- Вид работы: Дипломная (ВКР)
- Предмет: Культурология
- Язык: Русский , Формат файла: MS Word 67,08 Кб
Советская культура второй половины 1950-х – первой половины 1960-х годов
МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение
высшего профессионального образования
«КУБАНСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ»
(ФГБОУ ВПО «КубГУ»)
Кафедра новейшей отечественной истории
ВЫПУСКНАЯ КВАЛИФИКАЦИОННАЯ (ДИПЛОМНАЯ) РАБОТА
СОВЕТСКАЯ КУЛЬТУРА ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ 1950-Х – ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЫ 1960-Х ГОДОВ
Работу выполнила
Л.С. Вельдяева
Специальность история
Научный руководитель
Т.Н. Сидоренко
Краснодар 2014
Содержание
Введение
1. Либерализация духовной жизни во второй половине 1950-х гг.
1.1 Оживление культурной жизни
.2 Качественные изменения в отечественной литературе в конце 1950-х – начале 1960-х гг.
.3 Изменения в эстетике и этической направленности кинематографа периода «оттепели»
2. Противоречивость культурной жизни в период «оттепели»
2.1 Цензура и идеологический диктат в области культуры
2.2 Взаимоотношения творческой интеллигенции и представителей властных структур
.3 Значение культурного подъема конца 1950-х – начала 1960-х гг. в общественной и политической истории страны
Заключение
Литература
Введение
Актуальность темы. История России знает очень много событий и периодов, которые значимы для памяти нашей Родины и для каждого ее гражданина. Одним из таких периодов является «оттепель» 1953-1964 гг., крепко связанная с именем Н. Хрущева. Ее начало можно связать с появлением статьи советского литературного критика В. Померанцева «Об искренности в литературе», опубликованной в журнале «Новый мир» в декабре 1953 г. и с издания И. Эренбургом повести «Оттепель» в 1954 г. На XX съезде КПСС (14-25 февраля 1956 г.) были осуждены негативные последствия культа личности И. Сталина на все сферы общественной жизни. Изменения, произошедшие в советском государстве в период «сталинизма» с 1924-1953 гг. были подвернуты критике государственным деятелем, членом КПСС с 1918 г. Н. Хрущевым. Это явление само собой подразумевает новое и отличное понимание истории «оттепели» от предыдущей эпохи. В этот период произошли глубокие политические и социальные изменения, которые при прежнем режиме произойти не могли. Во-первых, смягчено рабочее законодательство предвоенного времени, которое ущемляло права рабочих; во-вторых, летом 1956 г. было принято решение о массовом жилищном строительстве, которое учитывало социальные нужды трудящихся восстанавливающих СССР после Великой Отечественной войны; в-третьих, из лагерей и тюрем начали выпускать политических заключенных, которые были неугодны прежнему политическому режиму. Под влиянием данных и других перемен в общественных процессах второй половины 1950-х гг. стал происходить процесс расшатывания одного из элементов «государственного социализма» – это тотальный контроль властей над духовной жизнью и образом мышления людей.
«Оттепель» в советском обществе, вызванная демократическими преобразованиями во внутренней политике государства, повлияла на сознание миллионов людей, которые стали мыслить «свободнее и чище». А главным носителем новых, постсталинских идей был узкий слой людей, относящихся к искусству и литературе, то есть художественная интеллигенция. Она обладала новым пониманием своего времени и новым свободным сознанием, которое выражалось в результатах творческой деятельности: театральных постановках, выставках картин, в издании и переводов романов и повестей, которые показывали реальные социальные проблемы и больше отвечали интересам одного человека, чем массе.
Культура периода хрущевской «оттепели» это одна из самых важных страниц русской культуры в целом, одна из самый ярких попыток культурной реформы периода советской империи. С «оттепелью» связан новый этап в развитии отечественной культуры и общества. Этот период был отмечен трансформацией сознания советского человека на фоне послабления диктатуры. Однако реформаторы не учли до конца механизмы этой трансформации. Это послужило причиной образования недопонимания и противоречий между государством и обществом, с которой началась постепенная ломка всей системы.
Оттепель оставила после себя такое культурное наследие, которое сложно переоценить. Именно в этот период времени были написаны великие произведения Солженицына, Пастернака, Твардовского и др. Именно в годы оттепели были заложены традиции того великого советского кино, которое мы знаем и любим.
XX съезд КПСС стал отправной точкой провозглашенной идейной «свободы». Решения XX съезда для поколения, которое сформировалось и состоялось в этот временной промежуток стали чем-то священным. А само это поколение явилось создателями и первого в истории СССР независимого идейного течения интеллигенции – шестидесятничества, которое было не столько политическим, сколько социальным или даже культурным движением, и отражало образ жизни и образ мышления тех лет.
Съезд призывал к всемерному развитию активности и инициативы во всех областях культуры, науки и искусства, к смелой постановке новых вопросов, к поискам путей ускорения строительства коммунистического общества.
При более глубоком погружении в суть вопроса становится очевидным символичный факт, что «оттепель» – переходной этап в развитии российской культуры и истории страны, и его можно рассматривать в определенной параллели с современной культурной ситуацией, когда одна культурная парадигма («советская») рухнула, а другая («постсоветская»), еще не сконструирована.
Итак, исходя их того, что период «оттепели» неразрывно связан с именем Н.С. Хрущева, хронологические рамки исследования ограничиваются годами его правления. Это значит, что нижняя хронологическая граница датируется 1953 г., а верхняя – 1964 г. Территориальные границы исследования – это территория всего бывшего Советского Союза.
Целью данного исследования является анализ советской культуры во второй половине 1950-х – первой половине 1960-х годов.
Для реализации этой цели были поставлены следующие задачи:
охарактеризовать оживление культурной жизни в изучаемый период;
дать оценку качественных изменений в отечественной литературе в конце 1950-х – начале 1960-х гг.;
проследить изменения в эстетике и этической направленности кинематографа периода «оттепели»;
осветить функционирование цензуры и идеологического диктата в области культуры;
изучить взаимоотношения творческой интеллигенции и представителей властных структур;
проанализировать значение культурного подъема конца 1950-х – начала 1960-х гг. в общественной и политической истории страны.
Методологическую базу исследования составили такие основополагающие общенаучные методы как историзм, анализ и синтез, научная объективность, аналогия и сравнение, дедукция и индукция.
В качестве методов исторического исследования использованы сравнительно-исторический, хронологический и историко-генетический.
Исходя из специфики темы работы, в исследовании также применялся метод сравнительного исследования характера культурной деятельности отдельных персон. Основываясь на понимании культуры как совокупности разнородных текстов, метод сравнения позволяет соотносить между собой различные процессы и результаты деятельности, факты истории и факты искусства, т.е. фактически реализовать свойственный культурологии междисциплинарный подход.
При характеристике стиля отдельных деятелей культуры применяется биографический метод. В то же время, характер работы подразумевает использование интерпретационного направления.
Источниковая база данного исследования отличается видовым разнообразием как художественных текстов, так и публицистических материалов, мемуаров.
Главная роль в источниковой базе работы принадлежит художественной литературе, а точнее тем произведениям, которые вызвали в изучаемый период времени наибольший резонанс в обществе и могут называться «визитной карточкой» эпохи. К таким произведениям можно отнести «Оттепель» И. Эренбурга, «Один день Ивана Денисовича» А. Солженицына, а также многочисленные работы представителей поэзии. Творчество таких мэтров как В. Аксенов, А. Гладилин, Е. Евтушенко, А. Вознесенскй, Б. Ахмадулина, Б. Окуджава так же послужило дополнительным материалом для данного исследования.
В работе также использовался другой, не менее важный, но более сложный для анализа тип источников – мемуарная литература и интервью. Он связан с именами И. Бродского, В. Высоцкого, М. Хуциеваи др.
Наиболее эффектный и интересный в работе тип источников, широко используемый в дипломном исследовании, – это киноленты великих режиссеров той эпохи: «Летят журавли» Михаила Калатозова и «Иваново детство» Андрея Тарковского, «Застава Ильича», «Весна на Заречной улице» М. Хуциева, «Дело было в Пенькове» С. Ростоцкого, «Карнавальная ночь» Э. Рязанова и др.
Кроме того, в качестве источников были использованы такие документы как постановления, резолюции, обращения и доклады. Среди них стоит выделить основополагающий для периода Доклад первого секретаря ЦК КПСС тов. Хрущева Н. С. на XX съезде КПСС «О культе личности и его последствиях».
Историография. После восторженных работ своих современников, период 1953-1964 годов практически выпал из сферы внимания отечественных исследователей. Это было продиктовано политикой замалчивания личности Н. С. Хрущева, которая настоятельно проводилась вплоть до середины 80-х годов. Поэтому ряд сложных проблем, и, характеристика периода в целом, выпали из поля зрения историков.
Фактическое замалчивание реальной деятельности Н. С. Хрущева впоследствии сменилось безудержной дискуссией, на фоне которой мало кто услышал попытки взглянуть на годы его правления и оценить их как-то иначе, непредвзято. Лишь в последнее время стали проявляться попытки более взвешенно и сбалансировано взглянуть на советскую историю 50-х и 60-х годов, хотя и теперь в научной литературе, а особенно в средствах массовой информации, можно встретить массу самых разнообразных политических спекуляций на нашем недавнем прошлом.
Сегодня можно встретить кардинально противоположные оценки деятельности Н. С. Хрущева и его политики в области культуры: от хвалебных до категорически критикующих.
Современный этап развития исторической науки характеризуется отказом от многих стереотипов. Стоит отдать должное ученым, которые обратились к методологическим проблемам, оценили значение исторической науки для современности, подчеркнули ответственность за достоверное «внепартийное» освещение истории.
Исследования, в которых культуре «оттепели» отводится не только роль художественной, но и научной, философской и т. п. разновидности широко представлены в работах отечественных историков. Социально-исторические процессы, и ее рождение связывают либо с XX съездом КПСС, либо со смертью Сталина, либо с приходом к власти Хрущева. Однако и в этих исследованиях культура «оттепели» затрагивается косвенно, в контексте социально-политической истории, как компонент последней, вне ее собственных, особенностей и тенденций развития.
Как было сказано, культура «оттепели» до последнего времени не рассматривалась как единое культурно-стилистическое целое, а исследовалась локальным путем интенсивного изучения отдельных ее, преимущественно художественных жанров. Так, в области изучения литературы «оттепели» мы можем выделить работы М. Щеглова, В. Лакшина, Ф. Кузнецова; кино – Е. Громова, Н. Зоркой; театра – А.А. Зимина. Такие явления культуры, как молодежная мода и массовая культура, нашли свое отражение в работах А. И. Шедрика, В.Н. Дымарского.
В рамках социологической науки в 60-е годы проводились опросы общественного мнения. В 1960 г. Б.А. Грушин, доктор философских наук, попав по случаю в «Комсомольскую правду», основал там первый в истории страны институт общественного мнения. Материал опросов населения, реализованных ИОМ в 1960-1964 г.г., лег в основу одной из четырех книг Б.А. Грушина, посвященной эпохе Хрущева.
В самостоятельную группу следует отнести научные и общественно-политические работы, где исследуется хрущевская «оттепель» в сфере художественной культуры, личная позиция Н.С. Хрущева по отношению к художественной интеллигенции и ее восприятие в обществе (22). Первой обобщающей работой, в которой была сделана попытка рассмотреть «оттепель» как самостоятельное, исторически закономерное, стилистически оформленное явление культуры принадлежит публицистам-эмигрантам П. Вайлю и А. Генису.
Анализ литературы позволяет сделать вывод, что необходимы исследования, которые, учитывая различное отношение к историческим фактам, событиям, явлениям, в то же время опирались бы на более широкую источниковую базу, а главное – позволяли бы сделать более объективные, непредвзятые, неполитизированные выводы.
1. Либерализация духовной жизни во второй половине 1950-х гг.
1.1 Оживление культурной жизни
Реформы, начавшиеся после смерти Сталина, создавали более благоприятные условия для развития культуры. Образным определением новых веяний стало название романа И. Эренбурга «Оттепель», изданного в 1954 г. и вызвавшего бурные дискуссии.
Формальный старт «оттепели» был дан на XX съезде КПСС, который проходил в Москве в Большом Кремлевском дворце с 14 по 25 февраля 1956г. Созыв съезда был вызван необходимостью подведения итогов изменений, которые произошли в стране после смерти Сталина и определения новый курса. На съезде присутствовало 1349 делегатов с решающим голосом и 81 делегат с совещательным голосом, представлявших 6 795 896 членов партии и 419 609 кандидатов в члены партии.
Н.С. Хрущевым представил собравшимся отчетный доклад, в котором подтвердил изменение политического курса, отметил разрыв со сталинскими традициями, который появился в течение трех предыдущих лет как во внутренней политике, так и в области международных отношений.
Однако в идейно-политическом плане доклад Н.С. Хрущева был достаточно осторожным. Первый секретарь ЦК КПСС ограничился кратким упоминанием преступлений, совершенных «кликой Берии», и несколькими критическими замечаниями в адрес В.М. Молотова, Г.М. Маленкова и И.В. Сталина. Главным лейтмотивом большинства выступлений на съезде было восстановить и упорядочить ленинский принцип коллективного руководства.
В последний день съезда 24 февраля, после того как Н.А Булганин озвучил доклад по экономике, Н.С. Хрущев попросил делегатов вечером, после официального закрытия съезда, явиться на закрытое заседание, куда иностранные участники не будут допущены.
На этом закрытом заседании в течение четырех часов Хрущев зачитывал делегатам доклад «О культе личности и его последствиях». Из этого доклада участники съезда узнали о «завещании» Ленина, в котором звучала острая критика Сталина. Его существование отрицалось партией. Н.С. Хрущев рассказывал о чистках и «незаконных методах следствия». Он категорически развенчал миф о том, что Сталин – это продолжатель дела Ленина.
Основу «секретного доклада» составили результаты расследования, проведенного специальной комиссией, но Хрущев еще и импровизировал по ходу своей речи. Впечатление, произведенное им в тот день на присутствовавших, а потом и на весь мир, было незабываемым.
Доклад Н.С. Хрущева положил начало разрушению «культа личности» Сталина. Развенчание культа личности и реабилитация пострадавших в годы жестоких массовых репрессий оказали большое влияние на духовную жизни советского общества. Была восстановлена репутация многих деятелей науки, искусства и литературы.
Потепление идеологического климата и оживление культурной жизни происходило на фоне значительных социокультурных изменений в советском обществе. Быстро росла численность городского населения, которая на рубеже 1950-1960-х гг. превысила пятидесятипроцеитный рубеж. Миллионы сельских жителей становились горожанами, приобщались к городской культуре. Оборотной стороной урбанизации было опустение деревни и упадок традиционной культуры.
В рассматриваемый период в повседневный быт советских людей вошли радио, телевидение, магнитофоны. Это давало возможность жителям самых отдаленных районов увидеть лучшие спектакли столичных театров, услышать игру выдающихся исполнителей. Но технический прогресс имел и негативные последствия – активные формы культурного досуга вытеснялись пассивными, распространялась унифицированная массовая культура.
В годы «оттепели» в СССР начался активный всплеск социальной активности. В первую очередь активизация коснулась профсоюзов. В сталинское время ВЦСПС представлял из себя исключительно бюрократическую структуру. Но в 1950-е гг. он подвергся радикальной реформе. В 1957 г. реорганизовали все советские профсоюзы, вместо 47 существовавших профсоюзов по отраслям появилось 23 профсоюза. Это стало возможным благодаря упразднению трети республиканских, краевых, областных комитетов, значительному сокращению их аппарата. Вместе с тем значительно расширились права первичных профсоюзных организаций, в них существенно возросла численность актива, силами которого стала проводиться работа.
На фоне всеобщего подъема, роста национального самосознания, возрождения веры в «светлые идеалы» коммунизма возросла и трудовая активность советских граждан. Это выразилось в том, что энтузиазм трудящихся вызвал к жизни новые трудовые почины. Так, в 1958 г. по инициативе угольщиков и металлургов развернулось массовое движение за улучшение всех показателей работы предприятий.
Возросла роль творческих союзов. Регулярно стали собираться съезды художественной интеллигенции. В 1954 г. состоялся Второй съезд писателей СССР (Первый съезд – 1934 г.). В 1957 г. прошел Первый Всесоюзный съезд художников, которым завершился процесс оформления Союза художников СССР. Второй Всесоюзный съезд композиторов был созван в 1957 г. (Первый съезд – 1948 г.). В 1958 г. состоялся Первый съезд писателей РСФСР. На съезде был создан Союз писателей Российской Федерации. В 1954 г. состоялось Всесоюзное совещание строителей и архитекторов, а в 1962 г. – историков.
Отличительной чертой культурной жизни периода «оттепели» было расширение культурного обмена с зарубежными странами. Событиями в культурной жизни страны стали первый фестиваль итальянских фильмов и гастроли «Комеди Франсез» в 1954 г. В 1956 г. в Москве и Ленинграде состоялась выставка картин П. Пикассо – впервые в СССР были показаны картины одного из самых известных художников XX в. В 1957 г. в Москве прошел VI Всемирный фестиваль молодежи и студентов. Состоялось первое знакомство советской молодежи с молодежной культурой Запада, с зарубежной модой. В рамках фестиваля были организованы выставки современного западного искусства, практически неизвестного в СССР. В 1958 г. в Москве прошел первый Международный конкурс им. П.И. Чайковского. Победа молодого американского пианиста Вана Клиберна стала одним из знаковых событий «оттепели».
Всемирный фестиваль молодежи и студентов, который в 1957 г. впервые прошел в Москве, готовился в течение двух лет. Многие государственные деятели Запада поддержали идею проведения фестиваля в Москве – в том числе даже королева Бельгии Елизавета, политики Греции, Италии, Финляндии, Франции.
На фестиваль молодежи и студентов приехали гости из 131 страны. Количество гостей достигало 34 тысяч, в пресс-центре были аккредитованы две тысячи журналистов. В начале 50-х в Советском Союзе слово «иностранец» было синонимом слов «враг», «шпион», исключение составляли разве что представителей стран соцлагеря, но и к ним относились с долей подозрения. Соответственно иностранцы в Москве были экзотикой. И вдруг на улицах Москвы появились тысячи людей со всех концов света, всех цветов и оттенков.
Благодаря фестивалю в столице появились парк «Дружба» в Химках, гостиничный комплекс «Турист», стадион в Лужниках и автобусы «Икарус». Кремль, день и ночь охраняемый от врагов и друзей, стал совершенно свободным для посещений, в Грановитой палате устроены были молодежные балы. Центральный парк культуры и отдыха имени Горького вдруг отменил плату за вход.
Все больше становится зарубежной переводной литературы. В 1955 г. вышел первый номер журнала «Иностранная литература», печатавшего произведения «прогрессивных» зарубежных авторов.
В художественной форме можно было затрагивать те острые жизненно важные проблемы, которые нельзя было обсуждать открыто в силу цензурных ограничений. Появились такие новые художественные журналы, как «Москва», «Нева», «Наш современник», «Дружба народов», «Юность» и др. Всего в конце 1950-х гг. в СССР издавались 28 литературно-художественных журналов и семь альманахов.
К концу 1950-х гг. в среде творческой интеллигенции четко оформились два центра противостояния: либеральный, возникший вокруг журнала «Новый мир» (главный редактор Л.Т. Твардовский), и консервативный, сплотившийся вокруг журнала «Октябрь» (главный редактор В. Л. Кочетов).
Значительными произведениями периода «оттепели» помимо известной повести И. Э. Эренбурга, давшей название всей эпохе, стали романы В.Д. Дудинцева, Д.А Гранина (Германа), Л.Я. Яшина, повести Л.Т. Гладилина, В.Н. Семина, пьесы В.И. Пановой, В.С. Розова, Л.Г. Зорина. Публикации этих авторов вызывали бурные дискуссии широкой читательской аудитории. Массовый интерес, особенно в молодежной среде, вызывала поэзия. Благодаря политической реабилитации у советских читателей появилась возможность открыть для себя творчество А.Л. Ахматовой, М.И. Цветаевой, С.А. Есенина, О.Э. Мандельштама и многих других поэтов, запрещенных в 1930-е гг. Особенностью «оттепели» стало появление так называемой «эстрадной» поэзии Б.Л. Ахмадулиной, Е.А. Евтушенко, А.А. Вознесенского и др.
На рубеже 1960-х гг. молодежная аудитория начала проявлять живейший интерес к поэтическому слову, что во многом определило духовную атмосферу периода. Именно тогда наступил период расцвета «поющейся поэзии» – авторского песенного творчества. Доверительные интонации авторов-исполнителей отражали стремление нового поколения к общению, открытости, искренности. Аудиторией Б.Ш. Окуджавы, Ю.И. Визбора, Ю.Ч. Кима, А.А. Галича были молодые те самые «физики» и «лирики», для которых были характерны яростные споры о волновавших всех проблемах научно-технического прогресса и гуманистических ценностях. Официальная культура не признавала авторскую песню, поэтому песенные вечера проходили не во дворцах культуры, а, как правило, в квартирах, на природе, в дружеских компаниях близких по духу людей. Такое общение стало характерной приметой шестидесятых.
Значительных успехов в период «оттепели» достиг кинематограф. Лучшие советские фильмы тех лет получили достойное признание многомиллионной зрительской аудитории как у нас в стране, так и за рубежом. На международных кинофестивалях премиями были удостоены фильмы, посвященные Великой Отечественной войне: «Летят журавли» (режиссер М. К. Калатозов, 1957), «Баллада о солдате» (режиссер Г. Н. Чухрай, 1959), «Судьба человека» (режиссер С. Ф.Бондарчук, 1959).
августа 1959 г. в Москве открылся первый Международный кинофестиваль. В фестивале приняли участие делегации из 25 стран мира. Девиз фестиваля «За гуманизм киноискусства, за мир и дружбу между народами».
Культурная закрытость общества постепенно исчезала, что способствовало нарастанию плюралистических тенденций в его духовной и культурной жизни. Появляются различные направления неофициальной культуры. В литературе нет единого адекватного термина для обозначения культуры, альтернативной официальной, что объясняется сложностью данного явления. Грани между признанными направлениями и неофициальными были размыты. Чаше всего употребляются следующие близкие между собой, но не полностью идентичные термины: неофициальная или альтернативная культура, искусство андерграунда, художественная оппозиция. К неофициальной культуре можно отнести произведения литературы и искусства, стилистически и идейно не укладывавшиеся в жесткие рамки партийно-государственных требований. Их путь к читателю и зрителю лежал через самиздат и квартирно-кухонные выставки.
духовный кинематограф оттепель цензура
1.2 Качественные изменения в отечественной литературе в конце 1950-х – начале 1960-х гг.
Середина 50-х годов – новая точка отсчета нашей литературы. Знаменитый доклад Н.С. Хрущева на «закрытом» заседании XX съезда партии 25 февраля 1956 г. положил начало освобождению сознания многомиллионного народа от гипноза культа личности Сталина. К сожалению, к подлинному переосмыслению советской истории, политического террора, роли в ней поколения 20-х годов, сути сталинизма ни власть, ни «шестидесятники» не подошли. Именно с этим во многом связаны неудачи «хрущевской оттепели» как эпохи перемен. Но в литературе шли процессы обновления, переоценки ценностей и творческих поисков.
Еще до известных решений партийного съезда 1956 г. в советской литературе произошел прорыв к новому содержанию через преграды «теории бесконфликтности» 40-х годов, через жесткие установки теории и практики соцреализма, через инерцию читательского восприятия. И не только в той литературе, которая писалась «в стол». Скромные очерки В. Овечкина «Районные будни» показали читателю истинное положение послевоенной деревни, ее социальные и нравственные проблемы. «Лирическая проза» В. Солоухина и Е. Дороша уводила читателя с магистральных путей строителей социализма в реальный мир российских «проселков», в котором нет внешней героики, патетики, но есть поэзия, народная мудрость, великий труд, любовь к родной земле.
Эти произведения самим жизненным материалом, лежащим в их основе, разрушали мифологемы литературы соцреализма об идеальной советской жизни, о человеке-герое, идущем «все вперед – и выше» под вдохновляющим, окрыляющим и направляющим руководством партии.
Литература «оттепели» не пережила своего времени, даже в лучших своих произведениях, таких, как роман В. Дудинцева «Не хлебом единым», рассказы Д. Гранина «Собственное мнение» и А. Яшина «Рычаги», поэма С. Кирсанова «Семь дней недели». Писатель в те годы, по выражению Б. Слуцкого, был учителем в школе для взрослых, а современный читатель эту школу уже закончил. Художественные произведения тех лет, которые оказались в центре читательских споров и нападок официальной критики, сейчас интересны как документы эпохи, своеобразный барометр общественных настроений. В художественной форме ставились проблемы, жизненно важные для общества, многие из которых нельзя было обсуждать открыто из-за идеологических запретов. Эти вопросы поднимались на читательских конференциях и при обсуждении новых произведений литературы в писательских организациях. «За» или «против» в таких литературных дискуссиях означало гораздо больше, чем понравились или нет тот или иной рассказ или повесть. Это было выражением общественной позиции.
Переломные моменты жизни общества дают импульс развитию оперативных жанров. Как в первые годы горбачевской перестройки, так и в начале хрущевской «оттепели» на первый план вышел очерк, занявший едва ли не ведущее место в литературном процессе. Можно сказать, что литература этого периода началась с публикации в 1953 г. очерков В. Овечкина «Районные будни», в которых поднималась проблема методов руководства сельским хозяйством. В отличие от «лакировочной» литературы предшествующих лет, Овечкин пытался в меру своего понимания и цензурных ограничений рассказать о реальном положении дел в деревне.
Позже эта публикация стала началом целого направления в литературе – «деревенской прозе». Представителями этого направления стали такие выдающиеся писатели, как Ф. Абрамов, В. М. Шукшин. Деревенская проза отражала простоту и в то же время глубинную мудрость крестьян, живущих с природой в одном ритме и чутко реагирующих на любую фальшь. Один из самых ярких впоследствии «деревенщиков», Федор Абрамов, начинал печататься в «Новом мире» как критик. В 1954 г. была опубликована его статья «Люди колхозной деревни в послевоенной прозе», где он призывал писать «только правду – прямую и нелицеприятную».
Термин «деревенская проза» придуман критиками. А.И. Солженицын в «Слове при вручении премии Солженицына Валентину Распутину» уточнил: «А правильней было бы назвать их нравственниками – ибо суть их литературного переворота была возрождение традиционной нравственности, а сокрушенная вымирающая деревня была лишь естественной наглядной предметностью». Термин условен, ибо в основе объединения писателей-«деревенщиков» лежит вовсе не тематический принцип. Далеко не всякое произведение о деревне относили к «деревенской прозе».
Писатели-деревенщики изменили угол зрения: они показали внутренний драматизм существования современной деревни, открыли в обыкновенном деревенском жителе личность, способную к нравственному созиданию. Разделяя основную направленность «деревенской прозы», в комментарии к роману «И дольше века длится день» Ч. Айтматов так сформулировал задачу литературы того времени: «Долг литературы – мыслить глобально, не выпуская из поля зрения центрального своего интереса, который понимаю как исследование отдельной человеческой индивидуальности. Этим вниманием к личности «деревенская проза» обнаруживала типологическое родство с русской классической литературой. Писатели возвращаются к традициям классического русского реализма, почти отказываясь от опыта ближайших предшественников – писателей-соцреалистов – и не принимая эстетики модернизма. «Деревенщики» обращаются к самым трудным и насущным проблемам существования человека и общества и полагают, что суровый жизненный материал их прозы априори исключает игровое начало в его интерпретации. Учительский нравственный пафос русской классики органически близок «деревенской прозе». Проблематика прозы Белова и Шукшина, Залыгина и Астафьева, Распутина, Абрамова, Можаева и Е. Носова никогда не была абстрактно значима, а всего конкретно человечна. Жизнь, боль и мука обыкновенного человека, чаще всего крестьянина (соль земли русской), попадающего под каток истории государства или роковых обстоятельств, стала материалом «деревенской прозы». Его достоинство, мужество, способность в этих условиях сохранить верность самому себе, устоям крестьянского мира оказались основным открытием и нравственным уроком «деревенской прозы». А. Адамович писал в этой связи: «Сбереженная, пронесенная через века и испытания живая душа народа – не этим ли дышит, не об этом ли прежде всего рассказывает нам проза, которую сегодня называют деревенской? И если пишут и говорят, что проза и военная и деревенская – вершинные достижения современной нашей литературы, так не потому ли, что здесь писатели прикоснулись к самому нерву народной жизни».
Повести и романы этих писателей драматичны – одним из центральных образов в них является образ родной земли – архангельская деревня у Ф. Абрамова, вологодская – у В. Белова, сибирская – у В. Распутина и В. Астафьева, алтайская – у В. Шукшина. Не любить ее и человека на ней нельзя – в ней корни, основа всего. Читатель чувствует писательскую любовь к народу, но его идеализации в этих произведениях нет. Ф. Абрамов писал: «Я стою за народное начало в литературе, но я решительный противник молитвенного отношения ко всему, что бы ни произнес мой современник… Любить народ – значит видеть с полной ясностью и достоинства его и недостатки, и великое его и малое, и взлеты, и падения. Писать для народа – значит помочь ему понять свои силы и слабости»
Новизна социального, нравственного содержания не исчерпывает достоинств «деревенской прозы». Онтологическая проблематика, глубокий психологизм, прекрасный язык этой прозы обозначили качественно новый этап литературного процесса советской литературы – ее современный период, со всем сложным комплексом поисков на содержательном и художественном уровнях.
Открываются новые литературно-художественные журналы: «Юность», «Молодая гвардия», «Москва», «Наш современник», «Дружба народов», «Вопросы литературы», «Нева», «Советский экран». Возобновилось издание журнала «Иностранная литература», где печатались популярные тогда среди молодежи Э.М. Ремарк и Э. Хемингуэй.
Противостояние обновительной и охранительной тенденций, наметившееся в среде интеллигенции после смерти Сталина, нашло свое отражение и развитие в деятельности журналов «Новый мир» и «Октябрь». Возглавляемый с 1958 г. А.Т. Твардовским «Новый мир» выступал за преодоление стереотипов сознания предшествующей эпохи, за правдивое изображение жизни, отдавая приоритет художественным достоинствам литературы перед ее идейностью. На страницах журнала печатались новые произведения отечественных авторов и прогрессивных зарубежных писателей.
Идеологические схемы и установки прошлого отстаивал журнал «Октябрь», главным редактором которого с 1961 г. был В. А. Кочетов. Для данного издания идейное содержание произведения было важнее его художественного уровня. Обе тенденции не выражались прямолинейно, но прослеживались в подборе авторов, в художественной направленности публикуемых произведений, характере рецензий. Каждый из журналов имел свой круг читателей.
Именно «Новый мир» стал центром притяжения для советской интеллигенции. Во многом усилиями «Нового мира» в стране было сформировано то, безусловно, прогрессивное для своего времени общественно-политическое направление, которое впоследствии получило определение «шестидесятничество» и стало «единственно возможным путем преодоления коммунистической ментальности, которой все были так или иначе заражены…»
Так, публикация романа В. Дудинцева «Не хлебом единым» в «Новом мире» в 1956 г. выходила за рамки событий литературной жизни. Номера журнала, где публиковался роман о судьбе изобретателя-одиночки, который ведет неравную борьбу с бюрократами, были нарасхват. По словам одного из читателей, «Не хлебом единым» переболела вся читающая Россия. Писатель подводил читателя к мысли о бюрократии как о новой мощной силе, господствующей в советском обществе. Имена персонажей книги становились нарицательными для обозначения бюрократов-перерожденцев.
Если роман Дудинцева можно считать манифестом демократического лагеря общественных сил, то такую же роль для консерваторов сыграл роман В. Кочетова «Братья Ершовы» (1958), откровенно направленный против интеллигенции. Все положительные герои романа были рабочими, а отрицательные – интеллигентами. Некоторые персонажи были узнаваемы – в карикатурном виде автор изобразил известных писателей, а иллюстрации подчеркивали сходство персонажей с их прототипами.
Поводом для дискуссий стали рассказы Д. Гранина «Собственное мнение» и А.Яшина «Рычаги» (1956), посвященные проблемам нравственных деформаций в обществе, в котором господствует лицемерие.
В творческих поисках в литературе и искусстве главным стало стремление показать жизнь такой, какая она есть, без парадности и шумихи, без надуманного героизма, т. е. жизнь обыкновенных людей с их повседневными заботами, огорчениями и радостями. На смену сильным, не знающим сомнений, всегда побеждающим героям пришли обычные люди. Как сказал В. Аксенов о первой повести А. Гладилина «Хроника времен Виктора Подгурского» («Юность», 1956, № 9), «влюбленный неудачник впервые потеснил плечом розовощеких роботов комсомольского энтузиазма». Это происходило и в поэзии, и в кино, и в театре, и в живописи.
Крупным общественно-литературным событием стала публикация повести А. Солженицына «Один день Ивана Денисовича» (первоначальное название «Щ-854»), в которой была поднята тема сталинских лагерей («Новый мир», 1962, №11).
На заседании Президиума ЦК КПСС под личным давлением Хрущева в октябре 1962 г. было принято решение о публикации этой повести о жизни заключенных. Несмотря на все спорные оценки произведения с точки зрения его художественных достоинств, повесть стала «прорывом» в жизни советского общества, т.к. с ее помощью была открыта запретная для советской литературы тема сталинских репрессий. Уже через десять лет все издания, в которых публиковалась повесть, были изъяты из библиотек.
Новое слово о войне сказали писатели-фронтовики Г. Бакланов («Пядь земли», «Мертвые сраму не имут»), Ю. Бондарев («Батальоны просят огня», «Последние залпы»), К. Воробьев («Крик», «Убиты под Москвой»). Отказавшись от обязательных до тех пор шаблонов и моделей литературы о войне, они привнесли с собой новую морально-психологическую проблематику, собственное видение войны и геройства, суровый, далекий от каких-либо прикрас образ повседневной фронтовой действительности. Начинает писать трилогию о войне К. Симонов – первый роман «Живые и мертвые» вышел в 1959 г.
Советская поэзия, переживающая в эти годы расцвет была представлена творчеством молодых талантливых авторов А. Вознесенского, Е. Евтушенко, Р. Рождественского, Б. Ахмадуллнной. Их выступления становились настоящими событиями, которого ждали, на которые собирались огромные аудитории почитателей. А чтобы заполучить их поэтические сборники нужно было постараться. Характерной приметой времени стали поэтические вечера, которые проводились в школах, вузах, НИИ, музеях.
В годы «оттепели» все более заметной становится бесцензурная литература. Получил распространение самиздат, куда попадали как произведения советских авторов, по тем или иным причинам отвергнутые издательствами, так и русских эмигрантов, прозаические и поэтические сборники начала века. Часто это происходило без участия авторов, а иногда против их желания. Так, к большому огорчению Твардовского, с 1954 г. по Москве в рукописи ходила его поэма «Теркин на том свете».
С 1958 г. немало беспокойства для властей доставляли поэтические чтения у памятника Маяковскому в Москве – «на Маяке». Они возникли стихийно и стали характерной приметой времени. Состав участников был пестрым: молодые талантливые поэты и графоманы, приверженцы «чистого» искусства и те, кто увлекался политикой. В этой среде распространялись рукописные альманахи собственных произведений, стихи эмигрантских и репрессированных поэтов. В начале 60-х гг. встречи «на Маяке» были прекращены.
По мере изменения идеологического климата в стране началась реабилитация жертв сталинских репрессий. К началу 60-х гг. только по Союзу писателей было реабилитировано 617 человек, из них 304 посмертно. Главлит пересмотрел списки произведений, запрещенных по политическим мотивам или принадлежавших репрессированным авторам. Из 30 тыс. названий книг, хранившихся в спецхранах библиотек, около 18 тыс. были переданы в открытое пользование, еще 8 тыс. были списаны как устаревшие (агитационно-массовая литература, популярные брошюры, учебно-методические разработки). Главлитовский список запрещенных авторов сократился с 3310 до 675 имен. Это была первая ревизия спецфондов со времени их создания в 1922 г.
Произведения авторов, творчество которых долгие годы замалчивалось, вновь стали издаваться. Появились публикации стихотворений М. Цветаевой, Б. Пастернака, Н. Коржавина, Я. Смелякова, произведений И. Бунина. Осуществлялись постановки пьес Н. Эрдмана (была восстановлена мейерхольдовская постановка «Мандата»), М. Зощенко («Парусиновый портфель»). Но утвердившиеся в литературоведении и искусствоведении оценки пересматривались медленно, так как это подрывало устоявшуюся иерархию деятелей советской культуры.
Итак, в результате «оттепели» в «хрущевское десятилетие» начинается новый расцвет советской литературы и искусства. Первыми на перемены в общественной жизни откликнулись представители литературы. Роман В. Дудинцева «Не хлебом единым» стал значимым событием не только для художественной сферы, но и для всего общества в целом. С большим интересом были встречены произведения Д. Гранина, В. Пановой, В. Розова и др. Эти произведения «нового формата» уводили читателя от обывательских стандартов, они давали возможность, побуждали по иному взглянуть на порядки в стране, на себя.
Самые значимые произведения этого периода были сконцентрированы на участие в решении злободневных для страны общественно-политических вопросов, в число которых входило пересмотр роли личности в государстве. Общество активно осваивало пространство открывшейся свободы.
В конце пятидесятых молодые прозаики-фронтовики обратились к недавнему прошлому: исследовали драматические и трагические ситуации войны через точку зрения простого солдата, молодого офицера. Нередко эти ситуации были жестокими, ставили человека перед выбором между подвигом и предательством, жизнью и смертью. Критика того времени встретила первые произведения В. Быкова, Ю. Бондарева, Г. Бакланова, В. Астафьева настороженно, неодобрительно, обвиняя «литературу лейтенантов» в «дегероизации» советского солдата, в «окопной правде» и неумении или нежелании показать панораму событий. В этой прозе ценностный центр смещался с события на человека, нравственно-философская проблематика сменила героико-романтическую, появился новый герой, вынесший на своих плечах суровые будни войны.
«Сила и свежесть новых книг была в том, что, не отвергая лучшие традиции военной прозы, они во всей увеличительной подробности показали солдата «лица выраженье» и стоящие насмерть «пятачки», плацдармы, безымянные высотки, заключающие в себе обобщение всей окопной тяжести войны. Нередко эти книги несли заряд жестокого драматизма, нередко их можно было определить как «оптимистические трагедии», главными героями их являлись солдаты и офицеры одного взвода, роты, батареи, полка». Эти новые реалии литературы также были знаками, типологическими чертами изменяющегося характера литературного процесса, начинающегося преодоления соцреалистической одномерности литературы.
Большую роль в процессе «потепления» играли выпуски литературных альманахов и периодических изданий – разнообразных литературных журналов. Именно они наиболее живо реагировали на новые веяния, способствовали появлению новых имен.
1.3 Изменения в эстетике и этической направленности кинематографа периода «оттепели»
С началом нового этапа в жизни страны, в советской кинематографии тоже произошли большие изменения. В кино пришло много молодых деятелей – выпускников ВГИКа: актеры, режиссеры, операторы, художники получили возможность активно работать. У нового поколения кинематографистов проявилось романтическое отношение к современности – они хотели построить «социализм с человеческим лицом». Фильмом, ознаменовавшим начало нового периода советского кино, стало «Возвращение Василия Бортникова» (1953 г., режиссер В. Пудовкин).
В фильме показана история Василия Бортникова, котоый после ранения на войне много лет пролежал в госпитале. Все это время в родном селе, где он был некогда председателем колхоза его считали погибшим. Жена переживала потерю мужа, однако тяжёлые годы и долгая искренняя любовь механика стали оправданием для неё, когда она решила привести нового мужа в свой дом. Возвращение Василия было трудным для всех. Вновь избранный председателем колхоза, он целиком отдал себя труду. А потом состоялось и возвращение в родную семью.
Фильм «Возвращение Василия Бортникова» знаменателен тем, что в этом рассказе о послевоенной деревне не было бутафорского изобилия «Кубанских казаков». Крестьян интересовали не только сельскохозяйственные достижения, но и личные проблемы и переживания. В фильме сыграли такие легендарные актеры как Нонна Мордюкова, Клара Лучко, Всеволод Санаев и другие.
Хрущевская «оттепель» была временем, когда советское кино отчасти перестало быть оружием пропаганды и стало действительно искусством. Многие из фильмов, вышедших тогда на экраны, стали известны далеко за пределами Советского Союза. Хрущевской «оттепели» обязаны своим появлением фильмы «Летят журавли» Михаила Калатозова и «Иваново детство» Андрея Тарковского. «Золотая пальмовая ветвь» Каннского кинофестиваля и «Золотой лев святого Марка» кинофестиваля в Венеции вернули СССР статус мировой кинодержавы, утраченный со времен Сергея Эйзенштейна.
Фильм «Летят Журавли» снят по пьесе Виктора Розова "Вечно живые" – это кинороман, получивший признание зрителей всего мира и удостоенный множества фестивальных наград, с огромной эмоциональной силой рассказывает о людях, в чьи судьбы безжалостно вторглась война, о верности и предательстве, о нравственных испытаниях, вынести которые не все смогли с честью… В центре фильма – трагическая история двух влюбленных, которых война разлучила навсегда.
Процесс политической «оттепели» благотворно сказывается на показателях киноотрасли. В конце 1950-х гг. ее руководство с гордостью докладывает в ЦК о ежегодных рекордах в производстве игровых картин (в 1957 г. – 144 фильма), годовой кинопосещаемости ( 3,4 млрд. человек в 1958 г.) и общий валовых сборах от кинопроката (в том же году – 8 млрд. руб.).
«Новое» киноискусство стало ориентироваться на реальную жизнь. У режиссеров появилась возможность представить свое видение реальности, а не снимать «формальное» искусство по шаблонам и требованиям партии.
Вместо исключительно бодрых и совершенно бесконфликтных картин, вместо фильмов, которые прямо или косвенно рассказывали об одном исключительном человеке – И.В.Сталине, посвященных государственным и военным деятелям России – Александру Невскому, Ивану Грозному, Петру I и др., появляются совершенно другие.
Кинематограф устремился к изображению реальной жизни и реальных характеров. Трилогия И. Хейфица «Большая семья» (1954 г.), «Дело Румянцева» (1956 г.) и «Дорогой мой человек» (1958 г.), а также «Урок жизни» (1955 г.) Ю. Райзмана, «Неоконченная повесть» (1955 г.) Ф. Эрмлера были сделаны на современном материале и затрагивали нравственные категории: честность, трусость, благородство, верность. Стоит особо выделить фильм «Дело Румянцева». Молодого шофёра Румянцева (Алексей Баталов) обвиняют в преступлении: груз, который он перевозил, оказался краденым. Все улики против героя, но справедливость торжествует. Ещё несколько лет назад невозможно было представить такой сюжет на экране. Это говорило об изменении отношения к отдельной личности.
Героями всё чаще становились молодые люди, которым свойственна верность романтическим идеалам и тяга к демократическому преобразованию общества. Молодые актёры – В. Тихонов, Н. Рыбников, Н. Михалков – создавали образы таких героев. Например, в «Весне на Заречной улице» (1956 г.) Марлена Хуциева рабочий в исполнении Николая Рыбникова влюбляется в учительницу вечерней школы. Однако различие в их социальном положении заставляет героя повышать уровень образования, а учительницу – более уважительно относиться к труду простого рабочего. На нелёгкие поиски своего места в жизни отправляется герой Вячеслава Тихонова в картине С. Ростоцкого «Дело было в Пенькове» (1958 г.).
Появились фильмы, в которых правдиво, объективно раскрывались человеческие характеры и драматические судьбы в водовороте гражданской войны. В «оттепельных» фильмах «Павел Корчагин» (1957 г., режиссёры А. Алов и В. Наумов) и «Коммунист» (1958 г., режиссёр Ю. Райзман) главенствовала героическая патетика. События революции и Гражданской войны были представлены с бескомпромиссной однозначностью: «красные» погибали, но не сдавались, «белые» не вызывали никакого сочувствия. Однако к концу 60-х гг. понемногу начало складываться ощущение, что революция и Гражданская война – это общенациональная трагедия, а победа определённой стороны вовсе не является безусловным благом. Первая такая картина – «В огне брода нет» (1968 г.) – родилась при сотрудничестве маститого драматурга Евгения Габриловича и режиссёра-дебютанта Глеба Панфилова.
В фильмах этого периода стали прослеживаться новые тенденции в изображении «Великой Отечественной Войны». Если ранее было принято намеренно принижать противника, и демонстрировать что победа далась легко и просто под звуки фанфар, песен и плясок, то в 50-х режиссеры обратились к изображению тех, чьими усилиями ковалась победа. На примере жизни «простых смертных» людей, кинематографисты рассказывали каким великим испытанием это было для всего народа («Летят журавли», 1957; «Дом, в котором я живу», 1957; «Баллада о солдате», 1959; «Судьба человека», 1959; «Живые и мертвые», 1964).
Главное, что отличает военные фильмы «оттепели» от аналогичных лент сталинского периода – ценность отдельно взятой человеческой жизни. В «Балладе о солдате»(1959) Чухрая гибель Алёши Скворцова – трагедия безвозвратно потерянной жизни юного, светлого, благородного человека. В «Судьбе человека»(1959) Фёдора Бондарчука солдат Андрей Соколов проходит все круги земного ада – плен, концлагерь, гибель семьи, но не теряет способности сострадать, усыновив такого же обездоленного, как и он сам, беспризорника. В «Ивановом детстве»(1962) Андрея Тарковского война показана глазами ребёнка, что особенно страшно и противоестественно. За сталинскими киноколоссами типа «Падения Берлина» или «Третьего удара» с их масштабными постановками батальных сцен человека-то как раз и не видно, он теряется в пыли сражений и тени Генералиссимуса.
Военная драма «Иваново детство» рассказывает о судьбе совсем юного человека, под влиянием войны постаревшего душой раньше времени. Эта первая полнометражная лента Андрея Тарковского была снята по мотивам рассказа Владимира Богомолова «Иван». По сюжету фильма двенадцатилетний Иван волею судеб вынужден поступить в военную разведку. Он стал свидетелем ужасных событий, и теперь им движет месть за расстрел матери и сестренки, за гибель отца на фронте. Со свойственным возрасту максимализмом и отчаянностью мальчик добывает важнейшие для армии данные о противнике. По словам режиссера, он стремился показать «разрушенный, сдвинутый войной со своей нормальной оси» характер главного героя, отразить «состояние человека, на которого воздействует война».
В начале 60-х появились фильмы, тонко, лирично воспевающие чувства вечные – на примерах людей нового поколения, вступающих в самостоятельную жизнь свободно, без страха, с широко распахнутыми сердцами (1959; «Сережа», 1960; «А если это любовь?», 1962; «Друг мой, Колька», 1961; «Девять дней одного детства», 1962; «Когда деревья были большими», 1962; «Девчата», 1962 и др.).
Заявив тему человека, кинематограф вместе с литературой стал размышлять о его назначении. В начале 60-х эти вопросы были заданы М.М.Хуциевым в фильме «Застава Ильича». Этот фильм пытался установить преемственную связь прошлого, настоящего, будущего.
Но, несмотря на значительные послабления со стороны государства в отношении киноискусства не все было так просто. Многие киноленты, получившие впоследствии признание критиков и зрителей, с трудом проходили через цензурные барьеры. Нелегко складывалась судьба первого фильма Чухрая «Сорок первый», снятого в 1956 г. по рассказу Б. Лавренева, о любви девушки – красноармейки и белогвардейского поручика. Работа М. Швейцера «Тугой узел» (1956) дошла до зрителя лишь в 1989 г. В 1956 г. автор смонтировал значительно измененный вариант фильма, который под другим названием – «Саша вступает в жизнь» – был выпущен на экраны. Тогда, в 56-м цензура посчитала, что в картине, неправильно показаны образы коммунистов – руководителей.
Особую настороженность контролирующих инстанций вызывала тема отношений между поколениями. Даже естественные конфликты между родителями и детьми в фильмах «А если это любовь?» и «Без страха и упрека» расценивались критиками из Отдела культуры ЦК партии как надуманные, и невозможные в советском обществе. Сложной оказалась судьба картины «Застава Ильича» режиссера М. Хуциева, где тема отношений между поколениями была одной из центральных. Упреки в адрес этого кинофильма высказал Хрущев во время встречи с интеллигенцией, и это было равносильно окончательному приговору. Авторов обвинили в клевете на советскую действительность и разжигании противоречий между поколениями. Хуциеву пришлось переделать фильм, и в 1965 г. он был выпущен на экраны под названием «Мне двадцать лет».
Художников периода «оттепели» привлекала не только тема современности. Появился огромный интерес к русской классике. Среди самых заметных экранизаций стоит выделить фильмы по рассказам А.П.Чехова «Попрыгунья» (1955 г.. режиссер С. Самсонов) и «Дама с собачкой» (1960 г., режиссер И. Хейфиц), романам Ф. М. Достоевского «Идиот» (1958 г.) и «Братья Карамазовы» (1969 г.), «Преступление и Наказание» (1970 г.) Л. Кулиджанова.
Не осталась без внимания и мировая литература: в 1956 г. вышел в свет фильм С. Юткевича «Отелло», а Г. Козинцев снял картины «Дон Кихот» (1957 г.) и «Гамлет» (1964 г.).
Грандиозный исторический фильм Андрея Тарковского «Андрей Рублёв» (1966 г.) по-новому оценивал роль личности в истории. Тарковский отводил человеку и художнику более привилегированное место, чем это было принято раньше. Вызвав порцию непонимания со стороны критиков, фильм вышел только в 1971 г. Большой резонанс вызвала экранизация в 1966-1967гг. С. Бондарчуком романа Л. Н. Толстого «Война и мир». Эпический размах, многотысячные массовки и монументальные батальные сцепы не помешали передать тончайшие движения души героев Толстого.
В период «оттепели» большое распространение получил жанр комедии. Сами же комедии постепенно становились лиричнее, смех – непосредственнее, оптимизм – искреннее. Три комедии: «Верные друзья» (1954 г., режиссёр М. Калатозов), «Солдат Иван Бровкин» (1955 г., режиссёр И. Лукинский) и «Девчата» (1962 г., режиссёр Ю. Чулюкин) – пользовались всенародным успехом. В художественные фильмы вплеталась и изрядная доля сатиры. Эльдар Рязанов в своих комедиях тяготел к социальному гротеску и едкой сатире. Молодых романтиков-идеалистов он противопоставлял бюрократам, хапугам и тунеядцам, продолжая сатирическую линию комедии 30-х гг. «Карнавальная ночь» (1956 г.) и «Берегись автомобиля» (1966 г.) вошли в золотой фонд отечественного кино. Рязанов в основном ориентировался на интеллигентную публику, которая была крайне внимательна к недостаткам и оплошностям правящего режима. Именно в этой среде Рязанов находил самых благодарных зрителей.
Юмор Леонида Гайдая более демократичен. Эксцентрика его короткометражек – «Пёс Барбос и необычайный кросс» (1961 г.) и «Самогонщики» (1962 г.) – отсылает к немой комической американца Мака Сеннетта, коронным приёмом которого была безумная, плохо мотивированная погоня. Гайдай – сатирик. Но в отличие от Рязанова сатира у него на втором плане; на первом же оказываются «заводные» персонажи, предметы, используемые не по назначению. Кинокомедии «Операция „Ы" и другие приключения Шурика» (1965 г.), «Кавказская пленница, или Новые приключения Шурика» (1967 г.), «Бриллиантовая рука» (1969 г.) сразу стали чемпионами проката. А некоторые персонажи, как, например, знаменитая троица Вицин, Моргунов и Никулин, создавшая роли-маски Труса, Бывалого и Балбеса, получили высшее народное признание – стали героями многочисленных анекдотов.
К середине 50-х годов стал постепенно увеличиваться выпуск детских художественных фильмов, успешно развивается искусство мультипликации.
Чтобы воплотить в жизнь свои художественные замыслы, режиссеры и актеры прибегали к определённым техникам и методикам. Сложный процесс поиска и использования новых художественных средств и приемов в конце 50-х – начале 60-х годов некоторые зарубежные критики нередко называли разрушением образной формы. В советской же печати эти средства подверглись непримиримой критике. На этой почве возникли теории антифильма и дедраматизации как теории, игнорировавшие тенденциозную направленность творчества, проповедовавшие внесоциальную функцию искусства. Они призывали художников отказаться от анализа и обобщения явлений социальной действительности.
Наметившаяся еще в середине 50-х годов тенденция обращения в внутреннему миру человека получает необычайно яркое выражение в фильме «Поэма о море». Но, следует отметить, что А. Довженко, режиссеру картины, эта манера изображения характера была свойственна и ранее. Но то, что его методы и приемы стали довольно широко распространяться среди художников различных творческих почерков, и в фильмах совершенно различных направлений и жанров позволяет говорить уже не об особенностях дарования одного художника, а о вполне определенной тенденции времени.
В целом, конец 50-х – начало 60-х годов в советском киноискусстве были ознаменованы плодотворными поисками новых решений, значительно расширивших возможности экрана. Дальнейшее развитие художественных средств кинематографа получило тенденцию более глубокого показа внутреннего мира человека. Основные поиски и главные победы последних лет были сконцентрированы в исследовании тончайших жизненных связей, в воссоздании философских раздумий о важнейших проблемах современности.
В целях повышения статуса кино в массовом сознании советского народа Минкультуры СССР вносит предложение о введении нового государственного праздника – Дня советского кино. К сожалению, директивный характер этого нововведения предопределяет его непопулярную судьбу. Реальными «праздниками советского кино» остаются дни премьер ожидаемых фильмов или дни открытия Московского международного кинофестиваля, возобновленного в 1959 г.
В начале 1959 г. Председатель Оргкомитета Союза кинематографистов СССР И.А. Пырьев направляет письмо в ЦК КПСС, где напрямую связывает задачу повышения идейного и экономического влияния кинематографа с развитием кинофикации и кинопроката. В частности, предлагается повсеместно перейти на строительство кинотеатров вместимостью от 1500 мест с системой «панорамной» проекции, увеличивать продолжительность сеанса и тираж фильмокопий. В условиях непрерывного роста кинопосещаемости и прокатного репертуара эти меры представляются вполне оправданными. Здесь же, в качестве «негативного фактора», снижающего экономическую эффективность кинематографа, впервые упоминается телевидение. В своем другом письме в ЦК Пырьев ставит вопрос о принципиальном улучшении работы по продвижению советских фильмов за рубежом и фильмообмене с зарубежными странами.
Политическая «оттепель» приводит к заметным количественным и качественным изменениям кинорепертуара. В 1960-х на экранах регулярно и в немалом количестве появляются иностранные фильмы (теперь уже не из «трофейного» фонда). Несмотря на то, что в отношении иностранных фильмов (особенно из капиталистических стран) действует система строгого отбора, отдел культуры ЦК КПСС в 1960 г. выражает озабоченность в связи с «тревожной» пропорцией советских и зарубежных картин во всесоюзном прокате. Представленные примерно в равной доле с советскими фильмами, иностранные картины тиражируются в многократно большем количестве копий, имеют лучшие прокатные площадки и приоритетные сеансы. Предложения ограничивать закупки и прокат не остаются без внимания, но, как бы то ни было, социальное влияние и потребительская ценность импортной кинопродукции только возрастают. В итоге она становится немаловажным фактором формирования морали и этики советского человека 60-х годов.
В целом, конец 50-х – начало 60-х годов в советском киноискусстве были ознаменованы плодотворными поисками новых решений, значительно расширивших возможности экрана. Развитие художественных средств кинематографа было направленно на более глубокий показ внутреннего мира человека. Основные поиски были сконцентрированы в исследовании тончайших жизненных связей, в воссоздании философских раздумий о важнейших проблемах современности.
2. Противоречивость культурной жизни в период «оттепели»
2.1 Цензура и идеологический диктат в области культуры
Проблема свободы слова является одной из важных в понимании специфики взаимоотношений между государством и обществом в тот или иной исторический период. В основе данной проблемы лежит отношение обеих сторон к информации (как к ее получению, так и к ее использованию, распространению), отличной или противоречащей государственной идеологии.
Практически все исследователи, анализируя экономические, социальные и политические реформы хрущевского периода (1953-1964 гг.), отмечают их явную противоречивость, которая не могла не отразиться и на общественных настроениях. Одна из характерных черт «оттепели», особенно первых ее лет, связанных с атмосферой потепления и духовного подъема в обществе после развенчания культа личности Сталина, – это искренняя вера представителей разных слоев в то, что они действительно имеют право на определение собственной судьбы и на самое непосредственное участие в определении жизни общества.
Не смотря на кажущуюся либерализацию культурной среды во времена «оттепели» позиции партийного руководства по вопросам культуры были противоречивы. На начальном этапе реалистичное изображение в литературе и искусстве недавнего прошлого, поиски новых художественных форм получили официальную поддержку и одобрение, но вскоре появились партийные документы, которые в очередной раз подтвердили, что положения официальной идеологии остаются незыблемыми. Власть продолжала делить творчество на «правильное» и «неправильное». Так, одновременно с реабилитацией людей, которые пострадали от сталинских репрессий, жесткий идеологический контроль над культурой не ослабевал.
М. Хуциев в одном из интервью вспоминает: ««Хрущевская оттепель» – это совершенно неверный термин. Изменение социальной обстановки в стране началось еще до ХХ съезда КПСС. Это потом, задним числом, придумали «хрущевскую оттепель». С именем Хрущева у меня скорее ассоциируется слово «заморозки» – вспомните разгром выставки в Манеже. Для меня оттепель началась с того, что из газет исчезло имя Сталина. Ведь до этого оно набиралось жирным шрифтом, и любая газета от первой до последней страницы была, как оспой, покрыта: «Сталин, Сталин»… Так вот, полосы газет внешне совершенно изменились. Кроме того, до ХХ съезда было заявлено о преодолении культа личности, о коллегиальном руководстве. Экономику, которая целиком была заточена под тяжелую промышленность, стали переориентировать в сторону промышленности легкой. То есть государственная машина стала поворачиваться лицом к простому человеку. Что касается ХХ съезда – это был шок. Результатом его был раскол в обществе. Кто-то принял эту сторону, кто-то потерял себя».
Вот как этот период воспринимался в семье московского писателя В.М. Кожевникова [1909-1984]: «Сталин кончился, пришёл Хрущёв. И недоверчивые слились в братании. Недолгом. В сознательном возрасте подобное пришлось наблюдать в начале «перестройки». Надежды, надежды… В доме у нас появляется Галина Серебрякова, переговоры ведутся с Лебедевым, помощником Хрущева, по поводу её лагерной прозы, которую папа собирается печатать в «Знамени». Мама настораживается: Серебрякова, в её понимании, чересчур активна, а папа излишне внимателен. Обычно в застолье сам без умолку говорит: скуку глушит, как я потом догадалась. В тот период драматург Штейн тоже приобщился к разоблачению культа личности, написав пьесу «Гостиница "Астория"», поставленную его другом Николаем Охлопковым с большим успехом. В те годы от писателей не ждали самовыражения, но вот соответствовать веяниям и быть тут чуткими следовало непременно. Тоже непросто: не забежать вперед и не отстать; не прогневить власть и в то же время вызвать симпатию у либеральной публики, без чего успеха быть не могло. Никакое официальное одобрение, никакая хвалебная рецензия не могли даже отдаленно равняться по влиянию с тем, что возникало из шёпота на тех самых, уже набивших оскомину кухнях. Иностранцы, проникнув на московские кухни, слюной от зависти исходили: пир духа, поголовная даровитость, искромётность, блестящие реплики, тосты, как философские эссе. На таком фоне их знаменитости унылыми, скучными казались: всё молчком, все себе на уме. А объяснение простое: те в своих книгах себя выражали, наши же – в устном творчестве, опровергая нередко самими же написанное. В застольях выкладывались, в общении».
Унижающая человеческое достоинство власть и ритуальная железная дисциплина хрущёвского режима давили и притесняли в первую очередь молодое поколение. В пятидесятые годы значительная часть молодёжи, как и другие массы общества, по праву чувствовала свою неоцененность. После смерти Сталина руководство Советского Союза понимало, что коммунистической системе угрожает серьёзный внутренний кризис, если проводимая им политика останется прежней. После второй, осенней амнистии 1957 года, (которая не распространялась на политических заключённых, осуждённых по 58-й статье) встал вопрос о срочном принятии мер, способствовавших разрешению кризиса, путём ужесточения режима в местах лишения свободы, где уже прокатилась волна стихийных забастовок.
Да и в обычной вольной жизни, с первым многообещающим, чуть заметным ветерком свободы, люди, поверившие было в заверения правительства о прекращении репрессий за инакомыслие стали безбоязненно доверять свои, теперь уже считающиеся не крамольными мысли бумаге; торопились вытащить из заветных уголков своих письменных столов уже готовые рукописи. По радио из самой Москвы зазвучала эстрадная музыка. Апрелевский завод патефонных пластинок начал печатать диски с записями популярных довоенных романсов в исполнении В.Козина, которого не выпустили из Магадана после освобождения. На танцах городских парков уважаемая публика могла танцевать фокстроты, которые оказались не таким уж и дурным примером для подражания западу, как утверждала совсем недавно официальная пропаганда. К тому же советскому народу разрешили читать Есенина, а свободолюбивые студенты могли теперь безбоязненно приносить на свои вечера записанную на рентгеновскую плёнку джазовую музыку, запрещённую до этого не только Сталиным, но и Гитлером.
В университетских городах страны стали проводиться семинары, где любой мог впервые услышать, при желании, яростные споры «марксистов» со своими извечными оппонентами «ревизионистами», или даже запросто поприсутствовать на факультативной лекции о генетике. И даже совсем уж не социалистической политэкономии. Передовое студенческое большинство с облегчением вздохнуло и с радостью приняло новую линию партии, которая предлагала всем скорейшее освобождение от чувства страха и гнёта номенклатуры. Газета «Правда» во всеуслышание объявила об увольнении всех старых кадров из органов госбезопасности и о переводе их в книгоноши. Стала появляться новая проза – свободная, раскованная, без оглядки на печатный станок.
В те годы культура в общем, и литература в частности, оказывала громадное влияние на умы и настроения людей. Чтение было не только развлечением и воплощением социального бытия людей, лишенных свободного доступа ко всякого рода информации, возможности свободного обмена идеями, самостоятельного политического и идейного самоопределения. Впоследствии телевидение вытеснило чтение на второй план, а расширение и большее разнообразие информационного потока сделало читателей более искушенными. Но в 50-е годы люди обсуждали литературные произведения, их героев (характеры, поступки). И для них это было больше чем просто досуг. Поэтому участие партийных органов в литературных делах было для них в идеологическом плане необходимо.
В духе консервации идеологических установок прошлого прошел второй съезд писателей, собравшийся в декабре 1954 г., через 30 лет после первого. В докладе А. Суркова много места отводилось критике космополитизма, буржуазного национализма. Статьи в журнале «Новый мир» оценивались как «попытка атаковать основные позиции нашей литературы с нигилистической платформы». Задачи литераторов были четко сформулированы в приветствии ЦК КПСС съезду. Он заключался в создании правдивого искусства, искусства больших мыслей и чувств, глубоко раскрывающее богатый душевный мир советских людей; в воплощении в образах своих героев всего многообразия их трудовой деятельности, общественной и личной жизни в неразрывном единстве.
Все последующие партийные установки в сфере литературы и искусства были выдержаны в том же духе. Партия рассматривала художественные произведения как средство формирования коммунистического мировоззрения масс. Отсюда требования к писателям и художникам.
Партия требовала, чтобы творческая деятельность в области литературы и искусства была проникнута духом борьбы за коммунизм, вселяла бодрость в сердца, твердость убеждений, развивала социалистическую сознательность и товарищескую дисциплину. Когда Н.С. Хрущев неожиданно для себя назвал писателей – «автоматчиками», это в полно мере отразило место писателя в советском обществе, а именно место бойца, действующего по команде.
Осень 1956 г. года была урожайной и на правду в произведениях, и на критику цензурно-охранительных инстанций. «Новый мир» напечатал в 8-м номере рассказ Д. Гранина «Собственное мнение» и начал публикацию романа В. Дудинцева «Не хлебом единым». После этого, чтобы «поставить на место» чересчур осмелевших авторов, Н. С. Хрущев, который тогда начал, время от времени интересоваться литературой, сделал обширный доклад «За тесную связь литературы и искусства с жизнью народа». После чего, творческие союзы всех крупных городов должны были обсудить этот доклад и выработать согласно ему соответствующие решения.
Та интеллигенция, которая в активно поддержала курс на преодоление последствий культа личности, невольно оказалась главной мишенью партийной критики. Ее действия после XX съезда партии было расценено как «праворевизионистские шатания». В 1957 г. по стране прошла волна арестов, направленных на ликвидацию зарождающихся диссидентских групп. В Ленинграде были арестованы группа Р. Пименова «Союз коммунистов», в Москве – «Союз революционного ленинизма» и группа Л. Краснопевцева.
Эти организационно разрозненные, творческие объединения преследовали общие идеи. По их мнению, сталинский режим исказил природу социализма. Они считали, что исправить ситуацию можно путем возрождения революционного коммунистического идеала. Представители этих организаций подвергались арестам. Но ни аресты, ни другие репрессивные меры не смогли полностью уничтожить попытки свободомыслия. В силу того, что не существовало отрытых площадок для обсуждения общественных проблем, эта социальная функция ложилась на литературу и искусство.
Литературно-художественные дискуссии периода «оттепели», вовлекавшие в свой круг не только профессионалов, но и массового читателя, создавали благоприятные условия для выражения гражданской позиции ее участников.
Советская власть отказалась от прежних репрессивных методов, но нашла новые способы воздействия на творческих деятелей. С 1957 г. стали регулярными встречи руководителей ЦК КПСС с деятелями искусства и литературы, на которых Хрущев всем своим поведением демонстрировал одну из характерных черт тоталитарной системы – негативное восприятие всего, что не вписывается в официальную идеологию. Однако при Хрущеве не воспринималось и то, что было лично неприятно и непонятно самому главе государства. Таким образом, личные вкусы руководителя страны приобретали характер официальных оценок. Стоит отметить, что многочасовые речи Хрущева не отличались особой корректностью и нередко переходили в площадную брань.
Грандиозный скандал разразился 1 декабря 1962 г., когда во время посещения художественной выставки в московском Манеже Хрущев категорично и бестактно раскритиковал сложные для его понимания работы молодых художников-авангардистов. В дальнейшем, в 1962-1963 гг. не менее резким нападкам подверглись все художники, режиссеры, писатели, поэты, которые в своем творчестве попытались отойти от официальных канонов и традиционных догм. Например, 8 марта 1963 г., характеризуя автопортрет работы художника Б. Жутовского, Хрущев прямо заявлял, что его произведение – «мерзость», жуть», «грязная мазня», на которую «противно смотреть». Работы скульптора Э. Неизвестного были названы лидером партии и государства «тошнотворной стряпней» (впоследствии Неизвестный станет автором надгробного памятника Хрущеву на Новодевичьем кладбище). Авторы фильма «Застава Ильича» (М. Хуциев, Г. Шпаликов) обвинялись в том, что они изобразили «не борцов и не преобразователей мира», а «бездельников», «полуразложившихся типов», «тунеядцев», «выродков» и «подонков».
Своими грубыми выходками и некомпетентными высказываниями Хрущев лишил себя поддержки образованной и, соответственно, наиболее активной части советского общества.
На самом деле с самого начала своего правления Н.С. Хрущев и не собирался ослаблять тиски идеологической цензуры.
Например, особое значение придавалось Главлиту. Главлит (Главное управление по делам литературы и издательств) – верховное ведомство, созданное специальным постановлением Совнаркома СССР 6 июня 1933 г. за подписью А.И. Рыбакова в целях «объединения всех видов цензур». Первоначальное название – Главлит РСФСР, затем Главлит СССР. Ему подчинялись республиканские Главлиты и сеть местных облгорлитов. На эти органы был возложен тотальный политический контроль над всеми видами печатной продукции и зрелищами как превентивный, так и карательный, и наблюдение за всеми библиотеками и типографиями.
Согласно положению «… Главлит запрещает издание и распространение произведений: а) содержащих агитацию против Советской власти; б) разглашающих военную тайну Республики; в) возбуждающих общественное мнение; г) возбуждающих национальный и религиозный фанатизм; д) имеющих порнографический характер».
Организатором и первым руководителем Главлита (до 1931 г.) был П. И. Лебедев-Полянский, ортодоксальный марксистский критик, затем эту должность занимали партийные функционеры. До 1933 г. Главлит подчинялся народному комиссариату просвещения, потом был выделен в отдельное ведомство при Совнаркоме под названием Управление Уполномоченного по охране военных тайн в печати и начальника Главлита СССР. С 1966 г. сокращение "Главлит" расшифровывалось как Главное управление по охране государственных тайн в печати при Совете министров СССР. Начиная с 1986 г., в период перестройки, Главлит постепенно терял свои контролирующие функции. В августе 1990 г. он был переименован в Гуот СССР (с той же расшифровкой). 25 октября 1991 г. в связи с выходом Закона о печати и других средствах массовой информации Главлит СССР вместе со всеми его отделениями был упразднен.
ЦК в то время полагал, что цензурные органы самостоятельно не смогут обеспечить эффективный политико-идеологический контроль. Поэтому для помощи Главлиту, и с целью усиления «роли партии» в этой области была создана Идеологическая комиссия ЦК, работавшая в течение шести лет и, в сущности, ставшая надцензурной инстанцией. Председателем первой такой комиссии назначен М. А. Суслов, и именно он стал особенно зловещей фигурой в годы застоя. Несмотря на то, что первоначально на Комиссию была возложена задача разработки теоретических проблем, на деле она принимала свои собственные постановления, которые приравнивались к решениям самого ЦК. Значительное количество таких решений касалось проступков цензурного ведомства, допускавшего к печати «идеологически-чуждые» книги и произведения.
Названия постановлений говорят сами за себя: «О неправильном подходе к переизданию сочинений С. Есенина» (19 июня 1958 г.), «О серьезных недостатках в издании приключенческой литературы» (4 сентября 1958 г.), «О серьезных недостатках в содержании журнала "Огонек"» (26 сентября 1958 г.), «О редакционной коллегии журнала "Крокодил"» (19 ноября 1958 г.) и т. д.
В начале 60-х годов Главлит и вовсе превращается в периферийный орган политического и идеологического контроля: теперь в его функции входит лишь область охраны военных и экономических тайн. В 1963 г. было решено и вовсе понизить статус Главлита, передав его в ведение только что организованного Государственного комитета Совета Министров СССР по печати (потом он стал называться Госкомиздатом СССР).
Отсутствие прямого партийного руководства рассматривалось как нечто совершенно недопустимое. Поэтому 18 августа 1966 г. Главлит снова вернул себе прежние бразды правления, подчинившись формально Совету Министров СССР, на деле же – идеологическим отделам ЦК КПСС. Именно в таком виде, под названием Главное управление по охране государственных тайн в печати, он и просуществовал свои последние годы – до ноября 1991 г. Новая инструкция, которая была разослана вновь обретшим силу органом на места в 1967 г., ужесточала порядок прохождения рукописей на стадии предварительного контроля, резко усиливала идеологическую составляющую и ответственность цензоров.
К началу 1963 г. относится новый виток в «закручивании гаек». Скандал, разразившийся в декабре 1962 г. на выставке в Манеже, послужил началом «идеологического наступления» партии на фронте литературы и искусства. Серия встреч Хрущева с интеллигенцией и июньский пленум ЦК по идеологии не оставляли сомнений, что «оттепель» подошла к концу. Художественным деятелям оставался выбор: колебаться вместе с линией партии или пытаться двигаться против течения. Идея творческой независимости художника все более отчетливо приобретает оппозиционное звучание.
В конце 60-х годов писатели, начали открыто протестовать против засилья и произвола цензуры. Все началось со знаменитого обращения А. И. Солженицына к IV съезду советских писателей, и письма Л. К. Чуковской в защиту гонимого писателя. Одновременно с этим группа писателей и ученых направила в Верховный Совет проект закона о свободном распространении и получении информации, предложив отменить главлитовский контроль. Естественно, письмо осталось без ответа. Точнее, оно привело к еще большему ужесточению идеологического надзора. Советская культура стояла на пороге «застоя».
Практически все исследователи, анализируя экономические, социальные и политические реформы хрущевского периода (1953-1964 гг.), отмечают их явную противоречивость, которая не могла не отразиться и на общественных настроениях. Но все же одна из характерных черт «оттепели», особенно первых ее лет, связанных с атмосферой потепления и духовного подъема в обществе после развенчания культа личности Сталина, – это искренняя вера представителей разных слоев в то, что они действительно имеют право на определение собственной судьбы и на самое непосредственное участие в определении жизни общества.
2.2 Взаимоотношения творческой интеллигенции и представителей властных структур
Несмотря на активное разоблачение «культа личности», самим государством, основополагающие принципы тоталитарного режима и всеохватной цензуры остались нетронутыми. Хотя писателям и были дозволены на первых порах некоторые вольности, все равно время от времени проводились литературные погромы, которые все возвращали на круги своя. Даже в самом же слове «оттепель» таилась некая двусмысленность, т.е. оттепель – это еще не тепло, после оттепели могут быть и заморозки. Как уже было отмечено, основными поворотными вехами «оттепели» стали XX и XXII съезды КПСС, именно эти съезды породили эйфорию в интеллигентской среде и надежды на кардинальные перемены. Однако признаками эпохи Хрущева стала не только реабилитация жертв ГУЛАГа, но и «…хрущевский кулак», отнюдь не в иносказательном смысле был занесен над головами интеллигентов.
И хотя состоявшийся в 1956 г. XX съезд КПСС приоткрыл завесу над преступлениями режима, и началось возвращение из лагерей уцелевших его жертв, уже осенью того же года в Будапешт были введены танки, а затем начались и внутренние репрессивно-идеологические акции, которые должны были «поставить на место» творческую интеллигенцию.
Контроль партийного аппарата за деятельностью художественной интеллигенции не ослабел. Плохо разбирающийся в вопросах культуры Н. С. Хрущев считал возможным учить писателей, художников как им работать.
Писатели – «шестидесятники» верили в необратимость «десталинизации». Однако на их призывы отменить постановления по идеологическим вопросам 1946- 1948 гг. партийное руководство ответило достаточно жесткими заявлениями о приверженности курсу «социалистического реализма». Систематически подвергались критике за «идеологическую сомнительность» или «формализм» такие писатели и поэты, как А.А. Вознесенский, Д.А. Гранин, В.Д. Дудинцев, С.И. Кирсанов. Из Союза писателей за роман «Доктор Живаго» был исключен Б.Л. Пастернак.
В 1962-1963 гг. состоялось несколько встреч Н.С.Хрущева с представителями творческой интеллигенции. На одной из них Никита Сергеевич заявил: «В вопросах искусства я сталинист». Эта афористическая фраза как нельзя лучше подчеркивала неизменность государственного контроля над искусством.
В 1962 г. после просмотра работ неофициальных художников на выставке в Манеже Хрущев высказал, что «это» творчество чуждо советскому народу, и предложил художникам задуматься над этим, понять свои заблуждения и работать для народа. Писателям же Хрущев предложил осторожнее обращаться к теме сталинизма. В одном из выступлений Н.С.Хрущев пояснял, что было бы хорошо, если бы каждый деятель искусства должен научиться понимать, что его творчество служит для укрепления, а не ослабления позиции коммунизма. По его словам, каждое произведение несет «идеологическую вахту» и должно служить интересам партии и народа.
Стоит отметить, что по-прежнему выход в свет книги, премьеры спектакля или фильма сильно зависели от большого числа цензурных инстанций. Попытки некоторых деятелей искусства осмыслить отдельные эпизоды революции и гражданской войны с нравственно-эстетических позиций, или правдиво рассказать о 30 – 40-х годах, о жизни деревни, натыкались на «штыки» цензуры. Обращение к национальным корням, исторической судьбе русского народа предопределяли трудный путь произведения к массовой аудитории.
Таким образом, были отправлены «на полку» или выпущены в ограниченном количестве копий такие фильмы, как «Застава Ильича» М.Хуциева, «Интервенция» Г. Полоки, «Андрей Рублев», «Сталкер», «Зеркало» А.Тарковского, «Цвет граната» С.Параджанова и др. С трудом и скандалами пробивались к зрителю спектакли А.Эфроса, Ю.Любимова. Запрещались и закрывались выставки художников-нонконформистов – О. Рабина, Э. Булатова, И. Кабакова, и др. А в 1966 г. состоялся процесс над писателями Ю. Даниэлем и А. Синявским. Будущий лауреат Нобелевской премии поэт И.Бродский был осужден за тунеядство.
Одним из знаковых примеров новых идеологических гонений и травли творческих деятелей стало «дело Б.Л. Пастернака». Причиной этой ситуации стал большой роман писателя «Доктор Живаго», который он закончил в 1955г. В своем романе, Пастернак повествует о судьбе интеллигента-врача в годы революции и гражданской войны. Несколько экземпляров романа были переданы для публикации в журналы «Новый мир», «Знамя», в альманах «Литературная Москва», в Гослитиздат, а также члену итальянской компартии для ознакомления. Однако в СССР издание произведения «закрыли» под благовидными предлогами. Но в Италии роман Пастернака опубликовали сенью 1957 г., после чего сразу же быт переведен на 18 языков, вышел в Голландии, Англии, Франции, Швеции. В 1958 г. автору романа «Доктор Живаго» была присвоена Нобелевская премия в области литературы. Вскоре госсекретарь США Даллес сказал, что премия была дана за не напечатанный в СССР по идеологическим мотивам роман. Об этом доложили Хрущеву.
Это стало поводом травли и в результате против Пастернака была развернута широкая кампанию по осуждению его предательского поведения, несовместимого со званием советского писателя. В итоге государственных гонений и травли Пастернак отказался от Нобелевской премии и написал «покаянные» письма в ЦК КПСС и лично Хрущеву, которые были опубликованы в «Правде». Судьбу писателя решали не общественность, не Союз писателей СССР, который исключил Пастернака из своих рядов, даже не КГБ, а Президиум ЦК КПСС. Показательно, что сам Хрущев в то время роман даже не читал. «Победа» над Пастернаком была достигнута публичным запугиванием на страницах газет и реальной угрозой лишения советского гражданства и выдворения из СССР, что, как считал Пастернак, было для него равносильно смерти. До самой смерти писатель оставался под внимательным контролем властей. Его гражданская жена была осуждена за содействие в передаче рукописи романа за рубеж и в получении гонораров за его издание. Эта ситуация продемонстрировала интеллигенции, что она должна была приспособиться к существующим порядкам и служить им. А те, кто был не согласен с ними, в конце концов были вынуждены покинуть страну.
Все это вызывало непримиримое противостояние сторонников авторитаризма и его противников, ставшее почвой диссидентского движения. Его подъем приходится на вторую половину 60-х гг. Ярким проявлением диссидентского движения стало правозащитное движение. Правозащитники, требовавшие соблюдения положений Конституции страны, организовывали различные акции в защиту прав человека: распространяли листовки, печатали «самиздатом» правозащитные издания, в которых раскрывались нарушения прав человека; оказывали помощь политзаключенным и т.д. В 1968 г. небольшая группа диссидентов вышла на Красную площадь с протестом против ввода войск на территорию Чехословакии. Этот акт явился поводом для усиления репрессий против диссидентства.
Людмила Михайловна Алексеева, историк, редактор, участница правозащитных выступлений времен оттепели вспоминает: «25 февраля 1956 года, когда мне было около тридцати, Хрущев потряс делегатов XX съезда Коммунистической партии и весь народ разоблачением Сталина. Великий вождь оказался преступником. Этот съезд положил конец одиноким попыткам подвергнуть сомнению советский строй. Люди переставали бояться, начали высказывать свои мнения, делиться информацией, обсуждать волнующие их вопросы. По вечерам мы собирались в тесных квартирах, читали стихи, предавались воспоминаниям, обменивались новостями. В результате возникала реальная картина того, что происходит в стране. То было время нашего пробуждения.
«Оттепель» стала для нас временем поиска альтернативной системы ценностей, собственного мировоззрения. Пережив сталинизм, мы уже не смогли бы принять никакое «прогрессивное» учение, навязываемое сверху.
Стремясь избавиться от сталинской доктрины коллективизма, мы постепенно осознавали, что мы не винтики в государственной машине, не безликие члены «коллектива». Каждый из нас – единственный в своем роде, и каждый имеет право быть самим собой. Не спрашивая разрешений у партии и правительства, мы стали рассуждать и делать выводы: писатели имеют право писать, что они хотят, читатели имеют право выбирать, что им читать, и каждый из нас имеет право говорить то, что думает.
Не мы изобрели стремление к свободе, мы только заново открыли его для себя, в своей стране. По милости «вождя и учителя» мы даже не знали, что на Западе подобные идеи существовали веками. Мы почти ничего не знали о политической философии, отличной от большевистского варианта коммунизма».
В 1960 г. советском обществе появился новый феномен – «самиздат». Самиздат представлял собой машинописные журналы и книги для нелегального распространения. Первый такой журнал под названием «Синтаксис» основал поэт А. Гинзбург. Благодаря этому журналу вышли в свет ранее запрещенные произведения Б. Окуджавы, В. Шаламова, Б. Ахмадуллиной, В. Некрасова. За агитацию, направленную на подрыв советской системы, Гинзбург был приговорен к тюремному заключению.
В конце 50-х гг. началось наступление на права верующих. Руководство страны, пытаясь возродить угасающий энтузиазм на пути строительства коммунизма, не могло терпеть с рост влияния православной и других конфессий. Партией была поставлена задача менее чем через 20 лет полностью освободить сознание советских людей от «пережитков старого строя», в том числе и «религиозные предрассудки». С 1959 г. началось массовое закрытие храмов, монастырей и семинарий. Был введен контроль над совершением крещений, венчаний, отпеваний. Все эти процедуры заносились в особые книги с указанием паспортных данных участников. В вузах в качестве обязательного или факультативного курса были введены «Основы научного атеизма». По религиозным мотивам было осуждено 1324 человека.
По мере укрепления личной власти Хрущева консервативные тенденции в культурной политике усиливались. На июльском Пленуме ЦК партии 1963 г. прозвучало требование «привести в боевой порядок все виды идейного оружия». Политика нового руководства, пришедшего после отставки Хрущева, не оставляла надежд на перемены.
Показательна речь Н. С. Хрущева на встрече с писателями, художниками, скульпторами, композиторами 19 мая 1957 г. С одной стороны, первый секретарь ЦК КПСС говорил о поддержке, которую оказывает художественная интеллигенция коммунистической партии: «В особенной идеологической борьбе наша советская интеллигенция показала себя политически зрелой, стойкой, преданной идеям марксизма-ленинизма, вместе со всем советским народом продемонстрировала единство и сплоченность в великой борьбе за дело коммунизма». С другой, он упрекал их за недостаточную твердость в отношении идейных вопросов. Он утверждал, что в среде интеллигенции нашлись отдельные люди, которые начали терять почву под ногами, проявили известные шатания и колебания в оценке ряда сложных идеологических вопросов, связанных с преодолением культа личности.
Никита Сергеевич считал, что, это произошло потому, что некоторые товарищи односторонне, неправильно поняли существо партийной критики культа личности Сталина и попытались истолковать эту критику как огульное отрицание положительной роли И. В. Сталина в жизни нашей партии и страны и встали на ложный путь предвзятого выискивания только теневых сторон и ошибок в истории борьбы нашего народа за победу социализма, игнорируя всемирно-исторические успехи советской страны в строительстве социализма.
Хрущев разъяснил на встрече политику партии в отношении исторических заслуг И. В. Сталина: «Для того, чтобы правильно понять существо партийной критики культа личности, надо глубоко осознать, что в деятельности товарища Сталина мы видим две стороны: положительную, которую мы поддерживаем и высоко ценим, и отрицательную, которую критикуем, осуждаем и отвергаем».
Изображение Сталина строго контролировалось не только в литературе, но и, в первую очередь, в кино. Так, кинорежиссёр Михаил Ильич Ромм, классик советского кино, снявший такие картины, как «Ленин в Октябре» и «Ленин в 1918 году», обласканный И.В Сталиным, стал в ряду первых его антагонистов, верных холуев Никиты Сергеевича по части борьбы с «культом личности». Именно ему Хрущёв, который резко выступал на ХХ съезде с критикой киноленты М. Чиаурели «Падение Берлина», поручил проследить за ходом «изъятия» образа Сталина из советского кино. Благо фильмов в то время вообще было не так уж много, а с И.В. Сталиным и вовсе единицы. Кроме своих двух фильмов, ему предстояло «поработать» над фильмами «Великое зарево» Чиаурели, «Человек с ружьём» Юткевича, «Выборгская сторона» Козинцева и Трауберга, «Яков Свердлов» Юткевича, «Валерий Чкалов» Калатозова, «Александр Пархоменко» и «Донецкие шахтёры» Лукова, «Его зовут Сухэ-Батор» Зархи и Хейфица, «Оборона Царицына» С. и Г. Васильевых, «Клятва», «Падение Берлина» и «Незабываемый 1919-й год» Чиаурели.
Надо сказать, что ни в одной из этих кинолент И.В. Сталин не выступал как главный герой, а появлялся только в некоторых ключевых эпизодах. Особое внимание Ромму надлежало уделять революционным фильмам, в которых раскрывается образ В. И. Ленина («Чтоб даже духу Сталина рядом с Ильичем не было», – инструктировал его «третий вождь»). И все сталинские эпизоды были добросовестно вырезаны режиссёром из фильмов, и Ромм хотел их просто выбросить, но тут «восстала» дирекция Госфильмофонда, причём не помогли никакие ссылки Ромма на «указание свыше». Так, благодаря твёрдой позиции руководства этого хранилища, бесценные «сталинские кадры» живы до сего дня.
Не остался в стороне от «генеральной линии» хрущёвского антисталинизма и композитор Дмитрий Дмитриевич Шостакович, пятикратный лауреат Сталинской премии (1941, 1942, 1946, 1950 и 1952), автор множества музыкальных произведений, таких, как знаменитая Седьмая, или Ленинградская симфония, Одиннадцатая симфония «1905 год», оратория, посвящённая насаждению лесов по сталинскому плану преобразования природы, торжественный хор «Сталину слава, слава вовеки» – в фильме «Падение Берлина», музыка к фильму «Незабываемый 1919 год».
Хрущев стал практиковать встречи с деятелями культуры и давал им высокую оценку. На партийном активе в июле 1957 г. он говорил: «Центральный Комитет КПСС считает, что товарищеские встречи и беседы с деятелями литературы и искусства по важнейшим вопросам идеологической работы весьма полезны и заслуживают всяческой поддержки». Никите Хрущеву нравилось, что на этих встречах и в беседах писатели и деятели искусства откровенно и непринужденно говорили по всем вопросам, волнующим их. Глава Советского Союза утверждал, что литературе и искусству принадлежит исключительно важная роль в идеологической работе партии, в деле коммунистического воспитания трудящихся. Поэтому, писатели, художники, скульпторы, композиторы, работники кино и театрального искусства, должны своим творчеством активно участвовать в созидательной деятельности советского общества.
Никита Сергеевич прямо указывал на направления активности творческой интеллигенции: «Нашему народу нужны произведения литературы, живописи, музыки, отражающие пафос труда, понятные народу». Определял Хрущев и стиль творчества – социалистический реализм, который, по его мнению, обеспечивал неограниченные возможности для создания таких произведений.
Те, кто отступал от такой линии партии, определенной Хрущевым, объявлялись носителями ошибочных и вредных взглядов и настроений, которые не зная жизни, не обладая необходимым политическим опытом, умением видеть главное и определяющее в жизни цепляются за недостатки и ошибки тех или иных работников, сваливают без разбора и осмысления все в одну кучу, запугивают себя и пытаются пугать других.
Хрущев подверг критике журнал «Новый мир», книгу В. Дудинцева «Не хлебом единым» и слащавые, приторные фильмы «Незабываемый 1919 год» и «Кубанские казаки». Н.С. Хрущев не был поборником «свободы творчества», он выступал за контроль над культурной жизнью страны. Но в отличие от сталинского контроля, он должен был выражаться не в форме репрессий творческой интеллигенции, а в форме критики ошибочных и вредных произведений.
Хрущев считал, что со стороны партии и государства должно осуществляться руководство творческим процессом. Литература и искусство, должны исправлять ошибки, допущенные в период культа личности, но под указаниями партии и только. Это свидетельствует о том, что и Хрущеву были не чужды идеологические издержки, которые были сформированы в нем в годы, когда у руля власти в СССР стоял вождь всех народов.
Обсуждение проблем детской литературы в период «оттепели» так же неоднократно давало повод для серьезных социально-политических столкновений различных групп внутри правящего класса и писательского сообщества. Оживление в литературной среде началось в начале 1954 г. в связи с обсуждением статьи В.М. Померанцева «Об искренности в литературе». Автор призывал писателей преодолеть шаблоны, прекратить производство стандартизированной заказной литературы. Произведение искусства могло быть только плодом долгих писательских наблюдений и размышлений над жизненными явлениями, опыта, который позволяет не оглядываться на мнение начальства. «Быть самостоятельным… И тогда моя правда сольется с нашей общей», – сформулировал Померанцев свое кредо. Он отвергал литературных «сверхгероев», в немалом количестве сфабрикованных «служилыми» писателями.
На II съезде советских писателей СССР Б.Н. Полевой сообщил о поразительных успехах литературы за 20 лет, но вынужден был констатировать: купить хорошую книгу в магазине «трудновато». Генеральной темой детской литературы Полевой и ЦК КПСС считали героизм и романтику труда рабочих и колхозников. Однако тему труда, как и «школьную повесть», писатели разрабатывали крайне односторонне: тщательно изображая технологию изготовления деталей или педагогический процесс, они не показывали человеческих характеров. Полевой высмеивал сложившиеся штампы: «Какой бы сюжет из жизни подростков школьного возраста детский писатель не избирал, критик и редакторы старались требовать, чтобы в произведении были: а) школа, и даже не школа, а именно класс, б) педагогический процесс, в) пионерская или комсомольская организации, г) образ учителя, д) образ вожатого. Если дело происходило летом, то нельзя было обойтись без: е) костра, ж) каких-нибудь общеполезных дел… Все это заранее объявлялось типическим…».
Не схематичными Полевой считал работы Гайдара, Носова, Сотника, Кассиля. Требуя преодолеть схематизм, Полевой одновременно «вколачивал» в сознание коллег их отношение к конфликтам и противоречиям, с которыми встречаются дети: «В преодолении этих противоречий, в изжитии отрицательных черт, в подчинении своих индивидуалистических стремлений стремлениям общества и формируется юный советский гражданин. Все это надо уметь показать…».
Проблема творческой свободы остро стояла не только перед писателями, но и представителями других направлений культуры. На самом деле в годы «оттепели», положение художника в обществе было противоречиво. С одной стороны – высокие гонорары, льготы, официальные почести, премии и звания, с другой, – крайняя степень творческой несвободы, обязанность писать книги, музыку, картины на продиктованные властью темы, ставить спектакли и снимать фильмы на условиях партии. Условия, пагубные для таланта и благоприятные для расцвета ремесленничества и конъюнктуры, отсюда огромное количество безликой, посредственной литературы, полупустые залы театров,
Закат оттепели обычно связывают с «очередным октябрьским переворотом» – отстранением Хрущева в октябре 1964 г. Однако календарные сроки эпохи далеко не всегда укладываются в привычные десятилетия: оттепель на самом деле продолжалась примерно 15 лет (1953- 1968 гг.), поскольку в первые «пооктябрьские» годы еще как бы по инерции продолжалась активная литературная жизнь, необычайно высок был авторитет «Нового мира» во главе с А. Т. Твардовским.
2.3 Значение культурного подъема конца 1950-х – начала 1960-х гг. в общественной и политической истории страны
Несмотря на то, что «оттепель была весьма кратковременным культурным явлением, она смогла оказать значительное влияние на развитие искусства и общества в стране.
В первую очередь стоит отметить, что после XX съезда КПСС – отправной точки «оттепели», значительно активизировалась и расширилась литературная деятельность. Открылись новые журналы, такие как «Москва», «Нева», «Юность», «Иностранная литература», «Наш современник», «Дружба народов» и др. Читателю стали возвращать книги писателей до этого времени запрещенных по причине того, что их авторы были жертвами политических репрессий: М.Кольцова, И.Бабеля, А.Веселого, И.Катаева и др. В то же время появились новые смелые произведения молодых писателей: «Не хлебом единым» В.Дудинцева, «Искатели» Д.Гранина, «Деревенский дневник» Е.Дороша и др. И все же давление, даже на незначительное инакомыслие, строгий контроль, поучительство со стороны партии продолжались. Председатель Союза писателей А.Фадеев в своем предсмертном письме отмечал, что в СССР искусство «загублено самоуверенно-невежественным руководством партии», а наиболее известных и признанных творцов уничтожали, «идеологически пугали и называли это партийностью»
Однако нельзя отрицать тенденции расширение свободы творчества в советской культуре в изучаемый период. Весьма мягкая концепция советского государства, пришедшая в 1960-х гг. на смену диктатуры пролетариата выразила общее смягчение режима и далее способствовала либерализации политики партии в области культуры. Можно утверждать, что 1960-е годы могут быть отнесены к периоду оздоровления культурного развития Советского Союза. В этот период возникла большая, чем в предшествующий период, творческая свобода.
Существенное, хотя и временное, ослабление тоталитарного контроля государства, общая демократизация способов управления культурой значительно оживили творческий процесс. Самой первой на изменение атмосферы отреагировала литература. В этом случае большое значение имела реабилитация некоторых репрессированных при Сталине деятелей культуры. У советских читателей появилась возможность заново открыть для себя авторов, имена которых замалчивались в 30-40-х г. Вновь можно было читать произведения С. Есенина, М. Цветаевой, А. Ахматовой. Характерно, что именно к поэзии в это время проявлялся наиболее живой интерес.
В это время появляется целая плеяда замечательных молодых авторов, которые по своему таланту ни чуть не уступали поэтам «золотого» и «серебряного» веков русской литературы. Среди молодых и талантливых: Е. А. Евтушенко, А. А. Вознесенский, Б. А. Ахмадулина, Р. И. Рождественский. Именно в годы «оттепели вошли в моду поэтические вечера, которые собирали полные аудитории слушателей.
Этому периоду мы также обязаны появлением такого поэтического жанра, как авторская песня, в которой автором текста, музыки и исполнителем являлся, как правило, один человек. Барды, как мы сегодня называем представителей этого жанра, поднимали в своих произведениях абсолютно различные темы – от романтических, касающихся личных переживаний советского человека, до общественно значимых, и даже злободневных.
Официальная культура относилась к самодеятельной песне настороженно, издание пластинки или выступление по радио или на телевидении было редкостью, поэтому широкую доступность произведения бардов обрели в магнитофонных записях, которые тысячами расходились по стране. Настоящими властителями дум молодежи 60-70-х гг. стали Б. Ш. Окуждава, А. Галич, В. С. Высоцкий.
Особо стоит отметить роль и значение кинематографа «оттепели». Именно в этот период были созданы кинематографические ленты, способствовавшие пробуждению общественного самосознания, дальнейшему восстановлению русских культурных традиций. До сих пор мы смотрим и восхищаемся фильмами, снятыми в конце 50-х – начале 60-х гг.: драмы, трагедии, комедии и даже мультфильмы изучаемого периода не оставляют равнодушным даже современного зрителя. Режиссеры этого периода были первопроходцами в применении многих художественных средств. Применяя их, кинематографисты стремились передать не то «как хорошо в Советском Союзе», а внутренние переживания советского человека в его повседневной жизни, в тех жизненных ситуациях, с которыми ему приходится сталкиваться.
На первый план общественно-культурной жизни со второй половины 1950-х гг. выдвигаются личностно-психологические переживания, интересы, интонации. Исходя из этого тема личной судьбы, душевного состояния человека, его лирическое восприятие мира в художественной литературе, киноискусстве, популярной песне выходят на первый план, оттесняя на второй план официозную советско-патриотическую тематику. Параллельно с этим сохраняется и даже усиливается комсомольско-коммунистический романтизм, который в этот период связан не только с влиянием официальной программы коммунистического строительства, но и с верой в возможность «светлого будущего всего человечества». Не случайно молодежь собиралась у памятника Маяковскому, а в массовой песенной культуре 1960-х песни о «комсомольской юности» и романтике «комсомольских строек» имели видное место.
В связи с этим показательны песни А. Пахмутовой на слова поэта Н. Добронравова, которые были очень популярны в этот период. В этих песнях содержится первородная комсомольская романтика тесно переплетена с «общечеловеческой» романтикой дальних странствий, неведомых дорог, большой мечты, «трудного счастья», имеющей сугубо личное значение и лирическое звучание.
Так, если в песнях Дунаевского эпохи роста советского патриотического духа на первый план всегда было вынесено чувство величия Страны Советов, объединенной сверхличной общностью советских людей на родной земле, то в песнях Пахмутовой героический и идеологический пафос движения к Высокой Цели – это только «фон», на котором разворачивается мир переживаний отдельно взятой «советской личности». Причем личность может проявлять чувства к своей стране не на прямую, а через, допустим, отношения к любимой девушке, к родному двору, к «морю тайги», и т.д..
Нестабильность противоречивость в культурной жизни страны отражали поиски политического курса руководства партии в целом и руководителя государства, в частности, его отношение к элементам нового и невозможность отойти от старого. Как результат, в культурном мире сталкивались две группы: сталинисты и антисталинисты, иначе говоря:. те, кто защищал авторитарную традицию Советского государства, и те, кто хотел больше свободы слова и действий.
Таким образом, можно сделать вывод о том, что в советской культуре, крайне идеологизированной до второй половины 50-х начинает распространяться нечто подобное секуляризации, то есть весь разум человека начинает освобождаться от священного – «идеологического» и заполняется интересами обычной земной жизни отдельно взятой человеческой личности с ее неповторимым внутренним миром и самобытной судьбой.
Заключение
Итак, развитие отечественной культуры в "хрущевское десятилетие" в значительной степени зависело от политических изменений.
Этот период в культурной жизни страны часто называют «оттепелью». Старт «оттепели» был дан на XX съезд партии, который первоначально вызвал множество надежд советской интеллигенции на пересмотр вопроса о месте и роли творческой личности в социалистическом обществе.
Однако эти надежды не были оправданы, т.к. "оттепель" была крайне однобока и существовала в определенных рамках. Это проявлялось в том, что в развитии культуры в конце 50-х – начале 60-хгг. существовали противоречивые тенденции: так, с одной стороны наметились идеологические послабления, но в то же время существовало прежнее стремление поставить культуру на службу административно-командной системе. Большое влияние на культурную политику оказывал лично Н.С. Хрущев.
Тем не менее общий процесс обновления системы сказался на оживлении культурной жизни. Можно отметить заметный подъем в литературе и искусстве. Этому во многом способствовала реабилитация части деятелей культуры, репрессированных при Сталине. Оживлению культурной жизни способствовало также появление новых литературно-художественных журналов, таких как «Иностранная литература», «Молодая гвардия», «Москва», «Наш современник», «Нева», «Новый мир», «Октябрь».
Именно в этот период появилось новое поколение писателей и поэтов, которых позднее стали называть «шестидесятниками». Среди них поэты Е. Евтушенко, А. Вознесенский, Р. Рождественский, Б. Ахмадулина, и целая плеяда бардов, таких как Б. Окуджава, Ю. Визбор, А. Якушева и др.
В период «хрущевской оттепели» укреплялись международные культурные контакты. В Москве впервые провели Международный фестиваль молодежи и студентов (1957). Международный конкурс музыкантов им. П.И. Чайковского (1958) и Международный кинофестиваль.
Общей тенденцией развития культуры в изучаемый период стало обращение к личности советского человека, его переживаниям, бытовым проблемам. На личностной проблематике были сконцентрированы все сферы культуры – и литераторы, и кинематографисты и театральные деятели.
Появлялись определенные центры, объединявшие вокруг себя прогрессивных деятелей культуры,
В литературном сообществе таким центром стал литературно-художественный журнал «Новый мир», главным редактором которого был А. Т. Твардовский. Журнал стал рупором самых злободневных проблем современности. Как редактор и гражданин Твардовский пытался изменить не только характер современной литературы, но и внести в жизнь начала демократии и гласности. В журнале удалось напечатать первые произведения А.И. Солженицына «Один день Ивана Денисовича», «Матренин двор», «Случай на станции Кочетовка», ставшие классикой русской литературы XX века. Когда «оттепель» пошла на убыль, деятельность «Нового мира» стала встречать все больше препятствий и в 1970 г. его редколлегия была распущена.
Для театральных деятелей такими центрами стали молодые театры «Современник» (1957, гл. режиссер О. Ефремов) и Театр драмы и комедии на Таганке (1964, гл. режиссер Ю.Любимов), Большой драматический театр в Ленинграде (гл. режиссер ГЛ. Товстоногов).
В период «Оттепели» Выдающихся успехов достигла отечественная кинематография. Поворот к человеку в кино начался с фильма В. Пудовкина «Возвращение Василия Бортникова» (1954), посвященного драме разрушенной войной семьи, и И. Хейфица «Большая семья» (1954), в котором рассказывалась история рабочей семьи. За ними последовали кинофильмы, на долгие годы завоевавшие популярность зрителей: «Дело Румянцева» (И. Хейфиц, 1956), «Дело было в Пенькове» (С. Ростоцкий, 1958), «Простая история» (Ю. Егоров, 1960), «Девчата» (Ю. Чулюкин, 1962), «Живет такой парень» (В. Шукшин, 1962), «Девять дней одного года» (М. Ромм, 1962), «Я шагаю по Москве» (Г. Данелия, 1964) и многие другие. Отражая общую тенденцию времени, режиссеры делали главными героями картин обычных людей со своими недостатками и простыми житейскими заботами. Характерные образы тех лет создали такие актеры, как Н. Рыбников, А. Баталов, Н. Румянцева, Н. Мордюкова, В. Шукшин.
Кинематограф «оттепели» утверждал новые ценности – право человека на выбор, терпимость к человеческим ошибкам и слабостям. Возрождался, практически утраченный после войны, жанр комедии. Триумфальный успех имели «Карнавальная ночь» (Э. Рязанов, 1956), «Солдат Иван Бровкин» (И.Лукинский, 1955).
Создатели фильмов стремились донести до зрителя правду жизни, историческую правду. В то время были созданы прекрасные фильмы: «Весна на Заречной улице», «Дело было в Пенькове». «Девчата». «Летят журавли», «Дорогой мой человек». «Баллада о солдате», «Чистое небо», «Судьба человека».
Новая эстетика советского кинематографа этого периода отчасти была похожа на итальянский неореализм, хотя многие режиссеры отрицали это влияние.
Новую жизнь приобрели лирические песни, особенно жанр «авторской песни», в которой смыкалось профессиональное н самодеятельное творчество. В песнях Б. Окуджавы, Ю. Визбора, В. Высоцкого, А. Галича создавался образ романтика и мечтателя.
В изобразительном искусстве утвердился «суровый стиль», сочетавший весомую, грубоватую правду повседневности с романтическими тенденциями (П. Никонов, В. Попков, А. и П. Смолины, Н. Андронов).
Однако, отмечая прогрессивные явления культурной жизни страны, нельзя забывать о ее проблемах, противоречиях и ограниченности.
Н.С. Хрущев стал практиковать встречи деятелей культуры с руководителями партии и правительства (1957, 1962, 1963). На он в грубой форме требовал от деятелей культуры четкого выполнения генеральной линии партии. Постепенно стали вводиться официальные ограничения, и усиливаться регламентация самого процесса художественного творчества со стороны представителей партийно-государственной номенклатуры. Самым драматичным событием культурной жизни конца 50-х годов стало гонение на Б. Пастернака.
«Дело Пастернака» показало пределы десталинизации. От интеллигенции требовалось приспособиться к существующим порядкам и служить им. Те, кто не смог "перестроиться", в конце концов были вынуждены покинуть страну.
Несмотря на жесткие рамки, в которых авторам было позволено творить, в начале 60-х гг. в стране было опубликовано несколько ярких произведений, вызвавших уже тогда неоднозначную оценку. Среди них – повесть А. И. Солженицына "Один день Ивана Денисовича".
Однако при всей своей противоречивости и непоследовательности «оттепель» стала важным этапом общественного и культурного развития страны. Она явилась попыткой прорыва к демократии, поворота к человеку, к его запросам и стремлениям.
Литература
Источники
.Афиани В.Ю. Идеологические комиссии ЦК КПСС (1958-1964 гг.) в механизме управления культурой // Идеологические комиссии ЦК КПСС. 1958-1964. Документы. М., 1998.
.Высотский В. Каталоги и статьи. Воспоминания. / Электронный ресурс. Режим доступа: #”justify”>.Доклад первого секретаря ЦК КПСС тов. Хрущева Н. С. на XX съезде КПСС «О культе личности и его последствиях», 25 февраля 1956 года // Известия ЦК КПСС. 1989. № 3. С. 128-166
.КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК (1955-1959 гг.). т.7, М., 1971.
5.КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК (1959-1965 гг.). т.8, М., 1972.
6.КПСС о культуре, просвещении и науке. Сборник документов. М., 1963.
7.Лосев Л. Иосиф Бродский. М.: ЖЗЛ., 2006.
.Солженицын А. Один день Ивана Денисовича. СПб.: Изд-во: Лениздат., 2012.
.Эренбург И. Оттепель. Ч. 1 // Знамя. 1954. № 5.
.Эренбург И. Оттепель. Ч. 2 // Знамя. 1956. № 4.
Литература
.Алексеев А.И., Измозик В.С. Культурология. История культуры России. СПб.: СЗТГУ, 2005.
.Алексеева Л. М. Поколение оттепели. – М.: Захаров, 2006.
.Антонова Т.С., Харитонов А.Л., Данилов А.А., КосулинаиЛ.Г., История России: XX век. М.: Клио Софт, 2000.
.Байрау Д. Интеллигенция и власть: советский опыт. // Отечественная история. 1994. № 2.
.Блюм А.В. Как это делалось в Ленинграде. Цензура в годы оттепели, застоя и перестройки. 1953-1991. СПб: Академический проект, 2004.
6.Блюм А.В. Советская цензура в эпоху тотального террора. 1929-1953. СПб.: Гуманитарное агентство «Академический проект», 2000. – С. 139
.Блюм А. Советская цензура эпохи большого террора. По материалам секретных бюллетеней Главлита СССР // Index / Досье на цензуру. 2000
.Булычев Ю.Ю. История русской культуры. СПб: СПбГУКИ, 2004.
.Вайль П., Генис А. «60-е. Мир советского человека». М., 1996
.Верт Н. История советского государства. 1900-1991: Пер. с фр. М.: Прогресс: Прогресс-Академия, 1992.
.Вишняков, С. А. История государства и культуры России в кратком изложении: Социокультуроведение России. – М. : Флинта, 2001
.Власть и оппозиция. Российский политический процесс XX столетия. М. 1995.
14.Галанов Б. Тогда в пятидесятые // Литературные новости. 1993. № 2
15.Горяева Т.М. Политическая цензура в СССР. 1917-1991. М., 2002.
16.Гришин В. В. От Хрущева до Горбачева. Политические портреты. Мемуары. М.: «Аспол», 1996.
.Громов Е. Духовность экрана. М. 1976.
.Гульченко В. Между "оттепелями" // Искусство кино. 1991. № 6.
.Данилов A.A., Косулина Л.Г. История России. XX век. М. 1996.
.Двадцатый съезд КПСС// Большая советская энциклопедия. М., 1990.
.Дымарский В. Н. Времена Хрущева. В людях, фактах и мифах. – М.: АСТ, 2011.
.Егоров В.К. Русская культура как национальная идея. // Независимая газета. 1998. 21 октября.
23.Загладин Н.В., Козленко С.И., Минаков С.Т.,. Петров Ю.А. История Отечества. ХХ- начало ХХI века. М.: ООО «ТИД Русское слово – РС», 2011.
.Зезина М. Р. Из истории общественного сознания периода "оттепели". Проблема свободы творчества //Вестник Московского университета. Серия 8. История. 1992. № 6.
.Зимин А.А. О книгах, театре, кино и прочем: из архивного наследия//Отечественная история. 2002. №1.
.Зорин Л. Финал 60-х// Культура. 1993. 21 августа.
27.Зоркая Н. М. История советского кино. СПб.: Алетейя, 2005.
.Зуев М.Н. История России. М.: Издательство, 2011.
29.Иовчук М.Т. Коган JI.H. Советская социалистическая культура: исторический опыт и современные проблемы. М. Политиздат. 1979.
30.История отечественного кино / Отв. ред. Л. В. Будяк. М.: Прогресс-Традиция, 2005.
.История русской культуры IX-XX вв. Под ред. Л. В. Кошман. М.: Дрофа, 2004.
32.Кабаков И. 60-е годы (Воспоминания художника) // Вопросы искусствознания. 1994. № 2-3.
33.Кинематограф оттепели: Документы и свидетельства / Составл., коммент, В.И. Фомина / Роскино. Научно-исследовательский институт киноискусства. М. Материк. 1998.
.Ковский В.Е. Литературный процесс 60-70-х годов. М. 1993.
35.Коган Л.Н. О сущности советской культуры в прошлом и настоящем. //Политика и культура. Екатеринбург. 1991.
36.Коган Л.Н. Теория культуры. Екатеринбург. 1993.
37.Кондаков И.В. Культурология: история культуры России : Курс лекций/ И.В. Кондаков. М.: ИКФ Омега-Л, Высшая школа, 2003.
.Криворученко В.К., Пыжиков A.B., Родионов В.А. Коллизии "хрущевской оттепели". М. Социум. 1998.
39.Крон А. Заметки писателя // Оттепель: 1957-1959. Страницы русской советской литературы. М. 1990.
.Кудрина Т.А. Политика и культура. М. Луч. 1993.
41.Кузнецов Ф. Политика и культура // Партийная жизнь. 1988. № 16.
42.Культура единого советского народа. М. Советский писатель. 1982.
43.Культура России IX-XX вв. М. 1998.
44.Культурная жизнь в СССР. 1951-1965. Хроника. М. 1979.
45.Культурная политика России. История и современность. Два взгляда на одну проблему. М. Либерия. 1998.
46.Культурология. История культуры России. СПб.: СЗТУ. 2005.
.Лакшин В. «Новый мир» во времена Хрущева. Дневник и попутное (1953-1964). М. 1991.
.Лихачев Д.С. Декларация в защиту прав культуры. // Российский обозреватель. 1996. № 6.
.Лотман Ю.М. Культура и взрыв. М. 1992.
50.Маматова Л.Х. Многонациональное советское киноискусство. М.: Знание. 1982.
51.Маркова, А.Н. Культурология. История мировой культуры. / А.Н. Маркова. – 2-е изд., перераб. и доп. М.: ЮНИТИ, 2002.
.Наумов В.П. Н.С. Хрущев и реабилитация жертв массовых политических репрессий. // Вопросы истории. 1997. № 4.
.Орлов А.С., Георгиев Н.Г., Сивохина Т.А. История России с древнейших времен до наших дней. Учебник. М.: ПБОЮЛ Л.В. Рожников, 2002.
.Оттепель. 1953-1956. Страницы русской советской литературы. М.1989.
55.Партийное руководство литературой и искусством. М. Мысль.1986.
56.Поликовская Л. Поэты площади Маяковского: О выступлениях молодых поэтов 1950-1960 годов. //Независимая газета. 1996. 13 апреля.
57.Радугин, А.А. Культурология. / А.А. Радугин. М.: Центр, 2004.
.Свет и тени «великого десятилетия»: Н. С. Хрущев и его время. Л., 1989
59.Селезнева E.H. Культурная политика сегодня: рецидивы историзма? // Социологические исследования. 1996. № 10.
60.Сидоров Е. Культура России и культура мира // Общественные перемены и культура мира. М., 1998.
61.Скарлыгина Е.Ю. Неподцензурная культура 1960-1980-х годов и «третья волна» русской эмиграции. М., 2002.
.Советское искусство. 60-80 гг. Проблемы. Задачи. Поиски. М.: Наука. 1988.
63.Сушилина И.К. Современный литературный процесс в России. – Электронный ресурс. – Режим доступа: #”justify”>.Улейчик Н.Л. История культуры советского общества. Практикум /автор-сост. Н.Л.Улейчик. Гродно: ГрГУ им. Я.Купалы, 2007.
65.Федулов А.Н.Неофициальная культура в СССР (вторая половина 60-х – 80-е гг.). Элиста: Изд-во Калм. Ун-та., 2013.
.Филиппов А.В.. Новейшая история России, 1945-2006 гг. М.: Просвещение, 2007.
.Хрущёв Н.С. Время. Люди. Власть. (Воспоминания). Книга I. М.: ИИК "Московские Новости", 1999.
.Шендрик А.И. Духовная культура советской молодежи. Сущность, состояние, пути развития. Социологический аспект. М.: Молодая гвардия. 1990.
69.Шульгин B.C., Кошман Л.В., Зезин М.Р. Культура России XIX -XX вв. М.: Простор. 1998.
