.А. Некрополь Спасо-Андроникова монастыря (по материалам П.Д. Барановского) // Материалы конференции к 100-летию со дня рождения П.Д. Барановского.

. Мартынов, А.А. Надгробная летопись Москвы. М., 1895.

. Москва. Памятники архитектуры XIV-XVII вв. М., 1973.

. Московский некрополь. История. Археология. Искусство. Охрана. // Материалы научно-практической конференции 31 марта – 1 апреля 1994 г. М., 1996.

. Пирогов, В. Московский некрополь. // Социальная защита. 1991. №10.

. Рогов, А.И., Лаврентьев, В.С. Памятники светской архитектуры Москвы XVII в. История СССР. 1968. №4. С. 159.

. Саладин, А.Т. Очерки истории Московских кладбищ. М., 1997.

. Шамурин, Ю.А. Москва в её прошлом и настоящем. Вып. 8. М., 1917. №7 – 9 (московские кладбища).

. Шокарев, С.Ю. Московский некрополь XV – начала XX вв. как социокультурное явление. М., 2000.